Александр Плющев, Матвей Ганапольский - Кейс - 2012-12-27
И. ВОРОБЬЕВА: Добрый вечер. Это программа «Кейс», крайняя программа в 2012 году. Судя по тому, что вам уже исполнилось 16 лет, вы наверняка нас слушаете. Т.е. наоборот: из-за того, что вы нас слушаете, вам наверняка уже есть 16 лет. Меня зовут Ирина Воробьева. У нас предновогодний эфир, и он, конечно, в праздничном виде, поэтому в качестве праздничного эксперта к программе «Кейс» я вам представляю Александра Плющева. Саша, привет.
А. ПЛЮЩЕВ: Привет. В этом смысле знаешь почему праздничный? Потому что часто на праздники мы дарим то, что уже самим не надо.
И. ВОРОБЬЕВА: Или, наоборот, долго готовились.
А. ПЛЮЩЕВ: Поскольку ни Кобаладзе, ни Гусмана нет, вот чего самим не надо, мы то вам в эфир и выдадим. Вот это я.
И. ВОРОБЬЕВА: Неправда. Александр Плющев – один из экспертов нашей программы. У нас есть второй эксперт, тоже подарок вам, но доставка по Москве в предпраздничные дни всегда немножко задерживается. Он будет буквально скоро. Поэтому давайте мы начнем наш первый кейс с Сашей. Надо сказать, что этот кейс развивался и имел длительные комментарии и повороты. Поэтому мы один из путей этого кейса взяли, расскажем, что было после, обсудим с вами. Евгений Бунтман нам подготовил все три кейса. Женя сейчас расскажет про дело, которое называется «Instagram».
Инстаграм
Пользователи фотосервиса Instagram подали в суд на владельцев этого интернет-ресурса. Конфликт возник из-за новых правил пользования сервисом. С недавних пор Инстаграм закрепил за собой право использовать загруженные фотографии в рекламе без какой-либо компенсации или предупреждения авторов снимков. Об этом сообщает агентство РИА. Также сервис оставил за собой право предоставлять информацию о своих пользователях Facebook, которая, в свою очередь, сможет продавать эти данные рекламодателям. В ответ многие пользователи Instagram заявили о том, что удалят свои аккаунты. Однако в этом случае, как выяснилось, они лишатся права на фотографии, которые ранее разместили. В свою очередь, представители сервиса – а это с недавних пор компания Фейсбук – заявили, что вправе устанавливать собственные условия, и что новые правила введены для того, чтобы сделать фотосервис более удобным и выгодным.
И. ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что какое-то количество наших слушателей пользуются Instagram. Мы с Сашей пользуемся.
А. ПЛЮЩЕВ: Безусловно. Более того, этот самый кейс уже рассматривался в программе «Точка» в минувшее воскресенье. Более того, там есть развитие истории. Радиостанция «Эхо Москвы», которой мы все очень доверяем, она сообщила, что Instagram отказался от использования фотографий, сделанных подписчиками сервиса. Так что по большому счету было бы и говорить не о чем, если бы не то, что ситуация может еще воспроизводиться и воспроизводиться в разных других сервисах.
И. ВОРОБЬЕВА: На самом деле что в этом такого? Все люди, которые выкладывают что-либо в Instagram, в Twitter, в FaceBook, в любой паблик выкладывают свои фотографии, они уже в паблике, чего бы их не использовать? Чего все так сильно упираются-то?
А. ПЛЮЩЕВ: Потому что они встали на место тех, кто оказался обижен в смысле авторских прав. Все мы любим нарушать чужие авторские права, мы любим скачивать с торрентов, мы все любим «ВКонтакте», там замечательная музыка, оттуда можно ее скачивать или слушать. И вообще, мы любим zaycev.net и прочие смешные ресурсы в этом плане. И мы все говорим: слушайте, они же зарабатывают на концертах, перестаньте, они зарабатывают на прокате. Им еще нужно платить? За что? Творчество настоящее – это когда ты не можешь не творить. И выбрасываешь в паблик. И еще скажите спасибо, что мы это потребляем, говорят люди. И как только они встали на эту же позицию, когда их фоточки, которые они не собирались никому продавать, вдруг используют какие-то люди, не предупредив их, не поделившись…
И. ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, не поделившись – это самое главное.
А. ПЛЮЩЕВ: Некоторым нужна слава, уважение, почет.
И. ВОРОБЬЕВА: Слава. Это же прекрасно – берут эту фотографию пользователи Instagram, какую-нибудь фотографию, допустим, лица, берут в рекламу. Ведь твое лицо показывают по телевизору, твое лицо на билбордах. Чего плохого-то? Вы же этого хотели, вы же выкладывали в Instagram.
А. ПЛЮЩЕВ: А если это крем от морщин или еще какая-то такая фигня? Вот тут начинаются опасения. Никто же не знает, что там на самом деле будет. Каждый может сделать выводы какие угодно и предположить что угодно, в какую рекламу тебя запихнут и так далее. Но на самом деле это может быть право на использование снимков, с одной стороны. Но с другой стороны, на использование твоего изображения как твоего лица – бог с ним, что оно на фотке, может быть, понадобится отдельное разрешение, отдельный копирайт, знаете ли. Поэтому там тоже много условий. Я думаю, именно поэтому, опасаясь в том числе массы встречных исков, Instagram отказался от этого. Это лиха беда начала. Существует масса сервисов… Вот Twitter, например.
И. ВОРОБЬЕВА: В Twitter'е куча фоток тоже.
