Ознакомиться с делами: Курильщик. Опасные связи. Под горку - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2015-03-19
19.03.2015
Ознакомиться с делами: Курильщик. Опасные связи. Под горку - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2015-03-19
Скачать
И.Воробьева
―
22 часа и 12 минут в столице, всем здравствуйте, добрый вечер. Это программа «Кейс». Меня зовут Ирина Воробьева, и постоянные прекрасные эксперты программы Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе. Здравствуйте, добрый вечер.
Ю.Гусман
―
Добрый вечер.
Ю.Кобаладзе
―
По-моему, Андрей Дмитриевич звонит. Але.
И.Воробьева
―
Прекратите, ну, Юрий Георгиевич. Вот нормальный человек, в эфире трубку берет?
Ю.Кобаладзе
―
Ну, надо же ответить.
И.Воробьева
―
Что надо ответить? Вы в эфир пришли.
Ю.Кобаладзе
―
Все, выключаю-выключаю.
Ю.Гусман
―
А потому что, к сожалению, ты потворствуешь его мужскому обаянию. Действительно, он неотразимо обаятелен.
Ю.Кобаладзе
―
Вот, наконец-то.
Ю.Гусман
―
Действительно, кудри, которые вьются, к сожалению, слушатели не могут видеть этого.
Ю.Кобаладзе
―
Но можно я отвечу Андрей Дмитриевичу? Извини, голубчик.
И.Воробьева
―
Нет, нельзя.
Ю.Кобаладзе
―
Я не смог тебе ответить, потому что Ира твоя любимая нажала на кнопку и выключила. Андрей Дмитриевич прислал картинку сегодня, которая очень понравилась Ирочке.
И.Воробьева
―
О Господи…
Ю.Гусман
―
Послушай, дорогие секунды эфирного времени, где на нашей утлой спине, наших спинах утлых…
Ю.Кобаладзе
―
Спина не бывает утлая.
Ю.Гусман
―
А какая она бывает?
Ю.Кобаладзе
―
Сгорбленная.
Ю.Гусман
―
Сгорбленная – это король Лир. Утлая – это такая худая.
Ю.Кобаладзе
―
Так и говори, что наши спины худые. Утлое бывает суденышко, посудина. Утлое.
Ю.Гусман
―
Ты знаешь, что язык наш…
Ю.Кобаладзе
―
Он не враг наш.
Ю.Гусман
―
Господи, да что ж такое. Каждый четверг…
Ю.Кобаладзе
―
Кайфуем, с тобою мы…
И.Воробьева
―
Ужасно. Вы знаете, Юрий Георгиевич, эту песню, которую вы напеваете здесь в эфире, я когда делала ночной эфир под названием «Бесиво», собирала то, что людей вообще бесит, а также собирала плей-лист. То есть список песен, которые всех бесят.
Ю.Кобаладзе
―
И эта была первая?
И.Воробьева
―
Вот эта, которую вы сейчас напевали, она была не первая. А первая, знаете какая, была - «О боже, какой мужчина».
Ю.Гусман
―
А ты скажи, какая моя любимая песня последние там много лет вот из этой серии. Какая?
Ю.Кобаладзе
―
На щечке родинка.
Ю.Гусман
―
Нет.
Ю.Кобаладзе
―
А что тогда?
Ю.Гусман
―
Думай, думай. Долина солнца, где Шергана торгует планом. Мудрец Паша…
Ю.Кобаладзе
―
Нет, кайфуем… эта мне очень нравится.
И.Воробьева
―
Смотрите, Андрей Дмитриевич написал.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, что пишет?
И.Воробьева
―
Он пишет: «Сетевизор сегодня работает. Приятно констатировать, что Ирина прекрасно выглядит. Передайте, пожалуйста, от меня привет Юрию Георгиевичу. Пусть он купит мне маечку. Хотя бы одну».
Ю.Гусман
―
Это ты попался.
Ю.Кобаладзе
―
Просто я дар речи потерял. Он обнаглел просто, этот мерзавец. Я прерываю с ним вообще отношения.
Ю.Гусман
―
Вспоминаю твою привезенный сыр, сегодня где-то найденный на панели.
Ю.Кобаладзе
―
Какой я вам сыр принес?
И.Воробьева
―
Ужасный, фу. Принес сыр, который воняет на всю редакцию, вообще не возможно, бе. Такая гадость.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, Юлий Соломонович съел вот такую ложку.
Ю.Гусман
―
Какую ложку? Побойся Бога. Какую ложку я съел?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, сыр, конечно, потрясающий. Я был в одном доме, меня угостили. «Забирай к черту, потому что провонял весь дом».
И.Воробьева
―
Вот, и вы решили сюда принести.
Ю.Гусман
―
А ты ел его?
Ю.Кобаладзе
―
Я его и ел и нюхал. Это такое несоответствие вкуса и запаха.
Ю.Гусман
―
Вкус тоже у него странный какой-то.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, а мне нравится.
Ю.Гусман
―
Вкус такого колбасного…
Ю.Кобаладзе
―
Я очень люблю в самолете его возить.
Ю.Гусман
―
Есть замечательные рассказы про…
Ю.Кобаладзе
―
Да, как возили сыр. У этого Джером-Джером.
Ю.Гусман
―
Как второе имя?
Ю.Кобаладзе
―
Кей.
Ю.Гусман
―
А что такое Кей?
Ю.Кобаладзе
―
Джером Кей.
Ю.Гусман
―
А что Кей?
Ю.Кобаладзе
―
Константин.
Ю.Гусман
―
Нет, еще раз. Три попытки, потом уходим…
Ю.Кобаладзе
―
Джером, нет, не знаю.
Ю.Гусман
―
Клапка.
Ю.Кобаладзе
―
Клапка?
Ю.Гусман
―
Да.
Ю.Кобаладзе
―
Почему такое смешное…
Ю.Гусман
―
Извини, я не готов на этот вопрос ответить.
