Павел Астахов - Без дураков - 2009-04-01

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем привет. С Вами Сергей Корзун и мой сегодняшний гость – это человек, ушедший из органов практически в один день с Владимиром Путиным, это было 19 августа 1991 года Павел Астахов. Добрый вечер, Павел Алексеевич.

ПАВЕЛ АСТАХОВ: Добрый вечер. Не самая главная страница в моей биографии.

С. КОРЗУН: Да. А какую главной считаете? Ну, это правда - эта история, Вы ее рассказывали…

П. АСТАХОВ: Главная еще не рассказана.

С. КОРЗУН: Или это легенда? Потому что многие говорят, что Вы вот так запросто как бы легенды о своей жизни сочиняете…

П. АСТАХОВ: Многие это кто?

С. КОРЗУН: Журналисты пишут. О том, что будто бы вы рассказывали, что с отцом ездили по разным городам и весям. А на самом деле вроде якобы нашли документы, что в Вы одной школе, Зеленоградской, кажется, проучились с 1 по 10й класс.

П. АСТАХОВ: Я никогда не рассказывал, что я ездил по городам и весям. Но путешествовали мы очень много по стране. Но жил я в одной школе, действительно. В смысле учился в одной школе, и жил в одном месте. Не отрицается моя возможность путешествий. В детстве я путешествовал каждое лето на машине, на Черное море в Одессу, например. Это не путешествие?

С. КОРЗУН: Ну, путешествие, естественно.

П. АСТАХОВ: На охоту, мы с отцом где только не бывали. На охотах разных по России, тогда как-то за границу как-то было не принято в Африку летать на сафари. Поэтому я под каждой буквой своей биографии, о том, что я рассказывал, готов подписаться. А то, что я уволился в один день с Путиным, я узнал это вообще из книги Путина, когда он ее написал. По-моему, как она называется? "От первого лица", да? Которую Колесников помогал Геворкян. Вот оттуда узнал. И то прочитала моя жена и говорит: вот смотри, видишь, 19го.

С. КОРЗУН: А как Вы смогли 19го августа. Там, наверное, ничего и не работало в этот день. И все сотрудники были там.

П. АСТАХОВ: Без понятия. Ну, мы будем обсуждать это? Как приказ издавался? Не знаю.

С. КОРЗУН: Нет, ну, это тоже. Именно 19 августа 1991го года. А что делали 20го или того же 19го?

П. АСТАХОВ: 20го отдыхал, потому что я выпустился в июле. У нас, по-моему, 28 июля был выпускной, потом у нас отпуск положенный был. И я из отпуска приехал раньше на несколько дней, и прямо накануне путча так получилось. И вот в день путча я уже написал рапорт. Все.

С. КОРЗУН: Собственно путч провели дома, не выходили на улицу? Не были политически активным или что там случилось такое?

П. АСТАХОВ: Нет, у меня был маленький ребенок в тот момент, как-то пытался я что-то такое придумать, но ничего в голову не пришло. Ехать защищать Белый дом? Ну, не знаю, не поехал.

С. КОРЗУН: Но симпатии были на чьей-то стороне?

П. АСТАХОВ: Нет, ну, я тогда был убежденным демократом. Мало того, даже когда мы еще учились, я какие-то выпускал стенгазеты, и тогда писал про выступления Ельцина на 19й партконференции и т.д. Ну, и на партсобраниях это обсуждали. Что было, в общем-то, не свойственно органам, но такой период был. И нас вообще называли, нас называли горбаческий набор, потому что мы были в 86м году пришли, это были все ребята с совершенно другим взглядом. Мы хотели изменить систему. Мы пришли для того, чтобы стать новой кровью в органах, и видели по-своему защиту государства. Именно защиту государства, прежде всего, от внешних врагов. А не каких-то других поисков врагов внутри. Вот, но, к сожалению, выпуск такой неудачный был. 91й год уволился не один, половина курса уволилась. Половина курса оказались за границей сразу. Как только Прибалтика откололась, сразу же вот на этих событиях. А они еще раньше начались. Вильнюсские события, они еще раньше были. Тбилисские события были раньше, и все, и полкурса оказались за границей. Трагический на самом деле выпуск, потому что лучшие из лучших ушли. Я не отношу себя к лучшим из лучших, но не был последним, я учился на отлично, поэтому я принял решение. У меня была работа, я ушел юристом, потом стал начальником юридической службы, и потом уже только спустя три года я пришел в московскую коллегию адвокатов.

С. КОРЗУН: Многие уходили в бизнес, в том числе и из органов различных.

П. АСТАХОВ: Мне было право интересно всегда, и я занимался именно юриспруденцией.

С. КОРЗУН: Ну, бизнес тоже Вас не избежал, или Вы его не избежали в 90е годы. Какие-то следы этой деятельности вроде как…

П. АСТАХОВ: Ну, может быть какая-то была, такая параллельная деятельность, но бизнес мне никогда не нравился, поэтому когда у меня была возможность уйти в адвокатуру, адвокатура напрочь исключает возможность ведения бизнеса. Я с удовольствием ушел в адвокатуру. И поэтому вот с тех пор, как я пришел и стал адвокатом, вы не найдете никаких следов того, что я где-то участвовал в бизнесе. Потому что бизнес и адвокат – это разные вещи. Для меня, по крайней мере, это святая святых.

С. КОРЗУН: А программа, которую Вы ведете, это не бизнес Ваш?

П. АСТАХОВ: В смысле "Час суда"?

С. КОРЗУН: Да.

П. АСТАХОВ: Да, исключительно правовое просвещение просто. Какой там бизнес, о чем Вы говорите? Это может быть бизнес там для продюсера, для телеканала, для кого-то еще, для меня это абсолютно форма правового просвещения. А правовое просвещение хорошо в любой форме. Поэтому я к этому так и отношусь. Юридический ликбез в видео формате. Все. Не более того. Потому что есть параллельно кол-центр "Час суда", который существует вообще бесплатно для тех, кто звонит туда, дозванивается и получает консультацию. Вот уж, наверное, действительно бизнес – бесплатно отвечать на вопросы.

С. КОРЗУН: Понятно. Ну, и пока далеко отсюда не ушли, Игорь Трунов о Вашей программе.

