Ознакомиться с делами: «Грязные танцы», «Крик», «Охота на оленей» - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2013-02-28
И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Добрый вечер. Это программа «Кейс». Меня зовут Ирина Воробьева. Я по традиции поздравляю вас с тем, что вам уже есть 16 лет и вы так вовремя оказались у своих радиоприемников. Сейчас у нас был мэр Москвы, и вы наверняка остались после двухчасового эфира специально для того, чтобы послушать «Кейс». Я в этом уверена, тем более что наши чудные постоянные эксперты сегодня все вместе, в полном составе – Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе. Здравствуйте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не могу понять, это комплимент Собянину?
Ю. ГУСМАН: Я хочу обрадовать и телезрителей, и радиослушателей по всему миру. Сегодня мы решили переверстать программу и всю ее посвятить утреннему визиту Олланда…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И вечернему Собянина.
Ю. ГУСМАН: Алексей Алексеевич Венедиктов, скромный, милый и застенчивый интеллигент поставил мировой рекорд на радиостанции, по крайней мере европейской части этой планеты.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты прав.
Ю. ГУСМАН: Утром – президент Франции, а вечером – мэр Москвы. Два могущественнейших индивида.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты помнишь, ведь один из президентов Франции был мэром.
Ю. ГУСМАН: Ширак. Потом чуть в тюрьму не сел за это…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Осторожнее.
Ю. ГУСМАН: У них там у всех - у Миттерана были проблемы, у Ширака проблемы.
И. ВОРОБЬЕВА: У Саркози-то не было.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А у де Голля какие проблемы были в свое время… Он был вынужден уехать из страны.
Ю. ГУСМАН: Де Голль же был в Алжире. Знаешь эту песню - «Когда я был в Алжире, носил я брюки клеш»?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Скажи, пожалуйста, где ты был? Ты должен приоткрыть завесу тайны.
Ю. ГУСМАН: Килиманджаро, Гиндукуш.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы ему верите, Юрий Георгиевич?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не знаю. Он так упрекал нас в той передаче, что не лежал больной, простуженный, что мы ему не позвонили.
Ю. ГУСМАН: Я пел песню «Гиндукуш, Гиндукуш, пташечка, Гиндукушечка жалобно поет». Я протягивал худую, бледную, в прожилках ручонку – Ира, Юра… И там Плющев – ха-ха-ха. Пошлые тексты.
И. ВОРОБЬЕВА: Пошлые тексты у нас?
Ю. ГУСМАН: У тебя нет. Ты святая. Ты мать Тереза. Кобаладзе – отец Терез.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Плющев – сын Терез, он Терезёнок.
Ю. ГУСМАН: Плющев чудный. Орехъ, к сожалению, грубоват. Поэтому пишется с твердым знаком. Он жесткач.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зато какие Орехъ пишет «Реплики».
Ю. ГУСМАН: Замечательно. Вообще, какой талантливый коллектив у нас. Кроме нас с тобой, двух изгоев на пенсии, – Сергей Бунтман, Семен Бунтман, Изя Бунтман, Евгений Бунтман, все 9 Бунтманов, один краше другого. А Лиакадия Бунтман, который работает в руководстве дирекции.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто?
Ю. ГУСМАН: Лиакадия Бунтман, старшая сестра Бунтмана, тетя Жени Бунтмана.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы же знаете тетю Жени Бунтмана. Юрий Георгиевич, любовь ваша, как вы могли забыть ее?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто это? Тоже Бунтман?
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, как вам не стыдно?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знаю скрипача Бунтмана.
Ю. ГУСМАН: Какой скрипач? Он тромбонист, Виктор Бунтман.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, скрипач Виктор Бунтман.
Ю. ГУСМАН: Удивительный саксофонист.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Проговорился! Он знал.
Ю. ГУСМАН: Ара, я знал ответ.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте начинать наши кейсы.
Ю. ГУСМАН: Шутки-шутками, но Собянин продержался 2 часа эфира…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И с кем!
Ю. ГУСМАН: Красавчик. Он же молчаливый. Юрий Михайлович был говорун.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тоже хочешь 7 соток на Риге?
Ю. ГУСМАН: Я искренне рад, что 120 минут в эфире с Венедиктовым, этим шакалом ротационных машин, как писал Чапек с Гашеком…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он всё равно сказал, что Гусману рановатенько давать 7 соток.
Ю. ГУСМАН: Какие мои годы? Я подрасту, закончу вуз, колледж.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тогда можно снова поднять вопрос.
И. ВОРОБЬЕВА: Я думаю, в следующий приход к нам мэра Москвы…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Андрею Дмитриевичу передай привет, он просил, чтобы ты это сделала лично.
И. ВОРОБЬЕВА: О чем вы говорите?
