Ознакомиться с делами: Горе не беда; Коран; Гостеприимство - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2010-09-23
И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Это программа «Кейс», которую вы все так долго ждали, буквально целую неделю ждали, когда же выйдет очередная программа «Кейс». Есть чем порадовать. Меня зовут Ирина Воробьева. В этой студии действительно радость большая – для меня, по крайней мере, я уверена, что и для многих вас, – наконец-то в программе «Кейс» появились сразу одновременно два наших постоянных эксперта. Я с большим удовольствием представляю Юлия Гусмана. Добрый вечер, Юлий Соломонович.
Ю. ГУСМАН: Здравствуйте.
И. ВОРОБЬЕВА: И Юрия Кобаладзе. Здравствуйте, Юрий Георгиевич.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте.
Ю. ГУСМАН: Знаешь, когда вот так говорят, мое сердце наполняется ощущением звездности, и я хочу летать, махая крылышками. Спасибо тебе, Ирочка. И твое присутствие еще более важно. Потому что это такое счастье, когда напротив сидишь ты.
И. ВОРОБЬЕВА: Если вы будете трогать микрофон, Юлий Соломонович… Это микрофон.
Ю. ГУСМАН: Это комплексы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он перевозбужден.
И. ВОРОБЬЕВА: Просто в прошлый раз на вашем месте сидел Матвей Юрьевич Ганапольский…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это ужасный тип.
И. ВОРОБЬЕВА: Как ужасный тип? Он вас так защищал, пообещал вам нажаловаться на Гусмана всячески.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я его слушаю сейчас по утрам, это ужасно.
Ю. ГУСМАН: Это такой простой прием, это ноу-хау Матвея и «Эхо Москвы», по-моему, гениальное. Это так, казалось бы, просто – и по закону, и по конституции – позвонить чиновнику и сказать: «Товарищ, здравствуйте, я Матвей…»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А мне не нравится.
Ю. ГУСМАН: А мне очень нравится.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Безапелляционность, нахрапистость.
И. ВОРОБЬЕВА: Знаете, чего боится Юрий Георгиевич? Он боится справедливости: что однажды утром ему позвонит Матвей Юрьевич Ганапольский и в эфир его выведет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно только позвонить и поблагодарить за самые низкие цены, которые в наших магазинах, за отсутствие очередей.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте только без рекламы обойдемся. Вы потом обратитесь к вопросам к эфиру, к вам там много претензий.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А я не чиновник, не боюсь никаких Ганапольских.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте перейдем к нашим «кейсам», есть у нас сегодня российский «кейс», будет над чем посмеяться, будет над чем серьезно подумать и серьезно обсудить. Как всегда, в нашей программе «кейсы» для нас подготовил Евгений Бунтман. Перед тем, как запустить первое наше дело, напомню наши координаты: +7-985-970-4545 – это телефон для ваших смс-сообщений, 363-36-59 – телефон прямого эфира. Конечно же, идет видеотрансляция на сайте www.echo.msk.ru. Ну что ж, первый «кейс», который называется «Горе не беда».
Горе не беда В Петербурге суд отказался возмещать моральный ущерб автовладельцу, машину которого разбила снежная глыба. В марте этого года Леонид Массагутов припарковался во внутреннем дворе своего дома. И только он вышел из салона, как на его автомобиль с крыши упал огромный ком снега. Об этом пишет сайт «Фонтанка.ру». Глыба пробила крышу машины и только чудом не искалечила самого водителя – он в этот момент стоял рядом. Массагутов потребовал возместить ему ущерб – он подал в суд на коммунальщиков, не очистивших крышу от снега. Материальная часть вопроса была улажена: никому не пришло в голову оспаривать вину ответственных товарищей. Но суд при этом отказал гражданину в компенсации морального вреда. Сам истец говорил, что после этого инцидента он долгое время боялся ходить по тротуарам и садиться в свой автомобиль. Однако суд не признал, что Массагутов перенес сильнейший стресс. То, что истец чудом избежал смерти, еще не является доказательством морального ущерба. И. ВОРОБЬЕВА: Вот такой «кейс» пришел к нам из Санкт-Петербурга. Я спрашиваю наших уважаемых постоянных экспертов программы. Как вы считаете, кто прав в данном случае? Необходимо ли в такой ситуации возмещать, кроме материального ущерба, еще и моральный?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я настолько ненавижу зиму, снег, льдины, глыбы. Будь моя воля, я бы на зиму, как медведь, залег в берлогу и спал.
Ю. ГУСМАН: Ты можешь предъявить иск о моральной претензии за то, что Москву основали здесь, а не оставили столицу где-то вроде Крыма.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Баку.
Ю. ГУСМАН: В Баку тяжело, но хотя бы в Киеве оставить, в Ялте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Петербург… Построить город в таком климате – это ужасно.
И. ВОРОБЬЕВА: Не надо наезжать на наш любимый город.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже упаси, замечательный город.
Ю. ГУСМАН: Я прошу извинения у радиослушателей за попытку напасть на питерских.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я погорячился.
Ю. ГУСМАН: Ты хочешь потерять партбилет «Единой России»?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Извините, погорячился.
И. ВОРОБЬЕВА: Я думаю, Юрий Георгиевич обращается к конкретным некоторым нашим радиослушателям.
Ю. ГУСМАН: У Ильфа и Петрова есть фельетон, суть его в том, что герой потом отмазывался, отказывался, каялся всю жизнь, но его не простили.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты думаешь, меня ждет та же участь.
