Стас Намин - Без дураков - 2006-11-23
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Культовый, культовый, тот самый. Добрый вечер всем. В гостях у меня сегодня Стас Намин. Стас, добрый вечер.
СТАС НАМИН: Добрый вечер.
С. КОРЗУН: Предупреждаю самые популярные вопросы, скажу сразу, что тот самый внук Анастаса Микояна, сам Анастас Микоян, тот самый, который "Цветы" и "Звездочка моя ясная", "Мы желаем счастья Вам", тот самый, который "ЭсЭнСи", многим скажет это, ну, по крайней мере, слушателям "Эхо Москвы", тот самый, который "Цветы" и "Иисус Христос Суперзвезда" в Москве, и тот самый, в общем, можно перечислять до бесконечности. А Вам что приятнее всего вспоминать?
С. НАМИН: Нет времени вспоминать, чего-нибудь придумывается новое все время.
С. КОРЗУН: "Скорпионс" там 89-й, это привез, не играл в составе "Скорпионс", хотя играл, наверное, со "Скорпионс"?
С. НАМИН: Да, вот эту вот песенку про ветер перемен они как раз у меня там…
С. КОРЗУН: Она посвящена была, да.
С. НАМИН: Нашему центру там в парке Горького. Потом они меня заставили ее спеть на русском языке. Очень смешная была история, ну, когда-нибудь…
С. КОРЗУН: А почему не сейчас.
С. НАМИН: Можно и сейчас. Я тогда был в Нью-Йорке, с Шимцом занимался, и они дозвонились туда, нашли меня и попросили, чтобы я записал им русский вариант, русскую версию. Написал русские слова и спел бы. Я был очень занят и как бы отказывался, отбрыкивался, и тогда они, не спрашивая меня, сняли студию, звукозапись там в Нью-Йорке, в Манхэтэне на ночь. Позвонили, говорят, ну, ты днем же занят, а ночью ты можешь. Ну, мне не нашлось ничего ответить, и я пошел и действительно им написал, записал, и они спели ее на русском языке тоже. Ну, у меня вот осталась, по сей день где-то лежит эта фонограмма…
С. КОРЗУН: Не востребована. Сами-то слушаете?
С. НАМИН: Да, мне прислали аккомпанемент весь без вокала. А я на это спел вокал. Такой был идиотизм в свое время.
С. КОРЗУН: Стас Намин в гостях программе "Без дураков", говорим сегодня обо всем. Предупреждаю еще один популярный вопрос. Помню по предыдущим эфирам, Намин – это псевдоним, который взят по имени мамы. Ее зовут Нами. И по-грузински это значит росинка.
С. НАМИН: Да, все правда.
С. КОРЗУН: Да, точно, грузинская кровь, не только армянская?
С. НАМИН: Да, и грузинская, и русская, и какая-то еще, чуть ли не сербская, много кровей оказалось.
С. КОРЗУН: Много всего. Ну, что, у Вас, Стас, есть уникальная возможность сказать пару слов Вашей матушке, не в прямом разговоре, не по телефону мобильному навороченному, который Вы тут крутили в студии, а по радио, была ли у Вас еще такая возможность. Добрый вечер.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Здравствуйте.
С. НАМИН: Ух, ничего себе. Действительно.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Здравствуйте. Совершенно неожиданно.
С. НАМИН: Такой сюрприз мне устроили.
С. КОРЗУН: Да. Стас, сначала Ваш вопрос. Что Вы хотите спросить у своей матушки?
С. НАМИН: Как ты себя чувствуешь, мамуля?
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Очень хорошо.
С. НАМИН: Даже не представляете, что Вы попали идеально, потому что у моей мамы сегодня день рождения.
С. КОРЗУН: Правда? Нами Артемьевна, принимайте наши поздравления!
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Спасибо.
С. КОРЗУН: Самые искренние.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Спасибо. Спасибо большое.
С. КОРЗУН: Всегда ли Вас радовал Ваш сын? Ну, собственно, он всегда утверждал, что его воспитывали в основном Вы. Каким он был, послушным? И поддавался ли он воспитанию?
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Ну, это вообще длинный разговор. Но вообще он был, конечно, озорной.
С. НАМИН: Мягко говоря.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Да, в более мягкой такой форме. Озорной, но, вообще, очень интересный ребенок он был. Очень.
С. КОРЗУН: С улицы удавалось его забрать, когда он гулять выходил? Вообще, на улице проводил свое время или дома?
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Вот когда мы жили в Белоруссии в гарнизоне, отец его служил там летчиком, и мы жили в Белоруссии. И он обычно с утра уходил в поле. Ему было лет 5-6, они с мальчишками уходили в поле. Причем у него была смешная привычка. Он снимал сандалии, прежде чем с дороги выйти в поле. В один из дней сандалии там, конечно, пропали.
С. КОРЗУН: А что в войнушку играли? Стас, это Вам, наверное, уже. Или во что можно было играть?
С. НАМИН: Кажется, один, да, я гулял там?
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Нет, нет, с кем-то еще.
С. НАМИН: С кампанией какой-то?
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Мальчишки, да.
С. НАМИН: А зачем я? Для меня это все новости.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Что-то Вы искали, потому что я помню…
С. НАМИН: Сандалии снимал я? Т.е. я как бы как в дом, заходил в поле.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Что, я так и не поняла. И потом ты всегда вытаскивал из квартиры нашей ключ из входной двери и с ключом выходил в поле. И когда мы тебя наказывали, а позже я пыталась понять, почему ты каждый раз берешь ключ. И как-то ты объяснил, что там ты ждешь, а вдруг там будет какая-то дверь, которую надо открыть.
С. НАМИН: Ничего себе. Ну, сейчас-то я это понимаю, как фрейдовский комплекс.
С. КОРЗУН: Ну, сейчас любым ключом все двери открываются.
С. НАМИН: Это новости для меня самого.
С. КОРЗУН: Нами Артемьевна, спасибо Вам большое. Еще раз поздравляем Вас с днем рождения.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Спасибо. Спасибо Вам большое.
С. КОРЗУН: Надо же, как попали. И чтобы Вас радовали и дети, и внуки.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Спасибо, большой подарок.
С. КОРЗУН: И все, все, все, чтобы радовали Вас.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Спасибо.
С. КОРЗУН: Всего доброго, до свидания.
НАМИ АРТЕМЬЕВНА: Всего доброго.
С. КОРЗУН: Стас, про отца Вы как-то меньше говорите. Тем не менее, встретил упоминание о том. что… Ну, во-первых, все четверо, как бы братья, а отец и его трое братьев были летчиками. И военными летчиками. А Ваш отец так прямо генерал-лейтенант. И водил эскадрильи на парадах над Красной площадью. Было такое дело?
С. НАМИН: Действительно. Ну, он пошел на фронт, когда был совсем юным. В 16 лет начал летать. Был ранен. И после войны остался летчиком на всю жизнь военным.
С. КОРЗУН: А остальные его братья остались летчиками или нет? Или изменили карьере?
