Приговор, Наследство, Журналы - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2013-05-30

И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Добрый вечер. В студии Ирина Воробьева. Это программа «Кейс». Мы работаем из непривычной нам студии, транслируемся в сетевизоре. Все те, кто хотят видеть нас – а я уверена, что вас очень много, - включайте сетевизор, смотрите, слушайте. Я с большим удовольствием приветствую моих прекрасных постоянных любимых экспертов – Юрий Кобаладзе, Юлий Гусман. Здравствуйте. Добрый вечер.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте.

Ю. ГУСМАН: Здравствуйте, Ира. Мне положили бумажку почему-то. 31 мая ночью переменная облачность, без осадков.

И. ВОРОБЬЕВА: Это погода. Это не нужно читать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А зачем положили?

И. ВОРОБЬЕВА: Это осталось.

Ю. ГУСМАН: Ребята, давайте убирать за собой.

И. ВОРОБЬЕВА: Погода лежит в этой студии всегда.

Ю. ГУСМАН: У тебя давление 748.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это обычное мое давление – 748 ниже нуля.

Ю. ГУСМАН: Ирочка, поскольку работа здесь у меня зависит от Венедиктова, который на работе не бывает, и от его первого зама, т.е. тебя, а морально ты мой руководитель, я привез тебе подарок.

И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо, что Венедиктов ушел, ему ничего не досталось.

Ю. ГУСМАН: Я привез тебе очередные… Потому что все мои повышения, все мои бонусы, новогодние, 8 марта бонус у меня был…

И. ВОРОБЬЕВА: Перепутали – мне не досталось просто.

Ю. ГУСМАН: Это из Нью-Джерси.

И. ВОРОБЬЕВА: Ой, какая машинка. Вы не передавайте Кобаладзе, он сейчас это стырит.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлий Соломонович, а помнишь, фильм такой был – «По тонкому льду».

Ю. ГУСМАН: Да.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там был Дункель. Ему главный разведчик говорит: «Ваша карта бита, Дункель». Помнишь?

Ю. ГУСМАН: Да.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот ваша карта бита.

Ю. ГУСМАН: В каком смысле?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А я сейчас покажу, Гусман.

И. ВОРОБЬЕВА: Ничего себе!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Более того, я купил это на бульваре Гусмана. Ты знаешь, что у тебя родственник есть в Париже?

И. ВОРОБЬЕВА: Ничего себе!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Черная кошка.

Ю. ГУСМАН: Мои идеи овладевают людьми.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знал, что ты приедешь с большими подарками. Кафе де Пари.

И. ВОРОБЬЕВА: Какая красота.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Эйфелева башня и Собор Святого Павла. Или Петра.

И. ВОРОБЬЕВА: Потрясающе.

Ю. ГУСМАН: Дай пожать тебе руку. Ты сменил 7 мест работы, пока тебе стали платить такую зарплату, что ты можешь ее потратить ни на что.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И пакетик в придачу.

И. ВОРОБЬЕВА: Пакетики мне. Особенно лопающиеся. Спасибо вам большое.

Ю. ГУСМАН: Ваша карта бита, да. Кстати, странный был кейс последний раз. Ты слушал?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я слушаю только себя.

Ю. ГУСМАН: Я же как кейсовед и кейсолог слушаю.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто был?

Ю. ГУСМАН: Даже не хочу говорить.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Орехъ, очевидно.

Ю. ГУСМАН: Орехъ.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И Ганапольский.

И. ВОРОБЬЕВА: Нет.

Ю. ГУСМАН: И Плющев.

И. ВОРОБЬЕВА: Нет, не Плющев был в прошлый раз. Осин.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это очень слабо.

Ю. ГУСМАН: Не в этом дело. Во-первых, на букву О – Осин и Орехъ, и оба с твердым знаком. Во-вторых, что они говорили о тебе…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да ты что? Ира, в глаза!

И. ВОРОБЬЕВА: Я здесь при чем.

Ю. ГУСМАН: Про меня они сказали просто, что это толстый козел. Но то, что они говорили про тебя всю программу, вообще про весь грузинский огромный анклав в Москве. Народ – не скажу, они боятся, чтобы на них не напал Борис Григорьевич.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Борис Григорьевич – это кто?

Ю. ГУСМАН: Иванишвили.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А-а, в этом смысле.

Ю. ГУСМАН: Но то, что они говорили про грузинский анклав, про грузинскую кухню, что сацивими устлана дорога в ад.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сацивою.

Ю. ГУСМАН: Я позвонил в «Газпром-Медиа»…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А как сейчас возможен такой наезд, когда мы боремся за толерантность?

Ю. ГУСМАН: И самое главное – мы должны сохранить какие-то отношения с народами Кавказа. Мне позвонили выдающиеся грузины, я могу назвать тебе 10 выдающихся фамилий – из Большого театра, певцы, они говорят: «Почему? Это невозможно».

И. ВОРОБЬЕВА: А хорошо, что вы рассказали об этом Юрию Георгиевичу после того, как он мне магнитики отдал. А то бы не отдал.

