Ознакомиться с делами: Гнев богов; Пристальный взгляд; Сам себе тролль - Кейс - 2015-06-11
Ирина Воробьева
―
22 часа и 9 минут в столице. Всем здравствуйте! Добрый вечер» У микрофона Ирина Воробьева. И в программе «Кейс» сегодня, постоянные эксперты программы «Кейс» Юрий… Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе. Боже, что сейчас будет?!
Юрий Кобаладзе
―
Ирочка, ты не знаешь кто автор этой заставки бесподобной?
И. Воробьева
―
Гений.
Ю. Гусман
―
Это Венедиктов сам придумал, сам записал и пел...
Ю. Кобаладзе
―
Да, пел великий, голос его узнаваем.
Ю. Гусман
―
Но интересно, вот что поразительно, что я не понял, почему фраза вот там, мне все нравится, дорого, массаж мозгов перед сном...
Ю. Кобаладзе
―
Перед сном, да...
Ю. Гусман
―
Это правильно, это мы делаем, но 18 тысяч евро в месяц...
Ю. Кобаладзе
―
Это дорого они считают...
Ю. Гусман
―
На человека, это дорого?
Ю. Кобаладзе
―
Нет, имеется в виду не твоя зарплата, и какая бы она не была...
Ю. Гусман
―
А что тогда слово «дорого»?
Ю. Кобаладзе
―
А дорого, как бы дорого слушать эту передачу, вот для вас радиослушатели...
Ю. Гусман
―
Из контекста, ты же русский не понимаешь, у тебя не родной русский, то есть контекст нет. Из контекста «дорого»...
Ю. Кобаладзе
―
Так что надо было сказать? Дешево?
Ю. Гусман
―
Нет, это однозначно...
Ю. Кобаладзе
―
Точка.
И. Воробьева
―
По доступным ценам.
Ю. Гусман
―
Обалденно. Обалденно.
Ю. Кобаладзе
―
Обалденно дорого или обалденно дешево?
Ю. Гусман
―
А причем здесь дорого? Почему ты все сводишь, вот у вас такая какая-то...
Ю. Кобаладзе
―
А мне нравиться. Нет. Потому, что мне нравиться идея.
Ю. Гусман
―
Базар — вокзал. Почему?
Ю. Кобаладзе
―
Слушателям нашей передачи это дорого. Массаж мозгов на ночь – это дорого.
Ю. Гусман
―
Ты пойди, посмотри, сколько сейчас стоит массаж любого тела, причем мозги...
Ю. Кобаладзе
―
Любого тела, да?
Ю. Гусман
―
Любой части тела. Скажу я вам...
Ю. Кобаладзе
―
Кстати, о теле...
Ю. Гусман
―
Так, пожалуйста!
Ю. Кобаладзе
―
Ты слышал новость, что человек решил пересадить свою голову на новое тело? Но вообще печально, конечно...
Ю. Гусман
―
Это вообще грустная история. И могу сказать, невероятно, дело в том, что очень шансы малы. Я видел вчера передачу с этим парнем, голова ясная...
Ю. Кобаладзе
―
Но если продолжать эту тему, представляешь, если мою голову пересадить на твое тело.
Ю. Гусман
―
Ну, вот ты знаешь, тут будет большое несчастье. То есть наоборот, если на твое молодое, стройное тело...
Ю. Кобаладзе
―
Нет, нет, вот именно, нет, нет.
Ю. Гусман
―
Сочетание твоего тела и моей мудрой головы – это будет нормально.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, как раз я имею в виду наоборот, понимаешь.
Ю. Гусман
―
А это будет увядшее тело и абсолютно бессмысленная башка такая болтается, даже не управляемая.
Ю. Кобаладзе
―
Меня целый день эта мысль сегодня преследует. Представляешь, заходит Гусман с моей головой?
И. Воробьева
―
Ну, так давайте же обратимся к мастерам фотошопа и попросим сделать нам такую открытку.
Ю. Гусман
―
А что в фотошопе…
Ю. Кобаладзе
―
А ты видела его голым?
И. Воробьева
―
Нет, в отличии от вас Юрий Георгиевич, голым я его не видела.
Ю. Гусман
―
А что, откуда здесь такое?
Ю. Кобаладзе
―
Не знаю, это я вот...
Ю. Гусман
―
Ты как-то сегодня настроен, как будто ты не генерал, а адмирал как и мы. Понимаешь, что странно?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, что делать, ну какие-то меня преследуют тоже мысли. Андрей Дмитриевич там передает нам привет?
И. Воробьева
―
Да.
Ю. Кобаладзе
―
Он очень проявил себя с лучшей стороны последнее время.
Ю. Гусман
―
… привез тебе?
Ю. Кобаладзе
―
Он тапочки мне купил.
Ю. Гусман
―
Кстати, о тапочках. Должен сказать, что я был, наконец-то, наконец-то, наконец-то, совет директоров и Газпром меня послали в нормальные страны...
Ю. Кобаладзе
―
Это Норвегия...
Ю. Гусман
―
Не Гиндукуш какой-нибудь там...
Ю. Кобаладзе
―
Ну да, да...
Ю. Гусман
―
Не Килиманджаро, а я ехал, был в Северной Европе.
Ю. Кобаладзе
―
В Норвегии...
Ю. Гусман
―
Да, там хорошо, там хорошо принимает очень «Эхо Москвы», притом сами переводят, так сказать, даже диалект...
Ю. Кобаладзе
―
На местные языки...
Ю. Гусман
―
Сами! Лахундры там всякие на языки местные переводятся. И я там нашел…
Ю. Кобалаздзе
―
Так.
Ю. Гусман
―
… сувенир для Ирочки. То есть для меня это даже не сувенир, это в неком смысле символ нас.
И. Воробьева
―
Ух, ты!
Ю. Кобаладзе
―
Нас с тобой?
Ю. Гусман
―
Троих, нет.
Ю. Кобаладзе
―
А, нас троих.
Ю. Гусман
―
Объясню, потому что единственное, почему мы работаем, ну я, например, это из-за денег.
Ю. Кобаладзе
―
Так, понятно.
Ю. Гусман
―
Не хочу никого обижать, но у меня есть много, чем заниматься, писать книги, снимать фильмы...
Ю. Кобаладзе
―
То есть, можно я догадаюсь что это? Это копилка.
Ю. Гусман
―
Ты хохмишь. Ты что экстрасенс?
Ю. Кобаладзе
―
Да. Это поросенок такой.
Ю. Гусман
―
Перестань, ты что смотрел туда?
Ю. Кобаладзе
―
Нет, клянусь, не смотрел.
Ю. Гусман
―
Да, ну это какой поросенок, там, сейчас, подожди...
Ю. Кобаладзе
―
Уже отдай.
И. Воробьева
―
Ну, уже дайте мне, пожалуйста. Так, так.
Ю. Гусман
―
Я серьезно говорю.
Ю. Кобаладзе
―
Ну-ка, ну-ка открой. Я сойду с ума, неужели это...
И. Воробьева
―
Классный.
Ю. Кобаладзе
―
Поросенок?
И. Воробьева
―
Да.
Ю. Кобаладзе
―
Юлий, клянусь тебе, я не знал.
И. Воробьева
―
Шведский поросенок.
Ю. Гусман
―
… большое сердце это она...
И. Воробьева
―
На пяточке...
Ю. Гусман
―
А маленькие сердечки это ты и я.
И. Воробьева
―
Ну, в принципе тут есть еще одно маленькое сердечко.
Ю. Гусман
―
Это Венедиктов.
И. Воробьева
―
А в этом смысле. Я не буду ему показывать.
Ю. Кобаладзе
―
Все таки по-моему, это доказывает, что именно мою голову надо пересадить на твое тело.
И. Воробьева
―
Классная копилочка.
Ю. Гусман
―
Слушай, ну, ясновидение – это удивительная история.
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно. Понимаешь...
Ю. Гусман
―
...оказалось, что ты действительно ясновидящий.
Ю. Кобаладзе
―
Да, ты можешь меня привлекать к работе своего офиса, понимаешь. Я буду вам выстраивать планы.
Ю. Гусман
―
Планы и конспекты.
Ю. Кобаладзе
―
Я сам поражен, понимаешь.
И. Воробьева
―
А можно узнать, Юрий Георгиевич, почему, ладно, почему Юлий Соломонович проассоциировал этого чудесного пяточка с нами, это понятно, потому что там сердечки, а вы-то почему про свинью сказали?
Ю. Кобаладзе
―
Нет, я не про свинью сказал, про поросенка.
Ю. Гусман
―
Он сказал: «Копилка».
И. Воробьева
―
Про поросенка.
Ю. Кобаладзе
―
Когда он сказал: «Деньги», я бросил: «Да, наверное, это копилка». Копилка для меня – это поросенок.
И. Воробьева
―
Ну ладно, отмазались, отмазались.
Ю. Кобаладзе
―
Это не ты, это не ты. Ира ты, кисулька, там зайчик.
