Ознакомиться с делами... - Сергей Бунтман, Антон Орехъ - Кейс - 2015-02-19
19.02.2015
И.Воробьева
―
22 часа и 8 минут в столице, всем добрый вечер, это программа «Кейс». Сергей Бунтман, Ирина Воробьева и прекрасный Антон Орехъ.
С.Бунтман
―
Да. Надо сказать. Никто лучше нас.
А.Орехъ
―
А, да, лучше никто.
И.Воробьева
―
Никогда не был и вот опять.
А.Орехъ
―
Ой, не говорите, да.
И.Воробьева
―
Да.
А.Орехъ
―
Если кто-то кое-где у нас порой.
И.Воробьева
―
Дмитрий пишет: «Всем добрый вечер. Как же помолодели Гусман и Кобаладзе».
А.Орехъ
―
Ага, глаз не оторвать.
С.Бунтман
―
Это хорошая шутка, юбилейная. 586-ой раз.
А.Орехъ
―
Лысины заросли. Нет, я люблю вот из этой серии шутки. А вы какой орех? Такой или сякой? Я думаю: Господи, эта шутка в первый раз прозвучала, когда ты еще не родился, юморист. Ой, Господи. Да, они стали молоды: и Кобаладзе и Гусман. Оба. И уехали куда-то отсюда, мы вместо них.
С.Бунтман
―
Ты знаешь вот такой жест?
А.Орехъ
―
Какой ? Ну, был такой, да.
С.Бунтман
―
Ты знаешь, что он означает? Был вот такой вот, вот у этого анекдота была вот такая борода.
И.Воробьева
―
Все, кто в сетевизоре нас сейчас смотрят, могут полюбопытствовать. Что же за жест сейчас показал Сергей Александрович.
А.Орехъ
―
Нет, приличный, нормально, ничего такого, никакого криминала.
И.Воробьева
―
Не, приличный, просто очень непонятный.
С.Бунтман
―
Желтую карточку мне не дали за такой жест.
А.Орехъ
―
Хотя могли. Они вообще. Вот за… этому самому… кровь, была кровь, за это получил… я донор, я донор…
И.Воробьева
―
Да, хорошо. +79859704545
А.Орехъ
―
Я не могу уже слышать сочетание этих цифр, мне еще завтра с утра это говорить.
И.Воробьева
―
Телефон для ваших смс-сообщений. Орех, давай, продолжи. Аккаунт vuzvon.
А.Орехъ
―
«Три таракана вызвон», как мы уже сказали.
С.Бунтман
―
Я уже привык, вот в ваше дежурство этих братьев Уильямс….
А.Орехъ
―
Три таракана Уильямс, да. Ой, а приходите завтра тоже с утра.
И.Воробьева
―
Че вы, одни что ли будете с утра? Конечно.
С.Бунтман
―
Лучше вы к нам.
А.Орехъ
―
Мы к вам уже пришли.
И.Воробьева
―
Нет, а вот еще в «Детскую площадку можно к Сергей Александровичу.
С.Бунтман
―
У меня очередь в «Детскую площадку».
И.Воробьева
―
ДА. Надо, кстати, очередь-то занять, а то я чего-то торможу совсем.
С.Бунтман
―
Да, занимай, а то там Бойко, после Кобаладзе Бойко уже, например.
И.Воробьева
―
Да, я уже выбрала себе сказку, которую я буду читать.
С.Бунтман
―
Какую? «Пряничный домик»?
И.Воробьева
―
Не сажу.
С.Бунтман
―
Ну ладно. Сергей Александрович, прекратите немедленно.
С.Бунтман
―
«Город потерянных детей»?
И.Воробьева
―
Я говорю. прекратите немедленно. Ну что же вы портите сюрприз, так нельзя.
С.Бунтман
―
Все, молчу. «Крысолов».
И.Воробьева
―
Ну что же такое-то? Нет, я так и знала.
А.Орехъ
―
Ну тогда уже надо сказать, ну тогда уже, раз уж, то «50 оттенков серого».
И.Воробьева
―
Нет, менеджмента. По серым схемам.
А.Орехъ
―
Слушайте, вы видели эту гениальную вещь, я всем советую. Ну, сейчас, это мы все послушаем, кстати, там Тоня Самсонова, у нее англоязычная история но по-русски. Слушайте. Ну, вот это известное шоу Джимми Фэллона, там у них был вот это парень, который был в экранизации.
С.Бунтман
―
А шоу у него какое?
А.Орехъ
―
Который играет вот этого мужика.
И.Воробьева
―
Мистера Грея.
А.Орехъ
―
У них было «50 акцентов серого». Они жали на кнопку, и там у них генератор выдавал акцент, с которым надо читать из этой книги отрывки. И это чумовая совершенно вещь. Ну, они по очереди причем.
С.Бунтман
―
А там выдавало что? Образец акцента? Или просто…
А.Орехъ
―
Они там. Каунти корка ариш, ковбой, русский, француз, итальянец и еще что-то в этом роде было. И это прекрасно было. То есть это замечательно. Слушайте. Русский, между прочим, действительно, как русские говорят по-английски. То есть он со всеми ай хэв, ай вонт ту си фром май хард ин инглиш, все гениально совершенно. Просто вот всем рекомендую «50 акцентов серого».
И.Воробьева
―
Хорошо, ну раз уж мы уже про «50 оттенков» заговорили, давайте послушаем Тоню Самсонову, которая расскажет нам о деле «50 оттенком менеджмента».
А.Орехъ
―
Давайте.
Т.Самсонова
―
Сотрудница одной из финаносвых компаний Лондона Маргарет Роуи подала в суд на своего начальника Филиппа Ворода за то что тот проявлял личную агрессию по отношению к коллегам на работе. Иск рассматривался трудовым трибуналом, на котором сослуживцы Маргарет сказали, что не считают Ворода агрессивным. «У всех людей разный стиль руководства, Филипп может повысить голос на совещании, но мы считаем, что это такой жесткий менеджмент» — сказал один из свидетелей. Тем не менее, суд принял сторону Роуи, которая сказала, что жесктий стиль управления она лично считает обидным и оскорбительным. Компания была вынуждена вылпатить ей компенсацию в 1500 фунтов.
С.Бунтман
―
Они не знают, что такое жесткие…
А.Орехъ
―
О, я только хотел сказать, чухня полная, просто они Венедиктова живьем не видели. Жесткий стиль управления. Они бы после этого сами по полторашке скинулись, вообще не вопрос.
