Ознакомиться с делами: Биатлон, Места для поцелуев, Самурайская честь - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2009-02-18
А. ВЕНЕДИКТОВ: 20:07 в Москве. Это программа «Кейс», в прямом эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi. Сегодня у нас два монстра – Юлий Гусман, который после своего таиландского массажа вернулся. Сколько девушек загубил!
Ю. ГУСМАН: Семь месяцев массажа!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Минус полкилограмма, я понимаю. Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе, он остался здесь, оберегать меня.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, Вы объяснитесь, Алексей Алексеевич, что здесь делает человек, который игнорировал год почти….
Ю. ГУСМАН: Я хочу знать, как быстро, ещё не остывший стул занимают люди, чуждой нам ориентации, просто нравственно-моральная деградация.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хочу сказать, что про остывший стул не надо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он не остывал.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Где-то позавчера мы с коллегами, у твоего брата, Юлик, у Миши, в ИТАР ТАСС, ожидая гостя, разговаривали, шутили, и Миша стал рассказывать разные Бакинские истории. И в это время главный редактор «Сельской газеты» сказал: «Слушайте! Пока не поздно, надо записывать». Миша сказать: «Что поздно? Я не собираюсь никуда!»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Может он тоже едет в Таиланд?
Ю. ГУСМАН: Но самое смешное, что все истории Мишины и мои, его правда.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это ужасно. А истории, которые вы сегодня будете разбирать, это тоже правда. Я раскрою правду нашим зрителям и слушателям, есть у меня задумка, поскольку я человек ленивый, через некоторое время соскочить с этой передачи, и оставить Юлию Гусману и Юрию Кобаладзе эту передачу. Естественно, я сразу заявляю, что мы её выдвинем на Тэффи. И вот вы будете позориться, а не я.
Ю. ГУСМАН: Самое главное – ты останешься автором. Это же нарастают дико бабки!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, да!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ребята! Я с вас ничего не возьму, честное слово! Даже статуэтку.
Ю. ГУСМАН: Михаил Ефимович, когда Вы получите выдвижение Юрашика и Юлика на премию, помните, что…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: …за этим стоит…
А. ВЕНЕДИКТОВ: …сам я. Но сзади, чтобы не получить по голове. Но я хочу сказать, что эта программа мне чрезвычайно дорога, потому что я в ней всегда путаюсь. Вот есть программы, в которых я могу сказать своё мнение. А здесь я в ней путаюсь. И вот последнее событие, мы сегодня будем слушать три темы, и будем говорить не о законности, а о справедливости. Эта тема с нашей историей с биатлоном. Мы сделали вид, что это не наша история, что она зарубежная, импортная. Но хотелось, мы сейчас увидим кейс, что здесь справедливо, в таких случаях.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы для того здесь, чтобы Вы не путались, Алексей Алексеевич.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А я бы хотел, чтобы у меня осталось время попутаться.
Ю. ГУСМАН: Если НКВД говорит: «Садитесь», как-то неудобно стоять. Когда здесь сидят такие монстры, журналюги пера…
А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас в следующем часе будет передача, посвящённая президенту Бакиеву, и там один из людей говорит: «Он очень любит сажать». А потом выясняется, что он любит деревья сажать. Но те, которые бежали, лежали и стреляли – вот эта история очень интересная. Что здесь справедливо и по отношению к кому, вот что важно. Мы смотрим
КЕЙС № 1
Биатлон
Что важнее: дух или буква правил, и где настоящая справедливость – этот вопрос стал главным на чемпионате мира по биатлону в корейском Пьончанге. История, дошедшая до спортивного суда, произошла во время мужской гонки преследования. Легендарный Оле-Эйнар Бьорндален перепутал поворот на трассе: вместо того, чтобы проехать под мостиком, он заехал на него, изменив тем самым маршрут. Пример норвежца стал заразительным – за ним на тот же мостик полезли еще 11 человек. Бьорндален ту гонку выиграл с ощутимым преимуществом, россиянин Максим Чудов пришел вторым. Поначалу ошибку никто не заметил – но потом российская команда подала апелляцию, и Бьордалена оштрафовали за нарушение правил соревнований. Золото перешло к Чудову. Но норвежцы, а также все те, кто перепутал маршрут вслед за Бьордаленом, опротестовали решение: дело в том, что никакого преимущества победитель гонки из-за своей ошибки не получил, поскольку для него дистанция не сократилась. Поэтому итоговое решение таково: победитель – Бьордален, который формально нарушил правила.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот такая история. Совершенно фантастическая. Там было два решения судейской коллегии. Одна у него отняла медаль, что, наверное, законно. Другая ему вернула медаль, что тоже, наверное, законно. А что здесь справедливо? И по отношению к кому? Кто начнёт?
Ю. ГУСМАН: Очень важно держать МХАТовскую паузу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сейчас вас разорвут, потому что вы сейчас будете против российского биатлониста выступать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Только за!
