Дмитрий Рогозин - Без дураков - 2006-09-07
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Добрый вечер всем. Мой сегодняшний гость Дмитрий Олегович Рогозин. Дмитрий Олегович, добрый вечер.
ДМИТРИЙ РОГОЗИН: Добрый вечер.
С. КОРЗУН: Один из самых, пожалуй, позволю себе оценку, ярких политиков, появившихся в последнее время на политической сцене. И первый мой вопрос к Вам, каково стремительно падать с неземных высот, на которые Вы взлетели по этой политической параболе.
Д. РОГОЗИН: В песенке "Буераки, реки, раки". Ну, на самом деле, для того, чтобы понять, куда надо подняться, надо сначала посмотреть на эту высоты снизу. Ну, а с другой стороны, я же сохранил самое главное, как мне кажется, во всей этой истории. Сохранил свое имя, свою репутацию.
С. КОРЗУН: Депутатский мандат. Нет, ну, пока еще и депутатский мандат.
Д. РОГОЗИН: Нет, ну, депутатский мандат, Вы знаете, в нынешней думе это уже не самое главное. Я 9 лет работаю депутатом государственной думы, но только в этой думе мне так стыдно вообще за все, что происходит в государственной думе. Поэтому сейчас это не самое главное. Сейчас политика не в думе уже.
С. КОРЗУН: Звонить многие перестали? Я все к тому же вопросу первому.
Д. РОГОЗИН: Ну, я полгода практически отсутствовал. Выключил все телефоны, поменял их потом. Знаете, да, наверное. Самое сложное было, это когда я совсем ушел тогда 25 марта, и уехал просто даже со съезда. И сразу улетел в Киев. Я был наблюдателем на выборах в Верховную Раду, а потом уже вернулся, и находился уже в Москве. Могу сказать так, что огромное количество людей оказалось вокруг меня конъюнктурщиками, это факт.
С. КОРЗУН: Злопамятны?
Д. РОГОЗИН: Я нет.
С. КОРЗУН: Запомните им это?
Д. РОГОЗИН: Нет. Надо сейчас не о прошлом думать. Надо сейчас думать о будущем. Потому что, слушайте, Сергей, ну, мне 42 года. Ну, куда? Ну, чего унывать-то? Я же знаю точно совершенно, что…
С. КОРЗУН: Нет, ну, для политики это возраст просто младенческий. Можно сказать, первые шаги сделаны, а дальше школа…
Д. РОГОЗИН: Более того, надо же просто подумать. Иногда просто полезно остановиться, холодным разумом посмотреть на все, что было, все, что меня окружает. Я знаю одно точно, что я, например, понимаю, что делать дальше. И я думаю, что, правда, действительно, на моей стране, я думаю, что я смогу победить, в конечном счете.
С. КОРЗУН: Оранжевый шарфик тогда в Киеве на Майдане, это правда?
Д. РОГОЗИН: Не было никакого оранжевого шарфика на Майдане – это ерунда какая-то. Но была другая история. Была история, которую я все-таки до конца не могу рассказать. Потому что она связана не совсем со мной. Но она, в конечном счете, завершилась очень успешно. Моя задача была тогда, в той ситуации работать с частью, так называемой, оранжевой коалиции, прежде всего с социалистами, с Александром Морозом. Добиться того, чтобы, в конечном счете, эта партия, которая не чуралась России, и в принципе состоит из таких людей, хоть и украинцев, но воспитанных в общеславянском, в общероссийском духе, добиться того, чтобы потом они перешли на нормальную сторону. И вот тогда я начал эту работу, будучи наблюдателем на Майдане. Был официальным наблюдателем госдумы на выборах президента. И Вы знаете, сейчас Мороз, вместе с Януковичем создал коалицию уже совсем другой направленности. В принципе, я считаю, что не зря мы там поработали, хотя, конечно, гадостей я выслушал в свой адрес много.
С. КОРЗУН: Собственных интересов на Украине нет политических? Вы их отрицали в некоторых интервью.
Д. РОГОЗИН: Ну, как у русского политика не может быть интересов не Украине? Ну, конечно, есть. Ну…
С. КОРЗУН: В рамках триединства. как Вы пишите в Вашей… О книге еще поговорим.
Д. РОГОЗИН: Ну, конечно.
С. КОРЗУН: Украина, Белоруссия, Россия.
Д. РОГОЗИН: Ну, я так воспитан, в принципе надеюсь, что Вы меня знаете. Вот я последние 15 лет, как я начал молодым человеком заниматься политикой. В принципе я от своих принципов не отходил. Я считаю, что действительно страна была разорвана во многом искусственно. И точно знаю, что есть предел вот ухудшения этих отношений между Россией, Украиной и Белоруссией. Я мечтаю о том времени, когда мы будем жить вместе. И я думаю, что мы сможем, в конечном счете. Это просто соответствует общеевропейским процессам объединения. Мы будем жить вместе, Россия, Украина, Белоруссия будут жить вместе. Поэтому, как ни сейчас, когда на самом нижнем уровне находятся российско-украинские отношения, как ни сейчас начинать восстанавливать эти отношения. Поэтому я сейчас хочу начать с создания действительно такого не партийного, потому что партийное сразу связано с конъюнктурой, сразу связано с резким противодействием завистников, более влиятельных, поскольку на их стороне власть. Но на непартийном, на общественном уровне надо создавать массовое общественное движение, которое бы существовало и здесь, и на Украине, и в Белоруссии. Конечная цель должна быть воссоединение, но есть и промежуточная цель очень важная. Как, например, ну, скажем, двойное гражданство. Я считаю, это вполне разумная вещь. Как, например, свободное движение капиталов и людей. Вот сейчас был период, я в августе поехал на три недели со своей семьей со всей в Крым. Так вот мои друзья, которые о мне приезжали, я сам летел на самолете, а вот друзья. которые приезжали на машинах, они там сутки, по-моему. двое суток торчали на границе между Россией и Украиной. Это безумие. Это абсолютное безумие. Потому что когда мы видим, как страны, которые воевали в течение там 18, 19, 20го веков в страшных войнах, в том числе, и мировых войнах – Франция, Германия, они не знают этой границы сейчас. Они проезжают, помахивая, так сказать, из окошка рукой лениво стоящим полицейским на бывшей этой границе. Почему же мы с Украиной живет в таких границах? На которой наживаются таможенники с обеих сторон. Это глупость, это надо снять. Я думаю, что это экономически, и уж тем более, культурно и политически, геополитически, исторически это будет оправдано. Я постараюсь это сделать.
С. КОРЗУН: Дмитрий Рогозин гость программы "Без дураков" сегодня на радио "Эхо Москвы". Вы сказали полгода. В марте тогда была Ваша отставка.
Д. РОГОЗИН: Да.
С. КОРЗУН: Отдохнуть удалось? Чем лечились? Своими экстремальными увлечениями? Там парапланеризм, парашютизм, экстремальное вождение, подводная охота? Историю прочитал сегодня про мурену, от которой оборонялись.
Д. РОГОЗИН: А где Вы прочитали?
С. КОРЗУН: Да, есть тут, всякие печатают.
Д. РОГОЗИН: Надо и мне прочесть.
С. КОРЗУН: А что не знаете эту историю? Или не было такое? Там было написано почти дословно: занимаюсь подводной охотой. Я уже не помню где…
Д. РОГОЗИН: Был случай.
