Ознакомиться с делами: "Старая кастрюля", "Не повезло парню", "Поэт-обличитель" - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2012-06-14

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, добрый вечер, это программа «Кейс», меня зовут Ирина Воробьева, я по традиции поздравляю вас с тем, что вы так вовремя оказались у своих радиоприемников. У нас сегодня звездный состав экспертов, просто звездный состав экспертов. Я обожаю этот состав экспертов. Это Юрий Кобаладзе. Здравствуйте, добрый вечер.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте, здрасьте.

И.ВОРОБЬЕВА: И Юлий Гусман, который почему-то решил не приходить.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, если он опоздает и ты, Ира, не сделаешь ему замечания...

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, что значит «если не опоздает»? Он уже опоздал.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Если ты ему не сделаешь сейчас строгое замечание...

И.ВОРОБЬЕВА: Он уже опоздал, Юрий Георгиевич.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, это просто позор! Понимаешь?

И.ВОРОБЬЕВА: Да что вы?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Он шел по коридору и исчез, испарился. Где он?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, он с кем-то там общается.

Ю.ГУСМАН: Я не знаю, с кем он. Но для него не существует ни дисциплины...

И.ВОРОБЬЕВА: Конечно, нет, у нас есть программа, для Юлия Соломоновича программы, очевидно, нету. Ой, что такое? Ой, Юлий Соломонович! Здравствуйте.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Что это такое?

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Вы решили дойти до нас?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Для вас не существует время?

И.ВОРОБЬЕВА: Присаживайтесь, пожалуйста.

Ю.ГУСМАН: Я хочу объяснить одну вещь, что есть руководители, которые опаздывают на полчаса. Я составляю VIP-элиту истеблишмента.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, в этом смысле? Понятно.

Ю.ГУСМАН: А в каком смысле?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Тогда это объяснение принято.

Ю.ГУСМАН: А обычно...

И.ВОРОБЬЕВА: Принято???

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. (смеется)

Ю.ГУСМАН: Обычно все встают...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я протягиваю вам руки.

Ю.ГУСМАН: (смеется) Да-да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я его вывезу, все-таки, вперед.

Ю.ГУСМАН: А я замечательную шутку придумал. Это не шутка...

И.ВОРОБЬЕВА: Вы уже присядьте, пожалуйста, Микрофон там стоит, на столе.

Ю.ГУСМАН: Сейчас, да. Замечательную вещь я придумал. Знаешь, когда долго на кого-то орать, кричать, потом сказать: «Ладно, мы оба погорячились, вот тебе моя рука». (все смеются) Сказать: «Ты что на меня?!» Потом говорит «Ля-ля-ля!» Потом говорит: «Ладно, Юра, мы оба не правы, вот моя рука». (смеется) Это как в Следственном комитете. Ладно, все. Ничего не было.

И.ВОРОБЬЕВА: Вы опоздали на программу, Юлий Соломонович.

Ю.ГУСМАН: Почему на программу? Как? У меня 2 минуты еще.

И.ВОРОБЬЕВА: «2 минуты еще». Уже все, уже 2 минуты как.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Меня объяснения Юлия Соломоновича вполне устроили.

И.ВОРОБЬЕВА: Да что вы говорите, Юрий Георгиевич?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.

И.ВОРОБЬЕВА: Как вы любите... Вот.

Ю.ГУСМАН: Не, я эфир никогда. Вот, честно даже сказать, дорогие друзья, у Иры сегодня настроение плохое, я тебя буду веселить.

И.ВОРОБЬЕВА: Вы меня будете веселить? У меня отличное настроение, у меня прекрасное настроение.

Ю.ГУСМАН: И опять неправда.

И.ВОРОБЬЕВА: Это правда. У меня чудесное настроение.

Ю.ГУСМАН: Но сложное. Хочешь, поспорим?

И.ВОРОБЬЕВА: Нет. С вами спорить, Юлий Соломонович, не могу. Юрий Георгиевич ругается каждый раз, когда я с вами спорить начинаю.

Ю.ГУСМАН: Почему?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, потому что он начинает говорить «Меня объяснение устраивает, а ты, вот, прекрати и вообще». Ну, он же каждый раз так делает.

Ю.ГУСМАН: Чего он так делает? Юрий Георгиевич вообще человек пришлый, он вчера в течение целой программы сказал 4 слова. Первое – «Здравствуйте», второе...

И.ВОРОБЬЕВА: «Наш телефон для связи».

Ю.ГУСМАН: ...о том, что «Ой-ой-ой» и третье «Не может быть».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Поэтому я с таким удовольствием...

Ю.ГУСМАН: Хожу сюда, да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...прихожу в программу «Кейс», где мне дают говорить.

И.ВОРОБЬЕВА: Знаете, если вы будете говорить все время в том же духе, что, типа, меня это устраивает, вот эти объяснения устраивают, скоро и здесь вы перестанете говорить что-нибудь кроме «Здравствуйте», «Андрей Дмитриевич Терехов» и что-нибудь еще.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А вам нужна конфронтация, да? Вам нужно обязательно...

Ю.ГУСМАН: Нам нужна справедливость и дисциплина.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот, главное – дисциплина и...

Ю.ГУСМАН: А как ты?.. Как без дисциплины? Ты представь себе, вот, армия или военный завод, или даже школа.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

Ю.ГУСМАН: Без дисциплины. И все как-то бегают. Нет, без дисциплины вообще нету общества. Что было в Древнем Риме, где отсутствовала дисциплина?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это говорит человек, опоздавший на 5 минут на передачу.

И.ВОРОБЬЕВА: На 2 минуты.

Ю.ГУСМАН: Я не опоздал.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Задержавшийся.

Ю.ГУСМАН: Да не опоздавший я, я там принимал делегацию Сингапура, я раздавал автографы. Ну как я могу прорваться через тысячи фанатов? Я не могу это сделать просто, физически не могу.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но тем не менее, все-таки, ты должен как-то...

Ю.ГУСМАН: А как? Ну, подскажи. Как я буду действовать? Подскажи, как?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Как? Хорошо. «У меня начинается передача».

Ю.ГУСМАН: Я сказал. Но меня рвут на части.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Excuse me».

Ю.ГУСМАН: Ну и что? Да, я говорю «Sorry, sorry».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну а хорошо, а если бы они тебя еще держали, ты бы мог что, еще полчаса?

Ю.ГУСМАН: Нет, я отбивался. Я вот час отбивался. Там стоит толпа, человек 200 тысяч примерно. Минимум!

И.ВОРОБЬЕВА: 200 тысяч? Чего так мало-то?

Ю.ГУСМАН: Проспект Калинина весь занят. Новый Арбат называется у вас, да?

И.ВОРОБЬЕВА: Хорошо, ладно. Давайте тогда начинать программу. Можно уже, да? Можно?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Давайте, да.

Ю.ГУСМАН: Пожалуйста.

И.ВОРОБЬЕВА: Можно. Прекрасно.

Ю.ГУСМАН: Да, я просто хотел заявление, Ира, я хочу сделать заявление, потому что сегодня весь день называли меня Ганапольским.

И.ВОРОБЬЕВА: И вы радостно приняли это как лучший комплимент в вашей жизни.

Ю.ГУСМАН: Нет, я звонил сюда, я жаловался, я дважды писал заявление Венедиктову. Я звонил Сеславинскому, я настаивал у Миллера. И все говорят: «В эфире – Ганапольский». И, наконец, только в 6:07 впервые прозвучала правда.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот, Юрий Георгиевич, можно я вам пожалуюсь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну?

