Ознакомиться с делами: Амазон, Берлускони и его девочки, Библия - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2009-07-30

А. ВЕНЕДИКТОВ: Здравствуйте. 20:07 в Москве. Алексей Венедиктов сегодня ведёт эту программу, из дальних странствий возвратясь, у нас здесь Юлий Гусмсан и Юрий Кобаладзе, а Ирина Воробьёва сослана в ссылку в Бессарабию.

Ю. ГУСМАН: Сейчас такие фрукты! Я Вам скажу, Алексей Алексеевич, я ждал Иру и хотел ей передать моё заявление, но я устно оглашу, чтобы вся страна знала.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может, ты лучше Иру дождёшься?

Ю. ГУСМАН: Нет, нет, нет. Вы здесь находитесь. В программе недавней, которую я, будучи в Антарктиде…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: …с пингвином.

Ю. ГУСМАН: Нет, пингвины потом были. С ледоколом «Отважный» я был там долгое время на станции, слушал «Эхо Москвы», там все слушают с удовольствием, включая пингвинов. И что произошло… На последней программе, которую вела Ира, которая очень тепло говорила и о Юре, который был в это время в командировке в Мексике, встречался там с мексиканцами…

А. ВЕНЕДИКТОВ: С кактусом.

Ю. ГУСМАН: …и обо мне. Ваш гость у Воробьёвой некий Бунтман, Ваш работник, сотрудник Ваш, назвал время расцвета российского радио и телевидения, т.е. время работы Юрия Георгиевича и моё, ничтоже сумяшеся, как и мой брат, он назвал мрачными временами Кобаладзевщины и Гусманщины, которые пропали.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто этот человек?!

Ю. ГУСМАН: Бунтман. Фамилия достаточно противоречивая. Если он не немец – это вообще ужасно!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Объясняю нашим слушателям и зрителям, что наступают новые мрачные времена Гусманщины и Кобаладзевщины, они вернулись.

Ю. ГУСМАН: Я хотел бы сказать, что пока Вы не лишите его бонуса, которые мы все получаем по итогам квартала…

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, его бонус передать вам?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.

Ю. ГУСМАН: Воробьёвой, потому что она была так растеряна, она говорит: «Я их люблю», милая, нежная девочка! Сейчас на баррикадах возле президентского дворца.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Решила отдохнуть.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наша задача – вернуть рейтинг этой передаче. Мало того, что он лишал Алексея Алексеевича, который был мудр, интересен, остроумен…

А. ВЕНЕДИКТОВ: А! Тогда продолжайте.

Ю. ГУСМАН: И этот незамысловатый Буд…Бут…Будд…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Будман.

Ю. ГУСМАН: Фамилия сама за себя говорит. Удивительно, как этот человек Вам мешал. Вам! Яркому, абсолютно непредсказуемому, креативному уму!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: (Смеётся)

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что ты смеёшься? Уже три минуты, а я не могу слова вставить, как яркий, креативный. Мне не дают слова вставить.

Ю. ГУСМАН: Я не льстец!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже упаси! Мыслей таких не было!

Ю. ГУСМАН: Когда мы видим начальника, мы теряем рассудок!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы видели, когда Юрий Георгиевич потерял рассудок, увидев другого начальника.

Ю. ГУСМАН: Как он рвал ценники зубами, приклеивая новые, вынимая фломастеры.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У него с собой был фломастер.

Ю. ГУСМАН: Это удивительно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не готов шутить над святым.

Ю. ГУСМАН: Я не шучу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не святой. Святая у нас колбаса.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Колбаса пропала… Соберитесь, я вас прошу! Передачу надо спасать!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Начинать её хотя бы надо.

Ю. ГУСМАН: Нет, нет! Бубман не смог ничего сделать! Упал рейтинг. Алексей Алексеевич потрясающе вытащил.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я абсолютно потрясающе молчу уже восемь минут.

Ю. ГУСМАН: Конечно, я прилетел первым самолётом Антарктида-Москва и очень рад, что я здесь, вместе с вами.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так! Мы переходим ко второму кейсу, первый уже не успеем обсудить.

Ю. ГУСМАН: Я сказал, а вам решать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы успеем обсудить первый.

Ю. ГУСМАН: Заявление я передал.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напишу «Отказать». Эта передача, я напомню тем, кто её смотрит и слушает, о том, как законность не всегда совпадает со справедливостью. Если законность объективная в каждой стране существует, то справедливость не существует вообще. Мы сталкиваемся с серьёзным и часто повторяющимся сюжетом, но он принципиально в разных странах возникает всё время, один и тот же вопрос – вопрос свободы и ограничения. Свободы и цензуры. Мы смотрим и слушаем

КЕЙС № 1

Амазон

Всемирно известный книжный интернет-магазин «Амазон» стал ответчиком в суде Германии. Немецкий сегмент сайта обвиняют ни много ни мало в пропаганде нацизма и отрицании Холокоста. В качестве истца выступила зарубежная организация – Американский еврейский комитет. Податели иска указывают, что на «Амазоне» продавались и продолжают продаваться книги историков-ревизионистов. Речь идет прежде всего о конкретном произведении под названием «Миф Освенцима» авторства Вильгельма Штеглиха. Этот историк-любитель, бывший судья, был признан виновным в отрицании Холокоста. Его книги запрещены к продаже в Германии. Поэтому истцы требуют от «Амазона» отказаться от продажи подобной литературы – и неважно, что в других странах книгу Штеглиха можно купить открыто. В свою очередь, представитель немецкого отдела «Амазон» отметил, что, по его мнению, в интересах свободы слова нужно не изымать книги из продажи, а вести общественные дискуссии на эти темы. Впрочем, интернет-магазин в ближайшее время собирается ужесточить свои внутренние правила и убрать из открытой продажи некоторые наименования.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Обычный конфликт между свободной мнения, свободы распространения мнения, и вещами, которые отвратительны. Юлий.