А. ВЕНЕДИКТОВ: А если бы он был зимбабвиец?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё равно мы за справедливость.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В чём справедливость?
Ю. ГУСМАН: Если убрать иронический тон, присущий нашему грузинскому брату, я скажу вот что…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Слушайте, этот азербайджанец с этим грузином… Что я здесь делаю?
Ю. ГУСМАН: На мой взгляд абсолютно правильно, что вернули ему медаль.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кому?
Ю. ГУСМАН: Этому норвежцу. Объясню почему. Потому что если я нарушаю правила, заступил, бросая копьё, или в прыжке, или коснулся сетки в волейболе, или взял мяч рукой в футболе, это может быть использовано, как преимущество. Мяч поправил, сетку задел. А когда человек себе на 100 или 500 метров или на 5 км удлинил путь, то что же такое… И он не один такой дурачок. Там же не указано, что я читал в газетах.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я просто даже не могу поверить, Вы ли это?!
Ю. ГУСМАН: У него глаза, как будто…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Теперь каждый может нарисовать трассу собственную?
Ю. ГУСМАН: Позвольте дедушке закончить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Говорите.
Ю. ГУСМАН: А потом молодёжь вступит в бой. Рассказываю всем слушателям, телезрителям и Вам, мой юный друг. Речь идёт о том, что если он нарушил правила, в которых была плохая разметка, здесь не указано.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сказано, что он сбился.
Ю. ГУСМАН: Там известно, что есть разметка, и человек поехал. Если бы он хоть миллиметр сократил, то штраф. Но поскольку разметки не было, с ним 12 гавриков полетели наверх. Ну и что?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я возмущён! Значит теперь каждый, выходящий на трассу, рисует себе её конфигурацию, и действует, как хочет? Кто-то не заметил, не приметил, он нарушил очевидно правила игры, удлинил. А может, он хотел укоротить. Наказать! Помолчите! Я прошу Вас! Это всё тогда, когда Россия становится с колен.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Стреляют лёжа.
Ю. ГУСМАН: Мы сидим, беседуем, и вдруг Вы ворвались как цунами, мой друг! Вы давите.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Грузинское цунами.
Ю. ГУСМАН: Вы давите своими погонами. Я объясняю, как штатский подполковник.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо ничего объяснять. Всё очевидно совершенно!
Ю. ГУСМАН: Алексей Алексеевич! Если хотите моё мнение, то это типичная казуистика.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кобаладзе?
Ю. ГУСМАН: Конечно. Не найдётся ни один человек, который мне докажет, что такое нарушение правил, не дающее никакого преимущества даже в теории, а связанное с тем, что трасса была затоплена, загажена вот такими бойцами, как Юрий.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А! Так это было сделано вот так?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не участвовал в забеге.
Ю. ГУСМАН: Ты чего оправдываешься?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Он прятался за ёлочкой.
Ю. ГУСМАН: Очевидно, что я поддержал бы профессора Кобаладзе в том смысле, что лучше правила не нарушать. Но если человек эти правила нарушил, невольно, в ущерб себе, никого не толкнув, не сбив с пути, не помешав, то что ж такое!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Правило есть правило. Никто не имеет права его нарушать. Даже если это в ущерб себе.
Ю. ГУСМАН: Очень хороший русский язык. Правило есть правило, никто не имеет права править вправо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ни вправо, ни влево.
Ю. ГУСМАН: Вы бы подучили язык. Правило, правило.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я учился по учебнику И.В. Сталина и профессора-академика языкознания Маара.
Ю. ГУСМАН: Самое смешное, что я когда-то видел у мамы на столе книгу «Введение в языкознание» академика Маара.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По нему учились. Я учил, а ты только на столе видел, тебя не подпустили. Замолчите! Гусман, замолчите! Ты призываешь к тому, чтобы весь спорт рухнул.
Ю. ГУСМАН: Опять!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не опять, а точно. Нарушай правила. А какие у тебя в голове – ты удлиняешь, не удлиняешь, а наш российский спортсмен честно заметил разметку, и пошёл туда, куда ему велела совесть.
Ю. ГУСМАН: И пришёл вторым на более короткой дистанции. Слово «совесть», применительно к биатлону… С пылу, с жару, в азарте спортивной борьбы, этот человек нарушил правила, не вредящие никому, ни на йоту ему не дающие преимущества.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как же не вредящие, когда он лишил законной медали другого спортсмена.
Ю. ГУСМАН: У Чудова была возможность добежать быстрее и сильнее…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он увидел вопиющее нарушение, он расстроился и не мог бежать. Он видит, что тот поехал над мостиком, за ним ещё… Он расстроился и сказал: «Я не хочу!»
Ю. ГУСМАН: Никогда не было присуще ёрничанье этой умной программе.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я интеллигентно молчу.
