Герман Стерлигов - Без дураков - 2009-08-11

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем привет. Сергей Корзун – это я, а мой сегодняшний гость – представляю его, это Герман Стерлигов. Герман Львович, добрый вечер.

ГЕРМАН СТЕРЛИГОВ: Здравствуйте, дорогие друзья.

С. КОРЗУН: Вспоминали, как давно мы не виделись. Лет 18, наверное, когда-то помню, на бирже "Алиса" пытались продавать рекламное время только появившейся радиостанции "Эхо Москвы". Было такое дело.

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, чего только не было в 90е.

С. КОРЗУН: Но, по-моему, так не одной минуты и не продали. А уже в 91м, наверное, биржа то приказала долго жить. Поскольку другие появились.

Г. СТЕРЛИГОВ: Нет, на самом деле, их появилось действительно 1200. И мы как первыми создались, так первыми и преобразовались в холдинговую компанию. И набрали огромное количество активов по стране тогда.

С. КОРЗУН: Герман Стерлигов. Человек, с огромным количеством лиц и историй. Частью придуманных, частью реальных. Вот тут я прочитал даже, что на Вашей визитной карточке написано: Герман Стерлигов – овцевод, гусевод, кроликовод.

Г. СТЕРЛИГОВ: Это устаревшая информация.

С. КОРЗУН: Устаревшая. А что сейчас написано на визитной карточке?

Г. СТЕРЛИГОВ: Вот моя визитная карточка.

С. КОРЗУН: Так очки у меня… Генеральный директор… Это называется, и тут по кругу…

Г. СТЕРЛИГОВ: Антикризисный расчетно-товарный центр. Овцевод, гусевод, индюковод – у меня сейчас старший сын. Он остался на хозяйстве. Я каждый вечер приезжаю. Утром даю ему новые вводные и уезжаю вновь в Москву для того, чтобы бороться с кризисом. А старший сын управляет и рабочими, и техникой, и строительством, и, слава Богу, у меня есть старший сын и, слава Богу, что еще есть дети, которые ему помогают.

С. КОРЗУН: Целых пятеро. Или больше уже?

Г. СТЕРЛИГОВ: Милостью Божией пятеро. Было много потеряно времени в молодости, к сожалению, с этой глупостью по планированию семьи. А то было бы, 10, наверное, ну, уж, сколько Бог дал.

С. КОРЗУН: Да, а какие ваши годы. Все еще впереди.

Г. СТЕРЛИГОВ: Не утешайте меня, Сергей, я безутешен.

С. КОРЗУН: Безутешен. А сколько хотели бы? 10 на самом деле. И прокормили бы натуральным хозяйством?

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, чем больше, тем лучше. Да я Вас умоляю. Детишки, я не слышал, в самых бедных семьях с голоду не умирают. Уж как-нибудь, я думаю, Господь послал бы, я думаю, и пищи на десятерых. Проблема то не в этом. Проблема в родителях, а не в детях. Детей-то прокормить, чего там маленький этот ротик прокормить. Это одна радость и одно удовольствие, когда детишек много. Представляете, какая интересная жизнь, когда много детей в семье. Это какие там всякие события, всякие ситуации, все это без конца, ну, это очень интересно.

С. КОРЗУН: Ну, например?

Г. СТЕРЛИГОВ: У меня есть знакомая семья, у которой 15 человек детей. Причем от одной бабы и от одного мужика. У них 15 человек. Еще, в общем, не старые люди, 45 лет им.

С. КОРЗУН: Ну, например, в чем интерес этой жизни? Вот я читал заметки, журналист посещал, при деле все там. Бревна носят, там дрова колют, там тем сем. И что, правда, целый день заняты? При деле. Трудовое воспитание?

Г. СТЕРЛИГОВ: Целый день заняты. Это очень интересно. Это же вот несчастные дети городские, они играют в конструкторы пластмассовые, железненькие. А наши дети играют в настоящие большие бревна. Они играют в настоящий лес, в настоящее поле, в настоящую скотину, в настоящих рабочих, в конце концов. Т.е. у них все настоящее вместо всех этих солдатиков. Т.е. у них такая игра интересная целый день, что им вечером лень раздеваться, чтобы утром не одеваться и время не терять.

С. КОРЗУН: А Вы сами в детей Ваших не играете? Ну, учителя домашние, понятно, а высшее образование будут получать дети? Вы-то вроде как получили.

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, это как захотят. Дочка вот подросла уже, выразила желание поступить в университет. Сейчас учится на 1 курсе университете. При том, что получала домашнее образование, без труда поступила…

С. КОРЗУН: Гарвард?

Г. СТЕРЛИГОВ: Нет, Московский государственный университет.

С. КОРЗУН: А чего не Гарвард?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, зачем нам Гарвард. Там девчонку испортить могут. Это же как далеко с глаз родителей.

С. КОРЗУН: А в Московском не испортят государственном университете.

Г. СТЕРЛИГОВ: А я ее привожу на занятия и увожу сразу после занятий. У меня девочка одна, я ею очень дорожу. Я дорожу ее целомудрием. И она им, кстати, тоже дорожит. И поэтому она там не торчит. И никаких там время не проводит. Только на занятия. И то далеко не каждый день.

С. КОРЗУН: Герман Стерлигов в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Много любопытных вопросов пришло. Тут мифов о Вас, в общем, и сами понарассказывали, и другие понаписали за Вас. Ну, например, такой вопрос от Спартака, это ник его такой, из Ярославля, Россия, интересуется историей психологии. "Зачем Вам борода, Герман" - спрашивает он.

Г. СТЕРЛИГОВ: Борода, чтобы по этому поводу у меня претензий не было на страшном суде. Потому что Господь запретил брить бороду. Написано в Священном Писании "Да не коснется бритва твоей бороды". Поэтому бороду не трогаю, чтобы это, по крайней мере, у меня в послужном списке отрицательным не числилось.

С. КОРЗУН: Верите в Страшный суд?

Г. СТЕРЛИГОВ: Я уверен в том, что он будет, и с трепетом ожидаю его.

С. КОРЗУН: Скоро?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, у каждого персонально. Может быть, завтра, а может быть, сегодня. Кто знает, когда последний день. А когда у всех вместе, когда будет конец Света, то никому не ведомо, кроме Господа Бога.

С. КОРЗУН: Цинично, но в тему вопрос как раз следующий. "Как гробовой бизнес процветает?" – спрашивает Слава. Ну, читал я, что он был во многом придуман. И вообще ни одного гробика и не сколотили.

