Влюбленный в макбук. Тюрьма всем возрастам покорна. Политический мусор - Алексей Осин, Алексей Нарышкин - Кейс - 2014-05-08
И.ВОРОБЬЁВА: 22 часа и 9 минут в столице. Всем здравствуйте, добрый вечер. У микрофона – Ирина Воробьёва. Это прекрасная, замечательная, лучшая программа «Кейс» и прекрасные эксперты Алексей Осин, Алексей Нарышкин, два Алексея. Прекрасно. Здравствуйте. Добрый вечер.
А.ОСИН: Здравствуйте.
А.ОСИН: Салют.
А.ОСИН: Продолжаем.
И.ВОРОБЬЁВА: Кобаладзе, Гусман, вернитесь, пожалуйста. (смеется)
А.ОСИН: Воробьёва!
И.ВОРОБЬЁВА: Эти опаздывают на эфир, слышите меня? Юрий Георгиевич...
А.ОСИН: Мы к тебе больше не придем.
И.ВОРОБЬЁВА: Чего вы врете? Значит, Юрий Георгиевич, Юлий Соломонович, я жалуюсь...
А.ОСИН: Что значит «врете»?
И.ВОРОБЬЁВА: Так...
А.ОСИН: Что значит «врете»? Не придем и всё.
И.ВОРОБЬЁВА: Вы всё врете. Вы, Лёша, вообще всё время врете.
А.ОСИН: Вот, не приду больше к тебе.
И.ВОРОБЬЁВА: Конечно!
А.НАРЫШКИН: Настоящие рабы «Эха Москвы», вот, они только пришли 8 мая сюда вечером.
И.ВОРОБЬЁВА: Подождите. Дайте мне пожаловаться.
А.ОСИН: Эти шашлыки жарят, уважаемые, ты понимаешь? Им хорошо.
И.ВОРОБЬЁВА: О! 8 мая?
А.ОСИН: А мы, вот, без праздников.
А.НАРЫШКИН: А Лёша мне сейчас, Лёша мне в лифт-холле рассказал, что он тоже жарил прям сегодня весь день.
А.ОСИН: Чего я жарил? Кого я жарил?
А.НАРЫШКИН: Шашлыки, котлеты, не знаю.
А.ОСИН: Ничего я не жарил.
И.ВОРОБЬЁВА: Ой, ужас. Слушайте, я, все-таки, хочу...
А.НАРЫШКИН: Я хотел пошутить. Всё, видишь, ничего не получилось.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, я хочу пожаловаться. Вы мне не даете пожаловаться. Дайте мне пожаловаться немедленно. Я хочу поныть! Юрий Георгиевич, Юлий Соломонович, они опоздали на эфир, вы представляете?
А.НАРЫШКИН: А еще, может, Венедиктов здесь – можно пожаловаться прямо напрямую.
И.ВОРОБЬЁВА: Венедиктов где-то всегда на службе.
А.ОСИН: Кто опоздал? Вот, сидим здесь как прибитые вообще гвоздями.
И.ВОРОБЬЁВА: Вот и сидите как прибитые. Для наших слушателей напоминаю...
А.ОСИН: А твои эти вообще не пришли.
А.НАРЫШКИН: Кто «эти»?
И.ВОРОБЬЁВА: Они...
А.ОСИН: Ага, ага?
И.ВОРОБЬЁВА: В командировке.
А.ОСИН: Да-да, я понимаю.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, да. Дмитрий спрашивает «Традицию «Кейса» продолжаем?» Конечно, продолжаем, Дмитрий.
А.НАРЫШКИН: Традиция? Чего? Кто?
И.ВОРОБЬЁВА: Традиция. Алексей, внимательней, пожалуйста, Алёша.
А.НАРЫШКИН: Алёшенька, сынок.
И.ВОРОБЬЁВА: +7 985 970-45-45 – телефон для ваших SMS-сообщений. И смотрите видеотрансляцию на сайте, которую показывает Сетевизор. И мы сейчас с двумя Лешами начнем рассматривать наши кейсы.
Итак, Тоня Самсонова сейчас нам расскажет о деле, которое называется «Политический мусор».
ПОЛИТИЧЕСКИЙ МУСОР
А.САМСОНОВА: Мишель Байрн заплатит 120 фунтов штрафа за то, что порвала листовку кандидата от либерал-демократической партии Герри Шеридана, когда он пытался убедить ее проголосовать за него на местных выборах.
Байрн открыла дверь дома, когда услышала звонок в дверь, Шеридан передал ей листовку и начал убеждать прийти 22 мая на избирательный участок и проголосовать за него.
По словам кандидата, Байрн начала кричать, что ее достали выборы и постоянные звонки в дверь от кандидатов, которые только отвлекают ее от домашних дел. Она взяла его листовку, порвала на мелкие кусочки, кинула на лужайку и закрыла дверь.
Шеридан счел, что Мишель Байрн разбрасывает мусор в общественном месте и должна быть оштрафована. Мишель Байрн заплатила 120 фунтов штрафа, но она будет обжаловать решение в суде. По ее показаниям, обрывки бумаги она выбросила в мусорный бак, стоящий у дома, и только один кусочек политической листовки унесло ветром.
А.ОСИН: Какая партия?
И.ВОРОБЬЁВА: Какая разница, какая партия.
А.ОСИН: Либерально-демократическая?
А.НАРЫШКИН: ЛДПР. Однозначно! Однозначно к ответственности!
И.ВОРОБЬЁВА: У тебя хорошо получается, Лёш. Так? Ну и что? Что скажете?
А.НАРЫШКИН: Помолчим. Можно объявить номер смсок. Нет?
И.ВОРОБЬЁВА: Вы считаете, что нужно помолчать на это?
А.ОСИН: Нет, я считаю, что лжеца Гарри Шеридана вообще нельзя никуда выбирать.
И.ВОРОБЬЁВА: Почему?
А.ОСИН: Ну, потому что. Потому что она порвала листовку как представителя политической партии, а вовсе даже не хотела разбрасывать мусор. А с ее, в общем, позиций я бы отдал эти злосчастные 120 фунтов... Сколько это получается? И пришла бы еще раз и бросила ему в рожу этот...
И.ВОРОБЬЁВА: 120 фунтов?
А.ОСИН: Да не 120 фунтов, а еще одну листовку, а, может быть, и несколько.
И.ВОРОБЬЁВА: И еще бы заплатила.
А.НАРЫШКИН: Лёша Осин сегодня очень позитивен. «В рожу».
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, я бы сказала, конструктивен скорее.
А.ОСИН: Нет, ну а что это такое?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну а что такое-то? Ну, человек старался, печатал листовки. Пришел. Хотел как-то вот...
А.ОСИН: Да достал он своей либерально-демократической партией уже, всё.
И.ВОРОБЬЁВА: Подожди. А если бы это была партия власти, то всё нормально?
А.ОСИН: Достала бы и партия власти. Тем более достала бы. Эти еще хоть ничего не сделали гадкого. А партия власти, наверняка, что-то...
А.НАРЫШКИН: Не, ну, люди, которые, в принципе, заходят, например, к тебе в подъезд и что-то там наклеивают или, не дай бог, уже прямо тебе в двери впихивают какие-то бумажки, это, на самом деле, бесит. И не важно, Шеридан ты или какой-то там гастарбайтер, который там за сколько-то денег...
А.ОСИН: Да, он должен был сказать «Извините, разрешите мне передать мою листовку вам».
А.НАРЫШКИН: На эмоциях. Суд должен был учесть, что она... У нее, возможно, был сложный день.
И.ВОРОБЬЁВА: Я прямо в удивлении. Вы что вообще? Вы вообще что?
А.ОСИН: Что мы вообще? А ее за что осудили, Ир?
А.НАРЫШКИН: Нет, обычно к тебе когда приходит Жириновский и дает свою листовку, ты говоришь «Владимир Вольфович, спасибо» и складываешь в такую большую-большую стопочку.
И.ВОРОБЬЁВА: Ты знаешь, я, по крайней мере, ничего не разрываю, не бросаю в лицо человеку, потому что это неуважение.
А.ОСИН: Ну, там в лицо-то и не было, на самом деле. Там было сказано...
И.ВОРОБЬЁВА: Но смотрите, вы пропустили одну важную вещь. Шеридан счел, что Мишель Байрн разбрасывает мусор в общественном месте. Значит, он считает свои листовки мусором?
А.ОСИН: Нет, он считает порванные листовки мусором. Но он подменяет понятия. Она разорвала его агитационный листок. Она не мусор разбрасывала.
А.НАРЫШКИН: Госпожа Байрн была очень зла, негодовала, превратилась в шредер и... Нет, всё нормально. Понимаешь, если бы ее судили за то, что она именно как-то надругалась над его образом, над его физиономией на листовке, это одно. Но тут, мне кажется, тут всё правильно сделала. Мусорить плохо. И не важно, это твоя листовка...
