Ознакомиться с делами: Дезертир. Звонок. Свежий воздух - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2015-03-05
05.03.2015
Ознакомиться с делами: Дезертир. Звонок. Свежий воздух - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2015-03-05
Скачать
Карина Орлова
―
Здравствуйте! Это программа «Кейс». Меня зовут Карина Орлова. И представляю моих соведущих – Юрий Кобаладзе и Юлий Гусман. Здравствуйте!
Юлий Гусман
―
Юлий Гусман. «Г» - это раньше «К». Мы же это много раз обсуждали.
К. Орлова
―
Что?
Юрий Кобаладзе
―
Почему?
Ю. Гусман
―
Гусман по алфавиту…
Ю. Кобаладзе
―
Почему, Карин, ты начинаешь с такой грубейшей ошибки.
К. Орлова
―
Точно.
Ю. Кобаладзе
―
Гусман уйдет в себя…
Ю. Гусман
―
Нет, мало того, что вот никогда достоинства нашего любимого сайта… гигантские портреты кого угодно. Ни тебя, ни меня ни разу не было. Как это получается? Ужасно. Ужасно.
К. Орлова
―
Надо что-нибудь написать.
Ю. Гусман
―
Я написал стенгазету нашу, «Эхо Москвы». Кариночка, мы с Юрием Георгиевичем, поскольку мы тебя не увидим 8 марта, ты будешь в семье отмечать праздник, мы приготовили тебе на 8 марта подарок.
К. Орлова
―
Скорее всего, приготовили его Воробьевой, судя по тому, что никто из Вас не знал, что…
Ю. Кобаладзе
―
Воробьева…
Ю. Гусман
―
Воробьеву будет ждать ее подарок, не волнуйтесь. Это вот такая драгоценная шкатулка, расписанная вручную.
Ю. Кобаладзе
―
Китайскими мастерами.
Ю. Гусман
―
Нет, это не китайцы совсем. Это я был… Я же был в Шаолинском монастыре. Я там прохожу каждый раз, конец февраль-март у меня 2-недельная сессия…
Ю. Кобаладзе
―
… умеешь вот это вот?
Ю. Гусман
―
Я занимаюсь этим… практикой восточной. Я там был. И вот они там мне с отрогов Гиндукуша…
Ю. Кобаладзе
―
С отрогов? Отроги – это что такое?
Ю. Гусман
―
Отроги – это предгорье. Действительно очень тяжело… Сейчас тебе не нужно вникать в эти детали. Ты знаешь горы и долины… а так тоже не знаю, горы и не горы. Вот так.
Ю. Кобаладзе
―
Вот так. Отрог – это не гора?
Ю. Гусман
―
Отрог – это как бы не гора. Так вот там и они… Спасибо большое. Это волшебный здесь…
Ю. Кобаладзе
―
О!
Ю. Гусман
―
… орхидею…
Ю. Кобаладзе
―
Лотос!
К. Орлова
―
Класс! Я думала, там сейчас будет какая-то…
Ю. Кобаладзе
―
А что ты вот сейчас сидел и выдергивал?
Ю. Гусман
―
Это вот они закрыли специальными шаолинскими…
К. Орлова
―
Спасибо большое. Юлий Соломонович. Спасибо.
Ю. Кобаладзе
―
Это какая-то вонючесть такая.
К. Орлова
―
Ничего себе! Это освежитель воздуха?
Ю. Кобаладзе
―
Да, это нашему 1-му кейсу сегодня.
Ю. Гусман
―
Это мыло.
К. Орлова
―
А! Кстати, действительно… Это мыло? Да, ну. А как им…
Ю. Гусман
―
Мыло, мыло.
К. Орлова
―
Слушайте, это круто. Там что-то еще. Какой-то камешек.
Ю. Кобаладзе
―
Там маленькое мыло.
К. Орлова
―
Класс! Спасибо большое. Действительно к нашему 1-му кейсу…
Ю. Гусман
―
И вот 8 марта ты поставишь это на полочку и вспомнишь 2-х джентльменов. Да? Юру и Юлика.
Ю. Кобаладзе
―
Юрика и Юлика.
Ю. Гусман
―
Да. ЮЮ.
К. Орлова
―
Да. Вот я думаю, что если бы у компании, о которой пойдет речь было много таких шкатулок, компания, о которой пойдет речь в 1-м кейсе, то, возможно, она бы не проиграла суд и не заплатила бы штрафа. А давайте послушаем 1-й кейс.
Диктор
―
Компания, владеющая фермой Боттлхаус, расположенной рядом с небольшим городом Кингсмед на юге Великобритании была оштрафована на 10 тысяч фунтов за то, что распространяла неприятный запах. По акту о защите окружающей от 1990 года компании и предприятия, снижающие качество жизни людей, нанося вред окружающей среде, должны быть оштрафованы. Владельцы фермы пытались объяснить, что запах коров естественен для окружающей среды и не является загрязнением. Они также пытались доказать в суде, что не могут сделать так, чтобы коровы не пахли. Ферма Боттлхаус проиграла суд и заплатила штраф. Она проиграла его как и все прочие иски, которые подают против нее жители Кингсмеда с 2010 года.
К. Орлова
―
Вот такой вот кейс. Что?
Ю. Кобаладзе
―
Я против коров ничего не имею, понимаешь, даже когда они пахнут.
К. Орлова
―
А когда воняют?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, вот как от людей, когда пахнет как от коров…
Ю. Гусман
―
Нет, ты хоть раз был?
Ю. Кобаладзе
―
В коровнике?
Ю. Гусман
―
Нет, в Бэттлхаус коровнике? Ты там был? Я там бывал много раз. Ты был там?
Ю. Кобаладзе
―
Бэттлхаус – это что такое? А! Боттлхаус – это город. Нет, я был в обычном российском коровнике. Я рыл траншею там.
Ю. Гусман
―
Зачем?
Ю. Кобаладзе
―
Нас посылали студентами рыть… совершенствовать коровники. Я Вам скажу, что после пяти лопат, которые мы тут… Я там провалился в навозную кучу. Не могу от Вас скрыть этот прискорбный факт.
К. Орлова
―
И как оно?
Ю. Кобаладзе
―
Мы бегали там в кустики, и я оступился и попал вот в этот навоз, который там возился веками. Меня засосало в течение 3-х секунд. Я заорал так, что сбежался весь колхоз, и меня вытащили. Я был по горло.
К. Орлова
―
Нет, ну, лжете сейчас.
Ю. Кобаладзе
―
Клянусь Вам! И когда меня отмывали из шланга, значит, и мне говорили: «Ну, парень, это ничего. У нас тут трактор утонул». Тут вообще то есть… Я бы на грани. Вот такая история.
Ю. Гусман
―
Тебе вот… ну, ты убежден, что вот эти твои рассказы будут как бы помогать тебе в имиджевом строительстве собственной персоны в глазах…
Ю. Кобаладзе
―
Я думаю, что многие сегодня как бы сочувственно относятся к моей биографии, вот к таким тяжелым испытаниям.
Ю. Гусман
―
То-то я замечал, что такое, что такое…
Ю. Кобаладзе
―
Душок.
Ю. Гусман
―
Да, да, такое. Я думаю, что он нравственно и оказался…
Ю. Кобаладзе
―
Нет, это не безнравственно совершенно. А ты когда-нибудь в коровнике работал?
Ю. Гусман
―
Я не работал. Я просто вырос на ферме.
Ю. Кобаладзе
―
А ты вот когда-нибудь оплодотворял корову? Вот знаешь, никогда не наблюдал, как их искусственно оплодотворяют? Это я тебе скажу зрелище… Ладно, я молчу. Молчу. Больше не буду.
Ю. Гусман
―
Да, представляю, какие полковники там в разведке, если такой генерал, понимаешь ли… Ну, что полковники… Нет, ну, я лично считаю, что ферму надо переносить.
К. Орлова
―
Куда?
Ю. Кобаладзе
―
Из Боттлхауса?
Ю. Гусман
―
Ну, куда-то… Ну, почему это большая проблема, что ли? Это не памятник.
К. Орлова
―
А! В смысле в какой-то…
Ю. Гусман
―
В более отдаленное место. То есть там когда дует… Вот, например, интересные вообще запахи… Роза ветров очень интересно устроена.
