Ознакомиться с делами: Голый завтрак; Добрый вечер; От жены не зарекайся - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2009-10-29
И. ВОРОБЬЁВА: Здравствуйте! Я знаю, что вы долго-долго ждали этого, да и мы тоже ждали долго этого, целую неделю, а некоторые даже две, чтобы снова посмотреть эту прекрасную, самую лучшую программу на «Эхо Москвы» и RTVi, программу с самыми интересными и неоднозначными делами, которые мы здесь рассматриваем, в этой студии. И я с гордостью, с радостью, с большим счастьем готова представить наших прекрасных экспертов, которые в прошлую неделю отсутствовали и наконец, вернулись в эту студию. Я рада приветствовать вас обоих. Если я сейчас кого-то из вас первым представлю…
Ю. ГУСМАН: По алфавиту надо! Ж, а потом У.
И. ВОРОБЬЁВА: Юлий Соломонович Гусман, здравствуйте!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А, б, в, г, д….
И. ВОРОБЬЁВА: Юрий Георгиевич Кобаладзе, здравствуйте!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: ….к, г, д…
Ю. ГУСМАН: А, б, в, г, д, е, ж, з, и…. Это не грузинский алфавит, наш, русский!
И. ВОРОБЬЁВА: Я не знаю, с чего начинается Родина, но «Кейс» начался с алфавита. Это показательно.
Ю. ГУСМАН: А обидно, когда люди даже не знают алфавит русский, работают на нашем русском радио.
И. ВОРОБЬЁВА: Русском?
Ю. ГУСМАН: Хорошо, российском! Пользуясь случаем, кстати, Юра, тебе хочу сказать тоже, как юристу и человеку. В эфире, где Вы тоже были, Ирочка, милая…
И. ВОРОБЬЁВА: Так, так… Мне достанется по шее сейчас…
Ю. ГУСМАН: Мой руководитель, зам. генерального, главного красавца редактора Бунтмана, пользуясь отсутствием. Бунтман в эфире назвал меня, с моим умнейшим, талантливым и обаятельным братом человеками возрождения. Что он имел в виду, так нас унизив?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По-моему, это блистательный комплимент.
Ю. ГУСМАН: Чего комплимент! Получается, что мы тупые, недалёкие… Нет компьютера, мы ничего не можем. Он сказал, что мы необразованные, средневековые люди!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Немытые.
Ю. ГУСМАН: В следующем этапом назвать питекантропом, это же обидно. Я человек… Но Миша так переживал весь вечер!
И. ВОРОБЬЁВА: Сергей Александрович Бунтман ко мне подошёл до эфира и мы договорились, что этот кейс мы тоже рассматривать не будем. Вы понимаете, Ганапольского мы тогда не стали рассматривать в «Кейсе» и Бунтмана тоже не станем. Извините, пожалуйста, кейсы готовит его сын, как Вы понимаете, здесь всё схвачено.
Ю. ГУСМАН: Нет, Женя Бунтман яркий, талантливый, добрый и страстный юный человек. И назвать его… А вот если мы, джентльмены в возрасте, назвать человеками возрождения! За что?!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я в смятении!
Ю. ГУСМАН: Я продвинутый юзер!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты не юзер, бы браузер.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы уже в прошлый раз договорились.
Ю. ГУСМАН: Нет, просто обидно мне. За что!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Меня, Ирочка, Вы можете называть человеком возрождения. Я не в обиде.
Ю. ГУСМАН: А я в обиде. Неандерталец – хотя бы понятно.
И. ВОРОБЬЁВА: Пожалуйста, с человеком возрождения закончили.
Ю. ГУСМАН: Обидно, вообще…
И. ВОРОБЬЁВА: Я напомню, что звонить к нам можно по телефону 363-36-59, писать смс-ки на номер +7-985-970-45-45. Вы все эти телефоны прекрасно знаете. Я радую всех, что у нас идёт видеотрансляция на сайте. Сейчас в этой трансляции вы можете видеть прекрасных Юлия Гусмана и Юрия Кобаладзе, которые почему-то…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это правда, прекрасные.
И. ВОРОБЬЁВА: Как вы напугались сейчас!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Меня видно сейчас?
И. ВОРОБЬЁВА: Да, да. Для тех, кто не видит, эти два молодых человека начали драться перед камерой.
Ю. ГУСМАН: Он залезает в камеру наполовину, а я еле виден.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо правильно выбирать место.
И. ВОРОБЬЁВА: Искажается немного Юрий Георгиевич там.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что значит искажается?
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте приступим к нашему кейсу. Первый кейс. Конечно, же, как всегда, все наши «Кейсы» подготовил Евгений Бунтман, за что мы ему говорим спасибо.
КЕЙС № 1
Добрый вечер
Полицейским в британском графстве Йоркшир придется внимательно следить за своей речью. Как пишет «Дэйли Мэйл», новая внутренняя инструкция запрещает правоохранителям использовать выражения, которые могут быть неправильно поняты окружающими. Например, полицейским предписано избегать оборота «Добрый вечер» - в разных культурах, говорится в распоряжении, вечер соотносится с разными периодами времени. И ошибка может оскорбить кого-нибудь. Другие предписания уже не вызывают удивления – так, полицейские должны говорить «лесбиянки и геи», а не «гомосексуалисты». Последнее слово, гласит инструкция, ассоциируется не столько с сексуальной ориентацией, сколько с характерным поведением. Журналистам также удалось выяснить, что подобные ограничения существуют и в других регионах. В Эссексе полицейским нельзя употреблять слова «ребенок», молодежь и юноша – эти термины имеют негативные коннотации и подразумевают неопытность и вспыльчивость. Наконец, в Лондоне нельзя говорить «домохозяйка и бизнесмен» - иначе их могут обвинить в дискриминации по половому признаку.
