Елена Масюк - Елена Масюк - Без дураков - 2007-05-17
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес FM" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхо Москвы" Сергей Корзун. Моя сегодняшняя гостья Елена Масюк. Лена, добрый вечер.
ЕЛЕНА МАСЮК: Добрый вечер.
С. КОРЗУН: Классический телевизионный журналист. Ну, пять ТЭФИ, международные премии. Да, еще расскажем, наверное, много о чем. Лена, чем Вы сейчас занимаетесь? В пятом году нынешнего 21-го столетия… Вы достаточно громко ушли с российского телевидения. На телевидении, насколько нам известно, больше не появлялись. Или появлялись?
Е. МАСЮК: Нет. На телевидении, конечно, я не появлялась. И пока, собственно говоря, есть эта власть в стране, пока есть эти руководители крупных федеральных телекомпаний, конечно, я не буду ничего делать на телевидении. Просто не дадут ничего делать. Это совершенно понятно.
С. КОРЗУН: Эту власть Вы относите, как раз, к руководству телекомпании или к этой власти…
Е. МАСЮК: Нет, я сказала "власть, которая в стране", а следовательно по вертикали. которая у нас выстроена, есть руководители телекомпаний, которые абсолютно четко проводят эту линию власти на своих телеканалах.
С. КОРЗУН: Вертикаль власти, как журналисты, борзописцы уже обозвали это дело. Да, по-моему, не только они. И само государство употребляет "вертикаль власти". А что что-то может измениться в 2008-м году, сразу вопрос.
Е. МАСЮК: Не знаю.
С. КОРЗУН: Или дело не в годе?
Е. МАСЮК: Очень хочется, потому что годы идут, силы тоже уходят, как у любого человека, а хочется делать и работой заниматься, своей профессией, а профессией заниматься нельзя.
С. КОРЗУН: А чем Вы занимаетесь, я возвращаюсь к первому вопросу.
Е. МАСЮК: Занимаюсь я, собственно говоря, тем, что преподаю я на факультете журналистики, на телевизионном отделении факультета журналистики МГУ.
С. КОРЗУН: Это как бы основная работа. А какие проекты журналистские, собственные, творческие? Интернет, газеты или что?
Е. МАСЮК: Нет, нет, нет, это не основная работа, это одна из. То, что я делаю, собственно говоря, для внутри страны и для страны и для людей. В частности, которые живут в России. Остальное я снимаю разовые проекты для западных компаний.
С. КОРЗУН: Т.е. Вас на экране увидеть можно, или Ваши работы скорее увидеть можно на экранах, но только не…
Е. МАСЮК: Далеко.
С. КОРЗУН: Австралия что ли? Новая Зеландия? Что еще дальше? Чили?
Е. МАСЮК: Да, не важно где. Это же не важно. Главное, что здесь нет и все.
С. КОРЗУН: Факультет журналистики. Ну, не слишком причудливым образом как бы Ваша жизнь на определенном витке замкнуло. Вы же оканчивали факультет журналистики МГУ…
Е. МАСЮК: Надеюсь, что не замкнуло. Нет, зачем. Это не закольцованная композиция еще.
С. КОРЗУН: Надеетесь, что нет.
Е. МАСЮК: А почему, конечно же, нет.
С. КОРЗУН: То, чему Вас учили журналистике в свои годы, то чему Вы сейчас учите, насколько различается?
Е. МАСЮК: Я очень хочу верить, что это различается. Потому что я пытаюсь этих детей, собственно говоря, я взяла второй курс, когда еще мозги не испорчены разными другими преподавателями. И пытаюсь заставить их думать, анализировать, а не верить пропаганде, которая есть на наших телеканалах. Потому что когда я только пришла и стала разговаривать с ребятами, то для очень многих, например, телеканал "Россия" "Вести недели" это были образцом информационного вещания, образцом правды и доверия. Теперь слушают в частности "Эхо Москвы", они слушают радио "Свобода", они читают, например, "Новую газету", они смотрят разные сайты, например, там "Газета.ру". Конечно, они смотрят "Вести недели", но как одно из. Они и смотрят программу Максимовской, т.е. я их попытаюсь заставить собирать информацию, думать, анализировать, а не верить всему, что им говорят.
С. КОРЗУН: Лена, пытаюсь Вас поймать, не поймать…
Е. МАСЮК: Попробуйте.
С. КОРЗУН: Кого Вы готовите? Кадры для какого телевидения? Для западного автралийского, новозеландского, чилийского или неназванного?
Е. МАСЮК: Я, кстати, должна сказать Вам, что эти замечательные девочки, мальчики написали мне в прошлом семестре, в прошлом году, в декабре совершенно замечательные курсовые работы. Они их переделывали, правда, я с первого раза у низ ничего не приняла. Они переделывали. И замечательные работы. И я им потом сказала: у Вас такие смелые работы. Я даже за Вас боюсь, потому что где же Вы будете искать работу. Но все равно я должна их научить свободно мыслить. Вот это самое главное.
С. КОРЗУН: И это им пригодиться в жизни, Вы считаете для работы на телевидении?
Е. МАСЮК: А Вы считаете нет? Не важно. Не важно, где они будут работать. Главное, чтобы они так мыслили.
С. КОРЗУН: А Вас кто научил свободно мыслить?
Е. МАСЮК: Я не могу сказать, что у меня были какие-то учителя такие вот, которые, знаете, я бы там пронесла сквозь свою жизнь, говоря там штампом. Были люди, которые дали мне возможность что-то делать на телевидении. Как, например, Анна Александровна Меркулова, которая дала мне возможность снимать. Был, если я не ошибаюсь, 87-й год. И там юных девушек на телевидении вообще не было. И это было необычайно сложно туда попасть. Был такой замечательный совершенно корреспондент …
С. КОРЗУН: Это еще "Добрый вечер, Москва" программа была или какая? Или какая программа?
Е. МАСЮК: "Добрый вечер, Москва" и был Владимир Троепольский, которые тоже давали мне возможность делать это. Это очень важно. И потом, конечно, был "Взгляд", Анатолий Григорьевич Лысенко, который действительно научил меня многому. И опять-таки дал возможность делать, не мешал мне делать то, что я хочу.