Ю.Кобаладзе
―
Как кнопка.
Ю.Гусман
―
Нет, Джером Клапка Джером. А как фамилия Мольера?
Ю.Кобаладзе
―
Мольера? А это и есть фамилия.
Ю.Гусман
―
Нет.
Ю.Кобаладзе
―
Это имя?Ю.ГУСМАН? Это - нет.
Ю.Кобаладзе
―
Жульен какой-то.
Ю.Гусман
―
Нет. Жан Батист Паклен. Мне так грустно, что мы с тобой в одно время существуем.
Ю.Кобаладзе
―
А кто такой Мольер вообще, кличка?
Ю.Гусман
―
Кликуха.
Ю.Кобаладзе
―
Мольер Жан. У на сбыл во дворе Жуль Верн. Мама кричала «Жуль Верн, домой». А Гамлетов, как собак нерезаных. Но Жуль Верн…
Ю.Гусман
―
Нельзя в эфире рассказать анекдот про Изабеллу да?
И.Воробьева
―
Вы мне после эфира расскажете, я не знаю.
Ю.Гусман
―
Это смертельно.
И.Воробьева
―
Смертельно.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, я думаю, все, кто нас слушают, они уже хохочут. Изабеллу все знают.
И.Воробьева
―
Ну, так не честно. А я, кажется, догадалась. По созвучию, видимо. Слушайте, а вам тут…
Ю.Кобаладзе
―
Какое чутье.
И.Воробьева
―
Кошмарный анекдот. Послушайте, мне тут из Москвы прислали сообщение: «Вам буржуйский сыр принесли, а вы недовольны. Ну вы даете».
Ю.Кобаладзе
―
Какой сыр, причем, скажи. Вот Юлий Соломонович, скажи. Посмотри на его выражение лица. От сыра плохо стало?
И.Воробьева
―
Ну а чего вы. Правда.
Ю.Гусман
―
Тебе нрзбр принести кусок сыра в гигантскую редакцию. С тебя тысячи людей, создающих эфирное пространство великой страны. Кусок сыра разделил на 700 частей…
Ю.Кобаладзе
―
Дорогой мой, я пронес этот сыр санкционный, рискуя репутацией.
Ю.Гусман
―
Нечем хвастаться, между прочим.
Ю.Кобаладзе
―
Чего нечем? Я просто. Чтобы порадовать друзей.
Ю.Гусман
―
А у нас мало. Костромской, Российский, Ярославский, белорусских полно сыров замечательных. Великолепные сыры.
Ю.Кобаладзе
―
Ну чтобы вот было на контрасте сыграть. Что вот съешь вот эту гадость и потом…
И.Воробьева
―
Ага, чего вы нормальный тогда не принесли? Мы все голодные.
Ю.Гусман
―
Вот красивое название, Российский сыр. Вот это и красивое название, и гордое имя, и замечательное качество. Мелкие дырочки. Не крупные такие дурацкие дырочки Голландского сыра, где платишь за воздух по существу.
Ю.Кобаладзе
―
Абсолютно. Причем взвешивают, все равно дырки весят, а ты платишь за дырки эти.
Ю.Гусман
―
Да, дырки, конечно.
И.Воробьева
―
Из Дрездена Андрей пишет: «Стоял на Эльбе, рыбачил. И вспомнил, что сегодня «Кейс». Бегом домой. Поймал всего одного язя».
Ю.Кобаладзе
―
В Дрездене что, Эльба есть?
Ю.Гусман
―
Нет, не в Дрездене. Он был на Эльбе, через час сорок вернулся в Дрезден.
И.Воробьева
―
Между тем. «Нахабино по-прежнему за Кобаладзе», - пишет Дмитрий.
Ю.Кобаладзе
―
Нахабино всегда за меня. Нахабино, где вот это воняет, Капотня.
И.Воробьева
―
Вы что, Юрий Георгиевич?
Ю.Кобаладзе
―
Ну там же пахнет все время.
И.Воробьева
―
Это не Нахабино. Капотня – это в Москве. Нахабино – это в московской области.
Ю.Гусман
―
У тебя географический расизм. Сам ты живешь не известно вообще где. Час едешь на электричке.
Ю.Кобаладзе
―
У меня чистейший воздух.
Ю.Гусман
―
Да, горный.
Ю.Кобаладзе
―
Но если людям не повезло, таким, как ты, если нет коррупционного элемента в этом скандальном…
Ю.Кобаладзе
―
Я считаю, что надо, я призываю закрыть все вредные производства.
Ю.Гусман
―
Но они-то в чем виноваты?
Ю.Кобаладзе
―
Почему они не протестуют?
Ю.Гусман
―
Как не протестуют? Протестуют.
И.Воробьева
―
А вы их хоть раз поддержали?
Ю.Кобаладзе
―
Я не вылезаю с демонстраций.
Ю.Гусман
―
Мы действительно с ним в защиту Химкинского леса, мы там жили просто в лесу. А в Нахабино…
Ю.Кобаладзе
―
Там, где мы жили, сейчас проложили дорогу. Мы не спасли.
И.Воробьева
―
Джей си Дентом пишет: «Центральный район Санкт-Петербурга по-прежнему за Воробьеву».
Ю.Гусман
―
Почему он с экзотическим именем возникал и на другой твоей программе? Ему что, интересны все твои программы? Я думал, что мы эксклюзив. А оказалось, что он не работает нигде, не учится.
Ю.Кобаладзе
―
Орехъ с этим поют так, как будто они на «Кейсе».
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, что будет 16 апреля собрание? Я настучал. Я сказал, что почему наши идеи петь…
И.Воробьева
―
А вы кому настучали? А то у нас тут генеральные директоры меняются со скоростью света. Один, второй и обратно первый.
Ю.Гусман
―
У нас появился генеральный директор?
И.Воробьева
―
Нет еще. Но пытается.
