Алексей Волин - Без дураков - 2007-02-22

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами Ваш ведущий генеральный продюсер радио "Бизнес FM" и ведущий программ на радио "Эхо Москвы" Сергей Корзун. И мой сегодняшний гость Алексей Волин. Алексей Константинович, добрый вечер.

АЛЕКСЕЙ ВОЛИН: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: В одном из интервью прочел фразу: "Я люблю делать только то, от чего получаю удовольствие". Не отрекаетесь?

А. ВОЛИН: Нет, не отрекаюсь.

С. КОРЗУН: А от удовольствия часто доводиться?

А. ВОЛИН: Никогда. Никогда не отрекаюсь от удовольствий.

С. КОРЗУН: Удается в жизни следовать этому принципу? Т.е. делать только то, от чего получаете удовольствие.

А. ВОЛИН: Тьфу, тьфу, тьфу. Пытаюсь. Поначалу, конечно, когда начинаешь жизнь и карьеру, наверное, это ни у кого не получается.

С. КОРЗУН: А Вы с детства мечтали о том, чтобы получать удовольствие от того, что делаете?

А. ВОЛИН: Я никогда не думал в детстве, если честно об этом говорить. В какой-то момент неожиданно поймал себе я мысли, что большинство вещей, которое я делаю, мне приносит удовольствие. После этого попытался исключить все остальное, что мне не приносило удовольствие. И, в общем, жизнь стала после этого только лучше.

С. КОРЗУН: Расскажите, что исключили из списка.

А. ВОЛИН: Подъем в 8 утра.

С. КОРЗУН: Так, отлично, солидарен на 200 процентов. Так.

А. ВОЛИН: Собственно говоря, а, в школе из списков пытался я исключить естественные предметы. Типа физики, химии, тригонометрии.

С. КОРЗУН: Но тогда еще были недостаточно сильны, чтобы переделать школьную программу.

А. ВОЛИН: Я тогда был недостаточно силен, поэтому проэкспериментировал с черчением, оно получилось. Потом, значит, плавно стал переходить на другие предметы, оставляя только соответственно те, которые были интересны, нужны были для поступления в институт. Дольше всех сопротивлялся учитель физики. Но к 10 классу…

С. КОРЗУН: Сдался.

А. ВОЛИН: После моего честно заданного ответа: Яков Павлович, за что же Вы себя так мучаете? Он мучить себя перестал и соответственно перестал надеяться, что когда-нибудь углублюсь в азы физики.

С. КОРЗУН: А на последней страничке дневника, в чем это выразилось? Что там нарисовали?

А. ВОЛИН: На последней страничке дневника по физике мне нарисовали уверенную тройку.

С. КОРЗУН: Т.е. так уверенной рукой еще и обвели.

А. ВОЛИН: Да, уверенной рукой обвели. Я думаю, что перекрестились неоднократно, после того, как я покинул стены школы преподаватели естественных наук. А с преподавателями гуманитарных дисциплин у меня очень были милые отношения.

С. КОРЗУН: Да, и прямиком после этого на историко-филологический факультет института стран Азии и Африки при МГУ.

А. ВОЛИН: Да.

С. КОРЗУН: Прямо на индонезийское отделение.

А. ВОЛИН: Прямо на индонезийское отделение.

С. КОРЗУН: Чего так?

А. ВОЛИН: Все мне доставляло большое удовольствие. Особенно индонезийский язык, который в отличие от большинства азиатских языков имеет латинскую письменность и в отличие от китайского, вьетнамского и ряда других только один тон, т.е. это вот человек, не обремененный музыкальным слухом…

С. КОРЗУН: Не обременены, да?

А. ВОЛИН: Нет, не обременен. Вот и в институте, в общем-то, мне удовольствие доставляло все, кроме двух дисциплин, а именно археологии, но благо она всего-навсего полсеместра читалась. И даже не экзамен сдавали, а зачет. И такого предмета, как джакартский диалект. У нас должен был быть еще один восточный. Мы его тоже изучали недолго, да, в общем-то, он не нужен был. Потому что к тому моменту это была специфика советского вуза. У нас преподавали эмигранты из Индонезии. Потому что в 65-м году в стране случился антикоммунистический переворот в Индонезии.

С. КОРЗУН: Сухар на Сукарту.

А. ВОЛИН: Да, Сухарто поменял Сукарно. А там еще была большая компартия, вторая по численности после китайской. Многие из них соответственно бежали, уехали, некоторые находились в эмиграции в Советском Союзе с 65-го года. Я соответственно поступил в институт в 81-м. Вот в 81-м они у нас преподавали диалект. На котором в 65-м разговаривали в городе Джакарте. Как Вы понимаете в 81-м на этом диалекте уже не говорил никто, но, с другой стороны, живущие здесь члены компартии Индонезии, не имеющие других источников существования, должны были чем-то себя занимать.

С. КОРЗУН: Напомню, Алексей Волин, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". В Джакарту Вы попали, даже в профессиональном качестве. Не просто как турист.

А. ВОЛИН: В Джакарту я попал в профессиональном качестве. И незнание джакартского диалекта образца 65-го года мне только облегчило жизнь. Я его выучил образца 90-го. В 90-м году я там оказался.

С. КОРЗУН: Т.е. издалека готовили великую революцию 91-го года в России.

А. ВОЛИН: Не был, не состоял, не участвовал.

С. КОРЗУН: Ни коим образом?

А. ВОЛИН: Абсолютно ни коим образом, потому что очень хорошо помню день 19 августа 91-го года. У нас еще разница во времени с Москвой.

С. КОРЗУН: А какая там? Часов 8, наверное?

А. ВОЛИН: Нет, плюс 5 часов.

С. КОРЗУН: Плюс 5.

А. ВОЛИН: Значит, пришел на работу. Благо приход на работу в Джакарте для меня в бюро АПН это было мне перейти из одной части особняка в другую, где бюро находилось.

С. КОРЗУН: Это при посольстве еще, наверное, все или нет?