ИГОРЬ ТРУНОВ: Не смотря на то, что эти все сюжеты выдуманы, тем не менее, нормы права, которыми апеллируют и сама постановка процесса, конечно, соответствуют реальности. Мы же с Вами имеем целью построение правого государства и правовые знания, подаваемые в игровой форме это бесспорно самый запоминаемый момент, потому что учить сухие кодексы и законодательства, это, конечно, не под силу многим юристам. Поэтому это игровая форма, в которой разворачивается процесс, наиболее доступная форма юридического образования. И это очень хорошо запоминается, поэтому конечно, правосознание, правая грамотность, и как цель – построение правового государства в такой форме, это наиболее приемлемое.

С. КОРЗУН: Напомню, что это было мнение Игоря Трунова. Ваша программа вообще на телевидении не единственная на эти темы. Вот чем она отличается, что Вы в нее вкладываете?

П. АСТАХОВ: Ну, на самом деле, если относиться к этому продукту, или к этой программе, как именно форме правового просвещения, а именно так я думаю, к ней надо относиться, то я считаю, наша программа более приближена к зрителю по одной простой причине. Мы ставим дела, которые нам присылают телезрители. Вот нам где-то в месяц приходят в нашу редакцию, ну, в среднем несколько тысяч писем. Были месяца, когда по 20 000 писем приходило. Как-то там 8 000 приходило. Но всегда несколько тысяч писем приходит. Но проблема заключается в том, что поставить мы можем только 66 дел в месяц. Не больше. Другая проблема связана с тем, что мы изначально хотели приглашать реальных людей. И они бывают в нашей программе, реальные люди, приезжают. Но мы сталкиваемся с другой проблемой, что приезжают-то, как правило, истцы, которые готовы выступать, отстаивать свое мнение, и свою позицию. А вот ответчики не хотят приехать.

С. КОРЗУН: И кто актеры вместо них?

П. АСТАХОВ: А по правилам третейского суда невозможно рассмотреть дело, если нет другой стороны. Не актеры. Актеров у нас нет, это люди, которые, простые люди. У нас принципиальное требование, чтобы не было актеров. Простые люди, которые представляют дело другого человека. Ну, мы не должны же отказываться, если дело интересное, поставить его, показать, как оно могло бы развиваться. Этим отличается. Отличается тем, что существует бесплатный центр помощи юридической, мы оказываем эту помощь и в интернете и по телефону, прежде всего. Вот этим отличается. Все остальные этого не делают. Хотя я как раз сторонник того, чтобы эти программы были как можно больше. В Америке включите любой канал, любое кабельное, любое спутниковое, Вы увидите, на каждом канале есть одна, а то и две такие программы. И все они популярны. Почему? Ровно потому, что это очень понятный формат, очень доступный, форма такая. И люди хотят больше знать о своих правах и свободах.

С. КОРЗУН: Вопрос Вам по поводу программы от человека, подписавшегося Бен Ган, странник из России. Почему в телепередачи, которую Вы ведете, и которая претендует на право быть дискуссионной, постоянно отсутствуют представители значительной части нашего общества – КПРФ.

П. АСТАХОВ: А это вопрос к представителям КПРФ. Потому что мы сразу сказали, что в нашей программе нет закрытых имен. Вы знаете, сколько раз мы, к примеру, звали того же Рыжкова? Мы звали несколько раз. И он то не мог, то отказывался, то еще что-то. Но я не говорю, что Рыжкова я имею в виду молодого, Владимира. А представители КПРФ не хотят идти. Не хотят, потому что они говорят: ну, да конечно, потому что Вы поставите нас сейчас в угол, нас там забьют и все, не знаю, по каким причинам. КПРФ не идет.

С. КОРЗУН: Т.е. Вы зовете, стараетесь обеспечивать им в этом смысле политическую объективность.

П. АСТАХОВ: Абсолютно. У нас нет в этом смысле закрытых людей. Это на самом деле так. К нам Никита Белых ходил еще до того, как он стал губернатором, и вышел из СПС и т.д. Надеждин, Митрохин, постоянно все эти люди приходят. На других каналах так как-то не очень их видно, правда?

С. КОРЗУН: Павел Астахов, напомню, гость программы "Без дураков". А вопрос от Александра Квашнина, пастуха из России.

П. АСТАХОВ: Понятно. У нас есть такая профессия еще.

С. КОРЗУН: Есть еще.

П. АСТАХОВ: Телок пасет, наверное?

С. КОРЗУН: Не разучился ли Астахов выигрывать дела в судах, а не в телевизорах? Какое последнее дело выиграл Астахов и когда?

П. АСТАХОВ: Ну, пожалуйста, четверг прошлой недели выиграли дело, которое достаточно давно шло, связанное с авторскими правами, потому что я защищаю издательство Эксмо очень давно, и авторские права одна из моих специализаций, связанное с использованием авторских прав на сериал "Каменская". Выиграли это дело.

С. КОРЗУН: Вы лично участвуете в процессах? Потому что ну по Вашей деятельности, учитывая и литературную, и телевизионную…

П. АСТАХОВ: Я не хочу лишать себя возможности ходить в суды. Судьи удивляются, когда я прихожу в суд. И действительно, что сами приходите в суд? А что у Вас нет других? Я прихожу в суд. Я на допрос хожу до сих пор. Я вот совершенно недавно ходил на допрос в следственный отдел ЦАО. Получил громадное удовольствие. Настолько далеко продвинулось следствие наше современное, что просто даже по ксерокопии ксерокопии уже определяется состав преступления.

С. КОРЗУН: Расскажите чуть подробнее.

П. АСТАХОВ: Я на весь этот допрос написал, наверное, штук 8 жалоб. Потому что когда следователь предъявляет бумажку отксерокопированную, расписку, она ксерокопированная.

С. КОРЗУН: Т. е. подписи не видно там.

П. АСТАХОВ: Подпись есть, но как она туда попала не понятно. Текст напечатан на компьютере, две такие расписки. И стоят подписи. Подписи действительно похожи на моего клиента, директора крупного завода, который находится под рейдерской атакой. Понимаете, да? Если рейдерская атака, то длится уже несколько лет. И вот сейчас новая волна. Показывает бумажку и говорит: вот видите, вот Вы получили деньги за акции предприятия, акции не передали. Я говорю: будьте любезны, уважаемая госпожа следователь, а там женщина, девушка молодая. Предъявите подлинник вот этой расписки. Вы утверждаете, что ее написал мой клиент. Она говорит: а у меня нет подлинника. Говорю: как? Ну, так, у меня нет подлинника. Мне потерпевший дал ксерокопию.

С. КОРЗУН: Я говорю: хорошо, тогда давайте запросим у потерпевшего подлинник этой расписки. Она же у него должна быть, правильно? Ну, если деньги то он передал, значит, у нег должен быть подлинник расписки. Она говорит: нет, у него тоже нет подлинника.

