Ознакомиться с делами: Полиция, Социальные расходы, Частная жизнь - Михаил Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2012-02-09
И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, добрый вечер. Это программа «Кейс», меня зовут Ирина Воробьева. Я вас по традиции поздравляю с тем, что вы так вовремя оказались у своих радиоприемников, не знаю, компьютеров, где вы нас смотрите и слушаете. Это самая справедливая программа на радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi. И знаете, нам тут Дмитрий из Екатеринбурга уже пишет: «Добрый вечер, Ирина, Юрий Георгиевич и Юлий Соломонович».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется) Так мы тебя и будем называть.
И.ВОРОБЬЕВА: Дмитрий, вы знаете, я хочу представить наших экспертов сегодня. Это Юрий Кобаладзе и, внимание, Михаил Гусман. Здравствуйте.
М.ГУСМАН: Здравствуйте. Вот, на самом деле, Дмитрий прав.
И.ВОРОБЬЕВА: Прав? Все-таки, прав?
М.ГУСМАН: Я хочу с самого начала сделать заявление, постольку поскольку, ну, ничтоже сумняшеся, я пришел сегодня на замечательную, мою любимую радиостанцию «Эхо Москвы», дабы вести столь же мною любимую программу «48 минут», вот в эту самую студию сел и, ожидая здесь Алексея Алексеевича Венедиктова на вашем месте и Наргиз Асадову на вашем месте, что же я вижу? Вместо жгучей брюнетки Наргиз Асадовой вижу Юрия Георгиевича Кобаладзе. Вместо жгучего блондина (назовем его так) Алексея Алексеевича Венедиктова вижу вас. И какое же было удивление, когда увидел на экране название программы «Кейс». Поскольку здесь точно для программы «Кейс» должен был по справедливости сидеть мой старший брат Юлий Соломонович Гусман, который, как вы знаете...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А представляешь, как мы удивлены?
М.ГУСМАН: Нет, я... Вообще, я собирался рассказывать, вообще-то говоря, сегодня в программе «48 минут» про президента мальдивских островов, который благополучно ушел. Может быть, про него мы поговорим?
И.ВОРОБЬЕВА: Михаил Соломонович, правда, не упоминает, что он ошибся примерно на час.
М.ГУСМАН: Нет, мне сказали, что в 8 сегодня начало. Юлий Соломонович находится сейчас в служебной командировке в Южной Африке.
И.ВОРОБЬЕВА: Мы знаем, да.
М.ГУСМАН: Да, он сейчас... Кстати, он занят...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Сафари?
М.ГУСМАН: Не, не Сафари. Дело в том, что у Юлика замечательное хобби – он собирает потрясающих бабочек. У него одна из лучших в мире коллекция редких бабочек. И он сегодня мне звонил и я, ничтоже сумняшеся, ему сказал, что все замечательно, видимо, будет здесь в очередной раз вместо тебя Матвей Ганапольский.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Наш маленький Набоков, Юлик.
М.ГУСМАН: Не, почему Набоков?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Он тоже бабочек собирал, коллекционировал (Набоков), по-моему. Нет?
М.ГУСМАН: Нет, он не только бабочек собирал.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы знаете, что Юлий Соломонович нас слушает?
М.ГУСМАН: Нет, мало того, что он слушает. Я очень надеюсь, что он видит.
И.ВОРОБЬЕВА: Я уверена, что он нас видит. Уверена.
М.ГУСМАН: Нет, и ты понимаешь, в чем дело? Этот хитромудрый Алексей Алексеевич Венедиктов сделал такой странный кульбит. Нет, во всяком случае, я думаю, что это, вообще, такая интрига против Ганапольского.
И.ВОРОБЬЕВА: Я уверена. Точно-точно.
М.ГУСМАН: Потому что он, наверное, должен был вот здесь находиться. Но, честно сказать, я меньше всего хотел бы, так сказать, здесь участвовать вместо Юлия Соломоновича, поскольку он здесь, как бы, по праву, по закону и по профессии. А мне как-то про президента Мальдив лучше бы рассказать, тем более про ушедшего.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Михаил Соломонович, программа идет уже 3 минуты, вы еще не остановились.
М.ГУСМАН: Так давай я проговорю про президента Мальдив.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Минуточку. Поскольку сейчас мы будем рассматривать кейсы, а это вам не балаболить вот так, как вы сейчас...
М.ГУСМАН: Это правда, это правда.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это серьезное дело. Поэтому вы теперь молчите и слушайте, набирайтесь опыта.
М.ГУСМАН: А про президента Мальдив можно рассказать?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Про президента Мальдив через час вы все расскажете.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, вы посмотрите, как Юрий Георгиевич пытается...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А сейчас вы послушаете мастера.
М.ГУСМАН: Но через час – в том-то и дело, что через час не президент Мальдив будет, а Александр Алексеевич Авдеев вместо президента Мальдив.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А ты чего пришел?
М.ГУСМАН: А я, вот, не знаю, вот меня привели и посадили. (все смеются) Вот теперь мне стыдно перед своим родным братом, который, наверное, сейчас меня смотрит и возмущается моим здесь присутствием.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Поэтому ты лучше помалкивай.
И.ВОРОБЬЕВА: Наши слушатели уже реагируют на эту ситуацию. «Гусманизация всей страны», - пишут нам.
М.ГУСМАН: Во-во-во-во. «И кобализация конкретно канала».
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) А Павел осторожно интересуется: «Михаил Соломонович, а Юлий Соломонович вас проинструктировал?»
М.ГУСМАН: Нет, я надеюсь получить оценку его по завершении программы. Инструкция – это как-то... Я просто не успел. Я бы если знал бы, о чем будет программа и вообще что я буду на ней, то я, может быть, и получил бы инструкции.
И.ВОРОБЬЕВА: Больше всего мне нравится, что прошло, действительно, 3 минуты от начала программы и один из наших присяжных уже написал: «Справедливо». Что справедливо?
М.ГУСМАН: Присутствие Кобаладзе в программе. Всегда присутствие Кобаладзе – это справедливо.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну что ж, давайте начнем нашу программу, начнем рассматривать кейсы. Правда, конечно, перед этим мне хочется очень сказать: «Юлий Соломонович, возвращайтесь, пожалуйста».
М.ГУСМАН: Да и можно я его тоже лично попрошу?..
И.ВОРОБЬЕВА: Пожалуйста.
М.ГУСМАН: ...как можно быстрее этот совершить поступок и вернуться на свое рабочее место.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А я думаю, что уже поздно возвращаться.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы посмотрите!.. Предатель, а! Предатель!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, пусть он возвращается, только не в программу «Кейс».
М.ГУСМАН: А куда еще?
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) В «48 минут».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну да, вот «48 минут» - пусть проговорит о президенте Мальдив.
М.ГУСМАН: Это все хитромудрые сплетения Алексея Венедиктова.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Дело в том, что уже как-то подзабыт...
М.ГУСМАН: Подзаброшен.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Подзаброшен, да. (поет) «Подзаброшена... Ты вообще...»
И.ВОРОБЬЕВА: Петь, что ли, будете? Секундочку, секундочку!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это традиция.
М.ГУСМАН: Семейная наша традиция. Мы дуэтом... Кстати, никогда не слышали, как мы дуэтом поем? Мы с Юликом. Потрясающе. Ты знаешь, у нас есть, во-первых, свой репертуар, мы в нескольких программах участвовали. Ну, концертов-сольников не давали, но в таких, в сборных концертах участвовали по стране.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это, вот, не вы ли выступали, «Кукуй» там было какое-то?