С. КОРЗУН: Т.е. именно в процессе работы и закалялась Ваша свободная мысль. Не от родителей, не от обстановки в стране. Мы же не узко профессионально говорим. Вообще разговор совершенно как бы свободный о жизни, о ее понимании. Вот собственно суть разговора этого "Без дураков".
Е. МАСЮК: Нет, конечно, мы же не оторваны от действительности. Конечно, было заложено определенные какие-то ощущения от жизни в семье, безусловно. Но внутренне стали от всего, что было в жизни.
С. КОРЗУН: Т.е. собственные уже. Сэлф мэйд вумэн.
Е. МАСЮК: Ну, по большому счету, да. Я не могу сказать вот кому-то, знаете ли, вот я низко кланяюсь, большое спасибо. Вы меня сделали.
С. КОРЗУН: За спонсорскую помощь.
Е. МАСЮК: Это не ко мне.
С. КОРЗУН: Напомню, Елена Масюк, гостья программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Лена, как Вас угораздило с такой явно украинской фамилией родиться в Алма-Ате?
Е. МАСЮК: Да, фамилия, действительно, западно-украинская. Дело в том, что…
С. КОРЗУН: Даже западно-украинская. А что-то значит, кстати говоря?
Е. МАСЮК: Для меня лично ничего. Ни одного слова по-украински я не знаю.
С. КОРЗУН: На мове не…
Е. МАСЮК: Нет. Единственный раз мне это помогло. Мы были, еще когда на НТВ работали на Украине и приехали из Киева на машине во Львов, и нас не хотели селить в гостиницу. Якобы нет мест. Но вот западноукраинская фамилия Масюк помогла.
С. КОРЗУН: Вам сказали: ну, Масюк, Масюк надо поселить, конечно.
Е. МАСЮК: Ой, там очень много людей с фамилией Масюк. Это весьма распространенная фамилия. Ну, так вот, собственно говоря, угораздило меня родиться в Алма-Ате, потому что моя бабушка о материнской линии, они немка. И крымская немка, и она была репрессирована, и она была, ее посадили как врага народа, потому что она немка, а потом выслали в Казахстан в ужаснейший поселок. Я так была, когда была в командировке в Казахстане. Такой поселок Аксуат. Это недалеко от границы с Китаем. Фактически ужаснейшее место. Я думаю, как там вообще можно было жить даже в те годы. А потом и там прошла, в общем, фактически вся основная жизнь бабушки в Казахстане. Потом они переехали в Семипалатинск с семьей. А потом в Алма-Ату. И в Алма-Ате я и родилась.
С. КОРЗУН: О родителях скажите два слова. Они в журналистике были? Сколько Вы там прожили, кстати?
Е. МАСЮК: Я уехала из Алма-Аты, мне было 7 лет. Т.е. я там первый класс окончила. Нет, 8.
С. КОРЗУН: С родителями тоже. Родители чем занимались? Не журналистикой?
Е. МАСЮК: Нет. Журналистикой никто в семье не занимался.
С. КОРЗУН: Дальше, не расспрашивать о родителях. Но интересно же откуда берутся такие дети.
Е. МАСЮК: Да, разные дети бывают. И разные родители бывают. Папа до сих пор, кстати, живет в Алма-Ате. И папа всю жизнь работал следователем по особо важным делам. А мама архитектор, но она уже умерла.
С. КОРЗУН: Ваше решение пойти на журналистику, с чем связано? Только не говорите, что всю жизнь мечтали, чтобы стать журналисткой.
Е. МАСЮК: Как раз не мечтала. О чем я реально мечтала, это быть врачом. И так не сложилось.
С. КОРЗУН: Что-то помешало? Или просто не сложилось, потому что детские мечты не переросли во что-то более существенное.
Е. МАСЮК: Да, мне не удалось поступить с первого года. И я была обижена вообще…
С. КОРЗУН: Т.е. первое поступление было в медицинский институт.
Е. МАСЮК: Да, в первый медицинский институт. И это была обида, такая обида на всех, на все. И я очень жалею, что я все-таки тогда так сильно обиделась. Не понятно, на кого. На себя надо было обижаться в таких ситуациях. И я не стала заниматься медициной, потому что мне очень хотелось заниматься хирургией. И я очень жалею об этом.
С. КОРЗУН: Ну, Вы и стали. Стали хирургом. Да, словом, как там, глаголом жечь сердца людей.
Е. МАСЮК: Нет, все равно у меня есть глубокое ощущение, с годами оно, я поняла, что уже не вернуть. Это профессия, которой надо реально учиться и на это уходят годы. Плохим врачом быть нельзя. В отличие от того, что можно быть плохим журналистом. Но плохим врачом ни в коем случае нельзя. Поэтому это была мояошиька.
С. КОРЗУН: Но мечта о хирургии осталась? В телевизионном как бы преломлении? Вы ведь, так или иначе, Ваши репортажи были связаны с криминальными темами, с какими-то расследованиями? Или я ошибаюсь? По крайней мере, то, что, ну, я, честно говоря, не помню Ваших первых репортажей в этих программах. Но так сразу связали себя с достаточно острыми темами.
Е. МАСЮК: Ну, знаете, я помню тот первый репортаж, который я сделала для московской редакции. Но это опять-таки 87-й год что ли. О бомжах. Чем привела, по-моему, в ужас всю московскую редакцию. Они его долго резали. Он был действительно большой. И правильно, что они его резали. Но они были в ужасе. В ужасе от того, что я такое сняла. А вот когда второй я сняла о гомосексуалистах, то это ужас. Они его не показали уже. Вот как раз этим репортажем я пришла во "Взгляд". Его показали на Орбиту, на Москву его тоже не показали.
С. КОРЗУН: И это Вас не разочаровало в этой профессии? Вы продолжали делать репортажи?
Е. МАСЮК: Ну, почему же меня это должно разочаровать? Это же…
С. КОРЗУН: Ну, как, ну, прямой сигнал. Вот это не проходит. Это уже к чертам характера, наверное. Упорство есть, да, желание, что сейчас не получилось, в следующий раз получится. Я докажу, что я, Елена Масюк, могу делать то-то и то-то.
