Виктор Горбатко - Без дураков - 2008-04-16

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами Сергей Корзун генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". И мой сегодняшний гость, которого давно ждали, Виктор Васильевич Горбатко. Добрый вечер, Виктор Васильевич.

ВИКТОР ГОРБАТКО: Добрый вечер, здравствуйте.

С. КОРЗУН: Человек, легендарный. Ну, уж не говорим о том, что генерал-майор, дважды герой Советского Союза, летчик-космонавт. Но летчик-космонавт из первого отряда, из первого набора космонавтов. Т.е. человек, который тренировался вместе с Гагариным, Титовым, Николаевым, Поповичем и вся группа была, наверное, человек 20 тогда.

В. ГОРБАТКО: Да, сначала нас набрали 20 человек. Набирали с октября 1959 года по июнь 60-го года.

С. КОРЗУН: Я читал описание этого набора, по разным частям отправляли эмиссаров с совершено секретной миссией. Никому ни о чем не говорили, Вы летчиком тогда служили?

В. ГОРБАТКО: Да, я служил в нашей дружеской тогда республике Молдавии. И туда приехали представители Москвы.

С. КОРЗУН: Что сказали? Есть работа…

В. ГОРБАТКО: Ну, неправда, что они вообще нам не открывали правду. Как у нас произошло? Вот именно у меня, потом у Женя Хрурнова и у Бори Сироты. Ну, Боря Сирота испугался проходить комиссию. Мы находились в лагерях, проходил предварительную подготовку, контроль, командир полка, герой Советского Союза Базанов, он был очень строгий. И вдруг он говорит: Горбатко, иди к замполиту. Ну, Вы знаете, все-таки летчик, ну, еще только старший лейтенант, сразу подумал: а зачем это я понадобился замполиту. Вроде бы все хорошо.

С. КОРЗУН: Т.е. в самоволку не ходили. Режим не нарушали.

В. ГОРБАТКО: Нет, ничего. Прихожу, а там представитель и особого отдела. И сразу мне дали бумагу. Вот тут действительно и я подписал о том, что все, что я узнаю в течение какого-то времени, никому никогда не рассказывать, держать в секрете. Я подписался, что согласен. И после этого меня направили к врачу. К нашему полковому врачу. Опять вопрос. Только что прошли комиссию, ВЛК, так называемую, всестороннюю летную комиссию. А зачем я ему понадобился? Прихожу, а там сидит из Москвы врач подполковник, и лежат три летные книжки. Моя, Бори Сироты и Жени Хрунова. Они увидели, что я смотрю, они эти две книжки закрыли, и начали со мной беседу. Ну, спросили, какие у тебя планы на будущее? Как ты летаешь? Нормально? Вот командование о тебе хорошо отзывается. А вот о чем мечтаешь? Мечтаю летать на МИГ-19. Потом на МИГ-21.

С. КОРЗУН: Это самая совершенная на тот момент была машина.

В. ГОРБАТКО: Да. Были самые лучшие самолеты, уже которые были в частях. Не где-то на испытаниях, а в частях непосредственно. И хочу поступить в Монинскую академию, теперь она им. Гагарина. К сожалению, их сливают с Жуковкой, насколько мне сегодня сказали, и будет называться Военно-воздушная академия, им. Жуковского и Гагарина. Вообще, не понятно.

С. КОРЗУН: Двойное наименование.

В. ГОРБАТКО: Абсолютно мне не понятно, почему так. Ну, вот. А говорят: ну, а, высота какая? Ну, 21-, я говорю, где-то 20-22 км. Говорю, а выше… А вот сто и выше. Я сразу говорю: это что на спутниках? Да, вот предлагается Вам через какое-то время Вас вызовут в Москву, пройти медицинскую комиссию. Пройдете, значит, будете зачислены слушателем. А не пройдете, ну, что вернетесь в часть и будете продолжать летать. Ну, у Вас есть время подумать. А мы были в лагерях, и говорят, съездите домой, поговорите с женой. Посоветуйтесь, что она скажет.

С. КОРЗУН: Ну, не запрещали говорить родным?

В. ГОРБАТКО: Нет, только единственное сказали, что будете говорить, что предлагают в летчки-испытатели. Ну, я посидел и говорю: да я согласен. Как не поедете домой? Я говорю: согласен. Я думаю, жена согласится. Ну, смотрите, смотрите, и отпустили меня. После меня вызвали и Сироту, и Хрунова. Я им махнул, не бойтесь, ничего страшного. И все. И остались летать дальше, продолжали. И вдруг в октябре месяце 1 октября, как сейчас помню, 59-го года, меня вызывают опять на командный пункт к командиру полка. Говорят: вот что, Горбатко, иди, получай командировку, продаттестат, заезжай домой, переоденься, как следует, и отправляйся в Москву. Тебя вызывают для прохождения медицинской комиссии, но в полку скажи ребятам о том, что ты едешь, будут проверять, как паек летный действует на организм человека. Я прихожу, в столовой сидели ребята. Знали, конечно, что я уезжаю в Москву. И там был у нас Степецкий такой, большой, ему всегда не хватало. Когда я сказал, что вот вызывают для определения, как я питаюсь, правильно, и достаточен летный паек. Говорит: вот нашли еще шмакодяку, вот пускай бы меня послали. А этому, говорит, всегда все хватает. Вот так и отправился в Москву.

