На северном полюсе; Миссия невыполнима; Чаушеску - Матвей Ганапольский, Юлий Гусман - Кейс - 2010-09-16

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, это программа «Кейс», меня зовут Ирина Воробьева, я рада приветствовать вас в этой студии. Это самая лучшая программа, как мы все прекрасно знаем, о справедливости, об истине и о том, как правильно. Это программа «Кейс» и я представляю наших экспертов. В первую очередь нашего постоянного эксперта программы Юлия Соломоновича Гусмана. Здравствуйте, добрый вечер. И наш сегодняшний сюрприз – Матвей Ганапольский. Матвей Юрьевич, здравствуйте.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здрасьте. То есть я уже не просто не ведущий этой программы, а я даже не постоянный эксперт. Очень хорошо.

И.ВОРОБЬЕВА: Так. Я чувствую, после этой программы в коридоре меня ждет темная буквально.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, не тебя. А вот этого человека, который снова по ошибке оказался здесь.

Ю.ГУСМАН: Я хочу выразить благодарность коллективу...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Лучшей.

Ю.ГУСМАН: Напившихся вчера на празднике, потерявших голос людей. Матвей, милый, ваш приход в программу, возвращение, как все остальные 11 проектов, что вы одновременно делаете, это счастье, близкое к оргазму. Поэтому большое спасибо...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Причем, этот оргазм ты испытываешь прямо здесь, в студии, я так понимаю, Да?

Ю.ГУСМАН: С тобой всегда... Это счастье! Это счастье.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это была его первая фраза. Дальше, поверь мне, он обязательно вспомнит Кобаладзе негативно. Он скажет, что слава богу, что этого человека нет.

И.ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что наоборот.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты увидишь – я тебе говорю.

И.ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что наоборот. Сегодня мы будем вспоминать Кобаладзе.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Самое удивительное: почему он – эксперт в нравственных вопросах?

И.ВОРОБЬЕВА: Как? Вы что, не знаете?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это человек, который вчера на вечеринке вел себя так... Ну, последнее – это голый танец на столе.

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, это был не Гусман. Это был не Гусман, вы все перепутали.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это впечатлило, Юлий Соломонович?

Ю.ГУСМАН: После наездов на Лукашенко и Лужкова...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (смеется)

Ю.ГУСМАН: ...где авторство Ганапольского по тексту известно всем, наезд на меня – такая, маленькая история. Я вам скажу, что Кобаладзе... Вы знаете, я, вот, не знаю как Матвей Юрьевич, я к нему нежно отношусь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Внимание!

Ю.ГУСМАН: Он вчера ко мне подошел и сказал: «Я уезжаю. Можно мой товарищ Матвей Ганапольский посидит, пока я буду отсутствовать?»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ах, вот так?

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Я клянусь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Останови меня, останавливай – я встаю.

Ю.ГУСМАН: Нет, я ему говорю, что Ганапольский – суперзвезда, после Дымарского занимает третье, призовое место.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я встаю! Останови меня.

И.ВОРОБЬЕВА: Так-так, спокойно.

Ю.ГУСМАН: Второе свободно, первое – Дымарский, а потом он. Ну, Бунтман и остальные – начальники, кроме нас. И он сказал: «Ганапольский – это цветок в пыли, эта роза упала на лапу Азора, эта Сангаб, это Зейнаб и Зухра».

И.ВОРОБЬЕВА: Все, Матвей Юрьевич уже не будет, он не понимает просто, что творится.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я все прекрасно понимаю.

И.ВОРОБЬЕВА: Да? Все нормально?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я просто понимаю, как сейчас, когда ты объявишь первое дело, вот это вот чудовище будет о нем говорить. Вот, мне абсолютно все понятно.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот и посмотрим.

Ю.ГУСМАН: (НЕРАЗБОРЧИВО) сидит киевлянин и бакинец. Единственная русская девочка сидит – побойтесь бога.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Побойтесь бога. Хохол.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, все, уважаемые господа, я напоминаю нашим слушателям, что идет видеотрансляция на нашем сайте echo.msk.ru, вы можете там наблюдать и Матвея Ганапольского, и Юлия Гусмана.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди!

И.ВОРОБЬЕВА: Что случилось?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это же по RTVi показывают!

И.ВОРОБЬЕВА: Конечно, в первую очередь по RTVi.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я в телевизоре!

Ю.ГУСМАН: Да ты эту шутку повторяешь уже 11-й раз.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какой 11-й? Я третий раз.

Ю.ГУСМАН: Я слушал на «Перехвате» с Бунтманом ты кричал «Я в телевизоре!» Конечно, потеря телевизионного экрана – это травма. Но надо быть сильным. Надо быть сильным. Ты вернешься.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай, хорошо, договорились.

И.ВОРОБЬЕВА: Все. Мы в телевизоре, мы на волнах радиостанции «Эхо Москвы». Я напоминаю нашим слушателям и присяжным телефон +7 985 970-45-45, куда вы можете присылать свои SMS-сообщения. И 363-36-59 – телефон прямого эфира, куда вы будете нам звонить. Ну что же, первый кейс. Пока наши эксперты еще не договорились о том, как они будут дальше себя вести – мне кажется, сейчас это последует просто. Я напомню, что все наши кейсы подготовил Евгений Бунтман, и сначала мы отправляемся на Северный полюс.

НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ

Е.БУНТМАН: Столичный ЗАГС не признал законной свадьбу на северном полюсе. Московская пара Елена Романова и Игорь Паламарчук всегда мечтали о такой свадьбе, которая станет невероятным, легендарным событием. Именно поэтому Игорь и Елена стали первой в России и одной из первых в мире парой, которая зарегистрировала свой брак в географической точке Северного полюса. Там находится российская база Борнео, ее экспедиционный лидер Вадим Прудников поженил Елену и Игоря. Им выдали свидетельство о браке. Однако, когда молодожены приехали в Москву и попытались получить в ЗАГСе свидетельство нужного образца, им отказали. Теперь молодожены намерены подавать в суд, а затем искать справедливости в других инстанциях.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история произошла на Северном Полюсе, база Борнео, потом Москва. Что скажете, уважаемые эксперты?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте, я просто старшим уступаю место. Пожалуйста, Юлий Соломонович, слово вам предоставляется.

Ю.ГУСМАН: Вы знаете, для меня это очень несмешное дело и очень серьезное. Дело в том, что, Матвей Юрьевич, вы меня поддерживаете, по крайней мере, в моем гражданском пафосе, может быть, не в сути вопроса. Дело в том, что мне кажется, что есть такой перевернутый зеркальный мир, в котором мы находимся иногда.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это уже сложно для меня. Проще можно говорить что-нибудь?

