Геннадий Хазанов - Геннадий Хазанов - Без дураков - 2007-11-15

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". Сергей Корзун. И мой сегодняшний гость Геннадий Хазанов. Геннадий Викторович, добрый вечер.

ГЕННАДИЙ ХАЗАНОВ: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Понял вдруг с чего начать этот эфир. Начну с письма, присланного по интернету одним из слушателей. Он представился, как Григорьев Александр Алексеевич. Не в тему пишет он: "Был в Театре эстрады, насладился Вашей завораживающей игрой с Олегом Басилашвили, в "Ужине с …"". Ну, вообще с каких пор у нас "дурак" стало словом, которое надо отточьями заменять, это я не знаю. Это уже мой комментарий. Продолжаю за Александра Алексеевича. "Давно не был в театре, почувствовал разницу в зрителе. Беспардонный кашель, мобильные. Скажите, изменился ли для Вас зритель в последнее время? Еще раз спасибо за блестящий праздник всем, всем".

Г. ХАЗАНОВ: Ну, во-первых, спасибо за такой комплимент, который Вы озвучили по поводу спектакля. Спектакль театра Антона Чехова, который вот уже десятый сезон идет на сцене Московского театра эстрады "Ужин с дураком". Для меня вообще это как бы сказать, почти второе рождение сценическое. Поскольку всю свою жизнь актерскую я провел на эстраде и первая такая серьезная работа была именно спектакль Леонида Трушкина по пьесе Франциса Вебера "Ужин с дураком". Что касается зрителя, изменился он или нет. Насколько я понимаю, так звучал вопрос.

С. КОРЗУН: Да. С мобильными телефонами, со звонками и т.д.

Г. ХАЗАНОВ: Так вот, я хочу сказать, что благодаря, именно во многом благодаря зрителю, я принял решение осваивать театральное пространство. Возможно, это была особенность того времени. В начале 90-х годов, ну, ближе к середине в киноконцертном зале "Октябрь" я играл сольный концерт. Это было еще до ну того, как зал "Октябрь" приобрел нынешний вид кинотеатра мультиплекса. В первом ряду сидели молодые люди. Они видимо пришли не столько на концерт, сколько пообщаться друг с другом. Может быть, отметить какую-то радостную дату, а, может быть, сам факт их встречи сподвигнул их на то, чтобы достать бутылки шампанского и открывать пробки, т.е. открывать бутылки с летящими пробками в сторону сцены.

С. КОРЗУН: Нормально.

Г. ХАЗАНОВ: В этот промежуток времени, я имею в виду в 90-е годы, у меня было несколько таких шоковых моментов, именно идущих из зрительного зала. Причем я не снимаю в данном случае и возможной собственной вины неточностей, заблуждений. Дело в том, что с 87-го года прошлого века выбыл из системы сборных эстрадных концертов. Открылся хозрасчетный театр "Моно", и я в основном работал сольные вечера. А что такое сольные вечера? Это до определенной степени оранжерея.

С. КОРЗУН: В каком смысле оранжерея? Тепличный климат там внутри? Зимнего сада.

Г. ХАЗАНОВ: Да, определенной степени да. Потому что зрители приходили к тебе только. А когда они приходят только к тебе, то реальную картину того, что происходит, ты начинаешь терять. И как только ты оказываешься, или оказывался в системе координат сборного концерта, то ты прекрасно начинаешь понимать, что твои представления о том, что ждет зритель, расходятся с тем, чего на самом деле ждет этот зритель, пришедший на сборный вечер.

С. КОРЗУН: Т.е. так с тех пор и не участвовали в сборных никаких? Просто никогда…

Г. ХАЗАНОВ: Постепенно, постепенно все это сходило на нет. Так что я очень благодарен той части зрителей, которые своим неприятием того, что я начал делать толкнуло меня на театральную сцену. Если бы этого не было, то, возможно, я и сегодня бы оставался эстрадным артистом. И тогда человек должен был сегодня получать удовольствие от того, что его приглашают на корпоративные вечера. Причем, как недавно мне рассказал Лион Измайлов. Он сказал, что у меня не совсем точные представления о том, что такое корпоративные вечера. Я то так представлял себе, что это те вечера, которые проводят разные корпорации. Я вот это имел. Даже до создания такого количества госкорпораций. Я думал, что это новая форма таких вот целевых концертов для компаний. Это правда отчасти. И такие тоже есть. Но в основном корпоративные вечера, на которые приглашают эстрадных артистов – это …

С. КОРЗУН: Пьянки корпоривные.