Ю. ГУСМАН: Ира дала им отпор абсолютно. Она плакала, она выгоняла их дважды из студии, Ореха. Осин же здоровый, огромный.

И. ВОРОБЬЕВА: Орехъ просто не пролезал в дверь, он очень высокий.

Ю. ГУСМАН: Мышцы у него слабые. А у Осина еще сильное тело.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Упругое такое.

Ю. ГУСМАН: Упругое, сильное, красивое русское тело. Орехъ такой… то ли белорус, то ли еще кто. А Осин – спортсмен. Я призвал ребят, привел сюда 7 человек.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Крутых ребят.

Ю. ГУСМАН: Мы ждем их сейчас у подъезда. А они ушли.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сегодня они грузина обидели, завтра азербайджанца. Вот такие люди Гарипову и провалили на конкурсе.

И. ВОРОБЬЕВА: Это, конечно, была провокация.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Конечно.

Ю. ГУСМАН: Гнусная провокация. Азербайджанцы доказали, что это всё оттуда идет.

И. ВОРОБЬЕВА: От Ореха с Осиным.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы не будем говорить откуда. Видят сетевители. Они видят откуда.

Ю. ГУСМАН: Хорошее знание иностранного. Сетевители видят. Я предлагаю сегодня отказаться в знак протеста зачитывать кейсы и устроить итальянскую забастовку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я поддерживаю.

И. ВОРОБЬЕВА: В чем это будет выражаться?

Ю. ГУСМАН: Будем молчать. Нам бабки платят – мы сидим.

И. ВОРОБЬЕВА: Платят не за то, что вы сидите, а за то, что вы говорите.

Ю. ГУСМАН: Мы будем говорить, рассказывать смешные истории из жизни отдыхающих, будем обсуждать, как там в Париже. Ты был в Париже? Париж красивый город?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Париж меня на этот раз огорчил. Что-то в Датском королевстве мало парижан. Сейчас там как в Сомали.

Ю. ГУСМАН: Мы с ним не расисты, потому что мы представляем два малых народа.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Черных народа.

Ю. ГУСМАН: Но я тебе скажу, что там с политкорректностью…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень плохо. Или черные, или сам понимаешь кто. Которые однополые.

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, но всё равно это Париж.

Ю. ГУСМАН: Улицы красивые. Теряется лоск.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо почистить немножко. Я помню, Париж был другой.

Ю. ГУСМАН: 50-е годы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А 40-е, даже сразу после войны.

Ю. ГУСМАН: 1938 год, я помню, бульвар Шанз-Элизе, иду я… Вот весело щебечем. Пройдет 5 минут и начнется – в городе Кировограде кто-то кого-то… Это неправильно. Все на станции вашей говорят, никто не поет. Только мы поем. Мы поем, мы танцуем, мы показываем фокусы.

И. ВОРОБЬЕВА: В рамках кейсах.

Ю. ГУСМАН: Ты бы знала, что мне устроили на Брайтон-бич, какая была истерика, что перестали транслировать по RTVi.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто там хохочет в коридоре?

И. ВОРОБЬЕВА: Да вся редакция пришла.

Ю. ГУСМАН: Орехъ прячется там в кустах.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте переходить к кейсам.

Ю. ГУСМАН: Хватит терпеть это всё.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А в этой студии нам даже воды не дадут?

И. ВОРОБЬЕВА: Вам вода нужна? Вы когда-нибудь пили ее?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Конечно.

Ю. ГУСМАН: Ты близко дружишь с нашим другом Онищенко. Обещано «Боржоми»? Где «Боржоми»?

И. ВОРОБЬЕВА: Я видела, кто-то покупал уже.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Где?

И. ВОРОБЬЕВА: А можно водички принести?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Боржоми», пожалуйста.

И. ВОРОБЬЕВА: Водички принесите, не надо «Боржоми».

Ю. ГУСМАН: У Венедиктова наверняка есть «Боржоми».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У него даже в самые тяжелые годы было.

И. ВОРОБЬЕВА: Онищенко к нам приходил. Еще когда не было разрешено, мы Онищенко поили «Боржоми».

Ю. ГУСМАН: Они сидели, киряли «Боржоми».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Когда зелень запретили, Венедиктов лопал петрушку грузинскую.

Ю. ГУСМАН: Лопал, лопал.

И. ВОРОБЬЕВА: Ел запрещенные шпроты и запивал запрещенным вином.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня большая радость. В городе находится выдающийся юрист, известный бард Андрей Дмитриевич Терехов, который очень просит придти к нам в программу. Могу я его пригласить?

Ю. ГУСМАН: Я сейчас улетаю на фестиваль «Кинотавр», без меня «Кинотавр», понимаешь, бессмысленный. Красная дорожка там абсолютно осиротела бы. Я вынужден. Народ просто ждет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я тебя отпускаю. В следующий раз тебя не будет.

Ю. ГУСМАН: Ты хочешь, чтобы я сорвал «Кинотавр»?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Могу я вместо Гусмана позвать Андрея Дмитриевича Терехова?