А. ПЛЮЩЕВ: Даже не только фотки. Представляешь, если он на твои твитты предъявит авторские права.
И. ВОРОБЬЕВА: Каким образом?
А. ПЛЮЩЕВ: Ты же пользуешься собственным сервисом, ты высказываешь всякие умные мысли. Ну не ты, хорошо…
И. ВОРОБЬЕВА: Я – нет. Я, например, отправляю твитт в Twitter, тот же текст у меня уходит – я настроила себе переадресацию – в FaceBook, в ЖЖ, ВКонтакте и еще куда-нибудь. И чего?
А. ПЛЮЩЕВ: И каждый из них теоретически в своем TOSе, в пользовательском соглашении…
И. ВОРОБЬЕВА: Борется за мои умные мысли.
А. ПЛЮЩЕВ: Почему нет? Из этого можно составлять всякие сборники афоризмов. Правда, очень долго придется рыть, намывать золотишко.
И. ВОРОБЬЕВА: Среди всего этого Twitter'а.
А. ПЛЮЩЕВ: Теоретически ситуация возможная. Это можно обсудить. Я здесь совершенно согласен с тобой, хотя должен быть какой-то конфликт интересов, по идее, но здесь его не происходит. Как только ты отправил что-то в паблик – пиши пропало. Если не хочешь, чтобы тебя использовали в креме от морщин, не пость в паблик.
И. ВОРОБЬЕВА: С другой стороны, когда мы приезжаем на поиски, я регулярно пощу в Twitter какие-то фотографии с поисков.
А. ПЛЮЩЕВ: Там же темно.
И. ВОРОБЬЕВА: Не обязательно. Периодически журналисты забирают мои фотографии, чтобы проиллюстрировать ту или иную статью. Но, как правило, они либо спрашивают у меня разрешение прямо в Twitter'е, можно ли использовать, либо подписывают, что взято из Twitter'а Ирины Воробьевой. О боже, этот сюрприз пришел.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Есть ваше мнение – неправильное, а есть мое – правильное. Здравствуйте.
И. ВОРОБЬЕВА: Это Матвей Ганапольский. Добрый вечер.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это обязан с более молодым… Это спонсорство. Спонсор рукопожатия – Матвей Ганапольский.
А. ПЛЮЩЕВ: Я согласен.
И. ВОРОБЬЕВА: Матвей Юрьевич, у нас тут всё немножко поменялось.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пока я рвался сюда…
А. ПЛЮЩЕВ: Рвался и метался.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пока я рвался сюда сквозь полицейские кордоны, я слышал это плевое дело, на которое, кстати, у меня нет ответа. Я Сашину точку зрения не слышал, я не знаю, ты за Instagram или против.
А. ПЛЮЩЕВ: Самое интересное, что там всё уже закончилось, это раз. Во-вторых, я как раз за Instagram. Если вот здесь, то я за Instagram. Отправил в публичную сферу – скажи этому «до свидания».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слова этого молодого, начинающего журналиста, они чашу весов подвинули, подвигнули… Можно так сказать?
А. ПЛЮЩЕВ: Можно. Скажите.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: На его точку зрения. Вернее так. Я думаю, у зрителей будет другая точка зрения.
А. ПЛЮЩЕВ: Конечно, другая. Они хотят, чтобы с ними делились.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Instagram, как и Интернет, это публичная история. Другое дело, если не ты выложил эту фотографию, эта фотография, например, тебя…
И. ВОРОБЬЕВА: Тебя выложила.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если она для тебя оскорбительна.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. твою фотографию выложили.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, фотографию, где ты как-то… Бывает такое. Но это уже, наверное, другая история.
А. ПЛЮЩЕВ: Это из сферы личностных отношений. Ты видишь, что тебя фотографируют, ты спрашиваешь, собираются ли выкладывать.
И. ВОРОБЬЕВА: Папарацци фотографируют.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте признаем: Интернет – всё, положил, и навсегда.
И. ВОРОБЬЕВА: С другой стороны, наши слушатели, в частности Сергей, спрашивают про сервис, например, Picasa, туда, куда вы выкладываете фотографии, чтобы они у вас в альбомах хранились в Интернете, именно хранилище фотографий.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты же сказала «у вас в альбомах». Это твой приватный альбом.
А. ПЛЮЩЕВ: Здесь мы не поспорим. Если приватные, то они приватные, они не индексируются поисковиками.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Рад, что ты перешел на мою точку зрения, я другого и не ожидал.
А. ПЛЮЩЕВ: Матвей Юрьевич, только вы вошли в студию, я прозрел. Как я заблуждался, матерь божья.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И не только по этому делу, но и по всем последующим.
А. ПЛЮЩЕВ: Я уже могу уходить.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чтобы оттенить…
А. ПЛЮЩЕВ: Да, я буду зеленой фигней, на которой обычно снимают великих артистов.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только не фигней. Я очень хорошо к тебе отношусь.
И. ВОРОБЬЕВА: С вами не согласен Андрей из Москвы, говорит, что вы все охренели: «То, что я пощу на всем доступном Flickr'е, это мое и только мое, копирайт, блин».