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, конечно, гробовой бизнес – это была пиар кампания, для того, чтобы попытаться предотвратить иракскую кампанию. И это было письмо Бушу и в конгресс США предложение 50 000 гробов из России для американских солдат и офицеров в случае вторжения в Ирак. И мы давали там скидки от имени гробовой конторы. Причем повесили вывески гробовой конторы прямо на Красной площади. У нас там был огромный офис. Ну, в общем, американцы сначала не отреагировали, тогда мы написали Садаму Хусейну то же предложение с тем, что проявите жест доброй воли, закупите в России 50000 гробов для американских солдат и офицеров, чтобы они уезжали к себе на родину не в ужасных цинковых ящиках, а в хороших добротных гробах .И вот в Ираке это было подхвачено, и Аль-Джазира, и многие другие компании все это транслировали круглосуточно и несколько дней. И тогда это пробило и США. Конгрессмены, которые были противники войны в Ираке, а такие были, они размахивали нашим письмом, как одним из основных аргументов. Они говорили, что посмотрите, что русские с Красной площади посчитали приблизительные наши потери, уже предлагают нам гробы. И Буш был в ярости. На 3,5 дня затянулось принятие решения о вторжении в Ирак. А, 3,5 дня мира дорогого стоят. А потом когда это уже произошло, мы еще поскольку никто не понял, что это как бы шутка и на территории России, и мы продолжили немножко поглумились еще над теми людьми, которые думают, что будут жить вечно, и со всякими замечательным слоганами, которые написал живой классик Синявский. И Вы поместите наши гробики без диеты и аэробики.

С. КОРЗУН: Да.

Г. СТЕРЛИГОВ: Напоминали людям о смерти, что, в общем, полезно лишний раз вспомнить, даже в такой форме.

С. КОРЗУН: Креативненько поработали тогда. И не смотря на это, в общем, результат на выборах…

Г. СТЕРЛИГОВ: Смотрите, сколько лет прошло, при ничтожных затратах как сработала такая хорошая реклама. (Смех).

С. КОРЗУН: Но деньги-то Вы на этом потеряли, на рекламе. Одни выборы, вторые, третьи…

Г. СТЕРЛИГОВ: Я Вас уверяю, я почти на всем в жизни терял заработанные мною деньги. Потому что все, что я делаю, я делаю не для того, чтобы потом заработать еще больше денег, а для того, чтобы добиться тех целей, которые не измеряются в долларах. Так было даже когда я был безбожников. А уж когда я стал верующим человеком, для меня это вообще стало, ну, совершенно другие критерии, совершенно другая система координат в жизни. Т.е доллар перестал быть целью, доллар стал средством.

С. КОРЗУН: А всегда праведным путем деньги то зарабатывали?

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, нет, не всегда праведным. Если смотря, что вкладывать в слово праведный. Там проституция, наркомания, абортивными материалами никогда, слава Богу, не зарабатывал.

С. КОРЗУН: А оружием?

Г. СТЕРЛИГОВ: Оружием тоже. Покупал только оружие для личных целей пользования. А насчет праведности с точки зрения законодательства, конечно, нарушал его неоднократно. Там бесчисленное количество раз с точки зрения налогов, особенно в начале 90-х. Это как бы наше законодательство выполнить невозможно. Как невозможно выполнить правила уличного движения. Почему у нас все гаишники всегда правы, а все водители всегда неправы. Такое у нас законодательство. Потому что всегда все виноваты. Его нельзя выполнить в принципе. Это невозможно. Нужно просто лечь и умереть, и тогда оно будет выполнено.

С. КОРЗУН: Вы уже отвечали как-то на вопросы журналистов и сказали, что не даже знаете, насколько были богаты в свое время биржи "Алиса" и первые эти кооперативы, потому что тогда не было оценочного инструмента. Во время вот предвыборных кампаний все потеряли, что у Вас было?

Г. СТЕРЛИГОВ: Все.

С. КОРЗУН: Кроме дома на Рублевке…

Г. СТЕРЛИГОВ: И дом на Рублевке тоже.

С. КОРЗУН: Он тоже в уплаты за долги пошел?

Г. СТЕРЛИГОВ: Абсолютно все. Как бы не в уплату за долги, потому что с меня никто не требовал с ножом у горла возвращать немедленно долги.

С. КОРЗУН: Нет, ну, те мне менее, Вы же не были зарегистрированы кандидатом, иначе отбились бы, и собственно, вопросов не возникло бы.

Г. СТЕРЛИГОВ: Конечно.

С. КОРЗУН: Про президентство в России я говорю.

Г. СТЕРЛИГОВ: Именно в том-то и дело, что я был снят неожиданно. Это было незапланированный такой удар мощный. И поэтому я потерял все, потому что получилось, что как бы я людям говорил, что я буду участвовать в выборах, и денег набрал, а в выборах не участвую. И там объясняю, что меня сняли неожиданно, туда-сюда, ну, как бы это уже никого не интересует. И мне не надо было деньги возвращать после выборов. Потому что я уже поучаствовал, я озвучивал те идеи, которые должен был озвучивать и т.д. Но я не участвовал, и поэтому для того, чтобы сохранить репутацию, мне надо было раздать деньги, потому что я не участвовал в них. И мне пришлось продать все, начиная от офиса на Красной площади, и кончая домом на Рублевке. И отказаться от всего, что у меня было. И я тогда очень расстроился. Для меня это была просто катастрофа. А через уже несколько месяцев я начал медленно, но уверенно понимать, что мне чудовищно повезло, потому что я понял, какой жизнью я начал жить. Что я начал жить такой жизнью, как просто в детских сказках я читал. В лесу на поляне с пением соловьев там со счастливыми детишками, играющими на лужайках, с пасущимися овечками на горизонте, ну, просто не жизнь, а удивительно. Я утром просыпался и думал: не может быть, чтобы все это на самом деле после всего этого ужаса московского.

С. КОРЗУН: Райская картинка. А первый дом большой, который построили, спалили ведь.

Г. СТЕРЛИГОВ: Спалили, да, да, слава Богу. Я бы его не протопил этот дом. Я его с дуру строил, как на Рублевке, огромный домино. Поэтому милостью Божией его сожгли недобрые люди. И мне не пришлось мучиться с отоплением этой огромной избы. И я прожил отличные 4 года тогда в домике для рабочих. Это небольшая очень хорошая изба. Мы для рабочих хорошие избы строили 6 на 8 с русской печкой, ее топить то было, там охапки дров на день хватало. Такая хорошая избушка маленькая. И детишкам было хорошо, и жене убираться меньше. Туалет я ей сделал внутри избы, чтобы ей было комфортно, потому что она же городская, привыкла к Рублевской жизни или там Нью-Йоркской. Вот, в общем, хорошо, слава Богу, у нас было.

С. КОРЗУН: Ну, такая почти идиллическая картина. Ну, тем не менее, часто выбирались в Москву. И на свой мобильный получали данные, наверное, о котировке разных валют.

Г. СТЕРЛИГОВ: Нет, в эти 4 года я очень редко выбирался в Москву. Очень редко.

С. КОРЗУН: Трактор редко взрывались железным листом?

Г. СТЕРЛИГОВ: Редко.

С. КОРЗУН: Это знаменитый, который джип катил.