И.Воробьева
―
Я думаю, Тоня знала, о чем пишет.
А.Орехъ
―
Нечего вообще обсуждать, я считаю. Мы сэкономим время.
С.Бунтман
―
Таким вкрадчивым голосом.
А.Орехъ
―
Нет. там какой-то бородатый, Филипп борода чего-то… жаловался, ребенок просто, кто у нее? А, это он, начальник у нее был Борода.
И.Воробьева
―
Нет Борода, Ворода.
А.Орехъ
―
Да ну не важно это, просто транскрипция такая. Ну слушайте, ну это смешно, это одна из самых смешных историй, они даже сами не понимают.
С.Бунтман
―
О чем они говорят.
И.Воробьева
―
Насколько.
А.Орехъ
―
Это деТи, это детская площадка с папашей.
И.Воробьева
―
Ну теперь вы понимаете, почему Тоня назвала это «50 оттенков менеджмента»? Поскольку многие люди говорят, что «50 оттенков серого» - вообще фигня полная, вообще. Эти люди просто не знают…
А.Орехъ
―
Они не знают, что есть один оттенок такой нормальный. Один оттенок. Не это тупо. Сергей Александрович, мы будем это обсуждать?
С.Бунтман
―
А чего тут обсуждать?
И.Воробьева
―
Вы на стороне Филиппа Вороды, я так понимаю. Да? Не приставайте ко мне со своим детский садом.
С.Бунтман
―
Ворода молодец.
А.Орехъ
―
Да не, не Ворода…
С.Бунтман
―
Правда в нормальном жестком менеджменте… это, ну, там, скажешь что-нибудь, там, приголубишь….
И.Воробьева
―
Нет. Ну вот это. Уж извините меня, пожалуйста, господа. Но тогда вы уж объясните слушателям, что вы имеете в виду, когда так смеетесь.
С.Бунтман
―
Ну, всяко бывает.
А.Орехъ
―
Это нервное. Бьет, значит любит.
С.Бунтман
―
Да не бьет, значит любит. Ну. вот представляешь, бывает вот ребенок уронил папе на ногу утюг. Что первое…
И.Воробьева
―
Сначала там вот мат, вот это все.
А.Орехъ
―
А у нас все то же самое, только без утюга.
С.Бунтман
―
Виртуальный утюг бывает.
А.Орехъ
―
Нет, Сергей Александрович, вы путаете. Нет, все было наоборот. Шел ребенок. А отец на него уронил утюг.
С.Бунтман
―
Ну, бывает, да.
А.Орехъ
―
Сразу утюг уронил. Дальше, как говорится, закипела битва.
С.Бунтман
―
Нет, тут главное, чтобы дело делалось.
А.Орехъ
―
Вот, кстати, дело-то делалось у них.
С.Бунтман
―
нрзбр и сказал такого. Вот я здесь проявлял личную агрессию по отношению к коллегам. Что откуда мы знаем…
А.Орехъ
―
Может она не делала нихрена.
С.Бунтман
―
Вообще, да.
А.Орехъ
―
Она сидела. Там, не знаю, чего делала.
И.Воробьева
―
Соц. сети,
А.Орехъ
―
Хотя бы, о. Сети. Там вообще же утонешь, тут и рабочий день пролетел. Входит Борода, говорит: «Ты че, мать?»
С.Бунтман
―
Входит Борода и говорит: « Роу!» Она говорит : «Мммм…»
И.Воробьева
―
«Фотки лайкаешь?»
А.Орехъ
―
Ага. Лайкает котиков всяких. Он ей говорит: «Роуи. Работать будем? Она: «Ага, а?»
И.Воробьева
―
И тут Борода не сдержался.
С.Бунтман
―
Ну конечно.
И.Воробьева
―
О, Господи, в наушниках аж зафонило сейчас.
А.Орехъ
―
Бывает, это жизненная ситуация.
С.Бунтман
―
Ну и все. Вот.
С.Бунтман
―
Это жизнь.
А.Орехъ
―
Конечно. Полторы и че, и компания была вынуждена выплатить…
С.Бунтман
―
А если она такая смелая, она бы сказала: «Борода, вот не надо. Все, что угодно мне можете сказать, только другим тоном».
А.Орехъ
―
Да, все то же самое, да, котиков лайкать. Но вежливо.
С.Бунтман
―
А тут начинается. Все. Больше не буду лайкать котиков, буду лайкать песиков. А тут полторы тысячи фунтов.
И.Воробьева
―
А может быть онп ему говорила.
С.Бунтман
―
А это склочничество.
И.Воробьева
―
Ну подождите, может быть она ему говорила.
С.Бунтман
―
«Мистер Борода. Не надо меня…»
И.Воробьева
―
Да, она говорила: «Ну что же вы на меня все время кричите. Злые вы. Уйду я от вас. Все».
А.Орехъ
―
Нет, это не помогает, нет.
И.Воробьева
―
Хочу на ручки, вот это все, нет?
А.Орехъ
―
Ты же знаешь. Это не помогает, объективно не помогает.
И.Воробьева
―
Ну, что не помогает… нет, я к тому. Что может она пыталась, но не помогало. И это вызвало новую волну агрессии.
С.Бунтман
―
А может Ворода. когда она говорила с ним, вообще, я такая бедная несчастная, может он принимал за хорасмент, за лесть.
А.Орехъ
―
Нет. Друзья, мы пытаемся спасти, какое-то найти объяснение необъяснимому, спасти безнадежную ситуацию, все понятно.
С.Бунман
―
Полторы тысячи фунтов.
А.Орехъ
―
С другой стороны – подачка.
С.Бунтман
―
Сколько это сейчас в рублях?
И.Воробьева
―
О. В рублях-то, извините.
А.Ореххъ
―
15 тысяч даже нет, ерунда. Вот, слушайте. Вот я думаю об этом, если коротко, то есть если такую низенькую компенсацию выплатили, значит, по большому счету, ничего там не было. И в этом мире чистоган у них там, обжегся кофеем в Макдоналдсе, тебе он потом будет потом….
С.Бунтман
―
У вас было не написано «HOT».
А.Орехъ
―
А что ты думал. Там что? Как говорится, а что ты думал там смузи….
