Елена Ханга - Без дураков - 2006-02-02

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Добрый вечер всем. 23.10 в Москве. Это радио "Эхо Москвы". С Вами Сергей Корзун и первый культовый персонаж российской действительности в нашем эфире – Елена Ханга. Добрый вечер.

ЕЛЕНА ХАНГА: Добрый вечер. Большое спасибо за приглашение.

С. КОРЗУН: Добрый вечер, Елена Абдулаевна. Абдулаевна в паспорте написано?

Е. ХАНГЕ: Абдулаевна. Да.

С. КОРЗУН: В российском паспорте же отчество обязательно.

Е. ХАНГА: Да, папа Абдула.

С. КОРЗУН: Не смущает написание отчества?

Е. ХАНГА: Как можно смущаться?

С. КОРЗУН: Смущаться нельзя. Другие паспорта есть?

Е. ХАНГА: В каком смысле?

С. КОРЗУН: Ну, американский, допустим. Занзи… Танзанийский, извините?

Е. ХАНГА: (Смех). Список.

С. КОРЗУН: Список. Нет, я серьезно спрашиваю.

Е. ХАНГА: Да. Американский.

С. КОРЗУН: Правда. Двойное гражданство сейчас в данный момент. В нем написано просто "Елена" и соответственно "Абдулаевна" в нем не фигурирует. В какой стране удобнее? Кстати говоря, я предупрежу сразу, что мы сегодня…. Естественно, Лена, Вы вольны отвечать или не отвечать на любые вопросы без всяких обид. Но программа называется "Без дураков". А в конце мы устроим маленький рейтинг, что скажут наши слушатели: без дураков или в поддавки? Поэтому постараемся играть без дураков.

Е. ХАНГА: (Смех). Или с дурочкой.

С. КОРЗУН: Где чувствуете себя больше дома: в Америке или в России? Это, кстати, один из вопросов пришедших на интернет. И я скажу сразу, что мы используем и вопросы по интернету, и по пейджеру. Ну, телефонные звонки, наверное, не очень. Просто вопросов итак много.

Е. ХАНГА: Знаете, мне очень не нравятся такие вопросы, знаете, "где лучше?"…

С. КОРЗУН: Комфортнее.

Е. ХАНГА: Комфортнее. Все зависит, о чем мы говорим. Понимаете, у меня здесь… Во-первых, я здесь родилась. Я прожила большую часть своей жизни здесь. Во-вторых, у меня здесь семья. В-третьих, у меня работа. Это вот в защиту здесь. А если говорить о там, у меня там семья, у меня все родственники там. У меня здесь никого, ну, если не говорить о новых родственниках, там семье моего мужа, но вот вся моя родня в Америке. Много очень друзей. Я там провела тоже много лет. Больше 10 лет там прожила. Прямо скажем возраст очень важный для человека. Поэтому и там комфортно, и здесь комфортно. Но по разному. Разные друзья, понимаете. Вот я попробую сейчас объяснить. Разные группы мышц работают. Вот здесь одна группа, когда я прихожу к друзьям по-старому, когда я сижу в гостях у Анны Владимировны Дмитриевой, человек, который, ну, которому я очень многим обязана. Когда я разговариваю с Геннадием Ивановичем Герасимовым, который когда-то взял меня на работу и Маргаритой Сергеевной. Нам есть, что вспомнить. А в Америке тоже очень душевно, но по-другому и не надо сравнивать эти вещи.

С. КОРЗУН: У Вас еще много разных родственных отношений, о которых Вы писали в своей книге "Про все". И, кстати говоря, мы сегодня эту книгу, один экземпляр разыграем с Вашей подписью.

Е. ХАНГА: Неужели это еще продается?

С. КОРЗУН: Напротив. Прямо тут напротив.

Е. ХАНГА: Да Вы что.

С. КОРЗУН: Прямо тут напротив. И для тех, кто знает, где находится "Эхо Москвы", это достаточно просто будет определить. Но особо меня заинтересовал персонаж Вашего второго папы или приемного папы Ли.

Е. ХАНГА: Папы Ли.

С. КОРЗУН: Да, папы Ли Янг.

Е. ХАНГА: Ну, в двух словах нужно объяснить это. Вы знаете, у меня был отец, который погиб, когда мне было очень мало лет. И я всю жизнь мечтала об отце. Ну, как любой ребенок. Потом у меня мама вышла замуж за очень хорошего человека, которому я тоже очень многим обязана – Борис Владимирович Яковлев. Опять же был переходный возраст, очень сложный возраст. И он, он молодчина, сделал все, чтобы я… Но я никогда не называла его отцом. Он был отчимом, хорошим отчим. А я все равно мечтала об отце. И однажды, когда я была в Америке, В Бостоне в газете "Кристчен сайенс монитор" раздался звонок.

С. КОРЗУН: Это стажировка в рамках "Московских новостей".

Е. ХАНГА: Совершенно верно.

С. КОРЗУН: И мы сразу напомним, что сначала Елена работала в "Московских новостях" после окончания журфака МГУ.

Е. ХАНГА: Да, поступила в "Московские новости" и в 86 г. поехала на стажировку в очень хорошую газету в "Кристчен сайенс монитор" в Бостоне. И вот раздается звонок, звонит мужчина. Он говорит: здравствуйте, меня зовут Ли. Я американский бизнесмен, живу в Лос-Анджелесе. Вот мы так удивлены, мы видели Ваши фотографии, Вы черная, русская, там неожиданно. Не хотели бы Вы приехать в Лос-Анджелес, мы бы Вам показали там жизнь и все. Я подумала, конечно, нет. Кто это звонит, куда я поеду. Там лететь 6 часов на самолете. Ну, я вежливо отказалась. А он продолжал звонить, звонить и ему стало ясно, что, конечно, я не приеду. Тогда он позвонил главному редактору и объяснил, что он семьянин, у него три дочери, он очень верующий человек. И просто вот хочет… Ну, меня вызвал гл. редактор и говорит: Лена, вот надо. У нас так принято. Если хорошие люди звонят, надо откликнуться. Ты расскажешь о России. Короче. Он присылает билеты, я сажусь на самолет и прилетаю в Лос-Анджелес. Меня действительно встречает импозантный, роскошный мужчина афроамериканец, его жена действительная блондинка, Марин ее зовут, я ее Марина называю. И трое детей, ну, примерно моего возраста.

С. КОРЗУН: Вы тогда уже засветились, это я тоже дополню, на телевидении. Это была программа во время визита Горбачева, по-моему, в Вашингтоне.

Е. ХАНГА: Да, совершенно верно. И там где-то была моя фотография…

С. КОРЗУН: Стали более популярны, чем Горбачев в Соединенных Штатах.

Е. ХАНГА: (Смех). Прекратите, а то никто не поймет Вашей иронии.

С. КОРЗУН: Ну, ладно, а, сколько ток-шоу было на самом деле? А почему? Почему не поймет? Сколько там ток-шоу было сразу? В книге Вы достаточно откровенно пишете про это.

Е. ХАНГА: Ну, очень часто приглашали.

С. КОРЗУН: Когда поняли, что Вы чернокожая русская, американцы обалдели от этого и стали звать повсюду.