Г. СТЕРЛИГОВ: Гости часто приезжали. Вот тогда трактор отправляли.

С. КОРЗУН: А тут еще спрашивали люди, на лошади приехали сюда-то здесь в Москве или нет?

Г. СТЕРЛИГОВ: Нет, не на лошади.

С. КОРЗУН: На нескольких лошадях. Или на нескольких ста лошадей?

Г. СТЕРЛИГОВ: На машине. Куда там. Тут с волками жить, по волчьи выть. Как знаете, говорят, я не в смысле, что жители Москвы волки, а в смысле, что приходится подчиняться общим правилам. Потому что если уж залезаешь в чужой монастырь, то приходится жить по этим правилам. Для меня Москва – уже чужой монастырь. Но сейчас я вынужден и так надо, что я работаю здесь. Так надо для моих детей.

С. КОРЗУН: Ну, что ж, тогда не знаю, поздравлять с возвращением волчью жизнь, или наоборот соболезновать, сочувствовать.

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, нет, пожелайте мне скорее возвращение обратно для того, чтобы, наконец, старший сын отдохнул, и я возглавил свое хозяйство.

С. КОРЗУН: Когда вернетесь? Когда придется убирать свой антикризисный центр?

Г. СТЕРЛИГОВ: Когда будет понятно, что мы выполнили свою задачу, и те предложения, те механизмы, которые мы разрабатываем, восприняты правительствами различных стран. И это будет той альтернативой, которая позволит из этой пропасти, в которую скатывается мир, вывернуться и выйти вверх уверено в новую экономику, в новую мировую архитектуру, в новую систему расчетов, без бумажных денег, с современными электронными системами расчетов. Т.е. с одной стороны, шаг назад, два шага вперед, с точки зрения технологии.

С. КОРЗУН: Ух, сложно говорите. А если вот для дураков, но без дураков, так в двух словах сказать. Чем Ваш червонец, или как он называется, Ваша золотая монета, и реально ли возвращение к золотому эквиваленту? Сейчас получу в подарок поглядеть.

Г. СТЕРЛИГОВ: Поскольку это радио, а не телевидение, тут затруднительно проиллюстрировать так же, как Вам, всем остальным, но вот чем отличается наша вот она золотая монета от Ваших бумажных резаных денег, в общем, достаточно взять в руки, понятно, чем отличается. Это деньги, это золото, которое всегда в цене. Которое за тысячи лет не обесценивалось ни разу. Которое люди когда копили, они всегда оставляли своим детям или себе, и никогда это не было обманом. Потому что это золото. А как только, всего 30 лет, кстати говоря, люди отошли от золота после Ямайской конференции, это было ошибкой безусловной, и сейчас это необходимо признать. Начался надуваться бесконечный бумажный пузырь, который сейчас лопается. И под этим пузырем могут быть похоронены целые страны и континенты в случае возникновения революции сначала в разных странах, гражданских войн. Потом локальных конфликтов, потом локальных конфликтов с участием ядерного оружия, потом и глобальной ядерной зимы.

С. КОРЗУН: А что такого в золоте есть, кроме символа? Такой же символ, как и резаная бумага.

Г. СТЕРЛИГОВ: Золото нельзя раздуть, как пузырь, потому что золота ограниченное количество. Его нельзя как бумагу бесплатную печатать, сколько хочешь, чтобы раздавать всем абсолютно кредиты, чтобы все тебе были должны. И поскольку вот это все и всегда все равно имеет какой-то край абсурдности, это и называется – пузырь лопается, когда это происходит. С золотом это произойти не может, потому что золота в мире всего 85 000 тонн и по 2 000 тонн добывается в год.

С. КОРЗУН: Так что кто больше добывает, тот и богаче.

Г. СТЕРЛИГОВ: У кого больше золота, тот и богаче. Но золото же эквивалент в этом случае. Это перестает быть товаром в этом случае, и становится эквивалентом. Т.е. деньгами.

С. КОРЗУН: А чем еще раз, вот вопрос, оно отличается от денег-то?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, деньги обесцениваются, а золото не обесценивается. Этим отличается. Потому что денег можно напечатать очень много. Сосредоточьтесь, Сергей, а золото нельзя напечатать очень много. Его сколько есть, столько и есть. А денег может быть, сколько захочет тот, кто их печатает. И поэтому станки работают круглосуточно. И деньги без конца обесцениваются. Потом происходят дефолты и рубли, рейхсмарки, песы, потом опять рубли, а скоро и доллары, потом обклеивают ими стены. Это было уже многократно. И даже на нашей памяти уже было несколько дефолтов. И вот этим отличается резаная бумага от золота. У золота дефолтов не бывает. Это главное отличие.

С. КОРЗУН: О'кей, слушателям судить. Напомню, в программе "Без дураков" Герман Стерлигов. У нас как всегда несколько экспертов. И один из них Константин Боровой. Самый нежный по отношению к Вам, кстати.

КОНСТАНТИН БОРОВОЙ: Это не экономическая идея. Это идея переходного что ли периода, которая могла быть реализована в свое время, когда не было развитых экономических отношений, когда не существовала устойчивая налоговая система в стране. Мне кажется, что любая экономическая активность интересная в условиях кризиса, и в этом смысле активность Германа Стерлигова я поддержал, ну, потому что человек пытается решить как-то сложные экономические вопросы. А уже сама по себе попытка, она интересна, полезна и ценна. Хотя, понятно, что какого-то ощутимого, заметного результата для экономики она дать не может.

С. КОРЗУН: Константин Боровой. Вы с ним биржа еще тогда в начале 90-х вроде как параллельно делали. Он участвует, правильно я понял, в Вашем антикризисном центре? Или он поддержал чисто теоретически Вашу идею?

Г. СТЕРЛИГОВ: Он поддержал теоретически. Я с уважением отношусь к Константину. У него огромный жизненный и экономический опыт. И это его мнение, что это не даст результатов. У меня мнение другое, именно поэтому я вкладываю в это деньги. И вообще я не теоретик. У меня вообще с теорией плохо. Я чувствую иногда ситуации, когда необходимо сделать то, или иное действие. Вполне экономическое. Оно когда очевидно. Потому что у меня нет экономического образования. Я юрист по образованию. И поэтому я смотрю на целесообразность. Вот если деньги бумажные обесцениваются, это очевидно совершенно. Это понимают все, кто обладает деньгами уже на своей шкуре, то, значит, нужна альтернатива. А альтернатива бумажным деньгам, можно какие-то экстравагантные придумывать, типа энергочасов. А можно вполне проверенные золотом. Мне предпочтительнее золотом. Я знаю, что огромному количеству людей в мире тоже предпочтительней золото. И тому свидетельство, что золотые инвестиционные монеты становятся дефицитом в мире. На большинстве сайтов уже пробелы там, где продажа монет, потому что их не хватает. Т.е. огромное количество людей в мире, и очень богатых, разделяют эту точку зрения, что золото надежнее бумаги. Думаю, что сейчас, когда золото выводится, как сокровище, это переходный этап как раз к тому, когда золото опять будет расчетной единицей, потому что при крушении тех или иных валют нужно людям жить как-то продолжать, нужно чем-то рассчитываться. И рассчитываться можно либо в режиме бартера, это не перспективно. Либо в режиме золота, это перспективно. И в том случае, если бартер объединен с расчетами в золоте, т.е. когда несколько товаров выстраиваются в цепочку за счет компьютерной подборки и замыкаются золотой расчетной единицей, она простреливает как бы все товары, тогда получается, что и золота надо в несколько раз меньше, и расчет абсолютно надежный, и гарантирован самой надежной гарантией, т.е. золотом. И придя к этому выводу, мы и стали делать ту систему в прошлом августе. Уже год как назад, которая на сегодняшний день, как механизм уже функционирует. Другой вопрос, что она не работает, как система сделок, потому что сделок системных еще нет, потому что недоработана система расчетов. Мы только сейчас начали чеканить золотую монету, и еще не присоединили к структуре ни банковскую кредитную организацию, ни банк. У нас это еще сейчас в процессе работы. Т.е. не доделали машину еще.