И.ВОРОБЬЕВА: Вот, Юлий Соломонович жалуется в редакцию, жалуется Венедиктову, жалуется Миллеру, в общем, по списку. Я стою последней в списке. В 6:08 он должен был позвонить мне, а в 6:07 уже все исправили.

Ю.ГУСМАН: А я объясню тебе. Я звоню людям, мужчинам, я знаю твою ранимую сентиментально-романтическую нежную душу с таким жутким рассказом, что анонс неправильный на радиостанции, у которой миллионы только людей по всему миру и больше миллиона здесь.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я, честно говоря, тоже был удивлен, когда увидел Гусмана. Я-то был уверен, что это сегодня с приличным человеком, с Ганапольским, который сегодня...

Ю.ГУСМАН: Это была ошибка, Вот сейчас ты допустил ошибку... (все смеются)

И.ВОРОБЬЕВА: Наконец-то.

Ю.ГУСМАН: ...за которую ближайшие 48 минут ты будешь расплачиваться кровавыми слезами.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну-ну. Давай.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну что же, давайте начнем.

Ю.ГУСМАН: Давайте.

И.ВОРОБЬЕВА: Я напомню нашим слушателям, что написать в программу можно по номеру +7 985 970-45-45, на аккаунт @vyzvon, если вы пишете из Twitter’а. Если вы пишете нам из интернета, обязательно подписывайтесь – анонимки в «Кейсе» мы читать не можем. Итак, давайте послушаем наши кейсы. И сегодня для этой программы подготовила Алина Гребнева, и она расскажет нам про первое дело под названием «Не повезло парню».

НЕ ПОВЕЗЛО ПАРНЮ

А.ГРЕБНЕВА: В Лондоне полиция взорвала неправильно припаркованную машину. Автомобиль принадлежал жителю Ньюкасла, который приехал в столицу Великобритании всего на один день, чтобы осмотреть достопримечательности. Это была первая поездка в Лондон 24-летнего Нима Хоссейни Рази. Ford, на котором он ехал, сломался, когда турист проезжал в районе площади Парламента. Оставив автомобиль, мужчина вызвал сервисную службу, а сам отправился на экскурсию в Букингемский дворец. При этом под стеклом машины он оставил записку следующего содержания. Он объяснял, что автомобиль сломан, и просил не штрафовать его. Прибывшие на место полицейские сочли, что машина находится в опасной близости от парламента, они эвакуировали людей и взорвали авто. Когда Рази вернулся с экскурсии, он обнаружил группу полицейских и сильно поврежденный Ford. При этом полиция все равно выписала ему штраф за неправильную парковку.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история произошла с машиной. Что скажете, уважаемые?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А что должны оценить? Правильно ли взрывать машину?

И.ВОРОБЬЕВА: Я бы хотела для начала, да, чтобы вы оценили действия полиции по взрыву.

Ю.ГУСМАН: А что было, я не понял? О чем речь идет? Стояла машина. Вот смотри.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, я все понял.

Ю.ГУСМАН: Машина стояла.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это я понял.

Ю.ГУСМАН: А его взорвали.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну и что? Правильно взорвали машину или нет?

Ю.ГУСМАН: Нет, они должны были взрывать или должны были ждать, пока она сама взорвется?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Или взорвать так, чтобы там вообще ничего не осталось, от искореженной машины?

Ю.ГУСМАН: Ну да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Чего они, взрывать не умеют, что ли?

И.ВОРОБЬЕВА: Вы научите пойдите.

Ю.ГУСМАН: Вспомнил свою первую профессию.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Во-первых, непонятно. Если он остановил ее у парламента, зачем он поперся в Букингемский дворец? Остановил бы у Букингемского дворца, там бы точно не взорвали, потому что...

Ю.ГУСМАН: Если вы хотя бы раз бывали в Англии, вы бы знали, что это рядом.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Извини, через весь парк пройти.

Ю.ГУСМАН: Ну а там что? Малюсенький парк и все.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, минут 15 там идти от Букингемского.

Ю.ГУСМАН: В каком смысле? Как? С сигаретой и беременным?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не, ну если бежать...

Ю.ГУСМАН: Беременный и с сигаретой.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, если ему было плевать, где оставлять машину, доехал бы, там 2-3 минуты ехать и оставил бы у Букингемского дворца.

Ю.ГУСМАН: Вообще там не ставят. На этом круге, извини меня, там вообще ничего.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А Пол Мол?

Ю.ГУСМАН: Пол Мол? Да. Но это еще дальше. Людям, которые бывали в отличие от тебя в Лондоне много раз...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

Ю.ГУСМАН: Мы с Ирочкой хорошо знаем географию этого места. Тем более сейчас, когда был бриллиантовый юбилей...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ты присутствовал там?

Ю.ГУСМАН: Я там был...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ты был там, наверное, с Полом Маккартни. Я думаю, чего ты...

Ю.ГУСМАН: Нет, там нас трое было – Элтон, я и Пол.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, там очень красивая картинка была.

Ю.ГУСМАН: У нас тройня, знаешь, три мушкетера. Нет, но, действительно, как они вокруг Букингемского фонтана сделали огромный стадион гигантский. На крыше группа Madness, она, вроде, пела что-то.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (говорит по-английски)

Ю.ГУСМАН: Нет, и этот дом, который...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Построил Джек.

Ю.ГУСМАН: Нет. Там не знаю, Madness...

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Madness – это группа, которая в мою бытность была суперпопулярной.

И.ВОРОБЬЕВА: В вашу бытность?

Ю.ГУСМАН: Ну, одну песню нам спой, бытность. Опа.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Вот, я Битлз, которые были популярны в мою молодость, вот, Битлз я знаю наизусть и мелодию, и...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Сравнил сейчас Биттнесс...

Ю.ГУСМАН: (смеется) «Биттнесс». Витнесс, Фитнес. Фитнес-центр. Да, катастрофа.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Madness и Битлз – это разные вещи.

Ю.ГУСМАН: Я прошу извинения у поклонников Битлз.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так что непонятно, какой вопрос вы нам задаете.

И.ВОРОБЬЕВА: Я задаю вам для начала вопрос, я попрошу вас оценить действия сотрудников правоохранительных органов, которые взорвали эту машину.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: На троечку. Потому что во-первых могли увезти, взорвать где-то подальше.

Ю.ГУСМАН: А как? Они же боятся, они присылают робота. А ты... Слушай, мамаша, если ты хоть где-то слышал, читал книжку детективную... Я понимаю, что ты не знаешь ничего про взрыватели. Но я тебе объясняю, ну, как они повезут? А если, действительно, там от сотрясения всего этого взлетит на воздух? Они присылают робота и взрывают. В Израиле взорвали весь квартал бы. Серьезно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Собачку бы прислали, она обнюхала бы.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, он же там написал, что машина сломалась, не надо штрафовать и все такое.

Ю.ГУСМАН: А если был бы террорист, который написал бы?..

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Если бы да кабы... Нет, я считаю...

Ю.ГУСМАН: В каком смысле «кабы»?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну вот ты представь, тут ты оставил машину, приходишь, там стоит с окнами вывороченными.

Ю.ГУСМАН: Ты бывал в аэропортах интеллигентных стран?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Бывал.

Ю.ГУСМАН: Там нельзя ставить сумку, на 5 минут пойти, извините, пописать, говоря мягко.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Потому что сопрут. (все смеются) Здесь тоже нельзя оставить.

И.ВОРОБЬЕВА: Тоже сопрут.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: И ахнуть не успеешь.

Ю.ГУСМАН: Ты в таком настроении, в котором я... Какой сопрут? Причем здесь сопрут?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А что сделать?