М.ГУСМАН: Не-не-не, это фигня, это ты путаешь. Это 2 конферансье. Юлик поет, так сказать, лучше, я на подпевках. Но тем не менее.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, ты был как этот вот, Винокур и Лещенко.
И.ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что мы как-нибудь услышим даже в этой программе.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Меня вытесняешь, да?
И.ВОРОБЬЕВА: Надо свести наших присяжных...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А! Вот я чего боюсь.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы представляете, что будет, когда в этой студии будут сидеть Михаил Гусман и Юлий Гусман?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так, сначала, потом приедет, сидит здесь Миша, приезжает старший и все.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну да. А что вы хотели?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Присяжные не дадут. Не дадут свершиться такому преступлению.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мы с Юрием Георгиевичем родились с разницей в 1 день и в 1 год.
И.ВОРОБЬЕВА: Ух ты.
М.ГУСМАН: Он на 1 год и на 1 день старше меня.
И.ВОРОБЬЕВА: Ничего себе.
М.ГУСМАН: Да. Это вот Юрий Георгиевич.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: В 1963-м я родился и Михаил Соломонович в 1964-м.
М.ГУСМАН: До Рождества Христова. (все смеются)
И.ВОРОБЬЕВА: Разве что. Так. Значит, уже пишут, кто к кому будет кого ревновать, боже мой, боже мой.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да нет, ужасная складывается ситуация, ужасная.
М.ГУСМАН: Это просто ситуация, выходящая за рамки.
И.ВОРОБЬЕВА: Я считаю, что нам нужно теперь после этой программы уговорить Юлия Соломоновича. Я не знаю просто, как это сделать, но все должны валяться у него в ногах, чтобы в этой программе когда-нибудь сидели Юлий Соломонович Гусман и Михаил Соломонович Гусман.
М.ГУСМАН: Вот, наконец, это случилось!
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Этот номер не пройдет.
М.ГУСМАН: Как не пройдет? Еще как пройдет! Господи!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это место намоленное, насиженное.
М.ГУСМАН: Я знаю Юлия Соломоновича. Юлий Соломонович уже, вот в эту секунду, пока ты здесь, он уже звонит Алексею Алексеевичу и требует, чтобы это свершилось. Он прав.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ир, ты знаешь, что отклики пришли из Тбилиси на нашу передачу прошлую? Мы говорили о том, что в грузинском метро разливают вино. Сказали, что теперь, прослушав передачу, открыли вагон специальный минеральных вод.
И.ВОРОБЬЕВА: Я не понимаю, а почему нас еще не пригласили для открытия этого вагона?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, там уже все идет, потому что наливают. Причем, в часть вагонов наливают настоящий боржом...
М.ГУСМАН: Нет, что касается вагонов, там приглашают на открытие-закрытие.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...а часть вагонов – Боржом с пестицидами имени Онищенко.
М.ГУСМАН: Не обижай... Геннадий Григорьевич – мой сосед, замечательный человек.
И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас скажу загадочную, очень загадочную, никому не понятную фразу, но те, кто надо, меня поймут: «Даша, давай. Да. Давай». Это сейчас такой был привет. (смеется)
М.ГУСМАН: Так. «Антон, вперед!» Я тоже кое-что сказал. Ты тоже что-нибудь скажи.
И.ВОРОБЬЕВА: А давайте мы начнем уже кейсы. Давайте?
М.ГУСМАН: Давай.
И.ВОРОБЬЕВА: Итак, Евгений Бунтман сегодня подготовил все наши кейсы. Я напомню только для связи с нами +7 985 970-45-45 – это телефон для ваших SMS-сообщений. И если вы пишете нам из Twitter’а, то пишите на аккаунт @vyzvon. Давайте начинать. Евгений Бунтман представит нам кейс под названием «Полиция».
ПОЛИЦИЯ
Е.БУНТМАН: Британским полицейским теперь не разрешают пить и флиртовать с журналистами. То есть строгого запрета нет. Однако это новые рекомендации поведения сотрудников полиции, нарушение которых не слишком одобряется. Это связано с летним скандалом, когда стало известно, что репортеры нередко пользовались личными связями с полицейскими.
Офицерами полиции, пишет агентство РИА, не запрещаются встречи с журналистами как таковые. Однако совместное посещение пабов и ресторанов не приветствуется. Смешивать журналистов и алкоголь не запрещается, но это и не должно входить в привычку, говорят в Скотланд-Ярде. Кроме того, полицейским не рекомендуется заводить романы с представителями СМИ – это тоже может способствовать утечкам информации. Впрочем, в Скотланд-Ярде признают, что сами они отчасти виноваты в том, что журналисты стремятся к неформальным контактам – полицейским не хватает публичности и открытости.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история. Вот тут уже Антон Терехов пишет нам: «Георгий Кобаладзе, прекратите флиртовать с журналистами».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не Антон.
М.ГУСМАН: Тогда уж Егор Кобаладзе.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Терехов?
И.ВОРОБЬЕВА: Терехов Антон.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Андрей Дмитриевич.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, он из Twitter’а пишет – это Антон Терехов.
М.ГУСМАН: Но Юрий – это Егор. Это Егор Кобаладзе, Егор Георгиевич.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Егорий. Егорий Кобаладзе.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слушайте, я должен вам сразу сказать, что очень путанный кейс.
М.ГУСМАН: А в чем здесь кейс вообще?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я вам хочу сказать, смотрите, первая фраза «Британским полицейским теперь не разрешают пить и флиртовать с журналистами».
И.ВОРОБЬЕВА: Так?
М.ГУСМАН: Не, там фраза другая замечательная. «Смешивать с журналистом алкоголь не запрещается».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: И в то же время не запрещается...
М.ГУСМАН: В одной посуде. В одной посуде смешивать.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так можно или нельзя?
И.ВОРОБЬЕВА: Но не должно входить в привычку.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, ну, британским полицейским не разрешают пить и флиртовать с журналистами, первая фраза. Не должно входить в привычку. То есть можно.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, ну послушайте, ну, понятно же, о чем идет речь.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, я не понимаю.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, вы должны понимать, как это. Вы, между прочим, Егорий Кобаладзе должны понимать. Неформально...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я всю свою карьеру выстроил на смешивании женщин, вина и английских полицейских.
М.ГУСМАН: Не, это правда. Предыдущую карьеру.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Предыдущую.
М.ГУСМАН: И дошел до генерала, между прочим. Кстати сказать, именно благодаря смешиванию женщин, напитков и полицейских он стал генералом. (все смеются) В городе Лондон.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: И я категорически против.
М.ГУСМАН: Поэтому... Не знаю, чем у вас там занимался Бунтман, но Кобаладзе стал генералом на этом.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы должны понять одну вещь. Значит, коль скоро речь идет о флирте и об алкоголе, и вообще, нам нужен специалист.
М.ГУСМАН: Это кто? Почему?
И.ВОРОБЬЕВА: Юлий Соломонович?
М.ГУСМАН: А, давайте.
И.ВОРОБЬЕВА: Вернитесь к нам, пожалуйста.
М.ГУСМАН: Давайте послушаем.
И.ВОРОБЬЕВА: Я не могу без специалиста.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Неужели, все свои дела... (смеется)
М.ГУСМАН: Нет, если он тоже сейчас смешивает сейчас женщин, алкоголь и полицейских...
И.ВОРОБЬЕВА: Тихо! Юлий Соломонович?
Ю.ГУСМАН: Да-да. Здравствуй, Ирочка!
И.ВОРОБЬЕВА: О боже мой, как я рада вас слышать!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)
М.ГУСМАН: Господи!
