Ознакомиться с делами: Доноры. Очередь. Не место для дискуссий - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2015-02-05
05.02.2015
Ознакомиться с делами: Доноры. Очередь. Не место для дискуссий - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2015-02-05
Скачать
И.Воробьева
―
22 часа 9 минут в столице, всем здравствуйте. Добрый вечер. Это программа «Кейс». С большим удовольствием приветствую вас в этой программе. Меня зовут Ирина Воробьева. И, конечно, наши постоянные замечательные эксперты – Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, добрый вечер.
Ю.Гусман
―
Добрый вечер.
Ю.Кобаладзе
―
Тебя первым назвали, первым.
Ю.Гусман
―
Буква Г, если б ты знал бы…
Ю.Кобаладзе
―
Это не самая лучшая буква в алфавите.
Ю.Гусман
―
Но идет раньше, чем буква К.
Ю.Кобаладзе
―
Я согласен на букву К, лишь бы не Г.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, что означает буква К? Хочешь, скажу?
И.Воробьева
―
Ой-ой.
Ю.Гусман
―
Ну, какие животные...
Ю.Кобаладзе
―
Кто это?
Ю.Гусман
―
Коала.
И.Воробьева
―
Козел, кабан. Козел.
Ю.Гусман
―
Кенгуру. А на Г начинается: газель, гиперболоид.
И.Воробьева
―
Гиппопотам.
Ю.Гусман
―
Ребят, я приехал сегодня, прилетел специально на программу, потом улечу, уже завтра, но пока прилетел. На юбилей Полада Бюль Бюль оглу.
Ю.Кобаладзе
―
Так, он пел.
Ю.Гусман
―
Он все пел. Это был вечер волшебный. Там были все, актеры со всего бывшего советского союза.
Ю.Кобаладзе
―
Так, наши грузины были?
Ю.Гусман
―
Были, да вообще толпа была. Вова Кикабидзе прилетел. Потом Тамара Гвердцители. В общем, там было море. Было замечательно Полно людей было. От Розы Рымбаевой, которую я давно не видел, до Кобзона, Церетели, Андрей Дементьев. Как было чудно. Да. И, к сожалению, вот, не было людей…
Ю.Кобаладзе
―
Нашего круга.
Ю.Гусман
―
Нет, наоборот, наоборот. А молодежи не было.
И.Воробьева
―
А нас никто не приглашал, Юрий Георгиевич.
Ю.Кобаладзе
―
Я с Поладе, между прочим, в одном кино играл, мог бы обо мне вспомнить.
Ю.Гусман
―
Там в кино играет 440 человек, причем все…
И.Воробьева
―
В общем, было красиво, торжественно и здорово.
Ю.Гусман
―
Просили тебе передать, дорогая Ира.
И.Воробьева
―
Ага, понятно?
Ю.Гусман
―
Великолепных платков, это азербайджанский шекинский шелк, как известно, это родина шелка.
И.Воробьева
―
И фирменная упаковка. И даже пакетик фирменный.
Ю.Кобаладзе
―
Пакетик я у тебя забираю.
И.Воробьева
―
Ну, пакетик, ну ладно, забирайте.
Ю.Гусман
―
Да это женский, это дорогой пакетик, это золотом все выдавлено.
И.Воробьева
―
Он потом кому-нибудь в этом пакетике что-нибудь подарит. Конечно.
Ю.Кобаладзе
―
Я приношу подарок в пакете, пакетик забираю.
Ю.Гусман
―
А чего здесь написано…
И.Воробьева
―
Красота какая, Боже мой.
Ю.Гусман
―
Это настоящий редкостный, я не скажу, что это подлинный 16 век, но…
И.Воробьева
―
Мэйд ов, 100 процентов шекис силк, понятно вам? Завидуйте, спасибо Юлий Соломонович, это очень-очень приятно.
Ю.Гусман
―
Знаешь, как было всем приятно, когда я сказал на шелкоткатской фабрике, что я отвезу.
Ю.Кобаладзе
―
На шелкопрядской фабрике?
Ю.Гусман
―
Это было специально заказано, когда я сказал, что Ирина Воробьева, они закивали головами, старики-аксакалы и молодежь. Конечно, Ирина Воробьева…
Ю.Кобаладзе
―
Как по-азербайджански Воробьева?
И.Воробьева
―
Уарабьева. Извините.
Ю.Кобаладзе
―
А мне ты ничего не привез на этот раз?
Ю.Гусман
―
Поцелуй и рукопожатие от Полада, он соскучился, просил передать тебе пахлаву, но я по дороге в самолете сьел.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, хорошо.
И.Воробьева
―
Ну, прощайте его, как можно не съесть?
Ю.Гусман
―
Вообще, когда мальчик просит мальчика подарки, ты вымаливаешь годы у старика своего.
Ю.Кобаладзе
―
Я думал что наши отношения позволяют мне рассчитывать на маленькие такие подарочки.
Ю.Гусман
―
Я думал, знаки внимания, я зотел бы тебе оказывать…
Ю.Кобаладзе
―
Когда-то ты мне дарил стринги.
Ю.Гусман
―
Ну ты перешел же на американского своего друга.
И.Воробьева
―
У вас такие отношения близкие с Юрий Георгиевичем.
Ю.Кобаладзе
―
Какой американский друг?
Ю.Гусман
―
Какой американский друг.
И.Воробьева
―
Какой американский друг, между тем американский друг написал нам же.
Ю.Кобаладзе
―
Андрей Дмитриевич? Ну что?
И.Воробьева
―
Говорит, что я прекрасно выгляжу, ему это приятно.
Ю.Кобаладзе
―
Ты выглядишь или он выглядит?
И.Воробьева
―
Я.
Ю.Кобаладзе
―
Потому что он, говорят, выглядит жутко, отрастил бороду. Ну, старый больной человек, поэтому тяжело сейчас такая борода у него.
И.Воробьева
―
Сейчас вам Андрей Дмитриевич ответит по поводу бороды-то.
Ю.Кобаладзе
―
Спроси, а он может нам фотку прислать?
И.Воробьева
―
В эфир - нет. А он спрашивает, почем оба эксперта сегодня в полосатом? Есть ли какой-то смысл тайный? Правда, полосатые сегодня, рябите в глазах.
Ю.Кобаладзе
―
У меня очень дорогая рубашка.
Ю.Гусман
―
Любимая мелодия Элвиса Пресли – это рок-н-ролл.
Ю.Кобаладзе
―
Лов ми тендер…
Ю.Гусман
―
Нет, ты помнишь, и поэтому в этот день мы решили спеть все песни Элвиса Пресли. И оделись в эти робы…
Ю.Кобаладзе
―
Тюремные.
Ю.Гусман
―
Да, у меня очень дорогая, у тебя средне дорогая.
