Оксана Робски - Без дураков - 2007-04-05

С. КОРЗУН: Всем добрый вечер. С вами генеральный продюсер радио «Бизнес FM» Сергей Корзун, и он же ведущий программы «Без дураков» на радио «Эхо Москвы». Моя сегодняшняя гостья – Оксана Робски. Оксана Викторовна, добрый вечер.

О. РОБСКИ: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Часто ли вас величают по имени-отчеству? И как вы к этому относитесь, кстати?

О. РОБСКИ: Нет, совсем не часто. Поэтому так даже, если вы заметили, когда вы сказали «Оксана Викторовна», я так вскинула глаза. Совсем не часто. Не знаю, хорошо это или плохо. Не знаю. Отношусь к Оксане Викторовне… Пока никак не отношусь, потому что нет таких прецедентов, чтобы так меня называли. Обычно все-таки Оксана. Мне кажется, это что-то… не знаю, если бы я была в школе учительницей, конечно, меня надо было бы называть Оксаной Викторовной. Хотя, мне кажется, наверное, это единственное место, где нужно называть людей по имени-отчеству.

С. КОРЗУН: Нет, ну это форма обращения - Оксана Викторовна – любопытно, и сразу многое вспоминается. Вас представляли как…

О. РОБСКИ: Что вспоминается?

С. КОРЗУН: Ну, по отчеству ко всем обращаемся, да. Ну, вспомнить можно, кстати, и об отце. Отец ваш погиб в катастрофе, это было довольно давно – в 75-м году, это правда. Вам было тогда совсем не много лет. И отца уже практически не помните или помните?

О. РОБСКИ: Мне было 6 лет. Конечно, нет, практически не помню.

С. КОРЗУН: Жили с мамой, и воспитывала вас братом, как говорят, или без брата она одна? Про вашего брата писали.

О. РОБСКИ: Ох, совершенно я даже и не знала, что мы, оказывается, о моей личной жизни будем сегодня говорить. Вы бы предупредили, Сережа.

С. КОРЗУН: Тема программы – Оксана Робски. И я предупреждал честно абсолютно. Мое право – задавать вопросы, ваше право – не отвечать на них или отвечать так, как вы считаете нужным. Никакого насилия абсолютно.

О. РОБСКИ: Да, на самом деле моя мама совершенно молодец. Она после того, как погиб мой отец, не считала возможным выйти замуж, не считала возможным привести какого-то другого мужчину в дом, поэтому две свадьбы у нас были одновременно – у меня и у нее, когда мне было 20 лет.

С. КОРЗУН: Да что вы? Да?

О. РОБСКИ: Соответственно, ей было… 41-го… Ну, сколько? Чуть больше 50.

С. КОРЗУН: Отношения нормальные сохраняете с мамой? Она преподавательница, да? Там математика или что-то еще?

О. РОБСКИ: Да, она преподаватель. Да, высшая математика. Она до сих пор работает. На самом деле она уже пенсионер, заслуженный пенсионер. Вот. Но до сих пор она себе оставила два дня в неделю просто, как она говорит, для души, ходит, преподает. Получает удовольствие, получает заряд энергии. Ее очень любят студенты, потому что она современная, она знает, о чем с ними говорить. Ей доверяют свои секреты, и там было всегда на самом деле.

С. КОРЗУН: В школе не преподавала она никогда?

О. РОБСКИ: Нет, в школе…

С. КОРЗУН: То есть вы не у мамы учились. Но мама-учительница – это, наверное, тоже накладывало какой-то отпечаток. По математике, наверное, сильны.

О. РОБСКИ: Нет, нет, она никогда не преподавала, потому что она преподает высшую математику. И, конечно, она никогда даже не занималась репетиторством, потому что она настолько любит высшую математику, что объяснять просто детям, пусть даже за деньги, пусть даже за большие деньги, как решить уравнение дважды два или… для меня на самом деле математика – это такой темный лес, что я даже не уверена, что я сейчас могу навскидку какое-то примитивное даже уравнение придумать.

С. КОРЗУН: Подождите, но чеки-то подписываете, да, или смотрите на чеки, которые вам выдают? Складываете там…

О. РОБСКИ: Разве это уравнения?

С. КОРЗУН: Ну, там сложить надо, наверное, в столбик там какие-нибудь… Ах, я забыл, что вы счета в ресторане не оплачиваете!..

О. РОБСКИ: Подождите, подождите, Сережа. Минуточку. Давайте так. Во-первых, зачем в чеках складывать что-то в столбик? Во-вторых, зачем, в принципе, в чеках что-то складывать? В чеках обычно уже все сложено. А в-третьих, почему это вы считаете, что я не оплачиваю счета в ресторанах?

С. КОРЗУН: А я вот на эту фразу наткнулся. Сегодня же у нас вечер откровений.

О. РОБСКИ: На какую?

С. КОРЗУН: О том, что, когда вы ходите в ресторан с мужчинами, вы никогда не оплачиваете. Платить должны они. Вы выбираете…

О. РОБСКИ: Во-первых, я очень часто хожу в рестораны одна, потому что я голодная и люблю есть. А во-вторых, я очень часто хожу в рестораны с подругами, потому что очень люблю своих подруг, у меня их много. И мы один раз в неделю, самое редкое, но один раз в неделю, это совершенно точно, встречаемся все в каком-то ресторане. И, конечно же, все мы оплачиваем свои счета. Если речь идет…

С. КОРЗУН: Самостоятельно или по кругу, интересно? То есть на западный манер, когда каждый платит за себя или по очереди, или по-русски так, когда уж…

О. РОБСКИ: Ну, нет. На самом деле делится. Нет, нет, делится счет просто на всех чаще всего. Просто делится счет, и все дают равную сумму. А если я с мужчиной, ну да, я не думаю, что я исключение, мне кажется, это…

С. КОРЗУН: Я тоже не думаю, если честно.

О. РОБСКИ: Да, конечно, мне кажется, это нормально, когда мужчина платит за девушку в ресторане, если он пригласил ее на ужин. Мне кажется, это абсолютно нормально. Мне даже кажется, что, если бы мужчина пригласил меня на ужин, и я при этом достала бы кошелек и предложила бы половину счета оплатить, ну, наверное, этот мужчина решил бы, что я пытаюсь эпатировать ситуацию, что я, не знаю, умничаю, или что я хочу каким-то образом его унизить, принизить или показать какое-то свое, я не знаю, что вот я вот такая звезда. А кто ты? Ну, не знаю, мне кажется, что это просто невежливо, если честно.

С. КОРЗУН: Встречал упоминание о том, что вы очень любите поесть. Хотя по вашей фигуре этого абсолютно не скажешь, такая конституция. Это вы с голоду написали «Кулинарную книгу»? Или нет, или по каким-то другим причинам?

