Андрей Макаревич - Книжное казино - 2019-08-11
А.Кузнецов: 15 часов 10 минут в Москве, вновь в полном составе команда «Книжного казино», Никита Василенко.
Н.Василенко: Добрый день.
А.Кузнецов: И Алексей Кузнецов и Марина Леликова за звукорежиссерским пультом. И сегодня, как обычно, как всегда, мы начинаем с рейтинга трех крупнейших трех московских магазинов.
Н.Василенко: Итак, по данным магазинов «Библио Глобус», «Московский дом книги» и «Книжный магазин Москва» рейтинг сформировался следующим образом: на первом месте Михаил Жебрак сохранил свое лидерство «Пешком по Москве». Очень интересный гид-путеводитель и мы ожидаем Михаила в конце августа. На втором месте – Борис Акунин, «Доброключения и рассуждения Луция Катина». Замечательная книга, в сопровождении к истории государства российского Бориса Акунина. Художественное сопровождение о Екатерине Второй и Елизавете Петровне об этой эпохе. Ной Юваль Харари, «Двадцать один урок для двадцать первого века» на третьем месте расположился.
А.Кузнецов: Сколько она уже держится в первой тройке? Около месяца, по-моему.
Н.Василенко: Около месяца, да, да. И тут есть небольшой искусственный ход, но о нем мы еще, наверное, когда-нибудь поговорим. И на четвертом месте наш родной «Дилетант» - номер сорок четыре о Робеспьере, друге гильотин. Вот свежий номер, пожалуйста, бегите и требуйте в киосках и в наших магазинах, чтобы было еще выше по рейтингу.
А.Кузнецов: Интересно, из-за «Дилетанта» или из-за темы номера, из-за Робеспьера?
Н.Василенко: Да и то, и другое прекрасно. Дилетант, ведь Робеспьер был дилетантом в начале, а уже потом стал настоящим другом гильотин.
А.Кузнецов: Мне кажется, что он и в конце тоже был дилетантом, но делитантизмом мы сейчас поговорим очень подробно, потому что у нас в гостях – внимание – человек, который написал книгу, в которой один из рассказов называется «Дилетант». И это – музыкант, художник, архитектор, кулинар, дайвер… и, я так понимаю, жизнелюб – Андрей Макаревич. Здравствуйте, Андрей Вадимович.
А.Макаревич: Привет.
А.Кузнецов: Скажите, пожалуйста, ну вот поскольку мы питаем нежные чувства и, так сказать, вполне-таки оправданно нежные к журналу «Дилетант» и к самому слову «дилетант». На самом деле, нас сейчас пытаются обидеть и говорить: «ну что от вас еще, дилетантов, ожидать». Насколько я прочитал в вашей книге, вот, собственно, те, кто нас и смотрит.
Н.Василенко: Та самая книга, «Остраконы».
А.Кузнецов: «Остраконы», да, Андрей Макаревич, рассказы. Насколько я понял из этого рассказа, вы к дилетантизму относитесь очень положительно, с симпатией. Это правда?
А.Макаревич: Есть две стороны и два ответа. Во-первых, мы все рождаемся дилетантами. Я не знал ни одного человека, который сразу родился профессионалом. Если ты начинаешь чем-то заниматься по велению души своей, потому что ты без этого не можешь и тратишь на это все свои юные жизненные силы, все время – то ты прекрасный дилетант. Дальше – это вопрос уже многих обстоятельств, станешь ты профессионалом или нет. Но, мне кажется, что вот эта дилетантская жилка, я… вот мое субъективное мнение – это способность отходить от канонов, задать вопросы. Почему, собственное? Почему так, почему если кто-то сказал, то надо всем так? Давай попробуем наоборот. Джордж Мартин замечательный, который, собственно, сделал «битлов» «битлами» и который был суперпрофессионал, окончивший консерваторию и так далее, он сказал: «больше всего меня в этих ребятах поразило то, что когда им говорил, что так нельзя, это на них не производило никакого впечатления. А почему, говорили они? И мне нечего было ответить. Ну потому что так принято, от этого, такова теория музыки. Ну и что? Давай попробуем». И я думаю, что, благодаря дилетантам, вообще что-то движется вперед.
А.Кузнецов: Из тех сфер, которые я назвал, в которых вы известный дилетант, вот в какой для вас в наименьшей степени действуют какие-то каноны классики? В кулинарии, в музыке, в изобразительном искусстве?
А.Макаревич: Это зависит от того, как к этому относишься, как ты к этому подходишь. Везде можно найти правила и везде можно попытаться пройти, как ледокол, своим путем. Я, на самом деле, стараюсь одно с другим совмещать в разумных пропорциях.
А.Кузнецов: Нежелание следовать правилам, которое у вас, насколько я понимаю, сохраняется, ну, в какой-то степени, может быть, в меньшей степени, чем в молодости, а, может быть, и в большей. Откуда оно у вас, как вам кажется? Это было заложено семьей, окружением школьным, еще чем-то, эпохой, может быть?
А.Макаревич: Я не могу назвать один источник.
А.Кузнецов: Назовите несколько.
А.Макаревич: Отчасти меня НРЗБ мой отец. Вот так же смотрел на вещи. Он прекрасно знал школу, но он отлично понимал, что школой не ограничивается все, иначе ты просто превратишься в ремесленника. Эту школу когда-то создавали люди, которые сломали то, что было до нее. Ну, и наверное то, что я читал, то, что я смотрел в детстве. У меня на протяжении пятидесяти лет с Кутиковым внутри «Машины времени» часто возникал спор на одну тему. Сашка, в отличие от меня, очень внимательно всегда следил за тем, что происходит в музыке, в моде музыкальной. И он говорил: смотри, появилась такая модная команда номер один. Вот надо послушать и надо вот так что-то как у них попробовать делать. Я говорил: как раз наоборот, надо послушать и так уже точно не делать, потому что эта поляна занята. Мы с ним бодались здорово на эту тему. Правда где-то посередине, на самом деле.