С. КОРЗУН: Да, пристрелили там рыбку. ее там мурена перехватила и потом…
Д. РОГОЗИН: Я не знал, что это существует в печатном варианте.
С. КОРЗУН: Существует, существует.
Д. РОГОЗИН: Никому ничего нельзя рассказывать, сразу обязательно кто-то положит на интернет и потом…
С. КОРЗУН: Это материал для будущей книжки, что ли был?
Д. РОГОЗИН: Да, нет, ну, я не знаю, наверное, просто в характере, наверное, и у Вас то же самое. Всегда есть желание узнать что-то новое, интересное. Когда появляется минута, или день, или неделя отдыха, конечно, надо провести так, чтобы потом было. что вспомнить. Поэтому я это время, на самом деле, конечно, не отдыхал. Это не получилось. Я привел свои мозги в порядок, привел нервы в порядок, успокоился. Понял, что было правильно, что было неправильно. Лишний раз убедился в том, что все-таки в основном все было сделано правильно. Просто ну со мной воевали, боролись, потому что я постарался из такого почти зависимого политического проекта сделать самостоятельную политическую силу. И я от своих намерений не отказался до сих пор. Я сделаю самостоятельную политическую силу. Но все равно надо было просто понять, что было неправильно. Где я ошибся. Сейчас вот я могу сказать, что я стою уже на пороге как бы новой работы. А что касается этих месяцев, то примерно 3 месяца я писал книгу. Самое сложное было подойти к самому началу этой книги. Потому что, во-первых, в каком духе надо было писать ее? Ернически? В фантастическом варианте? Т.е. скажем, придумать просто некую страну и описать явления нашей страны. Или на самом деле, написать просто честную книгу о том, что было, что видел, и что чувствовал.
С. КОРЗУН: Интересно, а мы помним, с чего она начинается. И завтра презентация ее, собственно.
Д. РОГОЗИН: Я просто подумал, что на международной книжной ярмарке неплохо было бы представить.
С. КОРЗУН: Там посвящается Владимиру Владимировичу Путину.
Д. РОГОЗИН: Да, называется "Враг народа", а посвящение я сделал действительно ему.
С. КОРЗУН: А вот это ернически? Честно или как?
Д. РОГОЗИН: Нет, это не ернически. Это я просто хочу, чтобы он ее прочел. Потому я ее ему и посвятил.
С. КОРЗУН: Думаете, что если посвятить, то он ее и прочтет?
Д. РОГОЗИН: Конечно, это надо знать психологию человека, даже президента. Если книга посвящается даже президенту, ну, какие мотивы у него будут ее не прочесть. А я как раз ее написал в расчете не только на массового читателя, я думаю, что она будет интересна. Она написана простым, нормальным, литературным языком, живым языком, без всяких там мудрствований. Написал я многие вещи, которые действительно видел сам. И о которых раньше не получалось рассказать. Это и события, начиная там с 91-го года. Это и как я был добровольцем в Приднестровье, это и Абхазская война, это и 93-й год расстрел Белого дома. Там закрытые есть данные, которые я привожу по обстрелу наших десантников с крыши американского посольства в момент штурма здания Верховного совета, об этом мало кто знает.
С. КОРЗУН: Вы тогда с Руцким, в общем, каким-то образом были. Работали в его команде, или близко к нему.
Д. РОГОЗИН: Скажем так, я был тогда в одной из таких демократическо-патриотических организаций, близких к Верховному совету. Конечно, я был защитником Верховного совета. Но я просто описываю те события, поскольку я считаю, что правду мы о них до сих пор не знаем. Потом две чеченские войны, история конгресса русских общин, Александра Ивановича Лебедя, потом, конечно, заложники. Я занимался этой проблемой, с 96го года по 99й год мне пришлось десятки раз ездить в Чечню, одному, без всяких охран. Добираться и вывозить оттуда и солдат, и офицеров. Это сейчас… Вы знаете, вообще я Вам скажу, когда я писал книгу, то это такая уникальная возможность, как будто Вы взяли магнитофон и отмотали пленку назад. Я как будто все это заново пережил. Это потрясающе. Но, конечно, это книжка не мемуарная, не автобиографическая даже книга. Просто я описываю те события, чтобы тут же откликаться на какие-то выводы. Я думаю, что эти выводы тоже будут полезны. И смотрят все в будущее.
С. КОРЗУН: А кто Вас надоумил первую главу назвать "Моя борьба". Та самая глава, в которой Вы говорите о журналисте, который Вас, не помню уже слова, там типа… Нет, не буду цитировать, сами процитируйте. сравнил Вас с Адольфом Гитлером.
Д. РОГОЗИН: Это была передача, наверное, многие слушатели "Эхо…" все-таки иногда заглядывают, включают ящик и смотрят воскресную передачу "Время". У нас есть такой телеведущий Толстой. И вот как раз в его программе был аж восьмиминутный сюжет, где такой скинхед Андрей, какой-то засланный скинхедик в косынке, и вот якобы скрытой камерой его снимают на квартире. Он смотрит два портрета – мой и Гитлера. И сравнивает наши подбородки. Утверждая, что мой подбородок не менее фюрерский, чем подбородок Адольфа Алузовича.
С. КОРЗУН: Нет, подождите, Дмитрий, журналист один считает, что это от присутствия природного чувства юмора. У меня на самом деле этого не сложилось. Но ведь это Вы цитируете этот эпизод в главе, которая называется, еще раз, на минуточку, "Моя борьба". Первая глава Вашей книги.
Д. РОГОЗИН: Ну, я пишу о своей борьбе. А как мне назвать еще.
С. КОРЗУН: Вы немецкий знаете?
Д. РОГОЗИН: Немецкий я не знаю. Я знаю французский, испанский, итальянский, чешский, английский.
С. КОРЗУН: А можете догадаться, что значит "Майн кампф"?
Д. РОГОЗИН: Я знаю, что Вы имеете в виду.
С. КОРЗУН: Да, я тоже немецкого не знаю.
Д. РОГОЗИН: Я же писал не на немецком, я писал на русском. И, кстати говоря, слушайте, ну, что страшного в тех словах, которые использовали разные мошенники и авантюристы. От этого то эти слова не стали хуже, они не изменили смысл. Если я пишу о своей борьбе, значит, надо назвать главу "Моя борьба". Если бы я писал бы о своих разглагольствованиях, и думал, что с помощью разглагольствований моно повлиять на мир, нас окружающий, я бы так и назвал главу "Мои разглагольствования". Но поскольку речь не о разглагольствованиях, я в это не верю, а о борьбе, то я написал "Моя борьба".
С. КОРЗУН: Но Вы сознательно назвали, или просто не обратили на это внимание, как писали о борьбе, и писали о борьбе. Многие люди писали о своей борьбе.
Д. РОГОЗИН: Я просто не ожидал, что это может вызывать какие-то аллюзии, какие-то ассоциации, потому что на самом деле ведь человек читает, он понимает, что написано о становлении политика, о становлении политической борьбы. А как еще назвать-то? Я просто не вижу в этом вопроса, на самом деле. Неужели действительно Вас беспокоит?
С. КОРЗУН: Нет, ну, просто аллюзия, название на название. Прямой перевод с немецкого, тем более, что до Вас было написано. Даже цитата со ссылкой.
