Ознакомиться с делами: Говорим по-русски; Пикник на обочине; Тотальный контроль - Антон Орехъ, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2010-09-02
И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели, телезрители. Поздравляю вас с тем, что наступила осень. Хотя, она как-то неожиданно, мне кажется, наступила. Но не важно. Даже если у вас плохое настроение из-за дождя или осени, самое время включать радио, телевизор и наслаждаться самой лучшей программой на волнах радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi. Конечно же, наша программа «Кейс» однозначно поднимает настроение и восстанавливает справедливость. Меня зовут Ирина Воробьева, и я, конечно же, в первую очередь, с большим удовольствием представляю нашего постоянного эксперта программы. Юрий Кобаладзе. Здравствуйте, Юрий Георгиевич.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте, здравствуйте.
И.ВОРОБЬЕВА: Я смотрю, вы уже успокоились, глаза уже не такие красные. Все в порядке?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Все хорошо. Просто смотрю на Гусмана похудевшего.
И.ВОРОБЬЕВА: Да-да-да. Я просто хочу рассказать нашим уважаемым радиослушателям и телезрителям, что Юрий Кобаладзе, который сегодня пришел в редакцию и узнал, что не будет Гусмана, он так плакал, что его смог успокоить только Антон Орехъ. Здравствуйте, добрый вечер.
А.ОРЕХъ: Да. Я, вот, в красненьком сегодня, поэтому и глаза у Юрия Георгиевича сначала показались тоже красными, с отсветом. А потом сейчас все уже как-то...
И.ВОРОБЬЕВА: Да-да. Как только Кобаладзе узнал, что будет с Орехом, он сразу успокоился, сказал «Ладно, хорошо».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Если бы я знал, что будет Орехъ, я бы не пришел просто. Потому что целый день объявляли, что я буду один, так? Я не как Гусман, предатель, который с такой радостью, когда меня нет, он один берет на себя бразды правления.
А.ОРЕХъ: Сдвигает два микрофона.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я хочу сделать, да, заявление. Что я, все-таки, грущу по Юлию Соломоновичу.
И.ВОРОБЬЕВА: Да мы видим.
А.ОРЕХъ: Но слезы высохли, тем не менее.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слезы высохли, но, вот, грусть, вот такая печаль и тоска присутствует.
А.ОРЕХъ: И тем радостней будет встреча через недельку.
И.ВОРОБЬЕВА: Конечно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Где? Ирочка, ты всегда знаешь, где он? Где он?
И.ВОРОБЬЕВА: Да. По очень ответственному заданию, моему заданию, очень ответственному.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так? Но он выйдет на связь с нами сегодня?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, сегодня не выйдет. Дело в том, что он собирает на вас компромат и он не может.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Неужели он в Карлсруэ?
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, вот, в том числе. Но, понимаете, компромат на Кобаладзе нужно собирать во многих странах мира, как мы знаем, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, в этом смысле. По-моему, он знает обо мне все, весь компромат.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет. Ну, я, значит, не все знаю. Поэтому он решил меня порадовать и, значит, вот собрать на вас компромат. В следующей программе или через одну будем устраивать партсобрание и разбирать ваше дело, господин Кобаладзе.
А.ОРЕХъ: И в трех частях, по традиции программы.
И.ВОРОБЬЕВА: Конечно-конечно. Ореха позовем.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: У меня моя репутация безупречная. Хоть Ореха зовите, хоть не Ореха.
И.ВОРОБЬЕВА: Посмотрите: он в красном сегодня.
А.ОРЕХъ: Но без топора, да.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Компромата на меня нет, потому что моя репутация безупречна, я нигде не наследил и никаких хвостов за мной не тянется.
И.ВОРОБЬЕВА: Проверим. Проверим, насколько чист Кобаладзе и насколько сможет...
А.ОРЕХъ: Я – за, за.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, Орехъ за пока что. Это пока что. Пока не прозвучал первый кейс...
А.ОРЕХъ: Посмотрев внимательно в глаза, понял: да, я за.
И.ВОРОБЬЕВА: Ага, понятно. Вы почаще в глаза друг другу смотрите, когда будете кейсы обсуждать.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я боюсь.
А.ОРЕХъ: 50 минут впереди у нас еще.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я боюсь.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Смотрите, идет видеотрансляция у нас на сайте echo.msk.ru, включила я ее уже, почти можно видеть всех гостей. +7 985 970-45-45 – телефон для ваших SMS-сообщений, я уже жду буквально, когда вы будете их присылать. 363-36-59 – телефон прямого эфира.
Давайте перейдем к кейсам, и, конечно, первый кейс – ну, так вышло – поскольку 1-е сентября, день знаний, мы первый кейс решили посвятить нашей коллеге Марине Королевой, потому что она является столпом вообще всей грамотности...
А.ОРЕХъ: Русскоязычности.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, русскоязычности на «Эхе Москвы». Поэтому первый кейс, который сделал для нас сегодня Алексей Дурново, мы назвали «Говорим по-русски».
ГОВОРИМ ПО-РУССКИ
А.ДУРНОВО: Ленинский районный суд Екатеринбурга признал матерные слова обычными междометиями. Таким образом, это позволяет употреблять их в общественных местах. Поводом для разбирательства стала бытовая ссора. Два года назад в коридоре Уральского финансово-юридического института произошел конфликт между бывшей и нынешней женой ректора ВУЗа. Бывшая супруга набросилась на новую избранницу ректора с нецензурной бранью. Свидетели записали все сказанное и направили в центр судебной экспертизы. Там посчитали, что выражения – иди ты на (далее непечатно), а также слова женского рода, начинающиеся на «б» и «с» – являются оскорбительными. Однако мировой судья вынес решение в пользу бывшей супруги – цитата по newsru.com. «нецензурные оскорбления, звучавшие из уст Виноградовой, являются всего лишь междометиями в современном русском языке». Конец цитаты. Истцы попытались оспорить решение – но районный суд согласился с тем, что в данных словах нет ничего предосудительного.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история произошла в Екатеринбурге. Вообще, я хочу сказать, что Екатеринбург, если мне не изменяет память, уже радовал нас подобным решением. Там, правда, было другое слово, которое, действительно...
А.ОРЕХъ: Ну, из этого же семантического ряда.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет-нет-нет.
А.ОРЕХъ: Нет?
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, такое, оно гораздо более мягкое, чем слова женского рода на буквы «б» и «с».
А.ОРЕХъ: На букву «с» я так и не подумал. То есть я знаю слова на букву «с» не очень хорошие...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я сейчас тебе перечислю.
И.ВОРОБЬЕВА: Не-не-не, подождите секундочку.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Можно я перечислю?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет-нет-нет.
А.ОРЕХъ: Так нет, интерактив еще впереди.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А мы можем, как бы, расшифровывать?
И.ВОРОБЬЕВА: Решение суда Екатеринбурга на эту студию не распространяется.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не распространяется? Вы можете объяснить, что за странный человек этот ректор? Зачем он привел в институт двух жен, да?
А.ОРЕХъ: Сказал обеим подождать в коридоре.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Что он ожидал? Что они будут друг другу говорить ласковые слова?
И.ВОРОБЬЕВА: Так, подождите секундочку. Какая разница?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, минуточку. Что значит «разница»?
А.ОРЕХъ: Я, кстати, с Юрием Георгиевичем согласен, потому что мы должны все обстоятельства тела рассмотреть.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Конечно! Конечно.
А.ОРЕХъ: То есть, во-первых, действительно, кажется странным...
И.ВОРОБЬЕВА: То есть вы хотите себя оправдать? Когда, вот, вам Гусман изменяет, вы то же самое начинаете кричать. Я помню.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Гусману я никогда не изменяю в том смысле, в каком вы подумали. Потому что все знают о нашей близости.