П. АСТАХОВ: Я говорю: секундочку, а как Вы дело возбуждаете? А вот так и возбуждаю. Вот оперуполномоченный осмотрел эту ксерокопию, заслушал объяснения потерпевшего, и посчитал, что достаточно оснований для возбуждения уголовного дела. Дальше еще веселее. Она говорит: а сейчас мы назначим экспертизу, передадим эту ксерокопию расписки на экспертизу, чтобы установить подпись Вашего клиента или нет. Я говорю: секунду, может быть, что-то изменилось в науке, но вообще-то экспертиза проводится по подлинному документу. И подпись должна быть подлинной. То, что она может быть такой же, как у моего клиента, не вопрос. Я Вам сейчас сложу несколько листов и Вашу подпись вксерю чистосердечное признание, что это Вы разрушили башни близнецы. Ну, естественно эксперты скажут, что это Ваша подпись. Поэтому по подлиннику документа и проводится экспертиза. Вы разве этого не знаете? Она говорит: ничего подобного, у нас уже практика есть, проводим по ксерокопиям. У меня волосы дыбом встают, как далеко ушло следствие современное, поэтому…

С. КОРЗУН: И чем закончилась эта история? Или ничем не закончилась?

П. АСТАХОВ: Она еще продолжается. Потому что там где было одно уголовное дело… Нет, эта следователь, над отдать ей должное. Большое спасибо в прямом эфире говорю. Она дело отдала. Она написала раппорт, что она не будет рассматривать это дело. Такой определенный скандал внутренний, а дело ушло, ушло в замечательный орган, который называется ГСУ. ГСУ мне очень хорошо знаком…

С. КОРЗУН: Государственное следственное управление.

П. АСТАХОВ: Главное. И я упомянул одно из ГСУ, их много разных в своей книге "Рейдеры" и после этого на меня хотели уголовное дело завести. Дескать, порочит, понимаешь, адвокат Астахов писатель, автор "Рейдера" всю правоохранительную систему.

С. КОРЗУН: Чем, кстати, Ваше дело закончилось?

П. АСТАХОВ: Мое закончилось отказом прокуратуры, потому что это очевидно, что глупо преследовать автора художественного произведения за правду в художественной форме. Это вот так закончилось мое дело, а дело моего клиента к сожалению, продолжается. И из одного уголовного дела по одной расписке уже три возникло. И вот задаю этот вопрос: вот нас призывают с высоких трибун не кошмарить бизнес. А почему это происходит? Когда это бизнес – это завод. Человек работает генеральным директором. Его каждый день мордуют на допросах, они за время кризиса не уволили ни одного человека. Ни одного. Но каждый день обыски, вызовы на допросы, те же самые оперуполномоченные, которые три года занимаются рейдерской атакой и все это продолжается. Поэтому я себе в таком удовольствии, получать впечатления от общения со следователями, с судьями, никогда не откажусь, и не дождетесь. Поэтому Астахов не разучился и не разучится выигрывать дела.

С. КОРЗУН: Павел Астахов. Первое дело помните, конечно? О подростке, который в ювелирном магазине браслет вытянул?

П. АСТАХОВ: Вы его знает, лучше, чем.

С. КОРЗУН: Ну, читал кое-что.

П. АСТАХОВ: Где ж такое досье раздобыли интересно?

С. КОРЗУН: На просторах интернета много чего ни накопаешь. Поэтому я задаю вопросы совершено вот так. А Вы говорите, как это было на самом деле.

П. АСТАХОВ: Так оно и было на самом деле. Это были подростки. Это было бесплатное дело. Ограбление ювелирного магазина. Когда я принял дело, оно было уже в суде. Мальчики были арестованы. Одного из них мне пришлось защищать, меня поразила только лишь статья, по которой они обвинялись. 93я прим. А 93я прим в 94м году по тому кодексу еще, там санкция была очень простая в 93й прим. Расстрел. Вот и все. Всего-навсего. Ну. Он заменялся иногда пожизненным заключением.

С. КОРЗУН: И чего мальчики получили в итоге? Там переквалифицировать удалось, да?

П. АСТАХОВ: Да. Переквалифицировать удалось, потому что мне удалось раскопать документ, что в этот момент магазин в этот момент акционировался. Помните, тогда очень модно было. Но только был принят закон о приватизации, недавно. Там пару лет только действовал. Принят закон о собственности, появился новый гражданский кодекс, изменения стали вноситься, а уголовный еще не поменялся. И было сложно объяснить, что вот это вот акционированное предприятие, которое стало, тогда были АОЗТ - Акционерное общество открытого типа оно стало. Коллектив предприятия приватизировал его. Оно должно рассматриваться с точки зрения имущества, как общественное имущество. А статья 144я, по-моему, тогда была другая, не 93я прим – хищение общественного имущества.

С. КОРЗУН: Т.е. если бы это был государственный магазин, то получили бы по полной программе?

П. АСТАХОВ: По полной программе получили бы, да. Могли получить. А так форма собственности изменилась, и судья объявила перерыв, позвала меня в свой кабинет и прокурора пригласила. И они попросили вот эту выкладку дать. И я им показал выкладку. Показал, значит, каким образом надо перейти с 93й прим на эту 144ю, а в тот момент шла амнистия, потому что 93я прим не попадала под амнистию, а 144я попадала. Потому что там санкция была до 3 лет. В общем, ему дают условно 1 год, и мальчик уходит на свободу, мама с соплями, слезами встречает его в зале суда и увозит.

С. КОРЗУН: А первое громкое дело, после которого стали абсолютно известны, это "Мост", журналисты Гусинского или…

П. АСТАХОВ: Ну, это, конечно, самое громкое, но там еще перед этим было дело наследников Ландау. Потому что это было раньше, это был 96й год. Это было такое дело, связанное с газетами. Потому что там, в общем, один рассказал сплетню. Сплетню подхватила уважаемая газета, напечатала. В итоге пострадали все родственники Льва Давидовича Ландау, прежде всего, внучка Ольга, сын Игорь, конечно, тоже. И вот с этим приходилось разбираться. Тогда тоже внимание прессы было привлечено. Ну, а уж совсем громкое, конечно, и "Мост" и Гусинский, и американский шпион. Потом дело правительства, и там и Швыдкой, и Соколов. И там сколько еще и всяких было, Степашин, и Спиваков.

С. КОРЗУН: Кстати, кто-то писал, что Вы будто бы в стихах там адвокатское свое заключение произносили.