И. ВОРОБЬЕВА: Вы знаете, где у нас рында висит в редакции?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это что такое?

И. ВОРОБЬЕВА: Колокол. Знаете, где висит?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знаю.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот туда вам.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хорошо. Андрей Дмитриевич, я сделал всё что мог. Я привез Ире большие подарки.

Ю. ГУСМАН: Как только Ира объяснила куда идти…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сник.

Ю. ГУСМАН: Побледнел. И с лица спал нездоровый парижский румянец.

И. ВОРОБЬЕВА: К порядку! Через полминуты будет мое любимое время – 22 часа 22 минуты.

Ю. ГУСМАН: Давайте коротенько, чтобы потом попеть разнообразные песни нардов мира.

И. ВОРОБЬЕВА: Евгений Бунтман расскажет нам о первом кейсе, который называется «Наследство».

Наследство

Австралийского адвоката, не успевшего оформить завещание пожилой женщины, заставят компенсировать ущерб. Юрист из Сиднея Грэм Хоу получил указания от своей 94-летней доверительницы Марии Фишер. Она попросила изменить завещание – а именно увеличить долю своего сына Генри Фишера. Адвокат согласился, но попросил женщину подождать до конца пасхальных каникул, пишет «Право.ру». До возвращения Хоу из отпуска Мария Фишер не дожила. Сын, оставшийся без солидной доли наследства, подал в суд на адвоката. Истец заявил, что Хоу небрежно отнесся к своим обязанностям. В итоге суд встал на сторону наследника и решил, что Генри Фишер имеет право на полную компенсацию денег, которые он не получил из-за оплошности адвоката. А это, между прочим, более восьмисот тысяч долларов. И выплачивать эту сумму должны не другие наследники, а сам адвокат.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё это недопустимо.

Ю. ГУСМАН: Это замечательно. У нас есть справедливый уклон, его называют обвинительным. Я его называю справедливым.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Двушечка.

Ю. ГУСМАН: Когда пришло дело в суд, оно пришло…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И должно завершиться тюрьмой.

Ю. ГУСМАН: Обязательно. Тюрьмой, колонией, каторгой, поселением.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Твое предложение – посадить этого адвоката.

Ю. ГУСМАН: Адвокаты обнаглели. Они получают по полторы тысячи долларов в час, у нас получают.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Относясь халатно к выполнению своих обязанностей.

Ю. ГУСМАН: Он попросил – после Пасхи. Сколько ей было?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: 94 года. Какая пасха? Она на следующий день коньки откинула.

Ю. ГУСМАН: Дай бог, чтобы она жила 200 лет. Но женщина отъехала. И это абсолютно жутко. Ирочка, пойми, это больно. Ты, слава богу, дитя еще, но лет через 85-90…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Позвонишь адвокату – оставьте сыну деньги.

Ю. ГУСМАН: Тебе 115. Ты молодая. Наука идет семимильными шагами вперед. Ты будешь жить долго. 120 лет. Но когда-то отъезд неизбежен. И перед отъездом, когда ты можешь собраться в дорогу на долгие годы, ты говоришь – я хочу оставить Кобаладзе. А Кобаладзе будет 156 лет, он будет свежий, лысый, бодрый.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И адвокат скажет: подождем до понедельника.

Ю. ГУСМАН: Нет, не так. У нас майские праздники, давайте после 10-го. Он приходит после 10-го, а вы оба отъехали. А я остался одинокий.

И. ВОРОБЬЕВА: И Кобаладзе не успел вам всё оставить.

Ю. ГУСМАН: А кому он должен оставлять это? Нас трое.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Главное в этой истории – не отъезжать. Есть что-то из одесского опыта по этому вопросу?

Ю. ГУСМАН: Из адвокатского опыта у меня есть много историй, которые я сам знаю.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Чем ценны твои истории – что ты участник.

Ю. ГУСМАН: Или я участник, или я присутствовал. У меня был товарищ, он джигит, как и я, он пришел к адвокату со мной, он говорит: «Я хочу развестись с женой». – «Пожалуйста. 30 тысяч рублей». – «Сколько? За 15 тысяч мне ее убить обещали». И ушел. Какой смысл нанимать адвоката?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Когда за 15 она отъезжает с топором в голове.

И. ВОРОБЬЕВА: А зачем адвокат при разводе? Имущество делить?

Ю. ГУСМАН: Почему зарегистрировали однополые браки, которые мы с Юрой пока пробить не можем?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В России нам очень тяжело. А ты видел, что сделали с нашими братьями в Грузии, как их табуретками били?

Ю. ГУСМАН: А как это произошло? Они что, не знают про тебя, про других своих старших?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Эти бесноватые священники, они бегали с табуретками и лупили их.

Ю. ГУСМАН: Когда это делает депутат Милонов, это нормально. У него лицо интеллигентное, и похож он, слава богу, не на гея, а на нормального человека.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А это не получается пропаганда сейчас, нет?

И. ВОРОБЬЕВА: Пропаганда чего?