Ю. ГУСМАН: У меня есть друг, старый друг, сочинец, олигарх, живет в Москве – Виктор Правдолюбенко. Красавец, умница. И он сказал, что не унижайся, не проси, я тебе отпишу.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Свои 80 гектаров.
Ю. ГУСМАН: Угодья. Но не здесь.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Рядом с Пехтиным, может быть, в Майами?
Ю. ГУСМАН: Под Калугой. Майами – там жарко, духота. Что там делать.
И. ВОРОБЬЕВА: Ну всё уже? Можем начинать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я так рад видеть Юлия Соломоновича, которого не было почти 6 месяцев.
И. ВОРОБЬЕВА: Более того, Юлий Соломонович пришел к нам именно сегодня, потому что, если вы посмотрите на часы, то вы увидите, что это последние 2 часа зимы. Т.е. мы сейчас с вами встречаем весну в этом составе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё стало вокруг голубым и зеленым…
Ю. ГУСМАН: Практически кончились в Прибалтике магнитики.
И. ВОРОБЬЕВА: Спасибо!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так ты болел или ты был в Прибалтике?
Ю. ГУСМАН: Ты по голосу не слышишь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По голосу ты болел. Но по магнитикам ты не болел, а путешествовал.
Ю. ГУСМАН: Сначала я был с магнитиками, а потом я был с бактериями.
И. ВОРОБЬЕВА: Меня всё время спрашивают, не падает ли у меня холодильник. И главный вопрос, который интересует наших слушателей, которые мне пишут, как я его мою. Очень сложно. Ну что, перейдем к кейсам?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давайте.
И. ВОРОБЬЕВА: Евгений Бунтман нам сегодня подготовил кейсы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сплошные Бунтманы.
Ю. ГУСМАН: 14-й Бунтман за истекший период. Первый кейс называется «Грязные танцы».
Грязные танцы
Жительницу штата Нью-Йорк арестовали за то, что она позвала стриптизерш на 16-летие сына. 33-летняя Джуди Виджер решила устроить своему сыну приятный и необычный сюрприз. На вечеринку, посвященную дню рождения юноши, она пригласила танцовщиц из местного стрип-клуба. Сын, конечно, был рад. Однако нельзя сказать того же о родителях некоторых гостей. На вечеринке были и 13-летние дети, и потому присутствие полуголых дам было не слишком уместно. Правда открылась где-то через полгода. Фотографии с этого дня рождения один из гостей выложил в FaceBook, а его мать это увидела. Она обратилась в полицию. В итоге Джуди Виджер арестовали и предъявили обвинение в пособничестве совращению несовершеннолетних. Теперь ей грозит до года тюрьмы. Стриптизерш, кстати, никто обвинять не стал - танцовщицы объяснили, что не знали о возрасте участников вечеринки.
И. ВОРОБЬЕВА: Вот какая история.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, может, правда эти американцы – варвары все-таки. Прав Астахов все-таки.
Ю. ГУСМАН: Да не просто прав. 13-летний ребенок, маленький мальчик.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не обсохло молоко.
Ю. ГУСМАН: Тычинку и пестик не отличает. Я в 13 лет…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я четко знал, где тычинка и где пестик. В 13 лет я, может, другого ничего не знал, но про пестик…
Ю. ГУСМАН: Я поцеловался в 27 лет. До 27 лет я учился.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но зато в 28 ты обрушился с такой неистовой силой.
Ю. ГУСМАН: Я вспоминаю замечательную историю, которую мне рассказали в Воронеже в позапрошлом году. Приходит старшина полиции домой…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. сослуживец твой.
Ю. ГУСМАН: Я уже демобилизовался давно. Приходит домой и говорит жене: «Раздевайся!» Она говорит: «Ты что, с ума сошел – дети». – «Раздевайся!» – «Побойся бога – день». – «Раздевайся! Всё снимай!» Она разделась. Он долго смотрит на нее и говорит: «Прав наш командир, ни хера хорошего в этом стриптизе нет».
И. ВОРОБЬЕВА: Ужас какой.
Ю. ГУСМАН: Это легенда в Воронеже, где я учился и работал.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какие у нас были интеллектуальные передачи.
Ю. ГУСМАН: Посиделки.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И вот он опять внес этот элемент. Вернись к кейсу.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте расскажем правду нашим слушателям, как Юрий Георгиевич перед эфиром жаловался Гусману: вот, Юлий Соломонович, у нас интеллектуальный уровень беседы падает.
Ю. ГУСМАН: А он относится к тем простодушным людям… Знаешь, спор трех мальчиков.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Девочек. Венера победила. Парис. Это ты имеешь в виду?