И.ВОРОБЬЁВА: То есть суд, все-таки, правильно сделал?
А.НАРЫШКИН: Конечно, конечно.
А.ОСИН: Конечно, неправильно, потому что он соврал.
А.НАРЫШКИН: Кто соврал?
И.ВОРОБЬЁВА: Кто соврал?
А.ОСИН: Ну, где свидетельские показания? Ну, кто? Этот Шеридан.
И.ВОРОБЬЁВА: Почему? В чем он соврал?
А.ОСИН: Человек с фамилией спиртного напитка.
И.ВОРОБЬЁВА: А почему он соврал-то, объясни мне?
А.ОСИН: Ну, потому что...
А.НАРЫШКИН: Потому что Лёша так сказал.
А.ОСИН: Потому что она не мусорила, она выразила свое отношение к его политической программе. А за это он ее привлечь никак не может, и поэтому обозленный на то, что она выразила свое отношение к его политической программе, с ее точки зрения никудышной, он прицепился, докопался как до столба до того, что она там что-то такое намусорила...
А.НАРЫШКИН: Слушай, ну это... Лёш, это то же самое, что, вот, прийти к Белому дому у нас, нагадить и говорить, что это мой протест. Вот, прийти, снять штаны...
И.ВОРОБЬЁВА: Ужас какой.
А.ОСИН: Ну, у нас один человек, извиняюсь, прибил себя гвоздями к Красной площади за одно место.
А.НАРЫШКИН: За какое?
А.ОСИН: Ну, я не буду тут в эфире говорить.
И.ВОРОБЬЁВА: Все мы знаем, за какое, Лёша. Ну...
А.ОСИН: Я даже забыл его фамилию, но его это место останется в веках.
И.ВОРОБЬЁВА: На Красной площади.
А.НАРЫШКИН: Красная площадь или как?...
А.ОСИН: Нет, его место.
А.НАРЫШКИН: Давайте не будем на эту тему ниже пояса.
И.ВОРОБЬЁВА: Лёша, тот который Осин, ну, смотри. Она бумажки порвала? Порвала, было дело. На лужайку кинула? Кинула. Было дело. И закрыла дверь. То есть не пошла убирать потом, а закрыла дверь.
А.ОСИН: Нет. Нет, а мы не знаем. Это он так сказал. И почему-то поверили ему. Были свидетели? Это вот я не знаю здесь, к чему он докопался. Она говорит, что она обрывки бумаги выбросила в мусорный бак, стоящий у дома, и только один клочок бумаги с надписью из трех букв...
И.ВОРОБЬЁВА: Так?
А.ОСИН: Оставшийся от фамилии «Шеридан» или других слов, вот это всё унесло ветром. Кому верить? Почему я должен верить этому Шеридану? Я вообще политикам не верю никаким.
А.НАРЫШКИН: По-моему, Шеридан – придурок, потому что надо... Ну, вообще...
А.ОСИН: А вот Нарышкин меняет показания каждую минуту.
А.НАРЫШКИН: Нет, почему? Я говорю... Почему я меняю показания? Я, с одной стороны, говорю, что справедливо решение суда, а, с другой стороны, я говорю, что вот этот Шеридан – он странный. У него избирательная кампания идет. На хрена, извините, зачем ему идти в суд судиться? Это же против его репутации. Скоро выборы, а он занимается какой-то ерундой и судится с бедной неуравновешенной Мишель Байрн.
А.ОСИН: А вот это другой вопрос. Это мы по итогам выборов сделаем вывод, там, правильно он сделал, что пошел в суд или нет.
А.НАРЫШКИН: Ну, поскольку нас в эту передачу больше не пригласят, пообещай, что ты будешь следить за этой ситуацией.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет. Нет, друзья мои, нет.
А.ОСИН: Шашлыки кончатся, да, Лех? И мы не придем, слава богу.
А.НАРЫШКИН: Настоящие ведущие вернутся.
А.ОСИН: Да. Монстры, мэтры.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, подождите же. Вот, вы когда в бешенстве рвете какую-то бумажку, ну, бывает же такое, наверняка? Или комкаете ее как-то? Вы чего, хотите сказать, что вы аккуратненько ее положите в мусорку?
А.НАРЫШКИН: Я когда записываю материал на, там, каждый час, я аккуратно рву бумажку.
И.ВОРОБЬЁВА: Но ты же не в бешенстве это делаешь.
А.НАРЫШКИН: А потом кладу в помойку.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, если ты очень зол, ты, вот, что-то...
А.ОСИН: Не, ну как? Ему же тоже говорят «Сделай в 85-й раз материал».
И.ВОРОБЬЁВА: Вот это ты загнул, конечно.
А.ОСИН: «Про то-то, то-то, то-то». Он говорит «Да я не могу больше делать этот материал! Да идите вы все!»
А.НАРЫШКИН: И новостника.
И.ВОРОБЬЁВА: И чего, и, прям, в мусорку аккуратненько? Да ладно!
А.ОСИН: А я знаю персонажей – у нас ручками кидались.
И.ВОРОБЬЁВА: Да что ты говоришь? Не знаю таких.
А.ОСИН: Я тебе на ушко шепну потом.
И.ВОРОБЬЁВА: Как это вообще? Ручками кидаться. Как это вообще возможно?
А.ОСИН: Шепну на ушко потом.
А.НАРЫШКИН: Шептун.
А.ОСИН: Не будем говорить, кто, хотя это был слоненок.
И.ВОРОБЬЁВА: И пальцем показывать тоже не надо.
А.ОСИН: Не-не, пальцем не на кого показывать. В общем, среди нас их нет.
А.НАРЫШКИН: Можно я тоже посмотрю смски?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет. Смски прекрасные. «Алексей прав». Подпись: «Алексей».
А.ОСИН: Замечательно.
И.ВОРОБЬЁВА: В этом эфире это прекрасно.
А.ОСИН: Если особенно это Алексей Алексеевич написал, то я просто, вот, счастлив.
А.НАРЫШКИН: Лучшая похвала. Отлично
И.ВОРОБЬЁВА: Ты знаешь, нет. Судя по номеру телефона, это, на самом деле, не Алексей Алексеевич.
А.ОСИН: А я вот не знаю телефон Венедиктова.
А.НАРЫШКИН: Купил он новый телефон специально для смсок в «Кейс».
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, я могу отличить, примерно представляю себе.
А.ОСИН: Ну, кто приближен к императору... Мы-то как...
А.НАРЫШКИН: Челядь.
А.ОСИН: Так, иногда.
И.ВОРОБЬЁВА: Ой, боже мой!
А.НАРЫШКИН: Осин – скромняжка.
И.ВОРОБЬЁВА: Сколько вот этого пафоса, о боже! У Алексея Осина вдруг...
А.ОСИН: Наоборот, это самоуничижение, а не пафос.
И.ВОРОБЬЁВА: Вдруг вот это вот «Обидели мышку» и дальше вы все знаете.
А.ОСИН: Я там не живу. Вот то, о чем вы имели в виду.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, есть ощущение, что живешь, да.
Но Александр из Тулы тоже прекрасен, поскольку это традиция уже писать, что вы делаете, где вы нас слушаете. Он пишет «Чем я занимаюсь, чем я занимаюсь. Да всё тем же! Ну, в общем, вы знаете». Нет, я, правда, знаю, чем занимается Александр, честное слово
А.ОСИН: Да, может, он рвет бумагу и бросает на лужайку. Нет?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, нет. Знаете, чем занимается Александр из Тулы? Он укладывает спать коз.
А.НАРЫШКИН: А, вот это этот, да? Зоолюбитель.
И.ВОРОБЬЁВА: Да. Это фермер, да. Вот, человек, у которого там козы.
А.ОСИН: Зато у него счастливая почти семейная жизнь.
А.НАРЫШКИН: Зато у него молоко козье каждый день.
И.ВОРОБЬЁВА: Слушайте, так громко завидовать – это надо, конечно, уметь, друзья мои.
А.НАРЫШКИН: Я не люблю козье молоко. Я в детстве попробовал – это отвратительно, пахнет какой-то...
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, коровье тоже пахнет, ну ладно.
А.НАРЫШКИН: Я коровье не пил из-под коровы.
И.ВОРОБЬЁВА: Лёша, ты вообще где вырос?
А.НАРЫШКИН: В пакете пастеризованное.
А.ОСИН: Очень вкусно.
И.ВОРОБЬЁВА: Где ты вырос, Лёша?
А.НАРЫШКИН: В Москве.
А.ОСИН: А он вырос, что ли?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, не знаю. Рос, по крайней мере. Ну, он же посмотри, какой высокий. Нифига себе.
А.ОСИН: Здоровый, да.