Ю.ГУСМАН: «Алиса в Зазеркалье», сказка покойного Луиса Керрола.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кэррол – только правильно говори.

Ю.ГУСМАН: Чэррол.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так, и что?

Ю.ГУСМАН: Дело в том, что когда речь идет о том, чтобы украсть там 150 тысяч тонн газа или вывести лес и, там, захватить завод, у нас легко получается по бумагам.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

Ю.ГУСМАН: А, вот, эти двое...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А эти двое, которых женил белый медведь или кто там на Северном полюсе?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну ладно, ладно. Там командир базы Борнео.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он же белый медведь.

И.ВОРОБЬЕВА: Практически.

Ю.ГУСМАН: На самом деле, по закону капитан корабля, руководитель экспедиции имеет право регистрировать браки – это записано. Ну ладно, не захотели. Но они приехали, вместо того, чтобы их поздравить и быстро записать, что подтверждаем в нашем каком-то суде... И, вот, эти маленькие люди уперлись, испортили им радость! А вот если туда прийти, сказать «Старик, оформи доверенность на 12 тысяч тонн миллионов...»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «...льда, который мы немедленно вывезем с Северного полюса и 500 медведев».

Ю.ГУСМАН: И продадим Гондурасу. Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, послушайте меня. Вот, кто руководит самым знаменитым российским кинофестивалем? Вот этот человек. Вот, давайте себе представим. Северный полюс, они там стоят. В теплых шапках.

И.ВОРОБЬЕВА: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Жуткая температура, Юлий Соломонович. Ты, покрытый бронзовым загаром, просто не знаешь, что это такое. Прорези глаз, никого не видно. Стоят 2 фигуры, и человек, начальник Северного полюса местного, российского говорит: «Согласны ли вы стать мужем и женой?» Ответ: «....». И это при ветре 100 метров в секунду, при том, что рядом стоят медведи, тюлени и прочие там кто водятся.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, участники церемонии, конечно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, они же и участники церемонии, да? После этого не могут найти невесту, потому что ее превратило в снежную бабу.

Есть такое слово, Юлий Соломонович, которое вы не знаете, оно называется «аутентичность». Вот, насколько вы можете доказать, что та церемония была аутентична тупому расписыванию в ЗАГСе? А после этого они приходят, она снимает с себя все одежды и говорит: «Я этого человека вижу первый раз, потому что у меня глаза были залеплены снегом». Это любовь, это брак на долгие годы вперед. Конечно, вот этому вот человеку непонятной национальности, непонятно что делающему здесь. Кстати, замечу тебе, свободно пересекающему границы.

И.ВОРОБЬЕВА: Так? И что?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Много раз в месяц. Понимаешь? Ему все равно, на каком острове заключать браки. И сколько у него этих браков было, никто не знает.

И.ВОРОБЬЕВА: Юлий Соломонович, да, было-было? Было, Юлий Соломонович?

Ю.ГУСМАН: Самое главное, что Матвей Юрьевич от этой ахинеи получает удовольствие. Он, вот, остановиться... Я однажды слушал, как в передаче с Бунтманом (называется «Перехват») Бунтман сказал дважды: «Здравствуй, Матвей», а в ответ сказал «До свидания, Матвей». Все остальное время он блекотал что-то невнятное.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кто?

Ю.ГУСМАН: Кто? Ты.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я или Бунтман?

Ю.ГУСМАН: Бунтман – милейший человек.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Бунтман уважительно 2 раза со мной поздоровался.

Ю.ГУСМАН: Запомни. Помимо слова «аутентичность» я могу применить 2 слова – аутизм (это к тебе) и аутодафе, что я с тобой бы сделал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, это то, что с тобой будет, как только мы выйдем отсюда.

И.ВОРОБЬЕВА: А что это, скажите?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не важно. Это страшно, но это...

Ю.ГУСМАН: Аутодафе – это казнь, а аутизм – это...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты по сути говори.

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, аутизм – это понятно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, перед тобой 2 фигуры, залепленные снегом. Не видно, не слышно.

Ю.ГУСМАН: Твой темперамент, напоминающий мне Владимира Вольфовича и всех остальных моих друзей, так меня сейчас просто уводит... Позволь мне на твою тираду возразить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, пожалуйста.

Ю.ГУСМАН: Это была, конечно, шутливая тирада – вот, они залеплены снегом, тюлени, евреи, бегемоты стоят с гитарами.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евреи на Северном полюсе? Юлик, перестань.

И.ВОРОБЬЕВА: С гитарами.

Ю.ГУСМАН: Ну, раз вы так хорошо знаете про Северный полюс...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я хорошо знаю про евреев.

Ю.ГУСМАН: ...значит, вы там, по крайней мере, были, не украинский, а северополярный. Но! Я вам скажу так. Если идти по вашей логике дальше, то и в ЗАГСе они в пиджаке, она в белом платье с фатой. Надо голыми регистрировать на пляже нудистов, чтобы товар было видно лицом.

И.ВОРОБЬЕВА: Со всех сторон, причем.

Ю.ГУСМАН: Причем, регистраторша может быть в пиджачке, в костюме со знаком «Единой России» на груди. Но они должны быть голые. Потому что, что это за описание наших челюскинцев? Узкие щелочки. Это не китайский – это русский Северный полюс.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Что, они голые на морозе, что ли? Русский Северный полюс.

Ю.ГУСМАН: Если на морозе элегантная куртка производства Юдашкина или какие-то зайцевские меховые штанишки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: С рыбьим мехом.

Ю.ГУСМАН: Гульфик от Бориса Моисеева.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Все это из нерпы. Это не может послужить залогом будущего счастья. То что вы хотите? А если говорить серьезно, вот, всегда, когда вам будет нужна справка, любая справка – о том, что у вас унитаз протек или зуб болит...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какие интересные справки вы получаете.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: У вас будет хождение по мукам. А если когда вы напишете, занесете где-то миллионов 600, чтобы украсть миллиарда 4, все документы вам домой принесут.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я прошу прощения перед радиослушателями. Просто у нас какая-то очень социальная передача.

И.ВОРОБЬЕВА: А последняя сейчас реплика перед звонками, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, я понимаю. Но у него бесконечные разговоры «занести, вынести». Просто человек живет в прошлом, понимаешь? Он живет в своем выдуманном фильме. Понимаешь? У него только «занос» и «вынос». Дорогой мой, Россия уже другая – вы просто этого не заметили, Гусман. Россия уже другая. Ее заносит без всякой надежды на вынос. Вы поняли, что я сказал? (смеется)

Ю.ГУСМАН: Он абсолютно не безнадежен. Раз засмеялся, значит, совесть этого человека иногда просыпается на мгновение.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, понимаешь, те мохнатые времена, когда был еще порох в пороховницах, он жил во времена, когда заносили и выносили, ну, в смысле, решали вопросы. Дорогой мой, только занос без всякой надежды на решение.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, уважаемые эксперты, давайте послушаем присяжных.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы, правда, чуть-чуть отвлеклись от свадьбы. Но это не имеет значения.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте послушаем наших экспертов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай послушаем.