С. КОРЗУН: Банк сами создаете?

Г. СТЕРЛИГОВ: Банк мы покупаем сейчас. И вот это еще не доделано. И пока нет системы расчетов, не может быть и сделок. Хотя сам софт, сама программа, сама система офисов уже работает, и в том числе уже за рубежом. И мы поскольку делаем это с чистого листа, никто до нас этого никогда не делал, не объединял эти несколько понятий – бартер, золото, электронная система расчетов и т.д., мы делаем это первыми в мире, поэтому мы делаем много ошибок. И нам приходится многое переделывать, отступать назад, продвигаться вперед. Есть разочарования, есть люди, которые покидают наш корабль. Есть те, которые поливают нас грязью, говорят, что это ерунда, это не пройдет. Есть множество искушений. Но это естественно в любом новом деле. Когда Колумб плыл в Америку, кто ему рисовал маршрут? Он знал, что где-то там Америка и плыл. И были бунты на корабле. Были бури, было желание повернуть назад, но кто-то доходит до конца.

С. КОРЗУН: И даже Индию он, по-моему, искал, в общем.

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, искал он вообще Индию, совершено справедливо, а открыл Америку. Очень точная аналогия. Поэтому Бог весть. Тут Боровой прав. Важно движение. Движение – это жизнь. Можно сидеть и ждать, когда кризис закончится, а можно пробовать, пытаться, и посмотрим, что из этого выйдет.

С. КОРЗУН: Колумб Стерлигов – гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". Вернемся в студию через пару минут после новостей.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: И я напомню, что мой сегодняшний гость Герман Стерлигов. Герман, а чего тут разные данные в справочных изданиях по поводу года Вашего рождения. То ли 66, то ли 67й, откуда такая путаница пошла?

Г. СТЕРЛИГОВ: А с упорством фанатиков, вообще, в интернете пишут всякую ерунду периодически обо мне. То на Ленте.Ру бред написан какой-то . Причем, я как вижу, говорю сотрудникам, отправьте, скажите, что неправильно, годы рождения, где я работал, что я делал, все неправильно. Отсылаем. А обратно приходит гневный ответ: это не Ваше дело, что хотим, то публикуем. Вот в таком духе. Ну, хотите, публикуйте. Нам, в общем, писатели пописывают, читатели почитывают. И я, кстати, практически никогда не читаю, редкий случай, когда читаю про себя что-то, похожее на правду. Я думаю, что про других пишут так же и про других тоже не читаю, чтобы не дезинформироваться, чтобы о людях чего-нибудь плохого не подумать.

С. КОРЗУН: Все-таки 66 или 67?

Г. СТЕРЛИГОВ: 66.

С. КОРЗУН:66 год – год рождения Германа Стерлигова. Как брат Ваш поживает?

Г. СТЕРЛИГОВ: Слава Богу. Он у нас министр иностранных дел сейчас в нашей системе.

С. КОРЗУН: В какой это Вашей системе, расскажите?

Г. СТЕРЛИГОВ: Антикризисный расчетно-товарный центр. У нас же сеть офисов, в том числе и за рубежом. И он как раз открывает офисы за рубежом. У него вся международная часть на нем. И кроме того, он курирует наш сельскохозяйственный проект там, где мы раздаем землю людям для того, чтобы они начинали свое хозяйство и, он это курирует. Ему это очень нравится. Он вообще такой сейчас проникся сельским хозяйством, и все время просится отпустить его в отставку с министра иностранных дел, чтобы он занялся только сельским хозяйством.

С. КОРЗУН: Вы вообще как-то садитесь в образ, потому что Вас даже если не врут, конечно издания, и в ФСБ вызывали по поводу Ваших насмешек в валюте Алиске, государстве, в государстве.

Г. СТЕРЛИГОВ: Это было, когда Ельцин был. Это было в прошлой жизни. Тогда в отличие от современного руководства, очень плохо было с чувством юмора у Бориса Николаевича. Кроме того он не всегда был как бы ну в общем не всегда хорошо себя чувствовал, и поэтому давал всякие дурацкие распоряжения. И даже тогда был еще Комитет государственной безопасности, если я не ошибаюсь, тогда (НЕ РАЗБОРЧИВО) полковник сидел и говорил: я понимаю, что я идиотом выгляжу в Ваших глазах, Герман Львович, но дайте пожалуйста, расписку, что вы пошутили. Я говорю – не дам. Ну, прекращайте куражиться, давайте расписку. Вы не представляете, кто это вообще сказал, чтобы Вы дали расписку. Не дам.

С. КОРЗУН: Так и не дали, в конце концов.

Г. СТЕРЛИГОВ: Так и не дал. И так отстали. Глупость эта прошла и все.

С. КОРЗУН: Так реестр непьющих мужиков в 2006м году, есть такое некоммерческое партнерство?

Г. СТЕРЛИГОВ: Это да. Вот из реестра непьющих мужиков и вырос антикризисный расчетно-товарный центр. Потому что там провели опись народу, посмотрели, кто на это отреагировал. Мы уже готовились тогда к кризису. Мы просто не знали, когда он начнется. Но было понятно, что он начнется чуть позже, чуть раньше. И начались реестры. Посмотрели потенциальный кадровый состав антикризисного расчетно-товарного центра, чтобы раскидать его по регионам. И когда начался кризис в прошлом августе, мы начали уже когда работать, мы на базе реестра уже начали создавать центр. Т.е. первые подразделения были созданы на основе реестра непьющих мужиков.

С. КОРЗУН: А любимая какая придумка Ваша? Много накреативили всего с друзьями то вместе.

Г. СТЕРЛИГОВ: У меня креатив весь выливался в какие-то практические действия. И поэтому любимую придумку я Вам еще не скажу, потому что она секретная. Это еще впереди.

