Ознакомиться с делами: "Голый торс", "Попал под поезд", "Черный кролик" - Антон Орехъ, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2011-08-04
И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Вас приветствует программа «Кейс». Меня зовут Ирина Воробьева. Я очень рада, что именно в этот момент вы оказались у своих радиоприемников, компьютеров, телевизоров или где вы нас смотрите и слушаете, потому что это лучшая программа на радиостанции «Эхо Москвы». С большим удовольствием я представляю вам сегодняшних экспертов. Это Юрий Кобаладзе, Антон Орехъ. Здравствуйте, господа.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте.
А. ОРЕХЪ: Добрый вечер.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А можно сказать – кто слушает наши андроиды, это правильно будет?
И. ВОРОБЬЕВА: Нет. Это устройства на платформе Google Android. Вы это хотели сказать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно сказать – кто слушает нас на Google'е Android'е?
И. ВОРОБЬЕВА: В принципе, да, но это будет не совсем корректно.
А. ОРЕХЪ: На Google'е Android, частично надо склонять.
И. ВОРОБЬЕВА: На Google'е есть Android, и вы нас слушаете по Android'у, вы это хотите сказать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вместо того, чтобы перечислять айпэды, айподы, айфоны, сказать – слушайте нас на Google'е Android'е.
И. ВОРОБЬЕВА: Дело в том, что продукции Apple нет базы Google Android, там стоит другая операционная система.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. айпэд – это уже не Google Android.
И. ВОРОБЬЕВА: Нет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А кто такой Google Android?
И. ВОРОБЬЕВА: Это другие устройства.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я запутался.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы уже запутались.
А. ОРЕХЪ: Юрий Георгиевич, а в одной малоизвестной торговой сети нет скидок сейчас каких-то?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Есть скидки хорошие.
А. ОРЕХЪ: На что?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Покупайте Google Android'ы…
И. ВОРОБЬЕВА: Успокоились оба. Что такое? Устроили хулиганство сходу.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Меня провоцируют на каждой передаче. Меня даже Касьянов вчера провоцировал в передаче.
А. ОРЕХЪ: Кто?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Касьянов.
А. ОРЕХЪ: Какой?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Михаил Михайлович.
А. ОРЕХЪ: А-а, этот.
И. ВОРОБЬЕВА: А какой у нас еще Касьянов может быть?
А. ОРЕХЪ: Касьяновых может быть много. Ну, давай, Ира.
И. ВОРОБЬЕВА: Нет никаких заявлений?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Есть. Я сегодня готов к передаче как никогда.
И. ВОРОБЬЕВА: Как Гусман.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Практически. У меня заготовки. Я сейчас сидел с друзьями, и мы обсуждали кейсы. Причем некоторые из них – это остроумнейшие люди. Андрей Дмитриевич Терехов, например. Очень остроумный человек. И мы с ним всё это разобрали по косточкам. И я сегодня будут искрометным.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. по каждому кейсу у вас уже есть своя позиция, и вы готовы биться до конца.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. Особенно что касается первого и третьего кейса.
А. ОРЕХЪ: Мы в неравных условиях, потому что я-то ознакомился, а Юрий Георгиевич пришел в самую последнюю минуту перед эфиром. Думаю – не готов. А он даже с друзьями репетнул.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ира знает, что я приходил всегда за час.
И. ВОРОБЬЕВА: Да, мы сегодня забеспокоились.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А сегодня я просто до последней минуты готовился. Первый и третий кейсы мои, не трогайте.
А. ОРЕХЪ: Я и второй трогать не буду.
И. ВОРОБЬЕВА: Орехъ, не пасуй перед ним. Давайте я напомню нашим присяжным телефон для связи: +7-985-970-4545 – телефон для смс. Если вы нас смотрите в Интернете, то можете присылать смс-ки из Интернета. Если вы пользователь микроблогов Twitter'а, пишите на аккаунт vyzvon. Давайте послушаем наш первый кейс. Все кейсы для нас сегодня подготовил Евгений Бунтман. Первый кейс называется «Голый торс».
Голый торс
В британском городе Брайтон-энд-Хоув запретили появляться в транспорте с голым торсом. Городская автобусная компания объясняет это требованиями гигиены. Представитель фирмы, Роджер Френч, заявил прессе, что прекрасно понимает, что некоторым людям из-за небывалой жары хочется избавиться от футболки или рубашки. Однако, по его словам, нужно подумать и о других пассажирах. Отдельные граждане входят в автобус с голым торсом, садятся, а потом оставляют после себя влажные следы на спинках сидений. Это недопустимо, считает руководство компании. При этом речь не идет о каком-то дресс-коде, поясняет менеджер. Впрочем, одна из частных транспортных компаний, конкурент предыдущей, тут же откликнулась на этот запрет. Теперь в ее правилах есть пункт следующего содержания – пассажиры с обнаженным торсом только приветствуются в наших автобусах.
И. ВОРОБЬЕВА: Вот такая история.
А. ОРЕХЪ: Юрий Георгиевич, давайте сразу все заготовки, с Тереховым которые готовили.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы тщательно разобрали этот кейс и должны вам сказать, что он так ловко составлен, что он может впасть в заблуждение наших радиослушателей.
И. ВОРОБЬЕВА: Ввести в заблуждение.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А мы можем впасть. Они могут быть введены, а мы можем впасть. Дело в том, что я в Брайтоне бывал неоднократно.
И. ВОРОБЬЕВА: И много раз ездили с голым торсом?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И много раз специально приезжал летом, чтобы посмотреть на голые торсы. Но тут возникает вопрос – на чьи голые торсы? Вы-то думаете – мужские. А если девушки с голым торсом?