Ю. Гусман
―
Это не отмазка. Дело то, ну, какой... Ира тебе можно придумать огромное количество вещей приятных: красавица, богиня, флора.
Ю. Кобаладзе
―
Фауна.
Ю. Гусман
―
Нет…
И. Воробьева
―
Фауна – это вы Юрий Георгиевич, извините.
Ю. Гусман
―
Ну не как нельзя сказать поросенок. Вот на что ты не похожа...
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно.
Ю. Гусман
―
Здесь есть один из троих похож на поросенка...
Ю. Кобаладзе
―
На кабана даже...
Ю. Гусман
―
На Шрека.
И. Воробьева
―
Так, тихо! Тихо, не надо! Все, все!
Ю. Гусман
―
Я одно время баловался тем, что так шутливо хрюкал, потом стал хрюкать в серьез, и в разговоре иногда «хрю». Долго избавлялся и даже привил своим близким эти, эти...
Ю. Гусман
―
Да, эти качества.
И. Воробьева
―
Ну, прекрасно, Андрей Дмитриевич передает вам привет...
Ю. Гусман
―
Кстати, вы завтра не забудьте смотреть...
Ю. Кобаладзе
―
Что?
Ю. Гусман
―
Открытие Европейских игр первых в Баку. Это будет потрясающе...
Ю. Кобаладзе
―
А что это такое, Европейские игры?
Ю. Гусман
―
Ну, это как...
Ю. Кобаладзе
―
Мини олимпиада да?
Ю. Гусман
―
Ну да, всюду есть, есть Паназиатские, есть Африканские, есть Латиноамериканские. Это гениальные идеи. Первые Европейские игры...
Ю. Кобаладзе
―
Ты поставил открытие?
Ю. Гусман
―
Нет, нет, не я. Группа потрясающих английских специалистов.
Ю. Кобаладзе
―
Англичане видно мастаки в этом.
Ю. Гусман
―
Очень красиво вообще сделана была церемония зажжения, проноса флагов, замечательно, с участием президента и первой леди, и их семьи. В общем, там было красиво, сзади скакали...
Ю. Кобаладзе
―
Лошади.
Ю. Гусман
―
… джигиты с флагом, леди-джигиты, было гениально. Но то ,что будет завтра, я думаю это будет сумасшествие. Город вообще сумасшедше преобразился, красавец.
Ю. Кобаладзе
―
А завтра что открытие или что?
Ю. Гусман
―
Открытие завтра.
Ю. Кобаладзе
―
Так, а что ты видел?
Ю. Гусман
―
А я видел вчера или позавчера видел церемонию проноса факела...
Ю. Кобаладзе
―
Ага. Это не открытие?
Ю. Гусман
―
Не открытие. По улицам Баку пронесли его...
Ю. Кобаладзе
―
Ты нес его?
Ю. Гусман
―
Я не нес, но несли люди, которых я люблю и уважаю.
Ю. Кобаладзе
―
Которых ты знал.
Ю. Гусман
―
Которые зажгли на Девичьей башне его. Ты же был на Девичьей башне?
Ю. Кобаладзе
―
Я был, конечно, я даже прыгал с нее.
Ю. Гусман
―
Это символ Баку. Ну, ты прыгал просто от пьяну. Трезвый же ты никогда не прыгаешь.
И. Воробьева
―
Хорошо, ну что, вот тут наши слушатели, ну, очень просят кейс. Очень, очень, очень просят кейс.
Ю. Гусман
―
Какой кейс?
Ю. Кобаладзе
―
Что вот начать уже кейс?
Ю. Гусман
―
Что ж такое?
Ю. Кобаладзе
―
Да ради Бога, начинай, давай.
Ю. Гусман
―
Зачем это все?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, раз просят, мы должны уважить.
Ю. Гусман
―
А мы проголосуем, давай хотя бы раз проверим, какой процент хочет наших пениев и веселых...
Ю. Кобаладзе
―
Шуток.
Ю. Гусман
―
Инвектив, да или...
Ю. Кобаладзе
―
А кто хочет кейс слушать. Глупые кейсы Тони Самсоновой…
И. Воробьева
―
Так, так, что такое. Как не стыдно так о коллегах говорить?
Ю. Гусман
―
… Тоня Самсонова была так хороша и так удивительно выглядела, она вела некий… какую-то дискуссию там, довольно глуповатую, между двумя либералами, там Кацем и еще Ашулковым...
Ю. Кобаладзе
―
Каким Кацем?
Ю. Гусман
―
Хорошие ребята, думаю, все-таки...
Ю. Кобаладзе
―
А где это?
Ю. Гусман
―
В Лондоне. Ну, это было, даже неудобно об этом говорить, как это все это выглядело, хорошие люди, ну просто они препирались на сцене как в детском саду, но...
Ю. Кобаладзе
―
По-английски вели?
Ю. Гусман
―
Ну как? What is your name? My name is Jonny. Да по-русски, для русскоязычной публике.
Ю. Кобаладзе
―
Ага.
Ю. Гусман
―
Но она была...
Ю. Кобаладзе
―
Хороша?
Ю. Гусман
―
… блистательна, умна. Вот есть список трех главных...
Ю. Кобаладзе
―
Это?
Ю. Гусман
―
Ирочка, Таня Фельгенгауэр и Тоня Самсонова.
Ю. Кобаладзе
―
Тоня Самсонова. А вот некоторые девушки, которые могут обидеться, услышав тебя сейчас.
Ю. Гусман
―
Нет, я имею в виду Марина Королева – это королева, а это же принцессы.
Ю. Кобаладзе
―
Ты имеешь в виду поросят? Три поросенка, вот Фельгенгауэр...
Ю. Гусман
―
Что ж ты все гадости... У тебя язык устроен как не у грузинского князя, а как у грузинского кинто, как у кинто просто. Что ты все время...
Ю. Кобаладзе
―
Я сегодня купил потрясающую книжку грузинских сказок, потрясающую.
Ю. Гусман
―
Дети бедные не понимают по утрам.
Ю. Кобаладзе
―
…. «Коши Бабаджана» ты знаешь такую? «Коши Бабаджана».
Ю. Гусман
―
Нет.
Ю. Кобаладзе
―
Потрясающе. Надо Бунтману прочитать «Коши Бабаджана».
Ю. Гусман
―
Так и давайте проголосуем…
И. Воробьева
―
Не будем. Знаете почему? Я объясню почему. Дело в том, что мне кажется, это очень жестоким ставить наших слушателей, скажем так, перед таким выбором сложным.
Ю. Гусман
―
... предпочтение…
И. Воробьева
―
Нет, нет.
Ю. Гусман
―
Мы все равно на работе, и кейсы – это наш хлеб.
И. Воробьева
―
Я не буду так поступать с нашими слушателями.
Ю. Кобаладзе
―
Ты предлагаешь оскорбительную для Ирочки идею.
Ю. Гусман
―
Почему же? Почему?
Ю. Кобаладзе
―
Значит, твои шуточки и твои песенки, значит, важнее, чем кейсы, которые она подбирает, которые она, можно сказать, рождает...
Ю. Гусман
―
Очень странно, что когда мать любит, у нее двое детей: один дебил лысоватый, другой красавец...
Ю. Кобаладзе
―
Но она все равно их обоих любит...
Ю. Гусман
―
Она их любит. И вот у Иры, что кейсы, что шутки, что песни, что пляски, что тряски, что встряски – это все одно, она мать этого. Мать!
И. Воробьева
―
Ужас! Мать!
Ю. Гусман
―
Мать!
Ю. Кобаладзе
―
И здесь надо закончить одном… Вот так вот, хрю! Она мать этого, хрю!
Ю. Гусман
―
Ладно, давайте...
Ю. Кобаладзе
―
Так, давайте, хотят — получают...
Ю. Гусман
―
Потому что косится на меня бухгалтерия, вот вы всего два кейса, вот 14 вместо 18 тысяч...
Ю. Кобаладзе
―
Нет, ну, были передачи, где мы один и тот же рассматривали.
И. Воробьева
―
Ужас!
Ю. Кобаладзе
―
Ужасно! Юлий Гусман скоро уезжает, его не будет полгода, так что мы тут восстановим действие...
Ю. Гусман
―
Две программы точно будет.
Ю. Кобаладзе
―
А, будешь две программы?
Ю. Гусман
―
Не буду...
Ю. Кобаладзе
―
А, не будешь.
Ю. Гусман
―
На Кипр уеду, к сожалению.
Ю. Кобаладзе
―
На Кипр?
Ю. Гусман
―
А там на Кипре, выяснилось, выкопали столб с антенной...
Ю. Кобаладзе
―
Так.
И. Воробьева
―
Который вы там устанавливали год назад?
Ю. Гусман
―
Который устанавливали долгое время, я там с приятелем, то есть с тобой, в общем-то...
Ю. Кобаладзе
―
Так, и что эта антенна принимает?