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
Ну, например, в Баку в моем родном и любимом он всегда распадался как бы вдоль Каспия вообще на 50… ну, на две части. Одна такая, ну, как бы вот, где все жили, там центр и какие-то микрорайоны. А туда дальше, по другую сторону моста там долго-долго тянулись всякие нефтеперерабатывающие заводы, старые, еще с 19-го века. Вот в этом… и жуткий в этом черном городе… Назывался черный город, кстати, вот Борис Акунин…
К. Орлова
―
Да! Точно. Да.
Ю. Гусман
―
Писал вот книгу. Это «Черный город».
К. Орлова
―
Да.
Ю. Гусман
―
Ну, правда, сейчас там строят белый город. Там все сносят.
Ю. Кобаладзе
―
Да, да.
Ю. Гусман
―
Но не в этом. Всю жизнь, когда вот… там был парк Низами, сейчас тоже он есть. Там был бассейн, где плавать. И там всегда был жуткий… Ну, я не очень, кстати, к химическим запахам относился плохо, но этот запах бензина, нефтеперегонки. И вот… А Баку вообще происходит из древних слов – город ветров. Там все время дуют ветры. Все время. И, ну, в общем, всегда было… сейчас там, может, больше застроили, но всегда там так, кто с севера хазри, кто с юга вот это моряны, по-моему, вот называли с моря. Все время.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, с твоим отъездом, ты знаешь, из Баку, там запах как-то улучшился, говорят, на побережье особенно.
Ю. Гусман
―
Юрочка, береги себя. Ты сегодня… Ты все время слишком много напрягаешь свой увядающий мозг. Поэтому тихо послушай, что расскажу. И вот все эти заводы, запах этот как будто доходил до вот моста…
Ю. Кобаладзе
―
До коровника.
Ю. Гусман
―
Ну, до границы с этим нефтяным коровником.
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
И никогда в Баку не было никогда запаха нефти. Никогда ветер не дул оттуда в город. Это как-то как древние рассчитали, чтобы поставить город там. Это же чудо какое-то. То есть вот я не знаю, где восток, где запад, но вот со стороны этого черного города ветер никогда не дул. Никогда в Баку самый удушливый август, августовские, значит, июльские ночи, самые знойные идут. И вот я считаю, что это замечательный Боттлхаус…
Ю. Кобаладзе
―
То есть надо рассчитать. Так?
Ю. Гусман
―
Нет, ну, фактически немножко… Ну, как?
Ю. Кобаладзе
―
Ветер оттуда не дул.
Ю. Гусман
―
Нет, ну, как? Это же надо коровник соорудить. Это же не…
К. Орлова
―
А вот Юрий Соломонович, Вам не кажется, что пока эту компанию будут штрафовать на 10 тысяч фунтов, она… Ей прощу заплатить эти штрафы, чем перенести. Ведь очевидно же, что чтобы перенести коровник нужны гораздо большие суммы. Может быть…
Ю. Кобаладзе
―
Компания, которая не заботится об экологии, она рискует потерять все.
Ю. Гусман
―
Нет, все правильно. Это понятно. Юра прав. И вообще это, на мой взгляд, это вопрос не денежный. Тут очевидно, что это штрафуют для проформы. Экологически все… как бы у всех такая ничья. Это деньги идут в казну города. По моему глубокому убеждения, что если можно сделать что-то хорошее людям, и чтобы им было комфортнее себя чувствовать, я бы перенес бы.
К. Орлова
―
А что…
Ю. Гусман
―
Поэтому я за то, чтобы эту ферму перенесли.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, у меня несколько иная точка зрения. Я бы коровник оставил, а перенес бы коров.
Ю. Гусман
―
Что? И жили как бы…
Ю. Кобаладзе
―
… поехали бы уже туда, в этот черный город, откуда ветер не дует.
Ю. Гусман
―
Еще раз. Подожди. Ты пойми, ну, коров нужно… Коровы при всей их неприхотливости и непритязательности, и непрезентабельности…
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
Все слова понятны?
Ю. Кобаладзе
―
Да, абсолютно.
Ю. Гусман
―
Им совсем не хочется жить под открытым воздухом, стоять на ветру, на морозе.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, ну, это…
Ю. Гусман
―
Коровник… Как она будет без коровника?
Ю. Кобаладзе
―
Это же не Сибирь. Это же Великобритания. Там нормальный климат.
К. Орлова
―
Ю. Гусман
―
Ты бывал когда-нибудь в Великобритании там в декабре-январе?
Ю. Кобаладзе
―
Боттлхаус – это мой любимый город.
Ю. Гусман
―
Ты знаешь, какая там погода? Там…
Ю. Кобаладзе
―
Очень, знаешь, такая…
Ю. Гусман
―
Минус 7, минус 5, минус 10, минус 3?
Ю. Кобаладзе
―
Нет. Плюс 7.
Ю. Гусман
―
Что? Ну, даже…
Ю. Кобаладзе
―
В Боттлхаусе…
Ю. Гусман
―
Плюс 7 с ветром, с дождем.
Ю. Кобаладзе
―
Ты знаешь, что в Боттлхаусе как в Баку? Там никогда температура не опускалась ниже плюс пяти.
К. Орлова
―
Ну, в начале программы Вы, Юрий Георгиевич, говорили, что Вы не знаете, что такое Боттлхаус.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, он как-то так произнес, что я не мог как бы угадать…
К. Орлова
―
Понятно.
Ю. Кобаладзе
―
… все слова, о каком городе он говорит.
Ю. Гусман
―
Дело в том, что все слова, которые связаны с боттлом, человек, который любит наливаться из боттла виски, который очень любит односолодовое. Да? Мальтийское. «Малт Сингл» он любит. Правильно?
Ю. Кобаладзе
―
Причем это ж Боттлхаус – это ферма, а город Кингсмит, как смею Вам напомнить. Это очень известный город в Великобритании.
К. Орлова
―
Да. А вот уже нам Аркадий пишет, что надо бы на месте Капотни сделать коровник: «Хоть вздохнем полной грудью».
Ю. Гусман
―
Нет, ну, мне кажется, сейчас московские власти более-менее пытаются как-то…
К. Орлова
―
Не правда. Вот месяц назад сижу дома, и вдруг начинается вонь как из коровника.
Ю. Гусман
―
Серьезно?
К. Орлова
―
Да.
Ю. Гусман
―
А где ты живешь, если не секрет?
К. Орлова
―
В центре, в ЦАО. На Садовом кольце.
Ю. Гусман
―
В ЦАО.
Ю. Кобаладзе
―
В ЦАО.
К. Орлова
―
И потом открываю «Facebook», и пишут мои друзья, что в Хамовниках, ну, прямо вот навозом пахнет.
Ю. Гусман
―
Хамовники – тоже совсем ЦАО.
К. Орлова
―
Да. И так у меня еще более ЦАО, чем Хамовники.
Ю. Кобаладзе
―
Это СМАО. Значит, ты смотри, нам упрек, что сегодня мы не жгём. Мы должны все-таки объясниться, что мы с тобой договорились.
Ю. Гусман
―
Нет, это просто… Да. Честно, ребята, у нас горе у всех большое. И давайте неделю хотя бы будем… вот просто не будем здесь… Не хочется ни шутить, ни баловаться…
К. Орлова
―
Не хочется.
Ю. Гусман
―
… анекдоты рассказывать.
К. Орлова
―
Оно даже не хочется.
Ю. Гусман
―
Потерпите. Да? Вот этот траур кончится и снова сможем…
К. Орлова
―
Давайте тогда проголосуем. В кое-то веки можно серьезно обсуждать…
Ю. Кобаладзе
―
То есть ты считаешь, что надо перенести?
К. Орлова
―
… на должном месте.
Ю. Гусман
―
У нас самое главное, что все эти кейсы когда-то были придуманы, как образцы для интересного разговора…
Ю. Кобаладзе
―
Ты серьезно?
Ю. Гусман
―
… с юридическим оттенком. Это мы превратили, то есть не я, Юра превратил это шоу в клоунаду…
Ю. Кобаладзе
―
Нет, не я.
Ю. Гусман
―
А я поддакивал и своей слабохарактерностью…
Ю. Кобаладзе: Я
―
то на 7 лет раньше тебя стал участвовать в этой передаче. Так ты-то позднее приобретение. Поэтому я…
Ю. Гусман
―
Ты знаешь, я не в 1-й раз встречаюсь с тем, – мне по жизни везет, – что я не делаю, премии ли я придумываю, кино ли я снимаю, в цирке я работаю, всегда появляются потом люди, которые идею воруют и потом называют, как бы приватизируют.
