Скачайте приложение, чтобы слушать «Эхо»
Купить мерч «Эха»:

Владимир Семаго - Без дураков - 2009-02-11

11.02.2009
Владимир Семаго - Без дураков - 2009-02-11 Скачать

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами Сергей Корзун генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы вот этой самой программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы. В гостях у меня сегодня, так и хочется вспомнить свое дикторское советское прошлое и сказать: Владимир Владимирович... А поскольку я говорил это по-французски, то это будет Владимир Владимирович Семаго. Добрый вечер, Владимир Владимирович.

ВЛАДИМИР СЕМАГО: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Как Вас угораздило вас таким именем родиться?

В. СЕМАГО: Ну, я всем говорю, что у меня было желание в ближайшем прошлом поменять на Дмитрия Анатольевича. Но отсоветовали. Сказали, не торопиться.

С. КОРЗУН: Да, ну, если с Леонидом Ильичем тогда не поменяли, то сейчас уж чего дергаться. Дождались просто своего момента. И не Михаил Сергеевич стал.

В. СЕМАГО: Во всяком случае, когда звонишь кому-то из своих знакомых, они вслух говорят: здравствуйте Владимир Владимирович, а все присутствующие приподнимаются.

С. КОРЗУН: Понимают, что не Маяковский.

В. СЕМАГО: Нет, ну, Маяковский в нашей сегодня бюрократической среде, он как-то меньше ценится. Хотя по значимости, наверное, для России может быть и достойное место занимает.

С. КОРЗУН: А дети у Вас есть. По-моему, сын, я не помню.

В. СЕМАГО: Сын, да.

С. КОРЗУН: Владимир, тоже, нет? А что ж Вы так?

В. СЕМАГО: Сын – Данила. Очень сложно было. Начали бы путать. Он все время говорит, и так в общем, по уровню развитию путают, еще бы по имени путали. Поэтому мы решили ограничиться разницей в именах.

С. КОРЗУН: Да, я Вас не представил по национальности. Вы же, оказывается, печенег.

В. СЕМАГО: В 6м поколении, да.

С. КОРЗУН: Родившийся то ли в Харбине, то ли где-то под Нью-Йорком.

В. СЕМАГО: В Харбине.

С. КОРЗУН: Это правда?

В. СЕМАГО: В Харбине, но на территории американского госпиталя. Поэтому если Америка окончательно сойдет с ума, и после выборов либо женщина, либо темнокожий президент, будут выбирать, предположим, иностранца, то у меня есть шанс заявиться в качестве кандидата на следующих выборах, поскольку я родился на территории США и, следовательно, имею право быть гражданином…

С. КОРЗУН: Ну, это зафиксировано официальными документами? Звезднополосатый паспорт имеете, нет?

В. СЕМАГО: Зафиксировано. Нет, нет, паспорт у меня российский. Никакого другого, кроме советского у меня не было. Но сама по себе история, она достойна того, чтобы, может быть, покопаться где-то и сказать: а почему Вы меня в течение всей моей жизни не пускаете в США, хотя я хороший человек.

С. КОРЗУН: Вас не пускают? Как друга Чавеса?

В. СЕМАГО: Нет, скорей по другим мотивам. И честно говоря, я до сих пор этих мотивов не знаю. Какая-то мелодия очень смутная.

С. КОРЗУН: Да. А чего не выясняете даже? Там вокруг со всех сторон кружили, в Канаде были, в Мексике были, на Кубе были.

В. СЕМАГО: Нужды не было. Был недавно в Доминиканской республике, был в Венесуэле, а вот до США никак ноги или руки не доходят, к сожалению, так. Ну, не знаю, честно, никогда не интересовался, потому что ну не пускают, значит, и не пускают. Кто-то в гости не приглашает Вас. Ну, что ж, я буду ходить выяснять, почему меня не приглашают в гости. Наверное, это неправильно.

С. КОРЗУН: А про историю в Харбине. Как там оказались Ваши родители?

В. СЕМАГО: Родители, папа был в оккупационных войсках после победы над квантунской армией, был в Харбине, там размещена была летная часть. Мама приехала туда. И родился как раз там. Но поскольку было сталинское время, и в биографии писать, что ты родился за границей, было, наверное, не совсем правильно. Кто знал, в 47м году, что может произойти с этим родившимся. То посчитали лучшим перенести регистрацию на несколько месяцев. И зарегистрировали позднее меня просто в Москве, поэтому у меня два дня рождения. Один, естественный, а второй, официальный по паспорту. Ну, вот так вот. Жизнь она вообще очень….

С. КОРЗУН: Жизнь у Вас вообще богата на приключения.

В. СЕМАГО: Да, 23 февраля я очень рассчитываю на то, что издательство Вагриус все-таки выпустит книгу, которую я назвал "Путешествие в Харбин". Эта книга рассказов, которые как бы дают некое представление о том, в какое время я жил, где я жил, что я делал. Вот такой как бы автобиография, но беллетристическая. Она не совсем родился, женился, а больше все-таки о тех событиях, обстоятельствах, людях, которые вот в течение жизни возникали, исчезали, появлялись.

С. КОРЗУН: А путешествие в КПСС – КПРФ. Или это не путешествие, а важный фрагмент жизни?

В. СЕМАГО: Скорее это приключение.

С. КОРЗУН: Увлекательное, как Паганель.

В. СЕМАГО: Ну, в КПСС – это было подвигом. Не знаю, Павлик Корчагин, конечно, значительно выше по эмоциональному накалу.

С. КОРЗУН: А что, правда, по идеологическим соображениям? Верили в светлое будущее всего человечества?

В. СЕМАГО: Два обстоятельства. Я и до сих… пор я прошу прощения у моих коллег по партии "Единая Россия", где я являюсь сейчас членом регионального политсовета. Но, тем не менее, какие-то идеалы, заложенные с детства, у меня остались. И я реально ощущал себя человеком, который может что-то принести в партию. Это первое обстоятельство. И второе, чтобы меня не упрекали в некоей неискренности. Без партийного билета двигаться куда-либо дальше и чего-либо достичь, если ты обладаешь определенным уровнем тщеславия, невозможно было. Поэтому я вставал каждое утро в 5 часов утра. В 5.20 я уже сидел в поезде, и ездил за своим партбилетом в Верею. Это достаточно далеко от Москвы. И работал там прорабом.