Ю. Гусман
―
Уже ничего, выкопали, бросили. Это саботаж...
Ю. Кобаладзе
―
То есть надо восстановить?
Ю. Гусман
―
Да, потому что у нас же проводное «Эхо».
Ю. Кобаладзе
―
Ну, понятно.
Ю. Гусман
―
Как интернет, есть проводной интернет...
Ю. Кобаладзе
―
Да, а есть беспроводной.
Ю. Гусман
―
А есть беспроводной интернет.
Ю. Кобаладзе
―
Хорошо.
И. Воробьева
―
Андрей Дмитриевич спрашивает: «А правильно ли это, что у интеллигентного Гусмана, одна пуговица на рубашке расстегнута, а у развязного Кобаладзе две?»
Ю. Кобаладзе
―
Потому, что я мачо.
И. Воробьева
―
А в этом смысле.
Ю. Гусман
―
Андрей Дмитриевич, Андрюша, милый, Дмитриевич, старик, дружа с этим человеком, ты мог понять...
Ю. Кобаладзе
―
Животным...
Ю. Гусман
―
Да, животным, ты мог понять, что есть круг ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, ООН, мы интеллигентные люди, канал «Культура», газета «Культура», а есть люди, которые совершенно сплошная электива.
Ю. Кобаладзе
―
Да?
Ю. Гусман
―
Хрю.
И. Воробьева
―
И на этой высокой ноте мы наконец-то начинаем рассматривать кейсы. Тоня Самсонова сейчас расскажет нам о деле под названием «Сам себе тролль».
Ю. Кобаладзе
―
Так.
Тоня Самсонова
―
Королевский суд Великобритании оштрафовал на 200 фунтов Мишель Крук за то, что она троллила саму себя в «Фейсбуке». Мишель создавала поддельные аккаунты от имен своих друзей и родственников, но меняла символы в их профилях так, чтобы имена были созвучны с именами реальных друзей, и от имени управялемых ею самой аккаунтов писала гадости в комментариях на своем профиле в «Фейсбуке». Таким образом, она пыталась показать своим подписчикам, что ее окружают неприятные люди, и вызвать жалость и сочувствие у своих настоящих друзей, решил суд. На ее аккаунт были подписаны 150 реальных людей и шестеро вымышленных, то есть созданных ей самой. Мишель писала комментарии, которые подпадали под статью «Угрозы в социальных сетях», и считались асоциальным поведением. Один из ее реальных друзей, обеспокоенный судьбой Мишель, написал заявление в полицию и попросил разобраться. Полиция выяснила, что эти угрозы дело рук самой Мишель Крук и оштрафовал ее за угрозы самой себе.
И. Воробьева
―
Какая история, а?
Ю. Кобаладзе
―
Ты что-нибудь понял вообще, вот что это?
Ю. Гусман
―
Я да, я знал эту историю, я это нашел в интернете.
Ю. Кобаладзе
―
Ты нашел?
Ю. Гусман
―
Да, я… Нет, я же пишу работу сейчас...
Ю. Кобаладзе
―
Троллинг, троллинг в интернете.
Ю. Гусман
―
Пишу диссертацию. Дело в том, что у меня диссертация докторская по юмору и сатире...
Ю. Кобаладзе
―
В троллях.
Ю. Гусман
―
Нет, ну все равно, в общем, неважно как сказать… корреляции юмора и сатиры в современной действительности. Тебе трудно понять слово «корреляция»…
Ю. Кобаладзе
―
На конкретных примерах или ты вообще...
Ю. Гусман
―
Да дело в том, что начиная с Салтыкова-Щедрина, Козьмы Пруткова. Ты слышал такие фамилии?
Ю. Кобаладзе
―
Я слышал, да.
Ю. Гусман
―
Марка Твена и...
Ю. Кобаладзе
―
Ну, понятно, то есть и американские источники...
Ю. Гусман
―
А я беру весь мир, австралийский, любой, и до сегодняшнего дня. И у меня глава называется «Троллинг», потому что мы не знали, что потом будет стеб. Мы шутили, а это оказался стеб.
Ю. Кобаладзе
―
Да, а на самом деле мы троллили.
Ю. Гусман
―
А потом мы шутили, разыгрывали — стало троллинг. Какой был троллинг, простите меня, хрю.
Ю. Кобаладзе
―
Да, в наше время.
Ю. Гусман
―
В наше время.
Ю. Кобаладзе
―
Хрюкать.
Ю. Гусман
―
А мы вот так мы, веселуха была. Так вот...
Ю. Кобаладзе
―
Ты сделал какие-нибудь открытия?
Ю. Гусман
―
Нет, я нашел... Мне немножко не давало покою то, что я вот здесь все время чего-то хрюкаю, а ты читаешь по написанному у старика Бунтмана замечательные, классические произведения вроде «Колобка». И я тогда нашел в интернете стихотворение. Классика о тролле.
Ю. Кобаладзе
―
Значит, послушай меня, это можно читать, не смотря на 10 часов вечера? Мы хотим тебя с Ирой предупредить, ты отдаешь себе отчет?
И. Воробьева
―
Роскомнадзор не дремлет.
Ю. Гусман
―
А 10 вечера...
И. Воробьева
―
Нет, они вообще никогда не спят.
Ю. Кобаладзе
―
Не, ну там нету никаких троллинга, вот таких слов, которые можно…
Ю. Гусман
―
Троллинг. Что такое троллинг? Вот, я читаю. Я это нашел, это известный поэт, ну, уровнем, у Пастернака может у него юмор. «Сам себе тролль» У меня завелся тролль. У него такая роль: Бегать по чужим страницам, Придираться и глумиться. Слово глумиться понятно?
Ю. Кобаладзе
―
Понятно.
Ю. Гусман
―
Не дает спокойный роздых, Все сидит и портит воздух, Потому что знает твердо: Не дадут на сайте в морду. Безнаказана чернуха: Не заедут в нете в ухо! Скоро я его забаню (ну, пошлю, короче, в баню.) Коль придет – не дайте маху, А его пошлите...
И. Воробьева
―
Тихо, тихо.
Ю. Гусман
―
В баню.
Ю. Кобаладзе
―
Я не ожидал этого.
И. Воробьева
―
Ну, а кто это написал?
Ю. Гусман
―
Пушкин. Откуда я знаю? В интернете...
Ю. Кобаладзе
―
Это написал Юлий Соломонович.
Ю. Гусман
―
Нет, нет, нет.
Ю. Кобаладзе
―
Он просто сейчас прикрывается, потому что понимает, что могут сразу из студии выгнать за такие стихи.
Ю. Гусман
―
Не из студии, а из страны просто.
Ю. Кобаладзе
―
Из страны-то ладно, но что если из студии.
Ю. Гусман
―
Не, ну, правда хорошо?
Ю. Кобаладзе
―
Очень хорошо.
И. Воробьева
―
Да.
Ю. Гусман
―
Бородино вот...
Ю. Кобаладзе
―
Голубино.
Ю. Гусман
―
Бородино, Полтава, Полтава, Бородино.
Ю. Кобаладзе
―
«Скажи-ка дядя» вот это что?
Ю. Гусман
―
«Скажи-ка дядя» – это не Полтава.
Ю. Кобаладзе
―
Это да. Нет, это Полтава. А Бородино что?
Ю. Гусман
―
Нет, «Скажи-ка дядя» - это Бородино.
Ю. Кобаладзе
―
А Полтава? Бежали кони, люди...
Ю. Гусман
―
Звери. Это тоже Бородино, тоже Бородино. Бежали люди, звери, птицы...
Ю. Кобаладзе
―
И все хотели удавиться. Ир, ты что такая скучная?
И. Воробьева
―
Я ищу автора...
Ю. Гусман
―
У нее сегодня нет настроения, ты знаешь?
Ю. Кобаладзе
―
Нету, нету.
Ю. Гусман
―
Нет, она сегодня, что-то с ней случилось...
И. Воробьева
―
Ну что вы прям?
Ю. Кобаладзе
―
А потому что знаешь, что произошло за 5 минут до твоего прихода?
Ю. Гусман
―
Пять минут... А что? Не знаю, она сегодня грустная, она красивая, но грустная.
Ю. Кобаладзе
―
Ее подружка, ее кинула Фельгенгауэр.
Ю. Гусман
―
А я видел ее внизу, кстати, с каким-то очаровательным юношей, лет 17, сама тоненькая, красавица...
Ю. Кобаладзе
―
А это был...
Ю. Гусман
―
То есть это бывший...
Ю. Кобаладзе
―
Это бывший...
Ю. Гусман
―
Это бывший экс-boy-friend Иры, это тот самы Сигизмунд? Это Сигизмунд...
Ю. Кобаладзе
―
Сераковский.
Ю. Гусман
―
О, Господи!
И. Воробьева
―
Это не правда.
Ю. Гусман
―
То есть Казимир, который сейчас...
Ю. Кобаладзе
―
Ты не представляешь, как она смотрела им вслед уходящим.