Ю. ГУСМАН: У меня здесь мнение консервативное и совсем не поддерживающее т.н. свободу слова. Дело в том, что один мой знакомый, очень умный человек, когда-то писал, что свобода – это осознанная необходимость. По-моему, его звали Карл Маркс, если не ошибаюсь. Мне кажется, что учебник по педофилии, или «Как взрывать детские школы» в Интернете, или как топить беспомощных котят, как сжигать дома, всю эту фантазию, которую эти сумасшедшие, подлецы, негодяи и фашисты могут напридумывать в своём больном воображении, а мы много их знаем, недаром создана комиссия по фальсификации истории или по борьбе с ней…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Подтянулся он.

Ю. ГУСМАН: …мне это кажется, что подлее подлого об этом говорить, потому что, мало того, что убили 6 млн. людей, после этого ещё говорить… какой-то, извините за выражение, козёл, пускай он подаст на меня в суд, пишет книгу от лица или Чикатило, он любил детей, это провокация, он дал конфетку, потом… Это всё разговоры! Если суды, люди, мировая практика, историческая наука что-то объясняет, то и христианская, и человеческая мораль требует этих людей топить, как котят.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты готов задушить свободу. Значит ты против представителей немецкого отдела «Амазон», который заявил, что ради свободы слова надо закрывать глаза на учебники по убийствам.

Ю. ГУСМАН: Да, да. «Как зарезать Кобаладзе на шаурму». Этот учебник я бы не писал в «Амазон».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Значит ты душитель свободы слова.

Ю. ГУСМАН: Я душитель ТАКОЙ свободы. Это не свобода, это распущенность.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я с интересом узнал, что ты был знаком со стариком Марксом, который оказал на тебя большое влияние.

Ю. ГУСМАН: Да я был мальчишкой, как я мог быть знаком с Марксом! Я давно, конечно, живу на земле, но Маркс был значительно старше меня.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты против распространения?

Ю. ГУСМАН: Абсолютно! Это всё бредовые вещи. Нельзя любую гадость о грузинском народе… это всё должно быть в гранях разумного и признанного.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но эта книга продаётся по всему миру.

Ю. ГУСМАН: Мало ли что продаётся! В Интернете полно детских порносайтов. Вам приятно было бы, не дай бог, вашего ребёнка… Свобода слова. Девушки быстро созревают, в 13 лет. Почему мы должны быть против? Свобода же! Кто хочет - детей мочит на углах. Почему нельзя насиловать в лифте? Принципиально это свобода творить зло.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Чем она должна быть ограничена?

Ю. ГУСМАН: Есть христианская мораль, иудейская мораль, мусульманская мораль, буддистская мораль.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Она разная.

Ю. ГУСМАН: Есть всюду базовые ценности.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Границы морали не кодифицируются. Это невозможно. Юра, ну как это возможно? Эту книгу можно, а эту книгу, которая цитирует эту, нельзя.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тем более, что она продаётся в других странах.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В Германии принят закон – нельзя. Но «Амазон» - это мировая сеть, когда ты из Калмыкии заказываешь книгу в «Амазоне», она приходит в Калмыкию.

Ю. ГУСМАН: Я всё знаю про «Амазон». Это не Мать Тереза, это люди, которые на этом делают бабки.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это торговая сеть.

Ю. ГУСМАН: Есть много сумасшедших и антисемитов, которые хотят покупать эту книгу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кто должен ограничивать и как должен.

Ю. ГУСМАН: Для этого есть законы, суды, общественная мораль

А. ВЕНЕДИКТОВ: Отвечаю тебе!

Ю. ГУСМАН: Кодекс строителей коммунизма был, сейчас социализма, капитализма.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Из 198 стран отрицание Холокоста в 6 странах, если мне не изменяет память. Это значит, что в 192 странах эту книгу можно продавать. Там нет ограничения по суду.

Ю. ГУСМАН: Отдельные племена верха Амазонки до сих пор занимаются каннибализмом.

А. ВЕНЕДИКТОВ: При чём здесь отдельные племена? В Италии нет ограничения, в Испании нет.

Ю. ГУСМАН: А у пятикантропов нет ограничения каннибализма. У них такая мораль.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, в США нет.

Ю. ГУСМАН: Прости меня, кто принимает решение, что каннибалом быть плохо? Ответьте на этот вопрос, умный мой юный друг. Кто принимает решение?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Каннибалы!

