Ознакомиться с делами: Тайна усыновления; Судебные смски - Сергей Бунтман, Антон Орехъ - Кейс - 2015-06-18
Ирина Воробьева
―
22 часа и 8 минут в столице. Всем здравствуйте! Добрый вечер! Это программа «Кейс», лучшая программа на волнах радиостанции «Эхо Москвы». Меня зовут Ирина Воробьева. Все постоянные эксперты в отпуске, в отъезде и вообще прогуливают страшным, наглым образом программу. Поэтому сегодня нет ни Юрия Кобаладзе, ни Юлия Гусмана.
Антон Орехъ
―
Ну, Кобаладзе то известно где.
И. Воробьева
―
Ну, все понятно, да.
А. Орехъ
―
Видео вот эти вот, инстаграммы…
Сергей Бунтман
―
Да, да, да.
И. Воробьева
―
Он от нас сбежал в Санкт-Петербург, да. Но я надеюсь вернется. Те голоса которые вы слышите, конечно же, – это Антон Орехъ и Сергей Бунтман. Добрый вечер!
А. Орехъ
―
Добрый!
С. Бунтман
―
Добрый вечер! Да.
И. Воробьева
―
Да, да, да.
С. Бунтман
―
Ну, сегодня 18 июня, сегодня «Спартак» вернулся из отпуска.
А. Орехъ
―
А это главное…
И. Воробьева
―
Конечно.
С. Бунтман
―
Самое главное подвергается медицинскому обследованию.
А. Орехъ
―
Там идет то, что у нас концепция…
С. Бунтман
―
Я знаю такого доктора, который первым должен осмотреть всех.
А. Орехъ
―
Доктор Лю.
И. Воробьева
―
Это который психиатр или что?
С. Бунтман
―
Это такой…
А. Орехъ
―
Доктор Люшен был такой.
С. Бунтман
―
Да, Люшен, был такой, Сибай, Быстров его боялся страшно.
А. Орехъ
―
Доктор был доктор лю.С. Бунтман
―
Потому что иголками колется.
А. Орехъ
―
Иголками. Он в конце концов лучший по русскому языку.
С. Бунтман
―
Ну да. Он сейчас…
А. Орехъ
―
Потому иголками еще и с прибаутками надо колоть.
И. Воробьева
―
Кошмар какой с чего мы начинаем нашу программу.
А. Орехъ
―
С главного.
С. Бунтман
―
С состояния маниакальной депрессии.
А. Орехъ
―
Иглоукалыванием вводил в состояние маниакально-депрессивного синдрома.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Может, выводил наоборот.
С. Бунтман
―
Там иголки с барман…
А. Орехъ
―
Легендарные бармантанные иглы.
С. Бунтман
―
Да. В общем, все у меня уже смешалось в один ужасный кошмар. Ну, а что же мы сегодня будем разбирать какие-то дела?
И. Воробьева
―
Мы сегодня будем… Конечно же, обязательно.
С. Бунтман
―
Вы их обычно ведь не разбираете.
И. Воробьева
―
Не, не надо.
С. Бунтман
―
Я обычно, я еду, я еду…
А. Орехъ
―
Нет, когда-нибудь они уже разберут дело?!
С. Бунтман
―
После интеллигентной передачи «Дилетант», я еду домой…
И. Воробьева
―
Интеллигентной да, заметь.
С. Бунтман
―
Я еду…
А. Орехъ
―
И тут на тебе…
С. Бунтман
―
И я никогда не успеваю на «Кейс», потому что когда я приезжаю, остается там минуты 3 до конца и вот «А сейчас мы быстро три кейса разберем».
И. Воробьева
―
Ну, да.
А. Орехъ
―
Проголосуем.
И. Воробьева
―
Ну, мы даже иногда не голосуем.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Да, потому что и так все понятно, знаете у нас наши слушатели…
А. Орехъ
―
С нами давно тут все понятно, со всеми.
С. Бунтман
―
Мы слушаем анекдоты. Мы узнаем, чем занят Диггер сейчас.
И. Воробьева
―
Да, кстати, обязательно Диггер запишите, пожалуйста.
А. Орехъ
―
Иногда поем.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Нет, у нас последнее время другая традиция. Значит, мы превращаем наш уютный чатик, я имею ввиду, центр сообщений, куда у нас все приходит отовсюду.
А. Орехъ
―
Я до сих пор пейджером зову.
И. Воробьева
―
Пейджер, пейджер точно, да.
С. Бунтман
―
Уютный чатик это такой угловой…
И. Воробьева
―
Да, да, да. Мы это превращаем в уютный чатик, и обычно начинает проспект Вернадского дом 119, откуда мне всегда передают привет, я не помню список, но там был классный список из чего-то там военных, запитая, евреев и один офицер МЧС. Вот, вы, пожалуйста, мне опять напишите. А дальше, а дальше все… Подождите, а дальше все начинают друг другу приветы передавать, через наш чатик, то есть не нам приветы и не от нас приветы, друг другу.
А. Орехъ
―
То есть это twitter задействован уже?
И. Воробьева
―
Ну, тут все задействовано.
А. Орехъ
―
Это вот то, что у нас называлось легендарным понятием «три таракана вызван».
С. Бунтман
―
Ну да, три таракана вызван. А это у тебя…
И. Воробьева
―
Что такое «Три таракана вызван»? Я еще маленькая я не знаю.
А. Орехъ
―
Ну, когда говоришь скороговоркой твиттер-аккаунт @vyzvon.
С. Бунтман
―
Твиттер-аккаунт@vyzvon.
И. Воробьева
―
А, твиттер-аккаунт @vyzvon.
А. Орехъ
―
Три таракана вызван.С. Бунтман
―
А у тебя какая-то компания совершенно, это как было, в ирландский бар входит священник католический, протестантский, раввин и мулла, бармен поднимает голову и говорит: «Это что, анекдот?».
И. Воробьева
―
Вы что мужики издеваетесь?
С. Бунтман
―
Да, да.
И. Воробьева
―
Да. Ну, что? Я напомню, что для участия в уютном чатике, в нашем, нужно набрать на телефоне номер плюс 79859704545. Это туда можно написать на этот номер смсочку, аккаунт @vyzvon, который пишется через yz, это из «Твиттера».
С. Бунтман
―
Самое время объяснить это…
И. Воробьева
―
Я периодически, кстати, объясняю…
С. Бунтман
―
Не прошло, как говориться…
И. Воробьева
―
Не надо, не надо, я периодически…
С. Бунтман
―
Но без «x».
А. Орехъ
―
Но без иксов.
С. Бунтман
―
Без иксов. Да.
И. Воробьева
―
Да, да, абсолютно. Вот, значит, это можно в «Твиттер» написать, а если вы смотрите сетевизор или слушаете нас в интернете через сайт, можно через них написать и тут уже пишут…
С. Бунтман
―
Вот на этом всегда передача кончается.
И. Воробьева
―
Да, да, да, конечно.
С. Бунтман
―
То есть это занимает всю передачу. Описание уютного чатика…
И. Воробьева
―
Да.
А. Орехъ
―
Подводка вот эта вот. Наши безразмерные подводки коронные.
И. Воробьева
―
А между тем, вы просто не знаете, но на самом деле в нашем уютном чатике уже очень давно развиваются прекрасные отношения между нашими постоянными слушателями.
С. Бунтман
―
Это с 19-го дома по…
И. Воробьева
―
В том числе.
А. Орехъ
―
По проспекту Вернадского.
И. Воробьева
―
Ну, например, смотрите, вот слушатель Джесси Дентон, который живет в Санкт-Петербурге, мы знаем его, да…
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Да, да, замечательный человек. Это, один из самых уважаемых мною людей.
И. Воробьева
―
Да, вот. А вы помните, где его застал наш коллега Сева Бойко? В Саратове. А кто живет в Саратове? Диана из Саратова. Вот теперь Джесси Дентон все время передает привет Саратову.
С. Бунтман
―
То есть Джесси Дентона видели лично? Вот мы были в Саратове.
И. Воробьева
―
Да, да, Сева видел их и фоткал.
С. Бунтман
―
Мы не видели ни Дианы, Джесси Дентона не видели.
И. Воробьева
―
Нет, нет, нет, недавно.
А. Орехъ
―
Я помню, был такой, очень бойкий мужчина с внуком, которые нас настигли и все предлагали угостить, съездить попариться, отдохнуть.
С. Бунтман
―
Там был замечательный человек, который долго преамбулы говорил: «Вот, вы извините, я вам задам такой вопрос, ну вот может быть неудобно», - мы уже уезжали, когда у нас флаг срезали, - «неудобно, может я задам», - на крыльце мы сидели. Вот такая прелюдия, ну потом говорит: «Ну все таки, все таки, Евгений Григорьевич Ясин, ну, он работает на Америку?» Я ему говорю: «Нет».
А. Орехъ
―
Да, коротко.
С. Бунтман
―
«Ну, слава Богу, ну, слава Богу».
А. Орехъ
―
Я всегда люблю вот такие длинные заходы и короткий ответ, но тут неожиданное было развитие сюжета, потому что человек то должен был разочароваться, ну, так как…
С. Бунтман
―
Ну, слава Богу! Ну, слава Богу!
А. Орехъ
―
А он как раз обрадовался. Так.
С. Бунтман
―
Ну.
И. Воробьева
―
Ну, хорошо, ладно.
А. Орехъ
―
Попробуем?
С. Бунтман
―
Что попробуем?
И. Воробьева
―
Так вот…
И. Воробьева
―
Нет, нет, как сразу. Сначала Альберт из Тропарево, Вернадского 119…
А. Орехъ
―
Я тоже, я тоже, слушай, все равно, как говорят гостям нельзя открывать этот самый потому что, чтобы они там не смотрели…
И. Воробьева
―
Ну, конечно.
