Владимир Платонов - Владимир Платонов - Без дураков - 2007-08-09

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхе Москвы" Сергей Корзун. И мой сегодняшний гость, конечно же, культовый персонаж. Хотя при этих словах он поморщился. Это Владимир Платонов. Владимир Михайлович, добрый вечер.

ВЛАДИМИР ПЛАТОНОВ: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Еще бы не культовый. Сколько? 13 лет уже в этом году, как председатель Московской городской Думы.

В. ПЛАТОНОВ: 29 июня было 13 лет, как избрали. 10 июля 13 лет, как вступил в должность.

С. КОРЗУН: Вступил в обязанности. Вы все даты так помните? Вы человек в этом смысле бескомпромиссный в знании цифр, дат и всего остального?

В. ПЛАТОНОВ: Ну, это даты такие, которые запоминаются. Потому что каждые выборы – это были действительно выборы. И все было непросто.

С. КОРЗУН: А их было 14 штук или 15.

В. ПЛАТОНОВ: Нет, их было 13.

С. КОРЗУН: 13? А на Вашем официальном сайте написано 14. В 14-й раз избрались.

В. ПЛАТОНОВ: Да?

С. КОРЗУН: В 14-й раз избрались 21 декабря 2005 года. И кому верить теперь интересно? Нет, ну, собственно говоря, наша программа для того, чтобы правда выходила наружу. Оказывается, всего лишь 13 раз. Это меняет дело.

В. ПЛАТОНОВ: 29 декабря…

С. КОРЗУН: 21 декабря 2005 года.

В. ПЛАТОНОВ: Да, нет, это что-то не так прочитано. Первые выборы состоялись, как я сказал, 29 июня 1994 года.

С. КОРЗУН: А тут написано в июле.

В. ПЛАТОНОВ: Ну, сайт подредактируем. В нашей работе тоже могут быть…

С. КОРЗУН: Ну, конечно, тем более, Ваш личный. Не Вы им занимаетесь? Кстати, Вашим сайтом-то? Платонов В.М, точка ру.

В. ПЛАТОНОВ: Мне помогают это делать. Я считаю, что это важно, это интересно. И помогает заниматься политикой, потому что это определенная аудитория, которая не ходит на собрания, не читает, может быть, даже газеты, но немалую часть жизни проводит в интернете. Это те люди, которые активны в жизни, но в политике они пассивны. И я думаю, что убеждать надо и эту аудиторию, что их жизнь, и жизнь государства зависит от того, пойдут они на выборы и за кого они отдадут свой голос.

С. КОРЗУН: Владимир Платонов в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Было бы глупо, конечно, всю программу посвящать разговору о политике, о московских проблемах, несколько вопросов пришло по интернету. Ну, я думаю, что мы будем по возможности их проходить стороной. Попробуем узнать другого Платонова. Есть другой Платонов? Не такой, который мелькает на телеэкранах, не тот, который за микрофонами в Московской городской Думе. Насколько внутреннее содержание Владимира Платонова соответствует внешней картинке, которую мы имеем?

В. ПЛАТОНОВ: Не знаю. Я один.

С. КОРЗУН: Разрыва внутри нет?

В. ПЛАТОНОВ: Не наблюдается.

С. КОРЗУН: Т.е. Платонов политик и Платонов человек – это одно и то же лицо?

В. ПЛАТОНОВ: Ну, я могу сказать, что физиологически, да, это одно и то же лицо, конечно. А в разных ситуациях приходится по-разному действовать, даже выглядеть. Я обычно хожу в костюме. Сегодня вот я пришел не в костюме, я выгляжу по-другому. Но от этого я не стал другим.

С. КОРЗУН: К одежде относитесь со вниманием. С тщательностью?

В. ПЛАТОНОВ: Спокойно. В основном жена следит так, чтобы костюм надо поменять, какой галстук лучше. Я с ней советуюсь. А так я спокойно отношусь к одежде.

С. КОРЗУН: А остальные мужские игрушки типа часы какие? Машина есть ли своя? На часы обращаете внимание? Часы атрибут власти, бизнесмена…

В. ПЛАТОНОВ: Часы должны, у меня одно требование к часам, это не цена, а точное время. Чтобы их, например, от солнца заряжаются "Ситизен". Хорошие часы, очень точно идут. Что касается машин, то их было много. Меньше, чем выборов. Но я начинал с "Запорожца".

С. КОРЗУН: С горбатого или с ушастого?

В. ПЛАТОНОВ: Нет, 968м. Даже уже не ушастый бы. 45сильный. И он отработал честно 13 лет.

С. КОРЗУН: Сами за рулем с какого возраста?

В. ПЛАТОНОВ: С 82-го года это вот уже… в 28 лет я сел за руль.

С. КОРЗУН: Это был первый собственный автомобиль? Или отцовский?

В. ПЛАТОНОВ: Это был автомобиль отца. Ему, как ветерану завода выделили автомобиль. Он получил участок в Орехо-Зуево – шесть соток на бывших торфяных разработках. И вот этот автомобиль, он служил верой и правдой, возили все туда. Материалы, сами ездили, продукты.

С. КОРЗУН: Отец, насколько я понимаю, работал на Хруническом заводе.

В. ПЛАТОНОВ: Да.

С. КОРЗУН: Засекреченный инженер такой советского времени. Элита советского общества.

В. ПЛАТОНОВ: Итээровец. У него в трудовой книжке была всего одно запись. Принят на завод Хруничева 25 августа 1942 года. Его по здоровью комиссовали из армии. Сейчас и он, мама живы, здоровы, слава Богу. А я почему запомнил эту дату? Я пришел ровно через 30 лет. У меня была первая запись в моей трудовой книжке – 25 августа – 1972 года.

С. КОРЗУН: И тоже на тот же завод?

В. ПЛАТОНОВ: На тот же завод. Я проработал на заводе 3 года. Учился на вечернем факультете МАТИ – Московский авиационно-технологический им. Константина Эдуардовича Циалковского. И потом решил, надо отслужить в армии. Досрочно сдал экзамены за 3 курс. И пошел служить на 2 года.