С. КОРЗУН: На будущее. То, что будет после антикризисного центра, когда он благополучно почиет в бозе.

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, кстати, если Вы имели в виду "Алису", для чего создаются компании коммерческие? Для того, чтобы заработать деньги .

С. КОРЗУН: Да. Естественно.

Г. СТЕРЛИГОВ: Вот "Алиса" заработала немало денег. Когда говорят, вот "Алиса" прекратила свое существование. Да, мы заработали и прекратили свое существование. Да, что нам просто так существовать? Мы преобразовались в другие компании, которые продолжили зарабатывать деньги. И мы до такой степени никому ничего не остались должны, что прошло 15 лет, и мы опять используем морду собачки. И никто не пришел не сказал: Вы нам денег должны. Никто. Есть ли еще одна такая компания в стране?

С. КОРЗУН: Кстати, спрашивали, как поживает собачка. Но собачка уже благополучно скончалась…

Г. СТЕРЛИГОВ: Собачка сдохла давно.

С. КОРЗУН: А потомки ее живы?

Г. СТЕРЛИГОВ: Собачка сдохла, потомки живы, ну, сейчас и логотип собачки ребрендирован в лошадь со всадником. Потому что сейчас уже какая собачка, сейчас нужно движение вперед. Всадник – это символ победы, это символ движения, это символ возврата к добрым традициям, к естественным средствам там от передвижения до войны и т.д. Это символ победы всадник, кстати говоря, в геральдике.

С. КОРЗУН: Да. И кстати, на монете там всадник есть, и там написано одна тройская унция. А чего таким иностранным словом? Вы же вроде как на земле на русской…

Г. СТЕРЛИГОВ: У нас это система международная, у нас нет национальных отличий в системе. Мы здесь не отстаиваем какие-то культурологическое особенности стран. Мы занимаемся экономикой в этой сети. И у нас нет ни политики, ни вопросов национальности, ни вопросов вероисповедания, это чистый бизнес, новая система расчетов.

С. КОРЗУН: За практическим советом тут ходили к Вам. Если найду этот вопрос, в общем, доллар или евро. В чем храните свое состояние. Вот нашел. Медико-психологический преподаватель английского языка, так представляется. Некоторые американские экономисты писали об обвале евро в октябре 2009го. Вы по-прежнему большую часть накоплений храните в евро, или стали больше доверять доллару?

Г. СТЕРЛИГОВ: Это все равно, что спросить: Вы дурак или идиот? Храните Вы в долларах или в евро.

С. КОРЗУН: Только золото.

Г. СТЕРЛИГОВ: Только золото.

С. КОРЗУН: Собственной чеканки.

Г. СТЕРЛИГОВ: И вообще еще надежней золота в период кризиса и войны – это продукты питания. Но продуктов питания вообще особо много не накупишь. Поэтому если есть денег уже значительное количество и надо их сохранить, то, конечно, это золото. Тем более, что золото сейчас много-много-много кратно дешевле, чем оно будет в будущем, когда золото опять станет системой расчетов. А это ближайшее будущее, я надеюсь, по крайней мере. Потому что если этого не произойдет, то выход только один – ядерная война. Выход в пропасть, в бездну, в смерть. А выход в жизнь – это изменение экономических законов от бумажных надутых пузырей и бесконечного бумажного рабства, кстати. Потому что золото – это свобода. Как один барон в Великобритании встал за столом, когда был званый ужин по этому поводу около месяца назад. Встал и сказал: господа, золото и совода. Голд энд фридом. И все хором буквально, как натренированные ответили такой же: голд энд фридом. Потому что золото освобождает нас от огромного количества бумажных условностей. Кредитов, процентов, того, сего, пятого, десятого. Потому что стержнем экономики перестают быть банки. Потому что банки, возможен стержень экономики, когда есть бумажные эквиваленты, бумажная разводка. Бумажные разные суррогаты, которые заменяют реальные деньги, и потом становятся как бы основными деньгами на некоторый период. Но рано или поздно этот период лопается, так бам, как пузырь страшный. Чем больше этот пузырь, тем тяжелее эти последствия. От того, что он лопается. А когда нужно меньше оформлять бумаг, то человек получает свободу жизни. Над ним меньше контроля. Золотые монетки все одинаковые, у них нет номеров, нет отслеживания электронных платежей. Нету того, сего, пятого, десятого. Т.е. человек получает свободу, о которой он уже забыл.

С. КОРЗУН: Т.е. возможность серых и черных схем опять.

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, перестаньте. Черные и серые схемы – это, прежде всего, в банковской и бумажной системе. Их миллионы этих схем. Никакое золото никогда не даст тысячной доли тех возможностей и афер, что дают возможности бумаги. Пустые, ничем не наполненные рисованные бумаги.

С. КОРЗУН: Тут соглашусь, конечно. Как же неправильно я живу, в общем, за золото совершено не ориентируюсь.

Г. СТЕРЛИГОВ: Да мы все неправильно живем. Просто надо изменять свою жизнь. Никогда не поздно. Пока мы живы, надо менять. Не ждать, когда за нас кто-то изменит. Говорят: вот правительство не делает того-то, не делает сего-то. А сами-то чего кто делает. Сами-то хоть задницу оторвали, хоть чего-нибудь сделали. Все правительство плохое.

С. КОРЗУН: Я понимаю теперь. Свобода – это золото. Мы-то там где-то в 91м думали, что свобода – это там либерализм, это демократия. Свобода – это золото, оказывается.

Г. СТЕРЛИГОВ: Вы ошиблись, потому что золото – это высшая форма демократии. Потому что это справедливая оплата труда, это справедливая пенсия, это справедливые материнские деньги, это справедливое участие человека в жизни общества. Потому что он не висит, как подвешенный, на крюке на бумажном обмане. У него всегда есть сбережения. Что бы не произошло в экономике, у него остаются заработанные деньги. Они никогда не обесценятся.

С. КОРЗУН: А если нет сбережений? Если пропил?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, если пропил – это другой вопрос. Это там есть всякие другие вещи.

С. КОРЗУН: Украли.

Г. СТЕРЛИГОВ: Я говорю о тех людях, которые трудятся и хотят зарабатывать, а им без конца дают резанную бумагу, а она потом без конца обесценивается. Какой смысл работать? Какой смысл в созидательном труде? Что это за свобода такая, что это за демократия? Демократия – это когда люди имеют равные возможности. А равные возможности, когда один слой людей не может без конца обманывать другой слой людей. Вот это равные возможности. А это золото золотые расчеты, прежде всего.

С. КОРЗУН: Герман Стерлигов в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". И наш второй эксперт это Андрей Нечаев.