Ю. ГУСМАН: Юра, что за крик? Давай по-честному, жребий бросим.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты предлагаешь так же разыграть золото, как разыграл норвежец?
А. ВЕНЕДИКТОВ: 363-36-59, я приму три звонка. Я прошу слушателей сказать, что являлось справедливым? Вы поддерживаете Гусмана или Кобаладзе? Алло!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте! Я звоню из Петербурга, зовут меня Владимир.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, скажите о справедливости, что можете.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алексей Алексеевич, могу сказать, что справедливо было бы оставить медаль у Чудова. Это личное дело Бьёрдалена бежать куда угодно, с кем угодно, и как угодно. Была разметка, а то, что он её не видел, под мост, за мост, на мост – это его личное дело. Я в своё время играл в футбол, и однажды во время игры, мы играли на таком поле, которое не было размечено. А я играл в воротах, я вратарь. Там была ситуация, когда на меня выходил один на один нападающий. И я понимал, что если я не побегу навстречу ему, и не остановлю, то мне забью гол. И я побежал. Разметки нет, можно глазомером определить, но я же не буду считать. Разметки нет, я побежал, взял мяч руками. Судья сказал, что нарушены правила. Но где линия, покажите мне её! Я могу бежать до центра поля.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, как Бьёрдален бежать, и стрелять на ходу.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да. А Бьёрдален – это его проблемы, побежал не туда, куда надо, извините, можешь хоть три круга бежать.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Обращу внимание, что это Владимир из Санкт-Петербурга. Не, я просто так…
Ю. ГУСМАН: Владимир, Ваше сердце спортсмена и футболиста, когда Вы тогда побежали к судье, и в мороз и солнце день чудесный, без этой разметки взяли мяч, и Вам сказали: «Вас удалим, посадим, расстреляем», сердце Ваше спортивное не заболело? Так что же Вы бедному Бьёрдалену справедливость оказалась его выигрышным билетом в будущее… Я красивое слово подбираю, а ты говоришь, как ты умеешь говорить, по простому. В голове переводишь с чужого языка на наш, русский, поэтому много ошибок. Без обид! Друзья должны говорить правду. Вспомни Павлика Морозова!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я прощаю. Ты проиграл.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ещё один звонок, а потом голосование. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Меня зовут Игорь, я из Москвы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы тоже играли в футбол или стреляли? Нет?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Нет, я езжу на машине, и иногда невольно, не нарочно, нарушаю правила. Меня останавливает гаишник и, вроде бы, ничего, вроде бы повернул под знак, никого не задел, ничего не сделал, а меня штрафуют.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И это справедливо?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Справедливо.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Игорь, если можно, номер Вашей машины в эфир, чтобы все гаишники знали, что Вас можно штрафовать.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Ну, если я нарушаю, то нарушаю. А он ещё мог стрелять по другой мишени.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Он вообще мог стрелять в Чудова.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Он мог стрелять в Чудова.
Ю. ГУСМАН: Вот как интересно, какая законопослушность, какая удивительная законобоязненность.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А не надо на полгода уезжать из страны, терять ориентиры!
Ю. ГУСМАН: Вы погубили мою аудиторию, которая так привыкла к справедливости, к чести, морали и достоинству, к нравственности.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Привыкайте. Здесь много изменилось.
Ю. ГУСМАН: Не верю! Как сказал бы мой учитель Станиславский.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я бы попросил отрешиться наших слушателей от того, что спор за золотую медаль ведёт российский лыжник, представим себе, что это был зимбабвийский лыжник.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы бы иначе, конечно, судили.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А-а-а!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Извините! Мы патриоты здесь сидим.
Ю. ГУСМАН: Тогда я резко меняю своё мнение, потому что…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Оба наоборот.
Ю. ГУСМАН: Ну а что он говорит! Если речь такая пошла, надо быть просто идиотом, чтобы вступиться за этого Бьёрдалена.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Считаете ли вы, что было бы справедливым оставить золотую медаль у Чудова, после всей этой истории? Если справедливо, то ваш телефон для голосования, а оно будет идти одну минуту, вы набираете 660-06-64. Несправедливо оставлять медаль у Чудова, надо было её вернуть, тогда ваш телефон 660-06-65.
НАЧАЛСЯ ПОДСЧЁТ ВАШИХ ГОЛОСОВ.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Голосование началось. Мы говорим о ситуации, условный Чудов, условный Бьёрдален. Голосование идёт достаточно бурно, народ возмущён обоими, судя по голосованию. Просто вами обоими! Я даже не знаю что сейчас идёт на пейджер…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но я чувствую, что я победил.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Надо отобрать золотую медаль у Чудова и у Бьёрдалена и отдать Кобаладзе. Как ты стрелял, Юр?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я стрелял без промаха.