С. КОРЗУН: И отправился. Ну, вообще трудно поверить, что Вы решили добровольно отслужить в армии. Те времена я помню. Мы с Вами примерно ровесники, наверное. Может, просто на дневной не удалось поступить по какой-либо причине?

В. ПЛАТОНОВ: Нет, на дневной я не поступил. Я поступил на вечерний. Я учился и работал на заводе.

С. КОРЗУН: А перевестись потом?

В. ПЛАТОНОВ: Не было необходимости как-то, меня это устраивало. Было интересно. И потом уже самостоятельная, взрослая жизнь. Я работал. Я зарабатывал деньги.

С. КОРЗУН: Какие по тем временам? Рублей 120? 150, наверное?

В. ПЛАТОНОВ: Нет, у меня же не было высшего образования. Это с высшим образованием можно было 120 получить. А у меня где-то выходило больше. 150-170 я работал. Сдельная работа была – электромонтажником работал.

С. КОРЗУН: А что именно? Помните сейчас, что делали?

В. ПЛАТОНОВ: Дело в том, что мы занимались не самим изделием, а оснасткой. Это те приборы, та техника, которая использовалась для создания ракет. Там разные приборы были. Например, когда я семь лет назад попал на родной завод, меня пригласили. Я пошел в сборочный цех, раньше я просто не мог туда никогда попасть. Степень секретности не позволяла проходить туда. И я увидел вот этот пульт, который уже будучи технологом проектировал, осторожно, опасная зона. Вот он еще служил. Другие приборы там увидел, которые у нас собирали на участке. Их ласково называли птички почему-то. Наверное, аббревиатура какая-то сокращенная. Нет, дело в том, что в те времена как-то подозрительно относились к тем людям, которые не служили в армии. И на какую-то определенную работу не брали. Или призывали их лет уже в 25, в 26. Ну, в 25, до 28 нужно было. Значит, в 26 могли призвать. И я понял, что служить обязательно надо, и чем позже, тем тяжелее. И поэтому я вот так досрочно пошел, не заканчивая вечернего. Пошел и отслужил.

С. КОРЗУН: А где? Какие войска?

В. ПЛАТОНОВ: Я попал в учебку. А учебка связи под Ленинградом, Раненбаум, местечко называлось Змеиное место в переводе на русский язык. Там действительно были вокруг леса, болота. Это знаменитый Ранебаумский плацдарм. Там еще было много таких окопов не заросших. Находили какие-то остатки техники там. От рации даже какой-то борт нашли. И я был в учебке. Так и остался в учебке связи. Готовили специалистов для всего Ленинградского военного округа.

С. КОРЗУН: Учебка – это школа сержантская или нет?

В. ПЛАТОНОВ: Это сержантская школа. Там готовили не только сержантов, но в первую очередь готовили специалистов. У нас там были радиолокационные подразделения и все виды связи, какие только возможно.

С. КОРЗУН: На особом положении? Или гоняли старики-то Вас? Дембеля особенно. Там месяца 3-4, там 6 месяцев учебка…

В. ПЛАТОНОВ: 6 месяцев. Ну, так же, как и в армии, когда ты молодой, то гоняли. И на второй этаж гусиным шагом. Я уверен, это у многих вызовет добрые воспоминания. И сон-тренаж подъем-отбой за 45 секунд, пробежки-кросс. Конечно, тяжело было. Иногда просыпаешься, дождь, холодно, 6.30. Думаешь, что тебя потянуло, мог бы еще в тепле находиться. Ну, а потом, когда уж проснешься окончательно, ну, чем быстрее, тем лучше.

С. КОРЗУН: А старшему сыну сейчас 20 с небольшим?

В. ПЛАТОНОВ: Он 83-го года рождения, ему сейчас уже 24.

С. КОРЗУН: Будет служить то в нынешней армии?

В. ПЛАТОНОВ: Дело в том, что он отучился, поступил, и сейчас поступил в аспирантуру. Но кроме прочего у него в 13 лет было очень нехорошее заболевание. Мы его спасли. Вылечили, но насколько мне известно, с этим заболеванием не призывают.

С. КОРЗУН: Не будем углублять в эту сторону. Встречал в Ваших воспоминаниях рассказ о том, как с отцов Вы ходили по району, по Филям… Это родной район московский?

В. ПЛАТОНОВ: Да.

С. КОРЗУН: Его узнавал там чуть ли не каждый второй или не каждый третий.

В. ПЛАТОНОВ: Ну, все равно не каждый. Я не подсчитывал. Но приятно было, когда с отцом действительно здоровались. Его знали. Он проработал более 30 лет на заводе. Он начинал с такелажника. И предпоследняя его должность, он был начальником цеха. И он не был членом партии. Это большая редкость. Всего два начальника цехов не были членами партии. И я всегда гордился, и сейчас горжусь своим отцом. Он достигал все в жизни все сам, своим трудом.

С. КОРЗУН: А отец много внимания Вам уделял? Или работа все-таки начальника цеха занимала большую часть?

В. ПЛАТОНОВ: Ну, работы, конечно, сказывались. Были случаи, когда сдавался срочно особенно в конце года, он уходил рано в 6, я еще не просыпался. А возвращался, когда я уже спал. Как-то я уже неделю целую не видел.

С. КОРЗУН: Воспитывала мама в основном?

В. ПЛАТОНОВ: Мама, но и отец, когда бывал дома. Это тоже для меня было. Отец был строже. Отца я побаивался, конечно.

С. КОРЗУН: Порол?

В. ПЛАТОНОВ: Ну, это святое. Если заслужил. Конечно, сначала слова. Так рукоприкладства не было, чтобы поколачивали. Но могли ремень использовать по его дополнительному назначению.