Ю.ГУСМАН: Я тоже. Я говорю из окраины мира, с Южной Африки. Мы в джунглях, но я не хочу отнимать время и сразу хочу поздравить Алексея Алексеевича. Суриданцы, все наше радийное пространство с гениально нащупанной идеей. И хочу ее развить. Потому что у нас 2 брата. Жаль, что третий брат, Семен Гусман в Челябинске. Это еще интересней. У Юрия Георгиевича, или Егория Георгиевича как вам угодно, в Тбилиси и в Сациви есть 14 родственников! Если их все выставить, это целая армия.
М.ГУСМАН: Не, там еще 7 сестер, Юлик. 7 сестер на подъезде!
Ю.ГУСМАН: Да. Есть еще Бунтман с сыном, подрастает сын Алексея Алексеевича. Это будут массовые встречи, голоса в эфире будут отличимы и всегда легко заменить и соврать, если отключить RTVi только или повесить на него мутную пленку, то непонятно вообще, кто сидит, о чем говорит. Тогда можно выходить в эфир круглые сутки.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Медленнее-медленнее.
Ю.ГУСМАН: Это идея хорошая. Я рад вас всех приветствовать. Теперь очень серьезно как кинематографист. На мой взгляд, глупейшая история запрещать флирт с полицейскими. 90% эротического кино построено на флирте с полицейскими, с санитарами, с водопроводчиками и прочим. Мы губим целую отрасль. Поэтому я убежден, что это неправильно. Кто не вдыхал, когда на улице стояла прелестная полицейская такая красивая, в такой миниюбке?
И.ВОРОБЬЕВА: Юлий Соломонович...
Ю.ГУСМАН: Я хотел бы, Ира, чтобы мои друзья и мой брат, Юра, мой брат Миша и Семен возвысили голос протеста против этого и разрешили журналистам, то есть нам флиртовать, напиваться как свиньям, потому что так мы изучаем жизнь полиции изнутри. Спасибо, я закончил свой монолог.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Юлий Соломонович, возвращайтесь, пожалуйста. Мы вас очень ждем, очень любим и рады слышать были. Спасибо большое.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Уже можешь не возвращаться. Все. Поздно.
М.ГУСМАН: Вот ты понимаешь, в чем дело? Вот, к сожалению, у нас всю жизнь. Вот, он – мой любимый старший брат, и я всегда следую его примеру. Вот, он ездил на велосипеде, я за ним на самокате. Он ездил на мотоцикле... Он, кстати, был прекрасный мотогонщик. Прекрасный. Он обожал мотоцикл.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Он до сих пор любит подъехать...
М.ГУСМАН: Да, он на мотоцикле с коляской гонял... Лихач жуткий! Я садился к нему в коляску, я выпадал из коляски.
И.ВОРОБЬЕВА: Вылетали из коляски.
М.ГУСМАН: Ну да. Но я привязывался тогда же веревкой, бечевкой. Потом, во-первых, он много лет участвовал в автогонках.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: В скачках?
М.ГУСМАН: Нет-нет, никогда. Он лошадей не любит, а, вот, машины любит. Он в автогонках участвовал. Понимаете, автогонки на льду. Мы же выросли в Баку, там был специальный каток для автогонок по льду. Вот он, кстати, прекрасный был автогонщик. Он не был чемпионом, но всегда в тройке призеров. Но, вот, в чем я с ним сейчас принципиально не согласен? Это в том, что, вот, полицейским надо флиртовать с женой. Я считаю, что, действительно, это абсолютно правильное решение британских властей, совершенно правильное: никаких флиртов ни с журналистами, ни с мужчинами, ни с женщинами, ни с женщинами, ни с мужчинами, никакого алкоголя на работе. Потому что это все пища для таких людей как Егор. (все смеются) Вот, там в Лондоне масса людей егороподобных, которые только и ждут, чтобы полицейский напился, нафлиртовался. Ну, мы знаем, помните это дело Парфьюма? Там, правда, был не Егор, а Егорушка-девушка.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Там был не полицейский.
М.ГУСМАН: А она была не полицейский, но ситуация была тяжелая.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Тяжелая, да.
М.ГУСМАН: Вот. Поэтому я считаю, что совершенно правильное решение. Никаких, ни грамма алкоголя, ни одной девушки за дежурство, ни одного юноши за дежурство – только служить порядку и точка.
И.ВОРОБЬЕВА: Это ужасно. Послушайте, если рассматривать с точки зрения журналиста, то это ужасно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да конечно! Лишать журналистов такого источника информации...
М.ГУСМАН: Да.
И.ВОРОБЬЕВА: Как пьяный полицейский, ну?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Где бы узнать, что происходит? Полицейский, конечно! И обязательно ему подмешивать в коньяк там какое-нибудь снотворное...
М.ГУСМАН: Клофелин.
И.ВОРОБЬЕВА: Господи... Жестоко.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Девчонок.
И.ВОРОБЬЕВА: Девчонок тоже подмешивать?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Наши позиции понятны, диаметрально противоположны.
М.ГУСМАН: Категорически я не согласен. Категорически.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слава богу, что Гусман-старший – он на стороне справедливости и здравого смысла.
М.ГУСМАН: Так пойми, находясь в Африке, он стал благожелателен, добродушен, бегает с сачком по джунглям. Это же удовольствие.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это то, о чем я тебе говорил, Миша. Это серьезная передача. Ты думаешь, вот тут пришел этим нахрапом?..
М.ГУСМАН: Да не, я случайно здесь. Давай так: я здесь случайно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ты хочешь закрепиться здесь?
М.ГУСМАН: Нет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, не хочешь? Тогда можешь меня не слушать.
М.ГУСМАН: Я хочу, чтобы брат вернулся на свое рабочее место, а я буду из Африки ему давать советы.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ты хоть брата... Ты сказал, что ты за братом на самокате ездил...
М.ГУСМАН: Да, ездил.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...за мотоциклом. Так вот поезжай с ним сейчас за его мнением по поводу этого...
И.ВОРОБЬЕВА: Не-не-не, стоп-стоп, секунду. Не надо! Вот, не надо давить на экспертов.
М.ГУСМАН: Вот не надо. Егорушка, батенька.
И.ВОРОБЬЕВА: Егорий, прекратите давить на эксперта.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, подождите, я могу призвать в помощь опытного, проверенного, авторитетного.
М.ГУСМАН: Можешь. А чего ты не призываешь, когда он здесь сидит?
И.ВОРОБЬЕВА: Юлий Соломонович уже высказался в вашу поддержку. Хватит.
М.ГУСМАН: Он хорошо высказался, он справедливо высказался.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Поэтому я прошу тебя успокоить младшего брата...
М.ГУСМАН: Младшенького.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, младшенького. Запустить голосование и вы все увидите...
М.ГУСМАН: И пусть средненький выскажется.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.
И.ВОРОБЬЕВА: Нам тут предлагают, чтобы Кобаладзе срочно обзавелся братом-близнецом, ну, или на крайняк чтобы это был Ганапольский – он тоже почти грузин.
М.ГУСМАН: Дело в том, что радиослушатели не знают, что, на самом деле, я сейчас открою тайну, если мне Егор Георгиевич разрешит. На самом-то деле, у Юры есть брат-близнец, Викентий.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)
М.ГУСМАН: Ты знаешь, Егор Кобаладзе, а я прошу радиослушателей так к тебе обращаться впредь «Егор Кобаладзе, Егор Георгиевич», а своего старшего Юлия Соломоновича просто буду настойчиво просить об этом, чтобы, находясь в студии, он так к тебе и обращался. Так и закрепится.