П. АСТАХОВ: Это было, правда.

С. КОРЗУН: Было. Приемчик такой воздействия на судей.

П. АСТАХОВ: Ну, какой приемчик судей, когда процесс закрытый. Процесс закрытый, можно говорить что угодно, хоть песни петь, хоть танцевать, все было понятно и так. Я на 283 листах написал предложения по существу обвинений, которые передал. А стихи, ну, позволил себе, что поделаешь.

С. КОРЗУН: Собственные стихи-то были.

П. АСТАХОВ: Да, естественно, собственные.

С. КОРЗУН: У Павла Астахова по-другому не могло быть. Продолжим через пару минут, сразу после выпуска новостей. Напомню, что гость программы адвокат Павел Астахов.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: И я напомню, что мой сегодняшний гость адвокат Павел Астахов. История про Кони забавная, про собаку, как юридический казус могла бы фигурировать в Вашей программе. Воровство, совершенное собакой. Кого за это наказывают? Та же собака тот же золотой браслет украла бы из магазина?

П. АСТАХОВ: Я вспомнил интересную лекцию, которая в Америке, когда я учился в университете, нам читал профессор, и он долго-долго рассказывал о том, может ли обезьяна быть свидетелем.

С. КОРЗУН: Т.е. он не был уверен, может или не может.

П. АСТАХОВ: Нет, он-то был уверен, но он нас, таким образом, провоцировал на дискуссию. Мы долго дискутировали, может ли обезьяна быть свидетелем. Потому что было реальное дело, когда грабитель обокрал дрессировщика, обокрал. И обезьяна присутствовала при этом, а она умела считать, показывать на пальцах, сколько. Первое. А второе, она запоминала. Ее использовали для опознания, и она показывала, сколько было грабителей. Ее спрашивали сколько, она показывала на пальцах – два грабителя. И потом показала их среди опознанных. И вот был такой казус в американской юриспруденции практический. Может ли обезьяна считаться свидетелем. Ну, по закону не может, на самом деле. Поэтому, конечно, и животное не может отвечать за то, что оно съело пирожное.

С. КОРЗУН: А кто отвечает? Это уже вопрос, как юристу.

П. АСТАХОВ: Кто отвечает: Смотря за что, смотря, что животное сделало. То, что оно съело пирожное, это вообще даже квалифицировать как-то невозможно. Оно находится у себя дома. Съело пирожное, и что теперь.

С. КОРЗУН: А если бы браслет вытащила откуда-нибудь?

П. АСТАХОВ: Ну, если бы, да, кабы. Не имеет права юрист в сослагательном направлении давать квалификацию. Если бы он вез патроны, а если бы макароны?

С. КОРЗУН: Дел с участием животных, стало быть, не было в Вашей адвокатской практике.

П. АСТАХОВ: Почему, были, но они другие, другого порядка. Потому что животные набрасываются, кусают. У меня вот у самого рука прокушена клыками овчарки немецкой. Поэтому если собака набрасывается, причиняет вред здоровью, то естественно за эти действия несет ответственность хозяин.

С. КОРЗУН: А чего рука? Гуляли со своей собакой?

П. АСТАХОВ: Нет, это на службе, на границе. Я два года посвятил пограничной службе. Если в Вашем досье этого нет…

С. КОРЗУН: Есть, есть.

П. АСТАХОВ: Там меня собака и покусала в момент, когда я показывал. Я вел клуб друзей пограничника. Дети поселковые, куда я приезжал, недалеко от пограничной заставы. И раз в неделю я там проводил занятия, рассказывал детям о службе, и один раз привез собаку. Но я сам не был собаководом и инструктором. Со мной был инструктор. И мы показывали, к сожалению, не было спецодежды вот этой вот, которую не прокусывает собака. И я просто, будучи в бушлате, показал, как собака реагирует, если просто поднять руки и замахнуться на нее. Она моментально среагировала притом, что она меня знала, и она просто подпрыгнула, вцепилась мне в запястье, прокусила мне вены, сухожилия, и все выворотила. Я так закрыл это рукавом, зажал кровь и сказал: вот ребята, видите, какие у нас на границе собаки замечательные.

С. КОРЗУН: В моем досье есть даже, что Вы служили на советско-финской границе.

П. АСТАХОВ: Да, действительно.

С. КОРЗУН: Там Ленинградская область или где там, Карелия?

П. АСТАХОВ: Да, сперва служил в Выборгском погранотряде, на Линейной заставе. В сержантский школе сперва полгода, потом на линейной заставе, прямо у самой границы. Потом перебрался в Сортавала, это карельский пограничный отряд, там дослуживал. Потом уже вернулся в Москву.

С. КОРЗУН: А дома собаки, кошки? Я тоже читал, что первую половину жизни любили собак, а вторую кошек любите.

П. АСТАХОВ: Я вырос как-то с собаками. У меня всегда были дома собаки, потому что отец был охотником, и с детства всегда в доме были собаки. Лайки в основном. Иногда было по две, по три.

С. КОРЗУН: Это серьезные такие собаки.

П. АСТАХОВ: Да, серьезные. Они требуют особого ухода, тренировки постоянные. Потому что собаки не просто так жили в нашей семье. Они зарабатывали право называться охотничьей собакой. Они участвовали обязательно на всех выставках, состязаниях, там куча медалей, которая до сих пор осталась. Дипломы, по утке, по лисице, по еноту, по медведю, по кабану, по лосю. Это требует специального натаскивания, так называемого. Отец этим занимался, я с ним как-то так, будучи мальчишкой, помогал, ездил с ним, смотрел.

С. КОРЗУН: Ну, Вы и сейчас любитель охоты, по крайней мере, то, что пишут о Вас…

П. АСТАХОВ: Вы знаете, сейчас очень редко я охочусь, потому что я скажу, что как-то стало не то, что жаль, а неудобно что ли перед природой убивать животных. Хотя в принципе надо правильно понимать, что животных в природе всегда переизбыток. И они нуждаются в регулировании, иначе произойти может экологический сбой. И когда выдают лицензии на отстрел, например, тех же кабанов, которые уничтожают напрочь крестьянские посевы и вообще сельхоз угодья, Вы не видели никогда, как стая кабанов, которая расплодилась за лето, осенью выходит на картофельное поле, и за пару дней сжирает полностью весь урожай картофеля конкретной деревушки. И что делать бедным людям. Поэтому кабана надо отстреливать. Это тупая, безмозглая свинья, извините за выражение, которая нуждается в регулировании.