Ю. Кобаладзе
―
Я не встречал.
Ю. Гусман
―
И вот здесь, когда я вел программу «Кейс»…
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
… ты еще с пистолетом бегал по окраинам бриджит, риджит роуд…
Ю. Кобаладзе
―
В Кингсмите.
Ю. Гусман
―
… в Кингсмите и пугал своей лыской зазевавшихся прохожих.
Ю. Кобаладзе
―
Когда я бегал, у меня лыски еще не было.
Ю. Гусман
―
Парик. Конечно, у тебя был парик.
Ю. Кобаладзе
―
Кудри.
Ю. Гусман
―
Да, у тебя кудри. Ты разные парики… парички у Вас всегда были.
Ю. Кобаладзе
―
Да, да.
К. Орлова
―
Так. Ну, что? Давайте объявим голосование. Итак, уважаемые…
Ю. Гусман
―
Давайте.
К. Орлова
―
… слушатели, если вы считаете, что… А! Что справедливо было решение суда оштрафовать компанию, владеющую фермой Боттлхаус за запахи, которые исходят от коров, который принадлежат этой компании, то звоните 8… плюс 7 495 660 06 64. Если вы считаете, что решение суда несправедливо, то звоните плюс 7 495 660 06 65. Я запускаю голосование. А вот можете мне напомнить, что мы делаем в то время, когда идет голосование?
Ю. Кобаладзе
―
Когда голосование, мы продолжаем обсуждать…
К. Орлова
―
Разговаривать.
Ю. Кобаладзе
―
… или читаем сообщения наших слушателей.
К. Орлова
―
Давайте почитаем. Вот тут предлагают молоко и мясо местным продавать со скидками. Я думаю, кстати, что в России многие на это бы согласились. Вообще в России многие ради скидок и каких-то материальных благ терпят вонь всяческую, разную, разнообразную.
Ю. Кобаладзе
―
Я вот да, это очень серьезная проблема.
К. Орлова
―
Вам не кажется?
Ю. Гусман
―
Если это вонь в широком смысле, то много чего терпят.
К. Орлова
―
В широком смысле естественно.
Ю. Гусман
―
И с каждой все темой сейчас все больше и больше вводят.
Ю. Кобаладзе
―
Вот хорошо, что Юлий Соломонович принес нам ароматизатор сегодня, который убивает…
Ю. Гусман
―
Это мыло. Ароматизатор…
Ю. Кобаладзе
―
Мыло. Ну, да.
Ю. Гусман
―
… это химия. А это сделано из натуральных тайских продуктов.
Ю. Кобаладзе
―
Знаешь, это точно пахнет, как вот эти вот, знаешь, пульверизаторы для туалета.
Ю. Гусман
―
А ты хотел бы, чтоб они пахли… А если ты не…
Ю. Кобаладзе
―
А это для этого и есть?
Ю. Гусман
―
А если ты не обосрешь подарок, ты будешь считать, что праздник не состоялся, да? Ты будешь считать, что в эфире праздник тебя обошел?
Ю. Кобаладзе
―
Нет, я считаю…
Ю. Гусман
―
Я понимаю, что ты комплексуешь, что ты никогда не привез никому ничего, кроме просьбы накормить тебя в буфете бесплатно.
К. Орлова
―
Ой! А вот Вам из Великобритании-то пишут.
Ю. Кобаладзе
―
Так?
К. Орлова
―
Боюсь зачитывать, но это Маша из Ливерпуля пишет, что… она объясняет, что у нее традиция с Ирой писать про пожелания. И вот она пишет, что сегодня будет болеть за Юлия Гусмана, потому что «Кобаладзе тоже красив, но до Соломоновича ему еще не быстро».
Ю. Кобаладзе
―
Можно я отвечу? «А я люблю Юрия Георгиевича», - пишет Инна из Мюнхена. Тебя как-то предпочитает Великобритания…
Ю. Гусман
―
Я хочу…
Ю. Кобаладзе
―
… а меня любят немки.
Ю. Гусман
―
Юра, я хочу тебе сказать, дело не в немках. Я хочу тебе сказать, я не хочу обижать наших уважаемых радиослушательниц, но все-таки в Мюнхене был пивной путч, а в Ливерпуля родилась группа «Биттлз».
Ю. Кобаладзе
―
В этом смысле.
Ю. Гусман
―
Я, поскольку я биттломан, а ты как бы путчист…
Ю. Кобаладзе
―
Да, я фашист.
Ю. Гусман
―
Нет, нет, не дай Бог! Это слово сейчас такое расхожее, что лучше лишний раз не употреблять. Ты любитель пива баварского, правда же? Октоберфест…
Ю. Кобаладзе
―
Это правда. Да. Но я и английского тоже любитель.
Ю. Гусман
―
Но меньше, потому что английский «Гиннес» чуть-чуть для тебя будет слишком…
Ю. Кобаладзе
―
«Гиннес», он не английский, он ирландский, смею я тебе напомнить.
К. Орлова
―
Да…
Ю. Кобаладзе
―
Но такие тонкости тебе, конечно…
Ю. Гусман
―
Я хочу тебе напомнить, что для просторечья…
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
… Соединенное британское королевство включает в себя Англию, Шотландию и Северную Ирландию.
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
Называют Англией.
Ю. Кобаладзе
―
Ты забыл еще…
К. Орлова
―
Уэльс.
Ю. Кобаладзе
―
… одно.
К. Орлова
―
Уэльс.
Ю. Гусман
―
Уэльс. Валлийцев.
Ю. Кобаладзе
―
Это все Великобритания.
Ю. Гусман
―
Да, вот Великобританию вот по простоте в языках народов мира называют просто Англией.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, если ты у нас даешь…
Ю. Гусман
―
Никто не говорит, что Ирландия…
Ю. Кобаладзе
―
Из уэльсцу, шотландцу…
Ю. Гусман
―
Валлийцу. Надо говорить, видишь ли, не уэльсцу. Странно, что для человека, который там взорвал 4 моста…
Ю. Кобаладзе
―
Вот если валлийцу ты скажешь, что мы находимся с вами в Англии, ой-ой-ой!
Ю. Гусман
―
Кстати, скажи, старик, вот сегодня все называют нашу страну Россия…
Ю. Кобаладзе
―
Так?
К. Орлова
―
Не все.
Ю. Гусман
―
Нет, ну, как?
К. Орлова
―
… говняшка еще есть.
Ю. Гусман
―
Нет, ну, это говорят очень культурные. Так вот я имею в виду, что просто… А вот говорят, например… называют американцами. Ну, в Техасе их называют техасцами. И здесь тоже, когда мы внутри находимся, мы отличаем Кара-Калпакскую республику…
Ю. Кобаладзе
―
Да, абсолютно.
Ю. Гусман
―
… от братского Татарстана. Да?
Ю. Кобаладзе
―
Это абсолютно.
Ю. Гусман
―
Но все-таки все мы можем звать…
Ю. Кобаладзе
―
Мы россияне.
Ю. Гусман
―
Россияне.
Ю. Кобаладзе
―
Вот даже вы, бакинцы, вот тоже россияне.
Ю. Гусман
―
Бакинцы сейчас уже не россияне. Баку – столица независимой страны, государства, республики Азербайджан с населением сейчас почти 12 миллионов человек. Это очень большая сейчас держава.
Ю. Кобаладзе
―
Вот город Карлсруэ из-за тебя традиционно пишет.
Ю. Гусман
―
Что пишут они?
Ю. Кобаладзе
―
Пишет слушатель, что город Карлсруэ традиционно за Юлия Гусмана.
К. Орлова
―
Это из Германии, да?
Ю. Кобаладзе
―
Из Германии. А вот Аида Димитревна нам из средних веков пишет: «Вы не представляете, как пахли дамы и рыцари в средние века».
Ю. Гусман
―
А к чему это? С коровами? А как? А можете себе представить, как пахли коровы в средние века, если рыцари плохо пахли.
К. Орлова
―
Вот слушайте, ну, что давайте уже голосование посмотрим.
Ю. Кобаладзе
―
Давайте голосование.
К. Орлова
―
Да. Что? Ой! Прекрасно. Вы не поверите, но ровно 50 на 50. Вот ровно, ровно. Всего, правда, проголосовало…
Ю. Гусман
―
Какой это у тебя…
К. Орлова
―
… 14 на 14 голосов.