А. ОРЕХЪ: Оставляют влажные следы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И вот сидит перед тобою такая влажная, с татуировочкой и оставляет след. Я вас спрашиваю – это плохо?
А. ОРЕХЪ: Я на Воробьеву гляжу и понимаю, что блевотина какая-то получается.
И. ВОРОБЬЕВА: Меня уже укачало, как будто я в автобусе еду.
А. ОРЕХЪ: То, что вы описали, вводит в ужас какой-то. Это не плохо, это настоящая жуть. Ради этого ездить в Брайтон?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хорошо, что я открыл глаза радиослушателям и телезрителям, которые понимают, что речь не идет о жирных пингвинах, потных…
И. ВОРОБЬЕВА: О тощих пингвинах идет речь.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Речь идет о девушках симпатичных, которые входят в таких мини-бикини.
И. ВОРОБЬЕВА: И топлес.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Топлес – это предел мечтаний. На один автобус две-три такие девушки максимум. Бывало, конечно, повезет, но, как правило, две-три, не больше. Сидишь, одетый весь, в костюме черном, обливаешься потом, но никто тебя не выгоняет, потому что у тебя торс не обнаженный. Вы следите за ходом моей мысли?
И. ВОРОБЬЕВА: Если честно, сейчас я уже потеряла вашу мысль, Юрий Георгиевич, никак не могу найти ее обратно.
А. ОРЕХЪ: Я-то мысль сразу понял.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Голый торс – это очень хорошо.
А. ОРЕХЪ: Ради этого стоило ехать Брайтон-энд-Хоув.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Передаю слово коллеге.
А. ОРЕХЪ: Чего тут передавать? Что тут скажешь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ира, ставь на голосование. Пусть мужчины проголосуют.
И. ВОРОБЬЕВА: А женщины не будут голосовать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И женщины пусть голосуют. Женщины, конечно, проголосуют против жирных мужских торсов. Но тут-то речь идет о женщинах.
И. ВОРОБЬЕВА: Скажите, пожалуйста, а женских жирных торсов не бывает?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бывают пикантненькие такие полнушки-хохотушки, с такими наколочками… Простите, с татуировочками.
А. ОРЕХЪ: А с пирсингом?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: На спине пирсинга нет.
А. ОРЕХЪ: Вы что, спину, что ли, смотрите в Брайтоне-то?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бывало так, что я по пять билетов брат за одну поездку, чтобы пройти мимо и посмотреть.
А. ОРЕХЪ: Пять раз зачем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Посмотришь на нее, вернешься, обсудишь, еще раз пройдешь. Это увлекательнейшее зрелище.
И. ВОРОБЬЕВА: Это разврат.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Красота тела молодого, пышущего.
А. ОРЕХЪ: Юрий Георгиевич, а вы в наших автобусах не пробовали?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас пять дней была жара, так все тут ныли, включая Воробьеву, – задыхаемся.
И. ВОРОБЬЕВА: Воробьева ныла? Неправда.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В году пять дней бывает теплая, нормальная погода. «Ой-ой, я не могу, мне жарко, давай мороженое неси».
И. ВОРОБЬЕВА: Вот это наглость.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И я носил.
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, вы поняли, что вы сейчас сделали? Вы своей наглой ложью настроили меня против себя окончательно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мне свидетелей позвать?
И. ВОРОБЬЕВА: Я тоже могу свидетелей позвать, которые скажут, что Воробьева от вашего мороженого отказывалась.
А. ОРЕХЪ: Он приносил.
И. ВОРОБЬЕВА: Приносил. И пытался мне это всучить.
А. ОРЕХЪ: Она просила?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тихонько в комнате, где были включены все кондишены.
А. ОРЕХЪ: Там еще была колбаса.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Колбаса – это отдельная тема. А вот мороженое… «А что это ты сегодня принес не шоколадное?»
А. ОРЕХЪ: Ирка, была такое, да?
И. ВОРОБЬЕВА: Нет, Орехъ, не было, он просто нагло врет.
А. ОРЕХЪ: А просила?
И. ВОРОБЬЕВА: Чтобы я просила?..
А. ОРЕХЪ: Входит Юрий Георгиевич. «Юрок, а что не шоколадное?»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы выйдем после передачи, и я всех свидетелей предъявлю.
И. ВОРОБЬЕВА: Свидетели уже выстроились в коридоре перед студией, уже готовы вас завалить своими свидетельскими показаниями в мою пользу.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы помните о чем я говорил?
И. ВОРОБЬЕВА: Я помню.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Напомните мне.
И. ВОРОБЬЕВА: Я вам сейчас зачитаю смс-сообщения, которые нам присылают. Милена пишет: «Ужас. Теперь элементарные правила этикета нужно прописывать отдельно. Куда катится мир?» Рената пишет: «О ужас, я ни за что бы не села на это мокрое место». Андрей пишет, что Кобаладзе сходу попал в самую точку: «Если разрешить голый торс – это дискриминация по половому признаку». Он считает, что девушки не ходят в автобусе с голыми торсами. Он просто не был в Брайтоне.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно спросить – он был в городе-герое Брайтоне?
И. ВОРОБЬЕВА: Видимо, нет. Евгений из Самары: «Терпеть не могу полуголых людей в сланцах в центре города». А вот Рупрехт говорит, что он ненавидит потных мужиков, и еще добавляет неприятную деталечку: «А еще если подмышки волосатые и потные, это вообще отвратно». Всё, Орехъ? Меня также сейчас чуть не стошнило.
А. ОРЕХЪ: Какая жуткая сегодня передача.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Дорогие друзья, вы все попали в ловушку. Вы все обсуждаете мужские торсы, но речь-то идет о женских.