Ю. ГУСМАН: О! Как лыжи, я не знаю, он «Хванчкару» пил вместо лыж, но стреляет он, к сожалению, хорошо. Отчего-то я и кочумаю здесь.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что означает «кочумаю»?
Ю. ГУСМАН: Это по-русски означает кочевать. Кочубей кочевал… Кому я рассказываю… Ты «Мцыри» не читал!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как не читал?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я писал «Мцыри».
А. ВЕНЕДИКТОВ: 63,3% считает, что справедливо оставить медаль Чудову, и 36,7%, две трети на одну треть – оставить Бьёрдалену.
Ю. ГУСМАН: Всё-таки, есть 36% интеллигентных, добрых, нравственных людей в огромной, многомиллионной…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот Грэг нам на смс +7-985-970-45-45 абсолютно точно пишет: «Россиянин потерял время, пока разглядывал разметку». Вот те самые 50 секунд.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но зато соблюл…
Ю. ГУСМАН: Соблял.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Соблял правила и честно продолжил дистанцию.
Ю. ГУСМАН: Ни одной нет радиостанции, где человек со словами «соблюл», не остался бы с такой зарплатой, ведя 8 программ… Он соблюл! Его бы выгнали с волчьим билетом!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот Чудова на вас нет точно! Он бы попал с одного раза просто.
Ю. ГУСМАН: Соблюдил. Или соблюдал.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Тогда, коли такое дело, мы переедем в любимую страну Юрия Георгиевича, в Англию. Они там сошли с ума. Секс. Про секс. Все про секс. Слушаем
КЕЙС № 2
Места для поцелуев
Власти английского города Уоррингтон запретили целоваться на вокзале. Теперь на здании вокзала висит специальный знак «Целоваться запрещено». Городская администрации предписала отныне всем провожающим и встречающим целовать тех, кого они, соответственно, провожают или встречают, только в специально отведенных местах. Объяснение такое: целующиеся парочки серьезнейшим образом мешают остальным пассажирам, спешащим на поезд. На вокзале появились новые составы, перрон серьезно переоборудован, и пассажиропоток значительно вырос. И целующиеся граждане становились виной столпотворения. Идея принадлежала главе Торговой палаты города Колину Дэниэлсу. Несмотря на всю критику, которая обрушилась на его голову после запрета, он по-прежнему уверен, что это хорошее предложение, и люди привыкнут к новым правилам.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну вот, собственно говоря. Справедливо ли…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это он целовался на вокзалах.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В Уоррингтоне.
Ю. ГУСМАН: Я русский человек.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я наблюдатель. А ты…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Что ты наблюдал тогда, в Уоррингтоне. Зачем тебя посылали в Уоррингтон?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я люблю, когда целуются. Особенно на вокзале, где очень скучно. Приятно. Парочка такая… Но специалист, на самом деле, Гусман. Я знаю, что он очень любил целоваться на вокзале в Уоррингтоне.
Ю. ГУСМАН: Ты часто приезжал туда?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.
Ю. ГУСМАН: Специально, чтобы поцеловаться на вокзале.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но всё-таки, это реальное решение реальных властей.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Колин Дэниэлс просто глупый болван!
Ю. ГУСМАН: Я должен сказать, что мне очень грустно поддержать человека, который во всём мне полярен. Волосатость, красивость, умение и знание русского языка, но это абсолютная глупость. Мне жутко не нравится последняя мода, когда на всех углах милая наша раскованная молодёжь целуется, забыв обо всём.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И нам, старикам, становится не по себе.
Ю. ГУСМАН: Нет, не в этом дело. Какая-то в этом есть… Я тут недавно беседовал с дочкой. Какая-то есть в этом поза.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вызов.
Ю. ГУСМАН: Ну, отойди в угол, зачем ты стоишь в центре.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот захотелось ему поцеловаться на перроне.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нам было неудобно. Вдруг мама увидит.
Ю. ГУСМАН: Мы уходили в подъезд.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы уходили в горы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Между прочим, мы уходили на станции метро, уж не знаю, как вы, и на вокзале. Вот мы на Курском вокзале.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Когда я был в целовальном возрасте, в Тбилиси метро ещё не было.
Ю. ГУСМАН: Это был конец 19 века, трудное время. Но на самом деле, вот этот абсурд, присущий сегодняшней бюрократическому миру, в котором нечем заниматься.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Подожди. Идёт потом людей, люди бегут, опаздывают. Посреди перрона стоят люди, которые… Как вещами загромождают друг друга.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если они стоят и загромождают, их толпа просто снесёт. Они как раз жмутся.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Так может для них это сделано, чтобы их толпа не снесла?
Ю. ГУСМАН: Конечно, лучше, чтобы они целовались не в зоне.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Им зону отвели целоваться.
Ю. ГУСМАН: Лучше в камере газовой.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кошмар… Юра, понимаешь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Главное, чтобы они целовали в тех местах, которые доступны для целования.