И.ВОРОБЬЕВА: А... Нет... Я имела в виду не ту тему, о которой вы подумали.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А вы о чем подумали?
И.ВОРОБЬЕВА: Так, давайте уже про кейс.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Почему вы уходите от ответа? Вот, вы, ведущая.
И.ВОРОБЬЕВА: Я ухожу от ответа?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Почему ректор привел двух женщин в студию?
И.ВОРОБЬЕВА: Так вышло.
А.ОРЕХъ: Это не единственная странность. Потому что как это было сказано, люди собрались и внимательно записывали все, что они говорят.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть он еще людей собрал.
А.ОРЕХъ: Это необычно. И они были готовы.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть он их спровоцировал.
И.ВОРОБЬЕВА: Секундочку. Конечно, если это университет или институт, конечно, там много народу. А что вы хотели? Ну, подумаешь, жена бывшая пришла.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Он спровоцировал конфликтную ситуацию. И в пылу, в жару женщины позволили себе...
И.ВОРОБЬЕВА: Я так и не поняла, почему я защищаю в этом кейсе мужчину, а вы оправдываете двух женщин? Я сейчас не поняла.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, мужчины вообще. Мужчина с точки зрения русского языка вообще не причем. Мужчина с поведенческой точки зрения совершили катастрофическую ошибку, столкнув двух соперниц. И в этих условиях я как человек, никогда не употребляющий слов на «с».
А.ОРЕХъ: Особенно слово на букву «с».
И.ВОРОБЬЕВА: Да-да, вот эти нецензурные, да-да.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я готов, как бы, понять вот этих двух несчастных женщин и считаю, что суд принял совершенно справедливое решение.
И.ВОРОБЬЕВА: Да что вы говорите! Антон Орехъ?
А.ОРЕХъ: Ну, я бы хотел поспорить с коллегой, но не могу, потому что, действительно, если они говорят, что это не... Как? Что это у нас? Междометия? С другой стороны, а что это?
И.ВОРОБЬЕВА: Да. В современном русском языке.
А.ОРЕХъ: Хорошо. Не называя слова эти полностью, давайте попробуем понять, какие это части речи, если это не междометия?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, послушайте, это может быть чем угодно, хоть глаголами.
А.ОРЕХъ: Не, ну чем угодно.
И.ВОРОБЬЕВА: Но я считаю, что одно из этих слов явно не междометие, а очень даже существительное.
А.ОРЕХъ: Какое?
И.ВОРОБЬЕВА: На букву «б» и куда далее непечатно. Мне кажется, что это существительное.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот, на «с» я знаю много слова. А на «б», вот...
И.ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, что на «с» тоже существительное.
А.ОРЕХъ: На «с», кстати, я до сих пор не расшифровал. Даже если бы я захотел сейчас...
И.ВОРОБЬЕВА: Нет. Вот, на «б», все-таки, междометие, а на «с» однозначно существительное. Точно совершенно.
А.ОРЕХъ: Не-не, ну, во-первых, на «б» эта часть речи может быт и профессией.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, опять же...
А.ОРЕХъ: Ну, может быть. А, может быть, и нет. То есть, критикуя, предлагай. Если ты считаешь, что это не междометие и суд не прав...
И.ВОРОБЬЕВА: Я считаю, что это бранные слова, нецензурные.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Суд как раз прав.
И.ВОРОБЬЕВА: А я считаю, что не прав.
А.ОРЕХъ: Суд прав. Я считаю, что он прав.
И.ВОРОБЬЕВА: А я считаю, что не прав.
А.ОРЕХъ: Нет, я считаю, что он прав.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Суд – он вник во все обстоятельства дела.
А.ОРЕХъ: Во все тонкости. Мы же не знаем – там, наверняка, проводились экспертизы лингвистические и фонетические.
И.ВОРОБЬЕВА: Да. В том-то и дело, что лингвистическая экспертиза сказала, что это бранные слова.
А.ОРЕХъ: А фонетические? А на слух?
И.ВОРОБЬЕВА: Какая разница, как мы на слух?
А.ОРЕХъ: Так а как же? Если у них есть мнение экспертов и там еще несколько человек, человек 30 записывали, так почему же? Это не вытекает из логики этих действий такое решение.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Значит, здесь вот проблема в том, что мы, боюсь, не можем принимать звонки слушателей.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, почему же?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, можем, все-таки?
И.ВОРОБЬЕВА: Мы будем принимать звонки слушателей.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, тогда надо держать руку на кнопке. (смеется)
И.ВОРОБЬЕВА: На пульсе я бы сказала.
А.ОРЕХъ: Чтобы после первой буквы «с» уже успеть сразу. На слове «здравствуйте» уже...
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, давайте не будем провоцировать.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я боюсь, что Петю мы разбудили уже.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет-нет, секундочку, давайте не будем наших слушателей. Потому что я, честно признаться, верю, что не настолько ограничены наши слушатели, чтобы немедленно звонить.
А.ОРЕХъ: Гораздо ограниченней?
И.ВОРОБЬЕВА: И немедленно возвещать о том, какие слова были сказаны и что там было. Я верю в наших слушателей.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А я тем временем в колонку напишу все слова на букву «с».
А.ОРЕХъ: Все варианты.
И.ВОРОБЬЕВА: Смотрите, наши слушатели уже начали предлагать нам слова на букву «с», например, «судья». Ну, на «с», женского рода – судья.
А.ОРЕХъ: Не смешно. Возможно, но не смешно. То есть не подсудно.
И.ВОРОБЬЕВА: Значит, Евгений из Самары нам пишет: «Суд ошибается. Это научные термины». Так. Меня тут просят не обижать вас, Юрий Георгиевич, потому что вы, якобы, мое богатство. Нет, не мое.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Чье?
И.ВОРОБЬЕВА: Михаил считает, что это его. Ну, в общем, он написал: «Наше богатство», то есть это его богатство. Вы понимаете, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Здесь уж я никак поспорить не могу.
И.ВОРОБЬЕВА: Так.
А.ОРЕХъ: Вот, 2 варианта. Вот, мне кажется, первое, все-таки.
И.ВОРОБЬЕВА: Что вы там пишете такое?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я пишу варианты.
И.ВОРОБЬЕВА: Это не то, что вы думаете.
А.ОРЕХъ: Нет, мне тоже кажется, Юрий Георгиевич, вот первый у вас вариант – он как-то наиболее...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот этот?
А.ОРЕХъ: Да, да, да.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вы считаете, что именно вот этот вариант был использован?
А.ОРЕХъ: Я думаю, да. Но он не матерный.
И.ВОРОБЬЕВА: Поскольку наши слушатели не могут увидеть, что пишет Юрий Георгиевич на бумаге...
А.ОРЕХъ: Но трансляция же – есть видеотрансляция?
И.ВОРОБЬЕВА: На трансляции я это показывать не буду.
А.ОРЕХъ: Вот этот YouTube пресловутый ваш или куда это транслируется?
И.ВОРОБЬЕВА: А наши операторы тоже не будут этот показывать. А знаете почему? Потому что наши присяжные еще не вынесли решения по данному кейсу и еще не поняли, прав или не прав суд. Вот, как только будет решение, тогда уже можно будет говорить о том, какое у вас телевидение и все такое.
Так. Значит, «почему в передаче вы мало сообщаете о своих участниках?» - пишет Дима. Дима, мне кажется, я уже так много рассказала и об одном, и о втором участнике. И даже, мне кажется, об одном из них немножко больше.
А.ОРЕХъ: А о третьем даже рассказали. (смеется)
И.ВОРОБЬЕВА: Даже о третьем рассказали, да. «Видеокамеру не трясите». Это я от возмущения, простите, пожалуйста. Давайте принимать звонки. Рискнем. Что происходит? 363-36-59 – телефон прямого эфира.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я жду с нетерпением.