И.ВОРОБЬЕВА: Присяжных, прошу прощения. 363-36-59 – телефон прямого эфира, ну, давайте попробуем вот этот звонок. Алло, здравствуйте, вы в эфире, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

И.ВОРОБЬЕВА: Добрый. Выключайте приемник, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Георгий, Москва.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, Георгий. Скажите, кто прав из наших экспертов?

СЛУШАТЕЛЬ: Этот, Гусман очень умно и красиво сказал. Хоть я Ганапольского уважаю, но он не прав.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы кто по национальности? Кто вас вообще сюда пустил?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, он наш, (НЕРАЗБОРЧИВО) грузинского народа.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кто?

СЛУШАТЕЛЬ: Но он сейчас не прав.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если ты грузин, почему против меня говоришь?

СЛУШАТЕЛЬ: Потому что Гусман – красавец! Красиво сказал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Гусман – 150 килограммов весит, я четвертый день на диете! Убери его из эфира. Невозможно. Кто пускает? Где человек на телефоне?

И.ВОРОБЬЕВА: Спасибо большое, Георгий.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что? Ты доволен, что тебя один раз похвалили? Это последний раз, когда тебя похвалили.

Ю.ГУСМАН: Ощущение, что Кобаладзе вот сейчас входит, спускается на крыльях и говорит: «Успокойтесь, дети мои». Как не хватает Юрия Георгиевича.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я скажу ему, что ты его смерти хочешь. Описывать Кобаладзе, который на 2 килограмма легче тебя в образе ангела, это какие у него крылья должны быть?

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Так, есть у нас смски.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты смотри: наезд грузинов на меня.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, спокойно. Спокойно. Георгий нам регулярно звонит.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты у меня через 5 пересадок будешь в Тбилиси летать – у меня связи есть.

Ю.ГУСМАН: Собственно говоря, как сейчас и летает. (смеется)

И.ВОРОБЬЕВА: Слушайте, Матвей Юрьевич уже угрожает. Да что ж такое-то?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, ну просто невозможно.

Ю.ГУСМАН: Веселая передача получается.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Среди меня и Гусмана выбрать Гусмана. Ну, что это такое?

И.ВОРОБЬЕВА: Ариф из Самары пишет, что ЗАГСы совсем обнаглели – никакой человечности. «Надо было записать на видео или отморозить свидетеля», - пишет нам Айрат. «А вот в Османской империи, - пишет нам Артур из Москвы, - невеста вообще видела жениха в первый раз на свадьбе. О чем вы говорите?»

Ю.ГУСМАН: Правильно.

И.ВОРОБЬЕВА: И вот предлагает Сергей из Кронштадта: «Нужно было прийти в ЗАГС и сказать, что невеста беременная, и все было бы нормально». Так, будет у нас еще время на один звонок, когда мы запустим голосование. И предлагаю нашим экспертам сейчас высказать по своей последней, очень короткой фразе, если вы, конечно, хотите.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня есть тема для голосования. Просто когда эксперт пройдет, я предложу вопрос, если можно.

И.ВОРОБЬЕВА: Так?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, я могу сразу сказать. Просто: кто красивéе?

И.ВОРОБЬЕВА: Красивее.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Красивее: Гусман или Ганапольский, понимаешь? В конце концов, мы должны это выяснить.

И.ВОРОБЬЕВА: Я предлагаю сделать на сайте, повесить 2 фотографии рядом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, фотографии нельзя, потому что меня увидят и сразу будут голосовать за него. Это радио, я предлагаю виртуально.

И.ВОРОБЬЕВА: А, хорошо. Тогда мы запишем 2 трека, повесим рядом 2 голоса на сайте и попробуем проголосовать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня бархатистей.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, посмотрим, что будет. Итак, уважаемые присяжные, несмотря на все то, что наши эксперты здесь несли в эфире, мы обсуждаем случай, который произошел с московской парой. Они зарегистрировали свой брак на базе Борнео на Северном полюсе – это была их мечта, это была первая пара, которая это сделала. Но в московском ЗАГСе не приняли у них эту бумагу, теперь ребята пытаются пойти в суд.

Итак, если вы считаете, что справедлив был отказ ЗАГСа. Ну, уж, действительно, ну, нефиг регистрироваться где попало, а потом приходить с какими-то бумажками. То ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что отказ ЗАГСа несправедлив и нужно было выдать им свидетельство о браке, 660-06-65. Поехали.

Итак, я напомню, если вы считаете отказ ЗАГСа справедливым, 660-06-64. Если вы считаете отказ ЗАГСа несправедливым, 660-06-65. Так, есть у нас время еще для одного звонка, по крайней мере, пока идет голосование. Алло, здравствуйте, вы в эфире. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Анатолий Алексеевич.

И.ВОРОБЬЕВА: Как, простите? Выключите приемник, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Анатолий Алексеевич.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, Анатолий Алексеевич. Приемник отключаем, пожалуйста, говорим в телефон.

СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел просто напомнить Юлию Соломоновичу – я тоже бакинец – как у меня произошла регистрация в 1971 году. Он слышит меня?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, он слышит.

Ю.ГУСМАН: Да-да-да.

СЛУШАТЕЛЬ: Октябрьский ЗАГС помните?

Ю.ГУСМАН: Конечно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он там работал, да, все было.

Ю.ГУСМАН: Да-да-да.

СЛУШАТЕЛЬ: Так вот, необходима была срочная регистрация, чтобы моя будущая жена не уехала в район работать – она оканчивала университет, Юлий Соломонович, а мы с вами встречались, когда в КВНе выступали. Помните?

Ю.ГУСМАН: Да. Конечно, помню.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот. И тогда нужно было дать ему и сказать: «Слушай, зарегистрируй. 25 рублей». И, вот, мы заходим с женой и эта заведующая ЗАГСом спрашивает на ломаном русском. Юлий Соломонович, я дословно: «А, хорошо подумали? Назад не придете?» (все смеются) И, вот, мы зарегистрировались. Мы прожили с женой почти 23 года, пока мы не переехали сюда в Россию и она не погибла здесь.

И.ВОРОБЬЕВА: О, господи.

СЛУШАТЕЛЬ: Разница. Любовь, как правильно говорили, за то, чтобы регистрироваться там, где хотят люди.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А можно мне вас спросить?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня к вам вопрос.