Ю. ГУСМАН: Кто принимает решение? Мы же условились, что нельзя есть людей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Кто тебе это сказал?

Ю. ГУСМАН: А! Можно есть людей? Я проиграл всухую. Людей есть можно. Я в финале съем Бунтмана или как там его зовут? Можно есть! Договорились!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну как?

Ю. ГУСМАН: Ваша либеральная шизофрения достала нашу нацию.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Какая либеральная? У нас строго консервативно-реакционная.

Ю. ГУСМАН: Кушать людей и детей насиловать – это правильно. Свобода же! Почему Чикатило запрещать? Читайте законы!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я читаю законы и могу сказать, что в Болгарии можно эту книгу читать и издавать. В Люксембурге тоже.

Ю. ГУСМАН: Мы рассматриваем конкретный кейс. Что происходит в племенах Амазонии?

А. ВЕНЕДИКТОВ: В конкретном кейсе в США можно. И вот люди покупали у немецкого «Амазона» из США. Можно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Вы тайно любите эту страну!

Ю. ГУСМАН: Больше всего я люблю горы Грузии.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так!

Ю. ГУСМАН: Которые наполнены странными приветливыми людьми, которые приезжают в Москву и портят нам здесь весь праздник. Объясняю вам. Я не против свободы. Я сам известный либерал и красавец.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет! Ты поколебал нашу уверенность в твоём либерализме.

Ю. ГУСМАН: Я просто не считаю правильным, что свобода, вседозволенность и распущенность….

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это общие слова. Он процитировал нашего премьер-министра!

Ю. ГУСМАН: Я с удовольствием процитирую ещё раз. Он очень умный человек!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ещё раз! Он очень…

Ю. ГУСМАН: …умный человек. И мы вместе с ним считаем, что вседозволенность – это не свобода, и свобода – это не вседозволенность. Иначе тогда, вся порнография, вся педофилия, каннибализм и прочие человеческие сумасшедшие извращения, выработанные…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что ты имеешь против порнографии?

Ю. ГУСМАН: Лично я…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лично Вы!

Ю. ГУСМАН: Я автор множества книг про это! Серьёзно, Лёша, пойми! Я говорю серьёзно. Ну нельзя всё это!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Грань? Я спрашиваю, какая грань будет справедлива?

Ю. ГУСМАН: Вот ты главный редактор. Есть какие-то правила игры, да?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Есть.

Ю. ГУСМАН: Ты часто в передаче своё мнение высказываешь.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но эти правила установил я, Раис.

Ю. ГУСМАН: А помимо тебя, которого мы любим и уважаем, есть и другие Раисы. И общая сумма называется общественное мнение.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему ты называешь его Раисой, я не понимаю.

Ю. ГУСМАН: Это его подпольная кличка – Раиса. Я противник того, чтобы запрещали, условно, чтобы унижали по принципу расы или нации, или по поводу пола или сексуальной ориентации. Но я против того, чтобы эта пропаганда, типа педофилии, могла бы иметь место. Их нужно вешать за ноги.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это либерал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вешать за ноги… представляешь?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему не за руки, не за уши?

Ю. ГУСМАН: Муссолини, одного из ваших добрых знакомых, он тоже был так коротко стрижен.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Дайте я проголосую.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не могли повесить за волосы, повесили за ноги.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хочу проголосовать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Отвратительно просто.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Отмороженный, Антарктида на него влияет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обморозился в Антарктиде.

Ю. ГУСМАН: Наш отмороженный.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Второй и третий кейс ты молчишь!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Дайте мне к слушателям обратиться. Считаете ли вы, что справедливо требование запретить по всему миру какие-то книги? Об этом идёт речь. Интернет – это весь мир. Если вы считаете, что такие требования справедливы… правда, непонятно, кто должен запрещать, но предположим.

Ю. ГУСМАН: Это несправедливо! Вы ставите некорректно вопрос, мой юный друг.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ставь вопрос.

Ю. ГУСМАН: Правильна ли поступила система, люди в Германии, которые выступили против конкретной компании «Амазон» за распространение книги, отражающие идиотские фашистские взгляды.

А. ВЕНЕДИКТОВ: По всему миру.

Ю. ГУСМАН: Обязательно в Монголии читать её?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это расизм.

Ю. ГУСМАН: Это не расизм, там демократия, там выборы проходят лучше, чем в одной твоей знакомой стране.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У него какой-то там поток, таять начинает. Итак, если то, что сказал Гусман, вы за, я не могу это повторить, то ваш телефон 660-06-64, если то, что сказал Гусман, вы против, то ваш телефон – 660-06-65.

Ю. ГУСМАН: То есть, запрещать заведомо преступных книг или можно любую гнусь распространять и бабки зарабатывать.

НАЧАЛСЯ ПОДСЧЁТ ВАШИХ ГОЛОСОВ

Ю. ГУСМАН: Как Гусман…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Итак, [Повтор вопроса и номеров телефонов]. В нашем следующем кейсе тоже будет вопрос, у нас так совпало, цензуры, что возможно, что невозможно, правда, это будет немножко в другой ситуации.