А. ВОЛИН: Значит, АПН в Индонезии официально было запрещено, как подрывная коммунистическая организация. И поэтому она считалась информотделом посольства, но находились мы в своих зданиях, действовали отдельно. Индонезийцы прекрасным образом знали, что это АПН. Но формально надо было соблюдать соответственно правила хорошего тона. Ну, а значит, пришел через дворик, пришел в офис, сижу, как говорится, никого не трогаю. Тут приезжают люди из посольства и говорят: знаете, радисты, которые эфир слушают, говорят, в Москве переворот. Все сотрудники – здрасте, приехали. Третья белая горячка за один год. Сколько ж можно то? А потом радио включили, ВВС и, правда, переворот. Не могу сказать, что вдали от родины мы или боролись за демократию, или боролись против демократии. Потому что долго думали, что делать, но как информотдел посольства должны соответственно раздавать или раздавать документы, которые из Москвы приходят. Значит, из Москвы присылают информационные сообщения ГКЧП, заявления там, обращения. И в то же время с ВВС переключились на радио "Свобода", потому что более подробно освещали, прямые включения давали. Слушаем мы соответственно заявление Бориса Николаевича, который говорит: а все, кто будут распространять и поддерживать ГКЧП, будут являться преступниками. Ну, значит, сели с шефом, подумали. И приняли решение сугубо соломоново. Материалы напечатать напечатали, но развозить их никуда не стали.

С. КОРЗУН: (Смех). Алексей Волин, да, образца 91-го года. Сейчас на дворе уже. Ну, ладно, к политике мы собственно еще вернемся. Об Индонезии, наверное, два слова. Что-нибудь из этой культуры там серьезное или несерьезное взяли для себя? В чем-то восточным человеком стали?

А. ВОЛИН: Восточным человеком я, наверное, стал тогда, когда пошел учиться в институт стран Азии и Африки.

С. КОРЗУН: Язык, вообще, накладывает свой отпечаток на менталитет?

А. ВОЛИН: Язык, наоборот, менталитет накладывает свой отпечаток на язык.

С. КОРЗУН: На выбор языка, наверное.

А. ВОЛИН: Мы, марксисты, являемся сторонниками того, что…

С. КОРЗУН: Так Вы, марксисты, наконец-то, признание.

А. ВОЛИН: А я ничего другого не знаю. Впрочем, я думаю, как и Вы. Мы же все реально стихийные марксисты, потому что и по образованию, и по воспитанию, кстати, достаточно много и правильного, и грамотного во всем этом было. Ну, я на самом деле, придерживаюсь того, что материальные вещи, они определяют, в том числе, в значительной степени и внематериальные. Поэтому на язык скорее накладывает отпечаток культура. Конечно, берешь много. Берешь и отношения, берешь и специфику работы на Востоке. Потому что нас с первого курса в институте, например, учили, что востоковеды, они хотя на иерархии советских общественных наук находились практически в самом низу списка, потому что, как считалось, самое престижное в советское время для руководства страны, это были американисты. Добрынин, Арбатов. такие уже подзабытые. Ну, старое поколение не подзабыло, молодое не знает их имена. После этого шли европеисты. Там типа того же Фалина, Замятина.

С. КОРЗУН: Ну, японисты там где-то рядом, наверное, были.

А. ВОЛИН: Нет. А после европеистов уже шли соответственно, и то там постоянно оно варьировалось, то китаисты, то арабисты. И, значит, востоковеды, они соответственно были внизу иерархического списка, хотя при этом карьеру делали быстрее. Потому что и поле было более широкое…

С. КОРЗУН: Хитрость восточная прибавлялась.

А. ВОЛИН: Хитрость она потом появлялась. Там как раз и говорили, что специфика востоковедов заключается в том, что люди, начинающие работу на Востоке, потом совершенно спокойно работают и в Европе, и в Азии. Ну, кстати, классический пример успешного востоковеда расширившего рамки Евгений Максимович Примаков, который совершенно спокойно решал и американские вопросы, и европейские, и любые другие. А вот люди, которые получили западную закалку, потом очень тяжело работают в восточных странах и у многих это даже просто и не получается. Поэтому, конечно, берешь. И отношение какое-то берешь. Да, и мне вообще культура Юго-Восточной Азии нравится. До сих пор пытаюсь хотя бы раз в год куда-нибудь в Юго-Восточную Азию хоть ненадолго, но уезжать.

С. КОРЗУН: А гостей удивляете какими-нибудь там предметами народного быта, культуры? Что там в Индонезии? Травку курят из трубок отельных, или раковины делают.

А. ВОЛИН: Травку из трубок не курят. Курят сигареты на гвоздике "Критек" называются. В АПН когда работали соответственно, люди когда приезжали в отпуск, привозили разного рода подарки, как тогда было принято. И приехали в очередной раз наши сотрудники, работавшие в Индонезии, привезли эти сигареты. Они совершенно нормальные табак, просто с добавление гвоздики, они так потрескивают слегка и запах у них очень специфический. Значит, сели, закурили в кабинете. Через пару минут, из соседней комнаты, там находилась редакция Латинской Америки, прибегают люди с криками: ребята, у Вас проводка горит.

С. КОРЗУН: (Смех). Алексей Волин, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". С 2003 года, с октября, т.е. три с половиной года Вы президент "Издательского дома Родионова", то бишь, издатель. Хорошо быть издателем?

А. ВОЛИН: Мне нравится.

С. КОРЗУН: 3,5 года, это срок, я так бегло посмотрел по биографиям…

А. ВОЛИН: Критический, я обычно больше 4 лет на одном месте не работаю.

С. КОРЗУН: Так, ну-ка расскажите, что планируете.

А. ВОЛИН: Нет, я пока ничего не планирую. Я просто говорю.

С. КОРЗУН: Критический.

А. ВОЛИН: Но издательский дом, он, правда, хорош тем, что он постоянно меняющийся, поскольку мы относились к числу наиболее динамичных в последние годы развивающихся издательских домов. И за последние 2 года приобрели порядка 8 изданий, расширились. Поэтому можно совершенно спокойно сказать, что "Издательский дом Родионова" – это уже совсем не тот издательский дом, в который я приходил 3,5 года назад. И если исходить с момента покупки последнего издания, то я там, в общем-то, пару месяцев всего-навсего работаю. Новые горизонты и новые задачи себе нахожу.