А.НАРЫШКИН: Витаминки просто.
И.ВОРОБЬЁВА: Так. «Таких мелочных, - пишет Таня, - вообще в политику пускать нельзя».
А.ОСИН: Вот! Таня!..
И.ВОРОБЬЁВА: «Обидчивый и мстительный».
А.НАРЫШКИН: Мы с Осиным или кто? Кто мелочный?
А.ОСИН: Таня!
И.ВОРОБЬЁВА: Герри Шеридан.
А.ОСИН: Вот они люди, вот они люди, наконец, прорвались сквозь этот асфальт непонимания.
И.ВОРОБЬЁВА: Неплохо. Это прям сейчас было сильно и, знаешь, философски так прям. Павел из Дубны считает, что лучше бы вручили ей листовку в виде чего-то полезного, например, в виде рулона туалетной бумаги со всей их программой. Кстати, это неплохая идея.
А.НАРЫШКИН: И подтираться программой потом отлично.
И.ВОРОБЬЁВА: Вот. Мне кажется, что...
А.НАРЫШКИН: Так заодно же почитают, понимаешь? Это вот надо подумать.
И.ВОРОБЬЁВА: Это политической партии надо взять на заметку, да.
А.ОСИН: Это хорошая мысль, кстати.
А.НАРЫШКИН: Ну, вот, у нас на родине, у нас на родине в России, у нас нашлась бы, конечно, статья для этой женщины, я думаю.
А.ОСИН: Нет, просто тогда бы подтирались до выборов. Обычно подтираются после выборов обещаниями.
А.НАРЫШКИН: Хулиганство и двушечка. Вполне.
А.ОСИН: Не надо, вот, инсинуировать.
А.НАРЫШКИН: Чего? Чего?
А.ОСИН: Алексей, ну, не надо.
А.НАРЫШКИН: Ну, что?
А.ОСИН: Ну, зачем? Зачем?
А.НАРЫШКИН: Хорошо, я помолчу. Пожалуйста, продолжайте.
А.ОСИН: Да говори.
А.НАРЫШКИН: Да нет. Ну что ты, Алексей. Ха!
И.ВОРОБЬЁВА: Мне очень нравятся сообщения, которые присылают наши слушатели периодически.
А.ОСИН: Просто в программе «Кейс» слово «двушечка» уже как-то затерлось, по-моему, нет? Ир?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет-нет. Здесь это слово как раз...
А.НАРЫШКИН: Ну, оно не только в программе «Кейс», оно и в нашей жизни.
И.ВОРОБЬЁВА: Да. Из Москвы сообщение без подписи: «Мои дорогие, я лежу в...» Что? Где человек лежит? Что с ним происходит?
А.ОСИН: А я лягу-прилягу...
И.ВОРОБЬЁВА: Просто, вот, непонятно, что происходит с человеком. Потрясающе.
А.ОСИН: Я на солнышке лежу. И на солнышко гляжу. Всё лежу и лежу, и на солнышко гляжу.
И.ВОРОБЬЁВА: Мне кажется, это прекрасно. Это прекрасно. Итак, давайте еще раз. Значит, Алексей, который Алексей Осин, ты считаешь, что суд не прав?
А.ОСИН: Да, конечно. Он пошел на поводу у грязного политика. И мелкого.
И.ВОРОБЬЁВА: А ты, значит, Лёша, который Нарышкин, считаешь, что суд прав?
А.НАРЫШКИН: Суд прав, конечно. Всё по закону. Ну, может, статья неправильная, но всё правильно. Суд молодец.
А.ОСИН: Земля – наш дом, не надо мусорить.
И.ВОРОБЬЁВА: Хорошо. Тут, в принципе, всё достаточно линейно. Давайте мы сейчас запустим голосование.
А.НАРЫШКИН: Можно я запущу? Мне некуда деть руки?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет. Нет.
А.НАРЫШКИН: Ну, пожалуйста.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет. Нет. Учитесь, Алексей, как-то держать свои руки при себе.
А.НАРЫШКИН: Хорошо. Договорились. Нет проблем.
И.ВОРОБЬЁВА: Учитесь стойкости, смирению, выдержке.
А.НАРЫШКИН: Кротости.
А.ОСИН: И крутости.
А.НАРЫШКИН: Крутости.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, да.
А.ОСИН: И кротости.
И.ВОРОБЬЁВА: Итак, уважаемые радиослушатели и сетезрители, и все-все-все. Если вы считаете, что суд совершенно прав и это решение справедливо, то вам придется подождать, пока я перезагружу голосование, потому что оно не работает. Ну, сейчас это буквально секундочка. Сейчас я его перезагружу и мы будем голосовать.
А.НАРЫШКИН: Есть песня еще? Песни есть?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, песни не надо. Сейчас оно быстро перезагрузится. Я знаю, как у него это бывает. Вот уже всё, уже почти работает. Вот, всё работает.
Итак , уважаемые радиослушатели, если вы считаете, что решение суда совершенно справедливо, то ваш телефон 660-06-64. Если же вы считаете, что решение суда несправедливо, то ваш телефон 660-06-65.
А.ОСИН: Враг будет разбит.
И.ВОРОБЬЁВА: Поехали.
А.ОСИН: Победа будет за нами.
И.ВОРОБЬЁВА: Мое любимое время на часах – 22 часа 22 минуты. Прекрасная совершенно цифра.
А.ОСИН: И было только что 22 секунды.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, да, да.
А.НАРЫШКИН: Это значит, что до конца передачи осталось 38 минут?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, это просто значит, что на часах 22 часа 22 минуты.
А.НАРЫШКИН: И скоро ты вернешься домой, и все мы...
А.ОСИН: (поет) «Домо-о-о-ой».
А.НАРЫШКИН: Я тебе говорю, что Осин жарил сегодня.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, нужно, чтобы Лёша Осин, я считаю, должен выступать здесь в... Ну, как бы, дополнительную должность нужно назначить.
А.ОСИН: Так?
А.НАРЫШКИН: Трубадур?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет. Это онлайн-саундтрек. То есть, вот, мы говорим о чем-то, а Лёша выбирает...
А.НАРЫШКИН: На всех эфирах.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, да.
А.НАРЫШКИН: И на утреннем обходе.
И.ВОРОБЬЁВА: Выбирает какую-то подходящую песню и ее исполняет.
А.ОСИН: В утренний обход мне прямая дорога, я считаю. Вот, еще вот так вот.
И.ВОРОБЬЁВА: В Сетевизоре тоже идет голосование. «Пью кефир, коты бесятся, слушаю «Кейс», - пишет Дмитрий.
Есть у нас слушательница. Я, честно говоря, очень рассчитываю на то, что это правда слушательница. Ее зовут Рената, она из Екатеринбурга, она пишет постоянно. Но обычно она передает привет Юрию Георгиевичу Кобаладзе – это ее любовь.
Но сегодня она передает Алексею. И уточняет, что Алексей Н.
А.НАРЫШКИН: Ой, это не та женщина, которая в прошлый раз мной интересовалась как-то?
И.ВОРОБЬЁВА: Я не помню, честно говоря, кто там тобой...
А.НАРЫШКИН: Надо будет посмотреть расшифровку.
А.ОСИН: А она не Рената Л.?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, почему? Не знаю. Просто Рената написано. Тут прекрасное сообщение. Анна из Перми спрашивает: «Как Осину удается оставаться в форме?» (смеется) Алексей?
А.НАРЫШКИН: Физической, умственной? Какой?
А.ОСИН: Почему я должен ее терять?
И.ВОРОБЬЁВА: Поделитесь с нами, как вам удается оставаться в форме?
А.ОСИН: Постоянными тренировками.
И.ВОРОБЬЁВА: Вот так вот. Каждый день. Каждый день Алексей Осин бегает от начала до конца коридора на «Эхе».
А.ОСИН: Никуда я не бегаю. Не надо, пожалуйста, тут привирать.
И.ВОРОБЬЁВА: Поднимает, знаете ли, столы одной рукой, стулья...
А.НАРЫШКИН: Людей.
И.ВОРОБЬЁВА: ...на которых сидят наши сотрудники. Да, да, да.
А.НАРЫШКИН: Измельчает людей.
А.ОСИН: Ну, то есть я что-то типа Портоса, что ли, я не понимаю, на радио «Эхо Москвы»?
И.ВОРОБЬЁВА: Почему Портоса? Ты просто всегда в форме.
А.ОСИН: А, хорошо.
И.ВОРОБЬЁВА: Итак, голосование закончилось. Нажимаю на красную кнопку «Стоп». И хочу вам сказать, что большая часть, 78, почти 79 в телефонном голосовании и 71% в голосовании Сетевизора говорят о том, что решение суда несправедливое, суд не прав. И Алексей Осин победил.
А.ОСИН: О-ле, о-ле, о-ле, о-ле.