Е. МАСЮК: Нет, нет. Такого не было никогда на самом деле. Я считала и делала всегда то, что считала нужным. И для меня это было на том этапе, скажем, интересно. Я в свое время объездила очень много тюрем, колоний. Мне это было просто интересно. И, скажем, разговаривать с людоедом не о том, кого он съел, а о том, чего ему не хватает. Как он рассказывал, ему не хватает в тюрьме разводить рыбок, например. Вот какие-то вот такие что-то из глубины его людоедской души что-то было интересное. И вот заставить каким-то образом человека разговорить. Опять-таки это, конечно, большая заслуга "Взгляда", потому что там не было фактически закадрового текста. А нужно было все, весь материал заполучить в интервью. И поэтому нужно было уметь разговорить человека. Собственно как раз чему я сейчас пытаюсь учить студентов. Уметь брать интервью и уметь слушать.
С. КОРЗУН: Ну, официальных лиц сейчас не особо это и сделаешь, не так много официальных лиц, которых надо разговаривать. Они сами или говорят или не говорят, высказывают точки зрения определенные.
Е. МАСЮК: Ну. Вы знаете, вот я помню те времен, когда начиналось только НТВ. И вот эта вся паркетная съемка это было что-то такое отстойное, отстойное. И это было так среди нормальных журналистов не престижно, скользить по паркету, ну, а сейчас времена поменялись. Скользить по паркету престижно.
С. КОРЗУН: НТВ 1994 год – важная веха в Вашей биографии?
Е. МАСЮК: Да, конечно. НТВ – это вообще важная веха. И я бы сказала сейчас, спустя годы, что НТВ это, я думаю, что не только для меня, это на данный момент это лучшие годы моей жизни, это работа на НТВ.
С. КОРЗУН: Почему? Возможности работы? Большие деньги, которые Гусинский вложил в развитие этого телеканала? Культовые персонажи телевизионной действительности, которые возглавляли, руководили?
Е. МАСЮК: Вы знаете…
С. КОРЗУН: Или возможность практически с нуля для журналиста сделать себе имя в репортажной журналистике, в новостях?
Е. МАСЮК: Ну, я не пришла с нуля, я уже многое что умела, когда пришла на НТВ. Я не пришла с первого курса журфака, ничего не умея. Здравствуйте, я пришла, такая хорошая, возьмите меня. Я к этому времени уже достаточно работала и понимала, что и как. Нет, это была, во-первых, возможность делать те репортажи, которые ты хочешь. Делать их в принципе так, как ты считаешь нужным.
С. КОРЗУН: Т.е. без всякой цензуры? Без отбора тем или…
Е. МАСЮК: Вы знаете, вот мне, к счастью, повезло. Мне не давали указания кого-то там мочить, какие-то там финансовые, скажем, там разборки делать с какими-то другими структурами. Т.е. что я потом узнала, давали другим корреспондентам делать. У меня не было той самой заказухи, о чем потом говорили. Который какой-то там пласт существовал на НТВ.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы были на каком-то особом положении здесь.
Е. МАСЮК: Нет, я не была. В каком особом положении? Во-первых, я вообще даже не представляю, как можно делать заказуху? Я не устроена так, чтобы делать заказуху.
С. КОРЗУН: На Вас махнули рукой. Она не может делать заказуху, так пускай делает репортажи.
Е. МАСЮК: Ну, этот процент вот той самой заказухе, которая спускалась откуда-то сверху, она была, на самом деле ничтожно мала. И это была действительно для всех корреспондентов, для всех журналистов НТВ это была уникальная возможность работать и говорить правду. И были командировки очень интересные. И были люди, личности, и было все поставлено в компании на работу. Не на интриги, не на разборки. Если нужны срочно деньг в командировку, значит, приедут эти тетеньки, отвечающие за выдачу денег и выдадут. С чем я потом толкнулась на Российском канале.
С. КОРЗУН: Так это не легенды ходили о том, что все продумано и функционирует, как часы в интересах именно журналистов и в конечном виде в виде зрителей.
Е. МАСЮК: Да, конечно, да, именно так и было. Потому что были совершенно замечательные монтажеры. Были очень хорошие операторы. Опять-таки там были корреспонденты и ведущие, это были личности. И, собственно говоря, я думаю, что так и подбирались. Потому что сделать интересное телевидение могут только личности. А если это какие-то серые мышки, ну, вот их сейчас много на телевидении. Но фамилии, я думаю, назвать, вот так человек, если спросите его на улице, назовите сегодняшних тележурналистов, наверное, мало назовут.
С. КОРЗУН: Елена Масюк гостья программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Мы обратились за воспоминаниями, за комментариями, даже не знаю, как назвать, к человеку, который работал на НТВ практически с момента основания. И довольно долго возглавлял информационную службу. Это Александр Герасимов.
АЛЕКСАНДР ГЕРАСИМОВ: Лена Масюк – сложнейшая девушка, характер взрывной, динамит, как журналист, она крайне неровная была. Ее успехи, они как раз базировались на том, что она взрывная. Вот так, где есть ей взорваться, она взрывалась. И она делала совершенно потрясающие материалы. Это был детонатор. Она действительно взрывалась и были материалы. Не было детонатора, не было того элемента жизнеописуемого, который мог бы ее подорвать. Ну, это была такая Лена Масюк проходная.
С. КОРЗУН: Александр Герамимов, напомню. Согласны со своим бывшим начальником? Наверное, был Вашим начальником…
Е. МАСЮК: Нет, он не был моим начальником…
С. КОРЗУН: Не был непосредственно.
Е. МАСЮК: Когда я там работала, он не был начальником. Он стал начальником после того, как я ушла оттуда. Ну, собственно говоря, я должна сказать, что у Саши Герасимова тоже были проходные материалы, так же, как и у меня, так же как и у других корреспондентов НТВ. Тоже когда Саша взрывался, у него были отличные материалы. А когда он не взрывался, не были отличные материалы.