С. Бунтман
―
Почему театр…
А. Орехъ
―
А у нас больше ничего не происходит, они все читают…
И. Воробьева
―
Как? Я вам читаю, вот Альберт…
А. Орехъ
―
А я тоже раз так…
И. Воробьева
―
А вы Альбéрт или Áльберт? Вот напишите мне. Из Тропарево.
А. Орехъ
―
Я бы назвал его Эл, Эл, Эл из Тропарево.
И. Воробьева
―
Он нам пишет: «Привет от лица», - точнее…
С. Бунтман
―
Тропарево…
И. Воробьева
―
Ну, послушайте, ну подождите, ну Вернадского 119, ну я же вам обещала, да, а в ответ на это…
С. Бунтман
―
Вернадского 119 – это Вернадского 119, что вы мне рассказываете…
И. Воробьева
―
Да, все правильно. А в ответ на это студенты-евреи передают привет улице Вернадского из Куркино, северо-западный административный округ. Петр из Москвы пишет. Понятно.
С. Бунтман
―
Отлично.
И. Воробьева
―
Точно вот, Маша пишет: «Айрата давно не слышно». Слушайте, точно, Айрат куда-то пропал, наш постоянный слушатель. Ай-яй.
С. Бунтман
―
Никуда он не пропал.
И. Воробьева
―
Да? Пишет? Мне почему-то…
С. Бунтман
―
Да, нормально все.
И. Воробьева
―
Он наверно меня разлюбил, поэтому мне не пишет.
С. Бунтман
―
Наверное.
А. Орехъ
―
Так бывает.
И. Воробьева
―
Айрат, вернитесь.
А. Орехъ
―
Да, девушки, так бывает. Айрат ждал и терпел довольно долго…
И. Воробьева
―
Мне вот тут, есть еще Артем из Ростова-на-Дону, Евгений из Пензы и где-то Рупрехт должен появиться уже.
С. Бунтман
―
Ну, это вообще…
А. Орехъ
―
Я должен сказать, что Евгений из Пензы есть не только у тебя.
С. Бунтман
―
Это у нас, эти самые, как сегодня еще тут нас все годовщина Ватерлоо. Это такие…
А. Орехъ
―
Вот с тех пор да.
С. Бунтман
―
Это ворчуны, которые со времен революционных войн еще, да.
А. Орехъ
―
Наполеоновских войн.
С. Бунтман
―
У нас все Евгений из Пензы, Артем из Ростова-на-Дону. Это все знаешь…
А. Орехъ
―
Старая. Старая гвардия.
И. Воробьева
―
Да. Дигер, Джесси Дентон, да, Рупрехт, да, да, да.
С. Бунтман
―
Да, да, да, все они, да.
И. Воробьева
―
Еще Маша из Южного Тушино, я ее жду очень.
С. Бунтман
―
А Маши я не знаю.
И. Воробьева
―
А вот я знаю Машу из Южного Тушино, она все время мне пишет.
С. Бунтман
―
Южное Тушино знаю.
И. Воробьева
―
Да, а Машу не знаете.
С. Бунтман
―
Слушай, а у нас это самое, открытие арены какое Южное Тушино или какое?
А. Орехъ
―
Ой, ну это самое…
И. Воробьева
―
Нет.
А. Орехъ
―
Аэродром-то этот где?
И. Воробьева
―
На станции метро «Тушинская»
А. Орехъ
―
Это мы знаем.
И. Воробьева
―
Ну, я не знаю, кстати говоря, какое там Тушино, но Планерная – это Северное Тушино.
С. Бунтман
―
А какие взаимоотношения между северным и южным?
И. Воробьева
―
Знаете, периодически напряженные.
А. Орехъ
―
Война севера и юга…С. Бунтман
―
Тринадцатой параллели, либо какая там у них… Демаркационная линия.
А. Орехъ
―
Я проходил. Да.
И. Воробьева
―
Да? Ну, все, можно начинать, да?
А. Орехъ
―
Но я бы не торопился. Куда так торопиться? Да и зачем?
С. Бунтман
―
Южное Тушино, ты считаешь, – это конфедерация, да?
А. Орехъ
―
Федерация.
С. Бунтман
―
А северный союз?
А. Орехъ
―
Генерал Ли.
С. Бунтман
―
Генерал Ли, это генерал Гранд.
А. Орехъ
―
Генерал Гранд…
И. Воробьева
―
А Рупрехта-то забанили.
А. Орехъ
―
Кто забанил? В черном? В черняшечку упал?
И. Воробьева
―
Я нашла его там.
С. Бунтман
―
… его…
А. Орехъ
―
О! Ну, это какие-то… это…
С. Бунтман
―
… без Рупрехта-то?
И. Воробьева
―
Ну, конечно, я его вытащила.
А. Орехъ
―
Бездушные коллеги какие-то. Надо порыть, может там и Тушино есть и все.
И. Воробьева
―
Может быть, и Айрат туда упал тоже.
А. Орехъ
―
Вот. Слушайте, а ведь черный список, может, ведь любой из ведущих пополнить? Правильно?
С. Бунтман
―
Правой кнопкой мыши.
А. Орехъ
―
Конечно, тут достаточно одному просто найтись в наших рядах кроту…
И. Воробьева
―
А дальше…
А. Орехъ
―
Он перекидает всех туда.
И. Воробьева
―
Вот, вот. А дальше Рупрехт пишет: «Неужели вы Ирина хотели мне прогул поставить?». Нет, как раз таки не хотела. А еще у нас есть чудесная слушательница, из Пензы, Вера, она работает на вокзале голосом, вот этим который все объявляет. Она как это называют…
С. Бунтман: … 4
―
й пребывает. Да.
И. Воробьева
―
Вот. Она прекрасна. Да, да.
А. Орехъ
―
Слушай, а телефон есть ее?
И. Воробьева
―
Так есть, да.
С. Бунтман
―
Ты хочешь, чтоб объявила, да?
И. Воробьева
―
Нет, я не буду ее объявлять. Зачем?
С. Бунтман
―
Я передаю привет…
И. Воробьева
―
А зачем тебе?
А. Орехъ
―
У меня завтра ночной эфир. Мне надо заполнять его контентом хорошим.
И. Воробьева
―
Да? Вера, Вера, пожалуйста, завтра появитесь в ночном эфире у Антона Ореха.
А. Орехъ
―
Ну как минимум да.
И. Воробьева
―
Да, он вас очень ждет.
А. Орехъ
―
Это я, как называется, пиши слова, я, может, телефончик запишу. Потому что там есть, например… О, слушайте, давайте я воспользуюсь служебным положением, что я это самое балду то, у меня как раз через час…
С. Бунтман
―
А, слушай, подожди…
А. Орехъ
―
Смотрите, мне изумительный писал, изумительные, действительно очень интересные по содержанию смсы, мне через «Твиттер», мне слал Эндрю Штольц.
С. Бунтман
―
Так.
И. Воробьева
―
Но он есть такой, да.
А. Орехъ
―
Мне с ним вот нужно созвониться, если он пришлет, Штольц, телефон реально. Это вот я не шучу. Если он каким-нибудь образом услышит, пришлет телефон, я ему завтра позвоню сам, я ему позвоню, не он мне, а я ему.
И. Воробьева
―
Смотри, если вдруг не пришлет, это не проблемы, мы завтра его найдем в «Твиттере», он потому что с «Твиттера» пишет.
А. Орехъ
―
Я понимаю, он мне… Я знаю, что он пишет из «Твиттера», просто у меня нет… Ну я же не могу через «Твиттер» с ним общаться вот так, а мне нужно…
С. Бунтман
―
Да и Штольц.
И. Воробьева
―
Мы его найдем.
А. Орехъ
―
Не Обломов.
С. Бунтман
―
Не Обломов же.
А. Орехъ
―
Обломов с дивана…
С. Бунтман
―
Алло.
А. Орехъ
―
И голосом Веры из Пензы скажет…
С. Бунтман
―
А у тебя для Веры есть блям-блям-блям, чтоб Вера из Пензы тебе блям-блям-блям.
А. Орехъ
―
Слушайте, была бы Вера из Пензы мы и блям-блям-блям сделаем.
С. Бунтман
―
Внимание.
А. Орехъ
―
Не дразнитесь.
С. Бунтман
―
Я не дразнюсь.
А. Орехъ
―
Вот. Ну что? Повисла неловкая пауза.
И. Воробьева
―
Все? Все, можно уже? Можно?
А. Орехъ
―
Дальше тянуть, дальше тянуть нельзя.
И. Воробьева
―
Ну, слава Богу. А то у нас тут пишут: «Вы работать вообще будете?»
С. Бунтман
―
Что значит работать? А мы что делаем?
И. Воробьева
―
Пришли работать или что?
С. Бунтман
―
А мы что делаем? Мы что делаем? Кто написал? В черный список. Сейчас же.
А. Орехъ
―
Этого, вот этого.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Последнего кто был.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Неважно мужчина или женщина.
С. Бунтман
―
Который обвиняет нас в тунеядстве.
А. Орехъ
―
Black list.
С. Бунтман
―
Совершенно верно.
А. Орехъ
―
Синее письмо.
С. Бунтман
―
Black list. Да, синее письмо.
А. Орехъ
―
Синее письмо.
С. Бунтман
―
Синее письмо, да.
А. Орехъ
―
«Подручных Хадсакера»...
С. Бунтман
―
Да, да, да.
А. Орехъ
―
Синее письмо.
И. Воробьева
―
Прекрасное сообщение от Павла из Дубны, который только что приехал с набережной Волги, занимался фотосъемкой закатов. А я уже видела, я в «Фейсбуке» читаю Павла и видела эти закаты.
С. Бунтман
―
Я тоже читаю. Я тоже читаю.
И. Воробьева
―
Да, я даже лайк уже поставила.