С. НАМИН: Один Ивано, Иван Стасович, он работал всю жизнь на конструкторском бюро "Миг", там, где собственно…
С. КОРЗУН: Двоюродный дед, да? Еще один вопрос. Это тот самый, который Микоян и Гуревич и миги знаменитые? Это тот самый дед.
С. НАМИН: Да. Он, в общем-то, конструктором был очень серьезным всю свою жизнь. И сейчас он, слава Богу, жив. Степан, тоже был летчик, причем, испытатель, герой Советского Союза. Ну, вот как бы вот трое, а четвертый летчик, тоже, Володя, он был убит на фронте, сбит самолетом, поэтому погиб во время войны.
С. КОРЗУН: А чего Вы лично своим примером стали отрицать то, куда Вас двигали Ваши предки? Ну, Суворовское училище это эпизод известный. Там 7 лет учебы в Суворовском училище, а потом сразу тут институт иностранных языков, филфак МГУ. Почему военная-то карьера?
С. НАМИН: Все-таки, наверное, в мирное время военная карьера не мое, оказалось. Вот если, не дай Бог, что бы было, то тут, конечно, без выборов. А в обычной ситуации что-то такое есть не настоящее в военной карьере. Когда войны-то нет, а вроде кто-то надувает щеки.
С. КОРЗУН: Ну, семья военнослужащего, Вы собственно и хлебнули ребенком, да, по разным гарнизонам двигались.
С. НАМИН: Да, я не чувствовал, для меня это не было…
С. КОРЗУН: Вот Нами Артемьевна вспоминала, что когда в Белоруссии были, и на Севере были, читал, да, под Мурманском и еще где-то…
С. НАМИН: Деревня Алакурти, я помню, даже. Да, нет, я то не чувствовал, что я хлебнул. Я был маленьким и с большим кайфом бегал по полям по разным. И там хулиганил, и, в общем, для меня никаких проблем в этом не было.
С. КОРЗУН: Мечта о небе ни в каком виде не осуществлялась? Я имею в виду о летательных аппаратах?
С. НАМИН: Нет, никогда меня не тянуло.
С. КОРЗУН: За штурвал не садились? В самолетик к пилотам не ходили?
С. НАМИН: Нет, ходил, садился, но как бы, вообще, мне кажется, что для меня это было бы несложно в жизни. Т.е. мне это, я вхожу в машину, и я чувствую, что я, конечно, мог бы водить самолет, но тяги никогда не было к этому.
С. КОРЗУН: Машина спортивная, кстати?
С. НАМИН: Нет, я как бы не увлекаюсь машинами так серьезно, чтоб из этого делать культ. Но машины в основном у меня мерседесы и как бы без особого пижонства, обычные.
С. КОРЗУН: А настроение свое передаете за рулем, когда садитесь? Ну, наверное, есть, конечно, и водитель, который возит, да, по необходимости.
С. НАМИН: Да, по необходимости. Потому что я вообще не люблю с водителем ездить очень.
С. КОРЗУН: Настроение передаете? Т.е. если настроение благодушное, то можно и ехать так благодушно. А если кто-то начинает подрезать или посоревноваться?
С. НАМИН: Да, вот когда как. Я раньше, когда как бы давным-давно, явно, что реагировал. А сейчас, в общем-то, не реагирую почти что. Ну, если совсем достанут, то тут уже, знаете, тут бывает.
С. КОРЗУН: Такая картинка пресыщенного немного Стаса, чуть-чуть подуставшего…
С. НАМИН: А я похож на пресыщенного что ли?
С. КОРЗУН: Нет. В том-то и дело, что а, по словам получается, что от этого кайфа… от летательных аппаратов нет, от машин вроде нет. От чего кайф получает Стас Намин сегодня?
С. НАМИН: Он каких-то… вообще от жизни. От общения с людьми, конечно. Ну, и потом у меня же увлечений куча, там музыка, я тут начал последнее время рисовать, вообще, серьезно маслом писать. Потом фотографией я занимаюсь всю жизнь практически. Уже 7 лет, как театр. В общем-то, я и сам ставлю, и ставят другие режиссеры. И вообще тут большая работа, театр – это серьезная такая семья.
С. КОРЗУН: Суровый, как руководитель, Вы?
С. НАМИН: Ну, да, в общем-то, ну, если рукой водить, то уже как бы, да…
С. КОРЗУН: Если взялся, то уж давай. Единственное, встретил упоминание на каком-то сайте, что группу "Крематорий", когда записывали…
С. НАМИН: Да, я тоже читал, собачья чушь.
С. КОРЗУН: Правда, что ли?
С. НАМИН: Просто кто-то от фени придумал.
С. КОРЗУН: Заперли их будто в темнице, и они выбрасывали оттуда диски.
С. НАМИН: Я вообще никогда не видел группу "Крематорий".
С. КОРЗУН: Т.е. работы не было.
С. НАМИН: Просто с ними не знаком. Я не слышал музыку их. Я никогда их не видел. Не знаком с ними просто.
С. КОРЗУН: Тогда еще один слух о Людмиле Сенчиной, которая была одной из Ваших супруг.
С. НАМИН: Вот эту женщину я, несомненно, видел, и о ней очень хорошего мнения, и в общем-то, мы с ней дружим по сей день. Я считаю, что… Вообще, у меня в жизни так случилось, что я, правда, не могу сказать ничего... Я никогда не разочаровывался в женщинах. Вот если у меня какие-то были близкие, дружеские отношения с женщинами, то все абсолютно женщины, мне кажется, что были очень достойные, и я по сей день преисполнен уважения.
С. КОРЗУН: Говорят, что Ваша первая супруга Анна работает по-прежнему где-то в системе Вашей корпорации. Вы с ней в замечательных отношениях…
С. НАМИН: Более того, не то слово, просто это моя сестра ближайшая. Да, так, в общем, складывается, что если… Вообще, я считаю, что глупо и странно, да, если ты с человеком, все равно, это женщина или просто друг, если не произошло что-то такое, где действительно кто-то себя повел как-то недостойно. А вот просто жизнь как-то сложилась так, но не достойностей никаких не было. Мне кажется, что странно рушить отношения. Потому что, в общем-то, когда отношения близкие складываются с человеком, то это уже близкие отношения, они не могут просто так разорваться с моей точки зрения. Только могут разорваться, если что-то конкретное произошло, что, в общем, не достойно. Вот я Вам говорю, что у меня с женщинами ничего недостойного никогда не происходило.
С. КОРЗУН: И с нынешней женой Галиной они тоже в нормальных отношениях?
С. НАМИН: Да, в дружеских отношениях, очень человеческих.
С. КОРЗУН: Ну, раз пошли по этой линейке, тогда и о детях тоже расскажите. Вас дедом тут сделали. Относительно недавно. Старшая дочка.
С. НАМИН: Дочка у меня вот как раз от первого брака – Маша, которая не недавно, а уже три года как родила мне внучку, а себе естественно дочку. Потрясающе, красавица. И два сына у меня. От вот последнего брака. Дочке уже там 30, а старшему сыну 22, и младшему 13. Такая кампания.