С. КОРЗУН: Достойно ответили на инвиктивы Александра Герасимова.
Е. МАСЮК: Спасибо.
С. КОРЗУН: А по сути если, Вот сами чувствовали там творческие удачи или не удачи? Когда лучше работалось? В критических ситуациях? Или… Ну, в простых ситуациях сложно работать журналисту. Это даже вопрос глупый, я соглашусь сразу.
Е. МАСЮК: Да, нет. Это же все как фишка ляжет. Конечно, когда это какое-то событие происходит, что видишь, то и поешь, условно говоря. Ну, не могу быть все репортажи, все программы – попадание в десятку. Это не может быть просто. А потом есть элемент субъективности. Мне нравится, а мне не нравится. Может быть, мне кого-то нравится все, что этот человек делает. Вот мне, например, нравится все, что делает Виктор Шедерович. А кому-то не нравится. А кого-то он раздражает. Все же субъективно в нашей жизни.
С. КОРЗУН: Лен, Вы слышали или читали об этом, что Вас в некоторых публикациях Ваши враги несомненно называли "безумной Масюк"?
Е. МАСЮК: Вы знаете, как я к этому отношусь? Да, хоть горшком назови, только в печку не кладите.
С. КОРЗУН: А сами по характеру бесстрашная, на самом деле лезли н рожон в горячих точках, в которых приходилось быть?
Е. МАСЮК: Нет, я не лезла на рожон. Речь идет о каких-то просчитанных ситуациях. А куда стоит, куда не стоит. Вот если так говорить "на рожон", я позволю себе рассказать, о чем бесконечно я слышу до сих пор всяческие там, не могу сказать обвинения. Мне все равно, честно сказать. Я уже давно выросла из этого возраста, чтобы обращать внимание на всяческие там мнения о себе. 95-й год. Захват больницы в Буденовске. Когда автобус с заложниками, с журналистами едет по территории Дагестана, и потом чудесным образом в селе Зандак чеченские боевики во главе с Басаевым… куда-то раз и исчезают. Да, и поэтому… а их уже невозможно поймать, потому что их нет Чечне даже, не то, что в Дагестане. Их нет уже даже в Чечне. Они находятся в Пакистане, как говорила наша российская власть. Для меня, например, как для журналиста в определенный момент жизни снимающей достаточно много в Чечне, было очень важно власти показать, что она врет. И собственно говоря, через 3 дня после того, что Басаев так чудесным образом потерялся на границе Дагестана с Чечней, я смогла у него взять интервью. И это интервью показала программа "Сегодня". Коржаков отправил петицию тогдашнему прокурору Илюшенко с тем, чтобы возбудить против меня уголовное дело там по каким-то двум статьям и т.д. Для меня это было принципиально. Для журналиста показать, что власть врет. И снять Басаева. Для меня, например, было принципиально важно в годовщину подбития нашей колонны под Ярыш Марды снять Хоттаба. И чтобы Хоттаб сказал, каким образом он узнал эту информацию о том, что там пойдет колонна нашей бронетехники. Каким образом? И каким образом, спустя год после того, что его ищут Хоттаба, у него можно взять интервью на территории Чечни. Я у него брала два раза интервью. Меня тоже обвиняли. Но было очень забавно, когда я видела какие-нибудь программы фсбэшные, у них даже не было фотографии Хоттаба. И это были фотографии, снятые с экрана телекомпании НТВ.
С. КОРЗУН: А как Вам удавалось брать эти интервью на самом деле. Ну, из того, что можно сказать. Я понимаю, что деятельность сродни разведческой, наверное. Ведь не просто журналистская дача. Едешь себе и едешь в машине со съемочной группой по территории Чечни и натыкаешься вдруг, ой, Хаттаб. Возьму-ка я у него интервью. Чего-то давно его не было видно на экране.
Е. МАСЮК: Вот, например, каким образом я поняла, где можно искать Басаева. Село Зандак – это на границе с двумя районами чеченскими это граничит. Это Введенский и Ножай-Юртоский район. Значит, где-то он должен быть там. Поскольку все остальные территории контролировались федеральными войсками. Значит, нужно было попасть в те районы, каким-то образом проехать туда. Потому что там были посты и не пускали не то, что журналистов, вообще просто никуда в эти горные районы. И там попытаться найти Басаева. Вот именно это я и сделала. И Вы знаете, была такая ситуация, когда зимой 95-го года по той схеме, которую мне нарисовали чеченцы, я нашла в Измайловском парке радиоактивный контейнер, после этого меня таскали бесконечно на допросы ФСБ. И, кстати, тогда телекомпания НТВ ничего не сделала для того. чтобы каким-то образом меня защитить, то эти сотрудники ФСБ мне сказали: Лена, вот Вы ездите в Чечню, вот Вы не против, если Вы нам будете рассказывать об отличительных чертах некоторых боевиков. На что я им сказала о том, что у нас, конечно, с Вами в определенной степени, конечно, похожие профессии, но цели разные. И поэтому Вашим сотрудникам лучше самим на месте изучать отличительные черты некоторых боевиков.
С. КОРЗУН: У Вас непростые отношения с официальной властью и с ее силовыми структурами, насколько я понимаю, мягко говоря.
Е. МАСЮК: А у журналиста не может быть простых отношений. Тогда он будет певцом власти, если у него будут простые отношения.
С. КОРЗУН: А чем, кстати, закончилась эта история с возбуждением уголовного дела по интервью Басаева тогда?
Е. МАСЮК: Знаете, оказался четный, порядочный следователь. Потому что он отказался возбуждать. Он провел проверки и отказался заключать уголовное дело. Потом совершенно случайно я его встретила в Мосгорсуде. Там было дело о защите чести и достоинства. Я подавала на некоторых товарищей, которые, кстати, все выиграла. И я его встретила, и он мне сказал, что он стал адвокатом. Потому что после того, как он отказался возбудить против меня уголовное дело, Илюшенко его уволил.
С. КОРЗУН: Ну, продолжаем об отношениях с властью тогда. В одной из статей встретил утверждение о том, что Вы выглядели вполне естественно с той стороны боевых действий, там, где воевали… Даже забыл, как уже это принято по-журналистки их называть. Уже давно не называли. Не повстанцы, поскольку это отличительная… Как, кстати, на НТВ Вы их называли?