А.НАРЫШКИН: 21% - это потенциальный электорат Владимира Жириновского. Мы же можем так это перевести?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, нет, потому что там...
А.НАРЫШКИН: У нас, кстати, с Лешей Соломиным... Лёша Соломин – привет ему можно передать?
А.ОСИН: Как всегда.
А.НАРЫШКИН: С Соломиным когда мы брали интервью на «Эхе» у Жириновского, тоже провели какое-то голосование, хотели узнать позицию слушателей там относительно предложений Жириновского по Украине. И там получилось, ну, условно 10%. И Владимир Вольфович сразу начал считать «А, ну вы понимаете, что 10% - специфическая аудитория «Эха». Там умножаем на 2, 10 в уме и получается 60% у меня поддержка». У него какие-то вот такие умозаключения.
И.ВОРОБЬЁВА: Клево.
А.ОСИН: Ну, он умеет.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, молодец. Давайте мы перейдем сейчас ко второму кейсу, который для нас сделал Евгений Бунтман.
А.НАРЫШКИН: Я боюсь.
И.ВОРОБЬЁВА: Но прежде, чем мы к нему перейдем, я прочитаю сообщение от Александры: «А я как-то раз с Алексеем Осиным в вагоне метро ехала. Да».
А.ОСИН: Нифига себе.
И.ВОРОБЬЁВА: Теперь давайте послушаем Евгения Бунтмана, который расскажет нам про дело под названием «Влюбленный в макбук».
ВЛЮБЛЕННЫЙ В МАКБУК
Суд штата Флорида отказал американцу в праве жениться на собственном макбуке. Марк Севье относит себя к сексуальным меньшинствам: он без памяти влюблен в свой макбук и находящуюся в его памяти коллекцию порнографии.
В своем иске Севье настаивает на том, что если гомосексуалы имеют право вступать в брак с объектами своего сексуального влечения, то и он может сделать то же самое.
Около года назад Севье уже обращался в суд из-за своих «непростых» отношений с компьютером, напоминает портал Право.Ру. Тогда мужчина подал в суд на компанию Apple, из-за которой, по его словам, у него появилась зависимость от порнографии. Хотя суд отказался рассматривать поданный иск, Севье не собирается останавливаться. В настоящее время он пытается подать в суд штата Юта, где рассматривается коллективных иск о праве на однополые браки.
И.ВОРОБЬЁВА: Как-то голосом Евгений Бунтман слегка изменился.
А.ОСИН: Но голос красивый.
И.ВОРОБЬЁВА: Голос потрясающий. Я подозреваю, что это Ольга Кузнецова, наша с вами коллега. Но да, это вот была Ольга Кузнецова, а вовсе даже не Евгений Бунтман.
А.ОСИН: Она поймала Евгения Сергеевича в коридоре, притиснула его к стенке, сказала «Женя, дай я прочту. Пожалуйста». Он сказал «Ну, что я могу сделать?»
И.ВОРОБЬЁВА: При этом я подозреваю, что было наоборот совершенно: Евгений Сергеевич позвонил и сказал «Олечка, пожалуйста, озвучь». И Олечка, конечно же, наша прекрасная Олечка озвучила этот странный кейс.
А.ОСИН: Ну а чего тут странного? Всё в тренде.
И.ВОРОБЬЁВА: А вот сейчас, мне кажется, будет про тренд о том, что там вот все офигели совсем и вот совсем ничего святого там и так далее.
А.НАРЫШКИН: Ну, в этой передаче всегда есть кейс про больных людей. Мы же помним, в прошлый раз была история про женщину, которая карабкается на забор и падает, чего-то там отсуживает потом. Вот, больной человек. Что тут обсуждать? Всё. Мы с Алексеем осуждаем.
А.ОСИН: Нет, а я, кстати, выступаю на стороне Марка Севье. Он живет в совершенно определенном обществе, где, вот, собственно, та грань, красная линия и какая-то черта – она пройдена. Там можно жениться на ком угодно – на мужчине, на женщине, на трех мужчинах, на пяти женщинах, на табуретке, на макбуке и так далее.
А.НАРЫШКИН: Ну, Лёша, ну, начинается. Ну, еще скажи, что на зверях там женятся.
А.ОСИН: Нет, просто если...
А.НАРЫШКИН: Скотоложство и все дела. Ну, причем здесь? Когда женятся однополые браки, в чем смысл этого института? В том, что просто у твоей пары будут определенные гарантии. Это не значит, что государство одобряет вот этот союз.
А.ОСИН: Нет, государство одобряет этот союз. Значит, если я женюсь на мужчине...
А.НАРЫШКИН: Государство готово предоставлять этим парам равные права.
И.ВОРОБЬЁВА: Не-не-не, Лёшечка, ты здесь в России не женишься на мужчине.
А.ОСИН: Ты мне говоришь?
И.ВОРОБЬЁВА: Да.
А.ОСИН: Нет, слава богу.
И.ВОРОБЬЁВА: Да. Если я женюсь на мужчине...
А.ОСИН: Слава богу. Я уже женат на женщине, и этим обстоятельством счастлив. Так вот. Мы берем ситуацию другого общества, где разрешены однополые браки. Значит, люди пришли и сказали... Человек, мужчина или женщина пришел и сказал «Я люблю мужчину», а женщина сказала «Почему вы лишаете меня права на счастье?», правильно? И им сказали «Ну да, вроде как, правильно». Значит, если я люблю мужчину, например, я – мужчина, и могу на этом мужчине жениться, то почему я тогда не могу жениться на собачке? Я люблю собачку, я просто жить без нее не могу.
А.НАРЫШКИН: Но вопрос не в любви, я тебе объясняю. Смысл однополых браков в том, что они...
А.ОСИН: Я хочу этой собачке оставить всё свое состояние из 3 рублей и 75 копеек.
А.НАРЫШКИН: Ну, скажи что-нибудь.
А.ОСИН: Он живет в этом обществе, в котором есть такие законы. И там пробили... Была одна категория людей, которые могли вступать в брак, мужчина и женщина. Значит, в данном случае теперь можно вступать в брак мужчине и мужчине, женщине и женщине, значит, почему нельзя вступать с макбуком в брак, объясните мне?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, вот, Рупрехт пишет, что «По-моему, - пишет он, - в таких отношениях с компом пол-России состоит. Думаю, надо разрешить». Ну, об этом мы поговорим еще, потому что сейчас у нас перерыв на новости, а потом программа «Кейс» продолжится. Алексей Осин, Алексей Нарышкин, Ирина Воробьёва здесь в студии.
НОВОСТИ
И.ВОРОБЬЁВА: 22 часа 33 минуты в столице, продолжается программа «Кейс». Алексей Осин, Алексей Нарышкин, Ирина Воробьёва. Слушайте, здесь люди начали уже соревноваться. Значит, после того, как Александра написала, что она как-то раз с Алексеем Осиным в вагоне метро ехала, Павел из Дубны пишет «Ха, в метро! Я Лешу Осина видел прямо у вас на «Эхе», когда призы забирал».
А.НАРЫШКИН: Повезло.
А.ОСИН: Ну, это как раз естественно. А, вот, в метро...
И.ВОРОБЬЁВА: Что такое? А что в метро?
А.ОСИН: По-моему, гораздо сложнее встретить, чем на работе меня в метро. Метро большое, «Эхо» маленькое.
А.НАРЫШКИН: А меня никто не встречал нигде. Мне обидно.
И.ВОРОБЬЁВА: Действительно.
А.ОСИН: Почему? Тебя все встречали, когда приходили за призами.
И.ВОРОБЬЁВА: Он просто не палится, понимаешь?
А.НАРЫШКИН: Я неизвестный.
А.ОСИН: Эрнст?
И.ВОРОБЬЁВА: Ой, ну, вот это вот всё... Ты, Нарышкин, Ганапольский – это теперь вообще связка двух фамилий, которые знают все теперь, знаешь? Поэтому не нужно.
Вот, Альберт пишет нам «Я сейчас недоволен. Не заработал 5 миллионов рублей и жду бухгалтера ЖСК».
А.НАРЫШКИН: Не заработал?
И.ВОРОБЬЁВА: Не заработал. Альберт пишет, что он – член директората и еще риэлтора ждет тоже: он с другого конца Москвы утром приехал, надо долбаную печать поставить, а она у бухгалтера, милой женщины, но она не успевает (в трех местах работает).
А.НАРЫШКИН: Какой трэш. Я ничего не понял.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну...
А.НАРЫШКИН: Долбаная печать, другой конец Москвы.
И.ВОРОБЬЁВА: Ты не понимаешь. У человека проблема. У него должна была состояться сделка, а какая-то печать, печатюлечка это всё помешала и смешала.
А.НАРЫШКИН: К макбуку, может быть, вернемся, нет?