О. РОБСКИ: Я вижу, вы не читали совершенно «Кулинарную книгу».

С. КОРЗУН: Абсолютно, честно признаю, да.

О. РОБСКИ: Хотя, если вы не готовите, то, честно говоря, вам, наверное, и не надо ее читать. Потому что это, конечно, не художественное чтение, а просто набор рецептов. Вот. Я очень люблю поесть. Я ем много, часто и с удовольствием. Совершенно этого не скрываю. Вообще не считаю, что если девушка, даже на свидании, ест много, то это может ее каким-то образом скомпрометировать. Мне кажется, в здоровом теле – здоровый дух. Сейчас на самом деле я готовлю книгу о красоте и здоровье. Это будет книга – не то чтобы совет, она будет называться «99 наших проблем». Наших – имеется в виду женских. И как раз вот о том, как остаться с такой, спасибо большое за комплимент, фигурой…

С. КОРЗУН: Это не комплимент, это констатация простая, поэтому…

О. РОБСКИ: Спасибо большое. Но не у каждого хватает сил просто констатировать…

С. КОРЗУН: Как это, глядя на вас, просто не хватит сил констатировать?

О. РОБСКИ: Даже, казалось бы, совершенно реальные вещи. Вот. И в моей книге как раз все это будет описано. Конечно, это какая-то диета, какое-то там отношение, какой-то образ жизни соответствующий. Это целая история. На самом деле я раньше, когда мне задавали такие вопросы до того, как я стала составлять эту книгу, я думала, что мне просто повезло, что спасибо маме, спасибо папе, спасибо генетике, спасибо метаболизму, спасибо каким-то совершенно отвлеченным вещам. Ну, конечно, не совершенна, нет, но тем не менее. А когда я стала составлять эту книгу, описывать миллион каких-то вещей, которые я делаю, какие-то маски для лица, какие-то шампуни специальные для волос, какие-то физические упражнения, ванны и так далее, мои все эти бесконечные поездки в SPA, там индийские… ну и так далее, и так далее, я вдруг поняла, что на самом-то деле я очень много делаю для этого. Просто, может быть, я не делаю из этого какой-то культ, я не отношусь к этому слишком уж серьезно. Поэтому это все так проходит между делом, а не становится какой-то такой сверхзадачей в моей жизни. Но на самом деле, конечно, делаю, потому что иначе это невозможно. И об этом будет моя книга.

С. КОРЗУН: Оксана Робски в программе «Без дураков» на радио «Эхо Москвы». Сегодня 5 апреля, да? А то у меня с числами, в общем, неважно, не только с математикой.

О. РОБСКИ: Я не знаю, если честно.

С. КОРЗУН: Но книгу-то вы сегодня представляли?

О. РОБСКИ: Книгу сегодня. Но я не знаю, какое сегодня число, нет.

С. КОРЗУН: 5 апреля, да. Если вы ее представляете… Будем мыслить логически, должно быть у людей логическое мышление. Если у меня написано, что «5 апреля 2007 года в 18.00 в книжном магазине (название опускаем) Оксана Робски и Ксения Собчак представят читателям свою книгу «Zамуж за миллионера или Брак высшего сорта»». Если вы ее представляли сегодня, то, значит, сегодня 5 апреля.

О. РОБСКИ: Да, мы представляли ее сегодня, значит, сегодня 5 апреля.

С. КОРЗУН: Ксюшу Собчак давно знаете?

О. РОБСКИ: Нет, мы познакомились буквально за неделю до того, как начали работать над этим проектом.

С. КОРЗУН: А я думал, до презентации книги.

О. РОБСКИ: Да, было бы сейчас смешно так ответить: познакомились только сегодня.

С. КОРЗУН: Познакомились только сегодня на презентации.

О. РОБСКИ: Милейший человек.

С. КОРЗУН: А как давно вы начали работать над книгой?

О. РОБСКИ: Где-то вот, по-моему, еще было тепло, но уже не жарко. Я думаю, что…

С. КОРЗУН: Хорошее понятие о времени, такое представление, да…

О. РОБСКИ: Да. Я думаю, что это был сентябрь.

С. КОРЗУН: А на самом деле это мог быть декабрь, если вспомнить этот год. Было тепло, но не жарко. В прошлом году.

О. РОБСКИ: Тепло, но не жарко – это если декабрь вы проводили в Майами, то да. Но я – нет. Поэтому для меня тепло, но не жарко – это все-таки сентябрь где-то.

С. КОРЗУН: И, собственно, рецепты, как выйти замуж за миллионера, вы давали и до того?

О. РОБСКИ: Нет, Сережа, вы перепутали. Рецепты я давала в книге «Кулинария». Мы о ней только что говорили. А книга «Zамуж за миллионера» - это не рецепты.

С. КОРЗУН: А что это?

О. РОБСКИ: Это такой стеб. Это ироничное пособие для девушек, которым кажется, что они видят себя в роли жен олигархов. Абсолютно смешное, в котором присутствует и самоирония, в том числе, и между тем, очень жесткое повествование. И абсолютно не ответы на вопросы типа «как выйти замуж за миллионера?».

С. КОРЗУН: То есть не учебное пособие, нет?

О. РОБСКИ: Вы знаете, нет. Хотя, знаете, как в анекдоте: я знаю, как его готовить. Если, я думаю, у человека есть какие-то вопросы, то, может быть, не напрямую, но между строк он наверняка найдет ответы в нашей книге. Потому что нельзя сказать, что это книга, там… Это книга вообще обо всем – она об отношениях, она о нравах, она о действительности. В ней очень много реальных историй. Мы рассказывала мы их другу с Ксюшей, не называя имен, и просто угадывали эти имена, потому что настолько они явно читались. Там нет ничего придуманного, и поэтому я думаю, что она будет интересна очень широкому кругу читателей.

С. КОРЗУН: А еще в какой-то аннотации я встретил, что там дается классификация олигархов. Чья идея и что это за история?

О. РОБСКИ: Классификация, да, это очень смешная история на самом деле. Сейчас я вам расскажу. Да, очень смешная история. На самом деле, когда мы решили писать книгу, и уже было название даже, но мы не очень знали о том, какая это будет форма. Мы просто наговаривали друг другу какие-то вещи, потому что одновременно с этим мы знакомились друг с другом, узнавали друг друга, кому что нравится, кто как что видит… ну, как бы отношение к жизни или к каким-нибудь ситуация и вещам. И мы для этого встречались у меня дома. И за обедом… Ксюша до сих пор вспоминает, любит очень котлетки, которые она у меня ела, кроличьи, диетические. А постольку поскольку у меня в доме маленький ребенок, естественно, везде, где есть маленький ребенок, везде валяются всякие игрушки, книжки, какие-то там такие предметы. И как-то однажды, когда мы встретились и обсуждали как раз нашу книгу, Ксюша взяла - или я взяла, я не помню сейчас даже, честно говоря, не так важно – книгу, в которой были такие детские стишки. Знаете, четверостишья очень смешные, про животных. Животные назывались там, например, горный козел или, там, корюшка. И, соответственно… По-моему, это была все-таки Ксюша, она сказала: «О, шикарная идея. Вот такие нужны стихи». Потом мы пытались придумать свои стихи, потом как-то идея со стихами ушла куда-то, она забылась. Но идея с классификацией осталась. Вот так, оттуда взялись корюшки…

С. КОРЗУН: По каким признакам? Не только по количеству нулей на банковских счетах классифицируете?