С. Бунтман
―
Я тоже читаю.
И. Воробьева
―
Да, да. Очень смешно, когда приходит сообщение: «Привет всем из Нью-Йорка», - за подписью Денис, а префикс телефона – Республика Башкортостан. Обожаю такие вещи.
С. Бунтман
―
Ну, это да, ну Нью-Йорк – это новейший Йорк.
А. Орехъ
―
Это Хакер Хэлл.
С. Бунтман
―
Да, это Хакер Хэлл.
А. Орехъ
―
Не может вот так вот скрестить…
С. Бунтман
―
А там это проходит просто через массы, совершенно.
А. Орехъ
―
Трансатлантический кабель через Уфу.
С. Бунтман
―
Да, мы же все смотрим, да.
А. Орехъ
―
Через Уфу тянули.
И. Воробьева
―
Уфу? Через уху.
С. Бунтман
―
А там просто, а ты знаешь, в Башкортостане просто склеенные скотчем два телефона.
И. Воробьева
―
Ого.
С. Бунтман
―
Там лежат.
И. Воробьева
―
Вот сейчас я пытаюсь представить просто это все.
С. Бунтман
―
Да, я просто сейчас, я уже не могу, я досмотрел четвертый сезон «В поле зрения». Вот только, только.
А. Орехъ
―
Насмотрелись там вот этих всех.
С. Бунтман
―
Я еще под впечатлением. Да, да, да.
А. Орехъ
―
Связанных скотчем телефонов, попарно.
С. Бунтман
―
У нас новый номер. У нас новый номер. У нас новый номер. Да.
И. Воробьева
―
Хорошо, все значит. «Привет Лианозово, Алтуфьево и Бибирево, Александру Плющеву в частности». Александр Плющев в Питере, в Питере он.
А. Орехъ
―
Они явно из Алтуфьево и Бибирево
И. Воробьева
―
Да. А дальше подпись прекрасная: «Слабая альтернатива Айрату, Марат из Казани». Марат, вы прекрасны, не переживайте.
С. Бунтман
―
Марат – это отдельно, Айрат отдельно.
И. Воробьева
―
Да, не надо путать.
С. Бунтман
―
Мы же не путаем Марата и Айрата.
И. Воробьева
―
А, между прочим, некоторые наши гости, гости моих эфиров в том числе, у меня в субботу были больничные клоуны, в эфире программы «Чувствительно» Костя был.
С. Бунтман
―
Ой, это замечательно.
И. Воробьева
―
Вот, теперь значит, Косте понравилось, он хочет попадать во все программы «Эхо Москвы», он пишет: «Для контент ночного шоу предложить тему «Больничные клоуны». Костя из Москвы».
С. Бунтман
―
В «Открывашку» не хочет Костя?
И. Воробьева
―
Я думаю, что хочет. Я ему предложу, напишу обязательно в «Facebook».
С. Бунтман
―
В «Открывашку» сам Бог велел.
И. Воробьева
―
Или, Кость, ты меня слышишь? Напиши мне, пожалуйста, в «Facebook». Я думаю, что мы все сделаем.
С. Бунтман
―
Да, ну все договорились.
А. Орехъ
―
У нас по ночам своих клоунов…
И. Воробьева
―
Нет, это профессиональные клоуны, хорошие, классные чуваки.
С. Бунтман
―
Нет, нет, это хорошие, очень хорошие, чудесные совершенно.
А. Орехъ
―
Слушайте… я вот сейчас предлагаю потянуть время, еще немножко, 43 секунды…
И. Воробьева
―
Да, да, я специально, да.
А. Орехъ
―
Будет 22:22:22
И. Воробьева
―
Мои любимые цифры на всех…
А. Орехъ
―
Будет 6 двоек, тогда мы…
С. Бунтман
―
В это время произойдет коррекция.
И. Воробьева
―
Коррекция?
С. Бунтман
―
Да, коррекция.
И. Воробьева
―
Так, а что будет?
С. Бунтман
―
Исправление всего мира. Всего мира. Исправление всего мира.
И. Воробьева
―
Хорошо, тогда мы сейчас подождем.
С. Бунтман
―
Да, искусственный разум.
И. Воробьева
―
Да, да, да. «Дальше тянуть нельзя», - кричат они и тянут дальше. Джесси Дентон.
С. Бунтман
―
Все, исправляем репутацию, Тоня Самсонова.
И. Воробьева
―
Нет, еще нет.
С. Бунтман
―
Из паба.
И. Воробьева
―
Подождите, вы не понимаете…
С. Бунтман
―
Тоня Самсонова из паба.
И. Воробьева
―
Обязательно.
А. Орехъ
―
Это ты?
И. Воробьева
―
Да.
А. Орехъ
―
Покаж.
С. Бунтман
―
Ну-ка.
И. Воробьева
―
Что? Что такое? Орехъ просто тебя в «Фейсбуке» нету.
А. Орехъ
―
Меня нигде нет, это здесь только.
С. Бунтман
―
… не видно.
А. Орехъ
―
Я главное мышью своей…
И. Воробьева
―
Что такое? Нет, главное, открыла свой «Facebook», а там моя фотография, и они начали смотреть. Нормально вообще?
С. Бунтман
―
Нормально.
А. Орехъ
―
Вот, мне вот эту надо было дать.
И. Воробьева
―
Так я ее сегодня только вывесила. Алло, Орехъ, ты что?
А. Орехъ
―
Алло!
И. Воробьева
―
А другие, значит, были плохие, да?
А. Орехъ
―
Вот это не хорошая, вот эту надо…
И. Воробьева
―
Хорошо, эту я тебе тоже распечатаю. 22 часа 22 минуты 22 секунды! Все!
А. Орехъ
―
Ура!
И. Воробьева
―
Ура, ура, ура!
А. Орехъ
―
Так, ну, все, работаем, работаем, да.
С. Бунтман
―
Тоня Самсонова.
И. Воробьева
―
Тоня Самсонова, Тоня Самсонова с кейсом, как раз таки, «Подчистить репутацию».
Антонина Самсонова
―
Спустя год после введения на территории Евросоюза закона о праве на забвение, с сайтов британских газет и из выдачи в поисковике «Google» стали исчезать статьи и ссылки. По решению суда люди могут потребовать удалить о себе из интернета информацию, которая больше не является актуальной или порочит их репутацию. В частности, по решению суда газете «Дейли Телеграф» пришлось удалить статью от 2008 года об ученике британской школы-пансиона «Харроу», который, как сообщалось в публикации, поздно вернулся в пансион и в состоянии алкогольного опьянения, ездил по лужайкам школы на «Мазератти», которую ему купили родители. В качестве наказания, говорилось в статье, родители лишили школьника «Мазератти», поменяв машину на дешевый серебряный «Миникупер». Спустя семь лет выросший школьник Алекс Фиаллос подал в суд на «Google» с требованием удалить статьи о его юных годах, порочащие его нынешнюю репутацию. И теперь, если человек захочет поискать в «Гугле» информацию об Алексе Фиаллосе, и впишет в поисковый запрос его имя, он не увидит статьи из газеты «Дейли Телеграф».
И. Воробьева
―
Вот вам и право на забвение.
С. Бунтман
―
Ира, Ира, это у нас… Это же наша какая-то тема…
И. Воробьева
―
Да, да, право на забвение, да.
С. Бунтман
―
Право на забвение.
А. Орехъ
―
Но, а мы ноги в руки, давайте.
С. Бунтман
―
Нет, ну это типичная история депутата Государственной Думы, когда…
И. Воробьева
―
Да.
А. Орехъ
―
… катался по лужайке на «Мазератти»…
И. Воробьева
―
Который пытается доказать всем что он гетеросексуал. Это проблема, понимаешь, проблема. «Я люблю женщин, - кричал он, - я люблю женщин. Почему вы не пишете это в интернете?»
С. Бунтман
―
Ему стали верить еще меньше.
А. Орехъ
―
Депутат Государственной Думы от «Справедливой России» Алекс Фиаллос…
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Требует, на каком-то там, извините, прости Господи, дермовом «Миникупере»…
И. Воробьева
―
Ой, ой, ой.
А. Орехъ
―
Ездил вместо клевой тачилы, «Мазератти», вот он, конечно, ему теперь стыдно за все, он стыдиться «Миникупера».
И. Воробьева
―
А вообще, ну как бы, по сравнению с…
А. Орехъ
―
Чуваки, он стыдиться…
С. Бунтман
―
Он стыдиться того…
А. Орехъ
―
… ему не то, что он пьяный….
С. Бунтман
―
Он стыдиться той несправедливости, которой совершили над ним родители…
А. Орехъ
―
Это детская травма.
С. Бунтман
―
Надругавшись над детской душой… Они надругались, отобрали у ребенка его «Мазератти» и дали какой-то «Миникупер».
А. Орехъ
―
Вот это вот даже одно слово здесь написано «Миникупер»…
И. Воробьева
―
Серебряный «Миникупер».
А. Орехъ
―
Серебряный.
С. Бунтман
―
Притом он чистого, как ты понимаешь, он из чистого серебра. Дорогой был бы золотой, понимаешь.
А. Орехъ
―
Вместо золотого «Мазератти» выдали дешевый серебряный «Миникупер», в одно слово. Вот, да.
И. Воробьева
―
Слушайте, а нам тут вообще…
А. Орехъ
―
Издеваются над детской травмой.
С. Бунтман
―
Нет, это просто виноваты трудные подростки. Это виноваты родители. Это всегда.
А. Орехъ
―
Слушайте, а вы на чем сошлись, когда право на забвение.
И. Воробьева
―
Мы сошлись на…
А. Орехъ
―
Ну, как там? Не, ну, я знаю, не вынесли решение, но…
И. Воробьева
―
Мы начали и закончили, собственно эту тему… Нет, нет, там все прекрасно. Мы начали и закончили эту тему одним словом – трэш.