С. КОРЗУН: Учились за границей? Отправляли все-таки за границу учиться.
С. НАМИН: Ну, изначально. Да. Изначально вот как бы было у всех, у всех была заграница. Но кончилось тем. что все трое вернулись и сказали, что мы… Ну, как бы, может, и некрасиво это звучит во всеуслышание, но тем не менее, с дураками учиться не хотим. Это, конечно, момент привычки. Все-таки родина здесь. И как бы очень тяжело приспособиться было к каким-то там вот устоям, смешным очень вещам порой, идиотским абсолютно. Хотя школы все были очень серьезные, достойные. Но что-то никому из них не понравилось. В результате все трое вернулись.
С. КОРЗУН: И осесть как бы там не хотят, или подумывают о работе, возможно.
С. НАМИН: Нет, это я им предлагал. Думал, может быть, Вам хочется карьеру сделать серьезную там какую. Но они же не просто отрицали, они попробовали. Несколько лет поучились, все закончили, что нужно. Потом вернулись, сказали, нет, спасибо, не надо.
С. КОРЗУН: Какой отец Стас Намин? Это вариант российский, когда вот детей сопровождают до достаточно позднего возраста или американский, или псевдоамериканский, когда говорят, все, 15 лет (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).
С. НАМИН: Не такой и не другой. Я вот себе представляю, что правильно просто по-человечески любить и тепло относиться, а вот как вот сопровождать, до какого момента, да, вообще, лучше не сопровождать. Вот как только у человека возникает самостоятельность, ты видишь, что человек уже сам знает, что он делает, дальше лучше не мешать ему. А если помогать, то, наверное, когда он сам попросит.
С. КОРЗУН: Не, ну. скажем, квартиры и машины у детей, они куплены, ну, младший сын еще, наверное, не зарабатывает, да, и средний, наверное, еще пока рано. Ну, а дочка-то старшая, скажем, она была на обеспечении у отца.
С. НАМИН: Да, да. Ну, в общем, в определенном смысле только. Т.е. вот такого отвяза, когда дают огромные деньги в карманы, такого никогда не было ни с кем у детей. А вот какой-то такой, к сожалению, минимум, ну, минимум, или не минимум, не знаю, какой-то прожиточный минимум, какой-то фундамент, на котором можно жить, в общем, да, в общем, наверное, мною был предоставлен. Хотя я не уверен, что это было правильно. Может быть, и нет.
С. КОРЗУН: Стас Намин – гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Стас, а Вы сами как к дЕньгам относитесь? Или к деньгАм, как уже позволительно говорить. Для чего они Вам?
С. НАМИН: Ну, вообще, это все известно, что деньги, они в основном для какого-то такого более-менее свободного существования. Для того чтобы быть более независимым, чем без денег.
С. КОРЗУН: Это Вы теоретизируете, на себя не перенося.
С. НАМИН: Я Вам скажу. Очень просто все. Потому что когда идет какой-нибудь бездомный. Знаете, старый анекдот, когда под пальмой лежит негр бездомный и к нему подходит миллионер и говорит: ну, что ты вот лежишь, балбес, вот ты бы сейчас бананы с этой пальмы, залез бы сюда, посадил бы, была бы плантация, потом больше, больше, больше. А он говорит: ну? Ну, потом бы стал бы миллионером. Он говорит: ну? Ну, миллионером был бы, у тебя были бы фабрики, мог бы ничего не делать, лежать бы под пальмами. Он говорит: ну, я же и так лежу. Поэтому, независимость, в какой момент приходит, а в какой момент, наоборот, уходит, очень трудно так. Почему я теоретизирую? Потому что действительно не все однозначно. Но, тем не менее, деньги, конечно, нужны. Знаешь, есть такая очень смешная присказка, что-то в этом роде. Деньги не главное, когда они есть. Когда нет, тогда главное бывает.
С. КОРЗУН: А что для Вас является как бы бизнесом, приносящим основную прибыль. Позволю совсем не по-американски такой вопрос. Это недвижимость? Фирма, которую Вы основали, как совместное предприятие, там еще в 89 году. И потом перевели на российскую почву. Об этом собственно не так много знают, т.е. Стас Намин, как риэлтер, или там крупный землевладелец…
С. НАМИН: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ). Нет, я риэлетром никогда не был.
С. КОРЗУН: Девелоп (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).
С. НАМИН: Девелопом я действительно.
С. КОРЗУН: Да, башня России еще. Москоу сити, точно один из проектов.
С. НАМИН: Имел к этому такое отдаленное отношение, скажем, потому что, в общем-то, это довольно серьезный проект. Для одного человека. Ну, как бы там ни было, конечно, вот развитие недвижимости, меня интересовало очень серьезно. Это довольно творческий такой бизнес. Он, с одной стороны, абсолютно экономически чистый бизнес, а с другой стороны, он очень близок к такому как бы и архитектуре, и дизайну, и какому-то такому здравомыслию такому человеческому. Только тогда получается он успешный. Ну, да, действительно, это один из бизнесов, который, в общем-то, для меня бизнес, дающий возможность для меня покупать хлеб.
С. КОРЗУН: Что-то там еще было, какое-то торговое предприятие. Есть оно? Остается?
С. НАМИН: Сейчас нет. Это в момент перестройки мы брались за разные направления, пытались…
С. КОРЗУН: Надо было в Уставе писать разные, все, что, возможно, все забивалось в Устав.
С. НАМИН: Нет, нет, нет, мы действительно это делали. У нас действительно была торговая фирма, бартерная фирма, совместное предприятие с крупнейшей американской фирмой "(НЕ РАЗБОРЧИВО ричардс". И мы делали какие-то проекты серьезные. Ну, просто есть направления, которые выжили, а есть направления, которые оказались далеки. Вот торговля от меня совсем далека. Это не мое совсем. А что касается недвижимости в плане развития недвижимости, включая архитектуру, конечно, это, в общем, по сей день мне доставляет удовольствие.
С. КОРЗУН: Ресторан "Царская охота", который Вы вместе с Аркадием Новиковым запустили?
С. НАМИН: Ну, да, да. Это было.
С. КОРЗУН: Остается Вашим предприятием?
С. НАМИН: Не мое, а совместное.
С. КОРЗУН: Совместное, совладелец.
С. НАМИН: Ну, Аркаша начинал у нас в "Парке Горького". Он работал у нас в ресторане. Сначала поваренок, потом повар.
С. КОРЗУН: А, вот эту историю даже не знал.
С. НАМИН: Нет, нет, даже он не скрывает, пишет об этом везде. И я, поэтому могу сказать, что я-то знаю, что он не случайно, можно сказать, лучший ресторатор города. Это действительно знает это досконально. Сначала и до конца всю эту профессию. А при этом еще и талант потрясающий.
С. КОРЗУН: Ну, Вы довольны тем, как идут дела "Царской охоты"? Сами то там обедаете, ужинаете. не заезжаете туда, нет?