О. РОБСКИ: Конечно, по характеру.

С. КОРЗУН: По характеру исключительно.

О. РОБСКИ: Нет, по количеству нулей как раз классифицирует «Форбс», а не мы. А мы как раз – это характер. Ну, на самом деле тоже очень абсолютно смешно, иронично. Но, как вы понимаете, в каждой шутке есть доля шутки. Поэтому я думаю, в принципе, любой мужчина, не только олигарх или миллионер, абсолютно любой мужчина может из предложенных вариантов найти себя. А уж то, что его жена его найдет, это я вам гарантирую. Можно проводить эксперимент.

С. КОРЗУН: Оксана Робски в программе «Без дураков» на радио «Эхо Москвы». Насколько далеко вы ушли в собственном сознании и в ощущении себя писательницей после вашего первого романа?

О. РОБСКИ: Вы знаете, я думаю, моя главная победа в том, что я вообще от своего сознания далеко не ушла.

С. КОРЗУН: Так?

О. РОБСКИ: Хотя, если честно, это нелегко мне давалось. Потому что такая вещь, как слава, это очень, конечно, серьезное испытание. Знаете, в какой-то момент, ну, когда ты даешь интервью, по шесть, по десять интервью в день, каждый день, когда ты звонишь издателю и говоришь: «Пожалуйста, пусть у меня будет хотя бы суббота или воскресенье, хотя бы один выходной, иначе я умру»… А издатель тебе говорит: «Нет, Оксана, может быть, ты, конечно, и умрешь, но ты умрешь знаменитой». Вот. Конечно, это все приводит к тому, что в какой-то момент… Представляете, по 10 интервью в день? Просто вот так: они уходят, а ты сидишь где-то. И все тебе задают вопросы, и ты отвечаешь, и то, что ты говоришь, все записывают. И вот через полгода, у менее крепких, я думаю, раньше, у более крепких где-то через полгода, начинаются какие-то странные метаморфозы происходить в сознании. Уже хочется самой за собой записывать. Уже каждая своя мысль кажется буквально жизненно важной, значимой для всего человечества.

С. КОРЗУН: То есть ощущаете себя сразу нетленным классиком уже, да?

О. РОБСКИ: Абсолютно, абсолютно.

С. КОРЗУН: Просто в камне высекать каждую букву надо, а не то, что, там, в виртуале…(неразб.)

О. РОБСКИ: Абсолютно, абсолютно, да. И вы знаете, что это прошли абсолютно все люди. Сейчас, когда я организовала издательство и издаю книги, сейчас несколько проектов новых запущено, естественно, с очень многими людьми я обсуждаю, никто ли не пишет книги, никто ли не хочет. И очень много «звезд» - то, что называется на Западе «селебрити», а у нас «звезды»… хотя такое понятие «звезд» - для меня очень вопрос вообще спорный. Звезда на самом деле – это то, что светит, как я считаю, на весь мир. Да? Звезду мы видим из любой точки земного шара.

С. КОРЗУН: Это в зависимости от полушария. Некоторые не видно. Из северного полушария некоторые южные звезды не видно.

О. РОБСКИ: Да? Мне казалось… Просто я думала о том, что наших «звезд» в любом случае, независимо от полушария, видно только в таком определенном, таком местечковом разрезе под названием «Россия». Поэтому я думаю, что наших «звезд» лучше называть все-таки не «звездами», а «фонарями». Потому что локальный свет такой только они издают. Ну, не важно, как их называть. Но, тем не менее, вот эти самые «звезды», когда я их спрашиваю, не хотят ли они написать, еще что-то, очень многие - на самом деле нет, не очень многие, но все-таки такие есть – говорят: «А я вот веду записи, я вот записываю за собой». Тут я вспоминаю, как и мне хотелось за собой записывать. Очень так понимаю, и очень так, конечно, их с жалостью слушаю и думаю: боже мой.

С. КОРЗУН: Издательство – это серьезная ваша затея, да?

О. РОБСКИ: Да, конечно.

С. КОРЗУН: Потому что я встречал упоминание, что, в частности, солистке «Блестящих», по-моему, Ксюше Новиковой, предложили написать книгу.

О. РОБСКИ: Ну, вы знаете, Ксюша – да, Ксюша сейчас пишет какую-то книгу. Почему нет? Ксюша – да.

С. КОРЗУН: А ваши телохранители стоят над ней и требуют, чтобы она каждый день выдавала по страничке или по две. Или как?

О. РОБСКИ: Это Ксюша рассказывает?

С. КОРЗУН: Нет, это мое предположение просто.

О. РОБСКИ: Нет, вы знаете, во-первых, моих телохранителей, к сожалению, совершенно не беспокоит Ксюша Новикова.

С. КОРЗУН: Нет, но вас как издателя должна беспокоить, когда ей сдавать-то.

О. РОБСКИ: А при чем здесь вообще мои телохранители?

С. КОРЗУН: Но вы же будете над душой стоять.