С.Бунтман
―
А ты знаешь, что В Макдоналдсе опаснее, чем кофе? Пирожок.
И.Воробьева
―
Да, точно.
А.Орехъ
―
Пирожок – это дорога в ад.
И.Воробьева
―
Там пишут, что он горячий.
А.Орехъ
―
Это ладно, Бог с ним. Пирожок скушай, язык потом, но слушайте, у пирожка опасная какая веешь – днище. Потому что ты начинаешь, ну, по шву он трескается. Ладно. Днище, самое днище, потому что из него не дай Бог ты достал из упаковки. Ужасно. Одежду отстираем, но прожигает насквозь.
С.Бунтман
―
Особенно, если под одеждой есть жизненно важные органы.
А.Орехъ
―
У кого как, конечно. Но в принципе, есть. Вы заметили, они всегда задают один и тот же вопрос, картошку в пирожок будете?
А.Орехъ
―
Я сказал, я хочу филе о фиш, хочу биг маг, хочу, салата нет. Но все равно хочу. А пирожок? Я говорю – нет. Пирожок и картошку вы будете? Это не зря. А вы говорите Ворода, полторы тысячи. Вот тема, вот кейс. Вот где, а это что? Нет, я считаю, что дело это ничтожно.
И.Воробьева
―
Закрываем.
С.Бунтман
―
А на заправках кофе в машины дают, не пробовал хлебнуть? Ну, просто на заправке и кофе там.
И.Воробьева
―
Ну и чего там?
С.Бунтман
―
Хорошо, когда не на трассе первый глоток этого кофе.
И.Воробьева
―
Нет, я на самом деле там все время делаю первый глоток, потому что сахар добавляю.
А.Орехъ
―
А я во внутрь обычно. Вот. Но тут понимаете, как…
И.Воробьева
―
Прости, перебью. А еще в конце на заправке такая засада, чтобы его было удобнее пить. Я туда очень часто проставляю соломинку. Ну, чтобы в машине так удобнее. Если через соломинку пить, это капец, это вообще, такой ад.
С.Бунтман
―
Это ранцевый огнемет.
А.Орехъ
―
Да, это в связки сразу. Тут хоть язык сжег, да может быть и Бог с ним.
С.Буниман
―
А это, кстати, профессиональное преступление. Ворода, если ты в связки себе через трубочку бы отправила бы кофе, это же все равно, что самострел на войне.
И.Воробьева
―
Какой кошмар.
С.Бунтман
―
Чтобы не работать.
А.Орехъ
―
Почему вы не работаете? Ирина? А я….
И.Воробьева
―
Голоса нету, голоса.
С.Бунтман
―
Ну что можно сказать, будь я Вородой-то…
И.Воробьева
―
Голоса нет.
С.Бунтман
―
Вот. Все.
И.Воробьева
―
Все, я поняла, тем не менее, давайте проголосуем.
С.Бунтман
―
И голосовать не будем. В ускоренном порядке.
И.Воробьева
―
Как не будем? Ну, в ускоренном будем.
А.Орехъ
―
Как мы называем во всяких разворотах, борьба за сто процентов начинается.
И.Воробьева
―
Не знаю- не знаю.
С.Бунтман
―
Тройка решила, особое совещание.
И.Воробьева
―
В особом порядке. Давайте, я хочу у наших слушателей спросить, на ваш взгляд справедливо ли решение суда. Я напомню, что этой сотруднице, которая подала в суд на своего начальника за вот этот вот жесткий стиль руководства, ей выплатили компенсации 1.5 тысячи фунтов. Если вы считаете это решение справедливым, то ваш телефон 6600664, если не справедливым - 6600665, поехали.
А.Орехъ
―
Помните, Шуров и Рыкунин. «В ресторане как-то дед скушал комплексный обед. И теперь не платит дед ни за газ и ни за свет». Ну, просто… нет, а чтобы построить новый дом, динамитный грянул гром. Чего-то там не помню, но рухнул новый за углом. Они же такие, слушай, это же антисоветчина была просто насквозь.
С.Бунтман
―
Абсолютно.
А.Орехъ
―
А это тунц-тунц-туцн. Одина с маленькой гармошечкой.
С.Бунтман
―
Нет, подожди, это Рудаков был.
А.Орехъ
―
Это они были, да?
С.Бунтман
―
Это Рудаков был, с Нечаевым, с Бариновым.
А.Орехъ
―
А я чего-то думал Шуров.
С.Бунтман
―
«А снег снежок, белая метелица, вышли, спели, что хотели, аж самим не верится».
А.Орехъ
―
«Не сломался старый дом, Рухнул новый за углом».
И.Воробьева
―
Даже я это помню. Это, мне кажется, в каком-то фильме же было.
А.Орехъ
―
Ну, показывают периодически. И так еще проникновенно «ни за газ и ни за свет».
И.Воробьева
―
Хорошая реклама, мне кажется. Прошу наших слушателей прислать, сетезрителей точнее прислать результаты голосования в сетевизоре, потому что я сейчас буду заканчивать голосование в телефонном формате.
А.Орехъ
―
Это абсолютно формальная бессмысленная процедура, развязка которой…
И.Воробьева
―
Как говорили, экспресс-голосование.
А.Орехъ
―
Нет, понимаете, результат может быть любым.
С.Бунтман
―
Зачем это нужно?
А.Орехъ
―
Я считаю, что результат может быть любым, но правду мы знаем с вами. Мы знаем, каков он, менеджмент без прекрас. Настоящий менеджмент, который вот…
И.Воробьева
―
Который вот. Спасибо, Джей си Дентом. Прислал результаты голосования в сетевизоре.
А.Орехъ
―
Что-то давно он нам по утрам не пишет, Ира, спроси.
И.Воробьева
―
Потому что он меня по ночам слушает.
С.Бунтман
―
А он утром отсыпается.
И.Воробьева
―
Он просто меня со вторника на среду слушал.
А.Орехъ
―
Ну, с понедельника на вторник тебя же не было. И с понедельника на воскресенье тоже не было. Ну а чего он не писал-то?
И.Воробьева
―
Не знаю. Джей си Дентом, в общем. Ты услышал, соскучились по тебе. Смотрите, насколько отличаются результаты. В телефонном голосовании 75 процентов, то есть большинство, говорят о том, что решение суда абсолютно справедливо. А в сетевизоре большая часть – 58 процентов - говорят о том, что решение суда несправедливо.
