Геннадий Онищенко - Без дураков - 2008-09-24

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхе " Сергей Корзун и мой сегодняшний гость – человек, который выполняет все санитарные предписания, не курит, не употребляет алкогольных напитков, не пьет грузинских вин и боржоми. И потому он главный санитарный врач России. Геннадий Онищенко. Геннадий Григорьевич, добрый вечер.

ГЕННАДИЙ ОНИЩЕНКО: Доброй ночи.

С. КОРЗУН: Ну, не ночь еще совсем или для Вас ночь? Рано встаете?

Г. ОНИЩЕНКО: 22 часа, почему, я еще на работе в это время. Но, тем не менее, по общепринятым понятиям, это уже.

С. КОРЗУН: В чем наврал в представлении Вашем?

Г. ОНИЩЕНКО: Алогизм есть некоторый. Не пьет алкоголя, а потом выделяется еще одна номинация, которая тоже является алкоголем.

С. КОРЗУН: Ну, в общем, понятно, что журналисты привыкли так тонко намекать на толстые обстоятельства. И об этом тоже понятно, что будет разговор в том числе. А вообще вредных привычек никаких нет? Вот Вас все знают и все рекомендуют еще со студенчества, практически, как человека абсолютно работоспособного, рано встающего. Не замеченного ни в каких вредных привычках абсолютно.

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, так даже не интересно, скорее всего, наверное, это так, если говорить об общеизвестных – пьет, курит. То да, это так и есть.

С. КОРЗУН: Т.е. алкоголь вообще никакой не употребляете?

Г. ОНИЩЕНКО: Нет.

С. КОРЗУН: Т.е. ни пиво, ни красное вино, ни коньяк, который рекомендуют сердечникам даже.

Г. ОНИЩЕНКО: Вообще никакой. Бытовую химию не употребляю, парфюмерно-косметические изделия.

С. КОРЗУН: Внутрь или снаружи тоже не употребляете.

Г. ОНИЩЕНКО: Энергетические напитки. Ну, ничего. Бывает же такое.

С. КОРЗУН: А как же роль главного санитарного врача. А попробовать? А на себе опыт поставить, Вы же врач. Те же энергетики, или пиво, понять, какой эффект они производят на организм.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, ну, для этого у нас есть не такие вычурные, а очень утвержденные совершенно сертифицированные тесты, которые определяют и качество, и безопасность этой, так называемой, пищевой продукции. Так что это не является препятствием.

С. КОРЗУН: Геннадий Онищенко, главный государственный санитарный врач в России, и руководитель федеральной службы Роспотребнадзор сокращенно. Полностью с вашего позволения не буду приводить ее названия. Человек, который очень давно в этом деле, в этом бизнесе. Сразу после окончания института в Донецке это было Донецкий институт и сразу на железную дорогу и контролировать санитарного состояние железнодорожных путей или что?

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, когда-то ведь министерство путей сообщений это было государство в государстве, которое имело все и социальную инфраструктуру, и свое отдельное здравоохранение, которое выгодно отличалось от общего здравоохранения. И это было оправдано. Ведь для такой огромной страны, как Россия отсутствие железнодорожных путей это значит отсутствие страны. Истории известно, что один из наших царей опрометчиво отдал тогда Транссиб в концессию, и где-то через полтора года ему пришлось ее выкупать, потому что… Вот поэтому это была военизированная организация, когда я пришел на работу, я помню, в архивах нашел, что вот мой предшественник на моей месте был майор административной службы. И до начала 60х годов даже мог, например, попасть на гауптвахту. Т.е. это подчеркивает, что это была военнизированая организация.

С. КОРЗУН: В Ваше время так же было?

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, затем это все стало уходить. И вот сейчас железнодорожный транспорт является РАО, ну, по существу, переведен на чисто коммерческие, т.е. на законы рынка, что сегодня, в общем-то, уже сказывается. Сказывается и на доступности, и на возможности передвижения на нем. Поэтому это очень непростое решение для страны. Это системное решение. И вопрос доступности при таких огромных просторах, вот сегодня Дмитрий Анатольевич был, не спросили ни про зарплату, ни про что, а спросили: а как с билетами? Потому что это сегодня объективное препятствие. И вот я был последнее время на Дальнем Востоке, часто езжу, люблю этот регион. Понимаете, ментальность изменилась. Люди говорят: вот у Вас в России. Т.е. они дальневосточники себя уже как-то отделяют от России. Это не какие-то там аборигены. А вот те люди, пришлые, русские люди, которые говорят "У Вас в России". Это страшное явление. Поэтому здесь, конечно, вопрос не экономический, вот доступность переезда. Вспомните время, когда было…

С. КОРЗУН: Вы этими вопросами занимаетесь, как главный санитарный врач?