И.ВОРОБЬЁВА: Да, Рупрехт пишет: «Я считаю, - пишет он, - жениться можно на ком угодно и на чем угодно. На ноуте, на газовой колонке, на мармеладке с малиновым вкусом. Пусть, раз нравится».
А.НАРЫШКИН: Ну, это шутка. Это же шутка.
И.ВОРОБЬЁВА: Почему?
А.ОСИН: Нет.
А.НАРЫШКИН: Ну как нет?
А.ОСИН: Ну так.
А.НАРЫШКИН: Вот, хорошо, ты нам рассказал, что ты женат. Вот, зачем ты женат?
А.ОСИН: Нет, я живу в другом обществе. Я живу в обществе, где другие законы.
А.НАРЫШКИН: Какая разница? Зачем? Зачем ты женат?
А.ОСИН: Тут написано. Смотри...
А.НАРЫШКИН: Лёша, зачем ты женат?
А.ОСИН: Штат Флорида. А?
А.НАРЫШКИН: (смеется) Что ж такое? Игнорирует меня. Зачем ты женат?
А.ОСИН: Что значит «зачем»?
А.НАРЫШКИН: Ну, вот, зачем? С какой целью ты женился?
А.ОСИН: По любви и детей растить.
А.НАРЫШКИН: Для чего жениться вот этому человеку? По любви детей растить?
А.ОСИН: Кому? На макбуке-то? В этом обществе...
А.НАРЫШКИН: Марку Севье.
А.ОСИН: Марку Севье в этом обществе можно жениться на ком угодно. Если можно жениться на мужчине, почему нельзя на макбуке, на собачке, на слонике, на ком угодно? Дальше уже макбук только.
А.НАРЫШКИН: Ты мог бы тогда охарактеризовать это общество?
А.ОСИН: Ну, я уже давно его охарактеризовал. Меня тут...
И.ВОРОБЬЁВА: Да. «У вас техника барахлит – звук пропадает» - пишут нам из Москвы. А помните, я читала вам сообщение из Москвы, написано было «Мои дорогие, я лежу в»? Тут продолжение есть. Я думаю, это сообщение до нас дойдет с трех дублей, потому что человек пишет «Мои дорогие, я лежу в ЦКБ РАН. Сегодня сделал...» А дальше сообщение опять пропадает.
А.ОСИН: Здоровья вам, могу сказать. Я думаю, вы в джакузи лежите из шампанского и у вас с левого бока блондинка, а с правого – брюнетка, столь же одетые как и вы. Вот, я вот, честно говоря, подумал об этом. А вы, к сожалению...
А.НАРЫШКИН: Ну, мне кажется, в ЦКБ есть такая услуга. Вполне.
А.ОСИН: Ну, не знаю. Вот, про ЦКБ не знаю.
И.ВОРОБЬЁВА: А Дмитрий из Екатеринбурга спрашивает «А каким спортом занимается Алексей Осин?»
А.ОСИН: Я разными видами спорта. Волейбол.
А.НАРЫШКИН: Ну что всё про Осина-то, а?
А.ОСИН: Хоккей...
А.НАРЫШКИН: Может, я тоже спортом занимаюсь. Осин, хватит, всё, не говори.
А.ОСИН: Хорошо, молчу.
А.НАРЫШКИН: Давайте мне вопросы. +7 985 970-45-45.
А.ОСИН: Ты отказался участвовать в Спартакиаде, Медиаспартактиаде!
И.ВОРОБЬЁВА: Да ты что! Правда?
А.ОСИН: Мы тебя звали играть в волейбол!
А.НАРЫШКИН: Кто меня звал! Да, конечно!
А.ОСИН: Звали 10 раз.
А.НАРЫШКИН: Да. 130.
А.ОСИН: Вон, значит, ходит Лёша Дыховичный, говорит «Когда будет? Давайте скорее играть». А ты вообще... Тебе 100 раз говорили, ты отказался. Вернее так: «Ну ладно. Может быть потом». Что, умолять тебя, что ли, на коленях? Поэтому ты ничем не занимаешься и не обижайся.
А.НАРЫШКИН: И вообще вали на свой Запад.
А.ОСИН: Я?
А.НАРЫШКИН: Я.
А.ОСИН: А, ты? Нет, я-то причем? Это я не говорил.
А.НАРЫШКИН: Ну, просто чтобы точку поставить.
А.ОСИН: Ну ладно, ну, не надо мне ярлыки клеить, пожалуйста.
А.НАРЫШКИН: Хватит паясничать.
И.ВОРОБЬЁВА: Слушайте, а Игорь из Питера пишет «Всё это фигня. Я живую Журавлёву видел». Вот так вот.
А.НАРЫШКИН: Вау, круто!
И.ВОРОБЬЁВА: Между прочим, Игорь из Саратова прекрасно совершенно подводит, ну, делает некий вывод. Прекрасный, правда. «Будь я судьей, разрешил бы жениться, потому что если этот вот чувак прольет кофе на клавиатуру, в тюрьму за садизм. Разобьет ноутбук – убийца. Всё, вперед. Я бы разрешил жениться».
А.НАРЫШКИН: Повредит разъем...
И.ВОРОБЬЁВА: Ну а что? Всё, да.
А.ОСИН: Да, еще не продашь. Людьми нельзя торговать. И не выбросишь. Да. Я, кстати, согласен. Если они сошли с ума, пусть сходят дальше, в штате Флорида и других. Кстати, что у нас? Юта до этого была?
А.НАРЫШКИН: Нет, в Юте он собирается судиться. Юта еще не так низка.
А.ОСИН: А обратили вы внимание, вы обратили внимание, что все кейсы – это либо с одной стороны большой лужи, либо с другой?
И.ВОРОБЬЁВА: Чего-чего? А, понятно.
А.ОСИН: Как правило. Понимаешь?
А.НАРЫШКИН: И что?
А.ОСИН: Ну как? 80%. То есть, вот, они судятся по этим дебильным всем поводам, вот эти люди все. А мы должны слушать их, как нам жить. Ну, я пытаюсь разжечь немножечко, чтобы вы не закисали чуть-чуть.
И.ВОРОБЬЁВА: Не, а никто не закисает. Просто Лёша Нарышкин очень просил задавать ему вопросы.
А.НАРЫШКИН: Ну? Поперло?
И.ВОРОБЬЁВА: Если ты сейчас не закроешь ноутбук, то я у тебя его отберу.
А.НАРЫШКИН: Не, я тут просто...
И.ВОРОБЬЁВА: Всё, закрывай.
А.ОСИН: У меня ничего нет. У меня вот только вот эта странная коробочка, больше ничего нет.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, я у Нарышкина пытаюсь отобрать ноутбук.
А.НАРЫШКИН: Нажми кнопку, кстати.
А.ОСИН: Вот эту? А чего, взорвется?
И.ВОРОБЬЁВА: Не надо нажимать на кнопку. Не нервируйте наших референтов.
А.НАРЫШКИН: А ты знаешь хорошо. Ладно.
И.ВОРОБЬЁВА: Я знаю, да. Дмитрий спрашивает «Алексей Нарышкин, а какое у вас хобби?»
А.НАРЫШКИН: Я...
А.ОСИН: Сейчас Нарышкин покраснел, между прочим.
И.ВОРОБЬЁВА: Что, про макбук вспомнил?
А.НАРЫШКИН: Можно ответить уже, да? Я люблю музицировать.
И.ВОРОБЬЁВА: Опа. На чем музицируете?
А.ОСИН: На цимбалах?
А.НАРЫШКИН: На пианине.
А.ОСИН: Елки-моталки.
И.ВОРОБЬЁВА: «На пианине»? М-м-м.
А.ОСИН: То есть, может... Чего-то я как-то не приоделся, как-то без галстука.
И.ВОРОБЬЁВА: Поставить вообще сюда пианину в студию и периодически, знаете, так...
А.НАРЫШКИН: (поет «К Элизе»)
И.ВОРОБЬЁВА: Так. А что еще? Всё?
А.НАРЫШКИН: Воспитание детей.
И.ВОРОБЬЁВА: У тебя двое детей, да?
А.НАРЫШКИН: Двое, да.
И.ВОРОБЬЁВА: Две дочки?
А.НАРЫШКИН: Да-да-да.
И.ВОРОБЬЁВА: У Леши две дочки, да.
А.НАРЫШКИН: Спасибо.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, две дочки.
А.ОСИН: Пожалуйста.
А.НАРЫШКИН: Это все вопросы? Может быть, что-то еще?
И.ВОРОБЬЁВА: Пока да. Но подожди, еще сейчас будут вопросы.
А.ОСИН: Между прочим, у Воробьёвой вообще новая прическа.
И.ВОРОБЬЁВА: Что у Воробьёвой? Да.
А.ОСИН: Каре практически.