О. РОБСКИ: Вы знаете, я хочу сказать, над душой Ксюши Новиковой я не стою. И, честно говоря, мы с ней говорили когда-то о том, что она может написать книгу. И я с удовольствием, естественно, не только… для этого не надо быть солисткой «Блестящих», я вам хочу сказать, чтобы я прочитала книгу и мы могли обсудить возможность ее издания в моем издательстве. Для этого вообще не обязательно быть солисткой, в принципе. Что касается Ксюши, мы с ней говорили об этом, я сама только недавно прочитала в журнале: она сказала, что она работает над книгой. Я, честно говоря, ей не перезвонила узнать подробности, но если она работает… Ксюша, если ты меня слышишь, работай. Ну, нет, сейчас запущены проекты, которые вот мы уже готовим в издательстве, которые выходят через месяц, наверное, полтора. Это три проекта. Я могу их даже проанонсировать, если это интересно. Это мой такой первый проект, не потому что он первый, и не потому что он любимый, но хочу о нем говорить сначала, потому что это такой эксперимент для меня. Вы знаете, мы сейчас все знаем прекрасно о том, как хорошо продаются сплетни, как прекрасно продаются какие-то истории эпатажные или истории какого-то насилия, или истории каких-то извращений, или вот, например, что-нибудь про олигархов отлично, я вам хочу сказать, продается. Для меня очень интересно, и я считаю, что это тоже будет продаваться… Это эксперимент абсолютный. Для меня это эксперимент. Но я знаю, каков будет результат. Многие профессионалы мне не верят, издатели. Мы делаем книгу с Таней Булановой. Это книга о любви. Знаете, эта книга действительно о любви. Это женщина, которая любит мужчин, это женщина, которая любит свою работу, это женщина, которая любит своих детей. Она сейчас, кстати, родила второго ребенка буквально месяц назад. В ней нет ничего, что сейчас можно назвать коммерческим проектом. Но постольку, поскольку так же, как людей всегда привлекали какие-то сцены, которые я перечислила выше, точно так же существуют вечные ценности. И, наверное, на первом месте любовь. И я уверена, что женщины, уверена, издатели другие со мной спорят. Но я совершенно убеждена в том, что эта книга будет так же хорошо продаваться, как и все остальное.

С. КОРЗУН: Ну, собственно, продажи покажут, в чем суть спора-то.

О. РОБСКИ: Да. И может быть, я очень на это рассчитываю, что это будет первая книга, которая, может быть, даст начало какой-то новой линии в нашей литературе. Может быть, мы начнем все-таки писать о любви тоже, снимать фильмы о любви. Хотя уже, по-моему, фильмы начали. И пусть истории, герои… Каждому поколению нужны герои, правда? И героев мы будем выбирать из тех людей, которые будут известны, знамениты или интересны нам подобными историями, а не какими-то другими.

С. КОРЗУН: Напомню, Оксана Робски в программе «Без дураков» на «Эхо Москвы». Оксана, постепенно стихают разговоры о том, что, там, писательница одного или двух романов. Вы уже выпустили достаточно много.

О. РОБСКИ: Четыре.

С. КОРЗУН: Четыре. Но вообще споры вокруг как бы вашего литературного творчества не стихают. И вы, соответственно, знаете об этом. Два противоположных мнения у нас есть, условно противоположных. Сначала о хорошем или о плохом? Что вы выбираете?

О. РОБСКИ: Вы знаете, для меня абсолютно не важно. Как хотите.

С. КОРЗУН: Ну, тогда в том порядке, в котором они у нас запрограммированы.

О. РОБСКИ: Но просто если вы попросите меня их прокомментировать…

С. КОРЗУН: Попрошу.

О. РОБСКИ: …То вряд ли я это буду делать, вы знаете. Комментировать плохое мнение – это значит либо с ним согласиться, либо начать доказывать что-то обратное. Я никогда никому ничего не доказываю.

С. КОРЗУН: Ну, о хорошем и о плохом – это просто из анекдота вспомнилось. Много анекдотов по этому поводу есть. Полина Дашкова.

П. ДАШКОВА: Я прочитала только одну, первую, книгу Оксаны Робски. Говорить о литературных достоинствах я не берусь. Дело в том, что Оксана Робски – это такое вот явление. Это настолько виртуозно выполненный пиар-проект, что качество самого продукта, рекламируемого продукта, уже особенной роли не играет. И пиар тоже может быть искусством. Дело в том, что у нас это еще настолько все не развито, хотя усилия предпринимаются огромные, и кто только у нас пиаром не занимается. Но по-настоящему раскручивать что бы то ни было у нас пока мало кто умеет. И вот история с Оксаной Робски – это история действительно мастерски сделанного такого вот бренда. И плоды этого – вот, пожалуйста, то, что это покупается действительно, это читается.

С. КОРЗУН: С чем согласитесь, с чем нет?

О. РОБСКИ: Я вам уже говорила, я никогда никому ничего не доказываю. А что касается комментария слов Полины Дашковой, то она сама себя прокомментировала. Где-то недели две назад я видела журнал, то ли «Власть», то ли «Итоги», Полина была на обложке. И на обложку же под ее портретом были вынесены ее собственные слова. Слова эти не дословно, но, может быть, даже и дословно, я сейчас озвучу. И они станут комментарием к ее словам. «К сожалению, в России быть писателем и оставаться признанным в литературной среде невозможно», - сказала Полина Дашкова.

С. КОРЗУН: А все-таки по поводу пиар-проекта, независимо от Полины Дашковой, надо признать, что ваш проект на самом деле был очень хорошо пропиарен и продуман до мелочей, начиная от «ОК времени Оксаны». «ОК» - две буквы первые большие. Да?

О. РОБСКИ: Да, логотип, очень красиво был придуман.

С. КОРЗУН: И много чего. Это чьи идеи? Большая команда работала над этим? Или это, собственно, ваша идея?

О. РОБСКИ: Ну, вы знаете, я хочу сказать, что команда «Росмен», которой я очень благодарна, мы сейчас с ней работаем уже. Но, тем не менее, потрясающая команда «Росмен» взялась за этот проект. Был определен рекламный бюджет. Я не знаю, насколько поверите вы этому или нет, но вы можете спросить у любого журналиста, все это помнят прекрасно, какая очередь стояла за интервью. Я об этом уже говорила. В общем, рекламный бюджет был освоен только на 18 процентов. Через 18 процентов денег, которые были вложены еще до того, как книга появилась на прилавке, то есть это были стикеры в метро и, по-моему, две какие-то заказные статьи в глянце. После того, как книга появилась на прилавках, эта история стала просто уже как снежный ком. Знаете, один журналист прочитал, позвонил другому, в общем, это был какой-то ужас. Они звонили все, они прилетали из Америки на частных самолетах с какого-то телевидения, они печатали во всех газетах, во всех журналах. Самый ужас был, что они задавали все одни и те же вопросы. И надо было 10 раз в день либо одинаково отвечать, тогда можно было сойти с ума, и поэтому иногда просто уже не относясь к этому серьезно. Естественно, не хватало физических сил, чтобы читать весь этот объем, который пишут. Я никогда не читала, и поэтому мне трудно было оценить вообще те слова, которые я так бросаю запросто, каков резонанс они имеют. Иногда, когда надоедало отвечать одно и то же, я начинала импровизировать и говорить что-то совершенно радикально другое. Ну, просто развлекая себя. И поэтому, конечно же, образ, который был создан, и про который сейчас говорят, как профессионально… Но на самом деле просто если какой-то реально профессионал, я не думаю, что он так думает. Потому что образ был создан совершенно странный, совершенно непонятный. Откуда пошли все эти истории, что «она не сама пишет», потому что здесь я говорю одно, здесь другое, здесь вообще какую-то глупость, а здесь я устала, а здесь меня кто-то раздражает. И все происходит по 10 часов в день. Это было ужасно. И я на самом деле уже сейчас и сегодня, занимаясь, например, пиаром тех же книг, которые я сейчас собираюсь выпускать, понимаю, насколько тогда это было непрофессионально с моей стороны. Поэтому, не знаю, если людям нужно какое-то оправдание для этого – да. Но вы понимаете, в чем дело? Пиар – это такая история, когда ты продашь один тираж. Но второй тираж продается в том случае, когда вы прочитали книгу и сказали своим друзьям, а друзья сказали своим друзьям. Плохие книги, каков бы ни был пиар, не могут продаваться по несколько лет. Книга «Casual» продается уже 3 года, и так далее, и так далее. Понимаете?