С. КОРЗУН: Издателем становятся по-разному. Ну, некоторые проходят путь там от журналиста. У Вас этого пути не было.

А. ВОЛИН: Как это не было? Я журналистом начинал.

С. КОРЗУН: Не, начинали журналистом, но в издательстве, в издательстве, нет в РИА новости.

А. ВОЛИН: Нет, в АПН я начинал журналистом. Потом в РИА новости я работал журналистом. И на телевидении я работал.

С. КОРЗУН: "Деловая…"

А. ВОЛИН: "Деловая Россия".

С. КОРЗУН: Канал был целый такой.

А. ВОЛИН: И на телевидении я работал. И знаете, так немножко кое-что про журналы понимал, потому что в тех же самых РИА новостях, когда я работал председателем, мы и книжки издавали, и кое-где газеты делали, и журналы. Поэтому я не могу сказать, что пришел в "Издательский дом Родионова" работать самым главным издателем этого дома, не представляя, что такое верстка, типография, или азы журналистской профессии.

С. КОРЗУН: Но в Вашей жизни были еще, как минимум, два периода, когда Вы работали, ну, даже не знаю, как сказать. имидж-мейкером по-журналистски, или как, ну, в общем, отвечали перед народом за деятельность правительства, а в какой-то период даже и за деятельность президентской администрации. Давайте послушаем, что о тех временах вспоминает, и какую оценку Вам дает Алексей Макаркин.

АЛЕКСЕЙ МАКАРКИН: Ну, я думаю, что, будучи на государственной службе, Волин отличался в первую очередь каким-то очень интересным чувством здравого смысла. Дело в том, что когда он представлял правительство, а он представлял правительство в СМИ, в публичном пространстве, собственно говоря, определял информационную политику в значительной степени правительства, то из кабинета министров исходили очень рациональные идеи. И наоборот, те идеи, которые были совершенно сумасшедшими, но которыми иногда увлекаются российские чиновники, эти идеи отвергались, правительство от них дистанцировалось, правительство с ними никоим образом с ними не связывалось. И пока этим представителем был Алексей Волин, то правительство с этой стороны было достаточно надежно защищено.

С. КОРЗУН: Напомню, что это было мнение Алексея Макаркина, политолога. На самом деле, Вы ощущаете себя таким амортизатором колебаний?

А. ВОЛИН: Да, не ощущал я себя амортизатором колебаний. Просто в тот момент я исходил из того, что самое главное – это здравый смысл. И если я отвечаю за имидж правительства, то соответственно я не могу допустить ситуации, в которых кабинет министров выглядел бы идиотично.

С. КОРЗУН: Но что-то реально могли предпринять, или, на самом деле, только интерпретировать то, что было принято.

А. ВОЛИН: Почему, очень реально и предпринимали. Понимаете, ведь я отвечал, конечно, не был пресс-секретарем кабинета министров. Я был зам. руководителя аппарата правительства. Поэтому у меня была как функция вещательная во внешний мир, так и задача сугубо содержательная, потому что через меня проходил достаточно большой поток и документов, и предложений, и решений правительства, у меня были сферы, за которые я отвечал. Потому что к моим сферам ответственности, помимо средств массовой информации относились вопросы, в том числе, и регулирования деятельности СМИ и рынка. СМИ, а также вопросы образования, культуры, спорта, туризма, науки. Поэтому на какие-то вещи удавалось влиять. Потому что экспертную оценку практически по всем этим вопросам мне нужно было делать.

С. КОРЗУН: Чем отличается принципиально жизнь государственного чиновника крупного от жизни издателя, т.е. человека, работающего в частном бизнесе. Ну, одну из вещей Вы уже, наверное, выдали. Теперь в 8 часов вставать не надо, в общем.

А. ВОЛИН: А я и там не вставал в 8 часов. Это было мое первое, главное условие прихода на государственную службу.

С. КОРЗУН: Да что Вы?! Расскажите.

А. ВОЛИН: Я сказал, что раньше 11 я…

С. КОРЗУН: В контракте государственном прописали, что…

А. ВОЛИН: А я отказался подписывать государственный контракт.

С. КОРЗУН: Так. Интересно расскажите.

А. ВОЛИН: Очень просто. Мне принесли, значит, ну, точнее, ведешь переговоры то с начальниками. Вот. Когда приглашали на работу в правительстве. Я сразу сказал, что раньше 11 на работе не буду, т.е. работать там могу до полуночи, до часу, до двух, вопросов нет. Раньше 11 не ждать. Потому что голова не включится. Смысла от меня не будет, проку тоже. Мне говорят, ну, единственный день тогда исключение, это четверг. Потому что по четвергам в 10 часов утра начинаются заседания правительства. Спасало в значительной степени то, что премьер министр на тот момент тоже не любил рано просыпаться, поэтому за 3 с лишним года на государственной службе я ни разу не приехал в четверг на заседания правительства раньше 10.20. И опоздал только один раз к началу заседания. Ну вот, значит, поэтому этот вопрос, он был решен просто. А вопрос контракта, там есть какие-то государственные контракты, там для чиновников. Что-то там обязуюсь делать. Ну, в общем, я пришел на работу в Белый дом, пришли ко мне люди из…

С. КОРЗУН: Отдела кадров.

А. ВОЛИН: Кадров, да. Контракт подписать. А я говорю: а я не хочу. Мне говорят, Вы знаете, вообще-то, отказ от подписания контракта может служить поводом для увольнения. Я говорю: знаете, я сюда не напрашивался. Мне, в общем-то, есть, чем заняться и за пределами. В деньгах не потеряю. Ну, и … оставили в покое.

С. КОРЗУН: Так и оставили в покое и без контракта. И даже там бумаги, подписка это называется или как?

А. ВОЛИН: Не подписка, нет.

С. КОРЗУН: Конфиденциальность.

А. ВОЛИН: Нет, нет.

С. КОРЗУН: Т.е. вольны говорить обо всем, что происходило.