С. КОРЗУН: По дороге читали программу коммунистической партии Советского Союза?

В. СЕМАГО: По дороге я спал. Так как безудержные приключения в личной жизни, они не оставляли мне времени для сна. Я спал как раз по дороге. Приезжал к Верее выспавшимся и отдохнувшим, а дальше шел зарабатывать свой партийный билет.

С. КОРЗУН: А бизнес когда появился?

В. СЕМАГО: Вместе со всей страной, чуть позже, чем первые кооперативы. Фактически то, что мы создали, это был 88й год, А до нас еще в 86м было несколько кооперативов. К сожалению, все они приказали долго жить по той простой причине, что в большинстве своем первая волна кооператоров – это были люди глубоко искренне не верившие в длительность этого процесса, поэтому они брали кредиты, создавали предприятия, и потом каким-то образом счастливо с ними расставались. Я питал несколько иные иллюзии, тем более, мне казалось, что курс выбран достаточно правильно, и почему бы в нем не поучаствовать. Так вот и получилось. Жизнь, знаете, за те 60 с лишним лет, которые ты прожил, так много было всяких поворотов. И иногда даже, может быть, странные, на первый взгляд. Ну, чего бы там хорошему удачному чиновнику, члену партии, работающему в ГКНТ – это госкомитет по науке и технике главным инженером, своя машина под одним местом. Ну, не очень может какая, не ЗИЛ, не Чайка, но Волга.

С. КОРЗУН: Государственная машина?

В. СЕМАГО: Да, Волга. И нормальная зарплата. И вот как-то так взял и ушел.

С. КОРЗУН: Владимир Семаго в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Ну, Ваша богатая на приключения жизнь с разными поворотами, она, понятно, некоторым людям известна частями.

В. СЕМАГО: Да, конечно.

С. КОРЗУН: Вот этих людей мы в эксперты и привлекаем. Михаил Леонтьев.

МИХАИЛ ЛЕОНТЬЕВ: Когда мы познакомились, это было начало 90-х, Семаго был коммунистом. Это тогда, в общем, достаточно анекдотично выглядело. Я был ультра либералом, поэтому как бы претензии к коммунизму Владимира Семаго посчитал бы неуместным. Он всегда был очень умным человеком, довольно практическим, и все, что тогда казалось странным и диким сейчас таковым не кажется. Наоборот, то, что тогда казалось естественным, может, сейчас кажется странным и диким. Бизнес, насколько я понимаю, был у него сдержанный. Т.е. обозримый вполне. Ну, и политика была такая же довольно обозримая, такая домашняя. Ну, тогда все было домашним. В общем, если в сумасшедшем доме, как ни странно, он был один из вполне адекватных людей с какого-то расстояния достаточного. Это становится понятно. С другой стороны, такова судьба адекватного человека в сумасшедшем доме.

С. КОРЗУН: С чем согласитесь, с чем нет?

В. СЕМАГО: Ну, сумасшедший дом, безусловно, потому что кризисные явления, они с очевидной остротой обозначили ту степень сумасшествия. Потому что у нас и кризис не такой, как у всех. У нас свой самобытный, российский кризис. Который сначала долгое время не развивается. Сначала мы живем на островке стабильности. Сначала мы не ощущаем никаких потрясений. А потом неожиданно оказываемся в самом эпицентре и переживаем его сложнее всех только лишь из-за того, что нас в него вовлекли, как сказал Юрий Михайлович Лужков, руководитель партии, к которой я принадлежу вчера на вчерашней конференции, что вовлекли американцы и безудержные вот эти персонажи, как он выразился, которые от правительства Ельцина получили неограниченные возможности по приобретению за бесценок различного рода богатств страны, а потом не сумели ими правильно распорядиться. И они вовлекли нас вот в этот кризис, нахватав кучу денег за границей. И тем самым, в общем, поставив под удар всю нашу экономику.

С. КОРЗУН: Вы абсолютно солидарны, насколько я понимаю, с позицией Юрия Михайловича Лужкова.

В. СЕМАГО: Как Вам сказать. Если в Москве есть такие, которые ну не солидарны с позицией Юрия Михайловича Лужкова, то они, как правило, не имеют возможности эту несолидарность высказывать. А я всегда человек открытый, всегда как бы коммуникабельный. И очень признателен Вам за приглашение. Поэтому, конечно, я солидарен.

С. КОРЗУН: Подождите, а когда Вы балотировались на мэра Москвы, Вы тоже были солидарны?

В. СЕМАГО: Честно говоря, это, во-первых, было достаточно давно, а потом солидарность в каких-то вопросах, или солидарность безоговорочная. Вот, например, в КПСС у нас была безоговорочная солидарность, а кто не солидарен, тот не с нами. В КПРФ и это послужило причиной тому, что они благополучно со мной расстались, или вернее мы расстались, недовольные друг другом, это была солидарность частичная. С Юрием Михайловичем это, скорее, логически обоснованная солидарность по целому ряду вопросов. Вот я бы так сказал. Хотя, наверное, и он, как все мы не без греха. И, наверное, у него тоже есть какие-то определенные оплошности. Ну, условно говоря, в 99м году он занимал одну позицию политическую и оценочно. А сегодня он занимает совершенно… Ну, это, наверное, и меняется человек вместе со временем.

С. КОРЗУН: Ну, Вы сейчас сблизились вас позицией Юрия Михайловича Лужкова. Или он с Вашей позицией сблизился.

В. СЕМАГО: Как Вам сказать-то. Вообще, если не в обиду мэру. Достаточно банальные вчера вещи были высказаны им. То, что мы неоднократно уже слышали, читали. И единственное, что он сказал достаточно резкого, что экономический блок не годиться, что Игнатьев не годиться, что Кудрин не годиться, и что это из уст второго, третьего человека в правящей партии, наверное, звучит достаточно интересно. По крайней мере, если за этим что-то должно стоять. Если же это эмоциональный выплеск, подобный тем, которые он позволял себе в отношении Чубайса, хотя он тоже его прихватил. Он упомянул Потанина, он упомянул Дерипаску. Он упомянул естественно Ходорковского. И он сказал, что это люди, которые виноваты в этом кризисе, который на сегодняшний день произошел. Ну, сейчас говорить, кто виноват, можно достаточно безболезненно.

С. КОРЗУН: Американцы очевидно.