Ю. ГУСМАН: Сионизма. Сионизьма.

И. ВОРОБЬЕВА: Разве что. У нас 16+.

Ю. ГУСМАН: Знаешь, под кроватью занимался сионизьмом. Ты эту историю не слышал?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это со мной случалось. Просто я не знал, что это сионизм.

Ю. ГУСМАН: Потому что в мегрельских горах и степях невозможно было найти, кроме козы.

И. ВОРОБЬЕВА: Спокойно.

Ю. ГУСМАН: Что, слово «коза» нельзя сказать?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас третий кейс по этому вопросу будет, кого брать с собой под одеяло.

Ю. ГУСМАН: Если ты обладаешь хоть минимумом юридических знаний, как мы с Юрием Георгиевичем…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И Андрей Дмитриевич Терехов еще.

Ю. ГУСМАН: Я скажу такую вещь. Вот такая простая история. Я был тоже на этом суде, я там выступал общественным защитником. Судья говорит: «Почему, подсудимый, отказываетесь от последнего слова?» Он говорит: «Ваша честь, всё, что нужно было сказать, сказал мой адвокат. Всё, что не нужно было сказать, сказал прокурор. Вообще, мне нечего говорить». Сел, получил двушечку – и нормально отдыхает, отъехал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не отъехал - двушечку получил. Давай договоримся, отъехал означает только одно, отъехал без возвращения.

И. ВОРОБЬЕВА: Откинулся еще.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Отъехал, но не откинулся. А если отъехал и откинулся…

Ю. ГУСМАН: Коньки отбросил, отбросил копыта.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сыграл в дубчика.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем.

Ю. ГУСМАН: А давайте потанцуем.

И. ВОРОБЬЕВА: Австралийского адвоката, который не успел это сделать, нужно наказать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обязательно.

Ю. ГУСМАН: Обязательно. Сумма небольшая.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: 800 тысяч.

Ю. ГУСМАН: По нынешним временам.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас за лекцию взяли 800 тысяч.

Ю. ГУСМАН: А твоя лекция сколько?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сравнил. У меня, извини, два высших образования.

Ю. ГУСМАН: Сколько ты в МГИМО получаешь?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это нетактичные вопросы.

Ю. ГУСМАН: Я считаю, что 800 тысяч по нынешним временам… Многие бедствуют, завидуют, но люди нашего уровня знаний, мастерства и двумя-тремя высшими образованиями… У тебя два, у меня три высших образования – рыбоводческий факультет Костромы…

И. ВОРОБЬЕВА: Пауза. Уважаемые радиослушатели, если вы считаете справедливым решение суда, который решил заставить австралийского адвоката…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: До кейса не добрались. (ЗАЛИВИСТО СМЕЮТСЯ)

И. ВОРОБЬЕВА: Я уже не успею объявить голосование, сейчас новости. Что вы устроили?! Сейчас будет отбивка, потом две минуты новостей. Мы будем сидеть тихо во время новостей. А потом вернемся в «Кейс» и запустим голосование. Программа «Кейс» продолжится.

НОВОСТИ

И. ВОРОБЬЕВА: Продолжается программа «Кейс». Пока мои два эксперта не могут оторваться от телевизора, где показывают EuroNews и группу Femen, я спокойненько объявлю голосование. Уважаемые радиослушатели, в прошлой получасовке мы пытались обсудить первый кейс, где австралийского адвоката, не успевшего оформить завещание пожилой женщины, суд заставил компенсировать ущерб. Если вы считаете, что это решение суда справедливо, то ваш телефон (495) 660-06-64. Если вы считаете, что это решение суда несправедливо, (495) 660-06-65. Сетезрители уже проголосовали. Ждем сейчас результатов телефонного голосования.

(ГУСМАН И КОБАЛАДЗЕ СМЕЮТСЯ)

И. ВОРОБЬЕВА: Все эти звуки, когда вы видите женское тело, я правильно понимаю?

Ю. ГУСМАН: Как можно работать, когда по EuroNews показывают такое?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сейчас мы же не случайно с Юлием Соломоновичем испугались, когда ворвался в красной майке.

И. ВОРОБЬЕВА: Новостник наш.

Ю. ГУСМАН: Он мог снять.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И оказался бы он девчонкой.

И. ВОРОБЬЕВА: И что бы вы сделали?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В студии идет запись. Нельзя пускать посторонних людей.

И. ВОРОБЬЕВА: Он не посторонний человек, он новостник.

Ю. ГУСМАН: Я не хочу смотреть на сиськи, которые чужие.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Или мужские.

И. ВОРОБЬЕВА: А чего вы в телевизор вперились? Никак не можете глаза оторвать.

Ю. ГУСМАН: А отчего отъехал Кулиев, Нуриев?

И. ВОРОБЬЕВА: Гуриев.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы думали, он честный человек.

Ю. ГУСМАН: Он тоже из «Юкоса»?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, он из группы Femen, оказался девочкой.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот на этом правда стоп.