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, я не как главный санитарный врач. Просто Вы затронули тему железнодорожного транспорта, а я пытаюсь вот на таких осовремененных примерах показать его значение вообще в истории, в экономике нашего государства. А это меня в какой-то мере волнует. И в рамках законодательства по защите прав потребителей обман, доступность, не выполнение услуги это, в общем-то, тоже в какой-то мере моя проблема. Но больше все-таки давайте поговорим о здоровье.

С. КОРЗУН: Давайте о здоровье и о Вас, поскольку тема программы "Геннадий Онищенко". Напомню, что Геннадий Григорьевич гость программы "Без дураков", на радио "Эхо Москвы". Вы знаете, наверняка, Вы читаете то, что о Вас пишут. Что Вас перед 2008м годом называли вдруг журналисты одного из изданий, может, даже нескольких, одним из кандидатов на преемственность Владимира Путина на посту президента.

Г. ОНИЩЕНКО: Это просто…

С. КОРЗУН: Была такая публикация.

Г. ОНИЩЕНКО: Это глупая провокация. Не более того.

С. КОРЗУН: Провокация? Т.е. у Вас нет амбиции руководить не только санитарной службой, но и государством?

Г. ОНИЩЕНКО: Я вообще в некотором смысле счастливый человек, потому что я люблю свою работу, и она меня устраивает вполне. Т.е. я полностью удовлетворен. Хотя вот интересное наблюдение. Был в нас такой мой коллега Валентин Войно-Ясенецкий, ну, он канонизирован сейчас Русской православной церковью. Будучи священнослужителем, получил сталинскую премию за очень фундаментальный труд в здравоохранении, в хирургии. Называется "Очерки гнойной хирургии". Это дорогого стоит. Так вот он когда выбирал свой жизненный путь, он сказал, пришел к маме, а у них мама решала все вопросы. Он ей сказал. Он хотел сначала поступить в художественное училище. Он сказал: я не могу заниматься тем делом, которое мне нравится. И сказал: я должен лечить людей. Т.е. вот то, что нравится, он не будет заниматься, а вот то, что он должен. И это говорил молодой человек, который только что закончил гимназию. Инфант.

С. КОРЗУН: Вы сами рано определились с профессией? По стопам мамы пошли, или как это произошло?

Г. ОНИЩЕНКО: По стопам мамы, да. Мама у меня средний медицинский работник, ну, это понимаете, не только, видимо, еще и особенности характера. Они же тоже предопределяют, кем человек хотел бы стать. Вот я выбрал себе эту профессию, именно санитарного врача. Профилактика, которая в позапрошлом 19 веке называлась общественное здравоохранение и медицинская полиция. Вот такая была профессия. Сейчас она называется санитарный врач. Врач эпидемиолог.

С. КОРЗУН: Геннадий Онищенко гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Ну, все же Вы, наверное, не можете отрицать, что многие рассматривают Вас, да Вы собственно и являетесь крупным политическим деятелем. Поскольку Ваши решения в политической области бывают достаточно важны. Поэтому не буду скрывать, мы опросили кое-кого из политологов и политиков, что они думают о вашей деятельности. Ну, в частности Глеб Павловский.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Вообще хитом было в какой-то момент появление этой фигуры на этом месте. У нас не было такой фигуры действующего в открытом поле публично главного санитарного врача. И тут появился Онищенко. Когда появляется новая фигура, ее тут же начинают разыгрывать. Разумеется, ее разыгрывает власть в своих интересах, ее разыгрывают общественные лобби. Если уж ты вышел в поле массовой популярности, а Онищенко был обречен на массовую популярность, появляется один такой грозный доктор Айболит на всю страну. А раз ты популярен, ты должен все время подкармливать публику чем-то, выступать с разными инициативами.

С. КОРЗУН: Напомню, что это было мнение Глеба Павловского. Может, ответите, если не согласны.

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, во-первых, мне честно скажу, не нравится вот то, что мы персонифицируем меня, хотя я думал, мы о работе будем говорить. Ну, что тут есть? Должность главного государственного санитарного врача, она была введена практически с декретом совета народных комиссаров о санитарных органах республики. Хотя и до этого санитарные врачи была в армии. Они так и назывались – главный санитарный врач армии его императорского величества. Другое дело, что в советское время, не было такой темы в общественном сознании, как публичность. Ну, это было просто, все было зарегламентировано, никто, если выступали мои коллеги, то очень по конкретным вопросам. Ну, а правильно было замечено, что если ты по своей должности должен говорить о качестве продуктов, говорить о здоровье, говорить о вредном влиянии среды обитания, то ты невольно обречен…

С. КОРЗУН: Быть в центре общественного интереса.