Ю.Гусман
―
У меня с сердцем плохо. Мне обещали прибавку к пенсии.
Ю.Кобаладзе
―
Главное, эти лицемеры. Я каждому новому генеральному директору целую руку и говорю лестную, как я сказал, ты помнишь… Что я ему сказал, когда вы все трещали, как сороки.
И.Воробьева
―
Трещали. Юрий Георгиевич там начал выступать как в «Кейсе».
Ю.Кобаладзе
―
Чего как в кейсе? Я встал и сказал: «Товарищи. Вы повысите нам зарплату? Не возможно!»
Ю.Гусман
―
Я тебе вот, что скажу. Я всегда говорю такую вещь. Вот мое такое мнение, что черное облако безвременья, которое было до вас, слава Богу, ушло с горизонта «Эха Москвы». Дышать стало легче.
Ю.Кобаладзе
―
Но повысьте нам зарплату, чтобы мы задышали полной грудью.
И.Воробьева
―
Если нам опять поменяют генерального директора, можете больше не стараться, потому что предлагают опять госпожу Павлову. Поскольку вы ей уже это говорили.
Ю.Гусман
―
Замечательно, а чего Павлова, я одинаково отношусь к любому начальнику, я обожаю эту историю. Не могу рассказать ее, как рассказывал Михаил Михайлович Жванецкий, но расскажу ее аллегорически, потому что мы в эфире. И я не хочу отвечать потом ростехпотребназдору за то, что себя непотребно веду в эфире. Рассказываю, как легенду, что в свое время Миша сказал: «Я никогда не хотел поцеловать начальство в задницу. Но однажды я понял, что нужно, нужно это сделать. Вода подходит к горлу. И я зажмурил глаза и прильнул. Открываю глаза, это пятая была задница, в очередь уже пять стояло».
Ю.Кобаладзе
―
И все в очередь к Михал Михалычу?
Ю.Гусман
―
Нет, к начальнику.
И.Воробьева
―
Юрий Георгиевич, это в смысле, что перед ним еще 5 человек, которые тоже приняли решение это сделать.
Ю.Кобаладзе
―
Он зажмурил глаза, хотел поцеловать его в задницу
Ю.Гусман
―
Начальство. А оказалось, что еще там 5 стоит.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, тоже с голыми задницами?
Ю.Гусман
―
А с чем еще? Конечно.
Ю.Кобаладзе
―
А они-то зачем с голыми?
Ю.Гусман
―
Ну, такой обычай.
Ю.Кобаладзе
―
То есть, когда ты целуешь начальнику задницу, надо и самому…
Ю.Гусман
―
Естественно, а ты что, не знал об этом?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, я как-то целовал много раз начальству задницу. И нечего, никаких личных…
Ю.Гусман
―
Одетый что ли?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, он был раздетый.
И.Воробьева
―
Так, прекратите. Все, вот сейчас остановитесь. Совсем остановитесь. Между тем, Руприхт вступается за Джей си Дентома, которого вы обвинили в том,…
Ю.Гусман
―
Что он слушает другие программы. Он твой болельщик, а не «Кейса». А Я призываю эфирно эфирить только фанатов «Кейса»
Ю.Кобаладзе
―
Не засорять эфир.
И.Воробьева
―
А Руприхт, который тоже постоянно пишет в программу «Кейс» пишет: «А че такого? Я тоже случаю «Эхо» с утра до поздней ночи. Не смейте меня за это винить».
Ю.Кобаладзе
―
Не надо, надо слушать только в 10 часов в четверг.
Ю.Гусман
―
Да. И можешь потом записать.
И.Воробьева
―
Ну, мне кажется, мы с вами…
Ю.Гусман
―
Еще минут 7 и можно пойти покурить.
И.Воробьева
―
Нет уж. Тоня Самсонова…
Ю.Гусман
―
Слушай, Тоня Самсонова наехала на КВН. Вы знаете?
Ю.Кобаладзе
―
Да ты что. С чего это?
Ю.Гусман
―
Мне прислали, где-то в Фейсбуке, не знаю, где, что вот она однажды включила, такой ужас. Я от Тони - девочки, я воспитал в ней это чувство юмора и гражданской ответственности.
Ю.Кобаладзе
―
А я тебе говорил, что она змея.
И.Воробьева
―
Что вы, прекратите немедленно.
Ю.Гусман
―
Наехала на КВН. «Я однажды включила, а там какие-то дебилы»
И.Воробьева
―
Ну перестаньте. Не может такого быть.
Ю.Кобаладзе
―
Давайте напишем здесь какое-нибудь высказывание.
И.Воробьева
―
На моей толстовке? Нет, я сама потом напишу. Когда что-нибудь уже придумаю. Так, ну тем не менее, я пытаюсь найти, что вы имеете в виду про Тоню, я не видела ничего подобного. Не знаю, мне кажется, что это…
Ю.Кобаладзе
―
Набери, «Тоня Самсонова КВН».
И.Воробьева
―
Хорошо. Попозже наберу. Давайте пока послушаем кейс.
Ю.Гусман
―
Ну давайте, хотя ох, как меня огорчила эта девочка, которая, я так думал о ней столько, надежды такие возлагал. Ужас.
И.Воробьева
―
Тоня Самсонова рассказывает нам о кейсе под названием под горку
Т.Самснонова
―
Велосипедист Рори Палмер был оштрафован на 200 фунтов за превышение скорости и лишен членства в спортивном клубе. Палмер ехал на работу на велосипеде через парк, в котором проложены дороги для машин, спускаясь с холма он разогнался до 41 мили в час, то есть до 65 километров в час, при разрешенных в парке 20 милях. Палмер спускался с горы, лавируя между машинами, стоящими в пробке. Один из водителей позвонил в полицию, и велосипедиста задержали под горой. В суде в свое оправдание Палмер говорил, что ему на хватало сил, чтобы остановить велосипед, и он боялся упасть. Тем не менее, суд принял решение его оштрафовать.