Ю. ГУСМАН: У тебя в голове Троянская война смешалась. Тебе читать надо меньше, больше дома сидеть, кушать хачапури и хинкали. Три мальчика поспорили. Один говорит: «Мой папа – заслуженный деятель науки. Он за меня заплатил 30 тысяч рублей». Второй говорит: «А мой папа бизнесмен. Он за меня долларами заплатил». А третий стоит грустный и говорит: «А мой папа бедный, он детей сам делает». Это к тому, что в 13 лет дети бывают и распущенные. Ювенальная юстиция. Кургинян прав, прав старик Кургинян. Нежное, доброе, симпатичное, милое существо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Прямо как Гитлер.
И. ВОРОБЬЕВА: И ваши дети вас же засудят, особенно Юрия Георгиевича. Мне кажется, там вообще большая проблема будет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Верните мне кейс. Очередное варварство.
Ю. ГУСМАН: Всё это свидетельствует о том, что ювенальная юстиция нужна. Здесь два шага от педофилии. Стриптиз, потом стриптизерша…
И. ВОРОБЬЕВА: Если ему 16 лет…
Ю. ГУСМАН: 13 лет!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мне родители постоянно дарили стриптизерш.
И. ВОРОБЬЕВА: В каком возрасте?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С 12 лет. Мы просто не знали, что это называется стриптиз. Но голые тетки метались.
Ю. ГУСМАН: Игра называлась «Тетя, разденься, джан». Как по-грузински «тетя, разденься»?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Калбатоно, гайхатет.
И. ВОРОБЬЕВА: Звучит.
Ю. ГУСМАН: Калбатоно – это тетка, да?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Госпожа. Мы воспитанные дети, обращались к женщина – госпожа, разденьтесь, оденьтесь, пойдемте в кино.
Ю. ГУСМАН: Я учу грузинский. Если говорить серьезно, в 13 лет дети уже настолько взрослые, что какой-то милый стриптиз, мне кажется, не может нарушить их ювенальную психологическую юстицию. История про совсем маленьких детей, буквально песочница. Мальчик говорит: «А у меня есть лошадка». Девочка говорит: «А у меня есть кукла». – «А у меня есть паровозик». А потом поднимает – «а у меня есть вот это» и показывает тычинку свою. Она заплакала, приходит домой. А потом приходит и говорит: «А мама сказала, что, когда я вырасту, у меня таких сто штук будет».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Молодец.
Ю. ГУСМАН: Этим детям, я считаю, абсурдно отказывать в удовольствии наблюдать анатомию.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По-моему, нас закроют. Мы старались с Орехом, с Плющевым, мы вытаскивали эту программу в течение трех месяцев, когда ты отсутствовал. Подняли на высокий интеллектуальный уровень.
И. ВОРОБЬЕВА: Более того, Юрий Георгиевич чуть было не заставил Александра Плющева надеть бабочку.
Ю. ГУСМАН: Я вторгаюсь в этот ваш мир рафинированных интеллигентов как раскаленный нож в холодное масло, я вношу в него дыхание улицы, просторы полей, отзвук здорового скепсиса человека, который после работы хочет чуть-чуть отдохнуть в машине. Сидит в своем «Бентли» и хочет чуть-чуть отдохнуть после длинной смены. В «Бентли», в «Мазерати».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему ты думаешь, что в «Мазерати» сейчас приятно слышать эту историю про песочницу и про тычинки и пестики?
Ю. ГУСМАН: Потому что это правда. А правда путешествует без виз.
И. ВОРОБЬЕВА: Все в «Бентли» сейчас вспомнили, как они с девочками в песочнице общались.
Ю. ГУСМАН: К чему мой пафос? К тому, что дети сейчас не те, что в 18 веке. Это не бедная Лиза покойного Карамзина. Вот тебе простая история, это было в селе на ферме, прибегает мальчик: «Мама-мама, у нас на сеновале голые люди». Мама говорит ему: «Не обращай внимания, Васенька, это дикари». Он говорит: «Не знаю, как тетя, а папа наш». Он уже отличает голую тетю…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: От папы.
Ю. ГУСМАН: Потому что он учился ботанике.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знает, где тычинка и где пестик.
Ю. ГУСМАН: И это были старые учебники. Сейчас же в новых учебниках будет единое толкование – толкование тычинки, толкование пестика.
И. ВОРОБЬЕВА: Нам напоминают, что в детстве все девочки раздевают кукол, одевают кукол. И мальчики тоже.
Ю. ГУСМАН: А мы с Юрой друг друга раздевали, одевали в горах.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В клубе мы любили раздеться.
И. ВОРОБЬЕВА: Жарко было.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Передайте привет Андрею Дмитриевичу.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. вы считаете, что маму судить не за что. Или есть за что?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она доставила удовольствие детям.
Ю. ГУСМАН: Я рассказываю всё то, что из жизни. Это не байки, не новеллы «Новеллино» Мазуччо, не какой-то Пентакерон, Декамерон, Гектамерон, а правда. Вот простая правда. Милый женский голос говорит: «Секс по телефону». И пацан отвечает: «А училки у вас есть?»