А. ВОЛИН: Нет, я сразу же сказал: ребята, Вы мне не показывайте. Я отвечаю за связи с общественностью. Я говорить должен во внешний мир. Поэтому все, чего знать не положено, Вы мне даже и не показывайте. Оно так всем спокойнее будет.

С. КОРЗУН: И все же, чем жизнь чиновника отличается от жизни бизнесмена, частного человека? По устройству. Я не буду спрашивать Вас, сколько Вы зарабатывали, что, но вот скажем, доля там денежного довольствия, были премии какие-то, были ли распределители какие-то определенные и прочее?

А. ВОЛИН: Распределителей не было, значит, машина служебная была, но на тот момент моя машина личная была ничуть не хуже, государственная дача была, я ею практически не пользовался, потому что моя дача была лучше. Квартира…

С. КОРЗУН: И соответственно оставили ее, уйдя с государственной службы.

А. ВОЛИН: Я на нее особо и не заезжал даже. Я приехал, посмотрел, понял, что у меня дача в 2 раза больше, и участок у меня лучше. И дом новее. Кстати, это развенчиваются иллюзии, когда с этим ближе соприкасаешься о том, что вот у государственных чиновников что-то такое сугубо нечто замечательное есть. Вот то, что в советские времена казалось сугубо замечательным потому, что ничего другого не было, оно в значительной степени по наследству сюда и осталось. А современные представители, ну, может быть, то, что называется миддл миддл класс, т.е. серединки среднего класса, может быть, это так еще и сойдет, а для более продвинутого населения уже совсем никак.

С. КОРЗУН: А почему идут в чиновники такие изначально небедные люди, как Вы? За связями, за интересной работой? Зачем? Вот так без дураков.

А. ВОЛИН: Без дураков честно отвечаю, значит, во-первых, это, ну, начинать надо всегда с корыстного интереса. Корыстный интерес – капитализация возрастает в разы.

С. КОРЗУН: Как только прошел через государственную службу.

А. ВОЛИН: А возрастает она в разы потому, что вот для меня, как для пиарщика даже, я, имея в качестве клиента любую, сколько-нибудь крупную корпорацию, или компанию, все равно никогда не буду иметь такого масштаба деятельности информационной, который я имею, работая на правительство.

С. КОРЗУН: Уже понятно. Ну, в общем, в обиходе, понятно, а за масштабом идут и связи, и люди, с которыми…

А. ВОЛИН: А за масштабом идут и связи, за масштабом идет колоссальнейшая квалификация, потому что когда Вы решаете огромное количество этих задач, у Вас просто рука набивается. И вслед за этим растет Ваша капитализация. Потому что растет Ваша известность. Вы можете показать рынку, что Вы можете, чего Вы не можете. Если соответственно не можете, то на том до свидания. Работайте на связях. Если можете, соответственно растет капитализация. И потом то, что Вам предлагают после работы на правительство, оно с лихвой покрывает тот, ну, нельзя сказать, что голодный, ну, скажем, не изобильный период с материальной точки зрения, когда Вы работаете на государство.

С. КОРЗУН: И потом уже расходуете эти связи, или уже в других категориях мыслите. Ну, у Вас, может, отдельная позиция, особая, да. Вы глава издательского дома, поэтому дальнейшее повышение Вашей капитализации идет через повышение капитализации Вашей компании.

А. ВОЛИН: Да.

С. КОРЗУН: Да, собственно. Ну, связи пригодились? А есть ассоциации, скажем, бывших членов правительства или сотрудников аппарата правительства?

А. ВОЛИН: Да, нет, знаете, кстати, могу сказать, я когда пришел на работу в правительство, у меня там были какие-то знакомые люди, какими-то дополнительными контактами оброс. Когда люди интересны, приятны, Вы общаетесь с ними. Это ж тоже иллюзия, что можно задействовать связи для решения там того или иного принципиального важного вопроса. Потому что любой бюрократический аппарат, он не предусматривает единоличного принятия решений. Очень долгая цепочка. Поэтому на личном контакте что-то изменить принципиально нельзя.

С. КОРЗУН: То есть можно положить бумагу на стол, но нельзя гарантировать, что она будет подписана, или как?

А. ВОЛИН: Ну, а я не всегда могу сказать, что можно положить и бумагу на стол. Потому что ну вот возвращаемся к ситуации. Вы высокий руководитель. К Вам приходит один из Ваших сотрудников или помощников и кладет Вам бумагу на стол. Вне порядка. Вы его спрашиваете: Милый человек, а зачем же ты это делаешь?

С. КОРЗУН: А он должен аргументировать.

А. ВОЛИН: А он должен аргументировать. А почему, минуя обычный порядок. И все. Вот как раз в этом и сила процедуры, что как раз при правильно налаженной процедуре очень многие вещи они моментально становятся невозможными.

С. КОРЗУН: У нас правильно налажена процедура? Ну, была, по крайней мере, на момент, когда Вы близко с этим соприкасались в аппарате правительства.

А. ВОЛИН: Я могу сказать, что та процедура, которую наладил тогдашний руководитель аппарата правительства Игорь Шувалов, она, ну, я не могу сказать, что она была доведена до блеска, но в значительной степени она была налажена, потому что не было возможности ни замылить бумагу, никакую, чем раньше очень сильно и очень часто грешило чиновничий аппарат.

С. КОРЗУН: Замылить – точное значение какое?

А. ВОЛИН: Ну, вот сделать вид, что нет документа. Или не отвечать на документ. Потому что был разработан регламент. В тот момент, когда появлялась какая-либо бумага, от кого бы она ни исходила, от министра, или от простого человека, письмо гражданина, она моментально учитывалась в электронной базе. А после этого были разработаны регламенты. В какой период на бумагу обязательно должен последовать ответ. Если этого ответа нет, в электронной базе загоралась лампочка красненькая. Нет ответа. И все. Дальше начиналось разбирательство: а почему?

С. КОРЗУН: И находили почему?

А. ВОЛИН: Как правило люди предпочитали… Когда есть корыстный интерес, человек пытается не довести до того, чтобы разбирательство дошло до почему он на нее отвечает.