С. КОРЗУН: Сколько уже продано? На какой-то момент там было 200 тысяч, я помню…

О. РОБСКИ: Около 2 миллионов - суммарный тираж моих книг. Это без учета книг, которые продаются за границей. К сожалению…

С. КОРЗУН: На русском только, или есть переводы?

О. РОБСКИ: Вообще-то на 18 языков переведены три книги.

С. КОРЗУН: Извините.

О. РОБСКИ: Да, три книги переведены на 18 языков…

С. КОРЗУН: Включая китайский, интересно?

О. РОБСКИ: Включая китайский. Вы будете смеяться, но включая китайский, да. И я работаю с крупнейшим агентством «Harper Collins» - это лондонское агентство, они заключают договора уже со всем миром. Но редко бываю в Лондоне и вообще с ними не на связи, поэтому мне очень тяжело отследить тираж за границей. Поэтому я говорю о тиражности только в России.

С. КОРЗУН: Не буду просить вас раскрыть секреты, но, тем не менее, слышал от книготорговцев, что тиражи в России часто не выкупают, а настоящие деньги и, кстати, гонорары авторам идут за иностранные издания. Это правда или нет?

О. РОБСКИ: Вы знаете, нет, это неправда. На самом деле, когда я подписывала свой первый договор, мне говорили о том, что самое главное – это какие условия ты подпишешь на переводы. И именно поэтому мой первый договор по книге «Casual» такой неправильный, непрофессиональный, невыгодный. И я до сих пор… Книга «Casual» продается огромным тиражом…

С. КОРЗУН: Но дом на Рублевке не пришлось продавать, да, чтобы купить тираж?

О. РОБСКИ: Ну, вы знаете, дом на Рублевке… у нас же нет системы… К сожалению, на тот момент не было системы ипотеки, поэтому все, что покупалось, покупалось сразу.

С. КОРЗУН: Но гонорар получили за русское издание?

О. РОБСКИ: Вы знаете, я по книге «Casual» до сих пор получаю очень мало денег, потому что очень был договор такой, знаете…

С. КОРЗУН: Как раз из-за этого непрофессионального договора?

О. РОБСКИ: Да. Договор как раз был такой… Вот. Нет, ну, конечно, основные деньги, если говорить о топовых наших писателях – я не знаю, человек 10, наверное – то, конечно, основные деньги в России, сколько бы они ни продавались за границей, но это несравнимо с тем, как продаются тиражи в России.

С. КОРЗУН: Оксана Робски. Вернемся ко второму мнению. Это мнение Алексея Митрофанова.

А. МИТРОФАНОВ: Я очень хорошо отношусь и к явлению Оксаны Робски, и к ее книгам, потому что она отражает сегодняшнюю жизнь. Когда профессиональные наши литераторы великие говорят «вот, это не литература и так далее», просто они отстают. Сегодня такие писатели, как Робски, выходят на первый план. Людям интересны рассказы о жизни больших городов, о психологии тех людей, которые на виду, которые определяют этот быт больших городов. И новое время рождает новых героев. Иногда говорят: вот, гламур. Да, гламур. Потому что это всем интересно. И такой процесс во всем мире происходит.

С. КОРЗУН: Два вопроса возникают. Во-первых, гламур для вас не ругательство, я так полагаю?

О. РОБСКИ: Нет, для начала мне бы хотелось, если вдруг Леша меня слышит, сказать: Леша, спасибо большое, я тебя тоже очень люблю.

С. КОРЗУН: Гламур – не ругательство для вас?

О. РОБСКИ: Вы знаете, для меня гламур… Вообще, сейчас вы задали очень хороший вопрос. Знаете, почему слово «гламур» стало у нас иметь такое нарицательное значение?

С. КОРЗУН: Но уже и антигламур появился, естественно.

О. РОБСКИ: Потому что «гламур» - это абсолютно негативное слово у нас. Знаете, почему? Потому что разные люди, произнося его, вкладывают совершенно разный смысл в это слово. В связи с этим у нас, вы знаете, самые же популярные дебаты на тему «Что такое гламур?». Мы до сих пор не можем вообще понять, что такое гламур. У нас собираются «круглые столы».

С. КОРЗУН: Как-то мимо меня прошли эти дебаты. Правда, «круглые столы» собираются?

О. РОБСКИ: Конечно! «Круглые столы» собираются. Я вам сейчас могу назвать навскидку десять изданий. На канале «Культура» только на этой неделе была передача, посвященная, все-таки что такое гламур. И так далее. Ну просто бесконечно. Это у нас чуть ли не национальная уже идея – понять, что такое гламур. А на само деле гламур у нас сейчас… Мне кажется, когда говорят «гламурный»… если, например, говорят «гламурная писательница», мне кажется, что имеется в виду «модная» или «современная», или вот что-то такое. А на самом деле, если вы хотите, мы, конечно, можем сейчас поговорить, что такое, в принципе, гламур. Но это и не обидно, и не необидно. Смотря, в каком контексте. Если сказать про меня «гламурно одета» - ну, наверное, я одета гламурно, да. Если сказать, что я веду гламурный образ жизни – ну, вообще-то, знаете, я с утра до вечера работаю. Я не думаю, что гламурный образ жизни, когда мы говорим эту фразу, мы имеем в виду, что человек с утра до вечера работает. Хотя гламур на самом деле построен абсолютно на коммерции. Гламур – это то, что можно продать, упаковав очень красиво и сделав национальной мечтой такой.

С. КОРЗУН: Это был первый вопрос. А второй, который возник в связи с этим, совершенно по такой кривой аналогии: политикой не собираетесь заниматься? Не интересно вам?

О. РОБСКИ: Вы знаете, вообще… Тоже опять-таки понять, что такое заниматься политикой. Мне кажется, заниматься политикой…

С. КОРЗУН: Ну, как Алексей Митрофанов, скажем.

О. РОБСКИ: Ну, как Алексей Митрофанов…

С. КОРЗУН: Как Ирина Хакамада.