И. ВОРОБЬЕВА: Ужас какой!
Ю. ГУСМАН: Какие дети стали. Это факты, это голые факты.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И факты голые тоже?
И. ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что ключевое слово, которое услышал Юрий Георгиевич, это «голые».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Факты и те голые.
Ю. ГУСМАН: Но лучшая шутка на эту тему, она не моя. Маленький мальчик подходит и смотрит, как за дверью папа с мамой занимаются любовью. Он отходит и говорит: «И эти люди запрещают мне ковырять в носу». Ведите стриптизерш, помогайте детям ювенально созревать. Это верный путь к тому, что они будут…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нормальными людьми.
И. ВОРОБЬЕВА: Может, не будет призывать к этому наших слушателей?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А потом бывает как? Вот я в Лондоне работал. Приезжает делегация из Советского Союза – хотели бы стриптиз посмотреть. Потом я их выносил оттуда.
И. ВОРОБЬЕВА: Без сознания?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да. А так в 12 лет они бы посмотрели, прочитали бы, изучили бы, были бы готовы к невзгодам жизни.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем. Наши слушатели решат судьбу 33-летней Джуди Виджер.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я за то, чтобы разрешить. Мы совпали?
Ю. ГУСМАН: Абсолютно. Возить стриптизерш с 6-летнего возраста и мужчинам, и женщинам. А почему девочкам не возить с Красной Шапочкой? Тарзан роскошный.
И. ВОРОБЬЕВА: Фу, это ужасно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как она жеманится.
И. ВОРОБЬЕВА: Мне нужно запустить голосование. Если вы, уважаемые присяжные, считаете, что справедливы обвинения в адрес этой мамы за участие в праздновании дня рождения полуголых дам, (495) 660-06-64. Вы считаете, что обвинения несправедливы, телефон (495) 660-06-65. Николай интересуется: «Может, это был домашний урок женской анатомии?»
Ю. ГУСМАН: Правильно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там до этого не дошло. Там просто была развлекуха, ребятки сидели, выпивали и смотрели.
Ю. ГУСМАН: Рубенс, Венера Милосская – тоже сиськи отрезать?
И. ВОРОБЬЕВА: Кошмар. Ей уже руки отрезали.
Ю. ГУСМАН: Дети ходят в Лувр. Я малышом ходил в Лувр. Я знал, что это сиська. И нормально. А чего здесь плохого? Я дожил до преклонных лет и сиську от не сиськи отличаю спокойно.
И. ВОРОБЬЕВА: Наши слушатели с вами согласны. 67% проголосовавших сетезрителей и 56% по телефону считают, что обвинения в адрес этой женщины несправедливы. Все с вами согласны. Сейчас идем на перерыв, а потом вернемся в программу «Кейс».
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЕВА: Продолжается программа «Кейс». У нас эксперты поют, потому что провожают зиму, встречают весну. Да, друзья мои.
Ю. ГУСМАН: Когда проходит молодость, чего-то там кажется… Пушкин вообще хороший поэт. «Онегина» читал?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Онегин, я с кровать не встану.
Ю. ГУСМАН: Онегин, добрый мой приятель, когда не в шутку занемог…
И. ВОРОБЬЕВА: Может быть, мы перейдем ко второму кейсу перейдем?
Ю. ГУСМАН: Подводя итог по детям, скажу: будьте добры к своим детям, именно они будут выбирать для вас дом для престарелых.
И. ВОРОБЬЕВА: Это точно.
Ю. ГУСМАН: Это к Юрке относится, потому что уже скоро-скоро…
И. ВОРОБЬЕВА: Уже вещички собираете?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня уже собраны два чемоданчика тревожных. Как только мне пинком под зад…
Ю. ГУСМАН: Почему под зад? И жена у тебя, и дочка, отвезут тебя нормально. Мы тебя будем навещать. За Долгопрудным у тебя будет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Канатчикова дача?
И. ВОРОБЬЕВА: А вы оттуда приезжать-то будете на «Кейс»?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обязательно. Вот Гусман болел. А почему мы не могли к нему приехать домой?
И. ВОРОБЬЕВА: Он не сказал ничего. Мы думали он в Килиманджаро.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот Венедиктов поехал сегодня навестить…
Ю. ГУСМАН: Старика Дымарского – он чуть ножку повредил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лежит – пожалуйста, по радио, по телефону.
Ю. ГУСМАН: Зарплата.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Гусман истекал потом, температура 39. И что, хоть кто-нибудь ему позвонил?
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, вы – первый человек, который должен был это сделать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто я здесь? Безропотное, бессловесное существо.
Ю. ГУСМАН: Это должен быть профком. Берет абрикосовое варенье, берет бананы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Один из Бунтманов должен был это сделать.
