Владимир Бородин - Без дураков - 2009-08-25
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер, Сергей Корзун – это я, а мой сегодняшний собеседник Владимир Бородин. Владимир, добрый вечер.
ВЛАДИМИР БОРОДИН: Здравствуйте.
С. КОРЗУН: Генеральный директор, главный редактор газеты "Труд" – это нынешняя должность, а вообще, вундеркинд российских печатных изданий. Знаю, знаю, много раз в интервью отвечали на эти вопросы. Самый молодой, по-моему, младший редактор, самый молодой ответственный секретарь, самый молодой главный редактор "Известий". Это было в 2004 году, наверное. В 26 лет. Об этом тоже поговорим. Давно таких молодых людей у нас не было. А вот что думают о нем более старшие товарищи. Евгений Абов.
ЕВГЕНИЙ АБОВ: Ну, я считаю, что это один из самых высокопрофессиональных наших главных редакторов. Впервые я с ним познакомился в 2004 году, когда занимал пост председателя совета директоров газеты "Известия", когда нам приходилось принимать неожиданное решение о смене главного редактора, и мы были заняты поисками новой кандидатуры, и вот получилось так, что выбор пал на 26-летнего, по-моему, тогда еще Володю Бородина, ответственного секретаря, который ни в одной газете, кроме "Известий" никогда не работал. И надо сказать, что он с этим вызовом справился, по-моему, тогда блестяще. Потому что, я думаю, что-то сделать в сегодняшней ситуации с газетами, не дать газетам завянуть, как средству массовой информации, по-моему, сегодня могут только молодые ребята со свежими мозгами и с нестандартным мышлением. Вот, мне кажется, он таким характеристикам соответствует.
С. КОРЗУН: Евгений Абов, председатель, по-моему, гильдии издателей периодической прессы…
В. БОРОДИН: Вице-президент.
С. КОРЗУН: Вице-президент гильдии. А Вы сами член гильдии?
В. БОРОДИН: Да.
С. КОРЗУН: В руководстве?
В. БОРОДИН: Нет, но член.
С. КОРЗУН: Скромный член, главный редактор.
В. БОРОДИН: На самом деле очень приятно, спасибо большое за теплые слова, ну, да, вот был такой опыт, и было такое время, о котором вспоминаю с большой радостью.
С. КОРЗУН: Забравшись высоко, больно падать? Через год или даже чуть меньше Вас сменили? Многие писали, что это было по политическим мотивам.
В. БОРОДИН: Через полтора года. Падать ну, наверное, больно, да, оказалось, что больно. Опыт ну он такой очень для меня важный. Я на самом деле даже не знаю, что более ценно для меня в результате оказалось. Или этот взлет, или это падение. Я думаю, что одинаково. Потому что ну и нужно было что-то доказывать, когда такая возможность появляется в 26 лет. Такая нестандартная действительно ситуация. И нужно потом доказывать, когда вот ты больше не главный редактор "Известий" И в этом смысле доказывать и себе в первую очередь, и всем вокруг, случайно это было или не случайно. Ну, вот вроде бы не случайно. Это уже хорошо.
С. КОРЗУН: Вы собирались строить "Известия" по образцу и подобию, ну, или так по лекалам, так скажем, "Таймс", "Нью-Йорк Таймс". Сделать газетой общего интереса. Провал вот той попытки - это провал вообще попытки встроить российскую печать в мировой поток?
В. БОРОДИН: Я не думаю, что это провал. Дело просто в рынке печатных СМИ в России. И "Известия", мне до сих пор кажется, что другой ниши у них и нет. В любой стране мира существует главное дженерал интерест, то, что называется общего интереса. Газета, правда, популярная у общества больше, чем у государства. В этом смысле тут есть проблемы. Но я не считаю эту попытку что ли провальной, потому что ну там аудиторные рейтинги, и интерес к газете, они показывали, доказывали, что, в общем, путь был правильный. Он у нас в России, как и все, тернисто. Но нет, конечно, это ни в коем случае не провал. Т.е. наоборот, за все время проведения исследований Гэлопа тогда была самая большая аудитория. Ну, и конечно, это-то бог с ним, это для исследователей, для специалистов. Просто лично такой очень, очень теплое у меня чувство по поводу этого периода, потому что действительно какой-то там удалось поймать драйв. И сколотить какую-то команду, которая думала, в общем, и целом одинаково. И этим эффектом общего любимого дела, я надеюсь, что удалось заразить, наших потребителей от этого ну только еще лучше и радостнее мне становится.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Владимир, Вы либерал по убеждениям? Либо считали тогда, и сейчас, может быть, считаете, что так удобнее строить бизнес? Если исповедовать либеральные идеи.
В. БОРОДИН: Ой, тут много всяких тем и мыслей в одном вопросе. Потому что исторически так получилось, что действительно либерал…
С. КОРЗУН: Политолог, кстати говоря, по образованию.
В. БОРОДИН: Ну, получилось так, что первое, я стал работать журналистом с 18 лет, и первое мое место работы был такой журнал малотиражный – "Открытая политика". Учредитель которого был Егор Тимурович Гайдар и Виктор Ярошенко и т.д. Поэтому ну практически с молоком матери впитал эту либеральную заразу и до сих пор ей…
С. КОРЗУН: Не вылечитесь никак?