С.Бунтман
―
В сетевизоре публика образованная и привыкшая к дисциплине трудовой.
И.Воробьева
―
Знаете что. Мне кажется, что просто сетезрители периодически видят, как в студию заходит Алексей Алексеевич, поэтому они вам поверили на слово.
С.Бунтман
―
Правильно.
А.Орехъ
―
Это они еще не все видят. В студии происходит лишь малая часть эффективного менеджмента.
И.Воробьева
―
Ок, хорошо. Ну, тогда давайте сразу так и прямо ко второму кейсу перейдем. У нас будет такая схема. Вообще кейсы готовил Евгений Бунтман.
С.Бунтман
―
Слова Евгения Бунтмана.
И.Воробьева
―
Да, слова Евгения Бунтмана.
С.Бунтман
―
Исполняет Алексей Соломин.
И.Воробьева
―
Да, именно так. Алексей Соломин исполняет этот кейс. И кейс называется…
С.Бунтман
―
Как в радиотрансляциях должно быть, знаешь. Сначала каблуки, там, выступает.
А.Орехъ
―
Нет. Постучать по этому самому.
С.Бунтман
―
Выступает заслуженный артист.
И.Воробьева
―
Выступает заслуженный выпускающий редактор и ведущий радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Соломин. С кейсом «Боязнь детей».
С.Соломин
―
Суд в штате Огайо отклонил жалобу учительницы, которая отказалась преподавать из-за боязни детей и была за это уволена. Мари Уолтерр-Уиллард с 70-х годов работала преподавателем испанского и французского языков в старших классах. В 2009 году ее перевели в среднюю школу, учить детей 13-14 лет. Общении с учениками спровоцировало у женщины фобию, которая привела к повышению давления. В итоге преподавательница ушла на пенсию. Сразу после этого она обратилась в суд за компенсацией, посчитав, что стала жертвой дискриминации по признаку возраста и инвалидности. Во-первых, он недовольна тем, что ее перевели в среднюю школу, и считает, что это из-за ее предпенсионного возраста. Во-вторых, она уверена, что теперь страдает педофобией — боязнью детей. А школьная администрация не учла ее болезнь и не позволила преподавать дистанционно. В итоге суд посчитал, что претензии надуманные.
И.Воробьева
―
Какая кошмарная история.
А.Орехъ
―
Ну, это треш в чистом виде. Знаете. Как всегда, уж простите за плоскую шутку, педофобия лучше, чем педофилия.
И.Воробьева
―
И этот человек говорил, что наши слушатели как-то плоско шутят.
А.Орехъ
―
Нет. Ну, я должен был как-то внести очевидное. Капитаном Очевидность выступить.
И.Воробьева
―
Ну, ты извини, конечно, но ты сейчас, как адмирал.
А.Орехъ
―
Адмирал Очевидность. Фельдмаршал. Не, ну, товарищи. Это абсолютно день жестянщика. Это просто. Ну, вот эта вот история. Это просто жестяная жесть. Я не понимаю. Чего хочет истица. Я искренне не понимаю. Что значит преподавать дистанционно? В телевизоре дети еще страшнее.
С.Бунтман
―
Жуть, конечно. Просто.
А.Орехъ
―
Мало того, что они и так вряд ли слушали педагога, я так подозреваю. Что они не очень. По скайпу просто выходили бы из кадра и все на этом.
И.Воробьева
―
Это вообще уже ужас, потому что так кажется, что они у тебя за спиной.
С.Бунтман
―
Как автор бессмертного произведения, вот когда автор этого бессмертного произведения учился в школе, вот, в 10 классе, у них была учительниц литературы. И вот они сидят такие вот все его приятели. Автор и его приятели. «А скажите, пожалуйста. Нельзя ли чуть погромче говорить?» Представляешь?
И.Воробьева
―
Кошмар, какие гады, а?
С.Бунтман
―
Такая педофобия развивалась.
И.Воробьева
―
Да-да-да. Ну, жалко бабушку.
А.Орехъ
―
Нет, ну я не понимаю. Что хочет человек. Человек боится детей и поэтому очевидно не может преподавать в школе. Что ей, за это какую награду надо?
С.Бунтман
―
Испанский, французский. В 2009…
И.Воробьева
―
Она преподавала в старших классах. А ее перевели в среднюю школу.
А.Орехъ
―
Ну это не так страшно. Или страшнее?
И.Воробьева
―
Нет. Мне кажется, ничего страшнее средней школы нету.
С.Бунтман: 13-14
―
это самое оно.
И.Воробьева
―
Вот, я же говорю.
С.Бунтман
―
Да, мы первые пионеры были.
А.Орехъ
―
Нет, она работала, а, так после того, как ее перевели, у нее страх разился? Ну, она же должна была с 70-ых годов все стадии, она видала Ленина еще. Ну, о чем мы говорим?
И.Воробьева
―
Ну что значит все стадии? Она в старших классах преподавала.
А.Орехъ
―
Ну она во всяких уже. Те, которых она в первый класс отвела в 70 каком-то году, сами уже…
И.Воробьева
―
Ну послушайте, она преподавала все время в старших классах, еще раз. Она никогда не преподавала…
А.Орехъ
―
Что она никогда маленьких детей не видела?
И.Воробьева
―
Видела, но там, где-то далеко.
С.Бунтман
―
Ты представляешь себе детей в 70-ых годах в старших классах?
И.Воробьева
―
Ну, хиппи. Наверное.
А.Орехъ
―
Такие патлы.
С.Бунтман
―
Волосы такие, эти самые.
А.Орехъ
―
А сейчас татуировки какие-нибудь, там, лесной лес нарисован, да? Сейчас такие все… пирсинг. Тогда прямо в классе курили.
И.Воробьева
―
Да ладно. Ну, нет.
А.Орехъ
―
Тогда в кино курили. На экранах телевидения. Тогда все было. «Спокойной ночи у дачи» смотрели фильм? Ну вот, они там курят в кадре. Курили. Ну вот.
С.Бунтман
―
А потом прикуривали бумажки. Нет, тогда ну что ты, все…
И.Воробьева
―
Нет, это понятно.
А.Орехъ
―
Осень любви, весна любви, все было.
И.Воробьева
―
Нет. Это понятно. Совершенно очевидно, что наша прекрасная Мари Уолтер Виллард, ее не пугали ни вот эти дреды, ни патлы.