Ю. ГУСМАН: 9 Бунтманов могли придти.
И. ВОРОБЬЕВА: Если бы он не скрывал, то всё было бы нормально. Но он же скрывает.
Ю. ГУСМАН: Я вызову другие радиостанции. Все придут, а вы будете мучиться.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы поплатимся за это.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы точно, Юрий Георгиевич. Поехали дальше. Попросим Евгения Бунтмана рассказать о втором кейсе, который называется «Крик».
Крик
В Австралии администрация одного из крупнейших торговых центов ввела запрет на детские крики. Такое решение было принято по итогам многочисленных жалоб посетителей. Как сообщает СкайНьюз, родители, совершающие покупки, часто оставляют детей в игровой зоне. Вопли малышей мешают посетителям фуд-корта, расположенного по соседству. В итоге торговый центр разместил рядом с игровой зоной объявление, в котором указано, что администрация не намерена мириться с кричащим ребенком и что родители должны внимательно следить за своими детьми. Родители немедленно возмутились, и некоторые из них собираются подать в суд на администрацию. Юристы полагают, что у владельцев центра немного шансов выиграть процесс, если это произойдет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я счастлив, что есть этот кейс. Я просто ненавижу. Я этих детей бы… В самолете особенно. Сидишь – и надрывается такая маленькая.
И. ВОРОБЬЕВА: При посадке детям плохо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Еще при этих мамашах, которые умиляются и восторгаются, что ребенок вопит 4 часа подряд. Затыкать, выкидывать.
Ю. ГУСМАН: Дети – цветы жизни.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не впускать в самолет. В самолет нельзя пускать грудных детей, которые орут. Да не только грудные орут.
Ю. ГУСМАН: Дети разных народов, мы мечтою о мире живем.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но не надо в самолете этой мечтой жить.
Ю. ГУСМАН: Есть большая серия анекдотов про Вовочку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вовочка – это уже не дети.
Ю. ГУСМАН: Не про того Вовочку. Условно говоря, Вовочка приходит домой, видит – мама сидит грустная, плачет. Он говорит: «Мамочка, не плачь, я получил пятерку по литературе». Она плачет. «Мама, что ты плачешь? Я получил еще пятерку по географии». А мама опять плачет. «Вовочка, у нас в семье большое горе – Саша стрелял в царя». (СМЕЮТСЯ).
И. ВОРОБЬЕВА: Отлично.
Ю. ГУСМАН: Правда, современная молодежь, которая нас не слушает и не понимает… Но люди твоего поколения, 85 и выше, они поняли намек.
И. ВОРОБЬЕВА: Рупрехт пишет: «Я ненавижу детские крики, особенно мальчиковые».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А девичиковые лучше, что ли?
Ю. ГУСМАН: А я обожаю. Для меня любой ребенок…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Подумаешь, выпил пару рюмок, дал стюардессе в глаз – и его бедного весь «Интерпол» ищет. А дети, которые орут 4 часа… Я лечу и слушаю, как они орут. И ничего, управы нет.
И. ВОРОБЬЕВА: Они маленькие.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Маленькие – не пускайте в самолет. Или в магазине. Пришли люди спокойно сделать покупки – и тут вопит целая орава. Не пускать. С детьми сидите дома.
И. ВОРОБЬЕВА: А в магазин кто ходить будет?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Привязали ребенка к кровати, закрыли рот пластырем…
Ю. ГУСМАН: И на курорт на 2 недели.
И. ВОРОБЬЕВА: Вас так воспитывали, Юрий Георгиевич?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да. Я прав, коллега?
Ю. ГУСМАН: Нет, Юра, ты не просто неправ. Ты можешь себе представить, что этот бутон…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бутон раскрылся и вопит.
Ю. ГУСМАН: Я люблю детей, животных.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Животные не вопят.
И. ВОРОБЬЕВА: Животные не вопят? А маленькие щенки как тявкают?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они такие сладкие.
И. ВОРОБЬЕВА: Ночью как давай тяв-тяв… А кошки, переворачивающие всё на своем пути в доме ночью?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это в марте. В марте и Гусман тоже кричит.
И. ВОРОБЬЕВА: А лоси, знаете, как кричат?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У лосей в марте гон.
И. ВОРОБЬЕВА: А у детей гон на протяжении первых трех лет.
Ю. ГУСМАН: Надо суметь перевести любую тему на гон – хоть лось, хоть олень. Это удивительно: о чем ни говорим, у него всё гон. У тебя всегда март. Ты мартовский кот 25 часов в сутки, 12 месяцев в году.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Март – мой любимый месяц. Я чувствую приближение марта.
И. ВОРОБЬЕВА: Осталось полтора часа.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И я завою. У меня начнется гон.
