Ознакомиться с делами: Бар для своих, Еда, Мат - Юрий Кобаладзе - Кейс - 2009-04-29
И. ВОРОБЬЁВА: Добрый вечер, добрый день или даже доброе утро, в зависимости от того, где вы нас смотрите и слушателе. Это программа «Кейс», программа о законе. Но не о том смысле, в котором мы привыкли, а скорее о справедливости этого закона и его применении. Говорил один английский философ о том, что если бы человечество действительно стремилось к справедливости, оно бы её давно добилась. Итак, программа «Кейс». Меня зовут Ирина Воробьёва. У нас в студии эксперт Юрий Кобаладзе. Здравствуйте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте. Добрый вечер, день и утро, для всех широт, меридиан и параллелей.
И. ВОРОБЬЁВА: +7-985-970-45-45 – это телефон для ваших смс-сообщений. Присылайте нам свои вопросы, мнения о тех кейсах, делах, которые мы будем обсуждать. И 363-36-59 – это телефон прямого эфира, на который вы будете звонить нам и говорить, какое ваше мнение. Давайте послушаем первый кейс, который называется «Еда», его приготовил для нас Евгений Бунтман.
КЕЙС № 1
Еда
Власти швейцарского города Базель запретили есть и пить в общественном транспорте. Закон существовал и раньше, с 2003 года, но никакого наказания для нарушителей предусмотрено не было. Поэтому пассажиры в основном игнорировали запрет. Но теперь тем, кто принимает пищу в трамвае или автобусе, грозит штраф в 40 швейцарских франков – это порядка 26 евро. Городские чиновники объясняют столь жесткий закон стремлением сохранить транспорт чистым. Продукты, говорят власти Базеля, могут перепачкать салон автобуса или трамвая и пропитать его резким запахом. Кроме того, запах какого-нибудь буррито или хот-дога доставляет неприятные ощущения другим пассажирам. Впрочем, эксперты отмечают, что закон не слишком продуман. Во-первых, можно понять людей, которые спешат на работу или с работы и перехватывают что-нибудь в транспорте. Во-вторых, совершенно не учтены особые случаи: например, диабетики, которым регулярно нужно есть, или беременные женщины.
И. ВОРОБЬЁВА: Вот такое непростое дело с запретом еды в общественном транспорте рассматриваем мы сегодня. Я хочу услышать мнение нашего эксперта.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Никогда не поеду больше в город Базель.
И. ВОРОБЬЁВА: Почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да что это такое!
И. ВОРОБЬЁВА: У Вас привычка есть в транспорте?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обязательно! Я когда приезжаю в город Базель, я сажусь в автобус, беру буррито, мороженое, которое течёт и падает соседу за шиворот, очень люблю кого-нибудь опачкулить и насорить.
И. ВОРОБЬЁВА: Слушайте, Вы хулиган какой-то!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это ужасно. Нельзя же жизнь зарегулировать до того, что ничего нельзя. Завтра нельзя будет душиться, потому что кого-то душит запах одеколона, послезавтра надо будет надевать специальную обувь. Если они борются за чистоту, то и боритесь. Сорить нельзя, сорить плохо. А есть… Ну, ешьте на здоровье.
И. ВОРОБЬЁВА: В Америке тоже есть штрафы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужасно. В Нью-Йорке и Манхеттене утром встаёшь, все бегут, пластиковые пакеты, думаешь, что расплескают, нет, несут, пьют, едят, говорят, всё это происходит, никому не мешает. Такая чрезмерная закомплексованность, зашоренность, заурегулированность, это ужасно.
И. ВОРОБЬЁВА: Представьте себе ситуацию. Я, например, красиво оделась, мне нужно ехать на собеседование, у меня белая рубашечка…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зато воспоминание на всю жизнь, если Вам плюхнули пломбир! Отлично!
И. ВОРОБЬЁВА: Я потеряла возможность хорошую работу получить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не драматизируйте. Ну, вытерли платочком это пятно от мороженого – и вперёд, на собеседование. Вас ещё пожалеют и скажут: «Бедная девочка, берём вас на работу».
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо, беременные женщины, которые едут в транспорте. Она сидит, рядом с ней сидит мужик и ест чесночный гамбургер.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ребёнка можно кормить? Это считается едой, если грудного ребёнка кормят?
И. ВОРОБЬЁВА: Мне кажется, это другая тема немножечко.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здесь говорят, что регулярно нужно есть или беременные женщины. Что подразумевают, что беременным женщинам надо есть и пить.
И. ВОРОБЬЁВА: Особый случай. Беременные женщины – это особый случай.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: То есть, они могут есть?
И. ВОРОБЬЁВА: Они могут есть, но с другой стороны, беременная женщина, которую раздражает запах еды, которую ест этот же мужик, который меня же испачкал мороженым.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Завтра её будет раздражать запах чего угодно, одеколона. Запретить пользоваться одеколоном?