Ю. ГУСМАН: Роскошная биография красавца, генерала, грузина, которого пустили в Россию – и вдруг…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я так люблю заехать в петербургский двор зимой, поставить машину.
Ю. ГУСМАН: В сугроб.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сидишь в машине – и на тебя летит. И ты ждешь, когда она обрушится тебе на капот.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте серьезно.
Ю. ГУСМАН: У меня такая мысль. Я сегодня, в отличие от некоторых, читал в Интернете, готовился, учил наизусть, готовил тексты, репризы, шутки и подумал: как интересно, параллель – у них и у нас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У них – ты имеешь в виду в Петербурге?
Ю. ГУСМАН: Нет. У нас – в Петербурге, в Москве, в Воронеже, в Нижнем Новгороде, и у них – где-нибудь на диком Западе. Вот человек справедливо говорит: «Я сидел в машине. По вине коммунальщиков и властей – управы, города, префектуры – мне на голову, чуть не убив меня, свалилась глыба, которую дворники – не знаю, таджики они или другие какие-то еврейцы – не убрали…» Я так называю, чтобы никто не обижался из таджиков. Любой нации человек. Они глыбу не убрали. И он говорит: «Ребята, я чуть не получил инсульт, я поседел, я облысел, как один мой знакомый, я превратился просто в шар».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А чего ты заехал в этот двор? Ты что, не знал, что там снег не убран? На улице оставь тогда. Т.е. ехал специально под эту льдину.
И. ВОРОБЬЕВА: Я понимаю, почему Юрий Георгиевич так говорит. Потому что у него, в отличие от нас с вами, в его дворе и всех соседних…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня теплый гараж.
И. ВОРОБЬЕВА: Не важно.
Ю. ГУСМАН: Юрий Георгиевич – олигарх. Он, Хасис – это олигархи.
И. ВОРОБЬЕВА: Во всех соседних дворах и в его дворе стоит специальный человек, который встречает его со словами «Ты туда не ходи, ты сюда ходи».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня просто всё убирают, сосульки не висят.
Ю. ГУСМАН: У него электрическая крыша, всё тает.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. вам трудно понять простого питерского человека.
Ю. ГУСМАН: Это называется четвертый дом Совмина.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Улица Косыгина, дом 24.
Ю. ГУСМАН: Вход со двора, второй этаж.
И. ВОРОБЬЕВА: Все записали адрес Юрия Георгиевича?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А он поперся. Куда он поехал?
Ю. ГУСМАН: Подожди. Я об этом уже сто раз говорил. Какая-то старушка пролила собственный кофе. Ей заплатили 8 млн. долларов за то, что кофе был, кажется, горячий. Здесь ему по башке чуть не упала…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлий Соломонович, пока тебя не было, я очередной раз головой стукнул. На Тверской улице знак висел так низко, что я вмазался в этот знак.
Ю. ГУСМАН: Головой?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.
И. ВОРОБЬЕВА: Он приходил, у него тут пластырь висел.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужас.
Ю. ГУСМАН: Почему знак?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот так вешают у нас знаки. Мне мой товарищ сказал: «Если бы это случилось в Нью-Йорк, ты бы озолотился».
Ю. ГУСМАН: Конечно. Сейчас, правда, Лужкова за это и снимают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я тебя прошу, не трогай святое.
Ю. ГУСМАН: Я лично убежден, что было бы абсолютно справедливо этому человеку, который получил такой сюрприз на свою ни в чем не повинную голову, заплатить не только за то, что машину покарябали, сломали в хлам… Вот ямы на дорогах, рытвина или ухаб, неправильно повешенный знак – это абсолютно гражданская претензия.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. ты все-таки на этот раз был не в горах Килиманджаро, ты посещал европейские страны.
И. ВОРОБЬЕВА: Европой веет.
Ю. ГУСМАН: Я никогда не езжу в Европу.
И. ВОРОБЬЕВА: А Карлсруэ?
Ю. ГУСМАН: Я люблю экзотические места: Килиманджаро, Танзания. И вот, пожалуйста, на любой горе у нас в Килиманджаро указатель: иди направо, иди налево. Шерпы собираются и убирают мусор, пластиковые бутылки, которые мы оставляем (не я, конечно, а какие-то другие туристы)…
И. ВОРОБЬЕВА: У меня к вам вопрос. Давайте представим себе, что в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде и других российских городах вдруг начнут выплачивать компенсации людям, которые поскользнулись во дворе, упали с крыльца, где нет ступенек…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Типун тебе на язык.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте представим чисто теоретически. Вы представляете, сколько денег уйдет на компенсацию таких ущербов? Таких денег нет в бюджете.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы с Гусманом просто встанем под сосульки и будем ждать.
И. ВОРОБЬЕВА: Почему должны платить этим людям, а не инвалидам?
Ю. ГУСМАН: Я вчера смотрел передачу моего любимого Андрея Макарова на любимом канале, называется «Справедливость». Там говорили про инвалидов. Всё проблема: пандус – проблема, лифт – проблема, троллейбус – проблема. А почему-то во всем цивилизованном мире, от Австралии до Гиндукуша, это вообще перестало быть проблемой.
И. ВОРОБЬЕВА: Куда вы сейчас соскакиваете? О том, что есть проблемы инвалидов, мы в курсе, мы знаем.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если будут выплачивать компенсации, я простою под этой сосулькой, чтобы она свалилась на меня.