И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо, что март наступит, когда нс рядом с ним не будет, Юлий Соломонович.
Ю. ГУСМАН: Я отобьюсь, уйду в леса.
И. ВОРОБЬЕВА: А я убегу, я быстро бегаю.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так что ты считаешь? Ты за детей, за бутоны?
Ю. ГУСМАН: Мне больше всего жалко швейцарский банк. Когда они начнут понимать, что он несет в эфире, швейцарцы будут выбрасываться из окон банка. Я за бутоны. Детям можно всё! Пусть кричат.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пусть орут в самолетах, как орали.
И. ВОРОБЬЕВА: Конечно, когда длительная посадка или нештатная ситуация на борту, когда ребенок истошно кричит до хрипоты, это сильно трепет нервы, но куда деваться?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я однажды стюардессе сказал: «Вы можете его выкинуть?» Она так оскорбилась! Потом смотрю, прошла вперед и своей подружке рассказывает: вон там сидит сумасшедший, детей хочет выкидывать. И та спокойно ко мне подошла и говорит: «Можно я вас пересажу». И пересадила меня в бизнес-класс. Она была на моей стороне, она понимала, что такое вопль в течение 4 часов.
Ю. ГУСМАН: То взлет, то посадка, то снег, то дожди, сырая палатка, а почты не жди. Идешь молчаливо, распахнут рассвет. Уходишь – счастливо, приходишь – привет. Песня посвящается Ореху с Плющевым.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте объявим голосование.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я категорически на стороне администрации.
Ю. ГУСМАН: Дети – цветы жизни.
И. ВОРОБЬЕВА: Уважаемые присяжные, если вы считаете, что жалобы посетителей торгового центра совершенно справедливы и необходимо ввести запрет на детские крики, то ваш телефон (495) 660-06-64. Если вы считаете, что такие требования и жалобы несправедливы, нельзя ввести запрет на детские крики, (495) 660-06-65. Что пишут наши чудные слушатели? Алексей говорит: «Нужно обязать родителей приводить детей в «Ашан» в кляпами. Детей там просто прорывает на вопли. «Да здравствуют мартовские кошки», – пишет Аня.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не кошки, а коты. Кошки не кричат.
И. ВОРОБЬЕВА: «Совсем запрещать нельзя. Наверное, надо вводить специальное время – с 12-ти до трех, пока обед и все сидят в бистро».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно я передам привет Андрею Дмитриевичу, выдающемуся юристу современности?
И. ВОРОБЬЕВА: Нет. «Для детей нужны отдельные самолеты, как раньше были отдельные вагоны».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Собак же возят в клетках. Вот и детей, которые орут, посадить в клетку.
И. ВОРОБЬЕВА: Антон пишет: «Зачем детскую площадку размещать рядом с фуд-кортом? О чем думал девелопер этого торгового центра?»
Ю. ГУСМАН: С самого начала мне понятно, что у тебя микроспермия и азооспермия.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Расшифруй. Это достойно?
Ю. ГУСМАН: Это смерть сперматозоидов. Поэтому у тебя не было и не будет детей. Ты не познаешь радость…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Материнства.
Ю. ГУСМАН: Радость материнства и детства. Ты не сможешь быть…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кормящей матерью.
И. ВОРОБЬЕВА: Людмила Петровна с Алтая пишет: «Пусть директор этого заведения докажет, что он в детстве не орал, и соведуший ваш тоже докажет, что в детстве не орал».
Ю. ГУСМАН: А я вижу лысого маленького Кобаладзе, который сучит своими розовыми ножками, пускает струйку из пиктугана и орет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты назвал мой пестик пиктуганом? Выбирай выражения. Я многое могу простить, но пинтугана! Зачем он запустил это новое слово?
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. вы кричали в детстве.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я? Когда я родился, меня поместили в чемодан. Меня чуть клопы не сожрали. И даже когда меня жрали, только тогда я впервые заорал.
Ю. ГУСМАН: А я думаю, откуда у него такие мозговые нарушения.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А это очень полезно – как пиявки.
И. ВОРОБЬЕВА: Не надо. Это вам рассказывали сказки, чтобы вы не боялись этих клопов. Итак, результаты голосования. В телефонном голосовании 69%, а в Сетевизоре 65% уверены, что запрещать детские крики надо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пиптуган. Люди дошли уже.
Ю. ГУСМАН: Как запрещать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы же вообще сумасшедшие. Это твой ребеночек – ты должна его всему самолету показать, чтобы он орал и все видели, что твой пиптуганчик орет.
Ю. ГУСМАН: Пиптуганчик – прибор, который не орет.
И. ВОРОБЬЕВА: Мне напоминают: вот вы приходите в торговый центр и начинаете жаловаться, что тут орет ребенок. Уйдите в другой торговый центр.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я так и делаю.