И.Воробьева
―
Вы катаетесь на велосипедах, друзья мои?
Ю.Кобаладзе
―
Я просто не слазяю. Вот сейчас на чем я приехал?
И.Воробьева
―
На самокате?
Ю.Гусман
―
А сколько у тебя было велосипедов? Только без шуток.
Ю.Кобаладзе
―
Я начинал с трехколесного.
Ю.Гусман
―
Я тоже, дальше.
И.Воробьева
―
Я тоже.
Ю.Кобаладзе
―
Потом у меня был двухколесный такой маленький. Мама моя, которая наблюдала…
Ю.Гусман
―
Ну, сейчас не надо маму. Какой?
Ю.Кобаладзе
―
«Пионер» назывался.
Ю.Гусман
―
Такого не было.
И.Воробьева
―
А у меня была «Бабочка». А потом «Школьник», нет, не «Школьник»…
Ю.Гусман
―
Ну, ты совсем маленькая. Это ты уже старикашка. Скажи мне, старикундий.
Ю.Кобаладзе
―
Ну как назывался двухколесный, «Пионер», по-моему.
Ю.Гусман
―
Дальше. Что у тебя было потом?
Ю.Кобаладзе
―
Потом у меня был уже большой, ну это уже не помню, как назывался.
Ю.Гусман
―
А я помню все велосипеды. «Спутник», «Ленинград», «Прогресс», потом был не гоночный, а такой полугоночный, шесть скоростей было.
Ю.Кобаладзе
―
Это у меня тоже. У меня до сих пор есть. Я один раз прокатился, он у меня висит. Ржавеет.
Ю.Гусман
―
А у меня стоит на даче.
Ю.Кобаладзе
―
Давай я тебе подарю велосипед.
Ю.Гусман
―
У меня велосипед стоит сумасшедший. Шины вот такие, 15 см. Для гор.
Ю.Кобаладзе
―
Я тоже любил в горах.
Ю.Гусман
―
А как ехать в гору, как обратно - это понятно, со скоростью, хрясь и лететь. А вот как ты в гору поднимаешься?
Ю.Кобаладзе
―
А там есть такая передача, которую ты…
Ю.Гусман
―
Нет, это только ехать вот так, право-лево, прыгая. Вот я на заднем колесе, на переднем.
Ю.Кобаладзе
―
Как лошади. Они, знаешь, в гору когда поднимаются. Они не идут же вот так, они идут вот так.
Ю.Гусман
―
Вот. Правильно. Да-да-да. Ты на сноуборде как вот поднимаешься?
Ю.Кобаладзе
―
Поднимаюсь или спускаюсь?
Ю.Гусман
―
Нет. Спускаюсь, я знаю, как.
Ю.Кобаладзе
―
На сноуборде меня товарищи тащат.
Ю.Гусман
―
Четыре товарища и две лошади. Но ты больше горные лыжи любишь или сноуборд?
Ю.Кобаладзе
―
Я, ты знаешь, я вот люблю все виды спорта. Вот я, знаешь, проплыву два-три километра на серфинге.
Ю.Гусман
―
А как называется соревнование?
Ю.Кобаладзе
―
Яхтинг.
Ю.Гусман
―
Нет, когда вот плаваешь, бегаешь на велосипеде.
Ю.Кобаладзе
―
Это многоборье.
Ю.Гусман
―
Нет, айренмен. Железный человек. Это действительно, они плывут потом вылезают, потом они бегут и едут.
Ю.Кобаладзе
―
Но Я еще стрелять люблю.
И.Воробьева
―
А что, у нас, кстати, летом в городе проходит гонка героев. Давайте сходим в этом году. Полоса препятствий, плавать бегать.
Ю.Гусман
―
Ты бегал последние годы?
Ю.Кобаладзе
―
Ты знаешь, как я бегал? Ты не поверишь, я был чемпионом по бегу.
Ю.Гусман
―
Чего? Сухуми, где ты продавал семечки?
Ю.Кобаладзе
―
Не важно. Везде. Где я выходил на старт. Я побеждал.
Ю.Гусман
―
Да ладно. А ты знаешь, что доктор сказал, что у меня врожденные способности к велосипедному спорту?
Ю.Кобаладзе
―
Да? Это как определяется?
Ю.Гусман
―
Знаешь почему? Потому что, говорит, у вас очень кости быстро срастаются.
И.Воробьева
―
Тогда у вас к любым видам спорта. Так.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, вот ушел Сергей Александрович Капков, который создал для нас для хипстеров велосипедную среду. Ты хипстер?
Ю.Кобаладзе
―
Я даже удивлен, что ты меня спрашиваешь. Я типичный хипстер.
Ю.Гусман
―
Нет, ты прирожденный хипстер или …
Ю.Кобаладзе
―
Я просто по рождению хипстер.
И.Воробьева
―
Юрий Георгиевич, что такое фалафель?
Ю.Кобаладзе
―
Что-то правда, я где-то слышал.
И.Воробьева
―
Какой же вы хипстер. Если вы не знаете?
Ю.Гусман
―
Битбол – это мясные болы.
Ю.Кобаладзе
―
Фалафель я где-то в меню видел. Реально.
Ю.Гусман
―
Это израильская еда. Это такой шарик, только он вегетарианский.
Ю.Кобаладзе
―
Вот я недавно спрашивал официанта, что такое это, он мне не объяснил.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, как сейчас модно, едут два таких обеспеченных, как мы с тобой, на велосипедах, один говорит: «Как меня задолбало это быдло на мерседесах». Сейчас не модно, знаешь, только вот я всю зиму…
Ю.Кобаладзе
―
Слушай, а как раньше назывались. Вот в наши времена у хипстеров было какое-то другое слово.
Ю.Гусман
―
Лопстеры.
Ю.Кобаладзе
―
Омары.
Ю.Гусман
―
Омары – это Омар Хайям. Прочти из него наизусть что-нибудь.