Е. МАСЮК: Мы, я старалась это называть "чеченская сторона".
С. КОРЗУН: Чеченская сторона?
Е. МАСЮК: Потому что все-таки все, что там повстанцы, там сепаратисты…
С. КОРЗУН: Боевики, сепаратисты…
Е. МАСЮК: Это все оттеночное уже. Это уже отношения. Я старалась быть максимально нейтральной, как должен быть журналист.
С. КОРЗУН: Так вот. Как раз там говорилось, что когда Вы были с чеченской стороной, выглядели убедительно. А в тех редких случаях, когда Вы сопровождали наших… Ну, не сопровождали, делали репортажи с федеральной стороны, скажем так. Вы были гораздо менее убедительны. У Вас было такое ощущение, что если Вы на одной стороне, то уже трудно на другой быть?
Е. МАСЮК: Есть прямо такое ощущение летописца моей творческой жизни. У меня действительно было определенное количество, были репортажи со стороны федеральных войск. Я не считаю, что они были хуже, совсем не считаю. Ну, например, мы сняли, реально оказались под Бамутом с оператором попали в бой. И это был реальный бой, и была реальная стрельба и реальная опасность и т.д. Опять-таки, понимаете, через какое-то время стреляют, не стреляют, это все уже так для зрителя приедается, что уже нет остроты восприятия. Поэтому говорить о том, что там было хуже здесь лучше. Я старалась делать все…
С. КОРЗУН: Нет, я немножко о другом. Не о том, что хуже, что лучше это оценочное восприятие. То ощущение, что Вы одной стороне, это Вам уже мешало в какой-то степени работать на другой стороне. НТВ же был целый пул, несколько корреспондентов, которые работали. И так, наверное, получилось, или так было задумано, что одни больше работали на одной стороне, другие на другой стороне. Для того, чтобы давать более-менее объективную информацию с двух сторон.
Е. МАСЮК: Вы знаете, такого не было на самом деле, даже изначально никакого распределения. Собственно говоря, почему НТВ вот на первом даже этапе начала войны выигрывало. Потому что НТВ в отличие от корреспондентов других компаний, поехали по тому пути, по которому поехали, пошли иностранные компании. Они сами стали снимать в Чечне то, что происходит с вводом войск. Они ждали, когда их посадят на БТР и повезут показывать потемкинские деревни. И НТВ это показывало. Я очень хорошо помню, вот в феврале 95 года мы приехали с оператором, по-моему, в Маздок. И один какой-то из этих начальников вдруг меня встречает. Это был февраль. У меня вот начало, боевые действия были только то, что я в январе снимала реально, когда был штурм президентского дворца и т.д. Все, что там было в первой половине января 95-го года. И говорит мне: а что ты тут делаешь, ты же на той стороне. Я помню, это меня так резануло. И нам действительно не дали никакую информацию вообще. Это же еще проблема федеральных войск о том, что журналистам не давали информацию. Поэтому чтобы добывать эту информацию, журналисты, в том числе и я, ездили и сами пытались эту информацию искать.
С. КОРЗУН: Ну, это еще и вопрос взаимовлияния, насколько я понимаю, политики на журналистику. И понимание роли журналистики в обществе, в государстве.
Е. МАСЮК: Ну, Вы знаете, еще вот к этому, извините, вот как раз было опять-таки отношение руководителей федеральных войск к журналистам. Вот как раз когда вышло интервью с Басаевым, было три группы нас. Вот был Андрей Черкасов, Сережа Гапунов и я была со своей группой. Ну, собственно говоря, вышло интервью с Басаевым. На следующий день приехали в Грозный, и мне Гапунов говорит о том, что вот федералы не взяли куда-то, куда-то он должен был лететь на вертушке. Потому что сказали: ты с НТВ. Масюк вчера показала Басаева, все, иди отсюда. И были проблемы. Это неправильно. Это совсем неправильно. Понимаете, вот когда показываешь правду, вот он Басаев. Он не в Пакистане, он в Чечне. Ловите его. Чего же Вы его не поймали?
С. КОРЗУН: Елена Масюк в эфире радио "Эхо Москвы" в программе "Без дураков". И Алексей Поборцев.
АЛЕКСЕЙ ПОБОРЦЕВ: Она очень мужественна женщина и прекрасный репортер. Те, кто журналисты нтвэшныеи другие и Первого канала и "Вестей". Те, кому выпало освещать первую чеченскую войну и в перерывах между двумя чеченскими войнами, знают, как непросто было журналисту там. Туда на полном серьезе отправлялись люди и. в общем-то, все осознавали, что могут просто не вернуться. И она залезала в такие места, куда даже не каждый мужчина-журналист отваживался залезать. И, в общем, она в этом плане была героическая женщина. Что касается какой-то политической оценки, что потом стали говорить, что вот мы там односторонне освещали, я хочу сказать, что это такое заблуждение которое почему-то сейчас стало очень модным. Да, Лена работала в основном с той стороны. Но были группы которые работали только с этой, но а если иногда получалось так, что, допустим, Ленины материалы были просто более пронзительны, и когда там действительно были человеческие боль и крик, естественно эти материалы запоминались сильнее.
С. КОРЗУН: Алексей Поборцев, Ваш коллега по цеху.
Е. МАСЮК: Спасибо, Леша, приятно было слышать.
С. КОРЗУН: А вообще отношения с коллегами и с других каналов и с собственными были отношения скорее творческой взаимопомощи, или были конкурентные отношения. Журналист ведь тоже в какой-то степени одинокий волк в поисках информации.
Е. МАСЮК: Вызнаете, вот то, что было на НТВ в те годы, это действительно была взаимопомощь, это были очень хорошие отношения. Не было… да я вообще не ощущала ни со своей стороны, и как мне казалось, ко мне тоже не было вот какого-то сволочного отношения. Вот то, что подковерных всяких игр, интриг и поливания друг друга. Сейчас все да, сейчас все по-другому.