В. БОРОДИН: Не могу, т.е. заставляют…
С. КОРЗУН: Средства применяли достаточно такие серьезные.
В. БОРОДИН: Нет, вроде не получилось. И на самом деле, наверное, возраст здесь сыграл тоже свою роль, потому что родился в Советском Союзе. Перестройку застал на кухне у родителей, слушая всякие разговоры. Потом вот новая страна, и уже какой-то опыт личный в этом смысле. Поэтому исторически так сложилось и так совпало по времени и по каким-то первым профессиональным шагам, что это удалось впитать, а что касается отношения к бизнесу…
С. КОРЗУН: Бизнес можно построить на либеральной идее? Это вторая часть вопроса. В политике очевидно сейчас нет. А в издательском деле, в журналистике возможно?
В. БОРОДИН: Ну, я не знаю, на какой другой идее можно построить какой бы то ни было бизнес, в том числе, и медийный, потому что основы либерализма частная собственность, вот эта вся история, и уважение к ней, и следование законам…
С. КОРЗУН: Маркса изучали или читали просто?
В. БОРОДИН: Заставляли штудировать и в институте и Маркса и Энгельса, и всяких других уважаемых людей. Просто я считаю, что медиа могут быть вообще там нескольких, трех видов. Может быть медиа, как игрушка в руках богатых людей, олигархов, которые ориентируются не на какие-то бизнес показатели, на свои какие-то пристрастия, примеры мы все эти прекрасно знаем. И в газетах, и на радиостанциях.
С. КОРЗУН: Ну, приведите пару примеров.
В. БОРОДИН: Не буду, обижать никого не буду. Но просто есть богатые люди, которые могут себе позволить, имея основные промышленные бизнесы большие, владеть вот такими игрушками. Второй вариант – это медиа, как рупор. Ну, и тут мы тоже все прекрасно с Вами знаем и понимаем. Здесь законы тоже не бизнес показатели, скорее, а вот законы рук в чьих находится этот рупор. Вот куда он повернет, вот эту железную штуку, вот туда и будем мы вещать. Громче, тише, но туда и будем вещать. А третий вариант, это медиа, как бизнес. Я надеюсь, что работал, и буду работать именно в этом варианте только по одной простой причине. Не потому что это связано с частной собственностью или как-то еще, все три варианта могут быть связаны с частной собственностью, но просто эти правила мне понятны. Они более объективны, чем правила в двух предыдущих вариантах. Есть в медиа бизнесе аудитории. Они растут, качество их тоже должно улучшаться. Это все влияет на стоимость компаний, плюс рекламный ну и т.д. Здесь просто ориентироваться проще и приятнее. А я люблю, чтобы мне было комфортно и приятно.
С. КОРЗУН: В одном из интервью, читал, вас назвали человеком Кремля. Почему?
В. БОРОДИН: Понятия не имею.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы не имеете к Кремлю никакого отношения.
В. БОРОДИН: Абсолютно. Кремль – ну в Кремле разные люди работают, и эти разные люди являются для меня, как для журналиста и для редактора ньюсмэйкерами. Не один человек Кремля не является акционером компании, в которой я работаю. В этом смысле почему человек Кремля, честно говоря, не знаю.
С. КОРЗУН: Я тоже немножко удивился, а лицензию на отстрел Вам давали? Или Вы ходили за ней, скажем? В Кремлевскую администрацию…
В. БОРОДИН: Это что такое, расскажите?
С. КОРЗУН: Ну, разрешение мочить всех и вся печатным словом, не взирая на лица.
В. БОРОДИН: Ну, ответ - нет. Т.е. не ходил и не спрашивал. И мне кажется…
С. КОРЗУН: А внутренне чувствуете, что она у Вас есть?
В. БОРОДИН: Я думаю, что эта тема вообще больше внутренняя, чем внешняя. Я думаю, что это очень странная, я даже не знаю, кто этой лицензией владеет, и кто ее выдает. Ну, т.е. подозреваю, есть, наверное, такие держатели. Но…
С. КОРЗУН: Отдельные снайперы.
В. БОРОДИН: Но я думаю, что для журналистов это абсолютно больше внутренняя история. Хватает ума, ответственности, и с другой стороны, смелости делать то, что должно. Тогда делай. Если ты это все вопрос, понимаете, вопрос задач, которые ты перед собой ставишь. Или ты набираешь славу себе вот в качестве отморозка с той или с другой стороны, со всеми вытекающими рисками для себя и т.д. Или ты отвечаешь за свою репутацию, отвечаешь за свои слова. А репутация для меня очень много значит, гораздо больше значит, чем посты. И пример там с "Известиями" тому подтверждение.
С. КОРЗУН: Т.е. предлагали остаться?