А. ПЛЮЩЕВ: Кстати, да. Андрей, наверное, не скачивает торренты, не скачивает музыку, он такой поборник копирайта. Flickr – есть такой сервис, там, кстати, очень строго, ты сам выставляешь копирайт. Это очень интересная штука. Воспользуюсь минуткой, чтобы об этом рассказать. Например, у меня часто люди, которые редактируют «Википедию», просят, чтобы я на своих фотографиях на Flickr'е изменил копирайт на свободную лицензию, есть такая, потому что они не могут по правилам «Википедии» использовать копирайтные фотки. Я часто здесь, в студии, делаю фотографии, которые нужны для иллюстрации известных людей, вот Матвея Юрьевича Ганапольского, например, или Ирины Воробьевой.
И. ВОРОБЬЕВА: Меня, слава богу, нет в «Википедии».
А. ПЛЮЩЕВ: Они просят – я изменяю, галочку ставлю в другом месте. Была бы моя воля, я бы все сразу изменил, если бы можно было одной галкой поменять. Берите чего хотите – всё отправил в паблик и до свидания.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Даже…
А. ПЛЮЩЕВ: Конечно, да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот…
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, вот это я в приват.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты противоречишь себе.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет. Я кладу в приват и никому не показываю.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не важно. Я это уже давно выложил, как, впрочем, и все остальные.
А. ПЛЮЩЕВ: Кстати, ничего особенного.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это как посмотреть.
И. ВОРОБЬЕВА: А у вас, я смотрю, с разных ракурсов эта фотография. Это как посмотреть – с разных ракурсов фотография была сделана.
А. ПЛЮЩЕВ: Там можно разные размеры открыть, Матвей Юрьевич самую большую всё время открывает.
И. ВОРОБЬЕВА: Поскольку кейс, который мы рассматривали, закончился уже и здесь не нужно никакого решения, я предлагаю не голосовать по этому кейсу. Мы немножко сломаем сейчас структуру программы, мы не будем голосовать по этому кейсу, тем более что здесь у нас не возникло конфликта.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Поскольку нас слушают, как мы обычно говорим, миллион радиослушателей… Послушай. Ты слышишь миллион голосов, которые говорят за?
И. ВОРОБЬЕВА: Гул такой - да. Просто здесь нет конфликта, потому что Instagram уже откатил назад. В случае, если подобный кейс с другим сервисом или с какими-то другими задачами появится, то мы его рассмотрим уже с голосованием и вынесем решение программы «Кейс». Давайте мы сейчас перейдем к нашему второму кейсу. Я напомню, что у нас в студии наши предпраздничные эксперты Матвей Ганапольский и Александр Плющев, и Воробьева, который на самом деле в отпуске. Так что всем повезло.
А. ПЛЮЩЕВ: Воробьева вообще праздничная.
И. ВОРОБЬЕВА: Поэтому давайте мы послушаем второй кейс.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Шутка шуткой, а я узнал правду. Она пришла к Венедиктову. Венедиктов говорит: «Что ты тут делаешь? Уходи отсюда, я от тебя устал, меня тошнит». Она говорит: «Пусть тошнит». Потом пауза, и она говорит: «Слушайте, а давайте я «Кейс» проведу». Т.е. вы должны понять – вам, америкашкам и европешкам, этого не понять.
А. ПЛЮЩЕВ: Я даже боюсь предположить… Мы же еще и на Израиль вещаем.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вам этого не понять. Пришла мужественно и с двумя… Конечно, мы подарки.
И. ВОРОБЬЕВА: Я так слушателям и сказала – это подарки.
А. ПЛЮЩЕВ: Мало кому нужные, но подарки.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот это можно было не говорить. Это и так подразумевается, всегда причем.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте заслушаем второй кейс.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати, по поводу меня. Венедиктов мне сказал: «Слушай, все уехали. Ты не можешь «Кейс» провести». Я пришел без оплаты. Чей подвиг сильнее?
И. ВОРОБЬЕВА и А.ПЛЮЩЕВ (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ): Венедиктова.
И. ВОРОБЬЕВА: Дай пять.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы жалкие, ничтожные люди.
И. ВОРОБЬЕВА: Уже можно наконец-то? Пусть Евгений Бунтман нам расскажет про кейс под названием «Слишком красивая».
Слишком красивая
В штате Айова суд признал законным решение работодателя уволить сотрудницу за чрезмерную привлекательность. 53-летний Джеймс Найти, зубной врач, работал вместе со своей ассистенткой, Мелиссой Нельсон. Они работали в течение 10 лет. И вдруг Найти стал обращать внимание на ассистентку, которая перешла на другой стиль одежды - а именно на обтягивающие юбки и блузки. Врач начал писать ей сообщения, которые становились все более личными. Надо отметить, что Мелисса на это не отвечала взаимностью. Но затем об этом узнала жена врача и попросила уволить помощницу. Врач послушался и уволил Мелиссу, посчитав это угрозой для своей семейной жизни. Ассистентка оспорила увольнение в суде. Однако суд принял сторону работодателя. Как указывается в решении, начальники имеют право увольнять подчиненных, если понимают, что их внешний вид и поведение являются фактором риска для их семейных взаимоотношений.
И. ВОРОБЬЕВА: Мне вот интересно, как бы вы отнеслись… Нет, лучше я не буду, лучше я просто спрошу, что вы думаете по поводу этого кейса и насколько справедливо было увольнение и решение суда.
А. ПЛЮЩЕВ: Я песню спою. Помните, была такая песня – «Твои волосы, руки и плечи - твои преступленья, потому что нельзя быть на свете красивой такой».
ПОЮТ
И. ВОРОБЬЕВА: Офигеть.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я надеюсь, скорая уже выехала.
И. ВОРОБЬЕВА: Скорая разве что к Гусману с Кобаладзе может сейчас выехать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Один врач, другой убийца.