С. КОРЗУН: Женщина на войне – сама по себе тема достаточно сложная. Не случайно Алексей позволил себе сексистские утверждения о том, что Елена Масюк прорывалась даже туда, куда мужчина-журналист не пойдет.
Е. МАСЮК: Я скажу, что страшная вещь, мужчины значительно трусливее женщин. И ведь дело не в смелости, в чем-то еще, а дело в том, что надо просто просчитывать ситуацию и понимать, куда можно, а куда нельзя. Но я, к сожалению, наблюдала несколько раз абсолютнейшую трусость операторов, с которыми я была. Потом они приезжали в Москву, и они были героями. Здесь абсолютно не важна половая принадлежность. Здесь, вообще, журналист – это по большом счету должно быть в делании бесполым существом. Потому что женщина, мужчина – это какая-то глупость. Это как было в советское время, что женщины рассказывали о культуре, о медицине, о политике, об экономике только, только мужчины.
С. КОРЗУН: И о погоде.
Е. МАСЮК: Это же неправильно. Это совсем неправильно.
С. КОРЗУН: И, тем не менее, Вы несколько раз упомянули не эту тему, уже другую, соседнюю. Слово "Расчет", понимать, куда едешь. Но Вы-то как попали к этой, может быть, не очень приятной для Вас теме, теме пленения. Что не дорасчитали?
Е. МАСЮК: Да, это была моя ошибка. Я могу об этом сказать. И я говорила об этом. Я не люблю говорить на эту тему. Я вообще не понимаю журналистов, которые оказались в каких-то таких тяжелых ситуациях, в которой оказалась я. И потом они в течение всей жизни об этом вспоминают, какие-то мазохисты. Книжки пишут, рассказывают об этом.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы не собираетесь об этом рассказывать, писать книги.
Е. МАСЮК: Нет, зачем. Ну, это какая-то сопутствующая часть моей работы. И все. Поэтому что этим гордиться что ли? Себя в грудь бить? Да, ну, ерунда. Ах, какая я, что касается того дня…
С. КОРЗУН: Нет, ну я Вас понимаю, что если Вы говорите, что если это ошибка, по ошибке по Вашей, там нерасчетливость. или по стечению обстоятельств попали в плен.
Е. МАСЮК: Да, объясню ситуацию. Когда это была весна 97-го года. Кроме моей съемочной группы в Грозном не было ни одного журналиста. Ни иностранного, ни российского, и собственно говоря, уже в течение там 2 или 3месцев. И я когда куда-то ездила, старалась нигде долго не задерживаться. Очень быстро мы отовсюду уходили. И нигде не появлялись там, где скопление народа. И я, в общем, действительно просчитывала ситуацию. Вот в тот день… это был последний день нашей командировки и мне нужно было там разобраться в одной ситуации в разборках этих чеченцев между собой, этих бригадных генералов. И я задержалась на митинге Радуева дольше, чем нужно было. И это была вторая ошибка, а первая, когда я за день до этого взяла интервью у (Не РАЗБОРЧИВО), который был одним из основных и главных, по тому, чтобы воровать людей. Вот это были две мои ошибки, которые я сделала. И собственно говоря, нас взяли как раз за 6 км до границы Чечни и Ингушетии. Это был последний день командировки. И это были две мои ошибки.
С. КОРЗУН: Вы знаете, кто Вас взял?
Е. МАСЮК: Да, брали шестерки. Дело не в этом.
С. КОРЗУН: Так по чьему заказу я имею в виду просто.
Е. МАСЮК: Я все знаю. Но я не хочу об этом говорить. Я еще раз говорю, это не то, чем стоит гордиться. Это не то, что стоит вспоминать. Это мое и останется со мной.
С. КОРЗУН: А чисто по-человечески 3 с лишним месяца 111 дней или около того лишения свободы это ведь серьезный срок за серьезное правонарушение выдают. Лишение свободы как перенесли?
Е. МАСЮК: Сергей, я сказала, это мое и останется со мной.
С. КОРЗУН: Никогда никому ничего…
Е. МАСЮК: Зачем? Все, что я считала нужным, по просьбе Олега Борисовича Добродеева я сказала на следующий день после своего освобождения на пресс-конференции. Я дала большое интервью "Комсомольской правде" и еще одно интервью для программы, которая шла на НТВ Ольге Кучкиной.. Я сказала все, что считала нужно. Ничего нового я не скажу. Вспоминать это лишний раз, мне уже по большому счету все равно. Потому что в течение этих 10 лет люди у нас добрые, они даже иногда и не хотят, может быть, как бы и что-то мне лишний раз и напомнить, но хотят показать, что они мне сочувствовали и т.д. Поэтому это может быт везде, где угодно. Это может быть на рынке, в овощной лавке это может быть в аэропорту. Люди об этом спросят и расскажут. За столом это может быть где-нибудь в какой-нибудь кампании, люди у нас бесцеремонные. Просто я об этом сказала все, отсчитала нужным. И еще раз повторю, это не то, о чем стоит журналисту гордиться, и о чем стоит бесконечно вспоминать и рассказывать. Вот если у журналиста ничего другого не было в жизни, а только у него случился плен. И вот он об этом пишет, везде рассказывает. Ну, что ж…
С. КОРЗУН: Елена Масюк в программе "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Я уже сам не помню лично, но утверждают, что Олег Добродеев тогда привез 2 миллиона долларов отступных за выкуп журналистов из плена. Т.е. он лично приезжал туда?
Е. МАСЮК: Сергей, я не буду больше говорить о чеченском плене.
С. КОРЗУН: Мы уже не о нем говорим, а об освобождении.
Е. МАСЮК: Это если так интересно, Олег Борисовичу Добродееву задайте этот вопрос.
С. КОРЗУН: Отношения Ваши с ним, в общем, понятно после увольнения этой непонятной войны достаточно жесткие?
Е. МАСЮК: У меня нет никакой войны ни с кем.
С. КОРЗУН: А почему Вы пошли за Олегом Добродеевым? На что Вы рассчитывали? После ухода…
Е. МАСЮК: Я ни на что не рассчитывала. Когда работала в НТВ…
С. КОРЗУН: Во время ухода на "Россию"?