И. ВОРОБЬЁВА: Юрий Кобаладзе сегодня просто демократ.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я демократ и либерал. И вообще, хочу, чтобы все наслаждались жизнью.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте послушаем наших присяжных. Именно они рассудят наши споры и они будут нашим главным судьёй. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер, Ирина, добрый вечер, Юрий. Я Андрей. Я из Черноголовки. Я сам иногда ем. Но я ем орехи. Много раз видел, как люди ели жирную пищу, которая могла падать. Кстати, в метро замечал, как на сиденьях оставались следы от картошки, от чипсов. Но я в основном ем орехи.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Скорлупу на пол?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Нет, орехи, слава богу, не падают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А скорлупу куда деваете, в карман?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я чищенный арахис ел.
И. ВОРОБЬЁВА: Андрей, подождите, давайте не будем про Ваши орехи, скажите, как Вы относитесь к запрету еды в транспорте?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): К счастью, если запретят, потому что это вредно для здоровья, когда человек стоит и в тряске ест. Он сыпет на людей и сам себе вредит, желудку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если он диабетик, как здесь спрашивают? Ему надо постоянно что-то жевать.
И. ВОРОБЬЁВА: Пусть справка будет. Спасибо Вам большое, Андрей, за Ваш звонок и пример с орехами. Кстати говоря, орехи-то ладно, а семечки? Вы представляете себе как это ужасно, когда в метро люди едят семечки!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если человек ест семечки и плюёт на пол – это ужасно в любом случае.
И. ВОРОБЬЁВА: А из бурриты когда всё это вываливается?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо учить человека есть, чтобы не вываливалось. Если скромненько завёрнута буррита в салфеточку…
И. ВОРОБЬЁВА: Вы верите в людей.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я могу есть буррита в троллейбусе, но никогда не брошу бумажку на пол. Меня дико раздражает, когда открывается окно, выкидывается шкурка банана на улицу.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы идеализируете людей, Юрий. Далеко не все могут есть так, как Вы сейчас сказали.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Борьба за чистоту – это не есть борьба за запрет принимать пищу в транспорте.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте послушаем, что скажут наши присяжные. Алло! Здравствуйте! Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Здравствуйте! Меня зовут Ираклий, я полностью согласен с Юрием, потому что…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ираклий!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я врач и прекрасно понимаю, что диабетикам однозначно надо питаться в определённое время. И это запрещать нельзя ни в коем случае. Представьте себе, если я ем в троллейбусе, я нарушаю права того человека, который рядом стоит. А если мне хочется есть?
И. ВОРОБЬЁВА: Так потерпите, что Вы сели в троллейбус голодным!?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вдруг далеко ехать!
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо, ладно диабетики, я с Вами согласна.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вот рестораны в трамваях есть!
И. ВОРОБЬЁВА: Это разные вещи! Сморите, диабетики – понятно. Пусть они при себе справки носят. Никто не будет их ущемлять в этом праве. Но если человек сидит и ест жирную еду, которая валится… это же ужасно!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Подождите! Во-первых, не сорить. Начнём с этого.
И. ВОРОБЬЁВА: Начнём с того, что Вы не заставить людей не сорить.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Кто дал право в троллейбусе запрещать мне есть, если я не выливаю мороженое или гамбургер не бросаю…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если в ресторане человек ест, а у него всё вываливается, его выгонять из ресторана?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Или другой вариант, если человек поел в ресторане чеснок, вышел и сел в троллейбус.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы сейчас просто…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы рот Ираклию не затыкайте!
И. ВОРОБЬЁВА: Мне кажется, что вы излишне пытаетесь это дело в таких красках представить. Вы не заставите людей…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ираклий, наверное, грузин. А если хачапури ешь! Это же сплошное удовольствие. Хачапури надо просто заставлять людей есть.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Хачапури бывают разных видов. Можно выбрать для троллейбуса, который не сыпется. Если дома, то можно там.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Только не нужно хачапури называть осетинскими пирогами.
И. ВОРОБЬЁВА: Как мило… Я рада, несмотря на то, что Вы выступили не на моей стороне, всё равно огромное спасибо за звонок. Мы успеем принять звонок и услышать мнение ещё одного человека. 363-36-59, телефон прямого эфира. Алло! Здравствуйте. Как зовут Вас?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Григорий. Москва. Хочу не согласиться с г-ном Кобаладзе и с Ираклием.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да как Вы смеете!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Позиция очень простая. Если бы мы говорили о Москве и Нью-Йорке, я бы с вами согласился, а мы говорим о маленьком городе, швейцарском, в котором из любой точки города можно за полчаса на любом виде общественного транспорта добраться до любой точки.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть, пять минут можно потерпеть.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну и что? А я хочу!
И. ВОРОБЬЁВА: Выйдите, и поешьте.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Мне кажется, что тут можно тогда докатиться до того, что я в туалет хочу. Предоставьте мне возможность в общественном транспорте, чтобы я это желание удовлетворил.
И. ВОРОБЬЁВА: Григорий, Вы сейчас смутили.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ничего не смутили. В городе-герое Базеле, как в других городах, туалет на каждом углу.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Это да. Это правда. Но не в общественном транспорте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зашли в туалет, купили ход-дог, вернулись в автобус, продолжайте есть.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я предпочитал бы, чтобы рядом со мной не ели.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Самое главное, в Москве и Нью-Йорке можно, а в Базеле нельзя. Вот интересно!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Мы рассматриваем конкретный случай. Можно было бы простить людям, которые едят в Нью-Йорке или Москве, потому что добраться за полтора-два часа, диабетику или больному нужно есть. А для Базеля, именно для Базеля это вполне справедливое решение, на мой взгляд.