Г. ХАЗАНОВ: Семейные торжества. Свадьбы, дни рождения. Причем ничего плохого в этом нет. Просто артист должен согласиться с тем, что он будет выступать перед жующей аудиторией. Не всегда эта жующая аудитория плохо воспитана. Но она всегда жующую.

С. КОРЗУН: Геннадий Хазанов в программе "Без дураков". Ну, вот Вам это рассказал Лион Измайлов. Нам он тоже кое-что рассказал про Вас, кстати.

ЛИОН ИЗМАЙЛОВ: Геннадий Хазанов читал "Кулинарный техникум", который мы написали с Воловичем. А потом писали с Чудодеевым. Так что кулинарный техникум – это значит наше совместное произведение. Надо сказать, что первые три серии Хазанов был полноправным соавтором, когда мы писали с Воловичем. И если бы не он, не появился бы этот персонаж. А кроме того, он еще исполнил, я думаю, ну, штук 50-60 моих монологов. По моему мнению, Геннадий Хазанов – это уникальный совершено человек. Уникальный в очень многом. Во-первых, он умница, во-вторых, он просто трудоголик. Человек, который работает столько, сколько мне и не снилось. Больше того, если он поставил себе цель, то он обязательно этого добьется. Потому что он упорный в достижении своей цели, как никто.

С. КОРЗУН: Напомню, что это мнение Леона Измайлова.

Г. ХАЗАНОВ: Что я могу сказать в ответ. Талантливейший писатель, сердечный человек.

С. КОРЗУН: Пошло, пошло. Кулинарный техникум помните наизусть? Вот сейчас вспомните целиком?

Г. ХАЗАНОВ: Нет, я ничего, нет, не помню.

С. КОРЗУН: И давно уже не вспоминали?

Г. ХАЗАНОВ: Я думаю, что моя память, как память всякого нормального человека, а не склонного ну к какой-то патологии, хотя я на память никогда не мог жаловаться, но все-таки если бы я держал в голове тексты монологов учащегося кулинарного техникума, может быть, Вам пришлось бы делать выездное интервью где-нибудь в клинике неврозов, или в каком-нибудь более серьезном медицинском учреждении.

С. КОРЗУН: Так что недостаточный объем памяти позволяет избежать этой участи оказаться…

Г. ХАЗАНОВ: Конечно, потому что просто стирается файл и новый идет.

С. КОРЗУН: Чем стираете? Автоматом или нет? Или средства специальные есть какие-нибудь там?

Г. ХАЗАНОВ: Ничем. Просто долгим не исполнением и все.

С. КОРЗУН: А что помнится, что нельзя забыть, совершено из другой оперы вопрос. Вот о чем Вы будете помнить всегда? Текст, может, какой-то выступления.

Г. ХАЗАНОВ: Нет. Что значит, о чем я буду помнить всегда? Я буду помнить всегда ту жизнь, которую я прожил.

С. КОРЗУН: Вы довольны ей? Вот Вы производите сейчас усталого человека. Я не знаю, от времени это зависит, я не знаю от чего. Хотя взгляд ясный. Уж не будем говорить, что рукопожатие крепкое. (Смех). Жизнь так замотала…

Г. ХАЗАНОВ: Хотел сразу сказать, что Вы хоть и Сергей, но не Ястржемский. А я и не Парис.

С. КОРЗУН: Во, во, проснулся огонек в глазах, наконец-то.

Г. ХАЗАНОВ: Никакого огонька нет, просто это Вы меня спровоцировали.

С. КОРЗУН: Ну, так работа у нас такая – провоцировать.

Г. ХАЗАНОВ: Так что Вы насчет Измайлова то говорили?

С. КОРЗУН: Насчет Измайлова, ну, про "Кулинарный техникум", про то, как начиналось. Соавтором он Вас назвал, на самом деле. Все вместе писатели, студенческие же еще времена были, да. Это еще на студенческой сцене начиналось?