Е. МАСЮК: Олег Борисович был для меня главным редактором, которого я безумно уважала, и когда он ушел с НТВ, для меня это было личное потрясение. И для меня на тот момент не было разницы, где я буду работать, на НТВ или на Российском канале. Потому что я пошла работать к Олегу Борисовичу Добродееву. Именно к нему, как к личности.
С. КОРЗУН: И первое время работа шла успешно, т.е. проекты выходили, и все было нормально.
Е. МАСЮК: Нет, я должна сказать, что Российский канал изначально это не НТВ. И вот Добродеев говорил мне на Российском канале так: что НТВ - это бутик. А Российский канал – это какой-то там стадион. Там я думаю и сейчас так. Там может все только ухудшаться на этом канале. Там ничего улучшаться не может. Там как раз вот не заточено на то, чтобы делать качественную продукцию. Потому что с первого дня, как я там появилась, там были исключительно палки в колеса. И Добродеев на тот момент, когда он туда пришел, невозможно же было к нему идти бесконечно со всякой там ерундой. Нам не дают канцелярских принадлежностей, нам не дают деньги в командировку, у нас нет столов, у нас нет настольных ламп. Вот так, с такой ерундой. А это именно так. Я просто все эти годы это все продолжалось. И для меня лично, я не знаю, что будет дальше в моей жизни, но вот эти 5 лет работы на Российском канале это одни из самых черных лет в моей жизни, не смотря на то, что даже хорошие, интересные. Хорошие с моей точки зрения, и интересные программы не побили вот это ощущение тяжелейших и по большому счету отвратительных лет моей жизни.
С. КОРЗУН: Елена Масюк в программе "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Один вопрос из интернета возьму от Нины, которая представилась, как приезжая. Была ли Вы в Чечне с тех пор? И какие отношения у Вас с Рамзаном Кадыровым?
Е. МАСЮК: Я прочитала этот, кстати, вопрос перед тем, как к Вам ехать в интернете. И в связи с этим я взяла из дома газету. Я же журналист…
С. КОРЗУН: О, как подготовилась. Елен Васильевна, Вы просто, да… Сейчас, я надеюсь, не будете зачитывать целиком эту статью.
Е. МАСЮК: Все нет. Я зачитаю несколько цитат. Это "Новая газета". Это июнь 2004 года. Статья Анны Политковской, называется "Центровой Центороя". Центорой, я думаю, что все это знают, но я все-таки напомню, это родовое село Кадыровых. Вопрос: скажите, зачем сейчас зачисляют Ваших людей в штат МВД? Создают из них еще один спецполк, если Чечня итак набита разными отрядами и всем уж лучше было бы начать возвращение к мирной жизни. Ответ Кадырова (молодого Кадырова): нужно так. Мы хотим навести порядок не только в Чечне, но и на всем Северном Кавказе. Зачисляют в МВД, чтобы нас в любое время могли отправить в Ставрополь или Ленинград. Мы будем воевать везде по России, у меня директива – работать по всему Северному Кавказу, по бандитам. И еще не все. Второй кусочек. Прямая речь Кадырова, обращаясь к Политковской: я тебе докажу, ты враг. Я тебя заставлю. Ты хуже Басаева, ты встала между чеченцами, и русские генералы встали. Вопрос: а чего не хватает Чечне для полного порядка?
С. КОРЗУН: Хороший вопрос, да.
Е. МАСЮК: Извините, а значит, за спиной Политковской стоит охранник Кадырова и говорит ей. Высокий парень в бейсболке и черной куртке. Он все время поджуживает: тебя надо было расстрелять еще в Москве на улице. Как там у Вас в Москве расстреливают. И тебя надо было расстрелять. Рамзан говорит: ты враг, расстрелять тебя, ты враг. И последнее. Рамзан… это слова Анны Политковской Рамзан довольный, нагло хохочет. Заваливается назад, счастлив. Идет смотреть себя по телевизору. И очень этим доволен. Комментирует походку Путина. Красавчик. Это Анна Политковская "Новая газета". Июнь 2004 года.
С. КОРЗУН: А что Вы думаете о Рамзане Кадырове?
Е. МАСЮК: Что можно после этого думать? После вот такого, что я сейчас прочитала. Процитировала чуть-чуть из этой статьи.
С. КОРЗУН: Чечня изменилась на Ваш взгляд? Как журналиста? Теперь уже взгляд со стороны, наверное, не изнутри.
Е. МАСЮК: Нет, конечно. Кадыров – это короткий путь к новой войне.
С. КОРЗУН: Елена Масюк. И ест у нас еще одно мнение, которое для этой программы мы взяли. Это мнение политолога. Это Марк Урнов.
МАРК УРНОВ: Конечно же, репортажи Елены Масюк играли очень большую роль во время Чеченской войны. Репортажи свежие, интересные, репортажи непосредственно с места событий, которые влияли и на общественное мнение, и на людей, принимающих решение, было очень важно. Я бы, если говорить о Лене, не стал бы ограничивать ее влияние не только чеченской войной. И о чем бы она ни говорила, так или иначе, ждали ее репортажей и смотрели и слушали ее с интересом. Жаль, что сегодня журналистика выхолощена. Жаль, что она совсем оказенена.
С. КОРЗУН: Напомню, что это был Марк Урнов.
Е. МАСЮК: Спасибо.
С. КОРЗУН: И здесь самое время поговорить о взаимодействии журналистики и политики. Оно было прямым в то время, когда Вы работали в Чечне, во второй половине 90-х годов. По Вашим репортажам возбуждались уголовные дела и против Вас и та, информация, которую Вы давали, она была эксклюзивной. Вы ощущали себя участницей политических событий? Через канал НТВ, конечно.
Е. МАСЮК: Нет, участницей, безусловно, политических событий лично я себя не ощущала, но я все-таки чувствовала, от того, что я делаю, я делаю, приношу какую-то пользу. Что то что я делаю, не уходит куда-то в песок. Вот это было ощущение.
С. КОРЗУН: А не было желания каким-то образом повлиять на события, заняв определенную политическую позицию?
