Ознакомиться с делами: «Кино», «Полиция», «Сочинения» - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2013-04-04

О. БЫЧКОВА: Добрый вечер. Добрый день. Это программа «Кейс», у микрофона Ольга Бычкова. Ирина Воробьева отбывает сегодня вечером в командировку ненадолго, но просила меня присмотреть за порядком. Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, как обычно, рассматривают важные судебные истории и выносят вердикт. Добрый вечер.

Ю. ГУСМАН: Извини меня, Оленька, но как-то очень странно обращаться к нам просто как Юлий что-то, Кобаладзе. Это то же самое, как подойти к маршалу Советского союза и сказать — какой-то Жуков с Рокоссовским. Это ПОСТОЯННЫЕ эксперты.

О. БЫЧКОВА: Все же знают кто вы. Зачем людям рассказывать, кто такие Жуков с Рокоссовским?

Ю. ГУСМАН: Сюда приходят разные Ганапольские, Орехи... щелкает он. Проходит сюда Бунтман, забегал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Даже Венедиктов тут бывал.

Ю. ГУСМАН: И все они люди очень умные, достойные, талантливые журналюги...

О. БЫЧКОВА: Чуть менее, я думаю.

Ю. ГУСМАН: Но звание постоянные эксперты присвоено нам «Газпромом» как пожизненное звание.

О. БЫЧКОВА: Во Французской академии наук, бессмертные.

Ю. ГУСМАН: Подожди. Или мы будем шутки шутковать...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Или серьезно.

Ю. ГУСМАН: Я один из тех людей, кто шел к этому долго. 28 лет эфира, до этого 14 лет практики в разведке вместе с ним. И до сих пор стучу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Решительно поддерживаю Юлия Соломоновича.

О. БЫЧКОВА: Я поняла.

Ю. ГУСМАН: Постоянные эксперты!

О. БЫЧКОВА: Постоянные эксперты. Постояннейшие.

Ю. ГУСМАН: Постояннейших нет — постоянные.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поскольку Оля человек новый...

Ю. ГУСМАН: Она не новый.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она старый, но новый.

О. БЫЧКОВА: Я не постоянный.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что Ира немножко зазналася.

О. БЫЧКОВА: Зазналася.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня есть традиции передавать приветы. Я постоянно подвергался нападкам, остракизму...

Ю. ГУСМАН: Астра что?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кизмам. Причем при попустительстве постоянного эксперта Гусмана.

Ю. ГУСМАН: Почему попустительстве? У него много родственников, причем всех национальностей.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так вот Андрей Дмитриевич Терехов, которому я передаю приветы, вот что он мне пишет.

О. БЫЧКОВА: Это кто?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это известный российский юрист-международник.

Ю. ГУСМАН: Такой же разведчик, как он.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ни фига. Он живет в городе Нью-Йорке. Вот что он пишет: «Почему на сайте „Эха Москвы“ до сих пор нет стенограммы последнего „Кейса“? Миллионы поклонников, включая меня, лишены возможности насладиться чтением великолепных пассажей лучшей передачи „Эха“. Я глубоко возмущен». Вот работа со слушателями. И когда я передаю приветы Светлане — вы тут кричали нет-нет... Светлана стала нашим постоянным слушателем, и к ней присоединились Алина и Лера, им я тоже шлю братский привет.

Ю. ГУСМАН: Для этого Алексей Алексеевич получал эту частоту, для этого он сражается с «Газпромом» за каждую копейку, для этого он, тряся кудрями, берет интервью у всех президентов, чтобы пожилой грузин часами передавал приветы, вел свои педофилические игры.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В заключение можно поздравить Юлия Соломоновича с блистательной «Никой»? Это было позавчера. Была очень забавная, смешная, остроумная «Ника».

О. БЫЧКОВА: Я вообще не понимаю, как он совершает такие героические подвиги и проводит такие мероприятия, если честно.

Ю. ГУСМАН: 400 репетиций, 560 человек аппарат, 200 млн. бюджет — и всё.

О. БЫЧКОВА: Я не понимаю, как написать «Войну и мир», как построить ракету «Союз» и как провести «Нику».

Ю. ГУСМАН: Я тебе клянусь, «Войну и мир»...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Легче писать.

Ю. ГУСМАН: Технология понятна. Почему я всегда обижаюсь на моих друзей критиков? Потому что без единой репетиции, только днем успевает Тимур Вайнштейн, продюсер, режиссер, помигать экранами, включить. Ночью ставят декорации, а вечером 4 часа приходят умные люди друг за другом идут — что скажет? Как это будет? Ничего не известно. Просто он идет после Юры и так далее. И поэтому я хотел бы те деньги, которые мы получили за «Нику» от тебя спонсорскую помощь, передать Ларе, и передать Ларе привет, вместе с Алиной, всем Лари, которым ты передал. Он гребет в швейцарском банке, пользуясь тем, что никто не понимает по-русски.