С. КОРЗУН: А дедушки, бабушки? Вообще семья большая была? Потому что воспитание, в том числе, и в то время обычно, в общем, все старшие родственники принимали…

В. ПЛАТОНОВ: Бабушки. Мама на работе, папа на работе, бабушки по очереди. Одна бабушка, мать отца, приезжала осенью из деревни и жила до весны, до посевной. А другая бабушка и еще там близкая тетя бабушка, они так приезжали, помогали, ругали, учили, заставляли. Ну, в общем, все, что положено делать бабушкам, они, конечно, делали. А дедов не было. Один дедушка еще умер в 39-м году. Не репрессирован, ничего, своей смертью. А второй дед, он умер уже когда мне было годика 2. Я его так, наверное, не помню. Какие-то есть воспоминания, но вряд ли помню.

С. КОРЗУН: А фамилия откуда? Семья по корням, ходили там, копались, насколько далеко просматривается?

В. ПЛАТОНОВ: Вы знаете, вот если брать по линии отца, я помню свою пробабушку. Она была ровесницей Ильича. 1870-го года рождения. Она прожила 94 года. И вот из ее воспоминаний якобы откуда-то из Польши натуральным обменом или на собак или на лошадей вот каких-то совсем дальних родственников вот прапрадеда откуда-то из Польши его привезли уже в Тульскую губернию. И там они жили. А мама, они из мещан жили и в Москве, и в Рыбинске, это Ярославская губерния. И там сейчас родственники есть. Родственники везде много. Интересная встреча была, совершенно так случайно столкнулся на улице с женщиной. Она говорит: а Вы не Платонов? Я говорю: Платонов. Ой, Вы знаете, никто не поверит, что я с Вами встретился. Я из Сибири. Ваш дедушка, когда развелся, он в Сибирь не уезжал? Я говорю, нет, дедушка, когда развелся, он уехал в Москву. Фамилия совпала, я ей визитку дал, расписался. Она сказала, что это вот на память. Мы думали, что Вы наш родственник. Я говорю: нет, не родственник. Но фамилия не очень редкая – Платонов, конечно.

С. КОРЗУН: Ну, в общем, да. Ну, не такая, может быть, частая, как Попов или Иванов.

В. ПЛАТОНОВ: Ну, самая часто повторяющаяся фамилия это не только в России, но и за границей, это Кузнецовы. Шмидт и прочее, прочее, это, говорят, самая распространенная фамилия.

С. КОРЗУН: Значит, говорите, отец был строг, а мама жалела, наверное.

В. ПЛАТОНОВ: Мама тоже могла так это…

С. КОРЗУН: И врезать могла?

В. ПЛАТОНОВ: Она меня ставила в угол, как правило.

С. КОРЗУН: И Вы стояли. Послушный мальчик.

В. ПЛАТОНОВ: Я быстро исправлялся. В углу. Просил прощения, и через некоторое время меня выпускали. Мама говорит, что брат дольше стоял.

С. КОРЗУН: Не так устойчив к перевоспитанию.

В. ПЛАТОНОВ: Бесперспективно.

С. КОРЗУН: Брат старший или младший?

В. ПЛАТОНОВ: Брат старше меня на три года.

С. КОРЗУН: А Вы по отношению к Вашим детям какие-то алгоритмы воспитания переносили? Или нет? Уже все по-своему.

В. ПЛАТОНОВ: Я старался не применять физическое насилие. Я старался как можно быстрее стать другом. И вот на понимание. Ну, вроде так что-то получилось.

С. КОРЗУН: А сейчас у Вас второй брак и вообще очень маленький ребенок.

В. ПЛАТОНОВ: Ну, вот во втором браке дочке, ей 14 лет. А вот младшенький родился, ему год и 4 уже. Так что у меня такое отцовство зрелое. И уже внучка есть. Сын подарил внучку.

С. КОРЗУН: Ну, вот. А внучка уже старше, наверное, чем сын.

В. ПЛАТОНОВ: Все, как положено, моложе. На месяц моложе.

С. КОРЗУН: Отношение меняется? Как относитесь сейчас к детям? Как…

В. ПЛАТОНОВ: Да, просто жизнь меняет людей. Мы становимся мудрее все-таки. Я помню себя, когда первые маленькие еще дети, и сейчас еще, конечно, больше опыта, ну, и больше возможностей сейчас для воспитания. Не надо тратить огромное количество времени на то, на что тратилось раньше. Стирка, глажка и прочее, прочее. Памперсы, замачивать, кипятить, гладить. Сейчас, конечно, быт и условия для воспитания детей гораздо больше.

С. КОРЗУН: Владимир Платонов гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". Владимир Михайлович, какой самый сложный момент? Ну, я, наверное, напрямую спрошу. Южное Бутово и вообще эта вся ситуация вокруг него, это один из самых сложных моментов в Вашей работе, как председателя московской городской думы? Или бывало и похлеще?

В. ПЛАТОНОВ: Нет. Самое страшное – это был, конечно, Норд-Ост. В течение трех-четырех дней находиться вместе с родственников заложников, общаться, поддерживать, помогать, что-то организовывать, потому что я был там с первых часов, когда мы знали, что сейчас приедут родственники. И мы смогли создать такой штаб, куда люди пришли, куда пришли психологи, врачи. И люди там не находились один на один со своим горем, были вместе. Это, наверное, самые тяжелые дни жизни, хотя, работая в прокуратуре, пришлось очень многое испытать, многое видеть. Южное Бутово, там все, как и предрекалось, было решено на основании закона. Просто люди, знаете, у нас, наверное, ну, когда все хорошо, люди живут спокойно. Когда есть какие-то проблемы, и если они не решаются, конечно, претензии к властям. Это бесспорно. И порой, когда приходится выслушивать. Мы же в городской думе без модераторов работаем. Все, что поступает, мы все читаем…

С. КОРЗУН: Т.е. от председателя депутатов идет без модераторов.

В. ПЛАТОНОВ: Да, конечно, конечно. Все напрямую. Все, что думают люди, все, о чем просят. И общаешься с людьми. И там эта проблема решалась на основании закона. Просто не хотелось, чтобы это было. На основании закона принимались и судебные решения. Но мы строящееся правовое государство, и решение суда, оно не для всех почему-то обязательно.