А. Орехъ
―
А ну это да.
С. Бунтман
―
Пришел, пришел здесь, пришел Соломин…
И. Воробьева
―
Представляешь, Соломин, весь такой правильный, такой весь ммм…
С. Бунтман
―
«У меня одно слово, у меня одно слово», тут все уже напряглись, готовы запикивать, запикивать тут все, все звукорежиссеры…
И. Воробьева
―
Он так еще поглядывал на звукорежиссера, подмигивал…
С. Бунтман
―
«У меня одно слово», - открывает рот, сейчас оно будет пи-бип, нет, - «трэш».
И. Воробьева
―
Да, и на этом же слове мы таки и закончили.
А. Орехъ
―
Ну, в общем, тут, конечно… А что они хотят то? То есть что м …
С. Бунтман
―
А что, в чем дело то?
А. Орехъ
―
Что справедливо, что …
И. Воробьева
―
Ну, справедливо ли…
С. Бунтман
―
В чем суть то? Подожди, я как-то увлекся серебряным «Миникупером».
А. Орехъ
―
Спустя год... А, ну, нельзя теперь найти Фиаллоса нигде.
И. Воробьева
―
Судя по тому, что его нельзя нигде найти, суд он выиграл.
А. Орехъ
―
Значит суд да. Суд да.
С. Бунтман
―
Выиграл?
И. Воробьева
―
Да, суд он выиграл.
С. Бунтман
―
Да, нет.
И. Воробьева
―
Это не первый раз такая история, я вот приводила ее в пример.
А. Орехъ
―
Это же моральная и нравственная деградация западного общества и это все…
С. Бунтман
―
У нас над этим серьезно размышляет Госдума, а не просто какой-то суд.
А. Орехъ
―
… даже…
С. Бунтман
―
Районный суд.
А. Орехъ
―
Какой-то… Неизвестно даже какой.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Газета есть только.
С. Бунтман
―
Точно совершенно, за взятку.
А. Орехъ
―
Нету.
С. Бунтман
―
За взятку.
А. Орехъ
―
Уж конечно не за так.
С. Бунтман
―
За взятку.
А. Орехъ
―
Уж конечно не за так.
С. Бунтман
―
За взятку.
И. Воробьева
―
«Дейли Телеграф», чего вам?
А. Орехъ
―
«Дейли Телеграф», это мы знаем.
С. Бунтман
―
Нет, за взятку.
А. Орехъ
―
Нет, нет, это пансион «Харроу».
С. Бунтман
―
Понятно все. «Харроу», конечно.
А. Орехъ
―
Это «Харроу».
С. Бунтман
―
Да, они бы еще на Итон покусились.
А. Орехъ
―
Я вспомнил, да, говорит, купи себе автобус и катайся как все ребята, да.
И. Воробьева
―
Да, да, да.
С. Бунтман
―
Да, да.
А. Орехъ
―
Примерно вот это.
С. Бунтман
―
Да, купи schoolbus, да.
А. Орехъ
―
Купи автобус и езди. Вот, ну, в общем, нет, конечно, я не могу признать решение суда справедливым. А главное, что оно бесполезно, потому что мы вот сейчас тут про Алекса Фиаллоса уже сколько рассказываем.
С. Бунтман
―
Нет, понимаешь…
А. Орехъ
―
То есть мы кидаем ссылочку на кейс и все.
С. Бунтман
―
Самое интересное…
И. Воробьева
―
Вот, вот, Рупрехт то об этом написал: «А теперь все будут постить новость о том, что новость про этого парня с «Мазератти» убрали из поисковой выдачи. Fix reason», - пишет Рупрехт.
С. Бунтман
―
Да, и я, и я бы совершенно на месте ребят из «Телеграфа», я бы совершенно замечательно, подробно эту новость о выигрыше суда…
А. Орехъ
―
Да.
И. Воробьева
―
Конечно, обыграл.
С. Бунтман
―
Обо всем этом, вот вы можете почитать в сокращенном виде, знаете…
А. Орехъ
―
Нет, а потом можно… Желающие увидеть забаненную страницу, значит вам эта ссылочка.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Раз там и 404 или какой там…
С. Бунтман
―
404.
И. Воробьева
―
Да, да, да, not found, 404 not found.
А. Орехъ
―
Да, и все сразу смотрят.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Вот, так что нет, Сергей Александрович, я думаю, что мы едины.
С. Бунтман
―
Это действительно, Рупрехт совершенно прав, да, бессмысленное, дурацкое занятие.
А. Орехъ
―
Ну вот, вот оно, это вот правда.
С. Бунтман
―
Но формализм.
А. Орехъ
―
Да.
С. Бунтман
―
Но формализм, понимаете?
А. Орехъ
―
С другой стороны, нет, а что судье…
С. Бунтман
―
Британское правосудие…
А. Орехъ
―
А что судье, ему принесли дело, вот как мы сидим в кейсе, он же не может балду гонять, как мы тут 28 минут.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Как не может?
А. Орехъ
―
Он же должен заседать…
И. Воробьева
―
Мне кажется, он периодически этим занимается.
А. Орехъ
―
В Британском суде, так, так, так, почитаем что у нас в чатике там.
С. Бунтман
―
А у него парик …?
И. Воробьева
―
Точно. Так, что такое? Куда?
А. Орехъ
―
Нет, нет, я для иллюстративного материала. Я не глядя даже. Он говорит: «Ну, вот, что у нас в уютном чатике суда?». Раз, раз, этот Фиаллос нервничает уже: «Ну, давайте, что-нибудь там разбирать». «Нет, смотрите, вот нам…».
С. Бунтман
―
А что собственно за Фиаллос? Он сейчас кто Фиаллос? Великий там…
А. Орехъ
―
Ну, закончил…
И. Воробьева
―
Игорь пишет: «Фиаллос распустился».
А. Орехъ
―
Что?
И. Воробьева
―
Игорь пишет: «Фиаллос распустился».
А. Орехъ
―
Слушайте, а мы наберем сейчас Фиаллоса, что нет.
С. Бунтман
―
Фиаллос, Фиаллос что он? А как это…
И. Воробьева
―
Так, не это самое, я сейчас сама, наберете… Прекратите нарушать правила кейса.
А. Орехъ
―
А, ну, набирать я могу…
И. Воробьева
―
Прекратите нарушать правила кейса.
А. Орехъ
―
Я ничего не могу делать с этой штукой …
И. Воробьева
―
Прекратите нарушать правила кейса. Что происходит вообще? Сколько раз еще должна сказать? Меня даже Кобаладзе быстрее слушается.
С. Бунтман
―
Ну, Кобаладзе, как видите, его и нет.
А. Орехъ
―
Да.
И. Воробьева
―
Поэтому и нет, ты считаешь?
А. Орехъ
―
Кобаладзе…
С. Бунтман
―
Он всех слушается, понимаешь?
А. Орехъ
―
У него приказ, у него такая профессия, он всех внимательно слушал, Юрий Георгиевич, он всех внимательно слушай, а Гусман всех снимал на пленку.
А. Орехъ
―
Кого видел сразу…
И. Воробьева
―
Я нашла «Facebook» Алекса Фиаллоса. Вы не поверите.
С. Бунтман
―
Алекс Фиаллос в «Facebook».
И. Воробьева
―
«Twitter» еще.
С. Бунтман
―
Есть там фотка, фотка есть «Мазератти»?
А. Орехъ
―
Так.
И. Воробьева
―
Там есть фото, фото чего-то в…
С. Бунтман
―
А серебренный «Миникупер»?
А. Орехъ
―
Это действительно, это лучше не скажешь, это фото чего-то, потому что…
И. Воробьева
―
Чего-то в пледе.
А. Орехъ
―
Это я даже не знаю…
С. Бунтман
―
Чего-то в пледе. Это ты что думаешь?
А. Орехъ
―
Это он забвению, забвению подвергся.
С. Бунтман
―
Я надеюсь плед не клетчатый?
И. Воробьева
―
Клетчатый.
С. Бунтман
―
У тебя нет намерений оскорбить чувства…
А. Орехъ
―
А он какой-то это…
С. Бунтман
―
…жителей …
А. Орехъ
―
Новой…
С. Бунтман
―
… старой….
И. Воробьева
―
Слушайте, а в кейсе нет сообщения, где он учился, ну, ладно сейчас мы найдем.
А. Орехъ
―
«Харроу», «Харроу».
И. Воробьева
―
Сейчас мы все найдем.
С. Бунтман
―
Подожди, «Харроу» – это Кембридж да, дальше?
А. Орехъ
―
Что-то …
С. Бунтман
―
Итон – это к Окс… Да, Итон к Оксфорду, а Харроу – это к Кембриджу.
И. Воробьева
―
Классно, продолжим после новостей.
С. Бунтман
―
Да, обязательно.**********
С. Бунтман
―
А что на 8 секунд раньше?
И. Воробьева
―
На 8 секунд раньше? Ну, это, наверное, чтоб дать нам побольше времени.
А. Орехъ
―
… огни горят…
И. Воробьева
―
А, то есть нам кажется.
С. Бунтман
―
За это время мы успеем проголосовать и два остальных кейса.
И. Воробьева
―
Да, да, 8 секунд это же ого-го.
С. Бунтман
―
А не начали писать, справедливо, нет?
И. Воробьева
―
Справедливости пока еще нет, потому что мы пока еще не начали голосовать, но мы сейчас это исправим.
А. Орехъ
―
Мы Фиаллоса нашли же, да. Закончили тем, что Фиаллос…
С. Бунтман
―
Справедливость это одно.
И. Воробьева
―
Что-то в пледе.
А. Орехъ
―
Нечто.
С. Бунтман
―
А вот правда, понимаешь, правда им не доступна.
А. Орехъ
―
Нет, нет.