И.ВОРОБЬЁВА: Да. Я постриглась, да. Ну, как-то надо же... Ну...
А.ОСИН: Красиво очень. Мне нравится.
И.ВОРОБЬЁВА: Спасибо. Спасибо, Лёшечка, да. Мне очень приятно.
А.НАРЫШКИН: Где ты стриглась?
И.ВОРОБЬЁВА: В парикмахерской. Так...
А.НАРЫШКИН: Лёша, а ты где стрижешься?
А.ОСИН: Я где угодно стригусь. 100 рублей, одна насадка. (все смеются) Что вы ржете-то, я не пойму? У меня просто, вот... Лех, когда я был в твоем возрасте, я стригся по-другому. А так у меня же других просто вариантов нет.
А.НАРЫШКИН: Прости, как ты формулируешь свой заказ? Ты приходишь, говоришь «Мне просто как обычно»?
А.ОСИН: Да, под насадку. И всё.
А.НАРЫШКИН: Хорошо, О’кей. Нет, я просто узнал.
А.ОСИН: Как в военкомате, чего?
А.НАРЫШКИН: Когда-нибудь я буду в твоем возрасте и очевидно...
А.ОСИН: Нет, дай бог, чтобы в моем возрасте у тебя было всё то же самое, что и сейчас.
И.ВОРОБЬЁВА: Так, друзья мои, давайте...
А.ОСИН: Ты будешь по-прежнему так же красив, как и теперь.
А.НАРЫШКИН: О, спасибо.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, да. И мы все на это надеемся, Лёш.
А.ОСИН: Да я ж девушек слушаю, я чего? Я не разбираюсь в мужской красоте. Девушки обмирают по Нарышкину.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну вот Рената из Екатеринбурга точно.
А.ОСИН: Ну, Рената – ладно. Тут и в корреспондентской хватает.
И.ВОРОБЬЁВА: Да ты что!
А.ОСИН: Да. А то ты думаешь.
И.ВОРОБЬЁВА: Давно я не работала в корреспондентской и ничего не знаю.
А.НАРЫШКИН: Я тоже ничего не знаю.
И.ВОРОБЬЁВА: Ты просто предпочитаешь не замечать.
А.ОСИН: Ну, ты слепой, да.
А.НАРЫШКИН: Спасибо, что не тупой, Лёш.
И.ВОРОБЬЁВА: Так, давайте на этих прекрасных обменах любезностями начнем голосование по этому кейсу. Вот, сейчас я только заберу вот эту вот бумажечку.
А.НАРЫШКИН: А почему?
И.ВОРОБЬЁВА: Да, я просто хочу спросить у наших слушателей, справедливо ли решение суда? Я напомню, что суд штата Флорида отказал американцу в праве жениться на собственном макбуке. Если вы считаете, что это решение суда совершенно справедливо, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете решение суда несправедливым, 660-06-65.
В Сетевизоре точно так же идет справедливое, самое честное голосование. Так.
А.ОСИН: Если только нарышкинцы не подтасуют.
И.ВОРОБЬЁВА: Значит, смотрите. Юрий пишет...
А.ОСИН: Вброс не осуществят.
И.ВОРОБЬЁВА: Юрий пишет «Стою на коленях перед холодильником. Слушаю «Кейс». Отремонтировал его сегодня, решил помыть». Что ты смеешься? Отремонтировал человек...
А.НАРЫШКИН: Это зачем на коленях стоит? Вылизывает, что ли, его?
И.ВОРОБЬЁВА: Он моет его. Ну, моет он его. Ну, моет внизу, наверное.
А.ОСИН: Жалко, что не перед кем больше.
И.ВОРОБЬЁВА: На коленях стоять?
А.ОСИН: Да.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, с чего ты взял? Да ладно! Человек, который в состоянии отремонтировать холодильник самостоятельно, еще и вымыть его...
А.ОСИН: Так перед ним будут стоять на коленях, я так думаю, да.
И.ВОРОБЬЁВА: Конечно. Вот это вот не надо. Владимир не понял про насадку ничего, но не важно.
А.НАРЫШКИН: Потом, может быть, отдельный блог Алексея Осина.
А.ОСИН: Заходите в парикмахерскую, говорите «Постригите под насадку». И всё. Чего тут понимать-то? И всё. И выйдете красивый до невозможности.
И.ВОРОБЬЁВА: Девушки, только вы так не делайте, пожалуйста.
А.ОСИН: Почему? Шинейд О’Коннор, например, потрясающе смотрелась после исполнения этой прически. Знаете такую певицу?
И.ВОРОБЬЁВА: Не-а.
А.ОСИН: Очень красивая девушка.
А.НАРЫШКИН: Давай спой. Вот эта одна песня у нее есть.
А.ОСИН: Нет, это я не могу. Она очень сложная, я боюсь соврать. «Nothing compares 2U» называется песня.
И.ВОРОБЬЁВА: А, да, слышала.
А.ОСИН: (поет)
И.ВОРОБЬЁВА: Вот сейчас вот сфальшивил.
А.ОСИН: Вот, я понимаю, я поэтому и не стал.
И.ВОРОБЬЁВА: Немножечко. Немножечко сфальшивил. Слушайте, а, вот, из Токио нам пишут, что... «Как обычно слушаю «Кейс», - пишет наш слушатель, - под одеялом, а жена спит рядом и не догадывается». А по теме говорит «Лучше жениться на маке, чем на ПК».
А.НАРЫШКИН: На майке?
И.ВОРОБЬЁВА: На маке.
А.ОСИН: Понимаешь, в чем дело? Вот, человек, который нам из Токио...
А.НАРЫШКИН: Красный мак.
А.ОСИН: Нет, ну, вот, человек из Токио написал. Вообще обычно в это время он женится на Маке.
И.ВОРОБЬЁВА: Так?
А.ОСИН: В остальные дни кроме четверга.
А.НАРЫШКИН: Так это очень тонкая игра слов началась, я не улавливаю.
А.ОСИН: Он пребывает-пребывает в непростых отношениях с макбуком. Жена спит, а он пребывает. А, вот, в четверг вместо этого он делает исключение – он слушает «Кейс».
И.ВОРОБЬЁВА: Всё, я теперь всё вообще поняла. Алексей тоже хвастается, пишет: «А мне, - пишет он, - когда я приз получал...»
А.НАРЫШКИН: Дали по губе.
И.ВОРОБЬЁВА: «...когда я приз получал, оставила автограф Фельгенгауэр».
А.НАРЫШКИН: Он оставил?
И.ВОРОБЬЁВА: Да.
А.НАРЫШКИН: Он оставил Фельгенгауэр?
И.ВОРОБЬЁВА: Да нет. Ему Фельгенгауэр оставила автограф.
А.ОСИН: А, ведь, потом скажут, что он оставил Фельгенгауэр. И это будут писать в желтой прессе.
И.ВОРОБЬЁВА: Ужасно. А Дмитрий пишет «Да что там! Я 2 раза встретил Инессу Землер на «Эхе». Передавайте ей привет», - пишет Дмитрий. Обязательно. Передаем привет. А между тем...
А.ОСИН: Только никто тут Леху Нарышкина не встречал. Что это такое?
А.НАРЫШКИН: Я невзрачный, я со стеной сливаюсь.
И.ВОРОБЬЁВА: Просто не признаются.
А.ОСИН: Быстро пишите.
И.ВОРОБЬЁВА: Слушайте, ну, следует отметить, что в этот раз телефонное голосование и голосование в Сетевизоре кардинально друг от друга отличаются в том смысле, что в телефонном голосовании 52% говорят о том, что решение суда несправедливо вообще. Надо было дать жениться ему на этом маке. Но в Сетевизоре, наоборот, в Сетевизоре, заметьте, это люди, которые сидят за компьютером, скорее всего, или за каким-то другим гаджетом. 68%, то есть большинство говорят, что решение суда справедливо – не надо жениться на макбуке.
Вот такая история. И давайте перейдем к нашему третьему кейсу. И я так подозреваю, что это будет Ольга Кузнецова, которая нам его озвучит. Под названием...
А.ОСИН: А давайте... Давайте забьем.
И.ВОРОБЬЁВА: Что забьем?
А.ОСИН: Вот, если...
А.НАРЫШКИН: Олю Кузнецову?
А.ОСИН: Если это будет Женя Бунтман...
И.ВОРОБЬЁВА: Так?
А.ОСИН: Тогда...
И.ВОРОБЬЁВА: Тогда что?
А.НАРЫШКИН: Тогда мы выйдем из студии.
И.ВОРОБЬЁВА: Тогда Нарышкин поет. А если это будет Оля Кузнецова, тогда Лёша Осин поет. М?
А.НАРЫШКИН: Да, отлично.
И.ВОРОБЬЁВА: Да?
А.НАРЫШКИН: Да.