Д. РОГОЗИН: Если найти книги каких-нибудь тиранов, там деспотов, не знаю, цареубийц и т.д. Значит, наверняка они тоже как-то называли свои книги. И что ж теперь, за километр избегать словосочетания, которые они использовали не к месте другими людьми, порядочными, непорядочными. Вы знаете, сколько книг, на самом деле. а я в интернете посмотрел, вышло под названием "Моя борьба"? Ну, несколько десятков.
С. КОРЗУН: Так что интересовались вопросом.
Д. РОГОЗИН: Я интересовался этим вопросом, безусловно, потому что человек сведущий. И вообще читаю все – Маркса, Энгельса и Ленина, и, не знаю, Пиночета и т.д. Я политик, я должен знать набор этих идей. Ну, я то точно знаю, что книга моя написана на антифашистском заряде. Т.е. она антифашистская, поэтому мне нечего стесняться, чтобы называть вещи своими именами.
С. КОРЗУН: Устали уже от оправданий в национализме, в шовинизме?
Д. РОГОЗИН: Сергей, я честно скажу. Я об этом даже тоже писал в книге. Я не думаю, что слово "национализм" надо использовать в совсем таком уж грустном контексте. Национализм – переводится исключительно, как любовь к собственному народу. И если я люблю собственный народ, это вовсе не значит, что я должен уничтожать собственное сердце ненавистью к другим народам. Возьмите Тэтчер, например. Она много о национализме пишет. Вот, скажем, в британском языке, в англо-саксонской политической традиции национализм не имеет ничего страшного. Возьмите республиканскую партию США. Если их перевести вот так на наш ряд, ну, они просто сущие националисты. Что Вы просто имеете в виду под словом национализм. Какая нация? Да, если это Ваш род, вот исключительно Вы защищаете его и страдаете ксенофобией, т.е. страхом по отношению к чужим, то это, наверное, чувство слабости. Если Вы просто любите народ. Вот, скажем, патриотизм – это любовь к родине. А национализм – это любовь к собственному народу. Но если мы говорим о национализме в этом контексте, в этом нет ничего страшного. Если мы говорим в контексте шовинизма, т.е. поджигания какой-то розни, или, скажем, это, скажем, нацизм, или национал-социализм, фашизм, это все разные явления. К сожалению, у нас все это замучено, как бы замутано в одной каше, перемешано.
С. КОРЗУН: Хотите вернуть первозданную чистоту понятию "национализм"?
Д. РОГОЗИН: Я ученый, я доктор наук, Сергей.
С. КОРЗУН: Философских наук.
Д. РОГОЗИН: Философских наук. Я просто защищался по-настоящему в московском университете. Я знаю теорию политических учений. Поэтому я просто привык называть вещи своими именами. Я не вижу в здоровом национальном чувстве ничего страшного. И я не считаю, что просвещенный русский национализм направлен против кого-то. Русские, на самом деле, им не хватает иногда национального чувства. Уж больно они такие у нас... Вот я когда в начале 90-х годов занимался созданием Конгресса русских общин, знаете, с чем я столкнулся? Вот это удивительное качество ожидания дяди. Дяди придет, дядя поможет. Когда русские в Прибалтике сначала ходили с эстонцами, с латышами вместе на демонстрации в поддержу суверенитета и независимости автономии прибалтийских государств, а потом сильно удивились, почему их лишили элементарных гражданских прав, кто виноват? Дело в том, что без здорового, хорошо, правильно воспитанного национального чувства, которое связано с созданием собственной истории, чтобы не было Иванов, родства не помнящих, без этого чувства не может быть построения межнационального мира. Если Вы не знаете собственной истории, не знаете, кто Ваш прадед, прапрадед, не гордитесь победами и не знаете поражения собственного народа, то что с Вас спрашивать, Вы не будете уважать и другой народ. Вы не будете понимать его. Вот я, например, знаю историю своего собственного народа, русского народа. Знаю, сколько кровей было естественно добавлено в каждой русской семье, ну, в силу того, что мы такая огромная евразийская нация. Но при этом, когда я приезжаю на Кавказ, например, там в Чечню, я там часто бывал, или в Дагестан, через который я заезжал в Чечню, я всегда знал и уважал традиции этого народа, в гостях которого я нахожусь. И поэтому многие дагестанцы, многие чеченцы мне реально помогали в моем деле. Поэтому я вправе требовать и с них, на самом деле, ну, требовать, но убедить их, чтобы они уважали традиции моего народа.
С. КОРЗУН: Слово "требовать" сказано, Вас, кстати, армянская диаспора за тот ролик злополучный, о котором сейчас еще пару слов скажем, не объявили врагом народа?
Д. РОГОЗИН: Вы знаете, там было вообще забавно. Я приехал на Союз армян России в конце ноября. Потому что у меня в принципе с армянской общиной всегда были добрые отношения, всегда традиционно. И я ездил в Нагорный Карабах, и когда еще нынешнего президента Армении избирали президентом Нагорного Карабаха, у меня масса друзей среди дашнарской партии, они помогали мне во многих вопросах, в том числе в международных вопросах. Помогали лоббировать отдельные российское вопросы в конгрессе. Потому что армянская община очень влиятельная в Соединенных Штатах. Так вот я когда приехал в Союз армян России, как раз в связи с роликом этим, ажиотажем, который был поднят нашими недругами. Один встал профессор, армянин, сказал: я хочу поздравить Дмитрия Олеговича с замечательным роликом, великолепный антиазербайджанский ролик, нам, армянам, очень нравится. Ну, я чуть не упал со стула. Говорю: слушайте, ну, хватит уже спекулировать на эту тему.
С. КОРЗУН: Расскажите правду про ролик. Версия о том, что Вы не хотели выпускать его в эфир, потому что он был на грани фола. И все эти экспертизы, которые это подтверждали, то, что это был элемент политической игры. Это правда или нет?
Д. РОГОЗИН: Ну, с точки зрения, уж тогда если говорить, с точки зрения буквы закона и экспертизы, в ролике нет ничего такого, что могло бы быть воспринято в качестве разжигания розни.
С. КОРЗУН: Да, это понятно. Это объяснения были, они были услышаны.
Д. РОГОЗИН: Ну, они действительно были. И 5 экспертиз…
С. КОРЗУН: Ну, воспринимается он, на самом деле, я сегодня его пересмотрел несколько раз, поскольку в интернете он еще лежит. И пытливые слушатели радио "Эхо Москвы" могут его найти. На бытовом уровне он, конечно, воспринимается явно, как агрессивный, по отношению к кавказцам, проживающим в Москве.
Д. РОГОЗИН: Это вопрос, на самом деле, восприятия.
С. КОРЗУН: Искусства.
Д. РОГОЗИН: Искусства.
С. КОРЗУН: Восприятия искусства.
Д. РОГОЗИН: Потому что если брать слова и брать факты, на которых создан данный ролик, там сказано следующее: подними, убери за собой. Это фраза, которую я произношу. Ну, т.е. точнее герой, которого я играю. И фраза…
С. КОРЗУН: Ничего себе герой. Да, в политическом ролике. Ну, герой, которого Вы играете.
Д. РОГОЗИН: Ну, герой, я имею в виду, в смысле, как актер.