И. ВОРОБЬЕВА: Речь идет о мужских торсах, Юрий Георгиевич.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Где это написано?
И. ВОРОБЬЕВА: Я понимаю, что вам в этом возрасте хочется думать только…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В каком в этом?
И. ВОРОБЬЕВА: В самом расцвете сил.
А. ОРЕХЪ: Вы поняли, да, она готовилась последние шесть минут. Это с мороженого началось, с мелочи.
И. ВОРОБЬЕВА: Я вас предупреждала – не надо меня обижать своей наглой ложью.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Покажите мне в тексте, где речь идет о мужчинах? Почему торс обязательно должен быть мужской?
И. ВОРОБЬЕВА: Потому что у женщин грудь, а не торс.
А. ОРЕХЪ: Кстати, верно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это вы хотите сказать, что у мужчин торс – это вот здесь.
И. ВОРОБЬЕВА: А где вы думали торс, на спине, что ли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А где торс находится?
И. ВОРОБЬЕВА: Торс – это там, где вы руки сейчас держите.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так мужчины что, на торсе сидят?
И. ВОРОБЬЕВА: Ходить с голым торсом – это значит снимать майку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Торс и у мужчин, и у женщин на том месте, где он и должен быть, это спина и грудь. Но в автобусе сидишь на спине. Вот это торс.
А. ОРЕХЪ: Сидишь на спине в автобусе – это уже после определенных процедур, в основном это на полу происходит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно меня оградить от хулигана?
И. ВОРОБЬЕВА: Наш слушатель продолжает описывать ужасы…
А. ОРЕХЪ: Голого торса. Давай, можно уже со всей анатомией, физиологией.
И. ВОРОБЬЕВА: Диггер из Санкт-Петербурга: «Час пик. Голые торсы. Пивное дыхание». Ужас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вот вы голым видели Антона Ореха? Обнаженным.
И. ВОРОБЬЕВА: Нет, Юрий Георгиевич. А вы видели?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потрясающее зрелище.
И. ВОРОБЬЕВА: Орехъ, когда это было?
А. ОРЕХЪ: Я не помню.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вот представьте себе…
А. ОРЕХЪ: Всё то же самое в Брайтоне.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Заходит обнаженный Гусман, наш маленький худышка.
А. ОРЕХЪ: Все-таки с голым торсом, а не обнаженный.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обнаженный до пояса.
И. ВОРОБЬЕВА: Дмитрий пишет: «Онищенко на них нет, вот бы он потрудился на славу гигиены». Между прочим, это негигиенично.
А. ОРЕХЪ: Заходит с голым торсом Онищенко…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Когда речь идет о мужчинах, я готов с вами согласиться – это безобразное зрелище.
И. ВОРОБЬЕВА: У вас двойные стандарты. А женщины что, все атлетически сложены, что ли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Женщина, по определению, даже самая несовершенная…
И. ВОРОБЬЕВА: Аккуратно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не так – «в вашем возрасте». Я деликатно. Даже не в очень нежном возрасте.
И. ВОРОБЬЕВА: А если совсем не в нежном возрасте? Лет так 75-ти.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тогда смотришь на глаза. В 75 лет уже смотришь не на торс, а на глаза.
А. ОРЕХЪ: В общем, дурка какая-то.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему я Ирке люблю заглядывать в глаза?
А. ОРЕХЪ: Почему же?
И. ВОРОБЬЕВА: Вот сейчас, Юрий Георгиевич, вы, конечно, молодец.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сладкая месть.
И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо. Т.е. вам неприятно смотреть на мену туда, куда вы сейчас смотрите, да? В глаза мне смотрите, Юрий Георгиевич. В глаза.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я засмущался.
И. ВОРОБЬЕВА: Владимир говорит: «У мужчины торс, у женщины бюст».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ребята, вы с ума меня сведете.
И. ВОРОБЬЕВА: «Торс – это то, что выше ремня». «Торс – это где талия».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: То, что у женщин бюст, у мужчин грудь.
И. ВОРОБЬЕВА: Александр Максимов спрашивает у вас: «Когда вы последний раз в жару в общественном транспорте ездили? Где вы видели женщин, желающих обнажиться в автобусе?»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В городе-герое Брайтоне. Всех приглашаю.
А. ОРЕХЪ: Юрий Георгиевич, а когда вы вообще ездили в общественном транспорте?
И. ВОРОБЬЕВА: Это вопрос номер один.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В городе Брайтоне, курортный город.
И. ВОРОБЬЕВА: А в Москве вы когда последний раз в общественном транспорте ездили?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я вот сейчас мчался…
И. ВОРОБЬЕВА: На троллейбусе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пересаживался с трамвая на троллейбус.
И. ВОРОБЬЕВА: Если вы сейчас в троллейбусе видели человека, похожего на Кобаладзе, но были уверены, что он не может ездить на троллейбусе… Это был он. Зря не подошли.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Москве жары не бывает такой. Два дня в году.
И. ВОРОБЬЕВА: Тут много жутких подробностей. Поэтому я предлагаю сейчас зачитать не всё. «Торс – гадость, бюсты – красота». «Для нас, австралийцев, это норма, – пишет нам Роб. – Мы еще и голые по пляжу бегаем». Все пишут свои определения слова «торс». Аскат из Бишкека: «У нас в Бишкеке настолько жарко, что и без голых торсов все сиденья в транспорте мокрые».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сами мокнут от жары.
И. ВОРОБЬЕВА: Сергей пишет: «Я вам скажу, что негигиенично отключать горячую воду летом». Знаете, Сергей, я думаю, что некоторые посетители общественного транспорта, по крайней мере в городе-герое Москве, не моются вообще.