В. БОРОДИН: Ну, конечно. Предлагали остаться, и ну от этого я тут же отказался. Еще раз понимая, что у меня есть не столько амбиции быть только главным редактором, и ни в коем случае его там шеф-редактором, первым замом. Есть репутация, которую одним движением руки очень просто испортить, а вот завоевывать или подниматься то, о чем мы говорили в самом начале, это очень долго, не факт, что получится и тяжело. Гораздо легче в этом смысле ну менять посты.
С. КОРЗУН: Расскажите, в двух словах, чем отличается главный редактор и шеф-редактор в печатном медиа-бизнесе?
В. БОРОДИН: Просто один подчиняется другому.
С. КОРЗУН: Но оба отвечают за контент.
В. БОРОДИН: Оба отвечают за контент.
С. КОРЗУН: Или один отвечает за контент конкретного номера по четным числам, по нечетным…
В. БОРОДИН: Ну, в разных редакциях по-разному устроено, у меня сейчас в "Труде" есть шеф-редактор "Труда" (НЕ РАЗБОРЧИВО). Это мой заместитель, который отвечает за отдельный продукт. Главный редактор – это помимо того, что человек контентный, и он определяет редакционную политику. Он волей-неволей гораздо более публичен и более политическая фигура, чем шеф-редактор. Шеф-редактор, он, на мой взгляд, хороший шеф-редактор такой жук газетный, или журнальный, или радийный, не важно, который, или паук скорее, который в своих руках паутину держит. Мне, на самом деле больше всего удовольствия доставляет именно вот держать эту паутину дергать ее за разные концы, наловить туда кого-то…
С. КОРЗУН: Т.е. Вы сейчас не довольны своей должностью, предпочли бы сидеть в нарукавниках, зарывшись в кипу печатных изданий…
В. БОРОДИН: Нет, нет, я просто иногда это делаю. Я иногда это смешиваю. Т.е. вот я не могу себе представить, как я не провожу планерки. Как я не подписываю номер, я в этом смысле вижу свой интерес профессиональный именно в этом. Ну, я же не синекура. Не какой-то там болванчик, который посадили, а на самом деле делают все за тебя другие. Так не интересно.
С. КОРЗУН: Но Вам внутреннее комфортно чувствовать себя политической фигурой?
В. БОРОДИН: Я себя не считаю политической фигурой…
С. КОРЗУН: Вы же сами сказали, главный редактор – гораздо более политическая фигура.
В. БОРОДИН: Вы понимаете, политическая фигура по позиционированию главных редакторов в стране. Вот там, безусловно, приглашают на какие-то мероприятия, Приглашают на приемы, на какие-то государственные праздники и т.д. Но я к этому отношусь очень смешно. Знаете, как квота раньше была рабочих столько-то в Верховном Совете должно быть. Доярок столько-то, паршивой интеллигенции вот столько-то, ну, и еще там по национальному признаку. Вот сейчас то же самое. Должны быть там олигархи, депутаты Госдумы, и редакторов тоже чтобы было. Я в этом смысле тоже политическая фигура. Ни в каком другом.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин – гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы", Владимир, Вы сейчас совмещаете две должности – генеральный директор и главный редактор газеты "Труд" И вот теперь честно без дураков расскажите нам, как в Вас эти две ипостаси борются. Поскольку генеральный директор, конечно, думает в первую очередь о прибыли и организует этот процесс. А главный редактор думает о том, как бы побольнее кого-нибудь там задеть для того чтобы поднять рейтинг издания. И эти две вещи с трудом совмещаются в моем сознании.
В. БОРОДИН: С трудом совмещаются, это Вы сейчас хорошо сказали. Это действительно с трудом в кавычках. Но совмещается.
С. КОРЗУН: Удается?
В. БОРОДИН: На самом деле я строго убежден, что это абсолютно две разные должности, и две разные позиции. И по правильному, в правильных структурах эти две должны совмещать два разных е человека. И то, что сейчас, значит, у меня получилось, это неправильно. Произошло это чисто исторически так получилось, что этот проект с позиционированием "Труда" во многом именной, так сложилось, поэтому полноту ответственности и перед акционерами и перед читателями я на себя взял. Что касается внутренних противоречий, их особых нет, потому что и для главного редактора и для генерального директора основа основ это доверие со стороны читателя, со стороны аудитории, потому что, с оной стороны, благодаря этому доверию продается газета. Аудитория становится лояльней. Она предпочитает нас другим нашим конкурентам. И собственно мы эту аудиторию мы и продаем рекламодателю. Со стороны главного редактора понятно, есть такая фраза английского издателя, она меня в свое время очень со многим примирила. Рекламодатель - босс, а читать – бог. Вот в этой системе координат до сих пор я и существую. Самое важно для бизнесмена, или от медиа, или для топ-менеджера, не важно, контентного или управляющего бизнес-процессами человека, это аудитория. Без нее ничего не бывает.
С. КОРЗУН: Все прочитываете, как главный редактор?
В. БОРОДИН: Нет, конечно, если Вам кто-нибудь из главных редакторов скажет, что он прочитывает полностью от корки до корки свою газету, каждый номер, он, конечно, слукавит. Это невозможно ни для одного человека. Подписываю каждую полосу, читаю, по крайней мере, заголовки, врезки, начало материалов ну практически все. Ну, от корки до корки – нет. Ну, а потом есть все-таки замы. Это целая система, целая структура. И очень многое здесь строится на доверии. Именно поэтому любая газета, и по большому счету любое медиа – это, конечно, команда. И от того, команда это или не команда, на мой взгляд, зависит успех этого дела.