И.ВОРОБЬЁВА: Договорились. Всё. Слушаем кейс под названием «Тюрьма всем возрастам покорна».
ТЮРЬМА ВСЕМ ВОЗРАСТАМ ПОКОРНА
Верховный суд в штате Калифорния разрешил применять пожизненное заключение к несовершеннолетним. Это касается некоторых видов преступлений, и теперь судьи могут назначать наказание по этим делам от 25 лет до пожизненного срока, сообщает РАПСИ.
Поводом стали два дела. Первый осужденный ограбил магазин, а его сообщник убил полицейского и угнал машину. Был вынесен пожизненный приговор.
Второй случай – 17-летний молодой человек убил жену своего дяди, пытаясь ее изнасиловать. До решения Верховного суда оба молодых человека имели право на условно-досрочное освобождение после 25 лет тюрьмы. Но теперь этого шанса они лишились, как и другие подростки, которые совершат тяжелые преступления. Причем отправиться на пожизненное можно будет и в 14 лет, если речь идет об убийстве, вооруженном грабеже или изнасиловании
И.ВОРОБЬЁВА: Такая вот история.
А.ОСИН: (поет) О, дайте, дайте мне свободу. Я свой позор сумею искупить. Ну, я же проиграл?
И.ВОРОБЬЁВА: Да, ты обещал петь – поешь. Всё, поняла тебя. Прекрасно поешь.
А.НАРЫШКИН: Да уж.
И.ВОРОБЬЁВА: А что по поводу кейса скажете?
А.ОСИН: Ну, я... У нас, пожалуй, впервые за вот это время, которое мы с Лешей, на самом деле, серьезный вопрос.
А.НАРЫШКИН: Вместе.
А.ОСИН: Не стебный вообще никак. Не постебешься. В принципе, я за. Потому что если человек совершает, не важно сколько ему лет, вот такие вещи – грабит, убивает и насилует – значит, и отвечать он должен точно так же, как и все другие люди. Так что я за решение Верховного суда США. А, штата Калифорнии, прошу прощения. Я не думал, что я когда-нибудь произнесу эту фразу, но тем не менее это так.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, на самом деле, я бы была бы против. Ну, они, все-таки, несовершеннолетние.
А.НАРЫШКИН: Ну, у них подвижное сознание.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, слушайте, ребят, в 17 лет сесть на пожизненное? То есть ты прожил 17 лет, и потом всё? Никогда больше ты не выйдешь из тюрьмы? Никогда больше? В 17 лет ты идиот...
А.ОСИН: Ну, ты за 17 лет...
А.НАРЫШКИН: Ну а с другой стороны, ну а в 18 ты уже, получается, можешь сесть на всю жизнь?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, таковы, к сожалению, законы.
А.НАРЫШКИН: А какая разница?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, ну, послушайте...
А.ОСИН: Там другая грань – 14. Просто, видимо, 14-летний человек вряд ли сможет физически кого-то убить и изнасиловать.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, не знаю насчет насилия, но убийство – почему нет?
А.ОСИН: Может, да. Наверное.
И.ВОРОБЬЁВА: Случайное в том числе.
А.ОСИН: Случайное – другой вопрос, мы об этом не говорим. Тут преднамеренное.
И.ВОРОБЬЁВА: Вооруженный грабеж в 14 лет?
А.ОСИН: Преднамеренное убийство в результате грабежа и изнасилования. Преднамеренное.
И.ВОРОБЬЁВА: Слушайте, ну вообще...
А.ОСИН: Я понимаю. Я жесток, я понимаю, да. Но я в этом...
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, ну, правда, это слишком. Но просто в 14, в 15, в 16 лет, ну, люди еще идиоты. Ну, периодически бывают, действительно, дебилами. Ну, в том смысле, что просто возрастными. Ну, возраст такой просто. Вы же все знаете прекрасно, переходный там возраст, многие делают глупости. И из-за того, что ты сделал глупость в 15 или в 17 лет, ты больше никогда не выйдешь из тюрьмы, никогда. Это же ужас! Да ну! Хорош?
А.НАРЫШКИН: Ну, что такое глупость? Глупость убить человека другого?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, да, получить...
А.ОСИН: И изнасиловать.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, подождите, но получить 20 лет тюрьмы, 10 лет тюрьмы там, не знаю, 15 лет тюрьмы. Но, все-таки, он когда-нибудь из тюрьмы выйдет. А здесь он никогда не выйдет.
А.НАРЫШКИН: Ну, тогда можно говорить о том, что вообще пожизненные заключения – это очень прямо аморально: как же так человека на всю жизнь? Тебе 20, у тебя вся жизнь впереди, ты случайно мочканул двух людей и, пожалуйста, либо пожизненное, либо электрический стул.
А.ОСИН: Если случайно, тебе не дадут, Лёш. Если случайно, тебе не дадут. Преднамеренное, обдуманное убийство и еще плюс грабеж там, изнасилование, что-нибудь в этом роде. Нельзя случайно изнасиловать, как-то мне кажется.
А.НАРЫШКИН: Общественная палата США должна обсудить это.
А.ОСИН: Ну, если, я не знаю, уронил кому-нибудь кирпич на голову, конечно, нельзя тебя пожизненно закрывать, это я согласен. Но если ты хладнокровно взял...
А.НАРЫШКИН: А если 10 раз уронил кирпич на голову?
А.ОСИН: Тогда это уже вопрос. Вот тут, конечно, тут я с тобой согласен.
А.НАРЫШКИН: Мы согласны с Лешей.
И.ВОРОБЬЁВА: Вы какие-то жестокие.
А.ОСИН: Ирка у нас, да, она такая, она добрая.
И.ВОРОБЬЁВА: Да. Я очень, да.
А.ОСИН: Особенно она сейчас еще сделала себе каре, она красивая.
И.ВОРОБЬЁВА: Вот, что мне красивая или не красивая?
А.ОСИН: Она чувствует себя позитивно. А на нее смотрят восхищенные взгляды, когда она идет по улице, если она идет по улице. Или открывает дверь автомобиля.
И.ВОРОБЬЁВА: Слушайте, а что я должна делать по улице?
А.ОСИН: Нет, ну, ты подъезжаешь в роскошном лимузине, тебе открывают дверь.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, конечно, да, я в лимузине, Лёша. Конечно, да. Представили себе, помечтали и пошли дальше, да.
А.ОСИН: Поэтому, понимаешь, в чем дело? Вот такая штука.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, ну, правда, слушайте, мне кажется, это страшно и очень-очень жестоко. И так нельзя, конечно. Нет, я прекрасно понимаю, что бывают преступления, которые поражают своей жестокостью, и эти преступления совершают несовершеннолетние там дети, подростки и так далее. Но пожизненное? А почему тогда не электрический стул? Что такое? Почему не смертная казнь в таком случае?
А.ОСИН: Можно я промолчу?
И.ВОРОБЬЁВА: А почему ты промолчишь?
А.НАРЫШКИН: Да, можно уже идти вообще, Алексей. Время. Я тоже собирался уходить.
А.ОСИН: Нет, ну, если вы хотите обсудить тему смертной казни, я готов ее обсуждать. Но только это не тема этого кейса.
А.НАРЫШКИН: А в Калифорнии – может, просто в Калифорнии нет смертной казни.
А.ОСИН: Ну, вот, я... Я сейчас не вспомню. Я извиняюсь, конечно.
А.НАРЫШКИН: Я бы вспомнил с помощью компьютера, но мне запрещено его открывать.
А.ОСИН: Вот, «Зеленая миля» - это в Калифорнии было?
И.ВОРОБЬЁВА: Я не знаю, кстати, где это было. Но это хороший фильм очень, да. Потрясающий.
А.НАРЫШКИН: Поговорим о кинематографе зарубежном. Нет?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, не поговорим. Но мы сейчас чуть-чуть пораньше проголосуем по этому кейсу.
А.НАРЫШКИН: И пораньше уйдем. Моя мечта с прошлой передачи.
И.ВОРОБЬЁВА: Мы не уйдем пораньше, мы будем продолжать обсуждать важные вещи. Просто мы не уйдем пораньше. Но, как бы, понятно, что здесь мы... Ну, я не знаю, я не понимаю, как это обсуждать.
А.ОСИН: Ну как? Это серьезно. Я правильно сказал, что это не стебная тема, абсолютно серьезная. Давайте, значит, раз нам такую тему уважаемый Евгений Бунтман...
А.НАРЫШКИН: Устами Оли Кузнецовой.
А.ОСИН: ...устами Оли Кузнецовой нам представили, значит, мы ее будем обсуждать. Потому что стебаться по этому поводу невозможно.
И.ВОРОБЬЁВА: Невозможно, всё правильно.