А. ОРЕХЪ: Они даже не знают о том, есть у них горячая вода в данный момент или ее нет.
И. ВОРОБЬЕВА: Заботливый Алекс из Приднестровья просит меня не принимать всерьез всё, что говорит Кобаладзе. Спасибо вам большое, Алекс, я в вас верила.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Спасибо, Алекс, он помог мне.
И. ВОРОБЬЕВА: Нас называют умниками и призывают учить матчасть в плане того, что такое торс.
А. ОРЕХЪ: Мат мы знаем.
И. ВОРОБЬЕВА: Рупрехт говорит, что в армии всё, что выше ремня, считается грудью.
А. ОРЕХЪ: Мишенью считается, я бы даже так сказал.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Торс – это торс, грудь – это грудь, бюст – это бюст, шея – это шея.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте не будем углубляться в подробности что есть что. Мы сейчас объявим голосование. Итак, я напомню, что в британском городе Брайтон-энд-Хоув запретили появляться в транспорте с голым торсом. Если вы считаете, что это справедливо, то ваш телефон 660-0664. Если вы считаете, что это несправедливо, ваш телефон 660-0665.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно уточнить, что речь идет о пассажирах, а не о мужчинах. Речь идет о пассажирах и мужчинах, и женщинах.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы уточнили, Юрий Георгиевич.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я хочу, чтобы когда люди будут голосовать, чтобы они понимали, что они голосуют в том числе и за пассажирок.
И. ВОРОБЬЕВА: Википедия на слово «торс» выдает: «Туловище человека, а также скульптурное изображение туловища». Это нам не пойдет. Давайте еще что-нибудь. Так что же такое торс?
А. ОРЕХЪ: Корпус – еще есть хорошее слово.
И. ВОРОБЬЕВА: Торс – это туловище, туловище статуи с отбитой головой и конечностями.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Венера Милосская.
А. ОРЕХЪ: Всё, что осталось, уже действительно торс.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Заходит Венера Милосская в автобус с обнаженным торсом.
А. ОРЕХЪ: Но без рук.
И. ВОРОБЬЕВА: А еще торс – это тяжелый острый респираторный синдром. Просят не обижать Кобаладзе. Просят одновременно не обижать меня. «А там точно по пояс сверху? Может быть, снизу?» – спрашивает наш слушатель.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ой-ой-ой.
А. ОРЕХЪ: Без штанов, а в шляпе.
И. ВОРОБЬЕВА: «У мужчины ниже торса расположен Google Android», – считает Михаил. «Торс – обширная часть мужского тела от шеи и ниже, включая грудную клетку и живот». Наш слушатель предполагает, что в этом чудесном городе Брайтон-энд-Хоув включали печку летом в автобусах.
А. ОРЕХЪ: Специально ожидая этого эффекта.
И. ВОРОБЬЕВА: Я останавливаю голосование. Я думаю, что свою роль в этом голосовании сыграли многочисленные детали, которые нам присылали наши слушатели. 80% позвонивших нам считают, что это справедливое решение – не пускать с голым торсом в общественный транспорт.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это результат неправильно составленного текста. Потому что он наталкивает людей на одну мысль – что это мужчины.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте перед тем, как уйдем на перерыв, послушаем второй кейс. Но на прощание этого кейса скажу, что наш слушатель считает, что Кобаладзе ездит в транспорте с голым черепом. Давайте послушаем наш второй кейс, который называется «Попал под поезд».
Попал под поезд
В Германии жена машиниста судится с семьей юноши, бросившегося под поезд. Молодой человек покончил с собой в начале 2009 года. После этого машинист, который стал невольным виновником гибели юноши, впал в глубочайшую депрессию. Он начал страдать от кошмаров, в результате заработал бессонницу и постоянные головные боли. Кроме того, в течение двух недель после происшествия он не мог работать. Сам он подавать иск не стал – ведь в этом случае он не смог бы выступить в качестве свидетеля. Поэтому в суд обратилась его жена. Изначально она требовала компенсацию от семьи погибшего юноши в размере 15 тысяч евро, потом снизила сумму в три раза. Ответчики, в свою очередь, уверены, что это был не суицид, а несчастный случай. Адвокат погибшего юноши, сообщает агентство РИА, считает, что моральный ущерб, причиненный машинисту, нужно отнести к производственным рискам. А сам процесс, по его мнению, – издевательство над людьми, потерявшими сына.
И. ВОРОБЬЕВА: Наши эксперты продолжают обсуждать первый кейс.
А. ОРЕХЪ: Жалко, вы не слышали, как сейчас Юрий Георгиевич описал пассажирку.
И. ВОРОБЬЕВА: Те, кто смотрят Сетевизор, слышали. Что скажите про второй кейс? Он у нас довольно серьезный.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Второй кейс – Ореха, поэтому я отдаю ему на откуп.
А. ОРЕХЪ: Я скажу коротко, поскольку уже пришла Оксана с новостями. Это, конечно, история про сумасшедших от начала до конца, с первой до последней буквы.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. и те, и другие сумасшедшие.
А. ОРЕХЪ: Не те и другие, а и те, и другие, и третьи, и четвертые, и пятые.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Включая поезд.
А. ОРЕХЪ: Видимо, и поезд. Все, кто участвуют в этом кейсе, конечно, нездоровы, на мой взгляд.
И. ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, у нас вообще сегодня нездоровые кейсы, по крайней мере первые два. Третий будет совсем жесть. Давайте мы сейчас ненадолго прервемся. Никуда не уходите, программа «Кейс» продолжится через пару минут.