И.ВОРОБЬЕВА: Слушайте, вот тут Антон Терехов, который как раз написал, что Георгия Кобаладзе нельзя. Он пишет: «Ой, как стыдно. Простите, Юрий Георгиевич. Флиртуйте, ради бога». (смеется)
М.ГУСМАН: Ну вот ты – флиртуй, а Егору – нельзя.
И.ВОРОБЬЕВА: А Егору – нельзя.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Кто этот Терехов вообще?
И.ВОРОБЬЕВА: Антон Терехов.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, я знаю только Андрея Дмитриевича Терехова...
И.ВОРОБЬЕВА: А я знаю Дмитрия Терехова, и что?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...выдающегося общественного и государственного деятеля.
И.ВОРОБЬЕВА: Знаете, сколько Тереховых? Больше, чем Кобаладзе.
М.ГУСМАН: Это вот... Вот это зря. Вот это зря. В Кахетии каждый второй – Кобаладзе.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Голосуйте.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, голосование. Давайте запустим голосование. Голосуем только по телефону, потому что мне очень трудно будет сейчас открыть одновременно все сайты.
М.ГУСМАН: А, может, по-другому сделать? Вот, кто за мою позицию, пусть сейчас подъедет прямо немедленно к радиостанции «Эхо Москвы» на Новый Арбат.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы хотите митинг устроить? Не надо. Мы были на Болотной.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А кто нет, остается дома.
М.ГУСМАН: И сравним.
И.ВОРОБЬЕВА: Действительно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Сколько приедет и сколько не приедет.
И.ВОРОБЬЕВА: Как мы узнаем, сколько дома-то осталось? Ну, как мы узнаем-то?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А кто не приехал, значит, тот дома.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну да. Это, в общем, понятно. А кто не слышал, тот тоже остался дома.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не я предложил.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет уж, давайте старыми проверенными способами.
М.ГУСМАН: Старым дедовским методом, да.
И.ВОРОБЬЕВА: Старым дедовским методом. Итак, уважаемые присяжные, если вы считаете, что справедливо ограничивать общение полицейских с журналистами, особенно если с алкоголем, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что это несправедливо (подобные меры), - 660-06-65.
Итак. Да, справедливо ограничивать общение полицейских с журналистами – 660-06-64. Не справедливо – 660-06-65. Огромное количество сообщений приходит нам. Давайте почитаем. «А что было бы, если бы наши полицейские крутили романы на рабочем месте?» - пишет нам Дмитрий. А что вы думаете, Дмитрий, наши полицейские – не люди, что ли? Вы думаете, что они там не могут романы заводить? Айдар из Казани: «Получается, что полицейские могут пить и флиртовать не с журналистами». Ну, то есть если он не журналист, с ним можно пить.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Почему это? Такие же люди, имеют право.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот Дмитрий тоже не понимает, как же журналистам вообще тогда добывать информацию.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. «Боже, храни королеву, - пишет нам Мартин. – Куда мы катимся? Эдак полицейским останется флиртовать только друг с другом».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это напоминает мне картину известную, целующиеся милиционеры, вы помните?
М.ГУСМАН: И писающий мальчик.
И.ВОРОБЬЕВА: А целующиеся полицейские – это Бэнкси же нарисовал, нет?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, это нарисовал какой-то российский художник, скандальная была выставка.
И.ВОРОБЬЕВА: А, это Дмитрий Врубель. Так. Дмитрий пишет: «А, ведь, были сладкие ловушки, которые вербовали западных дипломатов. И Юрий Георгиевич знает об этом», - пишет Дмитрий.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Об этом не настало время еще говорить.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну да, конечно. Так. Боже мой, сколько сообщений. Рита спрашивает: «В какой пропорции лучше смешивать журналистов и алкоголь?»
М.ГУСМАН: 50 на 50.
И.ВОРОБЬЕВА: А вот Костик спрашивает: «А если полицейский – пьяница-муж, а журналистка – жена? Ведь, флиртовать-то и с женой надо. М?»
М.ГУСМАН: Тоже правильно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Сложная конструкция.
М.ГУСМАН: И что он вкладывает в глагол «флиртовать с женой»?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, спокойно. (смеется)
М.ГУСМАН: Нет-нет, я хочу понять семантику речи.
И.ВОРОБЬЕВА: Гусман... Ну, фамилия обязывает, фамилия обязывает. (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вы знаете... Уй.
М.ГУСМАН: Уй. Что с Егором случилось? «Уй», - сказал Егор.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Сейчас, подождите... А! В этом самом! У Виктора Гюго есть упоминание слова.
М.ГУСМАН: «Уй» - сказал он. У этого, у Виктора Гюго. Уй. (все смеются) У кого у него уй? Оказалось, у него Виктор Гюго – уй.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вы знаете, как звучит правильно произношение города Карлсруэ?
М.ГУСМАН: О господи! У Виктора Гюго причем.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я обалдел. У Виктора Гюго – КарлсруЭ.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну все, тишина в студии, сейчас все попадали просто буквально.
М.ГУСМАН: А что, про акцент? Про ударение?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, потому что это словечко принес сюда твой братишка.
М.ГУСМАН: Какое?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Карлсруя.
М.ГУСМАН: Стоп-стоп-стоп, не надо. Во-первых, в этих вопросах, в вопросах Карлсруя брат за брата не отвечает. Вот, в других – да. А, вот, в Карлсруэ ваш брат не причем. Не надо, не надо.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А я, все-таки, нашел: у Виктора Гюго все это описано и он нифига не Карлсруя, а Карлсруэ.
М.ГУСМАН: Между прочим... А ты Марка Твена не читал про Карлсруе?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет.
М.ГУСМАН: Там «е».
И.ВОРОБЬЕВА: Так, друзья мои. Значит, Сергей из Волгограда предлагает мне проверить ваши документы – а вдруг один из вас полицейский. А я что, флиртую, Сергей, или пью с ними? Я не понимаю. Так. Между тем, у нас есть итоги голосования. Подождите, сейчас-сейчас-сейчас. Итоги голосования. 34% позвонивших считают, что ограничивать общение полицейских с журналистами справедливо.
М.ГУСМАН: Правильно.
И.ВОРОБЬЕВА: А 66% считают, что не надо.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть кто победил? Я хочу, чтобы ты это внятно произнесла.
М.ГУСМАН: Победили пьяницы и пьющие полицейские.
И.ВОРОБЬЕВА: Егор Кобаладзе. (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Егор Кобаладзе блистательно выиграл первый кейс. Но должен признать, не без помощи Юлия Соломоновича.
И.ВОРОБЬЕВА: Я вам хочу сообщить, господа, что у нас сейчас перерыв.
М.ГУСМАН: Нет, это народ прислушался к мнению Соломоновича из Африки. А он там, находясь в окружении местных полицейских, только и делает, что флиртует с местными африканскими журналистками в ловле бабочек.
И.ВОРОБЬЕВА: Все, друзья мои. Программа «Кейс», продолжим через несколько минут.
РЕКЛАМА
И.ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Кейс», в студии Егор Кобаладзе, Михаил Гусман и кто? Я даже не знаю. Воробьева?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: И по телефону из Южной Африки...
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Ирина Воробьева.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну что ж, давайте продолжать наши кейсы. Тут мне пишут, что-то на картинке было не так на экране. Но мы проводили голосование по телефону, не по Сетевизору, поэтому я не знаю, что у вас было на экране. Может быть, что-то у вас было не так. Ну, давайте продолжать. Итак, Евгений Бунтман сейчас нам представит кейс, который называется «Частная жизнь».