С. КОРЗУН: А приятный трофей волк хитрый или кто?

П. АСТАХОВ: Волк очень сложный трофей. У волка нет врагов, надо понимать. Вот волк – это самый опасный хищник в нашей средней полосе. Ну, и в принципе, только если где-то там есть тигр амурский, там еще волк. Ну, там не так их много. А вообще волк – самый опасный хищник, он никого не боится.

С. КОРЗУН: Хаживали?

П. АСТАХОВ: Я хаживал, видел, но не убивал волка. Я интересные видел, знаете, такие, как в кино, зарисовки, когда ночью волк стоит, он на пригорок выходит и воет. Очень красиво. Ну, его даже жалко убивать вот так.

С. КОРЗУН: Павел Гусев, ваш коллега по общественной палате по охоте тоже?

П. АСТАХОВ: С Павлом Николаевичем не охотился, но по Общественной палате – это точно.

С. КОРЗУН: Он еще известный охотник.

П. АСТАХОВ: Он очень известный охотник, мне до него далеко.

С. КОРЗУН: Слушаем. Одну секундочку. Техника не сразу сработала.

ПАВЕЛ ГУСЕВ: Я не пользовался услугами Павла Астахова, потому что мало участвовавал в судебных процессах, и поэтому профессионализм Павла Астахова, как адвоката, я просто не знаю. Просто я слышал о положительном. О том, что он очень энергичен, и очень четко может использовать право, как любой адвокат, всегда может найти ту интонацию в праве, которую другие не видят. Я знаю, что здесь он непревзойденный мастер. Это ток-шоу под таким общественно-политическим окрасом, социальным окрасом, где можно говорить остро, никто тебя не останавливает. Это создает неплохое впечатление. Но плохо то, что это в записи, конечно, все это идет. Очень профессионально работает, обладает, на мой взгляд, блестящей интонацией, аргументацией, и очень хорошим русским языком.

С. КОРЗУН: Напомню, что это мнение Павла Гусева. А Вам нравится работать в кадре?

П. АСТАХОВ: Я так понял, что Павел Николаевич говорил как раз про "Три угла", да?

С. КОРЗУН: Да.

П. АСТАХОВ: Наверное, да, потому что мы программу записали, как раз с его участием. Очень интересная программа. Ну, она в ближайшее время выйдет. Называется "Бэк ту ЮССАР", т.е. "Назад в СССР". Интересная программа, на мой взгляд, получилась. Я принимаю упрек по поводу непрямого эфира, потому что я, например, с первого дня говорил, дайте нам прямой эфир, мы будем писать, и, не смотря на то, что это сложнее, и тем не менее. Ну, уходит этот, к сожалению, уходит.

С. КОРЗУН: Ну, как, жанр то не уходит. Я думаю, что чаще руководство канала боится, чтобы чего-нибудь не произошло. Если Вы не боитесь, как ведущий, то руководство канала…

П. АСТАХОВ: Вы знаете, я вообще ничего не боюсь в этом плане, потому что я, как адвокат, юрист, знаю, что любое мнение должно уважаться, и каждый человек имеет право на свое собственное мнение. И за мнение преследовать – это полная глупость, конечно, и нелепость.

С. КОРЗУН: А в нашей стране преследуют за мнения?

П. АСТАХОВ: Что значит, преследуют за мнение? Я знаю очень много процессов, где судьи не разбираются, что есть мнение, а что есть факт. Не понимают, как отделить. А это же очень просто сделать, потому что факт можно опровергнуть, а мнение нельзя. И каждый человек имеет право выразить свое мнение.

С. КОРЗУН: Но мнение, выраженное в бранных словах…

П. АСТАХОВ: Это не мнение, это оскорбление, потому что зависит еще и форма…

С. КОРЗУН: Это уже по уголовному кодексу.

П. АСТАХОВ: Не только по уголовному кодексу. И по гражданскому тоже, за оскорбление Вас можно преследовать за причинение морального вреда, и все. Потому что оскорбление всегда причиняет нравственные страдания. Я-то как раз говорю больше о делах, которые я велю, связанные с журналистами защиты журналистов.

С. КОРЗУН: Да. У Вас большой список, между прочим.

П. АСТАХОВ: Да, ну, то же дело "Коммерсанта" против "Альфа банка". Я считаю, что мы добились достаточно серьезного успеха в этом деле. И здесь, конечно, в этих делах, надо помнить международные стандарты. Все-таки Россия присоединилась к европейской конвенции, и мы должны соблюдать те стандарты, которые дает европейский суд. Журналист имеет право на преувеличение, журналист имеет право даже на неприличные сравнения, журналист имеет право на критику, на мнение и т.д. Это целый список прав журналиста, которые прямо не прописаны в нашем законе, но есть в правилах европейского суда. И вот эти правила надо соблюдать.

С. КОРЗУН: Павел Астахов гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". Вы написали, я тут пытаюсь найти список. Да Вы их, наверное, помните все. Довольно много юридических книг. А в последнее время больше пишите не чисто юридические, а уже такие, даже не знаю, как охарактеризовать.

П. АСТАХОВ: Ну, они называются "Адвокатские романы". Это жанр, которого, насколько я знаю, его просто не было в России. И я, наверное, буду считать себя открывателем этого жанра. "Адвокатские романы"…

С. КОРЗУН: Третий уже выходит?

П. АСТАХОВ: Четыре вышло.

С. КОРЗУН: Четвертый под названием "Продюсер".

П. АСТАХОВ: Пятый я сейчас пишу, и он осенью выйдет. Это, знаете как, это даже не хобби. Это мой отдых, это мое удовольствие, это моя сфера моей художественной, творческой деятельности, в которой я просто отдыхаю, расслабляюсь, получаю просто неповторимое удовольствие.

С. КОРЗУН: Связанное с Вашей жизнью? Практикой? Откуда черпаете?

П. АСТАХОВ: И практикой, и жизнью. За 15 лет…

С. КОРЗУН: Или значительная часть просто вымысла?