И. ВОРОБЬЕВА: Это опасность. Потому что явно люди будут специально подставляться. А что в российских городах есть куда подставляться – это сто процентов.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сколько раз меня Гусман просил: «Шарахни меня по голове, я побегу сейчас в милицию, напишу заявление…»
Ю. ГУСМАН: Если есть отдельные нечестные работники ГИБДД (ГАИ)…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Отдельные, кое-где…
Ю. ГУСМАН: …нельзя бросать от их пошлого поведения тень на славную работу ГИБДД (ГАИ).
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это ты к чему?
Ю. ГУСМАН: Если какой-то мягко говоря негодяй встанет под сосульку, для того чтобы получить компенсацию…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это не значит, что остальные честные люди, которые стоят под сосульками несколько дней, что они все нечестные люди. Это я с тобой согласен.
Ю. ГУСМАН: Этот человек, который напротив мэрии головой ударился… (СМЕЕТСЯ)
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что ты хохочешь? Меня жалела вся улица.
И. ВОРОБЬЕВА: Потом вся радиостанция.
Ю. ГУСМАН: Ты должен подать на техническое управление ГИБДД, отсудить у них 10 млн., вложить в свой собственный магазин и жить припеваючи.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я уважаю власти города, я считаю, что инцидент, который привел чуть ли не к смертному случаю…
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте посмотрим, что пишут наши присяжные. Диггер из Санкт-Петербурга спрашивает: «А почему из бюджета, а не за счет виновника – начальника ЖЭКа?» Простите, а ЖЭК у нас на какие деньги финансируется?
Ю. ГУСМАН: Из зарплаты.
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. из зарплаты этих чиновников.
Ю. ГУСМАН: У них большая зарплата, тысяч 12 рублей.
И. ВОРОБЬЕВА: Мария из Таймыра пишет: «Наоборот, надо ему еще и приплатить коммунальщикам за бесценный приобретенный жизненный опыт».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это правильно.
И. ВОРОБЬЕВА: Отличное сообщение нам прислали, со ссылкой на классику: «А Аннушка пролила подсолнечное масло. Компенсацию Бездомному – точно уж пострадал морально».
Ю. ГУСМАН: Что-то я читал, это то ли Горький…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Мать».
И. ВОРОБЬЕВА: Какие еще варианты?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Точно, Горький. Они шли на демонстрацию…
И. ВОРОБЬЕВА: По трамвайным путям.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пролили масло. Она поскользнулась. А кто такой Бездомный?
И. ВОРОБЬЕВА: Это просто бомж, Бездомный.
Ю. ГУСМАН: Берлиоз.
И. ВОРОБЬЕВА: Чисто коммунистическая фамилия.
Ю. ГУСМАН: Берлиоз – это вообще русская фамилия.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Бездомный – русская разве? Я-то думал, что Бездомный – это не фамилия, а просто определение, что у него нет дома.
И. ВОРОБЬЕВА: Это гражданская позиция.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Безквартирный.
Ю. ГУСМАН: Как легко вы ушли от глыбы снега в Санкт-Петербурге.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте вернемся практически в Санкт-Петербург. Я призываю наших слушателей из Питера начинать нам звонить, и не только из Питера. Попробуем принять пару звонков. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Согласны вы или не согласны с нашими экспертами, с решением питерского суда? Как вы считаете, как будет справедливо? Здравствуйте, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Сергей, я из Питера.
И. ВОРОБЬЕВА: Отлично, Сергей из Питера. Сергей, часто ли у вас там глыбы сосулечные?
СЛУШАТЕЛЬ: У нас часто.
И. ВОРОБЬЕВА: Падают прямо?
СЛУШАТЕЛЬ: Падают. (НЕЦЕНЗУРНАЯ РЕЧЬ)
И. ВОРОБЬЕВА: Плохо всё у Сергея, не только в Питере, но и с головой.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Слушайте, а у меня в стакане волос плавает в воде.
И. ВОРОБЬЕВА: Подайте в суд на наших референтов, Юрий Георгиевич.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Гусман свидетель. Я прошу, удостоверься.
Ю. ГУСМАН: Это точно не волос с его головы. (СМЕЮТСЯ)
И. ВОРОБЬЕВА: А если это волос с головы Юлия Соломоновича?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот она, компенсация, в чашке-то у меня плавает.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте рискнем принять еще один звонок.
Ю. ГУСМАН: Если в чашке нет воды, значит, там волос.
И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, вы в прямом эфире. (ОБРЫВ СВЯЗИ) Тогда присылайте смс-ки на номер +7-985-970-4545. Пока будем голосовать, еще почитаем ваши смс-сообщениями с вашими позициями, как следует поступить в данном случае. Если вы считаете, что справедливо решение суда и не нужно этому человеку выплачивать компенсацию морального ущерба… Если человек получил уже деньги за машину, слава богу, радуйся, мужик, что не надо ходить по всем судам, вплоть до Страсбурга. Итак, если вы считаете справедливым решение суда, то ваш телефон 660-0664. Если вы считаете, что это несправедливо и необходимо выплатить ему еще и компенсацию морального ущерба, то ваш телефон 660-0665.
Понятно, что поставить себя на место этого Леонида Массагутова очень просто, поскольку мы все с вами граждане, которые живем в мегаполисах. А вот попробуйте поставить себя на место коммунальщиков, попробуйте поставить себя на место дворников, а также тех людей, которым придется выплачивать эти деньги в случае, если их придется выплачивать. Понятно, что трудно поставить себя на место, например, дворника. Но вот некий дворник Андрей прислал нам сообщение: «Не надо было ставить машину где попало». Сам виноват.