О. БЫЧКОВА: Всё.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Подожди, еще у нас есть 15 минут.

О. БЫЧКОВА: Айрат пишет: «Без Ирины эти дядьки совсем распоясались». Айрат, вы совершенно правы. Воробьева не для этого просила меня тут наблюдать за порядком. Первый кейс. Евгений Бунтман хотел сходить в кино. Про кино и про суд в Екатеринбурге. Очень внимательно слушайте, пожалуйста, и не распоясывайтесь.

Кино

В Екатеринбурге суд разрешил зрителям кинотеатров проносить в зал свою еду. В кинотеатре сети «Киномакс» местному жителю не позволили пройти в зал со своей едой. При этом сотрудники сослались на внутренние правила, по которым запрещено проносить напитки и продукты, приобретенные за пределами комплекса. Мужчина обратился в суд — выиграл дело. Прокуратура провела проверку и выяснила, что требования кинотеатра противоречат действующему гражданскому законодательству, а также правилам по киновидеообслуживанию населения, сообщает «Интерфакс». По закону, администрация вправе не допустить зрителя на просмотр или удалить из зала только если зритель нарушает общественный порядок или наносит вред имуществу. На основании этого суд постановил, что запрет на посещение кинотеатра с продуктами и напитками, приобретенными за его пределами, ущемляет законные интересы граждан.

О. БЫЧКОВА: Получается, что суд в Екатеринбурге сказал, что можно приходить в кинотеатр на просмотр по своими продуктами, напитками, видимо, кастрюлями...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: На будущий год на «Нику» мы все придем со своими...

Ю. ГУСМАН: А прецедентное право действует? Мы можем в Москве так же? Потому что ничего не разрешают — ни колбаску, ни бутербродик.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Теперь на «Нику» будем ходить с чипсами.

Ю. ГУСМАН: «Ника» же не кино. Это в кинотеатре.

О. БЫЧКОВА: «Ника» — это же про кино.

Ю. ГУСМАН: Про кино, про домино.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там тоже экран был, всё показывали.

О. БЫЧКОВА: «Ника» же в кинотеатре происходила.

Ю. ГУСМАН: В подвале ЖЭКа № 4 на улице Сулеймана Стальского, 2, вход со двора.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И это человек, ведущий программу «Кейс»! Она не знает.

О. БЫЧКОВА: «Ника» где происходила?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она происходила, о чем знает весь мир, в Театре оперетты.

О. БЫЧКОВА: Там есть кинотеатр? В смысле кинозал.

Ю. ГУСМАН: Спокойно. Дорогие друзья, в связи с болезнью ведущей сейчас подъедет «скорая помощь», перевозка, психиатрическая неотложка... Это правая рука Венедиктова, она, к сожалению, только по финансовым вопросам, впервые в эфире.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она впервые эфир ведет, да?

Ю. ГУСМАН: Бедняга.

О. БЫЧКОВА: Но вы же там показывали кино.

Ю. ГУСМАН: Как жалко Венедиктова — он седеет на глазах. Это его правая рука. Левая Бунтман спился абсолютно.

О. БЫЧКОВА: Неправда.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там были экраны, на которых можно было показывать. Но это Театр оперетты.

О. БЫЧКОВА: Я считаю, что любое место, где есть экран, это кино.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там нет экрана, там сцена. Гусман и его коллеги установили временные экраны.

Ю. ГУСМАН: Я умоляю, не надо. Весь мир...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как они фокусы эти делают? Я обалдел.

О. БЫЧКОВА: Давайте вернемся в Екатеринбург, к той колбасе, которую теперь можно носить в кинотеатры этого города. У нас нет прецедентного права в РФ.

Ю. ГУСМАН: Почему?

О. БЫЧКОВА: Поэтому если Юрий Георгиевич придет в следующий раз на «Нику», которая будет временно кинотеатром на этот момент, в Театр оперетты со своей колбасой...

Ю. ГУСМАН: А какие были фокусы?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Просто фантастика.

Ю. ГУСМАН: Диана и Арвидас. Они приезжают уже третий раз, и каждый раз поразительные вещи делают.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как они это делают?

О. БЫЧКОВА: Вы будете кейс обсуждать, эксперты?

Ю. ГУСМАН: Мы не эксперты, мы постоянные эксперты. Ну можно тебя просить так называть?

О. БЫЧКОВА: Поняла. Тем более — постоянные эксперты.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я за пронос еды. Сейчас во многих кинотеатрах проносят еду, ты можешь заказать еду, напитки — чай, кофе.

Ю. ГУСМАН: Я бы ничего не разрешил. Жевание во время просмотра, телефоны... Жующая, телефонирующая и текстирующая публика...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если ты, конечно, не хрумкаешь...