С. КОРЗУН: Напомню, что гость моего сегодняшнего эфира летчик-космонавт Виктор Горбатко. Это правда, что Вы с Гречко соседи вроде как?

В. ГОРБАТКО: Да.

С. КОРЗУН: Ну, и слушайте тогда Георгия Гречко.

ГЕОРГИЙ ГРЕЧКО: Это из первого отряда. Ведь их сначала отбирали с тысячи летчиков, потом из сотен, потом отобрали 20, потом отобрали 6. Горбак – это настоящий такой военный летчик, это человек, на которого можно положиться, который, что ему прикажут, то, он сделает. Что нужно, выдержит. И поскольку он и призывался вместе с первыми космонавтами, в частности с Гагариным, и тренировался с ними, и в экипаже был, то это кладезь нашей истории космической, вот первых шагов нашей пилотируемой космонавтики. Ну, а самое главное, что он мой сосед.

С. КОРЗУН: Напомню, что это был Георгий Гречко.

В. ГОРБАТКО: Да, я узнал по голосу. Я всегда Георгия…

С. КОРЗУН: Я слушателям напомню. А где Вы сейчас соседствуете?

В. ГОРБАТКО: Есть такой жилой городок космонавтов в городе Москве, недалеко от телебашни и телестудии основной, ну, и прямо Хованский вход ВДНХ и улица Хованская.

С. КОРЗУН: И там всех космонавтов селили в какое-то время или как?

В. ГОРБАТКО: Нет, Вы знаете, сначала космонавтов поселили, ну, мы пожили, вот первый отряд чуть-чуть в казармах на Ходынском поле. А тут недавно был там, все застроено. А тогда было пусто и казармы еще солдатские нам переоборудовали. И мы там пожили где-то до начала апреля. У меня как раз родилась дочь. Причем она родилась здесь в районе Ленинградского проспекта. И нас после этого оттуда переселили, дали квартиры на Ленинском проспекте. Причем квартиры на двоих. Но так как я с Хруновым с 52-го года двухкомнатная квартира на две семьи.

С. КОРЗУН: Двухкомнатная квартира на две семьи.

В. ГОРБАТКО: На две семьи.

С. КОРЗУН: Т.е. там или 6 человек.

В. ГОРБАТКО: У меня было двое детей, и нас двое четверо. У Хрунова был один ребенок.

С. КОРЗУН: Ничего так, да.

В. ГОРБАТКО: Ну, мы там недолго, честно. Мы тут же уехали на прыжки, выполнили прыжки, по 40 прыжков, выполнили в Энгельске, кстати, совсем недалеко, где приземлился Гагарин после своего полета. Там вернулись, и уже в июне месяце, в начале июня нас переселили на Чкаловск. Там уже дали двухкомнатные квартиры на каждую семью. А, затем там же на Чкаловской дали и трехкомнатные квартиры на каждую семью, у кого двое детей, тем дали трехкомнатную. А у кого по одному ребенку, остались в двухкомнатных квартирах. А в 66 году уже переселились в Звездный городок.

С. КОРЗУН: Много осталось космонавтов там в Звездном городке. Уже, наверное, там дети, или раздарили, или продали уже квартиры.

В. ГОРБАТКО: Нет, там же все время идет пополнение.

С. КОРЗУН: Т.е. это ведомственные квартиры.

В. ГОРБАТКО: Это ведомственные квартиры. Вот и там военные в основном там живут космонавты. Здесь поселились в этом городке, это вообще строилось для гражданских космонавтов. Но их не хватало, поэтому, кто военные работали в Москве, министерство обороны, ну как бы поменялось. Дали нам квартиры вот в этом городке, а потом оно компенсировало Министерству общего машиностроения в других районах города Москвы. Так что мы пред министерством общего машстроения не в долгу. Нам все дало министерство обороны.

С. КОРЗУН: Виктор Горбатко, гость программы "Без дураков". Помню, как Вы сказали, что с женой даже не поехали консультироваться. Она потом не пилила Вас за это? Сказала, а, с кем связался, зачем?

В. ГОРБАТКО: Нет, не было ничего. Я приехал домой, уже когда на комиссию ехал. Рассказал ей, что вот так и так. Что вот еду на комиссию, все. Ну, она восприняла довольно спокойно. Она вообще в этом отношении была всегда у меня помощницей. Один раз она мне сказала после второго полета, когда мы с Глазковым работали на станции и назывались Салют-5, но это был "Алмаз-3", военная станция. Когда мы вернулись обратно, самочувствие у меня было не очень хорошее. И она говорит: ну, все, мне надоело переживать. Все, больше я тебе не разрешу лететь. Ну, я уехал в Польшу, как раз в составе делегации нашей академии наук. Мы ездили по Варшаве, были на открытии нашей выставки достижений народного хозяйства, тогда такие выставки были. Поездили по Польше, возвращаюсь, меня вызывает Шаталов и говорит: слушай, хватит тебе ездить и гостить. Вот давай, предлагаю тебе быть вторым экипажем по программе Интеркосмос СССР-ГДР, советско-гдрского экипажа. Я пришел домой, говорю: Валя, вот так и так. Она посмотрела: ну, что ж, раз надо, значит, я не против. Уже забыла, что говорила раньше.

С. КОРЗУН: Но в тот раз Вы не полетели. Вы уже с Фан Туаном, по-моему, летали.