И. ВОРОБЬЁВА: Как всегда, мы в процессе того, как слушали кейс, начали его обсуждать. Я даже уже не знаю, как теперь здороваться со своими экспертами после такого кейса.
Ю. ГУСМАН: Только точно понятно, что в Йоркшире никогда бы не назвали Михаила и меня человеками возрождения. Потому что здесь полицейские даже обязаны называть «Вы, человек не средневековья, Вы продвинутый юзер и браузер».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Дело в том, что я теперь буду внимательно следить за твоей речью. Ты употребляешь словечки, которые в Йоркшире…
Ю. ГУСМАН: Во-первых, мы не в Йоркшире и не в Рустави, мы в России, в Москве. И вы, гости столицы, должны понять, что это дело общемировое, потому что я лично считаю, что это очень правильно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А как ты скажешь в России, в Москве «домохозяйка»?
Ю. ГУСМАН: Уважаемый домохозяй.
И. ВОРОБЬЁВА: Домохозяй?! Домохозяин.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бизнесвумен.
Ю. ГУСМАН: Бизнес-леди. У нас появилось ит-гёрл.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это что значит?
Ю. ГУСМАН: Это гламур-журналы называют продвинутых девушек.
И. ВОРОБЬЁВА: Ит – от слова «оно»?
Ю. ГУСМАН: Светская леди пишут в журналах, показывают какую-то мымру стоимостью в 700 рублей и пишут «Светская львица Анна Ивановна Хрюкина со светским львом пришли…»
И. ВОРОБЬЁВА: Мне кажется, в Йоркшире Вас, Юлий Гусман…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поэтому тебя и назвали человеком возрождения, потому что ты современную лексику, культуру не воспринимаешь.
Ю. ГУСМАН: Я представляю, как подходит наш…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я, например, все гламурные журналы смотрю.
И. ВОРОБЬЁВА: О! Продвинутый!
Ю. ГУСМАН: Я представляю, подходит работник милиции и говорит: «Товарищ лесбиянка, пройдёмте».
И. ВОРОБЬЁВА: Да, да, а вдруг!
Ю. ГУСМАН: Ни в коем случае нельзя «Товарищ гомосек». А ещё приятнее история, что детей надо называть «товарищ ребёнок».
И. ВОРОБЬЁВА: Нельзя говорить слово «ребёнок». Можно просто сэр.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Товарищ трёхлетний.
И. ВОРОБЬЁВА: Трёхлетний сэр.
Ю. ГУСМАН: Ира права! Именно надо называть так. Семь лет. «Товарищ семилетней сэр» или «Сэрский семилетка».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если девочка? Товарищ семилетняя леди?
И. ВОРОБЬЁВА: Да! Конечно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В доброй старой Англии что-то не то.
Ю. ГУСМАН: Чистая шизофрения.
И. ВОРОБЬЁВА: Простите, Вы так быстро меняете свою точку зрения, я не успеваю!
Ю. ГУСМАН: Я шутил, развлекал людей. Приятно, что смешные цифры поступили. Видеотрансляция. Кобаладзе смотрят 82 человека, а меня 6543 человека.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Уточни, потому что многие верят ему!
Ю. ГУСМАН: Меня тысячи смотрят!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо это выдумывать!
И. ВОРОБЬЁВА: Сто восемь.
Ю. ГУСМАН: его! А меня шесть тысяч! Цифры поступают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Цифры пусть назовут.
Ю. ГУСМАН: Это глупо и странно, потому что эта политкорректность, которая как чума, как пожар на торфянике полыхает, захватывая всё больше и больше территории. Нельзя говорить «негр», «чёрный». Сейчас афроамериканец. Теперь нельзя говорить «добрый вечер».
И. ВОРОБЬЁВА: А вдруг он не добрый?
Ю. ГУСМАН: Нет, это какая-то…
И. ВОРОБЬЁВА: Диана из Саратова пишет…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По-моему, он это всё выдумывает.
Ю. ГУСМАН: Если бы Серёжа Бунтман, он мог бы выдумать. А Женя частично умный, приятный, интеллигентный, с высшим образованием.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте подключать наших присяжных 363-36-59 – телефон прямого эфира. Почему-то не так много звонков.
Ю. ГУСМАН: Народ ошалел просто.
И. ВОРОБЬЁВА: Диана из Саратова пишет…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А можно один вопрос уточнить у Юлия Соломоновича? Он учился по трудам Маара и Сталина языковедению. Эссекс, мы же не говорим Уссекс. А почему Сассекс мы говорим Суссекс?
И. ВОРОБЬЁВА: О боже мой! Пока вы будете разбираться, я подключу наших присяжных.
Ю. ГУСМАН: За этой загадкой профессор Кобаладзе провёл две недели.
И. ВОРОБЬЁВА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Меня зовут Николай, я из Москвы.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы считаете правильным введение таких ограничений?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я хочу акцентировать на всей нелепости этой политкорректности. Она описана в хорошей литературе «Пролетая над гнездом кукушки», если вы вспомните обращение санитаров к пациентам было максимально политкорректно, но это не отражалось на той атмосфере, которая там была. Я думаю, что это человеконенавистничество, оно может быть проявлено в любых самых политкорректных выражениях. Так что от формы это не зависит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это правильно. Например, в Америке это…
Ю. ГУСМАН: Это не Эссекс, там тебе полицейские, когда ты за рулём, обращаются: «Извините, сэр», одновременно если шевельнёшься и руки снимешь с руля, они тебя сразу закуют и отправят. Я говорю: «Я просто…» «Сэр, не снимайте руки с руля!»