Ю. ГУСМАН: А как можно не хрумкать, когда ешь попкорн?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Воспитанные люди умеют есть молча.

О. БЫЧКОВА: Тогда колбаса, а не чипсы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нельзя хрустящую, гремящую...

Ю. ГУСМАН: Получается песня хорошая — хрустящая, гремящая, никем не победимая, попкорн мое, попкорн мое...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты самое любимое.

Ю. ГУСМАН: У нас одно мнение. Я считаю, екатеринбуржцы одержали важную победу на культурном фронте. Не надо вводить свое полиси (полиси, ты понимаешь, это не полиция, а политика) в каждом кинотеатре, чтобы увеличить продажи собственного попкорна. Когда-то бутылка зеленого чая стоила 30 рублей, а сейчас 150.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А попкорн хрустит?

О. БЫЧКОВА: Да.

Ю. ГУСМАН: Хрумкает.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но весь мир его ест в кинотеатре.

Ю. ГУСМАН: А почему они нам указ? А в Монголии не хрумкают.

О. БЫЧКОВА: Давайте я запущу голосование. Если вы считаете, что справедливо решение суда в Екатеринбурге, что граждане могут приносить еду и напитки в кинотеатр и их там употреблять, телефон

Если вы считаете, что это неправильно, что граждане не должны приходить со всем этим провиантом в кинотеатр, набирайте номер

КОБАЛАДЗЕ: Оля гениально обратила внимание на один нюанс — вносить еду не значит ее есть.

Ю. ГУСМАН: А есть еду — это не значит ее вносить.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если ты ее ешь, то ты ее внес. А если внес сосед, а ты сожрал, то ты, не внося...

О. БЫЧКОВА: А если ты поел и внес еду?

Ю. ГУСМАН: Правильно. А если ты пришел из ресторана и принес полное брюхо еды? А метеоризм...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И перевариваешь его.

О. БЫЧКОВА: Но уже не хрустишь.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. ты не внес, но перевариваешь.

О. БЫЧКОВА: Не надо говорить сейчас то, что вы хотите сказать.

Ю. ГУСМАН: Кстати, Оленька, нас перенесли на полночь, как сейчас, именно потому что наша передача остро социальна, она отражает язвы, мы бичуем пороки и язвы общества. Мы ювеналов бич.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ювеналов бич? Переведи. Ювенал — это от греческого историка Ювеналиуса, да?

О. БЫЧКОВА: У него был бич.

Ю. ГУСМАН: Как я устал от провинциальных горских парней, понаехавших с базара?

О. БЫЧКОВА: Я забыла уже — вы оба за еду?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы за еду.

Ю. ГУСМАН: Да.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я хочу, чтобы мы определились — внес и ешь, или внес и не ешь, или ешь, не внося. Здесь очень много юридических казусов, тонкостей.

Ю. ГУСМАН: Внес, не внес — свобода должна быть.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она нас встретит радостно у входа.

О. БЫЧКОВА: А можно любую еду приносить?

Ю. ГУСМАН: В Екатеринбурге можно, а здесь ничего нельзя, даже яблочко.

О. БЫЧКОВА: А в Екатеринбурге можно тогда внести мангал и сделать шашлык там.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Перечень разрешаемых продуктов.

Ю. ГУСМАН: Разрешенных Совмином.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нельзя яблоко — потому что хрум-хрум.

Ю. ГУСМАН: Яблоки разные, есть криспи, хрустящие, а есть нон-криспи, не хрустящие.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. криспи нельзя?

Ю. ГУСМАН: Есть хани криспи эпл, это 177 рублей сейчас стоит в «Азбуке вкуса».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А пачкающиеся? Мороженое, допустим, ты внес, стаканчик.

Ю. ГУСМАН: Криспи.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. нельзя в стаканчике вносить. А без стаканчика оно может потечь.

Ю. ГУСМАН: А на брюках можно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: На твои брюки. А если на соседские?

О. БЫЧКОВА: Но это не имеет отношения к звукам.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это серьезная проблема — звуки, пачкание и прочее. Т.е. должен быть перечень тех продуктов, которые можно вносить.

Ю. ГУСМАН: Ты следишь за тем, что он сейчас несет?

О. БЫЧКОВА: Я слежу. У меня возник встречный вопрос. А существует ли международное законодательство на этот счет? И не должна ли Россия подписать какие-нибудь важные международные конвенции?

Ю. ГУСМАН: Я согласен с конституционным разъяснением от 17 января прошлого года, что верховенство законов их над нашими не распространяется огульно на продукты питания. У советских собственная гордость, на буржуев смотрим свысока.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это очевидно.

Ю. ГУСМАН: «По длинному фронту купе и кают чиновник учтивый движется. Сдают паспорта, и я сдаю мою пурпурную книжицу».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А это к чему ты сейчас?