Ю. Гусман
―
И плакала.
Ю. Кобаладзе
―
А я ее утешал потом.
Ю. Гусман
―
А я внизу вижу, Фельгенгауэр, тоненькая как птица и рядом такой красавец...
Ю. Кобаладзе
―
Грач. Грач такой.
Ю. Гусман
―
Метра 2,5 роста, широкие плечи, узкий таз, узкие бедра, широкие плечи, высокая полная грудь...
И. Воробьева
―
Так, что вы несете то, ну, уже? Когда вы успели то рассмотреть-то, Боже мой?
Ю. Гусман
―
А я внизу... он даже с бородкой, красавец...
Ю. Кобаладзе
―
Я сразу обратил внимание. Я почему-то сразу решил, что это твой boy-friend.
Ю. Гусман
―
Просто тебе подходит...
И. Воробьева
―
Вообще-то, наоборот все, все нас считают братом и сестрой вообще-то. Ну, мы очень похожи.
Ю. Кобаладзе
―
Да? Я-то вас считал бой-френдами.
Ю. Гусман
―
И он красавец.
И. Воробьева
―
А вы когда-нибудь видели его до этого, скажите мне, пожалуйста?
Ю. Кобаладзе
―
По-моему видел где-то.
И. Воробьева
―
Что вы говорите, а вы не знаете, как его зовут, да?
Ю. Кобаладзе
―
Нет.
И. Воробьева
―
А, ну хорошо, я вам потом расскажу.
Ю. Кобаладзе
―
Интрига. Что мы с ним знакомы?
Ю. Гусман
―
Ты забыл свое прошлое? Ты забыл свое...
Ю. Кобаладзе
―
Где я его видел?
И. Воробьева
―
Конечно, знакомы. Я вам потом расскажу.
Ю. Кобаладзе
―
Это твой муж?
И. Воробьева
―
Нет.
Ю. Кобаладзе
―
А кто?
Ю. Гусман
―
Твой брат, твой отец, твой дед?
И. Воробьева
―
Я потом вам...
Ю. Кобаладзе
―
Нет, я где-то его видел, но я не могу вспомнить.
И. Воробьева
―
После эфира расскажу.
Ю. Гусман
―
А я не видел где-то, просто видел красавца. Таня сама фантастически похорошела, потому что влюблена.
Ю. Кобаладзе
―
Влюблена. Абсолютно. Мы тоже с тобой...
Ю. Гусман
―
Я ее спросил: «А где Ира?». Говорит: «Беги наверх, она там с Кобаладзе, а мы не можем». Чмокнула его в щеку, прильнула к нему, вообще вульгарно, и они так шатаясь от любви пошли в даль. А я вот остался с тобой.
Ю. Кобаладзе
―
И легкой походкой…
И. Воробьева
―
Между тем, Альберт, из Тропарево, пишет: «Милая Ирочка, великий Юлий Соломонович и Юрий Георгиевич, вас снова приветствуют жители дома по Вернадского, 119, как всегда это чекист, офицер и генерал, умные евреи, один спасатель МЧС». Это в прошлый раз, да у нас вот этот Вернадского, 119...
Ю. Кобаладзе
―
Это что был прошлый раз? У нас же не было. Ира придумала новую такую феньку, троллинг, то есть она призывает звонить...
И. Воробьева
―
Не звонить, писать...
Ю. Гусман
―
… уже много лет мы...
И. Воробьева
―
Нет, нет, нет.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, писать не то что вот вы сейчас делаете, а где вы находитесь, и оттуда передайте привет кому-то.
И. Воробьева
―
Ну, не просто кому-то, а тем, кто уже писал, то есть...
Ю. Гусман
―
То есть мы создаем сеть.
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно.
Ю. Гусман
―
В кейсе. «ВКонтакте».
Ю. Кобаладзе
―
Мы становимся опасными.
Ю. Гусман
―
А давайте сделаем сеть «В кейсе» или «Под кейсом», или «Над кейсом»...
И. Воробьева
―
Это будет асоциальная сеть.
Ю. Гусман
―
Почему?
Ю. Кобаладзе
―
Почему?
И. Воробьева
―
Ну, как почему? Потому что, вы себя вообще слышали? И я, кстати говоря, хотела обратить ваше внимание в кейсе на одну вещь, даже не по сути кейса, вы поняли, что эту прекрасную Мишель Крук сдал ее друг? Ее друг написал на нее заявление в полицию.
Ю. Кобаладзе
―
Но он же не хотел ее сдать, он хотел ее защитить. Он хотел ее защитить.
И. Воробьева
―
А, то есть в Великобритании так принято?
Ю. Кобаладзе
―
Да. Ты сейчас к чему параллель ведешь?
Ю. Гусман
―
Не в обиду Тоне, помнишь, как мы начинали в 50-е годы? Убийства, кричащие оргазмы на весь дом, а сейчас докатились, кто-то троллит себя левой рукой. И это ли достойно...
Ю. Кобаладзе
―
А знаешь почему? Потому что настоящая дружба это честно сказать человеку, что ты не прав.
Ю. Гусман
―
Опа.
Ю. Кобаладзе
―
Что и я избрал вот такой метод, я жалуюсь общему нашему другу на не всегда тактичное поведение Иры.
Ю. Гусман
―
Кому? Леше?
И. Воробьева
―
Нет.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, нет, я более крупным, более крупным фигурам.
Ю. Гусман
―
А кому?
Ю. Кобаладзе
―
Но сейчас не хочу говорить.
И. Воробьева
―
Как это не хотите? Рассказывайте, раз уж начали.
Ю. Кобаладзе
―
Моему соседу.
И. Воробьева
―
О, Господи.
Ю. Кобаладзе
―
По даче.
И. Воробьева
―
Юрий Георгиевич всегда страшно жалеет, что когда он приходит сюда на «Эхо», приходит он за 5 минут до эфира, а надо приходить за час...
Ю. Гусман
―
Как минимум.
И. Воробьева
―
И тогда если бы он приходил за час до эфира, то он бы всегда встречал, не всегда, а условно говоря, раз в месяц...
Ю. Кобаладзе
―
Часто.
И. Воробьева
―
Да, часто, встречал бы здесь Геннадия Григорьевича Онищенко, с которым я веду эфир с 20 до 21...
Ю. Гусман
―
Все знают об этом.
И. Воробьева
―
Вот, просто Юрий Георгиевич постоянно встает на сторону Геннадия Григорьевича и рассказывает ему, какая я плохая.
Ю. Кобаладзе
―
Я становлюсь на сторону справедливости.
Ю. Гусман
―
И правды.
Ю. Кобаладзе
―
И правды да, а она путешествует без ВИЗ.
Ю. Гусман
―
Путешествует без ВИЗ.
И. Воробьева
―
Прекрасно, на этом мы делаем паузу и вернемся через несколько минут, на «Эхе» «Новости».**********
И. Воробьева
―
22 часа 35 минут в столице. Продолжается программа «Кейс». И мы здесь… Вот Белка из Краснодара передает привет Дмитрию из Новоуральска. А где Дмитрий из Новоуральска я сейчас не поняла? Нет, мы передаем приветы только… Вот смотрите, у нас есть что, у нас есть Вернадского 119, значит, и все, больше у нас пока никого.
Ю. Гусман
―
Давайте уже создадим клуб, не клуб каких-то фанатов. Их много у меня в априори, я получил позавчера, когда приехал с командировки, 647 тысяч 542 письма. Это может быть такое?
Ю. Кобаладзе
―
Одобрительные или есть и критика?
Ю. Гусман
―
Есть восхищение...
Ю. Кобаладзе
―
Так.
Ю. Гусман
―
Критических нет вообще. Критических нету, есть слова типа между какие вы гении…
Ю. Кобаладзе
―
А нету вот, такое письмо с одним словом «Доколе?»
Ю. Гусман
―
Нет, правда... То есть такие там восхитительно, amazing. Ну, «amazing» ты слово не знаешь. Гениально, потрясающе. Спасибо за все большое. Много денег посылают в конвертах. По 70, по 80 рублей.
Ю. Кобаладзе
―
Поэтому ты поросят покупаешь?
Ю. Гусман
―
Да, поросят. Сейчас будем вкладывать.
И. Воробьева
―
Слушайте, а мы голосовать по первому кейсу будем?
Ю. Кобаладзе
―
Давайте.
Ю. Гусман
―
Да нет, нет, мне кажется…
И. Воробьева
―
Хорошо, тогда давайте послушаем второй кейс, перейдем...
Ю. Гусман
―
Давайте что-то серьезное.
И. Воробьева
―
Да, по троллям, я считаю, было вынесено в стихотворной форме...
Ю. Гусман
―
Дело в том, что, ну, как обсуждать правильно ли девочка пять троллей, само вообще слово то, написала себе чего, куда...
Ю. Кобаладзе
―
Все-таки, я до конца не могу понять...
Ю. Гусман
―
А ты не можешь понять?