И. ВОРОБЬЁВА: Это Вы уже рассказывали.
Ю. ГУСМАН: У меня склероз.
И. ВОРОБЬЁВА: Нам пишет Марк: «В Англии полицейские уважительно обращаются к окружающим. Зато люди очень уважают полицейских в ответ».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот сейчас они потеряют свою популярность.
Ю. ГУСМАН: Нет, одно дело уважительно, а другое дело нельзя сказать ребёнку «мистер ребёнок».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мистер ребёнок, добрый вечер.
Ю. ГУСМАН: Потому что у какого-то маленького народа, живущего в гостях, нельзя сказать «добрый вечер».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лучше полицейским молчать.
И. ВОРОБЬЁВА: Мы подошли к голосованию. Но пока будем голосовать, примем ещё один звонок. Прежде чем объявить голосование, я прочитаю одну из смс-ок, но прошу прощения, конечно: «Оба очень симпатичные сэры, мне особенно Юрий Кобаладзе нравится».
Ю. ГУСМАН: Ха!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А есть подпись?
И. ВОРОБЬЁВА: Я думаю, что в ответ фанаты Гусмана закидают нас смс-ками. Я объявлю голосование.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Воды, воды! Дайте воды!
Ю. ГУСМАН: Можно только после валидола. Режиссёр, две капли валокордина. Гляньте на эту башку лысую! У меня волосы вьются до колен!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поздно! Поздно! Вот это тебе и мешает.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте объявим голосование. Как вы считает, я полагаюсь на ваше чувство справедливости, которое вас никогда не подводит, справедливо ли требование инструкции? Если да – 660-06-64, если нет – 660-06-65.
НАЧАЛСЯ ПОДСЧЁТ ВАШИХ ГОЛОСОВ
И. ВОРОБЬЁВА: У нас было сообщение от Дианы из Саратова: «И добрый день не надо говорить! Может быть у человека беда, а полицейские со своими оценочными суждениями!» Вот так.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Откуда Диана?
И. ВОРОБЬЁВА: Из Саратова. Наша прекрасная слушательница.
Ю. ГУСМАН: Если человек немой, ответить не может. Если он слепой, он не видит, что ты кланяешься. И идти не надо, шофёр не видит, тебя собьёт. Я придумаю Вам ограничения, Ирочка, любимая и Юрий, не очень любимый, миллион. Ну и что? Это чистый тупизм под знаком демократических свобод. Лучше бы подумали о колбасе народу.
И. ВОРОБЬЁВА: Алло! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Меня зовут Иван. Я считаю, что аргументация очень странная. Получается, что люди, приехавшие в Англию, мигрировавшие из своих стран… Для англичан «добрый вечер» - это нормально. А для людей, мигрировавших в другую страну, они считают, что в этой стране жить лучше именно потому, что люди соблюдают вежливость, и полицейские говорят «добрый вечер», «доброе утро». Они приехали сюда и тащат сюда свой устав. А зачем вы сюда ехали? С этим уставом можно было там оставаться. Аргументация неправильная. А вообще конечно глупость.
Ю. ГУСМАН: Раз они получили гражданство – всё. Вот один мой соведующий, который кому-то нравится, несмотря на отсутствие хорошей стрижки, приехал вообще чёрт те знает откуда, однако, он здесь укоренился, угнездился, и нам, российским, русским специалистам по радиоведению помогает или мешает. Что ж, запретить ему говорить «Гамарджобе», что ли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы прелестно выступили… мой дорогой нельзя говорить, да?
Ю. ГУСМАН: Нельзя! Оскорбление!
И. ВОРОБЬЁВА: И «мой» тоже нельзя.
Ю. ГУСМАН: И милый нельзя.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сэр 72-летний.
И. ВОРОБЬЁВА: О! Боже мой!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Белый человек. Можно говорить «человек»?
Ю. ГУСМАН: нет.
И. ВОРОБЬЁВА: А можно мне зачитать результаты голосования или вам они не интересны?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как будет политкорректно обратиться к Юлию Соломоновичу?
И. ВОРОБЬЁВА: Юлий Соломонович.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А может быть в некоторых культурах отчество не говорят.
Ю. ГУСМАН: Правильно. А в Израиле говорят без отчества.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если назвать Юлий, обидятся римляне.
Ю. ГУСМАН: Ну, хотя бы Юлий Цезарь! А как там голосование?
И. ВОРОБЬЁВА: Можно, да?
Ю. ГУСМАН: Сообщите нам.
И. ВОРОБЬЁВА: Ну что ж, 34% проголосовали за то, что это справедливо. И 66% считают, что это несправедливо. И подытоживая это всё, что мы обсуждали, к нам слушатель, который называет себя Кощей, говорит: «Это называется умирают от скуки». Антон из Кожухова написал: «Гусман фореве!»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это типичный фореве!
Ю. ГУСМАН: Я успел позвонить Антону, родственнику и сказать ему – пришли.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это фанат какой-то!
И. ВОРОБЬЁВА: А пока наши эксперты будут разбираться со своими фанатами, мы послушаем второй кейс, который интригует своим названием.