Ю. ГУСМАН: У нас собственная гордость, мы не должны быть заложниками европейских ценностей.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. у кого в штанах красная паспортина...

Ю. ГУСМАН: Что ты имеешь в виду? Что же ты каждое слово опошляешь? У тебя и «паспортина» звучит пошло. У Маяковского это звучало как музыка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Гордо. Зачем он доставал из широких штанин, скажи мне?

Ю. ГУСМАН: Читайте, завидуйте — я гражданин Советского Союза. К другим паспортам...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Доверия нет.

Ю. ГУСМАН: Не так.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Плёвое? Клеевое?

Ю. ГУСМАН: С улыбкой берут паспорта с двуглавым английским лёвою.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что там рифма — потому что отношение плёвое. Двуглавым лёвою. Лёва — это Хасис.

О. БЫЧКОВА: Нам пишут — Онищенко запретит, не гигиенично.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Отдельное спасибо за грузинское вино.

О. БЫЧКОВА: Кстати, да.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вот грузинское вино можно приносить, если Онищенко снимет запрет?

Ю. ГУСМАН: Если от пестицидов очистят... Там же идет огромная работа...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: По пестидизации?

Ю. ГУСМАН: Нет. Апестицидизация.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Или полная пестицидизация.

Ю. ГУСМАН: Да, такая общая. Пестицидов, между прочим, на глаз видно.

О. БЫЧКОВА: Что нам написал Энди? «Если так пойдет, пипл будет таскать свои фильмы». Приходят люди в кино со своими книжками, фильмами. Заряжаешь, достаешь айпэд, смотришь.

Ю. ГУСМАН: Сидишь с друзьями. Достаешь из широких штанин... айпэд.

О. БЫЧКОВА: Голосование.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы за еду, с ограничениями.

Ю. ГУСМАН: Мы за екатеринбургскую власть, которая демократично и точно определила наше место в едином строю, что нам нужно хавать, что принесли, то и похавать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Екатеринбург никогда не принимал плохих решений.

О. БЫЧКОВА: Правильно. Это мой родной город.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что вы сделали с царской семьей, на минуточку?

О. БЫЧКОВА: Это не мы, это вы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто это мы?

О. БЫЧКОВА: 46,7% согласны с нашими постоянными экспертами, они за еду и за свободу. А вот 53,3% не поддерживают вас.

Ю. ГУСМАН: Косные.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо собраться.

Ю. ГУСМАН: Где эта хваленая аудитория «Эха Москвы», славная своими либеральными взглядами?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, надо поражение принимать мужественно.

О. БЫЧКОВА: У вас есть 3 минуты, чтобы пережить свой позор, потом мы вернемся в эту студию и продолжим программу «Кейс».

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Кейс». У микрофона Ольга Бычкова. Наши постоянные эксперты Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе (я правильно всё сказала!).

Ю. ГУСМАН: Да, на 

упоминание.

О. БЫЧКОВА: Не прошло и 80 попыток.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Причем первым надо называть Юлия Соломоновича, не потому что он важнее...

О. БЫЧКОВА: По алфавиту.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да. Тут я смирился. Если бы по уму и по IQ...

Ю. ГУСМАН: Сколько у тебя IQ?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень высокий.

Ю. ГУСМАН: У меня 384.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня где-то 427.

Ю. ГУСМАН: Ах так даже?

О. БЫЧКОВА: А у меня 581.

Ю. ГУСМАН: Максимально было, по-моему, 130.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня такое IQ, как вот серпастый, молоткастый, который из штанов достаешь. Очень высокий.

Ю. ГУСМАН: Он не остановится. Он со своими штанами достал всех. Как пел Кобзон, не только шпагу ты носишь под плащом.

О. БЫЧКОВА: Переходим к следующему кейсу. Это будет Великобритания. Там как раз будет про шпагу, про плащ и про силовые ведомства.

Полиция

В Великобритании сотрудница полиции подала в суд на гражданина, вызвавшего ее на место преступления. Женщина утверждает, что хозяин дома не обеспечил ее безопасность — она споткнулась и повредила ногу. Итак, работник полиции Келли Джонс приехала к бизнесмену Стиву Джонсу, которому показалось, что кто-то грабит его гараж. У гаража офицер споткнулась о бордюр, упала и сильно ударилась ногой. Бизнесмен помог ей подняться, и сотрудница полиции продолжила поиски предполагаемого грабителя. Все завершилось вроде бы благополучно. Но затем Келли Джонс подала в суд на бизнесмена. Она считает, что исследуемая ею область была плохо освещена, и владелец гаража не обеспечил ее безопасность. В результате Джонс, как указано в иске, подверг офицера «необязательному риску получения травмы». Бизнесмен немало удивился. Он заявил, что теперь люди будут думать, вызывать или нет полицию, если это грозит им судебными исками. А полицейские должны осознавать, что их работа вообще-то довольно опасна, уверен британец.