Ю.Кобаладзе
―
Я много знал, ну сейчас, дай я напрягусь.
Ю.Гусман
―
Напрягись.
Ю.Кобаладзе
―
Вино…
Ю.Гусман
―
Вино-домино. Ты вообще ничего не можешь.
Ю.Кобаладзе
―
Подожди, ну я не помню. Ооооо.
И.Воробьева
―
Александра Плющева, который пришел, встречают очень бурно. А после этого Юрий Георгиевич процитирует что-нибудь из Омара Хайяма. Все, новости.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
22 часа 35 минут в столице. Продолжается программа «Кейс». Наши постоянные эксперты разводят Александра Плющева на то, чтобы он запнулся в эфире. Но он не запинается, надо сказать. Так, Юрий Георгиевич.
Ю.Кобаладзе
―
Слушайте, ну я не смог вспомнить. Но я содержание помню.
Ю.Гусман
―
Вот великий человек Сергей Цигаль, великий человек, вы все знаете его. Сережа прислал сообщение, которое… «Плывут, едут на велосипеде, бегут марафон – называется триатлон».
Ю.Кобаладзе
―
А ты что нам здесь загнул? Что он называл какую-то чушь.
И.Воробьева
―
Айренмен.
Ю.Кобаладзе
―
Какой айренмен? Это бедмен.
Ю.Гусман
―
Это «Оскар»
И.Воробьева
―
Это вы про «Оскар».
Ю.Гусман
―
Эрудит. Наш седофил-пташечка.. Спасибо, Сереженька. Поправляй нас. А вот ты читал полного Конан Дойля?
Ю.Кобаладзе
―
Ну как. Полного, да. Наверное.
Ю.Гусман
―
Ты знаешь, что у него есть ранний рассказ про велосипедистку? Знаешь?
Ю.Кобаладзе
―
Велосипедистку? Нет.
Ю.Гусман
―
И вот там же она крутится. Потом она входит и говорит. «Мистер Холмс, как вы узнали, что я велосипедистка?». Он говорит: «У вас сильные ноги, мэм. Узкие берда, цепкие пальцы и главное, в мой кабинет вы въехали на велосипеде».
Ю.Кобаладзе
―
Как это называется метод?
И.Воробьева
―
Дедукция.
Ю.Гусман
―
Это я вот вычитал просто. У Джерома Клапка Джерома во втором томе, когда я еду на машине, все пешеходы козлы. Иду пешком - все водители козлы. Ну а когда еду на велосипеде, вообще все козлы.
И.Воробьева
―
Все правильно, абсолютно я согласно.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, ну вот этот-то в кейсе точно козел. Который стукнул, который в машине сидел и стукнул на велосипедиста. Что за вообще.
Ю.Гусман
―
Баран такой.
Ю.Кобаладзе
―
Слушай, ты мне очень хороший вопрос задал. Я мучился страшно. Содержание помню, почему я не пью, вот. Не пью вино, потому что мое сердце тобою полно. Вот это вот помню. Последняя фраза. Почему ты пьешь? Я не потому пью. А потому что мое сердце любовью полно.
Ю.Гусман
―
Не пошел я с тобою в кино. Потому что играл в домино. Вот таких стихов Омар Хайям не писал. Мой юный и пылкий друг.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, я в переводах не знаю, я в оригинале.
Ю.Гусман
―
Европа-антилопа, роза-мороза, пальто-полупальто. О чем ты говоришь? Омар Хайям, ты подлинники читал Хайяма?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, вот клянусь, не читал. Поцитируй что-нибудь в подлиннике из Хайяма.
Ю.Гусман
―
Ты не поймешь, зачем.
И.Воробьева
―
Так, уважаемые. Давайте мы вернемся к кейсу ненадолго. Я напомню, что велосипедист был оштрафован на 200 фунтов за превышение скорости. Он ехал на работу и, спускаясь с холма, разогнался до 65 км в час. И дальше лавировать начал между машин. Один из водителей позвонил в полицию и его задержали. Суд принял решение его оштрафовать. Справедливо ли решение суда?
Ю.Кобаладзе
―
Совершенно хамское решение.
Ю.Гусман
―
Замечательная оговорка, Его надо было арестовать. Двушку - не двушку, но года полтора точно. Представь себе, ты идешь по парку с любимой болонкой, даже не с ребенком. С болонкой. И с горы какой-то, прости меня, Господи, простите меня все слушатели, какой-то хрен, мягко говоря, редьки не слаще, мчится с горы. Потому что не может остановиться. 65 км в час.
Ю.Кобаладзе
―
Он-то мчался по проезжей части.
Ю.Гусман
―
В парке. Где, какая…
Ю.Кобаладзе
―
Ты в Нью-Йорке был в центральном парке?
Ю.Гусман
―
Я не был, но очень хочу побывать. Как там, скажи?
Ю.Кобаладзе
―
Ну вот я рассказываю. Будешь там, пойди в центральный парк. Он пронизан, как это сказать, расчерчен, похрюкан.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, что там закрыли все проходы кроме одного, я не шучу сейчас. В него же можно было въехать с 4 разных мест. Все.
Ю.Кобаладзе
―
Вот, пожалуйста, проезжая часть.
Ю.Гусман
―
Но насквозь парк можно проехать. Потому что просто с ист на вест ты не попадешь просто так.
И.Воробьева
―
А между тем, Ольга из Канады прислала нам сообщение: « Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше быть один, чем вместе к кем попало» Омар Хайям.
Ю.Кобаладзе
―
Ты лучше голодай, чем..
И.Воробьева
―
Что попало есть. И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Ю.Кобаладзе
―
Я много знал, знаешь. Про вино, пить вино…
Ю.Гусман
―
Так. Стоп. Подожди, слушай меня. Кто написал эти стихи: «У которых есть, что есть, те порой не могут есть. А у тех, кто может есть, порой сидят без хлеба. А у нас здесь есть, что есть и при этом есть, чем есть. Значит, нам благодарить остается небо».