Н.Василенко: Но все равно, для вас всегда оставались «Битлы» эталоном в музыкальном мире?
А.Макаревич: Вот они столько создали своих правил, разрушив все предыдущие, но не все, но…
А.Кузнецов: Что-то вы у них позаимствовали или тоже шли методом от противного?
А.Макаревич: Сейчас вышла антология наша на пяти сидишках, значит, в честь нашего же пятидесятилетия в одной коробочке. И к зиме, кстати, винил выйдет такой же. Для любителей настоящего звука хорошего. И я вот сейчас просто проверяю для себя качество, потому что пришлось мастерить очень сильно звук, исправлять старые записи. Слушал, как это получилось. Я массу песен много лет не слушал. И я поразился, насколько, конечно, во многих из них влияние просто торчит, как шило из мешка.
А.Кузнецов: Мы разыгрываем сегодня книги, и вот пришло время как раз. Мы подошли к первому вопросу, потому что он историко-технический, то есть то, о чем мы как раз заговорили. Н.Василенко: Как мы пошутили в гостевой, для меломанов в возрасте.
А.Кузнецов: Для меломанов в возрасте.
Н.Василенко: Итак, внимание, первый вопрос: на какой частоте в семидесятые годы можно было поймать сигнал «Радио Люксембург»? И ждем ваши ответы на СМС +7-985-970-45-45 и, прежде всего, я напомню, какие у нас призы помимо замечательного сборника рассказов Андрея Макаревича «Остроконы».
А.Кузнецов: Которые получат все шесть победителей, ответившие на три вопроса.
Н.Василенко: Обязательно с автографом. Есть у нас также еще авторизированная история «Машины времени» от издательства «Бамбура». И также у нас есть следующие книги. «По моему скромному мнению. Мужчины», коллектив авторов. «Пианист» Владислава Шпильмана, «Маленькая рыбка», Лиза Бреннан-Джобс. «После Аушвица», Ева Шлосс. «Рихтер и его время», Дмитрий Терехов. «Встань и иди», Яна Поплавская. Бестселлер московской ярмарки в начале июля – «Книга победителей» Вадима Верника. Ну и уже упомянутая, конечно, сборник рассказов «Остраконы» Андрея Макаревича.
А.Кузнецов: Ну, сборник рассказов Андрея Макаревича, разумеется, получают все выигравшие с его автографом. Скажите, пожалуйста, вот раз мы упомянули «Радио Люксембург», только не упоминая ответ на вопрос про частоту – оно какое место? Почему вообще в передаче об Андрее Макаревиче звучит вопрос про «Радио Люксембург»?
А.Макаревич: В конце шестидесятых-начале семидесятых и в семидесятые годы это был постоянный источник музыкальной информации, потому что она звучала 24 часа в сутки и передавалась там только музыка. Там, по-моему, даже новостей не было. И передавалось то, что появлялось в мире. В мире тогда была такая эпоха, что появлялось много нового и интересного в этом жанре. Для нас это был просто животворный источник. Особо информацию-то подцепить было негде.
А.Кузнецов: В фильме, замечательном совершенно фильме «День выборов» вы вместе с вашим напарником артистом Мартиросяном исполняете песню, которая является, на мой взгляд, одной из самых талантливых, а я слышал много талантливых пародий на «авторскую песню», поскольку сам очень люблю «авторскую песню», но вот «Снежинка» это и с исполнительской, и… да со всех точек зрения, на мой взгляд, маленький шедевр. Вы ровесник, собственно, жанра «авторской песни» в каком-то смысле. В 53-ем вы родились, в 53-ем Юрий Визбор пишет «Мадагаскар», свою первую песню. Как вы относитесь к этому жанру?
А.Макаревич: Я очень хорошо отношусь к нескольким, а мастером, в этом жанре работавшем. Я вообще не любитель относиться к течениям. Течение – удел посредственности. Вот люди, которые течения создали, они хотят этого или нет, они с него все равно вываливаются. А имена, это, я не боюсь быть банальным, это Галич, Окуджава и Ким, и Высоцкий. Визбор в меньшей степени значительно. Я считаю, что Вертинский сюда относился, между прочим.
А.Кузнецов: Как предтеча или как прямо родоначальник?
А.Макаревич: А чем, собственно, он отличается? Тем, что не под гитару пел, а в одном…
А.Кузнецов: Ну, и стилистикой, наверное. Вот само… музыка другая, не знаю…
А.Макаревич: Да в общем, те же аккорды. Другая манера.
А.Кузнецов: Да, манера.
А.Макаревич: Так времена это были другие.
Н.Василенко: А как вы познакомились с этими авторами в плане музыки? То есть, это дворы Волхонки? Оттуда?
А.Макаревич: Во дворах пели… мы не знали авторов. Пели какие-то жуткие пионерские, блатные песни вперемешку с Кимом, вперемешку с Высоцким. А я считаю, что это настоящие каторжанские песни, он увлекался сам блатной песней. А потом папа привез магнитофончик маленький из командировки. И сразу мы у соседей, у наших, он пошел и переписал пленку. Там был Окуджава и какие-то совершенно забытые ныне, значит, шутники под гитару. Ужасные, по-моему, совершенно. Но Окуджава мне просто вот врезался. Мне было лет пять, наверное. У меня было ощущение, что для меня написано просто вот. Я его запомнил очень хорошо с тех пор.
А.Кузнецов: Первые песни Окуджавы назовете, которые…
А.Макаревич: «По смоленской дороге». «Ленька Королев», «Синий троллейбус».
А.Кузнецов: Это миньончик, по-моему, вот этот на четыре песни.
А.Макаревич: Нет-нет, это было записано где-то чуть ли не дома у кого-то. Еще не было миньончиков никаких.
А.Кузнецов: Вот мне интересно, вы сказали, что вы не любите фанатов стиля, вы любите, вот, поклонников и сами являетесь поклонником определенных личностей. Но вот интересно, что в рамках стиля обычно поклонники, ну, икон этого направления, они друг с другом часто воюют. В «авторской песне» ведь поклонник Окуджавы никогда не скажет поклоннику Кима, что, а, твой Ким это ерунда.