С. КОРЗУН: А вот читаете статью и думаете, ай да Пушкин, не про себя, а про того, кто это написал, ай, да сукин сын. Как хорошо, а с другой стороны, генеральный директор говорит: нет, а вот эти рекламодатели не потянутся к нам, наверное, в ближайшее время обидели мы их. Я все к тому же, к внутренней борьбе. Есть она или нет? Мы уже договорились, что это неправильно положение. И правильно как-то по-другому.
В. БОРОДИН: Ну, как сказать? Если там классическое противоречие. Есть там вот, например, заметка про кошмар на АвтоВАЗе. То, что там сокращаются, это наша тема, сокращаются рабочие места, конвейер стоит. "Труд" это газета про труд, про рынок труда. Там очень много этой теме посвящается места в газете. АвтоВАЗ является рекламодателем газеты. Чего делать? Да ничего не делать. Нужно звонить нашему партнеру, Брать их точку зрения, их комментарий и ставит на полосу. То, что встал конвейер, не заметить этого невозможно. Есть у нас рекламодатель АвтоВАЗ, или нет у нас рекламодателя АвтоВАЗ – это понятно любому профессиональному человеку. Поэтому это происходят такие противоречия в ежедневном режиме, но это уже как орешки щелкаешь. Поэтому если я это буду превращать это в какие-то дилеммы, ну, это ничего не получится, газета просто не выйдет.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин, генеральный директор и главный редактор газеты "Труд" гость в студии "Эхо Москвы" в программе "Без дураков". Вернемся к этому разговору через 2-3 минуты сразу после новостей.
НОВОСТИ
С. КОРЗУН: Я напомню просто, что мой сегодняшний гость – генеральный директор и главный редактор газеты "Труд" Владимир Бородин. Полтора года уже "Трудом" занимаетесь или около того?
В. БОРОДИН: Ну, почти 2.
С. КОРЗУН: Общественно-полезным трудом почти 2. Довольны результатами?
В. БОРОДИН: По-разному. Довольным результатом быть нельзя.
С. КОРЗУН: Как генеральный директор, как главный редактор?
В. БОРОДИН: Довольным быть нельзя никогда. В этом смысле движение - все. А цель – ничто.
С. КОРЗУН: Вы владельцам скажите это.
В. БОРОДИН: Да, хорошо. Завтра буквально это и сделаю. На самом деле, конечно, проект очень интересный, очень профессионально любопытный. Кризис сыграл такую двойную шутку с нами, потому что ну понятно, что рынок печатных СМИ достаточно серьезно страдает от этой пакости всей финансовой. И в том числе мы естественно мы живем на рыночных основаниях и зависим достаточно серьезно от рекламы, от рекламной выручки. А с точки зрения контента, кризис – это очень любопытно оказалось. Мы этого не планировали. Мы перезапустились в начале 8-го года. И помимо того, что это такая федеральная общественно-политическая газета, у него такой уклон на рынок труда, на карьерную составляющую, он оказался очень востребованным в кризис. Потому что люди стали думать про свои места работы, стали за них держаться. Безработица в стране подскочила сильно. И в этом смысле наши аудиторные показатели, или такой есть рейтинг цитируемости газеты, они, конечно, подлетели. Т.е. знаете, кому война, кому мать родная. В этом смысле, если тот контент, который мы делаем, он востребован, ну, здорово. Хотелось бы, чтоб он был востребован еще больше, еще больше, еще больше, в этом смысле ценишь то движение и все. Но еще раз я прекрасно понимаю, что весь вопрос и будущего и настоящего газеты – это аудитория, это доверие читателей, это все такие прописные истины. И вопрос просто как это монетизировать – это такая профессиональная задачка, абсолютно рабочая, с которой, хочется верить, справимся.
С. КОРЗУН: А вот мне помнятся еще времена, когда "Труд" был органом ВЦСПС. Ну, в общем, название "Труд" говорит о том, что связано с трудом и возможно с профсоюзами. Я даже напомню, что ну довольно странно, на мой взгляд, профсоюз существует в нашей стране, существовали раньше и сейчас. Раньше даже это было понятно, но вообще-то профсоюзы – это огромная сила и огромный бизнес во многих странах развитых рыночных отношений.
В. БОРОДИН: Конечно.
С. КОРЗУН: Вы каким-то образом связаны с профсоюзами нашими?
В. БОРОДИН: Нет. Для нас профсоюзы и ФНПР – это ньюсмэйкеры и не самый последний ньюсмэйкер, но с точки зрения акционерного капитала не связаны никак вообще. Это закончилась история в самом начале 90-х, мне кажется.
С. КОРЗУН: Возобновить не хотите?