Ю. Кобаладзе
―
Троллинг – это что такое? От какого слова?
Ю. Гусман
―
Это хрюкинг, троллинг и какинг, три вещи, которые в интернете делать не полагается. Какинг – это много гадостей, хрюкинг – это просто гадости, а троллинг – это писать всякую хрень.
Ю. Кобаладзе
―
А понятно, все я понял.
И. Воробьева
―
Так, ну ладно, с троллингом разобрались все. И давайте мы продолжать будем слушать кейсы, Евгений Бунтман нам сейчас... Что это за звуки Юрий Георгиевич?
Ю. Кобаладзе
―
Зеваю.
И. Воробьева
―
Что, что вы делаете?
Ю. Кобаладзе
―
Зеваю.
И. Воробьева
―
Ужасно. Зачем вы так делаете?
Ю. Гусман
―
Бессонные ночи.
Ю. Кобаладзе
―
Ночи такие.
И. Воробьева
―
А между тем, вот тут на самом деле, вот в прошлый раз эта слушательница тоже писала, она писала нам сообщение о том, как она на Новом Арбате, я так поняла, в книжном вас отпихнула как-то, встала перед вами, значит, в очередь, а потом просила у вас автограф. И вы дали ей автограф на книге Венедиктова.
Ю. Кобаладзе
―
Это типично для меня. Потому что я сам книги не пишу, но чужие с удовольствием подписываю. Если ты напишешь книгу, я готов провести ее презентацию и подписывать.
Ю. Гусман
―
Я подарил Соломину подписанную Пушкиным книгу. И он поверил, представляешь? Это был такой бред, Леша, взрослый мальчик. Я ему «Онегина» подарил, помнишь?
Ю. Кобаладзе
―
Это да.
Ю. Гусман
―
«Это прижизненное издание», - я говорю. Он все поверил. Вообще в какой-то бумажной обложке, дешевую какую-то штучку в аэрофлоте бесплатно дают. Он говорит: «Да, да». Я говорю: «Да, Леша». Он поверил, в автограф поверил и Онегина.
Ю. Кобаладзе
―
Он поверил в автограф Пушкина, или что это прижизненное издание?
Ю. Гусман
―
Что это прижизненное издание, что это автограф Пушкина и Онегина, а Онегин – вообще вымышленный персонаж. Ну, как…
Ю. Кобаладзе
―
Ну как это?
Ю. Гусман
―
Ну, как Павка Корчагин. Как это? Ну, как это?
И. Воробьева
―
Зачем вы сейчас, сейчас вы скажите практически...
Ю. Кобаладзе
―
Что ты говоришь? Ты о чем говоришь? Павка Корчагин… даже улица есть в Москве. Какой он вымышленный персонаж?
Ю. Гусман
―
Ты скажи еще Павлик Морозов еще вот это...
Ю. Кобаладзе
―
А что?
Ю. Гусман
―
… про партию историю…
Ю. Кобаладзе
―
Это мой любимый герой.
Ю. Гусман
―
Что случилось? Ты знаешь, что он сделал?
Ю. Кобаладзе
―
Папу заложил.
Ю. Гусман
―
Не папу. Папу, дядю.
Ю. Кобаладзе
―
Герой.
Ю. Гусман
―
И всю семью за 3 килограмма ошметков хлеба, огрызков и очисток.
Ю. Кобаладзе
―
Просто герой. По нему строили жизнь.
Ю. Гусман
―
Ну, не мы все, ну, мы-то да. Поэтому сделали карьеру, поэтому мы в таком порядке. Богаты, сильны…
Ю. Кобаладзе
―
Заложить папу – это же просто...
Ю. Гусман
―
Удовольствие. Папа-джан. Знаешь, приходит домой, говорит: «Папа-джан, посидишь...»
Ю. Кобаладзе
―
Ты заложен.
Ю. Гусман
―
Ты заложен, слушай, папа-джан.
И. Воробьева
―
А между тем самыми активными у нас остаются жители проспекта Вернадского в городе Москва. Ирина из дома номер 91 передает все жителям запада, юга-запада Москвы привет. Так что Вернадского самый такой...
Ю. Гусман
―
А это очень хорошо.
Ю. Кобаладзе
―
Продвинутый район, продвинутый.
Ю. Гусман
―
А действительно культурный, там воздух чудесный. А Вернадский же академик, а там живут все люди близкие к академическим кругам, вот очень хорошо.
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно. Обручева, а Миклуха Маклая...
Ю. Гусман
―
А я там жил на Удальцова очень долго.
И. Воробьева
―
Так. О Господи Боже мой! Да, ладно, хорошо.
Ю. Гусман
―
Давай тогда второй кейс.
И. Воробьева
―
Давайте да, второй кейс.
Ю. Гусман
―
Кейс, очень не терпится, скорее.
И. Воробьева
―
Мне кажется следующий кейс совершенно прекрасен. Давайте послушаем Евгения Бунтмана, он нам сейчас расскажет о деле под названием «Гнев Богов».
Евгений Бунтман
―
В Малайзии судят туристов, которые своим поведением вызвали сильное землетрясение. 30 мая туристы, среди которых канадцы, британцы и голландцы, фотографировались обнаженными на священной горе Кинабалу. А потом еще и справили там нужду. После этого произошло сильное землетрясение. И заместитель министра штата Сабах, Джозеф Китинган заявил, что туристы разозлили духов, живущих в горе. Четырех туристов арестовали, остальных объявили в розыск. Судить их будет местный суд, который учтет народные традиции при вынесении приговора. Власти подчеркивают, что всех туристов при посещении горы предупреждают о том, что это священное место и всегда просят вести себя уважительно.
Ю. Кобаладзе
―
Минимум двушку всем.
И. Воробьева
―
Всем? Священной горе тоже?
Ю. Гусман
―
А я бы дал гораздо больше.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, но я вот просто минимальный срок – это два года.
Ю. Гусман
―
Ты хоть раз на священной горе голый был?
Ю. Кобаладзе
―
Как? Я не то, чтобы...
Ю. Гусман
―
Я пальто одеваю.
Ю. Кобаладзе
―
Я вползаю на коленях на священную гору.
Ю. Гусман
―
Нет, это у меня не получается, долго ползти, когда я лез, там Джомолунгма, 8 тысяч метров.
Ю. Кобаладзе
―
Джомолунгма. Нет, ну имеется ввиду доступные горы...
Ю. Гусман
―
Как доступные?
Ю. Кобаладзе
―
Джомолунгма…
Ю. Гусман
―
Крылатское. Кататься на лыжах. Никакого… Не надо на коленях, но одеть плащ, особенно в тропиках, пальто, шляпу, галстук...
Ю. Кобаладзе
―
Обязательно.
Ю. Гусман
―
Взять гитару...
Ю. Кобаладзе
―
Ну, уж совсем негоже мочиться на горе.
Ю. Гусман
―
Они же сказали нужду, возможно большую нужду.
И. Воробьева
―
Так, ну что Вы, в конце концов.
Ю. Гусман
―
У нас постепенно программа будет для самых маленьких.
Ю. Кобаладзе
―
Она пуританская какая-то.
И. Воробьева
―
Нет, ну вы вот...
Ю. Гусман
―
Да, большая нужда – это… и малая – это даже не для школьников, это для дошкольников, для... Передача…
Ю. Кобаладзе
―
Дети должны знать и понимать разницу.
И. Воробьева
―
Да, когда их на горшок вот так, а когда их на горшок вот так. Прекрасно.
Ю. Гусман
―
Какой горшок, о чем мы говорим?
И. Воробьева
―
Дети ходят на горшок.
Ю. Кобаладзе
―
Подождите, вы уводите меня от рассмотрения серьезных...
Ю. Гусман
―
Получается стишок: Дети ходят на горшочек, Это очень хорошо. Если все случиться в школе, Это тоже хорошо.
Ю. Кобаладзе
―
Все хорошо.
Ю. Гусман
―
Нет, надо было залезть на эту гору И там справить нужду в пору, Это плохо, все ребята, Будете вы тогда свинята. Вы, не будете, вы же будете...
И. Воробьева
―
Вы же будете свинята.
Ю. Гусман
―
Ищем слог. Вы не будьте как свинята.
И. Воробьева
―
Вот.
Ю. Кобаладзе
―
Вы будете как поросята.
Ю. Гусман
―
Отлично. Ищи слог. Да, вы не будьте как свинята, будьте...
Ю. Кобаладзе
―
Будьте дети-поросята.
Ю. Гусман
―
Будьте вы страны ребята. Или будьте...
Ю. Кобаладзе
―
И веселые поросята.
Ю. Гусман
―
Нет, поросята – это плохо.
Ю. Кобаладзе
―
Почему?
Ю. Гусман
―
Потому что они справили нужду.
Ю. Кобаладзе
―
То есть они не поросята, они свиньи.
Ю. Гусман
―
Господи, да что ж такое? Я бы учил тебя слово «свиньи», это на английский свинья. Свиньи.