С. КОРЗУН: Насколько важные вопросы решались в правительстве, потому что ну многие утверждают, что у нас настолько сильна президентская республика, что центр власти – это аппарат президента, а совсем не правительства.

А. ВОЛИН: У нас республика президентская, но сила президента не в решении ежедневных хозяйственных и экономических вопросов, а сила президента в кадровой политике. Потому что администрация президента не занимается текущей хозяйственной деятельностью. Текущей хозяйственной деятельностью занимается кабинет министров. Более того, президент дает поручение, которое все равно в конечном итоге потом реализует и выполняет правительство, соответственно все нюансы лежат на кабинете министров. Мы с Вами прекрасно знаем, что в деталях и нюансах кроются и черт…

С. КОРЗУН: Дьявол.

А. ВОЛИН: И все, что угодно.

С. КОРЗУН: Алексей Волин – гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Алексей Волин ныне президент "Издательского дома Родионова". Ну, еще все-таки о политике. Чтобы, куда же мы от нее и не уйдем совсем. Напомните, обстоятельства Вашего ухода, как это было?

А. ВОЛИН: Обстоятельства ухода были следующим образом. Заявление по собственному желанию.

С. КОРЗУН: Что так достало все?

А. ВОЛИН: Ну, честно говоря, я не собирался работать в правительстве, когда шел туда на работу, у нас же при Борисе Николаевиче, Вы помните, ни одно правительство больше одного года не работало. И я пришел в 2000-м году, когда только несколько месяцев, как Путин был президентом, соответственно, у всех на подкорке сидело, что кабинеты министров должны и меняются часто. Ну, я думаю, ладно, схожу, годик поработаю.

С. КОРЗУН: Схожу в правительство, как схожу там в ЖЭК зайду.

А. ВОЛИН: Да, да, да. Даже в РИА новостях, которыми руководил до этого, сказал, кабинет мне тут оставляйте, потому что чего уж тут. Не отвыкайте без меня. А оно затянулось и год прошел, нет отставки кабинета, второй прошел, нет, третий. В общем, а там еще стали выборы приближаться. И значит, как-то стали больше осторожничать товарищи руководители. Плюс главным инициатором моего приглашения на работу в кабинет министров был Игорь Шувалов, глава аппарата, а он в мае, у него тоже не все гладко с Михаилом Михайловичем складывалось с Касьяновым, значит, подал в отставку. Я соответственно в мае тоже пришел, говорю, что, в общем, у меня с Шуваловым хорошие отношения, он меня сюда приглашал, вместе работали, я всегда являюсь сторонником того, что после ухода руководителя вся команда его не должна нервы трепать, а сразу же сниматься и соответственно оставлять площадку.

С. КОРЗУН: С командой-то, кстати, проконсультировались заранее, или так, взяли на себя смелость?

А. ВОЛИН: Ну, а чего собственно консультироваться то было? Вот, ну, вот на самом деле так, поймите, если приходит новый начальник в данной ситуации новый руководитель аппарата правительства, да, у него должна быть возможность, чтоб нормально работать, расставлять своих людей. Дальше это можно вести двумя. Некоторые могут вспомнить о том, что существует КЗОТ. Т.к. я всю жизнь считал, что это самый вредный документ, который только существует в жизни, работать надо на результат, а не на исполнение там разного рода предполагаемых правил охраны труда, то соответственно руководители что должны сделать. Там ушел лидер команды, вся команда должна освободить место. Значит, ну, говорит, ну, понимаю, что, в общем-то, и торопиться не надо. Ну, и потом зачем, если сразу же столько народу. И вообще, давай, посмотрим. Ну, в общем, в мае ушел Шувалов, в июне ушла первый зам. Александра Юрьевна Левицкая, а в июле и Ваш покорный слуга.

С. КОРЗУН: Вернетесь при каких-то условиях? Ну, это вопрос, который Вам часто задают. Собственно и я не избегу его. Или так какие должны быть условия, чтобы Вам захотелось вернуться? Вы же, я помню, делаете только то, от чего получаете удовольствие.

А. ВОЛИН: Да, наблюдая за работой в аппарате правительства сейчас, я могу сказать, что на данный момент это та работа, которая удовольствия мне не доставит. Если можно будет в какой-то момент потребуюся люди, которые соответственно могут больше решить и самостоятельно принимать решения, иметь свободу действий и прочие вещи, которых сейчас у аппарата нет, а, может быть, кстати, это и не должно быть. Потому что понимаете, аппарат правительства, он каждый раз играет свою функцию. Потому что мы на тот период, когда работали в аппарате правительства реально были противовесом у министерств и ведомств, очень многие вопросы замыкали на себя. Правильно это было или не правильно, как говорится, есть разные точки зрения на этот счет. С точки зрения, скажем, развитого цивилизованного государства, с развитой системой принятия решений, наверное, конечно, больше надо самостоятельности и ответственности отдавать министерствам и ведомствам. С точки зрения того, насколько мне было интересно работать, мне было интересно работать тогда, когда мы за них решали многие вопросы.

С. КОРЗУН: Алексей Волин, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Алексей Константинович, а Вы ведь питерский?

А. ВОЛИН: По рождению, да.

С. КОРЗУН: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) уже в Москве при МГУ.

А. ВОЛИН: Да, да, да. Я родился в городе Ленинграде и прожил там первые 3 года своей жизни.

С. КОРЗУН: Целых три.

А. ВОЛИН: Последнее время, когда пошла мода на питерских, и меня часто спрашивают, питерский Вы или нет, я люблю вспоминать высказывание лорда Веллингтона, который родился в Ирландии. И его, значит, часто в Англии спрашивали: г-н Веллингтон, а вот Вы родились в Ирландии, Вы ирландец? На что Веллингтон по-английски отвечал следующим образом: (говорит по-английски) если кто-нибудь родился в стойле, это не значит, что он лошадь.

С. КОРЗУН: Ну, себя москвичом ощущаете?