Ю.Кобаладзе
―
У меня очень дорогая рубашка.
Ю.Гусман
―
Я отдал две зарплаты, 30 тысяч евро.
Ю.Кобаладзе
―
На моей рубашке написано, это фирма, которая…
Ю.Гусман
―
А пришить это все туда…
И.Воробьева
―
А вы зачем разжигаете классовую ненависть по отношению к вам, рассказывая нашим слушателям, что у вас дорогие рубашки?
Ю.Кобаладзе
―
Мы зарабатываем приличные деньги, почему мы должны стыдиться?
Ю.Гусман
―
Миллионы.
И.Воробьева
―
У меня, например, недорогая рубашка, но выгляжу прекрасно именно я.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, ты понимаешь, у тебя такой стиль жизни, мы-то деньги тратим на одежду.
Ю.Гусман
―
Ты хочешь сказать, что дорогая рубашка, как в случае Кобаладзе, может быть тоже секон хенд.
Ю.Кобаладзе
―
Ес.
Ю.Гусман
―
Секонд хенд – это как комиссионный магазин.
Ю.Кобаладзе
―
Протерто подмышками, ну ничего.
И.Воробьева
―
Что это было сейчас, Юрий Георгиевич? Вот те, кто сейчас смотрит телевизор, обратили внимание, что Юрий Георгиевич как-то странно машет руками.
Ю.Гусман
―
А дело в том, что он произошел, знаешь от кого?
Ю.Кобаладзе
―
От кого?
Ю.Гусман
―
От кого ты произошел?
Ю.Кобаладзе
―
От шимпанзе.
Ю.Гусман
―
От шимпанзе, а мы от гиббонов.
И.Воробьева
―
Все? Можно начинать?
Ю.Кобаладзе
―
Начинайте.
И.Воробьева
―
Отлично.
Ю.Кобаладзе
―
Андрей Дмитриевич, только ты мне постоянно сообщай, что пишет Андрей Дмитриевич, потому что я должен быть с ним в постоянном контакте.
И.Воробьева
―
Андрей Дмитриевич вот написал про полосатые рубашечки, я вам прочитала. Ок, ну, а тем временем я напоминаю нашим слушателям, что можно писать нам в эфир +79858704545 – это телефон для ваших сообщений. Давайте послушаем наш первый кейс, что такое?
Ю.Кобаладзе
―
Ира, я просто, чтобы потом не забыть, Юлий Соломонович, я вас прошу вот эти бумажки больше в студию не носить, потому что …
И.Воробьева
―
Подождите, срежиссированный же эфир.
Ю.Кобаладзе
―
Это дело серьезное, Росптребнадзор.
И.Воробьева
―
Роскомнадзор.
Ю.Кобаладзе
―
Роскомнадзор.
И.Воробьева
―
Тот, кого нельзя называть.
Ю.Гусман
―
Роспотребнадзор тебя хотел посадить за колбасу просроченную.
Ю.Кобаладзе
―
А эти вот Роскомнадзор, они считают, что все передачи, но наша-то известно, они все срежиссированы.
Ю.Гусман
―
Мы это обсуждали. И я горжусь тем, что я не несу всякую хрень…
Ю.Кобаладзе
―
А ты согласовываешь с Ведениктовым каждое слово.
Ю.Гусман
―
А что, трудно взять нрзбр в печать, в эфир, это тебя унижает? Меня не унижает, зайти к Бунтману, прождав 20 минут в приемной, роскошной, обитой ореховым деревом, не трудно мне.
Ю.Кобаладзе
―
Меня совершенно не унижает. Но временно я бы воздержался. И проходил бы Росгос контроль.
Ю.Гусман
―
Я не стыжусь, что я занимаю место достойного обозревателя, а не зам. генерального или зам, например, главного редактора. Я не дорос, дайте мне 5-7 лет, я встану на ноги и возглавлю отдел.
Ю.Кобаладзе
―
Так, и будешь уже без бумажки, экспериментировать.
Ю.Гусман
―
Нет, я буду ходить с бумажкой, я всегда буду подписывать тексты для передачи.
Ю.Кобаладзе
―
Между прочим, это такой хороший совет начинающим.
Ю.Гусман
―
Я тебе скажу, Юрочка, только без обид. Ты знаешь, что, как в радийной тусовке, вот премия «Наш радий»,Радийное солнце», «Радиостанция для всех», знаешь, премии… как они говорят про тебя и про меня. Про меня, что я профессионал.
Ю.Кобаладзе
―
Высокого класса.
Ю.Гусман
―
Высочайшего. А что ты - непрофессионал. Этот раз проходит, а я ночью еще в день после четверга все неделю я репетирую, отрабатываю, мы собираемся с друзьями, я ищу…
Ю.Кобаладзе
―
Вот то, что ты сейчас сказал – это свидетельствует о твоем непрофессионализме.
Ю.Гусман
―
Какого черта?
Ю.Кобаладзе
―
Потому что я волнуюсь, готовлюсь, а ты вот это каждый день, ты меня…
Ю.Гусман
―
А ты считает, что Михаил Чехов, Шаляпин…
И.Воробьева
―
Внезапно.
Ю.Гусман
―
А ты считаешь, что Михаил Чехов, Шаляпин…
Ю.Кобаладзе
―
Не Михаил Чехов, а Антон Чехов.
Ю.Гусман
―
Антон Чехов – это был писатель, а Михаил был актер.
Ю.Кобаладзе
―
Отец его?
Ю.Гусман
―
А его отец бы Павел Чехов. Послушай, не важно, Михаил, Павел, Семен Чеховы. Послушай, один вопрос, ты считаешь, что великие артисты, великие музыканты, репетирующие сутками, Моцарт, например, или друг его Сальери, они все были непрофессионалами. А то, что они репетируют, готовятся. Да, готовлюсь. Да, вот моя фраза…
Ю.Кобаладзе
―
Моцарт, которого ты упомянул, он мог сесть так без репетиций.
Ю.Гусман
―
Вот бр-бр-бр сыграть могут все…оперу «Волшебная флейта» …
Ю.Кобаладзе
―
А Сальери потом заиграл мелодию, помнишь, как в фильме «Амодеус».
Ю.Гусман
―
А ты кроме фильмов какие-то источники привлекаешь? Книги, например, рукописи.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, книги – это твое поколение, наше поколение – это браузеры и маузеры.
И.Воробьева
―
Юзеры, твиттеры.
Ю.Кобаладзе
―
А то вы книжки засаленные, это вот, поэтому…
Ю.Гусман
―
А Провайдер, помнишь, Сергей Провайдер.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, Юлий, давай, ты должен становиться современным. Понимаешь, нас слушает молодежь. Это вот наша аудитория, ко мне подошел Цигаль тут на какой-то тусовке, комплементы тебе. Я говорю: «Все, ушел уже, время Гусманов, Цигалей и ваших друзей, оно прошло. Нас слушает молодежь».