Г. ХАЗАНОВ: Конечно, вообще, я никогда не скрываю, что первым исполнителем этих слов, вот так бы я сказал, был Семен Львович Фарада, который на студенческой эстраде появился с таким номером, так будем это называть, который назывался "Охотничьи рассказы". И это был вечер встречи выпускников какой-то школы. И представители разных учебных заведений рассказывали очень короткие истории, там более смешные, менее смешные. Ну, по тем временам что-то казалось очень остро. Выпускник технического вуза, который говорил, что он не может ничего сказать, все секретно. И там среди прочих моноложков. Потому что это монологами называть было трудно. Все-таки это была очень короткая форма, был монолог учащегося кулинарного техникума. Потом началась бешенная драка за отцовство. Надо сказать, что к этой вот серии, если назвать ее первой, Леон Измайлов не имеет никакого отношения. Собственно, как и я не имел отношения, как артист. Потом выяснялось, кто же автор. Арканов говорил, что это он. Ленинградский автор Сквирский утверждал, что это он. Правду невозможно найти ДНК брать не у кого.

С. КОРЗУН: Ну, да типографская краска не отличается.

Г. ХАЗАНОВ: Такое авторское. Тем не менее, после того, как я начал это исполнять, действительно в 1970-м году Лион Измайлов еще до того, как Волович Юрий появился, он со своими соавторами, с Орловым и Чудодеевым написали вставку в этот монолог, потому что я в конечном итоге остался только с монологом учащегося кулинарного техникума, он только был чуть-чуть увеличен. И вот знаменитая фраза: "Чего в этом супе не хватает? Хлеба", это как раз принадлежи вот этой тройке, среди которой и был Измайлов.

С. КОРЗУН: Т.е. практически продукт коллективного творчества. Как и анекдоты по большей части.

Г. ХАЗАНОВ: Ну, да, да.

С. КОРЗУН: Наверное, с рассказчиком они тоже анекдоты… Кстати от кого-то был вопрос: почему сейчас анекдотов нет совсем ?

Г. ХАЗАНОВ: Во-первых, это неправда. Дикое количество.

С. КОРЗУН: Ну, расскажите какой-нибудь, который последний рассказали Вам из симпатичных. Потому что нет, на самом деле не дикое количество. Дикое было раньше. Сейчас рассказывают меньше почему-то.

Г. ХАЗАНОВ: Нет, рассказывают, я не знаю. Я считаю, что анекдотизация окончательно задушила понятие литературы на эстраде.

С. КОРЗУН: Т.е. все, что на эстраде, это есть анекдот.

Г. ХАЗАНОВ: Ну, так, знаете, можно, конечно, и обойтись такой саркастической формулировкой. Ну, я не буду вдаваться в подробности для того, чтобы никого не обижать, потому что сейчас скажут, вот вышел опять…

С. КОРЗУН: Лучше расскажите любимый какой-нибудь анекдот последнего времени, который рассказывали.

Г. ХАЗАНОВ: Ну, Вы знаете. Да не знаю. Хороший анекдот был. Всемирный день влюбленных. И молодой человек забегает в аптеку. Счастливый, сияющий и кричит: здравствуйте! И его продавщица говорит: закончились.

С. КОРЗУН: (Смех).

Г. ХАЗАНОВ: Вот я бы сказал, по изяществу и по емкости, вот видите, как кратко. Какая сегодня новелла, или эссе, или какой там фельетон может сравниться с анекдотом, который занимает всего несколько секунд…

С. КОРЗУН: И всего два слова. Ну, плюс несколько слов описания. Введения в контекст. Геннадий Хазанов, напомню, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Геннадий Викторович, злые языки утверждают, что Вы очень суеверны. Почему я говорю, что, может, я бы и поверил, если бы Вы наступали, ходя тут в коридоре на разные квадратики, или там кошку какую-нибудь. Вы правда суеверный человек, или нет?

Г. ХАЗАНОВ: Ну, Вы знаете, нет, ну, это …

С. КОРЗУН: Нет, ну, серьезно, до какой степени?

Г. ХАЗАНОВ: Не так трагично, как кажется. Ну, есть какие-то у меня.

С. КОРЗУН: Т.е. как любой артист? Потому что многие на самом деле отличаются артисты. Там на текст садитесь, если упадет.

Г. ХАЗАНОВ: Нет, не сажусь на текст. Но вот теперь дело прошлое, могу сказать.