Н.Василенко: И начнется мордобой.
А.Кузнецов: Да, твой Ким – это ерунда.
А.Макаревич: Да и слава богу.
А.Кузнецов: Да, конечно.
А.Макаревич: Нет, в рок-н-ролле тоже я с трудом себе представляю человека, который любит одну группу, а все остальные для него не существуют. Нет, конечно.
А.Кузнецов: Ну если это не подросток, который, там…
А.Макаревич: Ну, у него это пройдет скоро.
А.Кузнецов: У него это пройдет. Ваш путь в музыку, он тоже дилетантский или была музыкальная школа?
А.Макаревич: Абсолютно. Музыкальная школа была два с половиной года мучительных.
А.Кузнецов: Из-за сольфеджио?
А.Макаревич: Из-за… как раз сольфеджио был довольно интересным. Я сейчас понимаю отлично, что интерес к предмету полностью зависит от того, какой у тебя учитель. Не от самого предмета вообще. Вот мне не нравилось фортепьяно преподавательницы, я не нравился ей, и это чувствовал. Нам не суждено было быть вместе просто.
А.Кузнецов: Но, тем не менее, насколько я понимаю, до определенного уровня вы на фортепьяно можете себя аккомпанировать…
А.Макаревич: Я начал импровизировать довольно рано. Как у меня папа играл на слух всю жизнь, все что угодно, вплоть до Рахманинова и Эррола Гарнера, вот, я не так хорошо играю, как он, но свободно себя вполне ощущаю.
А.Кузнецов: Классика музыкальная, классика. Хоть как-то в вашем собственном музыкальном творчестве проявляется, как вам кажется?
А.Макаревич: Это со стороны слышнее. Я не люблю анализировать таким образом плоды собственного труда.
Н.Василенко: Возвращаясь к сборнику. Тут сказано на задней обложке, что вошли рассказы, написанные в разное время. Каждый из них – это частные мысли, и чувства человека ни в коем случае не навязывающее свое собственное мнение. Вот когда вы понимали, что хотите излить тот или иной сюжет именно на бумагу?
А.Макаревич: Какие-то рассказы были написаны сами по себе, их немного. Какие-то были написаны достаточно давно для журнала «История» и пока Вова Чернов был жив, он был главный редактор, у меня была полная свобода. Я мог о чем угодно раз в месяц преподнести рассказ. А сейчас я уже много лет, как выяснилось, работаю с журналом «Русский пионер». И Андрей Колесников придумал замечательную штуку: у каждого номера есть тема. И он очень разным авторам задает одну и ту же тему. И вот, например, я думаю: опа, там вера, а мне бы не пришло в голову написать рассказ на эту тему. Дай-ка подумаю. В результате получаются какие-то рассуждения.
А.Кузнецов: То есть вы любите то, что называется челлендж, да, вызов, провокацию такую своеобразную.
А.Макаревич: Во всяком случае, меня это заставляет что-то делать.
А.Кузнецов: Вопрос от слушателя, совершенно не связанный с тем, что мы до этого… хотя, в чем-то связанный, конечно. Вот Мила из Москвы спрашивает, нравились ли вам песни Талькова.
А.Макаревич: Нет.
А.Кузнецов: Можете как-то объяснить, чем не нравится?
А.Макаревич: Я не хочу обижать его поклонников. У меня ощущение, что он очень хотел, чтобы они вот были прям настоящие. Они настоящие не получались. Пока не случилась перестройка, и он пел про аккордеон на Прудах – это у него получалось очень симпатично. Как только он подумал, что надо быть певцом протеста – вот, ну…
А.Кузнецов: То есть человек начал себя искусственно загонять в ту нишу, для которой не был создан?
А.Макаревич: Это мое субъективное ощущение.
А.Кузнецов: Как вам кажется, ваша ниша какова?
А.Макаревич: Называется «Андрей Макаревич». Я не знаю, какова. Я стараюсь себе не ставить никаких границ.
А.Кузнецов: Давайте попросим наших слушателей со стороны, да, вот присылайте нам, пожалуйста, ваше мнение, что означает ниша «Андрей Макаревич». А мы потом спросим вас, насколько вы с этим согласны.
Н.Василенко: Такое творческое задание, как это называют наши коллеги в «Разворотах».
А.Кузнецов: Ну да, пусть наши слушатели займутся чем-то еще, кроме прослушивания, хотя само по себе прослушивание тоже, конечно же, работа. Наверняка как у любого художника, в широком смысле этого слова, есть какие-то вещи, которые вам сначала, собственные, вам сначала понравились, а потом через какое-то время вы к ним охладели. Что вы с ними делаете? Вы перестаете их исполнять или все равно продолжаете?
А.Макаревич: А нас никто не заставляет, ну, слушайте. В конце максимум влезает, ну, 30 песен. Это очень большой концерт. Больше двух часов песен у нас где-то между пятьюстами-шестьюстами. Так что, выбор очень большой. Но вот… не катит она, мы не получаем удовольствия от ее исполнения, она нас вдруг не заводит, перестала. В то же время, вдруг раскопали какую-то пятнадцатилетней давности песенку – ой, чего-то прямо она пошла.
А.Кузнецов: А можете привести хоть какой-то пример, когда была долго в забытье, в сундуке, а потом вдруг опять заиграла?
А.Макаревич: О, сейчас я вспомню… «Флаг над замком», например. Мы ее не играли сто лет.
А.Кузнецов: А почему, вот почему к ней был такой период прохладцы?
А.Макаревич: Ну, это естественно. Ты играешь какую-то песню, потом она тебе уже не так интересна, появились новые за это время. Всегда хочется сыграть что-то новое. Время ограничено, да, значит, что-то надо убирать из программы. А сейчас ее так попробовали и катит.
Н.Василенко: А, например, такие песни, как «Скорец», «Бег по кругу»?
А.Макаревич: Попробовали. Не идет.