С. КОРЗУН: А в программе "К барьеру" чего проиграли, как думаете?

В. ПЛАТОНОВ: Вы знаете, у меня нет выигранных "К барьеру", я иду туда не для того, чтобы…

С. КОРЗУН: Обреченным на казнь.

В. ПЛАТОНОВ: Выигрывать. Я к Вам прихожу, я у Вас спокойно… Ну, спокойно, не спокойно, получил 8% голосов в поддержку после какого-то эфира. Ведь я иду, не голоса, не какой-то там выигрывать, а я использую любую возможность для того, чтобы объяснять гражданам, что такое законодательная, представительная власть, как она работает, как работают законы. Ну, я считаю, что за 13 лет Московская городская дума, депутаты сделали немалое. Мы начинали с того, что через 3, через 4 года в 93-м и в 97-м году, мы узнали, что известность московской городской думы где-то в районе 10%. И сейчас московская городская дума известна. К нам обращаются, значит, нам доверяют. Мы принимаем законы, которые решают, ну, практически все проблемы в городе.

С. КОРЗУН: Вернемся к той программе "К барьеру", которая свела Вас с Николаем Сванидзе. И Николай Сванидзе.

ЛЕОНИД ГОЗМАН: Когда человек переходит из партии оппозиционной, или, по крайней мере, не входящей в структуру власти…

С. КОРЗУН: Я прощу прощения, нет, это Леонид Гозман, да.

ЛЕОНИД ГОЗМАН: В партии, то вытекают такие неприятные для этого человека предположения, почему он это сделал. А, может, он это сделал не по этим соображениям, а из соображений каких-то вполне благородных. Поэтому мне не хотелось бы это комментировать. Что касается того, какой он политик, то мне кажется, что как политик г-н Платонов не отделим от команды Юрия Михайловича Лужкова, который уже так давно управляет Москвой. И в этом смысле можно говорить только о том, что делает команда Лужкова в Москве. Ну, мне кажется, что эта команда должна была бы уже давно уступить место другим людям. Нельзя 16 лет управлять городом. Мне кажется, что именно эта команда несет прямую ответственность за все проблемы городские, с которыми сталкиваются все абсолютно москвичи. От пробок, до фантастической какой-то совершенно коррупции, мздоимства, вымогательства.

С. КОРЗУН: Это Ваш бывший коллега по СПС Леонид Гозман. Я приношу свои извинения. Очень жалко, кстати, что немного перепутал тут голоса, которые должны идти. Потому что тут отдельный, большой разговор. Ну, давайте тогда к нему и придем. Первое. В Вашей политической биографии есть факт, когда Вы покинули СПС, это был 2003-й год. Да?

В. ПЛАТОНОВ: Да.

С. КОРЗУН: И через некоторое время вступили в "Единую Россию".

В. ПЛАТОНОВ: Ну, дело в том, что это были действия не только мои. Это было трех депутатов московской городской думы. Мы совершенно осознанно покинули партию. Я был на съезде, когда избирали нового лидера – Немцова. Я и еще некоторые люди делали все возможное, чтобы этого не произошло. Мы работали вместе с Юшенковым Сергеем, но не получилось. И сейчас СПС переживает, наверное, очень тяжкие времена. Это вот закономерный процесс, который произошел с партией после того избрания, которое тогда состоялось. Вы знаете, демократом можно быть в любой партии. И либералом оставаться, но тоже границы есть у либерализма, то же самое и у меня. Я могу понимать решения. С чем я согласен, с чем не согласен. И года через два я действительно вступил в партию "Единая Россия". В этом была необходимость, потому что та ситуация, которая сложилась в Московской городской Думе, она требовала немедленного создания фракции. Для чего? Для того чтобы можно было бы выявить, или распределить голоса, распределить силы. Когда идет какое-то важное голосование, и ты не знаешь, как проголосует человек или ты подозреваешь, как он проголосует и почему. Это очень сложно, это очень тяжело. И потом люди прикрываются – это мое личное убеждение или еще что-то. А когда вот уже мы создали фракции, когда были для этого все основания, работать в городской думе стало гораздо легче.

С. КОРЗУН: Легче возможно. Возможно эффективнее.

В. ПЛАТОНОВ: Сейчас я Вам объясню. Легче не в том плане, что можно проводить какие-то любые решения. Это не совсем правильное восприятие фракционности. Но ты знаешь, что во фракции произойдет обсуждение. Ведь то, что на думе фракция приходит и голосует, это не значит, что они голосуют бездумно какое-то поручение. У нас каждому голосованию фракции на заседании думы в среду предшествует серьезнейшее обсуждение на комиссиях, на фракции. И очень много разных мнений звучит, но потом принимается то решение, которое поддерживает большинство. И вообще политиков одиночек не бывает. И мы все-таки медленно, но верно создаем многопартийную систему. Она не идеальна. Но самое главное, что она есть.

С. КОРЗУН: Т.е. правильно ли я понимаю, что это было отчасти ситуативное решение. Из-за того, что нужно было создавать фракцию, Вы вступили в "Единую Россию"? А почему тогда не создать свою фракцию?

В. ПЛАТОНОВ: Сейчас я вам объясню.

С. КОРЗУН: Или Вы идеологически совпадали с линией этой партии "Единая Россия"? Либо партия "Единая Россия", как многие утверждают, является просто правящей партией без идеологии, поэтому легко принимает и демократов, и либералов, и не демократов, и не либералов?