Ю.Гусман
―
Скажи мне, пожалуйста, Лев Николаевич Толстой, ну, перед последними днями, он ушел? Он не ушел, Пушкин никуда не уходил, вот Пушкин и сегодня с нами. И живее всех живых, наше знамя, сила и оружие, поверь мне.
Ю.Кобаладзе
―
Это Маяковский, сейчас про кого ты сказал.
Ю.Гусман
―
Маяковский о Пушкине.
Ю.Кобаладзе
―
Не, он сказал, что он - наше знамя, сила. Это тот, который «Капитанский дочка» написал?
И.Воробьева
―
Так, ладно, давайте мы, может быть, от литературных и прочих ваших соревнований перейдем к кейсам? И Тоня Самсонова нам сейчас очень интересный кейс…
Ю.Кобаладзе
―
Сейчас показывают, как я кривляюсь?
И.Воробьева
―
Конечно. А между прочим, Андрей Дмитриевич спрашивает: «Вы не простудились, Юрий Георгиевич?»
Ю.Кобаладзе
―
Нет.
И.Воробьева
―
Все в порядке?
Ю.Гусман
―
Это просто, к сожалению, у него с годами сильно садится голос. Его молодые мелизмы, которые было в 50-60 годы, сменились хрипотцой.
Ю.Кобаладзе
―
Что у меня было, мелизмы?
Ю.Гусман
―
Это для тебя слово неизвестное, поэтому бессмысленно объяснять.
И.Воробьева
―
Все. Давайте послушаем Тоню Самсонову, которая нам сейчас расскажет о кейсе под названием «Не место для дискуссии».
Т.Самсонова
―
Спустя пять месяцев после референдума Шерифский суд Эдинбурга принял решение оштрафовать Генри Харви, который слишком эмоционально подошел к вопросу о независимости Шотландии. Харви увидел на парковке супермаркета грузовик, по всему кузову которого были наклеены стикеры кампании за независимость. Харви подошел к водителю машины, попросил его выйти и начал объяснять, что независимость – плохая идея. Когда водитель грузовика не согласился с Харви, тот начал кричать: Ты не понимаешь, что разрушишь нашу страну и вся ответственность будет на тебе. Водитель грузовика счел выяснение политический позиций на улице оскорбительным, и подал на Харви в суд. Шерифский суд решил, что насильно ввязывать людей в политические дискуссии – это нарушение общественного порядка и присудил штраф в 130 фунтов.
И.Воробьева
―
Вот такая история, очень либеральная какая-то такая.
Ю.Кобаладзе
―
Думаю, что если какой-то такой закон действовал бы у нас, Гусман платил бы постоянно за то, что он меня постоянно втаскивает в какие-то политические дискуссии.
Ю.Гусман
―
Например.
Ю.Кобаладзе
―
Ну все время ты со мной споришь, когда я говорю, что вот этот кейс, тут совершенно ясно, нет, ты не согласен.
И.Воробьева
―
Так это же не политическая дискуссия
Ю.Кобаладзе
―
А также провоцирует на то, чтобы я раскрывал все карты, то есть вынуждает меня заявлять мою политическую позицию.
Ю.Гусман
―
Доктор, что вы несете? Не хотите показаться специалисту высшей квалификации? Это кошмар.
Ю.Кобаладзе
―
Что ты читаешь опять? У тебя и про это написано?
Ю.Гусман
―
Не написано, это знают все.
Ю.Кобаладзе
―
Это знают все.
Ю.Гусман
―
А знаешь, это мы были с делегацией на фестивале в Бухаресте. И там был шотландец один с флагом. Ему говорят - вы кто? Он говорит, мол, я шотландец. А почему вы не в юбке, а в брюках: А он говорит: потому что я голубой шотландец.
И.Воробьева
―
О, Боже. Ну, он нетрадиционный.
Ю.Кобаладзе
―
И голубые ходят в юбках.
Ю.Гусман
―
Да конечно.
Ю.Кобаладзе
―
У них все наоборот.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, как вот вообще когда-нибудь видел, как они одеваются, как называется…
Ю.Кобаладзе
―
Конечно, я мечтаю, килт.
Ю.Гусман
―
А как называется на поясе эта, висит.
И.Воробьева
―
Это вот каждый раз у нас, да.
Ю.Кобаладзе
―
Я не помню. Ну, он же породнился с шотландскими лордами, поэтому все знает.
Ю.Гусман
―
А я и сам.
И.Воробьева
―
Ну, вот вообще стыдно не знать, конечно.
Ю.Кобаладзе
―
Давай мы тебя будем называть «наш Айвенго».
И.Воробьева
―
Как она называется-то?
Ю.Кобаладзе
―
Как-то она называется.
И.Воробьева
―
Спорран.
Ю.Кобаладзе
―
Спорран, точно.
И.Воробьева
―
Да? Она, но это мне Гугл подсказал.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, это та, которая висит такая, кошелек такой.
И.Воробьева
―
Барсетка, барсетка.Ю.ГУСМАН6 Ты арпочитал Вальтера Скотта одну.
Ю.Кобаладзе
―
Да я всего Вальтера Скотта 20 томов розовые, весь перечитал.
Ю.Гусман
―
И чего? Ты читал на грузинском, надо перечитать.
Ю.Кобаладзе
―
Айвенго, Роб Рой, что еще, какая-то там темница или гробница.
Ю.Гусман
―
А знаешь, что главная тема всех вообще шуток и анекдотов у ирландцев, что они очень жадные. А это неправда.
Ю.Кобаладзе
―
Что по этому поводу, вот когда ты был в Бухаресте, что по этому поводу…
Ю.Гусман
―
Рассказывали: У меня, говорит, пес настолько замечательно выдрессирован, что это старая история, мне рассказали ее просто живые свидетели. Настолько выдрессирована, что каждое утро приносит мне свежие газеты. Он говорит: «Позвольте, но любая хорошо выдрессированная собака делает это легко». Но он говорит: «Она приносит мне чужие газеты». Ты понял?
Ю.Кобаладзе
―
Я понял.
Ю.Гусман
―
Ты понял?
Ю.Кобаладзе
―
Да, я понял. Я понял .То есть он чужие газеты.
И.Воробьева
―
А что скажете по существу заявленного кейса?
Ю.Гусман
―
Я простив.
И.Воробьева
―
Против чего?
Ю.Кобаладзе
―
Я за. Ну, человек сидит в автобусе, никому не мешает, ну, в этом, в троллейбусе. К нему подходит, давай, выходи, говорит, ты плохой.