П. АСТАХОВ: Из 15 лет адвокатской практики у меня есть на самом деле много интересных дел, Вы сами говорите, список у Вас там имеется. Поэтому я, как минимум, 12 уже романов себе наметил, у меня есть синопсисы. Я не могу писать о том, в чем я не участвовал. Вот у меня была попытка написать один роман в этой связи, и он у меня не получился. Он не вышел в свет, и я его не написал, потому что я пытался его полностью придумать. Когда у меня нет базы, когда я не пережил именно как профессионально, юридически не пережил эту ситуацию, я не могу написать полноценный роман совершено фантастически выдуманный. А вот есть ситуации, которые я пережил, рейдеры. Так вот, пожалуйста, я Вам только сейчас рассказал про дело, связанное с милиционерами, которые пытаются помогать рейдерам в захвате. "Мэр". Ну, так я больше года защищал мэра Волгограда Евгения Ищенко. Роман "Мэр" полностью построен на этом деле. Там есть судебные сцены, которые документальны просто. Документальны. Роман "Шпион", связанный со шпионским делом, в котором я участвовал американского гражданина.

С. КОРЗУН: А "Продюсер"?

П. АСТАХОВ: "Продюсер" – это, прежде всего, основа два года борьбы за наследство Юрия Шмильевича Айзейншписа, прежде всего, которое выражается не в квартире, машинах, дачных участках. А в авторских правах, и продюсерских договорах. И весь тот багаж, который за 15 лет я приобрел, общаясь и защищая различных звезд нашей эстрады, начиная от Аллы Борисовны Пугачевой, Филиппа Киркорова, разных, разных людей. Лады Дэнс, Ирины Понаровской.

С. КОРЗУН: Раскрываете адвокатские тайны, или так обходите стороной?

П. АСТАХОВ: Ни чуть.

С. КОРЗУН: Герои вымышленные, настоящие? Прототипы?

П. АСТАХОВ: Ну, они все очень похожи герои. Потому что если есть известный певец Кирилл Фарфоров, то понятно, кто это. Если есть там другие персонажи, они все очень узнаваемые.

С. КОРЗУН: Откликнулись уже?

П. АСТАХОВ: У меня есть, например, в нескольких романах я упоминаю олигарх Марк Фрид. И Михаил Фридман, когда прочитал первый роман, он позвонил мне, сказал: мне очень понравился твой персонаж, спасибо. Но я понимаю, что это вымышленный собранный персонаж. Я говорю: да. Тем не менее, он есть, он узнаваем. В каких-то ситуациях в каком-то поведении, в каких-то чертах узнаваем. Но при этом у него много других. Например, роман "Продюсер" начинается с того, что убивают и самого известного в России продюсера. Этот сюжет я взял, конечно же, из дела Влада Листьева, потому что убивают на пороге квартиры, прямо возле двери квартиры убивают, но это не роман о Владе Листьеве. У этого продюсера, у него много черт Юрия Айзеншписа, Иосифа Пригожина, и других прочих известных людей. И каждый, кто читал из продюсеров, мне звонил и говорил: слушай, ну, это ты с меня списал, а вот это точно было. А вот это точно так оно и ты знаешь, оно было, ты при этом присутствовал и так далее. Т.е. каждый находит свои черты.

С. КОРЗУН: Что для Вас главное в Ваших книгах? Возможность написать или отклик читателей?

П. АСТАХОВ: Ну, конечно, отклик читателей. Потому что мне не безразлично, как читатели относятся к моим произведениям, потому что это все-таки мой труд.

С. КОРЗУН: Вы выходите в народ со своими книжками в доме книги, или где-нибудь на ярмарке?

П. АСТАХОВ: Ну, я сейчас выступал на Московской международной ярмарке на ВВЦ. Сейчас будет у меня презентация в Доме книги. В Доме книги у меня была презентация напротив Вас "Шпион" презентация прошлым летом. Я везде был, "Молодая гвардия", Дом книги, книжный дом "Москва", "Библио глобус", везде выступаю. Я вообще люблю общаться с народом, знаете.

С. КОРЗУН: Когда критиковать начинают, детали всякие выявлять мелкие?

П. АСТАХОВ: Ой, я обожаю критику. Я не люблю, когда начинают вшей ловить, и говорить, знаете, а вот там по-английски слово у нас неправильно написано. Я говорю: ну, наверное, может быть, я его неправильно написал, а корректоры пропустили. Хотя, по-моему, корректоры получают деньги за то, чтобы ошибки исправлять. Я допускаю это. Но вопросы не в блохах, вопрос принципиальных вещах. Вопрос не о том, где какая запятая не стоит, а должна стоять, а о том, верите Вы или не верите в эту ситуацию. Как вообще оцениваете этого героя? Положительный для Вас или отрицательный пример. Поэтому задача писателя, как раз, заставить задуматься человека над теми поступками, которые совершают герои этого литературного произведения.

С. КОРЗУН: Напомню, Павел Астахов в программе "Без дураков" на "Эхе". Жена Светлана всегда с Вами, и в коллегии, даже где-то встречал, что продюсеры были телевизионных проектов…

П. АСТАХОВ: Нет, ну, она сейчас действительно является продюсером программы "Три угла", это проект, который создан просто ее творческим трудом, и мы вместе сели и за три дня нарисовали этот треугольник, потому что ну другого формата такого нет. Это не копированная, не лицензионная, оригинальный формат, который мы придумали. Канал попросил создать такое политическое, общественное ток-шоу. Мы его создали. Она является продюсером. Помогает мне. А сейчас вот еще будет проект телевизионный. Она занимается продюсированием. Я верю все-таки, что мы снимем фильм по книге "Рейдер", снимем сериал по книге "Мэр", есть 12серийный уже написал сценарий по книге "Мэр", Есть сценарий очень замечательный, который написали муж и жена Татьяна и Сергей Дьяченко, который писали "Необитаемый остров", замечательный сценарий по "Рейдеру" написали. Я когда его читал, я его не мог до конца дочитать, скорее, я торопился, думаю, Боже мой, а чем же закончится. Они так мою книгу переделали в концовке, что мне самому стало страшно интересно.

С. КОРЗУН: Ну, не обидно, что переделали концовку то? Авторское ощущение.

П. АСТАХОВ: Ну, что Вы, это же тоже авторская работа. Потому что сценарий – это новое произведение. Это переработанное произведение.

С. КОРЗУН: А как познакомились со Светланой, история любви…

П. АСТАХОВ: О, мы даже об этом будем говорить.

С. КОРЗУН: А то можно даже попеть. Серенады пели, цветы дари?

П. АСТАХОВ: Нет, серенады пела она, потому что она поразила меня тем, что она приехала как раз на один день с картошки, это было ее день рождения. И мы так случайно встретились в одной кампании. И она пела. Играла на гитаре и пела замечательно песни. У нее музыкальное образование, и этим она меня, конечно, сразила напрочь.

С. КОРЗУН: С тех пор запрещаете ей это дело или наоборот, поощряете?