Ю. ГУСМАН: Он же известный экономист.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот так бывает. Помнишь, во Франции была история? Был мальчик-мальчик, а потом оказался… Про него еще Пикуль писал.

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, хватит. Есть результаты голосования по телефону. Хватит смотреть!

Ю. ГУСМАН: Не показывайте.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте переключим канал. Вы не могли бы уже вернуться в программу? Всё, там уже европейские реформы показывают, сисек не будет.

Ю. ГУСМАН: А если даже Олланд покажет… Молчу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что, Олланд тоже может показать?

И. ВОРОБЬЕВА: Не надо.

Ю. ГУСМАН: Получишь двушечу, Юра, за эти глупости.

И. ВОРОБЬЕВА: Большинство за то, что решение суда справедливо в отношении адвоката, который не успел оформить наследство, 83%.

Ю. ГУСМАН: Ты очень вяло и скучно называешь нашу победу. Почему-то, оставшись с 17%, ты…

И. ВОРОБЬЕВА: Я здесь причем? Я не защищала адвоката.

Ю. ГУСМАН: А кто защищал? Здесь тысячи людей свидетели.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, давай подключимся уже наконец.

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич держит в руках два провода и пытается что-то сделать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это подключаешь – и будешь уже электроником.

Ю. ГУСМАН: Очень грустная история, что раньше нас показывали на весь мир, а сейчас мы вынуждены говорить – он подключается к проводу, а другой чешет ухо. Это оскорбительно.

И. ВОРОБЬЕВА: Перейдем ко второму кейсу. Евгений Бунтман расскажет нам о деле под названием «Журналы».

Журналы

Британские женщины-юристы грозят судебным преследованием магазинам, где продаются журналы для мужчин. В открытом письме, выдержки из которого публикует Independent, указывается, что демонстрация и продажа журналов с соблазнительными и откровенными фотографиями женщин на обложках - это не что иное, как сексуальная провокация и дискриминация женщин. Супермаркеты и газетные киоски должны прекратить продажу подобных журналов, считают авторы письма. Феминистки утверждают, что больше всего страдают сотрудницы, вынужденные продавать такие журналы. Требование работать с такой продукцией равносильно дискриминации по половому признаку. Стоит отметить, что после принятия «акта о равенстве» в 2010 году этот вопрос уже поднимался. Но тогда магазины отстояли свое право продавать мужские журналы, впрочем с некоторыми ограничениями. Их выставляют на самых высоких полках или закрывают обложки.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это возмутительно. Женщины – декоративный пол.

И. ВОРОБЬЕВА: Какой?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, созданы для украшения жизни мужчин.

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, у меня в руках ручка, я вас сейчас разрисую.

Ю. ГУСМАН: Придет сюда Femen, даст тебе по теменю. Ты что? А Мария Склодовская-Кюри, а Фанни Каплан?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Фанни Каплан не могли с двух шагов попасть.

Ю. ГУСМАН: Она почти слепая была.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А чего брала пистолет?

И. ВОРОБЬЕВА: А потому что никто из мужиков не взял.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не я сказал, это Оскар Уайльд сказал: «Женщины – декоративный пол, созданный для украшения жизни мужчин».

Ю. ГУСМАН: Оскар Уайльд сейчас мог успешно жениться где-нибудь в Париже.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: На Оскаре.

Ю. ГУСМАН: Я категорически протестую против твоего мужского шовинизма от имени всех женщин. У тебя излишняя трабекулярность.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я тебя прошу. Я не люблю, когда говорят не известные мне слова. Трабекулярность. Обижаться или нет?

Ю. ГУСМАН: Сюда приехала порнозвезда Саша Грей. Когда-нибудь во времена Советского Союза, благодатные, добрые, честные времена, можно было ожидать, что пресса…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Приезд Чиччолины например.

Ю. ГУСМАН: Саша Грей приехала. Ах, она на «Калине» хочет проехать. Это стыдно. Это порно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поэтому мы отвергли этот социализм, где не было места Саше Грей и Чиччолины.

Ю. ГУСМАН: Сказка есть детская про Чипполино. Это девочка-луковица.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Специально издаются журналы для мужчин.

Ю. ГУСМАН: Это отвратительно – продавать свое тело. Ты продаешь свое тело?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не женщина.

Ю. ГУСМАН: Есть такие мужчины.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если бы мы о гомиках говорили. А сейчас мы говорим про журналы для мужчин.

Ю. ГУСМАН: Домиках. Мы сейчас не про домик и не про мансарду. Есть много журналов для женщин, например Playgirl. Ты бы стал сниматься с твоим пиптуганом небольшим? Без обид.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Без пиптугана – согласен. Ты нас уводишь.

Ю. ГУСМАН: Это шовинистический феминизм, феминистический расизм. Что это такое? Женщины равны мужчинам, мужчины равны женщинам.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы же не запрещаем женские журналы, «Воги» всякие.

Ю. ГУСМАН: Там голые женщины. Проституция – это отвратительно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: О проституции поговорим отдельно. Я хочу, чтобы журналы для мужчин – Playboy, Hustler продавались на самом видном месте.