Е. ХАНГА: Нет, ну, как они обалдели. Просто никто не знал, и так получилось, что меня пустили, вот когда переговоры были, в эту комнату, где пресс-конференция была. И там сидит тысяча журналистов. Можете себе представить пресс-конференцию. И появляется Геннадий Иванович, спикер, и когда он вошел, он увидел меня и помахал рукой. И люди оглядываться стали, кому он машет рукой. И увидели, что он машет негритянке. И так было странно. Меня спросили: а кто Вы, что? Я говорю: ну, как, кто я? Русская журналистка. И вот после этого начался весь фурор, когда они не могли поверить, что в России есть черные люди. Но я не об этом говорю. Я хочу рассказать, как папа Ли меня встретил…

С. КОРЗУН: Просто познакомились по телевизору сначала.

Е. ХАНГА: Фактически да. Вот, я прилетела туда, он бизнесмен, ну, мы дружили, очень мило, я подружилась с его тремя дочками, уехала. И как-то получалось, что они мне позванивали, когда я приезжала в Америку. Там я им позванивала, ну, очень милые, славные люди. И в один прекрасный день они говорят: мы хотим прилететь в Россию. Я говорю: нет проблем, сейчас организую там визу, все. А он говорит: я боюсь, меня не пустят в Россию. Я говорю: да, ну, что Вы уже давно там холодная война закончилась, не волнуйтесь. Хорошо. Он прилетает в Москву, привозит с собой целый ящик одноразовых шприцов, и каких-то лекарств. Передает их в какую-то больницу…

С. КОРЗУН: Это начало 90-х как раз, когда это было очень модно.

Е. ХАНГА: Да, когда начали говорить о СПИДе. Он все время спрашивал, что мне привезти русским людям, что? Ну, вот он вычитал в газетах, что не хватает в больницах этих шприцов, закупил там ящики шприцов, приехал. Потом говорит: я хочу поехать в Грузию, в Тбилиси. Я еще так удивилась. Думаю, откуда он вообще знает, из Калифорнии бизнесмен. Ну, хорошо, Тбилиси. Прилетаем мы в Тбилиси. Ну, представляете, застолье. Поехали в Гори. И тут у него начинают литься слезы. И я не могу понять, что с ним происходит. И он поднимается и говорит: дорогие друзья, мои грузинские друзья, русские друзья, я закрываю глаза, и я вижу карту Грузии. И я ее знаю гораздо лучше, чем Вы. И все были потрясены, откуда. Оказывается в 60-е годы, во время кризиса Карибского, он был одним из людей, которые сидели на этой кнопке. Если бы был приказ там война…

С. КОРЗУН: То целью была бы Грузия.

Е. ХАНГА: Его лично цель была бы Грузия, поэтому он так хорошо помнил. Но прошли годы, и в его сознании Россия все равно была, вот империя зла, как тогда говорил Рейган. И он ничего не испытывал к России, никаких положительных эмоций. Но когда он увидел меня по телевизору, в тот день, он понял, что там живут черные люди, братья. И как он сказал, что я совершенно по-другому стал смотреть на Россию. И чувство вины его, и все вот это вот как-то вот сплотилось. И вот прошли годы…

С. КОРЗУН: Сразу несколько вопросов. Эта история почти практически история Ваших бабушки и дедушки.

Е. ХАНГА: Да.

С. КОРЗУН: Чернокожий американец, женатый на белой. Ну, только приезжает уже как гость в Россию даже не в Советский Союз, тогда как они в 30-е годы приехали сюда на работу по контракту.

Е. ХАНГА: Да, строить социализм.

С. КОРЗУН: В Узбекистан. Была такая история. Другое сразу. Ли Янг, ну, понятно, все, заменил Вам отца. Давайте об отце.

Е. ХАНГА: Нет, ну, он очень серьезно заменил мне отца, настолько заменил, что даже когда я приняла решение выходить замуж, он потребовал, чтобы эта свадьба была в Лос-Анджелесе, и был там отцом. Он и моя мама вели мен под венец. Так что теперь он мне звонит регулярно, и мы по всем поводам советуемся. Так что моя мечта сбылась.

С. КОРЗУН: Это был корабль "Квин Элизабет" или "Королева Мэри"?

Е. ХАНГА: "Квин Мэри"

С. КОРЗУН: "Квин Мэри".

Е. ХАНГА: Да, да, да. Это старинный корабль, который стоит на причале. Говорят, что он такой же старинный, как "Титаник", стоит на причале.

С. КОРЗУН: Класса "Титаник". Такой же большой?

Е. ХАНГА: Такой же большой, такой же старый, и там приведения…

С. КОРЗУН: Кто оплачивал свадьбу?

Е. ХАНГА: Ну, мы самостоятельные, взрослые люди. Но не без его помощи.

С. КОРЗУН: Ну, она была на… О ней писали уже довольно много впоследствии. Ну, она была достаточно… Ну, родственников много, сколько там 500 человек, 1000?

Е. ХАНГА: Да, приехали родственники, и черные родственники приехали, и белые родственники приехали, и не родственники, и друзья. И приезжали, ну, вот там были все. Ну, американцы были очень тронуты, когда уже к концу свадьбы русские гости собрались, обнялись и пели "Миллион, миллион, миллион алых роз". Они не могли понять этого феномена. (Смех).

С. КОРЗУН: Лен, если позволите, вернемся к отцу, как бы к отцу по крови. Вы его совсем не видели, да?

Е. ХАНГА: Ну, во всяком случае, не помню. Мне было года 3, наверное, когда он погиб.

С. КОРЗУН: Когда он уехал.

Е. ХАНГА: Это был переворот в Танзании.

С. КОРЗУН: Начало 60-х годов. Ну, я напомню историю. Он был вице-президентом вновь образованной, освободившейся…

Е. ХАНГА: Премьер-министром Танзании.

С. КОРЗУН: Премьер-министром, или вице-президентом по официальной справке. Или это уже не имеет принципиального значения. Одним из руководителей…

Е. ХАНГА: Да, политическим лидером, да.

С. КОРЗУН: Да, одним из лидеров, или вице-президентом Занзибара освободившегося. И потом после того, как в Танзании он был премьер-министром…

Е. ХАНГА: Не могу не рассказать очень романтичную историю его знакомства с моей мамой. Когда он уже планировал стать большим политическим лидером, все коллеги подыскивали ему жену. Естественно она должна быть образованная, красивая, умная и т.д. Он искал во многих странах такую, в африканских странах, и не мог найти. А в то время был фестиваль молодежи, студентов в Москве, и моя мам в то время была студентка МГУ, она была очень красивая женщина, играла в теннис, играла на рояле и т.д. И африканские студенты ее запомнили. Они рассказали моему папе, что живет в России такая потрясающей красоты женщина. И он приехал в Москву, и постучался в дверь к маме и сказал: здравствуйте, меня зовут Абдула Касим Ханг, я будущий президент Танзании, не хотели бы Вы выйти за меня замуж? Моя мама отказалась. Но мой папа так просто не сдавался. Он год прожил в России, ну, так просто нельзя было прожить. Он поступил в Университет дружбы народов. А учитывая, что он поступил туда после Оксфорда в Англии, то, в общем, проблем не было, он хорошо учился, и через год они поженились.

С. КОРЗУН: Ну, конечно, в Оксфорде марксистско-ленинскую философию хорошо преподавали. Это понятно. Поэтому проблем и не могло возникнуть. (Смех). Лен, может быть, вопросы неудобные, но какие есть. Мама обиду на папу сохранила, учитывая, что по истории, я сразу так буду коротко естественно в силу традиции мусульманской страны Танзании, у него было еще несколько жен впоследствии.