Ю. ГУСМАН: Если будет система, не будут брать взятки на дорогах, будут глыбы убирать, если все будут заниматься своим делом и получать достойную заработную плату, поддерживать профсоюзы и социальную помощь…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Где он наслушался всего этого? Был наш человек.
И. ВОРОБЬЕВА: Потому что не понятно, где всё это время пропадал Юлий Соломонович.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так в том-то и дело: уехал нашим человеком, абсолютно своим, а вернулся…
И. ВОРОБЬЕВА: Вернулся-то он как раз нормальным. В прошлый раз здесь на вашем месте сидел Матвей Юрьевич Ганапольский.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И что, такое же нес?
И. ВОРОБЬЕВА: Всё, перевербовали.
Ю. ГУСМАН: Потому что программа «Кейс» была придумана как учебник справедливости и толкования законов. С помощью некоторых нестойких нацменов она превратилась…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты сейчас о Ганапольском или обо мне?
Ю. ГУСМАН: Ганапольский – русский человек, украинец. Я говорю о…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Грузинах.
Ю. ГУСМАН: Не важно, кто это. Я уважаю все нации, даже грузин, которые сделали много ошибок 8 августа.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Которых уважать не за что.
Ю. ГУСМАН: Поймите, мой друг Юрий, это учебник жизни. Мы должны не превращать это в некое подобие…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Балагана.
Ю. ГУСМАН: Да. Мы должны делать учебник жизни, чтобы на этих «кейсах», на этих примерах прогрессивное человечество, которое смотрит нашу программу – а это десятки, а может, сотни миллионов человек, – они бы овладевали самыми главными знаниями, знаниями справедливости.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня такое ощущение, что Гусман – это фантомас какой-то, и окажется, что это не Гусман…
Ю. ГУСМАН: А кто это будет? Новодворская.
И. ВОРОБЬЕВА: Не кошмарьте меня, пожалуйста. Я лучше объявлю вам итоги голосования. 83,8% проголосовавших считают, что несправедливо решение питерского суда – надо выплачивать компенсацию морального вреда. Пока вы разбираетесь, кто из вас победил, давайте послушаем наш второй «кейс», «кейс» серьезный. Об этом деле уже все прекрасно знают, и это дело очень скандальное, очень шумное. Называется наш «кейс» «Коран».
Коран Верховный суд США фактически признал право пастора из Флориды Терри Джонса и других сжигать Коран. Во всяком случае, такую экспертную оценку дал судья Верховного суда Стивен Брейер в эфире «Си-Эн-Эн». Он объяснил, что свобода слова в равной степени распространяется на любые заявления и акции – как популярные, так и не очень. Он привел яркую аналогию – сожжение американского флага во время демонстраций против войны во Вьетнаме. Мне это было отвратительно, признался судья, но надо помнить о свободе слова. «Свобода слова, по-вашему, только для тех, кто не говорит ужасных вещей?» задал судья риторический вопрос. Стоит напомнить, что Терри Джонса, собравшегося сжигать Коран, призывали не делать этого представители всех ветвей власти, в том числе президент Барак Обама и глава Пентагона Роберт Гейтс. Однако чиновники признавались, что не вправе запретить пастору делать это. В итоге Джонс отказался от своей идеи, но его примеру последовали другие. И. ВОРОБЬЕВА: Вот такая история, которую мы все прекрасно знаем, все прекрасно слышали. Есть решение Верховного суда, который фактически разрешил делать то, против чего все так бастовали, восставали и прочее. На ваш взгляд, решение Верховного суда, насколько оно нормально? Вот по вашим морально-этическим ценностям. А потом поговорим о справедливости.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если вы меня спрашиваете, то я скажу, что меня все эти ребята запугали так, что я уже боюсь высказываться.
И. ВОРОБЬЕВА: Мусульмане вас запугали?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. Я уже не знаю, где правда, где кривда.
И. ВОРОБЬЕВА: А собственного мнения у вас нет?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня было собственное мнение до появления датских карикатур. Но после этих датских карикатур такое началось, что я вообще не могу понять. Поэтому лучше, по-моему, эту тему вообще не обсуждать.
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, с этой точки зрения, наверное, и вводится цензура в некоторых СМИ: ну, давайте не будем трогать эту тему, она такая болезненная для некоторых слоев общества, а также слоев власти. Мне кажется, вы сейчас лукавите и уходите от ответа.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я ухожу от ответа, потому что я напуган.
Ю. ГУСМАН: А я прихожу к тебе с ответом.
И. ВОРОБЬЕВА: А Юлий Соломонович смелый.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлий Соломонович мужественный человек, современный, прогрессивный.
Ю. ГУСМАН: Я уже об этом говорил не раз. Эта так называемая политкорректность приведет, может быть, к краху цивилизации. Потому что какой-то козел… Я в Майами буду, ему скажу об этом. Терри Джонс придумал себе такой пиар – может, он искренне так придумал, может, такой козлина по жизни, может, по понятиям он такой, может, его недостаточно били в детстве… Святые книги любого народа нельзя трогать без священного трепета. Или не трогай вообще, не важно, Библия, Новый Завет, Ветхий Завет, Коран, буддистские какие-то книги… Я не хочу обсуждать этого козлину, потому что он сам про себя знает, что он козел. Мне, знаешь, что нравится? Президент просит, все просят. У нас приехал бы туда участковый из психиатрической больницы, набили ему хлебало, потом связали бы…
И. ВОРОБЬЕВА: И заставили бы читать Коран вслух. Давайте будем сейчас уходить на короткий перерыв. Пожалуйста, никуда не уходите. Будем обсуждать Коран, сжигание книг и решение Верховного суда США.