С. КОРЗУН: Да, осторожнее со словами. Да, политик-актер, дальше будем…
Д. РОГОЗИН: Герой фильма, герой микрофильма. А фраза, которую произносит мой коллега, Юрий Юрьевич Попов, генерал Попов, он говорит: ты русский язык понимаешь? Так вот когда нам выставили этот ролик в качестве того, что этот ролик нехороший, Юрию Юрьевичу сказали: Вот, Юрий Юрьевич, вот Вы коснулись рукой плеча актера, который играет как бы плохого, значит, плохого участника этого сюжета. И вот это прикосновение к другому человеку является фактом агрессии. И это было записано, в том числе, в решении Московского городского суда. Мы, конечно, хохотали. Потом мы сделали специально французскую версию. Помните, мы сделали, перевели этот ролик на французский язык. Это было вообще достаточно… Т.е. мы демонстрировали, что он не имеет отношения к этим вопросам. Он ролик, на самом деле, это диалог людей, которые призывают других людей не мусорить, не хулиганить, значит, уважать атмосферу, в которой они находятся, дом, который их принял и т.д. Конечно, когда я услышал версию, что смысл данного ролика, что я якобы называю людей грязью, я был, конечно, оскорблен. Потому что, будучи, конечно, человеком интеллигентным, я принципы такого допустить себе не могу. Но самом деле, версии такие были. Равно, как и другие были версии, например…
С. КОРЗУН: Волшебная сила искусства. И слова другие цитировали из ролика. Всякое было. Волшебная сила искусства, страшная вещь. Вы же на актера тоже поступал, в свое время.
Д. РОГОЗИН: Да, я поступал, но решил все-таки больше быть сценаристом и режиссером, а не актером. Мне эта роль больше нравится. Но если уж вспомнить московскую кампанию, я могу напомнить такой сюжет. Нам ставили в вину название, один из лозунгов точнее, предвыборной кампании – "Москва для москвичей". Или "Вернем Москву москвичам". Это в разных вариантах. Так вот интересно, когда Юрий Михайлович Лужков, наш главный пасечник столицы и муж столичной миллиардерши г-жи Батуриной сказал, что лозунг "Москва для москвичей" это лозунг жуткий, ужасный. Это ксенофобия сплошная. Я тут же покопался в интернете и нашел интересную вещь. В 92м году Гавриил Харитонович Попов и Юрий Михайлович Лужков шли на выборы мэра и соответственно вице-мэра Москвы под лозунгом "Город для горожан". Я никак до сих пор понять не могу, почему "город для горожан" – такой интеллигентный, демократический, А "Москва для москвичей" это значит ксенофобский.
С. КОРЗУН: Ну, ладно. Дмитрий Олегович, г-н доктор философских наук, все-таки если есть "Россия для русских", которая считается, или Вы не согласны с этим, в общем, таким достаточно шовинистическим лозунгом…
Д. РОГОЗИН: А знаете, кто автор этого лозунга?
С. КОРЗУН: Да, на самом деле… А кто автор свастики?
Д. РОГОЗИН: Нет, я могу сказать, автор этой фразы "Россия для русских" – это генерал Скобелев.
С. КОРЗУН: Вопрос не в том. Свастика тоже родилась в древнеиндийские времена в какие-то далекие. И руна СС в те же времена велись, но в тем не менее в Германии аккуратно на всех памятниках архитектуры высекли… Высекли, в смысле уничтожили.
Д. РОГОЗИН: Согласен. Но под лозунгом "Россия для русских" людей в концлагерях не уничтожали. Правильно? Хоть я еще раз говорю, по-моему, я ни разу в жизни не произносил такой фразы. Мне часто ее приписывали…
С. КОРЗУН: Аллюзия. Москва для москвичей. Россия для русских. Очень близко.
Д. РОГОЗИН: А город для горожан.
С. КОРЗУН: Это точно так же, как "Майн кампф" и "Моя борьба".
Д. РОГОЗИН: А "Город для горожан" ? А разве нет здесь аллюзии? "Город для горожан" и "Россия для русских", почему не предъявить претензии Юрию Михайловичу Лужкову? Сергей, надо быть объективным. Потому что мы стараемся с Вами выискивать фразы, выдергивать что-то их из контекста и приклеивать их в качестве ярлыка уже к какому-то политическому оппоненту и тем самым создаем ему публичный образ, вполне далекий от того истинного содержания, которое предполагает данное явление. Поэтому я против наклеивания ярлыков. Я хочу, чтобы меня воспринимали так, каким я есть. Я защитник своего народа. Я считаю, что он находится в сложном положении. Но наша борьба, как бы Вам не нравилось это словосочетание, она не связана с унижением, с оскорблением и тем более, с уничтожением других народов. Наоборот, будут себя нормально чувствовать русские, буду себя чувствовать нормально все остальные граждане Российской федерации.
С. КОРЗУН: Дмитрий Рогозин – гость нашего сегодняшнего эфира. Конечно, к политическим вопросам еще вернемся, а я собственно к Вам, как человеку, в каких условиях формировались. Тут я обнаружил неожиданно для себя, что в такой со многих сторон силовой семье. Что отец – крупный военный, военный ученый, генерал-полковник…
Д. РОГОЗИН: Генерал-лейтенант.
С. КОРЗУН: Генерал-лейтенант, да. Тесть полковник КГБ, разведчик.
Д. РОГОЗИН: Точно.
С. КОРЗУН: Ну, то, что и Вы там, эту историю, может, расскажем, может, не расскажем. Ну, собственно, история достаточно известная. Как Вам так в силовом окружении, силовые идеи в голову приходили? Или нет? Или на самом деле военная наука это не совсем то, что…
Д. РОГОЗИН: Ну, отец – боевой летчик. Он вообще в 11 лет убежал на фронт. В 11 лет, как раз он участвовал в формировании Днепра. Потом воспаление легких, его вернули, и он работал на оборонном предприятии, как подростки того времени. Он был москвичом, вот война как бы, она колыхнула очень здорово его и память. А мама тоже была сиротой. Тоже испытала и голод… Она жила в Оренбурге. Тоже 4 года ей было, когда умер мой дед. Поэтому это история каждой семьи. А что касается силовой составляющей, ну, я горжусь тем, что я вообще из семьи кадровых офицеров, из династии…
С. КОРЗУН: Дисциплина железная? Отец требовал там…
Д. РОГОЗИН: Ну, отец не сапог и не солдафон. Он ученый, доктор наук, умница большой. Вообще фактически вел всю военную науку в министерстве обороны СССР. Он возглавлял направление НИОКР. Поэтому наш дом всегда был полон очень умными, толковыми людьми. Тогда в обороне работали передовые ученые, передовые промышленники. И я еще мальчишкой вот слушал все эти разговоры, воспитывался ими. Вместе они меня, как сына полка воспитывали. Поэтому у меня уважение к армии, уважение к военно-промышленному комплексу, уважение к военной науке, оно у меня с измальства. И думаю, что, к сожалению, вот эта конверсия, вот это использование огромного потенциала военно-технического, который был еще создан в советское время, не было такого. Не востребован этот потенциал до сих пор. А поэтому я, может быть, и единственный, кто изменил военной профессии, но в своей биографии мотаюсь по этим горячим точкам, занимаюсь проблемой заложников и описанием как раз, философия войны в том числе и в докторской диссертации это делал. Все равно я возвращался к семейной традиции и думаю, что это не зря.