И. ВОРОБЬЁВА: Спасибо Вам большое. Сейчас рассудят нас наши слушатели и зрители, справедливо или не справедливо поступили власти швейцарского города Базель. Итак, сейчас мы объявим голосование. И смотрите, какой у меня вопрос. Справедлив ли запрет еды в общественном транспорте в городе Базеле?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет.
И. ВОРОБЬЁВА: Если вы считаете, что справедливо, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете, что это несправедливый запрет, то ваш телефон 660-06-65. Поехали!
ГОЛОСОВАНИЕ ПОШЛО
И. ВОРОБЬЁВА: [Повтор вопроса и номеров телефонов]. У нас есть минутка, пока люди голосуют, чтобы это обсудить. У Вас есть что сказать, уважаемый эксперт?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я, по-моему, всё сказал очень убедительно, твёрдо, веско. Голосование будет 90:10 в мою пользу.
И. ВОРОБЬЁВА: Отлично. Давайте послушаем последнего присяжного, который у нас уже, надеюсь, проголосовал. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер. Николай из Московской области.
И. ВОРОБЬЁВА: У Вас полминутки. Рассказывайте Вашу позицию по этому вопросу.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): На самом деле я против подобного рода закона. И объясню, почему. Дело в том, что, на мой взгляд, закон должен отражать мораль общества, а не вступать с ней в противоречия. Если основная масса народа не против, чтобы ели в общественном транспорте, значит этот закон просто работать не будет.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо. Спасибо большое, Николай. Я сейчас останавливаю наше голосование, которое уже достаточно времени прошло. И уже все успели нам позвонить. Я объявляю результаты. Итак, как Вы думаете, как сложилось голосование?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Где-то 60:40.
И. ВОРОБЬЁВА: Почти, 67% проголосовавших считает, что справедлив запрет властей швейцарского города Базеля. И 33% считает, что несправедлив.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я-то считал, что наоборот будет.
И. ВОРОБЬЁВА: Извините, пожалуйста, какие цифры озвучили, такие и получили.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужасно. Я разочарован.
И. ВОРОБЬЁВА: В наших слушателях и зрителях.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте попробуем следующее дело. Может быть в этот раз наши присяжные выскажутся за позицию Юрия Кобаладзе. Слушаем мы кейс под названием «Бар для своих».
КЕЙС № 2
Бар для своих
В Эстонии один из столичных баров отказался обслуживать тех, кто не говорит по-эстонски или по-английски. Бар под названием «Затерянный континент» теперь работает под вывеской «обслуживаем только на эстонском и английском языках». Как объясняет администрация питейного заведения, это пришлось сделать после недавнего инцидента , когда в бар пришла компания молодых людей, говоривших по-русски. Они пытались объясниться с официанткой на русском языке, и когда поняли, что их не понимают, разозлились, обругали девушку последними словам – тоже, надо полагать, по-русски, а затем устроили пожар в туалете. И теперь владельцы бара посчитали нужным предупреждать посетителей о том, что их могут не понять. Впрочем, многие представители русскоязычного населения Эстонии считают, что это ярким примером сегрегации – как рестораны для белых и собираются обращаться в суд. В свою очередь, владельцы бара напоминают, что речь идет об обслуживании на определенных языках – а не о том, что людей, не говорящих по-эстонски или по-английски сразу выставят за дверь.
И. ВОРОБЬЁВА: Итак, что это, бар для своих или может быть это просто предупреждение, что людей действительно могут не понять в этом баре?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ребята погуляли на славу. Так, что напугали бедного владельца на всю оставшуюся жизнь. И он сделал глупость. А как это можно назвать? А по-французски можно говорить?
И. ВОРОБЬЁВА: Видимо, там люди не понимают по-французски.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Неважно! В баре не надо показывать, стаканчик виски вообще можно по-китайски. Двойной. Там можно на пальцах всё. Глупый очень запрет. Понятно, что он возмутил русскоязычных людей Таллина или Эстонии, которые действительно и так уже возбуждены. Там много всяких событий, связанных с дискриминацией русскоязычного населения. Поэтому это легло на хорошую почву, поэтому вокруг этого будет как с солдатом демонстрации и протесты. Глупое решение. Нашим тоже надо себя прилично вести, а не пугать в усмерть несчастных барменов. Пожар устроили в туалете. Что это такое!
И. ВОРОБЬЁВА: Интересно, официантка поняла, что ей сказали?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Странно, что уж совсем не понимала. Я не встречал барменов или официантов, которые не в состоянии разобраться на любом языке, что хочет посетитель.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть, ткнуть в меню просто.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю ,что ребята слишком агрессивно себя вели и устроили там дебош, а владелец не нашёл ничего лучше, как запретить один из языков, который приносит бару, владение русским языком, большие доходы.