Г. ОНИЩЕНКО: Да. И причем не какого-то отвлеченного интереса, а как там в Греции. Да. А именно вот: а что со мной? Да, плюс это было помножено ведь на тот диссонанс, который был. Наш советский, тире российский человек, он же был в глубочайшей убежденности воспитан: мое здоровье это мое дело, а если оно испортилось, то государство обязано мне его восстановить. То сейчас начинает уже молодежь по-другому мыслить, понимать цену своему здоровью. И вот в этих ножницах, конечно, нужно было объяснять, нужно было рассказывать. И конечно, эта должность, она обязана быть ну не в центре внимания, но во всяком случае…

С. КОРЗУН: Публичная должность. Вы себя спокойно ощущаете публичным человеком?: Привыкли уже к этому. Вот многие журналисты писали, что первый всплеск популярности и публичности, наверное, был связан с делом пивняков, когда Вы… нет? Качаете головой.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет.

С. КОРЗУН: Когда Вы боролись, ну, во-первых, против рекламы, ну, в общем, выступили против пивного лобби во многом.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, это было тогда, просто они же сделали титаническую ошибку, когда они позиционировали себя. Они это не заметили, ну, и прошло. А когда они вот там собирали какие-то народные волнения среди бизнес-элиты, ну, так сказать, пролетарии олигархического труда собрались и начали там раскручивать эту кампанию. Не оценив отношения общества вообще к алкоголизации. Особенно женской части.

С. КОРЗУН: Напомните, в чем была суть Вашей инициативы, это лучше из первых уст услышать.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, дело вот в чем. Дело в том, что все-таки, наверное, 95й год, когда первая Чеченская кампания началась. Когда там вокруг возникали вопросы, приходилось их разъяснять. Вот это было, скорее всего. Потом Дагестан 94 го года, когда там была вспышка холеры. Причем где-то более 1000 человек заболело. И еще столько же были носителями холерного эмбриона. Вот тогда эту ситуацию нужно было… Ну, холера, представляете, библейская инфекция. А это была инициатива очень простая, она сейчас реализовалась, правда, с потерей…

С. КОРЗУН: В других формах. Т.е. тогда ее не удалось ее реализовать в том виде.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, она реализовалась с потерей 4х лет. Значит, в чем была проблема? Пришел бизнес. Государство недооценивает ситуацию. Бизнес совершенно легально начинает искать рынки сбыта, так называемого, пива. Так называемого пива, но все-таки не пива.

С. КОРЗУН: Почему "так называемого"?

Г. ОНИЩЕНКО: Оно все-таки не пиво. Потом объясню. Вот оно заказывает профессионалам. Они говорят: хорошо, молодежь это та аудитория, на которую надо работать. Среднее поколение уже сложилось, кто пьет, кто не пьет, а если кто пьет, так у него есть свои предпочтения, и все. Целевая аудитория, и начинается – молодой человек – это круто, самый умный пойдет за пивом. Кто самый… Помните вот эти бренды?

С. КОРЗУН: Было.

Г. ОНИЩЕНКО: И что получилось?

С. КОРЗУН: Ну, Ваши противники говорили, что все-таки пиво лучше, чем водка?

Г. ОНИЩЕНКО: А вот я тоже скажу об этом. И через 2 года мы не только расширили рынок производства. Мы в молодом поколении воспитали образ поведения. А это страшно. Когда я задавал вопрос тому, кто это раскручивал, он толковый парень, молодой. Потом он, правда, в порядке какого-то оправдания пришел ко мне и говорит: давай я тебе какую-то сделаю клип, который на пользу. И мы тогда с ним о грудном вскармливании сделали. Он немножко покрутился. Заполь тогда покойный нам чего-то помог, ну, на этом все и заглохло. Говорю: заплатите мне, я все сделаю наоборот. Понимаете, вот настолько уверен он в своей… Если бы этим занималось государство, это можно было решить. Но ведь пивняки не ставили вопрос вытеснить тяжелые напитки более легкими спиртными. Они ставили вопрос, развить свой рынок, и что получается сейчас. Фантастический рост потребления пива и при этом растет потребление тяжелых напитков. Т.е. нагрузка на генофонд популяции многократно усилилась.

С. КОРЗУН: А в чем причина? И так Россия много пила. А в чем сейчас стали пить больше?