В. СЕМАГО: Американцы, он сказал, это просто основные. Доллар рухнет, и американцы виноваты. Он …

С. КОРЗУН: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) не проплакивали соответственно.

В. СЕМАГО: Он не стал ничего, конечно, говорить о курсе правительства. Он не стал ничего говорить о президенте. И этим, наверное, определяется его речь. Потому что можно было критиковать тех, кого можно, как, впрочем, и в советское время. У нас были отдельные всякие лица, которых можно было….

С. КОРЗУН: Ну, я напомню, что тема нашей сегодняшней программы не Юрий Михайлович Лужков, а Владимир Владимирович Семаго. И мнение Алексея Митрофанова.

АЛЕКСЕЙ МИТРОФАНОВ: Владимир Семаго был одним из первых и главных спонсоров коммунистической партии. Без его помощи коммунисты бы вряд ли тогда так хорошо поднялись. Плюс он был очень яркой фигурой и придавал коммунистической партии такой современный лоск. Обозначал, что это та партия, которая может меняться. Владимир активный пассионарный человек. Человек, увлекающийся. Это его особенность. Человек, который украшает и любую партию, организацию и компанию. Не зря он подружился с команданте из Венесуэлы. Я думаю, что два пассионария издалека из разных стран мира вычислили друг друга. Поэтому он такой политик скорее латиноамериканского образца. Один из немногих у нас.

С. КОРЗУН: Алексей Митрофанов.

В. СЕМАГО: Ну, спасибо, Леш. Мне очень лестно было слышать это. Хотя в принципе оба эксперта, они достаточно язвительные люди. Я бы сказал, что и Леонтьев, и…

С. КОРЗУН: Да. И Вам в язвительности не откажешь.

В. СЕМАГО: Я сейчас становлюсь предельно мягким. Хотя, конечно, у меня возникает импульс, вот поскольку я прямое отношение имею к одной проектной организации частной компании Энергопром, которая работает не покладая рук, и сегодня для меня, конечно, очень большой проблемой будущее этой компании. И вот в этом плане я бы хотел сказать и об одной опасности, предупредить. Это без иронии. Ведь мы разгосударствили нашу энергетику. И сегодня никакой плановой концепции по развитию нет. И все буквально наши заказчики, все энергетические компании начинают снимать, снижать обороты заказов строительства, замораживают это все. А теперь представьте себе. Мы все время говорим о выходе из кризиса в 2010м году. А что у нас будет с энергетикой? А что у нас будет с проектированием? И никто об этом не говорит. Мы все время говорим сегодня о нефти, газе, о внутри страны, если Вы собираете выходить из кризиса, и развивать промышленность. Вы что сначала предполагали, что энергетические компании будут что-то строить, а теперь они строить не будут, и что будет дальше с мощностями? Вот эта проблема, она, к сожалению, сегодня не стоит так остро, потому что все говорят о финансах. А об экономике, об энергетике надо говорить сегодня уже.

С. КОРЗУН: А из кризиса мы выйдем сами, или вслед…

В. СЕМАГО: Или нас вытащат.

С. КОРЗУН: Или нас вытащат вслед за Америкой, за Европой, за Японией или за Китаем.

В. СЕМАГО: Парадоксальную вещь можно сказать. Нас вытащит ситуация, и благодарение Господу Богу, что мы не вошли в ВТО. У нас сегодня есть колоссальные возможности осуществлять протекционистскую политику, защищать сами себя. Вот сегодня как раз был разговор о том, что ботинки китайские по 10 долларов себестоимость, здесь продаются по 50. Конечно, никакой конкуренции у неимущих людей не выдержит никакая другая обувь, не итальянская, не испанская. Значит, давайте повысим пошлины, давайте дадим нашим обувщикам возможность. И вообще кризис, если говорить опять серьезно без иронии, его вытаскивали в США не сталелитейная промышленность. Не автомобильная. Его вытаскивали легкая промышленность, киноискусство, кинопроизводство. Все то, что человек может себе позволить. Он не может себе позволить купить Мерседес или трубы широкого диаметра. Или, например, 5 тонн нефти. Он покупает кофточку, хлеб и ходит в кино по недорогим ценам. Вот компоненты легкой промышленности, безусловно, будут движителями выхода из кризиса.

С. КОРЗУН: Подождите, но модель закрывания экономики, может быть, и европейцам тогда предложить снова уйти с евро в какие-то национальные валюты, поставить таможенные барьеры. И пускай каждый выживает, как может. У кого-то это неплохо получится, наверное. Сейчас Германия тянет, в общем, Европу во многом.

В. СЕМАГО: Думаю, что программа выживания для Европы это как раз все-таки консолидация вокруг нового этого образования Евросоюза.

С. КОРЗУН: Несмотря на все те слабые звенья, которые как бы тянут вниз?

В. СЕМАГО: Они вытянут их такое, как Исландия или Болгария. Они вытянут их. И я уверяю Вас, что они будут только крепнуть. И вот эта разрушенная конструкция Советского Союза, уже прошло время, когда демократы говорили о том, что мы разрушали некую политическую консервативную структуру. Экономически надо рассматривать. Советский Союз экономически, конечно, был значительно сильней, потому что он был един. Европа сегодня повторяет точно практически наш ход.

С. КОРЗУН: Хорошо, а Японии тоже надо замкнуться? У нее достаточно большой внутренний рынок. Но, тем не менее, экспорт ориентирован на промышленность.

В. СЕМАГО: Думаю, что Япония будет сегодня пережидать. Потому что тот успех в электронике, тот успех в высоких технологиях, он позволяет просто посидеть и подождать немножечко, а как только забрезжит свет в конце тоннеля, они опять выйдут уже с теми качественно новыми разработками, которые у них возникнут во время кризиса. Я вас уверяю, что японцы достаточно хитрая нация. Они не будут уменьшать объемы исследовательских разработок. Вот они из кризиса будут выходить на высоких технологиях еще более высокого качества, нежели сейчас.

С. КОРЗУН: А нам что мешает? Мы будем выходить на пшенице, на гречке, на меде, а также на нефти газе, если мировая экономика оживится, и спрос возникнет снова?

В. СЕМАГО: Ну, наверное, нам нужно будет разрабатывать две программы. Программу самообеспечения, что очевидно и необходимо для всего населения. И одновременно с этим, конечно, надо же когда-нибудь все-таки принимать реальную программу того, что и как будет развиваться в стране, чтобы она поднималась экономически. Я думаю, что легкая промышленность.