В. ПЛАТОНОВ: Это не совсем так. Что касается моего личного отношения, то в свое время, когда был сформирован Совет Федерации, и на одном из съездов компартии каждому члену Федерации дана была политическая оценка. У меня было указано – правоцентрист. Так это взгляд со стороны. Что мое личное убеждение не противоречит духу как-то то, что происходит с "Единой Россией". И мы работаем вместе. И работаем вместе с мэром города и работаем в интересах москвичей. Можно критически высказываться там. 16 лет правления, еще что-то такое. Можно как угодно развешивать любые ярлыки, но бесспорно за эти годы город стал лучше. Я не уверен, что могли бы появиться люди, которые бы сделали еще что-то больше. Я действительно в этом не уверен. А потом ну было у нас – "партия, дай порулить". Ну, дала партия порулить. Все решается, кто будет руководителем города, кто будет депутатами, это решается на выборах. Можно сколько угодно после проигрыша заявлять о том, что выборы были нечестные, но это заявление политически, надо чем-то поддерживать свою бодрость политическую после проигрыша. Так что я осознанно работаю в партии, я высказываю свое мнение. Происходит политическая борьба. Ведь впервые этот созыв создал не на согласии партии. Раньше партии собирали, делили округа и побеждали. А теперь действительно была борьба. И после довольно-таки острой борьбы сейчас депутаты Московской городской Думы забыли какие-то политические обиды, работают вместе, хотя политическая составляющая всегда звучит всех трех партий, которые представлены в Мосгордуме. Звучат самостоятельно. Никто не может закрыть никому рот. И это не должно происходить. И мы следим, чтобы каждый депутат имел свое мнение. И имел возможность, самое главное, высказать его. Все это происходит в Мосгордуме.

С. КОРЗУН: Напомню, гость программы "Без дураков" Владимир Платонов, председатель Мосгордумы, а мы вернемся к тому эпизоду в программе "Барьеры", где Вы встречались с Николаем Сванидзе. Николаю слово.

НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ: Владимир Михайлович Платонов был соперником достойным в передаче к "Барьеру". Другой вопрос, что позиция, которую он защищал, была абсолютно недостойна. И поэтому он был просто обречен на поражение. Защищать позицию, которая связана с наездом мощнейшей власти на вдову и сироту – это обреченное дело, поэтому я ему искренне сочувствовал. Что касается моего отношения к Владимиру Михайловичу, как к политику и как к личности, то я к нему отношусь с уважением, считаю его интеллигентным человеком, образованным. Очень грамотный юрист. Его идеологическая позиция, насколько я понимаю, достаточно близка к моей. Она вполне себе либеральна. Но дело в том, что у Владимира Михайловича есть одна слабость, присущая не ему лично, а всем людям из ближайшего окружения Юрия Михайловича Лужкова. Дело в том, что Юрий Михайлович – фигура очень мощная. И не вполне, как я понимаю, одобряет разницу в позиции со своей собственной в своем окружении. И вот жертвой этого становятся очень многие люди, которые работают, живут близко к Юрию Михайловичу, и теряют, на мой взгляд, собственное лицо очень часто. Вот в этом, на мой взгляд, драма Владимира Михайловича Платонова.

С. КОРЗУН: Напомню, это был Николай Сванидзе. И с чем поспорите? Что прокомментируете?

В. ПЛАТОНОВ: Знаете, это был взгляд такой издалека, восприятие Москвы с федерального такого уровня. Я анализировал эту передачу. Я думал, когда нужно было бы мне уходить. И, наверное, мне нужно было бы уйти с этой передача до того, как закончилось все сражение, перед объявлением результатов, потому что они мне были понятны, что был проигрыш, это было запланировано. Это была последняя передача, в которой я участвовал Я больше не хожу на эту передачу. Потому что судья занял непозволительную позицию сторонника одного из борющихся. И идя на эту передачу, я готовился к ней, и я нашел изумительную вещь. Незадолго до этого у Вас на передаче Сванидзе комментировал события на Горбатом мосту, когда выступали обманутые дольщики. И он высказал очень близкую действительно мне позицию. Он сказал, что какие-то выступления против власти, митинги, это не дает никакого результата. С властью нужно бороться только в суде. А если есть судебное решение, то его надо исполнять. А если не исполняется, то достойно применение властью силы. Т.е. это было то, как поступили власти в Бутово. Но, оказывается Федеральным властям на Горбатом мосту можно поступать, по мнению Сванидзе, по закону. А московским властям по закону в точно такой же ситуации, когда есть судебное решение, так поступать нельзя. Грустно. конечно, было это услышать, осознать, ну, он имеет право на свою позицию, она у него есть. Он ее отстаивает.

С. КОРЗУН: Я вернусь к другой мысли, ее же и Леонид Гозман высказывал да и многие, на самом деле, я много так о Вас почитал, что говорят. Вот то, что Вы в ближайшем окружении Юрия Михайловича Лужкова, то, что Николай Сванидзе сказал "он несомненно очень сильная, яркая личность, и не очень терпит многообразия мнений в своем окружении", Вы это испытываете на себе?

В. ПЛАТОНОВ: Тот, кто работает с Лужковым, кто близко вот так работает, мне повезло, я действительно с Юрием Михайловичем работаю уже 13 лет, никогда об этом не скажут. Я вот наблюдают, и не со стороны, а участвую во всей этой работе. И Юрий Михайлович с огромным уважением относится к любому мнению. И он дает сначала возможность им высказаться.

С. КОРЗУН: А потом принимает решение самостоятельно или как?

В. ПЛАТОНОВ: Ну, Вы знаете, если это касается его деятельности, то он обязан только так поступать.

С. КОРЗУН: Ну, это понятно.

В. ПЛАТОНОВ: Что касается сотрудничества и работы с парламентом, то там совершенно другое. И он в отличие от многих федеральных руководителей, руководителей других регионов, я просто наблюдал это в Совете Федерации, с уважением относится к представителям законодательной власти. И нам удавалось. И мэр во многом поддерживал позиции депутатов в тех спорах, которые происходили. Когда нужно было определиться по закону, потому что почему нужно было определяться. Есть процедура. Вносится законопроект, поправки, потом может внести мэр свое заключение. Потом может быть вето, преодоление вето. И первые годы мы работали, у нас было несколько вето, только два… четыре вето было не желаемо, два мы преодолели, два не преодолели. Остальные вето, мы просто улучшали закон. И мы старались не доводить до вето, а старались договариваться, убеждать. В чем-то соглашался мэр, в чем-то уступал. В чем-то уступали мы взаимно. Но это был компромисс ради дела. Например, по нашему настоянию при поддержке мэра у нас заработал закон о ветеранах. Это действительно так. Первоначально из доп. доходов не предусматривалось выделять эти деньги. Поэтому мне жалко тех людей, которые не знаю истинно происходящее. Вот так. Ну, имеют право. Что касается моей роли или моего участия, то действительно Юрий Михайлович личность, известный человек. И не так просто работать вместе в городе. Но я всегда строил работы, это две самостоятельные ветви власти, не враждующие, а дополняющие друг друга. И мэром это всегда признавалось. И не только на словах, а на деле. Он говорит: мы работаем по тем законам, которые принимает Московская городская дума.