В. ГОРБАТКО: Ну, я продублировал Быковского с Йеном. У нас с Валерой в этом отношении получилось нормально. Я его продублировал, когда он летал с Йеном, а он меня дублировал, когда я летал Фан Туаном. Так что это был мой третий полет. Причем я и до сих пор горжусь, что летал с героем Вьетнама, который до сих пор единственный в мире сбил летающую американскую крепость Б-52. Один единственный летчик в мире. Наши, правда, не воевали. Но вот он сбил.

С. КОРЗУН: Вы из первого отряда космонавтов. Но, тем не менее, Ваш порядковый космонавтский номер 43, если я не ошибаюсь.

В. ГОРБАТКО: Это мировой.

С. КОРЗУН: Это мировой, да.

В. ГОРБАТКО: А домашний, советский 21-й.

С. КОРЗУН: 21-й. У Вас была история со здоровьем, когда медицинская комиссия временно даже по показаниям медицинской комиссии Вас выводили из состава первого отряда космонавтов. А потом какое-то прочитал сообщение не понятное мне, что потом Вы вылечили гланды, и Вас вернули, вроде. Что здесь правда, что неправда?

В. ГОРБАТКО: Нет, меня не выводили из отряда. Меня просто вывели из состава экипажа. Готовились два экипажа по программе выхода в открытый космос. Беляев- командир, Леонов – выходящий, Горбатко- командир, Хрунов – выходящий. И буквально за полтора месяца до полета, когда уже вышли мы на самую-самую прямую перед вращением на центрифуге у меня обнаружили изменения электрокардиограммы. Есть такой зубец Т, так вот он из положительного стал отрицательным. Поэтому мне дали 15 дней, пройти еще раз комиссию, если все нормально, то оставить как есть, а если нет, то заменить. Стал проходить второй раз, прохожу, опять этот же результат. После этого третий раз уже пошел комиссию проходить. Ну, мне уже время было все, был заменен, Заигин вместо меня был подключен. И вдруг наш лор, увидел, говорит, слушай, у тебя на гландах есть небольшие гнойнички. Давай, удалим гланды. Ну, я естественно был на все способен. Он удалил, причем после удаления показывает мне. Никогда такие здоровые гланды не удалял. И мне предложили месяц по болезни, потом месяц очередной отпуск, даже полтора 45 дней было. Потом прийти на комиссию. Т.е. был, конечно, на грани, что спишут. Но я решил все-таки проверить себя и подготовить, да и потом в академии учились, отставать и так за месяц отстал. И стал бегать на лыжах, ходить в сауну, все, зубец сначала стал нейтральным, а потом положительным. Я снова пошел проходить комиссию, причем вот как раз Федоров, он опасался все время. А попался хороший врач молодой. И вот пока шла 5минутка, я прошел самые такие важные, это центрифугу, и барокамеру. Ну, остальное все было нормально. И меня восстановили. И вот я закончил комиссию, и в это время Леонов с Беляевым закончили полет. А я уже их наблюдал, ну не наблюдал, а слушал по радио, находясь в госпитале.

С. КОРЗУН: Обидно было немножко хотя бы?

В. ГОРБАТКО: Конечно, было обидно. Ну, Вы понимаете, как-то ну я в этом отношении ну верил, что все будет хорошо. Я не терял надежды, вот самое главное. Как во время вот этого случая, и затем во всех полетах я считал, во всех трех, что все будет хорошо. Т.е. никогда не подавался панике, не думал о плохом, только о хорошем.

С. КОРЗУН: 47 лет с момента полета первого космонавта. И первый отряд тренировался, конечно, не так, как сейчас тренируются. Сейчас космические туристы запросто в космос летают, и люди уже в возрасте за 60. вот Вас гоняли по полной программе. Какие нагрузки должны были выдерживать? Я помню, что человек, который, забыл фамилию, который выдерживал чуть ли не единственный из первой группы 9Ж нагрузку, он как раз то ли сам не пошел на какую-то комиссию, то ли по каким-то другим причинам там отчислили. Забыл о ком идет речь. Вот вопрос не в этом, не в том, чтобы все вспомнить. Как Вы это переносили? Для Вас это было нормально? Вот такая физическая? Гоняли за пределами человеческих возможностей или как?

В. ГОРБАТКО: Ну, у нас самое важное – это были, я уже не беру качели, это все…

С. КОРЗУН: Это на вестибулярный аппарат все…

В. ГОРБАТКО: А самые важные были – это центрифуга и барокамера. Особенно центрифуга, когда нас вращали на семерке, на девятке, и барокамера когда поднимали до 14-15 км. Больше этого не было. И причем только в масках, без всяких высотных костюмов, без скафандров, только в масках. И многие теряли сознание. Начинала выступать кровь. И их, конечно, отчисляли. А потом первую группу, нас еще и вращали на 12 Ж, причем одного из представителей, который был зачислен ну вошел в шестерку - Карташов, из-за того, что у него начали лопаться сосуды, на спине, его отчисли сразу после этого. И его заменили на другого.

С. КОРЗУН: Тогда даже тренировки, не то, что полеты в космос, были геройством. Как-нибудь так без дураков, честно скажите, на здоровье сказалось это или нет? Отрицательно?

В. ГОРБАТКО: Да кто его знает.

С. КОРЗУН: Или положительно все-таки, в тонусе держались.