С. НАМИН: Да, конечно. Нет, сам не заезжаю совсем. Не мое это. Но идут дела у меня. И кроме этого еще у меня есть пара ресторанов, еще что-то.
С. КОРЗУН: Ну, например, "Ритмен блюз" кафе.
С. НАМИН: Вы все знаете, уважаемый.
С. КОРЗУН: Вместе с г-ном Макаревичем и с, память мне изменила, не помню, кто-то третий… Миладзде. Г-н Миладзе.
С. НАМИН: Да. Ну, в принципе, мы с Макаревичем давно мечтали сделать такой клуб, когда еще мы были запрещены, тысячу лет назад, когда еще это трудно было представить себе даже, что музыкальный рок-клуб или что-то в этом роде. А когда он уже появился, то, в общем, время-то изменилось, поэтому он не до такой степени популярен, что это как бы такой, что все туда рвутся. Но он все равно остается очень изящным, мы туда часто очень ходим, там играем, там живая музыка все время.
С. КОРЗУН: На Малой Бронной что ли там?
С. НАМИН: Нет, прямо здесь, за Библиотекой Ленина. Это Староваганьковский переулок. Прямо с задней стороны библиотеки. Такой дворик уютненький. Там расписан фасад маслом. Художники, там 15-20 художник расписывали в течение нескольких месяцев. Т.е. там 70 портретов всех суперзвезд мира. Ну, в общем, очень интересно.
С. КОРЗУН: Это такой российский ответ хард рок кафе?
С. НАМИН: Типа да.
С. КОРЗУН: Он так задумывался на самом деле?
С. НАМИН: Ну, да… Ну, не как ответ. Просто у нас не было возможности в то время купить лицензию на хард-рок кафе. И собственно и оказалось не нужным, потому что свое ничем не хуже оказалось. Там у нас были "Роуллинг стоунс", которые все расписались на стенах. Был там Ринго Стар, были там ну практически все, "Квин", ну, огромное количество потрясающих музыкантов заходило туда, расписывались на стенах, на своих портретах.
С. КОРЗУН: Играли чего-нибудь? Бацали?
С. НАМИН: Да, еще как. Вместе с нами. И там как угодно. Там вообще очень веселая и очень симпатичная обстановка каждый вечер.
С. КОРЗУН: Популярность песен группы "Цветы", она не давит, не вызывает ностальгию. Скорее так я, наверное, спрошу. Потому что там 40, или 50, или даже 60 миллионов экземпляров, которые разошлись в Советском Союзе на этих тонких виниловых пластинках.
С. НАМИН: Уже потом и не тонких. Уже потом были и толстые.
С. КОРЗУН: И толстые да. И очень толстые. Потом и цифровые пошли. Перевели в цифру уже, да.
С. НАМИН: Точно, точно. Да, ну, конечно, вот в один момент, где-то в 90-х, когда мы вырвались, точнее в 86-м нас выпустили первый раз за границу в жизни. И мы после этого объездили весь мир. И как бы вот этот вот прорыв, который произошел он в результате кончился тем, что в конце 80-х, т.е. как бы 90-х, я решил остановить группу, сделал тогда группу "Парк Горького". И взял несколько музыкантов из "Цветов" в эту группу "Парк Горького". И на нее сконцентрировал внимание. И вроде в тот момент это все получилось очень успешно. Поэтому "Цветы" где-то 10 лет не работали. В 90-е годы практически официально "Цветов" не было. Музыканты все начали заниматься своими проектами, причем очень интересными. Это и Костя Никольский еще раньше, Игорь Саруханов раньше, Солич Саша пошел там в "Моральный кодекс".
С. КОРЗУН: Кого только у Вас не было.
С. НАМИН: У нас было очень много.
С. КОРЗУН: Около сотни человек, что ли за время существования?
С. НАМИН: Нет, но, тем не менее, было действительно очень много людей за всю историю. История-то около 40 лет существует. У нас такой веб-сайт есть "Флауэрс рок точка ру". Флауэрс рок. И на этом сайте есть практически генеалогическое древо, где практически все музыканты, которые играли от там Леши Козлова на саксофоне, который у нас играл, и кончая там я не знаю, Малининым Сашей и многими-многими. И там понятно становится, как что это такая была фактически творческая лаборатория, которая вот за столько лет произвела не только много песен интересных, но и много музыкантов через нее там родились или через нее там прошли, получили такую школу "цветочную". Вот 10 лет был перерыв. И вот последние 7 лет, т.е. вот в 99-м, вдруг когда я вот сделал театр, восстановились "Цветы". Я как бы проявил инициативу и действительно "Цветы" начали работать в театре. Т.е. они как бы не пошли в шоу-бизнес, а в театре сделали вот эти "Волосы" знаменитый мюзикл сделали, "Иисус Христос Суперзвезда" рок-оперу, ну, и много других интересных вещей. А вот последний год они вдруг…
С. КОРЗУН: Запели.
С. НАМИН: Не то, что запели, пели то они все время великолепно. А вдруг начали делать концертные программы и ездить по миру, ездить по стране. И сейчас они записали новые вещи и старые ремейки. Мне кажется, что в ближайшее время их услышат и будет просто, ну, бум, не бум, но, во всяком случае, будет очень приятная не только ностальгическая музыка, но еще и новая.
С. КОРЗУН: Запрещены в советское время "Цветы", наверное, из-за названия? Некая такая реминисценция к детям цветов, к хиппи, к этой эпохе?
С. НАМИН: Ну, да, но это как бы из-за названия не стали бы запрещать. Просто они чувствовали, что мы действительно чужие, и, не смотря на то, что мы не пели ничего такого….
С. КОРЗУН: Да, в общем, а что запрещать-то? Сейчас подумаешь, совершенно невозможно.
С. НАМИН: Сейчас трудно представить, да, это действительно так. Но тогда было, вообще, очень много там нюансов. Вообще, музыка это очень странная вещь. Вот открытый голос. Сейчас трудно понять, что такое открытый голос. Или там какие-то еще расщепления голоса. Это все запрещено было. Там (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).
С. КОРЗУН: Чуждая буржуазная культура?
С. НАМИН: Да. И они чувствовали это. Там нет, чтобы не понимать ничего. Так они вот, хоть не понимали, но чувствовали, что-то там не то.
С. КОРЗУН: Не наше.
С. НАМИН: И запрещал нас по-идиотски совершенно. Т.е. вот первые 10 лет мы вообще не были ни на радио, ни в телевизоре. нигде, ни в прессе. Запрещено даже ругать нас было. Вообще мы… И запрещено было выступать в больших городах. Значит, мы ездили по периферии, но зато объездили всю страну помногу раз. И выступали, ну, по три концерта в день на стадионах. Представляете себе, что происходило. И на полных, битковых аншлагов. А первый раз выступили, по телевизору нас показали во время олимпиады в 80-м году.
С. КОРЗУН: С песней Пахмутовой "Богатырская наша сила".