АНДРЕЙ НЕЧАЕВ: Г-н Стерлигов несомненно человек небесталанный, ищущий, пытающийся находить достаточно неожиданные иногда экономические решения. Причем ориентируясь именно на специфику сегодняшней ситуации. Сегодняшней не в смысле сегодня, а в смысле каждый раз ориентируясь на ту конкретную ситуацию и на те острые проблемы, которые есть в экономике. Но при этом мне кажется, он, безусловно, склонен к авантюризму.

С. КОРЗУН: Андрей Нечаев.

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, это комплимент для мужчины. Ну, что за мужчина, который не склонен к авантюризму. Это скукотища, а не мужчина. Это уже почти женщина, если не склонен к авантюризму. Женщины они чем от мужиков отличаются?

С. КОРЗУН: Чем? Расскажите! Нашли, наконец, тему, а то все о золоте и о золоте.

Г. СТЕРЛИГОВ: Они очень милые и приземленные. Т.е. женщине нужно обязательно для того, чтобы она во что-то поверила, что что-то есть и что-то реально, ей нужно потрогать руками. А мужик может представить это. Т.е. у мужчины развито абстрактное мышление. А женщина, она поскольку мать, она жена, она создана Богом для того, чтобы заботиться о семье, о хозяйстве. Она более как бы прагматична. И это хорошо. Т.е. женщина, которая не хозяйка, ну, что это за женщина, если она без конца фантазирует. Ну, а мужик, если не фантазирует, ну, тогда скучно женщине с таким мужиком.

С. КОРЗУН: Про женщин и золото вспомнил анекдот или притчу.

Г. СТЕРЛИГОВ: И поэтому, кстати говоря, у самого Нечаева прекрасная фантазия. Я сейчас не буду углубляться там в анализ действий Нечаева. Но я неоднократно своим сотрудникам ставил в пример его отличный творческий подход к целому ряду вопросов.

С. КОРЗУН: По поводу женщин все-таки интересная тема. Мне вспоминается эта притча о том, как женщина может сделать своего мужа миллионером, в случае, если он миллиардер. Когда золота много, и оно лежит здесь, ну, что стоит женщине пойти и потратить на то, что ей приятно.

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, вот моя жена недавно купила, уже первую сделала покупку, мебель купила для тещи. Купила мебель на золотые монеты. Это одно из мебельных производств, уже участник нашей сети. И мы внутри расчетной единицей рассчитываемся внутри сети уже золотом. И имеем на это полное право по законодательству.

С. КОРЗУН: Имеете право действительно? Т.е. монеты ходят, да?

Г. СТЕРЛИГОВ: Конечно, это не деньги, а наша внутренняя расчетная единица. Ну, знаете, как есть чипы в казино, как есть талончики на обед. На них можно обед взять, но это не деньги. Это внутренняя расчетная единица той или иной компании. Так у нас золото, но для того, чтобы стать частью нашей компании и участником сети, достаточно подписать короткий договор об информационном обслуживании. Он бесплатный. У нас вообще все бесплатно для клиентов всегда. Только после сделки мы что-то получаем. Так вот когда подписывает человек этот договорчик, он с этого момента имеет право рассчитываться в нашей внутренней расчетной единице. И имеет право за свой товар, за свои трактора, или одежду или мебель получать звонкую золотую монету. Если, конечно, хочет. Если не хочет, может брать резаной бумагой. Но сейчас все больше людей хотят получать звонкой золотой монетой.

С. КОРЗУН: Герман Стерлигов. Давайте о политических ваших выходах или выходках, как некоторые говорят, поговорим. Потому что история, на самом деле, любопытная. Она не только Вас из миллиардеров, условно говоря, сделала миллионером или вообще еще…

Г. СТЕРЛИГОВ: Нищим.

С. КОРЗУН: Но Вы как-то говорили тоже отвечая на вопросы корреспондентов, если они все правильно передают, что свой домик в деревне Вы сменили бы только на Кремль. Шутили, конечно. Или нет?

Г. СТЕРЛИГОВ: А я свой домик пока что не сменил. Я как жил в своем домике в деревне, так и живу. Я каждый вечер езжу туда и там живу.

С. КОРЗУН: Ну, на Кремль сменили бы?

Г. СТЕРЛИГОВ: На Кремль бы сменил. Если бы Господь даровал мне Кремль. Но прилагать к этому усилия я не буду, потому что я не хочу этого. Просто из чувства долга внутреннего, если уж такая есть воля Божия, то отказываться нельзя. Но сам этим заниматься не буду. Потому что я не хочу руководить нашим народом. Моим народом. Я сам русский человек, и я своими соотечественниками руководить не хочу. Я пожил среди них 6 лет, до этого питался иллюзиями на Красной площади о том, что есть где-то там народ, которому надо помочь. Сейчас я вижу, что это народу особенно не надо. Нет никаких признаков, что это ему будет надо. Поэтому я политикой не занимаюсь вообще. Занимаюсь только своим хозяйством. Это мое основное на своем хуторе. И сейчас вынужден, еще занимаюсь антикризисными мерами, чтобы не было ядерной войны, чтобы мои дети не получили дозу радиации.

С. КОРЗУН: А, правда, что Вы паспорта отбирали у тех мужиков непьющих, которых находили и привозили на хутор на свой чтобы они там землю пахали?

Г. СТЕРЛИГОВ: Нет, я у рабочих всегда забираю паспорта у любых. Потому что это обычная норма безопасности. Потому что люди разные бывают. Это не из реестра непьющих мужиков. Это рабочие просто там то молдаване, то еще откуда-нибудь. Я, конечно, паспорта забираю. Потому что у меня, когда спалили дом, и чуть не сгорела заживо моя семья, у меня сразу все вопросы вот этого либерализма прошли, и приоритетом стали вопросы безопасности моей семьи. Поэтому человек должен быть под контролем в тот момент, когда у него есть доступ до моих детей, до моих домов, да и до меня лично.

С. КОРЗУН: Возродить сельское хозяйство можно? Вообще деревню русскую можно возродить? Тут было несколько вопросов по интернету. Не буду их перечислять.

Г. СТЕРЛИГОВ: Можно.

С. КОРЗУН: Если это не в пределах одного хозяйства Германа Стерлигова.

Г. СТЕРЛИГОВ: Можно. Если будет голод и отсутствие отопления в городах, то возродится сельское хозяйство. Если нужно будет горшок выливать в городах, в Москве в частности из форточки, то возродится сельское хозяйство. До тех пор, пока в Москве есть, чего жрать, даже ту парашу, которую люди покупают и называют пищей в магазинах, до тех пор люди будут гибнуть здесь и губить свои детей. И поэтому до сильнее, знаете, как грянет кризис. Потому что это единственное спасение для миллионов горожан, которые иначе так и издохнут в этих городах в этих ужасных условиях. Без воздуха, без воды, без пищи, а с этими со всеми суррогатами. А самое главное, губя своих детей в этих каменных джунглях.

С. КОРЗУН: Т.е. Вы как сельский предприниматель ждете когда город, наконец, войдет в это в состояние, которое Вы описали?