Е. ХАНГА: Ну, знаете, я не думаю, что… Об обиде надо спросить маму. Но, конечно, это был, ну, мама догадывалась, конечно. Это одна из причин, по которым она отказалась поехать в Танзанию со мной. Потому что она очень образованная женщина, там доктор наук, там женщина свободная, вдруг поняла, что, уехав в Танзанию, она должна изменить образ жизни. И уже она не могла бы заниматься любимой работой и ходить, и делать там то, что она хочет. И главное, что если бы я родилась мальчиком, может быть, она еще и поехала бы, потому что…

С. КОРЗУН: Отец плохо отнесся к родившейся девочке?

Е. ХАНГА: Ну, он да. Он был очень расстроен и даже не поехал в роддом меня забирать. Вообще мама была в очень тяжелом положении. Потому что в тот день, когда я родилась 1 мая, отец отказался ехать в роддом забирать, а моя бабушка, которая помчалась туда, она упала, сломала руку. И мама не знала. Вот она лежала в роддоме и не понимала, почему никто не приходит помочь ей. А что касается обиды. Не знаю. Столько лет прошло.

С. КОРЗУН: А у Вас?

Е. ХАНГА: Нет. Ну, что Вы? Я поехала в Танзанию, я искала свои корни. Я в начале 90-х поехала туда. Меня встретила женщина…

С. КОРЗУН: У Вас специальная стипендия от фонда Рокфеллера, да?

Е. ХАНГА: Совершенно верно. Я писала книжку "В поисках своих корней". И приехала в Дар-эс-Салам, и меня встретила женщина, удивительно похожая на мою маму. Я была потрясена. И она говорила: ой, моя дочка приехала, моя дочка приехала. А я говорю: да, ну, что Вы, какая дочка. Моя мама в Москве. Она сказала: нет. Если бы ты была в Танзании, я бы тебя выкормила, выносила, потому что я третья жена твоего отца. И удивительно, что обе жены очень похожи на мою маму. Что говорит о том, что у моего папы был очень хороший вкус. Ну, и я подружилась с этой женщиной. Я ее называла даже одно время "мама Ханга". Она повезла меня на Занзибар, на остров, где я встретила свою бабушку. Очень была трогательная встреча. Знаете, неловко это все рассказывать, потому что я так часто это говорила. Потому что я боюсь, что некоторые радиослушатели решат, что я вот как испорченная пластинка. Ну, вот меня спрашивают, поэтому я рассказываю.

С. КОРЗУН: Елена Ханга сегодня в программе "Без дураков". Напомню, что в конце Вы определите, было это из бураков, или в поддавки. Вы упоминали об Анне Владимировне Дмитриевой. Давайте ее послушаем, чуть-чуть, кусочек.

Е. ХАНГА: Ой!

А. ДМИТРИЕВА: (В записи) Я думаю, что ей не повезло, потому что я очень рано закончила свою тренерскую работу. Потому что я больше сделала, чтоб довести ее до самых настоящих вершин. С моей точки зрения она была очень талантливой, но она была мне предана и делала все хорошо, только когда я от нее это просила. А как только я перестала просить, и у нее появился гораздо более опытный тренер. Я ее отдала к своему бывшему тренеру Нине Сергеевне Тепляковой, она стала жить своей жизнью. А в спорте это невозможно.

Е. ХАНГА: Ой, у меня сейчас слезы польются.

С. КОРЗУН: Ага, вот почему успеха в спорте не достигли. Теннис. И мама теннисом занималась.

Е. ХАНГА: Понимаете, вот Анна Владимировна, она для меня была настолько всем, что я, начиная с первого класса ,на всех дневниках писала "А.В." – Анна Владимировна. Я ее, вот если скажу, боготворила, это все равно не будет тем словом. Это может быть только между тренером и учеником. Я даже сама не совсем понимала, как так могло получиться. Действительно Нина Сергеевна Теплякова очень опытный тренер была. Но мне настолько стал неинтересен теннис. Я уже играла так как-то уже…

С. КОРЗУН: Вот после Анны Владимировны?

Е. ХАНГА: Да, после Анны Владимировны уже все. Это было бессмысленно, я была обречена. Потому что если бы Анна Владимировна мне говорила: прыгни до Луны, я бы прыгнула легко. А играть, потому что надо, потому что надо выиграть это или то. Я сейчас не буду обсуждать, что мне там таланта не хватило. Ведь можно и без таланта, только на энтузиазме что-то сделать. Но мне кажется, что если бы Анна Владимировна была бы моим тренером, я могла бы абсолютно все сделать. И я помню, я включала телевизор. Она же ушла из тенниса в телеведущие. И я просто не могла заснуть в те дни, когда ее не было. А когда она была для меня просто счастьем.

С. КОРЗУН: А сегодня у Анны Владимировны большой день. Там изменения в программной политике канала, на котором работает. Канал "Плюс Теннис" образовался.

Е. ХАНГА: Да.

С. КОРЗУН: Чтоб не давать лишней рекламы. И не смотря на это, Анна Владимировна любезно согласилась как раз вот слова сказать в этот адрес. Дочку под теннис затачиваете? Елизавету Анну.

Е. ХАНГА: Ой, Вы знаете, это большая проблема. Да, Елизавета Анна.

С. КОРЗУН: Кстати говоря, как в паспорте будет записана?

Е. ХАНГА: Елизавета Анна.

С. КОРЗУН: Так и записано пока в свидетельстве о рождении?

Е. ХАНГА: Да, конечно. Елизавета Анна.

С. КОРЗУН: Игоревна.

Е. ХАНГА: Просто я хотела назвать.

С. КОРЗУН: Елизавета Анна Игоревна.

Е. ХАНГА: Я хотела назвать ее в честь Анны Владимировны Дмитриевой – Анна. А муж хотел назвать в честь своей бабушки Елизаветы. Мы долго спорили и пришли к компромиссу – Елизавета Анна, а почему нет.

С. КОРЗУН: В общем уменьшительных много и от одного, и от другого. И можно как кому…

Е. ХАНГА: А я теперь ее зову "Лизанна".

С. КОРЗУН: Лизанна.

Е. ХАНГА: Да, Елизанна.

С. КОРЗУН: Сколько, 4 уже?

Е. ХАНГА: 4,5. И вот, кстати, о комплексах. Вот то, что я - не состоявшаяся теннисистка, я еще когда была беременная представляла, как она будет играть гораздо лучше, чем сестры Вильямс. И Анна Владимировна мне говорила, чтобы я так не концентрировалась. Когда родился ребенок, я сразу стала ей говорить: вот ты будешь играть в теннис, вот ты будешь играть в теннис. И все вот эти вот игрушечки теннисные, и эти как их, во что я одевала ее, все теннисное. Как Вы думаете, чем закончилось? Как только я решила отвести ее на теннис, она сказала: я в теннис не буду играть никогда. Точка. И сейчас, когда я включаю "ЮС оупен", или "Австралия оупен" и говорю: посмотри, она говорит: никогда.

С. КОРЗУН: Елена Ханга "Без дураков" на "Эхе Москвы". Книга "Про все". Да, собственно и эфир про все. Ну, в разминку слушателям, чтоб не завяли, вопросик один, очень, очень простой, но с маленькой, маленькой подковыркой я задам, и кто первый ответит по телефону на него правильно, тот и получит эту книгу с автографом Елены Абдулаевны Ханги. Елена Абдулаевна была первым человеком в эфире телевидения, которая, правда, покраснев, как признается в книжке, произнесла слово "Презерватив", да еще в родительном падеже. В какой программе это было? Вот собственно вопрос.

Е. ХАНГА: (Смех). Вопрос на засыпку.