С. КОРЗУН: Давайте

Г. ХАЗАНОВ: Что, выходя на сцену Колонного зала Дома Союзов, я выходил ну если не было каких-то там объективных мешающих причин, то я выходил только из определенной кулисы. Вот с определенной стороны. И не смотря на то, что выйти на цену было гораздо ближе из этой кулисы, значит, я оббегал для того, чтобы выйти с другой стороны.

С. КОРЗУН: Т.е. с самого первого раза рассчитали, из какой кулисы надо выходить? Или…

Г. ХАЗАНОВ: Вот я не знаю, просто вот так получилось у меня. Мне показалось, что это приведет к успеху.

С. КОРЗУН: И привело.

Г. ХАЗАНОВ: Вы знаете, мне это сейчас напоминает фрагмент из "Театрального романа". Когда долго, долго, долго прототип Константина Сергеевича Станиславского писал, что необходимо для того, чтобы достичь максимального результата, и чтобы был эффект, вот нужно выходить только вот из этой кулисы. И на пол страницы. А потом в конце этих увещеваний была фраза: впрочем, можете выходить и из другой.

С. КОРЗУН: А к астрологам тоже обращаетесь, или это на Вас напраслину возводят? Карту свою знаете астрологическую, гороскопическую интересно?

Г. ХАЗАНОВ: Знаете что, вот я для того, чтобы закончить разговор на эту тему, скажу Вам. 1 января 2000-го года одна женщина, которая обладает с моей точки зрения, даром предвидения. А, может быть, это не предвидение, а умение считывать ту информацию, которую мы считывать не в состоянии. Это было днем 1 января 2000-го года. Дословно. Она сказала: передайте всем своим друзьям, что вот человек, который с сегодняшнего дня исполняет обязанности президента Российской Федерации, пришел на 15 лет.

С. КОРЗУН: Отсчет пошел. 2000-й год говорите?

Г. ХАЗАНОВ: Да. Идут предвыборные кампании. Мир обсуждает, что будет, как будет. Я первого января 2000-го года получил информацию. У меня никаких оснований тогда не было не верить этой женщине, потому что практически за 20 лет нашего знакомства с ней, она не ошиблась ни одного раза. Поэтому меня не интересуют ни разговоры по поводу предвыборной кампании, по поводу того, кем будет Путин после мартовских выборов. Я знаю одно, на 15 лет.

С. КОРЗУН: Человек пришел на 15 лет.

Г. ХАЗАНОВ: Все. Больше ничего не хочу по этому поводу говорить.

С. КОРЗУН: Геннадий Хазанов, гость программы "Без дураков". Встретимся снова через пару минут.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: Напомню, что мой сегодняшний гость Геннадий Хазанов. Геннадий Викторович, Вы сами напросились, да нет, я просто не мог не задать этот вопрос, трижды он, как минимум, повторятся в тех вопросах, которые пришли по интернету. Зачитаю вопрос в формулировке Дмитрия Сергеевича Буневича: "Что Вы как деятель культуры думаете об открытом письме Михалкова, Церетелли, Салахова и Чаркина. Спасибо". Напомню, что в этом письме, ну, как бы своими слова, как я понял, предлагалось на вечный срок оставить, а не на 15 лет, пожизненное, наверное. Ну, это моя интерпретация.

Г. ХАЗАНОВ: Это лишний раз говорит только о том, что они не знакомы с этой уникальной женщиной. Потому что если бы они были знакомы, то они, может, и письмо бы не писали.

С. КОРЗУН: Вы не подписывали письмо?

Г. ХАЗАНОВ: Сейчас, минуточку. Я насчет Андрея Родионова, который читал новости. Я вдруг вот только сейчас… Я каждый день слушаю "Эхо Москвы". Каждый день. И с упрямством дятла слушаю каждые полчаса. Вот если, слава Богу, движение автомобильное в Москве дает возможность каждый раз, не выходя из машины прослушать новости.

С. КОРЗУН: Много раз по полчаса.

Г. ХАЗАНОВ: И вот только сегодня, сидя рядом с Андреем Родионовым, я понял, что у нас появился абсолютно новый способ чтения новостей, который мне напомнил способ чтения новостей на "Голосе Америки". Просто скажу, что я имею в виду.