Ю.Кобаладзе
―
Или Бога.
Ю.Гусман
―
Нет, там небо. Кто написал и чей перевод?
Ю.Кобаладзе
―
Это Маршак. Перевод Маршака.
Ю.Гусман
―
А кто? Ну, это естественно, раз ты сказал правильно Маршак…
Ю.Кобаладзе
―
Ну. Это Бернс.
Ю.Гусман
―
Бернс, как его зовут?
Ю.Кобаладзе
―
Альберт.
Ю.Гусман
―
Альберт Семенович Бернс. Их два брата.
Ю.Кобаладзе
―
А я скажу, Бернса как зовут.
Ю.Гусман
―
С ума сошел? Ты шутишь.
Ю.Кобаладзе
―
Роберт. Конечно.
Ю.Гусман
―
Их было два брата. Роберт Исаакович и Арнольд Исаакович.
Ю.Кобаладзе
―
А Байрона как звали?
Ю.Гусман
―
Сегизмунд.
Ю.Кобаладзе
―
Ну молодец. Правильно. Мне очень нравится по-белорусски. Жорж Гардан Байран.
Ю.Гусман
―
Ну он же лорд был. Как и я, собственно говоря. Я же по зятю лорд.
И.Воробьева
―
По зятю.
Ю.Гусман
―
Абсолютно. Я специально написал королеве, что я по зятю лорд. И просил мне дать хотя бы пэра. Мне написали, что уважаемый, вы можете называться сером, сер Юлий или Срулий.
Ю.Кобаладзе
―
Ему прислали гусиное перо, и королева рекомендовала ставить его пером. Как я тебя срезал с Маршаком и Берном.
Ю.Гусман
―
Не срезал, а я рад, что из сотен поэтов..
Ю.Кобаладзе
―
Я набрался у тебя ума.
Ю.Гусман
―
А кто написал «У него ума палата, но палата номер пять».
Ю.Кобаладзе
―
Это Чехов «Палата номер пять».
Ю.Гусман
―
Нет, Чехов - это палата номер шесть.
Ю.Кобаладзе
―
Это я не знаю. Пушкин, наверное.
Ю.Гусман
―
Гоголь, в письме Пушкину.
Ю.Кобаладзе
―
Ну правильно. Я и помню, что Пушкину. Ай да Гоголь. Ай да молодец. Он сказал. Ай да Гоголь. Ай да сукин сын.
И.Воробьева
―
Так, ну что, мы будем голосовать, уже можно теперь?
Ю.Гусман
―
Давайте, давайте.
Ю.Кобаладзе
―
Я считаю, что это хамство.
Ю.Гусман
―
Так не поступают.
И.Воробьева
―
А наши слушатели начали нам присылать стихи Омара Хайяма, сейчас я буду их читать. Сейчас. Сначала запущу голосование, как только оно отвиснет. Тут небольшие технические сложности по традиции на этом прекрасном компьютере. Который работает круглосуточно. И поэтому регулярно там что-то происходит.
Ю.Гусман
―
И не такой старый, 86 года.
Ю.Кобаладзе
―
Почему ты звонки не принимаешь, Ира?
И.Воробьева
―
Потому что Петя все время будет звонить.
Ю.Гусман
―
Ты забыл про Петю? Они на низком старте.
Ю.Кобаладзе
―
А ты не включай Петю.
И.Воробьева
―
Там действительно. Это звонит Петя, это звонит не Петя.
Ю.Кобаладзе
―
Он как только, ты сразу вырубай.
И.Воробьева
―
Ну конечно. Так, давайте голосовать. Если вы считаете, что решение суда оштрафовать этого велосипедиста было справедливым, то 6600664, несправедливым – 6600665.А теперь стихи, которые нам присылают. Андрей Дмитрич прислал. «Не по бедности я позабыл про вино. Не из страха совсем опустился на дно. Пил вино я, чтоб сердце весельем наполнить. А теперь мое сердце тобою полно».
Ю.Кобаладзе
―
Вот это я знал точно. Забыл.
Ю.Гусман
―
Кроме слова «полно» ты ничего другого не сказал. Вино-полно-кино-домино. Ну это же не стихи.
И.Воробьева
―
Николай из Петербурга прислал прекрасное. «Если Аллах создал меня пьющим, пить перестав, я его подведу».
Ю.Кобаладзе
―
У него про вино очень много.
Ю.Гусман
―
Он уже был, мягко говоря, чуть-чуть…
Ю.Кобаладзе
―
А как же вот он, религия-то ему не позволяла. А он выпивал.
И.Воробьева
―
Ну а что.
Ю.Кобаладзе
―
А нам позволяет, а мы не выпиваем.
Ю.Гусман
―
А потому что работаем серьезно. До 11 часов сидишь в эфире за 18 тысяч евро.
Ю.Кобаладзе
―
Я в ресторане сегодня ничего не выпивал. Только 3 рюмки текилы.
И.Воробьева
―
Действительно, фигня какая-то просто. Лимонад.
Ю.Кобаладзе
―
Я был за рулем просто. Я больше не мог пить.
Ю.Гусман
―
Какая была текила? Только быстро скажи.
Ю.Кобаладзе
―
Саузе.
Ю.Гусман
―
Это слабенькая.
Ю.Кобаладзе
―
Ну. Там другая была очень дорогая.
И.Воробьева
―
Так, ну ладно. Давайте голосование сейчас мы озвучим. И я попрошу наших постоянных слушателей программы «Кейс» конечно же, прислать результаты голосования в сетевизоре. Которые они сейчас, наверняка, видят. О. Андрей из Дрездена успел раньше Джей си Дентома прислать результаты. Ок. Итак, результаты голосования. В телефонном голосовании 52 процента считают решение суда справедливым. И в сетевизоре 53 процента проголосовавших тоже считают это справедливым.
Ю.Кобаладзе
―
Я выиграл.