Ю.Гусман
―
Но это же была просто дискуссия.
Ю.Кобаладзе
―
Какая дискуссия? Что, референдум состоялся?
Ю.Гусман
―
Ну они могут же поговорить, поспорить, постараться убедить друг друга.
Ю.Кобаладзе
―
Не надо ни с кем спорить, я вообще сижу в автобусе, никому не мешаю.
И.Воробьева
―
Да не в автобусе, Боже мой.
Ю.Кобаладзе
―
Ну, в этом, в референдуме.
И.Воробьева
―
В референдуме, да.
Ю.Кобаладзе
―
Ну где он сидел.
И.Воробьева
―
Он сидел в машине. В грузовике.
Ю.Кобаладзе
―
В машине. Подходит вот такой вроде тебя, с бумажкой, написано все это, завизировано. Ты не прав, говорит. Да не хочу я с тобой разговаривать. 130 фунтов заплатишь – в следующий раз не полезешь. Абсолютно правильное решение суда.
Ю.Гусман
―
Как пел Поладе.
Ю.Кобаладзе
―
Хорошо пел?
Ю.Гусман
―
Как пел, он пел все, гениально. Он до этого пел в зале Чайковского 23 января, день рождения моего брата был. Такой у него был концерт. Потрясающе. А потом он пел в Баку такие песни.
Ю.Кобаладзе
―
Ну что он пел такого, чего мы не знаем?
Ю.Гусман
―
Ну почему, разве у него… есть фильм «Не бойся, я с тобой», песня, это классика. Это Бетховен, новый Бетховен.
И.Воробьева
―
Нам тут пишут наши слушатели, Алексей из Самары говорит, что его дочь пробует уснуть под нашу программу. Набирается чувства юмора.
Ю.Гусман
―
Сколько ей?
И.Воробьева
―
Подозреваю, что мало. Алексей, напишите, сколько лет вашей дочери. Ну, как-то мне сразу стало слегка неудобно.
Ю.Кобаладзе
―
Отлучите ее от радиоприемника.
Ю.Гусман
―
А давайте ей споем просто колыбельную. Спи, моя радость, усни.
И.Воробьева
―
Не надо, нас же слушают водители. И многие другие. Сейчас все заснут, ну вы что?
Ю.Кобаладзе
―
Тум-па-па, тум-па-па, кто это говорит сейчас? Спи, моя зайка, усни.
Ю.Гусман
―
Радость. В доме погасли огни.
Ю.Кобаладзе
―
Рыбки заснули в пруду, птички заснули в саду. Ну, дальше?
Ю.Гусман
―
У него лицо становится просто, как у тапира.
И.Воробьева
―
Нет, ну, наоборот, у него сразу лицо такое нежное, знаете.
Ю.Кобаладзе
―
Я меленькое Оле-Лукойе. Ты знаешь, кто такой? Только не Оля Лукова, а Оле-Лукойе. Кто такая, скажи мне?
И.Воробьева
―
Кто такая.
Ю.Гусман
―
Ты знаешь, обидно, если человек вот все больше шмоток пытается, все больше колбасы поедает и все меньше полет интеллектуального шмеля.
Ю.Кобаладзе
―
Почему…
Ю.Гусман
―
Спой мне песню про интеллектуального шмеля.
Ю.Кобаладзе
―
Полет шмеля, давай споем.
И.Воробьева
―
Давайте, попробуйте, давайте, давайте.
Ю.Гусман
―
Интеллектуального шмеля полет.
Ю.Кобаладзе
―
Ну-ка, как?
Ю.Гусман
―
Это когда не просто э-э, а слова произносишь.
Ю.Кобаладзе
―
Ну? Давай, Оле-Лукойе – кто такая?
Ю.Гусман
―
Оля-Лукойя? Ну, это девчонка, которая работала…
Ю.Кобаладзе
―
Это старушка.
Ю.Гусман
―
Это старушка
Ю.Кобаладзе
―
Старушка не спеша дорожку перешла.
Ю.Гусман
―
Оле-Лукойе подошла. Скажи, а как нарисован Оле-Лукойе в первых изданиях сказок об Оле-Лукойе? Опа!
Ю.Кобаладезе
―
А сказок об Оле-Лукойе нет.
Ю.Гусман
―
А кто она?
Ю.Кобаладзе
―
Она такая фея, понимаешь?
Ю.Гусман
―
Какая фея? Я могу вызвать какую-то подмогу? Я просто правда не могу смотреть. Позовите хотя бы Бунтмана.
Ю.Кобаладзе
―
Ты забалтываешь, ответь, кто такая Оле-Лукойе?
Ю.Гусман
―
Кто такой?
Ю.Кобаладзе
―
Мальчик? Разве Оле-Лукойе мальчик? Нет, он был девочкой.
И.Воробьева
―
Нет, он был мальчик и у него брат – смерть.
Ю.Гусман
―
Как это?
Ю.Кобаладзе
―
Мальчик был? Я думал, девочка.
Ю.Гусман
―
Вот вечерами я трачу драгоценное время, отнимаю от репетиций, от съемок новых фильмов, от походов…
И.Воробьева
―
Я просто пытаюсь ответить на вопрос Юрия Соломоновича, как его сначала изображали, расскажите.
Ю.Кобаладзе
―
Ну как его изображали? С зонтиком. Он приходил к тебе, ты был маленьким мальчиком.
И.Воробьева
―
В колпаке, наверное.
Ю.Кобаладзе
―
Не Оля, а Оле. Открывал зонтик и доставал….
Ю.Гусман
―
А Оле-Лукойе через тире пишется?
Ю.Кобаладзе
―
Да. Тире.
Ю.Гусман
―
Ну хоть ты это знаешь.Ю.КОБАЛАДЗЕ А как? Оле-Лукойе. Луковое горе.
И.Воробьева
―
Ну, так и чего? Он был в колпаке ночном? Или чего?
Ю.Гусман
―
Нет.
И.Воробьева
―
Ну как? Ну, расскажите, мы не знаем.
Ю.Кобаладзе
―
Вот он, вот он - Оле-Лукойе.
И.Воробьева
―
Так, спокойно. Там фотография не подходящая.
Ю.Кобаладзе
―
Ну так что Оле-Лукойе? И вот он в зависимости от того, какую, добрую сказку – он тебе добрую расскажет. Злую, значит злую.
Ю.Гусман
―
То есть получается, ты – Оле-Лукойе, а я …
Ю.Кобаладзе
―
А ты – злой волшебник. Тролль.
И.Воробьева
―
Тролль. Злой волшебник тролль – это хорошо. Мы, похоже, так и не узнаем, как изображали Оле-Лукойе в первых иллюстрациях, потому что, ну, интернет подгоняет довольно много картинок…
Ю.Кобаладзе
―
Кто такое Оле-Лукойе? Это братья Гримм, это Андерсен или это грузинская народная сказка, откуда этот персонаж?