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
Е.БУНТМАН: Европейский суд подтвердил право на вторжение в жизнь знаменитостей. Это дело называется «принцесса Монако Каролина против правительства Германии». В свое время августейшая особа судилась с немецкими бульварными изданиями, публиковавшими ее частные фотографии. Она полагала, что была нарушена неприкосновенность ее частной жизни. Но суд в Германии не согласился с этим. Тогда Каролина подала жалобу в Страсбург. Но и там ей отказали. Коронованная особа, говорится в решении суда, не может рассматриваться как частное лицо и должна иметь статус общественного деятеля. То же касается и других знаменитостей – политиков, спортсменов, телезвезд и актеров. А немецкие суды, уверены в Страсбурге, соблюдают в полной мере баланс между правом СМИ на свободу выражения мнения и правом на уважение личной жизни.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история. Что скажете, уважаемые эксперты? Вы серьезны.
М.ГУСМАН: Не, на самом деле, эта тема серьезная, потому что она мне близка профессионально и я в данном случае согласен совершенно и со Страсбургским судом, и с немецким судом. Потому что люди, имеющие общественный статус, а коронованные особы, естественно, таким статусом обладает, безусловно, должна все 24 часа в сутки, все 365 дней в году, а в високосный год 366, коим нынешний год является, осознавать это и понимать, что, может быть, все время быть добычей папарацци, журналистов, фотографов, телевизионщиков. И это такова ее судьба, и с этим уже ничего не поделаешь.
И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич? Егор?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так может рассуждать человек, который совершенно лишен внимания прессы. Вот, нам, знаменитостям... Я уже просто не могу, понимаешь? Меня преследует толпа папарацци.
М.ГУСМАН: Но ты не общественно значимое лицо, ты просто Егор Кобаладзе, ведущий программы «Кейс».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это ты общественно не значим. А я человек, который... За меня... Вот сейчас мы видим с тобой на улицу – тут поклонницы стоят «Автографы-автографы!», за мной бежит толпа. Телефон мой прослушивается.
М.ГУСМАН: Правильно. Всякий уважающий себя журналист взять интервью у Егора Кобаладзе считает за честь. Но! Ты не коронованная особа, ты не имеешь родственных связей с принцем Монако.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не, я не коронованная особа.
М.ГУСМАН: Вот, хорошо, что ты признал.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но я человек исключительной популярности, значимости, и поэтому меня преследуют.
М.ГУСМАН: Вот тебя, ради бога, можно фотографировать во всех ракурсах, что и сейчас делают фотографы вокруг нас.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не, минуточку. Мы о частной жизни говорим?
М.ГУСМАН: Я говорю об общественно значимых персонах, что и сказал Страсбургский суд и немецкий суд. А, подчеркиваю, общественно значимым персонам, которые должны блюсти свою общественную значимость и быть примером обществу.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я понял твою позицию. Но с ней абсолютно не согласен. Потому что я – общественно значимая персона, и меня замучили папарацци, которые лезут в частную мою жизнь, которые прослушивают телефон, которые бегают со мной по улице. Я хочу privacy.
М.ГУСМАН: Стоп-стоп-стоп. Ты смешал несколько понятий. Прослушивать телефон – это чистое нарушение закона, это они совершают преступления. Это разные вещи. А фотографировать тебя, когда ты голый выходишь на балкон делать обтирание снегом в 32 градуса, это замечательная фотография получается.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, а я не хочу, это моя частная жизнь. Я хочу обтираться снегом не под камеры. Поэтому я за Каролину. Хотя, не претендую на то, что я... Я – князь, это правда, грузинский.
М.ГУСМАН: Конкретный пример, он был опубликован в газетах, когда из волн Черного моря выходил...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вышел батька Черномор?
М.ГУСМАН: Ну, не совсем. Выходил тогдашний министр культуры. Не буду называть его даже фамилию, но ты можешь догадаться, кто. У него такое, густо поросшее волосами тело, он в плавках треугольниках и его сфотографировал наш фотокорреспондент. И я дал разрешение, чтобы эту фотографию опубликовали, что министр выходит из моря. Нормально.
И.ВОРОБЬЕВА: Ой.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Министр – понятно. У него такое, мощное тело.
М.ГУСМАН: Ну, у нас не часто публикуются фотографии голых министров.
И.ВОРОБЬЕВА: Да слава богу.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, не голых – в плавках.
М.ГУСМАН: В плавках, да. В плавках, это правда.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, я против. Я считаю, что вот если фотограф твой подошел и сказал «Господин министр, я могу вас сфотографировать?»
М.ГУСМАН: «И позвольте пылинку сдуть с вашей лысины».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. А он бы так вот напрягся. Но тайно – это преступно.
М.ГУСМАН: Вскрывать почту – преступно, прослушивать телефоны – преступно, а, вот, фотографировать общественно значимое лицо...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, вот, вскрывать почту я очень люблю.
М.ГУСМАН: О-о-о...
И.ВОРОБЬЕВА: Так это были вы?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да-да-да.
И.ВОРОБЬЕВА: Это вы вскрыли всю почту? Сначала Навальный, потом все остальные.
М.ГУСМАН: О господи!
И.ВОРОБЬЕВА: Это вы сделали, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Джентльмены чужих писем не читают, но джентльмены в разведке очень любят читать чужие письма.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Вы же сказали, что об этом еще не настало время говорить.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но я же не говорю содержание, содержимое. Я говорю о самом факте.
М.ГУСМАН: Содержимое, главное.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, Григорий спрашивает Егория: «А вас разве не учили как уходить от наружки? Что вы тут нам рассказывали?»
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но как ты от нее уйдешь, когда за тобой толпы мчатся поклонников-фотографов?
М.ГУСМАН: Кстати, эта история вошла в легенду. Вот, Егору Георгиевичу неудобно рассказывать. Он как-то уходил, когда он работал в Лондоне, от наружки через коллектор лондонский, он шел 62 километра, прошел по подземным лондонским коллекторам, уходя от наружки, и вышел...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Зловоние было ужасное.
И.ВОРОБЬЕВА: Так это от вас каждый раз так пахнет, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я до сих пор не могу отмыться.
М.ГУСМАН: К устью Темзы, и оттуда только он выплыл, потом вплавь плыл по Темзе. Это знаменитая история – она, кстати, описана в книгах.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да-да-да. Но не настало время еще об этом говорить.
И.ВОРОБЬЕВА: Но скажите честно: когда вы вылезли из канализации весь, простите...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, в этом самом.
И.ВОРОБЬЕВА: Да. Вас-то фотографировали уже?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, нет, в том-то все и дело. В то время я уходил от фотографов, я не был столь популярным.
М.ГУСМАН: Но те фотографии сохранились, между прочим.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Это я сам. Меня потом товарищи фотографировали.
И.ВОРОБЬЕВА: Да? Ну, хоть покажите, выложите в Twitter там, не знаю, мы посмотрим.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А здесь это невозможно. Я устал от внимания папарацци.
И.ВОРОБЬЕВА: Катя спрашивает: «Какие еще поклонницы, Юрий Георгиевич? Я, значит, не одна?»
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Катя, а где она, эта Катя, эта мифическая Катя? Я жду ее, ищу.
М.ГУСМАН: У вас вообще здесь программа «Кейс» - место флирта через интернет.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) У Юрия Георгиевича – да.
М.ГУСМАН: Я вот сижу, все время Юрий Георгиевич какие-то странные все время обращения к Кате, к Даше.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Как бы Венедиктов опять не ворвался так и нам не устроил порку.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот, кстати, Костик пишет: «Эти европейцы, ну, такие двуличные! Значит, вторгаться в личную жизнь знаменитостей можно, но выпивать и флиртовать для получения информации журналистам с копами нельзя».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, правильно.