С. КОРЗУН: Т.е. не нанотехнологии, а легкая промышленность.

В. СЕМАГО: Ну, давайте говорить. Я с очень большим уважением отношусь к нашему тандему, но поверьте, что нанотехнологи и вся программа, она еще была не очень проработана все-таки. Мы о ней заговорили чуть раньше, чем ее реальная реализация возможна.

С. КОРЗУН: Ну, а Китай? Китай, как будет выходить?

В. СЕМАГО: Ну, это очень сложная позиция для Китая. Потому что Китай, ни парадоксально диктующий сегодня во многом ситуацию, в том числе, и на потребительском рынке США. Китай сегодня стоит перед очень сложной проблемой. Потому что огромное количество или огромное население страны и резкое сокращение импортных, вернее экспортных поставок, оно может привести Китай на серьезную грань. Хотя у них есть свой ресурс, хотя у них есть свой как бы жирок, который они накопили. Но, тем не менее, у них, может быть, потому что они были локомотивом, может быть, поэтому они в первую очередь, кроме США и на себе ощутят очень серьезно.

С. КОРЗУН: Если подытожить эту часть, кто все-таки будет тем локомотивом, который поможет выдернуть мир из кризиса? Потому что кризис мировой, не рядовой.

В. СЕМАГО: Наверное, будет глупо говорить, что это будут страны Центральной Африки, или, например, где-нибудь окончание Латинской Америки. Вероятней всего, что это развивающиеся страны. Та четверка, о которой говорят. России в ней принадлежать будет, безусловно, серьезное место. Если мы все-таки начнем как бы критически поворачиваться к самим себе, и не говорить о том, что у нас настолько безупречно отстроенное правительство, система взаимоотношений с умными людьми. И что правительство как раз тот самый орган, который нас вытащит. Давайте все-таки шире и плотнее общаться с народом. Уверяю Вас, что есть очень много интересных идей, которые до правительства не доходят просто.

С. КОРЗУН: Ну, и я напомню, что наш сегодняшний гость программы "Без дураков" Владимир Семаго, предприниматель, кинопродюсер, президент компании Энергопром. И много-много чего было в его жизни. А продолжение этого разговора сразу после выпуска новостей через пару минут.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: И я напомню, что гость моей сегодняшней программы Владимир Владимирович Семаго. Чего-то мы все о серьезном говорили, а тут я был свидетелем того, как Михаил Гусман на выходе из предыдущего эфира, начал вдруг какие-то такие слова, которых я даже не знаю… В общем, обменялись эпитетами. Я боялся, что если бы тут вода была, сок, или еще что-то, не дай Бог, холодное оружие, сейчас разорвут друг друга. Чего Вы в таких напряженных отношениях?

В. СЕМАГО: На самом деле, да, нет, просто мы были участниками одного и того же процесса. В 67м году он был членом команды КНВ Баку, с которой команда КВН МИСИ встречалась в финале. И я был членом команды КВН МИСИ. И был забавный случай, когда я посчитал, что надо просто наладить какие-то культурно-человеческие отношения со своими будущими соперниками, и нет смысла как бы прятаться. И пришел к ним с открытым сердцем, чистой душой, правда, в полвторого ночи, когда они репетировали в клубе имени Губкина, в нефтяном институте. А поскольку видимо служба безопасности изнывала просто от безделья, нечего было делать. И вдруг они замечают мою фигуру на балконе. А я перепутал просто двери. И они увидели меня и состав этот, человек шесть, бросились и тащили меня, как вот эти папуасы, поймавшие белого человека, они тащили меня на сцену, просто на суд обоих Гусманов. Потому что Юлик был капитаном, а его брат младший Миша, конечно, был его непосредственным помощником. И это был допрос с пристрастием. И это решалась судьба – зарезать его или нет.

С. КОРЗУН: Голову оторвать.

В. СЕМАГО: Насколько он что слышал. Хотя, в общем, наверное, я подозреваю, я далек уже от сегодняшнего КВНа, потому что им руководит Константин Львович Эрнст, с которым у меня скверные отношения. И меня не приглашают, кстати, и многих членов старых квновских команд не приглашают ни в жюри, ни даже просто на эти передачи. Поэтому, конечно, немножко, может быть, изменилось все внутреннее составляющее этой игры. Но, наверное, какие-то конспиралогические компоненты тоже есть. Все-таки это соревнование, если ты знаешь шутки своего партнера, своего противника заранее, то легче просто их парировать, и попытаться каким-то образом контрходы.

С. КОРЗУН: Разведчик Владимир Семаго гость программы "Без дураков". Ну, и чем закончилась история? Отпустили все-таки с миром? Или тумаков надавали?

В. СЕМАГО: Нет, конечно, нет. Потому что, наверное, это было бы чересчур жестоко. Представляете лупить человека за шутку, даже за украденную. У нас столько воруют. У нас вообще в стране это тотальная система воровства.

С. КОРЗУН: Ну, где-то руки отрубают, вообще, за воровство.

В. СЕМАГО: Ну, за воровство да, но здесь не попытка была украсть, попытка была услышать…

С. КОРЗУН: Интеллектуальное воровство. Сейчас другое время.

В. СЕМАГО: Может быть, Вы и правы. Но я могу сказать, кстати говоря, что мне представляется, что у нас последние веяния в стране, это вот решение правительства уйти от тотального воровства и перейти к плановому. Потому что в этом, наверное, есть какой-то смысл.

С. КОРЗУН: Ну, прогнозируемому, по крайней мере.

В. СЕМАГО: Ну, или, по крайней мере, да, квотируемому. Украсть можно вот столько-то.

С. КОРЗУН: Пятилетний план выполним в три года.

В. СЕМАГО: По воровству.

С. КОРЗУН: Выполним в три года, да.