Г. ОНИЩЕНКО: Да, Вы правильно говорите. В 14м году император Николай Второй, когда он принимал первый указ, высочайше утвержденный указ относительно ну она называлась тогда первая антиалкогольная кампания, хотя она таковой не являлась, ну, просто указом дал, как ныне принято говорить, муниципальным образованиям право принимать решения о там запрещении употребления спиртных напитков. Это была Первая мировая война. Но тогда потребление было где-то около 5 литров. Сейчас у нас потребление зашкаливает далеко за 10, а по моим расчетам 18 литров.

С. КОРЗУН: С французами сравнялись? Обогнали уже?

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, французы тоже горькие пьяницы. Хотя они стараются держать какой-то лоск. Но мы-то пьем совсем по-другому, чем французы. У нас-то культура, ну, я бы так сказал, вообще нет никакой культуры потребления спиртных напитков. Мы породили за последние 15 лет целые отрасли промышленности, которые, в общем-то, формально нельзя назвать пищевыми продуктами. Ну, например, парфюмерно-косметические изделия. Ну, например, бытовую химию. Сейчас появилось еще одно страшное явление, которое носит название энергические напитки. Это алкоголь, соединенный с тонизирующими напитками.

С. КОРЗУН: Я думаю, об этом поговорим во второй части программы. Я пока просто напомню, что гостем программы "Без дураков" сегодня является главный государственный санитарный врач России Геннадий Онищенко, и мы вернемся в эту студию через 2 минуты.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: Ну, я напомню, что гость моей сегодняшней программы руководитель Роспотребнадзора и главный государственный санитарный врач России Геннадий Григорьевич Онищенко. Мы поговорим еще чуть позже об энергетических и других напитках алкогольных, может быть, не алкогольных. Я бы хотел обратиться к одному эпизоду из вашей биографии, который не совсем ясен, и по-разному журналистами описывался. Это та самая первая чеченская война, о которой о Вас говорили, когда Вас взяли в плен, сделали заложником. Это был, наверное, один из самых таких страшных и ключевых моментов в жизни? Или было и пострашнее? И что на самом деле произошло тогда?

Г. ОНИЩЕНКО: Значит, ну, как Вам сказать, страшное это или не страшное. А без этого нельзя. Значит, что я скажу. Ну, тот случай сейчас мне очень сильно помогает. Когда мне очень тяжело, а такое в моей жизни бывает, как Вы догадываетесь, говорю: слушай, да какие проблемы? В принципе, тебя уже не должно было быть. Ты уже живешь другую жизнь. Если нам по некоторым религиям положено прожить 7 жизней, то я вот уже живу другой жизнью. На самом деле, конечно, помню. 18 часов, август 28е, я на своем брезентовом уазике уезжаю из Грозного в сторону Первомайки с тем, чтобы подняться на перевал и уйти в Начеречное. Как раз тогда в Урус-Мартановском районе была вспышка полиомиелита, последняя в европейской истории вспышка полиомиелита. Тогда Джахар Дудаев отменил прививки у детей. И мы получили вспышку. Более 100 случаев паралитического полиомиелита, который я, учась в институте, не мог увидеть.

С. КОРЗУН: Т.е. уже не было в европейской истории.

Г. ОНИЩЕНКО: А тут вот тебе, пожалуйста, в Европе такой случай. Нужно было проехать Моздок, и обгоняет машина. Вишневая семерка, без номеров. Внутри не просвечивается. Там сидят ну полно народу, полный комплект. Обгоняет нас. Мы подъезжаем к т-образному перекрестку, налево это на Ингушетию, а направо и в гору на Первомайский перевал.

С. КОРЗУН: Т.е. Вы без сопровождения были. Просто один газик.

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, водитель и я. А в ту войну я ездил в тот период вообще ночью, днем, ночевал везде. Тогда было все нормально. Когда мы пришли в 95м году в Чечню, там были советские люди. Мы уже были не советскими, мы уже хлебнули невыплаты зарплат, они тоже ее хлебнули. Но они вот как-то были забальзамированы в понимании советского периода. Дай нам то, дай нам то. Что, кстати, не было уже в 2000м. Это были тоже уже другие люди совершенно. И они нас обгоняют и на перевале на самом верху, мы выходим из поворота. И стоит посередине эта машина, два автоматчика и забирают. Разные версии ходили. Но я думаю, меня спасло то, что я врач.

С. КОРЗУН: Т.е. ходили версии – то, что украинец наполовину. Вроде как…

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, нет, это как раз не то, что это когда мы и вот действительно говорят в фильмах и в книжках пишут, это действительно так, жизнь в один момент проходит перед глазами.