СЛУШАТЕЛЬ: Да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы можете подтвердить, что Гусман работал в ЗАГСе?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, нет. Не могу. Я с ним встречался, когда он участвовал в команде КВН.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, в принципе, он хорошо бы работал в ЗАГСе?

СЛУШАТЕЛЬ: Я не могу сказать. Я думаю, что он везде хорошо бы работал. Талантливые люди – везде талантливые. Хоть регистрировать, хоть разводить, хоть сводить – он все умеет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, в принципе, если бы он работал в ЗАГСе, он работал бы там хорошо. Правильно?

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что да. Он везде хорошо работает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо вам большое. Я рад, что радиослушатель подтвердил, что туда тебе и дорога.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, спокойно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, кстати, ты знаешь, как бы ты регистрировал людей?

Ю.ГУСМАН: Ты говори в микрофон, потому что ты вообще вышел из эфира.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему? Нет, я в твой говорю.

Ю.ГУСМАН: А, пожалуйста. Пожалуйста.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Слушайте, давайте вы будете говорить каждый в свой микрофон. И уже наши слушатели начали писать, кто из вас красивее. Да что ж такое-то? Это невозможно просто. Остановила голосование.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, я думаю, мнение однозначно.

И.ВОРОБЬЕВА: Я в конце программы подведу итоги, подсчитаю смски. Есть у нас итоги голосования и могу сказать, что 85,2% проголосовавших наших слушателей считают, что московский ЗАГС не прав – надо было зарегистрировать эту прекрасную пару, которая поженилась на Северном полюсе.

Ну что же, пожелаем удачи этим ребятам. Надеемся, что...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ведущая, на кого ты работаешь?

И.ВОРОБЬЕВА: Я работаю на наших присяжных.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Скажи, кто тебе ближе? Какие присяжные? Он приходит сюда, приходит и уходит и едет в свои заграницы и руководит своими фестивалями. Ты знаешь, сколько шампанского он выпивает в день?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, подозреваю...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я здесь просто ишачу. Понимаешь? Ишачу! И такие результаты...

И.ВОРОБЬЕВА: И я должна быть на вашей стороне?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Просто... Как? Ты должна сделать правильный выбор.

И.ВОРОБЬЕВА: Акцент.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Правильно я говорю? Это называется «правильный выбор», да?

Ю.ГУСМАН: Это называется административный ресурс.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Но слава богу, в правлении Алексея Алексеевича Венедиктова, может, вы не заметили, не работает административный ресурс. Это радиостанция, начисто лишенная коррупции, коррупционной составляющей. Поэтому даже я...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что ты за деньги носишь Венедиктову в конверте?

Ю.ГУСМАН: Это сувениры и подарки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно.

И.ВОРОБЬЕВА: Послушайте, вы это обсудите сейчас между собой, когда мы будем слушать наш второй кейс, пока у нас есть время до новостей. Подводя некоторые итоги вашего спора, нам пишут, что «Если выбирать из Гусмана и Ганапольского, то красивей Венедиктов», - пишет нам Сергей из Москвы. А мы слушаем второй кейс, который называется «Миссия невыполнима».

МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА

Е.БУНТМАН: Британский дипломат Джейн Корделл обвинила министерство иностранных дел королевства в дискриминации. Корделл должна была поехать в Казахстан в составе дипмиссии - ее обещали назначить заместителем посла. Однако Форин-Оффис от этой идеи отказался – министерство посчитало, что это обойдется слишком дорого. Дело в том, что Джейн Корделл – инвалид. После несчастного случая в молодости она потеряла слух. Это, впрочем, не помешало ей сделать впечатляющую карьеру – в министерстве она работает без малого десять лет, в последнее время была членом дипмиссии в Варшаве. Но назначить ее на высокий пост Форин-оффис не смог – выяснилось, что оплата постоянного сурдопереводчика при всем объеме переговоров обойдется в полмиллиона фунтов в год. Корделл считает, что это несправедливо – ее глухота на качество работы не влияет. В министерстве возражают, что о дискриминации и речи быть не может, и вопрос назначений решает высокое начальство. А вот если бы ее уволили за глухоту – тогда, конечно, это было бы дискриминацией.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история произошла.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я сразу хочу сделать заявление. Значит, пока шел этот сюжет... Почему я держу бумагу? Потому что Гусман все время шуршал, двигал стакан, мешал мне слушать. Понимаете? Это выпад. Кто-то написал, что он загорел, загорелый.

И.ВОРОБЬЕВА: Загорелый, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И он мне вот так делал, стучал все время. Двигал микрофон.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, но сейчас-то зачем так делать?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А потому что я ему мешаю. Я ему мешаю думать.

И.ВОРОБЬЕВА: Вы мешаете нашим слушателям.

Ю.ГУСМАН: Какой склочник. Удивительный! (смеется)

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Был нормальный человек. Что делает зарубежная поездка, даже недлинная с интеллигентным мальчиком.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что делает длинная? Сейчас мы узнаем. Спроси его первого мнение.

И.ВОРОБЬЕВА: У нас полторы минуты до ухода на новости. Юлий Соломонович, ваше мнение об этом кейсе?

Ю.ГУСМАН: Я с огромным вниманием отношусь и почтением ко всем нацменьшинствам, секс-меньшинствам, также, конечно же, к людям с ограниченными физическими возможностями. Но я совершенно не понимаю, почему нужно посылать за 10 тысяч километров человека, которому тяжело, хотя можно найти работу такого же уровня и такого масштаба поближе. Потому что вот эта вся так называемая политкорректность – мы не первый раз получаем на эту тему сюжеты и рассказы из Англии. Это трогательно, это мило, это благородно, но на мой личный взгляд, 500 тысяч фунтов стерлингов, 750 тысяч долларов, не знаю даже сколько в рублях, не смогу умножить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто он ими не пользуется, рублями, поэтому не может умножить. Курс – 30.

Ю.ГУСМАН: Вы знаете, очень бы хотелось продолжить веселую нашу перебранку. Но каждый раз получается так, что сначала да, мы должны разрешить служить гею в армии, а потом «Боже, что случилось с нашей казармой?» Да, мы должны разрешить строить мечеть возле, значит, центра торгового, а потом возразить. Не безгранична свобода и политкорректность тогда, когда наступает на свободу другого. Я считаю, что этой даме, уважаемой и милой можно найти работу по ее прекрасным способностям там, где сурдопереводчик будет жить в соседнем доме, работать в соседнем офисе и не будет столько стоить.

И.ВОРОБЬЕВА: Он вам оставил 15 секунд.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не-е-е. 15 секунд – я только могу сказать: «Уважаемые радиослушатели, уважаемые телезрители, то, что было сказано, глубоко не верно. А что верно, скажу я сразу после новостей».