И. ВОРОБЬЕВА: А что за реклама у нас пошла сейчас?

Ю. ГУСМАН: Есть журнал Maxim, это замечательный интеллектуальный журнал, где иногда возникает красивое голое плечо. Журнал прекрасный. И когда я получаю за рекламу там где-то 600 евро, как ты за Александра Дмитриевича…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Андрей Дмитриевич.

Ю. ГУСМАН: Оба, братья.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты получаешь 600 евро, потому что ты отказываешься оголиться.

Ю. ГУСМАН: Нет, там нет интимных интимностей, там всё очень красиво.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. ты снимаешься в костюме? За это 600 евро много.

Ю. ГУСМАН: А знаешь, какая разница между проституткой и человеком на букву «б»?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не знаю.

Ю. ГУСМАН: Проститутка – это профессия, а человек на букву «б» - это идеология.

И. ВОРОБЬЕВА: Ужас какой.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не очень я понял, но красиво закручено.

Ю. ГУСМАН: Когда у человека есть излишняя трабекулярность…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тестеронизация.

Ю. ГУСМАН: Тестостеронизация.

И. ВОРОБЬЕВА: Он не тестер, он тестостерон.

Ю. ГУСМАН: А хочешь эргостерона я вечерком тебе дам?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я без эргостерона заснуть не могу.

Ю. ГУСМАН: Запомни, я тебе расскажу формулу, которую ты можешь смело говорить по другому поводу кому угодно. Есть такая формула: если я выгляжу как проститутка, если одеваюсь как проститутка, если я разговариваю как проститутка, это не значит, что ты должен со мной обращаться как с проституткой.

И. ВОРОБЬЕВА: Философия однако.

Ю. ГУСМАН: Если я выгляжу как грузин, одеваюсь как грузин…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо называть меня грузином!

Ю. ГУСМАН: Я живу в России.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Россиянин я.

Ю. ГУСМАН: Огромные виды на жительство есть.

И. ВОРОБЬЕВА: Голосование.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Моя позиция ясна?

И. ВОРОБЬЕВА: Вы против этих претензий.

Ю. ГУСМАН: Запретить всё, кроме Maxim, сжечь журналы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он в Maxim получает гонорар. Я за все эти журналы. Я за все эти журналы, чем их больше, чем они ярче и красочнее, тем лучше.

Ю. ГУСМАН: Стыдно быть маньяком, почтенным, лысым.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лицемерно оборачивают их бумагой.

Ю. ГУСМАН: А ты хочешь выставить на улицу, как Femen.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.

И. ВОРОБЬЕВА: Уважаемые присяжные, если вы считаете, что претензии британских женщин-юристов справедливы и необходимо запретить в магазинах демонстрировать и продавать с соблазнительными и откровенными фотографиями женщин на обложках, ваш телефон (495) 660-06-64. Если вы считаете, что эти претензии несправедливы, ваш телефон (495) 660-06-65. Семен пишет: «Не все женщины одинаково декоративны». Я с ним соглашусь.

Ю. ГУСМАН: Есть такие уродливые декоративности.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я тебя прошу. Я трепетно отношусь к женщинам.

Ю. ГУСМАН: К любой?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. Главное – как показать. В каждой женщине есть изюминка, ты сам меня учил. Маленькая такая, черненькая, есть у каждой женщины.

Ю. ГУСМАН: Какой ты пошляк.

И. ВОРОБЬЕВА: Я сейчас прекращу этот ваш диалог прекрасным сообщением Евгения из Пензы: «Я согласен, надо прекратить продажу таких журналов. Необходимо раздавать их бесплатно».

Ю. ГУСМАН: Кстати, их раздают на улицах города. Там есть фотографии, которые тебе нужны.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я очень люблю эти журналы, у меня даже подшивка. Я за прошлый год собрал, всё это склеил.

Ю. ГУСМАН: И долгими зимними вечерами, занимаясь сионизьмом…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что он сказал?

И. ВОРОБЬЕВА: Я останавливаю голосование. Совершенно очевидно, что бОльшая часть наших сетезрителей и слушателей мужчины, потому что они возмущенно проголосовали против таких претензий. 72%, 78%.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. за меня проголосовали.

И. ВОРОБЬЕВА: Да.

Ю. ГУСМАН: Мне стыдно за вас.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сладкая победа.

И. ВОРОБЬЕВА: А я напомню, что в целом после принятия в 2010 году «акта о равенстве» этот вопрос уже поднимался, но тогда магазины отстояли свое право продавать мужские журналы, впрочем сейчас их выставляют на самых высоких полках или закрывают обложки.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я рад, что Россия семимильными шагами догоняет передовые страны Запада. Раньше у нас невозможно было купить Playboy.

Ю. ГУСМАН: Почему? Были журналы «Крестьянка», «Работница», «За рулем», «Советский экран». Можно было домысливать. Ты пойми, во времена Пушкина… Ты читал Пушкина? Слышал? Во времена Пушкина маленькая щиколотка, намек…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И ножкой ножку бьет.