И.ВОРОБЬЕВА: А я жду звонок из Питера.
А.ОРЕХъ: Никогда мы так не ожидали этих звонков. (все смеются)
И.ВОРОБЬЕВА: Алло, здравствуйте, вы в эфире. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Харитон, Петербург.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ой-ой-ой, Харитон, наконец-то!
И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Спокойно!
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Я хочу сказать, что это безобразие, за мат надо штрафовать.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот! Ну, слава богу, позвонил нормальный человек.
СЛУШАТЕЛЬ: Если сказал одно матерное слово, заплати 500 рублей. И все.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Кому?
СЛУШАТЕЛЬ: Штраф государству.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Государству?
И.ВОРОБЬЕВА: Государству. То есть вы согласны, что нельзя бранные слова называть междометиями в современном русском языке?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, я считаю нельзя, это загрязняет русский язык и это богохульство вообще. Это молитва сатане. Штрафовать за мат надо.
А.ОРЕХъ: Харитон, скажите, пожалуйста, а какие это части речи? Ну, это не междометия, а какие части? Ну, так, если серьезно?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Смотря какое слово.
А.ОРЕХъ: Нет, ну, вы понимаете, суд же принимает решение с точки зрения буквы закона, все у него просто, примитивно как табуретка. У него должно быть определение. Вот это что? Это какие части речи?
СЛУШАТЕЛЬ: В законе переписать эти слова и, вот, за употребление этих слов карать.
А.ОРЕХъ: Нет, ну я понял. Часть речи какая? Переписать мы перепишем. А чего это?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, разные. Все равно это мат, какой бы частью речи ни было.
И.ВОРОБЬЕВА: А! Послушайте, я поняла. Спасибо большое Харитону. Смотрите, Харитон изобрел новую часть речи – мат.
А.ОРЕХъ: Да это мы поняли, да. Матчасть, да.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Матчасть.
А.ОРЕХъ: Матерная часть.
И.ВОРОБЬЕВА: Ирина нам пишет: «Лично для меня безграмотность более ужаснее мата. И, кстати, слово на букву «б» когда-то было цензурным, - пишет нам Ирина. – Почему бы не вернуть его на круги своя?» Вот так вот.
А.ОРЕХъ: Мы хоть сейчас. Нам бы кто сказал, мы сейчас бы... Вы не узнали бы эфир наш сейчас минуту. На кругах своях было бы тут.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, спокойно. Спокойно. Я уже сказала, что это не распространяется на эту студию.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Как вот... Как-то, вот...
А.ОРЕХъ: Вот это вот, зажимают, да? Все-таки. Зажимают.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Так нельзя.
И.ВОРОБЬЕВА: Нельзя, вы считаете?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Можно убить инициативу.
И.ВОРОБЬЕВА: Я – ученица Марины Королевой, между прочим. Вы знаете, за что ненавидят меня мои родственники и друзья? За то, что я постоянно всех поправляю, когда они произносят неправильно слово.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Неправильно или вот эти слова, междометия?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, вот эти я не поправляю. Какой смысл поправлять?
А.ОРЕХъ: Эти, кстати, тоже надо произносить правильно.
И.ВОРОБЬЕВА: Да. Они, как правило, произносят их правильно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот это вот, там сосредоточились на «с» и «б». А есть же еще тут.
А.ОРЕХъ: Да это смотрите, написано: «И начинающихся на БИС», вот смотрите.
И.ВОРОБЬЕВА: Это на «б» и «с». Не надо передергивать.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А вот это? Что здесь неприличного? «Иди ты на».
И.ВОРОБЬЕВА: Далее непечатно неприлично.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А-а-а, непечатно...
И.ВОРОБЬЕВА: Вот что неприлично. Так, Игорь нам пишет: «Слово на букву «б» - это вообще нарицательное существительное». Вот так вот.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нарицательное существительное.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот! Нам Тим пишет, что матерные слова придумали для отъема денег у народа в виде штрафов.
А.ОРЕХъ: А это Харитон предлагал по 500.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это мы противники такого варварского. Только что лишили нас спиртного ночью и сейчас еще лишить...
И.ВОРОБЬЕВА: Вас. Боже мой, вас.
А.ОРЕХъ: Мы еще, кстати, с вами успеваем.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Входишь в магазин в 10 – и нету водки. И что говорить? «Спасибо большое»?
И.ВОРОБЬЕВА: Да.
А.ОРЕХъ: Юрий Георгиевич, у нас еще будет час до «Перекрестка» ближайшего добежать.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, кстати.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да вы туда пошли бы, «б», «с».
И.ВОРОБЬЕВА: Между прочим, они вас спасают от того, чтобы у вас завтра было похмелье. Так что не надо, пожалуйста. Так, смотрите, Айрат пишет: «Когда бабы ругаются, суды отдыхают. Злой женщине все пофигу». И что, Айрат? Они теперь могут все, что угодно делать? Я не понимаю этого.
А.ОРЕХъ: Это просто как крик души.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, абсолютно. Он говорит о главном.
И.ВОРОБЬЕВА: Но с другой стороны, пишет нам Вова: «А если Харитон, который нам звонил, стукнет себя молотком по пальцу, что он нам скажет?»
А.ОРЕХъ: Кстати. Вот, между прочим, это прекрасный вопрос, потому что не так давно я столкнулся с исследованиями. Ну как? Англичане же, по-моему, всегда проводят?
И.ВОРОБЬЕВА: Как всегда, британские ученые, да.
А.ОРЕХъ: Вот. И они, действительно, заставляли людей бить молотком по пальцу, там, засовывать руки в кипяток, ну и всяческие такие действия над собой производить. И те люди, которые при этом говорили «иди ты на», употребляли слова на «б» и на «с», они переносили боль на 30% лучше.
И.ВОРОБЬЕВА: Да что ты?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Когда не говорили?
А.ОРЕХъ: Нет, говорили когда. Когда ударил, в кипяток...
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, можно же просто закричать – не обязательно же ругаться? Это же выброс...
А.ОРЕХъ: А те, которые не говорили слов, а просто кричали – вот, крик не помогал им.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Особенно ласковые слова говоришь, когда ты не сам ударил, а кто-то тебя молотком.
И.ВОРОБЬЕВА: А кто-то, да. (смеется)
Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Ну зачем ты? Вася, мне же больно. Ну, зачем ты меня ударил молотком по пальцу?»
А.ОРЕХъ: Вот. Поэтому я даже считаю, что в этом конкретном случае, когда эти женщины употребляли все эти слова, им легче было переносить страдания, которые им доставил бывший и нынешний муж.
И.ВОРОБЬЕВА: Там одна женщина только.
А.ОРЕХъ: Им легче было переносить страдания, справляться с этой душевной болью.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ира, давайте еще один звонок примем. Это как русская рулетка.
И.ВОРОБЬЕВА: Не вопрос. Давайте только мы сначала запустим голосование. Пока оно будет идти, мы с вами примем еще один звонок. Значит, давайте таким образом поступим. Сейчас у меня только голосование как-то заработает. Почему-то есть такое ощущение, что оно спит. Пока оно спит, скажу, что Егор из Москвы считает, что мат – это слова. Слова – это колебания воздуха, а колебания воздуха не могут быть преступлением.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно точно.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такое вот у нас...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Или не точно? Я забыл, мы за суд или?..
А.ОРЕХъ: Мы за суд, за суд.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, вы за суд.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мы за суд. Тогда колебания.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Что-то происходит у меня с голосованием.
А.ОРЕХъ: Вот, кстати, так и можно же написать было в приговоре.