С. КОРЗУН: Да, вопрос на засыпку. А наши телефоны 783-90-25, один используем… Я тоже сегодня, у меня премьера в эфире… Или оба телефона, по любому. 783-90-25 или 26. Первый, давший правильный ответ на этот вопрос, получит книгу Елены Ханги про все. Понятно, что про телевидение и про эту программу тоже будем говорить, огромный слушательский интерес к этой программе, ничего тут не поделаешь.

Е. ХАНГА: Уже программа уже прошла, сколько лет.

С. КОРЗУН: Ну, что ж, телефонные звонки уже есть у нас? Добрый вечер, слушаем Вас. Здравствуйте, как зовут Вас?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Александра. Так смешно.

С. КОРЗУН: Какая программа?

Е. ХАНГА: "Про это".

С. КОРЗУН: Нет, Александра. Нет. Спасибо. Добрый вечер, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня Александр зовут. Это "Взгляд"?

Е. ХАНГА: Точно!

С. КОРЗУН: Все, Александр, попали. Это программа "Взгляд". Смотрели тогда, или просто догадались?

АЛЕКСАНДР: Смотрел, конечно.

С. КОРЗУН: Смотрели.

Е. ХАНГА: Это был эфир с Листьевым, как сейчас помню.

С. КОРЗУН: Вам бонус. Ваш вопрос Елене Абдулаевне, которая здесь в эфире, помимо книги еще.

АЛЕКСАНДР: К Елене Абдулаевне?

Е. ХАНГА: Можно просто Лена.

С. КОРЗУН: Лена, да.

АЛЕКСАНДР: Есть вопрос. Лена, вот скажите, вам Дана не надоела?

Е. ХАНГА: Да, ну, что Вы? Дана как колокольчик. Как она может надоесть. Она веселая. Она приходит на работу, все начинают тут же смеяться. Она развлекает это просто нон-стоп.

С. КОРЗУН: Спасибо, Александр. Не кладите трубочку, фиксируем номер Вашего телефона. Книга Ваша, и Елена соответственно подпишет эту книгу, когда это будет возможно по ходу эфира. "Про это", очень много вопросов самых различных. Ну, начну с самых… Мы все вопросы, да, задаем. Анатолий, инженер из Петербурга, сообщение, пришедшее по интернету: "Вам сейчас не стыдно за то, что Вы портили наших детей, нашу молодежь? Зачем Вы это делали?"

Е. ХАНГА: Ну, я, честно говоря, не считаю, что наша передача кого-то портила. Я готова обсуждать, насколько профессионально я это делала. Были там какие-то промахи, или нет. Согласна. Но то, что как идея такая передача была важна и общеобразовательна, я убеждена. Кстати, эту передачу закупили два года назад МузТВ и повторили ее. Это, по-моему, очень редкий случай, когда ток-шоу повторяют, спустя несколько лет. Что говорит о том, что она все-таки была важная. Мы приглашали туда психологов, мы приглашали туда врачей, психотерапевтов. Что касается опять же детей, передача шла около часа ночи, и поэтому обвинять нас, что мы выходили в какое-то дневное время, и случайно дети могли там это увидеть, невозможно.

С. КОРЗУН: Лизанне, когда расскажете "про это"? И будете ли вообще?

Е. ХАНГА: Ой, не знаю. Ну, придется, ой, не знаю. Это так сложно. Я, наверное, все-таки попрошу свою подругу ближайшую рассказать. Потому что сложно, конечно. Ну, конечно же, книги закуплю. Книги и буду их подсовывать. Оставлять их совершенно случайно на кровати, на столе. Ну, что-то надо делать. Потому что времена меняются. И все это становится все раньше, и раньше.

С. КОРЗУН: Кто был Вашим там шеф редактором?

Е. ХАНГА: Ну, шеф редактором был Андрей Лошак не безызвестный. Прямо скажем…

С. КОРЗУН: Секундочку, пауза, да.

А. ЛОШАК: Вообще вот она действительно отважная женщина, потому что мы все были в этом смысле первопроходцами тогда. И Лена замечательно держалась. Единственное что, конечно, вот сказывалась наша общая такая проблема – это неумение говорить на тему секса. Потому что получалось так, что об этом можно было говорить или каким-то очень детским языком, или матерным. А вот нормальным не получалось. И вот в процессе этой передачи мы все вместе, и включая там и меня, и саму ведущую, Лену Хангу, мы вместе учились говорить "про это".

Е. ХАНГА: Андрюша.

С. КОРЗУН: Ну, научились говорить "про это"?

Е. ХАНГА: Ну, очень в начале сложно было. И мы терялись. Ну, страшно было даже произносить какие-то слова, потому что я, выращенная в то советское время, когда об этом даже с мамой на эти темы не разговаривают. Ну, так на пальцах, в общих чертах мне рассказал. Но вот эта вот знаменитая фраза моей мамы, когда в день эфира она мне позвонила. Она была где-то за границей и сказала: как?! Ты будешь делать передачу о сексе?! Я говорю: да, а что? Ну, что ж ты мне сразу не сказала? Я говорю: А что? Я бы тебе что-нибудь рассказала о сексе. Я говорю: мам, а почему ты мне не рассказала 15 лет назад? Она говорит: а кто же знал, что тебе это пригодится.

С. КОРЗУН: А что Вы еще не знаете о сексе, но хотели бы узнать?

Е. ХАНГА: (Смех). Все Вам расскажи в прямом эфире.

С. КОРЗУН: Нет, если чуть более серьезно. Что это была полезная программа лично?

Е. ХАНГА: Конечно, очень полезна. Ну, во-первых, потому что у нас был доктор Огарков, психотерапевт, который мог объяснить абсолютно все. И с ним было так комфортно, такое впечатление, что ему можно было задать вопрос ну любой, и не стесняться, и не бояться. И мне кажется, что это очень важно. И должна быть такая передача. Сегодня у нас много передач, связанных с сексом, с порнографией, они довольно грубые. Они рассчитаны, они не образовательные. Все-таки мы были приличные, мы старались быть приличными.

С. КОРЗУН: А другие программы смотрели? Они идут и по каналам "ВВС", по-моему, и различные программы о сексе смотрите?

Е. ХАНГА: Нет. Ну, что Вы? Я сейчас ничего, кроме "Принцип домиино", не смотрю. (Смех).

С. КОРЗУН: Да, что Вы. Пересматриваете программы, в которых принимаете участие?

Е. ХАНГА: Да, конечно. Если интересная передача, мне очень нравится. Но если скучная, то нет. А бывает очень неплохие. (Смех).

С. КОРЗУН: Давайте по замечаниям. Илья Раевский, инженер из Самары по интернету. У него есть ощущение, что не хватает Вам чувства самоиронии, Вы слишком серьезно к себе относитесь.

Е. ХАНГА: Ой, ну, ему виднее, конечно же. Спора не получится. Ну, мне казалось, я к себе отношусь с иронией. Но, у нас разные взгляды. Со стороны, наверное, нет. Буду работать над собой. Спасибо за этот комментарий.

С. КОРЗУН: Вилли, литератор из Москвы: "Каждый раз видно в нынешней программе, что Вы не самый доброжелательный, не самый внимательный к людям человек." Насколько правда?