В. СЕМАГО: Ну как это произошло с банками, давайте говорить откровенно. У нас же как бы вот рос, рос курс доллара, потом когда за счет этой вот возросшей стоимости доллара немножечко улучшилось положение банковской сферы, финансовой сферы, им сказали: все, хватит спекулировать. Тем, кто будет спекулировать, отрубим голову. И моментально доллар же полез вниз. Поэтому это управляемо все. Значит, и воровством тоже можно в стране управлять и красть в минимальных размерах. Особенно, глядя в регионы. Вы себе не представляете, иногда бывают ситуации, когда практически ты просто диву даешься, создаются какие-то структуры полувоенизированные, которые занимаются тем, что они якобы вместо власти, вместо исполнительных структур, контролируют бизнес. И есть официально заявляющие себя структуры, которые говорят, да, мы не госслужащие, но мы рядом с госслужащими, и мы готовы Вам голову оторвать, если Вы будете себя вести плохо, или дайте денег.

С. КОРЗУН: Да что Вы говорите. Чего-то я слышал такое в начале 90-х у нас было, по-моему, крышей называлось тогда.

В. СЕМАГО: Только никаких сейчас бандитов нету, забудьте это слово. Но …

С. КОРЗУН: Забыл уже. Нельзя, значит, забыл сразу.

В. СЕМАГО: Да, как бы есть к, сожалению, политические преступления, о которых мы не можем забывать. И не имеем права. А в основном все, что касается регулирования незаконных сделок, регулирования отъема собственности – это все уже структуры, близкие, подчеркиваю, близкие к госструктурам.

С. КОРЗУН: Владимир Семаго в программе "Без дураков "на "Эхе". Но все-таки к КВНу вернемся, еще не договорили.

В. СЕМАГО: Да. Хорошая тема.

С. КОРЗУН: А тогда по-настоящему играли? Т.е. сами придумывали шутки? Или все равно были авторы, которые писали, разыгрывали, понятно, что не до такой степени…

В. СЕМАГО: Конечно, были умные авторы и что греха таить и Инин, Арканов, и Горин. Они все работали в КВН, и деньги были, конечно, не такие. И конечно командам, конечно, вряд ли что-либо платили. И большинство команд, это были студенческие команды, никогда в жизни никто не учился. Командировки, в которые мы ездили, чтобы играть, в другие города, конечно, оплачивались не из нашего кармана. Это институтское руководство решало. Была некая уже откристаллизованость всего процесса, по крайней мере, в то время, когда я играл. Но сейчас, конечно, это немножко совсем другое. Сейчас все-таки это представление, сейчас все-таки это все шоу с элементом соревнования. Тогда все-таки это было соревнование с элементом шоу. Вот некий такой перевертыш возник. И я, честно говоря, думаю, что немножко ушло вот то непосредственное. А с другой стороны, чрезвычайно сложно шутить, импровизировать на сцене, когда у тебя внутреннее волнение, когда у тебя еще есть некая заряженность на победу…

С. КОРЗУН: Да, еще в условиях цензуры.

В. СЕМАГО: Да, и потом еще и цензура. Потому что открытые были эфиры, если не ошибаюсь, до 70го года. Потом пошли в записи.

С. КОРЗУН: Прокололись тогда на ком-то, на какой-то шутке?

В. СЕМАГО: По-моему, на ком-то из одесситов. Но была какая-то очень не злобная и не очень опасная с политической точки зрения шутка, но потом стали вот наша игра с одесситами в 67м… в 69м году была уже записана и через 2 часа шла, вот как сейчас футбол идет. И после нас уже команда из КВН Баку мы писались в чистой записи. Там уже резалось уже, убиралось что-то, и наверное, власть тогда считала что… А потом совсем закрылось КВН и сказал, да, ну, чего резать. Трудный процесс, резать, сокращать. Да, все закроем просто и все. А чего будет? А "Кабачок 13 стульев" будет и хорошо. А чего, и, в общем, наверное, достойная была замена. С удовольствием все смотрели.

С. КОРЗУН: А потом и "Кабачок 13 стульев " зарезали в связи с польскими событиями.

В. СЕМАГО: Да, польская Солидарность немножко нам подпортила ситуацию. Зато сейчас выхолощенное телевизионное время, оно, на мой взгляд, самым негативным образом влияет...

С. КОРЗУН: А "Прожектор Перис Хилтон" как Вам?

В. СЕМАГО: Они забавные. Но там же все-таки все крутится не на смысловых каких-то вещах, а на игре слов. Это вот …

С. КОРЗУН: Сатиры нет, чистый юмор, насмешка.

В. СЕМАГО: Нет, есть, конечно, касающийся Буша, или там касающийся какого-нибудь президента-людоеда. Или легко пошутить в отношении Чавеса. Конечно, нельзя шутить на тему Игоря Ивановича Сеченова, кстати. Я понимаю, "Прожектор" был бы интересен, если бы вдруг в прямом эфире они позвонили бы Игорю Ивановичу, и Игорь Иванович отчитался бы, например, как он поддерживает малый и средний бизнес в развитие отношений с латиноамериканским регионом. Вот тогда я могу и немножко пошутить на эту тему. И он как бы ответил. Тогда была бы какая-то обстановка. Этого же нет.

С. КОРЗУН: Владимир, а вот минус 25 лет, ну, условно, срок жизни одного поколения. Это у нас получается год 84й. А что изменилось? Ну, кроме насыщенности цвета в телеприемниках. Насыщенности звука, насыщенности кадрами на телевидении?

В. СЕМАГО: Ну, раскованность тем. Понимаете…

С. КОРЗУН: Все-таки еще остается? Ну, уж в 90е такая была раскованность, что уж не знали, куда и загнать ее отчасти.

В. СЕМАГО: Я думаю, что в 90м был процесс открывания нам, снятия табу. А сегодня уже идет некое перенасыщение тематикой. У меня, кстати, есть сценарий, я его сейчас заканчиваю о 2029м годе. И первая фраза это, конечно о том, что… Просыпается герой, и он включает приемник, огромный экран на стене телевизионный, на котором лик диктора говорит, что окончательно оправдала себя система тандемов. И в очередной раз поменявшись лидеры уверенными шагами двигают страну в…. одновременно с этим вынуждены сообщить, что партия Единая Россия потерпела поражение на выборах. И теперь Справедливая Россия является правящей партией. К этому нужно было бы добавить, что российская сборная наконец-то выиграла предыдущий чемпионат мира, потому что изменились правила. В футболе можно теперь использовать биты, можно использовать железные предметы, можно драться и вот тут российская сборная вышла как раз на первое место. А дальше перейдем к сообщениям внутренним. И министр культуры Анфиса Чехова в перепалке во время заседания правительства с министром образования Ксенией Собчак пришли к выводу и прочее, прочее. И вот моя попытка все то ,что сегодня выкладывается телевидением, как некие непреложные составляющие нашей жизни, вот как они трансформировались через несколько десятков лет. И во что уродливое в конечном итоге это превратится.