И.ВОРОБЬЕВА: Действительно, сейчас у нас будут новости. Никуда не уходите, это программа «Кейс», вернемся в эту студию.

НОВОСТИ

И.ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Кейс». И я напомню, что у нас в студии наш прекрасный эксперт Юлий Гусман и Матвей Ганапольский. Еще раз здравствуйте. Напомню нашим слушателям снова наши координаты. +7 985 970-45-45 – пишите на этот номер смски и 363-36-59 – телефон прямого эфира. Итак, обсуждаем мы кейс, который пришел к нам из Великобритании. И я, вот, прошу Матвея Ганапольского как-то продолжить свою мысль.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это легко. Дело в том, что есть 2 точки зрения – моя и неправильная. То есть мы понимаем, у кого неправильная. Значит, ребята, смотрите. То, что происходит вокруг этой дамы-дипломата гораздо шире, чем те 500 тысяч фунтов, да? Дело в том, что когда такие люди идут работать, то общество ими гордится. И понятно, что ее взяли и она была в определенной степени иконой. И все говорили: «Вот смотрите, она работает дипломатом. Ей нужен сурдопереводчик, но она решает дела» и так далее. Да? Вот теперь я вас спрашиваю. Значит, сколько стоит один день пребывания английских войск на военных территориях, да? В общем, короче говоря, двух часов этого пребывания было бы вполне достаточно, чтобы оплатить этого сурдопереводчика.

Что мы за это получаем? Мы получаем женщину, которая работает на высочайшем дипломатическом посту. Ее видят миллионы людей. И миллионы людей понимают, что им не надо гнить в своих квартирах, а можно достичь даже такого. Можно работать на высочайшей должности и государство этому помогает. Тем более, внимание, в министерстве она работает без малого 10 лет, последнее время была членом дипмиссии в Варшаве.

То есть, внимание! Не просто ее... Говорят «Вот смотрите, у нас инвалид есть». Она – кадровый дипломат. И для Англии человек, да для всего мира: есть страна, где для России... Кто какой в России инвалид занимает, не знаю, хоть одну миллионную должности вот этой важной? Да никто. Никак не могут сделать вот эти скосы.

И.ВОРОБЬЕВА: Пандусы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пандусы. Сколько уже я об этом пишу?

И.ВОРОБЬЕВА: И не только вы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все пишут. Понятно? Поэтому этот символ стоит денег, тем более для кадрового дипломата. И что после этого скажет этот человек, который бывает 75% времени или даже 90 в этих странах и ими гордится, и ходит по коридору, и рассказывает об этом? Но тут он играет патриота, даже не знаю кого, Англии?

И.ВОРОБЬЕВА: Разве вы играете патриота, Юлий Соломонович?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю, что он делает. Он не говорит правду, понимаешь? А правда именно в этом.

И.ВОРОБЬЕВА: Я только не поняла: патриоты чего и кого?

Ю.ГУСМАН: Я жду, когда этот поток сознания закончится.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так сознания хоть! У меня есть сознание и есть его поток.

Ю.ГУСМАН: Теперь я тебе объясню.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, объясни мне.

Ю.ГУСМАН: Худший вид демагогии – это демагогия не по делу. Объясняю. У тебя не так много волос, как и у Кобаладзе. Посылать вас на конкурс парикмахерского искусства как модель не обязательно – стричь нечего. Не потому, что ты плохой, ущербный. Лысый не имеет права жить, лысый не имеет ходить, лысые должны быть поражены в правах. Да мы гордимся моим лысым товарищем! Брюсом Уиллисом, Никитой Хрущевым. Мало (НЕРАЗБОРЧИВО) прекрасно, но стричь надо меня. У меня много волос.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тебя надо не только стричь. Чуть-чуть позже объясню, что с тобой надо делать.

Ю.ГУСМАН: Я вас, сынок, не перебивал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

Ю.ГУСМАН: Рассказываю! Как только вы говорите «Да, я прекрасно понимаю проблему людей», которые называются по-английски disabled, то есть те, у которых ограничены возможности.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А по-русски ты не можешь сказать?

Ю.ГУСМАН: У них нет даже слова «инвалиды», потому что инвалид – это что-то негодное, по-английски тоже будет, как бы, неправильное, некачественное. Они – качественные люди, но им надо помогать. И делать. Когда Алексей Маресьев дополз...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: О, куда дошел!

Ю.ГУСМАН: ...дополз... А ты до иранской войны дошел. Ты, известный борец за пацифизм (от слова «поц»). Понимаешь? Когда Алексей Маресьев дополз без ног, он это сделал потому, что не мог не доползти. Но дальше посылать человека на протезах на передовую не обязательно, потому что ему тяжело бежать в атаку. Ему тяжело.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А это одно и то же, да? Бежать в атаку и работать дипломатом, если ты уже работаешь.

Ю.ГУСМАН: Нет. Работать дипломатом – она и работает, и работает 10 лет. И работает прекрасно. И дай бог ей работать еще 50 лет прекрасно. Но вести ее за тридевять земель со специальным штатным сурдопереводчиком только чтобы доказать в далеком Казахстане, что у нас есть тоже, вот, какие... Весь мир видит казахский и гордится, что там глухонемая специалистка. Мне кажется, это ложно понимаемое чувство прекрасного отношения к людям с ограниченными физическими возможностями. Тогда можно сказать, как вы говорите. Значит, пандуса нету? Так, замечательно: они доказывают каждый день силу своих рук, поднимаясь по лестницам.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он не много говорит? Нет?

Ю.ГУСМАН: Я готов заткнуться в любую секунду.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сделай это.

Ю.ГУСМАН: С наслаждением.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, давайте я попрошу вас обоих некоторым образом замолчать, потому что я...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы оба пацифисты, да?

И.ВОРОБЬЕВА: Да, вы немножечко оба пацифисты. 363-36-59 – телефон прямого эфира, я напоминаю, и мы будем сейчас слушать наших присяжных, которые выскажут свое мнение о том, как правильно и как справедливо поступить в этом случае. Давайте примем звонок. Алло, здравствуйте, вы в эфире, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, девушка, меня зовут Николай.

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, Николай. Меня зовут Ирина, знаете? Не девушка, а, вот, Ирина. И выключайте приемник, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Извините, Ирина. Меня зовут Николай и звоню из Москвы. В этом кейсе поддерживаю Гусмана по двум причинам. Первая причина – потому что Гусман болен. А вторая – потому что Ганапольский – ... .

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так, это всем известно. Не надо об этом говорить по радио.