Ю. ГУСМАН: А сейчас как в бане женской получается, когда нет тайны, когда нет трабекулярности тайны.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты в женской бане бывал?

Ю. ГУСМАН: Я вырос в женской бане. Я работал там банщиком много лет.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте поговорим о судьях. Евгений Бунтман расскажет нам о кейсе под названием «Приговор».

Приговор

В Великобритании судья получил выговор за то, что в приговоре дословно скопировал позицию одной из сторон. Королевский лорд-судья Саймон Браун в апреле 2012 рассматривал иск предпринимателя и его престарелого отца к финансовому брокеру IG Markets. Компания закрыла их счета после краха «Леман Бразерс» и последовавшего за этим финансового кризиса. Судья жалобу отклонил, а в приговоре фактически изложил позицию финансистов. Истцы подсчитали, что судья Браун лишь немного изменила некоторые выражения при изложении фактов по делу, а в остальном использовал около 94% первоначального текста замечаний, представленного юристами компании, пишет «Право.ру». Это стало поводом для разбирательства. Апелляционный суд вынес выговор судье за плагиат. Сам судья в свое оправдание говорил, что это его точка зрения и нет ничего криминального в том, что она совпала с одной из сторон. В ответ ему пояснили, что он имеет право на любую позицию, но в будущем ему не стоит примитивно копировать документы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это возмутительно.

И. ВОРОБЬЕВА: У Юрия Георгиевича всё время одна и та же позиция – это возмутительно.

Ю. ГУСМАН: Он… не скажу как попка повторяет, в смысле такая птица. Что возмутительно?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это всё возмутительно. Повторите мне сейчас кейс.

Ю. ГУСМАН: Ты проспал.

И. ВОРОБЬЕВА: Меня в этом кейсе вот что поразило. Мы довольно часто говорим о том, что решение суда в своей заключительной части очень часто копирует обвинительное заключение.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это же прекрасно.

Ю. ГУСМАН: Это доказывает чудовищность их правосудия. Сейчас по очень ясному и простому делу, когда украли весь лес в Кировской области идет долгий процесс, выясняется каждая деталь, каждая копейка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зачем?

Ю. ГУСМАН: Потому что правосудие. А тот переписал просто под копирку.

И. ВОРОБЬЕВА: И у нас так тоже делается.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Никогда в жизни такого не было, не надо рассказывать.

Ю. ГУСМАН: Ты помнишь, Раскольникова спросили в суде: «За что вы убили старушку? У нее же был только один рубль». – «Пять старушек – пять рублей». Это неправильно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты согласился со мной, что это возмутительно.

И. ВОРОБЬЕВА: А что возмутительно?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это всё!

И. ВОРОБЬЕВА: Да что всё?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё.

И. ВОРОБЬЕВА: «Кировлес» возмутительно?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И это возмутительно.

Ю. ГУСМАН: Анекдот есть. Я поменяю фамилию. «Гражданин Махарадзе, вы признаетесь в групповом изнасиловании?» - «Нет, ваша честь». – «Группа изнасилованных, встаньте».

И. ВОРОБЬЕВА: Ужас.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И встают 7 красавцев усатых.

Ю. ГУСМАН: Красавиц. Он не понял. Как грустно, когда человек совершенно не владеет иностранными языками. This is was one boy from Gеorgia насиловать very nice girls.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Several girls.

Ю. ГУСМАН: Together.

И. ВОРОБЬЕВА: Всё понятно. У нас в стране, как вы знаете, всё запрещают копировать. Долой копипаст.

Ю. ГУСМАН: Пиратство. Платите двушечку, чтобы не получить двушечку – вот как я считаю.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Правильно. Сейчас, когда наша страна борется с плагиатом и разоблачает…

Ю. ГУСМАН: И еще больше с пиратством. Это же отвратительно, когда ты берешь и скачиваешь фильм Чаплина бесплатно. А Чаплин ничего не получает. Это оскорбительно для всех, включая Чаплина.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Старик Чаплин сейчас очень нуждается.

Ю. ГУСМАН: Но судьи бывают разные. Ты играешь в преферанс?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Каждый вечер.

Ю. ГУСМАН: «Гражданин судья, мы играем в преферанс. Я иду с червей, он меня бьет козырем, я с червей – он меня бьет козырем, я с червей – он меня бьет козырем, я с червей – а он меня бьет червой». – «Да за этот бьют канделябром». – «Я его и ударил».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что тут?

И. ВОРОБЬЕВА: Когда ты играешь в преф, если у тебя есть масть, ты не имеешь права козырем ходить. Ты должен масть скидывать. Он три хода бил масть козырем, говоря о том, что у него червей нет, а на четвертый выкинул черву. Это возмутительно.

Ю. ГУСМАН: И получил по заслугам.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это жульничанье просто.

Ю. ГУСМАН: Жульничество. Как тяжело. Когда он отъезжает куда-то хоть ненадолго, он теряет последние навыки. Когда «Боржоми» привезете, ребята.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Боржоми» для грузина всегда был. Я знал места, где можно было «Боржоми» купить.