И.Воробьева
―
Мы разберемся с этим после новостей, потому что Оксана Пашина уже в студии и готова о последних новостях нам рассказать.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа «Кейс». Юлий Гусман. Ирина Воробьева, Юрий Кобаладзе, все в студии, все почему-то чем-то заняты не тем совершенно, чем должны быть заняты эксперты программы. Уважаемые. Але.
Ю.Гусман
―
Я всю свою жизнь видел экспертов, погруженных, знаешь, столы завалены бумагой, лупы, микроскопы, словари, как-то… когда я погружаюсь, я занимаюсь, Оле-Лукойе, как правило, был в такой белой хламиде, как простыня, с зонтиком, с кепочкой и с фонариком.
Ю.Кобаладзе
―
С фонариком и с этим, с капюшоном.
И.Воробьева
―
Ага, ничего страшного, я не понимаю, а что такого-то?
Ю.Гусман
―
Ужасно.
Ю.Кобаладзе
―
Ничего, просто…
И.Воробьева
―
Да? Ок, ладно, давайте, я предлагаю перейти к нашему второму кейсу.
Ю.Кобаладзе
―
Так подожди, а первый-то мы не проголосовали.
Ю.Гусман
―
Мы убеждены, что это неправильно.
Ю.Кобаладзе
―
Это правильно, а я считаю, что это правильно.
И.Воробьева
―
А, хорошо, давайте проголосуем. Давайте, Ок, тогда таким образом мы будем голосовать. Справедливо ли решение суда. То есть…
Ю.Кобаладзе
―
Я считаю, что справедливо, Гусман считает, что нет.
И.Воробьева
―
Согласна, давайте проголосуем. Соответственно, если вы считаете, что решение суда, которое, я напомню, по суду был оштрафован человек, который подошел к водителю грузовика, обклеенного стикерами компании за независимость Шотландии, мужчина подошел и начал очень пылко с ним общаться на политические темы. А суд решил, что насильно ввязывать людей в политические дискуссии – это нарушение общественного порядка и присудил штраф 130 фунтов. Решение суда справедливо – 6600664 или не справедливо - 6600665.Голосование в сетевизоре, я надеюсь, тоже запустилось. И кто-нибудь из наших постоянных сетезрителей обязательно мне про результаты-таки и расскажет. Уважаемые эксперты, наш слушатель Дмитрий из Екатеринбурга нам сообщает важную новость, что он покормил двух котов. Теперь они спят, а он слушает «Кейс»
Ю.Кобаладзе
―
Под передачу под нашу.
И.Воробьева
―
Ну, конечно. Там пищеварение лучше.
Ю.Гусман
―
Давайте отметим два важнейших дела. Михаил покормил котов, Израиль Борисыч покормил свиней, давайте, Ириночка… вот мне вчера сделала серьезную выволочку зам. главного редактора Фельгенгауэр, она сказала, что ой-ой-ой…
Ю.Кобаладзе
―
То есть рейтинг падает наш?
Ю.Гусман
―
Рейтинг растет.
Ю.Кобаладзе
―
А какой у нас рейтинг вообще?
Ю.Гусман
―
104.
И.Воробьева
―
Норм.
Ю.Кобаладзе: 104
―
это хорошо?
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, что если мы опустимся ниже 89, нам урежут зарплату до 17 тысяч евро.
Ю.Кобаладзе
―
Мы никогда не опустимся ниже 89.
Ю.Гусман
―
Все разучили наши штучки, приемы.
Ю.Кобаладзе
―
У других растут рейтинги, а у нас за счет этого падает. Вообще, конечно. Ужасная история.
Ю.Гусман
―
Да ничего у них не растет.
Ю.Кобаладзе
―
Так, какой там результат? Я хочу выиграть.
И.Воробьева
―
Пока еще никакого. Я прошу из сетевизора мне прислать результаты голосования. А между тем, нам передает привет Михаил, который дальнобойщик. Он мчит в Новый Уренгой, до места осталось 200 км, за бортом минус 34, слушаю вас через интернет.
Ю.Гусман
―
Лыжи, лыжи - хорошо.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, а вот грузовички, когда вот еще снег мокрый падает.
Ю.Гусман
―
О, это замечательно.
Ю.Кобаладзе
―
Хотя, когда 34, снег не может быть мокрым. Как я понимаю.
И.Воробьева
―
Не знаю. Все, останавливаю голосование. В телефоне прошу, вот тут Александр из Нижнего Новгорода прислал результаты голосования в сетевизоре. Там считают справедливым решение суда, 76 процентов проголосовавших. Ну а в телефонном голосовании это 53 процента. То есть 53 и 76 процентов считают решение суда справедливым, а значит, поддерживают позицию Кобаладзе.
Ю.Гусман
―
В каком смысле?
Ю.Кобаладзе
―
Мой друг, вы продули, умейте проигрывать мужественно. Достойно, поздравьте меня.
Ю.Гусман
―
Слушай. Да, это твоя победа. Первая за 41 год.
Ю.Кобаладзе
―
Я долго шел, это наша общая победа.
Ю.Гусман
―
Давай пожмем друг другу руку.
И.Воробьева
―
Давайте мы перейдем лучше ко второму кейсу, он очень интересный. Евгений Бунтман нам сейчас расскажет о деле под названием «Доноры».
Ю.Гусман
―
Ой, скорей-скорей.
Е.Бунтман
―
В Венесуэле владельцев торговой сети арестовали из-за слишком длинный очередей. По официальной версии задержанные сокращали число работников касс с целью искусственного создания длинных очередей, тем самым провоцируя народное недовольство. Об этом сообщил президент страны Николас Мадуро. Он уверен, что длинные очереди в магазинах – это часть заговора бизнесменов против социалистического правительства. В свою очередь владельцы магазинов уверяют, что причина очередей – это дефицит продуктов питания, а они спровоцирован правительством, которое ввело жесткий валютный контроль, из-за которого компании не могут покупать товары за границей
И.Воробьева
―
Так-так, эксперты слегка, по-моему, напряглись сейчас.
Ю.Кобаладзе
―
Категорически против.
И.Воробьева
―
Почему?
Ю.Гусман
―
Кстати, ты вообще участвуешь в деятельности банка спермы?
Ю.Кобаладзе
―
Я участвую, но главное, что Андрей Дмитриевич у меня участвует. Уже давно.
И.Воробьева
―
Ну, мы сейчас попросим его написать.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, я слышал замечательную шутку, как раз вот в очереди банка спермы за деньгами в кассу. Что такое вылитый папа? Это случайно разбившаяся пробирка из банка спермы.