Ю.ГУСМАН: Потому что написано, все передают каждые 5 минут «Не оставляйте сумку без присмотра, потому чт...»

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Потому что сопрут.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Позвольте я выйду из игры.

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, Юлий Соломонович. Нет, нет.

Ю.ГУСМАН: Ну, я же просто...

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, нет.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, у него нету точки зрения. Он не понимает.

Ю.ГУСМАН: У меня точка зрения...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Какая у вас точка зрения?

Ю.ГУСМАН: ...абсолютно правильная. Более того, расскажу тебе историю из моей личной жизни. (все смеются)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я знал, что у тебя...

И.ВОРОБЬЕВА: Что было такое?

Ю.ГУСМАН: Да, это у меня была история. Ну, не у меня, а у моей соседки по Лондону. Я много лет жил в Лондоне, был там телеоператором, начинал там свою карьеру, работал в ИТАР-ТАСС, много работал там, мне было интересно и хорошо. Сейчас, конечно, я уже не работаю. Я режиссером работал. И вот там одна моя знакомая, добрая знакомая и звали ее Лиана Розенфельд (ну, розовое поле, немка была, но жила в Англии).

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но Лиана, с грузинским именем.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Извините. Продолжайте. (все смеются)

И.ВОРОБЬЕВА: Так?

Ю.ГУСМАН: Да. (все смеются)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не могу.

И.ВОРОБЬЕВА: Что вы ржете все время, а?

Ю.ГУСМАН: Она однажды мчалась по шоссе.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Лиана Розенфельд.

Ю.ГУСМАН: Розенфельд. Или просто ее называли Ли.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Лика.

Ю.ГУСМАН: Да, Лика. Мчалась по шоссе, ее ловит полиция, говорит «Вы мчитесь 150 миль в час». Она говорит: «Какие 150 миль в час? Я вообще плелась по шоссе?» Ей говорят: «Как плелись? Вы еще скажите, что вы здесь стояли». Она говорит: «Да, я практически стояла» - «Тогда вот вам штраф 100 фунтов за стоянку в неположенном месте». Ты понимаешь? (смеется) Вот то же самое произошло.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот это гибко, это гибко.

И.ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, что с Юрием Георгиевичем то же самое было.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, это гибко, это правда.

И.ВОРОБЬЕВА: Он так, как-то болезненно отреагировал сейчас, мне кажется.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, я, наоборот, отреагировал очень... Это правдивая история. Все правда.

Ю.ГУСМАН: Но так она была в машине. А этого не было, Розенфельда. Второй Розенфельд не был. Как его зовут? не важно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Здесь полиция проявила гибкость, остроумие, смекалку. То есть они нашли выход оштрафовать ее.

Ю.ГУСМАН: Но она была. А он не подходит. Стоит машина в месте, где центр.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А Ли что, надо было вытащить из машины, лицом в грязь и взорвать машину?

Ю.ГУСМАН: Во-первых, ты сейчас сочиняешь на ходу сюжет. Причем здесь? Ее поймали, она живая стоит нормально. Она красавица была.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, я помню. Кто ж не знал Лику?

Ю.ГУСМАН: Ей было 52 года, а выглядела на 54... Ой, то есть на 44.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

Ю.ГУСМАН: А вот этот, как его, я не знаю, зовут?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ньюкасл.

И.ВОРОБЬЕВА: Да. Житель Ньюкасла. Нима Хоссейни.

Ю.ГУСМАН: Вот этот ньюфаундленд – он вел себя безобразно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Рази.

Ю.ГУСМАН: Как можно в этом месте оставлять? Я поддерживаю действия полиции 100%. Более того, я бы хотел бы, чтобы этот опыт перенесли на нашу землю.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, нам тут пишут, что это гораздо более эффективно, чем СтопХАМ.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть для тебя частная собственность – это вообще наплевать, да?

Ю.ГУСМАН: Вот, когда я еду по улицам нашего родного города моего отечества...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

Ю.ГУСМАН: Не Грузии, а здесь.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я понимаю, да.

Ю.ГУСМАН: Да, по России. И я удивляюсь, когда здесь всюду брошено. И я хочу их взорвать. И я бы...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну вот понятно. То есть мы его вывели, наконец-то. То есть он едет и ему хочется все взорвать.

Ю.ГУСМАН: Не все.

И.ВОРОБЬЕВА: Отлично.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот такие как вы...

Ю.ГУСМАН: Не надо провокацию, не надо. Не все.

И.ВОРОБЬЕВА: Теперь у меня второй вопрос тогда, который будет поставлен на голосование, собственно. На ваш взгляд, справедливо ли выписывать штраф за неправильную парковку автомобиля после всего того, что они сделали?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Они взорвали автомобиль и еще бедному этому выписали...

Ю.ГУСМАН: Они правы абсолютно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

Ю.ГУСМАН: Потому что это взорвали они, подозревая, что это террорист. Но от этого проступок этого Рази не стал лучше. Я бы его взорвал, оштрафовал и посадил бы. (все смеются) Лет на пять. А чего такого?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А я бы его вывез в березовую рощу, сказал: «Рази».

Ю.ГУСМАН: Да. И спел бы песню «Березовые рощи с березовым соком». Да. В березовую рощу, конечно, можно было вывезти.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не могу работать в таких условиях.

И.ВОРОБЬЕВА: В каких условиях?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Он превращает серьезную передачу, которую жрут... Фу.

И.ВОРОБЬЕВА: Жрут?

Ю.ГУСМАН: (смеется) Грузинские наши тексты!

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Миллионы телезрителей, включая Андрея Дмитриевича Терехова, который в Нью-Йорке сидит.

И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас – футбол, не переживайте.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Какой футбол? Еще не начался. Да? Футбол уже идет?

И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас будет.

Ю.ГУСМАН: До конца футбола никакая передача... Наш рейтинг всегда 107-108%.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это правда.

Ю.ГУСМАН: Сегодня больше 95-ти мы не рассчитываем.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: О чем я хотел сказать? Да! И ты серьезную вдумчивую передачу превращаешь в рассказы о Лике Розенфельд.

Ю.ГУСМАН: Потому что у меня есть много знакомых по всему миру, и я горжусь с ней знакомством. Высокая блондинка.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Блонди.

Ю.ГУСМАН: Блонди. Вот такие плечи, нос орлиный, уши торчком. Красотка была! И ее оштрафовали.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мою собаку описывает.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Нос орлиный? Давайте проголосуем.

Ю.ГУСМАН: Давайте, давайте.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так, давайте, давайте.

И.ВОРОБЬЕВА: Итак, уважаемые присяжные, вопрос на голосование у нас ставится следующий. Как вы считаете, справедливо ли выписывать штраф за неправильную парковку этого автомобиля?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Взорванного полицией автомобиля.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, который, я напомню, полиция взорвала, в общем, посчитав его опасным. Хотя, у человека просто сломалась машина, он вызвал службу и ушел. Так вот. Да, справедливо после всего этого выписывать штраф – 660-06-64. Не справедливо – 660-06-65.

Да, справедливо штрафовать после того, как взорвали машину, - 660-06-64. Не справедливо – 660-06-65. Так. Что нам тут пишут? «Подрыв машины является обычной практикой зарубежных спецслужб», - практически цитирует Евгений. «А если бы террорист так сделал? Хозяин машины, раз она сломалась, должен был остаться с ней. Получается, он кинул свою красавицу? Это почти так же, как если девушке плохо, а ее оставляют».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, он же не куда-то пошел, а пошел в Букингемский дворец, святая святых.