П. АСТАХОВ: Нет, Вы знаете, …

С. КОРЗУН: Гитара дома – это особый стиль жизни.

П. АСТАХОВ: Нет, это грустная история, потому что после того, как она родила нашего старшего сына Антона, у нее немножко пропал голос. И я очень хочу, чтобы она опять распелась, чтобы голос восстановился. Но у женщин это, к сожалению, бывает. Она отдала ему голос, потом младшему сыну отдала тоже голос и слух. И я очень надеюсь, что кто-то из них, возможно, продолжит, но я верю в то, что и моя жена вновь запоет. Но для этого надо создать особые условия, которые, конечно, зависят от меня и от наших домашних, а мы ее эксплуатируем нещадно, за что я готов перед ней извиниться, и всегда, в общем-то, преклоняюсь перед ее женским мужеством за то, что она всех нас терпит, особенно меня. Который время без 10 одиннадцать, а сидит на "Эхо Москвы", вместо того, чтобы дома есть щи.

С. КОРЗУН: Вспомнил старый дикторский рецепт, еще старые дикторы на Гостелерадио говорили, чтобы голос поднять на какое-то время, никакие не сырые яйца, а коньяк и мед в равных пропорциях в подогретом состоянии.

П. АСТАХОВ: Да, я думаю, что сложно будет ее заставить коньяк пить.

С. КОРЗУН: Мед не сложно, а коньяк…

П. АСТАХОВ: Ну, мед еще как-то можно заставить, а коньяк…

С. КОРЗУН: Два сыны на букву а – это намеренно Артем, Антон, да?

П. АСТАХОВ: Да, нет, это они так попали по святцам, так попадают, Антон прямо 1 февраля родился в день святого Антония. Артемий тоже там.

С. КОРЗУН: А для Вас это важно на самом деле в святцы смотрите?

П. АСТАХОВ: Ну, в общем, это имеет значение в моей жизни, я бы так сказал. Потому что я так же назван. Я Павел и Павел. Да и вообще для меня, и не знаю, для кого как, для меня все, что связано с Господом Богом совершенно не пустые слова. Ну, я просто на своей жизни много имел подтверждений тому, что мы не одни в этой Вселенной, и все-таки Господь Бог нас ведет по жизни, иногда останавливает, щелкает по носу, показывает, куда надо идти, а куда не надо идти. Каждый решает сам, в кого он верит, во что он верит, верит или не верит. Я никому не навязываю своего мнения, но и не допущу того, чтобы мое мнение отрицали.

С. КОРЗУН: Переломный момент в Вашей жизни, когда Господь уберег, или наоборот, направил?

П. АСТАХОВ: Ну, таких несколько моментов было. Если уж совсем-совсем переломный, ну, у нас был момент, когда, сейчас я скажу, какой это был год, 88й год, и вот мы с женой чуть не погибли, и я понял, что это, конечно, просто уберег Господь, просто реально уберег.

С. КОРЗУН: Автокатастрофа? Авиакатастрофа?

П. АСТАХОВ: Нет, это такой был удар электрическим током, который мог бы закончиться очень плохо, если бы не мама, которая в этот момент уже должна была уйти. Мы печатали фотографии в ванной, как это делали в советские времена все. У нас маленький ребенок, ему 6 месяцев, мы его кладем в люлечку, закрываемся изнутри в ванной, и в это время у меня коротит увеличитель, и фаза попадает на корпус, а ногою я прилипаю к чугунной ванной, все, я стал проводником. Все, оторвать меня невозможно. Провода выключить невозможно. Они снаружи все, а дверь закрыта изнутри. И ко мне прилипает еще моя жена. И моя мама, которая должна была еще полчаса назад уйти из дома, она не услышала даже, потому что услышать было нечего. Я уже хрипел. Все у меня уже, я помню, что я у меня реально вываливались глаза. Я не мог дышать, у меня остался черный шрам на ноге. И мама подбежала и выдернула, первым делом выдернула снаружи провода. Она говорит, я не знаю, что меня толкнуло. Я задержалась, не могла уйти, ребенок спит. Должна была уйти в магазин. Ну, можно сказать, совпадение, случай, причем в данном случае счастливый случай. Для меня это имеет другое значение.

С. КОРЗУН: Сыновьями довольны? Кем будут?: один вроде на бизнесмена тянет, а другой?

П. АСТАХОВ: Ну, он как-то уже, знаете, не то, что на бизнесмена, он сейчас уже решил твердо быть политиком.

С. КОРЗУН: А, вот как.

П. АСТАХОВ: Так активно взялся за это дело. Он работает у меня на программе "Три угла", помогает, беседует, встречается с политиками, которые приходят ко мне в программу, очень чутко реагирует, за всем смотрит. Уже пытается в школе там выступать в каких-то дискуссиях. Это младший. А старший учится на экономиста, и я думаю, будет экономистом, хотя сейчас я не знаю, насколько будет профессия востребована, но мне кажется, после нового мироустройства, после кризиса, эта профессия получит некое новое звучание.

С. КОРЗУН: А Вы и политика? Что общего, что лишнего? Поскольку Ваше имя помимо всего прочего известно еще, как лидера движения за Путина. Тут много язвительных вопросов по этому поводу.

П. АСТАХОВ: Да, каждый имеет право задавать вопросы в силу своего воспитания, испорченности и понимания действительности.

С. КОРЗУН: Движение существует?

П. АСТАХОВ: Движение существует. Мы совсем недавно проводили небольшой форум. По-моему, важное дело сделали в Твери. Открывали там бесплатный центр юридической помощи. Вопрос не в этом, политика в нашей жизни все. Даже то, что мы тут с Вами сидим, это уже политика. И юриспруденция - это политика, и общественная деятельность – это политика. Поэтому раз я согласился быть в Общественной палате, не просто быть там, отбывать номер, я чем-то занимаюсь, сейчас мы откроем бесплатный центр помощи журналистам. Мы проводим общественные слушания по очень важным вопросам, я так считаю. Мы буквально вчера проводили слушания серьезные с участием Салехарда, Тюмени, Екатеринбурга, Москвы, Санкт-Петербурга, как видео конференцию. Где высказывались журналисты на местах, и я говорил, что самое главное это называлось средства массовой информации России в условиях кризиса. Действительно существует опасность в условиях кризиса из-за нехватки финансирования. Из-за того, что местные власти. Бюджеты федеральные, в том числе областные, муниципальные подкармливают, прежде всего, свои средства массовой информации. Потерять вот ту самую свободу слова, о которой мы так много говорим, но там мало видим. Так вот я и высказал опасения, что вот самое главное не потерять то, что нам с таким трудом далось, и так тяжело мы завоевали. А опасность есть. Это не том, чтобы…

С. КОРЗУН: Завоевали в лице Путина? Я правильно понимаю или нет?