И.ВОРОБЬЕВА: Давайте так, уважаемые радиослушатели и наши зрители. Если вы считаете, что справедливо решение суда Екатеринбурга и, действительно, вот эти слова на «б» и «с», и все остальное, это междометия в современном русском языке. Если вы согласны с решением суда, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что суд поступил несправедливо, легитимизировал, скажем так, бранные слова совершенно несправедливым образом, то ваш телефон 660-06-65. Поехали.
Итак, я напомню. Если вы считаете справедливым решение суда, 660-06-64. Если вы считаете это решение суда несправедливым, 660-06-65. Ну что? Давайте звонок. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Да вот, любой бери буквально, давайте вот этот возьмем. Алло, здравствуйте, вы в прямом эфире. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей Александрович, Петербург.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, Андрей Александрович. Скажите, как вы считаете, решение суда справедливо или нет?
СЛУШАТЕЛЬ: Вообще-то оно не справедливо. Не знаю, как сейчас, я 20 лет служил в милиции питерской и за матерки можно было получить 15 суток. А после второго раза можно было вылететь из Ленинграда, потерять прописку.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Во как!
И.ВОРОБЬЕВА: Скажите... А, вот, как жалко, что ваш нынешний коллега, который служит в питерской милиции, который недавно вышел на площадь со словами «Хорьки», а потом употребил слово на букву «б», почему же его не наказали. Как жаль. Спасибо большое за звонок. Я очень надеюсь, что питерская милиция начнет работать по старинке.
А.ОРЕХъ: А он один раз, кстати. Он один раз только употребил это слово, как я понимаю. После второго он, действительно, может лишиться прописки.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А за что его наказывать? Что он?
И.ВОРОБЬЕВА: За все. И за «хорьки», и за слово на букву «б», и за демократизатор, которым он пользовался.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Хорьки, вообще, не матерное слово.
И.ВОРОБЬЕВА: Слушайте, такая борьба идет, на самом деле, в голосовании. Просто потрясающая.
А.ОРЕХъ: Ну, там справедливость берет верх?
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, это смотря чья справедливость.
А.ОРЕХъ: Ну, справедливость одна, по-моему.
И.ВОРОБЬЕВА: Немедленно начинайте голосовать, если вы еще этого не сделали. Если справедливо решение суда и все эти слова, на самом деле, междометия, 660-06-64. Если нет, не справедливо решение суда, вы не согласны, 660-06-65.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ира, а если, вот, присяжные проголосуют правильно, это снимет табу на употребление «с» и «б»?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет. В этой студии – нет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А тогда в чем смысл голосования?
И.ВОРОБЬЕВА: Ну как в чем? Чтобы не просто в этой студии. Что же, мир ограничивается этой студией? Вы можете выйти... Хотите выйти и сказать это слово?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, в Екатеринбурге уже все правильно. Так?
А.ОРЕХъ: Наше голосование – оно широкое.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Наше мнение – тоже.
И.ВОРОБЬЕВА: Из Екатеринбурга нам, кстати, не позвонили. Очень жаль.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так. Ну так что, какое там?
И.ВОРОБЬЕВА: Ну что? Давайте останавливать голосование, а иначе мы не успеем второй курс нас послушать.
А.ОРЕХъ: В Екатеринбурге, видимо, нет слов уже просто на другие буквы, чтобы позвонить.
И.ВОРОБЬЕВА: Смотрите, какая ситуация выходит. Закончилось голосование, все, приняли решение наши присяжные, самые справедливые присяжные в мире.
А.ОРЕХъ: Так. Что?
И.ВОРОБЬЕВА: 68,2% проголосовавших считают решение суда Екатеринбурга несправедливым.
А.ОРЕХъ: Это как это?
И.ВОРОБЬЕВА: 31,8% считают его справедливым. Спасибо, уважаемые присяжные. Я верила, верила в вас.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не может быть.
А.ОРЕХъ: Нельзя.
И.ВОРОБЬЕВА: Нельзя. Нет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, давайте переголосуем...
И.ВОРОБЬЕВА: Не можем переголосовать, нет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...потому что что-то сбой получился.
И.ВОРОБЬЕВА: В нашем «Кейсе» мы голосуем всегда один раз.
А.ОРЕХъ: Я не уверен, что правильно объявлялись телефоны в нужном порядке.
И.ВОРОБЬЕВА: Так-так. Это что за?.. Как сказали бы на улице, что за качалово, что вы тут устраиваете мне?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Качалово» тоже запишем сейчас.
И.ВОРОБЬЕВА: Это на букву «к».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: «Качалово», так. На букву «к».
И.ВОРОБЬЕВА: Это сленг.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Видно, вопрос неправильно был поставлен.
И.ВОРОБЬЕВА: Что вы говорите?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не верю, что самые справедливые, как ты утверждаешь, телезрители и слушатели «Эха Москвы» могли проголосовать так неправильно.
И.ВОРОБЬЕВА: А я считаю, что, наконец-то, наши радиослушатели и наши телезрители, которые периодически нам устраивают это «б» и «с» в эфире, наконец-то они взялись за ум.
А.ОРЕХъ: Это и есть те 30%.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, это и есть всего лишь 30%.
А.ОРЕХъ: Как они канализировали свою энергию в этот номер, который там.
И.ВОРОБЬЕВА: Все. Так что не нужно никаких...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, «б» начинайте, а то уже «с».
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Ну, у нас уже не хватает времени до перерыва, чтобы послушать второй кейс. Уже не будем сейчас слушать, потому что пока будет перерыв на новости, все уже все забудут, особенно вы, Юрий Георгиевич – мы знаем, как это бывает. Поэтому давайте мы сейчас дочитаем смски.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не надо меня обижать, между прочим. Да, я старый больной человек, но кейсы я запоминаю.
И.ВОРОБЬЕВА: Боже мой. Ну, кейсы сейчас...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это Гусман иногда не может сообразить, о чем речь. А я всегда.
И.ВОРОБЬЕВА: Что вы говорите? Я сейчас вступлюсь за Гусмана.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Тем более, Антон всегда мне подскажет. Это же не Гусман, зверюга.
А.ОРЕХъ: Я шпору принес, текст.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Когда Антон рядом...
И.ВОРОБЬЕВА: а скажите, когда вы успели сговориться? Вы перед заходом в студию или вы задолго?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, у меня были подозрения. Я не очень хотел Антона иметь напарником, но когда он занял справедливую позицию...
А.ОРЕХъ: По суду по вот этому.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не пошел на поводу у Королевой.
А.ОРЕХъ: Между прочим, это дело краеугольное, фундаментальное в сегодняшних кейсах. Два - они тоже интересны, но это, все-таки, было, вот...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Между нами теперь абсолютное согласие.
И.ВОРОБЬЕВА: Да? Ну, посмотрим, что будет в следующих кейсах.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Посмотрим-посмотрим.
И.ВОРОБЬЕВА: Пока у нас есть еще минутка, скажу, что наши слушатели также оценили справедливость или несправедливость голосования. Алексей пишет: «Ну, «б», что за голосование?»
Ю.КОБАЛАДЗЕ: «С».
И.ВОРОБЬЕВА: Да, «с».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: И пошли все...
И.ВОРОБЬЕВА: Так-так-так. «Хорьки – тоже междометие?» - спрашивает Давид. Нет, мне кажется, это не междометие. «Мат пришел от татар – претензии к ним, к Мамаям», - пишет нам какой-то слушатель.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: О как!
И.ВОРОБЬЕВА: Вот так вот. Людмила из Томска пишет: «Запрещать после алкоголя и табака еще и эмоциональную ругать – остается запретить шумное дыхание».
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Это то, о чем я говорил.
А.ОРЕХъ: После 22-х еще.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: После 22-х попробуй...
И.ВОРОБЬЕВА: Все. После 22-х никакого мата.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не, наоборот. Когда человек хочет расслабиться, выпить нечего. И он что? «Спасибо большое, дорогие друзья».