Ю. ГУСМАН: Но мораль, выработанная человечеством за эти тысячелетия, за это сложили свои головы на плахах миллионы людей умных, а может не миллионы, а ещё больше. Это общая сумма представления человечества о том, что такое хорошо и что такое… А как Маяковский написал, что такое хорошо и что такое плохо. То, что резать на шаурму прелестного человека Кобаладзе плохо. А целовать его в лысинку – это хорошо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас 73,8% поддержали Гусмана и 26,2% Гусмана не поддержали.

Ю. ГУСМАН: Спасибо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему 26 ты будешь лишать возможности ознакомиться с первоисточниками?

Ю. ГУСМАН: Написал один знакомый Юрия Георгиевича книжку «Майн кампф». Почему не почитать её? Чем она лучше? Почему учите Толстого?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А как ты объяснишь, что эта книжка плохая?

Ю. ГУСМАН: А есть сумма мнений профессионалов и мораль общества.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот эта книжка, заклеенная, закрытая, плохая. Кто поверит?

Ю. ГУСМАН: Ну зачем книга по руководству как взрывать своего конкурента? Собери из двух свечек…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Юра знает, он собирал в Англии.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо о святом!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё! Дело номер два приблизительно о том же, но с девочками.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так! Вот это интересно!

КЕЙС № 2

Берлускони и его девочки

Итальянскому премьер-министру Сильвио Берлускони, возможно, придется предстать перед судом из-за сексуального скандала, который будоражит всю страну вот уже третий месяц. В суд на него подала медиагруппа «Эспрессо», которая выпускает одноименный журнал и газету «Реппублика». Журналисты обвинили премьера в клевете, злоупотреблении должностью и рыночных махинациях. Газета «Реппублика» первой опубликовала аудиозаписи, на которых отчетливо слышен голос премьера, ведущего беседу у себя в резиденции с девушкой по вызову Патрицией Д`Аддарио. А до этого в итальянской прессе появились кадры обнаженных манекенщиц на вилле Берлускони. Премьер поспешил обвинить журналистов в «подрывных действиях» и призвал рекламодателей бойкотировать медиагруппу. И немедленно получил судебный иск. Владельцы «Эспрессо» считают, что действия Берлускони ведут к недобросовестной конкуренции на медиарынке. В свою очередь, адвокаты премьера готовят ответный иск – они обвиняют прессу во вторжении в личную жизнь.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот пожалуйста! Тут есть несколько историй. Берлускони же не говорит о том, что эти кадры, эта запись, она неправильная, фальшивая и сфальсифицированная. Не имеете права! Это вторжение в частную жизнь! Что это за безобразие!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я с ним абсолютно согласен. Абсолютно никакого права. Тем более, что замечательный, располагающий к себе, остроумный, милый человек, и вот эта пресса просто ополчилась…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Она показала, что этого 70-летнего Берлускони любят такие красотки!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что, в 70 лет нельзя любить красоток?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так надо это показывать, иначе никто не узнает.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зачем?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Чтобы тебе было хорошо.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Берлускони не хочет, чтобы это показывали. Он хочет с красотками быть наедине. Главное, что эти гнусные материалы используют против этого святого человека.

Ю. ГУСМАН: Я надеюсь, что мой учитель и друг профессор Кобаладзе шутит. Потому что люди, которые берут на себя общественно значимые, публичные роли, они не просто статусные люди.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: То есть, они не люди.

Ю. ГУСМАН: Когда-то Эдвард Кеннеди, прелестный человек, упал с девушкой с моста, будучи ещё не сенатором, не кандидатом, а братом одного из президентов. Он не смог спасти девушку или не успел, испугался. На всю жизнь он потерял возможность быть президентом. Хотя все говорили, что он гениальный. Так сегодня, если ты находишься на «Эхо Москвы» и тебе даётся основание сидеть у многомиллионной аудитории зрителей и слушателей и вещать, то ты должен контролировать свой язык, Лёша, это очень важно!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Конечно.

Ю. ГУСМАН: Не ругаться в эфире, не издавать неприличных звуков, не ковырять в носу. Он премьер-министр, он может перекрашиваться, делать пластические операции.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Демагогия! Зато ты в эфире можешь предлагать новые формы ведения передачи, соведения или ты можешь какой-то остроумный поворот, так и Берлускони. Он в политике, где везде барьеры, всё ограничено, всё под камерами, всё эти проклятые журналисты! Этот человек говорит: «Нет, такая политика нам не нужна! Нам нужна открытая, честная политика. Я в 70 лет хочу развлекаться с девушками»

А. ВЕНЕДИКТОВ: А он не заплатил.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это плохо, не правильно.

Ю. ГУСМАН: А мне нравится поведение другого очень бойкого человека, г-на Николя Саркози. Он влюбился, развёлся и женился. Женись на этой женщине!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: (Хохочет)

Ю. ГУСМАН: Если ты мужчина, почему ты просто девчонку…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Итальянское посольство нам закрыто для виз с этой секунды.

Ю. ГУСМАН: А почему?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что Берлускони считает институт брака святым!

Ю. ГУСМАН: Ничего себе святым!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ты сам понял, что сказал? Ты заполз в такую ловушку!

Ю. ГУСМАН: Он, наконец, сам попал в ловушку. Он домой не придёт, ему вырвут остатки волос на груди!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Во-первых, когда ты в эфире, моя супруга не слушает. Её возмущает это! Ты просто завидуешь Берлускони.