С. КОРЗУН: Т.е. из-за бугра.

Г. ХАЗАНОВ: Вот люди, которые читали, дикторы, которые читали новости на "Голосе Америки", они прекрасно говорили по-русски. Но смотрите, какая музыка речи была у них. И я мог определить из тысячи одного, который не живет в Советском Союзе. Как это звучало: "Москва. Сегодня в Москве состоялся очередной пленум ЦК КПСС. Вместо бесперспективного 50-летнего секретаря ЦК КПСС Катушева назначен секретарем ЦК КПСС перспективный 67-летний Константин Русаков". Вы слышите, как…

С. КОРЗУН: Слушайте, это же еще Ваша интермедия была, по-моему, "Радиоприемник". На как Вы прокрутку делали на волну с настройкой.

Г. ХАЗАНОВ: Но не имело это отношения к этим новостям. И вдруг вот я слышу, как человек именно этим способом, почти этим то ли это бесстрастность, то ли вот что такое. Потому что вот наши советские дикторы, они вкладывали чувство и смысл. Они говорили: "Сегодня состоялся очередной пленум ЦК КПСС". И совсем было другое ощущение. Теперь, что касается письма. Я когда узнал об этом письме, я подумал: в принципе Никита Сергеевич и Зураб Константинович… Кстати, насчет Зураба Константиновича замечательный анекдот сейчас могу рассказать.

С. КОРЗУН: Давайте, давайте.

Г. ХАЗАНОВ: Скажу сейчас. Значит, конкурс на памятник Зурабу Церетели в Эстонии…

С. КОРЗУН: Уже смешно.

Г. ХАЗАНОВ: Выиграл сам Зураб Церетели. Будет установлена по замыслу автора 300-метровая бронзовая статуя, чтобы она замучились ее демонтировать. Так вот Зураб Константинович, Никита Сергеевич и еще там несколько человек в принципе допустили одну ошибку. Письмо они должны были написать Джорджу Бушу с просьбой остаться на третий срок президентом Соединенных Штатов.

С. КОРЗУН: Почему?

Г. ХАЗАНОВ: Вот скажу почему. Тогда был бы создан прецедент. И если американскому президенту можно, то нашему Сам Бог велел. Но, конечно, если, что называется, отбросить шутку в сторону. Ну, Никита Сергеевич действительно совершенно искренне любит президента Путина. Больше того, я бы даже сказал, любит человека Путина. Мне только показалось странным, что он написал вместе со своими товарищами письмо от имени 65 тысяч. Но потом выясняется, что Никита Сергеевич это письмо подписал, оказывается, когда-то очень давно. До того, как Владимир Владимирович сказал, что он не пойдет на третий срок. Но тут у меня появились подозрения. А если он не знал, что Путин не пойдет на третий срок, так ли близко он дружит с Владимиром Владимировичем?

С. КОРЗУН: Какие вопросы у Вас коварные закрадываются.

Г. ХАЗАНОВ: Или Владимир Владимирович тоже не говорил это ему. Тоже держал от него в секрете.

С. КОРЗУН: Да, Вы прямо диссидентствуете здесь.

Г. ХАЗАНОВ: Человек имеет право написать письмо, имеет право даже письмо отправить, и остальные могут это письмо прочесть.

С. КОРЗУН: Геннадий Викторович, а чуть назад тогда отмотав, а чего Вас разделило тогда с Евгением Сидоровым, Вашим бывшим родственником и бывшим министром…

Г. ХАЗАНОВ: Разделило?

С. КОРЗУН: Ну, да, там такая переписка была. Тоже публичная.

Г. ХАЗАНОВ: У меня с ним не было переписки.

С. КОРЗУН: Он писал статью…

Г. ХАЗАНОВ: Статью он писал, да.

С. КОРЗУН: А Вы отвечали публично в Московском университете, если не врут источники того времени. Вы для студентов отвечали…

Г. ХАЗАНОВ: Нет, это был университет, где Гавриил Харитонович Попов.

С. КОРЗУН: Ну, вот все врут журналисты. Ну, университет. Было такое дело.

Г. ХАЗАНОВ: Я вообще в принципе говорил о том, что если капитализм в России когда-нибудь будет иметь человеческое лицо, то интеллигенция отомрет, как понятие. Потому что в ней не будет никакой необходимости. Но поскольку надежда на появление человеческого лица у капитализма в России довольно хилая у меня, интеллигенция еще какое-то время продержится.