С. НАМИН: Да, да, да, совершено точно, вот только из-за Пахмутовой и пропустили. И после этого еще вот за всю историю еще раз 7 или 8 еще мы были по телевизору. Т.е. практически вот такая история. Даже когда я написал песню "Мы желаем счастья Вам", это было в 82 году, она была три года запрещена. Только в 85 появилась во время фестиваля тоже какого-то. И причем так запрещена смешно довольно, т.е. какие-то девочки доктора нашли эту запись и поставили в песню года в финал. И меня, значит, такая была Кренкель, Людмила Кренкель, я не помню, как ее звали, главный редактор музыкальный телевидения Первого канала, которая, значит, позвала всех авторов и во всеуслышание сказала: Стас, это позор нашей музыкальной культуры. И такие песни не приносите нам никогда больше. На телевидении такая самодеятельность не должна существовать. Я говорю: да, я и не приносил. Это Ваши девочки нашли. Ну, в общем, имейте в виду, что больше такого не должно быть. Вот такая была история. Три года… За что? Не знаю, за что. Ну, может, я потому что был не членом всех этих вот организаций композиторов, поэтов.
С. КОРЗУН: И до сих пор, не вступили что ли?
С. НАМИН: Да до сих пор я не только это. Я вообще как бы у меня кроме имени ничего нет. И с большим кайфом, причем. Я ни народный, не заслуженный и не как это лауреат конкурсов всех и фестивалей. И соответственно, и не член.
С. КОРЗУН: Стас Намин в программе "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Домашние заготовки в нашем эфире о Стасе Намине, А.К. Троицкий.
АРТЕМИЙ ТРОИЦКИЙ: Стас Намин смог сделать очень многое для нашей неформальной музыки, скажем так. Группа "Цветы" фактически была первой рок-группой, которая официально записывала пластинки, которая, по-моему, даже и по телевизору была каким-то образом показана. Т.е. вот эта вот самое новое электрическое звучание именно Стас Намин протащил через все эти совковые кардоны. Стас провел один из крупнейших, наверное, в 80-е годы рок-фестивалей. Имеет в виду фестиваль на стадионе им. Ленина в Лужниках. Это было очень, очень значительное и нашумевшее и бесспорно позитивное для нашей страны событие.
С. КОРЗУН: Артемий Троицкий. Ну, Стас, Вы вообще много чего делали первым. Вообще время такое было, что многое можно было сделать первым. Многим из этого многого Вы воспользовались. Первая, или одна из первых радиостанций, ну, первая как бы частная музыкальная, независимая абсолютно "ЭсЭнСи", напомним, "Стас Намин сенте" Центр Стаса Намина. Оттуда первые фестивали в том числе. Вот это для чего Вы привозили этих людей? Вы для себя чего-то открывали? Или хотели людям чего-то показать? Развлечь? Или деньги заработать?
С. НАМИН: Нет, я думаю, все-таки это был такой прорыв. Вот, знаете, столько всего было запрещено всю жизнь. Что трудно было себе представить, что возможно вот ту же радиостанцию, что возможно такой свободный рупор бесцензурный и никем не контролируемый иметь. Просто нереально было себе представить после коммунистических идиотизмов всех. И поэтому, в общем, захотелось, когда была возможность, вдруг промелькнула какая-то возможность случайная. И мы, значит, за нее схватились. Ну, то, что она была не коммерческая, это ясно, потому что рекламы там вообще не было. Это было, чисто моя собственность была. Сейчас трудно представить, в то время особенно, да, что это… Там не было никаких учредителей государственных, или общественных, там не было партнеров, просто была моя радиостанция. И это сам по себе драйв. Это же кайф, когда неужели возможно. Ну, оказалось, что возможно…
С. КОРЗУН: До поры до времени.
С. НАМИН: До поры до времени. А потом просто у нас отняли частоты Министерство связи. И все. Говорят, а почему Вы остановили радиостанцию? Да, мы не останавливали. Это нас остановили. Причем даже во время путча вот на "Эхо Москвы" и на наше радио "ЭсЭнСи" пришли автоматчики и закрыли. Но потом-то открыли. Но открыли потом, когда закончились эти игрища путчевские. Но потом уже другая игра началась. И тогда вот…
С. КОРЗУН: А в эти игры уже не играете?
С. НАМИН: Я вот Вы знаете, я так устал с коммунизмом бороться, что сейчас уже мне совсем не хочется. Если не хочется, отняли, дай Бог им счастья.
С. КОРЗУН: А с кем хочется бороться?
С. НАМИН: Ни с кем.
С. КОРЗУН: Т.е. совсем жить в мире и согласии.
С. НАМИН: А я так и живу. У меня нет вообще врагов, конфликтов ни с кем. При том, что у меня характер не подарок. При этом все равно нету. Я считаю, что жизнь короткая, и надо поменьше вообще злиться в жизни.
С. КОРЗУН: Ну, как говорят, что если Вы не интересуетесь политикой, то она придет интересоваться Вами. Если Вы человек не конфликтный, то с Вами будут конфликтовать. И не знаю, конечно, может не очень… Ну, мы без дураков, Марк Рубинштейн, в общем, наезжал достаточно активно на то, что государственные деньги идут на организацию одной из Ваших инициатив, там неделя советского кино в Америке, да, или что там. Фестивали такие крупные не только в Америке, а сейчас по всему миру.
С. НАМИН: Да. Этот вот, как его фамилия, Рубинштейн, он, в общем-то, воришка мелкий, всем известно. И в принципе я-то и не реагировал на него, именно потому, что ну кто-то уж должен тявкать. Я к нему отношусь очень пренебрежительно. Я его знаю очень хорошо. Много лет. Он очень много раз приезжал ко мне с разными просьбами, с разными предложениями, но все заканчивалось хитростями и обманом. Когда вдруг он увидел, что мы как бы начали делать фестивали, которые он пытался где-то сделать безуспешно, то у него была с одной стороны, зависть, с другой стороны, еще что-то, но реагировать на это я и тогда не реагировал.
С. КОРЗУН: Но это же не Ваша коммерческая инициатива. Деньги – это там действительно порядка 700 000 долларов, если мне память не изменяет, вот на проведение такого фестиваля.
С. НАМИН: Вообще, в принципе, намного больше. Фестиваль такой где-то около полутора миллионов минимум стоит. И последние годы мы это делаем вообще за свои деньги. Просто за свои. Вообще не вкладывает никакая организация. Ни государство, ни общественная. Ну, это кайф. Каждый человек… одни люди в казино проигрывают деньги, другим нравится фестивали делать. У всех свое. Но как бы там ни было это такие, в общем, позитивные явления то, что мы делаем. Мы – это значит мы это не я. Это, в общем, очень хорошая организация у меня, потрясающая команда, которая позволяет мне не включаться по большому счету в организацию этих фестивалей даже. Но я приезжаю как бы и общаюсь там со всеми звездами с удовольствием, потому что многие из них мои друзья. Но сама организация, самый труд, который я раньше сам делал где-то лет 30 назад или 20, последнее время я с удовольствием включаюсь только в творчество. И занимаюсь тем, чем я увлекаюсь в жизни. Организационную все черную работу делают очень симпатичные люди, которые у нас работают.