С. КОРЗУН: А в школе отличником были? Потому что по поводу двух высших образований я встретил упоминание о том, что и позже университет марксизма-ленинизма и до того соответственно журфак МГУ с отличием. Такой ботаник по жизни? А школу с медалью нет?
Д. РОГОЗИН: Я вообще спортсменом был всю жизнь. Поэтому в школе я учился…
С. КОРЗУН: Гондбол там да?
Д. РОГОЗИН: Да, потом часто откликался на спортивные сборы. Меня даже иногда переводили из нашей школы в школу на Ленинских горах, там спортивная такая была школы, мы, когда готовились к большим соревнованиям, поэтому времени иногда на учебу не хватало. Но в университете я старался нормально учиться. Хотя тоже и семья, и ребенок рано появился. Уже на 3 курсе мы с супругой, с Татьяной, жили с нашим маленьким сыном. И тем н менее, я закончил с отличием, наверное, благодаря просто жене, которая брала на себя основную ответственность за воспитание ребенка. А второе образование, ну, Вы знаете, это когда я уже работал 2 года после окончания университета, нас как бы так добровольно-принудительно отправляли слушать эти лекции УМЛ при МГК КПСС.
С. КОРЗУН: Знаем, знаем, проходили.
Д. РОГОЗИН: Знаете, да. Я членом партии как бы не был, но потом принюхался. Мне даже понравилось. И я с помощью вот этого обучения в университете марксизма-ленинизма, так называемого, познал, по крайней мере, экономическую теорию социализма, что мне помогло и помогает до сих пор немножко разбираться в экономических вопросах.
С. КОРЗУН: Студенческая семья довольно ранняя. Были проблемы в связи с этим какие-то? С ранним рождением ребенка?
Д. РОГОЗИН: Ну, деньги.
С. КОРЗУН: Родители помогали и с той и с другой стороны?
Д. РОГОЗИН: Конечно, помогали, но все равно жили бедно. Я помню…
С. КОРЗУН: Это какой?
Д. РОГОЗИН: Это в 81 году мы поступили в Университет вместе с супругой. И стипендия у меня была, по-моему, 50 рублей, повышенная стипендия. Правда, тогда я помню, что проездной то тогда был рубля 3 или…
С. КОРЗУН: Шесть.
Д. РОГОЗИН: Да, единый 6 рублей. Сейчас сравнить нельзя. Сейчас на стипендию единый не купишь. Всей стипендии даже не хватит. Но тогда пропорции были более-менее нормальные. Супруга получала, по-моему, сейчас помню 46 рублей стипендия. Поэтому немножко родители помогали. Немного, отец старался сильно не баловать, чтобы воспитывать самостоятельность. Я подрабатывал немножко. Включал фонтан напротив Моссовета. Был механиком этой гидроустановки. Где-то там в районе ресторана "Арагви" в подвале откручивал вентиль, и потом его закручивал. Ну, тридцатник имел. Плюс пописывал разные статьи. Там в "Московский комсомолец"…
С. КОРЗУН: Жили отдельно в это время от родителей?
Д. РОГОЗИН: Да, помогли родители, так как бы мы разъехались, у нас была своя небольшая, но квартика, свой отдельный угол, что во многом… Наверное, для любой семьи это очень важно, жить в дружбе, но все-таки отдельно от родителей. И ну так все равно, конечно, деньги, рубли, копейки считали. И я старался много зарабатывать.
С. КОРЗУН: А ребенка кто воспитывали? Бабушки? Или самим удавалось.
Д. РОГОЗИН: Нет, сами. Помогали, конечно, все. Но воспитывали сами. Парень вырос супер хороший. Женился, принес мне внука. Сейчас он сам крупный специалист в области информационных технологий
С. КОРЗУН: В "Родине" работал. А сейчас продолжает, нет?
Д. РОГОЗИН: Нет, он сейчас помогает мне. Больше помогает мне. И, наверное, будет все-таки заниматься таким информационным бизнесом. Он один из лучших специалистов России в этой области. И я просто горжусь тем, что сын не дублирует то, что делает отец. А очень такой творческий, очень умный человек. Он, кстати, помогал мне редактировать книгу. Я слушал только его правку. И могу сказать, так я хоть вроде литературный работник телевидения по специальности после окончания Московского университета, но, тем не менее, правку сына принимал практически без сомнения.
С. КОРЗУН: В каком-то интервью сказали, что хотели бы иметь много детей. И чуть ли не вот-вот возьметесь за это дело, потому что всегда хотели иметь большую семью. Не пора еще?
Д. РОГОЗИН: Ну, мы с супругой все-таки пока еще молоды. Хоть мы уже юные дедушка с бабушкой, но почему бы и не тряхнуть стариной?
С. КОРЗУН: Дедушка с бабушкой? Внук уже есть.
Д. РОГОЗИН: Внуку уже полтора года почти.
С. КОРЗУН: Дмитрий Рогозин наш сегодняшний гость. А еще в ту же тему. Даже для перехода в политическую. А жену, зачем в политику потянули? В Красноярске, по-моему, там ее во главе списка…
Д. РОГОЗИН: Это липа. Не было ничего такого. Это липа в интернете. Нет, она вообще понимает прекрасно, что не в российской традиции иметь жену, которая лезет все время на трибуну к мужу.
С. КОРЗУН: Т.е. Ваша супруга не стояла во главе списка там в каком-то крае?
Д. РОГОЗИН: Нет, нет, не было ничего такого. Нет, нет, нет. Это придумано было специально. Может, для дискредитации, не знаю. Нет, она понимает, что это только мужу может навредить. Поэтому она, конечно, помощник, как любая любящая женщина, но делать себе политическую карьеру, ну, это просто смешно. Главное помогать мужу, лидеру в политике. Это она делает достаточно успешно. Я ей благодарен за понимание.
С. КОРЗУН: Ну, домохозяйка в бытовом понимании? Там что-то с народными промыслами, встречал, как бы собственная работа и деятельность.
Д. РОГОЗИЕН: Вы знаете, Сергей, мы думали вместе, семейный был такой совет, чем должны заниматься жена политика в России, чем-то благородным, понятным для людей делом. И тут это сошлось полностью с нашим общим интересом. Мы интересуемся культурой, литературой, искусством. Супруга у меня, она православная, верующий очень человек, глубоко верующий. И она занимается тем, что помогает детским домам. Она ездит, детишек крестит. В общем, короче говоря, такая хорошая, чистая работа. Мы из этого никогда никакого пиара, не дай Бог, там не делали, потому что это грех большой пиариться, так сказать, на детях. Но я просто знаю точно, что у меня супруга при деле, и это дело благородное правильное. И никто мне гадость не скажет по этому поводу о моей семье.
С. КОРЗУН: А Вы в отношениях с религией, Вы так сказали "моя супруга – человек верующий". Иначе сказали бы "мыс супругой люди верующие", наверное.
Д. РОГОЗИН: Ну, я тоже человек верующий. Я православный христианин. Ну, просто я сравниваю. Т.е. она гораздо более воцерковленная, я за это ее больше уважаю. Я, к сожалению, не часто соблюдаю пост. И ну такая жизнь политика. Ну, что я буду сейчас. И потом я не очень люблю на эту тему очень много говорить. Это такое дело достаточно частное. Просто я говорю, что я человек верующий…
С. КОРЗУН: Каков вопрос, таков ответ. Да, без дураков. Темы запретные, человек сам определяет границы.