Ю. Кобаладзе
―
… это было не просто вот так вот…
Ю. Гусман
―
Да. Достигнут консенсус по почти не решаемому вопросу.
Ю. Кобаладзе
―
Да. Compromise.
К. Орлова
―
Ну, как всегда. Тут главное…
Ю. Гусман
―
Compromise – это не то.
Ю. Кобаладзе
―
Это не консенсус?
Ю. Гусман
―
Не консенсус.
К. Орлова
―
А что мы послушаем следующей…
Ю. Кобаладзе
―
Compromise – это когда ты бы мне, например, уступил. Компромисс – это доудес. Ты даешь мне, чтобы я дал тебе. Я…
Ю. Гусман
―
Этот компромисс… компромисс отличается от консенсуса тем, что стороны делают взаимные уступки…
Ю. Кобаладзе
―
Взаимные уступки. Компромисс.
Ю. Гусман
―
А консенсус подразумевает абсолютное единение сторон и общее мнение. Предыдущий компромисс, достигнутый накануне, выливается в консенсус сегодняшнего нашего голосования.
Ю. Кобаладзе
―
Вальтер.
Ю. Гусман
―
Запиши. Тебе будет Вальтер, Спиноза и Пантагрюэль. Запиши. Тебе будет легче потом у себя в горах…
Ю. Кобаладзе
―
Надо запомнить.
Ю. Гусман
―
… пася животных…
Ю. Кобаладзе
―
И консенсус.
К. Орлова: А 2
―
й кейс.
Ю. Кобаладзе
―
Как по-русски сказать «консенсус»? Согласие.
Евгений Бунтман
―
Суд Евросоюза отказал в политическом убежище американскому дезертиру. Андре Шеперд несколько лет служил в Ираке военным механиком. Затем, уже во время службы на базе в Германии, он сбежал, не желая возвращаться в Ирак. Шеперд объяснил немецким властям, что считает войну в Ираке незаконной и преступной. Однако ему отказали в предоставлении убежища, посчитав, что причина недостаточно весомая. Дело было передано в высшую европейскую судебную инстанцию. И там решение подтвердили. Суд постановил, что солдат должен доказать, что ему предстояло участвовать в военных преступлениях. А возможное наказание за дезертирство – недостаточное основание для того, чтобы получить в Европе политическое убежище.
К. Орлова
―
Ну, вот такой вот кейс. Что скажете? Если Вам нечего сказать, у меня есть что сказать.
Ю. Кобаладзе
―
Так?
К. Орлова
―
Я подготовилась.
Ю. Кобаладзе
―
Ну-ка.
К. Орлова
―
Я вот подумала, чем руководствовались суд Евросоюза, ну, какие-то там, не знаю, отношения к войне в Ираке США смотрели. Вот я нашла выступление Барака Обамы, когда он был сенатором в январе 2009 года. Я вот на всех распечатала.
Ю. Кобаладзе
―
Ну-ка, ну-ка?
К. Орлова
―
Юрий Георгиевич, ваша…
Ю. Кобаладзе
―
Можно попросить Юлия Соломоновича прочитать по-английски нам с акцентом.
К. Орлова
―
Это не обязательно. Можно все с ходу перевести. Короче говоря, он говорит, что я выступаю против глупой войны, против жестокой войны. Я выступаю против циничной попытки Ричарда Перле и Пола Вульфовица и других сенаторов за… Прикрывшись идеологической повесткой…
Ю. Гусман
―
Нет, нет. Хорошо сразу.
К. Орлова
―
Да?
Ю. Гусман
―
… wariors – воинов…
К. Орлова
―
Воинов…
Ю. Гусман
―
… воинов съезда. Ну, то есть таких…
К. Орлова
―
Да, типа диванные генералы.
Ю. Гусман
―
Диванные генералы…
К. Орлова
―
Да, да. Значит, протолкнуть как-то вот свои эти идеологические повестки в наши, ну, буквально… в наши…
Ю. Кобаладзе
―
Это к чему он это все…
К. Орлова
―
К тому, что, в общем, Барак Обама выступает против этой войны, называет ее циничной, но он не называет ее преступной…
Ю. Кобаладзе
―
Какую войну?
К. Орлова
―
В Ираке, конечно. Это против войны в Ираке.
Ю. Кобаладзе
―
Я понял. Да.
К. Орлова
―
Да, естественно. Это было большое, очень известное выступление. А вот суд Евросоюза как-то он…
Ю. Гусман
―
Ну, дело в том, что нет, Кариночка, ты немножко еще слеганца…
К. Орлова
―
Но что? Почему?
Ю. Гусман
―
… передернула. Прости. Дело в том, что его же судят Андре Шепарда не за то, что он пацифист, и не за то, что он выступает против войны. Как мы все знаем, у него достаточно возможностей было бы в десятках или в сотнях изданий в Америке и на сайтах высказываться против войны. Дело в том, что его же… Он же сначала стал дезертиром.
Ю. Кобаладзе
―
Так.
Ю. Гусман
―
То есть убежал, где однозначно считается преступлением дезертирство во все времена во всех армиях. От Северной Кореи до, значит, до Австралии. Он убежал. Он мог бы отстаивать свой… Вот есть организации ветеранов…
К. Орлова
―
А как отстаивать, не убежав?
Ю. Гусман
―
Нет, ну, как? Как, кстати? Как можно отстаивать в Америке, не убегая, свою точку зрения? Это во всех странах демократических можно отстаивать. Причем суд же указал, что на западе… вот германский суд, немец указал, что он не доказал ничем, что ему предлагали участвовать в преступных действиях в Ираке.
К. Орлова
―
Так вот я просто говорю про то, что, кажется, война в Ираке уже была, ну… Власть Обамы и как бы общество после…
Ю. Гусман
―
Обама был тогда… Обама был тогда… Ничего не было. А там в конгрессе США сто сенаторов. Сейчас больше, чем два. Сейчас штатов 52…
К. Орлова
―
Нет, наоборот он же стал Президентом…
Ю. Гусман
―
Он еще не был Президентом. Когда это он был, он был сенатор Барак Обама.
К. Орлова
―
Да.
Ю. Гусман
―
Вот сенатор Барак Обама вот действительно он был левого крыла. Он демократический сенатор. Он выступал против войны.
К. Орлова
―
Просто я имею в виду, что в целом эта война не считается априори как бы преступной и…
Ю. Гусман
―
А вот представь себе, что вот в разгар боя солдаты принимают решение не… принимают решение, что мы вообще неправильно воюем, и убегают куда-то там.
К. Орлова
―
Вы хотите сказать, все это могло стать прецедентом нехорошим?
Ю. Гусман
―
Это вообще… Надо выступать, защищать свою родину, а потом выступать с протестами против.
К. Орлова
―
Мы продолжим программу «Кейс» после «Новостей».*****
К. Орлова
―
Мы продолжаем программу «Кейс». Вот мы… Во-первых, меня поправляет слушатель, говорит, что в январе 2009 года Барак Обама был уже Президентом. Действительно 20 января произошла инаугурация, и речь его была опубликована, просто это расшифровка, 20 января. Но она была несколько раньше, когда он был сенатором. Поэтому вот. Это неважно.
Ю. Кобаладзе
―
Уже…
Ю. Гусман
―
Она достаточно невнятная, кстати. Я сейчас проглядел это. Очень демологическое выступление. Он потом в 3-м абзаце долго объясняет, какой плохой человек Саддам Хусейн.
К. Орлова
―
Нет, он говорил, что Саддам плохой, но он как бы не представляет непосредственной угрозы для США.
Ю. Гусман
―
Ну, вот у него такая политика, поэтому он так не представляет себе глобальной угрозы только у тех, кто там Мексика и когда…
Ю. Кобаладзе
―
Можно я на секунду Вас верну в коровник?
К. Орлова
―
Да.
Ю. Кобаладзе
―
Потому, что Вы подверглись…
Ю. Гусман
―
Мы же уехали с…
Ю. Кобаладзе
―
Остраклизм.
Ю. Гусман
―
Остракизм. Да.
Ю. Кобаладзе
―
Мой рассказ…
Ю. Гусман
―
Он сегодня… обычно очень не внятен в русской речи, и с очень большими оговорками говорит, потому что, ну, учился… родной язык. Это понятно. Но остарклизмой назвать, острой клизмой назвать остракизм – это несчастье какое-то. Это выдает его. Уровень его настолько упал, что вызывает у людей, которые по-русски не говорят.