А. ПЛЮЩЕВ: Всё в песне сказано – слишком красивая. Когда на работу отбирают людей, есть какие-то профессиональные достоинства, в том числе если человек работает с клиентами, у него должна быть приятная внешность, например. А тут выяснилось, что внешность слишком приятная. Поэтому это несоответствие профессиональным требованиям. Может быть, это даже в некотором смысле overqualified, т.е. переквалификация, что тоже плохо. Но суть в том, что это не соответствует квалификационным требованиям. Выяснилось это в процессе работы. Бывает и такое. У нас, ты знаешь, постоянно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какой же вердикт твой? Ты за или против?
А. ПЛЮЩЕВ: Я считаю, что правильно уволил. Суд встал на его сторону и правильно сделал. Я поддерживаю решение суда.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как хорошо, что через год мне 60 и я ухожу на пенсию.
И. ВОРОБЬЕВА: Чего?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Объясняю.
А. ПЛЮЩЕВ: Оverqualified . Слишком он для этого эфира.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Конечно, из-за моего возраста я не обращаю внимание, вернее спокойно наблюдаю, как Ирина Воробьева, как здесь написано, в обтягивающей юбке и блузке.
А. ПЛЮЩЕВ: Хотел бы я посмотреть на Ирину Воробьеву в юбке.
И. ВОРОБЬЕВА: Спокойно.
А. ПЛЮЩЕВ: В юбке, не без.
И. ВОРОБЬЕВА: Спасибо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот тут она начнет угрожать моему семейному состоянию. Честно говоря, это очень загадочная история, потому что мы знаем о бесконечной толерантности американцев. Поэтому представить себе…
А. ПЛЮЩЕВ: Это Айова.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, по всей видимости. Исходя из моего личного опыта…
И. ВОРОБЬЕВА: В Айове?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В Айове – это как минимум. Но я не могу говорить про Айову. Ты знаешь, что сейчас хотят принять закон, по которому люди, имеющие иностранное гражданство, не могут работать на Первом канале.
И. ВОРОБЬЕВА: Это потрясающе.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это для меня большая проблема. Ты-то можешь еще, а я уже не могу. Ты понял?
А. ПЛЮЩЕВ: Да. У меня друг там работает.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это будет второе решение, которое примет Государственная Дума. Я против такого решения. Ты взял человека на работу и выгнал ее. Я сейчас как Владимир Вольфович. А жить ей за что? Значит, если она слишком красивая… Я понимаю, что ты сам морда кирпича просит. Тут написано: «Врач начал писать ей сообщения, которые становились всё более личные». Ты, козел, чего пишешь такие сообщения? Так себя уволь.
И. ВОРОБЬЕВА: У нас перерыв.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Себя уволь, а ее оставь. Я не согласен.
И. ВОРОБЬЕВА: На этом делаем паузу. Программа «Кейс» продолжится.
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Кейс» про самых красивых. У нас в студии Матвей Ганапольский, Александр Плющев, Ирина Воробьева.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну ладно уж прямо так.
И. ВОРОБЬЕВА: Что я не так сказала?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему обязательно, если ты обо мне такое говоришь, то надо ставить меня в какой-то ряд?
И. ВОРОБЬЕВА: Итак, у нас в студии самый красивый…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пусть уродец, просто подари новогодний подарок.
И. ВОРОБЬЕВА: Матвей Юрьевич, чего вы так расстроены?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Фельгенгауэр, где ты? Она злая. Уйду я от нее. Приходи вести «Кейс». Ты мне комплименты говоришь, утром кофе приносишь из кофейни. Она мне кофе приносит из кофейни. Я прихожу, холодный…
А. ПЛЮЩЕВ: Уже кофе холодный к тому времени, как вы приходите?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, она опаздывает всегда. Раньше она раньше приходила. Теперь она звезда, она выросла. Она входит и кофе мне кладет. И я отпиваю кофе и мне хорошо. Потом трясет меня, потому что кофе крепкий, но это не имеет значения, потому что дармовой.
А. ПЛЮЩЕВ: А когда заканчивается вечер Матвея Ганапольского сегодня?
И. ВОРОБЬЕВА: Уже.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А за 10 банок кофе меня жаба душила, но я ей принес шоколадку, маленькую, правда.
И. ВОРОБЬЕВА: И сами съели.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Откуда ты знаешь? Я тебе обещаю, к Новому году, Таня, я принесу шоколадку. Я не выдержал, у меня было плохое настроение, я съел шоколадку.
А. ПЛЮЩЕВ: Мы к зубному врачу вернемся сегодня? Или о Тане Фельгенгауэр? Мне тоже есть что сказать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слышишь гул? Они согласны.
И. ВОРОБЬЕВА: С Таней Фельгенгауэр.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Короче говоря, неправильно это. Влюбился – так чего ее увольняешь?
И. ВОРОБЬЕВА: С глаз долой – из сердца вон.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это харрасмент.
А. ПЛЮЩЕВ: Я хотел бы обратить внимание на некоторые обстоятельства этого дела. 53-летний Джеймс Найти (53-летний, тут не зря это сказано), зубной врач, работал вместе со своей ассистенткой. Они работали в течение 10 лет.
И. ВОРОБЬЕВА: И всё нормально было.
А. ПЛЮЩЕВ: И вдруг Найти стал обращать внимание на ассистентку.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так это только подтверждение моим словам.