С. КОРЗУН: Кто-то здесь полчаса назад примерно говорил о язвительности некоторых из наших экспертов. А я, между прочим, хотел Вам задать вопрос. Почему Вы не добились высот в политике. Ну, таких супер командных. А теперь я знаю на него ответ, наверное. Потому и не добились, что язвили. Нет, если серьезно, вы же занимались партстроительством после того, как ушли из коммунистической партии, даже спонсировали или пытались спонсировать новые политические движения.

В. СЕМАГО: Более того, ну, вообще конечно не знаю, насколько мои коллеги помнят, или благодарят меня за это. Ну, я определенную поддержку оказывал компартии. А в 98 году пытался создавать свое движение – новые левые. Но финансовая экономическая компонента разрушила эту иллюзию, потому что пришли…

С. КОРЗУН: Злые языки писали, что деньги у Вас закончились. Или перестали давать.

В. СЕМАГО: Нет, тогда еще нет, они закончились позже. А тогда просто пришли люди, партстроители после приведенного нами съезда организационного движения Новые левые. Где я из чувства деликатности, хотя профинансировал все это мероприятие, сказал: ну, не надо меня делать лидером. Давайте я останусь членом политбюро. Они пришли и сказали: Владимир Владимирович, давайте, нас пять человек матерых политработников. По пятерке каждому. 25 000 долларов в месяц. И мы Вам отстроим движение только так. Я сказал: Вы знаете, большое спасибо, наверное, я не буду этого делать. Они сказали: а мы пойдем тогда к другому человеку. И ушли. Этой же толпой и ушли. Вот так мое окончательное разочарование в собственном партстроительстве и наступило. А потом были годы творческих исканий, и в конечном итоге "Единая Россия". По той простой причине, что …

С. КОРЗУН: А чего не можете без партии, вот чтоб совсем не примыкая? Или помогает реально в бизнесе?

В. СЕМАГО: Объясню. Это тот же самый импульс. Хотя уже возрастные факторы должны были повлиять на психику. Это тот же самое заблуждение, что когда вступаешь в компартию Советского Союза, понимаешь, что без этого нельзя. Вот нечто похожее, конъюнктурное, я вот здесь откровенно говорю это, конечно, было и при вступлении в "Единую Россию", почему. Потому что хочется что-то сделать.

С. КОРЗУН: Если не я, то кто же?

В. СЕМАГО: Ну, а проживать. Вот у меня папа, вот он перед глазами, его образ. Ну, они же войну вытащили. Если не они, то кто. Вот здесь как бы и попытка особенно сегодня. Ну, тяжелое время, ну, давайте в партии какой-то ресурс умных, неглупых людей попробуем опять-таки использовать. Вот говорилось, губернаторам представить каких-то политических деятелей из партии, чтобы они помогали словом и делом. Я предлагал другое, что есть люди, которые не стремятся к почету и к званиям. Ну,возьмите, например, того же Владимир Семаго вице-губернатором по экономике к какому-нибудь молодому, энергичному губернатору. Ну, почему Вы не используете…

С. КОРЗУН: В хороший район еще там.

В. СЕМАГО: Могу даже и в хороший район. Я уже взрослый человек. И уже насиделся в Москве.

С. КОРЗУН: На Чукотку, нет?

В. СЕМАГО: На Чукотку, там занято все. Там очень. А потом там надбавки эти.

С. КОРЗУН: В Краснодар какой-нибудь, там юг, ближе к морю.

В. СЕМАГО: Д, ну, в Калмыкию, в Коми АССР. Куда угодно. Просто действительно иногда хочется, и есть какие-то здравые мысли, которые можно было бы использовать.

С. КОРЗУН: Вниманию рекрутеров, Владимир Семаго на "Эхе Москвы" в программе "Без дураков".

В. СЕМАГО: Набивается.

С. КОРЗУН: Ну, у нас есть еще один эксперт, он, может, не такой язвительный, но очень умный. Георгий Сатаров.

В. СЕМАГО: О, это прекрасно.

ГЕОРГИЙ САТАРОВ: Когда Владимира Семаго уже депутата первой думы спросили, как он бизнесмен оказался в рядах коммунистах. Он ответил: такое грязное дело можно делать только чистыми руками коммуниста. Это замечательная фраза, но помимо того, что это такой милый стеб, она отражает очень важную ситуацию, характерную как для 94го года, так и для 2009го. Это совмещение политики и бизнеса. Это вот такая яркая демонстрация того, как можно использовать любую партию, независимо от своих личных убеждений для того, чтобы продвигать свой бизнес, и действительно Семаго был ярок и талантлив как в том, так и в другом.

В. СЕМАГО: Похоронил.

С. КОРЗУН: Чего это вдруг, Вы прекрасно выглядите. Свежий цвет лица.

В. СЕМАГО: Ну, на самом деле Жора, конечно, прав. Потому что то, что ему пришлось перенести за период взлета и последующего ухода. Не говорю падения, а ухода из реальной политики в стан экспертов. Конечно, для него, человека искренне озабоченного ситуаций в России, все это очень скверно ощущается. И как раз когда я говорил о своей невостребованности, я говорил о том, что есть еще некая серьезная достаточно группа, прослойка людей, которая могли бы принести пользу. Но поскольку у нас все-таки все зациклено на премьер-министра. И люди, стоящие вокруг него не обязаны прислушиваться к импульсу снизу или сбоку, они лишь выполняют те решения, которые дает им их непосредственный начальник. Начальник всей страны. И у меня была конфликтная ситуация односторонняя с Игорем Ивановичем Сеченым, который занялся вплотную Латинской Америкой, и я попытался каким-то образом, будучи первым заместителем председателя делового совета Россия-Венесуэла войти в структуру его деятельности, желая помочь, желая привнести то разумное, что я бы мог. А вместо этого я не получил ни одного ответа на те свои три письма, три обращения, которые были ему направлены. Более того, никакие попытки дозвониться до этого великого человека тоже, в общем, не возымели никакого позитивного решения. Хотя я знаю человека с 96го года.

С. КОРЗУН: У Вас большой бизнес в Венесуэле?