Ю. Кобаладзе
―
Значит, дорогие друзья, ты сейчас меня не запутывай. Дело в том, что вы подвергли вот остра… вот этой вот.
Ю. Гусман
―
Острой клизме…
Ю. Кобаладзе
―
Значит, мой рассказ о том, как я чуть не утонул в куче навоза.
Ю. Гусман
―
Ну, не гордись так тоже.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, ну, это была просто трагическая история. Вот мне прислали: «В середине 80-х у нас в деревне в навозе мальчик зимой утонул».
Ю. Гусман
―
Потрясающе.
Ю. Кобаладзе
―
… это не выдумка. Да? А навоз ведь не замерзает.
К. Орлова
―
А оно засасывает? Я не понимаю.
Ю. Кобаладзе
―
Да засасывает. Да. Абсолютно.
К. Орлова
―
Вот прям…
Ю. Кобаладзе
―
Вот я прям в одну секунду… А! И меня вытащили.
К. Орлова
―
«А!» не надо делать, потому что еще что-нибудь…
Ю. Кобаладзе
―
Я кричал: «Спасите, помогите», - я кричал.
Ю. Гусман
―
Ты считаешь, что мы должны посвятить этому действительно этому…
Ю. Кобаладзе
―
Нет, я просто…
Ю. Гусман
―
… событию…
Ю. Кобаладзе
―
Надо сказать, я давно не вспоминал эту историю, но это действительно…
К. Орлова
―
Мне кажется, что это мужественный поступок Юрия Георгиевича.
Ю. Гусман
―
Услышал папа, бросил в навоз и кричал…
К. Орлова
―
Нет, что он об этом рассказывает.
Ю. Кобаладзе
―
Да я даже не знаю, если бы еще там секунд 20, и я бы ушел уже с головой как бы вообще мог погибнуть.
Ю. Гусман
―
Осин…
Ю. Кобаладзе
―
Ты бы умирал бы со смеху, наверное, если бы тебе сообщили, что я погиб в навозе.
Ю. Гусман
―
Не дай Бог! Ты что!
Ю. Кобаладзе
―
Тебе бы доставило удовольствие.
Ю. Гусман
―
Дело не в погиб. Это было бы неприятно. Тем более в навозе, потому что этот навоз стал бы не годиться просто для удобрения полей. Мы не смогли бы удобрять с таким туловом. Это не дай Бог.
Ю. Кобаладзе
―
То есть ты думаешь, я в этом… Ужасно. Больше не буду.
К. Орлова
―
Ну, что? Давайте проголосуем, наверное. Так. Справедливо ли было решение суда, который отказал в политической… Справедливо ли было решение европейского суда, который отказал…
Ю. Гусман
―
… вы оба остаться здесь…
К. Орлова
―
… в политическом убежище.
Ю. Гусман
―
… и создать ульпан русского языка, да вот как, не знаю, есть ульпан для иврита, так и вас…
Ю. Кобаладзе
―
Ульпан?
Ю. Гусман
―
Да, ульпан называется там, где обучают…
К. Орлова
―
А мы сейчас в конце, если останется время, проголосуем, нужно ли нам создать вот это вот…
Ю. Кобаладзе
―
Ульпан?
К. Орлова
―
… говорите. Да.
Ю. Кобаладзе
―
Создадим ульпан.
К. Орлова
―
А пока если вы считаете, что решение суда было справедливым, если вы еще помните, о чем оно было, звоните плюс 7 495 660 06 64. Если нет, несправедливым, плюс 7 495 660 06 65.
Ю. Гусман
―
Но я опять считаю, что справедливое решение. А ты защищаешь его?
Ю. Кобаладзе
―
Я думаю, что несправедливое совершенно, потому что…
Ю. Гусман
―
То есть из чувства противоречия, ты считаешь, что…
Ю. Кобаладзе
―
Нет, я…
Ю. Гусман
―
… ты идешь взрывать какой-нибудь мост…
Ю. Кобаладзе
―
Да.
Ю. Гусман
―
… и твой товарищ говорит: «Я хочу дезертировать» и уходит.
Ю. Кобаладзе
―
Абсолютно. Он говорит: «Я против взрыва моста, который…»
К. Орлова
―
Слушайте…
Ю. Гусман
―
Моста.
Ю. Кобаладзе
―
Мóста.
Ю. Гусман
―
Да не мóста, мостá.
Ю. Кобаладзе
―
Моста.
Ю. Гусман
―
Господи! Что же такое? Весь день проработать, готовить «Нику»…
Ю. Кобаладзе
―
Когда «Ника», кстати, будет?
Ю. Гусман
―
31 марта.
Ю. Кобаладзе
―
31 марта.
Ю. Гусман
―
Столько… Весь день работать, приезжать сюда, чтобы отдохнуть душою в компании милых людей, и есть острая клизма, мóста – мостá. О чем это?
Ю. Кобаладзе
―
А мы что-то резко... взрывается мост. Мосту? Как ты сказал? Моста?
К. Орлова
―
Неважно.
Ю. Кобаладзе
―
В общем, я считаю, что каждый человек имеет право, значит, отказаться…
Ю. Гусман
―
От службы в армии. Да.
К. Орлова
―
А вот там еще вопрос по существу был. Ведь действительно в США же нет призыва. Там же вся армия контрактная. А можно ли считать дезертирством по сути, если ты разрываешь контракт?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, я служу, служу. А потом мне говорят: «Иди, взорви мост». Это противоречит моим установкам моральным. Как это мост взорвать? Я говорю: «До свидания!»
К. Орлова
―
А если дом?
Ю. Кобаладзе
―
Или дом. Неважно.
Ю. Гусман
―
Дело-то все… ну, вы же не читаете все, что вы тут обсуждаете. Дело в том, что он не выступает…
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
… против того, что ему сказали: «Пойди, взорви мост да займи там детский дом с детьми»…
К. Орлова
―
То есть ему еще ничего такого не сказали? Он заранее…
Ю. Гусман
―
Никуда не посылали. Он просто убежал оттуда. Поехал гулять в Европу. И когда его взяли в Америке, это когда взяли его, значит, за вымя, он…
Ю. Кобаладзе
―
За вымя можно взять корову, но не человека.
Ю. Гусман
―
Расскажи, как ты в навозе утонул в 4-й раз, и мы успокоимся. Елки-палки. Что ж ты?
Ю. Кобаладзе
―
Нет, я… Ты как-то вот… я всегда в тебе чувствовал, знаешь, вот такой немножко… держимордистость. Как это сказать?
К. Орлова
―
Держимордость.
Ю. Кобаладзе
―
Держимордость… Держи…
Ю. Гусман
―
Держимордство.
Ю. Кобаладзе
―
Держимордство такое вот. Ну, человек не хочет. Это противоречит его представлениям о добре и зле. Он говорит: «До свидания! Я поехал гулять в Европу».
К. Орлова
―
Нет, ну, наверное…
Ю. Гусман
―
Очень смешно. Сегодня я просто огорчен, ты знаешь. То ли он не доел, то ли не доспал, то ли…
К. Орлова
―
Я ему пожаловалась, что голодна, перед эфиром. Он мне строго-настрого запретил есть.
Ю. Гусман
―
Это никакой… В Майами никаких нет надежд, накормит он кого-то хоть куском засохшей корочки. Это…
К. Орлова
―
Я поняла.
Ю. Кобаладзе
―
Мы часто… Мы Ирочку подкармливали здесь очень часто.
Ю. Гусман
―
Что-то при мне не было. Последние 40 лет не видно было.
Ю. Кобаладзе
―
Да, тебе больше… мы не хотим. Ты все бы слопал, то, что я приносил. Мы тихонько оставляли. После того, как ты уходил, мы с ней ужинали тут.
Ю. Гусман
―
Да.
К. Орлова
―
Не можем мы послушать следующий кейс, потому что…
Ю. Кобаладзе
―
Почему?
К. Орлова
―
Надо поговорить еще.
Ю. Кобаладзе
―
Подождите. Мы же не голосовали.
К. Орлова
―
Как? Мы голосуем.
Ю. Кобаладзе
―
Так.
К. Орлова
―
Тут вот аж целых 17 человек проголосовало. Подождем еще?
Ю. Гусман
―
Это успех.
Ю. Кобаладзе
―
Обычно у нас где-то…
Ю. Гусман: … 9
―
11.
Ю. Кобаладзе
―
Да, да.
Ю. Гусман
―
У нас обычное среднее голосование 9-8-11 человек.