И.ВОРОБЬЕВА: Езжайте в Екатеринбург, уважаемые. Езжайте в Екатеринбург, там можно. Там можно все эти слова употребить в магазине...
А.ОРЕХъ: Там можно все просто, да.
И.ВОРОБЬЕВА: ...как только вы увидите, что запрет алкоголя.
А.ОРЕХъ: А там есть, кстати, запрет на алкоголь в Екатеринбурге?
И.ВОРОБЬЕВА: Я не знаю, как еще регионы поступили со всеми этими запретами.
А.ОРЕХъ: Мы сейчас на новостях, мы сможем навести справки.
И.ВОРОБЬЕВА: Обязательно. Ну что ж? Продолжайте нам писать, +7 985 970-45-45. Ждем ваших SMS-сообщений. Есть у нас еще 2 кейса. Мы все успеем – не волнуйтесь, пожалуйста. Оставайтесь с нами, это программа «Кейс».
НОВОСТИ
И.ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Кейс». Итак, мы уже поняли, что слова на «б» и «с» и «далее непечатно» не могут использоваться в нашем эфире, в этой студии – только в Екатеринбурге. Наши слушатели все очень правильно, на мой взгляд, определили. Со мной не согласны эксперты, но мы уже переходим...
А.ОРЕХъ: Не, просто без этих слов мы остальные дела быстрее рассмотрим.
И.ВОРОБЬЕВА: Конечно-конечно.
А.ОРЕХъ: Потому что говорить будет не о чем.
И.ВОРОБЬЕВА: Потому что я не буду вас ловить уже на том, что «ай! Вот сейчас замолчите пожалуйста». Переносимся в Германию и там же остаемся. Сегодня у нас такой, очень странный набор кейсов – Россия и 2 кейса из Германии. Ну, ничего – просто там было интересней. И наш следующий кейс называется «Пикник на обочине».
ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ
А.ДУРНОВО: Немецкий суд отказался раскрывать сведения о стоимости пикника, устроенного канцлером Ангелой Меркель для президента США Джорджа Буша. В июне 2006 года Меркель пригласила Буша на отдых в небольшую деревушку в Померании. На празднике они съели зажаренного на вертеле кабана, обсудили насущные вопросы и затем отправились на переговоры. Позже один из граждан решил выяснить, во сколько обошелся бюджету этот скромный деревенский пикник. По официальным данным, безопасность мероприятия обеспечивали 12 с половиной тысяч полицейских, были задействованы воздушные средства слежения – а кормить пришлось на самом деле не только двух политиков, но и всю эту толпу правоохранителей. Министерство внутренних дел земли Мекленбург-Передняя Померания на запрос гражданина отвечать отказалось, посчитав это закрытой информацией. Тот обратился в суд – тогда МВД пришлось все-таки после просьбы депутатов заявить, что были потрачены почти 9 миллионов евро. Но это не устроило заявителя – он уверен, что стоимость банкета была гораздо больше, и считает, что это нарушает его право на свободный доступ к важной информации.
И.ВОРОБЬЕВА: Важную информацию утаили от жителя Германии. Насколько она важная, как вы считаете? Суд прав или не прав?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я не очень понял этот кейс.
И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Вы только что обвиняли Гусмана в том, что он не понимает.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. А я сейчас объясню и вы со мной согласитесь. Здесь большая путаница. Он протестует против банкета?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А против чего?
И.ВОРОБЬЕВА: Он протестует против того, что ему не сказали, сколько этот банкет стоил.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Там есть 2 суммы затраченные, да? Одна на охрану, на обеспечение безопасности и прочее, и прочее. А вторая – банкет. Да? И он говорит, он уверен, что стоимость банкета была гораздо больше. То есть его не волнует безопасность, охрана. А что банкет был дорогой.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, правильно. Банкет-то, потому что там ели не только Меркель с Бушем, но и вся вот эта охрана.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, давайте договоримся, мы за что боремся? Мы банкет хотим раскрыть, стоимость? Или всей операции?
А.ОРЕХъ: Там вообще можно было бублик только принести Бушу и все.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, если банкет, то... Ну что? Ну, съели. Мы с ребятами садимся, ну, кабанчика одного съесть – это вообще...
И.ВОРОБЬЕВА: И, вот, 9 миллионов евро-то, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. 9 миллионов евро стоил не банкет, 9 миллионов стоила вся операция. Конечно, охрана там, я не знаю, полицейские, заграждения, все прочее. Это общепринято в международной практике.
И.ВОРОБЬЕВА: Но слушайте, он имеет в виду общую сумму. Он уверен, что ту сумму, которую ему озвучили, 9 миллионов евро – она не та.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я хочу решительно заявить: руки прочь от банкета. Банкет – это святое. Меркель пригласила друга Буша. Что, она не может кабанчика зажарить?
И.ВОРОБЬЕВА: За 9 миллионов евро?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да хоть за 90!
И.ВОРОБЬЕВА: Нет. Я считаю, что это как-то ужасно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Выпить нельзя там...
И.ВОРОБЬЕВА: Кризис, люди страдают.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: ...какой-нибудь Померанцевки?
А.ОРЕХъ: Передней Померании.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Передней? Переднепомеранцевка, есть такая.
И.ВОРОБЬЕВА: Померания.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, Померания – там водка Померанцевка.
И.ВОРОБЬЕВА: А, извините, пожалуйста.
А.ОРЕХъ: Там вообще люди в Померании, им вообще тяжело, судя по названию.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так что, Ира, вот ответьте мне на вопрос?
И.ВОРОБЬЕВА: Смотрите, наши слушатели обрадовались. Пельмень нам пишут: «Не только у нас деньги разворовывают под разными предлогами», - радостно пишет нам Пельмень.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но у нас-то скромно. Вот, Путин принимал Обаму. Там пряники.
А.ОРЕХъ: Раздули сапогом.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, сапогом. Причем, даже не использовали электричество.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну, правильно. Когда Обама принимал Медведева, так они вообще бургеры ели. Так что все в порядке.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть у нас-то верх скромности. А тут – кабан. Ну, что такое? Поросенок.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, откуда 9 миллионов евро-то? На что? На вот эти 12,5 тысяч полицейских, которых потом надо было еще и покормить?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Это другая статья.
И.ВОРОБЬЕВА: Что значит «статья»?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А что же, их голодными держать?
И.ВОРОБЬЕВА: Так, вы понимаете, что 12,5 тысяч человек покормить – это что? Это армия целая. Что это?
А.ОРЕХъ: Нет, ну вот хорошо. А если бы они не были на банкете, они не ели бы, что ли? Они ели бы в другом месте на ту же сумму.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, мне кажется, что не на ту же сумму они ели бы.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А на какую?
А.ОРЕХъ: Ну что, думаешь на банкете у Буша Меркель, их кормили как-то жирнее, что ли?
И.ВОРОБЬЕВА: То есть вы хотите сказать, что 9 миллионов евро минимум стоят вот эти вот несколько часов, 12,5 тысяч полицейских?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, не 9 миллионов. Это стоит 8 миллионов 998 тысяч. А 2 тысячи истратили: кабанчик, водочка, хлебушек, горчица немецкая.
А.ОРЕХъ: Бублик для Джорджа.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, бублики. Это очень скромно.
И.ВОРОБЬЕВА: Послушайте, я сейчас нашим уважаемым присяжным напомню, что номер для SMS-сообщений +7 985 970-45-45. И призываю вас решить, справедливо ли решение суда? Ведь, дело не в том, сколько стоил банкет. А дело в том, что этот человек считает, что от него скрывают информацию. Имеет ли он право знать, сколько, на самом деле, стоила вся вот эта операция?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так, тогда надо было и написать «операция». А он-то протестует: «Стоимость банкета была гораздо больше».