В. ГОРБАТКО: Я думаю, что мы же все-таки много занималась физическими нагрузками. Во-первых, и лыжи, хотя я южный человек, я с Кубани. И все-таки лыжи, начал бегать на лыжах. Велосипед, кроссы, футбол, лопинг, батут, все это помогало очень в физическом отношении. И конечно, физкультура помогла… Вот даже после второго полета, ну, врачи начали немножко придираться, пришлось опять начать бегать, опять больше на велосипеде ездить. И нормально перенес третий полет и был готов на четвертый.

С. КОРЗУН: Но уже не пустились, не сложилось.

В. ГОРБАТКО: Не сложилось. Хотя я хотел, обращался к Шаталову, говорил, что, Володя, ну Владимир Михайлович, он начальник был. Говорил: слушай, вот я слетал с вьетнамцем, скоро полетит монгол, давай, я полечу с монголом. Я все-таки председатель общества советстко-монгольской дружбы, представляешь, как я дружбу подниму на какую высоту. На 400 км. Ну, что-то он не дал мне добро. Хотя по здоровью я проходил, но уже на длительный полет меня не пускали. Но на кратковременные, да, на время посещения вполне.

С. КОРЗУН: Напомню, гость нашего сегодняшнего эфира Виктор Васильевич Горбатко, летчик-космонавт, генерал–майор, дважды герой Советского Союза, член первого отряда космонавтов. Просто наша легенда. Мы вернемся в эту студию для продолжения разговора примерно через 2-3 минуты, сразу после выпуска новостей.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: Всем добрый вечер, еще раз. Напомню, что гость моего сегодняшнего эфира Виктор Васильевич Горбатко, летчик-космонавт, дважды герой Советского Союза, член первого отряда космонавтов. Виктор Васильевич, а давайте мы на вопросы ответит, которые по каналам интернета пришли. Здесь много вопросов разных о космосе, о современных, в том числе, проблемах.

В. ГОРБАТКО: Нет вопросов, пожалуйста.

С. КОРЗУН: Художник из московской области, к сожалению, строчка у меня пропала, кто именно. Считаете ли Вы верным решение о затоплении станции "Мир", я считал, что станция могли продержаться на орбите еще долгое время. Ну, история известная.

В. ГОРБАТКО: Я тоже считаю, что станцию "Мир" затопили рано. Она могла еще работать минимум 3-4 года.

С. КОРЗУН: Т.е. решение политическое скорее было, чем экономическое.

В. ГОРБАТКО: Мне кажется, да, но это настояла та сторона – Соединенные Штаты Америки.

С. КОРЗУН: Александр Шевелев, пенсионер из Ленинградской области пишет: "В СССР для проведения космических программ была создана тихоокеанская экспедиция ВМФ, корабли, которые обеспечивали пуск космонавтов в том числе. Из 8 кораблей в настоящее время остался один "Маршал Крылов". У Китая подобных 5 кораблей. Считаете ли Вы необходимым воссоздание этого соединения кораблей?"

В. ГОРБАТКО: Ну, сейчас, учитывая, что все-таки летает МКС, и две стороны - наша сторона и Соединенные Штаты, НАСА, в основном управляет полетом. Т.е. уже гораздо больше охвачено, чем когда было только Советский Союз. Но корабли, надо, чтобы они были. Сейчас же нет в океанах ни одного корабля. Их бы надо иметь. Ну, 2-3, конечно, обязательно. Ну, я так считаю.

С. КОРЗУН: Каземир, научный сотрудник. Уважаемый г-н Горбатко. Два вопроса. Первый, пилотируемый полет на Марс, по-вашему, это дело 21-го века или 22-го?"

В. ГОРБАТКО: Я думаю, что, наверное, конца все-таки 21-го века.

С. КОРЗУН: А Вы сами бы полетели бы на Марс?

В. ГОРБАТКО: Я на Луну готовился. Да, о Марсе не думал. Но если бы слетал на Луну, наверное, хотелось бы и на Марс.

С. КОРЗУН: Т.е. все дальше и дальше. И второй вопрос: какова пенсия космонавта, если не секрет?

В. ГОРБАТКО: Ну, я хочу сказать, что она достаточная. И по сравнению с другими все-таки побольше. Нормальная пенсия. Ну, смотря против кого.

С. КОРЗУН: Ну, тут просят сравнить, например, с Нилом Армстронгом.

В. ГОРБАТКО: Я не знаю, сколько он получает. Ну, во всяком случае, против американцев, у них, минимум 5 000 долларов, ну, у нас в 2 раза меньше.

С. КОРЗУН: Понятно. Напомню, что в гостях у нас Виктор Васильевич Горбатко. Я обещал, на самом деле очень интересно поговорить о Ваших корнях. Фамилия так звучит, как фамилия южная, украинская. Вы сами с юга России. С Краснодарского края?

В. ГОРБАТКО: Да, я из Краснодарского края. Родился на Кубани, в совхозе "Венцы заря". Красивое название (НЕ РАЗБОРЧИВО) района Краснодарского края.

С. КОРЗУН: А родители кто?

В. ГОРБАТКО: А родители у меня отец был ветфельдшер, ну, а мама колхозница, ну, больше домохозяйка, т.к. ну уже когда мы росли, она больше занималась подсобным хозяйством. Т.к. война, тяжелое время, ну, сразу у меня учились две сестры. Они учились в Краснодаре.

С. КОРЗУН: У Вас большая семья.

В. ГОРБАТКО: 5 человек детей было. И вот все получили высшее образование, начиная… брат, правда, не имел высшее. Он был летчиком. Правда, неудачно. Он сбит под Сталинградом.