О. БЫЧКОВА: Это Евгений Бунтман рассказал нам эту умопомрачительную историю. Правильно ли решил суд, что полицейская была подвергнута необязательному риску получения травмы? Т.е. суд встал на сторону этой женщины, которая исполняла свой долг. Слушайте, мы получили сообщение от Воробьевой: «Еду в аэропорт, слушаю вас». Воробьева, привет тебе. Ты видишь, что тут творится? Ты понимаешь, какая вакханалия? На что ты меня обрекла? Боже мой.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: О Воробьевой будет отдельный разговор в конце передачи, прошу зарезервировать

ГУСМАН: Я помню историю. Преследуя хулигана, сержант Опанасенко выстрелил в воздух, но не попал. Я там присутствовал просто.

О. БЫЧКОВА: Ну так что?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно прав английский суд.

Ю. ГУСМАН: Английский суд отличается удивительной тупостью в этих вещах.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я тебя прошу... Я готов всё вытерпеть...

Ю. ГУСМАН: В лондонском зоопарке пропал слон. Директор позвонил в полицию.

О. БЫЧКОВА: Это когда был?

Ю. ГУСМАН: В позапрошлом году, ребята лондонские мне рассказывали. Я по-английски не буду рассказывать, по-русски переведу. Директору говорят: «Не волнуйтесь, мы его найдем. Опишите приметы». Слона! Насколько надо быть тупым?..

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У слона могут быть особые приметы — может, у него ухо проколото, одного бивня нет. Слов, между прочим, по-английски elephant. Расскажи эту историю по-английски.

Ю. ГУСМАН: One day the elephant пропал ftom the zoo.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Disappear.

Ю. ГУСМАН: А когда он «дезопернулся»...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это что такое? Зопернулся — это заперся?

О. БЫЧКОВА: Дезопернулся — т.е. был и нет.

Ю. ГУСМАН: He call to police. А полис: «Don’t worry, be happy. We find him, but tell me his приметы please».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты согласен, что у слона тоже могут быть приметы? Он может быть большой, маленький, уши так, уши этак.

Ю. ГУСМАН: Сколько слонов пропадает? Это же не джунгли, это же не сафари. Это просто один слон.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Лондоне несколько слонов, это я знаю доподлинно.

Ю. ГУСМАН: И все слоны убежали, что ли?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Могли. Теоретически шансы 50 на 50, что могли убежать все слоны.

О. БЫЧКОВА: Возвращаемся к женщине-полицейскому.

Ю. ГУСМАН: Да подожди. Какая женщина?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Слоны теперь. С таким настроением ты слона не поймаешь.

О. БЫЧКОВА: Я забыла запустить голосование. Если вы считаете, что правильно суд встал на сторону этой женщины, которая подвернула ногу по вине пострадавшего, то вы набираете

ГУСМАН: А могли бандиты оказаться, еще хуже была бы история, могли бы стрелять в нее.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Опанасенко если бы там с пистолетом был.

О. БЫЧКОВА: Если вы считаете, что всё это ерунда и претензии несправедливы,

Я запускаю голосование. Продолжайте про слона, не знаю почему.

Ю. ГУСМАН: Я тебе расскажу примеры удушающее интеллектуальных и ужасающе безграмотных действий лондонской полиции. Я видел сам это. Стоит мальчишка, там стенд «Их разыскивает полиция», they полиция разыскивает. А там стоит такой Бобби в шапке. Сейчас же ходят полицейские в медвежьих шапках огромных.

О. БЫЧКОВА: И с саблями еще.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И на лошадях.

Ю. ГУСМАН: И мальчишка им говорит ему возле стенда: «Сэр, вы этих разыскиваете?» — «Да, этих». — «А чего же вы их не повязали, когда фотографировали?»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это хорошо.

Ю. ГУСМАН: И этот полицейский Бобби не мог ответить. Потому что тупые. Этот же мальчик — при мне тоже было — отошел, подошел к другому полицейскому и говорит: «Хотите расскажу смешную историю, анекдот?» — «Я полицейский». — «Ничего, я расскажу медленно и два раза».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это чудовищно оскорбительно.

О. БЫЧКОВА: А если какой-нибудь разведчик или шпион пойдет на дело...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Раз пошли на дело я и Рабинович.

О. БЫЧКОВА: Если шпион пошел под какой-нибудь шпионский камень закладывать ценную информацию и об другой камень, не шпионский, в темноте спотыкнулся и тоже повредил ногу, как та женщина-полицейский, он кому будет предъявлять претензии, Юрий Георгиевич.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Спасибо за вопрос. Если это в городе Лондоне, то муниципальным властям, которые не обеспечили беспрепятственный проход. Это же очевидно.