И.Воробьева
―
Это хорошо, это прямо да. Слушайте, ну а чего такого неправильного в этом решении?
Ю.Кобаладзе
―
Меня просили несколько раз, я сдавал.
И.Воробьева
―
Нет, что значит просили?
Ю.Кобаладзе
―
Потом прибежит какой-то…
Ю.Гусман
―
Сдавать надо за бабки, это большие бабки.
Ю.Кобаладзе
―
Это большие бабки, я согласен.
Ю.Гусман
―
Тебе, когда ходит человек в одной и той же рубашке 11 лет, купленной на толкучке…
Ю.Кобаладзе
―
Нет, ну я последние 20 лет уже не сдаю.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, почему вот сперма в банке спермы стоит дороже, чем кровь в банке крови? Потому что это ручная работа.
И.Воробьева
―
Юлий Соломонович.
Ю.Гусман
―
Нет, что я сказал хуже…
Ю.Кобаладзе
―
Огради нас от этого ужаса. А кровь нет?Ю.ГУСМАН А кровь нет.
И.Воробьева
―
Так, цыц, спокойно. Нет, ну, послушайте.
Ю.Кобаладзе
―
Я знаю человека, которому эта шутка очень понравилась бы.
И.Воробьева
―
Да? Он сейчас нас не слушает?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, надо обязательно ему передать. Он нас не слушает.
Ю.Гусман
―
И в завершении темы, это из криминальных новостей. Вчера в городе был взорван банк спермы. Погибло дело рук тысяч людей.
Ю.Кобаладзе
―
Это удачно, я не могу.
Ю.Гусман
―
Серьезно, мужчины, мы говорим о серьезных делах. Понимаешь, это не банковские счета подделывать.
И.Воробьева
―
Вот, Андрей из Дрездена предупреждал меня сразу: «Ира, держи их в ежовых рукавицах, «Кейс» тот еще». Вот сейчас только про ежовые рукавицы не надо шутить, не надо.
Ю.Кобаладзе
―
Ежовыми рукавицами не сделаешь ничего, поцарапаешься.
И.Воробьева
―
Терехов из Нью-Йорка пишет, Андрей Дмитриевич. «Да, я участвую в банке спермы. Кобаладзе – мой сын».
Ю.Кобаладзе
―
Ой, спасибо, папа, вылитый папа.
И.Воробьева
―
Почему вылитый-то, если вы родились? Ну, послушайте, уважаемые эксперты…
Ю.Гусман
―
Вырастет из сына сын, если он сыненок.
Ю.Кобаладзе
―
Крошка сын…
Ю.Гусман
―
К отцу пришел. И спросила кроха. Что такое хорошо?
Ю.Кобаладзе
―
А что такое плохо?
Ю.Гусман
―
У меня секретов нет.
Ю.Кобаладзе
―
Ему ответил папа.
Ю.Гусман
―
Нет, слушайте, детишки.
И.Воробьева
―
Так-так-так, спокойно. Сейчас призываю вас к порядку.
Ю.Гусман
―
Если бьет дрянной драчун слабого мальчишку, я такого не хочу даже вставить в книжку.
Ю.Кобаладзе
―
Хорошо.
Ю.Гусман
―
Вдохновленный карапуз побежал, заохал. этот мальчик просто трус. Это очень плохо.
И.Воробьева
―
Это вам из детства. Дети внуки, вот это все.
Ю.Гусман
―
А ты знаешь, я сам удивляюсь, вдруг выплывает из усталой головы. Я спал в Баку каждый день по 2 часа. Больше не получалось. Ну, в 3, в 4 приезжаем, в 6 уходим, в 9 подъем. И я тебе скажу, выплывают расписные разные нрзбр из башки. Я наизусть знаю, кстати, «Что такое хорошо и что такое плохо».
И.Воробьева
―
Слушайте, на самом деле. Вот серьезно, чего вы против? Когда мужчина сдает…
Ю.Гусман
―
А вот, пожалуйста. Вот ладно, легкий вопрос. Чем вклады в банк спермы отличаются от финансового, вклада в финансовый банк?
И.Воробьева
―
Сейчас что-нибудь опять про руки будет. Дайте догадаюсь.
Ю.Кобаладзе
―
У нас серьезнейший кризис, люди.
Ю.Гусман
―
Тем, что они изначально замороженные, и никто их не требует обратно
Ю.Кобаладзе
―
А из размораживают7 Или так пускают замороженными в ход?
Ю.Гусман
―
Ты себе представляешь, какое это будет несчастье? Ты подумай, что может быть…
Ю.Кобаладзе
―
Если замороженные пустить в ход?
Ю.Гусман
―
Ты не врач, к сожалению.
И.Воробьева
―
Так вот, в четвертый раз пытаюсь высказать свою позицию. Уважаемые, ну вот объясните мне, почему вы против такого решения, если мужчина, который идет сдавать сперму, он же понимает, что эта сперма будет использована по назначению. То есть для зачатия ребенка.
Ю.Кобаладзе
―
Но анонимно.
И.Воробьева
―
Ну подождите. Для зачатия ребенка, правильно? Правильно. Соответственно, вы же как-то что, что в этом такого, чтобы дети знали, кто их папа?
Ю.Гусман
―
Что такое, если серьезно, ну что за бред? Это политкорректность, замучает и затрахает тебя. Объясняю, что здесь такого. Человек типа Кобаладзе, такой бык-производитель сдал за жизнь 10 тысяч порций спермы. Заработал дикие бабки. 10 тысяч детей.
И.Воробьева
―
И что, и что делать? Что такого-то, стоп они не требуют алименты, они просто хотят знать, кто их папа.
Ю.Гусман
―
Я не хочу знать, куда убежал сперматозоид.
Ю.Кобаладзе
―
Вот Андрей Дмитриевич сказал, что я его сын. Или наоборот. Он мой сын.
И.Воробьева
―
То есть вы не можете разобраться, кто раньше сдал.
Ю.Гусман
―
Или кто-то из них, вот, что ужасно, биологическая, суррогатная. Андрей Дмитриевич на самом деле оперированный женщина.
Ю.Кобаладзе
―
Я не хотел.
И.Воробьева
―
Он то же самое про Кобаладзе рассказывает. Он говорит, раскрою секрет, как отец.
Ю.Гусман
―
Он сам поднял эту тему. Мы его не трогали. Сиди в Нью-Йорке и ходи по выставкам. И гастролям. Там погода нехорошая.
Ю.Кобаладзе
―
Нехорошая там погода…
Ю.Гусман
―
Вы часто ходите в банк спермы? Нет? Только, чтобы счет пополнить.
Ю.Кобаладзе
―
Вообще ты когда-нибудь бывал в банке? Я никогда. Я сдал, я туда не заходил. Баночку сдавал только.