Ю. Кобаладзе
―
Да.
К. Орлова
―
Но не 17.
Ю. Гусман
―
Сегодня сошли с ума. То есть сорвали с это…
К. Орлова
―
Уже 18.
Ю. Гусман
―
Это самая популярная программа, но самая не рейтинговая. Она занимает по рейтингу 408-е место среди программ, включая там Воркуту, Нарьян-Мар. Вот так. Вообще из-за чего? Из-за того, что здесь, конечно, языка не знают. Только поэтому.
К. Орлова
―
Ой, а давайте это…
Ю. Гусман
―
Сыграем в ладушки.
К. Орлова
―
Ну, давайте ладно, остановим голосование.
Ю. Кобаладзе
―
Фифти – фифти.
К. Орлова
―
Да, фифти – фифти. Действительно уже целых 24 проголосовавших. Ну, и опять разделилось поровну. Как-то интересно.
Ю. Кобаладзе
―
Послушайте…
К. Орлова
―
50 на 50. Ну, что это такое?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, потому, что мы сегодня вот так настроены на… миролюбиво.
Ю. Гусман
―
… сижу. «Эхо Москвы». Да? Слушаю, где-то… острый вопрос. Полторы тысячи человек, 700 человек, 900 человек. А сейчас даже с приписками 12 человек получается.
Ю. Кобаладзе
―
Слушайте, ну, все-таки мои рассказы вот печальные об этом… история в коровнике. Они склоняют людей на мою сторону, потому что Мария, Ливерпуль, которая призналась тебе в любви, она пишет, что «хотя с другой стороны Юрий Георгиевич – самый симпатичный мужчина на «Эхе».
Ю. Гусман
―
Одну секундочку.
Ю. Кобаладзе
―
Ты понимаешь?
Ю. Гусман
―
Мария, как это…
Ю. Кобаладзе
―
Ливерпулька. Она… Как это ливерпульцы называются не ливерпульцы, а как-то…
К. Орлова
―
… пунцы.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, как-то они у них… есть слово вот. Маркутианцы. Или это не ливерпульцы?
К. Орлова
―
Манкунианцы – это, по-моему, болельщики «Манчестер Юнайтед». Нет?
Ю. Кобаладзе
―
Манкунианцы.
К. Орлова
―
Манкунианцы. Да.
Ю. Кобаладзе
―
Манчестерцы. Они называются манкунианцы.
Ю. Гусман
―
Любопытно, еще можно с помощью лоботомии спасти его? Или мы будем просто уже этот случай мы рассматривать, как просто…
Ю. Кобаладзе
―
Да, уже неизлечимый…
К. Орлова
―
Лоботомия – это вроде бы итальянский хирург заявил, что скоро сможет делать пересадку головы всей сразу со всем, что там находится.
Ю. Гусман
―
Тебе бы пересадить голову… с азов. И красивый, и умный, и волосатым стал бы…
Ю. Кобаладзе
―
Вообще пересадка головы – это сильно.
Ю. Гусман
―
Ну, что плохого тут?
Ю. Кобаладзе
―
… когда-нибудь…
Ю. Гусман
―
… а тельце твое увядшее…
Ю. Кобаладзе
―
Да.
Ю. Гусман
―
Какая-то авария. Какой-то несчастный, бедный молодой мотоциклист…
Ю. Кобаладзе
―
Помнишь прекрасную книжку «Голова профессора Доуэля»?
Ю. Гусман
―
Доуля.
Ю. Кобаладзе
―
Доуля.
Ю. Гусман
―
Не Доэля. Есть Конан Дойль. А это Доуля.
Ю. Кобаладзе
―
Доуль.
Ю. Гусман
―
Ну, это неважно. Для тебя что ой, что уй, что…
Ю. Кобаладзе
―
Там еще какая-то есть про пересадку головы.
К. Орлова
―
Слушайте, жалуются слушатели на меня. Говорят, что очень скучный «Кейс», и просят вернуть правильную ведущую. Денис из Таллинна.
Ю. Гусман
―
Нет, это не ведущая виновата.
Ю. Кобаладзе
―
Тут виноваты мы. У нас сегодня грустное настроение.
Ю. Гусман
―
Да. Ну, нет просто желания ржать.
К. Орлова
―
Давайте следующий кейс послушаем. Он, кстати, неплохой. И он касается очень-очень громкого дела, всем известного.
Е. Бунтман
―
Суд Австралии посчитал преступлением звонок в больницу от имени английской королевы. Речь идет о громком деле, закончившемся трагедией. В конце 2012 года ведущие австралийской радиостанции позвонили в лондонскую больницу, где лежала, ожидая рождения ребенка, герцогиня Кембриджская Кэтрин. Радиоведущие представились королевой Елизаветой и принцем Чарльзом, и узнали подробности от медсестры. Вскоре после того, как разговор стал достоянием общественности, медсестра покончила с собой. Дело разбирала австралийская комиссия по делам СМИ и постановила, что ведущие нарушили не только этические нормы, но и закон. В итоге радиостанцию, скорее всего, ждет лишение лицензии, а ведущих – тюрьма за мошенничество и доведение до самоубийства.
К. Орлова
―
Вот это программа «Кейс». Ну, что? Что скажете?
Ю. Гусман
―
Я полностью согласен.
К. Орлова
―
Я тоже.
Ю. Гусман
―
Этот случай очень известный. Это такое мерзкое все это какие-то… Пранки, да, называется? Да?
К. Орлова
―
Ну…
Ю. Гусман
―
Все эти игры с ну, как бы.
К. Орлова
―
Нет, это не пранкеры. Это такие нормальные журналисты «Live News».
Ю. Кобаладзе
―
А что тут такого? Ну, пошутили люди? Позвонили…
К. Орлова
―
Нет, они не пошутили. Нет, они журналисты…
Ю. Гусман
―
Они представились…
К. Орлова
―
Они хотели получить информацию таким образом.
Ю. Гусман
―
Да, и закрытую информацию. То есть…
К. Орлова
―
Как знаете, как лайфньюсовцы проникают в палату к больным людям, фотографируют…
Ю. Кобаладзе
―
Я думаю, что они пришли в редакции им объявили благодарность за то, что они принесли важную информацию.
К. Орлова
―
Нет, это чудовищно.
Ю. Гусман
―
Но представь себе, кто-то – не дай Бог – тяжело лежит больной неизлечимо, кто-то… значит, у кого-то выкидыш, у кого-то с головой что-то плохо. И вот он видит, как постепенно веселый, добрый Альцгеймер забирает его остатки сил, хотя он еще был боевой офицер, генерал, ходил, занимался спортом, сплавлялся по речкам. Сейчас называется остраклизмой как будто… И в этом случае зачем рассказывать правду? Просто он сегодня был уставший там. Мы не должны никогда вот… мы медсестры этой жизни. То есть я как медбрат по жизни твой…
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
Брат твой.
Ю. Кобаладзе
―
Вот как бы ты себя повел? Вот тебе позвонили.
Ю. Гусман
―
… просто усталый был.
Ю. Кобаладзе
―
Что значит усталый? Тебе позвонили, сказали: «Как состояние вот этого пациента?»
Ю. Гусман
―
Я бы сказал: «Он просто был в этот вечер усталый. Не удивляйтесь. Он просто выспался…»
Ю. Кобаладзе
―
В какой в этот вечер? Сегодня?
Ю. Гусман
―
В этот вечер мы с тобой…
Ю. Кобаладзе
―
Нет. Вот я лежу в больнице с остраклизмом.
Ю. Гусман
―
Да перестань ты! То-то довозит Тоню. Что тут происходит? Может…
Ю. Кобаладзе
―
Вот меня вытащили. Вот здесь описывают, как вытащили из навоза человека и отвезли в больницу. А ты медбрат. И тебе звонят и говорят: «Мы из газеты «Московский комсомолец».
К. Орлова
―
Из какой газеты? Они представились британской королевой и принцем Чарльзом.
Ю. Кобаладзе
―
Ты звонишь и говоришь… Ну, британской королевой ты вряд ли можешь представиться…
Ю. Гусман
―
… почему…
Ю. Кобаладзе
―
… ты говоришь, что ты принц Чарльз.
Ю. Гусман
―
На хорошем русском языке.
Ю. Кобаладзе
―
I’m prince Charles. И спрашиваешь о моем здоровье.
Ю. Гусман
―
Как ты сейчас сказал…
Ю. Кобаладзе
―
I’m prince Charles.