С. КОРЗУН: Т.е. во время войны, да?

В. ГОРБАТКО: Во время войны. И его ночью вытащили наши пехотинцы с нейтрального поля. Т.к. он приземлился на нейтральном поле. Но потом он закончил курсы и работал уже механиков тракторной на МТС – машинно-тракторная станция. Уже стал забывать. А две сестры старших получили высшее образовании, они учились в Краснодаре. Младшая училась уже здесь, в Москве, тоже закончила, имеет высшее образование. Ну, а я пошел в училище. Т.к. на примере своего брата и мужа моей старшей сестры, он тоже был летчик, решил стать летчиком. А потом во время войны я наблюдал страшную картину, когда фашистские летчики расстреливали мирный табун лошадей. Мирный, потому что наши отступали. Табун брошенный. Частично угнали, а частично осталось. Не успели все угнать. И вот он как резвился прямо, расстреливал. И у меня такое созрело желание защищать мирное небо. Чтобы оно… от всех, кто посягнет вообще не только на лошадей, а вообще затеет войну.

С. КОРЗУН: А вот тогда в конце 30-х, в самом начале 40-х, да, вообще, наверное, все 30-е году, а потом после полета космонавтов особенно, многие мечтали о небе. А Ваши дети мечтают?

В. ГОРБАТКО: Нет, к сожалению. У меня две дочери. Но они не пошли.

С. КОРЗУН: Хотелось детей направить по своим стопам?

В. ГОРБАТКО: Вы знаете, ну, как-то я с самого детства заметил, что у них нет желания именно к технике. А все-таки космонавт должен знать технику.

С. КОРЗУН: Все-таки технику.

В. ГОРБАТКО: Они больше экономисты.

С. КОРЗУН: Говорят, многие летчики суеверны, бесшабашны. Вы в себе это находите? или находили раньше?

В. ГОРБАТКО: Ну, как сказать? Детство есть детство. Рос, конечно, как и все. Ничем не отличался. Чего там и дрались, и футбол гоняли. Я, кстати, на футболе ногу ломал. Ухаживали за девчатами. Ну, а потом, когда стал курсантом, времени было очень мало. Отпускали в увольнение, хотя мне разрешали часто ходить, т.к. я был прилежный, в самоволку не бегал. И мне разрешали ходить в увольнение. Но такого, я не отличался особой… Просто родители немножко воспитывали так в строгости. Старались, что поменьше шалил и все остальное. Ну, и поэтому нормально я рос.

С. КОРЗУН: Ну, и в небе тоже не хулиганили? Когда уже летчиком-то стали?

В. ГОРБАТКО: Нет.

С. КОРЗУН: Игры какие-нибудь не затаивали?

В. ГОРБАТКО: Нет, не было. Я строго летал по заданию. Ну, иногда там снижался до высоты неположенной…

С. КОРЗУН: Как Чкалов, помню, под мостом пролетал?

В. ГОРБАТКО: Нет, такого не было. Я все-таки был более дисциплинированный.

С. КОРЗУН: Напомню, в гостях у нас Виктор Горбатко. И свои слова о Вас сказал Виктор Благов, зам. руководителя полетами ЦУП.

ВИКТОР БЛАГОВ: О, мы с ним ровесники практически, начинали тогда еще, когда были молоды. Когда еще все было в новинку. Все эти космические работы. Нас многое связывает. Я уважаю этого человека глубоко. Сейчас это стало обыденным, все эти космические полеты. А тогда каждый полет был событие, каждый полет, прямо скажем, сопряжен был с риском, и надо было иметь достаточное мужество для того, чтобы выполнять программу. Хотя было менее сложно, чем сейчас программа экспедиции. И Виктор Васильевич с блеском выполнял программы, которые ему приходилось реализовывать в космосе.

С. КОРЗУН: Напомню, что это было мнение Виктора Благова. Я хочу Вас вот о чем спросить. Много пишут последнее время ну, уже довольно давно о том, что была довольно жесткая конкуренция в отряде космонавтов. В том числе и в первом. Как решались такие вопросы? На что можно было тогда пойти? Потому что ну полететь в космос – это в общем, предполагало особенно, чем раньше, тем больше. То, что тебя будет знать вся страна. Там тебя продвинут и дальше. Вы конкурировали в отряде внутри между собой?

В. ГОРБАТКО: По-моему, нет. Немножко была конкуренция, или точнее очень большое желание стать первым у Титова. Это я так думаю, у Германа было. А остальные шли, и в общем, как нас начальство назначало, так мы и шли. Не было такого.

С. КОРЗУН: Т.е. не предпринимали никаких дополнительных мер. Вы уже говорили, что, понятно, и бегали, и на велосипеде, и занимались больше для того, чтобы вернуться в форму. Это все понятно.

В. ГОРБАТКО: Ну, это естественно не для того, чтобы кого-то подсидеть. Вот в основном все шли ну как, как решало начальство, наши инструктора, наши старшие воспитатели. Как они нас назначали, так мы и шли. Я даже немножко переживал, но не очень, когда меня не включили в первую шестерку. Это там немножко…

С. КОРЗУН: А почему не включили, объясняли?