Ю. ГУСМАН: Это тоже есть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Прервёмся на Новости, обсудим, а потом продолжим.

НОВОСТИ

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас в эфире Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе, Алексей Венедиктов сегодня ведёт. И прежде чем мы пойдём дальше, мы спросим, справедливо было бы, если бы Берлускони женился на этих манекенщицах всех, я хочу прочитать. Только что пришла… обожаю агентство ИТАР ТАСС! Заголовок «В водах Балтики произошло нападение на финский корабль с российским экипажем». В Балтике. Финский корабль под балтийским флагом был остановлен между островом Эланд и Готланд в территориальных шведских водах Балтики надувной лодкой с неизвестными, выдававшими себя за полицейских. Инцидент произошел в минувшую пятницу, сообщает сегодня информационная программа шведского телевидения «Раппорт». Члены команды, 15 россиян, были связаны. Преступники в темной одежде с капюшонами обыскивали корабль в течение 12 часов, общаясь между собой на ломаном английском».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сомалийцы?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю. Про цвет кожи не говорится. «По сообщению полиции, судно направлялось из Финляндии в Алжир. На его борту находилась древесина. По словам начальника предварительного расследования Ингемара Исакссона, он впервые сталкивается с подобным пиратством на Балтике». Последняя фраза ИТАР ТАСС: «Полиция обратилась к общественности с просьбой помочь следствию и дать сведения о надувной лодке с неизвестными в чёрном». Конец цитаты.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наконец-то наши ребята добрались до Балтики.

Ю. ГУСМАН: Это всё звенья одной сети. Неполиткорректность, нельзя педофилов мучить, нельзя никого за ноги вешать. Если бы самолийских пиратов не из бронсбойдов поливали, а из хорошего станкового пулемёта, спрятанного под брезентом.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Людей стрелять из пулемёта?

Ю. ГУСМАН: Пиратов! Им можно стрелять, а нам нельзя?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они же пираты, а мы законопослушные люди.

Ю. ГУСМАН: Когда ты идёшь по улице, тебе угрожают ножом, ты, используя известные тебе приёмы самообороны, договариваешься.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нехорошо использовать.

Ю. ГУСМАН: А он говорит тебе: «Молчи, я тебя сейчас как замочу, падла, понял?»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я ему говорю: «Так нехорошо говорить»

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ты узнал интонацию? Где ты оставил своё чёрный пиджак, человек в чёрном? Он говорит, что из Антарктиды приехал! С надувной лодки!

Ю. ГУСМАН: Мой дорогой Паганель! Всё кончится, как я говорю. Надоест, по ним дадут прямо, точным ударом по их столице, они все, хрюкая, разбегутся.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: По какой столице?

Ю. ГУСМАН: По пиратской. Дело в том, что это неудобно, мы всё нянчимся со всякими отморозками, уговариваем людей, которые готовы взорвать всё человечество. Не надо ли, как сказал покойный Крылов, власть употребить?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ты знаешь, ему вредна Антарктида, ему холод вреден. «Но вреден холод для него».

Ю. ГУСМАН: Поэт!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Возвращаемся к Берлускони. Так на самом деле, если говорить серьёзно. Есть публичные люди, президенты, премьер-министры, министры, известные актёры, депутаты. Ограничено ли у них право на частную, публичную жизнь или нет? Вот весь вопрос. Справедливо, что их частная жизнь более раскрыта, нежели частная жизнь простых граждан? Это справедливо?

Ю. ГУСМАН: Это первое правило прессы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю, это ужасно. Они такие же люди, они лучше нас даже. Их надо беречь, охранять.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Отвечайте по поводу Берлускони. Завидовать дурно! Ему завидуют часто.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пришли к человеку девушки. Нет, надо камеру установить! Не хорошо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: От лукавого это всё.

Ю. ГУСМАН: Нет, Юрий Георгиевич испытывает наших телезрителей и радиослушателей, тест на психологическую совместимость с моралью. Но мы, как моралисты, говорим так, что, поверь мне, что если ты принимаешь на себя обязанности быть публичным человеком, то ты не можешь вести себя так, как отморозок, бомж.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты не можешь стать пиратом и останавливать суда. Какой отморозок? К нему пришли гости.

Ю. ГУСМАН: Ты сам не слушал, что он говорил девушкам?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Проходите, угощайтесь, маслины…»

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да… «Я иду в душ, а ты иди в постель».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот так и сказал?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так и сказал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну… Наверное, пришла гостья, уставшая. Он говорит: «Я пошёл в душ», от него дурно пахло.

Ю. ГУСМАН: Дело в том, что Алексей Алексеевич с присущим ему либерального настроения к людям, смотрит с обожанием на Юрия Георгиевича, потому что они добряки. И они меня выставляют, дорогие друзья, каким-то монстром.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ты и есть сегодня монстр. Ты просто чудовище!

Ю. ГУСМАН: Нельзя премьер-министру вести себя, как плей-бой из кафе «Метелица» бывшего казино «Метелица». Не ведут себя так люди такого уровня.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А Клинтон?