Д. РОГОЗИН: Нет, она не запретная. Сергей, она не запретная. Просто вот …
С. КОРЗУН: Границы, до которых…
Д. РОГОЗИН: Раздевание на эту тему я не очень люблю. Мы семья верующая, православная, воцерковленная, просто супруга, я говорю, что она глубоко в теме православия. Она начитанный человек и общается со многими людьми, кто является, многие православные философы, теологи, и ей это интересно, она мне помогает даже больше об этом знать.
С. КОРЗУН: Вот уже за эту программу обнаружили несколько слухов о Вас. Ну, я пользуюсь информацией, собственно, потому и задаю вопрос, что у Вас есть возможность подтвердить или опровергнуть. Про мурену не опровергли.
Д. РОГОЗИН: Было, было.
С. КОРЗУН: Про супругу опровергли в каких-то частях. Что для Вас самое страшное? Потому что жизнь публичного политика, понятно, о Вас столько статей с различной степенью компромата и подробностей, что просто представить себе невозможно. Вот книжка Вашей сотрудницы, по-моему, сотрудницы пресс-службы, или руководителя пресс-службы, это был сильный удар в поддых?
Д. РОГОЗИН: Да, я смеялся, хохотал, когда читал эту книгу.
С. КОРЗУН: А что там? Все придумано?
Д. РОГОЗИН: Во-первых, она не является сотрудницей пресс-службы. Просто мы, когда были выборы, мы естественно привлекаем много дополнительных сотрудников. И я вообще ее не знал, эту девушку. Она приехала из Америки, мне ее порекомендовали полит технологи, она работала, но далеко не на самой ответственной работе. Там половина, конечно, придумана. Значит, треть какие-то комплексы женские, непонятные, смешные, забавно. А какая-то часть очень интересная, правда, причем со стороны написанная и очень забавно. Книга-то не злая. Она такая забавная. Т.е. мой образ, ну, конечно, отличается от того, что я сам о себе думаю. Но там нет ничего, там гадостей то нет на самом деле. В принципе она, наверное, Ольга, пыталась написать книгу о цинизме политической кампании, политической технологии, но вышло, по-моему, совсем по-другому. Многие мои друзья читали, потом говорили: ну, класс. Класс! Такая реклама.
С. КОРЗУН: Дмитрий Рогозин наш сегодняшний гость. Это программа "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". У меня, как всегда есть несколько домашних заготовок. Обычно так бывает. Сегодня несколько вопросов, обращенных к политологам, было по Вам. Ну, начнем с тех, кто Вам, наверное, относительно… Интересно же узнать, что политологи, с вопросом, скажем, о будущем, о перспективах о возможных…
Д. РОГОЗИН: Конечно. Я Вам просто до того, как Вы начнете цитировать их. Я Вам скажу, что есть писатели, а есть литературные критики. Писатели любят литературу, а литературные критики ее терпеть не могут. То же самое, как политики и политологи.
С. КОРЗУН: Политики любят политику, а политологи ее терпеть не могут.
Д. РОГОЗИН: Ну, для меня важно не то, что говорят политологи, а для меня важно, мои идеи, она получают отражение, они принимаются мои народом. Народ поддерживает эти идеи? Они становятся материальной силой, как говорится. А то, что политологи напишут, ну, это не очень интересно.
С. КОРЗУН: Ну, часть народа, часть электората, политологи сами иногда ходят на выборы. Я так предполагаю. Хотя у них отдельно по этому поводу не интересовался.
Д. РОГОЗИН: Не будем отрывать у них хлеб. Пусть они что-то скажут.
С. КОРЗУН: Георгий Сатаров по поводу перспектив Дмитрия Рогозина.
ГЕОРГИЙ САТАРОВ: Я думаю, что шанс у него есть. И моя уверенность связана с тем, что в политике очень часто бывает так, что не идеология определяет позицию, а позиция определяет идеологию. Рогозин как раз относится к такого рода политикам, которые вот как бы в рамках этой традиции. И сейчас власть его выталкивает его на периферию. Это заставит его искать какие-то новые политические ниши. И вот этот поиск может дать ему какой-то шанс, мне кажется.
С. КОРЗУН: Собственно, вот Георгий Сатаров. Да, считает, что шансы у Вас есть, и вот в этом преломлении диалоги и политика. Ну, давайте еще сразу к Александру Проханову как относитесь? Соратник, друг?
Д. РОГОЗИН: Я ко всем с уважением отношусь.
С. КОРЗУН: Ну, политически соратник, друг?
Д. РОГОЗИН: Ну, глубокий человек. Я его очень уважаю. Очень оригинальный, яркий человек, писатель яркий. Но не всегда у нас совпадают политические оценки.
С. КОРЗУН: Ну, что ж, хвалите, значит, хвалите друг друга, похоже, взаимообразно.
АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Дмитрий Олегович Рогозин – один из ярчайших политиков такого молодого, свежего поколения, который совмещает в себе три качества. Он и политик, он и идеолог, он и мечтатель. Вот эти три свойства, эти три качества не всегда в человеке создают целостность, не всегда в человеке образуют синтез. И Рогозин в своем политическом шествии постоянно оступаясь, постоянно извлекая уроки из своих неточностей и ошибок, пытается совместить в себе эти три драгоценных качества. И я думаю, что последний его такой рывок в партию "Родина", когда он за очень короткое время сумел создать очень интенсивную, яркую, авангардную организацию, собрав в нее цвет такого русского патриотического интеллектуализма, это показало ему, что его возможности по существу политически не ограничены.
С. КОРЗУН: Александр Проханов. Сразу приведу один из вопросов, пришедших по интернету от программиста из Москвы Александра Феоктистова. "В карьере каждого политика бывает такой момент, который называется звездным часом. Скажите, пожалуйста, каким будет Ваш звездный час?" И мой вопрос как бы в продолжение к тому, что сказал Александр Проханов. Вот "Родина" и успех на выборах, да, и там 79% что ли по Вашему избирательному округу. Очень приличный результат. Это вот пока звездный час Вашей карьеры?
Д. РОГОЗИН: Я понял одно, что будущее свое политическое буду связывать только с теми людьми, которые не привыкают ко мне. Потому что чувствуют за мной конъюнктуру некую, подъем, а с теми, кто разделяет мою идеологию. Т.е. лучше я подготовлю человека сам, воспитаю в нем хорошего профессионала. И вряд ли я буду брать просто профессионала без идеологии, пытаясь ему внушить идеологию. Вот моя ошибка была на самом деле, одна из ошибок в том, что пытался опираться на таких людей, которые выдавали себя за крутых профессионалов, а на самом деле просто эксплуатировали вот тот драйв, который был в "Родине".
С. КОРЗУН: Глазьева, Бобурина имеете в виду?