И. ВОРОБЬЁВА: Может быть он вступился за своих сотрудников? Обхамили девушку, подожгли туалет. Люди какие-то странные пришли.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наказать, арестовать, осудить, посадить в тюрьму, но не запрещать русский язык и не отвращать клиентов, которых достаточно много, которые придут, выпьют, и будут себя прилично вести. Глупо с точки зрения бизнеса. Он потеряет много денег.
И. ВОРОБЬЁВА: Мы говорим не с точки зрения бизнеса, а с точки зрения справедливости. Вопрос даже не в том смысле, справедливо ли решение хозяина бара, а справедливы ли эти намёки русскоязычного населения на то, что это как ресторан для своих? Они собираются обращаться в суд.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там, видно… Я давно не был в Таллине, который очень люблю и считаю очень комфортным городом. Но там, видно, настолько накалены страсти межнациональных отношений, что такой пример даёт хороший повод ещё раз пошуметь. На самом деле, мне кажется, что это дружелюбный город. Надо идти и говорить по-русски. Я думаю, смирится владелец с русским языком. Но вести себя прилично.
И. ВОРОБЬЁВА: Ну что же, посмотрим, что скажут наши слушатели. Очень расплывчатая позиция Юрия Кобаладзе относительно претензий русскоязычного населения. Справедливы их претензии к бармену?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, что вокруг чепухи подняли большую бучу. Бармен этот или владелец…
И. ВОРОБЬЁВА: Расплывчатая позиция.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не расплывчатая.
И. ВОРОБЬЁВА: Претензии русскоязычного населения будут справедливы в владельцу бара?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Будут. Но претензии не стоит предъявлять. Но они будут справедливы.
И. ВОРОБЬЁВА: 363-36-59. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Борис.
И. ВОРОБЬЁВА: Скажите, Вы считаете, что претензии русскоязычного населения Эстонии, которые собираются подавать в суд на хозяина бара, эти претензии справедливы?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я бы не отождествлял русское население Эстонии с несколькими хамами, которые не умеют себя вести.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Правильно.
И. ВОРОБЬЁВА: Дело не в тех людях, которые пришли в бар и нахамили. А в тех, кто теперь туда ходить не может, потому что не знает эстонского и английского.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Это хамство со стороны Эстонии.
И. ВОРОБЬЁВА: Вот так коротко и понятно Борис нам свою позицию озвучил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю, сейчас этот владелец бара послушает нашу передачу и пересмотрит своё отношение.
И. ВОРОБЬЁВА: А может быть русскоязычное население посмотрит передачу, и решит не обращаться в суд за справедливостью.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да. И всё кончится миром, всё соберутся в баре, выпьют водочки и мирно разойдутся, не поджигая при этом туалет. Сядут в автобус, возьмут бутерброд и съедят его.
И. ВОРОБЬЁВА: Нет, мы уже проголосовали, что так делать нельзя. Алло! Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер. Олег, Москва. Абсолютно несправедливое решение.
И. ВОРОБЬЁВА: Кого?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Хозяина бара. Представьте такую ситуацию, туда пришли англоговорящие или эстонцы.
И. ВОРОБЬЁВА: Их бы поняли.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): И они бы там точно так же себя вели. Но после этого не запрещать же эстонский язык или английский язык, потому что носители этого языка повели себя неправильно.
И. ВОРОБЬЁВА: Олег, конфликт возник из-за того, что девушка-официантка не поняла посетителей.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): А если бы она была только эстоноговорящей, там были бы англичане?
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте не будем говорить «если бы, да кабы». Конфликт вырос из-за того, что она не поняла русский язык. Если бы они говорили на английском, на эстонском, она бы их поняла. Был бы это французский, она бы тоже, скорее всего, не поняла.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я понял, что надо делать!
И. ВОРОБЬЁВА: Но под запрет попали все языки, кроме эстонского и английского.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Девушку нужно отправить на курсы русского языка.
И. ВОРОБЬЁВА: А все остальные языки?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Никакие языки запрещать не нужно, потому что люди… Я недавно был в Индонезии. Я абсолютно не знал языка. Девушка, которая принимала у меня заказ, она не знала никакого языка, мне кажется, кроме своего.
И. ВОРОБЬЁВА: Я уж думала, что она немая была.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но Вы сожгли туалет там, нет?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Нет, всё было прекрасно. Но показать там по картинкам, или просто объяснить на ломанном любом языке.
И. ВОРОБЬЁВА: Мы с Вами не были при этой ситуации. Давайте заглянем в будущее. Вот русскоязычные люди собираются подавать в суд на хозяина бара. Их претензии к хозяину бара справедливы?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Если будут подавать в суд на него те люди, которые подожгли туалет, то нет.
И. ВОРОБЬЁВА: Да нет же! Люди, которые живут там.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Те люди, которые там живут, это справедливое решение, потому что это ущемляет их права, потому что они, получается, не могут туда придти и говорить на том языке, на котором они говорят. Но при этом, опять же, прекрасно могут они понять, что хочет клиент. Правильно сказал Юрий Кобаладзе в начале, что всегда можно сказать: «Виски, гив ми…» Примерно так.
И. ВОРОБЬЁВА: Я Вас сейчас поняла очень хорошо. Спасибо Вам большое за Ваш звонок. Мы не прекращаем обсуждать этот кейс, просто буквально на несколько минут прервёмся на Новости.