С. КОРЗУН: Стас Намин на "Эхо Москвы" в программе "Без дураков". И не знаю, для Вас ожиданно или неожиданно, Михаил Борщевский, пьесу которого Вы поставили в Вашем театре.
С. НАМИН: Не я поставил. Не я.
С. КОРЗУН: Не Вы лично, но все равно, ответственность с себя не снимайте.
МИХАИЛ БОРЩЕВСКИЙ: Я очень доволен тем, как она была поставлена. Потому что это всего заняло полтора месяца. Для театра это просто рекорд мира по спринту. И мне нравится. Во всяком случае режиссер хотя и был приглашенный, но для него Стас создал максимально комфортные условия и как-то в общем по доброму к этому отнеся. В общем, надо понимать, что театр рисковал, потому что Михаил Борщевский очень молодой автор. Тем не менее, на это пошли. И, по-моему, не жалеют. И, в общем, я думаю, что мы продолжим сотрудничество. И плюс ко всему я очень доволен. Потому что мне кажется, что я приобрел, ну, если не нового друга, то нового близкого приятеля. Потому что бесспорно, крайне интересный человек, во многом противоречивый, но это противоречие характерно для любого талантливого человека.
С. КОРЗУН: Михаил Барщевский. И, ну, пьесу репертуаре я как-то не обнаружил, или не на тот сайт зашел. Идет она, да?
С. НАМИН: Как? Конечно.
С. КОРЗУН: Подождите, там один театр или два театра? На перекрестке.
С. НАМИН: Один театр. И такой же есть веб-сайт. Можно открыть его. Как это называется.
С. КОРЗУН: Это будет отдельный вопрос. Там веб-сайты все. Там театр Стаса Намина, по-моему, или что-то в этом роде, точка ру.
С. НАМИН: Да, да, да.
С. КОРЗУН: Вот все, что Вы делаете, оно четко совершенно в интернете представлено, да. Это специально так делается. Вот отдельный сайт создается на отдельное предприятие, инициативу.
С. НАМИН: Ну, в общем-то, для этого и существуют сайты. Для того, чтобы когда существует какой-то полноценный проект, существующий как бы в регулярном порядке, то, наверное, сайт должен быть. И у нас так же и происходит, вот театр и вот фестивали, о которых мы только что говорили, они называются "Рашн найтс", потому что они идут за рубежом в основном, представляют российскую культуру за рубежом, то это фестивали как бы российской культуры. Называется "Рашн найтс". Есть отдельные сайты. Рашн найтс точка кам. Кам – потому что они зарубежные и поэтому. И можно все посмотреть. И в театре тоже есть. Это пьесы, которые, вот которая написана Борщевским, и которая для меня неожиданно успешна. Почему неожиданно, потому что действительно Борщевский – известный юрист, известный как бы социальный деятель, скажем.
С. КОРЗУН: Ну, а теперь уже писатель и литератор. Это помимо того, что один из авторов "Эхо Москвы".
С. НАМИН: И он придумал довольно интересный ход театральный – интерактивный спектакль. Т.е. в спектакле принимают участие непосредственно все зрители, которые приходят. И честно скажу, равнодушных не бывает. Т.е. полным-полно людей. И всем очень интересно. Потому что действительно такого никто не слышал, когда идет спектакль и потом вдруг оказывается, что в спектакле участвуют все зрители. И все участвуют довольно активно.
С. КОРЗУН: Ну, театр Ваш – дотационное предприятие? Я тут копался в интернете и встретил упоминание о том, что 2 или 3 года назад, уже точно не скажу, оно как бы из собственности Парка имени Горького, где оно и расположено…
С. НАМИН: Оно никогда не было собственностью Парка им. Горького.
С. КОРЗУН: А есть такой документ – распоряжение Московского правительства о том. что город как бы берет его и передает в пользование под нужды театра.
С. НАМИН: Это Вы говорите о здании. О здании да. А сам театр, он московский театр, такой же, как и…
С. КОРЗУН: Государственное предприятие, я встретил даже такое.
С. НАМИН: Совершенно верно. Юридически любые наши театры, т.е. московские театры официальные, они являются как бы, я не помню, государственное предприятие или что-то в этом роде, т.е. они при Московском управлении культуры нахожятся. Но от того, что вот этот вот Зеленый театр бывший, который там раньше существовал, а сейчас мы его поддерживаем. Потому что он в разрухе уже давно происходил, и мы там свои силами доводим его. Теперь уже сейчас собираемся реконструировать очень серьезно. Это территория была в аренде у центра нашего. Мы там делали фестивали, делали много всего. Там собственно родились и радиостанция и все на свете. А потом это действительно передали театру, т.е. вот из аренды, которая у нас была, мы отдали это в оперативное управление театру. И театр, с одной стороны, имеет драматический репертуар. Т.е. это непросто музыкальный театр. Это театр музыки и драмы называется. Но реально он правда так и есть, он настолько полноценно драматический, что он, наверное, перевешивает драма, нежели музыка. Музыкальный – мы делаем только классическую рок-оперу "Иисус Христос – Суперстар" и классический мюзикл "Волосы". Все остальное, драма.
С. КОРЗУН: Стас Намин в гостях на "Эхе Москвы" в программе "Без дураков". "Политика грязнее шоу-бизнеса", - сказали Вы в одном из интервью. Там была более развернутая фраза. Остаетесь при том же мнении?
С. НАМИН: Я, может быть, там сказал: грязнее даже, чем шоу-бизнес. Шоу-бизнес грязный это 100%. Ну, поэтому я и ни тем, и ни другим не занимаюсь.
С. КОРЗУН: Политикой совсем?
С. НАМИН: Политикой совсем, не то слово. Просто аллергия.
С. КОРЗУН: Ну, хотя бы пассивно. На выборы в избирательный участок прийти, опустить избирательный бюллетень в урну. Вычеркнуть.
С. НАМИН: Не знаю…
С. КОРЗУН: Правда, что ли?
С. НАМИН: В своей жизни никогда не голосовал.
С. КОРЗУН: Т.е. до такой степени? В общем, не добросовестный гражданин.
С. НАМИН: Да, недобросовестный.
С. КОРЗУН: И даже пример деда.
С. НАМИН: А что дед?
С. КОРЗУН: Он то политикой не занимался.
С. НАМИН: Ну, он занимался…
С. КОРЗУН: Не только мясокомбинатом и эскимо придумал, то, что меньше знают.
С. НАМИН: Это мало кто знает. Конфеты, есть конфеты.
С. КОРЗУН: Анастас Микоян придумал конфетную фабрику тоже.