Н.Василенко: Не идет. Потому что иногда они мелькают, а потом исчезают.
А.Макаревич: Нет, не покатило.
Н.Василенко: Не покатило.
А.Кузнецов: Вы можете привести один-два примера каких-то песен, которые, как вам кажется, вот классика «Машины времени».
А.Макаревич: Нет.
А.Кузнецов: Нет.
А.Макаревич: Нет, это не ко мне вопрос, это к тем, кто слушает.
А.Кузнецов: Понятно.
Н.Василенко: Поэтому слушателям также обращаемся, да.
А.Кузнецов: Факультативно, да, кто хочет – пожалуйста, выскажите ваше мнение о том, что будет всегда из творчества «Машины времени» вот, среди прочих СМС-ок, довольно много благодарностей.
А.Макаревич: С учетом того, что, на самом деле, всегда не будет ничего.
А.Кузнецов: Ну это понятно. Вот, Михаил из Москвы только что прислал: «Спасибо Андрею Макаревичу за творчество».
А.Макаревич: Спасибо.
А.Кузнецов: Давайте резко развернемся, хотя разворот не совсем наш формат. Вы пишете вот в этом рассказике «Дилетант», за который я зацепился, о своем, в частности, опыте с кулинарной передачей «Смак». В какой момент и в связи с чем, наверное, самое интересное, вам пришла в голову идея сделать именно кулинарную передачу?
А.Макаревич: Мой товарищ, тогда молодой человек Костя Эрнст, только-только сделал программу «Матадор». К тому же, это наступило чудесное время таких… не приватизация, а как когда вот люди… акционировались делать свои программы. Уходя из-под ига этого, значит, канального, и мы сидели у меня дома, выпивали и я подумал: а чего, смешную надо сделать передачу такую, страничку в «Матадоре». Во-первых, когда артист рок-н-ролла что-то готовит, по-моему, уже смешно. Во-вторых, вообще это прикольно: во всем мире самая популярная программа – вот были вот эти.
А.Кузнецов: А вы уже были знакомы с зарубежными…
А.Макаревич: Ну я ездил уже, я смотрел, пока я там бывал, да. А у нас такой передачи не было вообще. И я снял такой пилот, первую программу, потом Костя сказал: слушай, это так здорово, это в «Матадор» не надо вообще, это не очень вписывается, надо тебе делать отдельную программу. Пойдем, я тебя познакомлю. И вот и пошло с тех пор.
А.Кузнецов: После вашей передачи, точнее, за вашей передачей, вот эти кулинарные, кажется, как грибы после дождя начали появляться.
А.Макаревич: Это было неизбежно.
А.Кузнецов: Да. Как вам кажется, кому-то из этих передач удалось вот оторваться от «Смака»?
А.Макаревич: Во-первых, я их не очень смотрел. Во-вторых, мое-то не кулинарное.
А.Кузнецов: Ну, они тоже старались быть не кулинарными.
А.Макаревич: Во-первых, не все это поняли. Вот, во-вторых – это уже, наверно, какие-то личные вещи совершенно.
А.Кузнецов: Мы сейчас вынуждены будем прерваться, короткий вопрос: какие-то из старых выпусков «Смака» вам сейчас хочется пересмотреть?
А.Макаревич: Нет.
А.Кузнецов: Нет?
Н.Василенко: А зачем, есть же Ютьюб.
А.Макаревич: К тому же, я сейчас озабочен тем, что новое делать. Вот ко мне послезавтра Серебряков придет, например. Я думаю, что делать, чтоб было интересно.
А.Кузнецов: Да, но готовить вы его точно не будете. Оставайтесь с нами, через пять минут мы вернемся.
НОВОСТИ / РЕКЛАМА
Н.Василенко: 15 часов 35 минут в Москве, это программа «Книжное казино» ведет ее Алексей Кузнецов и я, Никита Василенко, и в гостях у нас находится Андрей Макаревич, который представляет свою новую книгу «Остраконы» - сборник рассказов. Ассистирует нам Марина Леликова, звукорежиссер «Эха Москвы». И напоминаю, наши средства связи – это СМС +7-985-970-45-45, а также смотрите нас на Ютьюб-канале «Эхо Культура». И у нас уже есть победители на первый вопрос, ими стали Юрий 3450 и Владимир 1736. И ответ, на какой же частоте в семидесятые можно было поймать «Радио Люксембург» - это средняя волна 208 метров.
А.Макаревич: Radio Luxemburg, two-o-eight – так говорил.
А.Кузнецов: И те, кто ответили, буквально первые ответы посыпались через считанные секунды в виде монитор – тоже помнили эту фразу. Вот Андрей спрашивает, можно ли поподробнее о новой книге, вот эта биография «Машины времени», которую кто-то из наших победителей сегодня получит в дополнение к вашей книге.
А.Макаревич: Это исправленное и дополнение издание, Миша дописал довольно много. Мы все живы и живы, поэтому он ее продлевает.
А.Кузнецов: Михаил Марголис, да?
А.Макаревич: Марголис, да. Я могу сказать, что про нас довольно много написано и очень много ерунды. Миша очень хорошо пишет, и я знаю, что он очень хорошо к нам относится. Он мог бы быть и более субъективен. Он весьма объективен и он не пишет про… «я и «Машина Времени», а он весьма точно рассказывает какие-то исторические вещи, события… и, ну не знаю, я посмотрел с положительными эмоциями.
А.Кузнецов: То есть людям, которые хотели бы познакомиться с биографией «Машины времени», вы можете эту книжку порекомендовать?
А.Макаревич: Я как раз ее в первую очередь и порекомендую.
Н.Василенко: Поэтому, как говорится, опять же, требуйте в магазинах.
А.Макаревич: Остерегайтесь подделок.
А.Кузнецов: Много уже у нас ответов на наше домашнее задание о том, что такое «ниша Макаревича», но вот наша постоянная слушательница Таня, она вместо ответа прислала еще один вопрос. А в какой песне мы сегодня живем? Из ваших песен, видимо, подразумевается.