И. Воробьева
―
Кому им?
А. Орехъ
―
Этим стряпчим.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Почему?
С. Бунтман
―
Правда им недоступна.
А. Орехъ
―
Правда как такова в своих первозданных формах.
С. Бунтман
―
Вот истина они понимают что это такое, а правда нет.
А. Орехъ
―
Они устанавливают ее, а до правды докопаться не могут.
С. Бунтман
―
До правды не могут, потому что они не знают что это такое…
И. Воробьева
―
Философия пошла. Так.
С. Бунтман
―
у них нет такого понятия.
И. Воробева
―
И что? И что? а где правда?
С. Бунтман
―
А правда в том, что нечего ему, за все он отвечать будет, не перед каким-то жалким, а перед страшным судом. И там он что скажет? Он что скажет?
А. Орехъ
―
Боюсь даже представить.
С. Бунтман
―
Вот, что, что он скажет? Что он скажет?
И. Воробьева
―
Нет, я скажу, что он…
С. Бунтман
―
Информация удалена…
И. Воробьева
―
Нет, он скажет не так, он скажет вот так: «Вы представляете, меня – меня! – пересадили на какой-то «Миникупер». И все сразу такие: «Аааа». Он говорит: «И я попросил удалить обо мне все ссылки». Все такие: «Ну, понятно, ну, правильно, нет, тут вопросов даже нет вообще».
С. Бунтман
―
Нет, представляешь, представляешь, я не знаю, вот куда он попадет. Вот Святой Петр смотрит, у него планшет, да, планшет как сейчас с данными.
И. Воробьева
―
База данных.
С. Бунтман
―
Значит, «Кто, Фиаллос, да?»
А. Орехъ
―
Пятое ИП.
С. Бунтман
―
Значит, Фиаллос да, ну там…
А. Орехъ
―
… а он то думает, что нет ничего…
С. Бунтман
―
А у него все выскакивает, представляешь, у Святого Петра выскакивает, 404, 404, 404
А. Орехъ
―
Сказать: «Парень, не знаем, куда тебя деть».
С. Бунтман
―
Да, куда тебя деть то.
А. Орехъ
―
В чистилище пока покантуйся.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Какое-то время, пока те данные получим.
С. Бунтман
―
Он говорит: «Да нет, они в кэше, там сохранились, а что ж, а у нас есть решение суда страшного».
И. Воробьева
―
А то, что ты из кэша все и удалил.
С. Бунтман
―
Вот все, да. Не получиться, Фиаллосы.
А. Орехъ
―
У вас, Фиаллосов. У вас, Фиаллосов.
И. Воробьева
―
С другой стороны, Юрий пишет: «Да кто ж его с таким именем найдет то? Это ж с перепою не привидится такое безобразие в «Google» забить».
А. Орехъ
―
Фиалосса как раз таки легче, чем Иванова найти.
С. Бунтман
―
Господи…
И. Воробьева
―
Ну, забить в «Google» же нужно, это ж в «Google» надо забить.
С. Бунтман
―
Ну, забей. В чем проблема-то?
И. Воробьева
―
Ну, это придумать надо, чтоб это забить в «Google». Понимаешь?
А. Орехъ
―
А, искать Фиаллоса там что ли?
И. Воробьева
―
Ну, конечно.
А. Орехъ
―
Делать типа нечего мне Фиаллоса искать?
И. Воробьева
―
Да, конечно.
С. Бунтман
―
Фиаллос, ну и что, Фиаллос и Фиаллос.
А. Орехъ
―
Фиаллос.
И. Воробьева
―
Фиаллос.
С. Бунтман
―
Фиаллос.
А. Орехъ
―
Ну, короче, это…
И. Воробьева
―
Ну, в общем, короче…
А. Орехъ
―
Что там? Давай.
И. Воробьева
―
Справедливо или не справедливо решение суда…
А. Орехъ
―
Нет.
И. Воробьева
―
Который потребовал удалить…
С. Бунтман
―
Нет. Решительное нет.
И. Воробьева
―
Решительное нет. Значит уважаемые…
С. Бунтман
―
Мне кажется 100 процентов.
И. Воробьева
―
Уважаемые Фиаллосы и прочие слушатели…
А. Орехъ
―
Сочувствующие им.
И. Воробьева
―
Да. Если считаете, что решение суда абсолютно справедливо, ну накосячил, бывает…
А. Орехъ
―
Фиаллософилы.
И. Воробьева
―
Вырос, значит, подал в суд, удалили ссылки, суд прав, если вы по такой логике действуете – 660-06-64. Если высчитаете, что решение суда несправедливо и не нужно было это делать, накосячил – отвечай, какая разница сколько лет тебе сейчас или было потом – 660-06-65. Есть…
С. Бунтман
―
… в суд…
И. Воробьева
―
Поскольку мы не можем без анекдотов в программе «Кейс», ну, если никак. Виктор прислал нам анекдот. Я поскольку всегда очень люблю, когда слушатели присылают нам что-то такое, я зачитываю.
А. Орехъ
―
Я вообще люблю интерактив.
И. Воробьева
―
Анекдот.
С. Бунтман
―
Запикивать надо?
И. Воробьева
―
Нет. - А правда, что вы даете кредиты без залога? Правда, что вы даете кредиты без залога? - Правда. - А если я не верну кредит? - Ну, вам будет стыдно, когда предстанете перед Всевышнем. - Ну, когда ж это будет? - Как не вернете, так и предстанете!
С. Бунтман
―
Ну, это да, это мы знаем.
И. Воробьева
―
Да.
С. Бунтман
―
Про футбольного судью помнишь? Как он в рай попал.
И. Воробьева
―
Андрей из Дрездена едет в Норвегию.
А. Орехъ
―
Не свисти – денег не будет. Да.
И. Воробьева
―
Послушайте это сообщение, вот сейчас как «Мазератти» и «Миникупер» вот буквально. Андрей из Дрездена едет в Норвегию на рыбалку за большой рыбой. И нас он не услышит. Печально Андрей.
А. Орехъ
―
Знаете, все рыбаки едут за большой рыбой, что характерно с ней и приезжают.
С. Бунтман
―
Нет, ну это какая-то помесь «Старика и моря» и «Моби Дика», знаешь.
А. Орехъ
―
Я вам скажу так, что с рыбалки с маленькой рыбой вообще еще никто не возвращался, кроме фильма «Особенностей национальной рыбалки», но там явно дело было не в этом.
С. Бунтман
―
Я на той одной рыбалке, на которой я был, я пришел с маленькой рыбой. Я сам был маленький.
А. Орехъ
―
После этого Сережу на рыбалку не брали.
С. Бунтман
―
Зато я раков, знаешь, как ловил.
А. Орехъ
―
Он единственный, кто сказал правду о рыбалке.
С. Бунтман
―
Раков я знаешь, как ловил? На собственный палец.
А. Орехъ
―
Клевая же штука, давайте напишем книгу, ну я как бы там, иллюстрации, я за иллюстрации, значит «Вся правда о рыбалке».
С. Бунтман
―
Да, ну, это Николай Дмитриевич у нас…
А. Орехъ
―
Не, ну они с Тиуновым, да, не ну они-то напишут, у них очень большой материал, там можно запутаться.
С. Бунтман
―
Вся правда, это сразу после истины и темалогического словаря.
А. Орехъ
―
Слушайте, когда тут у меня в ночном… был две недели назад был, мы Пушкина читали.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Вот, читали Пушкина и, ну, я с Николай Дмитриевичем конечно посоветовался: «Ну, Коль», - мне нужно было для нас, все-таки, помимо нас любителей, есть еще профессионалы, там Костя Похмелов, Валера Толков, ну, актеры, думаю, ну, надо какой-то, ну, более сложный по исполнению текст, чтоб там было где развернуться, я, - «Коль». Он говорит: «Слушай, ну мне про Пушкина говорить, как автомат Калашникова собирать, разбирать, тут хочешь так, хочешь вот здесь, здесь». Ну, действительно. «Ну, вот, Коль, что, как выбрать какое-нибудь лирическое стихотворение Пушкина», - ну, говорю я, ну, с дурацким заходом, конечно, ну что. «Слушай, - говорит, - ну это как автомат Калашникова, хочешь таких, 10 таких, 10 таких, 10 таких стихотворений. Не проблема».
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Все.
А. Орехъ
―
Поэтому, про рыбалку сложнее, вот когда одна рыбалка, так тут сразу можно выйти на обобщение.
И. Воробьева
―
Он же сказал слово «рыбалка» и все, и до свиданья просто кейс, буквально. Вот я надеюсь…
А. Орехъ
―
Что?
И. Воробьева
―
Да ничего, сказала, говорю слово «рыбалка», все, дыдышь вообще, дыдышь.
А. Орехъ
―
Большая и малая.
И. Воробьева
―
82%.
С. Бунтман
―
Что? О!
А. Орехъ
―
Рыбаки?
С. Бунтман
―
Хороший, серьезный результат.
И. Воробьева
―
82% проголосовавших считают решение суда несправедливым.
С. Бунтман
―
Несправедливым.
И. Воробьева
―
Ну, это вот право на забвение у нас как-то не популярно.
С. Бунтман
―
Причем, Фиаллос отъехал на «Мазератти» от здания суда, остановился посреди газона и поговорил с журналистами. Да?
А. Орехъ
―
Все остальное вырезали.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Слушайте, мы вышли на сакральную цифру 82%.
С. Бунтман
―
Сакральная цифра, да.
А. Орехъ
―
Вот.
С. Бунтман
―
Нет, это высокий уровень.
А. Орехъ
―
Это высокой сакральности да.
С. Бунтман
―
Да, да, да.
И. Воробьева
―
Ой, ладно, знаете, что…
А. Орехъ
―
Что?
И. Воробьева
―
Нет, просто про рыбалку начали писать.