Ю. ГУСМАН: И Клинтон погорел по полной программе. Берлускони бы линчевали в Америке за это поведение. Клинтон однажды побаловался на всю жизнь, чуть импичмент не заработал, еле-еле ушёл.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Один раз попался.

Ю. ГУСМАН: Да. За заборами вожди.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наговорили на человека чёрт те что! Какая-то Моника с этим именем, типа… как его зовут?

Ю. ГУСМАН: Я тоже считаю, что Клинтон зря погорел. Я тоже против.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот оно! Всё-таки ты уступил логике. Зря погорел.

Ю. ГУСМАН: Нет, то, что его мордой повозили по столу – это нормально, а то, что ему устроили импичмент, потому что он с девушкой уединился – это полный…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: То есть, имел право Клинтон уединиться с девушкой?

Ю. ГУСМАН: Право, не право, есть степени. Берлускони ведёт себя так. А что такого? Я женатый человек в католической стране, мне 70 лет, привёл трёх, извините за выражение…

А. ВЕНЕДИКТОВ: …девушек.

Ю. ГУСМАН: Девушек. «Идите мыться». Чего шум подняли? Отдыхают ребята. Старик! Он не в общежитии ГИТИСа.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Минуточку! А что они делали у него, подробнее расскажите.

Ю. ГУСМАН: Выключите камеру.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты мне скажи, что делали журналисты в частном помещении?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Они писали телефон девушки.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему они записывали телефон? Тебе бы было приятно?

Ю. ГУСМАН: Юрий Георгиевич, вот Вы человек видный, красивый…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это правда.

Ю. ГУСМАН: …умный, не бедный, Вы отличаетесь железной моралью. Мы дружим с Вами десятки, почти сотни лет, Вы никогда на моей практике не подумали даже!

А. ВЕНЕДИКТОВ: А Инесса?

Ю. ГУСМАН: Инесса Арманд? Это было старое, глупое поручение, коммунисты Санкт-Петербурга требуют поставить памятник Инессе Арманд и Крупской.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Любимые женщины вождя.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но Крупскую ты недолюбливал, я помню.

Ю. ГУСМАН: Ты знаешь, я был пацан, мне 40 не было, Инесса Арманд была побойчее. Надежда Константиновна была чуть-чуть строже. Мы с ней дружили, но не так.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно я проголосую?

Ю. ГУСМАН: Клара Цеткин и Роза Люксембург – вот это было…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: О-о-о!

А. ВЕНЕДИКТОВ: Два столпа морали.

Ю. ГУСМАН: Я один столп морали.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А он второй. Считаете ли вы, обращаюсь я к слушателям, что справедливо то, что частная жизнь известных персон находится под пристальным взглядом прессы? Частная жизнь известных персон. Что эта частная жизнь более ограничена, нежели обычных граждан. Если вы считаете, что частная жизнь известных персон должна быть более известна, скажем так, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что частная жизнь известных персон должна охраняться так же, как частная жизнь простых граждан – 660-06-65.

ГОЛОСОВАНИЕ ПОШЛО

А. ВЕНЕДИКТОВ: Оно идёт. [Повтор вопроса и номеров телефонов]. Голосование будет идти ровно одну минуту. Знаешь, вот эти все журналы, теперь уже возвращаясь не к серьёзной прессе, а к журналу, который это опубликовал, это серьёзный журнал, он совершенно не «Пипл-журнал», не про звёзд, политический журнал. Вся история в том, что эта публикация с точки зрения итальянской прессы, это политическая история.

Ю. ГУСМАН: Ты сам же, на этом радио, на нашей любимой станции, нашей многомиллионной аудитории столько внушали, вы вышли на эту стезю, не вылезайте вы в депутаты, вылезли в Скуратовы, в депутаты, вас будут светить! Вы должны быть прозрачны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может это неправильно?

Ю. ГУСМАН: Потому что когда ты читаешь обществу мораль….

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обществу интересно поставить камеру в комнате Скуратова?

Ю. ГУСМАН: Наоборот. Когда ты обществу читаешь мораль, призываешь к тому, чтобы не плевать, не курить, не гулять, не хамить и не прелюбодействовать, то ты, верующий человек, должен сам всё это выполнять. Я знаю множество людей в нашем кинематографе, которые истово крестятся перед камерой, совершая любые грехи. Это ужасная двойная мораль. Поэтому я не Берлускони, что я не готов быть образцом морали. А премьер-министр обязан быть. И если попался, скажи: «Да, бес попутал, напился пьяным». Вот Юрий Георгиевич ни раз так говорил.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты знаешь, ещё старик Моисей, когда вернулся после свидания с Богом, он сказал: «Евреи, две новости, одна плохая, вторая хорошая. Хорошая – заповедей всего десять. Плохая – прелюбодейство попало всё-таки!» Вот с тех пор мы и мучаемся.

Ю. ГУСМАН: Кстати, с присущим ему ортодоксальным мышлением, профессор Кобаладзе расставил все точки над «и». Есть заповеди Моисея, которые все религии признают. Пойми, я менее всего….

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сектанты вы какие-то!

Ю. ГУСМАН: Менее всего я похож.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Потому что был окружён пингвинами.