Е. ХАНГА: Ой, опять же, если он так говорит, значит, ему виднее. Но мне казалось, что я очень внимательно слушаю людей, особенно которые искренне рассказывают, которые рассказывают о наболевшем. Когда к нам приходят люди рисоваться, когда к нам приходят люди и привирают, такое тоже случается, когда приходят люди неискренние, мне действительно скучно их слушать. Я понимаю, что они преследуют какие-то цели. Кто-то приходит пиариться, кто-то приходит самоутверждаться. Мне это не интересно. Но когда я чувствую, что человек говорит о больном, то я всегда очень внимательно слушаю.

С. КОРЗУН: По поводу нынешней программы. Вас журналисты уже окрестили одной из самых конфликтных ведущих и рекордсменом по смене соведущих. Но как бы замерять, есть и другие программы, где ведущие менялись, но, тем не менее, Елена Ищеева, Елена Старостина не долго, да, там месяца 4.

Е. ХАНГА: Ну, полгода.

С. КОРЗУН: Дана Борисова. С Даной удобнее работать?

Е. ХАНГА: С Даной работать очень комфортно. И она, на самом деле, ветеран работы на телевидении. Она работала на 1 канале 10 лет. Согласитесь, это дорогого стоит. Поэтому списывать со счетов этот опыт ни в коем случае нельзя. Она веселая. Она не такая легкомысленная, как создавала имидж. Она вообще заложница своего имиджа. Она была в какой-то нише, и к этому привыкли. А на самом деле она очень сообразительная. Я думаю, что у нее очень большой будущее в телевидении. Потому что помимо того, что она симпатичная девушка внешне, она еще и умненькая. Такое редкое сочетание – блондинка, и умненькая. А она просто там, может быть, когда-то это скрывала, когда-то она подыгрывала кому-то, потому что это тоже вот ее провоцируют на этот имидж, и она поддавалась, плыла по течению. Но сейчас, я думаю, в нашей передаче она доказала, что она может делать и серьезные социальные передачи, не только хи-хи, ха-ха. Поэтому с ней очень комфортно.

С. КОРЗУН: Виктор, программист из Сан-Франциско, вопрос по интернету. Создалось у него впечатление, что Вы всегда хотели быть главной в тандеме, а Елена Ищеева стала Вашей конкуренткой. И Вы постарались от нее избавиться.

Е. ХАНГА: Да, ну, что Вы? Ну, что Вы? Никогда. Я считаю, что главным ток-шоу, когда вот люди перетягиваю одеяло на себя, это обрекать передачу на провал. Вы представьте себе. Вы в лодке с каким-то, с партнером. А Вы начинаете грести больше, сильнее, быстрее, и в результате эта лодка просто будет ходить по кругу. И, ну, я не… Настолько я себя комфортно чувствую с любым профессиональным человеком, главное, чтобы этот человек был профессиональным, чтобы у него были те же самые цели, что и у меня. Вообще я сработаться могу с кем угодно.

С. КОРЗУН: Мы звонили Елене Ищеевой, она отказалась комментировать эту ситуацию. Вы бы тоже отказались, если бы попросили что-то спросить у нее…

Е. ХАНГА: Ну, почему? Вот мне звонили с радио. Там я не знаю, может, нельзя называть с какого радио. И Лена, как выяснилось, я не знала, но она была в студии. И мне задали несколько вопросов по поводу ее новой работы. И я пожелала ей всего доброго. И я сказала, что это прекрасно, что она нашла себя. Почему, я бы с удовольствием выступила, и сказала все, что думаю о Лене, тем более, что кроме хорошего, я ничего бы о ней не сказала.

С. КОРЗУН: Стилиста тоже уволили из программы, или это досужие вымыслы?

Е. ХАНГА: Стилиста? Оля Колесникова, моя стилист, работает со мной с передачи "Про это". И если даже она соберется уйти. Я лягу у нее на дороге перед ее машиной и не пущу ее никогда. Если Вы говорите о стилисте Лены Ищеевой, то она ушла с Леной. И это естественно, потому что она ее подруга, и она с ней начинала. Я не знаю, по-моему, они на 1 канале, может быть, работали, но, во всяком случае, она пришла вместе с Леной, поэтому естественно она с Леной будет идти по жизни.

С. КОРЗУН: Про телевидение, про эту программу. Не смущает Вас, что телевидение желтеет заметно, и по программе "Принцип Домино" это тоже заметно? Социально-политических тем нет. Вопрос, кстати, много про это.

Е. ХАНГА: Ой, по поводу социально-политических поспорю. Потому что мы, конечно, не каждый день делаем социально-политические передачи, но такие темы, там связанные с монетизацией мы делали. Темы, "Откуда берется быдло", все темы, связанные с пенсионерами.

С. КОРЗУН: Про дедовщину делали?

Е. ХАНГА: Мы делали "Осенний призыв". Много раз делали. Очень много раз. Настолько много раз, что… И мы собираемся, может быть, сделать еще это. Т.е. не было социальной проблемы там "Боюсь купить квартиру". Вот Вы назовите тему, и я Вам скажу, что мы ее уже делали.

С. КОРЗУН: Социальные, да. А Чечня?

Е. ХАНГА: Нет. Мы политику не трогаем. Я точно скажу. Мы не берем религию, мы не берем политику.

С. КОРЗУН: Это принципы, установки программы

Е. ХАНГА: Это принцип наш. Но все социальные, все, связанное, там "Богатые и бедные", ну, просто вот "Здравоохранение", "Врачебные ошибки", все, что связано с квартирами, все, что связано с возможностью устроиться на работу. "Взятки" тема, "Коррупция" тема ну, все это пройдено. И я была бы очень благодарна радиослушателям, если бы они мне позвонили, ну, к нам на передачу, и предложили бы еще какую-то социальную тему. Мы очень и очень ценим. Да, да. Надо делать еще такие темы "Как вернуть любимого". Ну, не обойтись без этого. Потому что людям это нравиться. А каждый день, каждое утро мы получаем рейтинг, по которому там решают, смотрят ли эту передачу, не смотрят, зависит ли от этого платят там рекламу давать, или не рекламу давать. Поэтому нужно найти ту правильную грань, где вот это вот желтое сочетается с социальным. Вот я думаю, одну социальную передачу в неделю, вот так вот можно продержаться. Потому что если делать каждый день социальную передачу, к сожалению, уйдут люди, ну, это правда.

С. КОРЗУН: Вы как раз отсутствовали в Москве, и собственно на НТВ, вполне по уважительной причине во время смены руководства. Какая-то разница есть для Вас существенная? Ну, вот, скажем, прямого эфира не стало?

Е. ХАНГА: Ну, прямого эфира не стало не из-за перемены власти, а не стало уже с Даной Борисовой. Т.е. мы еще в прошлом году выходили в прямом эфире. Конечно, в прямом эфире работать мне, во всяком случае, гораздо интереснее. Это драйв, это прямая связь с людьми. И ты слышишь тут же реакцию. С одной стороны. С другой стороны, я могу понять руководство. У них там свои какие-то соображения. Там, с третьей стороны, гораздо проще монтировать передачу, она выходит совершенно другой, такой глянцевой, без шероховатостей. Т.е. там есть разные точки зрения, и каждая по себе имеет право на существование. Мне приятно в прямом. Но, я понимаю, почему мы работаем не в прямом эфире.

С. КОРЗУН: Возвращение телевидения, то, что многие замечают в советскую эпоху, не смущает, или вообще нет такого ощущения? Меньше политики острой, хорошо выстроенные новости…

Е. ХАНГА: Ну, если есть, то она другая. Посмотрите, Володя Соловьев, политик. (Смех). Люди голосуют. Ну, да, другие стали. Эволюция. Сейчас все это другое. Сейчас все это больше шоу напоминает. Согласитесь.