Ю. ГУСМАН: Я прошу извинения у всей нашей аудитории бесчисленной, потому что это будет и дальше продолжаться. Ошибка добряка Алексея Алексеевича, щедряка в том, что соблюли, соблюлю и целоваться в те места.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не в те места, а в тех местах. Он просто по-русски плохо.
Ю. ГУСМАН: Я бессилен, я просто игрушка в руках этого человека.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы прервёмся на Новости, и продолжим про поцелуйчики.
НОВОСТИ
А. ВЕНЕДИКТОВ: Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, Алексей Венедиктов в студии. Такое странное дело, действительно. Мы тут хохмим, а Лера нам очень серьёзно объясняет, когда люди целуются в специально отведённых местах, это уже не вокзал. Это решение властей города по ограничению каких-то действий на вокзале, оно справедливо по отношению к людям, которые бегут, и несправедливо к людям, которые прощаются.
Ю. ГУСМАН: Есть атмосферные вещи. На вокзале надо чмокать, садясь в поезд, а не возле уборной в два часа дня.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если до отхода поезда полчаса? Ты прощаешься с любимой девушкой, почему её не целовать?
Ю. ГУСМАН: Речь идёт о том, что чмоки-чмоки, когда ту-ту уже! А граждане провожающие покиньте граждан отъезжающих, пошли вон, дураки. В этот момент целуются.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это для тебя ту-ту, ты избавился, перекрестился и пошёл. А я хочу.
Ю. ГУСМАН: Человек в эфире крупнейшего радио… И на весь мир говорит: «Для тебя ту-ту».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это ты сказал: «Ту-ту». Если ты прощаешься с любимым человеком, какое ту-ту!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я смотрю, наши слушатели забили все телефонные линии. Я хочу их послушать. Алло! Здравствуйте!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Гусман забыл, когда он целовался.
Ю. ГУСМАН: И самое главное – с кем.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алло!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Алексей. Будьте любезны, уточните, а какой поцелуй имелся в виду?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Все! Запрет на поцелую. Вы не видели картинку, потому что Вы не по телевизору. Там просто знак – два целующихся человека, женщина и мужчина, перечёркнуты. И написано по-английски «Не целоваться!»
Ю. ГУСМАН: А есть ещё две пары целуются губками и написано: «Зона для поцелуев», что мило.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что будет, если поймают?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Вадим из Москвы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Целовались на вокзале, скажите честно?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Не приходилось. А может и приходилось.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А он уже не помнит, ему лет 20.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Вопрос в другом. А какая ответственность за это предусмотрена?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Штрафы.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): А, да… И сколько штраф?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, если фунт упал, с учётом курса, то большой.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тридцать копеек.
Ю. ГУСМАН: Если взасос – 2 фунта, если в щёку – 0,60 фунта.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Юра, тебе не кажется, что он приехал не из Таиланда, а из этого города Уоррингтона? Судя по всему, Юрий Соломонович, это Вы повесили эти знаки с Маслюковым. Он видел, он их рисовал.
Ю. ГУСМАН: Когда постранствуешь, воротишься домой, то что ты страшное видишь в этом зале! Как сказал покойный старик Аркадий Семёнович Грибоедов. О чём вы говорите? Я в Уоррингтоне, в Таиланде только за справедливость! Я мистер Справедливость. Меня прозвали в Уоррингтоне месье Жюстис, что означает господин Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А вот Вадим правильно ставит вопрос, он, наверное, работает в следственном комитете. «Что будут делать, если теперь уже целующиеся из зоны начнут опаздывать из-за того, что им придётся идти и целоваться в отдалённые места?»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Серьёзная проблема, между прочим.
Ю. ГУСМАН: Вадим, мы ведём 4:1.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Там очень смешно Вик пишет: «Есть ещё хлеще запеты. В штате Юта запрет охоты на китов. А в Юте нет моря».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы только что из штата Юта, расскажите.
Ю. ГУСМАН: Друзья мои, у нас в штате Юта нет моря, у нас океан.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Будем голосовать. Считаете ли вы такой запрет справедливым и обоснованным? Если вы считаете, что он справедливо и обоснован, то ваш телефон 660-06-64, если вы считаете, что он несправедлив и необоснован – 660-06-65.
ГОЛОСОВАНИЕ ПОШЛО
А. ВЕНЕДИКТОВ: Хороший вопрос. Очень интересно, как у них обстоят дела с туризмом теперь? Уоррингтон можно вычёркивать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не все же туристы целуются на вокзалах.
Ю. ГУСМАН: Не все туристы едут поездами, многие летят самолётами. Надо делать «Зону поцелуев» на каждом выходе. Здесь тебя шмонают, смотрят, нет ли железных предметов, а рядом «Зона поцелуев».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А в Шереметьево где целуются?