Ю. ГУСМАН: Я говорю конкретно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А общежитие ГИТИСа?

Ю. ГУСМАН: Не я человек святой, я говорю, что Берлускони и иже с ним, должны быть… «Цезарь, его жена, мать и дети должны быть выше подозрений».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот и я об этом же. Они должны быть вне подозрений.

Ю. ГУСМАН: Выше подозрений.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вне.

Ю. ГУСМАН: И выше. И сзади.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И камеры, и подслушивающие устройства…

Ю. ГУСМАН: Здесь камеры и все прильнули… идёт синхронный перевод на английский, на испанский и на суахили.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Особенно на суахили. 57% позвонивших считают, что частная жизнь известных персон должна быть более высвечена, и 43% считают, что она должна быть так же.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё-таки, есть здоровые силы ещё.

Ю. ГУСМАН: Это по-нашему 2:0. Я не хочу Вас огорчать, мой спортивный друг, но это 2:0.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тогда мы Вас тяжёлой книгой прищучим. Файл номер три, мы смотрим дело. Кстати, это в той Америке, где, по уверениям Юлия Гусмана, нас смотрят.

КЕЙС № 3

Библия

В школах американского штата Миссури теперь официально запрещено распространять Библию. Федеральный апелляционный Суд поддержал решение суда низшей инстанции. В постановлении указывается, что религия отделена от государства по Конституции, и начальная светская школа – не место для религиозной пропаганды. Таким образом, общество Гедеона, которое вот уже несколько десятков лет бесплатно раздает библии в учебных заведениях, тюрьмах, больницах, больше не сможет вести свою деятельность в школах штата Миссури. Жалобу на христианское объединение от лица четырех семей подало Американское Объединение Гражданской Свободы. В столкновении миссионеров и правозащитников победили последние. Любопытно, что школьный совет проголосовал за сохранение существующей практики – и теперь должен подчиниться воле меньшинства. В свою очередь, адвокаты христианского общества считают, что решение суда – это путь к цензуре. Этот прецедент может повлечь за собой и запрет других книг в школе.

Ю. ГУСМАН: Чудесно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это мы продолжаем разговаривать про что?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы говорим про Библию сейчас.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У меня к вам вопрос. Речь идёт не о преподавании религиозном в школе, а о том, что разные миссионеры, разные люди из ключевых религий приходили в школу и бесплатно, просто раздавали Библию. И всё. Они ничего не преподавали, никаких уроков не было. Они приходили и говорили: «Хочешь – возьми». И теперь суд под предлогом того, что религия отделена от государства по Конституции запретила факт бесплатной раздачи Библии в школах. Раздавайте на улицах. Это справедливо?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет. Почему я не имею права придти в школу?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Суд решил.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Просто суд решил.

Ю. ГУСМАН: Не надо говорить про американских телезрителей так.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не про телезрителей говорю.

Ю. ГУСМАН: Моя дочка Лолочка и мой внук смотрят эту программу. Более консервативной страны и религиозной редко сыщешь, чем Америка. Там в каждой гостинице лежит Библия. И это абсолютно реально верующие. Особенно Техас. Но речь идёт о том, что школа отделена от религии. Светское воспитание.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень хорошо!

Ю. ГУСМАН: Библию, Коран, Тору, Суры, Псалмы, а так же всякие песни в храме «Кришна, Кришна, Кришна» отделены. Не надо петь там.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо петь!

Ю. ГУСМАН: А когда мы говорим о том, что…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Марк Твен гениальный писатель! Просто потрясающие вещи! Послушай, что плохого? Я пришёл в школу и сказал. Я же не заставляю купить. «Мальчик, иди сюда, у меня Библия». На второй день ты пришёл: «Мальчик, у меня Коран». И у этого мальчика дома соберётся…

Ю. ГУСМАН: В голове мальчика…

А. ВЕНЕДИКТОВ: В голове у него ничего не будет, он их читать не будет.

Ю. ГУСМАН: Он вырастет, он гражданин, имеет право что угодно делать! Быть сектантом, быть космонавтом.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но я же не иду в начальные классы.

Ю. ГУСМАН: Нельзя религию продвигать в школе. Кто-то будет смеяться, кто-то презирать, кто-то станет воинствующим атеистом. Это нарушение закона отделение церкви от государства.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Закон – это понятно. Нигде закона нет, закон об этом, предположим, не упоминает. Давайте скажем, есть некая школа. Не приходят же и не говорят: «Кто христиане – получите Библию». Ты приезжаешь в европейскую страну, там в хорошей гостинице всегда лежит в ящике стола Библия.

Ю. ГУСМАН: Во всех гостиницах, хоть в мотеле.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так что, убрать?

Ю. ГУСМАН: В мотелях, в гостиницах не останавливаются даже на час с девушкой, дети. Речь идёт не о раздаче библии, на всех углах Америки стоят миссионеры, кто собирает взносы, кто раздаёт, милости просим! Речь идёт о том, что пришли в школу. Неокрепшее сознании, у вас есть замечательный мальчишка, он маленький, ему не надо клепать мозг разными, самыми святыми мыслями.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Клепать не надо, а предложить.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Они же не уроки ведут, раздают книгу.