С. КОРЗУН: Что нужно предпринять каналу, чтобы Вы по своей воле отказались вести эту программу? Т.е. какие-то цензурные ограничения есть, или могут быть?

Е. ХАНГА: Нет. Вы знаете, у нас нет цензурных ограничений. Ну, мы дневное ток-шоу, есть законы жанра дневного ток-шоу. Это не политические передачи, поэтому там я свое начальство видела там один только раз. Каждый раз, когда новый человек приходит, они там здороваются, знакомятся, и больше мы их не видим. Нет, может быть, это коснется каких-то вечерних шоу, политических, но это надо их спросить. Но мы работаем совершенно, знаете как. Подводная лодка, и мы идем сами по себе. У нас там задраено все. И единственно мы там присматриваемся к рейтингу время от времени, а так…

С. КОРЗУН: Телевидение иногда сравнивается с банкой с пауками. Жесткая борьба идет. Тоже большие деньги, рекламные бюджеты в том числе. По людям это заметно?

Е. ХАНГА: Согласна. По людям?

С. КОРЗУН: Да, Вы в себе замечаете какие-то изменения?

Е. ХАНГА: Ну, телевидение я бы сказала это завод, ну, там ток-шоу, по производству хлеба. И надо давать хлеб, чтобы не происходило, там больной ты, здоровый, хорошее у тебе настроение, плохое…

С. КОРЗУН: О рейтингах имеете представление? Потому что продюсеры имеют несомненно о рейтингах Вашей программы.

Е. ХАНГА: Ну, конечно же, я Вам говорю. Каждый день приходят, и мы расстраиваемся, искренне. Особенно когда мы делаем хорошую передачу, мы в нее душу вкладываем, или там социальная передача…

С. КОРЗУН: Не понятно почему.

Е. ХАНГА: И очень низкий рейтинг. И мы понимаем, что в следующий раз мы не можем себе позволить сделать эту передачу. А потом вдруг выскакивает про колдунью какую-то, про гадалок, и там запредельный рейтинг. Или ты пригласишь, я сейчас не буду называть имен, фигуру. Ну, которая вообще ничего особенного не говорит, но все слушают, открыв рот. Ну, и что делать? Что делать? Ну, обидно, конечно. Ну, нужно, нужно это делать.

С. КОРЗУН: Телевидение, телеведущие – это каста? Многие… прошу Вас прокомментировать, наверное, если захотите, конечно, вопрос о денатурализации телевидения. Это в какой-то степени…

Е. ХАНГА: Что это значит? В каком смысле?

С. КОРЗУН: Ну, это значит, если одну еще метафору. Экран начинает немножко голубеть. И люди с нетрадиционной ориентацией, которых традиционно много в шоу-бизнесе и в бизнесе одежды, они завоевывают телевидение. Ну, журналисты это так представляют. По Вашим ощущениям?

Е. ХАНГА: Ну, Вы знаете, я, честно говоря, мало интересуюсь сексуальной ориентацией коллег. Я их делю на профессионалов и не профессионалов. А что они делают дома, меня это очень мало интересует, особенно если это люди не насаждают там, не выпячивают и не демонстрируют, не заявляют о своей ориентации, меня это очень мало интересует.

С. КОРЗУН: До какой степени простирается Ваша терпимость?

Е. ХАНГА: Терпимость? Есть темы…

С. КОРЗУН: Если дочь вдруг выберет что-то, с чем Вы в корне не согласны.

Е. ХАНГА: Слушайте, ей 4 года и она постоянно выбирает все то, с чем я не согласна. Она не желает делать это, она не слушает… Она вообще меня принимает за подружку, понимаете. Она с глубоким уважением относится к бабушке, а я подружка, которой абсолютно на все можно говорить кокетливо: нет, не хочу, не буду. Так, что, что будет через 10 лет, мне трудно сказать.

С. КОРЗУН: Елена Ханга – гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Проблема терпимости, остаемся в ее рамках, но говорим все сегодня. Да, вот мы сегодня попросили главную японку России что-то Вам пожелать.

И. ХАКАМАДА: Главная японка может пожелать главной афроамериканке чувствовать всегда себя белым человеком в России. Мне кажется, что в последнее время этот вопрос становится очень актуальным.

С. КОРЗУН: С Ириной Муцумовной дружите, или просто она просто гость программы?

Е. ХАНГА: Ну, она очень часто приходит к нам на передачу, и я отношусь к ней с огромным уважением. Не только меня как раз интересует больше не столько ее политическая деятельность, на мой взгляд, она очень мудрая женщина. Особенно ее выступления там на человеческие темы. Там "Кризис среднего возраста". Она так интересно говорила на эти темы, что мне кажется, зря ее зовут только на политические темы. Она очень могла бы многое сказать. И не только на социальные, но вот просто на человеческие темы.

С. КОРЗУН: А к сути. Она вот пожелала Вам чувствовать себя белым человеком. Насколько белым человеком чувствуете вот в этом понимании?

Е. ХАНГА: Ну, понимаете, мне грех жаловаться.

С. КОРЗУН: Не стало ли опасно в России? Один из вопросов был, как Вы себя ощущаете….

Е. ХАНГА: Да, я понимаю. Ну, я себя очень хорошо ощущаю, потому что я родилась в России в то самое время, когда расизма не было. Т.е. были предрассудки, конечно же. Но это было неприличным, демонстрировать это. Если Вам на улице кто-то что-то говорил грубое, там ребенок, например, малообразованный, то его мама обязательно одернет. Вот в те советские времена. К сожалению, сейчас ситуация изменилась. И сейчас Вы буквально по телевидению можете слышать не просто полит не корректные заявления, но и просто, ну, возмутительные заявления. Опять же я не могу жаловаться, но если Вы пригласите африканских студентов, или афророссиян, которые не телеведущие, не пользуются популярностью, вот они Вам расскажут, насколько это стало неприятно и опасно.

С. КОРЗУН: С Америкой сравнить можно в чем-то?

Е. ХАНГА: Я всегда категорически против…

С. КОРЗУН: Потому что корни американские, и по книги. И понятны Ваши высказывания, что собственно Ваши родители бежали от части от этого. Бабушка с дедушкой …

Е. ХАНГА: Да, да, да. Они бежали от расизма в Советский Союз. Но они бежали в Советский Союз в те годы в 30-е годы. А что сравнивать? Что?

С. КОРЗУН: Т.е. проблема не имеет… В Америке имеется эта проблема?

Е. ХАНГА: Есть ли расизм в Америке? Ну, конечно, Вы можете в газетах постоянно читать и по телевизору видеть, как полицейские избили какого-то человека, как кого-то не взяли на работу и т.д. но опять же нельзя сравнивать. Там это не прилично, там можно обратиться к адвокату, там есть… Ну, опять же, это не значит, что там лучше или хуже. Давайте, вот не будем, я и на своей передаче очень не люблю, когда приводят пример Америки. А вот в Америке так-то, а вот в Америке сяк-то. Мне кажется, надо говорить о том, как здесь. А в Америке пусть говорят о том, как там.

С. КОРЗУН: Вы – гражданин двух стран. Похолодание достаточно серьезно в отношении особенно на официальном уровне, да и на не на официальном, как на Вас отражается?

Е. ХАНГА: На мне лично?

С. КОРЗУН: Да. Что Вы по этому поводу думаете?

Е. ХАНГА: На мне лично никак.

С. КОРЗУН: Не возврат ли холодной войны, потому что риторика, мы вспоминаем риторику времен холодной войны.