В. СЕМАГО: Ну, сейчас нет. Потому что я могу Вам честно сказать, мне последние шаги команданте активно не нравятся, и я думаю, что вот я с моими партнерами, а получилось так, что они оказались на иронии судьбы американцами повторяю еще раз, я не был никогда в США. А партнеры в Венесуэле у меня американцы. Я думаю, что нам нужно очень внимательно сегодня смотреть на то, что происходит, учитывая, что не за горами будет сейчас референдум на ту же самую тему, на которую Чавес проиграл. А выборы, которые буквально некоторое время назад в Венесуэле, показали, что шесть самых густонаселенных, экономически развитых штата в Венесуэле проголосовали против тех выдвиженцев, которых рекомендовал Чавес. И вот мне кажется, что это очень серьезный сигнал, если он проиграет референдум второй раз. Тогда, значит, получается, что мы можем закрывать для себя Венесуэлу.

С. КОРЗУН: А что грозит смена Чавеса, кроме того, что Вы для себя закроете Венесуэлу. Что это несет в масштабах Америки.

В. СЕМАГО: Росооборонэкпорту, он, конечно, потеряет серьезного партнера, а они очень много сделали и пытались продвинуться на рынке Латинской Америки, в первую очередь черед Венесуэлу. И достигли определенных успехов. Там была только одна, на мой взгляд, тактическая ошибка. Они стали изображать из себя инженеров по всем вопросам. И лоббировать абсолютно всех, кто приезжает в Венесуэлу, ну как бы на подобии тех самых структур, о которых мы с вами говорили. Близкие к правоохранительным органам. Вот они тоже стали говорить всем, что давайте все через Рособорон делать. Хотите, мы Вас заведем туда, у нас такие связи. Мы так все можем. И вот эта концентрация, или сужение горлышка, прохода в венесуэльскую экономику, оно может отрицательно сказаться, конечно, на развитии бизнеса. И в мае будет заседание делового совета. И очередная комиссия высокого уровня, на которой Игорь Иванович Сечин будет присутствовать в качестве сопредседателя. Если опять-таки его окружение не сделает серьезных выводов в отношении малого и среднего бизнеса, в отношении того, что нужно расширять это горлышко, а не сужать его. Но, к сожалению, вице-премьер действует в русле только тех направлений, которые он курирует. Это нефтяная, это Роснефть, это судостроительная компания, он ее тоже попытался засунуть, и это еще целый ряд направлений, которые напрямую связаны с вице-премьером, это не совсем правильно.

С. КОРЗУН: Вернемся все-таки к теме, заявленной Георгием Сатаровым, хорошая тема, да, власть и бизнес, бизнес и политика. Как Вам удавалось это совмещать, или наоборот, разводить. Ну, когда вы активно работали на политической арене в Госдуме.

В. СЕМАГО: Развести удалось по той простой причине, что существует предубеждение против тех политиков, которые на каком-то этапе вдруг вышли из нее, а потом пытаются войти, будучи уже в возрасте. Это сложный процесс. Это только Черчиллю удалось блестяще и блистательно, который в 69 лет стал премьер-министром. Это отчасти удалось Евгению Максимовичу Примакову, который в 69 лет стал премьер-министром. На сегодняшний день, если ты приходишь куда-то, и у тебя нет дружеских связей, Вы можете совершенно спокойно рассчитывать на такое холодное, презрительное равнодушие, что тут даже не надо говорить. Что касается бизнеса, то тут можно что-то делать, но сочетание практически невозможно. Вот Вам пример Лебедева, кстати говоря, Александра Евгеньевича. Человек, который откликался со своей наивностью и простотой на все инициативы государства…

С. КОРЗУН: Наивный и простой разведчик, это хорошо.

В. СЕМАГО: Ну, вот так вот видимо, наверное, он поверил в разумный гений нашего правительства больше, чем это должно было быть. Авиационные проблемы. Александр Евгеньевич был одним из первых. Результат – ноль, потерял деньги. Строительство недорогое, так называемое доступное жилье. Был одним из первых. Создал несколько предприятий. Говорил все время правительству – давайте вместе делать. В результате абсолютно нулевая программа. Картофель, который он стал выращивать, и который тоже должен был бы принести какие-то ощутимые результаты, в конечном итоге навернулся на сопротивление местных властей в регионах. Ну, и спрашивается, как можно сочетать бизнес и политику.

С. КОРЗУН: А если к Вам вернуться, как Вы сочетали, и когда Вы уходили в депутаты, и даже Вы были членом различных комитетов, на кого оставляли бизнес? Неужели совсем…

В. СЕМАГО: Ну, наверное, это была моя ошибка, потому что тот та волна деловой активности, которая у меня намечалась на конец 20 века, она постепенно спала, потому что большей заразы, чем нежели искреннее увлечение политикой, вообще , представить себе трудно. Может быть, еще искусство. Может быть, какая-то яркая театральная…

С. КОРЗУН: Коллекционирование.

В. СЕМАГО: А вот даже опять-таки, возвращаясь ну гораздо интереснее, и гораздо эффективнее ты можешь словом добиться чего-то, чем нежели ты в течение длительного времени что-то выстраиваешь. А потом сама общая тенденция бизнеса в России, вот этого тотального воровства, и договаривания со всеми и вся, что только тебе можно будет сделать именно это, потому что ты договорился вот с этим, этим и этим, это не бизнес. И вот сегодняшний кризис показал, что у нас твердых, жестких структур фактически не создалось.

С. КОРЗУН: А для Вас лично что интересно, власть, которая дает деньги, некая универсальная власть, либо власть, которая завоевывается внеденежными способами. Власть сама по себе.

В. СЕМАГО: Второе. Потому что я же не женщина, не блондинка, чтобы испытывать какое-то ощущение восторга от покупок.

С. КОРЗУН: Ну, если это покупки международных корпораций, скажем, проникновение бизнеса все дальше и дальше, увеличение его, вхождение на первые строчки списка Форбс.

В. СЕМАГО: И все равно это игра. Форбс, Морбс, ну, где сейчас эти Форбс?

С. КОРЗУН: Ну, они ужались, кто в 3 раза, но в принципе, в общем, почти все остались.

В. СЕМАГО: Ну, они остались при своих деньгах, при своем кэше, а все, что корпоративного, они практически все потеряли.