КЕЙС № 2
От жены не зарекайся
В Италии суд отказал осужденному посадить его в тюрьму. Санто Гамбино, 30-летний житель сицилийского городка Виллабате в окрестностях Палермо, был признран виновным в нарушении экологического законодательства. Гамбино, строитель по профессии, сбрасывал токсичные отходы в водохранилище. В результате наказание, правда, было не слишком суровым – домашний арест. Но оказалось, что Гамбино рано радовался. Уже через пару недель он нарушил условия домашнего ареста и пришел в полицию. Сицилиец слезно просил изменить ему меру пресечения – на тюремное заключение. Выяснилось, что дома его ждал ад – по словам Гамбино, жена ему по несколько раз в день устраивала скандалы с битьем посуды. Она воспользовалась тем, что Санто теперь сидит дома и обрушила на него все, что накопилось за эти годы – прежде всего обвинила мужа в том, что он зарабатывает слишком мало. Но суд не сжалился над Гамбино. Его отправили домой – отбывать наказание.
И. ВОРОБЬЁВА: Мы, всё-таки, уже обсуждаем следующий кейс, я напоминаю нашим уважаемым экспертом. Справедливо ли решение суда, который не внял слёзам и просьбам этого несчастного человека? Уважаемые эксперты.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я за Санто полностью. За Санто Гамбино. Лучше тюрьма, чем жена, которая пилит и бьёт посуду.
Ю. ГУСМАН: Не знаю, может у тебя такой опыт был.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы счастливы?
Ю. ГУСМАН: Я счастлив в браке, меня никогда не обижали и удар сковородкой по голове позавчера был случайностью.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я уже неоднократно обращался в милицию – заберите меня в тюрьму. Я не могу жить в этом доме, с этой женой. Она бьёт меня сковородкой, посуда гремит. Справедливо то, что несправедливо отвергли Санто, который пришёл и сказал: «Избавьте меня от этой жены, я готов в тюрьму, но не с ней». А ему говорят: «Нет, иди домой, пусть она бьёт тебя сковородкой».
Ю. ГУСМАН: А развестись?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, мало ли какие есть обстоятельства.
И. ВОРОБЬЁВА: В конце-концов, может можно наладить отношения с женой?
Ю. ГУСМАН: Если он хочет вместо любимого существа, с кем прожил десятки и сотни…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какое же любимое, если она его пилит!
И. ВОРОБЬЁВА: Она 30-летняя, так что о десятках и сотнях лет…
Ю. ГУСМАН: Выгони её, как собаку!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хорошая мысль! Как только она возьмёт сковородку, я её выгоню.
И. ВОРОБЬЁВА: ему 30 лет. Мне кажется, что этот молодой человек зашуган женой.
Ю. ГУСМАН: Ботаник! Представьте себе Юрия Георгиевича, ему 30 лет, получается это 1944 год, военное время. Он приходит домой в форме сержанта, в папахе и с вещмешком. И вдруг его по башке котлетами бьёт его жена Эмма.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Англии войны нет.
Ю. ГУСМАН: котлетами… Пайком.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Котлеты картофельные.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте замороженные котлеты. Так больнее.
Ю. ГУСМАН: Он бы её просто расчленил и как шаурму продал наступающим нашим войскам.
И. ВОРОБЬЁВА: Какой Вы жестокий!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лучше тюрьма, чем этот домашний арест с ненавистной женой.
Ю. ГУСМАН: Почему он должен сидеть?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он приходит в свой дом…
Ю. ГУСМАН: если его там бьют, уйди из этого дома. Почему в тюрьму-то?
И. ВОРОБЬЁВА: Гога из Полтавы пишет: «Типичная итальянская история. Темпераментные люди, что вы хотите»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Был человек, просидел в тюрьме, его выпустили. Он повесился. Он уже не может в другой обстановке.
Ю. ГУСМАН: Но Гамбино просидела там… Это она или он?
И. ВОРОБЬЁВА: Жена тоже с этой фамилии.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Его зовут Санто Гамбино.
Ю. ГУСМАН: Красиво! Был бы ты не просто страшный, а Санто Гамбино Педро Россилини.
И. ВОРОБЬЁВА: А давайте называть Юрия Кобаладзе Санто Гамбино!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты будешь Педро!
Ю. ГУСМАН: Зачем Педро? Это звучит достаточно пошло. Не превращайте «Кейс» в оскорбление одного из ведущих. Уже назвали меня человеком Возрождения.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Человек Возрождения дон Педро.
И. ВОРОБЬЁВА: Дон Педро лучше.
Ю. ГУСМАН: Дон Педро лучше. Это роман получается. Лопе де Вега, пьеса. Нормально.
И. ВОРОБЬЁВА: Дмитрий из Сант-Петербурга пишет: «Санте надо сменить фамилию на Клауса и отправляться жить на Север». Наташа из Бишкека: «В тюрьму, с женой!»
Ю. ГУСМАН: Права девочка.
И. ВОРОБЬЁВА: Мне кажется, Вы на несколько минут уйдёте. У нас сейчас будет перерыв. Уважаемые, можно на секундочку я приглушу громкость и объявлю, что мы уходим на небольшой перерыв. Никуда не уходите. Я буду принимать звонки от вас, наши уважаемые присяжные. Программа «Кейс». Вернёмся.
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЁВА: Продолжаем программу «Кейс», продолжаем рассматривать различные дела. Здесь решается, что было справедливо, что нет. Мои уважаемые эксперты, мне кажется, что вы по серьёзному не высказались на эту тему. Вы считаете, что несправедливо.