Ю. ГУСМАН: Атмосфера не та. В Шереметьево хочется плакать, а не целоваться. Там с криком: «Не уезжай ты, мой голубчик!»
А. ВЕНЕДИКТОВ: Там плачут. Хорошо. 26,3% наших слушателей считают, что правильно запретили. Ну, 73,7% нет. И наконец, дело, которое сегодня потрясло весь мир. Вы знаете, это дело связано с самурайской честью. Никаких законов по этому поводу не существует. И законности тут нет. Но зато есть очень серьёзный случай, который надо разобрать очень серьёзно. Он касается в прямую вас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы чувствуете, насколько мы серьёзны?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Слушаем
КЕЙС № 3
Самурайская честь
Министр финансов Японии принял решение уйти в отставку – только потому, что его заподозрили в пьянстве. Сёити Накагава встречался в Риме с коллегами по большой восьмерке. После обеда и встречи с российским министром финансов Алексеем Кудриным Накагава вышел к журналистам в довольно странном состоянии. Он с трудом произносил слова, и все время норовил закрыть глаза, будто боролся со сном. В Японии это вызвало страшное возмущение – все посчитали, что министр попросту напился на официальном обеде. Тот оправдывался – по версии Накагавы, всему виной лекарства от простуды: накануне он принял слишком большую дозу медикаментов, а затем пригубил вина на обеде. Тем не менее, Накагава решил добровольно уйти в отставку, хоть и не считает себя виновным.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Здесь нет решения суда, но есть по справедливости, по чести, решение этого министра. Итак, внимание. Не считает себя виновным. Заявил, что медикаменты. После встречи с Кудриным – конечно медикаменты. И, тем не менее, уходит в отставку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хлюпик! Ну, хлюпик!
Ю. ГУСМАН: Я вынужден констатировать, что Юрий Георгиевич сегодня в идеальной форме.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Если бы он принимал медикаменты…
Ю. ГУСМАН: Да не надо лезть с нашими русскими министрами финансов пить водку. Взял бы зимбабвийского министра, и было бы чудно. И конечно, у нас этот кодекс чести… Если бы распространить…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: …то мы сегодня не должны были бы выходить в эфир сегодня.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Никогда.
Ю. ГУСМАН: Я сто грамм когда принимаю…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Алексей Алексеевич хочет посадить здесь медицинский контроль, чтобы такие, как Вы, не прорывались в эфир.
Ю. ГУСМАН: Это такая трубка?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но это не повод подавать в отставку.
Ю. ГУСМАН: Машина ГАИ стоит внизу. И просто ведущий эфир… Нет, если быть серьёзным, дело это непростое.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Непростое.
Ю. ГУСМАН: Это касается судьбы. В период кризиса. В Японии чудовищные дела! И вот министр финансов сейчас в разгар уходит, кто-то другой приходит, пока разберутся, кризис углубится и усилится. Но это красиво!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это красиво, но министр ушёл от ответственности. Я думал, что он использовал повод, чтобы уйти от ответственности.
Ю. ГУСМАН: Он мог харакири сделать.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Перед экраном.
Ю. ГУСМАН: Зачем так? Вот это было бы красиво.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, это тоже уход от ответственности. Красиво, но нет, ты до конца преодолей кризис, победи его! А потом сделай харакири. Кудрину.
Ю. ГУСМАН: Я прошу прощения, шестой прокол моего друга профессора Кобаладзе, который может стоить ему биографии, потому что сегодня получить бабки уже будет невозможно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Возможно. Я знаю места.
А. ВЕНЕДИКТОВ: 363-36-59. Что бы вы сделали на месте этого министра? Правильно ли он сделал?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Неправильно. Наш бы министр никогда бы так не сделал.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Здравствуйте. Роман из Москвы. Я считаю ,что он неправильно сделал, потому что, закон не позволял ему уходить, его бы не сместили.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но он счёл справедливым, раз все возмутились, взять и уйти.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А кто у нас ушёл?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Карпов.
Ю. ГУСМАН: У Матвея Юрьевича, кстати, блестящая по этому поводу эскапада.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Тут мы можем совместить историю. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Добрый вечер. Меня зовут Андрей Владимирович. Я хочу сказать, что наш министр так не поступит.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну и правильно!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Конечно. Про него в газетах пишут, все будут знать, что он вор, украл, напился. Но он будет до последнего утверждать, что это не он, а человек, похожий на него.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы хотите, чтобы мы остались без министров совсем?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да. Потом у меня такой вопрос. Они с Кудриным что обсуждали? Меня любопытство берёт. После чего он был невменяем? Может быть Кудрин рассказать про наш бюджет и министр Японии…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да что ж такое!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, действительно, ему стало плохо после того, как Кудрин рассказал про наш бюджет? Вообще, надо Алексея Леонидовича спросить, что он такое ему подсыпал.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вообще интересно, Кудрина мучает совесть, что он невольно привёл к отставке министра?