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Кейс». В этот раз у нас не только смешные, но и довольно серьезные темы. Я напомню нашим слушателям, что Верховный суд США фактически признал право того самого пастора Терри Джонса и других людей сжигать Коран. Такую экспертную оценку дал судья Верховного суда в эфире «Си-Эн-Эн», сказал, что есть свобода слова, и в равной степени она распространяется на любые заявления и акции, как популярные, так и не популярные. Уважаемые эксперты, есть ли вам что добавить?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю, что суд так же признал, если бы он Библию собирался сжечь.
И. ВОРОБЬЕВА: Конечно. Он об этом и говорит.
Ю. ГУСМАН: Я позволю себе закончить мысль, которую начал до перерыва. Меня здесь просто умиляет, что все вокруг встают и пляшут. Его приход 50 человек, деревушка, никто и звать никак. И вот вся страна, все эти шерифы, все эти федералы, все эти войска говорят… Может быть, к такой крайности не обязательно стремиться, но это безумно интересно. Я бы хотел дожить до того дня – хотя шансов мало, – чтобы наше высокое начальство всех уровней пыталось убедить, упросить, а не применять любое право – административное, телефонное, позвоночное…
И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. вас удивляет, что фактически его все просили этого не делать, но запретить не мог никто.
Ю. ГУСМАН: А потому что там, если написана 31-я статья, то можно выходить…
И. ВОРОБЬЕВА: Есть статья Конституции, да.
Ю. ГУСМАН: Вы можете встретить на федеральных каналах, там всё политкорректно и спокойно, никакой эротики – всё чудно. А переключи на другой канал – там всё что угодно можно найти.
И. ВОРОБЬЕВА: Только без перечислений давайте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно рассказать, какой канал что показывает?
Ю. ГУСМАН: Я тебе дам список. И мне кажется, что это очень характерно. Здесь доведено понятие свободы слова до крайности. Но, собственно, кто знает, где здесь край. И это, на мой взгляд, очень интересный прецедент.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень красиво говорит Юлий Соломонович.
И. ВОРОБЬЕВА: Есть что добавить вам, Юрий Георгиевич? Вы все еще дистанцируетесь от этой темы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я дистанцируюсь от этой темы, потому что я запутан, сбит с толку, я растерян и напуган.
И. ВОРОБЬЕВА: Тогда я напомню нашим слушателям координаты: +7-985-970-4545 – это телефон для смс-сообщений, 363-36-59 – телефон прямого эфира.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Представляешь, министр обороны позвонил бы Гусману и сказал: «Юлий Соломонович, не делайте этого».
И. ВОРОБЬЕВА: Чего этого?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Чего-то. Президент тебе позвонил бы, премьер-министр…
И. ВОРОБЬЕВА: Вы можете представить, чтобы Сердюков, Путин или Медведев позвонили бы кому-то с просьбой.
Ю. ГУСМАН: Если бы позвонил соседский уполномоченный зав. участкового младший лейтенант Хрюкин, ты бы с криком «Все назад», перестал бы тут же сжигать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что надо сжигать, товарищ участковый, то и сожжем.
И. ВОРОБЬЕВА: Инструкцию, пожалуйста.
Ю. ГУСМАН: Потому что по новому закону о милиции, полиции можно входить в квартиру, вообще ни о чем не говоря…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И сжигать всё.
Ю. ГУСМАН: Предварительно зачитав правило Миранды.
И. ВОРОБЬЕВА: Правила Миранды – это прекрасно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто такая Миранда?
И. ВОРОБЬЕВА: Что вы, с ума сошли, вы не знаете правило Миранды? Вот эти «вы имеете право хранить молчание…»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А почему Миранда?
И. ВОРОБЬЕВА: Был такой преступник в 60-х годах, его посадили. Но в суде использовали показания, которые он давал без присутствия адвоката. Извините, мы отвлекаемся, но это ненадолго. И там началась кампания как раз о работе полиции. В итоге пересмотрели его дело – ему дали 30 лет, между прочим, – и в Верховном суде четыре из пяти судей сказали, что эти показания, которые он без адвоката давал, они не соответствуют пятой поправке статьи Конституции.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Миранда-то кто?
И. ВОРОБЬЕВА: Это фамилия этого преступника.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это мальчик?
И. ВОРОБЬЕВА: Это мужчина.
Ю. ГУСМАН: Это всё в кассу, зря Ира извиняется, это всё по делу. Я видел фильм по известному роману «Девушка с татуировкой дракона», шведский детектив, там в начале журналиста приговаривают к трем месяцам ареста, после длительных приключений по этому делу он идет в тюрьму. Он сидит в какой-то замечательной комнате, роскошно отделанной, минималистской, потрясающе всё: кровать, телевизор…
И. ВОРОБЬЕВА: Лучше, чем ваша квартира.
Ю. ГУСМАН: Не лучше, но большая, нормальная однокомнатная квартира. Отдельный туалет. Открывают дверь, говорят: «К вам пришли». Он выходит и с этим человеком идет в холл. Там цветы, аквариум, кресла.
И. ВОРОБЬЕВА: Может, это была психбольница?
Ю. ГУСМАН: Я клянусь, Ира, поверь мне, это не шутка. Они садятся и долго разговаривают. И потом из контекста я понимаю, что он сидит в тюрьме. Это называется шведская тюрьма. Возможно, не для массовых преступников.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас будет то же самое в ближайшее время.