И.Воробьева
―
Сейчас такие размеры баночки Юрий Георгиевич показал.
Ю.Кобаладзе
―
А какого размера вот эти баночки?
Ю.Гусман
―
Метр на четыре.
Ю.Кобаладзе
―
А потом ложечкой достается.
Ю.Гусман
―
Помнишь, до этого была прекрасная старая шутка, я вам рассказывал много лет назад, тебе же и любимой Ирочке, она еще дитя была. Что приехал зоотехник осеменять коров. В деревню. Закончил работу, собирается уезжать они окружили машину и одна корова, хлопая глазами, говорит: « А поцеловать на прощание?»
Ю.Кобаладзе
―
Корова сказала?
Ю.Гусман
―
Корова сказала.
И.Воробьева
―
Это да, это известная история, действительно. Так, ладно, что наши слушатели? Ну, вот Руприхт пишет, что все-таки слышал историю, когда с мужчин алименты стряс нашедшийся результат ручной работы.
Ю.Гусман
―
Послушай…
Ю.Кобаладзе
―
Опасность великая.
Ю.Гусман
―
Нет, я просто призываю к тому, что мы единодушно все по всей державе, с ее окраинами, с ее занятыми территориями проголосовали все дружно вот за то, что не правильно раскрывать. Ни детишкам, ни взрослишкам. Теряется весь смысл. Тогда кровь будут раскрывать, и ты вообще будешь, как кровавый Аллах.
И.Воробьева
―
Ну послушайте, ну чего вы защищаете мужчин. Ничего от них не требуют. просто узнать, кто папа. Дети не знают, кто их отец. А что хорошего?
Ю.Гусман
―
Ира, а что хорошего, представь себе, кудрявый Венедиктов, а ты - Ира Венедиктова, хорошо?
И.Воробьева
―
Что хорошо? Я знаю, кто мой папа.
Ю.Гусман
―
Откуда? Была история….
И.Воробьева
―
Что значит откуда?
Ю.Гусман
―
Твой папа был в командировке, и теперь…
И.Воробьева
―
Прекратите немедленно вообще вот эту всю историю.
Ю.Гусман
―
Давайте у Фельгенгауэр спросим что-нибудь.
И.Воробьева
―
Да. Спросим у Тани, кто мой папа. Отличная история. Вообще.
Ю.Гусман
―
Папа твой – ангел. Но представь себе модель. Просто модель.
И.Воробьева
―
Модель, что я не знаю, кто мой папа? Я бы всеми силами стала узнавать, кто мой папа. Это у многих людей начинается прямо целый сдвиг на эту тему.
Ю.Гусман
―
Это тайны, секреты. Вот, например. У Бунтмана в редакции работает один человек.
Ю.Кобаладзе
―
И все маленькие Бунтманы. И завтра они пойдут к папе и скажут - ты мой папа. Как ты относишься, Тань, к банку спермы?
Т.Фельгенгауэр
―
Никаким образом к нему пока не отношусь.
Ю.Гусман
―
Ой-ой, не отношусь.
И.Воробьева
―
Послушайте. А между тем, Виталий из Казани пишет: «Господин Кобаладзе, ну усыновите меня, ну усыновите. Пожалуйста!».
Ю.Кобаладзе
―
Вот, началось. Теперь какой-то привязался.
Ю.Гусман
―
Чудовищная история.
Ю.Кобаладзе
―
Не надо никого слушать. Не хочу я знать.
Ю.Гусман
―
За гроши, которые платят 600 евро, которые ты получил…
Ю.Кобаладзе
―
Я подарил человеку жизнь, теперь он будет у меня высасывать…
Ю.Гусман
―
Шантажировать.
И.Воробьева
―
Почему шантажировать, да ну вас, какие-то не романтики, честное слово. Очень романтичная история. Найти, кто твой папа.
Ю.Гусман
―
Вот правильно, историю я тебе расскажу, которая прямо про Кобаладзе.
Ю.Кобаладзе
―
Про корову?
Ю.Гусман
―
Про Кобаладзе. Вбегает взволнованная женщина к главврачу клиники искусственного оплодотворения и кричит: «Я хотела зачать девственницей! Я пришла на эту процедуру, мне что-то дал…»
Ю.Кобаладзе
―
Девственности я лишилась, но не зачла.
Ю.Гусман
―
Практически так. Я, говорит, получила какую-то таблетку, он мне дал, а он меня взял грубо потом и все. Просто без всякой медицины. А врач говорит: «Понимаете, у нас сложное импортное оборудование, и иногда приходится использовать метод народной медицины»
Ю.Кобаладзе
―
А что это значит он меня - …
Ю.Гусман
―
Ну я же не могу в эфире говорить то, что ты подумал.
Ю.Кобаладзе
―
Ну что это такое, я не могу больше.
И.Воробьева
―
Значит, ну, я думаю, что черту под нашим спором…
Ю.Гусман
―
А кстати, эту историю не я придумал, про этот кейс. Я что, просил?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, мы не просили, между прочим.
И.Воробьева
―
А что только по вашему запросу что ли?
Ю.Кобаладзе
―
А как же?
И.Воробьева
―
Послушайте, Максим, я считаю, подводит некую черту. Под нашим, так называемым, спором. И говорит: « Это, как тайна фокуса. Раскрывать нельзя, иначе исчезает магия».
Ю.Гусман
―
Браво!
И.Воробьева
―
Прекрасно, Максим, да.
Ю.Кобаладзе
―
Усыновляю.
И.Воробьева
―
Поэтому я предлагаю не голосовать, потому что эксперты согласны, а Максим просто наши все споры и прекратил.
Ю.Кобаладзе
―
Наверняка, вот Андрей Дмитриевич нет, а он мой сын.
И.Воробьева
―
Все, договорились, тогда следующий кейс слушаем, Евгений Бунтман нам сейчас рассказывает о деле под названием «Очередь»
Е.Бунтман
―
Верховный суд Германии разрешил детям любого возраста узнавать имена своих отцов, если те были донорами спермы. До сих пор в Германии действовал закон, по которому дети могли узнать имена доноров только по достижении 16-летнего возраста. Но в суд обратились вде сестры, 12 ип 17 лет, которые родились от донора спермы. В итоге суд постановил, что ребенок, желающий иметь подобную информацию, может получить ее в любом возрасте, сообщает Право Ру. Суд также постановил, что если же ребенок слишком мал, чтобы добиваться соблюдения своих прав, то за него это могут сделать родители. Однако им придется доказать, что желание исходит именно от ребенка. Права ребенка, указывается в постановлении, в этом вопросе "имеют больший вес", чем желание донора сохранить анонимность.
И.Воробьева
―
Что скажете, Юрий Георгиевич? Мне кажется, вы – эксперт.