А.Орехъ
―
Ни дреды, ни патлы не пугали ее.
С.Бунтман
―
Что же ее испугало?
И.Воробьева
―
Дети 13-14 лет, которые самые-самые непослушные и хулиганистые.
А.Орехъ
―
Отлились кошки-мышкины слезки. А сколько поколений детей испытывали страх и теперь перед этой Вальтер Виллард, сколько? Сколько перед этой…
И.Воробьева
―
И что?
А.Орехъ
―
Вот, все вернулось.
С.Бунтман
―
У меня единственное, что к ней вызывает симпатию, что она преподаватель французского языка.
И.Воробьева
―
Опять же. Сергей Александрович. Мне кажется, вы должны как-то ее понимать.
А.Орехъ
―
Я должен сказать, что сам факт преподавания, наличия диплома, не говорит о том, что педагог хорош.
С.Бунтман
―
Нет, у нас была педофобия в другом смысле.
А.Орехъ
―
Болезнь педагога. Педагофобия.
И.Воробьева
―
Педагогофобия.
С.Бунтман
―
Одному из наших коллег как-то сказала преподавательница уже в институте, так посмотрела: «Ну что, дую-дую. Все в пустую?» Что ты.
И.Воробьева
―
Это же прекрасно. Вы что? Слушайте.
А.Орехъ
―
Я тут в «Денек», «Ну и денек» у нас программа. Я тут написал чудо на льду. Ну, вот как американцы у наших выиграли, там был легендарный тренер Брукс, тоже педагог, тренер. Он устраивал там совершенно дичайшую муштру, то есть Виктор Тихонов - ребенок по сравнению с ним. И вот уже в пожилом возрасте капитан той американской команды говорил: «Вызнаете, вот если бы сейчас мой тренер (а он сейчас уже седой, капитан заслуженный) пришел бы ко мне в гости. Вы знаете, я бы растерялся, я бы чувствовал себя так неловко. Я бы не открыл ему дверь. Я до сих пор боюсь его».
С.Бунтман
―
Когда мой сын поступил в школу, я пришел на родительское собрание установочное. Вот сел себе спокойненько. Потом расскажу.
И.Воробьева
―
Ой, слушайте, вы, мы так увлеклись, что даже не заметили, что уже середина часа, и мы вернемся через несколько минут. Сейчас вернемся. Мы пока просто сейчас будем несколько ждать. Потому что необходимо нам сейчас дождаться нашего прекрасного звукорежиссера. Все, давайте, в эфире «Эха» новости.НОВОСТИ
И.Воробьева: 22
―
35, продолжается программа «Кейс», кстати. Мы прервались, когда Сергей Александрович рассказывал про установочное собрание. Я напомню, что в этот момент автор этого кейса пошел в школу.
А.Орехъ
―
Не тот, который читал, а тот, который придумал.
С.Бунтман
―
И вот сидят все родители. Вот сейчас придет учительница. И вдруг открывается дверь, и входит директор школы, которая уже давно не работает в школе. А я уже давно не ученик. И входит директор школы, замечательный наш директор.
И.Воробьева
―
Тут вы похолодели.
С.Бунтман
―
Я похолодел. Дальше было страшнее. Потому что Яков Степанович оглядывает класс, как он всегда это делал. И он….
А.Орехъ
―
Было все-таки. Да? Я выучил, подготовился.
С.Бунтман
―
А я по привычке сижу в уголке. И он идет через проход . Прямо по проходу. Идет и садиться рядом со мной.
И.Воробьева
―
Ой-ой.
С.Бунтман
―
Да, и тут я так: «Здравствуйте, Яков Степанович». Я так потом сообразил, что он пришел, как дедушка.
И.Воробьева
―
А, тоже первоклассника.
С.Бунтман
―
Конечно. Да. Вот дочь его сына, который чуть-чуть старше меня, вот она пошла в первый класс тоже.
И.Воробьева
―
Интересно, а были ли среди учителей в этот момент ученики этого директора, к которым пришла его внучка-первоклашка. И они такие: «Ха-ха».
С.Бунтман
―
Нет, Яков Степанович был отличным директором, а потом мы с ним два часа ходили вокруг школы и говорили о текущем моменте. Это было 87 год ,понимаете, Борис Николаевич Ельцин.
А.Орехъ
―
Прекрасно, момент тогда был…
С.Бунтман
―
Да-да-да. Это замечательная была встреча.
И.Воробьева
―
У нас была в школе прекрасная учительница физики, на самом деле, без шуток. Прекрасная учительница, которая восхищала меня двумя вещами. Во-первых, она всегда, у нее всегда был такой пучок на голове, такой тугой, вот всегда идеальная совершенно прическа, без каких-либо вообще изъянов. И у нее был тембр голоса, варьировался от очень высокого к очень низкому, то есть она могла басом либо вот прямо… Это было потрясающе. Я плохой ученик была по физике. Но ее голос до сих пор вспоминаю, это прекрасно.
А.Орехъ
―
Да. Физика – это страшный предмет.
И.Воробьева
―
Маргарита Васильевна, если не ошибаюсь.
А.Орехъ
―
Это страшный - страшный. Такой очень продуктивный. Она легче алгебры раза в три.
И.Воробьева
―
Да ты что, не правда. Алгебра очень простая.
А.Орехъ
―
Там простые формулы.
С.Бунтман
―
А у нас еще был учитель химии.
И.Воробьева
―
Я химию вообще не понимала.
С.Бунтман
―
Учитель химии. Потом у Женьки-то была отличная учительница химии, а у нас был такой учитель химии, он таким голосом говорил все время. Не смотря по журналу. «К доске пойдет девочка-девочка-девочка… Астронов» А-А-А-А-А!
А.Орехъ
―
Не, химия классная была, у меня химия, у меня было 3, 3, 3. Потом девчонки подходят. А у нас химоза была прикольная тетка, я ее недавно видел. А у меня там 3.3, это история. Как я получил 4 за год. Там двойку-то было много. Честно вам скажу. И девчонки так подтянулись. «А чего ему. Парень-то хороший. Что он у нас самый…» Вот, а она раз так и 4. Думаю…
И.Воробьева
―
Это коррупция.
А.Орехъ
―
Какая коррупция? Популярность. И думаю, у меня из всех этих ужасных предметов, у меня гуманитарные там 4-5, а вот это, конечно, я химию вообще не знал.