А. ПЛЮЩЕВ: Которая перешла на другой стиль одежды.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То ли эта сумасшедшая ходила всё время в одной юбке, и в одном лифчике, и в одной блузке 53+, либо…
И. ВОРОБЬЕВА: Я не понимаю. А что такого? Ей захотелось по-другому одеваться.
А. ПЛЮЩЕВ: Пооблегаться немножко.
И. ВОРОБЬЕВА: Подумаешь. Она ничего такого не делала, она просто перешла на другой стиль одежды – и была уволена.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я рад, что на моей стороне.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, неправда. Она его спровоцировала на смс.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Врач начал писать ей сообщения, которые становились всё более личными». Когда Плющев на новостях… Вы можете сейчас удостовериться, что за уровень этих новостей. Он добавил фразу, что она ему отсылала смс-ки.
А. ПЛЮЩЕВ: Я не сказал этого. Я сказал, что она спровоцировала его на смс.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чем? Облегающей одеждой?
А. ПЛЮЩЕВ: А чем еще? Это только вас облегающая одежда не провоцирует на смс.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, год до пенсии.
А. ПЛЮЩЕВ: Потому что вы не умеете смс набирать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это само собой разумеется. Смотрите анализ непрофессионализма Плющева. Тут написано: «Врач начал писать ей сообщения, которые становились всё более личными». Он искажает информацию. Причем всегда говорит о Владимире Владимировиче Дмитрий Анатольевич. И говорит – писал смс-ки. Это ложь. Это не журналист, а журналюга.
А. ПЛЮЩЕВ: Давайте по тексту: «Врач начал писать ей сообщения, которые становились всё более личными». Надо отметить, что Мелисса еще не отвечала взаимностью, кроме всего прочего.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. на смс-ки не отвечала.
А. ПЛЮЩЕВ: Взаимностью не отвечала, на смс-ки, может, и отвечала.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В общем, ложь и провокация. Среднее слово я не говорю. Поэтому, товарищи, нельзя увольнять престарелых работником «Эха»… зубных врачей.
А. ПЛЮЩЕВ: Про ее возраст ничего не говорится.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ей 72, это его и шокировало, и он ей начал писать сообщения.
И. ВОРОБЬЕВА: Типа «не приходи завтра на работу», пожалуйста. Она не отвечала ему взаимностью и приходила.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Там когда люди рот открывали, и она склонялась над ними, то вываливались у людей все зубы. Она как обезболивающее была.
А. ПЛЮЩЕВ: Харрасмент начала она, надевая обтягивающие юбки и блузки.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Выходит из себя. Это вполне ожидаемо. Вот это новое поколение… Давай голосовать. Я не хочу про новое поколение. Айфон, айпод, айпэд, айпуд…
И. ВОРОБЬЕВА: И Сетевизор.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как низко всё.
И. ВОРОБЬЕВА: В Сетевизоре тоже будем голосовать. Если вы, уважаемые присяжные, считаете справедливым решение суда, который принял сторону работодателя и указал в решении, что начальники имеют право увольнять подчиненных, если понимают, что их внешний вид и поведение являются фактором риска для их семейных взаимоотношений.
А. ПЛЮЩЕВ: Голосуя, вспомните, что у вашего мужа или у вашей жены тоже может быть фактор риска на работу.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Голосуя, помните о кариесе.
А. ПЛЮЩЕВ: Зубов не обнаружил, но десны в полном беспорядке.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А сейчас я вам сообщу сенсационную вещь про Плющева. Вы не знаете, что у этого человека черная душа, американская душа.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте запустим голосование, а потом про Плющева все подробности. Если вы считаете справедливым решение суда и вы тоже на стороне работодателя, то ваш телефон 660-06-64. Если же вы считаете решение суда несправедливым, то ваш телефон 660-06-65.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Могу рассказать про него? Товарищи… Я обращаюсь к вам «товарищи», потому что это в свете последних решений. Я FaceBook не люблю, потому что это Цукерберг. Он, конечно, хороший человек, но Цукерберг. Соответственно, у меня к нему соответственное отношение.
А. ПЛЮЩЕВ: Если Матвей Юрьевич хоть один сервис найдет, где не Цукерберг… Я с маленькой буквы сейчас.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: ВКонтакте. Или он тоже?
И. ВОРОБЬЕВА: Павел Дуров. Вполне себе Цукерберг.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тоже Рабинович? И там я вдруг читаю… Я тоже с исследовательской точки зрения, потому что я это не приемлю. И вдруг его пост – а я всегда помечаю его посты, – там написано: «Я в Америке». И эта волна во мне. Я думаю: ну, в Америке он, может, задание какое-то выполняет. И вдруг он говорит: я в таком-то городе. Я смотрю, действительно, этот город есть. И у меня сердце оборвалось. Потому что я понимаю, что его затащили, может, как Развозжаева, вывезли. Вообще, всякое может быть. И тут фраза: «Слушайте меня в столько-то РМ, АМ, вот это вражеское, я буду давать интервью» – и фотография. Т.е. он оказался на американской радиостанции. Это было глубокой ночью по московскому времени. Я, презирая всей душой уже и его, и этот его поступок, я дождался 4 часов утра, чтобы послушать. И ты знаешь, что я ожидал, то и появилось. «What do you think about democracy in Russia?» – говорит эта женщина, эта ведущая.
А. ПЛЮЩЕВ: Т.е. она тоже с акцентом разговаривала.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Со страшным. Он лучше нее по-английски. Он же тут ходит, типа он не знает ничего, не понимает языков и так далее. И он ей по-английски, что democracy is not here, что значит democracy far away from Russia, что democracy may be in United State but in Russia there in no.