Ю. ГУСМАН: Это получается совершенно гениальный, парадоксальный цитат – «Невольник чести».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пал, оклеветанный молвой.
Ю. ГУСМАН: С жаждой мести. Без свинца, но с жаждой месте. С саке в груди и с жаждой месте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты говоришь, что я «Мцыри» не читал.
Ю. ГУСМАН: Это не «Мцыри», а «Бородино», мальчик мой… Как учился в школе в городе Поти? В городе Поти школа была на горе!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но, замечу я – автор один. Он правильно поймал автора.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как вы сказали, Аркадий….
Ю. ГУСМАН: Островский.
А. ВЕНЕДИКТОВ: На самом деле, вопрос про Кудрина – это серьёзный вопрос.
Ю. ГУСМАН: Вы доиграетесь, что закроют нашу лавочку. Не трогайте министров.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С Вами-то точно закроют.
Ю. ГУСМАН: Он не даст деньги Газпрому, Газпром не даст деньги тебе, ты не дашь деньги…
А. ВЕНЕДИКТОВ: …никому.
Ю. ГУСМАН: …нам, которые…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А вы кому не дадите?
Ю. ГУСМАН: Детям малым!
А. ВЕНЕДИКТОВ: А дети?
Ю. ГУСМАН: Они будут голодные.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И не будем целоваться с ними на вокзале.
Ю. ГУСМАН: Все три обобщены в один. И поэтому невольники чести, мы просим тебя не трогать Кудрина.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы послушаем ещё один телефонный звонок. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Аркадий Михайлович из Питера. Вы как-то непатриотично обсуждаете этот вопрос. Надо акцентировать внимание, что наш-то министр ни в одном глазу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как это не патриоты? Мы с этого начали.
Ю. ГУСМАН: Он ушёл свежий, бодрый и поехал дальше кирять, извините. А этот… Не бесите меня, когда я в эфире.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ещё один звоночек.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Иван из Москвы. Вы спрашивали предыдущего слушателя, как бы он поступил на месте министра. Моё мнение, что если он сам считает, что уходит именно из-за того, что его обвинили, то он правильно уходит. Он должен принять решение уйти.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мало ли в каких глупостях, Иван, в Вашей жизни Вас обвиняли? И что?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Нет. Если исходить из его логики.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Ваша какая логика? Его-то понятная. А Ваша какая?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Моя логика, если я считаю, что надо сейчас уйти из-за того, что кризис, то нечестно уходить. Но если из-за того, что обвинили, то можно уйти.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Капризулька какая-то.
Ю. ГУСМАН: Я хочу для справедливости, как врач и гражданин, сообщить некоторые данные, что множество препаратов имеет дрожание, тремор. Нельзя водить машину. Возможно, он насосался этих таблеток. И в чём прелесть того, что ему даже веря, не веря, он не должен был таблетки есть. Кашляй, но родину не позорь! Вот красиво!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Убийца в белом халате.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И этот человек был врачом!
Ю. ГУСМАН: Минуточку! Разве не красивый лозунг на инфекционном отделении сельской больницы: «Кашляй, но родину не позорь!» 6:1.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже мой…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ты понял, что ты несёшь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: То есть, кашляй, умирай… Ты врач!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Купи таблеток, кашляешь, не кашляешь.
Ю. ГУСМАН: Кстати, моя фирма производит чудесные таблетки от кашля. Запишите.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алло! Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы нормальный?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да, так точно!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Слава Богу. Эти двое совсем уже плохие.
Ю. ГУСМАН: Алкоголь делает чудеса!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алло! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Борис.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какая Ваша точка зрения на эту историю японскую?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я считаю, что министр признал свою полную профнепригодность, потому что он не умеет пить и плохо закусывает.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Во! Борис, мы поддерживаем!
Ю. ГУСМАН: Это у нас в стройотряде, в городе Элиста, его бы не пустили даже навоз убирать с площадки. Как можно!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Он говорит, что пил медикаменты, а потом пригубил вина.
Ю. ГУСМАН: Ты мужик? Держи удар. Ты знаешь, сколько может он уууу….
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Уууу….
А. ВЕНЕДИКТОВ: Поэтому он и не министр.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: То ту-ту, то уууу…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кошмар какой… Нет, смотрите, люди не одобряют министра бывшего японского. Нашего они, как раз, как я понимаю, одобряют.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нашего спортсмена.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Министра.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А! Наш министр…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я должен сказать, что тут хорошо пишут: «Японец герой, он дал нам знак о состоянии экономики».
Ю. ГУСМАН: Опа! Но я с интересом жду банкета с участием Барака Обамы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А, да, да. Я вам скажу, 2 апреля в Лондоне Барак Обама выйдет вечером и подаст в отставку. В городе Уоррингтоне.