В. БОРОДИН: Это вообще не ко мне вопрос. Это вопрос к нашим владельцам. Мы входим в достаточно большой медиахолдинг, где я тоже работаю, профессиональный медийный холдинг. Там и "Аргументы и факты", и "Труд", и "Экстра М", и "Центр+", и полиграфия, и дистрибуции, и т.д. В этом смысле это такой профессиональный медийный бизнес. Это меня привлекает.
С. КОРЗУН: И до того, как Вы встали во главе "Труда", Вы же возглавляли какое-то из важных направлений развития всего этого холдинга, насколько я помню.
В. БОРОДИН: Ну, собственно мы с коллегами этот холдинг и создавали. Просто когда поняли, что в руках акционеров есть медийные активы разрозненные, поняли, что интересно для общего развития бизнеса собрать их в одних руках и с точки зрения управления, и с точки зрения всяких синергетических эффектов, чем сейчас занимаемся по полной программе. И сейчас такой очень амбициозный строим тоже проект. Не то, что проект, этот проект не будет выглядеть в качестве продукта. Это так называемая фабрика контента. Т.е. некое место, где сидят много разных журналистов. И в режиме ну практически круглосуточном создают всякий контент. Тексты, фотографии, аудио, видео файлы…
С. КОРЗУН: Оригинальный контент? Разный или агригированный.
В. БОРОДИН: Нет, в основном оригинальный, часто эксклюзивный, с какой-то пропорцией, безусловно, контента не эксклюзивного.
С. КОРЗУН: Т.е. считаете, что есть и рынок для этого, фактически информационное агентство, которое, может быть, производит не только новости, но и что оно производит, кстати говоря.
В. БОРОДИН: Производит эксклюзивные интервью, производит расследования, производит спецрепортажи, производит свои раскруты тем и их подача. Мы занимаемся производством контента, их упаковкой, в этом наш бизнес, в этом основа медийного бизнеса.
С. КОРЗУН: Но если это не найдет выражения на страницах издания и "Труда", то где это окажется?
В. БОРОДИН: Нет, это ровно должно находить свое отражение в этих изданиях и в других проектах, которые мы сейчас тоже делаем. На само деле, я-то считаю, что просто другого выхода для развития газет вообще не существует. Т.е. уже во всем мире газетные редакции – это не газетные редакции в нашем традиционном таком понимании. Это вот такие машинки по изготовлению контента и распихиванию его на разных платформах в разные носители, на интернет носители, в газетные и печатные, глянцевые, журнальные и такие сякие. И ровно от того, поймут ли это российские журналисты и примут ли этот путь, как единственно возможный, вообще зависит и на самом деле будущее газеты. Да, потому что мы все знаем, что такой общий тренд мировой – это все-таки перетекание читательского аудиторного интереса с газетного формата на какие-то другие более удобные и более быстрые какие-то еще. И от того, смогут ли журналисты газетные и печатные понять, что они больше таковыми не являются, или только таковыми не являются и зависит на самом деле востребованность в будущем.
С. КОРЗУН: План на расширение холдинга на другие виды СМИ, в том числе, электронные прикупить по дешевке пару радиостанций, например, где-нибудь, телеканальчик какой-нибудь сварганить?
В. БОРОДИН: Ну, планов, так сказать, громадье. И было громадье. И есть громадье. Знаете, как хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Поэтому планы то можем мы городить, а вот насколько они будут реализованы, зависит и от кризиса, зависит и от того, что будет на рынке происходить. Еще раз, здесь позиция, насколько я знаю, позиция акционеров наших, в том числе, бизнесовая, а не политическая, или такая волюнтаристская. Если это интересно для бизнеса, значит, это нам интересно.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин в программе в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". И обращаемся к нашим экспертам, кстати, почему-то ни один эксперт о Вас плохих слов не сказал.
В. БОРОДИН: Плохо искали.
С. КОРЗУН: Может, сами чего-нибудь скажите после этого. Владимир Гуревич.
ВЛАДИМИР ГУРЕВИЧ: Ну, период, когда он возглавил газету "Известия", довольно короткий. На мой взгляд, очень успешный это был молодой главный редактор, который в непростой обстановке взял серьезную газету. И он проявил в этот момент человеком высокого уровня профессионализма, на мой взгляд, хотя такого большого опыта на таких должностях у него не было. Затем он перешел в другую медиа группу. И сейчас возглавляет довольно большой проект – газету "Труд", возрожденную на новом рынке, в новых условиях в сложных, в кризисных. Ну, мне кажется, что это один из все еще, слава Богу, молодых, но весьма квалифицированных, способных и талантливых журналистов и менеджеров. Человек нового поколения, поэтому как раз его относительно молодой возраст, скорее, в помощь здесь.
С. КОРЗУН: Владимир Гуревич, "Время новостей". Ну, и сразу Виктор Лошак.
ВИКТОР ЛОШАК: Это главный редактор, который на кончиках пальцев чувствует газету. Что касается газеты "Труд", мне все-таки кажется, что Володя Бородин – главный редактор масштаба значительно большего, чем нынешняя газеты. Есть люди молодые, но очень зрелые и очень профессиональные. Вот Володя как раз такой человек. Здесь нет никакого стечения обстоятельств, связанных с отношениями, родственниками или кем-то еще, он просто очень профессиональный человек, с хорошей журналисткой школой. Я не вижу в этом никаких проблем ни для газеты, ни для журналистики в целом.