О. РОБСКИ: Да. Я не принадлежу ни к какой фракции, поэтому на таком уровне я не могу заниматься политикой. Но мне кажется, что заниматься политикой – это на самом деле иметь какую-то жизненную позицию, вести какую-то активную жизнь. Мне кажется, я, тем не менее, ее имею. Поэтому я думаю, что, если мне задают вопросы, я на них отвечаю где-то даже публично, то есть таким образом озвучивая какие-то свои мысли, которые, может быть, кому-то когда-то помогут, может быть, я кого-то когда-то защищаю, мне кажется, наверное, я занимаюсь политикой. Просто непрофессионально. Просто не принадлежа какой-то конкретной программе…

С. КОРЗУН: Партии, фракции.

О. РОБСКИ: Да, программе. Но тем не менее.

С. КОРЗУН: Оксана Робски в гостях в программе «Без дураков» на радио «Эхо Москвы». Оксана, сейчас вы будете, если хотите, отвечать на вопросы, если хотите, не отвечать. Но мне хотелось бы вернуться к каким-то фактам или слухам о вашей биографии, которые циркулируют. Меня просто не поймут слушатели, если эти вопросы…

О. РОБСКИ: Давайте сразу договоримся. Если я не захочу отвечать, я что должна буду сделать? Вам подмигнуть или щелкнуть в микрофон?

С. КОРЗУН: Нет, «no comment» можно сказать. Или «без комментариев» по этому поводу.

О. РОБСКИ: Хорошо, договорились. Поехали.

С. КОРЗУН: Говорят, что ваша настоящая первая фамилия Полянская.

О. РОБСКИ: Полянская, она же Антонова, она же Робски.

С. КОРЗУН: Ага. Мужей у вас было трое?

О. РОБСКИ: Да.

С. КОРЗУН: Первый – Полянский. Вы сами, по-моему, писали или давали интервью.

О. РОБСКИ: Совершенно неважно. И мне не интересно сейчас разбирать их по фамилиям. Дальше?

С. КОРЗУН: Дальше. Без комментариев. Брат у вас есть? Говорят о брате.

О. РОБСКИ: Дальше.

С. КОРЗУН: То есть вообще без комментариев даже на этот вопрос?

О. РОБСКИ: А мы как-то договорились «без комментариев». А такой фразы «вообще без комментариев», мы что-то ее даже не обсуждали. Без комментариев.

С. КОРЗУН: Дети у вас есть?

О. РОБСКИ: Да, у меня есть двое детей, совершенно чудесных, замечательных. Дочери моей 18 лет, и моему сыну – 5. Но он всем говорит «пять с половиной». И это на самом деле так. Поэтому лучше я скажу: пять с половиной.

С. КОРЗУН: Ваш статус, я имею в виду маритальный статус – замужняя, незамужняя?

О. РОБСКИ: Разведена.

С. КОРЗУН: Говорят о вашем друге. Даже называют его фамилию. Сейчас даже скажу: футбольный тренер Игорь Шалимов. Это правда? Даже не просто говорят, а писали даже, и вполне серьезные издания, по-моему.

О. РОБСКИ: Писали, да, что у нас будет свадьба. Причем так написали очень странно. Написали, что свадьба у нас будет летом, и после этого мы отправимся в свадебное путешествие а Арабские Эмираты. На что я очень удивилась. Я подумала: боже мой, зачем же ехать летом в Арабские Эмираты? Там летом градусов 60 тепла, мне кажется, какой ужас. Вот. Свадьба, конечно, мне кажется, будет рано или поздно. Да. Но пока дата не определена.

С. КОРЗУН: Про путешествия. Какие страны любите? Где любите ли путешествовать, любите ли вообще? Или сейчас времени нет на это?

О. РОБСКИ: Я, конечно, очень люблю путешествовать. И я очень люблю уезжать надолго. Я люблю уехать так, чтобы жить. Жить не в гостинице, а, например, снять квартиру, жить, чтобы ходить в магазины, покупать также еду, ездить на общественном транспорте. Ну, жить, как настоящие жители этой области, города, я не знаю. Вот, сейчас я приехала, три недели жила… у меня сейчас были такие огромные каникулы. Потрясающе. И вообще, конечно, мне кажется, если есть возможность так жить, то лучше ничего уже не нужно. В старости, мне кажется, на пенсии я вот знаю, что я буду делать. Я сейчас три недели провела в Индии. А до этого 2 месяца прожила в Майами. И это очень интересно. Очень интересно вот, знаете… Это же совершенно другая жизнь, совершенно другой менталитет, совершенно другие привычки, все совершенно по-другому. И это очень интересный опыт.

С. КОРЗУН: А с английским у вас все нормально? Вы говорите, что любите по магазинам ходить, по рынкам?

О. РОБСКИ: Ну, как все нормально… Конечно, я идеалистка абсолютная в жизни, и поэтому я считаю, что у меня не просто все нормально. Сегодня я интервью отказалась давать на английском языке, потому что мне казалось, что это стыдно, когда ты не говоришь отлично, шикарно. Ну, конечно, у меня достаточный разговорный язык, я учила в школе , в институте, я учу английский всю жизнь, во всех поездках, я работала, я ездила в командировки. Конечно, у меня хороший язык.

С. КОРЗУН: А поездки вот эти, в частности, Индия, Майами, это место для работы, или вы просто отдыхаете там?

О. РОБСКИ: Ну, вы знаете, вот в данном случае это был такой отдых. Я сдала книжку с Ксюшей, до этого я сдала «Устрицы под дождем». Я никуда не ездила довольно долго, и конечно это был отдых. Мы прилетели в Майами , это был Новый год, прилетало очень много наших друзей из Москвы. Мы даже ни с кем не встречались – я недели три просто пролежала на пляже, медитировала, отдыхала, читала книги, я оставила дома телефон свой московский, чтобы не было соблазна узнать: что, где, какие проблемы, как их решать. Это было совершенно потрясающе, очень здорово, Я буду уезжать теперь из Москвы все время месяца на два совершенно точно.

С. КОРЗУН: И даже по Рублево-Успенскому шоссе не будете скучать?

О. РОБСКИ: В этом вопросе есть какая-то ирония, но я не думаю, что произвожу впечатление человека, который будет скучать только по Рублево-Успенскому шоссе. Если вы хотите меня спросить, по чему я буду скучать и по чему я скучаю, то скучаю я чаще всего, конечно, по своим родным, своим друзьям.

С. КОРЗУН: Это на самом деле вопрос был с некоторым смыслом. Хотелось вернуться к вашему детству, которое прошло в «хрущевке», если не ошибаюсь, если правильно написали…

О.. РОБСКИ: Мое детство прошло вообще-то в центре Москвы.

С. КОРЗУН: Да? Неправду писали?