А. ВОЛИН: Конечно. Я с 3 лет живу в Москве. Это мой город, город, который я люблю, который абсолютно мне родной по духу, который я понимаю. Слабо себе представляю, как могу жить где-либо еще. Это касается не только других городов Российской Федерации, но и мира. Потому что мне здесь и хорошо, и комфортно, и уютно. При том что я очень люблю Ленинград, Санкт-Петербург теперь соответственно, часто там бываю, но Питер для меня это тот город, куда хорошо приезжать, вот как в музей, а жить все-таки здесь.

С. КОРЗУН: А на ночь уходить оттуда, пускай охрана там работает.

А. ВОЛИН: Нет, ночью там хорошо, особенно в белые.

С. КОРЗУН: В белые ночи, да, неплохо.

А. ВОЛИН: Да, а вот в такое время года, как сейчас, конечно, я не могу сказать, что в Москве климат подарок, хотя вот в январе месяце, в начале порадовал нас практически европейским теплом. Ну, вот сейчас компенсацию получаем. В Питере ко всему этому добавляется жуткая промозглость и ветер.

С. КОРЗУН: Немножко к Питеру тогда еще и к первым трем годам Вашей жизни. О родителях расскажите. И чего они в Питере оказались, или мама там.

А. ВОЛИН: Мама в Питер вышла замуж, потому что до этого она работала в Горьком, в Нижнем Новгороде тоже, знаете ли, популярном. У меня же хорошая ситуация. Сам москвич, мама из Нижнего, папа из Питера, т.е. …

С. КОРЗУН: Ну, в общем да, на трех ногах так крепко можно стоять вполне.

А. ВОЛИН: Да, а батюшка, он был кораблестроителем, работал на адмиралтейском заводе. проектировал и строил ледоколы, атомные подводные лодки.

С. КОРЗУН: Семейные праздники какие-то сохраняются? Вообще, дух семьи присутствовал в Вашей семье? Там большие сборы со всеми родственниками. Кто у Вас из братьев сестер есть? что-то не нашел упоминаний.

А. ВОЛИН: Нет, родных братьев, сестер нет. Есть двоюродный брат, ну, который, в принципе, как родной, потому что и живем рядышком. и общаемся достаточно часто. Ну, вот ближайший семейный праздник начнется через 18 минут. У мамы 70 лет.

С. КОРЗУН: Ну, во. Передавайте поздравления и поклон матушке. Алексей Волин, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Ну, и, наверное, вот к последнему периоду Вашей жизни. Успешный бизнесмен, предприниматель. А каковы Ваши жизненные ценности, на самом деле? Что стоит на верхних строчках? Является ли это работа? Трудоголик ли? Или это семья все-таки? Либо увлечения, которые превыше любой работы? Либо эмоциональная жизнь? Может, болеете где-нибудь там? Ходите там в ладоши хлопаете.

А. ВОЛИН: Нет, значит, на матчи не хожу.

С. КОРЗУН: Ни на какие. И никаким видом спорта…

А. ВОЛИН: Ни на какие виды спорта.

С. КОРЗУН: Ни теннис, ни горные лыжи…

А. ВОЛИН: На горных лыжах катаюсь. В теннис, работая в Индонезии, играть пробовал. По мячу попадаю, попадал. Сейчас, может быть, уже н знаю. Но он не всегда приземлялся после того, как я по нему попадал туда, куда должен был. Поэтому в теннисе не могу сказать, что у меня были какие-то большие успехи. Дзюдо не занимаюсь. Не любил ни до, ни сейчас.

С. КОРЗУН: Предупреждаю все вопросы.

А. ВОЛИН: Да. Вот. Что еще? Футбол, хоккей, ну, сугубо пассивный зритель. Болею, как и Вы, за ЦСКА. Но это не значит, что я хожу в красно-синем шарфе, мочу болельщиков "Спартака", или "Зенита". В этом отношении без фанатизма.

С. КОРЗУН: А в чем фанатизм, если есть? Или ни в чем нет фанатизма?

А. ВОЛИН: Ну, путешествовать люблю.

С. КОРЗУН: И не только в Индонезию.

А. ВОЛИН: Да, я, вообще, люблю путешествовать. Вот у меня товарищ есть, мы с ним однокурсники, теперь еще соседи. Мы часто работали вместе. Вот мы с ним соревнуемся уже много лет. Кто кого перепутешесвует.

С. КОРЗУН: Это в чем? В количестве налетанных часов, километров?

А. ВОЛИН: Нет, в количестве посещенных и изученных стран.

С. КОРЗУН: Сколько в Вашем списке?

А. ВОЛИН: Ну, у нас сейчас счет 66:68. У него преимущество.

С. КОРЗУН: Намереваетесь эти летом или в ближайшее время сократить это преимущество?

А. ВОЛИН: У меня есть несколько стран, которые я держу в загашнике, так я называю его ближнего доступа. Куда быстро долететь, и если взять машину, можно достаточно быстро объездить, и соответственно попытаться сравнять счет.

С. КОРЗУН: Расскажите, что за страны, где Вы не были, из ближнего доступа.

А. ВОЛИН: Ближний доступ – это Голландия, где был, при том, что я был в Бельгии, Люксембурге, там в Германии, т.е. все вокруг. Ближний доступ – это Португалия. Ну, в общем-то, они как раз и должны дать. Ну, и плюс он честный человек. А мы с ним очень часто еще вместе любим ездить. У нас такая есть кампания путешествующих. Он честный человек, он готов составить кампанию, мы с ним планируем на этот год, может быть, на следующий большую поездку в Африку. А он африканист, он там уже бывал, т.е. он абсолютно честно готов обеспечить мне фору за счет того, что побывает уже там, где бывал. А мне добавит счет.

С. КОРЗУН: Зачем Вы путешествуете? Чтобы камни посмотреть? Людей посмотреть? Себя ощутить в другой обстановке и цивилизации?

А. ВОЛИН: Значит, во-первых, камни.

С. КОРЗУН: Фотографируете, да, на память.

А. ВОЛИН: И фотографирую, и на камеру снимаю, потом детские, знаете, такая сбыча мечт, если по-детски говорить. У меня 10 лет, пока в школе учился, над столом висела карта мира. Так как я уже говорил, или Вы поняли, что учеником я был не самым прилежным, то когда…

С. КОРЗУН: В некоторых дисциплинах.