Ю. ГУСМАН: Целуясь с Меркель на вокзале. На лыжах идя домой.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И стреляя.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По мостику. Или под мостиком?
Ю. ГУСМАН: Мы же обсуждали, что под мостиком правильно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот Саратов нам пишет: «Это не «Мцыри» и не «Бородино», а на «Смерть поэта», эх Юлий, Юрий…»
Ю. ГУСМАН: Оказалось… Боже мой!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но автор по-прежнему тот же!
Ю. ГУСМАН: Оказывается, я перепутал!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже мой! Как мы могли! Как мы забыли Тютчева!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кого-кого? Аркадия Ивановича Тютчева?
Ю. ГУСМАН: Конечно. Упал, оклеветанный молвой – это не «Бородино». Спасибо огромное. Мы-то учились в духовно-приходской школе в городе Поти. И с тех пор не возвращались к оригиналу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И ещё последний звонок. 363-36-59. Перейдём к голосованию. Мне не нравится это. Вот если бы наш министр так вышел, его бы все поддержали, а вышел бедный японец, накаченный медикаментами, которому Кудрин подлил чуть-чуть вина, и всё, кранты! Он плохой, он такой, сякой…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не мужское поведение.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Пить не мужское?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, уходить в отставку.
Ю. ГУСМАН: Министра жалко, как птичку жалко. Он интеллигентнейший человек, хотя волосы красит, судя по фотографии.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кошмар какой-то…
Ю. ГУСМАН: Ну, очень чёрные.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Алло! Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Меня зовут Василий.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы что думаете по этому поводу?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, что наш министр Кудрин вдвойне молодец. Если он так же напился, то он не показался на пресс-конференции.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он показался, вышел достойно, глазом не моргнул.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Значит вдвойне молодец, умеет хорошо пить и закусывать.
Ю. ГУСМАН: Наши все министры держат этот удар, потому что мы комсомолом тренированные!
А. ВЕНЕДИКТОВ: А их, японский, комсомол, самурайский!
Ю. ГУСМАН: Ты саке пил?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Пил.
Ю. ГУСМАН: Двадцать градусов, чуть тепло. У них же нет этого гена! Они пьянеют. Гена нет, который ответственный за саке.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, и у нас нет гена за саке.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас на всё гены есть.
Ю. ГУСМАН: У нас роскошный ген!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Есть много генов!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Откуда у нас антисаке?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы особые люди.
Ю. ГУСМАН: Чтобы у нормального советского грузина не было с собой гена против саке?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы Тбилиси обед не начинали без рюмочки саке!
Ю. ГУСМАН: Никто за стол не сядет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Особенно мы любили горячее саке. Мой дедушка начинал утро со стаканчика саке.
Ю. ГУСМАН: Он чуть-чуть почитает «Мцыри».
А. ВЕНЕДИКТОВ: На смерть поэта в селе Бородино.
Ю. ГУСМАН: И тут же хряпнет саке.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я совершенно с вами не согласен. И прошу наших слушателей меня сейчас в этой истории поддержать. Считаете ли вы, что министр финансов Сёити Накагава после встречи с Кудриным, справедливо поступил, что оставил свой пост, хотя его обвинили несправедливо, с его точки зрения. Напился таблеток.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Счёт будет 99%.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ушёл, и правильно – 660…
Ю. ГУСМАН: Читая «Кейс» в Интернете, всегда понимаешь, как отличаются тексты от других умных текстов «Эхо Москвы». Но та пурга, которая была затеяна сегодня, в Интернете…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Дай проголосовать! Итак, 660-06-64 – да, министр поступил справедливо по отношению ко всем. Несправедливо – 660-06-65.
ГОЛОСОВАНИЕ. ПРОЦЕСС ПОШЁЛ.
А. ВЕНЕДИКТОВ: У вас 30 секунд на голосование.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хлюпик!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кто?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Голосование.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Оно продолжается. [Повтор вопроса и номеров телефонов]. Время только на набор номера. И это всё. Набираем. Итак, правильный уход – 55,6%, неправильный – 44,4%. Очень долго, когда ты спросил меня – было 50:50.
Ю. ГУСМАН: А потому что здоровый образ жизни, наконец, в этой сильно бывшей раньше, при царе, пьющей стране, берёт верх. Долой «Макдоналдс», долой водку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я растерян.
Ю. ГУСМАН: А я повержен. Я доволен, потому что то, за что боролась наша медицина со времён Парацельса…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как писал великий Расул Гамзатов: «У нас на каждую пьющую непьющая семья».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Совершенно верно, и я этим завершаю «Кейс», Ренат из Омска: «Болеешь – возьми больничный!»
Ю. ГУСМАН: Ха-ха-ха!
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это была программа «Кейс», Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе и Алексей Венедиктов были вместе с вами. До встречи.
Ю. ГУСМАН: До свидания!