С. КОРЗУН: Виктор Лошак. Опустив очи долу, сидел Владимир Бородин и слушал, как он нем говорят его коллеги.
В. БОРОДИН: Нет, очень лестно, я смущен.
С. КОРЗУН: Да вот я это и пытался отразить в своих словах. В молодости козырь?
В. БОРОДИН: Считаю, что молодость, она, как сказать, понимаете, с одной стороны, это ценность, но не самоценность. Т.е. я этим никогда не козырял. И знаете, мне совершено не интересно в конкурсе участвовать, кто моложе. И в таком конкурсе не участвовал. А вот в конкурсе кто профессиональней, кто получше, это можно побороться, почему нет. Просто я считаю, что иной опыт хуже (НЕ РАЗБОРЧИВО). Это очень важно. Знаете, когда приходил "Макдональдс" в страну нашу в Россию, у них было такое правило, они рекрутировали продавцами своими людей, которые не имели никакого опыта работы в советском общепите. Это очень мне в свое время запало в душу, и на самом деле к журналистике это имеет точно такое же применение, как к ресторанному бизнесу. Это так, это важно. Но и более того, в редакции, в которой сейчас я работаю, достаточно много молодых зеленых, совсем зеленых журналистов, у них, правда, есть наставники. Я не себя имею в виду, ни в коем случае. А моих коллег, редакторов отделов, моих заместителей, которых их могут обучить, научить. И на самом деле люди учатся достаточно быстро. А те, кто быстро не учатся, к сожалению, такие не приживаются.
С. КОРЗУН: Вы чувствуете себя по сравнению с другими, с большинством других главных редакторов человеком другого поколения?
В. БОРОДИН: Нет.
С. КОРЗУН: Те еще успели поработать вроде как при советской власти, Вы уж никак не могли.
В. БОРОДИН: Я вообще о себе не думаю применительно, или в сопоставлении с каким бы то ни было другим главным редактором. Т.е. у меня такой системы координат не существует.
С. КОРЗУН: Виктор Лошак ну как бы сказал, что Вы без протекции, без ничего. Ну, эта история обычная. А чего Вам никто протекцию не составил? Родители то кто? Неужели не помогли уж?
В. БОРОДИН: Родители мои любимые, замечательные, папа мой главный режиссер и художественный руководитель Российского молодежного академического театра, народный артист России. На мой взгляд, просто лучший режиссер театральный, который у нас есть. Мама моя по образованию биолог и кандидат наук, сейчас уже на пенсии. Помогать, конечно, помогали. Но вряд ли общаясь с акционерами изданий, в которых я работал, но всю жизнь помогали, до сих пор помогают. Только они и помогают.
С. КОРЗУН: О жене расскажите? Тыл крепкий?
В. БОРОДИН: Да.
С. КОРЗУН: Двое детей или нет? Или уже больше?
В. БОРОДИН: Двое детей.
С. КОРЗУН: Кризис что ли финансовый?
В. БОРОДИН: Да, нет, я думаю, что это не связано. Двое детей, старшему Сашке 7 лет, младшему 5. Жена работает, она финансовый специалист, работает на иностранной компании.
С. КОРЗУН: Кто денег больше в семью приносит? Некорректный вопрос, я с гордостью сказал. Владимир Бородин.
В. БОРОДИН: Нет, ну такого соперничества у нас нету, конечно. Но я вот все-таки убежден, что мужчина – это про охоту, а женщина – это про очаг.
С. КОРЗУН: А 7-летний куда пойдет учиться? Или уже учится в 1м классе школы?
В. БОРОДИН: Он учится в первом классе.
С. КОРЗУН: Школа обычная? Т.е. уже закончил первый, или пойдет в первый?
В. БОРОДИН: Он сейчас пойдет во второй. Уже школа английская, районная обычная. По принципиальным причинам она обычная районная.
С. КОРЗУН: А почему принципиально?
В. БОРОДИН: Ну, потому что нужно чтобы, главное, чтобы человек был хороший, и чтобы окружение было правильное. И чтобы друзья были…
С. КОРЗУН: Вы считаете, что в районной обычной школе правильное окружение? Или просто хотите адоптировать его к жизни меняющейся?
В. БОРОДИН: И это тоже. Но я считаю, что они гораздо более нормальные, чем в элитных школах, где есть ярмарка тщеславия, где есть всякие конкурсы автомобилей родительских, которые приезжают к школе. Есть всякие еще вещи. Я считаю, что, ну как-то с детства нужно прививать какие-то другие ценности, другие вещи. И более того, убежден, что качество образования в той школе, где учится мой ребенок, совершено не хуже, чем в каких-нибудь элитных московских гимназиях.
С. КОРЗУН: Проверяли лично или жена ходила, с преподавателями говорили?