С. Бунтман
―
Слушай, а есть сакралометр?
А. Орехъ
―
Вот. Вот он, вот он.
С. Бунтман
―
Это наш сакралометр.
И. Воробьева
―
Сакралометр.
А. Орехъ
―
Сакраломéтр надо говорить.
С. Бунтман
―
Правильно…
А. Орехъ
―
Сакраломéтр нужно говорить.
С. Бунтман
―
Сакраломéтр, да.
А. Орехъ
―
Потому что…
С. Бунтман
―
Потому что термометр, но сакраломéтр.
И. Воробьева
―
Нужно там просто делать…
А. Орехъ
―
Сакралометр это как майна, вира, допученики, дело возбýждено…
С. Бунтман
―
А, это профессионально?
А. Орехъ
―
Это профессионализм.
С. Бунтман
―
У сакральщиков да?
А. Орехъ
―
Сам ты сакральщиков, у метристов.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Сакралометр.
С. Бунтман
―
Ну, хорошо.
А. Орехъ
―
Цифровой.
С. Бунтман
―
Цифровой. А кто сейчас на аналоговый?
А. Орехъ
―
Аналоговый все, да.
И. Воробьева
―
Да уже ХПБЕ, Боже мой.
А. Орехъ
―
ХПБЕ. Хотя, нет ХПБЕ надо…
И. Воробьева: Хпбе
―
это прекрасно.
А. Орехъ
―
ХПБЕ да.
И. Воробьева
―
Мы не можем, к сожалению, в эфире с Орехом объяснить, что такое ХПБЕ.
А. Орехъ
―
А вы сами не маленькие, должны догадаться.
И. Воробьева
―
Потому что ХПБЕ – это не нормативная лексика.
С. Бунтман
―
Это слово, слово.
И. Воробьева
―
Это не слово.
А. Орехъ
―
Это понятие.
И. Воробьева
―
Понятие. О!
С. Бунтман
―
Вот скажи, ты занималась, нет, ты сейчас, это Татьяна вторым глазом да сидела?
И. Воробьева
―
Я сегодня утром была, а Таня вечером.
С. Бунтман
―
Утром была. Слушай, а там ничего не слышно, говорили, что этот самый, пивной ресторан бельгийский закрывают в ответные меры? Нет?
А. Орехъ
―
Обурели что ли?
И. Воробьева
―
Обурели.
С. Бунтман
―
Мансы-мансы.
А. Орехъ
―
Мансы-мансы, то есть помимо ЮКОСа, у нас еще и мансы-мансы отнимут?
С. Бунтман
―
Нет, не отнимут, это в качестве ответной меры.
А. Орехъ
―
А в табло?
И. Воробьева
―
Воу, воу, тише, тише.
А. Орехъ
―
Вот это контр санкции, да?
С. Бунтман
―
А это самое, а шоколадку отбирают.
А. Орехъ
―
Это чтоб зять кривой был, да.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Режим кровавый вообще у нас.
С. Бунтман
―
А бельгийский, кстати говоря, шоколад-то.
А. Орехъ
―
А что с ним?
И. Воробьева
―
А, кстати, да, про экспорт шоколада.
С. Бунтман
―
Кстати говоря, импорт шоколада…
И. Воробьева
―
Импорт шоколада, да.
А. Орехъ
―
… прожевал вот это вот…
С. Бунтман
―
Ты все понял там?
И. Воробьева
―
А я-то думаю, к чему все это было то.
С. Бунтман
―
… по бельгийскому шоколаду.
И. Воробьева
―
За ЮКОС?
С. Бунтман
―
За ЮКОС. Еще что, какой? Все. Вот и весь кончился шоколад.
А. Орехъ
―
Ну, еще есть пока шоколад «Аленка». Мы держимся. Что вы смеетесь?
И. Воробьева
―
Патриотичный ты наш.
С. Бунтман
―
Ты любишь «Аленку»?
И. Воробьева
―
Я шоколад люблю, но не ем почти.
А. Орехъ
―
… «Аленка». Вот поэтому ты такая добрая.
С. Бунтман
―
А какао-бобы то наши, отечественные будут?
А. Орехъ
―
Бобы наши.
С. Бунтман
―
Наши.
А. Орехъ
―
Будем на бобах. Просто останемся на бобах.
С. Бунтман
―
Из какао, из бобов шоколад будет.
А. Орехъ
―
Ну, слушайте, самый лучший кофе делали из цикория.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Из желудей, был желудевый напиток.
С. Бунтман
―
Да, это замечательный…
А. Орехъ
―
Самый был клевый кофеек…
И. Воробьева
―
Считаю, что надо…
А. Орехъ
―
Бодрил, штырило.
И. Воробьева
―
Друзья, пойдемте в суд.
С. Бунтман
―
Там еще была рекомендация кормящим матерям, знаешь это?
И. Воробьева
―
Пойдемте в суд.
С. Бунтман
―
Напиток …
А. Орехъ
―
Управление этими самыми…
И. Воробьева
―
В суд.
С. Бунтман
―
Что?
И. Воробьева
―
В суд.
С. Бунтман
―
Ну, пойдем.
И. Воробьева
―
Пойдемте.
А. Орехъ
―
Так, еще на пару дел.
И. Воробьева
―
Значит, следующий кейс подготовил Евгений Бунтман, озвучивает Ольга Кузнецова, а называется этот кейс «Судебные смски».
Ольга Кузнецова
―
Верховный суд Германии по гражданским делам отменил два приговора из-за того, что судья во время слушаний писал смски. Судья в ходе процесса переписывался с няней своего ребенка. В решении Верховного суда указывается, что мобильным телефонам совсем не место в зале, и впредь судьям предписывается не использовать их во время процесса, сообщает ВВС. Как посчитала высшая инстанция, использование мобильного телефона отвлекает судью от процесса, которому должно быть уделено всё его внимание, и мешает вынесению справедливого приговора.
А. Орехъ
―
Так.
С. Бунтман
―
Ну а что там? Ну, написала ему. А о чем он переписывался с няней ребенка?
И. Воробьева
―
А это уже знаете…
С. Бунтман
―
Корми…
И. Воробьева
―
… смотря в каких отношениях он с няней ребенка.
А. Орехъ
―
Печенье дай, погуляйте с Фрицем.
С. Бунтман
―
Нет, Фриц это…
А. Орехъ
―
Фрау Марта, погуляйте с Фрицем.
С. Бунтман
―
Фрейлин она обычно должна быть. Вот, это самое, Фриц описался, ну, это же действительно, что делать.
А. Орехъ
―
Что делать?
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Фрау Марта…
С. Бунтман
―
Где запас памперсов?
И. Воробьева
―
Прекрасно.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Вот.
И. Воробьева
―
Прекрасно.
А. Орехъ
―
Слушай, да что мы говорим, вот Йоахим Лёв, во время матча Германия – Гибралтар…
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Был занят, ну как сказали, маникюром, он просто там ноготки…
С. Бунтман
―
Пилил ногти, да.
А. Орехъ
―
Ногти пилил, стриг. Почему это делал тренер «Bundesteam»? Потому, что счет был 7:0. Матч был скучный.
С. Бунтман
―
Ну, конечно, Гибралтар…
А. Орехъ
―
Вот, Гибралтар – Лабрадор как поется …
И. Воробьева
―
Гибралтар – Лабрадор.
С. Бунтман
―
Нет, весь интерес, весь интерес Йоахима Лёва был увидеть команду Гибралтара в живе.
А. Орехъ
―
Да, они там пенальти еще не забили в свои, то есть уже все-таки шоу. Но, матч скучный. Вот этот судья, который на процессе, он сидел…
С. Бунтман
―
Это, значит, скучный процесс.А. Орехъ
―
Слушал, слушал, но он уже потом… Он говорит: «Что вы делаете, судья?». Гер судья, он говорит: «Слушайте, ну что, я няне пишу». Ну, первое, что в голову пришло.
С. Бунтман
―
Нет, нет.
А. Орехъ
―
Он там, может это у него…
С. Бунтман
―
Нет, нет, на самом деле, я считаю, что он писал няне.
И. Воробьева
―
Нет, ну, наверняка он правд с няней переписывался.
С. Бунтман
―
Я считаю, что это зря отменили приговор, он нормально все это самое мог делать.
А. Орехъ
―
А что они приговор отменили на этом основании, что он смски писал?
И. Воробьева
―
Да, да.
С. Бунтман
―
Да, конечно.
И. Воробьева
―
Два приговора отменили.
С. Бунтман
―
Два приговора.
А. Орехъ
―
Два дела одновременно расследовали?И. Воробьева
―
Нет, почему?
С. Бунтман
―
Ловкие…
А. Орехъ
―
Стерео было что ли?
С. Бунтман
―
Ловкие адвокаты.
И. Воробьева
―
Молодцы, молодцы адвокаты.
С. Бунтман
―
Бойкие.
И. Воробьева
―
Бойкие.
С. Бунтман
―
Эти самые немецкие барристеры.
А. Орехъ
―
Не, а чего он упустил из-за этого? Да, ну! Нет, я не согласен с таким решением. А чего, если бы он, то есть он бы переписывался там активно, в две трубы…
С. Бунтман
―
У нас судьи к телефону бегают…
А. Орехъ
―
С двух рук трр, трр.
С. Бунтман
―
Между каждой строчкой бегают к телефону и…
А. Орехъ
―
Там не мобильный, а такой.
С. Бунтман
―
Нет, все не так, меняем концепцию.
А. Орехъ
―
Нет, там не мобильный, а такой с трубкой, стоит, без этих, без цифр.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Ну, то есть там только какая-нибудь, нажал…
С. Бунтман
―
Хррр, хррр, и лампочка такая.
А. Орехъ
―
Ну, да, да, даже лучше без, без звука, наоборот хорошо лампочка.