Ю. ГУСМАН: Эта книга…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мракобес!

Ю. ГУСМАН: Толерантность и поликорректность заключается в том, что мы не должны влиять на детское сознание.

А. ВЕНЕДИКТОВ: На него мир влияет!

Ю. ГУСМАН: А раздавать тебе красивую книжку…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Отдать этого хорошего мальчика Интернету, пусть смотрит там порносайты.

Ю. ГУСМАН: У Вас такая лексическая путаница в голове…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он от кейса к кейсу пропагандирует мракобесие!

Ю. ГУСМАН: Большинство человечества, как наши зрители…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты против свободы слова!

Ю. ГУСМАН: Я против беззакония, произвола и глупого желания делать из маленьких детей военных или мусульман или еврейских раввинов.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты против военного воспитания в школах?

Ю. ГУСМАН: Я против!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Против игры в «Зарницу»?

Ю. ГУСМАН: «Зарницу» я сам преподавал, и вот что выросло из тебя и из меня. Дело кончилось плохо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В общем, история крайняя, на мой взгляд.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Помнишь замечательный фильм…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Интересная история ещё была в том, в нашем кейсе, что школьный совет, который представляют родители, он обсуждал и принял решение до решения суда, что можно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно, конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И маленькое меньшинство проголосовало, что нельзя. Но суд, куда это меньшинство подало, поддержал меньшинство.

Ю. ГУСМАН: Это есть свобода, потому что большинство не обязательно право. Это самая страшная ошибка, идущая от большевиков, голосованием… Толпа, охлократия – это не демократия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, он с пингвинами отсиделся!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты только что говорил, что нельзя нецензурные слова употреблять. Что ты сейчас сказал? Не повторяй, я тебя прошу.

Ю. ГУСМАН: Я констатирую. Лауреат Государственной премии не знает…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Секретная премия.

Ю. ГУСМАН: Три секретных.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У него на родине стоит его бюст в виде куба, потому что нельзя…

Ю. ГУСМАН: На лошади в виде параллелепипеда сидит.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так что? Ты увёл нас. Спросите ещё раз, Алексей Алексеевич, эта плутократия у нас….

Ю. ГУСМАН: Вы, как старый педагог и прогрессист, должны сказать: «Садись, два!»

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы и так сидите, я не занимаюсь бессмысленными вещами. Я хочу спросить у наших слушателей. Считаете ли вы справедливым, не законным, а справедливым, запрет бесплатной раздачи религиозных книг, Библии, ещё чего-то, в школах? Считаете ли вы справедливым? В Миссури есть закон, во Флориде нет. Считаете ли справедливым запрет? Если да, то 660-06-64, если нет – 660-06-65.

ГОЛОСОВАНИЕ. ПРОЦЕСС ПОШЁЛ

А. ВЕНЕДИКТОВ: [Повтор вопроса и номеров телефонов]. Это бесплатная раздача. Вот не покупаются наши слушатели, обычная жадность не берёт верх. Ещё полминуты голосовать.

Ю. ГУСМАН: А подключи телефонный звоночек от наших замечательных слушателей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Пожалуйста. Гусман экстремал. Я приму телефонный звонок.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Только не его родственники Бакинские.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ты знаешь, его родственники высвечиваются фиолетовым цветом, они все помечены, все 10 млн. Я должен сказать, что здесь Кобаладзе выиграл 76,6% на 23,4%.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Солнечный круг!

Ю. ГУСМАН: А возможен пересчёт?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пересчёт в Молдавии будет! У нас никаких пересчётов!

Ю. ГУСМАН: А возможен пересчёт голосов бумажками, а не вашими электронными глупостями?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Один телефонный звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Меня зовут Сергей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, что Вы думаете по этому поводу?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, что концепции жизненные, имеет право навязывать только свои собственные родители. Я бы своего ребёнка не доверил никому, кроме самого себя.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но Вы уже школе доверили своего ребёнка.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я школе доверил своего ребёнка обучать по системе научной, которая….

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот они и учат, что есть Дарвин и нет бога, и они навязывают таким образом.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): И очень хорошо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Они же навязывают! А другая школа навязывает, что нет Дарвина, есть бог.

Ю. ГУСМАН: Он сказал точную фразу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какую?

Ю. ГУСМАН: Никто в дарвинизме не говорит, что нет бога. Я читал, в отличие от вас, книжку покойного Чарльза Дарвина, так же как Чарльза Чаплина…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это разные люди!

Ю. ГУСМАН: А! Это разные люди? Фу ты…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Чарли Чаплин – это третий человек.

Ю. ГУСМАН: Я ошибся.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы продолжим этот разговор за пределами этой комнаты, потому что, конечно, общение с пингвинами довело…

Ю. ГУСМАН: А жалко! Так хочется ещё многое вам сказать!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Следующий раз меня не будет, я прошу, контролируйте этого человека.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Пусть Воробьёва контролирует, надеюсь, она вернётся.

Ю. ГУСМАН: Ты надолго, мой мальчик?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я на неделю вас бросаю.

Ю. ГУСМАН: До второго? Ты поедешь в Комарово?

А. ВЕНЕДИКТОВ: И всем до свидания!