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЁВА: Мы возвращаемся в эту студию. Я напомню, что у нас в студии, как всегда, эксперт Юрий Кобаладзе. Хочу обратиться к Вам, Юрий с помощью смс-ок, которые мы в прошлый раз проигнорировали. В этот раз нам пишут по телефону +7-985-970-45-45. ДжейСи Дентон пишет, что он с Вами согласен, скоро хозяин бара обанкротится. Максим сказал, что поведение хозяина бара – это расизм и апартеид. Андрей с ним не согласен. Он говорит, что всё нормально. Ведь есть же рестораны, куда не пустят без пиджака и галстука, или куда не пустят мужчину без женщины. Есть же такие рестораны.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну, хорошо. Мне понравилась история, которую нам оператор сказал, во Франции висит объявление, что не говорите по-французски, если вы на нём плохо говорите, не коверкайте язык, мы и так вас поймём.
И. ВОРОБЬЁВА: Это правда. Во Франции не все любят, когда начинаешь говорить по-английски, лучше на ломанном французском.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Главное – туалет не жечь.
И. ВОРОБЬЁВА: Мы возвращаемся к этому делу и говорим о справедливости претензии русскоязычного населения Эстонии, которое намерено обратиться в суд за справедливостью. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Это Михаил из Вологды. Я представил себе ситуацию, в которой я мог бы возмутиться поведением обслуживающего персонала. Я просто подумал, что ребята пришли, заказали. А персонал повёл себя таким образом, кстати, это вполне возможно, отказались обслуживать людей, которые что-то говорят по-русски.
И. ВОРОБЬЁВА: Михаил, давайте не будем возвращаться к началу этой истории, потому что нам она не известна. Давайте вернёмся к претензиям русскоязычного населения.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Совершенно справедливые претензии.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы тоже считаете, что это пример сегрегации?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Абсолютно. Я думаю, что всё началось с того, что ребятам демонстративно объяснили, что здесь вас не будут обслуживать, если вы говорите по-русски.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это Ваша догадка.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте не будем по догадкам.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Даже в этом случае жечь ничего не надо.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Разрешите историю из моей жизни? Я съездил один раз в Прибалтику. Людей, которые спрашивали по-русски у эстонцев, куда пройти, их целенаправленно не туда направляли. И пока они не столкнулись с русским, живущим в Эстонии, они не могли элементарно попасть на автовокзал.
И. ВОРОБЬЁВА: Знаете, Михаил, я Вас прерву. Я скажу, что когда я ездила в Эстонию, меня прекрасно понимали и объясняли. Это всё зависит от людей.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я хочу сказать в защиту Таллина, очень дружелюбный, нормальный город.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте вернёмся к претензиям представителей русскоязычного населения Эстонии. Ещё один звонок примем. Алло! Здравствуйте! Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Меня зовут Александр.
И. ВОРОБЬЁВА: Скажите, справедливы ли претензии представителей русскоязычного населения Эстонии к хозяину бара?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, не особенно, потому что мне приходилось побывать в некоторых странах, в некоторых континентах. Прилетая туда, обязательно узнаёшь что-нибудь, 1-2-3-4 обязательно. Но уж две бутылки пива вы можете сказать на местном наречии.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По-эстонски. Я согласен.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Обязательно. А то, что этот конфликт, я думаю, что русские просто повели себя по-русски.
И. ВОРОБЬЁВА: Я Вас призываю не возвращаться к истории, которая произошла. Давайте вернёмся к тому, что сейчас есть. Хозяин бара предупреждает по-честному, что обслуживает только говорящих по-эстонски и по-английски. Сейчас будут претензии справедливы?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Сейчас уже несправедливо.
И. ВОРОБЬЁВА: Несправедливы претензии будут к хозяину бара?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Несправедливые претензии хозяина.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Понятно. Он хочет сказать, что справедливы претензии русскоязычных.
И. ВОРОБЬЁВА: Спасибо за звонок. Мы сейчас объявим голосование, где вы можете высказаться и как-то проголосовать по поводу того, справедливы ли претензии русскоязычного населения Эстонии к хозяину бара, который объявил, что будет обслуживать только говорящих по-английски и по-эстонски. Если вы считаете, что справедливы такие претензии, ваш телефон 660-06-64, если считаете, что несправедливо, что хочешь, то и делай в своём баре, то 660-06-65.
НАЧАЛСЯ ПОДСЧЁТ ВАШИХ ГОЛОСОВ
И. ВОРОБЬЁВА: [Повтор вопроса и номеров телефонов]. Давайте ещё один звонок примем. Мне очень понравился этот вот номер. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Сурен из Москвы. Я приехал, прилетел из Эстонии, буквально позавчера. И там был 10 дней, всё было отлично. Милая компания, говорили по-русски, никто не обидел.
И. ВОРОБЬЁВА: Сурен, Вы не попали в этот бар, наверное.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Может быть. Но и дорогу показали, мы на машине были. Никогда без информации не был.