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Кейс». Мы обсуждаем довольно серьезный кейс о том, что в Германии жена машиниста судится с семьей юноши, который бросился под поезд и таким образом покончил с собой. Дело в том, что после этого машинист стал невольным виновником гибели этого молодого человека и впал в глубокую депрессию – в общем, сильно пострадал от этого. Теперь жена идет в суд и требует компенсации. Кстати, те, кто нам прислал кучу сообщений на тему того, что от нас ничего не слышно во время перерыва. У нас новости идут из этой же студии, поэтому мы все молчим. Ну что, господа?.. Орехъ озвучил, что в кейсе все сумасшедшие.
А. ОРЕХЪ: Я же ничего не придумываю. Во-первых, юноша явно не в себе был, когда бросался под поезд.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так есть другая версия – его подтолкнули туда, это был несчастный случай.
А. ОРЕХЪ: Если подтолкнули, значит, эти люди, которые подтолкнули, были не в себе. Логично? Логично. Машинист впал в депрессию. Тоже уже пограничное состояние разума. Хотя ему говорят, что это входит в часть его профессии. Всё время же что-то случается на путях.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если тебе один человек попал под колеса, это не повод, для того чтобы свихнуться.
А. ОРЕХЪ: Всяко бывает, к сожалению. Потом супруга этого машиниста. Она с кем судится-то? Причем здесь родственники погибшего юноши? Они его, что ли, толкнули на рельсы?
И. ВОРОБЬЕВА: А с кем ей судиться-то?
А. ОРЕХЪ: А зачем ей с кем-то судиться? С паровозом пусть судится. Может с мужем своим с тем же успехом судиться, который теперь не может работать машинистом и не может приносить в семью деньги, потому что он очень чувствительный. С ним пусть судится тогда.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мне нравится ход мысли.
А. ОРЕХЪ: Т.е. родственники за что должны ей компенсацию заплатить?
И. ВОРОБЬЕВА: За то, что их погибший сын нанес моральную травму.
А. ОРЕХЪ: А может, еще сплясать, полы помыть? Ничего не хочет больше? У людей трагедия в семье – погиб близкий человек. Вдруг к ним приходит какая-то тетка, которая говорит: знаете, ваш близкий человек погиб, мой муж так расстроился, что теперь заплатите, пожалуйста, мне денег.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У Ореха нет чувства сострадания.
И. ВОРОБЬЕВА: К кому? Чувства сострадания к сумасшедшим людям у него сейчас сквозит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У него абсолютное безразличие – «все сумасшедшие».
А. ОРЕХЪ: Мне жаль, что они все сумасшедшие. Я же не с каким-то наслаждением. Не с тем наслаждением, с которым вы входите в брайтонские автобусы.
И. ВОРОБЬЕВА: Со словами «да вы с ума сошли».
А. ОРЕХЪ: «Да вы с ума сошли, оставляйте скорее потные следы везде, где вы сидите».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Эта женщина, истица, которая…
А. ОРЕХЪ: Сейчас будет выкручиваться.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Утром у нее уходит на работу нормальный, жизнерадостный, веселый, обстоятельный машинист, а возвращается…
А. ОРЕХЪ: Муж-невротик.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И кто виноват?
А. ОРЕХЪ: Она. Надо было смотреть, за кого замуж выходила.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так она выходила-то за нормального машиниста. А вернулся… Кто виноват?
А. ОРЕХЪ: Она. Надо было смотреть, за кого замуж выходила.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мне надо подумать.
И. ВОРОБЬЕВА: Не получилось.
А. ОРЕХЪ: И не получится. Нельзя впихнуть невпихуемое, Юрий Георгиевич.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Единственное, она невпихуемо сократила с 15 тысяч до трех…
И. ВОРОБЬЕВА: До пяти.
А. ОРЕХЪ: Это говорит о том, что позиция-то у нее была хлипковатая. Это похоже на торговлю на рынке: в принципе, 100 баксов, но можно и за три доллара.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но не в цивилизованных торговых сетях, которые я имею честь сегодня представлять.
И. ВОРОБЬЕВА: Тихо.
А. ОРЕХЪ: Где, кстати, есть скидки на что-нибудь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Есть.
А. ОРЕХЪ: Какие?
И. ВОРОБЬЕВА: Обоих выгоню.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В наших магазинах можно попасть на море.
И. ВОРОБЬЕВА: Прекратите немедленно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы же не называем ничего.
А. ОРЕХЪ: Попасть на море, где как раз на нецивилизованных рынках продают за сто, а отдают за три.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: На море, где ходят автобусы на Брайтон с голыми торсами. Можно я еще раз вчитаюсь в этот текст?
А. ОРЕХЪ: Попробуйте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что вы говорите, коллега? Все сумасшедшие.
А. ОРЕХЪ: Я не говорю, что все сумасшедшие. Я говорю, что люди с психическими отклонениями. На мой взгляд, это очевидно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У них наступил аффект, напал аффект.
А. ОРЕХЪ: На всех.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, на жену. Потому что она утром на работу отправила здорового мужа, а получила больного. И она справедливо жалуется – верните мне здорового.
А. ОРЕХЪ: В чем жалоба?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она готова отдать мужа, но отдайте мне 15 тысяч евро.
А. ОРЕХЪ: Я понимаю, что она расстроилась. Но справедливость-то ее претензий в чем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В том, что она отправила на работу здорового, а получила больного мужа. Кто виноват?
А. ОРЕХЪ: Юрий Георгиевич, я вам кину небольшой спасательный кружочек. Если бы она подала в суд 15 тысяч на железную дорогу, которая не строила какие-нибудь бордюры, не проверяла, кто по путям ходит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И вообще не предусматривает страховку для своих машинистов на случай если.