О. РОБСКИ: Писали про меня очень всего много. А вы знаете, что Красносельская - это пешком 35 минут до Красной площади? А я считаю, что пешком 35 минут и 10 минут на машине - это вообще-то центр Москвы. И даже тогда, когда я была маленькая, это уже и тогда был центр Москвы. Поэтому на окраинах и в «хрущевке» жила моя героиня «Casuel», с которой почему-то меня очень часто путают. Пожалуйста, не надо меня путать с моими героями.

С. КОРЗУН: Вот пятый этаж даже был на фотографии в каком-то издании, правда, такого определенно желтого цвета…

О. РОБСКИ: Да, я на самом деле жила на пятом этаже.

С. КОРЗУН: Без лифта?

О. РОБСКИ: С лифтом.

С. КОРЗУН: То есть, это не совсем «хрущевка» была. А вот ностальгии по тем временам, когда еще в школе учились, нет сейчас никакой? Не хотелось бы вернуться туда, в те отношения, достаточно простые? Вопрос с политическим подтекстом, кстати.

О. РОБСКИ: Вы знаете, мне кажется, что человек, неудовлетворенный своей жизнью может хотеть вернуться в свое прошлом, И то, мне кажется, это не совсем правильно. Если человек не удовлетворен своей жизнью сегодняшней, ему надо грезить не о том, как вернуться в прошлое, а о том, как поменять свое настоящее. Я сделала бы именно так. Поэтому для меня вопрос: не хотела бы я вернуться… Нет. Если уж и думать о том, чтобы я хотела или не хотела, о чем жалею или не жалею, о чем мне приятно вспоминать, то, наверное, так же как любому человеку, если ты поминаешь себя в юности, и есть, конечно, много вещей, которые сейчас уже недоступны. Например, какая бы не была ты успешная или довольная собой, в 38 лет нет ощущения начала пути, которое есть в 17 лет.

С. КОРЗУН: А хотелось бы вернуться или нет?

О. РОБСКИ: Нет, конечно, нет. Я же объяснила – это только недовольный человек…

С. КОРЗУН: По возрасту, по возрасту…

О. РОБСКИ: Зачем? В 17 лет было одно, в 20 другое, в 25… зачем? Нет, во-первых, я никогда не жалею о сделанном, даже если речь идет об ошибках. Я отношусь ко всему как к опыту. Любой опыт, даже негативный, это все равно опыт. Если правильно это понять, если это проанализировать, это всегда поможет в жизни. Вернуться для того, чтобы что-то исправить? Наверное, нет. А вернуться для того, чтобы что? Чтобы в паспорте было написано: 17 лет? Честно говоря, я не заглядываю в свой паспорт.

С. КОРЗУН: Ну, чтобы мороженое поесть за 7 копеек или за 11 эскимо, или за 5 копеек проехать на метро… Чтобы встретить соседей по лестничной клетке и поговорить с ними…

О. РОБСКИ: Для этого не надо, мне кажется, думать: как я хочу вернуться в детство или в юность. Люди, с которыми я тогда общалась, все равно в моем сердце. И я не думаю, что сейчас , с опытом прожитых лет я буду их воспринимать так же, как воспринимала, когда мне было 17. Зачем?

С. КОРЗУН: Я друзья остались, кстати, с тех пор, со школы?

О. РОБСКИ: Да, конечно, моя лучшая подруга Рита Фролова, - привет! – которой посвящена моя третья книга про любовь. Я ее знаю с 16 лет. Мы вместе всю жизнь. Моя вторая лучшая подруга Валя, которая сейчас является моим, между прочим, агентом, директором. Друзья – это другое, они вместе с тобой живут, вместе с тобой меняются. А встретить людей, которых ты не видела 25 лет, я думаю, в большинстве случаев, это просто разочарование.

С. КОРЗУН: Когда вы стали не просто богатой, а еще и знаменитой, благодаря книгам, друзей стало больше появляться или нет? Или вы их не расцениваете как друзья? Или все-таки настоящее друзья находятся?

О. РОБСКИ: Я думаю, что больше стало людей, которым ты интересна. Конечно, больше стало людей, которые хотят со мной или познакомиться, или общаться. Друзья, наверное, это что-то другое. Хотя, конечно, и друзья находятся. У меня есть подруга, Рита Лернер. Мы не так давно познакомились, всего года 3. Но сейчас уже мне кажется, что я знала ее всю жизнь. И это совершенно не важно, насколько ты знаменит, и сколько людей ходит вокруг тебя или хотят провести с тобой вечер, которым нравится куда-то с тобой выходить, потому что всем нравится, когда на тебя обращают внимание… Друзья это что-то другое, и абсолютно неважно, насколько ты богат или знаменит. Я думаю, это такая прописная истина, что даже об этом пошло говорить.

С. КОРЗУН: О вас пишут, как об одной из самых известных тусовщиц Москвы…

О. РОБСКИ: Вот это полная глупость. Вот сегодня у меня была встреча с читателями, и мне задают вопрос: Оксана, в какие клубы вы ходите танцевать? А я вообще не хожу в ночные клубы. Хотя в 38 лет можно и ходить… пока. Но я просто не хожу, потому что мне это неинтересно: очень громкая музыка, невозможно разговаривать… Я вообще не тусовщица. Если полистать светскую хронику, меня там очень мало. Если я и бываю у кого-то, то это мои друзья открыли ресторан, или мои друзья проводят выставку какую-то, или… Ты приходишь к своим друзьям, и сейчас, когда ты известный человек, конечно, ты уже не можешь не приходить. Раньше я могла не приходить, потому что меня приглашали просто как Оксану, подружку, приятельницу, хорошую знакомую… то сейчас при всех тех же составляющих – подружка, приятельница, хорошая знакомая – я еще и знаменитость, я еще и в списке селебрити. И, естественно, статусность мероприятию любому придает количество этих самых селебрити, на них побывавших. Поэтому здесь уже, конечно, такая ответственность, ты не можешь не ходить, и я хожу.

С. КОРЗУН: И часто это бывает? Дома-то бываете вечерами или нет?

О. РОБСКИ: Вообще-то это бывает… два раза в месяц я бывают на каких-то …

С. КОРЗУН: Да?! То есть, не три раза в неделю?

О. РОБСКИ: Нет, конечно, нет. Два раза в месяц, может быть, один раз. Не так часто у нас открывают новый ресторан мои знакомые или проводятся какие-то выставки.

С. КОРЗУН: Телевизионный опыт для вас был интересен, убедителен?

О. РОБСКИ: Любой опыт, конечно же, интересен. Убедителен? Смотря в чем меня нужно было убедить. Если меня нужно было убедить в том, что телевидение – это не моя история, то он был убедителен. Абсолютно убедителен.