В. ГОРБАТКО: Нет, после беседы с Сергеем Павловичем Королевым прошло, сколько там, неделя или две, назвали первую шестерку. И так как всех готовили... вот это тоже было понятно. Всех готовить к первому полету… уже нас было, правда, 18 человек. Двое уже были отчислены. К первому полету ну невозможно было. Это тогда еще и тренажер был все ж несовершенно было. Все ж начиналось. Поэтому как-то выверили шестерку первую. Ну, жалко стало, что тебя там нет. Но я этому ну как сказать, обиды не заимел. Злости нет. Спокойно отнесся к этому.

С. КОРЗУН: А как относились к тому, что полет, ну, в любом случае испытательный, супер испытательные полеты, не так много было полетов было осуществлено, даже успешных запусков до этого. Да, там же была конкуренция, ну, с американцами точно конкурировали, никуда не денешься.

В. ГОРБАТКО: Точнее конкурировали не мы.

С. КОРЗУН: Опять же на политическом больше уровне. И из-за этого определенная спешка. Конечно. Чего говорить. Ну, лучше, может, было еще опробовать, запустить. К риску как Вы относились? Вы понимали, говорили между собой о том, что можно полететь и не вернуться просто?

В. ГОРБАТКО: Нет, мы просто об этом знали. Потому что ну действительно, когда Гагарин взлетал, даже наши медики не могли подписать и не подписывали о том, что он вернется обратно живым. Мы это понимали. Ну, и мы понимали, что и надежность все-таки техники. Она имеет право отказывать. И отказывала много. Ведь даже до пуска Гагарина ведь несколько ж было пусков неудачных. Все это знали. Ну, и потом даже когда я взлетал. У нас экипаж Филипченко, Волков и я. И вот очень неустойчиво работала третья ступень. А Вы знаете, о чем я тогда подумал. Тогда немножко у нас с Китаем были не очень хорошие отношения. И я думаю, или если случай произойдет, откат, то я о плохом не думал, думал, сесть, или у нас, или в Монголии, она мне родная. Или дальше, туда за Китай в океан, или в Японию. Ну, о том, что может быть смертельный исход, никогда я не думал. Я всегда верил в то, что я иду, и должен быть уверенным в том, что все будет нормально во всяком случае. Если сложности, - преодолимые.

С. КОРЗУН: Про суеверия спросил, а потом забыл переспросить. Талисман или что-то были?

В. ГОРБАТКО: Я с собой возил, ну, в первый полет мы землю брали. А второй-третий полет, у меня была собачка. Она и сейчас у меня дома хранится.

С. КОРЗУН: Плюшевая маленькая?

В. ГОРБАТКО: Нет, нет, костяная такая, из костей. Так что вот я ее брал с собой. Ну, а так, особых суеверий у меня не было.

С. КОРЗУН: Рациональный…

В. ГОРБАТКО: Хотя 13-е число я не любил. А вот Шаталов, получилось, и 13-й космонавт и 13-го октября улетел во второй полет.

С. КОРЗУН: Так что Вы человек не особенно суеверный. Скорее рационального склада. А тут еще был вопрос, сейчас не буду его зачитывать дословно. Многие спрашивают: во внеземные цивилизации верите? Может там существовать что-то?

В. ГОРБАТКО: Вот мне кажется, что где-то есть. Ну, лично... вот когда смотришь на землю рассеянным глазом, тоже она необитаемая. И где-то есть цивилизация. Ну, вот насчет того, есть ли сегодня контакты, в это я не верю. Хотя в будущем вполне может. Или те, кто отсюда полетят с нашей матушки земли, или оттуда. Потому что если бы были здесь на НЛО, как говорят, то обязательно контакты были бы. Ну, я представляю на минутку. Я прилет на другую планету. И там увидел что-то разумное, или не разумное, но какое-то живое существо. Конечно, я бы старался с ними вступить контакт. А то у нас уже и крадут и все остальное. Это все, по-моему, еще фантазии.

С. КОРЗУН: Виктор Горбатко в программе "Без дураков". А фильмы смотрите про космос? С интересом? А много там лажи, лабуды?

В. ГОРБАТКО: Много. Но я вот эти вот космические войны не смотрю.

С. КОРЗУН: А не "Апокалипсис", а фильм, как он назывался? Фильм, когда астероид взрывали, летели…

В. ГОРБАТКО: Нет, я его не видел

С. КОРЗУН: Не видели. Так специально не особо интересуетесь космической тематикой.

В. ГОРБАТКО: Нет, я когда все передачи про космос, я смотрю. Но вот эти фантазии нет. Я считаю, что это для детей.

С. КОРЗУН: Есть ощущение, что интерес снова повышается к космосу. По политическим ли причинам, по тому, ли что Владимир Путин рассуждает об этом или по каким-то другим. Это реально? Вы ощущаете это на себе?

В. ГОРБАТКО: Да, это я вижу по востребованности. Востребованность возросла, гораздо возросла. И ну и потом и вот сейчас я был на последнем пуске, на крайнем пуске, виноват.

С. КОРЗУН: А вот оно где…

В. ГОРБАТКО: И когда я наблюдал, когда сын Волкова уже возглавил экипаж, я тоже как-то пережил все от момента старта и до отделения от носителя. И хочу сказать, что вот даже потянуло в космос. И я видел… а я прилетел туда вместе с чувашскими детьми по линии федерации космонавтики России. Там 140 детей было из Чувашии. И я с ними был и наблюдал за ними, как они переживали, ну, в общем, живо, живо, как бы тоже были в корабле. И были там много корейцев. А корейцы вообще такие организованные. И кричали, и шумели, и подбадривали. В общем, народу было много. И хочу сказать, что когда был очень большой интерес, но прессы было гораздо меньше, а сегодня довольно много.