С. НАМИН: А эскимо, да, мороженые комбинаты были. И он придумал эскимо действительно. Причем он мне говорил такую интересную вещь, я помню, что потребление мороженного в стране свидетельствует об уровне счастливой жизни. И когда: почему? то он очень интересно формулировал. Что вот смотри, говорит, никто же мороженное от голода не ест. Вот в какой момент человеку захочется есть мороженное? Ну, когда у тебя несчастье, никогда в жизни. Т.е. только кайф может тебя сподвигнуть, чтоб ты взял и пошел, купил эскимо, как дурак и пошел и откусывал там холодный. Причем у нас даже зимой его едят. Какое счастье у народа.
С. КОРЗУН: Так может, эта приобщенность к кремлевским тайнам в детские годы и дала такую устойчивую прививку против политики? Хотя нет, Вы же признавались, что с коммунизмом все-таки боролись гитарными звуками, расщеплением голоса и всякими другими делами.
С. НАМИН: Это не борьба с коммунизмом была. Это просто…
С. КОРЗУН: Не это свалило коммунизм что ли? Снимаете с себя ответственность?
С. НАМИН: Может быть, повлияло. Но как бы ни было, я никогда не боролся с коммунизмом. Я всегда к нему относился пренебрежительно, но никогда не выбегал на Красную площадь с плакатами.
С. КОРЗУН: А это серьезно, пренебрежительно всегда, да? Даже вот не смотря на пример деда, крупного государственного, общественного деятеля.
С. НАМИН: А какой дед? Дед был очень скептический, разумный человек. И очень скептически относился в жизни ко всему фуфловому. То, что я помню в своей жизни.
С. КОРЗУН: Т.е. там то, что к 80-му году обещали коммунизм, это…
С. НАМИН: На дурака не был он похож, совсем, да. И вот как бы сейчас то легко говорить, когда нет никого из этих вот. Сейчас вот очень размазывать всех легко. Но то, что я видел своими глазами, в общем, он был, конечно, он очень был достойный человек. И разумный, и достойный, и, ну, я сейчас говорил о том, что я сейчас видел. Я, честно говоря, много чего видел. Но когда-нибудь, мне все время говорят, чтобы я чего-нибудь написал, но у меня ощущение, что это только тогда нужно делать, когда уже отнимутся руки, ноги…
С. КОРЗУН: Ой! Не пугайте.
С. НАМИН: Ну, еще нет времени писать, еще не интересно, вообще, даже не интересно, честно говоря, что-то вспоминать.
С. КОРЗУН: Но можно говорить, хотя бы в эфире "Эхо Москвы".
С. НАМИН: В Вашем эфире с удовольствием.
С. КОРЗУН: Стас Намин в гостях у нас. Все-таки останемся, наверное, в рамках политики. Тем не менее, на перестройку, Вы, в общем, поработали. Ну, и перестройка на Вас отчасти, и Вы на перестройку.
С. НАМИН: Да, конечно. И потом шла перестройка странно. Вот был развал вот того режима. И была как бы в тот момент какая-то неформальная, реальная свобода. Ну, я сейчас не говорю, как она там, во что она превратилась и т.д. Правда ли она была. Но тогда она была правда. Да, вот возможно было сделать радиостанцию такую. Сейчас же нельзя сделать. Поэтому когда государство приобретает как бы больше сил, то оно все равно держит народ и общество в рамках, которые сама себе придумывает. Это совершенно естественная вещь, она во всех странах существует одна и та же. Поэтому, т.е. если кто-то думает, что если в Америке государство не держит свой народ в довольно жестких рамках, то он жестоко и наивно ошибается. А здесь в тот момент как раз государство было не такое сильное. Оно одно сломалось, а второе еще не построено было. Это был момент, который действительно возможно было назвать свободой какой-то такой.
С. КОРЗУН: Волей даже скоре в русском понимании, наверное, скорее, чем свободой, которая есть осознанная необходимость. Ну, все-таки политику Ельцина Вы приветствовали? Поддерживали? Потому что, не смотря на все экономические передряги и на то, что многие наши сограждане остались на самом деле без сбережений, многие, и мы сами не без них, но все-таки не из их числа, наверное, да?
С. НАМИН: Знаете, мне Ельцин не был оп душе. Вот сам по себе.
С. КОРЗУН: Ну, а почему? Просто как личность, или как политик?
С. НАМИН: Интуитивно. В политике я ничего не понимаю. Вот когда дирижируют оркестром, как он дирижировал, вот если это политика, если, то тогда это тоже не очень по душе.
С. КОРЗУН: На работу в свой симфонический оркестр не приняли бы.
С. НАМИН: Думаю, что нет. А вот что касается вот личностного, что-то мне было как-то странно. Во-первых, мне казалось, мне не нравилось, как он с Горбачевым. какие разборки там были. Ну, мне кажется, что человек, который уже, ну, сейчас трудно в деталях, потому что это слишком трудный, серьезный разговор.
С. КОРЗУН: А Михаил Сергеевич симпатичен, скорее, да, я так понимаю.
С. НАМИН: Да, ну, как бы, наверное, симпатичен больше. да. Т.е. вот там разные были периоды. И потом получилось так в жизни, что я с ним близко очень знаком. По случаю. И еще во времена, когда его супруга была жива. И мы в общем, даже дружили в один момент. И да, у меня, в общем, ощущение от него более симпатичное. Т.е. он менее злобный. Вот злость, она самая, наверное, трагическое, что, чем наказывает Бог сильных мира сего. Потому что даже сейчас, я бы сказал, Владимир Владимирович, поменьше злости и тогда, может быть, чего-то получится интересное.
С. КОРЗУН: Но голосовать за Владимира Владимировича не пошли, не смотря на то, что…
С. НАМИН: Ну, чего голосовать, когда и так все ясно. Был очень смешной анекдот в свое время. Давным-давно, когда одного еврея поймали, что он расклеивал листовки ночью. Привели в КГБ и говорят: Абрам Исакович, а что-то у Вас на листовках ничего не написано? А он говорит: чего писать-то? Все итак все знают. Поэтому здесь тот случай. Я не голосую не потому, что я против или за. А просто как бы все давно ясно. Чего…
С. КОРЗУН: Ну, а Владимир Владимирович симпатичен Вам? Если вот в том же, тогда вот в чисто обывательском понимании, как мы рассуждаем. Вы выбираете, или не выбираете, нравится или не нравится, там по лицу, по действиям. в качестве дирижера оркестра или по каким-то другим.
С. НАМИН: Ну, да, я понял вопрос.
С. КОРЗУН: Немаленький оркестр, которым дирижирует Владимир Владимирович.
С. НАМИН: Вы знаете, когда Ельцин заканчивал свой срок, и было ясно, что он как бы уже уходит, то мы все, и я, и мои друзья, мы думали, ну, а кто, а что дальше? Имею в виду, что коррупция была сумасшедшая, и все остальное было сумасшедшее. Просто абсолютно страна была в трагической ситуации. То вот мы думали, ну, а кто должен быть следующий, какого типа это должен быть человек, и какого типа строй этот человек должен придумать для того, чтобы выжить в стране. Ну, я думал, что будет намного страшнее, чем Путин. Я представлял, что или должен быть военный коммунизм какой-то серьезный, или должен быть террор настоящий. Ну, т.е. вот тот компромисс, который сейчас существует, я могу назвать для себя субъективно компромиссом относительно того, что я мог себе представить. Чтобы могло бы быть. С этой точки зрения меня абсолютно вот устраивает вот то, что произошло, нежели, чем могло бы произойти.