Ю. Кобаладзе
―
Свиньи.
Ю. Гусман
―
Тодди Свин, Sweeney Todd.
Ю. Кобаладзе
―
Свиньи – это аристократическое, английское... Свинин отсюда пошел.
Ю. Гусман
―
Да, Свинин, так.
Ю. Кобаладзе
―
Свинин. Шишкин, Пышкин вот тоже есть...
Ю. Гусман
―
Да, Шишкин, Пышкин. Знаешь, недавно работали на дизеле. Знаешь, вообще что...
Ю. Кобаладзе
―
Андрея Дмитриевича надо как-то этим хулиганством...
Ю. Гусман
―
А ты знаешь, а ты знаешь, да, слышишь? Fuzzy wuzzy was a bear Fuzzy wuzzy had no hair Fuzzy Wuzzy wasn't fuzzy, was he?
Ю. Кобаладзе
―
Was it?
Ю. Гусман
―
Was he? Wuzzy.
Ю. Кобаладзе
―
Wuzzy.
Ю. Гусман
―
Это кажется я там в 2 года...
Ю. Кобаладзе
―
Шалтай-Болтай.
Ю. Гусман
―
Сидел на стене.
Ю. Кобаладзе
―
Шалтай-Болтай.
Ю. Гусман
―
Свалился во сне.
Ю. Кобаладзе
―
Шалтай-Болтай.
Ю. Гусман
―
Нет, вся королевская конница,
Ю. Гусман, Ю. Кобаладзе
―
Вся королевская рать Не может Шалтая, Не может Болтая собрать.
И. Воробьева
―
Прекрасно.
Ю. Гусман
―
Ты знаешь два перевода Бернса...
Ю. Кобаладзе
―
Что он еще и на…
Ю. Гусман
―
Нет, нет, это много переводов. Как это? Улыбаясь три смелых девицы, Катались верхом на тигрице. А теперь же все три- У тигрицы внутри, А улыбка – на роже… на морде тигрицы.
Ю. Кобаладзе
―
Тигрицы, да. А второй перевод какой?
Ю. Гусман
―
Улыбаясь, три смелые леди. Катались верхом на медведе.
Ю. Кобаладзе
―
Осторожно.
Ю. Гусман
―
А теперь они все у медведя внутри, А улыбка – на морде медведя. Честное слово, это два, один Маршак, другой не Маршак.
Ю. Кобаладзе
―
Другой не Маршак.
И. Воробьева
―
Прекрасно.
Ю. Гусман
―
А в оригинале на английском знаешь?
Ю. Кобаладзе
―
Нет.
Ю. Гусман
―
А я забыл, я знал.
Ю. Кобаладзе
―
Two ladies…
Ю. Гусман
―
Three, почему там, two – это два, three – это три… и все.
Ю. Кобаладзе
―
Three ladies, yes. Three ladies were riding…
Ю. Гусман
―
Нет, я забыл, я понял, я сейчас вспомню, просто, к сожалению, годы идут, это же был… Это 58-й год...
Ю. Кобаладзе
―
Это когда...
Ю. Гусман
―
Первая передача радио «Эхо Москвы» еще не совершенная. Сидим в наушниках на снегу. Здания нет. Бунтман тащит антенну. Корзун натянул на себя палатку, принимая на себя удар...
Ю. Кобаладзе
―
Венедиктов еще не родился...
Ю. Гусман
―
Ну, мальчик совсем. Да. Венедиктов еще был дитя Дуная.
И. Воробьева
―
Между тем, Андрей Дмитриевич, говорит, что это кейс, который мы рассматриваем, он лживый.
Ю. Кобаладзе
―
Почему это?
И. Воробьева
―
Потому что он пишет: «Юрий Георгиевич неоднократно фотографировался на фоне Алтайских гор обнаженным, и никаких землетрясений не было».
Ю. Гусман
―
А где? Нельзя ли выставить это в «Instagram», «Twitter»?
Ю. Кобаладзе
―
Он же выставил, он жуткие фотографии на меня имеет. Почему я терплю все его выходки?
Ю. Гусман
―
Нет, а где голые?
Ю. Кобаладзе
―
Он имеет на меня...
Ю. Гусман
―
А где голые? А где голые?
Ю. Кобаладзе
―
И голые, и всякие.
Ю. Гусман
―
Нет, всякие есть, а где голые?
Ю. Кобаладзе
―
И голый я есть.
Ю. Гусман
―
Очень хочется возле пупка рассмотреть поближе.
И. Воробьева
―
Так, ну, что это?
Ю. Гусман
―
Ну, просто говорит...
И. Воробьева
―
Зачем вам?
Ю. Гусман
―
Зачем – это вообще странный вопрос.
Ю. Кобаладзе
―
Зачем? Если б ты видела.
Ю. Гусман
―
Да, если б ты знала...
И. Воробьева
―
Спасибо большое. Можно я как-нибудь обойдусь?
Ю. Гусман
―
Как тоскуют руки...
Ю. Кобаладзе
―
По причалу.
Ю. Гусман
―
По штурвалу. Не по причалу, по штурвалу.
Ю. Кобаладзе
―
По штурвалу.
Ю. Гусман, Ю. Кобаладзе
―
Лишь одна у летчика мечта – Высота, высота.
Ю. Гусман
―
Как много мы знаем песен, мы, советские люди, помним их наизусть.
И. Воробьева
―
Потрясающе. Так редко поете.
Ю. Гусман
―
Слушай, может, надо сделать передачу старые песни...
Ю. Кобаладзе
―
Только музыкальную. О главном.
Ю. Гусман
―
О самом главном.
Ю. Кобаладзе
―
Музыкальную передачу.
Ю. Гусман
―
Это Эрнста гениальная идея. Вот мы просто...
Ю. Кобаладзе
―
Дай Тоне Самсоновой задание, чтоб она кейсы подготовила по музыкальным каким-то событиям.
Ю. Гусман
―
Диснеевским, каким-то, ты знаешь, смешным мультяшкам, какие-то...
Ю. Кобаладзе
―
Да, прав ли был волк, съев Красную шапочку?
Ю. Гусман
―
Или не прав? Сколько есть хулиганских анекдотов про Красную шапочку.
И. Воробьева
―
Вот не надо сейчас, пожалуйста.
Ю. Гусман
―
Я не буду, но сколько.
И. Воробьева
―
Так, значит...
Ю. Гусман
―
А ты знаешь, есть такая замечательная, я читал, умную мысль одного писателя? Нет.
Ю. Кобаладзе
―
Ну?
Ю. Гусман
―
Все эти землетрясения, наводнения, цунами…
Ю. Кобаладзе
―
Смерчи.
Ю. Гусман
―
Вот извержения. Интересно, знает ли Земля, что на ней живут люди? Красиво, да?
Ю. Кобаладзе
―
Еще раз.
Ю. Гусман
―
Внимательно, следим за пальцем.
Ю. Кобаладзе
―
Так.
Ю. Гусман
―
Дорогие друзья, сеанс…
Ю. Кобаладзе
―
Знает ли Земля о том…
Ю. Гусман
―
Вот все эти извержения, наводнения…
Ю. Кобаладзе
―
То есть стихийные бедствия?
Ю. Гусман
―
Да. Знает ли Земля, что на ней живут люди?
Ю. Кобаладзе
―
То есть смысл такой, что если б она знала, она бы не устраивала?
Ю. Гусман
―
Конечно. Она не знает даже…
Ю. Кобаладзе
―
То есть ты искренне считаешь, что это устаивает Земля?
Ю. Гусман
―
А кто? Это я устраиваю?
Ю. Кобаладзе
―
А не вот…
Ю. Гусман
―
Но это есть, это одно из… Эманация. Это слово тебе не понятное слово. Это эманация…
Ю. Кобаладзе
―
Это профанация. … Сергеевич, это профанация.
Ю. Гусман
―
Я знаю еще слово другое, но…
И. Воробьева
―
Тихо, тихо!
Ю. Гусман
―
Молчу.
Ю. Кобаладзе
―
Другое не надо.
Ю. Гусман
―
Не надо.
Ю. Кобаладзе
―
Это все небеса устраивают, не Земля.
Ю. Гусман: Я
―
Земля!
Ю. Гусман, Ю. Кобаладзе
―
Я своих провожаю…
Ю. Кобаладзе
―
Потомцев.
Ю. Гусман
―
Питомцев. Какой потомцев. Котомцев. Ты позоришь наше песенное общество, котомцев, Котовского провожаем.
Ю. Кобаладзе
―
Я своего провожаю… Давай сейчас на каждое слово…
Ю. Гусман
―
А найдем, ты знаешь.
И. Воробьева
―
Я уверена, конечно.
Ю. Кобаладзе
―
Давай, ты называй слово, а мы под него песню.
Ю. Гусман
―
Нет, нет, здесь есть, в голове крутиться, столько мусора, которого знаешь с третьего класса.