С. КОРЗУН: И пишут об этом больше. И телевизионные программы, посвященные космосу, смотрят…

В. ГОРБАТКО: Да, сейчас опять этот фильм прошел про первый отряд. Я, правда, так получилось, что ни один день не мог посмотреть. Все какие-то дела. Все как будто уже чистый пенсионер, но общественных нагрузок у мен я очень много. Уже надо сокращать, но никак не получается.

С. КОРЗУН: Об одной из них поговорим, кстати. Вы председатель общества, ну, в свое время оно было совестко-монгольской дружбы. А сейчас оно общество друзей Монголии. И знаю, что Вы сменили на этом посту лично маршала Советского Союза Семена Буденного.

В. ГОРБАТКО: Да, Семена Михайловича Буденного. Да, было такое.

С. КОРЗУН: Были близко знакомы с ним?

В. ГОРБАТКО: Я с ним еще познакомился в детстве. Я же рос в конном заводе. И он после войны занимал пост…

С. КОРЗУН: Он из Ваших краев или нет?

В. ГОРБАТКО: Он с Дона. А я с Кубани.

С. КОРЗУН: Ой, да, извините. Можно сказать, не соседи, а просто даже соперники. Конкуренты.

В. ГОРБАТКО: Вот когда он приезжал еще тогда по линии как зам. Министра по коневодству, и мы участвовали, показывали свою самодеятельность ему. Особенно моя жена даже пела. Будущая жена, конечно. И потом когда уже меня избрали заместителем его, встречался несколько раз. И даже помню, как особая встреча запомнилась на 90-летие. Когда мы его поздравляли с 90-летием. И он взял мою руку. Я представился летчик-космонавт такой-то. Он взял мою руку и говорит, а ты знаешь, первый в космос не Гагарин летал. Я говорю: а кто? Так смотрю, а врач мне моргает, проходи, проходи. А он руку держит. Что я буду вырывать? А он говорит: первый летал донской казак. Говорит: один казачок написался хорошо, на бричке, запряженной волами, заехал на полуостров, т.е. слева вода, справа вода, сзади вода, и вверху. И везде же звезды. Он говорит: о, да я в космосе. Так что Гагарин говорит не первый. Он еще пошутил в 90 лет. Правда, скоро попал в эту аварию и… ну, и после него меня избрали председателем. И возглавляю.

С. КОРЗУН: В каком году было?

В. ГОРБАТКО: Это в 73-м году.

С. КОРЗУН: Т.е. уже 35 лет возглавляете это общество.

В. ГОРБАТКО: Да, кстати, в этом году мы будем праздновать 50-летие общества совестко-монгольского. Ну, а теперь общество друзей Монголии. Ну, я надеюсь, что оно скоро станет российско-монгольским обществом дружбы.

С. КОРЗУН: У Вас еще одна есть общественная нагрузка. Ой, кстати говоря, Вы же дважды герой. Бюст на родине стоит у Вас?

В. ГОРБАТКО: Стоит.

С. КОРЗУН: Все, как положено. Сразу поставили, после того, как вторую звезду?

В. ГОРБАТКО: По-моему, через 2 года. Пока сделали здесь (НЕРАЗБОРЧИВО) и поставили.

С. КОРЗУН: А ездите туда?

В. ГОРБАТКО: Вот совсем скоро. Точнее послезавтра вылетаю в Краснодар, оттуда еду в "Венцы заря", где будет проходить каждый год, уже 37-й раз кросс, посвященный Дню космонавтики на призы Горбатко. Начиная от детского возраста, т.е. школьников и, кончая даже раньше бегали и мастера спорта, и чемпионы мира. Сейчас, конечно, меньше, но все-таки интерес большой. И участвуют, ну, немножко все становится на ноги. Тоже я думал, что все закончится, но выдержал. Вот 37-й раз будет. А сейчас уже не только краснодарцы, но и соседние ставропольцы, ростовчане и другие.

С. КОРЗУН: Сами-то бегали этот кросс или нет? Или только наблюдали, награды вручали?

В. ГОРБАТКО: Нет, я кросс этот не бегал. Вручал награды, потому что …

С. КОРЗУН: А то все расступятся – Горбатко, на приз Горбатко. Пробежал первым. Родственники остались? Там живут еще?

В. ГОРБАТКО: У меня сестра в Краснодаре, племянница в Краснодаре с внуками. И в Армавире племянник и племянница, и в Сочи жена моего брата, брата уже, к сожалению, нет. Тоже племянница, внук, внучка и правнучка. Так что связи еще остались. Я уже не беру двоюродные, троюродные. Это довольно. Все-таки у мамы было 9 детей вместе с ней. И у отца было 8. Так что много разветвленность там.

С. КОРЗУН: Чего ж Вы на двоих остановились как-то.

В. ГОРБАТКО: Так получилось.

С. КОРЗУН: Время другое. Виктор Горбатко гость программы "Без дураков". Виктор Васильевич, а как Вы перестройку пережили? Собственно, полеты Ваши были, последний был в 80-м году. Да, еще перестройкой тогда и не пахло. После этого в 85-м начало многое меняться, а уж в 90-х в самом начале все пошло.