Ю. ГУСМАН: Не может суд маленького городка по просьбе трудящихся, которых бьют жёны, сажать их в кутузку для отдыха от жён. Это не санаторий, не вытрезвитель. Это даже не клиника. Это просто тюрьма.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он и бежит к полиции. Моя полиция меня бережёт. Он приходит с последней надеждой. Спасите меня! Избавьте! Посадите меня в тюрьму, мне нет больше жизни! И что они ему говорят? От ворот поворот, иди, пусть она тебя лупит сковородкой.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте послушаем, что скажут наши присяжные. Есть ощущение, что надо им дать слова побольше. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Меня зовут Виктор, я из Санкт-Петербурга.
И. ВОРОБЬЁВА: Скажите, справедливое решение суда?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, что оно носит двоякое значение. Может быть справедливое с точки зрения закона, который действует там. Но я бы хотел выразить свою точку зрения относительно вообще традиции на эту тему. Первые существующие известные системы права – это законы Мао предусматривают, что мужчина имеет право развестись или покинуть свою жену…
И. ВОРОБЬЁВА: Простите, что я Вас перебиваю. Вы считаете, что Санто Гамбино нужно просто развестись с женой?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, что да.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Виктор, а Вас била жена или нет?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Представляете, не била!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Человек, которого не била, чего ему рассуждать!
Ю. ГУСМАН: За одного небитого двух битых жженое дают!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как? Ещё раз.
И. ВОРОБЬЁВА: Майя из Москвы: «Санту в тюрьму, а надзирателем в эту тюрьму его жену. Она там точно наведёт порядок».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот о таких жёнах я и говорю. Представляешь, что она советует!
Ю. ГУСМАН: Я в растерянности. Эти оба дела очень связаны. Если бы нарушителей тех, полицейских, которые называют людьми лесбиянок, геев и наоборот, посадить в тюрьму, а Санто Гамбино выпустить оттуда…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Медленнее…
И. ВОРОБЬЁВА: Я уже боюсь, как вы будете связывать третий кейс со вторым и первым. Давайте послушаем ещё один звонок и будем начинать голосование.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Меня Руслан зовут.
И. ВОРОБЬЁВА: Одни мужчины звонят на этот кейс. Справедливо ли решение суда?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): На самом деле ему, бедному, я сочувствую, потому что у меня приятель живёт с итальянкой, характер… это не в обиду сказано, это правда. У него вторая жена была цыганка. Она такая же была. Опять же, никому не в обиду. А если он хочет в тюрьму, пускай украдёт батон колбасы.
И. ВОРОБЬЁВА: Он не может! Он дома сидит!
Ю. ГУСМАН: Наш человек!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Итальянские жёны – это ужасно!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Не в обиду никаким женщинам, пускай возьмёт сковородку и даст ей по голове!
И. ВОРОБЬЁВА: Что за призывы к насилию! Напали на бедную жену. Жена, между прочим, столько лет терпела, как он непонятно где шлялся, сбрасывал токсичные отходы в водохранилище. А теперь она дождалась своего часа и преподала ему урок как следует. Не надо на жену наезжать. Вот так вот!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Распоясалась!
Ю. ГУСМАН: Это женский шовинизм.
И. ВОРОБЬЁВА: Не боитесь в одной студии со мной находиться? Я следующий раз тоже принесу с собой что-нибудь.
Ю. ГУСМАН: Это не толерантно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наша 63-летняя ведущая…
Ю. ГУСМАН: Ты обвиняешь этого старика Гамбино в духовном эксгибиционизме?
И. ВОРОБЬЁВА: Старика? Тридцатилетнего мужчинку? Если он позволяет с собой так обращаться!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: За этого «мужчинку» в графстве Эссекс можно загреметь.
И. ВОРОБЬЁВА: А я не полицейский, между прочим.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Этот мужчинка»!
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте объявлять голосование. Напали на бедную женщину.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужас!
И. ВОРОБЬЁВА: Я считаю, что женщина права и суд тоже прав. Если ему назначили такое наказание, не фиг выпендриваться, всё! Попал! Иди и отматывай свой срок. Если ты не можешь, как мужик, навести порядок в доме или помириться со своей женой, сиди и страдай.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если сковородкой?
И. ВОРОБЬЁВА: При чём здесь сковородка? Нельзя как-то по-другому решить этот вопрос?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сделать так, чтобы дома его ждал ад!
И. ВОРОБЬЁВА: Боже мой, ад!
Ю. ГУСМАН: Ад!
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте решать что-то с этим кейсом. Если вы считаете, что справедливо решение суда, поддержите кого-то из нас, либо меня, либо моих уважаемых экспертов-мужчин. Женщины, звоните, женщины! Если вы считаете, что справедливо решение суда – 660-06-64, если нет – 660-06-65.
Ю. ГУСМАН: Мужики, не подкачайте!
ГОЛОСОВАНИЕ ПОШЛО
И. ВОРОБЬЁВА: Вы мне мешаете объявлять голосование! Сейчас посмотрим, кто из нас прав. Правда, как показывает практика, нам звонят практически одни мужчины.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Значит они нас поддержат.
И. ВОРОБЬЁВА: Я считаю, что это дискриминация.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Женщинам нечего сказать по этому кейсу, им стыдно.
И. ВОРОБЬЁВА: Уж кому должно быть стыдно, так это мужчинам! Один не смог за себя постоять, а все остальные вокруг него прыгают и отстаивают его.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он джентльмен, не стал отвечать ей тем же.
И. ВОРОБЬЁВА: если бы он был джентльменом, он бы смог договориться с любой скандальной женой.
Ю. ГУСМАН: Я представляю себе! Я таких видал тёток, уй-уй-уй!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Милая, ты попала мне случайно сковородкой.