А. ОРЕХЪ: Вот тогда бы она ни к этим несчастным людям, у которых родственник погиб, а она еще с них тягать бабло хочет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Дорогой Антон, я шел к этой аргументации.
И. ВОРОБЬЕВА: Медленно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я просто не дошел.
И. ВОРОБЬЕВА: Мы просто быстро ждали.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы быстро ждали, а я медленно шел.
А. ОРЕХЪ: И мы встретились в одной точке.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это означает, что первоначальная позиция уважаемого коллеги потерпела крах его собственными словами.
И. ВОРОБЬЕВА: Это он вам кружочек спасательный кинул.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я схватил его.
А. ОРЕХЪ: Видя вашу беспомощность в этом безбрежном море аргументации, я подбросил вам.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я настолько интеллектуально был исчерпан в первом кейсе…
А. ОРЕХЪ: Но вы же готовились так, что пришли даже без мороженого за минуту до эфира.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я же сказал, что я сосредоточился на первом и третьем кейсе.
А. ОРЕХЪ: А второй не пошел.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я увидел кровь, паровозы…
А. ОРЕХЪ: Не стал даже влезать в эту историю. А я сосредоточился на втором кейсе. Это о чем говорит? Что мы подготовились к программе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы подготовились, бесспорно. Но вот эта последняя мысль, которая пришла в голову в последнюю минуту, она опровергает первоначальное твое заявление о том, что все виноваты, все идиоты.
А. ОРЕХЪ: В кейсе да. Но железные дороги не были упомянуты.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Об этом и речь. Здесь тоже женщины не были упомянуты.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте я зачитаю мнение наших слушателей на +7-985-970-4545. Диггер пишет: «Адвокату стоит намекнуть истице, что тогда уж погибший в кошмарах тем более будет являться. За деньгами». Андрей пишет: «Машинист прав на сто процентов. А если бы этот парень с балкона выпрыгнул и угробил кого-нибудь? Твое личное самоубийство не должно мешать людям». Дмитрий пишет: «Ну не наглость ли: жене машиниста еще требовать компенсации? Ни пенни машинисту и жене, они сами должны выплатить за потерю кормильца».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какого кормильца?
И. ВОРОБЬЕВА: Вот этого человека, который бросился под поезд. Александр пишет: «Семья потеряла сына. И теперь еще с нее требуют деньги». Денис из Томска: «Согласен. А если бы повесился на вашем ремне или использовал бы ваш балкон, чтобы покончить, вам бы понравилось?»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо было бы «Дольче и Габбана» привлечь. На их ремне вешался-то.
И. ВОРОБЬЕВА: Сергей из Волгограда: «Сбил пьяного. Сломал ему ногу, а он мне сломал бампер. Когда узнал, сколько стоит ремонт, тоже был стресс». «Почему, – спрашивает Максим из Москвы, – она не с работодателем мужа судится? Ведь именно компания должна содействовать реабилитации машиниста и нанять ему психолога». Тамара Владимировна: «Машинисту нужно обследоваться, провести экспертизу, насколько ему нанесены моральные страдания». Дмитрий пишет: «Давайте Ореха в депутаты».
А. ОРЕХЪ: Давайте. Я ведь вот еще что хотел сказать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А почему Ореха в депутаты?
И. ВОРОБЬЕВА: Вас точно в президенты, не волнуйтесь.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хорошо.
А. ОРЕХЪ: Юрий Георгиевич, депутат – это мелкий предприниматель. А это крупный бизнес, каковым вы…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Представителем какого бизнеса я являюсь?
И. ВОРОБЬЕВА: Крупного.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Крупного какого?
И. ВОРОБЬЕВА: Молчать. Тихо.
А. ОРЕХЪ: В следующий раз.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В следующий раз мы вспомним, что я представляю.
А. ОРЕХЪ: Из себя.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давайте голосуйте. Я рвусь по третьему кейсу.
А. ОРЕХЪ: Пока вы будете голосовать, все-таки надо сказать, что я бы на месте компании подумал бы о безопасности пассажиров. Потому что если так легко от стандартного железнодорожного инцидента впал в совершеннейшую депрессию машинист, можно ли вообще ему доверять перевозку пассажиров? Потом ему что-нибудь привидится, проиграет его любимая футбольная команда, вот эта жена еще что-нибудь напортачит. Она, судя по всему, тоже с подвижной психикой. Что-нибудь дома начудит, яичницу-глазунью ему не так изготовит, он тоже расстроится. Плюс какое-нибудь полнолуние. Придет – и давайте рулить куда-нибудь не туда.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проведем голосование. Я еще зачитаю то, что нам пишут на наш компьютер. Я напомню нашим слушателям, что в Германии жена машиниста судится с семьей юноши, который бросился под поезд. Вел этот поезд тот самый машинист, чья жена теперь подает в суд. Итак, если вы считаете, что справедливы требования семьи машиниста, 660-0664, несправедливы – 660-0665. Павел пишет нам: «Толстого на них нет. Представьте судебный иск к вдовцу Каренину.
А. ОРЕХЪ: Начитанная публика.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Или к Вронскому. Все-таки Вронский больше виноват, что она сиганула под поезд.
И. ВОРОБЬЕВА: Рената пишет: «Жене машиниста ни копейки. С жертвы еще требовать компенсацию?» В общем, возмущены наши слушатели, все по-разному, но возмущены. Тут проводят предварительный анализ того, из-за чего всё это случилось, что там делал, слушал и думал бедный молодой человек, который погиб. Давид пишет: «Виноваты родственники, которые довели его до самоубийства».
А. ОРЕХЪ: Почему родственники? Откуда Давид знает про это?
