Читая книгу - 2012-10-21

Евангелие от Луки, из главы 7.

ОТЕЦ М. КОЗЛОВ: Рассказ, который мы сегодня слышали, очень короток и, по сути дела, сводится к описанию одного события. Это событие называется коротким словом «чудо». Мертвый сын вдовицы был исцелен, исцелен потому, что женщина просила Христа, потому что произошла эта для нее удивительная радостная и жизнь переворачивающая встреча с Богом на путях ее жизни в минуту самой горькой материнской скорби и отчаяния. По сути дела, сегодняшний рассказ подводит нас к размышлению о том, что есть такое чудо в христианском понимании этого слова. Одно из определений чуда можно дать такое (оно есть в богослужебных книгах): там, где того желает Бог, побеждается, преодолевается закон природы. То есть, чудо есть такого рода вхождение любовью Бога в жизнь человека отдельного, человеческих сообществ или мира в целом, когда им же установленные законы природы на это время, на миг для этого человека или для этих людей преодолеваются. Мы не можем считать Бога связанным им же установленными законами. Он их законодатель и он их владыка. Божья любовь, а не законы природы есть то, что в христианском миропонимании владычествует всей Вселенной.

Далее, говоря о чуде, мы должны указать, что в понимание этого явления христианство резко отличается от языческого или, что то же самое, магического восприятия чудесного. Магическое восприятие, скажем, отчетливо выражается в шаманских практиках, камланиях. Заведомо приведу далекий пример, чтобы никому не было обидно. Древние или современные язычники с копьями и луками бегают вокруг изображения мамонта, быка или, там, бизона, поражают его и имеют надежду, что это действие, сопровождаемое, скажем, жертвоприношениями, гарантирует им успех потом на охоте. Ну, или, как в страшных книжках про средневековую историю читали, какие-нибудь злодеи протыкают булавками изображение ненавистного человека, надеясь, что это каким-то образом дурно отзовется на его здоровье или жизни. В христианском понимании чуда не может быть такого обрядового действия, которое само по себе гарантирует ответ Божий. На чудо можно надеяться, о нем можно просить, в том числе с усердием, не ожидая, что вдруг и автоматически оно произойдет, но никогда нельзя его гарантировать. В чуде встречаются две свободы: свобода человека, который доверяет Богу и возлагает на него надежду, что это преодоление законов природы не только когда-то в древности и с кеми-то великими, но и сегодня в жизни меня, вполне рядового существа, может случиться просто потому, что Он всемогущ, Бог. Но наряду с этой свободой человека предполагается и не может быть никак нами исключена свобода Бога, который волен откликнуться так, как мы его о том просим, откликнуться не так, как мы его о том просим, или ждать и смотреть, как я сам буду бороться, пока я могу и готов сам бороться.

А последним приведем такой пример из жизни широко известного, если, ну, не прямо по прочитанному его жизнеописанию, то хотя бы по произведениям живописи, древнего подвижника Антония Великого. Ну, масса произведений возрожденческой живописи или эпохи Нового времени изображает его в пустыни, борющегося с разного рода искушениями в виде бесов. И в какой-то момент Антоний Великий стал изнемогать. Изнемогать, и упал на землю и стал кричать: «Господи, помоги! Все, сил моих больше нет. Этих страхов, этих зверей, этих соблазнов, которые меня одолевают, я больше не смогу вместить». И тогда он услышал голос с неба, укрепляющий и поддерживающий его, и все вмиг прекратилось. Антоний спросил: «Господи, а почему так долго этого не происходило?» И услышал ответ: «Антоний, я видел, что ты борешься, как добрый воин, и не хотел лишить тебя награды за твою битву». Вот подлинное понимание и подлинный ответ Божий, который состоит в том, что не только и не столько, естественно, да и вообще даже, можно сказать, не здешние земные проблемы человека решает Творец, входя в его жизнь чудом, но он как любящий отец желает ему главной награды – Вечности. И в той мере и тогда входит ему навстречу чудом, когда это поможет человеку эту главную награду или приобрести, или, по крайней мере, не сбиться с дороги, по которой он к ней идет.

Безусловно, еще один момент важно указать, когда мы говорим о чудесном. Никогда чудо не происходит как фокус. И если человек ищет его как того, что в цирке показывают, того, что обещали Чумак и Кашпировский, или того, что описано у Михаила Афанасьевича Булгакова в «Мастере и Маргарите», то и результат будет такой, как в «Мастере и Маргарите». А в Евангелии мы читаем о том, что Ирод, перед тем как осудить Христа, пожелал его видеть и пожелал увидеть некое чудесное событие: ну, чтобы по воде Христос прошел или еще что-то подобное. И перед ним Господь чудес не стал творить, потому что Бог не играет с нами в игры и не исполняет пустых просьб. Если я захочу чуда как Мерседес, который завтра окажется около моего дома, и даже буду, там, сутки молитвы читать об этом и сделаю значимое пожертвование, то не следует ожидать, что фокус произойдет. Чудо в христианском понимании, оно не про это.

И иногда, конечно же, событие происходит быстро и непосредственно, так, как в сегодняшнем описанном Евангелии. Но иногда отзывается вовсе не тем, чего мы, бывает, и безответственно просим. Скажем, сегодня был умерший ребенок, а в жизни у нас бывают люди умирающие или умершие нравственно. И, предположим, мать просит об исцелении, о спасении сына-наркомана или сына-алкоголика, физически существующего на этой земле, но нравственно уже погибающего или погибшего. И тогда ведь она должна понимать, что если она просит, то и цену просимого должно осознавать, и что чудо, скорее всего, будет состоять не в том, что сын завтра проснется вдруг белым и пушистым, таким же милым, славным ребенком с ясным взглядом, каким он был когда-то пять, десять или пятнадцать лет назад. Но что если я прошу о его исцелении, то, скорее всего, без скорбей, болезней, вхождения Бога в его жизнь так, что тому в его этой земной жизни просто не будет, не обойдется. И вот если с таким осознанием чуда мы будем его просить, то тем больше шансов у нас с ним встретиться.

Сегодняшнее Евангелие было прочитано Дарьей Куликовой.