А. ПЛЮЩЕВ: Very interesting in import on democracy from United States of Ameica.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я рад, что сейчас наконец мы встретились с ним здесь. Как ты сказала, крайняя передача.
И. ВОРОБЬЕВА: В этом году.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что отныне наши дороги с Плющевым разойдутся. Нет-нет, он из-за красоты своей не будет уволен с радиостанции. Но наши дежурства будут порознь, пока не извинится, пока не покается. Democracy is here right now.
А. ПЛЮЩЕВ: Из хер райт нау, действительно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот это ты уже не прав, это перегиб. С тобой могут, как с Познером, четыре депутата Госдумы могут написать тебе… Если Познеру написали, и тебе напишут.
А. ПЛЮЩЕВ: После сегодняшней передачи Шендеровича мне уже ничего не страшно, Матвей Юрьевич.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я еще не слышал.
А. ПЛЮЩЕВ: Всех там.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всех приложил? Выяснилось, что democracy is not here и у Шендеровича, причем по-русски.
И. ВОРОБЬЕВА: Останавливаю голосование. В данном случае сетезрители с нашими слушателями, которые звонили, оказались солидарны. Я не буду объявлять голосование в Сетевизоре по цифрам. Большинство, т.е. 74% позвонивших, считают решение суда несправедливым.
А. ПЛЮЩЕВ: Тетку поддержали.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они не тетку поддержали, они дядьку поддержали, т.е. меня, и это абсолютно правильно.
И. ВОРОБЬЕВА: Одного дядьку не поддержали, а другого поддержали.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пацан. Пацан с английским языком. В Англии был с Березовским.
А. ПЛЮЩЕВ: Вспомните меня. Уведут у вас мужа вот так по работе, в облегающем некоторые.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кошмар. Гусман, где ты? Ты мне сейчас кажешься образцом фигуры.
И. ВОРОБЬЕВА: Следующий кейс, который подготовил для нас Евгений Бунтман… Я очень люблю Евгения Бунтмана и футбольные пристрастия нашей радиостанции.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я нет, он по-французски говорит, как и папочка его.
А. ПЛЮЩЕВ: Английский ему не нравится, французский ему не нравится.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я патриот. Надо по-русски говорить, здесь родиться, здесь учиться.
А. ПЛЮЩЕВ: Это Матвей Юрьевич сегодня утром… Я-то тоже его слушаю постоянно, несмотря на ранний час.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Посмотри на меня. Тошнит?
А. ПЛЮЩЕВ: Сегодня Матвей Юрьевич половину программы «Утренний разворот», действительно добрую половину, не ту, что молчала Фельгенгауэр, а вообще добрую половину передачи он провел на чистом украинском языке.
И. ВОРОБЬЕВА: Ничего себе.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я зову Януковича приехать и подписать соглашение об общем таможенном пространстве.
А. ПЛЮЩЕВ: А я думал, чтобы украинский здесь сделали вторым государственным, как там русский добиваются…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хотелось бы. Я хотел бы, чтобы Плющев сидел и учил.
А. ПЛЮЩЕВ: А я учил украинский.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну скажи.
А. ПЛЮЩЕВ: А це хто? Це наша кишка Мурка. Такого плана там примеры были. А це хто, кит? Не, це наша собака Рипко.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не Рипко, а Рябко.
А. ПЛЮЩЕВ: Рябко?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У блин.
А. ПЛЮЩЕВ: Как убить Ганапольского? Надо заговорить при нем по-украински с ужасным русским акцентом.
И. ВОРОБЬЕВА: Надо Танька рассказать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это как постановка Шекспира в Хацапетовском драматическом театре.
А. ПЛЮЩЕВ: А це мой папа и мама.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это ты не по-украински сказал.
А. ПЛЮЩЕВ: Там так было написано.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это издевательство не над языком. Это попытка дискредитации страны. Я же в тренде: что ни сделай – то дискредитация страны.
А. ПЛЮЩЕВ: Давайте про коней слушать.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте послушаем Евгения Бунтмана и текст под названием «Конина».
Конина
Владелец лошадиной бойни подал в суд на правительство США. Рик де лос Сантос считает, что власти лишают его права есть конину. В США запрещено убивать лошадей для пищевых целей – этот запрет действует в течение последних пяти лет, и был принят по просьбе защитников животных. С тех пор лошадей посылают на убой в соседние страны – в Мексику или в Канаду. Рик де лос Сантос объясняет свои претензии довольно просто. Во-первых, власти США фактически отобрали у него бизнес. До 2007 года он был хозяином скотобойни. Во-вторых, есть конину – совершенно легально, и в магазинах это мясо продается свободно. Однако из-за запрета мясо стоит дороже, поскольку ввозится из-за границы. Иск к федеральному правительству вызвал бурю негодования со стороны Общества защиты животных. Однако Рик де лос Сантос считает, что претензии необоснованны, и запрет – это не что иное, как лицемерие.
И. ВОРОБЬЕВА: Александр Плющев обещал петь. Может быть, это спасет положение.
А. ПЛЮЩЕВ: Я не знаю, всю ли я песню целиком спою.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всю не надо, потому что передача скоро заканчивается.