П. АСТАХОВ: Да, причем здесь? Да почему Вы все сводите к Путину? Завоевания тех средств массовой информации, которые могут свободно высказывать свое мнение. Мы же с Вами можем сейчас сидеть и рассказывать про собаку Кони, которая съела пирожное в том числе. Так вот, не потерять как? И мне начали возражать из Санкт-Петербурга коллеги, говоря, Вы что, вот Вы что думаете, всех можно купить во время кризиса? Причем государственные чиновники возражали. А я говорю: а зачем покупать? Можно просто не помогать. Не помогать. Не обращать внимания. А еще устроить несколько судебных процессов, и все, средства массовой информации не выдержат. Ко мне тут же подошел представитель "Орловского вестника" и сказал: Вы знаете, нас вчера суд оштрафовал на 30 000 рублей за карикатуру на политического деятеля из нашего региона. Как это может быть? Я говорю: давайте мне дела, я сам займусь Вашим делом и докажу этому политической деятелю, Вашему суду, что карикатура, как жанр, жила, живет и будет жить.

С. КОРЗУН: Павел Астахов. И чтобы с политикой закончить, Виктор, преподаватель из Москвы спросил: по списку какой партии будете выдвигаться в Госдуму на следующих выборах?

П. АСТАХОВ: Ну, я Вам открою секрет, Виктор, на самом деле я отказался даже на этих выборах выдвигаться по списку, и я не стремлюсь в государственную думу. Мне и так хватает забот и работы. Я все-таки адвокат, прежде всего. Давайте не забывать. И если я занимаюсь каким-то образом политикой, так делаю это либо из-за удовольствия, либо из понимания своего чувства долга в этом общественном пространстве. Поэтому каждый занимается тем, чем, он считает, должен заниматься в конкретных исторических условиях. Вот и все.

С. КОРЗУН: Помню, от ответа на вопрос, хотите ли Вы быть президентом России Вы уходили, но где-то в шутку, наверное, сказали, что хотите быть генеральным секретарем ООН.

П. АСТАХОВ: Ну, генеральный секретарь ООН неплохая должность на самом деле. Только недавно слушал по радио, ехал к Вам, Пан Ги Муна чего-то обсуждали. Но понимаете, я так считаю, что где родился, там и сгодился. И вот если ты занимаешься адвокатурой, будь любезен, в первую очередь будь состоятелен, как адвокат, профессионал. Докажи, что ты умеешь, если ты стал адвокатом. Если ты стал общественной деятельностью заниматься, докажи, что ты нужен обществу на этом поприще. Если ты стал писателем, напиши такие книги, которые будут хорошими тиражами распространяться, и читатель будет говорить тебе спасибо. Если ты стал телевизионным деятелем, так сделай так, чтобы твоя программа смотрелась, и она имела рейтинг соответствующий и люди были довольны тем, что ты делаешь. Поэтому то, что ты делаешь, то и делай. А мечтать можно о чем угодно. Может быть, я не знаю, хочу быть парашютистом или аквалангистом, что я хотел вообще с детства.

С. КОРЗУН: Но удалось то хоть раз прыгнуть с парашютом?

П. АСТАХОВ: Нет. Нет, с парашютом ни разу не прыгал, зато в невесомость летал. Был на этом самолете, который улетает в стратосферу. В невесомости был.

С. КОРЗУН: Павел Астахов. А Ваша любовь к увеличительным стеклам?

П. АСТАХОВ: Это всего лишь профессиональная реакция на слепоту Фемиды. Отвечаю Вам на вопрос.

С. КОРЗУН: Заготовленная фраза. Много собрали…

П. АСТАХОВ: Не я придумал эту фразу. Ее придумал журналист "Коммерсанта" аж в 96м году, когда какой-то первый делал про меня репортаж. Много, сейчас уже около 6 сотен линз. Разные, разные, они такие красивые, они такие блестящие.

С. КОРЗУН: Откуда, кто-то из родственников, родителей? На эту мысль что подтолкнуло?

П. АСТАХОВ: Вы знаете, нет, как-то сам. Я когда работал в Испании, и увидел там очень красивые линзы, в стиле Домаскина, это такое древнее, древнее искусство чеканки золотом по металлу, и вот там были эти линзы, я их купил несколько штук, положил, и потом постепенно стала собираться коллекция. Я в каких-то командировках в основном захожу на блошиные рынки, хожу по магазинам, в том числе антикварным, покупаю красивые линзы, где они есть. Это же вообще редкое увлечение, поэтому их не так много.

С. КОРЗУН: Знаете тех, кто как Вы собирает линзы?

П. АСТАХОВ: Нет, один раз только в Ницце встретил старичка, который держит магазин оптики. И у него были оптические приборы выставлены, очки, монокли и линзы. И у него были какие-то колоссальные, потрясающие линзы, они мне понравились в витрине, я зашел к нему, такой дедушка достаточно пожилой француз. Очень неприветливый, я с ним попытался разговаривать. Он сказал: зачем Вам? Почему Вы интересуетесь моей коллекцией? Я говорю: я тоже коллекционер и коллекционирую линзы. Вот хотел бы узнать, может быть, Вы что-то продадите. Или поменять. Он сказал: нет! Ничего не продам. Уходите из моего магазина. Вот так прогнал меня. Больше я коллекционеров линз не встречал.

С. КОРЗУН: Ну, и, наверное, последний вопрос: главное приобретение в Вашей жизни? Чем гордитесь, чем довольны?

П. АСТАХОВ: Вы знаете, я горжусь, прежде всего, своими детьми, потому что это главное, что мне дано от Бога, и я чувствую свою ответственность за них, и надеюсь, что они будут чувствовать свою ответственность за нас, хотя в общем-то это, наверное, уже не важно. Но я смотрю по мере того, как они растут, становятся полноправными членами нашего общества, и мне не стыдно за них. Поэтому я считаю, что это важнейшее приобретение.

С. КОРЗУН: Павел Астахов, желаю Вам сохранить все Ваши приобретения, а так же удачи. Напоминаю, Павел Астахов был гостем программы…

П. АСТАХОВ: И я Вам взаимно этого де желаю, спасибо.

С. КОРЗУН: "Без дураков" и спасибо, что отвечали на наши вопросы.