Ю. ГУСМАН: Висок болит, любимая.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Дорогая, я больше не буду так себя вести.
Ю. ГУСМАН: Дай мне свинцовые примочки, козлёнок мой, поскольку у меня мозги лезут наружу от дикой боли. Или «Нурофена» дай мне. Кстати, «Нурофен» я советую принимать…
И. ВОРОБЬЁВА: Так, прекратите Юлий Соломонович.
Ю. ГУСМАН: Я обещал старику Нурофену…
И. ВОРОБЬЁВА: Ничего не знаю. Сергей из Пензы: «Сократить срок ареста из-за тяжёлых условий отбывания».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сократить?
И. ВОРОБЬЁВА: Ну, сократить ему как-то. Может быть условно-досрочное.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да! Главная деталь! Он же не мог покинуть дом!
И. ВОРОБЬЁВА: Да, конечно.
Ю. ГУСМАН: Приятно, что даже не удосужились разобраться! Перевод требуется.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Русский не родной…
И. ВОРОБЬЁВА: Я сейчас прочитаю ещё одну смс-ку. Наталья из Санкт-Петербурга: «Справедливо. Человек, загрязняющий окружающую среду достоин сурового наказания». Ну? Я вас обыграла! 60% проголосовавших считают, что это справедливое решение. И только 40% считают, что несправедливое. Я могу начинать петь «Солнечный круг».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Значит звонят мужчины, а голосуют женщины.
Ю. ГУСМАН: Это выборы в Мосгордуму. Это подтасовка!
И. ВОРОБЬЁВА: Я сижу и всё наоборот говорю.
Ю. ГУСМАН: Это что-то не то! Давайте пересчитаем голоса. Я настаиваю на переголосовании.
И. ВОРОБЬЁВА: Настаивайте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В суд!
Ю. ГУСМАН: Вот Митрохина пересчитали, нашли 16. Мы найдём здесь тоже 15.
И. ВОРОБЬЁВА: Ваших двух там точно не было. Я следила за вами внимательно, вы не звонили.
Ю. ГУСМАН: Надо что-то делать, какая-то странная получается экивока.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Котовасия.
И. ВОРОБЬЁВА: Посмотрим, что будет с третьим кейсом.
КЕЙС № 3
Голый завтрак
Жителю американского города Спрингфилд предъявлены обвинения в непристойном поведении на собственной кухне, сообщает сайт Аннанова. В один из будних дней Уилл Томас, как он рассказал позже в полицейском управлении, оказался дома один – жена ушла на работу, дети в школу. Томас решил не одеваться к завтраку, спустился голым на кухню и начал заваривать себе кофе. Казалось бы, ничего преступного в его деяниях не было. Разве что он не догадался задвинуть шторы. Так вышло, что именно в этот момент мимо дома проходила женщина с ребенком, которого дернуло посмотреть именно в эту минуту именно в эту сторону. Результат оказался плачевным – ребенок удивлен, его мать в полуобмороке, а Уилл Томас свой завтрак вкушал уже в тюрьме. Женщина позвонила в полицию и заявила о факте эксгибиционизма. Стражи закона поверили именно ей, а не Томасу. Окружной прокурор уже дал делу ход, и Томаса ждет судебный процесс. Сам обвиняемый свою вину категорически отрицает. По словам Томаса, у него и вы мыслях не было показывать свои сокровенные части тела ребенку. Откуда мне было знать, что в мои окна кто-то пялится, с негодованием спрашивает житель Спрингфилда.
И. ВОРОБЬЁВА: Для тех, кто просто нас слушал и не смотрел этот сюжет, я просто скажу, что в конце была прекрасная картина Гомера Симпсона, который живёт в Спрингфилде и Барта, которая за ним подглядывала. Достаточно серьёзный кейс. Человек просто решил позавтракать, подумаешь, не оделся, а ему теперь тюремный срок светит. Уважаемые эксперты, прекратите смеяться, пожалуйста.
Ю. ГУСМАН: Я не могу! Я сойду с ума просто! Глобальное потепление. Бомба в Иране. Какие-то пропадают «Арктик Си», мы обсуждаем в каком-то Спрингфилде, мягко говоря, козлёнок, показал свой нескромный пентуган народу и такой шумахер! Друзья мои, это ведущая радиостанция! Мы, люди, лидеры, ньюсмейкеры. Сидят два… Что вы! Значит я голым не могу выйти никуда?! Я вообще хожу голым всюду. И что?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если бы ты был голым… Вы Гусмана голым видели, Ирочка?
И. ВОРОБЬЁВА: Вы что, с ума сошли, Юрий Георгиевич?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это ужасное зрелище! Если бы тебя увидели голым, заваривающим кофе, она бы не отделалась лёгким испугом. Это страшно… её бы кондратий объял сразу.
Ю. ГУСМАН: Открылась гостиница, где предлагают им заниматься любовью, ходить голыми в больших окнах для привлечения людей. Я сам читал это.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я был в этой гостинице.
Ю. ГУСМАН: Получается, что одна рука не ведает, что творит другая рука. В городе Эстрефорде можно ходить голым, а в Спрингфилде нельзя. Почему? Я в своём доме.
И. ВОРОБЬЁВА: Там ребёнок увидел.
Ю. ГУСМАН: Да не ходи около окон моих.
И. ВОРОБЬЁВА: Откуда я знаю, возле каких окон ребёнка водить в школу!
Ю. ГУСМАН: Чего ты смотришь на мой слабый аргумент!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как вы объясните, что жены нет дома, она ушла на работу, дети в школе. С чего это он шастает по квартире голым!