Ю.Кобаладзе
―
Я, как бывший работник торговых сетей, крупный эксперт, я вам скажу. Что везде одно и то же. Во всем виновата торговая сеть. Продуктов нет, украл кто - торговцы. Очереди стоят – виноваты торговцы. Тетка там украла, ну, не будем об этом, ну она украла или нет? При чем торговые сети? Почему во всем виноват… Самодуров, Я хочу спросить у Николая Самодурова, при чем торговые сети?
Ю.Гусман
―
Только ты не настаивай, он двинет тебе в рыло, он двухметровый, огромный, накаченный. Я лично обалдеваю от того, что на сайте под названием «Очереь» была история про торт с гейской тематикой.
Ю.Кобаладзе
―
Это в прошлый раз у нас было.
Ю.Гусман
―
В этот раз было на сайте, да. Я думаю. Что за название «Очереь», честное слово, проверь. Может уже теперь поменяли. Но то, что скажу про «Очереь». Я лично считаю, что во всем…
Ю.Кобаладзе
―
Виновата очередь.
Ю.Гусман
―
Виновата не очередь. А торгаши. Ты меня прости. Потому что если не брали бы прибыль, как тогда торговать. Вы взяли, там, за 500 рублей…
Ю.Кобаладзе
―
И продали за 400.
И.Воробьева
―
Да ладно, за 400.
Ю.Гусман
―
Все! А вы спекулянты.
Ю.Кобаладзе
―
Минуточку, а кто строит магазин, ты мне платишь деньги? А кто нанимает…
Ю.Гусман
―
Народ.
Ю.Кобаладзе
―
Какой народ?
Ю.Гусман
―
Маржа.
Ю.Кобаладзе
―
Какая маржа? Маржа должна быть или нет?
Ю.Гусман
―
Нет.
Ю.Кобаладзе
―
А тогда за счет чего?
Ю.Гусман
―
Я против того, вот в Корее Северной ничего такого нет.
Ю.Кобаладзе
―
Какого нет? Этого не может быть, иначе…
Ю.Гусман
―
Это государственные магазины.
Ю.Кобаладзе
―
Тогда государство должно платить.
Ю.Гусман
―
Мало, небольшой ассортимент товара. Там, один кусок колбасы, один сорт сыра.
Ю.Кобаладзе
―
Это я с тобой не спорю.
Ю.Гусман
―
Вообще, хлеб есть или нет?
И.Воробьева
―
Как это есть или нет?
Ю.Гусман
―
А не, там, Бородинский, Шмородинский, Боярский…
Ю.Кобаладзе
―
Это я с тобой согласен. Но…
Ю.Гусман
―
Вот как только вы дали выбор и возможность…
Ю.Кобаладзе
―
Кто мы-то?
Ю.Гусман
―
Да вы – торгаши.
Ю.Кобаладзе
―
Это вы - покупатели требуете выбор. Был бы один хлеб, мы были бы счастливы.
Ю.Гусман
―
Знаешь, что один сорт колбасы такой во копченой, один вареной и все.
Ю.Кобаладзе
―
И с жиром.
Ю.Гусман
―
Вареная один сорт. Фруктов один сорт, который растет на соседнем огороде.
Ю..Кобаладзе
―
Я бы пошел дальше, зачем магазины. То есть каждый приходит, получает…
Ю.Гусман
―
Правильно, но так скоро и будет, если так пойдет.
И.Воробьева
―
Игорь из Сызрани сейчас нам рассказывает принципы, по которым работают торговые сети. «Мы построим супермегагипермаркет площадью 100-500 квадратных метров, 1000 касс, работать из них будет только одна»
Ю.Кобалалдзе
―
Залаю вопрос, как зовут?
И.Воробьева
―
Игорь.
Ю.Кобаладзе
―
Игорь. Готов идти работать кассиром?
И.Воробьева
―
А что, так мало идут работать кассирами?
Ю.Кобаладзе
―
Да. Очень мало людей готовых работать кассирами. Гусман, ты готов идти работать охранником в магазин?
Ю.Гусман
―
За зарплату, которую вы-торгаши и спекулянты платите нам-пролетариям, вот Карл Маркс об этом, ты читал Карла Маркса покойного? О прибавочной стоимости. Ты вообще марксизм и ленинизм помнишь? Никто не помнит?
Ю.Кобаладзе
―
Я не то, что помню, я убежденный марксист и ленинец.
И.Воробьева
―
Ух.
Ю.Гусман
―
Пойми. Белый человек ест сахар белый, а черный?
И.Воробьева
―
Тростниковый.
Ю.Кобаладзе
―
Вот если ты Маркса так хорошо знаешь. Вот есть предприятие, выпускает масло сливочное. Стоимость оплаты труда не изменилась.
Ю.Гусман
―
А почему она должна меняться?
Ю.Кобаладзе
―
Ну вот я тебе задачу задаю. Предприятие работает на том же оборудовании, все то же самое. А цена упала продукта. В чем причина? Этот вопрос мне задали на экзамене по политэкономике. Я не смог ответить, не догадался. А вот ты догадайся. Почему стоимость товара стала ниже?
Ю.Гусман
―
Потому что в нашей стране снижались цены…
Ю.Кобаладзе
―
«Потому что у нас каждый молод сейчас, наша юность прекрасна…»
И.Воробьева
―
А там просто рядом построили еще один завод что ли?
Ю.Кобаладзе
―
Потому что сырье стало дешевле.
Ю.Гусман
―
Ай-ай, а не потому, в нашей стране цены снижались всегда. Сейчас снижают цены?
И.Воробьева
―
Да, на водку. Снижают на водку.
Ю.Гусман
―
У нас снижались цены и каналы у нас были.
Ю.Кобаладзе
―
Каналы какие?
Ю.Гусман
―
Беломоро-Балтийские Прекрасный канал.
И.Воробьева
―
А сейчас сплошные алобяно-… какие-то там тоннели.
Ю.Гусман
―
Как сказал Черчилль в разговоре с Рузвельтом, что Сталин взял Россию с сохой, а отдал ее…
Ю.Кобаладзе
―
А оставил с ядерной бомбой.
Ю.Гусман
―
А не с блохой. А сейчас нету каналов.
И.Воробьева
―
На какой-то мы с вами не торжественной и не веселой ноте заканчиваем программу «Кейс», у нас остается буквально до конца программы 5 минут..
Ю.Кобаладзе
―
Про Беломор давай споем.
Ю.Гусман
―
Я помню порт, где шум парахода угрюмый, как шли мы по трапу на борт, спускались в трюмы.
И.Воробьева
―
Прекрасно совершенно. И на этой высокой ноте мы заканчиваем программу «Кейс», до встречи, все, все, все!