А. ПЛЮЩЕВ: Она звучит так. (ПОЕТ) На глазах у детей съели коня Злые татары в шапках киргизских, Средь сучьев из леса сиротливо стучит По стволам деревянным птица тупая.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Небольшое пояснение. Когда вы будете переходить подземный переход в сторону «Эхо Москвы» от Дома книги, то часто там стоит человек в ободранной шапке и поет эту песню. Теперь вы знаете кто. Должен вам сказать, что рублей 400 в день зарабатывает. Поет, правда, так же музыкально, у многих Фаберже просто стучат друг о друга, выдержать это просто невозможно. Вот он сейчас решил проявить себя. Я вам говорю, это ужасная передача, она отжила себя.
И. ВОРОБЬЕВА: Это что такое, Матвей Юрьевич? Приходите раз в пятилетку в эту программу и говорите, что она отжила свое.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Она отжила свое из-за одного участника.
А. ПЛЮЩЕВ: Имя ей дятел.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой боже мой.
А. ПЛЮЩЕВ: Заглушают рыданья детских глаз.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Рыдания уже пошли у меня, это точно.
И. ВОРОБЬЕВА: Из ушей.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кровь из ушей еще не пошла, но близко. А что ты думаешь по поводу этого дела?
А. ПЛЮЩЕВ: Дети хоронят останки коня. Там лишь кишки и шкура его. Всё.
И. ВОРОБЬЕВА: Что это было, Саша? Расскажи людям.
А. ПЛЮЩЕВ: Песня Александра Лаэртского «Дети хоронят коня».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это Лаэртский? Ребята, вы не понимаете. Это одна из лучших и вменяемых песен Лаэртского.
А. ПЛЮЩЕВ: Я очень чту творчество Александра Лаэртского.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Саша, спой еще, у тебя так классно получается. Дело в том, что к Новому году эта передача должна быть юмористической.
А. ПЛЮЩЕВ: Дети хоронят коня. Это припев. Возвращаясь собственно к кейсу.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уже не надо, коня похоронили.
А. ПЛЮЩЕВ: Я недавно привык к казы. Знаете, что такое казы? Если казы когда-нибудь?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Конечно. Прекрасная колбаска.
А. ПЛЮЩЕВ: Это колбаса из конины, очень вкусная, лучше буженины. Раньше я не знал – что такое, есть лошадку. Может быть, я когда-нибудь и до собачек доберусь.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если ты казы берешь в руку и, как Дарт Вейдер что-то говоришь, то она выглядит как меч. А можно ею убить, замечены смертельные случаи.
И. ВОРОБЬЕВА: Гусары, молчать
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дети убили коня.
А. ПЛЮЩЕВ: Я вообще ничего не понял в этом кейсе. В чем проблема у США? Почему нельзя лошадей убивать? Причем есть их можно, а убивать нельзя. Т.е. их надо есть живыми, откусывать.
И. ВОРОБЬЕВА: Не запрещается есть то, что им привозят, а убивать нельзя.
А. ПЛЮЩЕВ: Т.е. пусть их где-то убивают в другом месте.
И. ВОРОБЬЕВА: Они же не могут готовить из коня, который помер сам?
А. ПЛЮЩЕВ: Ну да, особенно по старости и болезни.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Есть другие регионы, где так готовят.
А. ПЛЮЩЕВ: В чем проблема-то? Они просто прикидываются политкорректными, как обычно. Вот эта американская политкорректность, я против нее. Это лицемерие абсолютное. Рик де лос Сантес считает, что запрет не что иное, как лицемерие. Я согласен с Риком де лос Сантесом. Лицемерие натуральное. Коровок можно убивать, простите, овечек, курочек, уточек, индеичек некоторые убивают на День благодарения.
И. ВОРОБЬЕВА: Черепаший суп опять же.
А. ПЛЮЩЕВ: Тоже в некоторых районах практикуют.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слоновьи бивни дома висят.
А. ПЛЮЩЕВ: Много животных выращивают для поедания. А коников нельзя почему-то. Почему нельзя коников? Чем коники хуже?
И. ВОРОБЬЕВА: Купила мама коника. Только не пойте сейчас.
А. ПЛЮЩЕВ: Это на украинском языке, между прочим.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я знаю. Издевательство продолжается. Но великий украинский народ в моем лице… Не очень в моем лице, но где-то да. Мне даже показалось, что это про нашу Госдуму. Нужно принять такое решение по просьбе трудящихся, чтобы наказать себя. Есть фраза: «Из-за запрета мясо стоит дороже, поскольку ввозится из-за границы». Я понимаю, что таможенная зона, но тем не менее.
А. ПЛЮЩЕВ: Помощь Мексике оказывается таким образом.
И. ВОРОБЬЕВА: И Канаде.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не представляю себе. Объективно, наверное, по-американски это что-то очень правильно и хорошо, наверное, это наше светлое будущее, и наше тоже, когда это оскорбление, пощечина общественному вкусу, поэтому давайте это уберите с глаз долой. А потом привезите в магазин, мы даже согласны заплатить на 20 копеек больше. Если будущий мир зиждется на политкорректности, то как-то я от него отстаю, и young generation – теперь ему ближе этот язык – вот это generation, оно тоже отстает, поскольку он это сказал. А если говорить честно, мне кажется, что это глупость. Хотя еще раз повторяю, мы так судим американцев… А у нас в нашем сарае принято молотком сразу в лоб. Да, в нашем сарае принято. Но это странно.
И. ВОРОБЬЕВА: А вас не удивляет, что человек фактически борется за право убивать животных.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет. Человек всё время этим занимался, всю жизнь.