Ю. ГУСМАН: Так приятно! Свежий воздух!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не вышла ли эта женщина из этой квартиры?
И. ВОРОБЬЁВА: Она с ребёнком была.
Ю. ГУСМАН: Почему нудисты ходят голыми на пляже? Чтобы насладиться сливанием с природой.
И. ВОРОБЬЁВА: А он – сливанием с кухней.
Ю. ГУСМАН: Я вот нудист с 1956 года.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знаю. Ты был в Батуми, когда открыли нудистский пляж.
И. ВОРОБЬЁВА: Первый был, да?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я купил бинокль, сидел и смотрел.
Ю. ГУСМАН: Я не стесняюсь этого.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, Вы видели голого Гусмана?
И. ВОРОБЬЁВА: Да ну не видела я голого Гусмана, что Вы пристали ко мне!
Ю. ГУСМАН: Мы ещё были все братские республики, казахские нудисты, киргизские, балтийские, мы все собирались у себя на пляжах нудистских и весело дышали природой, впитывая всеми порами тела. Не ходи мимо! Мальчик! Дома сиди! В школу иди, мальчик!
И. ВОРОБЬЁВА: Дмитрий из Санкт-Петербурга подытоживает наши с вами бурные разговоры: «Вы даже не представляете, в каком виде я сижу перед компьютером! А Кобаладзе оштрафовать за голый череп!»
Ю. ГУСМАН: Браво! Браво!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Подождите. Как его зовут?
И. ВОРОБЬЁВА: Дмитрий из Санкт-Петербурга.
Ю. ГУСМАН: За череп особенное спасибо. А дальше пойдёт какая-то девочка, увидит его в кальсонах или в прозрачном пеньюаре.
И. ВОРОБЬЁВА: Мужчину?
Ю. ГУСМАН: Ну, жена его будет! В пальто дома ходить?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А какого чёрта ты ходишь по своему дому голым?
Ю. ГУСМАН: Да какое твоё дело?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Есть нормы приличия.
И. ВОРОБЬЁВА: Я чувствую, что это спор давний, не просто так.
Ю. ГУСМАН: Если я буду сидеть у тебя дома голый! А это я у себя.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Должны быть правила какие-то. Утром встал – надень трусы. Было такое стихотворение. Про трусы. Не помнишь?
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте узнаем у наших присяжных.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: …не забудь надеть трусы. Это великий поэт писал.
Ю. ГУСМАН: Этот консерватизм…
И. ВОРОБЬЁВА: Я уже подключила наших присяжных. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Константин.
И. ВОРОБЬЁВА: Константин, скажите, пожалуйста, справедливо ли такое обвинение этому молодому человеку?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Мне сразу вспомнился «Это я, Эдичка».
И. ВОРОБЬЁВА: Нет, не надо. Я Вас очень прошу. Совершенно не о том.
Ю. ГУСМАН: Эта партия запрещена.
И. ВОРОБЬЁВА: Не в этом дело. Просто совершенно не о том. Ну что это такое! Дэн пишет: «Ему надо подать встречный иск за нарушение частной жизни. За ним подглядывали фактически».
Ю. ГУСМАН: Простой пример. Вот передача. Мы сидим у себя в эфире, на весь мир нас показывают. Мы имеем право раздеться или нет?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужас… Что Вы говорите! О чём Вы? Я Вас прошу, не делайте этого!
Ю. ГУСМАН: А почему, мой друг, я не имею права хотя бы частично, например, вот так сесть?
И. ВОРОБЬЁВА: Юлий Соломонович, прекратите.
Ю. ГУСМАН: Почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что это ужасно! Я тебя прошу – застегнись!
Ю. ГУСМАН: А потому что не смотри!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не дай бог тебя увидят.
Ю. ГУСМАН: Я прошу извинения у огромного коллектива наших телезрителей, потому что радиослушатели не могут себе представить голого старика… как его?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Гусмана.
И. ВОРОБЬЁВА: Кобаладзе.
Ю. ГУСМАН: Нет! Уилла Томаса.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это Уиллим.
Ю. ГУСМАН: Старик Томас сидел дома, спустился вниз, какой-то мальчик, как будто он увидал что-то особенное! А у папы мальчика нет того же аргумента, а у дедушки?
И. ВОРОБЬЁВА: Он наверное голым на кухню не спускается, его папа!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Представь, это Спрингфилд. Там одноэтажные домишки с большими окнами. Там все друг друга знают, там соседи. И ты нахально встал утром…
Ю. ГУСМАН: У себя дома!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: …подходишь с кружкой кофе к окну! Вот те на те! А дети идут в школу.
Ю. ГУСМАН: Какое тебе дело, с чем и куда я подхожу у себя дома!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, хочешь ходить дома – иди в закрытое помещение. Но не к окну же подходить!
Ю. ГУСМАН: Да почему я должен у себя дома думать об этом?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вдруг женщина идёт!
Ю. ГУСМАН: Пускай наслаждается!
И. ВОРОБЬЁВА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте! А вы не испугаетесь, если я скажу своё имя? Меня зовут Владимир Владимирович.
И. ВОРОБЬЁВА: Только Юрий Георгиевич испугался. Владимир Владимирович, здравствуйте! Мы очень рады, что Вы позвонили к нам в программу. Скажите, как на Ваш взгляд, справедливы ли претензии?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): У меня два очень коротких сообщения для размышления. Первое. Был анекдот, который заканчивался фразой: «А вы ещё на шкаф залезьте». Я думаю, надо [невнятно].