С. Бунтман
―
А, знаешь что нужно? Нужна Фемида, такая телефон там, вот Фемида и у нее вот повязка да, на глазах…
А. Орехъ
―
И глаза мигают?
С. Бунтман
―
Да, да, да, загораются.
А. Орехъ
―
…повязка… огни…
С. Бунтман
―
Тррр, тррр.
А. Орехъ
―
Нет, лучше зеленым или красным.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Зеленые, красные, классно.
С. Бунтман
―
Да, да, да. Один зеленый, другой красный.
А. Орехъ
―
И Фемида там.
С. Бунтман
―
И Фемида, и Фемида.
А. Орехъ
―
О, да.
И. Воробьева
―
Эфемида.
А. Орехъ
―
Нет, это я не согласен, слушай, послал смс, что два дела, что значит на это самое, из-за того что он отправил смс няне и все?
С. Бунтман
―
Нет, вот скажи…
А. Орехъ
―
И что-то пропустил мимо ушей…
С. Бунтман
―
Он смски отправлял никому не мешая, а если б у него был, вот просто… Значит, няня, лучше пускай няня звонит, чем судья психует между прочим.
А. Орехъ
―
Ну, он будет думать, правильно, что там с ребенком да…
И. Воробьева
―
Что психует-то?
С. Бунтман
―
Ну, что психует? Мало ли там, я не знаю.
А. Орехъ
―
Фриц описался.
С. Бунтман
―
Да. Фриц описался. Да, наименьшее.
И. Воробьева
―
Ужас какой! О, Боже! О, Боже!
С. Бунтман
―
Нет, ну, не описался.
А. Орехъ
―
Нет, он допустим, нет, нет. Вот Фриц он…
С. Бунтман
―
Он прав абсолютно. Я вот знаю из собственной родительской жизни, я знаю. Фриц чихнул в эту самую, в перечницу.
А. Орехъ
―
Да, и что делать, да?
С. Бунтман
―
У меня такое было, но я знал, что делать, потому что я отец, я ответственный человек. Вот. У меня вся ответственность на мне. Я знаю, что за мной никого, позади Москва, там все.
И. Воробьева
―
А няня не знает?
С. Бунтман
―
И вот отступать некуда.
А. Орехъ
―
А за ним Берлин.
С. Бунтман
―
Вот, а за ним… А она безответственная, вдруг она что-нибудь не так сделает.
А. Орехъ
―
Она же не знает, может перечница ценнее чем, потому что с ней там был еще этот самый, какой-нибудь. Так вот.
С. Бунтман
―
А вдруг Фриц засунул пинцет в розетку?
А. Орехъ
―
И добыл электричество.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Так, подожди, если няня пишет, значит, Фриц таки жив еще. Что вы переживаете?
А. Орехъ
―
Нет, ну я, я…
С. Бунтман
―
Я, я жив, я перед вами, я засовывал пинцет в розетку.
А. Орехъ
―
Я, я. Нет, смотрите…
С. Бунтман
―
Я, я это все…
А. Орехъ
―
Вот ситуация, она не знает, что он на работе, ну, вот что он сейчас в зале заседания, и она шлет ему, ну вот он может там где-нибудь на перекуре…
С. Бунтман
―
Тебе в эфир приходит иногда?
А. Орехъ
―
Да.
И. Воробьева
―
Что?
А. Орехъ
―
Ну, звонки, смс.
С. Бунтман
―
Ну, звонки или смски.
А. Орехъ
―
Ну, приходят, бывает у всех.
С. Бунтман
―
Ну, бывает.
И. Воробьева
―
Ну, если телефон беру в эфир, конечно.
С. Бунтман
―
Бывает вдруг. И есть люди такие, которые не знают, что в данный момент ты в эфире.
А. Орехъ
―
И приходится, и действительно, приходится…
И. Воробьева
―
Есть, есть. Мне очень родители любят звонить в это время.
А. Орехъ
―
Да.
С. Бунтман
―
Ну, вдруг ты там видишь смску…
А. Орехъ
―
Важного, важного.
С. Бунтман
―
…какого-то серьезного содержания.
И. Воробьева
―
Так.
А. Орехъ
―
И дальше ты, дальше ты уже не можешь разбираться в делах.
И. Воробьева
―
Так.
С. Бунтман
―
А вдруг, да.
И. Воробьева
―
Так. И?
С. Бунтман
―
Но, хотя бы. Другой вариант. Другой вариант, еще лучше, ему надо было, потому что она не будет знать, няня не будет знать, там что у нее происходит и что ему делать с Фрицем, да, с Фрицем…
А. Орехъ
―
С Фрицем.
С. Бунтман
―
С Фрицем или Эльзой.
И. Воробьева
―
Я придумала.
С. Бунтман
―
Она не будет знать, и он ответил, знаешь, это самое: «Я не могу разговаривать». Или что-нибудь там, даже автоматическое, ответ.
А. Орехъ
―
Шаблон посылать.
С. Бунтман
―
Шаблон он мог послать.
И. Воробьева
―
Нет, слушайте, все на самом деле гораздо проще, Это была его няня. И все.
С. Бунтман
―
Его няня? Из Верховного суда Германии…
И. Воробьева
―
Конечно, его няня, которая спрашивала: «Ты покушал? Как ты себя чувствуешь?».
С. Бунтман
―
Нет, у нас у судьи есть няня.
А. Орехъ
―
Арина Родионовна оттудова?
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Оттуда?
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Не, не, не, не, не. Я это, нет…
С. Бунтман
―
Фрау Бок.
И. Воробьева
―
Хорошо, значит…
С. Бунтман
―
Домоправительница.
А. Орехъ
―
Фрекен Бок.
И. Воробьева
―
Я поняла вы…
А. Орехъ
―
Нет, я, мы нет, нет, нет, никак нет, не справедливо.
И. Воробьева
―
Нет, вы, мы поняли, нет.
С. Бунтман
―
Нет, нечего отменять приговоры из-за всякой ерунды.
И. Воробьева
―
Ну и все, ну и все, и пожалуйста. Сейчас голосование быстренько и третий кейс.
С. Бунтман
―
Это уловки адвокатов, сколько настоящих преступников избежало справедливого наказания…
А. Орехъ
―
Благодаря вот …
С. Бунтман
―
… благодаря уловкам адвокатов, которые готовы поймать на чем угодно.
А. Орехъ
―
Ну, и на смсах в том числе.
С. Бунтман
―
И на смсках, да.
И. Воробьева
―
Вот вы вообще прям сейчас, образец сочувствия.
С. Бунтман
―
Я знаю, что он должен был ответить. «Мачете не эсэмэсит, Мачете импровизирует», - он должен был ответить. Вот и все. И все и весь процесс окончен.
И. Воробьева
―
И так, у нас с вами 6 минут осталось, давайте успеем сейчас проголосовать и третий кейс послушать.
С. Бунтман
―
А почему 6 минут?
И. Воробьева
―
А потому что мы в 58 уходим. Значит…
С. Бунтман
―
В часе теперь 58 минут. Да?
И. Воробьева
―
Да.
С. Бунтман
―
Это что правительство решило?
И. Воробьева
―
Послушайте, уважаемые, если вы считаете решение суда справедливым, который отменил два приговора…
С. Бунтман
―
Нет.
И. Воробьева
―
… то ваш телефон 660-06-64.
С. Бунтман
―
Забудьте этот номер.
И. Воробьева
―
Если не справедливым – 660-06-65.
А. Орехъ
―
Вот. 65.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
65.
И. Воробьева
―
Поехали.
А. Орехъ
―
Я в следующий раз приду в майке просто с номером 65.
С. Бунтман
―
65.
А. Орехъ
―
Или, ну там, 0665, будет на мне написано.
И. Воробьева
―
А почему? А 64?
А. Орехъ
―
Поэтому и сменная майка. Это как футболисты, раз.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Натянул на башку, потом 65, то есть сверху 65…
И. Воробьева
―
А у тебя лучше, нет, лучше не так, лучше на спине 64, а на груди 65.
С. Бунтман
―
Это вертеться надо.
И. Воробьева
―
Ну, с микрофоном, ничего страшного.
С. Бунтман
―
А у нас, кстати, кресла, теперь, на колесиках.
И. Воробьева
―
Да, можешь крутиться.
А. Орехъ
―
Не, не, зачем, у меня же на колесиках. У сзади нас как у режиссеров написано Бунтман…
С. Бунтман
―
Да, да, да. Орехъ, да.
А. Орехъ
―
Там, Воробьева.
С. Бунтман
―
Да, мисс Воробьева.
И. Воробьева
―
Да, да, да.
А. Орехъ
―
Так.
И. Воробьева
―
Так. У нас…
А. Орехъ
―
Останавливайся, там все понятно.
И. Воробьева
―
Не могу.
С. Бунтман
―
Все понятно.
И. Воробьева
―
Не могу остановиться пока что.
А. Орехъ
―
Ничего себе, Сергей Александрович.
И. Воробьева
―
Не могу остановиться.
А. Орехъ
―
Ничего себе, шквал звонков, во-первых.
С. Бунтман
―
Что разум не побеждает?
А. Орехъ
―
И чувства тоже.
И. Воробьева
―
Все, стоп голосование. Простите, я ждала, когда все-таки, определиться, 50 на 50, ровно.
А. Орехъ
―
А это значит…
И. Воробьева
―
Третий кейс.
А. Орехъ
―
… нужно сохранить…
И. Воробьева
―
Давайте.
С. Бунтман
―
… чемпион сохраняет свой титул.
И. Воробьева
―
Все.
С. Бунтман
―
А подожди, а может быть там, а что у нас в сетевизоре?
А. Орехъ
―
О, правильно! Правильно.
И. Воробьева
―
А в сетевизоре не было голосования.