Ю. Гусман
―
… это, вот это…
Ю. Кобаладзе
―
Это по-английски я сейчас сказал.
Ю. Гусман
―
Да, да.
Ю. Кобаладзе
―
И что? И как?
Ю. Гусман
―
Ну, как? Чтоб не представляться «I'm prince Charles». Я примчался.
Ю. Кобаладзе
―
Я примчался.
Ю. Гусман
―
Я примчался. Да. Вот потому, что я бы примчался…
Ю. Кобаладзе
―
Ну, я бы вот, если был бы медбратом, мне позвонил бы принц Чарльз, я бы, конечно, ему как на духу все рассказал.
Ю. Гусман
―
Ну, вот этого она бедная, в отличие от тебя, покончила с собой.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, она девушка, видно, неуравновешенная. Царство ей небесное, конечно. Но как-то она странно себя повела. Ну…
К. Орлова
―
Нет, ну, подождите. Она же раскрыла информацию не…
Ю. Гусман
―
Есть люди…
Ю. Кобаладзе
―
… не государственную тайну выдала.
Ю. Гусман
―
Есть люди с толстой кожей, которые даже тонучи в навозе, сохраняют оптимизм и веселость.
Ю. Кобаладзе
―
Да.
Ю. Гусман
―
Есть люди с тонкой организацией душевной, которые даже без навоза…
Ю. Кобаладзе
―
А ты считаешь, что попав в навоз, я должен был зажать нос и утонуть?
Ю. Гусман
―
Сидеть и не чирикать. А что ты должен был делать? Попал в навоз, сиди и не чирикай. А что ты?
К. Орлова
―
Слушайте, а я вот… Нет, на самом деле это чудовищная история, потому что я сразу вспомнила вот… Тут сейчас очень много появляется материалов о том, откуда в Украине российские солдаты. И вот, правда, касается белорусского десантника по… Не знаю, что это у него. Белый, короче говоря. Что это? Позывной его или какая-то военная кличка. Короче он рассказал… Это видео. На видео. О том, что поехал воевать за ДНР после того, как увидел сюжет на «1-м канале» о распятом мальчике. Ну, вот это ж чудовищная… Наверное, он жив. Но просто я думаю, что он был совершенно не один такой. И там все-таки есть добровольцы. Есть, действительно они есть. Вот сколько из них поехало после этого сюжета или после других сюжетов, и сколько не вернулись – это хороший вопрос вообще. Когда-нибудь будет руководство «1-го канала» привлечено к ответственности?
Ю. Кобаладзе
―
Ну, если…
К. Орлова
―
Как Вы думаете?
Ю. Гусман
―
Возвращаясь в Австралию, вот возвращаясь в Австралию.
К. Орлова
―
А что Вы не говорите?
Ю. Кобаладзе
―
То есть я прошу при Юлии Соломоновиче о «1-м канале» плохо не говорить.
К. Орлова
―
Ой! Простите, пожалуйста.
Ю. Кобаладзе
―
Он известный, знаменитый, можно сказать, ведущий «1-го канала».
Ю. Гусман
―
Возвращаясь в Австралию, я даже не хочу слышать…
Ю. Кобаладзе
―
А что?
Ю. Гусман
―
… кроме Австралии.
Ю. Кобаладзе
―
В каком смысле?
Ю. Гусман
―
Вот в Австралии было преступление. Попал в больницу… позвонили от имени английской королевы.
Ю. Кобаладзе
―
Да.
Ю. Гусман
―
Королевы. И лежала, ожидая ребенка, герцогиня Кембриджская Кэтрин.
Ю. Кобаладзе
―
Так. А почему в Австралии?
К. Орлова
―
Это было…
Ю. Кобаладзе
―
А! В Австралии это было.
Ю. Гусман
―
Да, да. Они из Австралии звонили в Англию. И радиоведущие представились королевой Елизаветой и принцем Чарльзом. Принц Чарльз.
Ю. Кобаладзе
―
Принц Чарльз.
Ю. Гусман
―
И они узнали подробности у медсестры. Дело разбирала светская комиссия по делам СМИ, постановила, что нарушены не только этические нормы, но и закон.
Ю. Кобаладзе
―
Но все равно…
Ю. Гусман
―
… заснул, называется.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, ну, все равно я считаю, что, конечно, медсестра, ну, неадекватно себя повела.
К. Орлова
―
Нет! Да подождите. А Вы считаете, что несправедливо осудили или несправедливо жестоко? Потому, что там…
Ю. Кобаладзе
―
Я считаю, что радиостанцию осудили несправедливо. Они выполняли… Да, вот эти журналисты да, они немножко нарушили этические нормы…
К. Орлова
―
А как это немножко? То есть если Вы, ну, врете, звоните…
Ю. Кобаладзе
―
Так поступают. Это что? Единичный случай? Просто если бы она не покончила с собой, эта медсестра…
К. Орлова
―
Ну, конечно. На самом деле.
Ю. Кобаладзе
―
Она стала бы… была незамеченной. Вообще один из тысячи.
К. Орлова
―
Так смысл в том, что она покончила с собой, эта медсестра.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, так вот поэтому все и случилось.
К. Орлова
―
Кто-то должен понести ответственность за ее смерть или как? Может быть, нужно думать прежде, чем…
Ю. Кобаладзе
―
… они же не могли даже представить себе такое…
Ю. Гусман
―
Поскольку нам не дано предугадать, да?
Ю. Кобаладзе
―
Как наше слово отзовется.
Ю. Гусман
―
Да. Вот для этого нужно быть очень со словами осторожно, потому что это… Вообще все, что связано со здоровьем и править людей в Англии – это…
Ю. Кобаладзе
―
Ну, это скажу, мы в программе «Кейс» иногда позволяем себе такое, мне потом мучительно стыдно. А кто-то мог воспринять это…
Ю. Гусман
―
И надо сказать: не мы позволяем, а я позволяю.
Ю. Кобаладзе
―
А я позволяю.
Ю. Гусман
―
Я, например, никогда не выхожу за рамки морали, этикета…
Ю. Кобаладзе
―
Иногда мне даже люди звонили и говорили, как ты можешь это терпеть. Вот как ты мне лоботомию, сейчас давайте вызовем скорую, укол в голову давайте. Я приду и повешусь домой с горя.
Ю. Гусман
―
Ты знаешь, я бы… то есть я бы не хотел бы, чтобы это произошло.
Ю. Кобаладзе
―
Так?
Ю. Гусман
―
Но нужно быть готовым ко всему.
Ю. Кобаладзе
―
Вот так вот. Вот я и говорю. И как? И что мы тебя за это осудим?
Ю. Гусман
―
Ну, посадят, конечно, посадят за доведение до самоубийства. Есть такая статья просто.
К. Орлова
―
Да, абсолютно. Уголовный кодекс. Да.
Ю. Гусман
―
Доведение. Оказалось, что ты…
Ю. Кобаладзе
―
Ты смотри, я с каждой передачей «Кейса»… доведенный до самоубийства.
К. Орлова
―
Нет, не доведенный.
Ю. Кобаладзе
―
Доведенный. Только потом вот я встречаюсь с тобой, с Ирой Воробьевой…
К. Орлова
―
С Дымарским.
Ю. Кобаладзе
―
… с Дымарским, там естественно Веник, плачу у него на груди. Он говорит: «Юра…»
Ю. Гусман
―
А вот скажи, пожалуйста, когда ты вот называешь лауреата или даже командора ордена, или офицера ордена почетного легиона…
Ю. Кобаладзе
―
Легиона – это…
Ю. Гусман
―
… выдающегося редактора, авторитарного акционера Алексея Алексеевича Венедиктова называешь Веник, ты считаешь, что это не травма? Это хуже лоботомии. Лоботомия – это просто попытка спасти мозг друга…
Ю. Кобаладзе
―
Веник – это когда человеку дают такого ранга, такого положения, дают вот такое уменьшительно-ласкательное имя, это признание любви коллектива, признание его заслуг. Вот тебя же не называют Гусиком, допустим.
Ю. Гусман
―
Во-первых, действительно называли в школе. Меня называли Гуся. Да. Вот специально называл меня Гусей.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, это когда в детстве ты был хорошим мальчиком. Ну, сейчас страшно подумать, что ты, правда, мой Гусик, Гуся. Сейчас кто-нибудь тебя называет?