Д. РОГОЗИН: Нет, нет, нет, конечно. Я имею в виду здесь больше бюрократию. Значит, что касается коллег. Знаете, надо иметь больше терпения. К сожалению, и мне иногда мудрости не хватало в том плане, что понять, что у всех у на есть человеческие слабости. есть понятия ревности, зависти. есть авантюризм какой-то. Просто надо быть более терпимым к свои товарищам. Потому что когда образовывается какая-то трещинка, то в эту трещину обязательно влезет противник. И он постарается создать скандал, или разрыв, раскол и прочее. Вот я, будучи вице-спикером, руководителем партии, фракции, постепенно, чтобы снимать расколы всевозможные, разногласия во фракции и в партии, сдавал как бы часть своей власти как бы одному, другому третьему, и в итоге вынужден был вообще уйти со всех постов для того, чтобы сохранить партию. Потому что я понимал, что если я останусь во главе ее, то приговор, вынесенный администрацией президента, будет безжалостным и окончательным. Мы, к сожалению, живем в таком мире, когда сегодня ни одна самостоятельная политическая сила не может развиваться, если она не будет согласовывать свои действия с Кремлем. И в моей ситуации был страх со стороны власти, что мы превращаемся ну в реальную угрозу, в реальную угрозу "Единой России", в реальную угрозу вот некоему миру, созданному номенклатурной, коррумпированной некоей верхушкой страны. И тогда просто было сказано прямым текстом. Мы забираем у Вас название, Вы будете с другим названием. Мы заберем у Вас регистрацию, Вы потеряете право участия в выборах. Мы Вас будем снимать, деморализовывать и т.д. Полюс к этому шантаж и даже нападения, бандитские нападения на мое окружение, на моих друзей, и на детей моих друзей. Я просто не имел право так рисковать судьбой моих друзей. Поэтому дал возможность партии проявить себя, забрав на себя этот негатив, и вот с этим негативом я остался.
С. КОРЗУН: Подождите, но до этого шага был еще шаг в эфире у Владимира Владимировича Познера. да. Когда Вы, сидя в студии, если правда то, что рассказывают, ровно в двух шагах от площадки прямого эфира и шла речь, ну, могла идти, о чем угодною. Вы сидели, и так не решились выйти на эфир. Познер, эфир программа "Времена".
Д. РОГОЗИН: А, Вы имеете в виду. Я помню, это 7 декабря 2003 года. Как раз когда уже была объявлена победа блока "Родина", это главный результат. И тогда все было сделано, чтобы смикшировать этот результат. И наоборот представить, что самое главное, это "Единая Россия" получила свои проценты. Нет, там ситуация была другая. Я, конечно, вошел бы в эту студию. И Познер действительно сказал, пойдемте. Дмитрий Олегович, кто запрещает, пойдемте. Я не мог тогда сказать Владимиру Владимировичу Познеру, могу сказать сейчас. Мне позвонил Константин Эрнст, руководитель Первого канала и сказал: у меня на проводе руководство администрации. Они сказали: если ты появишься в студии, меня просто сейчас же уволят с канала. Поскольку мы с Константином в тот момент поддерживали товарищеские отношения, ну, я не стал рисковать как бы судьбой Эрнста. Он это говорил чуть ли не со слезами на глазах. Как будто я главный виновник этого несчастья. Я плюнул и пошел просто к Савику Шустеру на НТВ, который шел параллельно. И там сказал все, что хотел сказать на Первом канале. Но я эту историю запомнил для себя. Потому что это была первая ласточка, когда уже принималось решение администрацией, кого показывать, кого не показывать, кому давать возможность говорить, пусть он даже трижды там руководитель парламентской фракции. И Путин обещал, помните, было в послании Федеральному собранию, что каждая парламентская политическая партия, даже оппозиционная должна иметь равный доступ к средствам массовой информации. Как только он пообещал, на следующий день мы потеряли всякие доступы к средствам массовой информации. Поэтому надо иметь в виду, что честной политической борьбы в России нет. И если Вы надеетесь на то, чтобы создать новую партию, попытаться вновь войти в ту же самую воду, это не возможно.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы не рассчитываете уже на то, чтобы создать партию?
Д. РОГОЗИН: Я даже думаю, что Сатаров даже здесь в какой-то степени прав. Я не думаю, что он испытывает какие-то симпатии ко мне, но он сказал правильную вещь. Он сказал, что действительно сегодня политик должен понимать, что происходит в стране и искать как бы иные возможности для того, чтобы защищать свои принципы, свои идеи, своих избирателей. Я думаю, что вот эта мышиная возня вокруг государственной думы, которая, судя по всему, будет еще менее авторитетна, чем нынешняя дума, где все будет расписано, где правила игры будут прописаны в администрации. Где будет четко указано, кого допускать, кого не пускать, кого просто снимать. Есть повод, нет повода, придумать повод и т.д. Это будет шулерская игра. Если действительно через полгода я пойму, что мне предлагают сесть за один стол с шулером и играть по шулерским правилам, ну, зачем мне так рисковать своей репутацией, своим именем.
С. КОРЗУН: Т.е. на этот момент Вы предполагаете участвовать в выборах.
Д. РОГОЗИН: Нет, я просто предполагаю, что пока не все понятно. Они же сами там внутри…
С. КОРЗУН: Решение еще не принято.
Д. РОГОЗИН: Посмотрите на нашу власть. Они внутри между собой разобраться не могут. Какие-то кланы друг друга снимают. То прокурора, то еще кого-то. Борются, вцепляются друг другу в горло. Чем ближе к выборам, когда будет ясно, что президент все равно уходит, а я знаю, конечно, он уйдет, естественно, он уйдет. Он, конечно, постарается уйти так, чтобы остаться наиболее влиятельным человеком в России все равно на долгий период, скорее всего через экономику, я предполагаю, через энергетику. Но все равно, любая другая фигура, которая придет ему на смену, будет заведомо его слабее. И вот все эти внутренние противоречия в этой алчной, корыстной нашей политической элите, они вылезут наружу. Начнется война вот этих кланов за… А кстати говоря, терять им есть кое-что. Нам с Вами терять, Сергей, нечего.
С. КОРЗУН: Ну, мне то особенно. Да, ну, микрофон могу потерять.
Д. РОГОЗИН: Поверьте мне, мне тоже нечего терять. Я небогатый человек. У меня есть семья, есть мое имя, есть мое влияние на определенную часть российского общества. Надеюсь, что она будет достаточно значимым. Поэтому компромат на меня по большому счету найти сложно, кроме вот этих там как вот Вы приводите некие скользкие примеры. Но этим людям есть, что терять. И я думаю, что ситуация будет расшатана настолько, что любая какая-то вспышка экстремизма в любом регионе будет уже восприниматься в качестве глобальной какой-то угрозы. И вот Вы видите сейчас, что вроде как все укатано, вроде как все по правилам. Но стоило тысячи водителям выйти в защиту водителя Щербинского в Москве в Москве и в одном другом городе, стоило 500 жителям Владивостока выйти в защиту своего права покупать машины с правым рулем в Японии, тут же власть воспринимает это в качестве страшной, ужасной какой-то угрозы. Т.е. чего они бояться? Они боятся живой жизни народа. Они боятся произвольной какой-то инициативы. Самостоятельной какой-то, неформальной какой-то инициативы. Неформального движения. И даже то, то сейчас стали происходить волнения на межэтнической почве, которые называются, да, это бытовуха, мол, это хулиганские побуждения. Это есть неадекватная во многом реакция народа на беспредел, который творится, прежде всего, во властных структурах. И власть ничего не умеет с этим делать. Поэтому я считаю, что как ответственный политик, я должен быть со своим народом. Не играть вот в эти цацки, в эти вот мышиные игры, а попытаться действительно создать такую силу, которая будет вне контроля моих оппонентов, моих оппонентов, и не только моих недругов. Я надеюсь, вообще недругов всех людей, кто хотел бы жить в стране демократической. Потом мы с Вами будем спорить, Сергей, больше экономики, меньше экономики, где частная собственность, где там государственная собственность, это разговор потом уже будет между нами, но есть основополагающие принципы, которые будут защищаться всеми. Независимая судебная система это первое, что надо сделать. Второе, свобода слова. Свобода митингов и демонстраций. Свобода оппозиционной деятельности. Мы на самом деле заслужили хотя бы этого. А мы, Вы знаете, надо уважать собственный народ. Когда у нас говорят о том, что какой-нибудь вот такой круглолицый мальчик из "Единой России" вылезает на телевидении, говорит: "Демократия должна уметь себя защищать". Слушай, мальчик, а кто тебе дал право говорить от имени демократии, которую ты уже растоптал. Почему они считают, что народ не имеет права принимать решения, кто должен быть во власти, а кто не должен быть во власти. Почему они считают, что у них есть такое право принимать такое решение за народ. Вот, Сергей, я об этом хотел бы сказать.