Н.Василенко: А может, и не из ваших.
А.Кузнецов: А может быть и не из ваших.
А.Макаревич: Я обычно живу в той, которую пишу. Вот, она не доделана… я там присутствую. С того момента, как я ее закончил, я считаю возможным спеть или показать кому-то. Она, в общем, уже не вполне моя. Она от меня отделяется и я в ней, если присутствую, то в виде какой-то фотографии.
Н.Василенко: А вот лирические герои в ваших песнях, например, Лин часто пропускал через себя персонажей, Маккартни любил о каком-то третьем лице говорить. А вот у вас как это происходит?
А.Макаревич: Я не знаю. Ей-богу.
Н.Василенко: То есть секрет?
А.Макаревич: Да нет никакого секрета, я не думаю об этом.
Н.Василенко: То есть песня идет сама?
А.Макаревич: Не надо сороконожке думать, как она ходит. Она упадет, не надо… вот ходит и слава богу.
А.Кузнецов: Сергей, судя по номеру телефона, из Москвы, высказывает мнение, что, видимо, это ответ на вот наш вопрос о нише и о том, какие песни останутся, да. Он считает, что всегда будут «Вагонные споры – последнее дело», поскольку Россия – страна большая. Согласитесь?
А.Макаревич: Может быть, я не знаю, правда.
А.Кузнецов: Лида пишет: «Макаревич – отвага с больших букв, отвага, любознательность, честное рукопожатие». Татьяна пишет: «Поворот» – это классика». А вот здесь про «Смак», тот же Сергей высказывает такое мнение, что самый удачный «Смак» был с Вахтангом Кикабидзе.
А.Макаревич: Ну один из запомнившихся. Мы с ним… мы прохохотали всю программу, я помню.
Н.Василенко: Мы тогда не будем уходить от «Смака» и зададим вопрос под номером два. Всем известны кулинарные способности Андрея Макаревича, мы только что вот об этом говорили, собственно. Но особенно благодаря телепрограмме «Смак», о чем мы тоже уже говорили. А кто был самый частый гость этой программы?
А.Кузнецов: Человек, назовите человека. Андрей Вадимович, как вы пришли к программе вы нам рассказали, а как вы пришли к готовке? Вот почему вы взяли в руки нож и сковородку?
А.Макаревич: Ну, я много раз про это рассказывал. Во-первых, надоело закусывать плавленным сырком. Я довольно рано один начал жить, и все время душа просила праздника какого-то. Праздник гастрономический в стране Советов был сильно ограничен.
А.Кузнецов: Но очень многие молодые мужчины шли другим путем. Они находили женщину, которая умела готовить.
А.Макаревич: Нет. Нет-нет-нет. Знавали мы женщин, умевших готовить, но, во-первых, это все-таки…
А.Кузнецов: Форма зависимости.
А.Макаревич: Картину должен рисовать мужчина. А во-вторых, мы собирались часто в мужских компаниях, когда мы говорили о «Битлах», бабы были неуместны. Это как-то несерьезное даже.
А.Кузнецов: Вы и сейчас так думаете?
А.Макаревич: Я и сейчас так думаю.
А.Кузнецов: А почему, что в творчестве «Битлз» вот… или просто вы говорили так темпераментно, что…
А.Макаревич: На мой взгляд, история, которая произошла значительно позже, подтвердила мои ощущения. Одна маленькая пожилая японка все-таки команду разрушила.
А.Кузнецов: Я понял.
А.Макаревич: У нас было запрещено приводить девушек на репетицию. Кутиков иногда грешил этим, мы его высмеивали нещадно просто.
Н.Василенко: А тем временем, у нас уже есть правильные ответы, но мы их озвучим позже. А вот само название «Смак» кто придумал? Потому что я когда готовился к программе, я видел разные мнения.
А.Макаревич: Марголис.
Н.Василенко: Марголис.
А.Макаревич: Да. Для мучения – придумывать вообще название книжкам, альбомам… Вот к этой книжке случайно моя подруга придумала название, ну потому что она историк, она занималась археологией и она очень хорошо знает, что это. Я думаю, что не многие слушатели знают, что это слово означает. Я сейчас больше скажу.
Н.Василенко: Русскому уху это как острак. Более ближе – острак, то есть тот же самый черепок.
А.Макаревич: Вот видите, вы человек образованный. Вот как моя бывшая жена говорила: хорошо тебе, ты умный.
А.Кузнецов: Понятно. Скажите, пожалуйста, а вот… засмеялся с вами и вылетело, что хотел спросить.
Н.Василенко: А я тем временем продолжу про «Смак», потому что знаю, что в первый выпуск на Ютьюбе вы позвали сына Ваню.
А.Макаревич: Да. Мало того, мы сделали прямой эфир. Мы решили все-таки какой-то сделать… happening такой.
Н.Василенко: А вы были его учителем в готовке или он как-то это сам, самостоятельно?
А.Макаревич: Слушайте, он уже 12 лет вегетарианец. Поэтому он готовит совершенно другие вещи. Мне, кстати, страшно интересно.
Н.Василенко: То есть вы даже у него учитесь?
А.Макаревич: Ну, мне было любопытно, да, действительно.
А.Кузнецов: Я вспомнил, что хотел спросить. Вы закончили не с первого захода, так сложились обстоятельства, но вы закончили Архитектурный институт.
А.Макаревич: Почему не с первого захода?
А.Кузнецов: Ну, там был перерыв, я имею в виду.
А.Макаревич: Ну был, это да.
А.Кузнецов: Сложный, очень сложный институт. Говорю ответственно, как отец дочери, которая его закончила значительно позже. То есть вы упорно занимались, шли к тому, чтобы пробиться в архитектуру. И не стали ей заниматься, по крайней мере, как основным занятием жизни. Из-за музыки или были еще какие-то причины?