В. БОРОДИН: Говорили. И я ходил, и жена ходила. Обязательно, а как же. Нет, в смысле детей это самое важное, что существует, здесь никаких нет у меня вопросов, это такое воспитание, это мои главные достижения, таким будут всю жизнь. Поэтому на что, на что, а в них имеет смысл вкладывать. Вкладываю, к сожалению, мало, времени мало, к сожалению, заботы, мало, но что делать, жизнь такая.
С. КОРЗУН: А вообще во что собираетесь вкладываться? Как именно в них? В образование, в хороший дом, в капитал, что должны оставить?
В. БОРОДИН: В образование, самый большой капитал – образование. Другого капитала нет.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин – главный редактор и генеральный директор газеты "Труд". Пара вопросов набралось тех, что пришли к эфиру. От пенсионера, сибиряк подписался из России: "Ваша газета называется "Труд", но при ее чтении возникает ощущение, что на ее страницах отражается труд работников шоу-бизнеса и новости с тусовок светских львов и львиц. А где же сам труд многих рабочих и крестьян, технической интеллигенции и ученых?" Ставлю многоточие.
В. БОРОДИН: Ну, у нас этому всему, и труду рабочих и инженеров и ученых посвящено минимум 8 страниц в день. Мы создаем. И там нету никаких ни светских львиц, ни всего остального. Это есть в другой части газеты. Абсолютно убежден, что эта часть интересна аудитории. Вопрос в подаче, это вопрос уже в позиционировании изданий. Светская хроника есть и в "Нью-Йорк Таймс" и в "Таймс" и часто на первых полосах этих изданий, и в это ничего криминального я не вижу. Это часть интереса аудитории, и часть нашей жизни, значит, закрывать на это глаза, это какая-то странная страусинная позиция и я ее не разделяю. Что касается наших таких серьезных тем, читателю виднее, я тут с ним спорить не буду, но с радостью могу сказать, что за это время почти 2 года мнения журналистов наших о том, что происходит на рынке труда, о том, что будет происходить на рынке труда, считается экспертным, чем очень горжусь. Это очень правильно для издания, и полезно, надеюсь, для наших читателей.
С. КОРЗУН: И второй вопрос. Наверное, жалко, что не задал вовремя, когда об этом шла речь, но, тем не менее, как кризис сказался на вашей редакции, выросла она или сократилась?
В. БОРОДИН: Конечно, сократилась.
С. КОРЗУН: И зарплаты сократили, и количество народу сократили?
В. БОРОДИН: Мы сократили, я думаю, что больше 20 процентов сотрудников. Это достаточно жестко и достаточно много. Но не надо забывать, что мы собственно перезапустили наш проект собственно в год начала кризиса. И должны были, как бизнес структура, соответствующим образом на это реагировать. Если бы не среагировали, то это был бы верный признак, что мы играем по каким-то другим законам, и другим правилам. И по зарплате мы на летний период, когда традиционно рекламные доходы ниже, чем осенью и весной, ввели 4-дневнуюб рабочую неделю, и соответственно тоже у людей сократилась зарплата, сейчас будем это дело восстанавливать.
С. КОРЗУН: Будете восстанавливать?
В. БОРОДИН: Конечно.
С. КОРЗУН: Т.е. тенденция есть к этому. Потому что люди вряд ли обрадовались тому, что Ваши соображения того, что если бы Вы не отреагировали, то это показывало… Их то не волновало это, люди вынуждены были с работой проститься?
В. БОРОДИН: Мне было очень (НЕ РАЗБОРЧИВО), что на редколлегии, когда я об этом объявлял, в общем, ничего радостного в этом нет. Ничего хорошего в этом нет. И для любого менеджера, любого руководителя это не самое приятное сообщение, которое он может произнести своим сотрудникам. Но, в общем, я считаю, что коллеги отнеслись к этому с пониманием, и практически никто не разбежался после этого. Делаем общее дело. Думаю, что, тьфу, тьфу, не сглазить, получаем коллективно от этого дела удовольствие. Это тоже такой для меня критерий очень важный. Своего дела. Вот если получаешь удовольствие от этого дела, значит, оно твое. Если не получаешь, а ходишь, как на каторгу, беги срочно, занимайся чем-то другим.
С. КОРЗУН: А Ваша личная зарплата и зарплата редакционных топов сократилась пропорционально или выше пропорции?
В. БОРОДИН: Пропорционально.
С. КОРЗУН: Т.е. не выше пропорции.
В. БОРОДИН: Не выше.
С. КОРЗУН: Ну, я за Вас спокоен, как, надеюсь, и наши слушатели. В политику не думали уходить? Или не время для либеральных воззрений в политике? Если бы строили партию, какую бы строили?
В. БОРОДИН: Я бы не строил партию.
С. КОРЗУН: Вообще никакую?
В. БОРОДИН: Нет, это просто другое дело. Я себя считаю журналистом. Мне интересно работать журналистом, я еще раз получаю от этого удовольствие. Я политолог по образованию, и вот образование для меня…
С. КОРЗУН: Скорее, как букашек будете изучать, вот тех, чем самостоятельно участвовать в этом процессе.