И. Воробьева
―
Мусор. Упс!
Ю. Кобаладзе
―
Как она нас.
Ю. Гусман
―
Не, ну сделаем. Я мусоросборщик. Тра-ля-ля-ля.
И. Воробьева
―
Мусорный ветер, дым из трубы.
Ю. Кобаладзе
―
Еще раз.
И. Воробьева
―
Мусорный ветер, дым из трубы.
Ю. Кобаладзе
―
Не, ну так…
И. Воробьева
―
«Крематорий».
Ю. Гусман
―
Нет, она всегда девочка, ей 14 лет…
Ю. Кобаладзе
―
Ты что-нибудь лирическое такое.
И. Воробьева
―
Ой, ничего себе. «Крематорий» не лирическое?
Ю. Гусман
―
… Пахмутова, Федорковский, Матусовский, Дунаевский. Что там, какие у нас еще песни…
И. Воробьева
―
Хорошо. Крыльцо.
Ю. Гусман
―
А?
И. Воробьева
―
Крыльцо.
Ю. Кобаладзе
―
Крыльцо.
И. Воробьева
―
Так, я сейчас чувствую сложно, сложно.
Ю. Кобаладзе
―
Так, подожди, крыльцо.
Ю. Гусман
―
Вышел Гитлер на крыльцо, защемил свое…
И. Воробьева
―
Вот все, все. Так, так, я поняла. Хорошее слово выбрала.
Ю. Гусман
―
Частушка. Вышел Гитлер на…
Ю. Кобаладзе
―
А вот в этом нету, палисад где, вот там крыльцо не фигурирует? В доме…
Ю. Гусман
―
Где большое крыльцо.
Ю. Кобаладзе
―
Где большое крыльцо.
И. Воробьева
―
Прекрасно, прекрасно.
Ю. Гусман
―
В Вологде, в Вологде…
Ю. Кобаладзе
―
В Вологде, где, где, где.
Ю. Гусман
―
Скоро еду в Вологду. Так жду встречи, ни разу там не был.
И. Воробьева
―
Жалость.
Ю. Гусман
―
Знаменитое вологодское масло хочу попробовать.
Ю. Кобаладзе
―
Ооо.
И. Воробьева
―
Ната прислала…
Ю. Гусман
―
Ната?И. Воробьева
―
Ната: «There was a young lady of Niger, Who smiled as she rode on a tiger, They returned from the ride, With the lady inside, And a the smile on the face of the tiger».
Ю. Гусман
―
А?
Ю. Кобаладзе
―
Смотри, какое произношение у Ирки пошло.
Ю. Гусман
―
А ты как считал? Что как у тебя? Она не жила всю жизнь в Англии, она…
Ю. Кобаладзе
―
Я потрясен, понимаешь? Она вообще прикидывалась, что по-английски она не бе, не ме, не ку-ка-реку.
Ю. Гусман
―
Просто она не старается проявить все свои таланты.
И. Воробьева
―
Нет, просто сейчас, Юрий Георгиевич сейчас в шоке, потому что он столько раз при мне про всякие секреты говорил и думал, что я ничего не понимаю.
Ю. Гусман
―
Forty-five, forty-five на границе все…
Ю. Кобаладзе
―
Ну-ка еще раз, Ир, прочитай.
И. Воробьева
―
Да уже ну все, хватит, второй раз что читать.
Ю. Кобаладзе
―
There was a young lady of Niger…
И. Воробьева
―
Так…
Ю. Гусман
―
Ну, это Бернс, открой покойного Семена Бернса и ты там найдешь все это.
И. Воробьева
―
Ну, кстати, Ирина предполагает, что эти туристы, про которых мы говорили, малазийские, которые там с этим землетрясением, то, что они были из России. Вот, кстати говоря…
Ю. Гусман
―
Нет, нет, нет.
Ю. Кобаладзе
―
Наши так не могут.
Ю. Гусман
―
Наши никогда.
Ю. Гусман
―
Голыми, раздеться…
И. Воробьева
―
Никогда, нет, конечно.
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно.
Ю. Гусман
―
Просто там, прямо через штаны напрудить – это можно, в пьяном виде. Но чтоб раздеться на горе Мачу-Пикчу да, что с ума сошли?
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно.
И. Воробьева
―
Слово жалость. Для песни.
Ю. Кобаладзе
―
Жалость?
И. Воробьева
―
Жалость.
Ю. Гусман
―
Наверняка есть…
Ю. Кобаладзе
―
Как же плакала…
Ю. Гусман
―
Нет, нет, жалость.
Ю. Кобаладзе
―
Земля…
Ю. Гусман
―
Нет, нет, жалость. Нет, нет.
И. Воробьева
―
Хорошо, слово приходи.
Ю. Гусман
―
Приходи, твои лобзанья жгучи… Нет, так нельзя, надо когда приходит само, вот по заданию получается какая-то…
И. Воробьева
―
Хорошо, ладно, тогда вы чаще останавливайтесь.
Ю. Гусман
―
Чаще. Нет, давай так…
Ю. Кобаладзе
―
Ну, синонимы же можно?
И. Воробьева
―
Конечно.
Ю. Кобаладзе
―
Отвари потихоньку калитку, В темный сад ты войди. Войди, отопри.
Ю. Гусман, Ю. Кобаладзе
―
Не забудь потемнее накидку.
Ю. Гусман
―
И дальше неважно что, но все равно…
Ю. Кобаладзе
―
Кружева с милых ууу…
Ю. Гусман
―
Что, какое хуу, подожди, подожди.
Ю. Кобаладзе
―
Уст отведу.
Ю. Гусман
―
Ой, ой… кружева с милых хуу, ты что?
Ю. Кобаладзе
―
Уст.
Ю. Гусман
―
… кружева с милых хуу?
Ю. Кобаладзе
―
Уст, уст.
Ю. Гусман
―
А, уст, слава Богу.
И. Воробьева
―
С милых уст.
Ю. Гусман
―
Милых ух.
И. Воробьева
―
Просто вы так долго ху.
Ю. Кобаладзе
―
Давай еще слово, но какое-нибудь лирическое.
Ю. Гусман
―
Не надо, давай по дороге, давай работать…
Ю. Кобаладзе
―
Давай по дороге.
Ю. Гусман
―
У нас еще два кейса.
Ю. Кобаладзе
―
Я считаю, что туристов надо изловить…
Ю. Гусман
―
2 года.
Ю. Кобаладзе
―
И наказать.
Ю. Гусман
―
2 года. Двушечка нормально будет. По УДО пускай не выходят, а спокойно сидят, от звонка до звонка.
Ю. Кобаладзе
―
Да.
И. Воробьева
―
Слушайте, а вот там же много туристов всяких. Они же там канадцы, британцы, голландцы. А им где сидеть предлагаете?
Ю. Гусман
―
Там же, там.
Ю. Кобаладзе
―
Там. К горе приковать, прям как Прометея, цепями к горе.
Ю. Гусман
―
И приезжать вечерами…
Ю. Кобаладзе
―
Да, и клевать им печень.
Ю. Гусман
―
И клевать им разные органы. Причем тут печень?
Ю. Кобаладзе
―
Печень, ну просто печень.
Ю. Гусман
―
Да нет, кто во что попадет. Может там… Если печень кончиться, можно другое поклевать что-нибудь.
Ю. Кобаладзе
―
Да.
И. Воробьева
―
Какие вы жестокие к туристам, я даже не буду голосование, мне кажется.
Ю. Кобаладзе
―
Да, мы жестоки. А землетрясения хорошо устраивать?
И. Воробьева
―
Ну, что вы прям своей мистикой?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, пусть. Я считаю, мы едины. Спроси слушателей.
Ю. Гусман
―
Это оскорбление религиозных чувств верующих в самом классическом виде.
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно.
Ю. Гусман
―
И почему-то наших верующих нельзя оскорблять, и это я полностью поддерживаю, а Мачу-Пикчу вот на горе, можно напрудить лужу, оскорбляя местных верующих.
Ю. Кобаладзе
―
Британцы, голландцы не воспитанные, канадцы…
Ю. Гусман
―
Подожди, религиозные чувства, вот ты живешь под горой…
Ю. Кобаладзе
―
Так.
Ю. Гусман
―
Ходишь в набедренной повязке.
Ю. Кобаладзе
―
Как там про гору? Большая на горе живет…
Ю. Гусман
―
… если… он должен с жизнью расстаться…
И. Воробьева
―
Ничего не поняла вообще в этой песне, не поняла ни слова.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, мы поняли.
Ю. Гусман
―
Мы понимаем, наши кавказские…
Ю. Кобаладзе
―
В каком-то смысле. Ну, Тома Церетели – это сильно.
Ю. Гусман
―
Загорели.
Ю. Кобаладзе
―
А вот скажите мне, я уже задавал эту загадку. Вы помните?
Ю. Гусман
―
Конечно.
Ю. Кобаладзе
―
Гвозди бросили в колодец. Гвозди бросили в колодец.