С. КОРЗУН: Не было никогда периодов отчаяния, когда казалось, что невозможно работать? У сильных людей это бывает часто между собой.

В. ПЛАТОНОВ: Вы знаете, всегда удавалось найти какой-то найти компромисс.

С. КОРЗУН: Это в Вас дипломат говорит или человек Платонов сейчас.

В. ПЛАТОНОВ: О котором не жалеешь. Это действительно не всегда можно сделать, что хочешь. Вот здорово было бы взять и все зарабатываемые в бюджете деньги раздать, увеличить во много раз пенсию, еще что-то сделать. Но есть еще город, есть немало проблем. И мы действительно находили какие-то компромиссы. Были случаи, когда взрывался бюджет или еще что-то. Но все равно мы находили спокойную ситуацию. Наверное, все-таки это у нас наследие. Сначала просто парламент, который считался, собирался только для того, чтобы проголосовать за уже принятое партийное решение одной партии, а потом появился другой парламент. Парламент, которые всегда всем недоволен, который всегда выступает против, который всегда хочет кого-то наказать, изобличить. Но то время пришло, и я прекрасно понимаю, что депутат – это не человек, наблюдающий за властью, а это тоже власть, только представительная, законодательная. На самом деле, роль депутата, парламентария, она огромная. Мне очень жаль, что нашему парламенту 101 год уже, но он постепенно, медленно, все-таки но завоевывает позиции, позиции власти. Это очень сложно на самом деле. Потому что противостояние, борьба исполнительной и законодательной власти, она происходит всегда. Она проходит через каждый документ. Правительство в любом государстве вносит где-то от 50 до 70% законов, но вот задача парламентариев, и ясно, что там, в первую очередь отражается, как лучше работать правительству. Как лучше решать стоящие перед ними задачи, ведомственные интересы. А задачи парламента из этого проекта сделать закон уже в интересах граждан. Это борьба во всех государствах происходит. А нашему парламенту надо еще учиться быть сильным. Партиям надо учиться быть сильными и самостоятельными. После однопартийной системы, потом совсем многопартийная. Сейчас она существует многопартийная, партий меньше, но все равно мы должны пройти непростой путь создания реальной многопартийной системы.

С. КОРЗУН: Напомню, Владимир Платонов, председатель Мосгордумы, гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". А если Вас будут выбирать снова и снова, сколько еще сможете просидеть психологически в этом, ну, с одной стороны, теплом и высоком, а с другой стороны, достаточно беспокойном кресле.

В. ПЛАТОНОВ: Ну, понимаете в чем дело. Ограничения по возрасту, по количеству выборов для депутатов не существует нигде. Есть ограничения только для исполнительной власти. Я всегда говорю, я работаю депутатом. Пока оказывают доверие избиратели. Председателям пока депутаты оказывают доверие. Но главная составляющая еще – мне эта работа нравится. Дело в том, что я юрист, я работал в органах прокуратуры. И я видел, какие несчастья происходят, да и сейчас это происходит от несовершенства законодателей и законов. И я вижу в себе силы, что я могу влиять на эти процессы. Как только я увижу, что я здесь бесполезен, я сам уйду с этой работы.

С. КОРЗУН: Ну, это на уровне города. А на уровне федерации, в Совете Федерации?

В. ПЛАТОНОВ: На уровне Федерации то же самое. Ну, в Совете Федерации мы делали очень много. И я считаю, что в тот период времени Совет Федерации действительно был палатой регионов. Это не в обиду действующему составу. Он формируется по-другому, но тогда в Совете Федерации были те люди, которые только что приехали с мест, которые только что столкнулись с тем, что не могли решить проблему. И любой закон, который поступал в Совет Федерации, смотрели первое. Наш комитет по конституционному законодательству смотрел, нет ли противоречий конституции, а второе, а как этот закон мы будем реализовывать в регионах. И вот это был самый жесткий стопор. Мы говорили: этот закон не реализуем, не исполним. Или нет денег, или нет каких-то других возможностей. И мы останавливали эти законы, возвращали их в государственную думу, или преодолевали вето. Ну, это действительно был другой Совет Федерации. Сейчас там работают наши представители. Но работа, она уже такая, уже не такая острая.

С. КОРЗУН: Формальная во многом, не такая острая. Остановимся на этой формулировке тогда. Острота противостояния Москвы и остальной части России Вами ощущается так, как ощущается значительной частью населения страны. С одной стороны, Москва, как средоточие, сколько там, 80% финансовых средств вроде проходит через Москву или находится в Москве каким-то образом? С одной стороны это мощнейший магнит, который притягивает, а с другой стороны, ну, обида существует определенная на Москву, которую расценивают не только, как город, как и федеральный центр.