И. ВОРОБЬЁВА: Да, не очень понятно было. Но то, что человека зовут Владимир Владимирович, уже прекрасно. Наш слушатель из Казани пишет: «Виновата мамаша, которая не воспитала ребёнка не глазеть в чужие окна. А мужик у себя дома, что хочет, то и делает».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но не у окна открытого.
Ю. ГУСМАН: У них огромные окна. Живут, как хотя, шторы не закрыл, противогаз не надел на чресла.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Противогаз не на чресла надевают, а на лицо.
Ю. ГУСМАН: Так захотел, ты хочешь закрыться.
И. ВОРОБЬЁВА: Евгений из Пензы пишет: «По утрам, надев часы, не забудьте про трусы».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну правильно я сказал, Евтушенко?
И. ВОРОБЬЁВА: По-моему, да. Сергей пишет: «Маму за нескромный детский взгляд осудить». Евгений из Пензы: «Скоро в сортире запретят штаны снимать».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В сортире окон нет. А если бы сортир был с окнами, выходящими на улицу, то не надо, пользуясь сортиром, снимать штаны. Это я, по-моему, глупость сказал…
Ю. ГУСМАН: Ловко ты загнул, старик! Тут тупик…
И. ВОРОБЬЁВА: Что-то здесь из Фрейда какое-то… Сергей из Барнаула: «Бред собачий. Если я, живя на 9-ом этаже буду ходить голым, а какой-нибудь дебил будет наблюдать за этим в бинокль из окна напротив, мне что, в тюрьму теперь?»
Ю. ГУСМАН: Или пожарник на вышке. Или какой-то там ремонтёр, рабочий.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я, живя на шестом этаже в городе-герое Тбилиси, наблюдал в бинокль за соседними окнами, я бы ни за что в жизни не пошёл жаловаться в милицию.
Ю. ГУСМАН: Однажды Никита Богословский, великий специалист по розыгрышу, постучал в окно. Жена упала в обморок, у неё был сердечный приступ. Он жил на шестом этаже. Он попросил эту люльку монтажную и постучал. Это известная история. И если бы она ещё была голая, что ж такое!
И. ВОРОБЬЁВА: Люлька упала бы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мой дом – моя крепость. Как же это по-русски…
Ю. ГУСМАН: Моя крэпость.
И. ВОРОБЬЁВА: Я думаю, что достаточно сказано по этому кейсу аргументов с той и другой стороны. Наши присяжные решат, кто прав в данном случае. Готовьтесь голосовать. Справедливо ли обвинение в непристойном поведении? Если да – 660-06-64, если нет – 660-06-65.
НАЧАЛСЯ ПОДСЧЁТ ВАШИХ ГОЛОСОВ
И. ВОРОБЬЁВА: Кстати, Вознесенский, а не Евтушенко.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, да, да.
Ю. ГУСМАН: Это очень похоже на человека Возрождения получается. Человек Возрождения подошёл к своему окну и его осудили. Это оскорбительно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужасно.
И. ВОРОБЬЁВА: Александр: «Кто разрешил им смотреть в сторону Томаса, тот посягнул на частную собственность, на частную жизнь». Видимо Александр то ли оказывался в такой ситуации, то ли ещё что-то.
Ю. ГУСМАН: Иди, ребёнок, в музей антропологии. Скоро там закроют статую Давида, как пытались сделать однажды у нас. Листочком.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Папа Римский поотбивал. Это было.
Ю. ГУСМАН: Что природное, то не безобразное. А тем более у себя дома, с чашкой кофе, которой прикрываешь причинные места.
И. ВОРОБЬЁВА: Что-то низко Вы чашку кофе держите.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если чашка кофе маленькая?
И. ВОРОБЬЁВА: А если она горячая, простите, пожалуйста.
Ю. ГУСМАН: Я думаю, что не всем нужна большая чашка кофе.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте останавливать голосование. Итак, я объявляю итоги нашего голосования. Здесь уже настолько вы были оба красноречивы, что…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: …всех запутали.
И. ВОРОБЬЁВА: Абсолютно. 15,8% считают, что справедливы претензии, и 84,2% считают, что несправедливо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто выиграл?
И. ВОРОБЬЁВА: Гусман выиграл.
Ю. ГУСМАН: Я выиграл!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: То есть, за женщину выступили?
И. ВОРОБЬЁВА: Да! Нет, нет! 84% высказались за Гусмана, за Томаса. Что несправедливы претензии.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Значит я выиграл.
И. ВОРОБЬЁВА: Нет, Юрий Георгиевич.
Ю. ГУСМАН: Солнечный кру-у-уг! Небо вокру-у-уг! Да, Юрочка, тяжела ты, шапка поражения. Ты человек Возрождения. Ой, стих получился! Тяжела ты, шапка поражения, а ты, Юра, человек Возрождения. Вот так! Жалок жребий мой!
И. ВОРОБЬЁВА: Юрий Георгиевич, не расстраивайтесь.
Ю. ГУСМАН: Мы снова у Вас выиграем.
И. ВОРОБЬЁВА: Юрий Георгиевич, прекратите.
Ю. ГУСМАН: Спасибо, держава, за поддержку человечества. Слушай, страна! Слушай, планета! Победа пришла.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Подожди, я тоже прочитаю…
И. ВОРОБЬЁВА: Справедливо закончилась сегодня программа «Кейс». Всем спасибо большое. Для вас эту программу провела Ирина Воробьёва совместно с Юлием Гусманом и Юрием Кобаладзе. До свидания.