С. КОРЗУН: т.е. Вас поставили там лицом к машине…

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, ничего не поставили. Это отработанный прием. Я сидел впереди, водитель. Выходи из машины. Мы выходим. Трое идут с двух сторон. Один садится за руль, один впереди. Мой водитель, к счастью, оказался слева от меня, я посередине. И справа от меня главарь этой тройки. И все и машина уходит в другом направлении. Выводят в горы. Ну, разные версии ходили, специалисты мне говорили, что не дождались того, кто заказал. Ну, кончилось тем, что мы, уже когда стемнело, сели вместе поели, у меня в машине была еда. Поскольку ездить приходилось много. Порассуждали о причинах, об истоках войны….

С. КОРЗУН: Философские такие разговоры вели.

Г. ОНИЩЕНКО: Потянуло. Я говорю… Ты чего здесь делаешь? Я говорю: я врач. Я помогаю. У нас есть свои врачи. Я говорю: ну Ваши врачи такие же, как и Вы. У них разрушены дома, у них нет заработной платы, и им нужна помощь. Я еду с 9й больницы. И вдруг один реагирует: а у меня дядя в 9й больнице работает. Т.е. появился человеческий контакт. Т.е. до этого ты негодяй, ты убийца, а тут. Я говорю: вот я только, наверное, твоего дядю и видел. Вот я и с ним, и мы им вчера зарплату дали. И вот через этого мальчика. Он, кстати, один без маски был. Эти двое так и остались в масках. И вот я наладил контакт. Через него нашлась человеческая тема. Т.е. мы они во мне увидели человека, я в них. Через это удалось их разговорить. Но самое главное не в этом. Конечно, вот я живу, я не знаю, сколько у меня до этого жизней было, но в моем сознании это уже вторая. Так что это не простое испытание было в жизни. Оно многое дало переосмыслить.

С. КОРЗУН: Вы по всей стране катались. И, в общем, в очагах инфекционных…

Г. ОНИЩЕНКО: Работал.

С. КОРЗУН: Ну, катались, да, в том смысле, что крутили колеса, вернее уазики крутили колеса, чтобы Вас доставить по месту работы. И совершенно различные эпидемиологические обстановки. Это есть такой страх врача в том, что можно не справиться с чем-то и самому заболеть, в конце концов. Сколько в истории имен медиков осталось, которые…

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, не страх есть сомнение, есть тревога. Это, кстати, хороший признак. Это говорит о том, что ты еще человек мыслящий, потому что тревоги нет у того, кто не думает. Ну, вот это у меня один из таких экспресс тестов, что ты еще что-то. Понимаете, Россия это ведь не страна, это континент. И климат, ментальность юга России, севера России, Сибири. Нас пытаются всегда, знаете, подвязать, там я не знаю, к Швейцарии там. Или еще к чему-то ну не может этого быть. Понимаете. Поэтому есть сомнения, и каждый раз они присутствуют. И каждое утро, когда я прихожу на работу и вижу сводку, что там одно произошло, там другое. В третьем месте третье. Это, конечно, т.е. вот это, как только будет утрачена внутренняя тревога, значит, и все, ты потерял профессионализм, или говоря, на Вашей шкале, нюх. Я к Вашей передаче "Без дураков". Потерял нюх. Значит, все, ты уже должен о чем-то другом думать.

С. КОРЗУН: Человек, который постоянно имеет дело с инфекцией, профилактикой. А можно бытовой такой вопрос. Вы руки моете с антисептическим раствором всегда? Ну, просто интересно.

Г. ОНИЩЕНКО: Вы понимаете, есть такое понятие, как профессиональный цинизм. Он здесь тоже присутствует. Как раз, может быть, эта такая бесшабашность присутствует. Когда приезжаешь в очаг и видишь, что там люди с трепетом ищут дезинфекцию какую-нибудь, или какую-то маску на себя надеть, это вызывает, если не иронию, то, во всяком случае, внутреннюю усмешку. Потому что с одной стороны притупляется как бы чувство опасности, а с другой стороны, может быть, просто это построено на том, что ты знаешь, что этого быть не должно. Есть совершенно четкие приемы, и понимаете, мыть руки это не сам физический факт, а это, как бы Вам сказать, номинация, что не только руки надо мыть, просто надо быть осторожным.

С. КОРЗУН: А скажите, пожалуйста, честно только. Вот без дураков так. Хоть один раз Вы куриные яйца мыли с мылом, перед тем, как положить их в кипяток? То, что рекомендовали во время эпидемии птичьего гриппа.

Г. ОНИЩЕНКО: Во-первых, мыть яйца с мылом я не предлагал.

С. КОРЗУН: Журналисты наврали, наверное.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, нет, это, по-моему, было связано, как раз с пасхой с православной. Там что-то было или передернуто или не так расставлены акценты. А мыть их не надо. Просто свари вкрутую и, пожалуйста, ешь.