Ю.ГУСМАН: И что при этом, можно оставлять машину где угодно, если он идет в Кремль?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Он написал записку.

Ю.ГУСМАН: Да, вот поставь сейчас на Манежной площади рядом с творением Церетели, поставь там машину и пойди в Кремль в Оружейную палату.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. И все. И я уверен, что наша полиция ничего взрывать не будет.

Ю.ГУСМАН: Да ее оттащат.

И.ВОРОБЬЕВА: Послушайте, вот Айдар спрашивает: «Представляете, вашей красавице стало плохо на улице. Вы вызвали скорую и пошли на экскурсию. А скорая приехала, операцию, ей вырезали аппендицит или нос отрезали».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Моя красавица. Откуда он знает? Кто это?

Ю.ГУСМАН: Терехова. Жена Терехова.

И.ВОРОБЬЕВА: Андрея Дмитриевича Терехова.

Ю.ГУСМАН: Нет, он гуляет с Тереховой, она идет, курит. Он ушел на секундочку, отошел. Приезжают сразу менты – и все, повязали.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, не справедливо.

И.ВОРОБЬЕВА: Галя пишет: «А у них полиция круче. Англичане, наверное, завидуют нам».

Ю.ГУСМАН: Да ну конечно. Потом порядка больше. Взрывать надо все машины. Кстати, с пассажирами – тоже ничего страшного.

И.ВОРОБЬЕВА: Алик спрашивает: «А записка была на каком языке? Не на арабском, случаем?» Так, что? У нас есть результаты голосования.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

И.ВОРОБЬЕВА: Напомните мне, пожалуйста, вы были за то, чтобы ему выписали штраф, или против этого?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я против категорически.

И.ВОРОБЬЕВА: А вы – за?

Ю.ГУСМАН: Я категорически за.

И.ВОРОБЬЕВА: 31% проголосовавших согласны с Юлием Гусманом. 69% согласны с Юрием Кобаладзе. То есть...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Подождите.

И.ВОРОБЬЕВА: Что, вы опять забыли, что ли? Смотрите, 31% говорят «Да, правильно, справедливо выписывать после всего этого штраф».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну то есть я выиграл?

И.ВОРОБЬЕВА: Да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Я считаю, что страна, в которой есть.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (поет) «Пусть неудачник плачет».

Ю.ГУСМАН: ...страна, в которой 31% вменяемых ярких, умных и достойных людей, эта страна не погибнет никогда. Да, конечно, нас пока еще треть. Но уверяю тебя, дай мне 10 лет этой программы и у нас будет голосовать 90. Да. И трудно понять правоприменительную практику Лондона. Понимаешь, я – правоохранитель по душе. Государственник и правоохранитель. Я бьюсь за порядок. А тебе пускай стоит у парламента, на парламенте. Это ошибка. Спасибо, 31%, эти сотни тысяч и миллионы людей, которые поддержали меня. Спасибо.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте послушаем наш следующий кейс. Кобаладзе, правда, уже так, как-то улыбается. Обрадовался. Смотрите, первый кейс.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Такая победа сокрушительная.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну понятно. Давайте послушаем наш второй кейс. Алина Гребнева расскажет нам про дело, которое называется «Поэт-обличитель».

ПОЭТ-ОБЛИЧИТЕЛЬ

А.ГРЕБНЕВА: Американскому адвокату из Атланты грозит дисциплинарное взыскание за то, что он отправил судье поэму собственного сочинения. В стихотворной форме он изложил свое недовольство затягиванием процесса по делу своего клиента – Дрю Доскера. Тот безуспешно пытается развестись со своей женой. Адвокат Тодд Меролла жалуется на абсурдно длительный срок рассмотрения дела – десять лет. Стихотворение в 60 строф защитник разослал по электронной почте судье Френку Скеллесу и своему оппоненту адвокату Кеннету Вайнштейну, который представляет интересы супруги Доскера. В мае этого года слушания в очередной раз застопорились из-за смерти судьи. «Один достопочтенный муж уже ушел, кто примет эстафету?» - спрашивает Меролла в своей поэме. Там же он возмущается расходами на юридические услуги. Дело в том, что суд по просьбе адвоката жены возложил все финансовые затраты по процессу на мужа. В последний раз Доскеру пришлось заплатить более 350 тысяч долларов. В этой связи Меролла обращается в своей поэму к «адвокатам и советникам, которые расположились в уютных кроватях, а в их головах вальсируют приятные картины оплаченных счетов». Судья Скеллес никаких санкций за неуважение к суду в рамках дела решил не применять, однако направил жалобу на поэта-обличителя в конфликтную комиссию. Стихи были неуместными, сам случай неприятным, а поступок адвоката непрофессиональным, считает судья.

И.ВОРОБЬЕВА: Я все жду, когда же, уважаемые эксперты, вы начнете выражать свое недовольство друг другом из-за одной радиостанции в стихах.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ты знаешь, я пытаюсь перевести, обратный перевод вот...

Ю.ГУСМАН: Это не проблема. Если есть время, поскольку я – тренированный человек... Вот, чего-то некоторых тут (НЕРАЗБОРЧИВО) совершать всякие непристойности...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Буримист, буримист.

Ю.ГУСМАН: У нас в КВН мы все говорили в стихах. В любом размере даже могу. А ты понимаешь, о чем речь идет? В двух словах объясните мне. (все смеются)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: В двух словах было бы плохо.

Ю.ГУСМАН: Буквально.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так. Он хочет развестись.

Ю.ГУСМАН: Но он – это адвокат, затягивая дело в суде, написал стишок, стих. 60 строф.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не адвокат.

Ю.ГУСМАН: Адвокат.

И.ВОРОБЬЕВА: Адвокат-адвокат.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Адвокат написал?

И.ВОРОБЬЕВА: Да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, защитник.

Ю.ГУСМАН: Дорогие друзья, это называется «пауза в игре», «замена». Вместо выбывшего из интеллектуальной игры Кобаладзе...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Один достопочтенный муж уже ушел, кто примет эстафету?» Это Шекспир.

Ю.ГУСМАН: Да, покойный. Это адвокат.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Не знаю я ответу».

Ю.ГУСМАН: Да, не знаешь. А я знаю.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну?

Ю.ГУСМАН: Я считаю, что суд поступил абсолютно неправильно, потому что вот такая эпистола стихотворная. Слово «эпистола» понимаешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Эпистоля.

Ю.ГУСМАН: Эпистолярный жанр.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, пистола.

Ю.ГУСМАН: Не «пи».

И.ВОРОБЬЕВА: Спокойно-спокойно.

Ю.ГУСМАН: Эпистола.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Эпистоля.

Ю.ГУСМАН: Это послание.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: В середине – «з»?

Ю.ГУСМАН: Z. «Эпиззола».

И.ВОРОБЬЕВА: Это что? Прекратите!

Ю.ГУСМАН: Так вот, эта эпистола в стихах, что было характерно для XVIII-го, XIX-го, вообще для серебряного века, обличала, даже не обличала, а иронизировала по поводу затягивания процесса. Это изящная, я бы сказал, гламурная и деликатная форма выражения своего, ну, как бы сказать, удивления, недовольства.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так ты за что? Это я понял все.

Ю.ГУСМАН: Да, вот я за то, что его не за что осуждать. Он это сделал не в грубой форме, не в хамской, а стихи не могут быть поводом в конфликтную комиссию. Что плохого в этом?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: В этом то, что это опаснейший прецедент. А как ты помнишь прекрасно, английское правосудие – оно прецедентное.

