"Белеет мой парус..." - Юлий Ким, Борис Пастернак - Книжное казино - 2015-06-07
07.06.2015
К.Ларина
―
15 часов, 10 минут. Добрый день еще раз. Начинаем «Книжное казино». Здесь в студии ведущие передачи Ксения Ларина и Майя Пешкова. А кто в гостях, я вам пока не сажу. Для начала давайте рейтинг прочту вам. Напомню, рейтинг по результатам продаж трех книжных магазинов Москвы: «Москва», «Бибило Глобус» и «Московский дом книги». Еженедельно представляем вам этот список, смотрим, что в нем меняется и что появляется новое. Ну вот, на радость всем нам среди новинок рейтинга появился Иосиф Бродский. Это как раз, по-моему, то, что издает в Петербурге, как называется издательство? Май, ты говорила про него.
М.Пешкова
―
«Полторы комнаты».
К.Ларина
―
Нет, издательство, не «Полторы комнаты».
М.Пешкова
―
«Лениздат»
К.Ларина
―
«Лениздат», да. Вот появились эти сборники стихотворений Иосифа Бродского. Чуть выше появилась Татьяна Толстая со сборником рассказов «Девушка в цвету». Чуть выше Фредерик Бегбедер «Уна и Селинджер», новая его вещь. Чуть выше Мураками «Бесцветный ЦкуруТадзаки и годы его странствий». Остается у нас на верхних строчках рейтинга Александра Маринина «Казнь без злого умысла». И на первой строке «Планета Вода. Приключения Эраста Фандорина в 20 веке» Это Борис Акунин. Вот такой наш рейтинг, который мы сегодня получили. Ну, а теперь пришла пора представить наших сегодняшних гостей. Давайте сейчас сразу поставлю песню, и вы поймете среду, кто у нас в гостях.ПЕСНЯ
К.Ларина
―
Вот такой отрывок из спектакля «Синяя птица». Мы длинной вереницей, да? Ну да, действительно, нас мало нас все меньше. Но какие люди, Юлий Ким в нашей студии, здрасьте.
Ю.Ким
―
Здрасьте.
К.Ларина
―
Борис Пастернак – главный редактор и директор издательства «Время»,я все правильно сказала, Борь? Чего-то лишнее.
Б.Пастернак
―
Генеральный директор.
К.Ларина
―
Да, генеральный директор издательства «Время». Приветствую, Боря. И, конечно же, книги, которые мы сегодня в предлагаем. Ну, они так или иначе выражают те настроения, которые были заявлены в этой песне. Такие имена: Владимир Высоцкий, Юрий Левитанский, это все люди, которых меньшинство, чего прикидываться-то. Вероника Долина, которая тоже сейчас попала под обстрел.
Б.Пастернак
―
Это просто люди одного цеха с Юрием. Их политические убеждения нас совершенно не волновали в этот момент.
К.Ларина
―
А тут какая штука-то, получается, что это не политические убеждения, вот я тут не согласна, Борь Я думаю, что Юлий Черсанович со мной согласится. Это не политические, я думаю, что-то другое. Такие моральные категории, как мне кажется, больше затронуты в этом.
Б.Пастернак
―
Ну. может быть.
К.Ларина
―
Ну мы не будем о грустном, правда? Давайте я вопрос задам нашим слушателями. Суровые годы уходят в борьбе за свободу страны. За ними другие приходят, они будут тоже трудны. Я специально так читаю, чтобы вас запутать. А вы мне скажите, откуда эта песня, и кто ее авторы? И теперь надо четко сказать, что мы сегодня разыгрываем. Майя, Боря. Кто скажет?
Б.Пастернак
―
Ну, давайте я скажу, раз уж я их принес. Так получилось, вообще говоря, положено было бы по правилам казино разыгрывать книги Кима, да? Мы выпустили четыре книжки. Это такое, я бы сказал, ползучее собрание сочинений. Одна за другой они выходят. И на очереди, как я понимаю, пятая. У нас не много авторов таких собраний сочинений удостоены. Вот Самойлов, например. Вот Ким. Я считаю, что он заслужил. Последняя книжка, которая есть из этой серии, вот она в розыгрыш попадает. Называется…
К.Ларина
―
Не надо, не говори название.
Б.Пастернка
―
Хорошо. Не скажу ее название. А предыдущие три, их просто нет.
Ю.Ким
―
Я их всех помню наизусть, одну даже принес. Самая первая называется «Матушка Россия» в этой серии. Затем появилась вторая книга, это стихи и песни. И вот последняя, название которой является тайной.
Б.Пастернк
―
Чудесно. Вот книга Кима одна. Но остальные – это да, коллеги по цеху, да мы их так и подобрали, собственно говоря. Это Юрий Левитанский, на его стихи очень много песен написано. Дмитрий Сухарев, который сам и пишет и поет, вот. Вероника Долина, тут несколько ее книжек. Вот двухтомничек и «Нормандская тетрадь», последняя ее книжка. И четырехтомник Владимира Высоцкого.
К.Ларина
―
А «Нормандская тетрадь», это тоже ты выпускал?
Б.Пастернак
―
Да, конечно.
К.Ларина
―
Такой необычный просто формат, непривычно для издательства «Время», альбомный такой.
Б.Пастернак
―
А Верника сама просто просила. Придумала такое оформление.
К.Ларина
―
Там такой фотоальбом, просто скажу для тех, кто не видит, очень интересно.
Б.Пастернак
―
Очень симпатично. Вот такие у нас сегодня награды. Все книжки достойные. И думаю, Юлий Черсанович не обидится, что это не его книжки все.