В. ГОРБАТКО: Я скажу, что я пережил тяжело. Я и до сих пор переживаю. Все-таки я привык, что я советский человек. И конечно, распад Советского Союза для меня был ударом. И даже я был членом Верховного совета СССР. И народный депутат СССР вот последнего созыва. И вот когда началось это все брожение, ну, я выступал против, и был против этого. Но, увы, я даже то, что и армия немножко поддержала, я был против. Я был советским человеком. Понимаете, ну, как я могу относиться плохо. Если я родился в Советском Союзе, если я вырос, получил образование, и летное, и академию закончил, три раза слетал в космос. Когда я летал, я всегда с гордостью говорил, гордился тем, что я простой парень, из простой семьи, мне предоставлена такая огромная возможность, увидеть, я уж не говорю о работе, но увидеть нашу землю с высоты космического полета. И понаблюдать необычные восходы, заходы солнца. И сама матушка земля, когда кажется, она не такая уж большая, всего 89 минут, и ты вокруг нее улетел. Так что я переживал тяжело. И сейчас я еще до сих пор сожалею.

С. КОРЗУН: В середине 90-х, кажется, баллотировались в депутаты.

В. ГОРБАТКО: Да, было, но не прошел. Кстати, баллотировался там, где учился. В Батайске. И ну там и не только другие, и ростовские два или три района. Но, к сожалению, не прошел.

С. КОРЗУН: А стали бы депутатом, в какую бы сторону вели бы страну? Какую бы политическую линию исповедовали бы?

В. ГОРБАТКО: Я за восстановление, хотя бы в пределах наших трех республик – Белоруссии, Украины и, конечно, России. Но я не против, чтобы и Средняя Азия присоединилась, но больше всего за эти три республики.

С. КОРЗУН: Ну, Вы были, наверное, членом КПСС, конечно, наверняка, в то время, наверное, невозможно было без этого.

В. ГОРБАТКО: Я был членом КПСС, и сегодня у меня лежит в сейфе мой партийный билет и учетная карточка.

С. КОРЗУН: Т.е. Вы его не сдали никуда.

В. ГОРБАТКО: Не сдал никуда…

С. КОРЗУН: Не порвали просто с распадом партии…

В. ГОРБАТКО: Лежит.

С. КОРЗУН: Так и остался у Вас.

В. ГОРБАТКО: Так и остался лежать.

С. КОРЗУН: В другую партию не вступали ни в какую?

В. ГОРБАТКО: Немножко был у Бабурина. Был в этой партии. Но потом ушел. Сейчас никакой партии не примыкаю и не принадлежу.

С. КОРЗУН: А почему? Невозможно что-то сделать в этой партийной ситуации? То, что Вами, немножко, как свадебным генералом прикрывались или что?

В. ГОРБАТКО: Нет…

С. КОРЗУН: Или просто поняли, что свои цели реализовать не можете.

В. ГОРБАТКО: Я просто, честно говоря, ну, не нахожу, куда бы я хотел пойти.

С. КОРЗУН: Т.е. нет такой партии, ее предстоит создать.

В. ГОРБАТКО: А больше, конечно, считаю, что у меня уже возраст, и пора политикой не заниматься.

С. КОРЗУН: А чем заниматься? Сельским хозяйством? Как вон удалялись императоры капусту выращивать.

В. ГОРБАТКО: Ну, а что у меня даже пчелы есть.

С. КОРЗУН: Да что Вы?!

В. ГОРБАТКО: Да.

С. КОРЗУН: И с Юрием Михайловичем Лужковым что ли консультируетесь?

В. ГОРБАТКО: Ну, с Юрием Михайловичем не консультируюсь, но с другими консультируюсь. И вот приглашен на съезд пчеловодов, который будет в ближайшую субботу. Но, к сожалению, я уже улетаю в Краснодар, на съезде не побываю. А так у меня есть…

С. КОРЗУН: Под Москвой, да пчелы?

В. ГОРБАТКО: Нет, в Смоленской области. Там на родине Гагарина. Но не в Гагарине, а в Рославле. В Рослевском районе.

С. КОРЗУН: Совсем немного времени у нас остается. Детьми довольны? Тем, как дочери Ваши живут? Ну, советская же идея. Дети должны жить лучше, чем мы. Живут дочери лучше, чем…

В. ГОРБАТКО: Нет, не лучше.

С. КОРЗУН: Почему? Не лучше…

В. ГОРБАТКО: Не лучше. У меня у старшей дочери, к сожалению, не состоялась семья. Она одна. Ну, а младшая тоже, я бы не сказал, что у нее все хорошо. Она после заграницы стала заниматься домашним хозяйством. И хотелось бы, чтоб они больше делали для дома.

С. КОРЗУН: Ну, и последнее. Пожелайте что-нибудь слушателям нашим.

В. ГОРБАТКО: Я очень благодарен за приглашение. И хочу сказать, что, дорогие радиослушатели, Вы знаете, все, что есть в жизни, оно должно быть с нами. Конечно, хочется пожелать, чтоб все стали жить лучше, чтобы не было такое большое деление между бедными и богатыми. Чтобы все были здоровы еще долгие годы. Счастья Вам, будьте счастливы и здоровы. И любите нашу хорошую, великую Россию.

С. КОРЗУН: Ну, и Вам хорошего, отменного, космонавтского здоровья. Долгих лет жизни и удачной работы. Еще заходите к нам. Я напомню, что в гостях у программы "Без дураков" был Виктор Васильевич Горбатко, член первого отряда космонавтов. Счастливо, всего доброго.

В. ГОРБАТКО: Всего доброго, до свидания.