Ю.ГУСМАН: Вот там, я тебе скажу... Я тебе скажу о том, что, на самом деле, это американский адвокат, поэтому здесь не важно, что ты путаешь.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А он американский?

Ю.ГУСМАН: Да, он – американец.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, в этом смысле? Извините.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте мы прервемся сейчас на новости в программе «Кейс» и потом вернемся в эту студию и будем продолжать обсуждать наши дела.

НОВОСТИ

И.ВОРОБЬЕВА: Ну что же, продолжается программа «Кейс». Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, Ирина Воробьева здесь, в этой студии. Мы обсуждаем кейс под названием «Поэт-обличитель», когда американскому адвокату грозит дисциплинарное взыскание только за то, что он отправил судье поэму собственного сочинения. Дело в том, что он хотел пожаловаться на затягивание процесса и в стихотворной форме решил вот такую историю написать. Хотят его наказать.

Ю.ГУСМАН: А ты считаешь, что его нужно наказать за стихи, за нежность души, за полет фантазии? Надо наказывать человека?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, по крайней мере, какой-то реприманд ему сделать. (все смеются) Потому что нельзя превращать суд в эпистолярный жанр.

Ю.ГУСМАН: А ты знаешь... Юрочка, ты не обидишься, если я скажу тебе, почему это ты так думаешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну интересно.

Ю.ГУСМАН: Без обид, ладно?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Я тебе обещаю.

Ю.ГУСМАН: Да. Я прошу тебя. Потому что дело в том, что я вспоминаю один случай в грузинском суде.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я почему-то так и думал.

Ю.ГУСМАН: Нет, просто я...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так? Интересно.

Ю.ГУСМАН: Потому что, понимаешь, существуют разные виды юстиции – ювенальная юстиция, конституционное право, уголовное право. Разное.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: И грузинальное.

Ю.ГУСМАН: А есть вот такое, извините меня, грузинское право. Я не хочу обидеть народ, я хочу обидеть вот этот коррупционный элемент составляющей, который в отличие от нас... Который всем присущ.

Вот я помню историю, которая при мне произошла в грузинском суде. Я могу рассказать. Хочешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это Лурджи Макданета, наверное, вспоминаешь сейчас. (смеется)

Ю.ГУСМАН: Да нет. Ну, я тебе расскажу.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

Ю.ГУСМАН: Значит, судья говорит: «Ваше последнее слово?» Он говорит: «Миллион и ни копейки больше!» Ты знаешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)

Ю.ГУСМАН: В этом смысле говорит: «Последнее слово». Он говорит: «Миллион и ни копейки больше не дам, чтобы меня освободили».

И.ВОРОБЬЕВА: Ой-ой, Юрий Георгиевич. Ну что же вы?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не понял, это он подсудимому говорит «Ваше последнее слово»? Или что?

Ю.ГУСМАН: Да... Какая грустная полуживого забавлять, ему подушки поправлять.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слушай, я тут перевожу вот это стихотворение. (говорит по-английски)

Ю.ГУСМАН: (говорит по-английски) Знаешь, да?

И.ВОРОБЬЕВА: Нет-нет, спокойно, не надо.

Ю.ГУСМАН: (говорит по-английски).

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (поет)

Ю.ГУСМАН: А знаешь, да? (говорит по-английски) (все смеются)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это ужасно.

Ю.ГУСМАН: Это ужасно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это просто...

Ю.ГУСМАН: Это только для иностранцев. Ирочка, это касается тебя...

И.ВОРОБЬЕВА: Дети учат английский язык, приходят слушать программу «Кейс» - и вот, пожалуйста, Юлий Соломонович им все, в общем.

Ю.ГУСМАН: А что? Ну, это песенка. Безобидная песенка из журнала «Крокодил» 1956 года. О чем ты говоришь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (поет)

И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, вы чем занимаетесь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я перевожу сейчас.

И.ВОРОБЬЕВА: Зачем?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мне интересно. Так. Вы меня запутали.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Какой вопрос?

И.ВОРОБЬЕВА: Справедливо ли наказывать адвоката за то, что он в стихотворной форме, то есть не по форме, не официально решил как к друзьям обратиться?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Гусман сказал, что нельзя наказывать?

Ю.ГУСМАН: Не, я считаю, что крючкотворство, которое присуще процессам, удивительно не интересно. И когда человек прибегает к каким-то острым интересным фантазийным формам стихосложения, мне кажется, это звучит весомо, грубо, зримо как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима. (все смеются) Это вот моя мысль такая. Кстати, в стихах.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Что-то она путается и рвется у тебя.

Ю.ГУСМАН: Да, да.

И.ВОРОБЬЕВА: Зато там нормально все.

Ю.ГУСМАН: И вот я тебе могу сказать, что я знаю еще одну историю, просто удивительную, когда там говорят «Ваше последнее слово?» Это уже было не в Грузии, это было в Калмыкии. Он говорит: «А какой смысл говорить? Все, что я хотел сказать, сказал адвокат. А все, что я не хотел сказать, сказал прокурор».

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: И все, вот это история.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: И сколько он получил за это?

Ю.ГУСМАН: 15 лет. За это.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Неплохо.

Ю.ГУСМАН: Но это справедливо.

Ю.ГУСМАН: А еще одну историю я знаю замечательную тоже из суда.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот это сейчас отлично было, да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Только дети сейчас слушают.

И.ВОРОБЬЕВА: Вы специально подальше от микрофона, все дальше и дальше, и дальше?

Ю.ГУСМАН: Нет, я просто хотел шептать. Ну, это история безобидная. Там: «Почему вы ударили жену сковородкой по голове?» Он говорит: «Вы знаете, мы были на кухне, она стояла спиной, а рядом была сковородка. Как я мог удержаться от такого удачного стечения обстоятельств?» Но его можно понять, согласись.

И.ВОРОБЬЕВА: Да конечно!

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Здесь абсолютно можно понять.

И.ВОРОБЬЕВА: Да ну щас! Конечно!

Ю.ГУСМАН: Нет, я не имею в виду Иру. У вас счастливый брак.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Причем, она...

И.ВОРОБЬЕВА: Я знаю и горжусь твоим мужем.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я даже представляю ее мерзкие вот эти, вот, знаешь, поерзывания.

Ю.ГУСМАН: Да, она стоит у плиты и он берет...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Грязный халат, понимаешь?

Ю.ГУСМАН: Засаленный халат.

И.ВОРОБЬЕВА: Бигуди.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Пахнет рыбой.

И.ВОРОБЬЕВА: Фу!

Ю.ГУСМАН: Да, рыбой, и он берет эту сковородку и...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: И как по кумполу! Медленно рассказывай, медленно.

Ю.ГУСМАН: Да, как теннисной ракеткой так.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: И р-раз!

Ю.ГУСМАН: Это жизнь. Ирочка, это касается не святых вроде тебя.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, это касается 99%.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Ужас какой, господи!

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Прибить этой сковородкой, понимаешь?

Ю.ГУСМАН: Конечно, неприятно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Меня единственное, что удерживает от такого шага, я боюсь, что мне не хватит... Я буду такой, знаешь, в ажиотаже таком. Как называется? В аффекте, в аффекте. Могу промахнуться.

Ю.ГУСМАН: Зачем значение слов, которые тебе...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Аффект. А представляешь, промахнуться? (смеется)

Ю.ГУСМАН: Да, это обидно. Она: «Милый, что с тобой?»

И.ВОРОБЬЕВА: В общем, так. Давайте. Значит, вы, Юрий Георгиевич считаете что?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, категорически согласен с Юлием Соломоновичем.