С. КОРЗУН: Видимо. Напомню, Геннадий Хазанов, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Чем хорошо, эта программа может разворачиваться совершенно в любую сторону, вот сразу нацепилось на это за бывшего родственника, собственно, Ваша дочь и сын Евгения Сидорова, состояли в браке. Как сейчас Алиса? Все в порядке?

Г. ХАЗАНОВ: Спасибо. Состоит в счастливом браке. У нее двое дочерей. И пришел к Вам на беседу, только что попрощавшись с двумя внучками.

С. КОРЗУН: Ух, ты! Отлично. А Вы дед хороший? Вопрос такой совершенно традиционный.

Г. ХАЗАНОВ: Не очень, не очень.

С. КОРЗУН: Не сюсюкаете, не нянчите, на коленку не сажаете?

Г. ХАЗАНОВ: Не то, что не сюсюкаю. А просто это так фрагментарно, что, конечно, не очень хороший дед.

С. КОРЗУН: Это в каком-то интервью лет 8 или 10 назад наткнулся на то, что Вы о дочери говорили, что Вы вроде как… Да, даже процитирую сейчас, наверное, найду. Я привязан к ней больше, чем она думает. Отцом-то Вы были хорошим? "Стараюсь не мешать ей жить, - продолжаю я, - сама выбирала профессию балерины. Сама выходила замуж, сама разводилась, пусть у нее будет свой путь со своими ошибками. А насилие, давление ненавижу".

Г. ХАЗАНОВ: Ненавижу. И сегодня продолжаю на этом настаивать, что человек проживает свою жизнь, и пока сам не набьет себе шишки, и пока сам не придет к тому или иному решению, все остальное будет выполнение чьей-то воли. Иногда это не так плохо. вот я помню свою беседу с Юрием Николаевичем Григоровичем в начале 90-х годов. А, может быть, это был конец 80-х. Мы сидели, ужинали, и Григорович мне сказал, что я категорический противник диктатуры. Ну, речь зашла о театре, о Большом театре. Я призираю диктатуру, я за тиранию.

С. КОРЗУН: Вы так же ориентированы.

Г. ХАЗАНОВ: Он значит, потом засмеялся, глядя на меня, и проверяя, как такой парадокс меня пробил. Конечно, руководить театром, особенно, если говорить о Большом театре, наверное, это очень сложно. Как вообще любым театральным организмом. А Большой театр особенно. И, наверное, без элементов насилия обойтись нельзя. Но вот во взаимоотношениях отца с дочерью, или матери с дочерью, или мужа с женой, или жены, или… Вы понимаете, ну, не конструктивно насилие. Ничего хорошего все равно не будет. Согласиться могут, выполнить могут, подчиниться могут. Внутри все равно рубцы.

С. КОРЗУН: Ваша мама была жестким человеком, как я могу судить по каким-то Вашим высказываниям тоже в прессе.

Г. ХАЗАНОВ: Да, да. Царствие ей Небесное. Это правда. Она была не жестким человеком. Она была человеком очень неуравновешенным. Экзальтированным.

С. КОРЗУН: Может, не получилось то, что хотела. Хотелось артистической карьеры, а пришлось…

Г. ХАЗАНОВ: Истинные причины сейчас обсуждать вряд ли стоит. Но какая-то изломанность. Там был букет изломанностей. И одно из серьезных событий, травмировавших жизнь – это был репрессированный первый муж, через 19 лет посмертно реабилитированный, а потом я видел, это уже где-то начало 90-х годов было. Маме ее знакомая принесла один листок. Это была ксерокопия документа из архива Комитета государственной безопасности. На первой странице этого листка был донос, который написала соседка наша по коммунальной квартире, в комнате которой я провел много времени своего детства. А на второй странице приговор и штамп "расстрелян". Так что у мамы были, наверное, серьезные основания иметь подорванную нервную систему. А, может быть, даже если идти дальше, и психику. Поэтому сказать, что она была жесткая, она была не жесткая. Она была очень экзальтированная. Отца никогда не видел я. Т.е. не то, что не видел. Я его вообще не знал. А когда узнал в начале 2000-х, что этот человек жил со мной в одном доме на ул. Димитрова, теперь Якиманка. И мне было уже 30 лет. И я там жил с женой и с маленькой дочерью. И он жил в этом доме. И никогда ко мне не подошел, ни ко мне, ни к внучке своей. Ну, я об этом узнал тогда, когда его уже не было в живых. У него были свои основания, видимо, ну, вот так. Такие вот у меня воспоминания.