С. КОРЗУН: Понятно. Дмитрий Олегович, ну, о политической программе будем ближе к выборам говорить, если соответственно решитесь в них участвовать. Есть еще одно мнение, записанное заранее. Это политолог Станислав Белковский. Думаю, не без интересно тоже послушать. Потом мой любимый вопрос.
СТАНИСЛАВ БЕЛКОВСКИЙ: Дмитрий Рогозин – это, безусловно, яркий харизматический лидер, который давно вырос из неких параметров, неких границ политики 90-х годов. Который, безусловно, движется к тому, чтобы стать одной из ключевых фигур в патриотическом секторе российской политики, но путь которого еще далек от завершения. Я думаю, Дмитрий Рогозин – это политик, который достаточно хорошо понимает смысл сегодняшнего режима, достаточно хорошо разбирается в тех энергиях, которые в состоянии сформировать с России новую власть в ближайшие 2-3 года. И успех Рогозина будет зависеть только от его решимости реализовать весь свой потенциал. Если Рогозин будет готов идти до конца, то на его политическом пути возможны самые разные, самые большие свершения. Если же Рогозин будет искать компромиссов, в том числе и с нынешним режимом, то его развитие его политической карьеры существенно замедлится.
С. КОРЗУН: Станислав Белковский. Так по поводу существующего режима мой любимый вопрос: Вы Путина любите? Гости эфира совершенно по-разному отвечают. Одни говорят, да, люблю. Другие говорят, нет, не люблю. В общем, здесь совершенно спокойно.
Д. РОГОЗИН: Ну, во-первых, он не червонец и не тульский пряник, что его любить то.
С. КОРЗУН: И не доллар, который ему, как государственному деятелю нельзя произносить в эфире, а мне можно.
Д. РОГОЗИН: Да, он глава государства, который, причем, через какое-то время уйдет. Вопрос только в том, что, я во-первых, свой выбор сделал. А вот моральный выбор Путина, по-моему, еще за ним остался. Понимаете, в чем проблема феномена президента. Он действительно талантливо сумел подчинить себе всю нашу бюрократию. Она вся под ним абсолютно. Он не стал с ней бороться, но она вся под ним. Второе, он, конечно, талантливо произносит все, или многое из того, что у большинства населения на уме. Он и патриотичен, вроде бы, да, и защищает интересы страны. И обрушивается на олигархов. Проблема в другом. Я жду от него, как от главы государства, который назначает как раз правительство, назначает как раз губернаторов, реализации его же собственных слов. И вот эта вот дистанция, эта вот пропасть между одним ВВП и другим ВВП приводит к тому, что мы получаем не удвоение ВВП, а раздвоение ВВП.
С. КОРЗУН: А вопрос о том, что многие восприняли Вашу книгу, которая будет представлена вскоре, как попытку в какой-то степени восстановить свой имидж в глазах администрации нынешнего президента. Потому что Ваш путь, с одной стороны, и в книге можно об этом прочитать, и чуть ли не предлагали возглавить "Единую Россию". В общем, так период дружбы. И понятно, что и поддержка информационная кремлевская была в период восхождения "Родины", этого никто не отрицает. И Вы не будете отрицать. Естественно. А потом раз, сразу и разрыв. И вроде кремлевские люди начинают говорить, что нельзя с этим человеком работать. Он сегодня в одну сторону, а завтра в другую.
Д. РОГОЗИН: Ну, книга просто честная. Я просто написал, как было, как на самом деле было. Значит, я…
С. КОРЗУН: Ну, Вы ищите пути, вот сейчас, на будущее. У нас просто остается около 2 минут до конца этого эфира. Ищите пути сближения или намерены строить, как Вы излагали опять же сегодня такую параллельную партию, опираясь на людей, которые живут в этой стране.
Д. РОГОЗИН: Я не думаю, что можно будет найти за последнюю нашу новейшую политическую историю примеры. Я не хочу из себя там чего-то изображать. Но просто примеры того, что человек просто уходит. Снимает с себя ответственность за то, что он не может решить. Потому что столкнулся с железобетонной стенкой. Я не для того уходил из руководства партией, фракцией для того, чтобы потом бегать, юлить и искать прощения, целовать руку где-нибудь там в подъезде первом или шестом и т.д. Это мы проехали уже. Я просто в книге ответил на вопросы, которые мне задавали. Я постарался развеять сомнения в отношении того, что я думаю о России, и кто я есть на самом деле. Ответил максимально правдиво. С фактами, которые точно никто не сможет опровергнуть. Искать примирения ради примирения я не хочу. Я просто считаю, что правда на моей стороне. И те люди, которые, может быть, и сейчас есть во власти, некая такая скрытая колонна, которая реально может симпатизировать этим идеям, потому что вряд ли им можно не симпатизировать. Я просто думаю, что рано или поздно эта некая колонна, или как мы ее назовем, эта русская армия во власти, вполне вероятно, что она перейдет на мою сторону. Вот об этом я думаю.
С. КОРЗУН: Дмитрий Олегович Рогозин, гость нашей сегодняшней программы. Человек во многом уникальный, по крайней мере, обладатель, может быть, единственной в мире коллекции утюгов. По-прежнему гладите дома?
Д. РОГОЗИН: Один раз пошутил, что собираю утюги. И все поверили. Теперь дарят мне со всей России утюги. Кошмар, не знаю, куда их сдавать, в металлолом…
С. КОРЗУН: Ну, гладите то дома сами? В этом не пошутили?
Д. РОГОЗИН: Нет, я действительно глажу всю свою одежду. Я люблю это делать. И мне кажется, мужчина часто иногда справляется с этим лучше, чем женщина. Но теми утюгами, которые у меня есть в коллекции, ими гладить невозможно. Они на угле, она 18 века. Сергей, это невозможно.
С. КОРЗУН: Дмитрий Рогозин был нашим гостем. Спасибо за ответы на вопросы, которые интересовали нас и меня, и наших слушателей.
Д. РОГОЗИН: Спасибо большое. Самого доброго.
С. КОРЗУН: И Вам удачи, всего доброго.
Д. РОГОЗИН: Спасибо.