Ю.ГУСМАН: Вот, простая история. Простейшая история. 2 слова буквально. Я прошу прощения, я просто знаю все эти истории (при мне происходили). Он говорит: «Подсудимый, вы согласны с тем, как эту историю описывает прокурор?» Он говорит: «Нет. Это было не так. Но его метод тоже очень интересный». (смеется) Ты понимаешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Это не важно, друзья.

И.ВОРОБЬЕВА: Больше всего мне нравится, когда Юрий Георгиевич не понимает.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не понимаю. Какой метод, понимаешь?

Ю.ГУСМАН: Ужас какой. Дорогие друзья, я прошу прощения.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, давайте голосование.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А! То есть он ему описал, как можно было не сковородкой ее шлепнуть?

Ю.ГУСМАН: Да-да-да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, понятно.

Ю.ГУСМАН: Все, да, проехали, ребят. Как будто ничего не было. Минут 15 выкинули из жизни.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте объявим голосование. Меня тут наши слушатели обвиняют в том, что я... Как там это написала наша слушательница Татьяна? «Мухлюете». Татьяна, вы когда что-нибудь пишете подобное...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я тебе давно хотел сказать, что ты мухлюешь.

И.ВОРОБЬЕВА: Секунду, можно я, Юрий Георгиевич? Можно секундочку? Мне очень нравится, когда все так уверены в своих словах, просто, ну, просто застрелиться можно. Значит, дело в том, что вы то, что видели, это было голосование в Сетевизоре. У меня тут есть еще голосование телефонное. Так вот во избежание вашего плохого настроения хочу сказать, что, действительно и удивительно, в прошлом кейсе Юлий Соломонович победил в Сетевизоре. Это правда. 59%. Да, это правда.

Ю.ГУСМАН: Опа! Yes! Правда путешествует без виз.

И.ВОРОБЬЕВА: И я не объявляла. Но! Вот сейчас мы проголосуем и по телефону, и в Сетевизоре.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, я давно считаю, что одно голосование надо отменить.

Ю.ГУСМАН: Секундочку. Давай только вот сейчас не будем решать, отменять Совет Федерации, Государственную Думу. Пока существует конституционное право – две палаты и два вида голосования. И я горжусь тем, что на «Эхо Москвы» представлены...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Conflict of interests. Oh, yes!

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте мы запустим голосование. Пожалуйста, я вас очень прошу.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот представляете, как мы запутали сейчас всех? Кто выиграл?

Ю.ГУСМАН: Ничья. Я – в Сетевизоре, а ты в этом самом, в дурацком телефоне.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем, я оба голосования объявлю. Точнее даже так. Я объявлю оба голосования в том случае, если они будут разные, да?

Ю.ГУСМАН: Абсолютно.

И.ВОРОБЬЕВА: А если одинаковые, в том смысле, что победит одна и та же сторона, то не буду.

Ю.ГУСМАН: Amazing.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте так. Уважаемые радиослушатели, на ваш взгляд, справедливо ли наказывать адвоката за то, что он в такой стихотворной форме написал свою жалобу? Да, это справедливо – 660-06-64. Нет, это не справедливо – 660-06-65.

Да, справедливо наказывать адвоката за подобное написание жалобы или, там, документа – 660-06-64. Нет, не справедливо – 660-06-65. В Сетевизоре все очень просто, две кнопки, «Да» или «Нет», голосуйте, пожалуйста. «Адвокат вынес сор из избы, прикрывшись стихотворной формой», - пишет нам Антон. «Если я в стихах пошлю на «Эхо» станцию послание мирно без субстанции, то можно ли это? Вот, в чем сомнение, не подлежащее оповещению», - пишет нам Айдар из Казани. Так. «Одревенелось людей данной профессии закоренела, эмоции не практикуются, а творчество в любой форме – это эмоции», - пишет нам...

Ю.ГУСМАН: Вот! Вот! О чем я и говорил. Именно так. И как здорово... Ну, представьте себе, что, вот, условно говоря, Пушкин или Вяземский, Баратынский... Эти слова известны тебе?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.

Ю.ГУСМАН: Да. В суде и говорят красивыми стихотворными формами. Не просто как «Ваша честь», а, вот, как это красиво было бы, вообще если бы в судах... Представьте себе, идет защита в суде. Как это здорово! И следствие идет. Где вы взяли столько бабок? А отвечают: «Все бабки – это все мои, прошу отнять и поделить».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Третий кейс – это наш.

И.ВОРОБЬЕВА: Да. Ну, на самом деле, Айдар предполагает, что просто судья не мог ответить в стихотворной форме и, в общем, поэтому все это произошло.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Лишен литературного дара.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте останавливать голосование. Итак. Нет, в Сетевизоре не буду объявлять. 84% позвонивших нам в эфир считают, что наказывать адвоката за подобные вот эти вот написания жалоб не справедливо.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно согласен.

И.ВОРОБЬЕВА: 16% считает, что справедливо.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. 84%!

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте про старую кастрюлю.

Ю.ГУСМАН: О! Я люблю.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте про «пожилую козу».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слушай, я, чтобы не забыть, я даже записал. Ты знаешь такую песню «Вечер наступил в Баку»?

Ю.ГУСМАН: Знаю, конечно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Но прийти к тебе я не могу».

Ю.ГУСМАН: Ну, это не самая известная песня. Нет, если про Баку, ребята, дайте мне 3 часа, я спою 15 песен про Баку.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте, все-таки, про старую кастрюлю.

Ю.ГУСМАН: «На Каспийском стоит берегу город славы, красавец Баку». А еще там: «Выпьем за Баку. Никогда перед страною не было в долгу».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется) Нет, я хочу вот именно эту песню. Ну, потом, после кейса.

Ю.ГУСМАН: Если я вызываю у кого-то чувство великодержавного неприятия песен о моем городе, маленьком, но чудном красавце Баку, я молчу, всё. Молчу как рыба об лед.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ира, вот это вот великодержавный русский шовинизм.

И.ВОРОБЬЕВА: Что именно?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот это вот твое молчание...

И.ВОРОБЬЕВА: Мое молчание? Вы только что на пару начали кричать «Дайте нам третий кейс! Это наш третий кейс! Давайте быстрее, давайте быстрее». А потом начали...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нельзя в таких случаях, нельзя останавливать.

Ю.ГУСМАН: (смеется) Почему? Почему мы не можем петь? Кто сказал, что в передаче «Кейс» нельзя петь про кейс?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Вечер наступил в Баку, но к тебе прийти я не могу».

Ю.ГУСМАН: Читай. Она сейчас убьет нас. После передачи у нас будут репрессии. Извините.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Давайте, всё.

Ю.ГУСМАН: Слушаем.

И.ВОРОБЬЕВА: Чего это после-то? Сразу, во время передачи репрессии начнутся. Давайте послушаем кейс под названием «Старая кастрюля».

СТАРАЯ КАСТРЮЛЯ

А.ГРЕБНЕВА: Любовница бывшего министра энергетики Великобритании Криса Хана подала в суд сразу на несколько крупных периодических изданий. Сексуальную связь со своим начальником 45-летняя Карина Тримингем не отрицает. Она возмущена тем, как их роман освещался журналистами. Бывшая советница экс-министра обвинила прессу в оскорблениях и дискриминации из-за ее бисексуальной ориентации. На слушаниях Тримингем рассказала, что в статьях ее называли (цитирую) «уродливой свиньей», «пожилой козой», «старой кастрюлей» и «комедийной лесбиянкой из первого состава». Как сообщили адвокаты истицы, им известны как минимум 65 журналистских материалов подобного характера. Выходили они в таких газетах, как Daily Mail. Обозреватели неоднократно подчеркивали, что до начала отношений с министром, Карина состояла в сексуальной связи с женщиной. В самом упоминании факта бисексуальности нет ничего дурного, заявил один из адвокатов. Однако его и Тримингем возмущает то, что журналисты давали понять в своих заметках: закрутить интрижку с бисексуальной партнершей – это намного хуже, порочнее и непристойнее. Кстати, из-за скандала брак министр закончился разводом.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Позор!