С. КОРЗУН: Вопрос родился. Дети должны быть счастливее своих родителей? Или это только пожелание…

Г. ХАЗАНОВ: Я не понимаю вообще этого императива. Что значит дети должны быть счастливее своих родителей. Столько счастья, сколько Господь пошлет, столько испытания, сколько Господь пошлет, столько и будет. Потому что ни деньги, ни связи, ни что-то другое счастливым человека не сделают. Они могу помочь в решении каких-то конкретных задач. Но как гласит мудрость, хотите рассмешить Бога, расскажите Ему о своих планах. И поэтому желать дочери, чтобы она была счастлива, это не только твое право, это просто святая обязанность. А все остальное... Ну, что же, она должна быть счастливее меня. А что это значит?

С. КОРЗУН: Ну, Вы, скажем, ну, материально чисто помогли дочери? Ну, наверняка помогли. Не без этого, наверное.

Г. ХАЗАНОВ: Ну, Вы знаете, по мере сил и возможностей, конечно. Потому что я все-таки делал, как бы сказать Вам, я делал движения, которые, наоборот, уводят от мощного материального благосостояния. Уход с эстрады – это добровольный отказ от тех цифр, которыми оперируют сегодняшние исполнители. И сопоставить это с театральными гонорарами при том, что театр Антона Чехова очень заботлив. И старается, чтобы актеры, выходящие на сцену в спектаклях Леонида Трушкина были довольны. Но есть реальные возможности. Театр Антона Чехова, театр эстрады, Трушкин или Марк Анатольевич Захаров, у них нет таких возможностей, как у, знаете, еще один вспомнил хороший, ну, такая анекдотическая фраза. Абрамович получил Нобелевскую премию. Мелочь, а приятно.

С. КОРЗУН: Ну, ладно, раз уж на этом остановились, то и к Аркадию Арканову перейдем. У нас и он есть с собой.

АРКАДИЙ АРКАНОВ: Геннадий Викторович, Геночка, расскажи сам, какие ты мои тексты читал. Он помнит прекрасно, потому что один из текстов, которые он читал, был началом целого большого цикла, о которым он сам расскажет. Второе, что я могу сказать, что я всегда считал и считаю его артистом высочайшего дарования. И человеком, не менее высокого дарования, чем артист. Единственное, чего мне бывает грустно, от того, что мы с ним мало видимся и мало сотрудничаем.

С. КОРЗУН: Аркадий Арканов. А чего это Вы мало видитесь?

Г. ХАЗАНОВ: Ну, у Аркадия Михайловича работы много.

С. КОРЗУН: Отчет. Много работы, поэтому никак не могу, да исправлюсь.

Г. ХАЗАНОВ: А что касается фразы насчет чего я исполнял, так это я уже сказал честно по поводу учащегося кулинарного техникума. Но и должен сказать, что одно произведение писателя Арканова сыграло в моей жизни роковую роль.

С. КОРЗУН: Так это интересно.

Г. ХАЗАНОВ: Да. Это был 68-й год. Я поехал в гастрольную поездку, будучи студентом училища циркового эстрадного искусства. Сольный концерт певицы Нина Дорда такая была артистка на нашей эстраде. Вот она взяла меня с собой в гастрольную поездку. И я приехал в эту поездку, меня никто не просматривал. Не до меня было. Да, и подумаешь, поехала Дорда с этими концертами сольными по Волге. Пускай едет.

С. КОРЗУН: Т.е. предварительно худсовета не было.

Г. ХАЗАНОВ: Не было. Какого-то взяли студента из циркового училища. Ну, пускай едет. И я там стал читать вообще все, что я знал, я зрителю выкладывал.

С. КОРЗУН: Плохого.