И. ВОРОБЬЕВА: Голосование прошло. Итак, 72% позвонивших нам считают, что требования семьи машиниста несправедливы, 28% считают, что справедливы. Орехъ выиграл. А вы мимо прошли, по касательной.
А. ОРЕХЪ: Пытались вскочить на подножку паровоза в последний момент.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сосредоточиться.
А. ОРЕХЪ: Третий же кейс сейчас будет.
И. ВОРОБЬЕВА: Некоторые люди сходят с ума, когда им начинают говорить «следуй за белым кроликом». Наш третий кейс называется «Черный кролик». Я напоминаю, что все кейсы сегодня подготовил Евгений Бунтман, и предлагаю вам послушать.
Черный кролик
Жителю американского штата Айдахо запретили наряжаться черным кроликом. Как сообщают местные СМИ, 34-летний Уильям Фэлкингэм ежедневно выходил на прогулку в костюме черного кролика – с пушистым хвостиком и ушами, как полагается. Ради живости он изредка добавлял к этому наряду балетную пачку. В целом никаких законов он не нарушал. Однако соседи Фэлкингэма написали обращение в полицию – они пожаловались, что странности Уильяма пугают их детей. Если бы это был белый кролик – тогда другое дело. Полицейские в результате потребовали Фэлкингэма отказаться от своей причуды. Тот поначалу планировал судиться – он говорил, что это его любимый костюм и ни в чем другом он на улицу выходить не собирается. Но потом заявил, что решил отнестись с пониманием к беспокойству соседей.
И. ВОРОБЬЕВА: Черные кролики запрещены. Юрий Георгиевич, извините, но больше в костюме черного кролика не приходите. Потому что запреты американского штата Айдахо по случайной выборке действуют на территории радиостанции «Эхо Москвы».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Слава богу, что мы не в Айдахо и не в каком-нибудь Чикаго. А то тут еще Дон Диллинджер тут еще бегал с пистолетом. Я всю жизнь любил наряжаться, в том числе и кроликом. И когда мы сегодня обсуждали этот кейс с моими друзьями, они просили меня специально напомнить, как путешествуя по горному Алтаю, я нарядился рыжим кроликом, взял морковку в зубы и скакал по берегу.
И. ВОРОБЬЕВА: А почему рыжим-то?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что другого костюма не было.
И. ВОРОБЬЕВА: А вы прямо в костюме кролика были?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В костюме кролика. Я бегал и пел по-грузински песню кролика – «Кролик, куда ты скачешь?» Знаете, как по-грузински «кролик скачет»? Скуп, скуп, скуп. Потом его спрашивают: «А где ты, кролик, был?» Он говорит: «Я был в огороде». – «А что кролик несет в зубах?» Это меня спрашивал весь коллектив по-грузински. А я отвечал: «Он несет морковку». И кого это должно оскорблять и обижать, что я хочу быть кроликом?
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, как будет кролик по-грузински?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Курдхели. Я был ирокезом.
И. ВОРОБЬЕВА: Я считаю, что после признаний Кобаладзе о том, что он в костюме рыжего кролика с морковкой в зубах…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А как я был Буратино?..
И. ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, Гусмана явно не хватает. Он бы сейчас сказал, что врачей уже вызвали, укол в голову сделают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты помнишь, каким я был Буратино?
И. ВОРОБЬЕВА: К сожалению, этого не помнят наши слушатели, потому что они вас не увидели в этом костюме. Это было ужасно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я приду еще в этом костюме.
И. ВОРОБЬЕВА: Ну что?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Моя позиция ясна?
А. ОРЕХЪ: Она ясна. Я восхищен, во-первых, этой историей. Но тут важное уточнение, что они не против костюма кролика. Если бы это был белый кролик – тогда другое дело. Я думаю, что и против рыжего они бы не возражали.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это чистая вкусовщина.
И. ВОРОБЬЕВА: А что такого – черный кролик? В природе он существует.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Черный кролик над моею головой…
И. ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, что от кейса к кейсу Юрий Георгиевич немножечко сходит с ума.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А потому что меня никто не пугает сегодня. Гусман, как я что скажу, сразу – давай вызывай доктора, укол в голову. Я боюсь. А сейчас я раскрепостился, у меня достойный партнер, мне весело, мне хорошо, я шучу.
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, вы какую таблетку выберите, синюю или красную?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мне всё равно, лишь бы она лечила. Как я здорово ответил.
И. ВОРОБЬЕВА: Выкрутились.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не важно какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Это сказал Дэн Сяопин.
И. ВОРОБЬЕВА: А не важно какого цвета кролик, лишь бы…
А. ОРЕХЪ: Скакал в белой пачке по лужайке.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пачка-то белая была.
И. ВОРОБЬЕВА: Пишет нам Аскат из Бишкека: «Если бы по улице гуляла девушка, да еще и в костюме кролика Playboy, то я только за. Думаю, г-н Кобаладзе со мной согласится».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я бы даже не возражал, если бы в автобус входили девушки не с обнаженным торсом…
А. ОРЕХЪ: Это как компромисс.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Такие зайчики Playboy.
И. ВОРОБЬЕВА: Это ужасно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Моя позиция понятна.
И. ВОРОБЬЕВА: Да, ваша позиция понятна.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я умолкаю.
И. ВОРОБЬЕВА: Орехъ.
А. ОРЕХЪ: Я не буду спорить с Юрием Георгиевичем, потому что мне его позиция близка, я согласен с ним. Единственное, что в целом эти люди тоже произвели на меня странное впечатление.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. у тебя все сегодня идиоты.