Ю. ГУСМАН: Т.е. ты нарушал таможенные правила.

И. ВОРОБЬЕВА: Слушатель Диггер пишет: «На русском языке в копировании проблема решается просто - переставил части предложения местами. Благо, в отечественной грамматике порядок слов не строг».

Ю. ГУСМАН: Но это возмутительно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это абсолютно возмутительно.

И. ВОРОБЬЕВА: Придумайте другое слово. Это ваше возмутительно уже возмутительно.

Ю. ГУСМАН: Диссертации переписывают, многие берут взятки. Есть такие, которые берут взятки.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кое-где еще.

Ю. ГУСМАН: Я имею в виду в среднем звене – учителя, врачи. Слава богу, наверху нет, а вот здесь – учителя, врачи, дворники.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Внизу есть. Как на «Эхе Москвы». Алексей Алексеевич…

Ю. ГУСМАН: Он святой.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но вот на уровне Ирки.

Ю. ГУСМАН: Ирка ничего не берет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это что такое? У нее каждую передачу стол завален подарками.

И. ВОРОБЬЕВА: Только в этой программе.

Ю. ГУСМАН: До 100 долларов даже в Бурунди, в Уганде-Бубундии можно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сколько ты ей привез магнитиков за последние три передачи? Больше, чем 100 долларов.

И. ВОРОБЬЕВА: Так это же за три передачи. Вообще, Юрий Георгиевич, завидовать дурно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я за чистоту.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы просто завидуете моим магнитикам.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот пример подает Алексей Алексеевич.

Ю. ГУСМАН: Мы все трое - Алексей Алексеевич, Юрка и я, мы офицеры. А офицерская честь…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она гибче.

Ю. ГУСМАН: В каком-то смысле.

И. ВОРОБЬЕВА: Я сейчас объявлю голосование по этому кейсу, а потом расскажу вам. На самом деле для магнитиков места больше нет на холодильнике, он уже падает. У меня появилась новая страсть. Я объявлю голосование, а потом вам про нее расскажу.

Ю. ГУСМАН: Если она скажет, что diamonds the best подарок for the girls…

И. ВОРОБЬЕВА: Я вообще украшении я не ношу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Конечно, такую шейку…

Ю. ГУСМАН: Называется по-русски лилейная шейка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ланиты девственные.

Ю. ГУСМАН: Авроры.

И. ВОРОБЬЕВА: В 14-й студии мы сидели гораздо дальше друг от друга.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Аврора – это утренней зори.

Ю. ГУСМАН: А ты читал «Руслан и Людмила»?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Людмила стала ему люба, и он ее погубил. Ужасная история.

(ПОЮТ) Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить, с нашим атаманом не приходится тужить.

И. ВОРОБЬЕВА: Можно объявить голосование? Справедливо ли решение суда? Я напомню, что в Великобритании судья получил выговор за то, что в приговоре дословно скопировал позицию одной из сторон. Вы считаете, что справедливо наказывать за такие вещи, - (495) 660-06-64.

Ю. ГУСМАН: Двушечку ему, козлу.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы считаете, что в этом нет ничего страшного, (495) 660-06-65.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Возмутительно, но не страшно.

Ю. ГУСМАН: Оказалось, что это заводная машинка, я не знал.

И. ВОРОБЬЕВА: Мы теперь в студии учимся заводить машинки.

(ПОЮТ)

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы можем попроситься в передачу про «битлов».

Ю. ГУСМАН: Всех зовут на этот «Винил». Меня, обладателя лучшей виниловой коллекции, никто не зовет. Кто приходит, что приходит…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Винил не видели.

Ю. ГУСМАН: Старик винил нас заметил…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И благословил.

Ю. ГУСМАН: Ой, он опять пришел.

И. ВОРОБЬЕВА: Это наш новостник, его зовут Роман Плюсов. Уважаемые и прекрасные эксперты, решение и сетезрителей, и наших слушателей – большинством голосов это решение суда справедливо, его надо было наказать за то, что он сделал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. я выиграл опять?

И. ВОРОБЬЕВА: Вы оба выиграли.

Ю. ГУСМАН: Наказали его?

И. ВОРОБЬЕВА: Да.

Ю. ГУСМАН: Какие здоровые у вас новостники. Если бы пришла скромная девочка, можно было бы ей нагрубить. Но здесь входят плечистые, гигантские люди.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты думал, что здесь все такие задохлики, как Орехъ?

Ю. ГУСМАН: Орехъ очень мясистый и слабый.

И. ВОРОБЬЕВА: У вас есть полминуты, чтобы спеть.

(ПОЮТ) Орехи спрятались, поникли Осины… За что вы Ирочку, друзья, не любите. Ведь наша Ирочка и есть любовь.

И. ВОРОБЬЕВА: Потрясающе. Спасибо большое. Аплодисменты. Юрий Гусман, Юлий Кобаладзе. Программа «Кейс». До встречи через неделю.