В. ПЛАТОНОВ: Вы знаете, эту обиду я наблюдал наиболее остро в том же зале Совета Федерации, например, когда я докладывал кандидатуру кандидата в судьи Верховного Суда, Арбитражного суда. Там могли сказать, ну, вот, опять москвич. И мне приходилось объяснять, что, коллеги, побойтесь Бога, посмотрите послужной список этого человека. Там вся география всего Советского Союза. Родился там, там, там работал. Да, у него есть недостатки, последние два года он живет в Москве, но давайте исходить из того, что он профессионал. Но потом стали выделяться деньги для приобретения квартир, из регионов больше стало судей избираться. Но вот это отношение к Москве, любовь к Москве, желание жить в Москве у многих. И с другой стороны, не любовь, что вот Москва такая сытая. Дело в том, что цифры давно изменились. Как-то вот так повезло. Многие крупные компании почему-то сейчас зарегистрированы в Санкт-Петербурге и налоги там платят. Но москвичи это не почувствовали, потому что развиваем реальную экономику. По поводу того, что Москва купается в деньгах, ну это легенда. В Москве проблем в десятки раз больше, чем в других регионах. И нам с трудом, но хватает московского бюджета, не такого маленького, но надо просто посчитать, какая Москва, сколько проблем, что мы выполняем еще функции столичные, и не было никогда претензий к тому, как Москва выполняет столичные функции. Мы это делаем.

С. КОРЗУН: Сейчас есть участки, которые Москве собственно не принадлежат в Москве, учитывая федеральную собственность. И что-то я уж забыл, давно разговоров не ведется по разделению федеральной собственности.

В. ПЛАТОНОВ: Но это давно было. Был сначала указ президента о том, что где находится здание, где работают чиновники бывшего союзного, федерального. Это все собственность российской федерации, потом земля под ними. У нас были споры, мы обращались в конституционный суд. Потом мирно урегулировали и поделили все спорные объекты.

С. КОРЗУН: Т.е. сколько примерно процентов там 5, 10 территории Москвы не принадлежит собственно, т.е. не находится в Вашем ведении?

В. ПЛАТОНОВ: Понимаете, это вообще очень сложно. Ведь мы отвечаем все равно за все происходящее на этой территории. Вообще по конституции Российская Федерация состоит из территорий субъектов Федерации. Ну, мы признаем, есть и федеральная собственность, значит, есть и земля федеральная, и объекты какие-то федеральные, там воинские части, еще что-то такое. Я не готов сейчас назвать процент. Он небольшой, но мы это не чувствуем, потому что мы все равно отвечаем за подачу воды. Там же нет такого, что вот эта труба течет только вот в здание федеральное. А это канализационная труба только из федеральных. Все это вместе, это единое городское хозяйство, за работу которого мы отвечаем.

С. КОРЗУН: В свое время был достаточно жесткий конфликт между властью федеральной, центральной и властью московской. Эти времена уже прошли? Во времена Ельцина конфликтовали довольно здорово.

В. ПЛАТОНОВ: Вы знаете, при Ельцине и другие отношения были. Вообще вот посмотрите взаимоотношения не только в России между городом и регионом, которые находятся. И город на территории региона. Там, как правило, возникают конфликтные ситуации, но я считаю, что когда все урегулировано законом, то какие-то амбиции, они гасятся. Многие вопросы разрешены в законном порядке. Вопросы собственности, распоряжения, имущества. И поэтому нет какого-то острого конфликта с федеральными органами власти. Все разрешено, все споры решаются на основании действующих законов.

С. КОРЗУН: А с областью что происходит, если на другой уровень спуститься? Разговоры о возможном объединении в единый субъект уже не актуальны?

В. ПЛАТОНОВ: Почему? Это всегда будет, наверное, актуально. И есть закон федеральный, который предусматривает возможность появления новых субъектов федерации российских, не только путем того, что кто-то присоединится к нам, но за счет объединения, разделения такие процессы прошли. Я еще будучи в Совете Федерации выступал и говорил, что количество субъектов федерации неоправданно большое, несоразмерно количеству населения производящих благ. И тот аппарат государственный, который ложится на плечи этих граждан. И вот такие слияния стали происходить. Что касается двух уникальных субъектов, четырех, Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Ленинградская область. Ну, Москва и область – это бывший более 70 лет назад единый регион. И будучи разделенный де юре более 70 лет назад, он все равно развивался, как единое целое. Работали власти вместе в одном здании на улице Горького, там заседал Мособлсовет, Московский Моссовет, там работали органы исполнительной власти. Есть до сих пор подразделение, которое объединяет нас. Это ФСБ по Москве и Московской области. Оно никогда не разделялось. Есть проблемы, есть москвичи, которые имею собственность в области. Есть жители области, которые работают в Москве. Я вот все время приводу пример. Вы чувствуете, что заканчивается одна область и начинается другая. Ну, дорога хуже, хуже, потом совсем метров 10 разбирая. Спорят, кто должен ремонтировать. Потом дорога к центру все ближе. Вот у нас нет такой периферии.

С. КОРЗУН: Да, ладно. есть. Сейчас пробки на въездах, на выездах из-за строительства, правда, по другим причинам, строительство торговых центров.

В. ПЛАТОНОВ: Это не разбитые дороги, а это другая периферия. Это другая совершенно периферия. Проблемы есть, если бы мы были бы вместе бы, если бы был бы один регион, то мы никогда бы не допустили, что дороги из МКАД и съезды с МКАД, и вот сейчас Ленинградка будет где-то 14 рядов, или даже больше, она будет упираться в шесть рядов. Вот это, если бы мы были единый субъект федерации, мы бы не допустили. Мы не допустили бы и вот такое отношение к лесам. Ну, вместе тоже можно. У нас есть совместная коллегия исполнительной власти. Там решаются совместные проблемы. У нас есть совместная работа с Московской областью. Здесь нет никакой войны, о которой пишут порой журналисты. Есть работа, но есть порой и какое-то недопонимание.

С. КОРЗУН: Владимир Платонов, председатель Московской госуда… городской думы.

В. ПЛАТОНОВ: Власть государственная, но дума городская. Это мы возродили дореволюционную традицию. Московская городская дума.

С. КОРЗУН: Владимир Платонов, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Уже не хочется как-то об этих делах, в том числе, и о московских, так часто об этом говорим. И осталось всего минут 5.

В. ПЛАТОНОВ: Нет, Вы спрашивайте, я Вам всю правду буду рассказывать. Потому что иногда фантазии звучат…

С. КОРЗУН: Нет, всю правду. Из уст юристов вся правда это звучит слишком сильно, наверное.