А. ОРЕХЪ: Во-первых, я этого слова ни разу не говорил. Во-вторых, действительно странно: скачет мужчина кроликом. Было бы это менее странно, если бы он скакал в костюме белого кролика в рабочее время, или зеленого кролика…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Или розового. Т.е. тебе что Брайтон в Англии, что в Германии…
А. ОРЕХЪ: Айдахо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что в Америке другое Айдахо. Тебе всё не нравится.
И. ВОРОБЬЕВА: Рупрехт говорит: «Кролики – это не только ценный мех».
А. ОРЕХЪ: Но и 3-4 килограмма костей.
И. ВОРОБЬЕВА: Саша пишет: «Такое может быть только в Америке. А если моих детей пугают дяди полицейские с пистолетами?» Всё, запретить надо. А Тамара Владимировна считает, что Уильяму правильно запретили являться черным кроликом. Сколько детей могли напугаться и стать заиками?
А. ОРЕХЪ: А почему они испугались черного кролика? Страх-то в чем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Страх-то в чем?
И. ВОРОБЬЕВА: Не знаю. А вы чего за Орехом повторяете.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А мы солидарны. А может, у меня уже крыша поехала.
И. ВОРОБЬЕВА: Я сошла с ума, какая досада. Только прядку на нос не сможете сделать. Елена возмущается: «Как были они расистами, так и остались».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Айдахо – это у нас что, Миссисипи?
А. ОРЕХЪ: Это южные штаты. Мысль понятна. Это против Обамы было, вот что.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Которому сегодня 50 лет.
А. ОРЕХЪ: Елена правильно рассудила.
И. ВОРОБЬЕВА: И наш слушатель Диггер тоже говорит, что преследование черных кроликов – это расизм.
А. ОРЕХЪ: Вот в чем был корень этого кейса.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы как-то проглядели.
А. ОРЕХЪ: Потому что мы люди толерантные, мы с этой точки зрения вообще не смотрели на это. Я в психосоматическом разрезе пытался на это смотреть. Оказалось, что это расизм.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте мы уже проведем голосование. Мы еще, конечно, будем обсуждать, пока вы будете голосовать. Я вам даже больше скажу. В моей сетке, где написано, по какому вопросу будет голосование, слово «черный» у меня выделено огромными буквами, чтобы я не забыла сказать это слово. Итак, как вы считаете, справедливо ли запрещать наряжаться черным кроликом? Если вы считаете, что справедливо, телефон 660-0664.
А. ОРЕХЪ: Значит, вы расист.
И. ВОРОБЬЕВА: Так нельзя давить на присяжных.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Значит, вы Ку-клукс-клан.
И. ВОРОБЬЕВА: Мне надо колотушечку на эфир, чтобы я могла стучать, а иногда кидаться молотком в Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кнут.
И. ВОРОБЬЕВА: Итак, если вы считаете, что справедливо запрещать наряжаться черным кроликом, 660-0664. Если вы считаете, что это несправедливо, 660-0665.
Если я, Юрий Георгиевич, одета черным кроликом, то вы вообще, простите, синий кролик сегодня.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А синих кроликов не бывает. Бывают синие пингвины.
И. ВОРОБЬЕВА: Синие пингвины, говорите? Укол в голову.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто бывают синие? Омары.
И. ВОРОБЬЕВА: «Пиршество психоанализа». Это наши кейсы, судя по всему. «У него плохо вкус, – пишет Дмитрий. – Надо было добавить гламура». А Рупрехт спрашивает: «А если кролик был с голым торсом?»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кролик – нехорошо, а крольчиха – вполне.
И. ВОРОБЬЕВА: Это был кролик. Здесь уже точно был кролик.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не спорю.
И. ВОРОБЬЕВА: Вадим из Питера: «Мои соседи каждый новый год белочкой скачут». Белочка к кому-то приходит.
А. ОРЕХЪ: Является. Эта белочка не приходит, она является.
И. ВОРОБЬЕВА: Ольга из Москвы просит сделать передачу о страшном растении борщевик, с которым никто не борется, а люди очень страдают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А почему она вдруг про борщевик вспомнила?
И. ВОРОБЬЕВА: Она решила, что нужно сделать передачу.
А. ОРЕХЪ: Причем цикл передач. Одной там не обойдешься.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они, оказывается, какие-то пришельцы, очень прижились тут в Подмосковье, растут со страшной силой.
И. ВОРОБЬЕВА: Мне страшно стало.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Говорят, если прикоснешься, смерть как от укуса кобры. Сразу в муках умираешь.
И. ВОРОБЬЕВА: Да прям сразу смерть.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я говорю.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте я остановлю голосование. Итак, 72% позвонивших нам считают, что запрещать наряжаться черным кроликом ни в коем случае нельзя. Надо обязательно разрешать людям одеваться черным кроликом. Лишь 28% считают, что это было правильно, нужно всё запретить – и черных кроликов, и белых белочек, и розовых зайчиков.
А. ОРЕХЪ: И голые торсы.
И. ВОРОБЬЕВА: И синего Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ира, ты помнишь, как по-грузински зайчик?
И. ВОРОБЬЕВА: Нет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Курдхели.
И. ВОРОБЬЕВА: Как?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: (ПОЕТ) Спуп, скуп, скуп, рамо акс, стапило (это морковка так)… Он украл морковку в огороде. Грузинская народная песня.
И. ВОРОБЬЕВА: Орехъ таким взглядом на вас смотрит…
А. ОРЕХЪ: Это восхищение.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сегодня, когда президент страны дал интервью грузинским журналистам Венедиктову, Шеварднадзе и Котрикадзе, то уместно спеть грузинскую песню.
И. ВОРОБЬЕВА: Программа «Кейс» завершается. Антон Орехъ, Юрий Кобаладзе, Ирина Воробьева. До встречи.