А.Макаревич: Ну вторая причина заключалась в том, что у нас были прекрасные преподаватели, прекрасная библиотека. С первых дней нам говорили: идите вон, берите журналы мировые по архитектуре – европейские, английские, американские. Срисовывайте. Учитесь. Смотрите. И мы были пропитаны этими знаниями. Потом приходил Моспроект, и тебе говорили: значит так, вот есть колонна 6 на 6, 9 на 9 и 12 на 12. Идите и работайте. И это соприкосновение с действительностью было ужасно.
А.Кузнецов: Типовой магазин, проект магазина типа 300…
А.Макаревич: Все, что угодно – гаража, магазина, клуба, театра. Никакой разницы. Сейчас гораздо больше возможностей у архитектора.
А.Кузнецов: Означает ли это, ну, чисто гипотетически, что если бы ваша юность пришлась на более свободные времена, вы, возможно, стали бы профессиональным архитектором из-за большей свободы.
А.Макаревич: Если бы моя юность пришлась на другие времена, я бы скорее всего не стал музыкантом. Просто потому, что… вот эта магия «битловская» меня бы просто не застала. А.Кузнецов: Ну вот смотрите, в архитектуре свободы не было, но и в музыке свободы не было, когда вы начинали. Или была?
А.Макаревич: А вот тут уже тебя никто не спрашивал. Это была просто биологическая необходимость – извлекать звуки из электрогитары. Все, вот ничего нельзя было с этим сделать.
А.Кузнецов: Именно из электро?
А.Макаревич: Да.
А.Кузнецов: Вы ведь начинали, как мне кажется, если я ничего не путаю, с акустической.
А.Макаревич: Ну, где же сразу возьмешь электрогитару? А.Кузнецов: То есть это была просто вынужденность.
Н.Василенко: Дефицит.
А.Макаревич: Ну естественно.
Н.Василенко: А вот в какой момент вы стали просить отца привозить не игрушки, а именно аксессуары, прибамбасы?
А.Макаревич: Вот с этого момента, тут же.
Н.Василенко: Это какой возраст был?
А.Макаревич: Это был… 15 лет. Я сходил в магазин на Неглинке, он был тогда единственный, он и сейчас там находится. Посмотрел, что там вообще есть, тогда там ничего не было, кроме скрипки, виолончели отечественного производства.
А.Кузнецов: Да-да, даже самую плохую Шаховскую гитару – и то невозможно было купить.
А.Макаревич: Нет, раз в полгода, очереди выстраивались.
А.Кузнецов: Вот это отсутствие, ну самых элементарных, необходимых музыканту вещей. Оно вас еще больше заводило, раздражало?
А.Макаревич: Нет, это раздражало, конечно. Но нам не с чем было сравнить.
А.Кузнецов: А вот то, что сегодня, ну если есть хоть какие-то элементарные деньги, то, что у начинающего человека, сразу есть возможность покупать лучшие вещи. Не кажется вам, что это в чем-то даже мешает?
А.Макаревич: Нет, это иезуитская позиция.
А.Кузнецов: Не надо проламывать лбом.
А.Макаревич: Это только помогает. Хотя я понимаю, что если бы я тогдашний, 5-15-летний оказался в сегодняшнем магазине, там, «Музторга» - я бы умер от разрыва сердца просто.
А.Кузнецов: Ну да, как наши эмигранты в семидесятые, выезжавшие за границу и оказывающихся в магазинах, да. Не умирали, я надеюсь, но сознание, говорят, теряли.
А.Макаревич: Да. А.Кузнецов: Есть какие-то вещи, которые, как вы сегодня, оглядываясь назад, понимаете у вас не реализовались, а сегодня вам жаль, что они не реализовались?
А.Макаревич: Нет.
А.Кузнецов: То есть более или менее все, что вот представляет собой сегодняшний Андрей Макаревич – это вот такой завершенный проект?
А.Макаревич: Ну, наверное, все по отдельности можно было сделать несколько лучше.
Н.Василенко: А если бы железный занавес не рухнул, могло бы все это реализоваться?
А.Макаревич: Если бы да кабы – это очень опасная история. Я стараюсь в сослагательном наклонении не мыслить.
А.Кузнецов: Хорошо, но раз Никита заговорил про политику, на самом деле… Была такая договоренность, разумеется.
Н.Василенко: Все. Пустил.
А.Кузнецов: Давайте назовем победителей и зададим третий вопрос.
Н.Василенко: Да, и о победителях, действительно. У нас на второй вопрос есть два победителя: это Сергей 3561 и Анна 7983. Правильный ответ на вопрос был – Валдис Пельш. Именно он так часто посещал программу «Смак». По моим данным, 10, но вот сам Андрей Вадимович меня поправил, что 12 раз. Уже после двенадцати…
А.Макаревич: Я думаю, что еще больше, потому что сейчас прошли подряд три выпуска с его участием.
А.Кузнецов: То есть он за флагом остался конкурентом.
А.Макаревич: Ну да.
А.Кузнецов: Мы уходим от кулинарии, но вопрос, тем не менее, с ней связан. В словаре Ожегова это растение описано так: «бахчевое растение с большими круглыми или овальными съедобными плодами, а также самый плод его». Догадавшись, что это за бахчевое растение с большими круглыми или овальными съедобными плодами, а также самый плод его, воспроизведите прозвище директора школы, где учился Андрей Макаревич. Потому что именно этим самым…
Н.Василенко: Напомню телефон: +7-985-907-45-45. Ждем ваши СМСки.
А.Кузнецов: Очень много вопросов, связанных, ну вот я процитирую один вопрос от Дмитрия из Свердловской области: как вы относитесь к нынешнему протесту. Вторая часть вопроса этой жизни, которая сейчас за окном.
А.Макаревич: Я как нормальный человек… мне кажется, отношусь ко всему этому точно так же, как и вы. Я очень надеюсь, что количество людей, которые вчера пришли, они все-таки заставят нашу власть немножко подумать о том, что происходит. Я не могу себе представить, чтобы Путин собрал всех начальников в милиции и «Росгвардии» и сказал: мочите всех, по чем попало, хватайте без разбору. Это какое-то бешенство исполнительское, бешенство на местах. Я не знаю, с чем оно связано. С излишним усердием, желанием себя проявить, заработать звездочку, выполнить план – но это надо заканчивать.