С. Бунтман
―
Objection!
И. Воробьева
―
Не было, не было, не было.
А. Орехъ
―
То есть там тоже…
С. Бунтман
―
А мы отменяем.
А. Орехъ
―
Там счет не открыт.
С. Бунтман
―
А мы отменяем результат, потому что в сетевизоре не было голосования.
И. Воробьева
―
Не надо тут сейчас вот это ваше…
А. Орехъ
―
Нет, я считаю, что…
С. Бунтман
―
Objection!
И. Воробьева
―
… адвокатское вот это вот…
А. Орехъ
―
Нет, я считаю, что мы выиграли, потому что…
С. Бунтман
―
Конечно.
А. Орехъ
―
Я объясню. Потому, что если нет однозначного решения…
И. Воробьева
―
То трактуется в пользу обвиняемого.
А. Орехъ
―
Трактуется в пользу обвиняемого.
И. Воробьева
―
Так вы же не обвиняемые. Секундочку.
А. Орехъ
―
Обвиняемый вот этот мужчина.
И. Воробьева
―
Секундочку.
А. Орехъ
―
Который послал няне Фрица.
С. Бунтман
―
Судья, да.
А. Орехъ
―
Судья.
И. Воробьева
―
Ну, нет, не надо, не надо.
А. Орехъ
―
А кто?
С. Бунтман
―
Это разумные сомнения.
И. Воробьева
―
Вот эти ваши штучки, не надо, пожалуйста. И не надо значит, на эту нашу систему, которая в «Кейсе», которая самая справедливая и прозрачная, и вот это все…
С. Бунтман
―
А мы об этом и говорим. Она самая справедлива… надо катить свои бочки, вот эти свои страшные.
А. Орехъ
―
… закрыть этот самый…
И. Воробьева
―
Не У нас тут дисциплина, а не тут вам вообще…
С. Бунтман
―
И твой Аксэр, и мой Азус. Да, Азуш.
А. Орехъ
―
Азуш.
И. Воробьева
―
Ну, все.
А. Орехъ
―
Азуш.
С. Бунтман
―
Нет, а это Азуш, а в Бразилии читается Асус.
А. Орехъ
―
Асус.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Ацер. Ачер.
С. Бунтман
―
Ачер, Ачер.
А. Орехъ
―
Ачер и Азуш. Ну что?
С. Бунтман
―
Афер, Афер, да. Афер.
А. Орехъ
―
Ужас какой-то.
И. Воробьева
―
Вот знаете, что вы сделали? У нас осталось 5 минут и вот я даже не знаю, ну мы, конечно, начнем сейчас третий кейс.
А. Орехъ
―
Нужно, нужно.
И. Воробьева
―
Ну, конечно.
А. Орехъ
―
Нужно, нужно.
И. Воробьева
―
Ольга Кузнецова, по совету Евгения Бунтмана сейчас расскажет нам о кейсе.
И. Воробьева
―
Серьезный, кстати.
С. Бунтман
―
Так.
И. Воробьева
―
«Тайна усыновления».
О. Кузнецова
―
Российский Конституционный суд разрешил раскрывать тайну усыновления в интересах потомков. Поводом для такого решения стало обращение двух женщин, матери и дочери. Они считают, что их умерший родственник был родом из Испании, и затем усыновлен в Советский Союз в 30-х годах. Но выяснить им это не удавалось, поскольку в ЗАГСе отказались раскрывать информацию, сославшись на тайну усыновления. КС в итоге постановил, что в интересах потомков тайну раскрывать допустимо. Но это возможно только в том случае, если и усыновителей, и усыновленного уже нет на свете, и заручиться их согласием невозможно. В частности, КС разъяснил, что это поможет выявить наследственные заболевания или избежать браков с кровными родственниками.
И. Воробьева
―
Так, так.
А. Орехъ
―
Какое хорошее дело на две минуты.
С. Бунтман
―
А давайте отложим дела, я объявляю перерыв.
И. Воробьева
―
Нет, секундочку.
С. Бунтман
―
Я объявляю перерыв до следующего четверга.
А. Орехъ
―
Я только понял, что их родственник был родом из Испании.
И. Воробьева
―
И все? Больше вы ничего не поняли?
А. Орехъ
―
Вообще.
С. Бунтман
―
Нет, я, короче говоря, я так, я срезаю все углы, жгу все этапы.
А. Орехъ
―
Так.
С. Бунтман
―
И говорю КС прав.
А. Орехъ
―
А он что решил-то? А, разрешил. Надо, надо раскрыть, если родственники в Испании, надо раскрыть. Хотя сейчас, в современной ситуации, не факт что это полезная информация. Раскроешь, выяснишь, что ты действительно из Испании. И чего?
С. Бунтман
―
И ничего.
А. Орехъ
―
И как говорится держи карман шире.
С. Бунтман
―
Ну, да.
А. Орехъ
―
Надо родственников лучше в Рязани иметь.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Там надежнее.
И. Воробьева
―
В Рязани?
С. Бунтман
―
Ты знаешь…
А. Орехъ
―
А в Испании еще не известно.
С. Бунтман
―
Вот когда дойдет до этого, то кому надо раскроют.
А. Орехъ
―
А, ну, да. В этом смысле и забвению придадут тоже.
С. Бунтман
―
Да, и предадут, и тебя забвению предадут.
А. Орехъ
―
И забвению предадут, и никакого, ой, извините, никакого Фиаллоса не найдут.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
С «Миникупером».
С. Бунтман
―
И так тебя отэсэмэсят, знаешь.
А. Орехъ
―
На суде он будет сидеть, вот так глумиться, глядеть на тебя и смски посылать. Просто так сидеть рубиться там в какие-нибудь там игры там, популярные теперь в телефонах. Ладно, давайте, да.
И. Воробьева
―
Нет, все-таки мне иногда хочется сказать в «Кейсе»: «Что вы несете, Господи?».
С. Бунтман
―
Кто несете? Кто несет?
И. Воробьева
―
В смысле, да, ну, мир, добро и справедливость. Что вы? Что еще вы можете нести?
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Ну, конечно.
С. Бунтман
―
Разумное, доброе и вечное, в основном.
А. Орехъ
―
Вечное.
И. Воробьева
―
Точно. Это просто со стороны так кажется.
А. Орехъ
―
Давайте, в этот раз, по первому сегодня телефону, для разнообразия по первому телефону.
С. Бунтман
―
Да, вот за нас первый телефон.
А. Орехъ
―
Да, наш телефон первый.
И. Воробьева
―
Так вы даже не поняли, о чем идет речь, как вы можете голосование то объявлять?
С. Бунтман
―
Как не поняли?
И. Воробьева
―
Я не понимаю, если честно.
С. Бунтман
―
КС прав. Я понял.
И. Воробьева
―
КС прав.
С. Бунтман
―
Прав, да.
И. Воробьева
―
Хорошо.
С. Бунтман
―
Прав.
И. Воробьева
―
Ок, ок. Хорошо, давайте, нет, пожалуйста, пожалуйста. Если вы считаете, уважаемые, что КС прав – 660-06-64 и КС не прав – 660-06-65.
С. Бунтман
―
КС прав.
А. Орехъ: Кс
―
это «Крылья Советов».
С. Бунтман
―
«Крылья Советов»-то вернулись. Ребята из Самары, я вам обещал, между прочим.
А. Орехъ
―
В прошлом году.
С. Бунтман
―
Я вам обещал, в прошлом году, когда мы были в Самаре, я обещал, что «Крылья» вернуться. В этом году…
А. Орехъ
―
Вернулись.
С. Бунтман
―
И «Крылья» вернулись.
И. Воробьева
―
Наш слушатель из Москвы…
А. Орехъ
―
Мы в Саратове это обещали, правда.
С. Бунтман
―
В Саратове я не мог обещать, я обещал в Самаре.
А. Орехъ
―
В Саратове мы обещали «со временем».
С. Бунтман
―
А что там?
А. Орехъ
―
Что они вернуться со временем.
И. Воробьева
―
В Самаре не поверили?
С. Бунтман
―
Нет, в Самаре, нет, поверили, они были очень расстроены тогда, «Крылья» только вылетели.
А. Орехъ
―
Прошел год и они, «Крылья, опять взлетели.
С. Бунтман
―
Да.
А. Орехъ
―
Что пишут?
И. Воробьева
―
Спрашивают: «Воробьева опять в джинсах и в кроссовках?» Да, более того, в драных джинсах, я еще знаете.
С. Бунтман
―
Ну и в драных кроссовках.
И. Воробьева
―
И в драных кроссовках.
А. Орехъ
―
И кроссовки новыми не назовешь.
И. Воробьева
―
Да.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Так и живем. 92 процента.
А. Орехъ
―
Ура!
С. Бунтман
―
Представляешь, а это нам или нет?
И. Воробьева
―
С сомнением такой. Вам, вам 92 процента.
А. Орехъ
―
Вот видите, спонтанно принятое решение, не думая…
С. Бунтман
―
92 процентов россиян поддерживают Конституционный суд просто.
А. Орехъ
―
Вот.
С. Бунтман
―
И все. Вот новость.
И. Воробьева
―
Я считаю, что Конституционный суд, должен задуматься.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Потому что это очень большая ответственность.
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Такое доверие. И как-то должен…
С. Бунтман
―
Да.
И. Воробьева
―
Эгей.
С. Бунтман
―
Должен, да.
А. Орехъ
―
Должен перестать смс там уже шлепать…
С. Бунтман
―
Ну, да.
И. Воробьева
―
Вообще, да, непонятно кому.
С. Бунтман
―
Валер, ты же верующий. – Ну, да.
И. Воробьева
―
Все друзья, спасибо большое, Сергей Бунтман, Антон Орехъ, Ирина Воробьева. До встречи!
С. Бунтман
―
Всего доброго! До свидания!