И. ВОРОБЬЕВА: Светлана пишет: «У Воробьевой неприятный голос». Так переключите.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Правда ведь неприятный? Человек честно тебе сказал. И я честно говорю – неприятно, когда в самолете дети орут. Куда уйти из самолета? Я бы ушел. Причем меня больше всего возмущает, что мамочки наслаждаются. Да я говорю, они это демонстрируют: смотрите, как мой пиптуган орет как поросятина.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы всех теперь будете пиптуганами называть?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Спасибо тебе за пиптугана.
Ю. ГУСМАН: А касябаба?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хватит. Я столько сразу не выдержу, я должен переварить новые слова.
Ю. ГУСМАН: Саксамаз запсявил касябабе пару запердончиков. Это придумал мой друг Валерий Крупкин, профессор сейчас из Нью-Йорка, когда нам было 12 лет.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте перейдем к третьему кейсу.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Про оленей. Опять гон, опять олени.
И. ВОРОБЬЕВА: Кейс под названием «Охота на оленей».
Охота на оленей
В американском штате Монтана законодательно разрешили есть сбитых на дороге животных. Как сообщает «Лента.ру», жителям штата теперь можно забирать с дорог сбитых машинами животных и употреблять их в пищу. Впрочем, по новому закону устанавливается перечень - есть можно антилоп, оленей и лосей. Медведей, рысей и овец есть нельзя. Объясняется это так: мясо этих животных дороже, и было необходимо исключить возможность преднамеренного наезда на более дорогостоящую добычу. Автор законопроекта Стив Лавин на вопрос о причинах принятия закона ответил просто: «Столько хорошего мяса пропадало зря». По статистике, в штате за год было зарегистрировано почти две тысячи ДТП с участием животных.
И. ВОРОБЬЕВА: Что скажете?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, дорогой, ты видел у нас на дороге сбитого оленя, антилопу?
Ю. ГУСМАН: Почему овеца дороже, чем лось?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я вижу только кошек и собак. Их можно есть?
И. ВОРОБЬЕВА: Не уверена.
Ю. ГУСМАН: Мы знаем прекрасную историю, ты сам ее тысячу раз вспоминал. В сухумском заповеднике. Девочка, эта обезьяна мужчина или женщина? Самец. Мужчина с деньгами, у мужчины есть деньги. А это просто самец.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты едешь по дороге, лежит мертвая обезьяна, самец. Кушать его или не кушать?
И. ВОРОБЬЕВА: Речь идет о сбитых животных.
Ю. ГУСМАН: Грустная история. Какая обманчивая внешность – сказал ежик, слезая с половой щетки.
И. ВОРОБЬЕВА: Зачем это?
Ю. ГУСМАН: Животные на дороге.
И. ВОРОБЬЕВА: На самом деле животные, которые выходят на дорогу, это страшно, особенно лось, который просто стоит и смотрит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Олень. Может, у него гон, он вышел перейти дорогу, гонимый пиптоганом?
Ю. ГУСМАН: Пиптуганом.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И его сбили. Его можно есть?
И. ВОРОБЬЕВА: Оленя можно.
Ю. ГУСМАН: Большая разница. Бывает нежный гонимый животный типа зайца. А бывает хищные волки. Вот была история в лесу…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Крыловым описанная.
Ю. ГУСМАН: Типа Крылова, Эзопа, Лафонтена. Был юбилей у зайца, волки ему подготовили адрес, думали как подписать – стая волков или группа товарищей. Подписали – стая товарищей. У нас в кинематографе было любимое название, что мы террариум единомышленников. И вот здесь тоже – стая товарищей. Это как раз про людей, которые, когда друг их болен, приходят в эфир, отнимают его ставку 16 тысяч 200 и расписывают на свои пиптуганы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я каждый раз пытался отторгнуть этих пиптоганов, но не получается.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы о чем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ира, давай согласимся в данном случае с Юлием Соломоновичем.
Ю. ГУСМАН: Вот простая история. Лиса вышла замуж за крокодила и родила поросят. Простой вывод: все мужчины – свиньи.
И. ВОРОБЬЕВА: Есть еще прекрасный пример, как зайчик с белочкой друг друга полюбили. Любят-любят друг друга, а детей у них нет. Приходят к сове и говорят: «Слушай, сова, мы зайчик и белочка, мы друг друга любим, а детей нет». Сова на них смотрит и говорит: «Знаете, почему у вас детей нет? Потому что вы оба мальчики».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она держалась 5 лет. И сломалась. У нее гон начался.
И. ВОРОБЬЕВА: Март еще не наступил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я потрясен - из твоих уст услышать эту пиптуганскую историю. Ты слышал это? Ее уберут из эфира.