Е. ХАНГА: Я надеюсь, надеюсь, надеюсь, что этого не будет. Я надеюсь. Ну, мало ли что бывает. Ну, мне кажется, что на самом, самом высоком уровне там все-таки отношения не такие холодные, как на промежуточном уровне. Мне хочется верить так.

С. КОРЗУН: Елена Ханга – гость программы "Без дураков". Кстати говоря, Вы религиозный человек? В семье вообще, по-моему, традиция чуть ли не всех мировых религий, кроме буддизма, по-моему, и индуизма. Да?

Е. ХАНГА: Да. Но я не обсуждаю эти темы. Я считаю, что это интимная тема. И как-то об этом по радио не хочу говорить.

С. КОРЗУН: Тем не менее, Вы писали в книге, я поэтому позволю себе спросить, что для Вас определенным шоком, когда Вам было поручено узнать историю своей семьи, вот ее ветвь еврейскую, Вы как-то осторожно очень к этому подходили…

Е. ХАНГА: Нет, что Вы, нет, не осторожно. Дело было не в этом. Дело в том, что моя бабушка, будучи белым человеком, была отвергнута, как только ее родственники узнали, что она вышла за черного человека. И все эти годы ее семья скрывала тот факт, что у нее там черные дети. И действительно, когда я искала корни своей семьи, я очень осторожно отнеслась к этому, потому что бабушкина, ну, как это назвать, жена брата, когда я ей позвонила, вначале, она мне, так говоря, она мне отказала от дома. Она сказала: не звони нам. Никто не знает, что ты черная. Но все думают, что ты русская. И давай на этом закончим. Но второе поколение, третье поколение, мои ровесники, они узнали обо мне, они мне позвонили. Это совершенно другое поколение. Они совершенно без комплексов. И у нас сложились прекрасные отношения. И они все приехали на единение. Я устроила семью. Объединила там черных родственников и белых родственников. Они все познакомились. И все закончилось хэппи эндом, как в американских фильмах.

С. КОРЗУН: Мы попробовали взять мини интервью у Вашего мужа. Он отказался это делать. Ну, собственно, это секрет Полишенеля.

Е. ХАНГА: Ну, он не любит, когда к нему обращаются с вопросами обо мне. Он считает, что частная жизнь, она на то и частная, чтобы о ней не рассказывать.

С. КОРЗУН: Он слушает программу сейчас, кстати?

Е. ХАНГА: Я не знаю.

С. КОРЗУН: Т.е., может, слушает, может, нет. Обсуждает Ваши эфиры? Обсуждает с Вами?

Е. ХАНГА: Нет, что Вы? Он не смотрит мои эфиры никогда. Но он вообще редко смотрит телевизор. Только там новости какие-то, политические передачи. Но то, что он дневное ток-шоу не смотрит – это совершенно точно.

С. КОРЗУН: Игорь Евгеньевич Минтусов, очень известный в политическом мире, да, и вообще в общественном мире человек, который сам мог быть, и будет практически, наверняка, героем этой программы "Без дураков". А Вы его проблемы обсуждаете?

Е. ХАНГА: Вы знаете, он рассказывает какие-то вещи, но, честно скажу, я мало что знаю. Ну, какие-то вот эпизоды, он мог поделиться. Вот я был там-то, в таком городе, в такой стране. Но, честно говоря, нет. Нет. Я не знаю, чем он занимается. И в этом своя прелесть.

С. КОРЗУН: Наушники наденьте, пожалуйста.

Е. ХАНГА: Да, пожалуйста.

С. КОРЗУН: Вот человек, который слушает Ваш эфир. Добрый вечер.

ЛИЯ ОВЕРОВНА: Добрый вечер.

Е. ХАНГА: Ой, мама, мама, неужели ты нас слушала. Обычно, ты засыпаешь, когда я в "Принципе домино" на 10-й минуте. Признайся.

ЛИЯ ОВЕРОВНА: Ну, как же я могу заснуть.

Е. ХАНГА: Постоянно. Потому что я тебе звоню и спрашиваю, мама, как тебе понравилась передача? А ты говоришь: очень интересная, но извини, я заснула.

С. КОРЗУН: Лия Оливерновна, Вы болели за дочку свою? Что Вы вот можете ей сказать? По этому эфиру. Хорошо держалась?

ЛИЯ ОЛИВЕРНОВНА: Очень хорошо. Молодец.

Е. ХАНГА: Ой, спасибо.

ЛИЯ ОЛИВЕРНОВНА: Стойко.

Е. ХАНГА: Ну, вообще мама меня всегда во всем поддерживала. Она даже бездарные заметки, которые я публиковала в далекой юности, вырезала и наклеивала и показывала в институте всем, умиляясь. Так что у меня в лице мамы такая мощная защита.

С. КОРЗУН: Спасибо Вам огромное. Спасибо. Это была Лия Оливеровна, мама. Мама сейчас в Москве. А папа вообще в Америке или в Москве?

Е. ХАНГА: В Москве, да. Она приехала из Америки. Нет, она продала все. Она приехала из Чикаго, где она преподавала в Чикагском университете сюда, чтобы быть поближе к семье, к внучке.

С. КОРЗУН: Понятно. Ну, что ж. Много вопросов на пейджер, много вопросов, оставшихся и по интернету. Но сейчас я прошу на пейджер прислать только сообщения, как на Ваш взгляд, программа эта была скорее программа "без дураков", или скорее программа "В поддавки". Просто так и пишите "без дураков" или "в поддавки". А номер нашего эфирного пейджера 725-66-33 для абонента "Эхо Москвы". Какие вопросы у нас еще остались? "Были у Вас в России проблемы, связанные с Вашим цветом кожи". Спрашивает Юля из Самары.

Е. ХАНГА: Да, честно скажу, что не было. Но опять же это не о чем не говорит.

С. КОРЗУН: Эпизод сборной КВН США, где-то я вычитал. Это что? Как Вас угораздило?

Е. ХАНГА: (Смех). Да я между прочим была сборной США КВН и, мы участвовали в соревнованиях со сборной СССР. Масляков приезжал с огромной командой. Мы исколесили Америку, Израиль, Германию. Это даже показывали на российском эфире.

С. КОРЗУН: Долго были?

Е. ХАНГА: Долго. А я, кстати, два года назад ездила на 10-летие нашей сборной. Так что я себя считаю квнщицей.

С. КОРЗУН: Получаете удовольствие от того, когда Вас показывают? Насколько Вы честолюбивы?

Е. ХАНГА: Ой, я очень честолюбива. Два, да. Каюсь, каюсь, это плохо. Каюсь. Но просто честолюбие тоже бывает разное. Мое честолюбие, хочется верить, меня заставляет работать и не халтурить, когда есть возможность халтурить, я все равно стараюсь не халтурить, потому что стыдно потом в глаза смотреть людям.

С. КОРЗУН: Если вдруг, не дай Бог, программа прекратится и новой не окажется, чем будете заниматься?

Е. ХАНГА: Ой, ну, что значит, "не дай Бог"? Рано или поздно она закончится. Это понятно. Ну, придумаю что-то еще. Поступлю на психотерапевта. Смежные профессии.

С. КОРЗУН: Кстати говоря, обучение проходили на психотерапевта в Америке.

Е. ХАНГА: Ну, в Нью-Йорке, да.

С. КОРЗУН: Но не закончили.

Е. ХАНГА: Не закончила, да.

С. КОРЗУН: Помогают какие-то знания?