И. ВОРОБЬЁВА: Сурен, мы очень рады, что Вы хорошо съездили туда. И всё-таки, как Вы считаете, претензии русскоязычного населения Эстонии, они справедливы к хозяину бара?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я не знаю, может какой-нибудь конфликт был, подробности мы же не знаем.
И. ВОРОБЬЁВА: Какая разница? У нас есть результат.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Если так, то претензии правильные, обоснованные претензии к хозяину бара.
И. ВОРОБЬЁВА: Спасибо Вам большое за звонок и за рассказ о том, как Вы съездили в Эстонию. Вот Игорь из Питера говорит, что надо было уволить официантку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Отправить на курсы русского языка.
И. ВОРОБЬЁВА: Оля говорит, что надо было выучить язык страны, где живёшь. Это, видимо, касается людей, которые пришли в этот бар. Голосование у нас идёт 2 минуты, мы его останавливаем. Опять же, как Вы считаете, какие результаты?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: 80:20 в пользу справедливости претензий.
И. ВОРОБЬЁВА: Я Вас немножко разочарую. 50,3 позвонивших считают, что справедливы претензии русскоязычного населения Эстонии, и 49,7%... В обще 50:50.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы не говорите об этом Венедиктову, он меня просто вычеркнет из списка. Я всё время даю ложные прогнозы. Для эксперта это позор.
И. ВОРОБЬЁВА: Ничего, сейчас Вы не проиграли, как первый раз.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В третий кейс я должен себя реабилитировать.
И. ВОРОБЬЁВА: Соберитесь. Мы слушаем третий кейс про мат.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это по-нашенски.
КЕЙС № 3
Мат
Верховный суд США запретил крупнейшим телеканалам страны транслировать в эфире нецензурные ругательства. Судебное разбирательство коснулось компаний АВС, СВS, NBC и Fox. В эфире этих телеканалов ведущие и гости нередко позволяли себе употребить крепкое словцо для выражения эмоций. В решении суда указывается, что использование ненормативной лексики на общенациональных каналах недопустимо, особенно в дневное время и вечером, когда у экранов могут находиться дети и подростки. Суд указал, что даже слова, используемые не в своем прямом значении, а в качестве междометия, как, например выражение «Оу, Фак», не должны звучать в эфире. В свою очередь, телеканалы ссылаются на первую поправку конституции, гарантирующую свободу слова и называют закон ханжеством.
И. ВОРОБЬЁВА: Вот такой кейс. Интересно, ханжество это или какой-то запрет, который следовало бы ввести на телеканалах американских. Юрий Кобаладзе, давайте, соберитесь, третье дело. Не проигрывайте!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не знаю.
И. ВОРОБЬЁВА: Вот так?!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В английском языке настолько расплылось понятие мата! Эти слова употребляются настолько часто! В любом американском, английском фильме просто сыпят…
И. ВОРОБЬЁВА: Не надо примеров.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Без примеров, я это слово не произнесу, потому что мы пуритане, мы не любим эти выражения. С одной стороны я согласен, когда дети у экрана, но вообще, не прилично матерные слова употреблять. А с другой стороны я не представляю, как они будут бороться.
И. ВОРОБЬЁВА: Бороться с чем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С употреблением. Во-первых, что смешно, в дневное время и вечером нельзя, а в ночное и утреннее можно?
И. ВОРОБЬЁВА: Очевидно, в ночное можно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Судебная кампания коснулась конкретного, а на других каналах можно?
И. ВОРОБЬЁВА: Я думаю, что это широковещательные, т.е. не дециметровые каналы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Общенациональные каналы.
И. ВОРОБЬЁВА: Если они начнут запрещать по всем…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А в кино как? Запрещать или это другой жанр?
И. ВОРОБЬЁВА: Есть такая штучка «Пи-и-и-п». Запикать в кино.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это, по-моему, перехлёст определённый. Я скорее бы счёл это решение справедливым.
И. ВОРОБЬЁВА: Действительно правильно запретили все эти словечки. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Призываю вас поспорить с нашим экспертом. Я надеюсь, что этот кейс он выиграет. Но посмотрим.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если и этот кейс проиграю, я распрощаюсь с этой передачей.
И. ВОРОБЬЁВА: Имейте в виду, поддержите.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я вас прошу!
И. ВОРОБЬЁВА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Меня зовут Александр.
И. ВОРОБЬЁВА: Александр, ну что скажете, справедливо ли запретили употребление мата?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, что справедливо. Более того, пример, достойный для подражания нашему телевидению и нашему правительству, потому, что у нас это расползлось не меньше, чем в Америке.
И. ВОРОБЬЁВА: А Вы давно слышали в эфире нашего телевидения, где-то в передачах, в новостях, что бы употреблялись матерные слова?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Такие слова часто бывают. Я могу привести пример.
И. ВОРОБЬЁВА: Цитировать не надо.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Меня это всё время корёжит. Я всегда обращаю внимание, как бы на это отреагировали дети. Но когда я слышу на улице, когда дети идут сзади и открыто, для связки, ругаются матерно, я понимаю, откуда они взяли пример.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С американцев.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Или с нашего телевидения. Поэтому я приветствовал бы, если бы это сделали на нашем телевидении.