А.ОСИН: Невозможно. Значит, будем серьезно говорить.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, вот, из Питера нам пишут «В Средние века отрубили бы голову, никакого условного. Суд прав». Слушайте, ну, если мы будем жить как в Средние века, ну, мы навсегда останемся в Средних веках, честное слово...
А.ОСИН: Ну вот только что... Я вчера читал сообщения, что в Иране то ли запустили законопроект, то ли уже его приняли, что можно жениться на 9-летних девочках.
И.ВОРОБЬЁВА: Вот это ты сейчас зачем нам сказал? Чтобы нам поплохело еще больше?
А.ОСИН: Ну, правильно. Ну, вот, мир – он такой, он разный.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, ну, послушайте... Хорошо, а как насчет судебных ошибок? Вот, произошла ошибка.
А.ОСИН: Ну, их же не убивают?
А.НАРЫШКИН: Произошла ошибка – пожалуйста, у тебя апелляционная инстанция, обжалуй.
А.ОСИН: Посадили, апелляция и выпустили. 5 лет прошло.
И.ВОРОБЬЁВА: Почем 5 лет? Вот, есть же случаи, когда дело пересматривают через 10, через 20, через 40 лет.
А.НАРЫШКИН: Да, и потом выходят на свободу. А.ОСИН: Нет, этот аргумент, Ир, хорош, когда смертная казнь. А когда сидит человек, да, бывают...
И.ВОРОБЬЁВА: То что? Пусть сидит 10 лет, 20 лет?
А.НАРЫШКИН: Да, бывает.
А.ОСИН: Вообще никого не сажать, если судебные ошибки есть?
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, конечно же, сажать, потому что есть же преступления, за них нужно наказывать.
А.ОСИН: Ну вот, они и сидят. Они живые, их можно выпустить в любой момент, когда найдется судебная ошибка.
И.ВОРОБЬЁВА: Потрясающе.
А.ОСИН: Когда вскроется, вернее. А что? А как еще тебе скажу? Вот, их считают виновными. Суд признал этих людей виновными. Потом другой суд сказал, Верховный, я не знаю, апелляционный сказал, что нет, они невиновны. И тогда их выпустили. А как иначе-то? Вот этот суд, какой был, и признал их виновными, и присудил к пожизненному заключению, и они сидят. Потом другой суд признал, что, на самом деле, была ошибка и они невиновны, их выпустили. А какие еще варианты есть?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, варианты – не сажать на пожизненное детей.
А.ОСИН: Нет, подожди. Но если их выпускать, то всё равно, они дети или не дети, и посадили их пожизненно или нет, или на 20 лет. А потом через 10 лет выяснили, что они невиновны и их выпустили, понимаешь?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, вы себе вообще представляете? 14 лет, там, 15 лет – ребенок попадает в тюрьму навсегда.
А.НАРЫШКИН: Ну а что с ним делать?
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, как это? Ну, как «что делать»?
А.НАРЫШКИН: Надо было думать.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, слушайте, наверняка же есть варианты, как с ними работать. Есть психологи, в конце концов. Есть возможность посадить, все-таки, не на пожизненное, а, там, на какой-то срок, который заканчивается. Но нельзя так с детьми, ну, правда. Это же жестоко.
А.ОСИН: Ну, Ир, есть вещи... Вот, мера этих вещей может быть разная. Но есть вещи, которые прощать нельзя, с моей точки зрения. Я понимаю, что, может быть, у меня не много сторонников найдется. Я вообще за возвращение смертной казни, если честно. Вот, лично я.
И.ВОРОБЬЁВА: В нашей судебной системе?
А.ОСИН: В нашей судебной системе. Потому что людей типа Фишера и Чекатило, и Сливко, который детей убивал, мучил, и Фишера, у которого седые находили скелеты с седыми волосами детей, я считаю, что этому человеку нечего делать вообще на этом свете. Вот это мое мнение. Я не понимаю, почему за него заступаются.
И.ВОРОБЬЁВА: Нет, я не собираюсь ни за кого заступаться.
А.ОСИН: Ну вот, это мое мнение.
И.ВОРОБЬЁВА: Но согласись, что у нас судебная система, к сожалению, не приспособлена для того, чтобы выносить такие приговоры. Даже суд присяжных сейчас не в состоянии выносить в нашей стране такие приговоры.
А.НАРЫШКИН: Почему нет? А, вот, если мы вспомним об этом деле, когда десятиклассник расстрелял учителя и полицейского.
И.ВОРОБЬЁВА: И что?
А.НАРЫШКИН: По-моему, ему грозит... Грозит именно пожизненное за двоих человек. И чего? Его надо... Что? Что с ним надо сделать? Просто на 10 лет посадить? Ну как? Ну, он убил. Не важно, что у него там был нервный срыв. Родители давили на него или не давили, но он же убил, всё.
И.ВОРОБЬЁВА: Да.
А.НАРЫШКИН: Изоляция от общества, исправление. Ну, это же для этого нужно?
А.ОСИН: Если мы обсуждаем, понимаешь, меру, с которой должно быть пожизненное, то есть не возраст, а меру, вот, что человек должен совершить. С моей точки зрения, я в данном случае не знаю, вот, изнасилование, убийство... Кстати, полицейского. Это вообще у них считают, как, считаю, везде должно. Угон машины, убийство полицейского, понимаешь? Это у них просто, ну, тяжелее ничего не может быть. Изнасилование и убийство, и так далее. Вот.
И.ВОРОБЬЁВА: Давайте объявим голосование. Тут прислали SMS-сообщения наши слушатели. Уважаемые наши слушатели, как вы считаете, справедливо ли решение суда? Я напомню, что Верховный суд в штате Калифорния разрешил применять пожизненное заключение к несовершеннолетним. Это касается только некоторых видов преступлений. И теперь судьи могут назначить наказание по этим делам от 25 лет до пожизненного срока.
Более того, здесь речь еще идет о том, что ранее вот там вот по случаям некоторым имели право на условно-досрочное освобождение после 25 лет тюрьмы, но теперь этого шанса у них нет, поскольку это тяжкие преступления.
Если вы считаете, что это совершенно справедливо, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что это несправедливо, 660-06-65.
Идет подсчет голосов. И я сейчас прочитаю всё, что вы пишете. Александр из Тулы пишет: «Преднамеренное убийство – это не глупость. В Америке вместо пожизненного могут 150 лет дать». Ну, кстати, да, там же, помните, есть такие приговоры, по которым там 100 лет, 150 лет, потому что они складывают и всё это вот так и получается.
Сергей пишет «Возможность пересмотра через 25 лет у них была, теперь отсутствует. По-моему, это неправильно».
Илья из Екатеринбурга пишет: «Если мы будем оправдывать отморозков из-за возраста, то точно вернемся в средние века только с правом слабого вместо права сильного». Вот так. Рупрехт пишет: «Поймите, заступаются не за него, а за тех, кого расстреляют вместе с ним, но безвинно. Закон-то один для всех». Это вот что касается судебных ошибок.
А.ОСИН: Ну, господа, я вам говорю о тех ситуациях, которые очевидны. То есть там, конечно, надо 7 раз отмерять, один раз отрезать. Вот вам пример Брейвика, пример этого парня, который в Тамбове, по-моему, 6-х или 7-х положил. Пример Фишера, у которого в подвале нашли. В гараже у него был подвал, в котором всё это нашли. То есть тут сомнений нет никаких абсолютно. С Чекатило – да, там непонятно, кто когда и так далее.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, Лёша, мы говорим про детей! Еще раз: мы говорим про подростков.
А.ОСИН: Да, и, как бы, зашла речь вообще о смертной казни.
И.ВОРОБЬЁВА: Да, да.
А.ОСИН: Я извиняюсь, да. Про подростков – ну, это в данном случае поступок не подростка, а упыря какого-то. Если ты упырь и в таком возрасте, ну, отвечай за то, что упырь.
И.ВОРОБЬЁВА: Ну, о’кей. Результаты голосования. Наши слушатели проголосовали. 66% в телефонном голосовании и 78% в голосовании Сетевизора оба раза говорят о том, что наши слушатели считают решение суда абсолютно справедливым. И это, конечно, потрясающе.
А.НАРЫШКИН: Ты в шоке.
А.ОСИН: Честно говоря, я удивлен. Я думал, в меньшинстве останусь.
И.ВОРОБЬЁВА: Я удивлена, потому что, ну, как-то это... Ну, правда, жестоко. Ну, в любом случае, таково решение наших слушателей, оно в программе «Кейс» всегда истина в последней инстанции.
Я благодарю прекрасных экспертов Алексея Осина и Алексея Нарышкина за прекрасный «Кейс». Сейчас у нас будут новости, ну а мы, конечно же, встретимся ровно через неделю в этой же студии в это же время ровно в 22 часа и я опять вам буду говорить, что мое любимое время – это 22 часа 22 минуты. Но сейчас уже почти 23.