И. ВОРОБЬЕВА: Как только примут закон о полиции, сразу же. Я правильно понимаю, что это следствие – не в Швеции, но, по крайней мере, в Америке, – то, что ему разрешили сжигать этот Коран, равно как и Библию, вот эта свобода, которая распространяется на всё, из-за этого там всё в этом смысле нормально.
Ю. ГУСМАН: Конституция.
И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо, правильно – это другой вопрос. Нормально.
Ю. ГУСМАН: Там полно ненормального, потому что все люди, и они человеки, и там тоже есть много преступников…
И. ВОРОБЬЕВА: И несправедливости.
Ю. ГУСМАН: Но просто когда дело доходит до упертости и когда ты отстаиваешь права… А сколько мы знаем случаев, когда не брали штурмом, и люди гибли, потому что по закону нельзя брать штурмом, потому что они добровольно заточили себя… Т.е. это ощущение доводит до страшных вещей. У нас в стране тоже сейчас есть такие секты, когда, допустим, не дают кровь перелить.
И. ВОРОБЬЕВА: У нас даже были такие «кейсы».
Ю. ГУСМАН: Это ужасно. Но это называется Конституция. Если есть статья любой номер – имеет право.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте поговорим о Конституции с нашими присяжными. 363-36-59 – телефон прямого эфира. На ваш взгляд, что здесь важнее, соблюдение Конституции или соблюдение интересов и моральных, духовных ценностей людей? Здравствуйте, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ: НЕЦЕНЗУРНАЯ РЕЧЬ
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно его снова включить? Человек сказал разумную вещь.
Ю. ГУСМАН: А по голосу похож на Матвея Юрьевича Ганапольского.
И. ВОРОБЬЕВА: Это такой есть прием: они включают запись голоса.
Ю. ГУСМАН: Я боюсь, что очень скоро нам придется отказаться от телефона.
И. ВОРОБЬЕВА: Это осеннее обострение, это пройдет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это было очень интересно. Мне понравилось.
И. ВОРОБЬЕВА: Если бы там была фамилия Кобаладзе, вы бы сейчас скандалили.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Свобода слова, как сказал судья, по-вашему только для тех, кто не говорит ужасных вещей? Человек сказал, может быть, и ужасную вещь, но это свобода слова. А вы нажали на кнопку.
И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, свобода слова в этой студии, знаете, чем ограничивается? Моей персоной.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот такие, как вы… Она ничтоже сумняшеся бабац пальцем. А почему человеку нельзя высказаться?
И. ВОРОБЬЕВА: Потому что я так сказала, Юрий Георгиевич. Я не хочу, чтобы в моей программе…
Ю. ГУСМАН: А я буду настаивать, чтобы ее бюст поставить в коридоре.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тебе только бюстами всё уставить.
(ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ)
И. ВОРОБЬЕВА: Я вас прошу, дайте проголосовать по «кейсу». Я абсолютно серьезно говорю, что никаких низкоинтеллектуальных имбицилов в этой программе не будет никогда.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это она о ком?
Ю. ГУСМАН: О нас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Минуточку. Кто из нас имбицил?
И. ВОРОБЬЕВА: Пока эксперты пытаются выяснить значение слова «имбицил», давайте голосовать. Как вы считаете, справедливо ли решение Верховного суда США, который фактически признал право всех людей жечь любые книги, поскольку это позволяет Конституция, будь то Коран, Библия или это будет детская сказка? Если вы считаете, что да, это справедливо, 660-0664. Если вы считаете, что это несправедливо и Конституция тут ни при чем – 660-0665.
ПОВТОР ВОПРОСА ГОЛОСОВАНИЯ
И. ВОРОБЬЕВА: Я напомню нашим присяжным и нашим экспертам, что программа у нас совершенно даже не о законности, а о справедливости, поэтому есть такая статья в Конституции, нет ее… Мы говорим сейчас о справедливости.
Ю. ГУСМАН: Можно я переведу Юрию Георгиевичу новое слово «имбицил»? Это иностранный бицил. Есть децибел, а это бицил. Десять децибелов – это один бицил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она сказала с каким-то прилагательным.
И. ВОРОБЬЕВА: Сергей из Москвы пишет: «Господи, не правило, а закон Миранды». Правило Миранды, Сергей, а не закон.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поэтому я и задал этот вопрос. Я сам был удивлен, как вы его назвали.
И. ВОРОБЬЕВА: Аркадий из Омска пишет: «Судья прав, главное не книга, главное – вера. Верят в Коран вообще как в священные свод и священные буквы, которые живут не на бумаге, а в сердце, а не в ту книгу, которую этот козел сжигает», – он вас процитировал, между прочим. Денис, инженер, пишет: «Святые книги и прочий фетиш – из каменного века. Надо признать, что всё это бумага, от букваря ничем не отличается». Вот такие мнения.
Ю. ГУСМАН: Я не могу не прокомментировать, слушатель здесь не прав совершенно. Люди имеют привычку что-то называть святынями: талисманы, амулеты, здания называют церквями, соборами, мечетями. Для кого-то это здание, для кого-то – святое, сакральное место. И если какое-то количество людей – пускай самое маленькое – верит в то, что эта книга священная – можно эти книги не читать, можно этих людей не поддерживать, можно об этом даже не думать, – но нарушать их свободу читать и уважать эту книгу мы не можем, тем более издеваться над ней.