А.Кузнецов: Ну вот наш главный редактор как раз исходит из того, что в Москве-то как раз это федеральное вмешательство, вот эта вот волна агрессии – со стороны, я имею в виду, правоохранителей. Ну, понятно, что разные могут быть мнения.
А.Макаревич: Можем только гадать.
А.Кузнецов: Вот эта песня, которая теперь обречена оставаться на долгие годы одним из проявлений протеста – «Не надо прогибаться под изменчивый мир». Она написана как реакция на что-то конкретное или это вот такое кредо общежизненное?
А.Макаревич: Нет, была ситуация совершенно конкретная, но с протестами совершенно не связанная. Просто у меня внезапно моя старшая позвонила из далекой страны и сказала, что им послезавтра вручают дипломы, и вот родители ко всем приедут, а к ней никто не едет. А хорошо, когда приезжают. И вдруг оказалось, что я могу все бросить на два дня прилететь – и виза есть, и билеты есть. Как-то вот получилось. Я полетел, значит, в Америку, и успел прямо на это вручение дипломов. И я был такой счастливый по дороге, что все получается, что я прямо в поезде от Нью-Йорка написал эту песню.
А.Кузнецов: Вот смотрите, а многие люди наверняка думают, что это именно политическое заявление.
А.Макаревич: Да слава богу, этим это и хорошо. Каждый свое находит и не надо, мать-история рассказывает, на самом деле.
А.Кузнецов: Вспоминается старинный анекдот про Ленина, про слова «учиться-учиться-учиться». Да что вы, ребята, это я ручку расписывал. Владимир из Пермского края спрашивает: кто из русских рок-музыкантов для вас классика?
А.Макаревич: Я думаю, что их так немного, что я буду банален. А.Кузнецов: Протест, по крайней мере, протестное какое-то настроение обязательная черта рока?
А.Макаревич: Нет.
А.Кузнецов: Нет.
А.Макаревич: Нет. Потому что, если говорить о роке мировом, да. Чаще всего это протест эстетический. В политический процесс протеста – это небольшая часть. Художественный – да, ломка эстрадных стереотипов и прочее. Вот, но у нас из всего очень любят политику сразу делать.
А.Кузнецов: И поэтому русский рок, если я правильно понимаю, это все-таки как правило протест.
А.Макаревич: Ну… да, потому что, к сожалению, русский рок много-много лет, еще за счет его же изоляции, очень плохо пел и плохо играл. Поэтому… вот зато, вот мы против. Это такой был спасительный круг.
А.Кузнецов: Гораздо лучше мне известная история: в «авторской песне» тоже первое поколение играло, в общем, ну не бог весть как.
А.Макаревич: Ну многие до сих пор так и делают.
А.Кузнецов: Да, разумеется. А некоторые – как Александр Моисеевич Городницкий до сих пор не играет. Но, тем не менее, потом придет поколение, великолепно владеющее инструментом, да, и можно назвать многих замечательных гитаристов. Но вот многие считают, что, тем не менее, что-то ушло. Вам не кажется, с роком та же история?
А.Макаревич: Конечно. Конечно, потому что это была изначально самодеятельная, абсолютно народная штука. И никто не умел. И кроме бешеного драйва и желания сломать эти стены, ничего не было. И в этом была колоссальная иллюзия, что ты сам можешь точно также, иди и возьми электрогитару – и вперед, и так многие брали.
Н.Василенко: А теперь иди и возьми драм-машину, набей бит и пиши стихи.
А.Кузнецов: Или просто сядь к компьютеру, насколько я понимаю, уже ни на чем без этого не играют.
А.Макаревич: Ну конечно. И он тебе сочинит песню, да.
Н.Василенко: Но вы согласны, что нынешние рэп-исполнители, их можно назвать преемниками? А.Макаревич: Нет. Но в чем-то, в том, что они собирают огромное количество молодых людей, в том, что они опять ломают какие-то эстетические и словесные, в принципе… И политические – все, что угодно, да. Что касается музыки, я там прямо преемственности не слышу.
А.Кузнецов: А как вы вообще относитесь к рэпу вообще как к явлению?
А.Макаревич: Да я никак к нему не отношусь, просто это не мое и все. Я не могу любить все на свете.
А.Кузнецов: То есть представить себе, что, хотя бы в шутку, как это было в «Дне выборов», вы в каком-нибудь, предположим, фильме или капустнике прочитаете рэп – то?
А.Макаревич: Я не настолько обладаю пародическими, пародистскими способностями, чтобы браться за эстраду такого рода.
Н.Василенко: Тем временем, к нам уже пришли победители на третий вопрос.
А.Кузнецов: Так, и третий вопрос, напомню, был про бахчевое растение. Это тыква, на самом деле, а не арбуз и не дыня, как подумали, мне кажется, две трети вместе взятые отвечающих. И первыми правильно ответили Лена 8834 и Дима 8269. Поздравляю вас с – и предыдущих, разумеется, победителей.
Н.Василенко: А почему прозвище-то такое появилось – тыква?
А.Макаревич: Мы никогда не знаем, откуда оно берется.
А.Кузнецов: Но когда вы пришли, оно уже было? То есть вы…
А.Макаревич: Нет, когда я пришел была другая директриса. Была Елена Андреевна, которая до этого была директором 57-ой, еще мама, мой папа ее помнили. А потом она ушла на пенсию, и у нас сменилось несколько, по-моему, директоров. Мы любили старую.
А.Кузнецов: Вы жили в одном старом районе Москвы, через мост учились в другом, когда шли в замечательное Замоскворечье. И, тем не менее, о Москве у вас немного в вашем творчестве. Но, по крайней мере, мне кажется.
А.Макаревич: Видимо, не дан мне описательный дар, скажем так. Пейзажи не пишу.
Н.Василенко: А вот как художник вы очень часто обращаетесь именно к вашей еще одной страсти – дайвинг, рыбы, подводное плавание.