Е. ХАНГА: Конечно. Ну, я не знаю, как насчет знания, но умение слушать и понимать. И ставить себя на позицию другого человека, даже если тебе эта позиция совершенно не приемлема. Вот сегодня я записала передачу под названием "Хочу убить своего мужа", где были женщины, которые там убили своих мужей. И я там старалась понять их. Так что вот я думаю, это работа психотерапевта.

С. КОРЗУН: Любите ли Вы Ельцина? Вопрос от одного из наших. Да, Иван Шаблов. Ваше отношение к Борису Ельцину.

Е. ХАНГА: (Смех). Странный вопрос. Я как-то даже не задумывалась. Я лично его никогда не встречала. Я иногда встречала там в коридорах Останкино его супругу, которая очень тепло здоровалась. Но вот я даже теряюсь, как ответить на этот вопрос.

С. КОРЗУН: Любите ли Вы Путина?

Е. ХАНГА: Не встречала его. (Смех). Ну, как-то любите ли Вы политических деятелей? Я как-то ну там можно обсуждать, как ты относишься к их деятельности. Но я вообще люблю больше маму.

С. КОРЗУН: Кто из людей оказал на Вас решающее влияние, важнейшее в жизни? Ну, мама, понятно. Второй отец. Анна Дмитриева.

Е. ХАНГА: Да, да, да. Анна Дмитриева. Геннадий Иванович Герасимов. Яковлев, к сожалению, ушедший от нас. Ну, были люди, которые учили меня профессии. Не могу не вспомнить Леню Парфенова, как я говорю, что "про это" я узнала не от мужа, а от Лени Парфенова. (Смех).

С. КОРЗУН: Самый нелепый слух о Вас, с которым Вы сталкивались? Ну, помимо того, что в Вашей книге, или в каком-то интервью было о том, что кто-то сидящий на передаче "Про это" сказал: а ты знаешь, она не натуральная блондинка, есть такое ощущение.

Е. ХАНГА: (Смех). Ну, это не слух, это правда. Да, она не натуральная блондинка, да. Вы знаете, я как-то слухи, я настолько равнодушно к ним отношусь. Столько всего писали и столько всего говорили, что если это все слушать, то можно сойти с ума, поэтому у меня такая глухая защита, что я даже…

С. КОРЗУН: За что можете… Вообще дать в глаз можете кому-то?

Е. ХАНГА: Ну, не приходилось.

С. КОРЗУН: Физически, теоретически по характеру.

Е. ХАНГА: Ну, наверное. Наверное. Ну, по характеру нет.

С. КОРЗУН: Или не подать руки?

Е. ХАНГА: Да. Не подать руки, да.

С. КОРЗУН: Или не разговаривать.

Е. ХАНГА: Да, да. Это да.

С. КОРЗУН: За что? Что?

Е. ХАНГА: Ну, за то, что, ну, за подлость. За непорядочность. Могу. Это да.

С. КОРЗУН: Стресс после эфира чем снимаете: алкоголь, сигареты, травка?

Е. ХАНГА: Боже упаси.

С. КОРЗУН: Ну, африканская традиция, мусульманская.

Е. ХАНГА: Нет, Боже упаси. Я никогда не курила вообще сигареты.

С. КОРЗУН: Вас Крупской называли, кажется, в школе, или в редакции "Московских новостей".

Е. ХАНГА: В школе, да, да. да. (Смех). Да, да. В "Московских новостях" очень так я ходила всегда в серых костюмах, с пучком очень такая строгая была. Я всегда мечтала быть секретаршей. Видите, не удалось.

С. КОРЗУН: Ну, все еще впереди. Ладно, какие наши годы.

Е. ХАНГА: Да, закроется "Принцип домино". (Смех). Так кто же меня возьмет уже в секретарши в этом возрасте?

С. КОРЗУН: Вас возьмут. (Смех). Алкоголь?

Е. ХАНГА: Нет, нет. Алкоголь, ну, там вино я могу, красное вино на приеме каком-то выпить. Ну, нет, нет. Как моя мама вообще она засыпает сразу же, когда выпьет, а мне сразу же хочется уехать. Нет.

С. КОРЗУН: Чувство депрессии знакомо Вам, как многим творческим натурам?

Е. ХАНГА: Конечно, знакомо. Конечно.

С. КОРЗУН: В чем выражается, и как выходите? Закрываете все двери и ложитесь там с головой зарываетесь под одеяло, или наоборот…

Е. ХАНГА: Еду к Анне Владимировне.

С. КОРЗУН: Анна Владимировна – универсальный психотерапевт для Вас. Понятно. Старости боитесь?

Е. ХАНГА: Ой, Вы знаете. Один мой знакомый…

С. КОРЗУН: Потому что многие говорят, что вообще деятельность человека – это вообще бегство от старости и есть.

Е. ХАНГА: Знаете, один мой знакомый, Искандер Хакимов, наш бывший шеф-редактор передачи "Принцип домино", у него родился ребенок тогда же, когда и у меня. И он мне сказал: Ленка, ты знаешь, я вообще доживу до 90 лет. Я говорю: почему это? А он говорит: а потому что ребенка надо поставить на ноги. У мен выхода нет. Так и я. После того, как родился ребенок, я понимаю, что хочешь, не хочешь, я должна поставить… Чтобы она вышла замуж, родила внуков и еще проследить, чтобы у внуков было все хорошо. Поэтому я просто отказываюсь стареть. (Смех).

С. КОРЗУН: Майку, которую Вам Малахов подарил "Я люблю Хангу", носите?

Е. ХАНГА: (Смех). Она у меня до сих пор есть, да. И как-то муж искал майку, когда мы ехали куда-то на курорт. Он хотел ее взять. Я вырвала ее, прижала к груди. И сказала: от Андрюши майку, никогда! Она будет лежать у меня на видном месте. Это было очень трогательно, когда он вышел в этой майке на Тэфи.

С. КОРЗУН: Ну, Вы соперничали.

Е. ХАНГА: Вот, вот к вопросу о соперничестве. Вот Вам пример. Андрюша, причем мы с ним познакомились ближе значительно позже. Вначале он надел эту майку. Ну, какие мы соперники. Мы коллеги. А вот то, что вот соперники, это придумывают пресса, это придумывают зрители. А на самом деле слухи о том, как ненавидят друг друга телеведущие, ну, очень сильно преувеличены.

С. КОРЗУН: Опять же или в книге или в интервью доктор Вам сказал: все болезни от желания избегать трудных решений, когда Вы не могли принять. Какое самое трудное решение в Вашей жизни Вы приняли? И у нас уже кончается время эфира. Если это можно вспомнить.

Е. ХАНГА: Я сейчас так быстро не вспомню. А если даже и вспомню, то скорее всего не скажу, потому что это были личные какие-то переживания.

С. КОРЗУН: Сейчас Вы избегаете трудных решений?

Е. ХАНГА: Ой, это каждый день на передаче. Да, нет. Ну, перестаньте. (Смех).

С. КОРЗУН: Елена Ханга, первая гостья программы "Без дураков". Не так много сообщений на пейджер, но, в общем, "без дураков" похоже мы говорили, за что Вас, Елена, я и благодарю

Е. ХАНГА: Спасибо Вам, Елена, за доброе интервью. Я стараюсь избегать прямых эфиров и интервью. Но у Вас было так комфортно. Поэтому с начинанием Вас.

С. КОРЗУН: Спасибо. До встречи со всеми слушателями через неделю, пока.

Е. ХАНГА: Спасибо.