В. БОРОДИН: Ну, конечно, нет, это прост о т другая работа. Она может захватывать, она может тебя опять же и возносить и заставлять падать, но это абсолютно другая работа. Я кандидат политических наук, и для меня вот эти все такие научные и образовательные мои такие бэкграунды они, скорее, стали хобби. Вот все строго у меня наоборот. Т.е. образование и диссертация – это все хобби. А вот дело, которым я занимаюсь с 18 лет, стало основным делом.
С. КОРЗУН: А какая тема была диссертации, помните?
В. БОРОДИН: Конечно. Институт президентских первичных выборов в политической системе США.
С. КОРЗУН: Ага, подальше, значит, взяли там за океаном. А Россию чего не взяли?
В. БОРОДИН: Все очень просто. Армия, а я, как сын из интеллигентной семьи в армию не хотел, и соответственно пошел поступать в институт США и Канады в качестве аспиранта. Ну, и поступил. И вот оказалось, что про эту тему про президентский праймериз нет ни одной работы. Упущение – подумал я. И вот 6 лет не три, а 6 лет из-за работы писал это дело.
С. КОРЗУН: Ну, и теперь вышли уже из возраста первого призыва, поэтому теперь спокойно, докторскую пишите, какая будет тема?
В. БОРОДИН: Нет, пока еще не замахнулся, все, пока в делах, в делах…
С. КОРЗУН: Чем же занимаете такую кучу свободного времени, которая у Вас есть, как у главного редактора?
В. БОРОДИН: Ну, я кучу свободного времени занимаю в основном сном. Те там 5-6 часов, которые есть в день, чтобы провести их не на работе, в основном это сон. Очень люблю театр по понятным причинам семейным. Если есть возможность, то, конечно, редко, кстати, но выбираюсь. Очень люблю книжки всякие читать. Караоке очень люблю, кстати, совершенно такая для меня отдушина. Но на самом деле времени свободного практически нет. Газета – это такое дело, ну, это еще, наверное, и от отношения во многом зависит. Где вот пропадаешь. И там проходит львиная часть жизни. А если этот кусок жизни ¾ или 4/5 жизни проводится в деле, которое не твое, это катастрофа. Это вот уже какой-то такой приговор. А если все-таки это посвящается какой-то для тебя ценной, важной вещи, ну, здорово, тогда может что-то получиться.
С. КОРЗУН: А увлечения, ну, типа мужские увлечения какие-нибудь есть там за рулем, прыгнуть там на дельтаплане полетать.
В. БОРОДИН: Очень люблю машинки.
С. КОРЗУН: Машинки или машины?
В. БОРОДИН: Машины.
С. КОРЗУН: Большие машины.
В. БОРОДИН: Конечно, ну, это же игрушки мужские такие.
С. КОРЗУН: Ну, да.
В. БОРОДИН: Дельтаплан, осыпь меня горой золота, ни парашют, ни все эти в пропасть головой вниз…
С. КОРЗУН: А чего так ощущение свободного полета. Или на работе хватает. Летишь, летишь, конца края пропасти не видно.
В. БОРОДИН: Я думаю, что, скорее, такие дельтапланы и парашюты случаются на работе. Но вот такой адреналин, какие-то у меня есть другие источники для него. Я так себя стараюсь в этом смысле, в смысле парашютов беречь.
С. КОРЗУН: А машина для чего? Для кросскаунтри или для гонки по хорошим асфальтированным дорогам.
В. БОРОДИН: Для релаксации. Вот очень люблю, у меня такой есть практически интимный прием, если я устал и хочу отдохнуть, я могу по ночной Москве ездить по Садовому кольцу за рулем. Чтобы пробок не было, этого всего кошмара.
С. КОРЗУН: А чего так не по третьему, или не по МКАД. На Садовом еще светофоры есть, из медитации выводят они время от времени.
В. БОРОДИН: Это правда. Но вот ландшафт третьего кольца несколько отличается от Садового.
С. КОРЗУН: Это правда. Любите старую Москву. Ну, да, относительно старую, конечно.
В. БОРОДИН: Конечно.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы. Каким себя видите через 10 лет? В кризис среднего возраста. Говорят, что он где-то в районе 40 начинается.
В. БОРОДИН: Не знаю, как ответить на этот вопрос, честное слово.
С. КОРЗУН: Чего бы хотели тогда увидеть в себе, вокруг себя через 10 лет?
В. БОРОДИН: Я бы хотел жить такой свободной насыщенной интересной жизнью. Я бы хотел оказаться в стране Россия через это время. Я бы хотел сказать себе, что за эти 10 лет, соответственно, старшему будет 17, младшему 15, значит, чтобы мне было не стыдно за них. Но самое главное, чтобы им не было за меня стыдно. Вот это я могу сказать точно. Еще раз репутация, репутация, репутация, но еще важнее репутации это, наверное, то, что о тебе думают и знают твои дети.
С. КОРЗУН: Владимир Бородин - генеральный директор и главный редактор газеты "Труд" был гостем программы "Без дураков". Владимир, спасибо…
В. БОРОДИН: Вам спасибо.
С. КОРЗУН: За то, что пришли и отвечали на наши вопросы.
В. БОРОДИН: Всего доброго.