С. КОРЗУН: Т.е. кипяток сам по себе уже очищает…

Г. ОНИЩЕНКО: Он гарантирует то, что вирус группа будет убит.

С. КОРЗУН: А Вы человек суеверный? Есть у Вас какие-то приметы определенные, когда в Вашей деятельности. Или просто циничный, используя Ваше слово, как многие врачи.

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, суеверия, приметы, ну, как Вам сказать. Есть, наверное, какие-то предвестники, предчувствия. Вот это есть. Иногда даже ловишь себя на мысли, что вот ты это с тобой это уже было. На самом деле ты эту версию продумывал. Может быть, просто эпизоды повторяются, и ты как бы предвосхищаешь возможность развития такого варианта событий. И когда оно то, что ты думал, реализуется почти, в той же транскрипции, которую ты думал, это, конечно, иногда заставляет задуматься. Ну, конечно, как и у всех, 13е число не вызывает у меня…

С. КОРЗУН: Радости.

Г. ОНИЩЕНКО: Одобрительных возгласов.

С. КОРЗУН: Кошек не любите, переходящих дорогу?

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, с кошками как-то у меня не получается. Может, их мало стало. Надо подумать.

С. КОРЗУН: В зеркало сморите, и язык себе показываете, когда за ключами возвращаетесь?

Г. ОНИЩЕНКО: Язык я точно не показываю. Потому что я практически всегда на виду и это такие неадекватные реакции могут вызвать у окружающих…

С. КОРЗУН: Дорогого стоят некоторые реакции. Я бы попросил Вас ответить на некоторые вопросы, которые пришли по интернету. Вопросы, как раз, все по Вашей специальности. Есть здесь и довольно любопытные. Врач из Находки Мария спрашивает: "Продолжающаяся несколько лет история пищевых отравлений по всей стране наводит на мысль о спланированной диверсионной акции. Проводится ли анализ такой версии, или это из области конспиралогии?"

Г. ОНИЩЕНКО: Нет, почему, конечно мы проводим. Это наша обязанность, потому что надо помнить нам с Вами, что с 11 сентября 2001 года или как это называется 9.11, да, мы живем в условиях реального применения биологических рецептур, причем боевых биологических рецептур. Кстати, в этой связи вызывает некое такое умиление поведение США, которые во всем мире запрещают, требуют тотального контроля над всеми странами мира. А нет ли у Вас каких-то разработок, которые могли бы применяться для этого. Когда сами явили миру, это буквально в прошлом месяце они признали, что то, что произошло у низх с сибирской язвой, было вынесено из военной лаборатории и было применено. Т.е. обычная сибирская язва в конверте, она практически ничего не может вызвать. Это была смоделированная вещь. И вот возникает вопрос: как же получилось, где же Ваша-то безопасность? Во-первых, ответьте на вопрос: почему у Вас такие работы ведутся. А во-вторых, как Вы обеспечиваете безопасность, что у Вас это происходит?

С. КОРЗУН: Геннадий Григорьевич, а про нашу страну Вы все знаете? Военное ведомство вряд ли охотно делится с Вами секретами. Вы можете потребовать у них какую-то информацию?

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, во-первых, с военным ведомством мы очень активно сотрудничаем. И вот в ряде вопросов, в частности, когда возникла крымская геморрагическая лихорадка, они нам помогали военные медики. Когда были эпизоды с холерой в 94м году в Дагестане, мы тоже активно сотрудничали. И вот на этот предмет мы тоже смотрим. Ну, появление некоторых инфекций, оно всегда вызывает этот вопрос: что же произошло. Вот если мне зададите вопрос, а что происходит сейчас с Сибирской язвой в России. Астраханская область, Татарстан, Бурятия. Я ответ на этот вопрос знаю. Потому что здесь банальная сибирская язва. И почему это происходит. И почему это участилось? Все потому, что мы изменили свою экономику, но забыли под эту экономику подстроить механизмы. Т.е. если раньше весь скот прививался тотально от сибирской язвы, потому что он был государственный, сегодня это частный скот и…

С. КОРЗУН: И каждый волен делать или не делать.

Г. ОНИЩЕНКО: И каждый волен делать все, что хочет. Ничего не изменилось в природе. Природа, как была, как были в Сибири язвенные скотомогильники, их более 30 000, так они и остались. Но когда непривитый скот пасется на этих скотомогильниках, он заболевает. А от него начинают заболевать люди. Поэтому здесь… Появление таких инфекций, как сарс, торс, помните, был.