А. ОЛИН: То когда делал домашние задания, на карту, наверное, смотрел не меньше, чем в тетрадку. И каждая страна на этой карте, она с чем-то ассоциировалась. Ну, что-то, я читать любил. Я очень увлекался историей, географией, т.е. с каждой страной были связаны свои мифы, свои истории, свое восприятие ее. Плюс какие-то детские мечты. И вот помимо камней очень интересно, во-первых, посмотреть, вспомнить, что было тогда в детстве в голове, и каково было восприятие, как это казалось. Обычный советский ребенок, который понимал, что даже если он будет хорошо учиться по отдельным дисциплинам, поступит в институт на востоковедение в стран Азии и Африки, то он съездит раза два, три за границу, скорее всего в одну и ту ж стран. И, может быть, по путевке в Болгарию. А все остальное, ну, это как на Марс. Ну, вот у меня почему-то ну есть объяснение, потому что в нижней части карта находится ближе всего перед глазами. В Намибии есть такой город, Уолфишбэй называется. Ну, вот я, потому что, когда так смотришь на карту в детстве, Уолфишбэй, думаешь, ну, вот Уолфишбэй. Намибия. Там еще такая сносочка была. Территория, оккупированная ЮАР, бывшая английская колония. Ну, оказаться на территории ЮАР, в бывшей английской колонии, ну, на Марс, наверное, можно быстрее, потому что если записаться в отряд космонавтов, то до Марса долетишь, а даже если запишешься в отряд космонавтов, в Уолфишбэй не попадешь. И вот 5 лет тому назад, мы как раз с компанией приезжаем в Намибию. Я вижу указатель до Уолфишбэя 60 км. Я говорю: в Уолфишбэй едем. Нам гид говорит: ребят, в Уолфишбэй делать нечего. Это бывшая китобойная флотилия там останавливалась. Там 4 дома, одна улица и причал ржавый. Я говорю: так ты не понял, мужик. Вот это то, где я с детства был уверен, что никогда не буду. А сейчас это на расстоянии вытянутой руки. Поехали в Уолфишбэй. На самом деле, ржавый причал, одна улица, четыре дома. На одном из этих домов висела надпись "Автомобильная торговля Симантовича".

С. КОРЗУН: (Смех). Таким образом, детская точка на карте обрела свое реальное воплощение в г-не Симнтовиче. А с семьей путешествуете, или это что-то такое личное? Или с друзьями в одиночку?

А. ВОЛИН: Нет, путешествую, путешествую. Но дети то малые еще.

С. КОРЗУН: Сколько?

А. ВОЛИН: Дочке 4 недавно исполнилось. Сыну послезавтра месяц.

С. КОРЗУН: Так совсем молодой папа еще, и послезавтра месяц, еще сколько семейных праздников Ну, да, в общем, наверное, рановато. Ну, семья поддерживает Ваш дух путешествия? Готовы, когда чуть-чуть повзрослеют, или как сейчас, берут еще в рюкзак за плечи и…

А. ВОЛИН: Знаете, наблюдая за дочерью, могу сказать, что по моим ощущениям, этот человек с рюкзаком ходить не будет…

С. КОРЗУН: Я про Вас говорю. С рюкзаком для ребенка.

А. ВОЛИН: А, нет, а бессмысленно, понимаете. Путешествие должно доставлять удовольствие всем участникам. Поэтому ребенку куда приятнее на пляж в Турцию. И купаться в теплом, соленом и хорошем море, подрастет, конечно, будем путешествовать. С. КОРЗУН: А Вы любите так на пляже распластаться, а потом в море так бултых. Совсем нет?

А. ВОЛИН: Вот ребенка, значит, привез, заселил, с няней, с бабушками оставил. На пляж вышел, в море окунулся, прошелся. И…

С. КОРЗУН: Машину на прокат и в горы.

А. ВОЛИН: Правильно.

С. КОРЗУН: А то лучше еще мотоцикл напрокат, если там машина не пройдет.

А. ВОЛИН: Нет, мотоцикл я, кстати, так и не освоил.

С. КОРЗУН: Ну, техникой увлекаетесь вот этой колесной всякой? Гребной, яхтами там, водными скутерами.

А. ВОЛИН: Нет, яхтами, скутерами. фовиллерами не увлекаюсь, а автомобили люблю.

С. КОРЗУН: Какой любимый сейчас? На каком ездите?

А. ВОЛИН: Ну, вот по этой погоде зимой езжу на Мерседесе гелинвагене. Летом на легковом Мерседесе.

С. КОРЗУН: Вы сами за рулем понятно.

А. ВОЛИН: Да, сам за рулем.

С. КОРЗУН: А скорость на максимальную проверить машинку, это всегда нужно, если новая появляется? Или как? Какой водитель, спокойный? Т.е. о работе думаете, когда едите, или о дороге?

А. ВОЛИН: Значит, понимаете, как любитель мерседесов, это тоже показатель, я предпочитаю размеренный темп езды. Потому что те, которые максимальную, они, в общем-то, BMW обычно берут.

С. КОРЗУН: Алексей Волин. А летать любите? На самолетах или сами там за штурвалом?

А. ВОЛИН: Значит, сам за штурвалом самолета не пробовал. Друзья тут недавно год тому назад показали, как можно управлять вертолетом. Забавно. Понравилось.

С. КОРЗУН: В воздухе показали?

А. ВОЛИН: В воздухе. Значит, сели, посадили на место рядом соответственно с пилотом инструктором. Дали в воздухе порулить, ну, под присмотром, конечно. Нет, ну, ощущение очень хорошее, очень забавное.

С. КОРЗУН: Не зафанатели, или время жалко?

А. ВОЛИН: Жалко время. Потому что захватывает, захватывает. Вообще, когда летишь, захватывает.

С. КОРЗУН: Что еще может до такой степени захватить Вас? Вообще, чем можете увлечься до фанатизма? Ну, путешествия, это мы поняли. Полеты, ощущение полета тоже может быть.

А. ВОЛИН: Читать люблю.

С. КОРЗУН: До фанатизма, до дыр книгу зачитывали?