С. КОРЗУН: А дальше что должно быть? 2008 год. Владимир Владимирович уходит. Не из политики, но с поста президента.
С. НАМИН: Уходит, и потом приходит обратно. Да вариантов миллион. Все так придумывают, как будто все сложно.
С. КОРЗУН: Т.е. будущего без Владимира Владимировича не видите?
С. НАМИН: Ну, это же и он сам не видит. Это всем ясная ситуация. Конечно, он уйдет, потом там тот, кого он поставит временно, будет плохо себя чувствовать, и какая-нибудь Чечня попросит его обратно возвратиться. И он через полгода возвратиться обратно. Еще на 8 лет. Ну, это уже понятно. Как бы мне кажется, что это, для этого не надо быть каким-нибудь политическим прозорливым специалистом, чтобы такие вещи говорить.
С. КОРЗУН: Так что, все, закончили, что ли, со сменяемыми, выборными президентами и переходим опять в эпоху Владимира Владимирович лет на 15?
С. НАМИН: Ну, я думаю, у меня вообще было какое-то интервью, прямой эфир был на каком-то телевидении, на ТВЦ или что-то в этом роде. И там с дуру меня спросили, я их просил не спрашивать меня ничего, но они все-таки, значит, там был разговор по поводу того, что Владимир Владимирович дал указ, или что-то в этом роде – рожать женщинам. И какую-то там стимуляцию придумал. И на эту тему, значит, разговор был. Довольно дурацкий. Потому что я в этом ничего не понимаю. В результате какая-то дама по прямому эфиру спросила, даже не меня, а всех. Что вот, а что делать, если, значит, как от них рожать, если они генетически все алкоголики, да наркоманы. И вот дама ведущая меня спросила, а я совершенно искренне, сейчас могу это повторить свою идею. Потому что я считаю, что она очень удачно как бы сформулирована. Я считаю, что надо сделать банк спермы Владимира Владимировича и, чтобы русские женщины имели возможность родить от президента от нашего. Потому что он человек здоровый, успешный, у него удалась карьера, он остроумный, он симпатичный, он спортсмен. Да, и вообще, как бы отрицательных качеств практически нет. Поэтому если так спросить по-настоящему, сколько российских женщин захотели бы родить от Путина…
С. КОРЗУН: А от Намина? Сидит передо мной симпатичный человек с огоньком в глазах, здоровый, совершенно спокойный, без всяких…
С. НАМИН: Да что Вы. Ну, я понимаю, что обидеть легко артиста, товарища, но я-то говорю серьезно.
С. КОРЗУН: Стас Намин на радио "Эхо Москвы". И, кстати говоря, оставаясь уже в этой теме. Ваше понравилось выражение тоже из какого-то интервью. Даже в заголовок вынесено какого-то американского сайта было. "Я – гинеколог, которого стриптиз уже больше не возбуждает". Сказали Вы. Конечно, это образ, он относился к музыке, к рок-музыке в частности.
С. НАМИН: Это меня спросил кто-то по поводу того, почему я не занимаюсь шоу-бизнесом. Я помню.
С. КОРЗУН: Да, т.е. уже не занимаетесь совсем? Абсолютно от этого отошли?
С. НАМИН: Не дай Бог, т.е. я как бы каким-то боком все равно ряжом присутствую. Потому что если есть симфонический оркестр, то, конечно, это не шоу-бизнес, но все-таки в эту сторону. Или есть там театр. Это не шоу-бизнес, но все-таки что-то где-то. Ну, и так все остальное. Где-то что-то подходит. Но лично я, как раньше я там вот что-то делал, хотя это тоже шоу-бизнесом тоже нельзя было назвать. А больше скорее был какой-то такой прорыв в разных, начинания какие-то новые, которые были, трудно себе было представить. Все же было запрещено. Сейчас смешно это говорить, потому что в это никто не верит. Не поверит, что все было настолько запрещено, что нельзя было делать самим ничего, только через такие монопольные государственные организации.
С. КОРЗУН: Госконцерт, Москонцерт.
С. НАМИН: "Мелодия", там "Межкнига" была, за границу нельзя было без ее контрактов и т.д., поэтому все это было скорее прорыв у меня, чем такой вот через вот этот железный занавес, чем желание там заработать денег.
С. КОРЗУН: И что сейчас, наверное, последний вопрос, совсем, совсем свободный художник? Фотография, фотоаппарат первый раз в руки взял в возрасте 8 лет. И уже как минимум 3 большие выставки и одни каталог прошли фотографии, сделанные Стасом Намины. Картина, живопись маслом, что вот совершенно свободный? Вот проснулись завтра, что будете делать завтра?
С. НАМИН: Завтра? Завтра вот пойду поздравлять маму еще с ее днем рождения. Но в принципе утром я обычно пишу, обычно я как бы я встаю рано. Вообще я сплю где-то часов 6. Потому что по-другому даже и не выходит. Причем я это делаю совершено без напряжения. И вечером могу работать и утром. Поэтому я утром когда встаю, сначала занимаюсь чаще всего пишу что-то, картины. Или пишу что-то такое, там сценарии какие-то у меня есть какие-то задумки, еще что-то. А где-то часов с 9 сижу, в смысле вот переписка у меня с моими партнерами зарубежными. Почему утром? Потому что разница во времени позволяет по телефонам говорить со Штатами и с другими странами. А где-то с 10 часов начинается, как бы, вот приходит весь мой офис, все там ассистенты и т.д. И начинаются какие-то уже работа нормальная человеческая в офисе.
С. КОРЗУН: Не над собой, а над другими.
С. НАМИН: Да, над другими совершенно точно.
С. КОРЗУН: Стас Намин был гостем программы "Без дурков" на "Эхе Москвы". Спасибо. Стас, огромное за ответы на те вопросы, которые нас интересовали. Удачи Вам.
С. НАМИН: Спасибо.
С. КОРЗУН: Абсолютно спокойный по тону, ровный эфир, в котором была внутренняя некая все-таки напряженность, но нерв определенный…
С. НАМИН: Вы знаете, я недавно, только что сделал себе подарок себе на день рождения и записал, сам спел песню "Мы желаем счастья Вам". Это первый раз. Я никогда раньше сам не писал. И вот я бы, если бы у меня была бы сейчас, я Вам ее спел, но т.к. спеть не могу, просто пожелаю.
С. КОРЗУН: Спасибо.
С. НАМИН: Я хочу пожелать счастья радиостанции "Эхо Москвы". Это как бы единственная станция, которую возможно слушать, которую я с удовольствием слушаю.
С. КОРЗУН: Спасибо, Стас.