М.ГУСМАН: Это в разных странах. О Германии речь во втором кейсе, а первый был в Британии.
И.ВОРОБЬЕВА: Да. Таня пишет: «Не надо потакать любопытству толпы и публиковать частную жизнь». Вот так. Да.
М.ГУСМАН: Ну, в данном случае речь идет о желтой прессе – она уж для того и создана, чтобы публиковать Егора обнаженного.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Друзья, давайте переходить к третьему кейсу.
И.ВОРОБЬЕВА: То есть голосовать.
М.ГУСМАН: Надо проголосовать.
И.ВОРОБЬЕВА: Давайте голосовать, хорошо. Итак, уважаемые, если вы считаете, что справедливо решение суда, который, я напомню, подтвердил право на вторжение в жизнь знаменитостей, если вы считаете, что это решение суда справедливо, то ваш телефон 660-06-64. Не справедливо – 660-06-65.
Итак. Если вы считаете справедливым решение суда. Я напомню, что Европейский суд подтвердил право на вторжение в жизнь знаменитостей. Ваш телефон – 660-06-64. Не справедливо решение суда – 660-06-65. Голосуем.
Я напомню еще координаты тем, кто уже проголосовал. +7 985 970-45-45 – это вы нам пишете SMS-сообщения. Если пишете нам из Twitter’а, то пишите на аккаунт @vyzvon. Вот Антон считает, что пьяные полицейские должны быть приравнены к общественно значимым деятелям, их тоже нельзя фотографировать. Вот так. Айрат пишет: «Если звезде не нравится ее жизнь, то она всегда может потеснить Диогена».
М.ГУСМАН: Это серьезно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Если звезде не нравится, то она должна держать себя в узде.
М.ГУСМАН: И не звездить.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется)
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Ужас какой. Юрий Георгиевич... Вообще зачем вы?
М.ГУСМАН: Егор.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, Егор.
М.ГУСМАН: Егор Георгиевич...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это так. Вспомнил один из кейсов старых, которые Ира, судя по ее выражению лица, помнит очень хорошо.
М.ГУСМАН: Ну, я – чужой на празднике вашей жизни, поэтому...
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Роман из Чикаго пишет, что «тяжелее всех сейчас Юлию Гусману в африканской пустыне уходить от наружки».
М.ГУСМАН: Не, он не в пустыне, он в джунглях.
И.ВОРОБЬЕВА: А, в джунглях – легко, в джунглях – нормально, да. Зенева нам пишет: «Публичная особа должна помнить о своем особом статусе. Фото – это вина охраны. И все же, они – люди со своими слабостями». Ну да, тут нас спрашивают про совсем интимные подробности, я, пожалуй, не буду читать.
М.ГУСМАН: То есть? Чьи? Егора Георгиевича?
И.ВОРОБЬЕВА: Егора, да. Я потом вам передам, ладно?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Хорошо.
И.ВОРОБЬЕВА: Итак. Я уже боюсь озвучивать результаты, честно говоря. Вот, как-то...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Надо честно. Честно отвечать.
И.ВОРОБЬЕВА: Я вот сейчас пытаюсь по телевизору, по экрану понять, какие там результаты, и вижу уже, что, скорее всего, они перепутаны. Смотрите, итоги голосования. 41% позвонивших считает, что да, это решение суда справедливо. А 59% считают, что нет, это решение суда не справедливо. То есть что? Объясняю. Победили те, кто считают, что это несправедливо вторгаться в жизнь знаменитостей.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть я выиграл?!
И.ВОРОБЬЕВА: Да.
М.ГУСМАН: О, господи... Какие странные...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: (поет) Ну, ничего, Миша, я не сомневаюсь, что по третьему кейсу у нас будет абсолютная...
И.ВОРОБЬЕВА: Я считаю, что, кстати, да.
М.ГУСМАН: Ты же понимаешь, самые низменные чувства. И за счет чего ты набрал этот небольшой количественный процент?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Миш, не переживай.
М.ГУСМАН: Ты давил на низменные чувства. Ты говорил о том, что «вот я выхожу, на меня набрасываются». Люди жалеют тебя, и из жалости тебе не пожалели эту самую Каролину.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Миша. Ну, ты понимаешь, ты был обречен проиграть. Все-таки, ты играешь с мастером и человеком, имеющим многолетний опыт борьбы. Но третий кейс, я не сомневаюсь, что мы будем с тобой абсолютно единодушны.
И.ВОРОБЬЕВА: Уважаемые, я уверена, что вы будете единодушны в третьем кейсе.
М.ГУСМАН: Так, можно сейчас еще раз счет произнести, за что что?
И.ВОРОБЬЕВА: Да. давайте. 41% за то, что это решение суда справедливо, что Европейский суд прав и он подтвердил...
М.ГУСМАН: И что разрешается снимать?
И.ВОРОБЬЕВА: Да, разрешается. За то, что разрешается, 41%. 59% считают, что решение суда несправедливо и не надо вторгаться в личную жизнь.
М.ГУСМАН: Вот в этих 59% минимум 30% - это тех, кого разжалобил сейчас Егор. Понимаешь? А справедливо был бы 70...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но в этом тоже класс игры.
М.ГУСМАН: Наверное-наверное.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Причем здесь я не привлекал своего друга, соратника и, можно сказать, учителя Гусмана-старшего. Я один справился с этим кейсом.
И.ВОРОБЬЕВА: Это гордо, это гордо.
М.ГУСМАН: Да, но как это выглядело? Это выглядело так: «Пожалейте меня, я выхожу, здесь у меня толпы...»
И.ВОРОБЬЕВА: Всё. Хватит.
М.ГУСМАН: Несерьезно. Несерьезно-несерьезно. Ты был субъективен и не объективен.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну вот смотрите, на самом деле, нам тут пишут, что было голосование в Сетевизоре, которое я не смотрела. Но давайте я его посмотрю.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не надо смотреть.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, я его посмотрю, потому что Сетевизор проголосовал иначе.
М.ГУСМАН: О!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не надо нам Сетевизор.
М.ГУСМАН: Я не знаю, как фамилия этого животного, но слово «Сетевизор» мне нравится.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, я просто считаю, что нужно его озвучить.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет-нет-нет, не нужно его озвучивать.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну как не нужно?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не надо.
И.ВОРОБЬЕВА:Ну, Юрий Георгиевич, ну, будем объективны.
М.ГУСМАН: Не-не, пожалуйста, огласите весь список. Что у нас в Сетевизоре?
И.ВОРОБЬЕВА: Сетевизор у нас тоже проголосовал. И, значит, за то, что это решение суда справедливо, то есть за позицию Михаила Гусмана в Сетевизоре проголосовало 55%.
М.ГУСМАН: Браво! Браво, Сетевизор!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но Сетевизор – это несовершенное...
М.ГУСМАН: Сетевизор – это самое совершенное. Лучшие люди сидят у Сетевизора!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет.
М.ГУСМАН: Правильно люди голосуют по Сетевизору.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет-нет-нет.
М.ГУСМАН: Вот те голосуют смсками, телефонами, это все люди устаревшие, это отстой. А, вот, кто голосует по Сетевизору, - это люди современные, действующие правильно и точно понимающие...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это сладкую пилюлю тебе подкинули просто, вот, режиссеры. Вот видишь девушка сидит смеется? Это она тебе подкинула.
М.ГУСМАН: Она смеется, потому что рада твоему проигрышу.
И.ВОРОБЬЕВА: Все, давайте третий кейс.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Третий кейс.