И.ВОРОБЬЕВА: Он имеет в виду банкет, потому что кормили всех вот этих вот полицейских.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Опять.
И.ВОРОБЬЕВА: Это значит, что сумма, как бы, на всех.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, это невозможно работать. Я не понимаю, что объяснять?
А.ОРЕХъ: Ну, Юрий Георгиевич, да скажите этому мужику уже, я думаю.
И.ВОРОБЬЕВА: Послушайте, здесь речь уже не об этом идет. Здесь речь идет о том, насколько вот этот человек вправе знать, сколько денег?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Давайте серьезней.
И.ВОРОБЬЕВА: Давайте, Юрий Георгиевич, серьезней.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так, вы мне объясните: мы о банкете или об операции по охране?
И.ВОРОБЬЕВА: А если я вам скажу, что о банкете, вы со мной вообще больше разговаривать не будете?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет. Если о банкете, я буду драться, я буду драться за то, что люди имеют право съесть поросеночка.
И.ВОРОБЬЕВА: Да ради бога, пусть они имеют право. А я имею право знать, сколько эти люди потратили моих денег. Моих денег.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Тогда и просите: «На сколько вы съели?» Вот тогда Меркель предъявляет вам счет: поросеночек – 20 марок...
И.ВОРОБЬЕВА: Так в том-то и дело, что не предъявляет. Он обратился в суд.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Так, он-то просит 9 миллионов, которые на вертолеты, на самолеты, на охрану, на заградительные какие-то...
И.ВОРОБЬЕВА: Слушайте, а нельзя без этого было обойтись? Вот, нельзя было принять в своем этом здании?..
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть не кормить Буша, который приехал из Америки?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, секундочку. Зачем это все, пикник-то устраивать? Чего, нельзя принять его в резиденции какой-нибудь? Там гораздо меньше было бы все.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Антон, прошу. Мы можем вообще обуздать эту женщину?
А.ОРЕХъ: Нет, я бы так сказал. Ну, если хочет он знать, ну, скажите ему – может быть, ему легче станет от этого.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот! Вот, я об этом и говорю.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Минуту. Так, я тоже говорю! Скажите. Только пусть он для себя определит, что он хочет знать – стоимость операции по охране президента или стоимость банкета?
И.ВОРОБЬЕВА: Секундочку. Стоимость банкета, в которую входила стоимость обеспечения безопасности всего этого пикничка.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть если бы банкета не было, что их? (хором с А.Орехом): Не охраняли бы что ли?
И.ВОРОБЬЕВА: Ой, что вы так, прям?
А.ОРЕХъ: Мы уже хором. Мы хором.
И.ВОРОБЬЕВА: Я считаю, что нет. Знаете почему? Если бы пикника не было, то и всех этих затрат тоже не было. Еще раз говорю, я уверена, что тот же самый кабанчик в резиденции стоил бы меньше.
А.ОРЕХъ: Нет. Это, кстати, типичный пример вот этой вот глупой политкорректности. Потому что 12 тысяч полицейских в любом случае где-то несут службу и кушают там, принимают пищу. И я даже думаю, что когда их выгнали в эту деревню, в Передней, Задней Померании, там их где-нибудь в лесу кормили хуже, чем у себя в участке. Вот, они пусть сначала...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: В Мекленбурге сосиски с капустой, да с горчичкой.
А.ОРЕХъ: В Мекленбурге. Но пусть они сначала честно посчитают, сколько бы они сожрали на своих рабочих местах, если бы сидели там в Мекленбурге, Нижней, Задней, Передней, Правой, Левой Померании...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот, Антон, что меня возмущает? Что судя по отсутствующему взгляду Иры, она не может понять, о чем речь идет.
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, я-то как раз понимаю, о чем речь идет. В каждом кейсе, между прочим.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Слава богу, что нету сегодня Гусмана.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, он бы вам объяснил на секундочку, что происходит в этом кейсе. Вот, Антон не может объяснить вам .что происходит.
А.ОРЕХъ: Нет, почему?
И.ВОРОБЬЕВА: Вот, он почему-то занимает все время вашу позицию.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Не, мы опять...
И.ВОРОБЬЕВА: Ах, вы опять.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мы опять в унисон.
И.ВОРОБЬЕВА: Скажи, а он тебе кабанчика пообещал, да, перед эфиром?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Кабанчика обязательно.
И.ВОРОБЬЕВА: Да? Вот, скажи честно: пообещал?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Уже жарится на вертеле такой маленький кабанчик.
А.ОРЕХъ: У нас еще час до закрытия «Перекрестка» ближайшего.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да, у него так хвостиком крутят кабанчика сейчас уже...
И.ВОРОБЬЕВА: Все понятно, я поняла. Уважаемые присяжные, я прошу вас разобраться в этом кейсе и дать оценку решению суда, а не кабанчику, не Кобаладзе и не банкету. Пожалуйста. Речь идет о том, имеет ли право человек знать...
А.ОРЕХъ: Обратите внимание, тут игра слов, да, вот эта вот сейчас?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Кабанчик, Кобаладзе.
А.ОРЕХъ: Ну, обратили внимание, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То есть она меня назвала... Она, по существу, назвала меня на букву «с» свиньей.
И.ВОРОБЬЕВА: ?! Да что вы, вообще?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А что тогда Кобаладзе? Кабанчик?
И.ВОРОБЬЕВА: А что, не кабанчик? (смеется)
А.ОРЕХъ: Опираясь на 68% проголосовавших...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот она, на букву «с». А за это в суд можно попасть.
И.ВОРОБЬЕВА: Между прочим, я на букву «с» вас никогда не называла.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А кабанчик – это что? Не свинья?
И.ВОРОБЬЕВА: И на букву «б» тоже никогда.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Кабанчик – это и есть свинья.
И.ВОРОБЬЕВА: Не знаю.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Свинка такая, с хвостиком.
А.ОРЕХъ: Так, что от народа?
И.ВОРОБЬЕВА: Да. Я хочу от народа, чтобы народ как-то понял. Насколько справедливо решение суда, которое отказало вот этому немцу в информации, сколько все это дело стоило? Давайте возьмем за точку отправления то, что он хотел знать, сколько стоило все вот это, все вместе взятое? Охрана, вертолеты, прицелы, кабанчики и все остальное.
А.ОРЕХъ: Вот этот завистливый человек, да?
И.ВОРОБЬЕВА: Все. Сколько это все стоило? Имеет ли он право знать, сколько это стоило, или нет? Насколько суд в данном случае был справедлив? У нас поскольку мало времени, давайте мы запустим голосование, в это время примем звонок. Обещаю. Значит так, уважаемые присяжные, вы слышали мнения наших экспертов, которые, почему-то, думают только о кабанчиках. Правда, мне так показалось, наверное. Да, Юрий Георгиевич?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я просто так люблю... Поросеночек, корочка такая, золотистая корочка.
И.ВОРОБЬЕВА: Началось. Вот, даже Гусман нет, а вы опять о еде.
А.ОРЕХъ: Хрустящая.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Хрустящая. М-м-м. Очень вкусно с Ткемали.
И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич. МИД России вчера предупредил россиян, что там опасно. Так что не надо, не надо тут пропагандировать.
А.ОРЕХъ: Тоска-то от этого еще тяжелей.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. Там опасно, но поросята такие!.. Ткемали. М-м-м.
И.ВОРОБЬЕВА: Я правильно понимаю, уважаемые эксперты?..
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А еще стаканчик Кахетинского.
И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич? В вас опять ручкой кидать, чтобы вы успокоились?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Все, молчу. Все, молчу, хорошо.