Ю. ГУСМАН: Расскажу историю, она была в городе...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зугдиди? Мы, грузины, съели все камни.

Ю. ГУСМАН: Это Англия, не Зугдиди твое провинциальное. Это было в Бирмингеме.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А-а, куда ты забрался, дорогой. Опустись ниже.

Ю. ГУСМАН: (ГОВОРИТ С АКЦЕНТОМ) Полицейский спрашивает: «Вы свидетель происшествия?» — «Да». — «На каком расстоянии от места происшествия вы находились?»

О. БЫЧКОВА: Титры — говорит по-грузински.

Ю. ГУСМАН: Я говорю с акцентом, чтобы ему было проще понимать, это мелодика речи. Я же русскай, а он не понимает по русскай. Тот говорит: «3 метра 54 сантиметра». — «Откуда такая точность?» — «А я знал, что какой-нибудь идиот меня спросят, и я измерил».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Блистательные эластичные грузинские мозги.

Ю. ГУСМАН: Было опубликовано в газете Полис Геральд Трибьюн имени Гоголя.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Имени Гоголя.

Ю. ГУСМАН: Спросили вроде как их омоновца: «Вы дома жену бьете?» — «Вы что, с ума сошли? Зачем нам вторая смена?» Это подлинные истории из жизни вашей английской полиции.

О. БЫЧКОВА: Возвращаемся к нашей травмированной женщине полицейскому. Я потеряла нить. Я забыла, какую юридическую позицию вы отстаивали.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она абсолютно права.

Ю. ГУСМАН: Когда вызываешь полицию, нужно подмести, обеспечить светом...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Теплом.

Ю. ГУСМАН: Даже если ты ранен — доползти...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Перевязать и измерить расстояние.

О. БЫЧКОВА: Это если ты пострадавший. А если ты преступник, ты тоже обязан это всё проделать?

Ю. ГУСМАН: Естественно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Английский преступник самый организованный преступник в мире.

О. БЫЧКОВА: Так же думают наши слушатели, как и наши постоянные эксперты?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Только не экспЕрты, а Эксперты.

Ю. ГУСМАН: Есть двое — экспЕрты и Эксперты. Я Эксперт, а он экспЕрт. Я тебе расскажу историю.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это последняя английская история, я прошу.

Ю. ГУСМАН: Трое пьяных идут, а навстречу идут два полицейских, в меховых шапках. Пьяный говорит ребятам: «Мне кажется, эти полицейские голубые». — «С чего ты взял?» — «Посмотри, сколько вокруг красивых девушек, но они будут приставать именно к нам».

О. БЫЧКОВА: Это была минутка гомофобии в программе «Кейс».

Ю. ГУСМАН: Я самый большой защитник...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот так возникают ложные обвинения. Все знают о нашей сексуальной ориентации.

О. БЫЧКОВА: Хорошо. Это была минутка незаконной агитации среди детей и подростков.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно уже, сейчас

уже можно распоясаться.

Ю. ГУСМАН: Нет, нельзя, через 15 минут начнем распоясываться.

О. БЫЧКОВА: Но мы тогда уже всё закончим. 9,4% думают так же, как вы. А остальные люди, 90,6% придерживаются ровно противоположного мнения.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как же стыдно! Ирка, что она скажет о нас?

Ю. ГУСМАН: Я надеюсь, уже самолет садится.

О. БЫЧКОВА: Нет, она еще едет в «Домодедово».

Ю. ГУСМАН: С другой стороны, это 14 миллионов от 140 миллионов населения.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, надо научиться признавать поражение и делать из этого выводы. У тебя должна быть по этому поводу история, которая приключилась с тобой в городе-герое Одессе.

Ю. ГУСМАН: Очень простая. Два англичанина поругались. «Милорд, вы сволочь» — «Вы сами милорд».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это сыромяжная правда. Почему правду называют сыромяжная?

Ю. ГУСМАН: «Мистер Черчилль, если бы я была вашей женой, я бы вам подсыпала яд в кофе». Он говорит: «Мадам, если бы я был вашим мужем, я бы с удовольствием выпил эту чашку».

О. БЫЧКОВА: Следующий кейс.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так что, здесь мы продули?

О. БЫЧКОВА: Вы продули, причем чудовищно.

Ю. ГУСМАН: Не знаю, почему 14 млн. голосов электората... Никто не набирает столько, ни одна партия, ни «Яблоко», ни СПС.

О. БЫЧКОВА: И вы тоже не набираете.

Ю. ГУСМАН: Почему? Проходной бал.

О. БЫЧКОВА: Да, 10% от 140 миллионов. А если посчитать от полутора миллиарда китайцев, то будет еще больше.