Е. МАСЮК: Нет, это не дело журналиста. Мое дело находить факты, констатировать их, и профессионально их подавать.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы себя ограничиваете исключительно журналистикой, т.е. миссией посредника. Не думали никогда о возможной политической карьере? Нет, ну, есть миссия журналиста,, есть миссия политика.
Е. МАСЮК: Вы знаете, вот насчет миссии, я не позиционирую себя с миссией. Я журналист. Это моя профессия. К сожалению, сейчас в моей профессией мне не позволяют заниматься на наших телевизионных каналах.
С. КОРЗУН: Ну, журналистику тоже понимают по-разному. Кто такой журналист, он помощник, защитник слабых, или обличитель власти. Что для Вас журналистика?
Е. МАСЮК: Ну, прежде всего, вот со своими студентами первое занятие, которое я с ними провела, я им говорил об этике журналиста. Об ответственности журналиста за то, что он делает. Потому что невозможно отделить профессию от человеческих качеств. И если это человек подонок, он будет подонком и в журналистике. Честно делать свою работу. И по возможности профессионально. Но опять-таки талант может быть у одного человека больше, у другого больше, но делать ее хотя бы честно. Это самое главное.
С. КОРЗУН: Приведу аргументы, которые уже звучали много раз. Тем не менее, интересно именно в связи с Вашей работой. Снять Басаева, снять, да, в общем, кого угодно, с той с Чеченской стороны, и показать их, когда они обществом государством признаются, как террористы, как преступники…
Е. МАСЮК: Тогда не признавались, нет. Этих слов еще не было.
С. КОРЗУН: но Вам не кажется, что это способствует, ну, то, что Вы сотрудничали, в какой-то мере содействовали делу…
Е. МАСЮК: Да, да, да. И мешки денег от них получала.
С. КОРЗУН: Чеченской стороны.
Е. МАСЮК: Нет. Я сказала Вам, привела пример интервью с Басаевым о том, что власть врала и мое дело, как журналиста, было эту власть разоблачить. А как ее разоблачить. Просто голословно говорить: нет, Вы ошибаетесь, Басаев в Чечне… Дело журналистов – показать факт, только фактом можно убить вранье вот этой власти.
С. КОРЗУН: Лена, а как Вы думаете, почему в нашей стране в отличие от некоторых других, ну прямого действия журналистских материалов, даже самых серьезных расследований практически не наблюдается? Ну, одни пример, который Вы приводили в каком-то интервью, то, что Николаева, президента Якутии не в последнюю очередь из-за Вашего материала сняли. И больше, наверное, как-то примеров нет если вспомнить давние времена, Павел Грачев уж сколько нам писали, сколько фактов и всего приводили. а ушел совсем по другому поводу, совсем в другом политическом раскладе. И не через год, и не через два даже после этого. В то время, как министр финансов, если не ошибаюсь, Франции, проработавший в этой должности всего-навсего один месяц, замечательный молодой человек, гениальный финансист предпочел сам подать в отставку когда выяснилось, что чего-то там смахинировал с квартирами. Оказывается, у него уже была квартира в Париже, он захотел получить еще одну. И на одном этом основании, не проработав месяца, он ушел. Тоже журналисты раскопали. Почему в нашей стране не так?
Е. МАСЮК: У нас, может быть, и раскапывают…
С. КОРЗУН: Журналисты то и раскапывают, в этом сомнений нет, собственно, Ваша история, это история вот этих раскопок.
Е. МАСЮК: Нет, вот, например, как на другую тему, не чеченскую. Как, например, с сыном министра обороны, который сбил насмерть женщину. И что сказал Иванов о том, что его сын понес тяжелые моральные испытания И по большому счету в нормальном государстве сын давно бы сидел, а папа должен был уйти. Но в нашей стране цинизм власти. И люди пассивные. И сколько там 35% населения России хотят видеть Путина пожизненным президентом. Вы знаете, я тут, готовясь к занятиям, со своими студентами, пересмотрела фильм Рома "Обыкновенный фашизм". И была очень уже с высоты своего возраста и пройденного определенного этапа жизни тем, что я увидела. Назначение, например, председателя академии наук, обед с писателями. А больше всего меня, знаете, сразила клятва члена нацистской партии. Я ее прочитаю. Я клянусь в вечности Адольфу Гитлеру, ему лично, а так же всем начальникам, которых он поставит надо мной. Клянусь безоговорочно выполнять любое их распоряжение. Правда, как похоже?
С. КОРЗУН: Хоть доля оптимизма есть в Вас, когда Вы смотрите в будущее? В Вашей профессии, в жизни нашей страны?
Е. МАСЮК: Ну, конечно, есть надежды. Есть надежды.
С. КОРЗУН: Но не оптимизм. Да, об оптимизме Вы не говорите. Значит, внутри Вас не то, чтобы есть.
Е. МАСЮК: А в Вас есть, Сергей, надежды?
С. КОРЗУН: Ну, моя надежда в моих детях. То, чего не удалось сделать, может быть, они сделают уже по-своему и для себя. Может быть, и то, что мы пытались сделать, это им совершенно не нужно. А нужно им что-то другое.
Е. МАСЮК: Вы знаете, я возвращаясь к своим студентам, которых я учу думать и анализировать, можно, конечно, смотреть только радостно программу "Время" или радостные "Вести". В особенности очень хорошо включить днем программу "Вести". Там есть такая ведущая Мартынова. Она всегда радуется. У нее всегда все хорошо. Когда уж разбиваются самолеты, сходят поезда с рельсов, когда исчезают дети, у нее всегда все с улыбкой. Но видимо без достаточного количества определенного вещества.
С. КОРЗУН: Елена Масюк была гостьей программы "Без дураков" на "Эхо Москвы". Лена, спасибо Вам огромное, что Вы пришли, ответили на вопросы, которые, ну, не всегда были приятными. Ну, чего, без дураков вроде и поговорили.
Е. МАСЮК: Спасибо. Нормальные вопросы. Спасибо.
С. КОРЗУН: Спасибо. И удачи Вам. Всего доброго.
Е. МАСЮК: Спасибо. И Вам тоже.