И. ВОРОБЬЁВА: Спасибо за Ваш звонок. Вот такое мнение. Тоже, между прочим, Вас поддержал. А я вот Вас не поддерживаю.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да как же так! Вы за мат по телевидению?
И. ВОРОБЬЁВА: Причём здесь мат по телевидению? Крепкие словечки…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, здесь определены, это совсем матерные словечки.
И. ВОРОБЬЁВА: У них Конституция гарантирует свободу слова.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас тоже гарантирует.
И. ВОРОБЬЁВА: И очень и очень соблюдается.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже мой… Ой-ёй-ёй…
И. ВОРОБЬЁВА: Я думаю, зря они.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Запущенный кейс.
И. ВОРОБЬЁВА: А следом что будет? Вы говорили, что не надо запрещать еду в транспорте. «Что будет дальше!» - говорили Вы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А здесь будет чистота прекрасного английского языка, а не мат-перемат.
И. ВОРОБЬЁВА: Значит Вас чистота в транспорте не устраивает…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо нас сбивать с толку. Мы видим разницу между матом и бутербродами в автобусе.
И. ВОРОБЬЁВА: Отлично. Давайте поговорим с нашими присяжными. Алло! Здравствуйте! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Роман.
И. ВОРОБЬЁВА: Роман, давайте так, Вы поддерживаете позицию Юрия Кобаладзе?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Если для детей – то да. А если для взрослых – нет.
И. ВОРОБЬЁВА: А как Вы определите-то?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Вот это сложно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это невозможно.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте тогда откажемся от сказки, которая никогда не станет былью, и будем смотреть на реальные вещи.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): На реальные, соглашусь. Но запретить это практически невозможно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему не возможно?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Ну вот к вам мат иногда прорывается.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте не будем считать больных психически. Это же совсем разные вещи. Если бы сейчас Юрий Кобаладзе сидел бы и крепкими словами со мной спорил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже упаси!
И. ВОРОБЬЁВА: Вы считаете, это нормально?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Нет. С девушкой нет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С девушкой! А с юношей?
И. ВОРОБЬЁВА: А если бы на моём месте был Алексей Венедиктов?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, его можно остудить немножко.
И. ВОРОБЬЁВА: Очень странная у Вас позиция. Но в любом случае спасибо Вам большое, что Вы её озвучили. Действительно, странная. Смс-ки нам приходят.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вчера, кстати, у нас в передаче «В круге света» употребили матерное словечко. Светлану это возмутило. Мы предупредили.
И. ВОРОБЬЁВА: А то вдруг чего… 363-36-59 – телефон прямого эфира. Давайте послушаем очередной звонок. Что-то у нас очень быстро из-под мышки вылетают эти звонки. Алло! Здравствуйте! Как зовут Вас?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Станислав.
И. ВОРОБЬЁВА: Скорее занимайте позицию.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я считаю, что претензии американского правительства абсолютно справедливы, всё-таки, СМИ, особенно такие, как телевидение, они влияют на общекультурный уровень общества. И если культивировать использование нецензурной брани, то естественно, это негативно отразится и на общей атмосфере. Так что всё совершенно правильно.
И. ВОРОБЬЁВА: Станислав, в любом случае мат и нецензурные выражения будут слышны на улице. Если человек сидит и не может никак по-другому выразить свою мысль, кроме как одним крепким словом.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Если это будет ещё и на телевидении, то в обществе будет культивироваться норма мата в речи. То есть, многие молодые люди, которые телевизор слушают или смотрят, они будут считать, что это вполне нормально, что если это показывают по телевизору, то и в их речи это станет чаще. А государство несёт ответственность за воспитание молодёжи.
И. ВОРОБЬЁВА: Скажите, а правительство и Верховный суд не несут ответственность за соблюдение Конституции?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Естественно, несут. Но разбираться в коллизиях американского правосудия – это не совсем нормально.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Конституции написано: «Дорогие американцы ругайтесь матом».
И. ВОРОБЬЁВА: Свобода слова. В любом случае спасибо мы говорим Станиславу.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ирина, не доводите до абсурда серьёзную проблему.
И. ВОРОБЬЁВА: Правда? Мне это тоже кажется серьёзной проблемой. Вот Даниил из Сиэтла пишет: «Во-первых, в Америке всего три матерных слова. И, честно сказать, не люблю их слушать. Скучно. Не то что в русском языке!»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Русский язык – это просто…
И. ВОРОБЬЁВА: Всего три матерных слова! Чего их запрещать!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Одно знаю. Какие два ещё?
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте после передачи мы перезвоним Даниилу из Сиэтла. Сейчас не нужно. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Алло! Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Добрый вечер. Александр из Самары. Я на стороне Кобаладзе, нельзя выражаться в Новостях, тем более, такие передачи. На мой взгляд, американцы передёргивают свободу слова. Это не говорит о том, что нужно ругаться. Свобода слова – это свобода высказываний на разные темы, а нецензурно выражаться… Или какие-нибудь развлекательные, которые смотрит определённая аудитория, а на таких солидных каналах абсолютно нельзя.