И.ВОРОБЬЕВА: Кому? Старой кастрюле?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Объясни мне, пожалуйста, что такое «комедийная лесбиянка из первого состава»?

И.ВОРОБЬЕВА: Не знаю. Я даже боюсь представить про второй состав.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. А почему из первого состава?

Ю.ГУСМАН: Дело в том, что... Ты понимаешь, что такое лесбиянка? Вообще слово понятно тебе?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, так.

Ю.ГУСМАН: На острове Лесбос...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так? Есть первый состав. (смеется)

Ю.ГУСМАН: (смеется) И есть второй состав. Ну, как в футболе же. Вот сейчас идет Чемпионат Европы по футболу. Есть основной состав и есть...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Значит, лесбиянки первого состава. А есть второй.

Ю.ГУСМАН: Да. Это есть гвардия лесбийская. А есть какие-то второго состава. Но вообще, надо сказать, по поводу этих вещей есть масса интересных историй.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я был уверен, что такие случаи бывали на Луне.

Ю.ГУСМАН: (смеется) Это было потрясающе. Это замечательная история. Я просто знаю историю. Там, правда, это... Тоже про такую же секретаршу, но она стоит там... Нет, это не та самая. И в это время из кабинета шефа выносят диван. Она орет на весь коридор: «Что, меня увольняют?» Понимаешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)

И.ВОРОБЬЕВА: Ужас какой!

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это я понял сразу. (смеется)

И.ВОРОБЬЕВА: О боже! Наконец-то!

Ю.ГУСМАН: Все он понял.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, слава тебе, господи.

Ю.ГУСМАН: Ну, это замечательно.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, про диван-то, конечно. Как же не понять-то?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слушай, я бы хотел спросить этого Криса Хана. Что он связался с уродливой?..

Ю.ГУСМАН: Это она. Это она – Криса Хана.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Она – Криса Хана?

Ю.ГУСМАН: (смеется) К сожалению.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, извини. А он где?

И.ВОРОБЬЕВА: Ее – Карина Тримингем зовут, вообще-то.

Ю.ГУСМАН: Тем более.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, Крис Хана – это бывший министр.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, Крис Хан. А ее зовут Карина Тримингем.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это он!

Ю.ГУСМАН: А, это 2 лесбиянки – Криса Хана и Карина Тримингем. Ты споришь со мной? Я их знаю прекрасно! Я их знаю.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Понял, понял.

Ю.ГУСМАН: А ты знаешь историю потрясающую?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А кто жирная свинья, уродливая свинья?

Ю.ГУСМАН: Вот это одна из них – жирная свинья, а другая – грязная кастрюля.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Пожилая коза.

Ю.ГУСМАН: Да, пожилая коза – это...

И.ВОРОБЬЕВА: А кто там кастрюля с?..

Ю.ГУСМАН: Вот они по очереди. Но я тебе расскажу историю. Я помню одну историю замечательную, это когда поймал садист... Знаешь, да? Садист поймал проститутку и говорит: «Идем со мной, я тебе плачу 100 долларов, но я буду тебя мучить и терзать. Терзать буду тебя и мучить». Кстати, он был грузин. Приходит, она говорит: «А сколько ты будешь меня мучить и терзать?» Он говорит: «Пока не отдашь обратно 100 долларов». (все смеются) Это было в Тбилиси при мне, на Шота Руставели, в 1954 году.

И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это мы, грузины можем, да.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.КОБАЛАДЗЕ: 100 долларов – это...

Ю.ГУСМАН: Вы – звери, ара, вы же звери.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Как ей? Гусары не платят.

Ю.ГУСМАН: Ладно. Раз про грузина, расскажу тебе историю не про грузин. Такая же подлинна совершенно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, абсолютно.

Ю.ГУСМАН: Один бизнесмен в Америке разорился. Ну, он такой, пожилой. То есть он был такой еврей-бизнесмен. Разорился. И с горя пошел в публичный дом. Приходит туда, вообще все у него пропало, и Бандыш говорит: «Дайте мне какую-нибудь самую такую, дешевую проститутку». Вышла там негритянская. Он говорит: «Сколько?» - «100 долларов», говорит: «У меня только 50». Ну, Бандыша пожалела, у них была роскошная ночь. Он оттуда ушел счастливый. На утро все снова поперло вверх, он на бирже заработал огромные бабки и через 20 лет на Роллс-Ройсе с розовым верхом ехал мимо этого дома, думает «Дай зайду, вспомню старые места». Заходит туда, выходит та же Бандыш, ну, уже постаревшая, седая, говорит: «Боже, я всегда знала, что ты вернешься, милый. Я так рада. Я тебя познакомлю с твоим сыном». Говорит: «Боб! Иди сюда». Выходит огромный детина. Она говорит: «Боб, это твой папа». Он говорит: «Что? Этот старый еврей – мой отец?» Она говорит: «Сынок, если бы у меня было еще 50 долларов, ты был бы негром». (все смеются) Ты понимаешь? Не только грузины бывают такие бабники, на?

И.ВОРОБЬЕВА: Прекрасно, просто прекрасно.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это хорошая история.

Ю.ГУСМАН: Это моя история просто. Не моя в смысле моя, просто...

И.ВОРОБЬЕВА: В смысле?

Ю.ГУСМАН: Нет, не дай бог. Я там присутствовал просто.

И.ВОРОБЬЕВА: Присутствовали в качестве кого?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Он был Бандыш этот.

Ю.ГУСМАН: (смеется) Нет-нет, я...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ты ушел от...

Ю.ГУСМАН: Нет, я не буду хулиганскую историю про эту Крису и Карину. И только, Ира, ты не будешь сейчас кричать, потому что это подлинная история.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну конечно.

Ю.ГУСМАН: Удивительно, конечно. Она говорит... Шеф нанимает... Ну, это, кстати, история местного значения. Нанимает секретаршу, говорит: «Вы нам подходите, у вас будет зарплата 20 тысяч рублей». Она говорит: «Сколько? Я хочу минимум 50 тысяч рублей». Он говорит: «Вы знаете, это зарплата нашего главного инженера». Она говорит: «Так вы его и трахайте». (смеется) Пардон.

И.ВОРОБЬЕВА: Юлий Соломонович?

Ю.ГУСМАН: Нет, я же просто говорю... Это...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Можно меня оградить?

И.ВОРОБЬЕВА: От чего, Юрий Георгиевич, вас оградить?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не могу.

Ю.ГУСМАН: Это подлинная история, которая...

И.ВОРОБЬЕВА: А что вы тогда смеетесь с ним вместе?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я смеюсь, это нервный смех. Я рекламирую эту передачу, меня смотрит Андрей Дмитриевич Терехов, меня смотрят мои друзья.

Ю.ГУСМАН: Это подлинная история. Мне рассказал это Сережа Цигаль, рассказал это лично. Это было с его знакомой. Художник замечательный.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я сейчас был на Кипре, всем рассказываю, такая передача.

Ю.ГУСМАН: У греков, что ли?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.

Ю.ГУСМАН: Да у них дефолт! Какая передача? Они нищие!

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, они все слушают передачу.