И.ВОРОБЬЕВА: Значит, давайте так. Вы считаете что суд справедлив. Я правильно понимаю?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А я не помню. Суд чего сказал?
И.ВОРОБЬЕВА: Суд отказал в информации. А! Суд считает, что он...
А.ОРЕХъ: Да пусть он узнает, пусть ему скажут, господи!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Пусть ему скажут стоимость операции минус стоимость кабанчика. Вот, сколько стоит кабанчик...
А.ОРЕХъ: Нет, они пусть ему расшифруют.
И.ВОРОБЬЕВА: А, то есть смету. Смету полностью.
А.ОРЕХъ: Нет, он пусть убедится в собственной глупости, этот человек, когда увидит решение суда мотивированное, разложенное по полочкам. И пусть там же напишут ему, сколько бы эти люди прожрали бы, если бы они не были в этой Померании, а просто были бы на своих рабочих местах. Они тогда поймут, что Буш и Меркель сэкономили!
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Я так глубоко не заглядывал.
И.ВОРОБЬЕВА: Давайте голосовать. Итак, если вы считаете, что справедливо решение суда, который отказал немцу в этой информации, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что решение суда было несправедливо, то ваш телефон 660-06-65. Поехали.
Действительно, процесс пошел. Если вы считаете, что справедливо решение суда, 660-06-64. Если считаете, что несправедливо, 660-06-65. Звонок.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Один звонок.
И.ВОРОБЬЕВА: Один звонок. 363-36-59 – телефон прямого эфира.
А.ОРЕХъ: Желательно из Померании.
И.ВОРОБЬЕВА: Алло, здравствуйте, вы в эфире. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, меня зовут Александр.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, Александр?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я считаю, что суд, наверное, несправедливо ему отказал. Все-таки, такие суммы большие тратятся.
И.ВОРОБЬЕВА: Но мы же с вами понимаем, что если бы он изначально не поднял скандал, то об этой огромной сумме вообще бы не узнали. Вот, вы бы начали выяснять, сколько стоил обед Путина с Обамой?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, у нас в России вообще это, наверное, не принято.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот так вот. А вы считаете, это должно быть принято, скорее? Или это неправильно?
А.ОРЕХъ: Потому что у нас народ хлебосольный.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно.
И.ВОРОБЬЕВА: Потому что там же, ведь, люди требуют, чтобы за свои налоги правительство отчитывалось. Поэтому они требуют, сколько, куда и на что тратится.
И.ВОРОБЬЕВА: Спасибо большое, Александр.
А.ОРЕХъ: Ир, у нас народ хлебосольный.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, я поняла. У нас народ просто хлебосольный, конечно.
А.ОРЕХъ: У нас вообще невозможна ситуация. Вот, мы соберемся, допустим, втроем и кто-то придет...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. Вот, праздник «Эха Москвы» сколько обходится?
И.ВОРОБЬЕВА: Я-то откуда знаю?
А.ОРЕХъ: Да. Покажите нам чеки, там, где, что? Ну, как это?
И.ВОРОБЬЕВА: Обратитесь.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Откуда я знаю? А 8 раз Ира подходила к буфету вот с такой тарелкой.
И.ВОРОБЬЕВА: И ни разу не уходила с полной, понимаете? (смеется) Потому что Кобаладзе все таскал оттуда.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А я все смотрел.
И.ВОРОБЬЕВА: Все. Секунду. Стоп голосование. Мало времени совсем. Еще третий кейс. 21,7% считают, что да, справедливо решение суда, не надо ничего знать об этом, 78,3% считают, что нет, несправедливо. Наши эксперты выиграли первый кейс. Второй кейс выиграли, счет 1:1. Давайте третий кейс, который называется «Тотальный контроль».
ТОТАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ
А.ДУРНОВО: В Германии работодателям запретили искать информацию о будущих сотрудниках в социальных сетях. Об этом говорится в недавно принятом законе о защите личных данных. Таким образом, отделы кадров больше не смогут проверять информацию о кандидатах в соцсетях, как это принято в последнее время. Это, как указывается в документе, не что иное, как нарушение личного пространства. А данные можно использовать только те, что находятся в открытом доступе. Кроме того, отныне начальству запрещается следить за сотрудниками с помощью скрытых камер. Работодатели всем этим недовольны – они считают, что серьезно рискуют. Честному человеку нечего скрывать, полагают они. Проверка по социальным сетям позволяет больше узнать о человеке – и необязательно речь идет о его скверных поступках. А видеокамеры – это не более чем контроль – в том числе и в отношении коррупции.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такой кейс пришел из Германии. Я как сотрудник считаю, что абсолютно правильно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Что правильно?
И.ВОРОБЬЕВА: Что, вот, запретили искать информацию и ставить видеокамеры.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Что говорит эта женщина, вообще?
И.ВОРОБЬЕВА: Так?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да просто работодатели абсолютно правы. Надо за каждым установить камеру.
И.ВОРОБЬЕВА: В туалете.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Сейчас есть целые системы. Вот, поднял задницу со стула, пошел куда-то – все, тебе вычитается.
И.ВОРОБЬЕВА: Да что вы?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Пришел на рабочее место – изволь сидеть от и до. Я бы даже – вот, я сейчас внедряю новую систему на работе, чтобы запретить обеды.
И.ВОРОБЬЕВА: Не понял?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, потому что люди уходят, потом ищи-свищи. Там обед 40 минут, некоторые сидят по 45, по часу. А зачем вообще?.. Каждому ходят, как в тюрьме, вот, ходят, в тележке и разносят. Там, суп, первое, второе, третье. На рабочем месте быстренько сжевал и продолжаешь работать.
А.ОРЕХъ: В подписанных контейнерах.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да. И всем одинаково. А то в столовой начинают там: «А что это у вас сегодня салата нет? А что это у вас котлеты пережарены?»
А.ОРЕХъ: Причем, это одна и та же жратва-то каждый день, стоит выпендривается, да? Там «Что это у вас в котлете?» Как будто он ее каждый день ел, сегодня решил выделиться, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот. А так на рабочем месте принесли, такие окошечки всем сделать в комнатах, постучали и туда, значит, краюшку хлеба. Посуда как называется? Судок?
А.ОРЕХъ: Судок-судок.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Судок, значит, с супом, с котлетами и компотом.
А.ОРЕХъ: Чтобы они не судок вот там, а судок.
И.ВОРОБЬЕВА: И в туалет не ходить, и утку поставить, да?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А то мы все «производительность труда низкая, вот, мы уступаем Западу».
И.ВОРОБЬЕВА: Да? У вас там да? У вас проблемы с этим, Юрий Георгиевич?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: У нас в стране проблемы с производительностью труда.
И.ВОРОБЬЕВА: Ах, в стране. Я думала, у вас как у начальника.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А здесь на «Эхе Москвы»?
И.ВОРОБЬЕВА: А что такое?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: То колбасу вы жуете, то мороженое, то с какими-то котелками бегают, значит, в микроволновке разогревают. Все. Рында прогремела, в 12 часов всех посадили на рабочие места, разнесли всех.
И.ВОРОБЬЕВА: В 12 часов я не против. Можно только не приходить к 9-ти на работу? Я согласна, Юрий Георгиевич.
А.ОРЕХъ: Он, может, имел в виду 12 ночи.
И.ВОРОБЬЕВА: Я готова с 12 работать.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А, вот, пришла на работу, камера стоит и ты знаешь: вот, если в 9 не пришла, все, зарплата чирик. С девяти до шести.
И.ВОРОБЬЕВА: Антон, но ты же тоже не начальник. Ну что ж ты? Ну что ж ты никак не вступишься-то за нас, за подчиненных-то?
А.ОРЕХъ: Ну, я в начальники мечу.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: О!
И.ВОРОБЬЕВА: Ага!