И. ВОРОБЬЁВА: Слушайте, вот сидит гость, допустим, в программе, я постараюсь Вам как-то это обрисовать. И говорит об антикризисной программе правительства, которую считает полной глупостью. И он для того, чтобы озвучить, что это действительно глупость, употребляет крепкое словцо. Не обязательно мат.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Минуточку! Одно дело крепкое словцо, а другое дело мат.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо. Он присовокупляет к этому крепкому словцу то самое междометие, о котором мы говорили. Что делать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Гнать из студии.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Его надо гнать из студии, на мой взгляд, он не очень образованный.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы просто меня поражаете! Что будет с российским телевидением, если такие, как Вы и как Кобаладзе, станете в его главе?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не мыслю, как это, на Первом канале кто-то матом начнёт ругаться?
И. ВОРОБЬЁВА: Ну и что? При чём здесь мат? Ну, употребил там…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, это разные вещи.
И. ВОРОБЬЁВА: Зато всем стало понятно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В русском языке не три матерных слова.
И. ВОРОБЬЁВА: Сергей из Барнаула: «Запрет абсолютно правилен. Все же ходят в туалет, но не делают это прилюдно. Материться умеют многие, но приличие, воспитание, нравственные нормы не должны позволять делать это где попало и как попало.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю, стопроцентное голосование будет в пользу запрета.
И. ВОРОБЬЁВА: ДейСи Дентон пишет: «При девушках не ругаемся».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А при мальчиках ругаемся?
И. ВОРОБЬЁВА: Я считаю, что это дискриминация.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что это за странная личность?
И. ВОРОБЬЁВА: Это наш постоянный слушатель, я вас познакомлю. 36-36-59. Позвоните уже кто-нибудь и выступите в мою защиту. Что же вы все не хотите свободы слова? Я не верю, что среди вас нет ни одного человека, который бы выступал за свободу слова.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сейчас Вы напроситесь, кто-нибудь позвонит…
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Борис из Саратова. Я хочу с другой стороны. Был же Барков, был Пушкин, у которого тоже что-то там было. Потом, собственно… это самое… как его… ну, переводят фильмы-то…
И. ВОРОБЬЁВА: Гоблин.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): О! Правильно!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ира знает его хорошо.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Если сравнивать с американской, то она гораздо круче. Поэтому подход должен быть у нас другой.
И. ВОРОБЬЁВА: Ну хорошо. У нас пусть другой. А у них-то как?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Не, у них надо запрещать. У них это безобразие.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это правильно!
И. ВОРОБЬЁВА: Удивительные люди. Спасибо большое, Борис.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Борис, это принципиальная позиция – у них запретить, у нас разрешить.
И. ВОРОБЬЁВА: Сейчас мы проверим. Давайте объявим голосование по этому вопросу. Последнее голосование. Вопрос следующий. Справедливо ли решение Верховного суда США о запрете матерных и крепких слов в эфире национальных телеканалов США? Если вы считаете, что справедливо, то ваш телефон 660-06-64, если вы считаете, что несправедливо, то ваш телефон 660-06-65. Начали голосование!
ГОЛОСОВАНИЕ. ПРОЦЕСС ПОШЁЛ
И. ВОРОБЬЁВА: [Повтор вопроса и номеров телефонов]. Буквально несколько минут у нас осталось для того, чтобы вы проголосовали и высказали свою позицию. У меня есть ощущение, что Вы, Юрий, этот кейс тоже проиграете. Что у нас поборников свободы слова гораздо больше, чем нам позвонили. Они просто не прозвонились.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Первые два кейса – это я просто доставить Вам удовольствие, подыграл Вам. Но здесь не могу уступать.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте не будем ёрничать и пытаться увильнуть.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хотя мне понравилась позиция Бориса – там запретить, а здесь поощрять.
И. ВОРОБЬЁВА: Замечательно, я тоже так считаю. Давайте послушаем один звоночек, быстренько. Алло! Здравствуйте! Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Меня Андрей зовут.
И. ВОРОБЬЁВА: Андрей, давайте быстренько. Справедливо решение?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Вы знаете, абсолютно. Я с Камчатки звоню. Мне 47 лет, я сам обладаю чувством юмора, но то, что происходит на телевидении… запикивание это всё… У меня сестра – учитель английского языка и классный руководитель, вчера приходит и говорит: «Андрей, в пятом классе мат на уроках звучит». Когда я в школе учился, я первый раз матерное слово сказал в десятом классе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но с тех пор, видно…
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Первый раз. И я обладаю чувством юмора, я люблю «Камеди Клаб», но это запикивание… Ксения Собчак…
И. ВОРОБЬЁВА: Но мы говорим не о российском телевидении, мы говорим про телевидение США. У нас не хватает уже времени. Остановлю голосование. И провозглашу, что…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так… Что? 99% сказали…
И. ВОРОБЬЁВА: Немножко неправильно. 84,6% считают, что запрет Верховного суда США справедлив, 15,4% считают, что несправедлив. Не хотят свободы слова для США наши слушатели и наши зрители.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не подменяйте понятия! Это не свобода слова, это разнузданность. Я за чистоту английского языка.
И. ВОРОБЬЁВА: Я сейчас буду Вас цензурировать и говорить, что мы давно уже вылетели за время, и будем сейчас прощаться. Спасибо всем большое за участие в нашей программе. Это была программа «Кейс».