А. ВОЛИН: Рву ее зубами.

С. КОРЗУН: А, правда, на ночь читаете или нет?

А. ВОЛИН: Нет, обязательно. А без этого заснуть сложно.

С. КОРЗУН: А что? Ну, вряд ли, наверное, справочную литературу. Ну, или заснешь сразу или уж…

А. ВОЛИН: Нет, ну, справочную литературу сейчас читать не надо, интернет, слава Богу, есть. Это обычно предшествует ночному чтению. Раньше, едешь в кабинет, в интернете посмотришь, то, что нужно, какие-то там вещи поищешь, пособираешь, что читал? Ну, вот Акунина сейчас последнюю вещь купил. На "Эхо Москвы" чем хорошо приезжать? Напротив книжный магазин.

С. КОРЗУН: Ну, правда, в это время он уже закрыт бывает иногда.

А. ВОЛИН: А у меня встреча была перед этим как раз неподалеку, поэтому.

С. КОРЗУН: Так что книжки с собой свежие.

А. ВОЛИН: Да, книжки с собой есть. Вы знаете, в последнее время такого читал детективы, а вот из совсем, что бы хорошего… и умного… попытался Кантра, он у меня не пошел. Показалось. что слишком дидактически написал был "Учитель рисования", при том, что с огромным удовольствием прочел у него куски, которые касались непосредственно картин, т.е. работы художника. Кстати, по искусствоведению люблю, собираю, у меня неплохая коллекция есть книг, посвященная истории искусств.

С. КОРЗУН: В какой области или в любой, не важно, какие искусства изобразительные…

А. ВОЛИН: Живопись в основном. Началось с Италии, пару раз съездил. Ну, понимаете, в Италии уже, как оказалось. начинаешь что-то смотреть, оно захватывает.

С. КОРЗУН: Алексей Волин на радио "Эхо Москвы" в программе "Без дураков". Алексей, вот Вы за этот эфир, мы же с Вами практически не были знакомы ну, может, где-то там на общих тусовках встречались, не более того. Вы производите впечатление очень такого улыбчивого, мягкого человека. А ведь бизнес любой, издательский, не исключение, очень жесткий бизнес. Это Вы вот в эфире такой? А на самом деле Вы жесткий, конкретный бизнюк, как говорят сейчас.

А. ВОЛИН: Я конкретный, но я совершенно не уверен, что для того, чтобы получить какой-то результат от людей, работаю то с людьми, на них надо жать, давить или орать. Потому что мой опыт показывает, что когда у Вас в коллективе нормальные спокойные отношения то люди работают лучше. Мы возвращаемся, кстати, к вопросу о том, чему научил Восток. Ведь любое восточное общество, в общем-то, как и значительная часть восточных корпораций, они держатся на том, что называется семейный дух. Там выстаиваются отношения, как в семье. Ну, другое дело, что глава семьи, правда, обладает неограниченными полномочиями.

С. КОРЗУН: Ну, да, и не всегда восточные системы эффективнее западных. Они где-то конкурируют в разных областях. Но однозначного решения, похоже, нет.

А. ВОЛИН: Ну, знаете, японский менеджмент, он оказался достаточно конкурентоспособным. Китайский менеджмент сейчас никак не может это пожаловаться. Сингапурский, в общем-то, ничего. Не могу сказать, что корейские корпорации плохо сейчас себя чувствуют на мировом рынке.

С. КОРЗУН: Т.е. увольняя ключевого сотрудника, который перестал работать так, как Вам это представлялось нужным, Вы зовете его выпить чашечку чая…

А. ВОЛИН: С полонием.

С. КОРЗУН: Спокойно подмахиваете его заявление по собственному желанию.

А. ВОЛИН: Вы знаете, я пытаюсь объяснить сотруднику, почему мы с ним расстаемся. И, как правило, я пытаюсь, расставаться без обид.

С. КОРЗУН: Удается чаще?

А. ВОЛИН: Когда как. Ну, часто удается.

С. КОРЗУН: Неудачи как переживаете? Потому что в любой области есть неудачи. Ну, то, что считается неудачей, скажем, за последнее время в работе "Издательского дома Родионова" несостоявшаяся сделка, которую Вы хотели, судя по всему, по покупке "Газеты.ру", скажем, ресурса.

А. ВОЛИН: Ну, как. Я не могу сказать, что я рву на себе волосы благо они и так вылазят, в нашем возрасте это происходит. Нет, глядя на Вас, нет, это еще хорошо, Вам позавидовать можно.

С. КОРЗУН: Ну, седые меньше лысеют. Глядя на Вас тоже, в общем…

А. ВОЛИН: Вот. Пытаюсь опять-таки спокойно, философски. Потом за каждой неудачей, если хорошо поискать, наверняка можно найти какие-нибудь позитивные вещи.

С. КОРЗУН: Ну, хотя бы да, уроки, которые можно извлечь из этой неудачи, анализируете по серьезному, или…

А. ВОЛИН: Ну, вот взяли и запустили собственные интернет-проекты после того, как не купили "Газету.ру".

С. КОРЗУН: Так что долго не отчаивались в этом смысле.

А. ВОЛИН: Нет. Я вообще считаю, что если излишне убиваться и концентрироваться на неприятных вещах, самоедство начнется. Самоедство, оно до добра не доводит. Поэтому так, не получилось, все, страничку перевернули, начали новый день, с новыми соответственно задачами. Новый день, новые задачи, значит, будут новые удачи. Так и живем.

С. КОРЗУН: Алексей Волин, глава "Издательского дома Родионов" был гостем программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Алексей Константинович, спасибо Вам огромное за ответы на те вопросы, которые меня интересовали. Мы сегодня, ну, буду говорить меня, поскольку мы почти не использовали то, что было наработано нашими слушателями. Но я, тем не менее, надеюсь, что те, кто слушал этот эфир, получили, наверное, чуть более полное представление о человеке Алексее Волине. Спасибо Вам.

А. ВОЛИН: Спасибо большое, до-свидания. Мужское население, военнослужащих с военным праздником.

С. КОРЗУН: И Вас так же.

А. ВОЛИН: Спасибо большое.