А.Макаревич: Хотя о Малой Бронной есть песня.
А.Кузнецов: Есть.
А.Макаревич: Кутиков ее написал, правда, потому что у него там детство прошло.
Н.Василенко: Вот именно дайвинг. Как он повлиял именно на вас как творческого человека?
А.Макаревич: Никак.
Н.Василенко: Ну вот например я был недавно на выставке мультимедиа, арт-музей. Там очень много связано с рыбами было, например.
А.Макаревич: Ну я рисовал их много очень и вообще я там страшно заряжаюсь каким-то художественным началом. Потому что, во-первых, это необыкновенно красиво. Во-вторых, вот по-настоящему летать, быть в состоянии управляемого полета, ты можешь только во сне крайне редко и под водой.
А.Кузнецов: Об истоках творчества вот. Вы несколько раз только в сегодняшней передаче дали понять, что песни к вам приходят. Бывали ли ситуации, когда вы по каким-то – неважно, по каким – соображениям пытались себя заставить написать о чем-то конкретно?
А.Макаревич: Бывали.
А.Кузнецов: Удавалось?
А.Макаревич: Удавалось. Но это были случаи, когда я чему-то, что-то кому-то обещал, а потом очень боялся подвести, я это не люблю страшно. Это было что-то для кино, там, что-то для театра, вот…
А.Кузнецов: Это можно назвать признаком, в хорошем значении этого слова, ремесла? Вот как раз профессионализма.
А.Макаревич: Ну, в каком-то смысле да. Так я не вчера этим заниматься начал. А.Кузнецов: Вот, кольцуя наш разговор, мы начали с дилетантизма. Окидывая ваш на сегодняшний момент прожитый путь, вы можете сказать, что в вашем жанре, кстати, как вы его… почему вы относите к року?
А.Макаревич: Нет, упаси бог.
Н.Василенко: Или именно «Машина времени»?
А.Кузнецов: «Машина времени».
А.Макаревич: Музыка такая, да.
А.Кузнецов: Музыка такая, жанр «Машина времени».
Н.Василенко: А я напомню нашим слушателям, что концепт джазовой трансформации Андрея Макаревича в клубе Игоря Бутмана 24 августа, так что давайте.
А.Макаревич: Да, это скоро, приходите.
Н.Василенко: Покупайте билеты, приходите, увидите и, может, те, кто не получит книги, могут их купить и принести на автографы. Кто знает, как сложится.
А.Кузнецов: Все же, вы согласитесь с тем, что в жанре музыкальном жанре «Машина времени» вы профессионал? Или все-таки остаетесь дилетантом?
А.Макаревич: Ну, я, наверное, во многих вещах стал профессионалом, но дилетантский подход внутри себя сохраняю. И с нотами до сих пор не очень хорошо, не люблю я их.
А.Кузнецов: Но, тем не менее, вы нотной грамотой овладели.
А.Макаревич: Ну, так, бегло с листа я не сыграю. Нет.
А.Кузнецов: И тем более не запишите, видимо, да.
А.Макаревич: Записать, видимо, запишу, потому что можно не торопиться. А вот быстро читать – нет.
А.Кузнецов: Вам не нужно было, поэтому вы не пытались там достичь какого-то высокого уровня?
А.Макаревич: Когда у «битлов» спросили, знают ли они нотную грамоту, они сказали: а зачем знать дорожные знаки, когда хорошо знаешь дорогу?
А.Кузнецов: Вот «битлы», «битлы», «битлы». Понятно, что это невероятно важно для вас, конечно, не только для вас. А что в них такого?
А.Макаревич: Какой-то свет небесный. Вот можно разбирать на полочки, на много всего, что они сделали для музыки, для мира, для того, чтобы рухнули какие-то занавесы железные, ржавые, и все прочее. Но вообще, это был какой-то небесный луч света, упавший вот почему-то на землю в это время.
А.Кузнецов: «Машина времени» в свое время вызвала, ну, как любая очень, сверхпопулярная вещь – вызвала много подражателей. Тем более, когда довольно быстро же как-то раздвинулись все эти потихонечку форточки, раскрылись занавесы.
А.Макаревич: Не так это быстро происходило.
А.Кузнецов: Ну не так, да, согласен, я сказал, подумал, что не так быстро. Но вот в ком-то из этих подражателей вы какую-то искру божию видели? Были среди них…
А.Макаревич: А я вообще за ними не очень следил, клянусь вам.
А.Кузнецов: Ну наверняка же сами …
А.Макаревич: Мне в первую очередь были интересны те, кто на меня совершенно не похож. А чего слушать человека, который под тебя что-то старается сделать.
Н.Василенко: А что сегодня вы слушаете в машине?
А.Макаревич: Старый джаз тридцатых-сороковых-пятидесятых годов.
Н.Василенко: А например… это что-то такое старое, что нельзя найти или повтор как Глен Миллер, например?
А.Макаревич: Сегодня достаточно легко найти все, что тебя интересует.
Н.Василенко: То есть абсолютно, заходите в любой Айтюнс и…
А.Макаревич: Да я по старинке зашел в His master’s voice в городе Кардиффе позавчера и оказалось, что он еще не закрыт, и там за треть цены, поскольку никто это уже кроме меня не покупают, такое количество старой музыки.
Н.Василенко: Вот у нас, к сожалению, все, закончилось время, потому что нам пора уходить.
А.Кузнецов: Наша музыка подходит к концу.
Н.Василенко: На самом интересном месте!
А.Макаревич: Как быстро ночь минула. А.Кузнецов: Но мы надеемся, что это не последняя наша встреча, в частности, в программе «Книжное казино».
А.Макаревич: Буду рад.
А.Кузнецов: Мы желаем вам дальнейших творческих успехов и на ниве литературы тоже.
А.Макаревич: Спасибо.
А.Кузнецов: Спасибо вам больше и спасибо большое всем, кто участвовал в нашей сегодняшней передаче посредством чата, СМС-ок и других технических средств. До следующего воскресенья, всего вам доброго.