И. ВОРОБЬЕВА: Даже не убивать, а забивать.
А. ПЛЮЩЕВ: Он всю жизнь этим занимался, с тех пор, как придумал скотоводство.
И. ВОРОБЬЕВА: Это ужасно.
А. ПЛЮЩЕВ: Но что делать? Или, может быть, мы всех сделаем вегетарианцами. Давайте веганами еще лучше.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я скажу честно. Я против такой воинствующей позиции, что нет, надо так. Я не знаю как. Я считаю, что «претензии не обоснованы, – читаю, - и запрет – это не что иное, как лицемерие». И еще что интересно здесь? Замечательно Бунтман-младший это дело придумал. Тут многое отражается. Меньшинство и большинство. Вот это меньшинство, оно пробило решение.
И. ВОРОБЬЕВА: Потому что большинству было всё равно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. А большинству было неудобно. Представляешь, мы с тобой идем и говорим: нет, мы протестуем, убивайте лошадок тут, мы хотим на это смотреть. Тут и возразить нечего.
А. ПЛЮЩЕВ: Причем тут смотреть? Одно дело – резать баранов на проспекте Мира, а совсем другое дело – продавать баранину в магазине.
И. ВОРОБЬЕВА: И покупать ее тоже.
А. ПЛЮЩЕВ: Где-то же забивают, знаете ли, баранов.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: (ПОЕТ) Ходят кони к водопою, ищут кони…
А. ПЛЮЩЕВ: Давайте серьезно за 5 минут до конца программы. Лошадь, как и собака, типа друг человека, а баран нет, баран, он баран и есть, поэтому баранов можно забивать где-то на ферме, а лошадок вроде нет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему ты всё время Государственную Думу впихиваешь в нашу программу?
А. ПЛЮЩЕВ: От пуль она защищала белогвардейского офицера, перевезла через реку… И всё такое.
И. ВОРОБЬЕВА: Что ж ты бросил коня и всё такое.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ищут кони водопоя.
А. ПЛЮЩЕВ: Водопою.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Водопоя.
А. ПЛЮЩЕВ: Над рекоя, конечно.
И. ВОРОБЬЕВА: Наши слушатели вам обоим подпевают с большим удовольствием. А Рупрехт про коника без ногы и гы-гы уже тут спел.
А. ПЛЮЩЕВ: Может, голоснем?
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем. Уважаемые присяжные, как вы считаете, справедливы ли претензии предпринимателя, который говорит о том, что запрет на забой конины – это не что иное, как лицемерие, и требует все эти законы отменить. Если вы согласны с ним и считаете его претензии справедливыми, то ваш телефон 660-06-64. Если вы не согласны, ваш телефон 660-06-65.
А. ПЛЮЩЕВ: Толстолобика можно разводить, а коней нельзя, в смысле для еды. Некоторые крокодилов разводят для этого, не только для кожи сумок, а едят их. Я сам ел.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Там же, где продавал родину на той радиостанции?
А. ПЛЮЩЕВ: В Таиланде.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Там тоже продавал?
И. ВОРОБЬЕВА: В Таиланде и собак едят. Нет?
А. ПЛЮЩЕВ: Я слышал, что в Корее.
И. ВОРОБЬЕВА: В Корее, извините. Я просто не была в Таиланде, поэтому не знаю.
А. ПЛЮЩЕВ: Не исключаю, что там есть корейские рестораны с соответствующей кухней, возможно.
И. ВОРОБЬЕВА: А кошек, кстати, не едят нигде.
А. ПЛЮЩЕВ: Они противные какие. Как их можно жрать-то?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они же в комплексе идут – кошка и мышка внутри, поэтому и не едят.
И. ВОРОБЬЕВА: О боже.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А знаешь, как вкусно? Сметана.
А. ПЛЮЩЕВ: Причем мышка полупереваренная.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Михал Михалыч Жванецкий на концерте говорит, он гений: «Вот ресторан. Как ресторан? Выносят поросенка, всем показывают, а после этого уносят, чтобы его разделать». Потом делает паузу и говорит: «Слушайте, а никто не пробовал после разделки его обратно сложить?»
И. ВОРОБЬЕВА: Чтобы было понятно, что на самом деле это не поросенок.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В смысле что половину разокрали.
А. ПЛЮЩЕВ: Я всё ждал, что Матвей Юрьевич припомнит вчерашнее награждение у Путина зачем-нибудь.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А причем здесь это? Надо было орден дать за заслуги перед отечеством, а дали народного артиста.
И. ВОРОБЬЕВА: У нас осталась одна минута. В телефонном голосовании голоса наших слушателей разделились ровно 50 на 50. Но здесь нас спасает Сетевизор, который 76% говорит, что справедливы претензии предпринимателя, он абсолютно прав.
А. ПЛЮЩЕВ: Колбаску все любят.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: 50%, которые голосовали против, это боты.
И. ВОРОБЬЕВА: В телефоне.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.
И. ВОРОБЬЕВА: Понятно. Спасибо вам большое. Это Матвей Ганапольский, Александр Плющев, Ирина Воробьева в программе «Кейс», в предновогодней программе.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Веером, веером надо. Боже мой, где я работаю?
И. ВОРОБЬЕВА: Ну ладно. Скажите спасибо, что хоть это есть. С наступающим Новым годом! Уже в следующем, 2013-м, мы с вами обязательно увидимся и услышимся.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В декабре.
А. ПЛЮЩЕВ: До свидания.
И. ВОРОБЬЕВА: Счастливо.