И.ВОРОБЬЕВА: Я успела. Нет, я успела.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да зачем?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, это Петя. Это Петя, конечно, да.

Ю.ГУСМАН: У нас обязательно прорывается какой-то Педя.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Педя его зовут?

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Это Педя, потому что, по сути, это больная педя. Она такая...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: По-моему, это здоровая педя.

Ю.ГУСМАН: Это такая радость. Не в тебе ростом метр восемьдесят девять.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Послушай, а у вас каждый раз вот этот Педя?

Ю.ГУСМАН: Часто Педя.

И.ВОРОБЬЕВА: Периодически бывает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой, хорошо. Давай следующего. Педя, мы тебя любим. Приходи к нам, когда мы с Гусманом наедине.

И.ВОРОБЬЕВА: 363-36-59. Кстати, Кобаладзе – я, вот, про это сейчас... Вот, про это я Кобаладзе обязательно расскажу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Про что? Что мы наедине? Мы уже много лет.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот сейчас про это. 363-36-59, алло, здравствуйте, вы в эфире, как вас зовут?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это еще одна педя?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, меня Сергей зовут.

И.ВОРОБЬЕВА: Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня Сергей зовут.

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, Сергей. Как вы считаете, кто прав в данном кейсе?

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что правительство, вернее, департамент не прав, потому что в Казахстане сурдопереводчика можно найти просто за копейки.

И.ВОРОБЬЕВА: Так?

СЛУШАТЕЛЬ: А не везти его из Великобритании.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, подождите. То есть вы, все-таки, на стороне кого? Я так и не поняла.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не-не-не, вы знаете, мой дорогой, это не совсем так. Дело в том, что у нее...

Ю.ГУСМАН: Это секретная миссия.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, это, в общем, если так сказать, секретная миссия, потому что там переводчик должен быть свой. Это не доверяется никому. Казахи в данном случае не подходят. Для много другого казахи подходят, но не для этого.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, тогда это слишком дорого.

И.ВОРОБЬЕВА: Поняли. Спасибо большое.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но я рад, что он за меня.

Ю.ГУСМАН: Нет, если говорить серьезно...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он не педя и он за меня.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

Ю.ГУСМАН: Нет, ты, конечно, по сути, ты 300 раз прав. Нет, я бы на руках отнес. Но просто если человек не умеет плавать, не надо его бросать в воду – ему тяжело.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да-да-да.

И.ВОРОБЬЕВА: Вы продолжите свой спор. Я сейчас объявлю голосование, чтобы мы уже как-то подходили к завершению этого кейса. Итак, я задам следующий вопрос нашим присяжным, как вы считаете, справедлива ли претензия Джейн Корделл, вот этого британского дипломата, девушки, которая глухая? Если вы считаете, что да, справедлива ее претензия и нужно было отправить ее на эту работу и не пожалеть при этом денег, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что эти претензии несправедливы, она может работать и в Великобритании спокойно совершенно и не лезть в Казахстан, то ваш телефон 660-06-65. Поехали.

Итак, я напоминаю. Если вы считаете справедливыми претензии Джейн Корделл, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете их несправедливыми, 660-06-65.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну и просто я не хочу оказывать никакого давления. Вы знаете, что в России на голосовании никогда и никто не оказывает никаких давлений. Просто вы должны понять. Собственно, дело не в госпоже Корделл. Вы сейчас голосуете либо за своего кадрового сотрудника «Эха Москвы».

И.ВОРОБЬЕВА: То есть за Гусмана?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет!

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я – в штате, он не в штате. Люди! Вы не понимаете. Не голосуйте опрометчиво. 20 лет «Эхо Москвы», а он пришел, понимаете... Сколько ты тут работаешь? Сколько лет назад ты пришел, ты скажи мне?

Ю.ГУСМАН: 5 лет назад...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я – 20! И вы в первом деле...

Ю.ГУСМАН: Послушай меня.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хватит! Я встану и уйду.

И.ВОРОБЬЕВА: Так-так, спокойно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Держи меня, держи меня.

И.ВОРОБЬЕВА: Без тактильных, пожалуйста.

Ю.ГУСМАН: 5 лет назад я получил элегантную статуэтку 15-летний капитан как один из тех, кто стоял у основания и благословения «Эха Москвы». А ты в это время в Киеве гонял голубей...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Угу, жареных, в основном.

Ю.ГУСМАН: Бегал за девушками и играл в карты на деньги.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: 15 лет назад, да?

Ю.ГУСМАН: 20 лет назад.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Последнее было правда. Последнее – правда, карты на деньги. В общем, товарищи, мы не давим с Гусманом. Но сделайте правильный... Вот, сколько я прошу сделать единственно правильный осознанный выбор? Вот, чего я прошу невозможного, а? Вы должны правильно и осознанно.

Ю.ГУСМАН: Тебе нужен товарищ Чуров, и у тебя всегда будет все хорошо с выборами.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так он уже есть у нас, даже в двух экземплярах. Только они в разных зданиях сидят.

И.ВОРОБЬЕВА: Очень мило наблюдать за вашей дискуссией, особенно потому что я вижу, как идет голосование. Поверьте мне, наблюдать, как меняются проценты и как...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз повторяю!

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он работает на «Эхо» всего 5 лет.

Ю.ГУСМАН: Не 5 лет. Я работаю...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы знаете, как он сюда пришел? Пузом выбита была дверь, несчастный Венедиктов... Вы никогда не видели, как они рядом стоят? Венедиктов просто ему до пупа. Он его задавил в кресле и сказал: «Ты знаешь, что я тебя счастливлю?» И все! И вот он счастливит уже 5 лет. А кадровые сотрудники... Боже, что же я все время говорю про себя как про кадрового сотрудника?

И.ВОРОБЬЕВА: Так. Уважаемые кадровые сотрудники, и прочее, и прочее, я остановила голосование и скажу, что тех, кто считает справедливыми претензии Джейн Корделл оказалось 35%. А 65% считают, что эти претензии несправедливы.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть опять, вот, вот этот загорелый – опять он победил, да?

И.ВОРОБЬЕВА: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно.

И.ВОРОБЬЕВА: Получается вот так. Матвей Юрьевич, не вставайте, нет-нет-нет. Сейчас мы будем слушать третий кейс.

Ю.ГУСМАН: Юра, это за тебя. Юра! Эти все победы я посвящаю тебе.

И.ВОРОБЬЕВА: И в третьем кейсе мы послушаем, что же скажут наши эксперты в этот раз. Кейс называется «Чаушеску».