С. КОРЗУН: Птичий грипп?

Г. ОНИЩЕНКО: Грипп птиц. Это тоже проблема. Она существует, она реальна, она объективна. Но так, как она преподносится, вот я бы здесь 2003й год назвал бы четко – спланированный международным информационным терроризмом. Да, грипп птиц будет, среди птиц 16 типов штаммов. Из которых человек взял на себя всего лишь 4. Так что еще скамейка запасных большая среди только известных.

С. КОРЗУН: Есть к чему стремиться.

Г. ОНИЩЕНКО: Да и естественно природа говорит, что будет меняться пандемический штамм при переходе на человеческую популяцию. Но так, как он преподносился, это была экономическая война.

С. КОРЗУН: С чьей стороны?

Г. ОНИЩЕНКО: Экономическая война за переделы рынков. Рынков сбыта мяса птиц. А торс, который появился, который реально существует, и который выделен вирус, но так, как он преподносился, никто же не дал нам право просто объяснять людям. Вот тот контекст, который Вы вырвали насчет яиц, которые нужно мыть с мылом. Шампунем еще надо было сказать.

С. КОРЗУН: Водкой можно тоже, кстати.

Г. ОНИЩЕНКО: Это тоже элемент этой войны передернутая информация. Вместо того, чтобы дать в регионах врачам возможность объяснить людям, что происходит спокойно. Ну, нет же, бушующее пламя, люди в скафандрах. Не сегодня, завтра человечество будет сметено с лица земли новым вирусом. И снова мы вернемся к неандертальцам, это все нагнеталось, опробовалось, изучалось. Поэтому это серьезные вещи, которые надо понимать, оценивать и на них реагировать.

С. КОРЗУН: Геннадий Онищенко гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Вернемся, да, Вы собственно сами сказали, что здесь большая экономическая ставка. Может быть, не теми словами повторяю Вас. В общем, есть экономические войны. И мы помним, как раз в памяти есть некоторые экономические войны, о которых нам и напомнит своих вопросах политолог Марк Урнов.

МАРК УРНОВ: Когда речь идет о тех или иных санкциях против товаров стран, с которыми у нас внезапно обостряются отношения, здесь всякого рода действия г-на Онищенко носят жесткий характер, широкомасштабный. Я знаю, что было достаточно много объективных жалоб на качество вина, но то, что, скажем, запрещались к ввозу грузинские вина, Боржом и одновременно никакой тревоги агентства г-на Онищенко не било по поводу паленой водки, идущей, со столь нам милых, территорий Южной Осетии. Это несколько настораживает.

С. КОРЗУН: Напомню, что это мнение Марка Урнова. Ну, Вы не раз уже подобное мнение слышали, особенно в разгар этой кампании, наверняка.

Г. ОНИЩЕНКО: Давайте начнем с Молдавии. Сами виноделы говорят, что объем винной продукции, которую может произвести Молдавия, исчисляется 23-26ю миллионами ДК литров.

С. КОРЗУН: Можем даже этот элемент пропустить, поскольку и грузинские виноделы признали практически то же самое, что много паленых или ненастоящих, ненатуральных вин.

Г. ОНИЩЕНКО: Что касается грузинских виноделов, до этого 2 года вели силовые операции. Там никто ни врачи, ни гуманитарии не участвовали. Силовые операции о том, что там просто производилось… Ну, как Вы может отреагировать, как Киндзмараули, которое в советское время производилось…

С. КОРЗУН: Ну, а в 90е годы было миллион вариантов Киндзмараули, ни один не был похож на другой.

Г. ОНИЩЕНКО: Да, который от Чукотки до Калининграда в каждом ларьке стоял. Ну, как это может быть, объясните мне?

С. КОРЗУН: Геннадий Григорьевич, никто не ставит под сомнение, что действительно там были нарушения санитарно эпидемиологические, или нарушения рецептуры, и то, что это было для здоровья. Вопрос другой…

Г. ОНИЩЕНКО: А вот давайте это мы проиллюстрируем на другом примере. На американских ножках.

С. КОРЗУН: Давайте.

Г. ОНИЩЕНКО: Давайте, это более свежий пример. Где-то вначале лета я принимаю постановление главного санитарного врача об обработке хлором, по содержанию воды, где идет тупой обман нашего гражданина. И по отсроченное решение. Они вот не завтра, с сегодняшнего момента вводится эта норма. Нет такого. Так? Но что касается содержания воды, которое физиологически может быть от 4 до 5%, мы находим до 30%. Ну, т.е. берется, опускается в воду ножка Буша, замораживается и получаете вместо килограмма птицы 700 грамм вымоченной бывшей ножки Буша и 300 грамм просто воды вместо мяса. Разница в цене – не надо объяснять, да. Это начало лета. Было такое? Было. Это еще не 7 августа, не 8 августа, ничего. Даже и близко не было. Ну, если, конечно, не предположить, что я предвидел это все и специально…

С. КОРЗУН: Более того, организовывал.