Ю.ГУСМАН: Ладно, хорошо.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: И вот сейчас дети уселись у радиоприемников. И что ты рассказал? Спой еще раз «Вечер наступил в Баку».

И.ВОРОБЬЕВА: Не-не, подождите. Давайте вернемся к кейсу нашему, я вас очень прошу.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?

И.ВОРОБЬЕВА: Смотрите, она подала в суд.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Кто она-то?

И.ВОРОБЬЕВА: Вот эта вот Карина.

Ю.ГУСМАН: Криса на Карину.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ага. Криса подала на Карину за то, что та обозвала ее пожилой козой и старой кастрюлей?

И.ВОРОБЬЕВА: Да.

Ю.ГУСМАН: Да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, что совершенно правильно она поступила.

Ю.ГУСМАН: Что? Чего?

И.ВОРОБЬЕВА: Подав в суд?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Подав в суд. Ну как это можно женщину называть?

Ю.ГУСМАН: Ну причем здесь женщина? Это Daily Mail. Если ты был бы в Англии, ты слышал бы и знал бы, что это достаточно желтое издание.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ох, я бы... Daily Mail, да. Там всегда помещали фотографии.

Ю.ГУСМАН: Да-да, вот это там помещали. Я там жил в Англии 11 лет, работал на фабрике имени Розы Люксембург. И я тебе говорю, там было огромное количество желтизны, но это такой жанр. У нас столько историй...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так ты со мной споришь или соглашаешься?

Ю.ГУСМАН: Нет, я считаю, что подавать в суд на прессу – бред сумасшедшего. Они – это люди открытые. Они живут в публичном пространстве. Он был министром энергетики, она была его любовницей и помощницей. Так давайте на работе не нужно, это самое, по принципу диван использовать неправильно. Сазан отдельно, как говорит (НЕРАЗБОРЧИВО), фазан отдельно. Мухи отдельно от мяса... Я не могу это понять. Потому что это вообще вызывает некое такое удивление, когда люди... Вот, например.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, а есть еще тут деликатный момент.

Ю.ГУСМАН: Какой?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Они обвинили ее в бисексуальности.

Ю.ГУСМАН: Да не обвинили, а констатация факта. Но от того, что ты – бисексуал, чем ты хуже становишься?

И.ВОРОБЬЕВА: Вот! Они об этом и говорят.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я об этом и говорю!

Ю.ГУСМАН: А если ты еще и зоофил, что плохого в этом?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно.

И.ВОРОБЬЕВА: Но в случае, если интрижка с бисексуальной партнершей, это намного хуже, порочнее и непристойнее.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Вот в чем вопрос-то. И меня это возмущает.

Ю.ГУСМАН: Ну, ребята, это констатация факта. Мы живем в обществе свободном. Не надо быть граммофобом. Каждый может жить с птицей, рыбой.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: С птицей невозможно жить.

Ю.ГУСМАН: Почему невозможно?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Много раз пробовал – постоянно улетает. (смеется)

Ю.ГУСМАН: Пеликан, слушай. Веселый, добрый пеликан.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, если пингвину обломать крылья, можно, конечно.

И.ВОРОБЬЕВА: Не надо, пожалуйста. (все смеются)

Ю.ГУСМАН: Почему мы превращаем серьезную программу в какое-то расистское безумие? Надо быть немножко глубже.

И.ВОРОБЬЕВА: Нам нужно голосовать. Все.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А зачем нам подсовывают такие кейсы?

Ю.ГУСМАН: Это не подсовывают, это страшная проблема.

И.ВОРОБЬЕВА: Все. Я прошу вас определиться со своими позициями, господа.

Ю.ГУСМАН: Я считаю, что пресса имеет право на все. И потом возить ее в лес, требуя, чтобы она в лесу сказала, что она не Криса, это неправильно. Неправильно. Пускай живут на полях.

И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, что вы скажете? Не про лес, нет. Про прессу.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не, про лес я молчу. Он считает, что пресса имеет право? А я считаю, что пресса...

И.ВОРОБЬЕВА: Что она правильно сделала, подав в суд?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.

И.ВОРОБЬЕВА: Да.

Ю.ГУСМАН: Есть известная история...

И.ВОРОБЬЕВА: Всё. Всё. Нет, стоп. Сначала голосование.

Ю.ГУСМАН: ...как секретарша сказала шефу 2 слова, она сказала: «Если не повысите зарплату, я начну писать мемуары». Вот это результат разгула мемуарной литературы, понимаешь?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.

Ю.ГУСМАН: Правильно?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это все спровоцировала Моника. Помнишь Монику?

Ю.ГУСМАН: Моника Левински. Оболгала Билли.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Президента США.

Ю.ГУСМАН: Ни за что. Что там было особенного?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ох, вот я бы ей кастрюлей вот этой...

Ю.ГУСМАН: Ох, кастрюлей...

И.ВОРОБЬЕВА: Сковородкой.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Сковородкой, да.

Ю.ГУСМАН: Тем более. Кстати, и кастрюлей можно, и сковородкой.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: На голову – и сковородкой.

И.ВОРОБЬЕВА: Ужасно. Уважаемые присяжные, я, все-таки, надеюсь, что вы услышали позиции наших экспертов. Итак, вы считаете справедливыми вот эти претензии Карины Тримингем? Мы назовем ее так, потому что мы не желтая пресса и вообще я ее не видела ни разу. Итак, да, справедливы ее претензии к прессе – 660-06-64. Нет, не справедливы – 660-06-65.

Да, справедливы претензии и вы на стороне Юрия Кобаладзе – 660-06-64. Нет, претензии не справедливы, пресса может так делать спокойно и может делать все, вы на стороне Юлия Гусмана – 660-06-65. Но в Сетевизоре все как обычно, «Да» или «Нет», все нормально.

Что нам тут пишут?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не ответили мне на вопрос, что такое «комедийная лесбиянка из первого состава».

И.ВОРОБЬЕВА: А вас интересует что именно? Как во втором составе?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, что это означает? Почему она из первого состава?

Ю.ГУСМАН: Объясняю.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: В этом что-то есть, какой-то...

Ю.ГУСМАН: Я тебе объясняю. Ну как в театре.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: В каком театре?

Ю.ГУСМАН: Есть роли первого плана...

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну то есть ее, вот, еще опустили еще ниже?

Ю.ГУСМАН: А ее опустили, что это вообще никто. Какая-то пожилая, глупая, неприятная тетка. Но а фраза о том, что старая кастрюля? Это приятно?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, ну, она, значит, комедийная лесбиянка, но из первого состава? То есть она – класс?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, она же любовница его, конечно. Все, у нас нет времени, к сожалению. Давайте я останавливаю голосование.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Давай. «Вечер наступил в Баку» мы должны еще спеть.

И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас я посмотрю. Нет, в Сетевизоре я опять не буду объявлять, потому что здесь одинаковые результаты. Ну, не по цифрам, а просто одинаково. 71% позвонивших нам считают, что претензии Карины справедливы.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: О.

И.ВОРОБЬЕВА: 29% считают, что нет, не справедливы. Полминуты, даже меньше.

Ю.ГУСМАН: (поет) «На каспийском стоит берегу город славы красавец Баку. Налей бокалы, полней бокалы. Выпей за Баку».

Ю.КОБАЛАДЗЕ:Нет, а там есть какая-то строчка «И ждет меня братва».

Ю.ГУСМАН: Да нет, какая братва?

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, вечер наступил в Баку...

И.ВОРОБЬЕВА: Все, на этом программа «Кейс» завершается, до встречи через неделю. Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, Ирина Воробьева. Счастливо.