ЧАУШЕСКУ

Е.БУНТМАН: Сын румынского диктатора Чаушеску пытается запретить использовать свою фамилию. Он судится с национальным театром, где одна из пьес называется «Последние часы Чаушеску». Три года назад Валентин Чаушеску совершенно официально зарегистрировал слово «Чаушеску» как торговый знак. По закону, использование торговой марки без согласия ее владельца запрещено. Сумма иска символическая – 1 румынский лей, то есть около 25 евроцентов. Главное, говорят адвокаты семьи Чаушеску, это чтобы истина восторжествовала. Формально они правы. Однако суду Бухареста предстоит решить, насколько защита торговой марки может распространяться на фамилии исторических деятелей и вообще публичных людей. Дело Чаушеску грозит стать опасным прецедентом, считают ответчики – наследники других диктаторов, скажем, Пиночета, также способны встать в позу и запретить писать про их родственников книги, ставить о них спектакли или даже упоминать этих персонажей в учебниках.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая она интересная Румыния. Действительно, что происходит, на ваш взгляд? Что произошло? Давайте дадим первое слово Матвею Юрьевичу. А то оба раза Юлий Соломонович говорил первым.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но дело в том, что я сейчас могу сказать точку зрения, которая совпадет с его точкой зрения. А это для меня будет страшное унижение. Ты не представляешь. Хотя, я надеюсь вот на что. Это такой опытный жук, что у него мнение сразу поменяется.

И.ВОРОБЬЕВА: Не уверена.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты уверена, что я первый должен?

И.ВОРОБЬЕВА: Я уверена, что вы должны.

Ю.ГУСМАН: Дитя мое, работайте. Мы в эфире, работайте. У вас зарплата, вы штатный сотрудник.

И.ВОРОБЬЕВА: Теле-, телеэфир, Матвей Юрьевич.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я работаю с понедельника. У меня 2 недели с понедельника.

Ю.ГУСМАН: Да что ж такое, несчастье какое, а? Кобаладзе, где ты, милый и любимый!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он только что обливал тебя грязью до начала передачи, я все скажу. Значит, я, конечно, думаю, что у Чаушеску ничего не получится, потому что торговый знак «Чаушеску» невозможно зарегистрировать. Ни в российском законе об авторском праве и смежных правах, которые я хорошо знаю и знают у нас все на радиостанции. Потому что, ну, есть какие-то, вот... Он же не один, Чаушеску, да? Я могу, например, там разрешить писать книгу, другой Чаушеску может разрешить. Это, конечно, бред. Я понимаю, что он не хотел бы (по-человечески я его понимаю), он не хотел бы, чтобы его отца показывали... Понятно уже, да? Называется там «Последние часы Чаушеску».

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, да-да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, что-то будет. Это будет какая-то вампука ужасная, где будут ходить, что-то он там будет говорить, жена его, потом, может быть, сцена расстрела. Вот такое вот, понимаешь? Это, конечно, безобразие. Но суд не встанет на его сторону, потому что это фамилия, она не может быть торговым знаком. То есть это не просто мое мнение, это такой общий закон. Понимаешь?

И.ВОРОБЬЕВА: Но мы же говорим не о законах, а о справедливости, Матвей Юрьевич.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет! Я считаю, что это несправедливо.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть претензии несправедливы?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Претензия несправедлива и не должна быть поддержана.

И.ВОРОБЬЕВА: Мне, вот, сейчас интересно. Юлий Соломонович, давайте, вот.

Ю.ГУСМАН: Я бы на этом проблему...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, последнюю вещь скажу. Конечно, в России тоже будет прецедент, потому что мы сейчас с Кобаладзе пишем книгу, которая называется «Последняя передача Гусмана». Понимаешь?

И.ВОРОБЬЕВА: Я чувствую, вы долго будете писать.

Ю.ГУСМАН: Когда отсмеялись все сидящие у экранов, я сейчас хочу сказать очень серьезную вещь. Дело в том, что меня волнует не то, что тут, вот, господин Чаушеску получит, отсудит, не отсудит, а дело в том, какова гримаса истории и ирония судьбы?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чувствуешь заезд? «Гримаса истории».

Ю.ГУСМАН: Действительно, это слово, это словосочетание может казаться тяжелым для понимания, но я вам скажу: это ужасно. Его папу, его отца расстреляли как человека, который сделал столько подлостей, гнусностей и гадостей своему народу. И сегодня этот дядя, не знаю, мужчина, молодой человек судится, потому что, видите ли, запатентовал фамилию этого тирана как торговый знак. И поскольку «Эхо Москвы» судится с потомком Сталина, то это...

И.ВОРОБЬЕВА: Вот сейчас по больному. Сейчас по больному.

Ю.ГУСМАН: Да. И вот эта история...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как раз не по больному, а по здоровому.

Ю.ГУСМАН: Эта история очень страшная. Потому что водка, Гитлер, сухари, Сталин.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Главное скажи: Путинка.

Ю.ГУСМАН: Путин – живой, здоровый, дай бог ему здоровья и он не тиран. А, вот, если мы говорим про вот то, что эти преступники, которые народ свой уничтожали, и сегодня говорим о том, что давайте мы сделаем печенье «Генералиссимус», давайте мы сделаем конфеты «Сталинские». Мне кажется, что эта игра опасна не тем, что этот парень там что хочет, не хочет, а потому что проклятые в истории люди должны оставаться проклятыми. На них у Данте Алигьери есть 9-й уровень ада.

И.ВОРОБЬЕВА: Я в любом случае не понимаю, почему тогда нельзя поставить пьесу?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я просто не понимаю его точку зрения. Он бредит, это поток сознания. Ты поняла его точку зрения?

И.ВОРОБЬЕВА: Я задаю уточняющий вопрос сейчас.

Ю.ГУСМАН: Я считаю, как раз... Ну, мы согласны с Матвеем. Можно поставить пьесу. Ему не удастся ничего отсудить, потому что эти люди не брэнды, они Наполеоны Бонапарты, Сталин и Ленин – они вошли в историю как исторические персонажи. И они принадлежат человечеству. В хорошем смысле как Пушкин, хотя есть и водка Чайковский, и есть множество с Пушкиным связанных имен и названий. Поэтому я с Матвеем Юрьевичем полностью согласен: у этого парня ничего не получится, это не брэнд, это не название колбасы или пива, а это человек, который ушел в историю и сделал очень много плохого.

И.ВОРОБЬЕВА: Матвей Юрьевич, случилось страшное, то самое, чего вы боялись. Я так понимаю, у вас одна точка зрения сейчас.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас одна точка зрения. Ну, просто знаешь как? Он просто подлаживается под меня. Он не хочет портить со мной отношения.

Ю.ГУСМАН: Нет, это просто спортивный прием. Выигрывая 2:0, будет 3:1.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тем более. Что я запатентовал сейчас торговый знак «Гусман», понимаешь? И это будет большая проблема. Но памперсы...