С. КОРЗУН: Вы слушаете программу «Без дураков» на радио «Эхо Москвы». Оксана, вы будущее свое планируете? Вы человек в этом смысле организованный или нет?. Вот, можете себе представить, что будет через год с вами?

О. РОБСКИ: О, нет, абсолютный разгильдяй в этом отношении. Живу сегодняшним днем, будущее свое не планирую. Хотя наверное, надо. Но мне кажется, что это такая глупость – планировать что-то, что от тебя… Знаете, есть такой анекдот, не анекдот: «Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах». Поэтому - зачем планировать?

С. КОРЗУН: Вы человек верующий? Не наступая ни в коей мере на вашу свободу совести, не спрашивая, какого вы вероисповедания…

О. РОБСКИ: У меня собственные представления о вере, и в рамках этих своих представлений – да, я верующий человек.

С. КОРЗУН: Что кроме издательства и написания книг, чем еще занимаетесь? Осталось ли что-то от предыдущих бизнесов, которыми вы занимались? Это и торговля восточной мебелью, и агентство телохранителей…

О. РОБСКИ: Да, конечно. Собственно, поездка в Индию была поводом – не причиной, а поводом. Я ездила сначала купить мебель и осталась на три недели. Я делаю до сих пор коллекцию восточной мебели для магазинов моего мужа – Михаила Робски, с которым мы очень дружим, с которым в очень хороших отношениях. И, в конце концов, если я покупаю восточную мебель вот уже, по-моему, 11 лет, и я была первая, кто начал ее покупать в России, то, конечно же, кто делает это лучше меня. Поэтому до сих пор Миша два раза в год отправляет меня в командировки в Китай или в Индию закупать мебель. Надо сказать, я делаю это с удовольствием.

С. КОРЗУН: А что касается Агентства телохранителей?

О. РОБСКИ: Ну, вы знаете, Агентство телохранителей – это такая была абсолютная пиар-акция к открытию просто очередного мебельного магазина. Нам, знаете, пиар-повод нужен был тогда. Сейчас мы уже хорошо все об этом знаем, а тогда это было даже немножко ноу-хау такое с моей стороны. Оно сработало шикарно.

С. КОРЗУН: А вообще вашу жизнь охраняют? А то я так, мельком, упомянул телохранителей как-то.

О. РОБСКИ: Я езжу с охранником все время.

С. КОРЗУН: Один охранник только? Или не будем раскрывать секретов?

О. РОБСКИ: Вы знаете, да.

С. КОРЗУН: Насколько вы чувствуете себя защищенной? Потому что один охранников или десять охранников, в общем, практика показывает, что в этом мире по-разному может быть.

О. РОБСКИ: Честно вам отвечу на этот вопрос. Мне кажется, лучше об этом не думать. Понимаете? Лучше не отвечать самой себе на этот вопрос. Потому что… Ну, вот так вот. У меня охрана, конечно. Я все делаю для того, чтобы она была. У меня есть дети. И я все делаю для того, чтобы я чувствовала, что они защищенные. Вот так вот.

С. КОРЗУН: Поводы какие-то были серьезно задуматься над этим – угрозы какие-то, не знаю, намеки или что-то? Или это без комментариев? Понял. Оксана Робски на радио «Эхо Москвы». Как быстро час практически пролетел.

О. РОБСКИ: Нет, вы знаете, я бы, наверное, даже прокомментировала, чтобы не подумали, что какие-то… я не знаю, что происходит в моей жизни. Но на самом деле, вы знаете, я считаю, что если у человека есть возможность ограждать от каких-то элементарных вещей, даже бытовое хамство, то тогда это надо делать. Вот у меня есть такая возможность – знать, меня никто не толкнет на улице. Это уже приятно.

С. КОРЗУН: Но, тем не менее, знаю, что за рулем ездите сами на своих машинах?

О. РОБСКИ: Да, я езжу за рулем сама, катаю свою охрану. Я очень люблю ездить за рулем.

С. КОРЗУН: А охрана любит кататься? – сразу вопрос возникает.

О. РОБСКИ: Охрана любит кататься. Потому что да, я отличный водитель, потрясающий. Мне всегда делают комплименты, говорят: «Ничего себе, Оксана, вы для женщины очень хорошо водите». Но на самом деле просто для того, чтобы их не обижать, я говорю: «Да, спасибо». Хотя, конечно же, я езжу получше, чем многие мужчины. Вообще очень люблю автомобили. Это моя такая… Совершенно равнодушна к одежде, но очень люблю автомобили. Это абсолютнейшая моя страсть. Если бы у меня было действительно много денег, как про меня думают часто, у меня был бы огромный автомобильный парк.

С. КОРЗУН: А сейчас всего-навсего…

О. РОБСКИ: Нет, я вам не скажу, что про мою машину можно сказать «всего-навсего». Это, конечно же, не всего-навсего, это целая «Bentley Flying Spur». Я ее очень люблю, я ею страшно горжусь. Но если бы у меня была возможность, у меня было бы, я не знаю, 100 машин, наверное. Точно совершенно. Я очень люблю старинные машины. Просто для меня это… Я приезжаю, у нас здесь есть музей старинных автомобилей. Здесь – я имею в виду в Москве. Я приезжаю туда и могу часами ходить, я их трогаю, меня там все знают, так спокойно уже к этому относятся. Я хочу там какую-нибудь съемку, может, сделать или хотя бы рядом так стоять, сфотографироваться. Очень люблю на самом деле. Очень. Очень.

С. КОРЗУН: А первую машину помните? Какая была?

О. РОБСКИ: Да, конечно, естественно. Первая машина у меня была «Москвич-2141».

С. КОРЗУН: Ух ты.

О. РОБСКИ: По тем временам очень модный автомобиль. Но это была не моя машина, а была родительская машина. Я ездила, наверное, лет с 14. Мне давали родители ездить. Когда я говорю «родители», я имею в виду свою маму и своего крестного папу, который помогал меня воспитывать, очень меня любил, очень баловал. И потом, когда уже у меня была своя собственная машина… На самом деле я лет 8 ездила вообще без прав. Меня останавливали все время, я все время выбегала, рассказывала какие-то страшные истории. Потом получила права. На самом деле поэтому у меня водительский опыт значительно дольше, чем…

С. КОРЗУН: Чем указано в правах.

О. РОБСКИ: Чем указано в правах, да.

С. КОРЗУН: Оксана Робски была гостьей программы «Без дураков» на радио «Эхо Москвы». Оксана, успехов вам в ваших всех начинаниях.

О. РОБСКИ: Спасибо.

С. КОРЗУН: И огромное спасибо за то, что ответили на практически все вопросы, которые нас интересовали. Всего доброго.

О. РОБСКИ: Спасибо большое за то, что пригласили. До свидания.