И.ВОРОБЬЕВА: Итак, Евгений Бунтман рассказывает про кейс, который называется «Социальные расходы».
СОЦИАЛЬНЫЕ РАСХОДЫ
Е.БУНТМАН: В Голландии пенсионер добился от государства, чтобы ему вернули деньги, потраченные на проституток. Клаас Брюн судился целых семь лет. Он пытался доказать, что использование услуг проституток необходимо ему по состоянию здоровья.
До выхода на пенсию он состоял на государственной службе, соответственно, по закону все расходы на лечение должны компенсироваться ему из бюджета. Как пишет издание «Корреспондент», пенсионер заручился поддержкой врачей. В выданной ему справке от терапевта указывается, что после половой близости пациенту нужно меньше лекарств, чем обычно. Кроме того, отдельный документ выписал психиатр, который сообщил, что психическое состояние его пациента улучшается после соития.
В итоге Клаас Брюн добился права на компенсацию. Любой секс за деньги ему теперь оплачивает государство. Правда, проституткам будет необходимо заполнять специальные документы, которые докажут, что эти деньги Клаас Брюн не потратил на другие цели.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история, ну, Голландия. Голландия.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Просто поет сердце, ликует! Понимаешь? Ты представляешь?
М.ГУСМАН: А знаешь, почему ликует у тебя сердце?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, скажи, почему?
М.ГУСМАН: Ты знаешь, какой пенсионный возраст в Голландии?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Какой?
М.ГУСМАН: 70 лет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну и что?
М.ГУСМАН: Значит, он судился 7 лет, значит, добился своего в 77.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так?
М.ГУСМАН: Получать компенсацию он будет к 80-ти.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Все равно это решение согревает мою душу. Завтра же обращаюсь в суд, чтобы мне компенсировали все деньги, истраченные...
М.ГУСМАН: Ты на пенсию вышел?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, я давно пенсионер.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот пенсионное удостоверение.
М.ГУСМАН: Ну, ты генерал от пенсии. Или пенсионный генерал?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Какая тебе разница, какой я генерал, не генерал?
М.ГУСМАН: Так у вас там, может быть, в 16 лет на пенсию отправляют.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот у меня социальная карточка. Нет? Почему? Вот у меня, пожалуйста.
И.ВОРОБЬЕВА: Ничего себе.
М.ГУСМАН: Тогда переезжай в Голландию.
И.ВОРОБЬЕВА: Секундочку, Юрий Георгиевич. А вы что же, Юрий Георгиевич, покупаете любовь за деньги?
М.ГУСМАН: Не-не...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Минуточку! Это разные вещи. Я хочу, чтобы...
И.ВОРОБЬЕВА: Вы покупаете...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я делаю дорогие подарки.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я развлекаю, я ублажаю.
И.ВОРОБЬЕВА: Кого? Проституток?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Можно и так назвать.
И.ВОРОБЬЕВА: Ай-яй-яй...
М.ГУСМАН: Какие-то пошли разговоры...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Что? Что?
М.ГУСМАН: Не, ну правильно, и социальная карта, Банк Москвы.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну?
М.ГУСМАН: Поезжай в Голландию, и по ней тебе компенсируют все твои расходы.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не надо в Голландию. Не надо мне Голландии, мне надо добиться, чтобы такое же правило распространили на Россию. Компенсацию получу.
И.ВОРОБЬЕВА: У нас запрещена проституция.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, назовем их гейши, там я не знаю.
М.ГУСМАН: Ну, во-первых, ты показал только социальную карту. Тебе надо еще справку от терапевта, венеролога и этого, психиатра.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: У меня есть справки, что после секса у меня... Как здесь написано? Мне требуется меньше лекарств, чем обычно. Вот, глотаю прямо пачками.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну да. Для того, чтобы, собственно, он был, он глотает пачками. А потом, конечно же, надо меньше. (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А ты?.. Я не понимаю, ты против, что ли? Ты против?
М.ГУСМАН: Да. Я против.
И.ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, Юрий Георгиевич сейчас не услышал меня.
М.ГУСМАН: Я против.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Чего? (смеется)
И.ВОРОБЬЕВА: Не услышали, да, меня?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, не услышал.
И.ВОРОБЬЕВА: Не услышали, что я сказала. Ну и хорошо.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Повтори-повтори.
М.ГУСМАН: Он глотает пачку Виагры, а потом хочет, чтобы они ему же компенсировали...
И.ВОРОБЬЕВА: Я и говорю, сначала больше таблеток, чтобы этот секс случился, а после – ну, конечно, не надо, чего уж там. (смеется)
М.ГУСМАН: Пачка за день.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да.
М.ГУСМАН: Я считаю, что...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я просто... Я потрясен. Я восхищен позицией Голландии.
М.ГУСМАН: То, что для голландского пенсионера, радость, для нашего пенсионера – смерть.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это красивое перефразирование известного поэта Маяковского.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы бы знали, что у нас сейчас происходит. Просто там...
М.ГУСМАН: Ну, я понимаю, могу себе представить. Народ возмущен голландским...
И.ВОРОБЬЕВА: Просто там феерия.
М.ГУСМАН: ...подходом к этим вопросам.
И.ВОРОБЬЕВА: А вы считаете, что это неправильно, Михаил Соломонович?
М.ГУСМАН: Данному конкретному пенсионеру неправильно.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну почему?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А вот если б обо мне шла речь?
М.ГУСМАН: О тебе шла речь – мы бы тебе из кассы взаимопомощи помогали бы. (все смеются) Мы просто скидывались бы тебе на лекарства.
И.ВОРОБЬЕВА: Уважаемые друзья, давайте создадим кассу взаимопомощи Кобаладзе.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, я хочу в судебном порядке, чтобы государство на себя взяло функцию платить мне все, что я истратил на женщин легкого поведения.
М.ГУСМАН: Это, представляешь, что он хочет? Он хочет задним числом оплатить те деньги, которые потратил в первом кейсе на женщин в Лондоне, понимаешь меня? Он из третьего кейса возвращается в первый.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не надо только. Нет. Мне очень нравится...
И.ВОРОБЬЕВА: Главное, что через второй, потому что там его сфотографировали.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...гуманистический подход. Потрясающе просто! Я Голландию зауважал на всю оставшуюся жизнь. Я считаю, что стоит ли мучить вот этих женщин, чтобы они какие-то заполняли специальные...
М.ГУСМАН: Вот, понимаешь, мы сейчас и строим. Великое королевство Нидерландов. Сколько у них хорошего всего изобретено в этой стране.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Специальный документ.
М.ГУСМАН: Столько всего прекрасного. Ради только этого конкретного кейса зауважал эту страну.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Хорошо. Я даже согласен, пусть заполняют специальные документы, но не указывают там, были ли они удовлетворены.
И.ВОРОБЬЕВА: Да что ж такое-то!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Оценки чтобы не давали никакие.
М.ГУСМАН: Больше всего Егору понравилось, что он пришел с документом от психиатра, что у него улучшается психологическое состояние. Вот это мне нравится. Его сразу возбудился.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: (смеется) Потрясающе. Мне даже сейчас весело.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, ну вы посмотрите, ему сейчас уже хорошо!
М.ГУСМАН: Не, а знаешь, почему хорошо? Знаешь? Не, зачем ему хорошо?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: От мысли, что какие бабки загребут.
М.ГУСМАН: Во-во! Он оценил объемы компенсации, понимаешь?
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) То есть вы покупали любовь за деньги?!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я – богатый человек.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы покупали любовь за деньги...
М.ГУСМАН: Кошмар. Какой кошмар!