И. ВОРОБЬЕВА: Редко у нас бывают такие результаты голосования, когда на стыке идут. Я следила за тем, как меняются проценты. 58% наших слушателей считают, что это справедливое решение суда, 42% считают, что так нельзя и это несправедливо. Вот так решили наши присяжные, вот так они расставили свои акценты справедливости. Давайте мы из США переместимся в Великобританию, попробуем заселиться в один из отелей.
Гостеприимство В Великобритании один из отелей выгнал постояльца за негативный отзыв в Интернете. Теперь обиженный турист подает в суд. Британская парочка забронировала себе номер в гостинице «Голден Бич» в городе Блэкпул. Молодые люди приехал в отель с багажом и намеревались немедленно заселиться. Но тут администратор заявил им, что придется подождать неопределенное время – в номере шла уборка, там к приезду гостей не успели почистить ковры. Тогда молодой человек оставил гневный отзыв на сайте, где туристы делятся впечатлениями от отдыха. К вечеру администрация увидела в Интернете сообщение и не нашла ничего лучше, чем вышвырнуть молодых людей из гостиницы. Дескать, не нравится – отдыхайте где хотите. Деньги им, конечно, вернули. Однако молодой человек подал в суд на гостиницу, требуя возместить ему моральный ущерб: как-никак ему испортили отдых.
И. ВОРОБЬЕВА: Вот такой «кейс» из Великобритании. В данном случае что справедливо? Справедливы претензии молодых людей?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что я должен сказать здесь? В отличие от прошлого «кейса», по которому я немножко плавал, здесь я могу развернуться в полную мощь, поскольку в отличие от Юлия Соломоновича, который пропадает в Килиманджаро, я регулярно бывал в городе-герое Блэкпуле. Давно, но регулярно, поскольку там проводились съезды.
Ю. ГУСМАН: Там была резентура…
И. ВОРОБЬЕВА: С Великобританией у Юрия Георгиевича вообще проблемы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я потом вам расскажу, чем мы там занимались. Я в ужасе. Неужели всё это продолжается?
И. ВОРОБЬЕВА: Что всё?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот то же самое – приезжаешь, а тебе в ответ: «Room is not ready». И ты с этими чемоданами…
Ю. ГУСМАН: А сейчас всюду это.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но зато на следующий день, когда тебе надо уезжать, они тебе стучат – аут. Я говорю: «Извините, вчера вы меня держали тут три часа». Молодцы вот эти молодые люди. Их надо обязательно наказывать. Я всё сказал.
Ю. ГУСМАН: Первый раз за 17 лет нашей совместной работы и еще 9 по предыдущей работе на «Эхо Москвы»…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И в резентуре в городе Блэкпуле.
Ю. ГУСМАН: Надо сказать, что я согласен полностью с генералом, потому что достало это. Сейчас пишут в гостиницах: выезд – 11-12, а вселение – 14-15. И ты прилетаешь туда утром и, как пес приблудный, шелудивый, сидишь на этом диванчике жалком. Тем более если группа приезжает…
И. ВОРОБЬЕВА: Особенно если русские приезжают.
Ю. ГУСМАН: Я их ставлю на уши, поверь мне. Потому что на хорошем, присущем мне английском, французском, немецком и хинди я начинаю так визжать, я превращаюсь в конька-горбунка, у меня уши становятся, идет пар…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы знаем, какой ты бываешь в гневе.
Ю. ГУСМАН: Что такое? Такие бабки берете за ночевку. Возьмите уберите утром номер быстро.
И. ВОРОБЬЕВА: Как они могут убрать номер быстрее, если в 12 часов выезжает…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А не сдавайте.
И. ВОРОБЬЕВА: О-кей, человек задержался на сутки, попросил: «Можно я еще на сутки останусь? Я не планировал, но мне нужно». А в этот же номер на следующий день приезжаете вы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это менеджмент.
Ю. ГУСМАН: Ирочка, это экономия на людях, которые убирают. В несезон тебя заселят и в 9 утра и до трех дня не оставят. А летом в Греции…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я хочу обратиться к владельцам и менеджерам отеля «Голден Бич»…
Ю. ГУСМАН: Скажи по-английски им
Ю. КОБАЛАДЗЕ: We are coming, Mr Gusman and me…
И. ВОРОБЬЕВА: Вы бы еще сказали «I'll be back».
ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ ПО-АНГЛИЙСКИ
И. ВОРОБЬЕВА: Для тех, кто не знает, как некоторые выражаются, этого варварского языка: Юрий Георгиевич сейчас предупредил сотрудников…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что мы едем с проверкой.
И. ВОРОБЬЕВА: Он, Юрий Георгиевич, едет с проверкой.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И пусть попробуют они меня не пустить.
И. ВОРОБЬЕВА: Немедленно начинайте чистить ковры, вот сейчас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Блэкпуле, кстати, очень любят нашу передачу.
Ю. ГУСМАН: Пятый, пятый, я фиалка. Блэкпул, ответьте, Блэкпул, it's Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кобаладзе speaking.
И. ВОРОБЬЕВА: Я вас прошу… Я боюсь, что мы вещаем в том числе на англоязычные страны.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы честно сказали, что мы едем.
Ю. ГУСМАН: Нас смотрит не весь Блэкпул.
И. ВОРОБЬЕВА: Но согласитесь, что в этом отеле сто процентов смотрят.
Ю. ГУСМАН: Рейтинг. В Блэкпуле он ни разу не поднимался за 27, 26-27%.