Ю. Гусман
―
Ну?
Ю. Кобаладзе
―
Как фамилия грузина?
И. Воробьева
―
Внезапно сейчас.
Ю. Кобаладзе
―
Гвозди бросили в колодец. Как фамилия грузина?
И. Воробьева
―
Ну…
Ю. Кобаладзе
―
Сдаетесь?
Ю. Гусман
―
Сдаемся.
Ю. Кобаладзе
―
Заржавели.
Ю. Гусман
―
Самый что весь ужас в том, что ты 700 раз рассказываешь эту, мягко говоря…
Ю. Кобаладзе
―
Я не первый раз рассказываю, и вы никак не запомните.
Ю. Гусман
―
И при этом хохочешь, но ты при этом хохочешь при этом как дитя Дуная.
Ю. Кобаладзе
―
Я хохочу над вами. Ну что вы не запомните? Заржавели, слушай.
Ю. Гусман
―
Страна, гигантская страна, весь русскоязычный мир, весь русский мир слушает.
Ю. Кобаладзе
―
Весь русскоязычный мир мне рукоплещет сейчас.
Ю. Гусман
―
Заржавели.
Ю. Кобаладзе
―
Заржавели.
Ю. Гусман
―
Зачем заржавели?
Ю. Кобаладзе
―
Гвозди бросили в колодец.
Ю. Гусман
―
У нас мало своих замечательных русских шуток, русских песен.
Ю. Кобаладзе
―
Это русская шутка.
Ю. Гусман
―
Слушай, езжай к себе в Руставель...
Ю. Кобаладзе
―
Нет, это не грузинская…
Ю. Гусман
―
… да не хотим мы.
Ю. Кобаладзе
―
Сами же грузины не будут над собой смеяться, это русская шутка. Вот, гвозди бросили в колодец. Как фамилия? А не говорят как фамилия русского?
Ю. Гусман
―
Они говорят Иванов. Красиво, смешно. Фамилия русского Иванов, Петров, Воробьев.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, да.
Ю. Гусман
―
Гусов.
Ю. Кобаладзе
―
… в колодец накидали гвозди. Вот если гвозди бросили в колодец, ты же не скажешь что фамилия русского Иванов.
Ю. Гусман
―
Гвоздилин, Гвоздячий, Гвоздюк. А Гвоздюк – украинская. Гвоздюк нельзя.
Ю. Кобаладзе
―
Заржавкин.
Ю. Гусман
―
Да, нет Гвоздюк вообще нельзя.
Ю. Кобаладзе
―
Почему? Потому что…
Ю. Гусман
―
Ну смешно даже, о чем ты говоришь, какой…
Ю. Кобаладзе
―
Только Гвоздюкин можно.
Ю. Гусман
―
Гвоздякин, Гвоздюкин, Гвоздячев, а вот Гвоздечишвили - это глупость какая-то.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, Заржавели.
Ю. Гусман
―
Заржавели, слушай.
Ю. Кобаладзе
―
Заржавели.
И. Воробьева
―
Ну а что, по-русски тоже можно сказать, там, Заржавелкин какой-нибудь.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, да.
Ю. Гусман
―
Ну, да. Заржавкин, Ржавкин.
Ю. Кобаладзе
―
А по-грузински смешно, Заржавели.
Ю. Гусман
―
Кому смешно? Грузинам? Ну, езжай, смейся. Гуляй по… туда сюда, вокруг и…
Ю. Кобаладзе
―
Заржавели.
И. Воробьева
―
Так…
Ю. Гусман
―
Давайте дальше, понятно уже все…
И. Воробьева
―
Нет, дальше мы уже все…
Ю. Гусман
―
Конечно.
И. Воробьева
―
Потому что времени на третий кейс у нас уже нет.
Ю. Гусман
―
Какое время?
Ю. Кобаладзе
―
Как нет? Давайте…
И. Воробьева
―
Все, три минуты осталось. Давайте мы запустим голосование по этому кейсу.
Ю. Кобаладзе
―
Давайте.
Ю. Гусман
―
Давайте, давайте. Скорее, скорее.
Ю. Кобаладзе
―
Мы с тобой за единую позицию.
Ю. Гусман
―
Едины. Абсолютно.
Ю. Кобаладзе
―
Наказать, негодяев.
Ю. Гусман
―
Наказать. Абсолютно.
И. Воробьева
―
Справедливо ли преследовать туристов? Да – 660-06-64, нет – 660-06-65.
Ю. Гусман
―
Выйдут через два года, посидят в этой яме.
И. Воробьева
―
В яме два года. Нет, ну я напомню нашим слушателям, что в Малайзии судят туристов, которые своим поведением, по мнению малазийских представителей, вызвали землетрясение. Ну, они собственно, туристы разозлили духов, поскольку, значит, взобрались на гору и справили там нужду. Если вы считаете, что преследование туристов по этим обвинениям справедливо – 660-06-64, несправедливо – 660-06-65. Диггер гениальное прислал сообщение…
Ю. Кобаладзе
―
Ну?
И. Воробьева
―
«Фамилия грузина Коррозо».
Ю. Гусман
―
Ох, ты.
Ю. Кобаладзе
―
Грузины, итальянцы. Коррозо. Коррозошвили.
Ю. Гусман
―
Коррозия, есть картозия…
Ю. Кобаладзе
―
Коррозо, о, Коррозо дорогой.
Ю. Гусман
―
Коррозия. Слушай, а коррозия – это, коррозия слово есть такое.
Ю. Кобаладзе
―
Коррозия, да.Ю. Гусман
―
Тут только через «а» писать. Каррозия.
Ю. Кобаладзе
―
Каррозия.
Ю. Гусман
―
Гиви Каррозия.
Ю. Кобаладзе
―
Гиви Каррозия. Каррозия.
Ю. Гусман
―
Первую шутку родили за 71 год. 71 год…
Ю. Кобаладзе
―
Гиви Каррозия – брат Джамала Заржавели.
Ю. Гусман
―
Да, первую шутку реально. Давай скажи, потому что нас не простят. Меня умолял Тимофей, мой приятель, мы с ним работаем вместе…
Ю. Кобаладзе
―
Что заказывал?
Ю. Гусман
―
Он меня просил спеть что-нибудь такое духоподъемное. Я не знаю что спеть.
И. Воробьева
―
Пока вы думаете, наши слушатели определились. И сыграли против вас, 68% говорят о том, что их вообще не надо наказывать и преследовать.
Ю. Гусман
―
Либерасты.
Ю. Кобаладзе
―
Вот такие вот да это вот…
Ю. Гусман
―
Либерально заострили их. «Эхо Москвы»…
Ю. Кобаладзе
―
Это вот гей… это гей… как это? Гейевропа есть выражение.
Ю. Гусман
―
Да.
И. Воробьева
―
Да, есть такое, есть такое выражение, да. У вас одна минута.
Ю. Гусман
―
Гейопа.
И. Воробьева
―
Гейропа.
Ю. Кобаладзе
―
Гейропа.
И. Воробьева
―
Гейропа.
Ю. Гусман
―
Да потому, что они вот…
И. Воробьева
―
Одна минута.
Ю. Кобаладзе
―
Так, что ты, какую? Духоподъемную?
Ю. Гусман
―
Да, да. И плачь Европа, а у меня самая, самая большая опа. Помнишь эту песню?
Ю. Кобаладзе
―
Нет.
Ю. Гусман
―
Честное слово, я слышал такую песню.
Ю. Кобаладзе
―
Опа-опа Англия, Европа, Англия, Китай…
Ю. Гусман
―
Нет, нет, нет, нет, нет. Это нет.
И. Воробьева
―
Ну, ладно…
Ю. Гусман
―
Не плачь Европа, а у меня самая, самая большая опа.
И. Воробьева
―
У Слепакова вообще есть прекрасная песня, которая называется «А жопа растет». И ничего, прекрасная песня.
Ю. Гусман
―
Да нет, подожди, не у Слепакова.
Ю. Кобаладзе
―
Не торопите меня, пожалуйста.
И. Воробьева
―
Полминуты.
Ю.Гусамн
―
Это песня какой-то веселой девушки…
Ю. Кобаладзе
―
Так.
Ю. Гусман
―
Которая в очередной раз справедливо опускает Европу.
Ю. Кобаладзе
―
Хочешь, я анекдот расскажу?
Ю. Гусман
―
Да, быстро, быстро только, скорее.
Ю. Кобаладзе
―
На улице ужас, дождь, слякоть, ветер, ураган. Жена сидит у окна и смотрит в окно. Если дождь будет продолжаться, придется пустить ее домой.
И. Воробьева
―
Прекрасное окончание программы «Кейс».
Ю. Гусман
―
Грустная грузинская история.
И. Воробьева
―
Да, прекрасная. Спасибо большое.
Ю. Кобаладзе
―
Вам не смешно? Вам объяснить?
И. Воробьева
―
Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе. До встречи через неделю!