С. КОРЗУН: Ну, ладно, они потеряли с падением акций, они или наверстают, или не наверстают. Это же был вздутый пузырь во многом.

В. СЕМАГО: Понятно, что свои личные деньги, размещенные где-то в другом месте, они остались. Я как раз об этом и говорю. Но мне представляется все-таки, что сама по себе структура взаимоотношений в бизнесе, она была основана на разрешительных или на доверительных контактах с власть имущими, и как следствие этого…

С. КОРЗУН: Это в России да?

В. СЕМАГО: Да, не выстраивался бизнес, как таковой. А вот прямого такого, чистого бизнеса, который бы создавал такие же компании, как в Америке, в Англии, у нас же нет. У нас нет традиции, у нас нет ощущения бесконечного, тяжелейшего труда, вложения труда многих поколений. У нас ничего этого нет. У нас взяли у Бориса Николаевича в долг, потом забыли отдать долг. А теперь вот сейчас не знают, чего делать с этим. Вот такая позиция, она ничего общего с бизнесом не имеет.

С. КОРЗУН: Вот тут на одной как бы практической конференции журналисткой были журналисты экономисты. Я со своим дилетантизмом вперся туда, а они все говорили, что у нас нет реальных индикаторов. Там, скажем, уровень занятости, или учетные ставки, которые дает Центробанк. Вот нет у нас таких индикаторов. А я вот со своей наивностью спросил: а может, это не индикаторов нет, а рынок у нас не совсем рыночный. Может, экономика у нас не совсем рыночная? На меня все зашикали, сказали: ну, как рынок есть, нет индикаторов у нас. А Вы что думаете по этому поводу?

В. СЕМАГО: Ну, я например, мог бы с Вами, не потому, что я, пытаюсь, находясь в вашей студии польстить Вам. Я думаю, что все-таки понятие настоящий рынок, конечно, у нас не существует. У нас не существует биржа. Ну, что неужели Вы считает реально, что падение котировок на бирже у нас в России может оказать реальное какое-то влияние на экономику. А как регулятор рынка на Западе, биржа – это практически все. У нас спекулянты имели очень ограниченный доступ. Причем опять не просто спекулянты, которые играют, а те спекулянты, которые дружат с определенными власть предержащими людьми. Только эти спекулянты выигрывали у нас, как всегда. Поэтому я глубоко убежден, что мы не выстроили этой схемы, и слава Богу, потому что мы, может быть, за счет этого меньше-то и пострадаем.

С. КОРЗУН: И весь мир придет к системе государственного регулирования? Гораздо более полного контроля над тем, что происходит?

В. СЕМАГО: Я думаю, что, безусловно, эксперты правы, что, наверное, все-таки экономические конструкции мира сегодня претерпят глубочайшие изменения. И мы, предположим, к середине 21го века будем иметь совершенно иную конструкцию.

С. КОРЗУН: Вы можете предположить, какая это будет конструкция? Ну, Сорос предполагает создать или новую валюту, в общем. Почти все говорят, что пора отказываться от доллара. И, тем не менее, не похоже на то, что были готовы к этому, учитывая огромные запасы долларовые того же Китая, той же Японии.

В. СЕМАГО: Они же и выпускали специально под нас. Я думаю, что будущее общемировое в таких международных конгломератах. Я думаю, что вот это будет следующим шагом.

С. КОРЗУН: Например, как Евросоюз, допустим. А дальше что?

В. СЕМАГО: Не только. Еще и отраслевые конгломераты по бизнесу. Это, например, должно быть слияние крупных компаний, которые в конечном итоге будут регулироваться не самостоятельной волей, а волей правительства. И вот, например, может быть и конгломерат политический, который может оказывать влияние на конгломерат экономический. Условно говоря, все металлисты Европы и России объединились в одну систему и вырабатываются правительственные решения для того, чтобы общество взаимодействовало, подчеркиваю. Общество взаимодействовало, государство взаимодействовали с этими металлистами.

С. КОРЗУН: Т.е. капитализм отмирает, и принципы свободной конкуренции свободного рынка отмирают в результате этого кризиса?

В. СЕМАГО: Боюсь, что да, потому что перераспределение в связи с уменьшением объемов естественных полезных ископаемых, удобрений, минералов, энергетических ресурсов, все уходит. Значит, все перейдет в категорию регулирования, распределения. А как можно распределять, если вы не будете иметь масштабных инструментов. Я думаю, что за этим будущее. К сожалению. Вот к середине 21 века, возможно, мы этого не увидим. Я, по крайней мере, может быть, но это будущее экономики.

С. КОРЗУН: Я Вас назвал кинопродюсером. Вы на самом деле кинопродюсер.

В. СЕМАГО: Пытался.

С. КОРЗУН: Кино – это серьезный бизнес? Или что для Вас, или это увлечение?

В. СЕМАГО: Сегодня, если говорить не обо мне лично, а вообще, о картине, которая просто из-за недостатка времени мы не сможем длинно говорить. Но это влияние, безусловно, телевидения, которое перестало заниматься кино, оно говорит, нужно делать только так. Берете медийные физиономии, всовываете их на пленку, и показываете людям, потому что люди пойдут. Они этих людей знают. Второе, это естественно концепция кинотеатров, которые говорят, нам нужно к попкорну, к тем кафе, к тем игровым автоматам, которые у нас есть, еще и кино, которое бы создавало общую атмосферу. И это полное отсутствие какого-либо интеллектуального интереса у людей, которые создают кино к самому кино.

С. КОРЗУН: Я к Вам, как к продюсеру, к Вам лично, потому что тема программы, напомню все-таки – Владимир Семаго. Вот для Вас интересен бизнес, или был, для вас интересна политика, или была. А кино для Вас интересно?

В. СЕМАГО: Но есть, но, к сожалению, очень сложно реализуемые проекты.

С. КОРЗУН: Ну, что ж, пожелаем Вам удачи в ваших проектах.

В. СЕМАГО: Спасибо.

С. КОРЗУН: Гостем программы был Владимир Семаго. Владимир, я благодарю Вас за то, что Вы пришли в эту студию…

В. СЕМАГО: Вам спасибо, что позвали.

С. КОРЗУН: И ответили на те вопросы, которые нас интересовали. Счастливо.

В. СЕМАГО: Спасибо.


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025
Сейчас в эфире
«Персонально ваш» с Русланом Сулеймановым
Далее в 15:55Все программы