Ю. ГУСМАН: Однажды мне рассказывали. Бредут два верблюда по пустыне, один говорит другому: «Что бы люди ни говорили, пить хочется». Вот Ира тоже – как бы нас не ругала за пиптугана наотмашь, ей хотелось все-таки однажды такого острого, сального, жженного, прожженного…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И она запустила.
И. ВОРОБЬЕВА: Да что я такого сказала?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это на грани.
Ю. ГУСМАН: Вот простые истории про животных, я их собираю много лет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бианки, что ли?
Ю. ГУСМАН: И Бианки, и Куинджи. Бык нашел в траве перчатку, поднял на рога и говорит корове: «Мадам, это не ваш бюстгальтер». Ужасная история.
И. ВОРОБЬЕВА: Грустная история.
Ю. ГУСМАН: Еще грустнее, когда идет корова по дороге, жуткая, растрепанная, перекошенная, с синяками. Ей говорят: «Корова, ты откуда?» – «Откуда-откуда – от верблюда». Вот тебе неприятная история.
И. ВОРОБЬЕВА: Так что у нас с животными, которых можно есть?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот какой тон ты задала передаче.
Ю. ГУСМАН: Ты фразой про март сделал то… Бунтман, Плющеев, Плющев, Веденеев, Варфоломеев и все придавали ей какой-то шарм изысканной элитарности. Один петух говорит другому: «Идем в гастроном, на голых курочек посмотрим».
И. ВОРОБЬЕВА: И мертвых.
Ю. ГУСМАН: А Венера Милосская тоже мертвая.
И. ВОРОБЬЕВА: Она никогда и не была живой.
Ю. ГУСМАН: Почему не была живой?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Курочки очень сексуально выглядят, когда они лежат в пакетиках, ножки у них назад…
Ю. ГУСМАН: Глазки светятся.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно я передам привет?
И. ВОРОБЬЕВА: Нет. Выскажитесь по поводу антилоп, оленей, лосей, медведей, рысей.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я уже сказал, что это глупость. Нельзя есть, надо сдавать в «Роспотребнадзор».
Ю. ГУСМАН: А я считаю, что сбивать надо и кушать. Если уж машина повредилась, ты штуки на две попал, хотя бы лососину, лосину съешь.
И. ВОРОБЬЕВА: Говорят, оленина вкусная.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это изысканная. В Англии, когда у нас денег было мало, мы выходили в парк в 4 утра, группа советских дипломатов…
Ю. ГУСМАН: Дипломатов с табельным оружием, выданным в ГРУ – и по оленям!
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте голосовать. У нас два варианта вопроса. Мне нравится больше второй, но и первый тоже ничего. Первый вариант звучит так. Справедливо ли разрешение есть сбитых на дороге животных? Второй вариант, который мне нравится больше: справедливо ли решение есть только антилоп, оленей и лосей?
Ю. ГУСМАН: Давай первое – есть, не есть.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы считаете, что это нормально – есть сбитых животных, ваш телефон (495) 660-06-64. Если вы считаете, что это не надо разрешать, (495) 660-06-65. Антон пишет: «Это может быть новый способ охоты – гнать дичь на шоссе».
Ю. ГУСМАН: Шла Саша по шоссе и сосала сушку. (ПОВТОРЯЮТ НЕСКОЛЬКО РАЗ).
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Шла сушка по шоссе и сосала Сашу.
И. ВОРОБЬЕВА: Перестаньте.
Ю. ГУСМАН: Это «Алиса в Зазеркалье». Шла сушка по шоссе, навстречу Тяни-Толкай, Шалтай-Болтай, сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне, Вся королевская конница…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вся королевская рать не может Шалтая, не может Болтая, Шалтая-Болтая собрать.
Ю. ГУСМАН: А вот переведи сейчас: «Три прекрасные леди разъезжали верхом на медведе, а теперь они все три у медведя внутри, а улыбка на морде медведя». А второй перевод этой же эпиграммы Бернса: «Три смелых девицы разъезжали верхом на тигрице, а теперь все три у тигрицы внутри, а улыбка на морде тигрицы». Роберт Бернс. (ЧИТАЕТ ПО-АНГЛИЙСКИ)
И. ВОРОБЬЕВА: Нам нужно закончить голосование.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно послушать бессмертную поэзию Бернса?
И. ВОРОБЬЕВА: В Сетевизоре большинство высказались за то, что это справедливо – разрешать. А в телефонном голосовании только 38% высказались за то, что это справедливо, а большинство говорят, что нельзя.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я последний кейс не понял. Давай что-нибудь из Бернса еще, «Джон Ячменное зерно» знаешь?
Ю. ГУСМАН: Конечно. There was three kings into the east, Three kings both great and high, And they hae sworn a solemn oath John Barleycorn should die.
И. ВОРОБЬЕВА: Это прекрасно. На этом программа «Кейс» заканчивается. Увидимся через неделю.