В. ПЛАТОНОВ: Ну, почему, да, ну, что Вы.

С. КОРЗУН: Давайте лучше о том, о чем вы бы поговорили, если бы были… О чем Вы вообще разговариваете с друзьями за столом, с родными? Какие темы обсуждаете?

В. ПЛАТОНОВ: Это очень редко бывает Я порой и от родителей слышу вопрос. Они что-то прочитают в СМИ. И говорят, а это почему, а вот это почему? Ну, начинаешь разъяснять, что не ту газету читают, что не надо так беспокоиться, это не соответствует действительности. С друзьями я встречаюсь. У меня есть друзья еще со школы. Общаемся, решаем какие-то вопросы. Но в принципе время 24 часа в сутки, это работа и то, что остается, семья и отдых.

С. КОРЗУН: С женой тоже о работе говорите?

В. ПЛАТОНОВ: Она юрист, она мне очень хорошо помогает. Она мне подсказывает то, что порой другие не подсказывают. И она говорит: ну кто тебе еще скажет правду в глаза. Я могу поспорить, что еще есть люди…

С. КОРЗУН: С другой стороны зайдем. Ремонт давно делали дома в последний раз, или на даче или где-нибудь?

В. ПЛАТОНОВ: Ну, сам я давно уже не делаю.

С. КОРЗУН: Ну, понятно, что не своими руками.

В. ПЛАТОНОВ: Но были случаи, на госдаче я у себя цветы люблю высаживать, кустарники.

С. КОРЗУН: Нет, про другое, про разговоры с женой. Вот, скажем, ремонт, дизайн будущий какой будет, перестановку мебели обсуждаете? Или только, дума, дума, совет, совет.

В. ПЛАТОНОВ: Да, когда ремонтируем, делаем, то, конечно, это обсуждения, споры, это разные мнения. Это сложно, но мы стараемся найти какой-то компромисс и находим.

С. КОРЗУН: А еще фильм какой-нибудь по телевидению и в кино. Спорите там боевик или мелодрама, что смотреть?

В. ПЛАТОНОВ: У нас недавно были друзья, и мы стали с ней обсуждать фильм… книгу, которую прочитали вместе. Люди так удивились, Вы что вместе читаете книги? Говорю, нет, мы порознь читаем, вот потом взяли, обменялись мнениями.

С. КОРЗУН: Удается читать на самом деле что-то помимо документов?

В. ПЛАТОНОВ: Я обязательно читаю. Сейчас я смотрю, ну, читаю книгу по убийству Кирова, несколько версий. Это питерский прокурор совместно написал эту книгу с женщиной журналистом. Улицкую я с удовольствием читаю. Она так задевает хорошо и до конца… Вообще я любую книгу стараюсь до конца прочитать, чтоб понять, а для чего же она написана. Редко бросаю прочтение книг. Нет, я обязательно в день хотя бы по полчаса я читаю.

С. КОРЗУН: А мелкому тоже читаете? Или еще рано? Ну, вообще уже пора. В любом возрасте.

В. ПЛАТОНОВ: Нет, я читаю, я сажусь, отвлекаю ему, читаю книжки. Он уже показывает, где кто нарисован. Где носик, где ротик, где уточка. Нет, это святое. Детей надо приучать к чтению, чтобы они никогда от этого прекрасного процесса не отвыкали.

С. КОРЗУН: Я сам не такой уж старый отец. Моему 5,5. Но чего-то как-то обнаружил, что не смотря на обилие детских книг, в общем, читать и выбрать по большому счеты не из чего. Возвращаешься к тем же золотым, замечательным Маршаку, Барто…

В. ПЛАТОНОВ: Нам Чуковского такую толстую книжку подарили.

С. КОРЗУН: Чуковскому, совершенно верно, да. И в общем-то ничего нет. И когда удалось найти "Приключения Карика и Вали" в каких-то вариантах, моя любимая еще детская книга, одна из любимых, то это вообще было просто золото. Чего так мало пишут-то? Дефицит сами не ощущаете?

В. ПЛАТОНОВ: Вы знаете, наверное, пишут. Мне как-то на прием пришел один гражданин с толстой книгой стихов, но я посмотрел тираж, порадовался, что не все это увидят. Сейчас напечататься стало гораздо легче. И, наверное, детей своих мы должны приучать к тому, чтобы мы могли выбирать для чтения то, что было на пользу. Но пока вот такой мелкий возраст, мы, конечно, навяжем классику.

С. КОРЗУН: Дети. Вы хотели бы, чтобы дети занимались политикой, когда вырастут? Это мой последний вопрос.

В. ПЛАТОНОВ: Я мечтаю о том, чтобы дети были хорошие профессионалы, порядочные люди, а если им когда-то захочется заниматься политикой, ну, пусть занимаются, это их выбор.

С. КОРЗУН: Если бы у Вас была возможность выбора, или вернуться в какую-то обстановку… или так, по-другому, чем бы занимались, если бы не стали политиком? Юристом все равно были бы?

В. ПЛАТОНОВ: Я продолжал бы, я же занимался частной юридической практикой. И нормально все было.

С. КОРЗУН: Чего Вас туда потянуло? Были бы зажиточным человеком, как минимум.

В. ПЛАТОНОВ: Я, Сергей Юшенков, вот коллеги, которые работали, я, как юрист с ними работал, и вот они предложили мне избраться в Московскую городскую думу. Я спросил: что это такое? Они говорят: мы сами не знаем, но там нужны юристы. И моя идея была прийти, написать законы и вот вернуться, дальше быть обычным человеком, ну, вот задержался.

С. КОРЗУН: Несколько. Владимир Платонов был гостем программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Спасибо Вам, Владимир Михайлович, что пришли, ответили на вопросы, которые нас интересовали.

В. ПЛАТОНОВ: Спасибо Вам.

С. КОРЗУН: И удачи Вам. Счастливо, всего доброго.

В. ПЛАТОНОВ: Спасибо. До свидания.