С.Бунтман
―
Все, кто ругаются на ЕГЭ, пусть вспомнят, что был экзамен по химии, по геометрии.
И.Воробьева
―
В обязательном порядке?
С.Бунтман
―
Да, совершенно верно.
А.Орехъ
―
У нас уже нет, слава Богу.
С.Бунтман
―
Я сижу с экспериментом, с пробиркой в руках, в коматозном состоянии. Потому что я совершенно не знаю, что делать. Тот же самый страшный учитель Петр Андреевич, он проходит и говорит: «Нагрей». И я так быстро стал махать над газовой горелкой. И все у меня получилось.
И.Воробьева
―
Вот видите, все прекрасно. Ну вот…
А.Орехъ
―
Нагрел же. Некоторые и нагреть не могут.
И.Воробьева
―
Андрей пишет: «В физике вообще все понятно, в отличие от литературы».
А.Орехъ
―
Ну правильно, это физики и лирики.
С.Бунтман
―
Нет, знаете, литература в школе – это все интересно, но это нрзбр совершенно. Нет, но я согласен. В физике, там совершенно есть там какая-то объективная действительность.
И.Воробьева
―
Ну, 100 процентов, да, ты либо знаешь, либо не знаешь.
А.Орехъ
―
А в литературе много субъективности.
И.Воробьева
―
Очень много.
А.Орехъ
―
Субъективная реальность.
С.Бунтман
―
Ощущение чьих-то методических разработок.
А.Орехъ
―
Адские методички, да.
И.Воробьева
―
Так, ясно. Все понятно. Давайте…
А.Орехъ
―
Короче, я не могу поддержать решение, нет, решение… А, нет, я поддерживаю решение, я считаю, что надумано, конечно.
С.Бунтман
―
Меня раздирает, конечно. Я понимаю, что ученики могут так напугать, а с другой стороны…
А.Орехъ
―
Нет, ну опыт - сын ошибок трудных. Нет, я не верю, что человека можно из 70-ых годов, который там прошел огонь и воду. Я не верю.
И.Воробьева
―
Ну с чего вы взяли, что она закаленная? Может быть она такая человек-цветочек, она очень интеллигентная, она не терпит таких вот…
С.Бунтма
―
Нет, французский, его нельзя преподавать так вот, ты что. Знаешь, Женина мама, знаешь, как преподает? Это учебка морской пехоты, ты что.
И.Воробьева
―
Ну мы же не знаем с вами, какая она была учительница.
А.Орехъ
―
25 отжиманий!
С.Бунтман
―
Вот как надо, ну что ты. Так нельзя. Неправильные глаголы.
А.Орехъ
―
«Как ты любишь неправильные глаголы. Покажи это. Покажи, как ты любишь. Это не любовь. Вот это действительно неправильные глаголы!» И то же самое на испанском. Все то же самое, что вы слышали, все тоже самое. Нет, вы понимаете, вот тут какая зацепка. То есть если, ну, о возрасте женщины, конечно, не говорят, но легко посчитать, с 70-ых годов. Это не вчера было. Конечно, видимо, уже пожилая учительница. Я подозреваю, что могли просто произойти изменения, я серьезно говорю, какие-то, какие происходят, с возрастом в любом человеке могут произойти. У тебя же был эфир, там были и фобии, и страхи, чего там только не было. Но вот изменения своего организма, которые могут быть под влиянием любых… Искать злой умысел, сексизм, еще что-то – неправильно.
С.Бунтман
―
Ну монтажником нельзя быть с боязнью высоты. Да? Если вдруг…
А.Орехъ
―
Ну, действительно, ну бывает, у всех бывает. Ну что? Ну развиваются фобии. Аллергии, с возрастом всякое.
И.Воробьева
―
Ну смотрите, ведь она же подозревает, что ее вот как-то вот специально…. Ну почему не пошли навстречу.
А.Орехъ
―
Ну если бы на пустом месте. Она при виде 13-14 летних детей говорила : «Ха! Здорова ребята!» Они говорят: «Ну что вы, у вас боязнь детей». «Да нет». « Вот же. Вы боитесь, это же видно». «Да нет-нет». «Нет, все, мы переводим вас туда, дистанционно, в запас». Она же действительно реально их боялась, это факт. Она же это не отрицает. Ну, куда, ну какой скайп?
И.Воробьева
―
Она говорит о том, что ей не пошли навстречу, понимаете?
А.Орехъ
―
Ну встреча где это, это встреча с чем и где?
С.Бунтман
―
Они могли пойти на встречу, методистом, потому что она так давно преподает.
И.Воробьева
―
Конечно. Ну по-человечески.
А.Орехъ
―
Но она же хотела преподавать. Она не хотела в штаб. Она говорила, чтобы ей позволили преподавать дистанционно.
С.Бунтман
―
Ну например - дистанционно. Она совершенно спокойно могла…
А.Орехъ
―
Ну это не учеба, это не вечерняя школа, не заочное отделение. Ну что вы, какое дистанционно. Я понимаю, что мы живем в век скайпа и прочей ерунды. Они так раз, повернули камеру, ой, у нас тут сбилось. Сетевизор тоже, жвачкой его залеплю. А что? Само получилось.
И.Воробьева
―
Да, Сергей Александрович, он хулиганит постоянно. Да.
А.Орехъ
―
Вот как у нас сейчас в сетевизор. Я бы сказал: «Да надоели вы мне все!». Раз, залепил. Закурил и все. То же самое сказать, да вы знаете, миссис Мери, ну все, ну нет, ну трубы горят, не могу, вот это вот самое, как это, по-испански, забыл.
И.Воробьева
―
Не важно, давайте проголосуем. Да, поставим вопрос на голосование, так сказать, ребром. Справедливо ли решение суда в штате Огайо, который отклонил жалобу учительницы, напомню, что ее перевели в средний класс. она стала бояться детей, ее отправили больше не работать и она считает, что стала жертвой дискриминации.
А.Орехъ
―
Механизированного какого-то там, на ТО, материально технического обеспечения. И отправили ее больше не работать.
И.Воробьева
―
Да, меня просто глубоко поразило сегодняшние лозунги новые, что я решила, что там можно теперь разговаривать.
С.Бунтман
―
Слушайте, я вам больше скажу.
А.Орехъ
―
Еще вторая же серия, видели лозунги новые чучхе? Это вот лучше больше дальше не это. Новые лозунги. Что-то там рис, электричество, это и есть социализм.