Ю.Гусман
―
Как это? Ты ко мне присоединился.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, ну нельзя так. Это твоя соглашательская позиция. Ты должен признать, посмотри правде в глаза.
Ю.Гусман
―
Ты экзистенциально абсолютный оппортунист.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, я оппортунист, но надо смотреть правде в глаза. А ты - соглашатель.
Ю.Гусман
―
Как бы она ни была тяжела, эта правда. Давайте новый кейс. Нам осталось 10 минут. Давайте, 4-5 кейсов еще осталось.
И.Воробьева
―
Хорошо. Давайте. У меня тут все время спрашивают. Будете ли вы сегодня петь.
Ю.Гусман
―
Ой, слушайте, вы знаете, что происходит. У меня есть Фейсбук. Сотни заявок, я их группирую, на наше с тобой пение. Я не ожидал, что мы так популярны. То есть были Бунчиков, Нечаев, такие куплетисты, вот мы идем на третьем призовом месте после них.
Ю.Кобаладзе
―
После Мирова и Новицкого.
Ю.Гусман
―
Миров и Новицкий, Бунчиков и Нечаев, и вот мы идем дальше с тобой. Сотни заявок. Например. Сегодня больше заявок было на песню «Не кочегары мы, не плотники».
И.Воробьева
―
Хорошо, значит вам придется петь песню.
Ю.Кобаладзе
―
А давай вот найдем, где-нибудь должно быть репертуар Тарапуньки и Штепселя. Я, когда сейчас слушаю, они не пели, но то, что они говорили, как люди смеялись над этим.
Ю.Гусман
―
Нет, было очень много смешного. У моего папы, он приехал с войны и привез патефон. И было очень много пластинок бьющихся, 78 оборотов. И там был нрзбр. Великий, просто замечательный, я их очень люблю. Их же была фамилия Березин, Штепселя, а Тарапунька – Тимошенко.
И.Воробьева
―
Все? Можем?
Ю.Кобаладзе
―
А что такое Тарапунька вообще?
Ю.Гусман
―
Есть слово украинское.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, штепсель ты знаешь, что такое. Розетка. А может тарапунька - это розетка по-украински?
Ю.Гусман
―
Нет, я забыл.
И.Воробьева
―
Хорошо, так, давайте мы будем слушать второй кейс, а я посмотрю, что такое тарапунька.
Ю.Гусман
―
Мы с ним в поездке в Америке были, к нему в каждом городе приходили украинцы там живущие. Приносили горилку, вообще никто никуда не ходил, все сидели у бассейна и пили, пили, пили. А я не пью. Поэтому я уезжал в Лос-Анджелес, гулять, на экскурсию. Один. На автобусе.
Ю.Кобаладзе
―
Один, вообще в советские времена одному нельзя было ходить. А если провокация?
Ю.Гусман
―
Со мной ехали двое сопровождающих. И я один.
И.Воробьева
―
Давайте послушаем наш второй кейс, Евгений Бунтман нам сейчас расскажет о деле под названием «Курильщик».
Е.Бунтман
―
Суд федерального округа Колумбия запретил американцу курить в собственном доме. В прошлом году рядом с жителем Вашингтона Эдвином Греем поселилась семья. Новым соседям сразу не понравился запах дыма, который попадал к ним через отверстие в подвале. Сначала соседи пытались договориться с мужчиной и просили его перестать курить дома. Когда же Грей отказался, они подали в суд гражданский иск. Как сообщает Право Ру, На время судебного разбирательства Грею и членам его семьи было запрещено курить сигареты, сигары и марихуану внутри дома. Сестра ответчика Мозела Джонсон заявила, что в шоке от произошедшего и не понимает, почему ее семье не разрешают дымить в собственном жилище, которым она владеет более полувека. Женщина подчеркнула, что вместе с братом намерена продолжить борьбу с соседями.
И.Воробьева
―
Что скажете, уважаемые: Ну, вы, я знаю, курильщиков не любите оба два.
Ю.Гусман
―
Ну. Во-первых, я вспомнил, Тарапунька – это название речки в Полтавской области.
И.Воробьева
―
Хорошая у вас память, Юлий Соломонович.
Ю.Гусман
―
Прямо вот сейчас.. я хорошо знаю карту.
Ю.Кобаладзе
―
Которая впадает? А я вспомнил, да, она впадает в Шпуньку.
Ю.Гусман
―
Что ты несешь? Какая Шпунька? Что такое Шпунька?
Ю.Кобаладзе
―
Вот такая, знаешь. Маленькая штучка, которую вставляют, вот у тебя дырочка образовалась.
Ю.Гусман
―
Я умоляю тебя, не..
И.Воробьева
―
Генри Маркович Резник слушает, осторожно.
Ю.Кобаладзе
―
Я понимаю, что ты в дырочку вставляешь. Но вот в эту дырочку маленькую вставляешь шпуньку и забиваешь ее молотком.
Ю.Гусман
―
Еще жестом таким. Ну что это.
И.Воробьева
―
Это шпонька.
Ю.Кобаладзе
―
Шпонька это?
И.Воробьева
―
А не шпунька.
Ю.Гусман
―
Шунт.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, шунт - то когда тебе внутри чего-то делают. Шунтирование.А шпунька - это вот когда ты забиваешь, вот зашпунькать.
Ю.Гусман
―
Давайте дальше.
И.Воробьева
―
Про курильщиков давайте дальше. Что там?
Ю.Кобаладзе
―
Так, я считаю, что эта Америка сошла с ума. Это не возможно.
Ю.Гусман
―
Я замечательную историю тебе расскажу. Как известно, Сталин очень-очень любил курить. И минздрав хотел его предупредить, но как-то побаивался за свое здоровье.
Ю.Кобаладзе
―
Это что такое там?
И.Воробьева
―
Прекратите смотреть в мой экран.
Ю.Кобаладзе
―
Ты понимаешь, нам она запрещает открывать, а сама смотрит там картинки.