Ю. Гусман
―
… осталось в живых уже…
Ю. Кобаладзе
―
Да нет, тебя не любят люди. А Веника, его люди любят. Понимаешь?
Ю. Гусман
―
Ты считаешь… Ты не хочешь в голове своей попробовать образовать такие уменьшительные слова от некоторых других фамилий известных людей и посмотреть на реакцию, сказав им, что я вас называю так, потому что я вас люблю.
Ю. Кобаладзе
―
Так. Давай я с тебя начну. Вот я тебя буду называть мой Гуся.
Ю. Гусман
―
Пожалуйста. Мне только приятно от тебя…
Ю. Кобаладзе
―
А меня как ты будешь называть? Вот придумай мне такой…
Ю. Гусман
―
Тебя?
Ю. Кобаладзе
―
Да, там какая-нибудь…
Ю. Гусман
―
Коба.
К. Орлова
―
Коба. Вас так и называют.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, Коба-то меня все время называли и называют.
Ю. Гусман
―
Я не называл тебя.
Ю. Кобаладзе
―
Это такое, знаешь, мужественное. Коба. Это партийная кличка Сталина.
Ю. Гусман
―
Да, знаю. Да.
Ю. Кобаладзе
―
А вот какое-нибудь такое уменьшительно-ласкательное? Кобик, какой-нибудь Кобяшка.
Ю. Гусман
―
Какой Кобик?
К. Орлова
―
Ёршик.
Ю. Кобаладзе
―
Кобяшка такая.
Ю. Гусман
―
Кобяшка? Юра…
К. Орлова
―
Жоржик. Жорик.
Ю. Кобаладзе
―
Так что твое замечание относительно Веника как-то не прокатило.
К. Орлова
―
Слушайте, а давайте проголосуем по-быстрому. Справедливо ли наказание за звонок журналистов…
Ю. Гусман
―
Я считаю, справедливо.
К. Орлова
―
Ну, да. А и все те, кто также считаем как Юлий Гусман…
Ю. Кобаладзе
―
А я считаю, несправедливо.
К. Орлова
―
… звоните плюс 7 495 660 06 64. Те, кто считает, что нет, несправедливо – плюс 7 495 660 06 65.
Ю. Кобаладзе
―
Вот Вы мне объясните…
К. Орлова
―
А тут же написано вот: они это доведение до самоубийства и, видимо, какие-то были…
Ю. Кобаладзе
―
Ну, это этически…
Ю. Гусман
―
Это фро…
К. Орлова
―
Нет, доведение до самоубийства – это уголовный состав. Это есть уголовный состав.
Ю. Гусман
―
Это fraud. Знаешь, когда мошенничество – fraud?
Ю. Кобаладзе
―
Это не fraud. Это обычный журналистский прием.
К. Орлова
―
Да нет!
Ю. Кобаладзе
―
Очень часто к нему прибегают.
К. Орлова
―
Нет, если…
Ю. Кобаладзе
―
Нет, меня много раз так…
К. Орлова
―
… прибегают, это ж не значит, что это правильно.
Ю. Кобаладзе
―
Нет, это неправильно. Но это не значит, что это наказуемо по закону.
К. Орлова
―
Нет, ну…
Ю. Гусман
―
В нормальном месте, конечно, наказуемо.
К. Орлова
―
Конечно. И там более того, эта радиостанция, скорее всего, лишится лицензии еще.
Ю. Гусман
―
Конечно.
К. Орлова
―
Сейчас просто Юрий Георгиевич мне не верит, а я ему найду статью Уголовного кодекса «Доведение до самоубийства».
Ю. Гусман
―
Да статья просто… Статья известная называется…
Ю. Кобаладзе
―
Вот предлагают меня называть Кубик.
К. Орлова
―
Кубик. Это смешно.
Ю. Кобаладзе
―
А тебя Гуся.
К. Орлова
―
Ну, Гуся.
Ю. Гусман
―
Ну, Гуся, видимо, в школе звали.
Ю. Кобаладзе
―
Ты будешь Гуся и Кобчик.
Ю. Гусман
―
Копчик у тебя это такой через «п».
Ю. Кобаладзе
―
Копчик.
Ю. Гусман
―
Копчик.
К. Орлова
―
Статья 110-я Уголовного кодекса Российской Федерации.
Ю. Кобаладзе
―
Так? Что там написано?
К. Орлова
―
Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо…
Ю. Кобаладзе
―
Где здесь угроза, унижение? Где здесь
К. Орлова
―
Это было, наверное, только… не знаю, в суде. Ну, суд Австралии. Там австралийский…
Ю. Кобаладзе
―
Журналисты нарушили этику. Конечно, неприлично представляться вообще кем-то, а не самим собой.
К. Орлова
―
Это российский уголовный кодекс. В Австралии он не применяется.
Ю. Кобаладзе
―
Ну, вообще в любом кодексе журналистском, конечно…
К. Орлова
―
Нет, там может быть по-другому написано.
Ю. Кобаладзе
―
Может быть. Но мы как бы обсуждаем…
К. Орлова
―
Ну, в России бы да, не было ничего. Конечно. Потому, что эта статья очень исчерпывающая…
Ю. Гусман
―
Если бы… Ты знаешь, это напоминает мне анекдот, когда говорят: «Вы знаете, у нас в стране, - говорят, - свобода. Я могу выйти на Красную площадь…»
К. Орлова
―
И сказать Рейган…
Ю. Гусман
―
Я могу тоже выйти на площадь и сказать, здесь тоже… Наши радисты представились английской королевой и позвонили в больницу, то… совершенно…
Ю. Кобаладзе
―
Нет, а если ты позвонишь, и медсестра или медбрат кончает собой?
Ю. Гусман
―
Я пошутил. Я пытался жалко пошутить, что если представиться здесь английской королевой, то это… Тяжело.
Ю. Кобаладзе
―
Да.
Ю. Гусман
―
Не могу дотолкаться. Это 2-й круг ассоциаций, который… Пока еще 1-й не прошли.
Ю. Кобаладзе
―
Так. Хорошо.
К. Орлова
―
Так. Ну, давайте-ка мы на голосование посмотрим.
Ю. Кобаладзе
―
Давайте. Да.
К. Орлова
―
Потому, что сейчас…
Ю. Кобаладзе
―
Ну, то есть мы обозначили наши позиции.
К. Орлова
―
Невероятный успех.
Ю. Кобаладзе
―
Мой?
К. Орлова
―
Вообще Ваш. 72 человека сейчас проголосовало.
Ю. Гусман
―
Опа!
Ю. Кобаладзе
―
Да.
К. Орлова
―
Опа!
Ю. Кобаладзе
―
И?
К. Орлова
―
Ну, Юлий Соломонович победил. 79,2 процента считают, что да, правильно. А 20,8 – считают, что нет, неправильно.
Ю. Кобаладзе
―
Просто… Нет, я раздавлен.
Ю. Гусман
―
Я шутка шутками, но это на самом деле плохая история. вот если ты вдумаешься, что есть огромное количество журналистов, и все они будут притворяться…
Ю. Кобаладзе
―
Королевами?
Ю. Гусман
―
… королевами, президентами, следственными комитетами, прокуратурами, то понятно, что это все не очень хорошо, если… это как бы вот розыгрыш… да? Мы даже видали… Помните, была такая программа прекрасная на «1-м канале»…
К. Орлова
―
Да.
Ю. Гусман
―
… «Розыгрыш».
Ю. Кобаладзе
―
Да, да.
К. Орлова
―
Да, хорошая передача.
Ю. Гусман
―
И знаете, что были целые вообще первоапрельские, не первоапрельские розыгрыши были очень популярны.
Ю. Кобаладзе
―
Да, да.
Ю. Гусман
―
Был такой Никита Богословский великолепный, такой великий человек.
Ю. Кобаладзе
―
Да, да.
Ю. Гусман
―
Это Борис Савельевич Ласкин. Много таких веселых людей. Сейчас меньше этой культуры. Но одно дело безобидный розыгрыш среди друзей, а другое дело, когда ты звонишь в какое-то место такое…
К. Орлова
―
Это даже я…
Ю. Гусман
―
… сакральное. Это нехорошо.
Ю. Кобаладзе
―
… передача была популярной. Никто же там не покончил с собой. Ну, обычно все люди…
К. Орлова
―
Все!
Ю. Гусман
―
… игры…
К. Орлова
―
У нас закончилось время. Это была программа «Кейс». Я с вами прощаюсь. До свидания!
Ю. Гусман
―
До свидания!