Ю. ГУСМАН: 10% — мы проходим.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Оля упомянула Китай. Что у нас в Китае происходило?

Ю. ГУСМАН: Это была жуткая история.

О. БЫЧКОВА: Нет. Мы переходим к третьему кейсу. У нас опять британская история. Уведите детей, стариков и беременных женщин от радиоприемников. Лучше выключите радио от греха подальше.

Сочинения

В Великобритании судья вынес решение, по которому обвиняемый должен будет написать сочинение о вреде марихуаны. Житель Южного Глостершира Терри Беннетт предстал перед судом в январе, пишет «Лента.ру». Его признали виновным в хранении марихуаны с целью продажи. У него нашли около килограмма наркотика. В итоге суд приговорил Беннетта к 240 часам общественных работ. Но позже выяснилось, что Беннетт не сможет работать — несколько лет назад он получил тяжелую травму плеча, которая дает о себе знать до сих пор. Тогда судья решил изменить решение. Он велел Беннету написать сочинение о вреде марихуаны не менее чем на пять тысяч слов. Осужденный поинтересовался, может ли он писать также и о положительных свойствах марихуаны, но получил решительный отказ. Сдать сочинение Беннетт должен не позже сегодняшнего дня. Иначе его ждет тюремное заключение.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Прямо сегодня должен сдать?

О. БЫЧКОВА: Да. Пять тысяч слов — это много страниц.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Целый реферат.

О. БЫЧКОВА: Курсовая работа практически.

Ю. ГУСМАН: Борьба с наркотиками, на мой взгляд — может быть, не просвещенный, я постоянный эксперт на «Эхе», а не в наркомании и не в наркотрафике... Вот была история на таможне в Украине. Спрашивают: «Наркотики есть». Он говорит: «Е». — «Покажь». — «Во». — «Так це ж сало». — «Так я с него балдею».

О. БЫЧКОВА: Пускай пишет сочинение.

Ю. ГУСМАН: Сало — это такой же наркотик.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать. Я растерян. Во-первых, мне нанесли серьезную психологическую травму в связи с двукратным поражением.

Ю. ГУСМАН: Ты сказал до этого, что надо перебороть себя, подняться с колен и идти вперед. Как в булочной я спросил — дайте булочку с маком. Мне сказали: «Может, тебе еще батон с героином?» И это абсолютная педофилия и зоофилия одновременно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Килограмм наркотиков — это дело серьезное. Но марихуана же не считается...

О. БЫЧКОВА: Считается.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пожалуйста, в Амстердаме...

О. БЫЧКОВА: Мы не в Амстердаме.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Муж уехал в Амстердам, приходите...

Ю. ГУСМАН: Как найти площадь Ильича? Знаешь, что один наркоман ответил?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это было у нас уже. Дай вспомню.

Ю. ГУСМАН: Надо длину Ильича помножить на ширину — и получится площадь.

О. БЫЧКОВА: Ну так что, правильно ли поступил судья, который заставил писать сочинение этого человека на 5 тысяч слов?

Ю. ГУСМАН: Правильно. А я бы ему двушечку впаял.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не хочу высказывать свою точку зрения, потому что сегодня проигрываем. Это разве не садизм? У него болит плечо, ему тяжело писать.

О. БЫЧКОВА: Писать можно по-разному — на компьютере, там же плечом не надо махать. Можно диктовать.

Ю. ГУСМАН: Вообще, стилистика английского права позволяет обходиться минимумом возможностей для привлечения тебя к ответственности. Например, вот случай в Палате лордов был при мне, когда я был в Палате лордов.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не в палатке — в Палате.

Ю. ГУСМАН: При мне была такая ситуация. Встает лорд: «Скажите, пожалуйста, могу ли я, согласно правилам поведения Палаты лордов, назвать лорда Честертона грязной, жирной, толстой свиньей?» Тот говорит: «Нет, согласно правилам, вы не можете назвать лорда Честертона грязной, жирной, толстой свиньей» — «Тогда я прошу прощения, я не буду называть лорда Честертона грязной, жирной, толстой свиньей?» Вот так нужно построить свое обращение к нашим радиослушателям.

О. БЫЧКОВА: Причем тут радиослушатели?

Ю. ГУСМАН: Потому что мы с ним отказываемся проигрывать, мы утверждаем с ним вместе, что надо было дать двушечку.

О. БЫЧКОВА: Вы просто плохо знаете свой народ.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Двушечка — это совершенно проходной балл, она такая нейтральная, ни много ни мало, ни жалко ни холодно, легкая двушечка.

Ю. ГУСМАН: Вот еще пример блистательного английского выхода из situation.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Exit.