И.Воробьева
―
Конечно, я не картинки смотрю.
Ю.Гусман
―
Понимаешь, она здесь, она плоть от плоти, кровь от крови от этого замечательного организма «Эхо Москвы». А ты - пришлый банкир. Пришел после трех текил и пошел дальше считать бабки.
Ю.Кобаладзе
―
Да, это правда. Значит, я категорически…
Ю.Гусман
―
Вопрос тебе. Почему, кто не курит, не пьет и не общается с женщинами, долго живет? Доживает до глубокой старости, почему?
Ю.Кобаладзе
―
Нет эмоций, нет переживаний.
Ю.Гусман
―
Потому что если человек дурак, то это надолго.
И.Воробьева
―
Слушайте, у меня такой вопрос. Поскольку с песнями тут связано, я в прошлом эфире, сейчас хочу обратиться к нашему режиссеру, вот мне на «Блог аут» планировали в эфир, как поет Лидия Ивановна. Там должна быть подписана именно так. Можешь посмотреть, она в готовых лежит за сегодняшний день. Она в эфире у мен была. Просто мне наши слушатели прислали, Александр из Тулы, что сегодня нужно петь на французском. И мне кажется, что раз уж наши эксперты любят петь, то мне кажется, что поставить бабушку, если мы найдем ее, конечно. То поставить всем ее опять послушать, и я думаю, что наши прекрасные эксперты подхватят, так сказать. Не надо, тихо, не надо.
Ю.Гусман
―
Пока не споем «Не кочегары мы, не плотники»
И.Воробьева
―
Тогда давайте начинать.
Ю.Гусман
―
48 тысяч человек.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, давай послушаем Лидию, простои интересно.
И.Воробьева
―
Есть? Нет? Нету.
Ю.Гусман
―
Кстати, Цигаль прислал: «Не шпунька, а шпонка». Он не объяснил, что такое… ни шпуньку не знаем, ни шпоньку. Цигаль – эрудит. Он абсолютный эрудит.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, я много раз с ним на эту тему беседовал, он совершенно не представляет, что такое шпунька. Послушай меня, давай по-французски.
И.Воробьева
―
Так. Нет, по-французскии вы не поете, только тогда, когда бабушка будет. Лидия Ивановна есть? Все, давайте послушайте ее, которая пела по-французски, а вы подхватите. Все. (Песня Лидии Ивановны)Прекрасно же. Да? Согласитесь. Потрясающе. А вы так даже не сможете.
Ю.Гусман
―
А что такое (речь на французском).
И.Воробьева
―
О Боже.
Ю.Кобаладзе
―
После обеда он пошел передохнуть.
Ю.Гусман
―
Нет.
Ю.Кобаладзе
―
Патине – не помню, патине, патине…
Ю.Гусман
―
Кататься на коньках.
Ю.Кобаладзе
―
Точно
Ю.Гусман
―
(Речь на французском)?
И.Воробьева
―
Все, заканчиваете.
Ю.Гусман
―
Подайте бывшему депутату государственной думы. (Речь на французском), что такое, переведи?
Ю.Кобаладзе
―
Я не ел 6 дней.
Ю.Гусман
―
Слушай. Ты читал эту книжку.
Ю.Кобаладзе
―
А что ты меня спросил? Вот до этого.
Ю.Гусман
―
А я изучаю французский, все, что я выучил – два предложения.
Ю.Кобаладзе
―
А вот я, хочешь, стишок на французском? (Стих на французском).
И.Воробьева
―
Это уже было. Он сейчас расскажет. Вы уже читали это стихотворение.
Ю.Гусман
―
У тебя одна цитата из Руставели, один стих из французской поэзии…
Ю.Кобаладзе
―
Еще один. ( Стих на французском)
И.Воробьева
―
Ну, переводите.
Ю.Гусман
―
А ты японский знаешь? (Песня на японском).
И.Воробьева
―
А про кочегаров-то будете?
Ю.Кобаладзе
―
Я могу перевести. Нам с тобою хорошо сидеть вдвоем. С Воробьевой мы все песенки поеем. И на Эхо на Москвы…
И.Воробьева
―
Послушайте, у нас осталось 2 минуточки. Про кочегаров давайте.
Ю.Гусман
―
Не кочегары мы не плотники, но не…, ах нет, а мы монтажники-высотники, и с высоты вам шлем привет.
И.Воробьева
―
Класс. А еще спойте.
Ю.Гусман
―
Мы товарищи в ногу, духом окрепнем в борьбе. Это к смене директоров.
Ю.Кобаладзе
―
Мы с тобой допоемся, нас пригласят на концерт.
Ю.Гусман
―
Нет. За бабки – пожалуйста. Я могу.
И.Воробьева
―
У нас тут крик души прислали нам. «Ну спойте Сулико».
Ю.Кобаладзе
―
Ее найти нелегко, на-на-на, и искал, где же ты моя Сулико.
И.Воробьева
―
А вы прекрасно на разных языках спели сейчас.
Ю.Гусман
―
А это вот дружба народов. Это реальное воплощение ленинского завета.
И.Воробьева
―
Полминуты до конца эфира. Еще один крик души, Травиату.
Ю.Кобаладзе
―
Налей, налей бокалы полней, как там?
Ю.Гусман
―
Нет, лучше Риголетто. Травиату не споем.
Ю.Кобаладзе
―
Я люблю арию отца. Когда он поет.
Ю.Гусман
―
Покойного отца.
И.Воробьева
―
10 секунд.
Ю.Кобаладзе
―
Та-да-да, ра-ра-ри.
Ю.Гусман
―
Что ра-ра-ри, по-итальянски давай. Браво!
И.Воробьева
―
Спасибо большое! Программа «Кейс». Юлий Кобаладзе Юрий Гусман, Ирина Воробьева, до встречи!
Ю.Кобаладзе
―
Прекрасно.