И.Воробьева
―
Пока наши слушатели буду голосовать. Я сейчас открою это в Яндексе и обязательно…
А.Орехъ
―
Шойгу – ребенок простите, по сравнению с товарищем Ином. Потому что там совершенно. Конечно…
И.Воробьева
―
Хорошо, давайте тогда, пока наши слушатели будут голосовать, давайте запустим голосование. Если вы считаете, что решение справедливо – 6600664, несправедливо – 6600665. Поехали.
А.Орехъ
―
Слушайте друзья. Глупый вопрос. А первое-то голосование мы выиграли?
И.Воробьева
―
В сетевизоре - выиграли.
А.Орехъ
―
В сетевизоре. А в этом, проиграли? Ну. Нормально, да. Ну, сетевизор - это техника будущего. Поэтому мы победили.
С.Бунтман
―
Конечно, они понимают, что такое…
А.Орехъ
―
Хоть я и ругаюсь на них, и заклеиваю, и делаю вид, что я ….
С.Бунтман
―
Но они признают твой менеджмент.
Аорехъ
―
Слушайте. завтра сетевизор, между прочим, будет с утра мой лучший друг. Потому что там же профилактика.
И.Воробьева
―
А, смотреть будут только.
Аорехъ
―
Нам же нужен интерактив. контакты прочистить.
С.Бунтман
―
Слушайте, а какого вы завтра, извините меня, рожна…
А.Орехъ
―
А это «50 оттенков менеджмента».
С.Бунтман
―
Подождите, завтра зачем вы ведете…
А.Орехъ
―
Лучше нас. Никто лучше нас.
С.Бунтман
―
Подожди, завтра же пятница. Завтра же должны вести Ромин с…
А.Орехъ
―
Значит, как в одном из моих любимых фильмов «Дежавю», когда он звонит: «В городе белые!» «Их же всех нрзбр». «Значит, не всех». Значит не могут. Знаете, мы как это, мы заняли весь аппарат. А нам за это отрубили вещание.
И.Воробьева
―
Захватили эфир.
А.Орехъ
―
Поэтому сетевизор завтра - мой лучший друг. Ну мы же не можем с Васей в пустоту завтра. Нам какой-то отклик нужен. Ну, готовьтесь, сетезрители, вы завтра подтягивайтесь. Потому что завтра мы падем ниц на колени. Будем молиться на вас, регионы подключим.
С.Бунтман
―
Вместо ошибочно, это в ТАССе передают: «Вместо ошибочного «падать ницом» следует читать «падать ниц».
И.Воробьева
―
Ок, ну что, я жду, когда Джей си Дентом пришлет результаты голосования. Он прислал. Кстати, это обещание, я думаю. Завтра присоединиться к эфиру, потому что он говорит, что я через интернет слушаю с в любом случае. В результате давайте, значит, что я могу вам сказать, уважаемые? Вы же, если я правильно помню, настаивали на том, что с этой учительницей поступили совершенно справедливо.
С.Бунтман
―
Меня раздирали противоречия.
И.Воробьева
―
Но, тем не менее, вы выступили на стороне суда. И, надо сказать, что и в телефонном голосовании и в голосовании сетевизора с вами все абсолютно согласны, 63 процента. 69 процентов, тоже все считают.
С.Бунтман
―
Но можно было дать возможность.
А.Орехъ
―
Нет, ну что мы будем возвращаться?
И.Воробьева
―
Нет, все, давайте дальше поедем, еще один кейс, автор текста Евгений Бунтман, озвучивает совершенно прекрасный Алексей Соломин. А кейс называется «Собака – пассажир».
А.Соломин
―
Сотрудники сургутского ГИБДД выписали штраф за непристегнутую собаку. Как сообщает ТАСС, гаишники заявили, что собака, находясь на переднем сиденье, является таким же пассажиром и обязана быть пристегнутой. Женщина с таким определением не согласилась и штраф оплачивать не собирается. Она напомнила, что в правилах дорожного движения нет положения, которое бы обязывало пристегивать собаку на сиденье. Хозяйка стаффордширского терьера по кличке Жан теперь намерена обжаловать штраф в суде. В управлении ГИБДД, впрочем, трактуют эпизод по-другому. Там отметили, что собака в данном случае является не пассажиром, а грузом, который должен быть закреплен. Поэтому будет проведена проверка, которая определит, насколько законными были действия инспектора.
И.Воробьева
―
Прекрасная история, мне кажется.
А.Орехъ
―
Прекрасная.
С.Бунтман
―
Чудесная, да.
А.Орехъ
―
Я думаю, что тут важно, какого числа происходила эта вся ситуация
С.Бунтман
―
24 февраля.А.ОРЕХЪ Ну так вот вам и ответ.
И.Воробьева
―
Почему 24 февраля? Нет.
С.Бунтман
―
Ну, 1 января.
И.Воробьева
―
Да нет, нет. Это произошло буквально, то ли на этой, то ли на прошлой неделе. По-моему, чуть ил не во вторник или в среду.
А.Орехъ
―
Понимаете, когда такие истории. Ну, скажем, когда эвакуаторы вдруг в воскресенье вечером начинают шерстить в спальном районе. Или когда 30-31 числа инспектора выстраиваются в вереницы , перекрывают все, что хочешь и начинают: «А почему у вас собака не пристегнута? Тогда она груз, тогда она ребенок, ей всего 5 лет. Она без кресла. Тогда почему собака молчит. В каком полку служили?»
И.Воробьева
―
А это что, ваша собака?
С.Бунтман
―
Почему без регистрации?
А.Орехъ
―
Пусть по-французски что-нибудь скажет. Что за имя? Не патриотично такое иметь, дожжен быть Жучка То есть, в принципе, это…
И.Воробьева
―
Импортозамещение.
А.Орехъ
―
Это заметить Жучку каким-нибудь терьером. Нашим.
С.Бунтман
―
Какой у нас терьер?
А.Орехъ
―
Шарик.
С.Бунтман
―
Двортерьер.
А.Орехъ
―
Ну конечно. Вот это значит. Ребята… вот все-таки, вот эту бы энергию, конечно, зараза, да в мирных бы целях. Вот эту изобретательность, вот все вот это.
С.Бунтман
―
Я вам скажу, такая собачка пристегнутая на переднем сидении, а если она обниматься полезет к водителю?