Ю. ГУСМАН: Exit из situation. Вот такой разговор. «Скажите, Джеймс, каких вы предпочитаете лошадей — серых или каурых?» Он говорит: «Когда я скачу о серой, я всё думаю о каурой. А когда я скачу на каурой, я почему-то думаю о серой». — «Скажите, Джеймс, а каких женщин вы предпочитаете?» — «Видите ли...» — «Не надо, я всё понял».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А каурая — это разве не серая?

О. БЫЧКОВА: А каурая — это какая?

Ю. ГУСМАН: Есть пегие, каурые, сивые...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сивые мерины бывают. И буренки.

О. БЫЧКОВА: И колченогие.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Колченогие буренки. В общем, с каурой мы попались.

Ю. ГУСМАН: Мы выступаем за то, что ему любое наказание мало.

О. БЫЧКОВА: А вот он сегодня сдаст сочинение судье, и оно будет с грамматическими ошибками. Ему засчитают или нет?

Ю. ГУСМАН: Как в Англии пишут сочинения? Читаю. «Дорогой сэр, поскольку моя секретарша дома, я не могу продиктовать ей то, что я о вас думаю. Более того, поскольку я джентльмен, то не имею права даже думать так, как я о вас думаю. Но так как вы ни то, ни другое, то, надеюсь, вы поймете меня правильно».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот если он такое принесет, что судье делать?

О. БЫЧКОВА: Там нет 5 тысяч слов.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это summary, выжимка.

Ю. ГУСМАН: Summertime. Т.е. это суммарное время. Summary time.

(ПОЮТ) Summertime and the living is easy, Fish are jumping and the cotton is high. Your daddy is rich and your ma’ is...

О. БЫЧКОВА: Нам написал Александр: «Каурая — коричневая с белой гривой и хвостом».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот о чем я и говорил.

Ю. ГУСМАН: А кто предполагал иначе?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Александр держит нас за идиотов, он думает, что мы не знаем, что такое каурая.

Ю. ГУСМАН: Побойтесь бога, Александр.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пегая — это Пегас.

Ю. ГУСМАН: Пегая — это которая быстро пегает. Если она пегает быстро, то она пегая.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это та, которая с крыльями, Пегас.

Ю. ГУСМАН: Вот есть Пеговая улица.

О. БЫЧКОВА: Надо голосовать. Если вы считаете, что правильно поступил судья, назначив такое жестокое, бессердечное, варварское наказание, приравниваемое к пыткам, — написать к сегодняшнему дню сочинение о вреде наркотиков...

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Голосуем тюбетейками.

О. БЫЧКОВА: Тогда голосуем тюбетейками

Если вы считаете, что это наказание слишком мягкое,

Вы что считаете?

Ю. ГУСМАН: Мы считаем, что мало ему.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы считаем, что каурые...

Ю. ГУСМАН: Это не пегие. Каурые — это коричневые с белой гривой.

О. БЫЧКОВА: «Судья, — пишет Николай, — требовал просто 5 тысяч слов без смысла и содержания». Нет, Николай, не так всё просто — сочинение о вреде марихуаны.

Ю. ГУСМАН: Это почти «Анна Каренина» — 5 тысяч слов.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Такое большое.

Ю. ГУСМАН: В Твиттере 140 слов. 10 Твиттеров — это 1400. Это 40 твиттов.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: 10 строк в одной строке. 500 на одной странице.

О. БЫЧКОВА: 10 страниц. Я говорю, это много. Что можно написать на 10 страницах.

Ю. ГУСМАН: (ПОЕТ) Мы парни бравые, бравые, бравые...

О. БЫЧКОВА: А вы всегда поете в конце передачи?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы и в ходе поем. У нас музыкально-драматическая передача.

О. БЫЧКОВА: А теперь нам пишут, что каурая — это светло-рыжая. Я запуталась.

Ю. ГУСМАН: Каурые разные бывают.

О. БЫЧКОВА: Илья считает, что вы должны писать сочинение теперь, раз вы не знаете, какая это масть.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давай я к следующей передаче напишу сочинение.

Ю. ГУСМАН: Мы знаем масти. Черви, буби, крести, пики.

О. БЫЧКОВА: У нас остается минута. Я останавливаю голосование. А дальше, в зависимости от того, выиграли вы или нет, вы будете петь либо грустную песню, либо веселую. Вы были за что? За первую позицию

Ю. ГУСМАН: Сажать его, собаку. Двушечку.

О. БЫЧКОВА: Сажать его — я это не объявляла, но пускай так будет. 63,9%.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А потому что мы собрались. Победа нас встретит радостно у входа.

О. БЫЧКОВА: 5 секунд на пение.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что поем?

(ПОЮТ) Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет, как нет!

О. БЫЧКОВА: Стоп. Спасибо большое. Это была программа «Кейс». В следующий раз будет Ирина Воробьева. Я думаю, она лучше справится.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она нас не пустит уже на передачу.

О. БЫЧКОВА: Вас точно не пустит.