Г. СТЕРЛИГОВ: Да, потому что города не должны быть такими большими. Это абсурд. Это тоже ошибка такая методологическая, огромная ошибка общемирового масштаба. И с этим связан кризис, кстати говоря, потому что не может горстка людей прокормить огромную банду бездельников. Бездельников в смысле производственной сферы. И умственно-производственной. Потому что руководство производством – это самая тяжелая часть производства. Но руководителей надо мало. А у нас сейчас в мире все руководители. За исключением горстки людей, которые трудятся на этих руководителей. Одни пианисты, юристы, артисты, аферисты, политики и обслуживающий их персонал невероятный. И банкиры, конечно, прежде всего, банковская сеть финансовая. Но это сотни миллионов людей суммарно, которые их обслуживают. Ну, как их прокормить. И поэтому города, конечно, должны рассосаться для того, чтобы была нормальная человеческая жизнь. Как они пылесосом всосали в себя целые страны, так они должны выплюнуть сейчас из себя. Пузырь лопнул. Это не может продолжаться бесконечно. Нельзя, чтобы все жили только в городах. Это ну что и кушать то мы будем. Для этого не надо быть экономистом, чтобы понять, что рано или поздно это закончится. Дай Бог, чтобы это закончилось безболезненно. Чтобы люди шли не в бандиты, не в уркоганы, не на баррикады, чтобы люди имели альтернативу, т.е. участок земли, стройматериалы и технику, с которой они могут стартануть и начать свое хозяйство. Не работать батраками в агрохолдингах. Мы эти колхозы уже как бы они не назывались, проходили последние 100 лет. Всем надоело вот так. Нужно, чтобы люли могли свое хозяйство завести. Чтобы они могли наследовать это своим деткам. Чтобы они могли трудиться руками на себя, а не на того парня. А для этого надо ту землю, которая у нас миллионами гектаров зарастает чапыжниками, отменить оформление земли вообще и раздавать людям землю бесплатно, без права продажи. И через 3 года возвращать обратно государству, если человек не начал возделывать и передавать тому, кто начал возделывать. А уже сейчас, пока государство до этого не дозрело. Еще по голове нашим руководителям не настучали проблемы внутри страны. Уже сейчас каждому из нас нужно как можно меньше ходить к чиновникам за различными разрешениями по оформлению земли. Потому что нет механизма отнимать землю, даже если мы поселились на ней самозахватом. Нет механизма сноса домов. Нету столько бульдозеров. Если мы будем строиться просто на пустующих землях, которые зарастают чапыжником и разводить на них картошку. Почему мы без конца должны ходить и получать разного цвета бумажки?

С. КОРЗУН: Герман, вы же закончили даже юридический институт. Вы понимаете, что сейчас призываете к самозахвату земель.

Г. СТЕРЛИГОВ: Более того, готов за это ответить. Более того, я сам живу на земле неоформленной 6 лет уже. И если бы я ее оформлял, я первые 2 года пытался оформлять. Ни один нормальный человек не может оформить землю сельскохозяйственную. Такая процедура выстроена, что это просто невозможно. И поэтому этим заниматься не надо. Наш президент призывает бороться с коррупцией. Лучшая форма борьбы с коррупцией – это не ходить к чиновникам за всяким разрешениями. Пускай они сами там друг к другу ходят. Мы и так. Чего они нам сделают? Чего они наше поле запашут с картошкой? Да они не приедут даже туда. Кто видел хоть одного чиновника, кто приезжает? Если на Рублевке, конечно, землю брать, понятно дело что выгонят. Но на Рублевке она и не нужна. Там все и загажено уже. Надо брать подальше от Москвы. Там, где больше нравится. На горочке ставить себе избушку, даже если снесут через пару тройку лет, там суд будет, потом 2 года он будет идти, потом еще 2 года будут сносить, да еще никого, кстати, и не снесли ни одного. Ну, даже если так, лучше раз в 8 лет избушку поставить, чем оформлять это все, деньги выкидывать, жизненное время и т.д. Уже 8 лет жизни это немало. И построить избушку, если эту снесут, на соседней полянке. Еще 8 лет потребуется, чтобы ту снести. Никаких проблем. Надо прекратить кормить банду дармоедов, которые дают бесконечные самими ими придуманные разрешения. Причем даже если мы все получаем разрешения, они же завтра новую бумажку придумают. Так все время приходят. Говорят: а у Вас розовая бумажка. А Вы знаете, что теперь голубая с голограммой. А потом с голограммой устарела, потом опять розовая. И т.д. Это бесконечная история. У нас вся жизнь уходит на оформление всякой несусветной чепухи. И мы сами это делаем. Мы сами виноваты. Мы себя, как чмошники ведем. Нам не надо туда ходить. Не надо протестовать протии в этого. Не надо выступать против этого. Просто к них ходить не надо. Пусть они одни в кабинетах сидят.

С. КОРЗУН: Это вот Вы сейчас уже после всех президентских, мэрских и прочих губернаторских кампаний посидели на земле. А тогда что говорили бы, если бы Вам трибуну дали на президента?

Г. СТЕРЛИГОВ: А тогда я не знал жизни реальной. Тогда я же вырос в городах, по сути. Я только у бабушки в детстве в деревне отдыхал и тогда естественно ничего не понимал. А сейчас я понимаю то, что я не понимал до того. Как занимался политикой. Именно поэтому я политикой не занимаюсь, потому что это бессмысленно.

С. КОРЗУН: Тогда вся Ваша программа была против, насколько я понимаю. Ну, как ее описывают, по крайней мере. Против абортов. Против того, против этого.

Г. СТЕРЛИГОВ: Я и сейчас против абортов. Это единственное, что как бы совершено перманентно меня остается в голове, потому что детей убивать нельзя, просто потому что детей убивать нельзя. Безо всяких дополнительных аргументов. Если требуется еще объяснение, почему детей убивать нельзя, значит, этих объяснений требует выродок, который не понимает элементарных вещей, что детей убивать нельзя. Поэтому, конечно, детей убивать нельзя. И пока у нас убивают детей, говорить обо всех прочих вопросах нравственности просто абсурдно. Потому что если можно убивать детей, то чего нельзя? Почему взятки нельзя брать, если детей можно убивать? Почему взрослых людей нельзя убивать, если детей можно убивать. Почему чужих детей нельзя убивать, если своих убивать можно? Вообще, если аборты разрешены, то чего нельзя тогда?

С. КОРЗУН: Да. Сейчас хотел перейти еще к одному эксперту, который у нас остался. Он самый, наверное, немилосердный по отношению к Вам. Ну, давайте. И мы продолжим. Это Дмитрий Орешкин. Послушаем. Я думаю, что Вам будет, что ответить.

Г. СТЕРЛИГОВ: Дмитрий Орешкин это кто?

С. КОРЗУН: Политолог.

Г. СТЕРЛИГОВ: Понял.