Г. ХАЗАНОВ: Больше всего меня расстраивало, что надо было уходить со сцены. Дорда хотела петь. Меня это раздражало. Я хотел выступать весь вечер, а надо было уходить. И я читал такое произведение, написанное Аркадием Михайловичем, под названием "Эпистолярная история". Это переписка одной женщины с редакциями разных журналов и газет, где она жаловалась на свою судьбу. Что ее журналист соблазнил. И что у нее родился ребенок. Редакция, получившая эту газету, высылала к ней корреспондента, и следующее письмо свидетельствовало, что у нее еще один ребенок родился. И последнее письмо было в журнал "Воинская честь". Ну, по сегодняшним временам это совершенно какая-то безвинная, диетическая история абсолютно. И тогда, я помню, это было в городе Ахтубинск, это недалеко от Астрахани. Какой-то военный город, и я там это читаю. Шок абсолютный, потому что это пошлятина, это порнография какая-то. Ну, если бы я знал, что будет через каких-нибудь там 40 лет, я бы, конечно, стоял на смерть, отстаивая право на эротику легкую. Ну, у меня было ощущение все-таки такого полузапрета. И поэтому получив наказание в виде того, что меня сняли с маршрута, исключили из учебного заведения, оставили условно.

С. КОРЗУН: Почти исключили. Да, Вас отстояли же вроде.

Г. ХАЗАНОВ: Да, меня просто директор, Царствие ему Небесное, Александр Маркенович Волошин просто он был такой очень само уважающий человек. Он вообще не любил, когда ему чего-то приказывали, поэтому он меня оставил в училище, но оставил условно. А так вот Аркадий Михайлович, он в принципе приложил руку неосознанно к тому, что я мог бы пойти по какой-нибудь дороге в институт, может быть, нефтегаза им. Губкина.

С. КОРЗУН: Что же он Вам жизнь то испортил, интересно.

Г. ХАЗАНОВ: Конечно. Сидел бы я сегодня с Вами разговаривал. Вы ко мне бы сами приползли бы на мою виллу. Понимаете, со всем Вашим "Эхо Москвы".

С. КОРЗУН: За интервью. Как, кстати, Ваш дом под Тель-Авивом стоит? Просто опять же говорили, что у Вас два дома. Один под Москвой, другой под Тель-Авивом.

Г. ХАЗАНОВ: Дом стоит, но меня уже тем в качестве хозяина этого дома нет.

С. КОРЗУН: А чего, правда, пришлось отказаться?

Г. ХАЗАНОВ: Да.

С. КОРЗУН: Но двойное гражданство осталось у Вас, да?

Г. ХАЗАНОВ: Двойное гражданство осталось, да.

С. КОРЗУН: Для Вас это некий ремень безопасности, или что?

Г. ХАЗАНОВ: Никакого ремня безопасности нет. Абсолютно. И никогда не было ремень безопасности. Тем более, мне нравится эта постановка вопроса. Ремень безопасности, учитывая, что сегодня творится в мире. Где у тебя гарантии, что стоящий за твоей спиной человек, вдруг увидит у тебя израильский паспорт, и не примет решения, чтобы одним жидом было меньше.

С. КОРЗУН: Геннадий Хазанов – гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Время растаяло, к сожалению, о многом не поговорили, а о многом, кстати, успели. Может, еще анекдот вспомните какой-нибудь такой напоследок, такой фирменный от Хазанова, тот, который понравился. Потому что короткие Ваши, они очень хорошо легли.

Г. ХАЗАНОВ: Если бы Вы меня предупредили, то, конечно, я бы подготовился. А так это все абсолютно спонтанно. Тем более что они же приходят по некоему ассоциативному ряду. Знаете, я могу сказать анекдот, который я сам придумал, и он опять касается Зураба Константиновича.

С. КОРЗУН: Эксклюзив.

Г. ХАЗАНОВ: Да, извините, что… Я когда-то ему сказал, что сегодня на правительстве Москвы был решен вопрос о строительстве памятника Ивану Грозному, который будет установлен через Москва-реку прямо напротив Петра. Но он должен дать согласие на то, что весь комплекс будет называться "Иван кивает на Петра".

С. КОРЗУН: Геннадий Хазанов был гостем программы "Без дураков". Спасибо огромное, Геннадий Викторович.

Г. ХАЗАНОВ: И Вам спасибо, Сережа. Удачи.

С. КОРЗУН: Что пришли и ответили на наши вопросы. Всего доброго.