И.Воробьева
―
Так она и так полезет, как вы ее пристегнете-то?
А.Орехъ
―
Она могла лизнуть инспектора.
С.Бунтман
―
Вообще, не надо на переднем сидении-то возить собаку.
И.Воробьева
―
А где ее возить, на заднем сидении? В багажнике? На багажнике? Наверху?
С.Бунтман
―
Однажды, когда я попал в ДТП в городе Милане, и там второй участник этих мероприятий, у них была за сеткой боксерка. Причем старого образца, такая настоящая. И эта боксерка…
Аорехъ
―
Она смотрела на вас, как на друга.
С,Бунтман
―
Нет, мы врезались. Вот я думал, сейчас она выскочит оттуда. Она была такая несчастная, она так смотрела. Вы что все, офонарели? Сталкиваетесь.
А.Орехъ
―
Мужчина из России, что вы желаете?
С.Бунтман
―
Мужчина с Италии, он тоже был хорош.
И.Воробьева
―
Кстати, наш слушатель из Химок пишет, что собака по правилам - это чемодан с зубами. И с хвостом. наверное. И с ушами.
А.Орехъ
―
И со всем прочим.
И.Воробьева
―
Да.
А.Орехъ
―
Нет, ну понимаете. Друзья мои, это, конечно, изобретательность инспектора. Потому что я же не зря спросил. Потому что если то конец месяца, у него план. Если значит у него чего-то недовыполнено. Ну, какая…
С.Бунтман
―
Перевозка полагается в клетке.
А.Орехъ
―
Я помню где-то это самое «и перевозить птиц вне клеток».
С.Бунтман
―
Очень хорошо перед тобой впереди…
И.Воробьева
―
Да. Начинается, сильно.
А.Орехъ
―
Я пытался найти ее, она изменилась. Это была инструкция всех времен и народов, она изменилась. Она еще, тогда был ленинградский метрополитен. Там было вот это вот. Перевозить птиц вне клеток,..
И.Воробьева
―
Там еще габариты, лыжи.
А.Орехъ
―
Там указано был все. Но в Питере же, я надеюсь, нас там слышать. Там свои вот это все, поребрики, парадные, вот эта вся разница. Вот они, наверное тоже угарали, читая наш метрополитен. Его правила. Я-то считал, что я ничего не видел прекраснее, чем правила пользования их метрополитеном. Вот эта вот вся фантастическая интеллигентская романтика. Как птиц вне клеток.
С.Бунтман
―
А я рассказывал. Еще дед читал в метро Белорусская, дед сидел, в стакане сидел и громко читал правила пользования эскалаторами.
А.Орехъ
―
А, ну это же.
И.Воробьева
―
С выражением.
С.Бунтман
―
Он при этом абсолютно натурально читал. Запрещается… находясь на эскалаторе, это очень было. Он всех развлекал. Может, он нарочно развлекал.
А.Орехъ
―
Нет, я хотел сказать, что там было два эскалаторщика, это было известный…
С.Бунтман
―
Вот на Белорусской и Кольцевой, я помню.
И.Воробьева
―
Между тем. Таня нам пишет, ссылается на мнение эксперта, которого мы все с вами знаем и уважаем. «Сан-Саныч говорит, что даже летающая по салону кошка – это как реактивный снаряд».
С.Бунтман
―
Да это понятно.
А.Орехъ
―
Сан Саныч – он вообще.
И.Воробьева
―
Вообще. Нет, кошка – это, кстати, гораздо хуже чем собака. В машине я имею в виду.
А.Орехъ
―
Сан Саныч. У меня иногда кровь стынет. Я думаю…
И.Воробьева
―
Иногда?
С.Бунтман
―
Когда вылетает пассажир с обмотанным, как галстук…
А.Орехъ
―
Это вторник. Как говорит Сан Саныч. Лучшее. Вылетает... Таким людям жить не надо, говорит, короткий ток. Это мы только минуту в эфире. Сан Саныч, я говорю, как это? Вспоминая свой любимый фильм. Говорю: ты хочешь меня в натуре порезать?
С.Бунтман
―
О пристегивании на заднем сидении шла речь.
И.Воробьева
―
Слушайте, а у нас между тем, через пару минут окончание программы. Давайте быстро запустим голосование. Интересно же на самом деле. Напомню. Справедливо ли выписывать штраф за непристегнутую в машине собаку. Да, справедливо – 6600664, нет, не справедливо – 6600665.Между тем, Маша из Ливерпуля передает всем привет и говорит, что обязательно завтра ради стражей галактики…
А.Орехъ
―
Да мы не стражи галактики. Маш. Мы уже мехом во внутрь, кверх торхами.
И.Воробьева
―
В общем, она обязательно включит сетевизор, чтобы вас посмотреть. Послушать. Так что не переживай.
А.Орехъ
―
Маша, нам каждый голос будет ценен завтра.
С.Бунтман
―
Придется вай фай эксплуатировать.
И.Воробьева
―
Дмитрий все время спрашивает: «Петь будем?»
Сбунтман
―
А мы уже спели.
И.Воробьева
―
Уже да, тут уже. Дмитрий. Уже спели. Тут у нас понимаете, тут сержант ГИБДД, как там дальше было, не помню, но что-то неприличное. Извините. Чуть не сказала. Все, есть результаты голосования, спасибо большое еще раз, Джей си Дентом, который присылает из сетевизора. 55 процентов в телефонном голосовании и 71 процент в голосовании сетевизора говорят о том, что выписывать штраф за непристегнутую собаку несправедливо.
С.Бунтман
―
Это собачники.
И.Воробьева
―
Однозначно. Но тут просто, видимо, мало голосОВ. Сержанты, в смысле… Они, наверное, нас не очень слушают, к сожалению.
А.Орехъ
―
Но завтра, если она включат сетевизор, они тоже станут лучшими друзьями.
С.Бунтман
―
Клуб одиноких сердец.
И.Воробьева
―
А так, вообще, представляете… Ну что же. Мы сделали вывод сегодняшнего кейса, что про жесткий стиль управления в Лондоне даже и не слышали, учителя все-таки должны не бояться детей, ну а собак, очевидно, надо пристегивать в машинах. Спасибо большое. Сергей Бунтман, Антон Орехъ, Ирина Воробьева, счастливо.
С.Бунтман
―
До свидания.