И. ВОРОБЬЕВА: Из них процентов 10 – это вот этот отель.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это не рейтинг, это доля.
Ю. ГУСМАН: Доля рейтинга.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Блэкпуле очень любят нашу передачу.
И. ВОРОБЬЕВА: +7-985-970-4545, принимаем уже только смс-сообщения. Честное слово, вашу осеннюю депрессию и истерику я не буду подключать в эфир, даже не надейтесь, так что пишите смс-ки. Костя из Челябинска пишет: «Безвыходная ситуация: либо грязные ковры, либо ждать. И то, и другое плохо».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да врут они. Какие грязные ковры?
И. ВОРОБЬЕВА: Слушайте, ну вот попала администрация отеля в такую ситуацию. Мы же все люди, мы же все понимаем, что такое случается.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они это делают регулярно.
И. ВОРОБЬЕВА: Секунду, Юрий Георгиевич. Мы с вами прекрасно понимаем, что в этом отеле тоже работают люди. Конечно, они работают, для того чтобы нам с вами, гостям, было удобно. Но, тем не менее, форс-мажоры бывают везде.
Ю. ГУСМАН: Вы не услышали, Ирина милая, доцента Кобаладзе. Речь идет о том, чтобы давать люфт в один день и не загружать на этом сто процентов. Номер подготовить.
И. ВОРОБЬЕВА: А если у них нет возможности?
Ю. ГУСМАН: В каком смысле? Они хозяева.
И. ВОРОБЬЕВА: Нет возможности, потому что им нужно сдавать все номера, чтобы быть наплаву.
Ю. ГУСМАН: Всем хочется сдавать все номера.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Mine god. What she is talking about?
И. ВОРОБЬЕВА: Я смотрю, вы все-таки переключились на другую волну.
Ю. ГУСМАН: А прекрасно будет для RTVi: ты на английском, а для остального человечества я на остальных языках. (ГОВОРИТ НА НЕМЕЦКОМ, КИТАЙСКОМ)
И. ВОРОБЬЕВА: Вы меня даже закашляться заставили.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: На хинди не надо.
И. ВОРОБЬЕВА: Сергей из Москвы: «А как же пресловутая свобода слова и мнений? Конечно, молодые люди правы. Мне в «Гранд Паласе» номер не готов был. Я платил заранее, а номер был не готов».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В каком городе?
И. ВОРОБЬЕВА: Не знаю. «Нормальный русский турист написал бы в Интернете после отдыха, а во время отдыха написал бы маркером в туалете».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы обычно так и делаем. Мы не маркером, мы выбиваем долотом.
И. ВОРОБЬЕВА: Какой смысл хамить официанту, пока он тебе не принес еду? Он же плюнет. Действительно, я не понимаю, зачем он заранее это сделал. Давайте голосовать. Итак, если вы считаете, что справедливы претензии этих молодых людей, которые попали в неприятную ситуацию в отеле, то ваш телефон 660-0664. Если вы считаете, что эти молодые люди неправы и их претензии несправедливы, ваш телефон 660-0665.
Вот тут возмутились уже моими словами. «Речь-то не о самом форс-мажоре вовсе, а о выгоне за критическую запись в блоге». Я так понимаю, что это больная тема для наших слушателей, потому что это свобода слова в блоге.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как зовут молодых людей? Фамилий нет. Мы с ними. Как Манолис Глезос мы защищали, так же мы будем защищать этих двух смелых молодых людей.
Ю. ГУСМАН: Анджела Дэвис и Манолис Глезос.
И. ВОРОБЬЕВА: Евгений из Самары нам пишет: «Вот тебе и «клиент всегда прав». Вот она, костлявая рука капитализма».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Помнишь, девушка легла на рельсы во Франции, чтобы поезд не пустить. Как ее зовут?:
Ю. ГУСМАН: Саманта Смит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет.
Ю. ГУСМАН: Патрисия Каас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ноу.
И. ВОРОБЬЕВА: Ее, по-моему, Анна звали.
Ю. ГУСМАН: Катя из Киева ее звали.
И. ВОРОБЬЕВА: Кстати, где Катя из Киева? Ни разу не написала. Катя вас кинула.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как же ее звали? Раймонда Дьен.
Ю. ГУСМАН: Это было давно, еще в нашей молодости.
И. ВОРОБЬЕВА: Полторы минуты осталось до конца программы, я пытаюсь призвать наших слушателей голосовать. «Перестаньте засорять эфир», – пишет нам кто-то. «Гусман супер», – пишут нам.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А кто эфир засоряет, я, что ли?
И. ВОРОБЬЕВА: «Уволить весь персонал отеля немедленно».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если «перестаньте засорять эфир», а «Гусман супер», так значит это я?
Ю. ГУСМАН: Но про меня сказали в устной форме не супер, хотя тоже на «су» начиналось.
И. ВОРОБЬЕВА: Мы решили уравновесить. Смотрите. Здесь, в отличие от предыдущего «кейса» всё однозначно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я туфель потерял.
Ю. ГУСМАН: Мой больной друг…
И. ВОРОБЬЕВА: Слушайте, вы мне срываете программу и засоряете эфир, между прочим.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я молчу.
И. ВОРОБЬЕВА: Объявляю результаты. 96% считают, что правы молодые люди, только 4% считают, что неправы. Давайте, «Солнечный круг».
ПОЮТ «СОЛНЕЧНЫЙ КРУГ, НЕБО ВОКРУГ»
И. ВОРОБЬЕВА: Всем большое спасибо, это была программа «Кейс». Увидимся через неделю.