И.ВОРОБЬЕВА: Юлий или Михаил?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, просто «Гусман».

И.ВОРОБЬЕВА: Сейчас на выходе Михаил Гусман вас поймает, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Памперсы Гусман, гречка Гусман. Понимаешь? Все хорошо продается, 80 рублей.

Ю.ГУСМАН: Матвей, ровно через где-то минут 15 другой Гусман.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, Михаил.

Ю.ГУСМАН: Михаил войдет в эту же студию.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дело в том, что, извини, мы зарегистрировали это с ним.

Ю.ГУСМАН: Представляешь, что будет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы зарегистрировали это с ним. Понимаешь? Поэтому успокойся.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Предательство. Чистой воды предательство.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Самое интересное, что сейчас, когда ты поставишь вопрос, радиослушатели проголосуют против нас двоих. (все смеются)

Ю.ГУСМАН: Это гениально.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты увидишь.

И.ВОРОБЬЕВА: Посмотрим.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай-давай.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте для начала мы примем звоночек на эту тему. 363-36-59, и вот этот звонок. Алло, здравствуйте, вы в эфире, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

И.ВОРОБЬЕВА: Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Москва.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, Сергей, скажите, пожалуйста, вы считаете, что справедливы требования сына Чаушеску?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, разумеется, его требования не справедливы. Я бы даже сказал, что это Чаушеску, пользуясь, так сказать, общей атмосферой сегодняшней дискуссии, он козел просто-напросто. Но дело в том, что это некоторая более такая, общая проблема. Например, вспомните «Имя Россия». Оказывается, слово «Россия» или «Российский» нельзя использовать, потому что это фактически торговая марка и надо получать специальное разрешение или платить деньги. Это из той же самой оперы.

И.ВОРОБЬЕВА: Одну секунду. Здесь речь идет о том, что люди в театре национальном поставили пьесу, называется «Последние часы Чаушеску». Здесь речь идет не о регистрации, там, памперсов, извините, под названием «Чаушеску». Это пьеса.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну и что? А что, почему в пьесе?.. А почему тогда в пьесе торговая марка Чаушеску?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть вы считаете, что он неправильно сделал, что он зарегистрировал и пьесу можно поставить. Правильно?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вообще, идиотский путь защищать, ну, если угодно, доброе имя, хотя имя, конечно, у него никакое не доброе. Защищать его с помощью таких вот торговых марок.

Ю.ГУСМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Согласны, да, да.

И.ВОРОБЬЕВА: Но других вариантов у него просто нету. Ну что вы? Это тоже надо понимать.

Ю.ГУСМАН: Но тогда, значит, надо заткнуться, умыться и отвечать за то, что в семье творил один из этих. Дракула. Потомки Дракулы всегда знали, что дедушка был вампир.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, давайте, действительно, ставить на голосование уже и посмотрим, как проголосуют наши присяжные. Я просто очень прошу наших присяжных сейчас поступить как нормальных присяжных.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, сделать правильный выбор.

И.ВОРОБЬЕВА: Сделать справедливый нормальный выбор истинный, а не в пику Ганапольскому или не в пику Гусману, или не в пику мне. Давайте мы будем судить кейс, а не наших экспертов или нашу ведущую. Итак, если вы считаете, что были справедливы требования сына Чаушеску, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что он не прав и несправедливы его требования, 660-06-65. Поехали.

Я напомню нашим слушателям. Если вы считаете справедливыми требования сына Чаушеску, 660-06-64. Если вы считаете, что это несправедливо, его требования несправедливы, 660-06-65. Самое интересное, что пока вы будете что-то еще говорить (я очень на это надеюсь), я буду видеть, как идет голосование. Вот, каждый раз очень интересно, как меняются цифры в зависимости от того, что говорят наши уважаемые эксперты.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот знаешь, я скажу такую вещь. Ну, собственно, по поводу Чаушеску мы все сказали. Но, вот, Юлий Соломонович Гусман, он поднял один очень важный вопрос. Почему наследники тиранов, у которых там не просто по локти руки в крови, а вообще они в крови плавают, да? Почему они столь агрессивны и почему они с таким неистовством отстаивают так называемую честь и достоинство своих предков?

И.ВОРОБЬЕВА: Потому что это их семья.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Никакая не семья.

И.ВОРОБЬЕВА: Потому что для них это не тираны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Никакая не семья. Вот, знаешь, я бы это говорил, если бы я не пережил вот эти суды по поводу Сталина, да? По поводу вот этого сына Джугашвили и так далее.

И.ВОРОБЬЕВА: Внука.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Внука, да, Джугашвили. Понимаешь, удивительно: я же им все время говорил, вот этим ребятам, которые там прямо тряслись от ненависти к тем, кто сидел напротив них. Я им говорил: «Идите в церковь, попытайтесь замолить грехи и поймите, что вы сейчас отстаиваете». Нет, в церковь не идут, понимаешь?

И.ВОРОБЬЕВА: Понимаю. Я еще раз говорю, что для этих людей все вот эти вот...

Ю.ГУСМАН: Покаяние – для благородной души, для широкого открытого сердца и для умных людей. Это есть покаяние перед богом, перед церковью, перед людьми, перед человечеством, перед страной.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да перед совестью своей! Черт побери.

Ю.ГУСМАН: Да. А когда у людей есть представление о том, что их правота только потому, что это нация, это раса, это предки, это меньшинства... Вот, когда ты думаешь не о Родине, а о себе, на этом все кончается. И поэтому все так страшно, что сегодня, слава богу, что не ходят на все улицы с Франко и Гитлером.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну что же, нажала на красную кнопку «Стоп», остановила голосование. Какие будут у вас предположения?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, я думаю, что люди за нас с Гусманом, с Гусманищем.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, я вам больше скажу. 83,8% за вас. Тут, как бы...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Опять я проиграл. То есть, понимаешь, 2 раза за тебя, а 1 раз за нас, только вместе.

Ю.ГУСМАН: Не, ты знаешь, те случаи были более-менее шутливые, а здесь я сразу подумал о вашем деле. Зрители же... Вот, если на секунду отвлекусь, я бывал в нескольких судах. И поскольку против меня выступал монстр, то мы иногда их проигрывали. Это так страшно, когда сидят против тебя, вот, монстры и тебя душат. И в конце песня: «Раньше думай о...» Знаешь песню?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Наоборот. Думай о себе вначале, о душе своей думай.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Так, песня не получилась.

Ю.ГУСМАН: Замечательно.

И.ВОРОБЬЕВА: Все. Спасибо большое нашим уважаемым экспертам, нашим слушателям, присяжным. До встречи через неделю, это была программа «Кейс».