Г. ОНИЩЕНКО: Сделал эту заготовку. Дается поручение региону. Они мне докладывают. Ну, например, мое последнее письмо, которое я буквально вчера подписал. В Алтайском крае мы забраковали 25 тонн ничего иного, как американских ножек, где вот эта пресловутая вода превышала норму. Как Вы считаете, правильно я сделал, что мои подчиненные там это запретили? Правильно. И потом ведь понимаете в чем дело. Да, был период в нашей жизни, когда ножки были спасением. Вы помните, да? Но когда сегодня мы платим рублем полноценным. Это не гуманитарная помощь, это не заем, когда Россия платит рублем полновесным, нам дают продукт, мягко говоря, не совсем соответствующий нормативам. Почему мы не можем высказаться.

С. КОРЗУН: Правильно я понимаю. Что Вы отчасти, отчасти признаете, что Вы защищаете, что Вы защищаете, в том чисел, и экономические интересы России?

Г. ОНИЩЕНКО: А почему отчасти?

С. КОРЗУН: Т.е. Вы, как главный санитарный врач России, стоите не только на страже…

Г. ОНИЩЕНКО: Если это наша продукция более качественная, почему я не имею права это говорить. Если я говорю, что охлажденное мясо, да, и мороженное и охлажденное можно есть. Но если охлажденное мясо с физиологической точки зрения сохраняет все те свойства, которые номинируются, да, лучше, чем перемороженное мясо, почему я об этом не могу говорить. Ну, пожалуйста, сегодня, кстати, есть технологии. Можно и из США везти охлажденное мясо. Или зачем к Соединенным, чего мы к ним привязались. Бразилия. У нас же огромные объемы, и всевозрастающие объемы с Бразилией.

С. КОРЗУН: Новая Зеландия какая-нибудь.

Г. ОНИЩЕНКО: Да, Новая Зеландия. Мы же везем оттуда мясо, ну, извините, почему этого нельзя. Мы говорим, что давайте, начнем с того. Был предмет, когда на сегодня 60% отечественного мяса делается охлажденным. Мы уже можем поставить вопрос о том, что детское питание, функциональное питание, диетическое питание надо делать только из охлажденного мяса. Так же? Придет время, когда все можно будет. Когда люди смогут покупать. Ведь поймите. У нас же не только проблема в деньгах. Еще и в грамотности нашего населения.

С. КОРЗУН: Т.е. просветительская работа одна из самых важных.

Г. ОНИЩЕНКО: Это самая важная.

С. КОРЗУН: Понятна Ваша точка зрения. К сожалению, тает время, остается у нас минута примерно. Скажите, пожалуйста, Геннадий Григорьевич, какова самая главная опасность, попугайте немножко, главная опасность, с Вашей точки зрения санитарного врача, на ближайшие там 5 или 10 лет в России.

Г. ОНИЩЕНКО: Ну, зачем нам 5 или 10 лет. Смотрите. Давайте вспомним о том, что сегодня конец сентября. Давайте вспомним о том, что сентябрь у нас был необычно холодным. Ну, во всяком случае, в европейской части страны. И давайте вспомним о том, что каждый год не грипп птиц, о котором любят все порассуждать, а самое банальное…

С. КОРЗУН: Испанка.

Г. ОНИЩЕНКО: Даже не испанка. Испанка уже забыли мы, это уже история.

С. КОРЗУН: Это один из видов гриппа.

Г. ОНИЩЕНКО: Да, это те, которые уже прошли. Это первая пандемия 20 века. А обычный аш1 эн 1, аш 3 эн 2, которые вот-вот придут к нам. Надо привиться. И не обязательно прививаться. Надо просто нормально жить, нормально вести себя. Не пить, не курить, заботиться о своем здоровье, прежде всего, о своих детях. Все. Вот это самое главное для нас на данный момент.

С. КОРЗУН: Геннадий Онищенко был гостем программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". Но все-таки я думаю, что в следующий раз мы еще поговорим об опасностях, которые лет через 5 через 10 нас подстерегают.

Г. ОНИЩЕНКО: Давайте.

С. КОРЗУН: Спасибо огромное, что пришли на этот эфир и ответили на наши вопросы. Всего доброго и удачи Вам.

Г. ОНИЩЕНКО: Спасибо.

С. КОРЗУН: До свидания.