А.ОРЕХъ: Я надеюсь, что по итогам кейса Юрий Георгиевич какой-нибудь... Поближе к камере или к судку выдаст мне место.
И.ВОРОБЬЕВА: Засада! Я сейчас буду звать звукорежиссера, оператора, чтобы они как-то уже объяснили вам.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Вот, я считаю, вот операторы подают прекрасный пример. Вот, он сел на стул и все – и он сойти не может.
А.ОРЕХъ: Не может.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Только жалко, что он по окончании передачи бежит в коридор. А так он сел в 9 утра на стул и сидит до конца.
И.ВОРОБЬЕВА: Ага. И утка под стулом, да? Чтобы в туалет не бегал еще.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Нет, туалет – это, как бы, святое.
И.ВОРОБЬЕВА: Можно, да? Какой кошмар.
А.ОРЕХъ: Но и там камера.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А там обязательно! Нет, в туалете? Это самое опасное место. Там обязательно камера должна быть.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, давайте. 363-36-59, один звонок принимаем от наших присяжных и уже начинаем голосовать по этому кейсу. Давайте. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Ну, кто-нибудь позвоните. Мне кажется, с вами не хотят спорить, потому что просто...
А.ОРЕХъ: Это бессмысленно.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот, нам кто-то пишет из слушателей: «Внутри, прям, все клокочет, но приходится сдерживаться». Не будут звонить нам, похоже.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Да потому что мы с Антоном удивительная пара. Я теперь вдруг понял: не нужен нам этот Гусман здесь нафиг. Он только расхолаживает.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. У нас появились звонки.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А когда в унисон, когда есть логика, четко абсолютно.
И.ВОРОБЬЕВА: 363-36-59 – телефон прямого эфира. Ну, давайте вот этот звонок возьмем. Алло, здравствуйте, вы в эфире. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Лев. Я считаю, что этот запрет – это полнейшая глупость. Потому что фактически проверить его выполнение – это означает, что доказательные вещи, которые узнают из соцсетей, нельзя будет использовать и предъявлять сотрудникам. Не более того.
И.ВОРОБЬЕВА: Послушайте. Вот, давайте представим на секундочку, что у вас есть социальная сеть. Любая. Это не важно. Вы с друзьями отдыхаете где-то на дне рождения, вас сфотографировали с тортом на голове в непотребном виде, а потом ваши же знакомые выложили эти фотографии и на них отметили вас.
СЛУШАТЕЛЬ: И что?
И.ВОРОБЬЕВА: Ваше начальство открывает социальную сеть и видит ваши вот эти фотографии, говорит: «Слушай, дорогой, ты нас представляешь, ты как представитель нашей компании ездишь за границу, ты нам такой не нужен, потому что, вот, посмотри на себя. Что это такое вообще?» Это нормально?
СЛУШАТЕЛЬ: С удовольствием уволюсь из такой компании, в которой начальство не позволяет своим подчиненным в свое личное время отдыхать.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот так вот. Спасибо большое. То есть вообще не дорожить своей работой. Удивительные люди.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Отдыхать будем все на пенсии. А пока работаем, никаких отдыхов.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот, знаете, когда я выложила босоногого Кобаладзе фотографию в блоге на «Эхе», он чуть не начал требовать от Венедиктова, чтобы тот урезал мне зарплату.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Все правильно.
И.ВОРОБЬЕВА: Да? Юрий Георгиевич?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Потому что я ноги сбил на работе.
И.ВОРОБЬЕВА: Правда?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: И сел на стул отдохнуть.
И.ВОРОБЬЕВА: А тут я с фотоаппаратом. Я тоже работала в этот момент, между прочим.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Надо... Знаете, все-таки, коллегиальность должна быть.
И.ВОРОБЬЕВА: Ах, извините, пожалуйста.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Если бы ко мне, Ирочка, подошли, массаж ножки какой-то.
И.ВОРОБЬЕВА: Массаж?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ванночку тепленькую.
И.ВОРОБЬЕВА: Послушайте, секундочку...
Ю.КОБАЛАДЗЕ: А то на всю страну меня ославили. И что?
И.ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, вот если бы вы ко мне подошли и сказали бы «массаж», я бы на вас в суд подала.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: За «sexual harassment»?
И.ВОРОБЬЕВА: Да, конечно. Именно-именно-именно. +7 985 970-45-45, смски нам приходят. Олег пишет: «Ирина, я с вами полностью согласен, эти буржуины все с жиру бесятся от безделья». Вот так вот. Не понимаете вы рабочий наш класс. Вот, не понимаете просто, начальники.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Которому перекуры сплошные и в столовке сидеть с утра до ночи.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. «В интересах самих работодателей меньше знать, а то бедные, быстро состарятся», - пишет нам Дмитрий. «Если запретить обеды, наступит демографический спад. Константин». Интересно, Константин, чем же вы занимаетесь во время обеда?
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Интересно.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Мы просто галопом по Европам несемся. Голосование. Я уверена, что наши слушатели разобрались в этом кейсе очень быстро.
А.ОРЕХъ: И мы уверены в этом.
И.ВОРОБЬЕВА: Итак. Если вы считаете, что закон о защите личных данных, вот этот вот, который приняли в Германии, если вы считаете, что он справедлив и работодателям нельзя искать информацию о будущих сотрудниках в социальных сетях, нельзя оставить камеры, ну и так далее, и так далее. Если вы считаете, что все это справедливо, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что работодателям это сильно мешает работать и все делать так, чтобы фирма процветала, и вообще этот закон просто, вот, буквально наручники на работодателя надевает, то ваш телефон 660-06-65. Поехали.
Итак, я напоминаю. Если вы считаете справедливым закон о защите личных данных, 660-06-64. Если вы считаете, что это несправедливо, 660-06-65. Так. «Личная жизнь не должна колышить начальство», - вот так вот пишет Вася.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Эх, Вася...
И.ВОРОБЬЕВА: «Мой начальник...» Ой-ой. Вот это Слава нам написал очень неприятную смску. Вот, его начальник увидел, что он состоит в группах для геев и он его уволил. Вот так.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Мы с Гусманом протестуем против этого.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот так вот, понимаете? Евгений из Самары пишет: «Если работа честно выполнена, чего же еще шефу от меня надо?» Вот, действительно, чего надо? Какая разница, сколько раз я выхожу покурить, если я свою работу делаю?..
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Чего??? Это кто?
И.ВОРОБЬЕВА: Это я уже говорю. Если я свою работу делаю честно.
Ю.КОБАЛАДЗЕ: Ну, это демагогия абсолютно.
А.ОРЕХъ: И выйдя столько раз покурить, невозможно сделать свою работу.
И.ВОРОБЬЕВА: Можно-можно.
А.ОРЕХъ: Взаимоисключающие вещи.
И.ВОРОБЬЕВА: Так. Останавливаю голосование и говорю вам, что большинство наших слушателей, все-таки, работники, а не работодатели. Поэтому 74% считают такой запрет справедливым, а 26% считают несправедливым.
А.ОРЕХъ: Ну вот, вы видите, какая тяжелая, непростая в стране ситуация? Вот, потому что 3/4 на перекурах и Facebook’е.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот так вот.
А.ОРЕХъ: И в Facebook’ах. Вот.
И.ВОРОБЬЕВА: Всё. Все были на перекуре, не смогли поддержать наших экспертов в третьем кейсе. Я очень рада.
А.ОРЕХъ: Но моральная победа все 3 раза.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, абсолютно. Я говорю большое спасибо Юрию Кобаладзе, Антону Ореху. Спасибо большое за сегодняшний вечер. И нашим, конечно, слушателям, которые радовали нас не только тем, что звонили и не произносили слова, которые мы так активно рекламировали, но и то, что звонили и высказывали свою позицию. Программа «Кейс», увидимся через неделю.