ДМИТРИЙ ОРЕШКИН: На рубеже 90-х он создал поразительную биржу "Алиса", смысл существования которой заключался в паразитировании на болезненной советской системе с наличным и безналичным рублем. Как только стране удалось избавиться от двухголового рублевого уродства, так и этот замечательный бизнес благополучно сдулся. Потом Герман Стерлигов всплыл с новым поражающим скудное воображение проектом под названием Поиск библиотеки Ивана Грозного. Герман приобрел новый имидж, появился перед соотечественниками в православном прикиде и с некоторой долей безуминки в пронзительных глазах. Помнится его блистательная политическая кампания предвыборная, когда он пытался торговать гробами. Сейчас все ровно то же самое. Если мы говорим про антикризисный центр, то роскошная идея опять же рассчитана на дураков, которые искренне верят, что кружочки желтого металла это есть какое-то универсальное мерило стоимости. На самом деле их цена точно так же определяется, как и цена зеленых бумажек, курс которых зависит от того, верим мы, что эти деньги чего-то стоят, или не верим.

С. КОРЗУН: Дмитрий Орешкин. Комментируете?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, всякие там ругательства я комментировать не буду. Вот по поводу кружочков желтого металла. Это очень важный момент насчет их стоимости.

С. КОРЗУН: Все-таки золото. Свобода – это золото. Лейтмотив сегодня.

Г. СТЕРЛИГОВ: Есть два состояния у золота. Одно состояние, которое было тысячи лет вплоть до 1976го года – это единицы расчетов. Т.е. деньги. И последние 30 лет, когда золото стало просто товаром, стоимость которой измеряется несколькими людьми в боулинг клабе в Лондоне. Причем никто не знает, что это за люди такие. И которые говорят, вот сегодня золото стоит столько. И эта цена у золота очень дешевая. И вот они пишут об этом аккуратно каждый день в газетах, как дешево сегодня стоит золото. Как сказал профессор Алексеев, который написал замечательную книгу "Золото, алмазы, люди", это цена золота, это яркая иллюстрация того, как создается впечатление стоимости бумажных денег. Т.е. что они чего-то вообще стоят по сравнению с золотом. Естественно, золото как бы стоит мало бумажек. Т.е. это просто обман. Это как 60 копеек за рубль, который был в Советском Союзе. Ой, за доллар. 60 копеек за доллар, который был в Советском Союзе. Кто мог купить доллары за 60 копеек. Это абсурд. И сейчас мы живем в этом абсурде, когда за 60 копеек можно купить доллар. Нас как бы зазомбировали и заставляют в этом состоянии находиться. В том числе банковская система. А банковская система вот этот страшный паук, из которого вырос весь этот кризис, на самом деле это понимают даже дети. Для него это смерть для этого паука, введение золотого расчета. Ну, просто смерть. Потому что банки не могут существовать без печатного станка, ничего не стоящих денег, которые без конца раздаются людям под проценты. И поэтому золото – товар, оно кому-то нужно, кому-то нет. И большинству оно не нужно. А вот когда золото деньги – оно тут же нужно всем. От самого нищего до самого богатого. И спрос на золото такой, это становится эквивалентом такого огромного количества товаров. Т.е. за одну золотую монету можно купить огромное количество барахла по сравнению с тем, что является золото, когда оно просто товар, и где несколько человек говоря, что оно стоит от столечко. Вот в этом экономическая разница.

С. КОРЗУН: Но золото же реальный товар. Оно входит в состав контакты, радиотехника и прочее золотые работы, ювелирные украшения.

Г. СТЕРЛИГОВ: Это яркий пример тому бумажные деньги. Ведь бумага тоже товар. Но когда она становится деньгами, это совершенно другая стоимость. И золото тоже товар, если это не деньги. Но когда он остановится деньгами, это совершено другая стоимость. Отличие золота от бумаги в том, что золото само по себе очень дорогое. А бумага сама по себе очень дешевая. И поэтому изменение стоимости бумаги, когда она становится деньгами несоизмеримо больше и абсурднее, чем изменение стоимости золота, когда оно становится деньгами. И уж если люди в свое время поверили, что бумага – это деньги, уж тем более, людям легко привыкнуть к тому, к чему привыкли за 1000 лет многие поколения наших предков. Что золото – это деньги. И этот обман бумажный рано или поздно закончится. Думаю, что скорее рано, чем поздно, потому что кризис тому стимул.

С. КОРЗУН: Герман Стерлигов. Ну, может и ракушки, которых осталось всего несколько штук на земле, тоже могут быть таким расчетным эквивалентом.

Г. СТЕРЛИГОВ: Ракушки никогда не были расчетным эквивалентом. Кроме как у диких ужасных племен. А золото всегда было у всех совершенно цивилизованных и самых передовых народов всегда было эквивалентом вплоть до 1976 года. Ни в какие ни средние века, а совсем недавно. Когда мы с Вами уже жили и ножками уже не под стол ходили.

С. КОРЗУН: Последний вопрос от меня лично. Прочитал, что Вы очень Льва Толстого не любите. И даже всякими бранными совами его обзывали в каком-т о интервью. За что скажите? Чем Лев Николаевич не угодил?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, я, поскольку православный христианин, я вообще отрицательно отношусь ко всем сожительствам безбожьим. И к Льву Николаевичу Толстому, как к яркому примеру безбожника, в том числе. Т.е. он ничем не отличается у меня от Пушкина, от кришнаита какого-нибудь или еще от кого. Т.е. он у меня в одном ряду.

С. КОРЗУН: Т.е. Пушкин – это тоже безбожник?

Г. СТЕРЛИГОВ: Ну, конечно, Пушкин – это безбожник, это необычайно горделивый стихотворец, который писал много кощунств про моего Отца Небесного. А я не хочу цитировать всего того, чему меня учили в детстве. Я знал это наизусть. Это просто мерзость безбожная. И на том когда вырастают поколения людей и привыкают с детства ложить цветочки у этих идолов, то они и вырастают соответствующими людьми. Безбожниками.

С. КОРЗУН: Т.е. Пушкина и Толстого читать не надо. Тогда назовите нескольких авторов, кого надо читать.

Г. СТЕРЛИГОВ: Царь Давид Псалтирь. И вообще история царя Давида. У моих детей это любимый герой настоящий мужчина. Это Священное Писание. Это жития святых. Это летописи. Это воспоминания Колумба. Это Фернандо Кортес и т.д. Это очень интересные вещи. Это люди, которые хоть и веровали по-разному, но совершали те поступки, которые они совершали, может быть, хоть ошибочно, не ошибочно, но из любви к Богу из службы ему. И это пример для детей. И это путь спасения, безусловно.

С. КОРЗУН: Герман Стерлигов был гостем программы без дураков. Спасибо, Герман за то, что пришли и отвечали на наши вопросы.

Г. СТЕРЛИГОВ: Спасибо, что пригласили. 18 лет спустя.

С. КОРЗУН: Всего доброго. Счастливо.