И.ВОРОБЬЕВА: Боже! Катя! Наша чудесная Катя, которая вас так нежно и искренне любит. Катя, бегите от него.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мне не нужны женщины, которые готовы без денег. Это значит, они не верят в свою квалификацию.
М.ГУСМАН: О господи, что он говорит? Кошмар какой!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это как в Грузии говорили: «Зачем мне врач, который не берет взятки? Значит, он в себя не верит».
М.ГУСМАН: Ой-ой-ой.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так и здесь.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Значит, Дмитрий пишет: «Кошмар, до чего дошли эти голландцы».
М.ГУСМАН: О! Молодец, Дмитрий. Молодец. Еще раз повторите, что он написал.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слушай, ты что? Против меня, что ли?
М.ГУСМАН: Нет. Я против Голландии.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, в этом смысле.
И.ВОРОБЬЕВА: Лиза пишет: «Кобаладзе может просить компенсацию за время работы в Англии на службе – был, пользовался». Ну и так далее. «Пусть родина платит». Натали пишет: «Вот это демократия! А этих девушек выписывают по рецептам? И где выдают? В аптеке? А женщинам где рецепты отпускают?»
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Какие рецепты? На что?
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, на мужчин, очевидно. А что вы думаете?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, почему? Здесь же не о рецептах идет речь, здесь идет речь о компенсации.
М.ГУСМАН: Нет, на Кобаладзе специальный страховой полис выдается.
И.ВОРОБЬЕВА: Айдар из Казани напоминает, что скоро президентские выборы и все кандидаты думают, как же, вот, в итоге большинство захомутать? Срочно это в программу – и тогда каждый из них станет президентом.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это лучший кейс, оптимистический, жизнеутверждающий, вселяющий надежду, как-то поднимающий настроение.
И.ВОРОБЬЕВА: Костик пишет: «Вначале думал, что главные чудики – англичане, потом, что европейцы. Но голландцы всех впереди. У них там, походу, туманы из марихуаны». (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Пошутил. Ха-ха-ха.
М.ГУСМАН: Ну, правильно он говорит, правильно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да ладно, ну перестань.
И.ВОРОБЬЕВА: Павел уточняет...
М.ГУСМАН: Клаас Брюн войдет в историю. Вот, войдет в историю твой Клаас Брюн.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, войдет Клаас Брюн в историю, потому что с ним потерпели...
М.ГУСМАН: Пепел Клааса стучит в твое сердце.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это другого Клааса. А этот Клаас будет, без пепла войдет в историю, поскольку он... Ему воздастся по заслугам.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Уважаемые друзья, наш слушатель Павел задает вопрос: «То есть вот эти проститутки – они превращаются в бюджетниц, получается?»
М.ГУСМАН: Ты понимаешь, что получается? Вот, умница, Павел! Что из кармана налогоплательщика каждый голландец своей микрокопейкой от этого гульдена своего, бывшего гульдена, ныне евро оплачивает этому самому Клаасу его расходы. Брюну.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, между прочим, да.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот это, конечно...
М.ГУСМАН: А тебе не стыдно, что, вот, пенсионеры другие не пользуются этим правом, будут тебе платить за то, что ты хочешь получить?..
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Зато, понимаешь, мое мужское начало солидарно с мужчинами. Это воспоминание о былой славе, о былых победах. И все это сегодня, прихожу и говорю...
И.ВОРОБЬЕВА: Вот именно, ключевое слово «былые».
М.ГУСМАН: Там 2 ключевых слова – «былые» и «горсть лекарств».
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)
М.ГУСМАН: Вот, 2 ключевых составляющие.
И.ВОРОБЬЕВА: До и после.
М.ГУСМАН: Сначала былые, а потом горсть лекарств. И так будет со всяким! Со всяким.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, стоп-стоп-стоп, давайте голосовать.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вы, Михаил Соломонович, Тартюф.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Тихо! Стойте. Тихо, замерли.
М.ГУСМАН: Еще раз выругаешься... Еще раз выругаешься!..
И.ВОРОБЬЕВА: Да хватит уже, ну? Уважаемые. Давайте проголосуем. Итак, присяжные наши чудесные, проголосуйте, справедливо ли решение суда? Я напомню, что решение суда такое, что голландскому пенсионеру вернут деньги, потраченные на проституток – это решение суда. Если вы считаете его справедливым, 660-06-64. Не справедливым – 660-06-65.
Да, идет голосование и по телефону, и в Сетевизоре.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, Сетевизор – не надо, Ир.
И.ВОРОБЬЕВА: Значит, да, справедливо решение суда, нет, не справедливо решение суда...
М.ГУСМАН: Единственная верная оценка – это по Сетевизору. Единственная.
И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас вам Сетевизор покажет.
М.ГУСМАН: Ну, покажите мне Сетевизор.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет-нет, тут другое.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мужики, собрались все! (смеется)
М.ГУСМАН: Какие мужики? Пенсионеры! Мужики не требуют этого.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Пенсионеры, мужики-пенсионеры, мужики-непенсионеры, все собрались...
М.ГУСМАН: Мужики за бесплатно, между прочим.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...проголосовали...
И.ВОРОБЬЕВА: Так, все-все, нет. Хватит. Давайте без митингов.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...как вам подсказывает сердце.
И.ВОРОБЬЕВА: Сердце.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Голосуйте сердцем.
И.ВОРОБЬЕВА: «Сердцем». Теперь так называется
М.ГУСМАН: Никакого отношения Клаас Брюн... Если бы у него болело бы сердце, шел бы к кардиологу, а не к психотерапевту.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Голосуйте сердцем, мужики.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, полторы минуты у нас остается. Ну тут какие-то совершенно ужасные сообщения приходят, я прям...
М.ГУСМАН: А в чем ужас-то?
И.ВОРОБЬЕВА: Не могу их читать – нас тут, знаете, дети слушают.
М.ГУСМАН: Это правда. И смотрят, главное, Сетевизор дети.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, да, да. Вот тут вы в Сетевизоре. Ну давайте, ладно. Еще чуть-чуть совсем, буквально 20 секунд дам поголосовать. Сейчас я просто хочу сравнить, как идет голосование Сетевизора и телефона. Все, останавливаю голосование. И в Сетевизоре, пожалуйста, тоже остановите. Итак, 64% позвонивших нам...
М.ГУСМАН: Так, внимание.
И.ВОРОБЬЕВА: ...считают решение суда справедливым. В Сетевизоре – 58% также решение суда считают справедливым.
М.ГУСМАН: Это голосовали все пенсионеры, не считающие при этом Голландию.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Прощайте, мой друг. Значит, со счетом 3:0... Ты знаешь, когда у нас проигрывают 3:0, вылетают.
М.ГУСМАН: У вас аморальное голосование. Аморальное!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Знаешь передачу «Что? Где? Когда?»? 3:0 – ариведерчи.
И.ВОРОБЬЕВА: Не, не так. Вы – слабое звено. (смеется)
М.ГУСМАН: Да-да, во.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слабое звено.
М.ГУСМАН: Не, ну это просто...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Давай. Брательника своего присылай.
М.ГУСМАН: Кошмар какой! Кошмар!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Тартюф!
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)
М.ГУСМАН: Я тебя предупреждал.
И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас будет драка, я так чувствую. Так, уважаемые присяжные, заканчиваем, пока вы не увидели эту самую драку. Спасибо большое. Программа «Кейс», Егор... Юрий Кобаладзе, Михаил Гусман, Ирина Воробьева.
М.ГУСМАН: Егор, Егор.
И.ВОРОБЬЕВА: До свидания.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: С каким настроением я ухожу!
И.ВОРОБЬЕВА: До встречи.