Ю.Ким
―
Что вы, напротив, у меня как раз мысль, я бы дополнил, сюда вошли бы еще книжки Окуджавы, Галича в общий ряд.
Б.Пастернак
―
Хорошо, это в следующую передачу.
Ю.Ким
―
Для доказательств этого тезиса, что песенная поэзия является нрзбр поэзией вообще.
К.Ларина
―
Кстати, мы обязаны об этому поговорить, у меня был по этомуповоду вопрос, но я хотела вот что спросить по поводу содержания книг, сборников Юрия Кима. А здесь все песни или есть стихи, которые так стихами и остались?
Ю.Ким
―
Да, есть и просто стихотворения. Так и написано: стихи, проза, драматургия.
К.Ларина
―
Ну, я хотела, чтобы вы, конечно, прочли что-нибудь нам. Потом подготовитесь во время перерыва. Именно из стихов, что не поется. Напомню, что в этом году Юрий Ким получил премию «Поэт». Это премия, которая ежегодно присуждается в области поэзии. Но там случился инцидент, мимо которого мы пройти не можем. Два поэта Александр Кушнер и Евгений Рейн в знак протеста против этого решения жюри вышли из состава, как я понимаю, из состава самого жюри этой премии. Значит ли это, что это какой-то выпад против вас конкретно. или действительно есть люди, которые не признают поэзию песенную за поэзию, не держат ее?
Ю.Ким
―
Я предполагаю, что здесь, скорее всего, втораяпричина, потому что нет никаких решительно личных конфликтов у меня ни с тем, ни с другим. И с ними я знаком очень мало и относительно. Больше с Рейном, с Кушнером виделся, по-моему, единственный раз. Мы принимали участие в общеевропейском фестивале «Поэзия». Я со своими песнями, он со своими стихами. И вместе потом навестили знаменитую выставку в Роттердаме. Он тогда, помнится, в разговоре со мной высказал эту мысль, что напрасно барды берутся снабжать своей музыкой стихи. Его, или Бродского, и так далее. Что у стихов своя мелодия, и гитара только вредит восприятию этой музыки. С этим можно было соглашаться или не соглашаться. Я с этим не согласен, но в спор или тем более в конфликт это никак не превратилось. Ну что ж, я думаю, что и здесь Александр Семенович был принципиален, когда вот так поступил. И у меня к ним ни малейшей претензии нет,абсолютно.
К.Ларина
―
Нет, ну это как-то дико, это демарш. Одно дело: сказал, что я не согласен, но мнение большинства есть мнение большинства.
Б.Пастернак
―
А вот я, например, тоже категорически не согласен, что это демарш, это не демарш, это поступок.
К.Ларина
―
Какой поступок?
Б.Пастернак
―
Ну хорошо, а почему я должен находиться…
К.Ларина
―
Ну как, мы втроем или вчетвером находимся в жюри, да? И выбираем главный фильм или главную книжку из тех, которую принес Борис Пастернак.
Б.Пастернак
―
Может у них накопилось.
К.Ларина
―
Мы, там, допустим, все втроем проголосовали за Кима, а Пастернак говорит, что я не согласен, я за Высоцкого. И демонстративно говорит: «Тогда я покидаю ваше сборище». Этодемарш.
Б.Пастернак
―
Ну, значит, не подходит, это хороший поступок. Мне очень нравится этот конфликт, вообще говоря. Это люди определились с кем они и по какую сторону, назовем это, баррикады.
К.Ларина
―
А с кем они? Они куда-то ушли?
Б.Пастернак
―
Нет.
Ю.Ким
―
Я легко себе могу это представить. Помню, как это смешной случай, когда помнится, по-моему, кто-то говорил: «Что же вы никак не примите Никитина в союз композиторов?»«А чего вы Визбора не примите к себе в союз писателей?». «Ну, какой же он поэт?» Вот такого рода ссоры. Вот и могу себе…
К.Ларина
―
То же самое Высоцкого очень многие поэты не считали поэтом, да?
Б.Пастернк
―
Вот интересное обстоятельство. Я помню, что один из аргументов одного из этих двух поэтов, когда он сказал, что как это так, гитарист, он это сказал так…
К.Ларина
―
Балалаечник надо было сказать.
Б.Пастернак
―
Но тут я, читая как-то биографию Юлия Черсановича, обнаружил, что это была, оказывается, условная кличка в документах КГБ. Сходятся каике-то крайности.
Ю.Ким
―
Ну, с другой стороны, помните, Маяковский о Есенине: «НуЕсенин, мужиковствующих свора.Смех! Коровою в перчатках лаечных. Раз послушаешь… Но это ведь из хора. Балалаечник!» Так что неплохая компания, я попадаю в прекрасную компанию. Когда Булат посвятил мне стихотворение «Ну чем тебе потрафить, мой кузнечик». Я говорю:«Булат, чего это вы меня записали в инфекты?». «Ну, во-первых, у меня есть стихотворение «Арбатский муравей». Не забудем еще, что Пушкина друзья по лицею называли Сверчком. Тут я уже успокоился. Потом познакомился с Вадимом Жуком и успокоился уже окончательно.
К.Ларина
―
То есть вы по своей привычке это все восприняли с иронией, всерьез не обиделись.
Ю.Ким
―
Ни секунды, абсолютно. Ну что ж, они следовали своим принципам и решили поступить так.
К.Ларина
―
Там, кстати, еще один момент, который на меня тоже произвел впечатление, они никаких комментариев не давали. Это, что называется, в знак протеста вышли. И что? Надо сказать-то-то.
Б.Пастернак
―
Ну, они давали, все интервью давали и высказывались. Другое дело, их не оченьохотно, эти комментарии, тиражируют журналисты. Ну, не читал «Лайвньюс», не знаю. Или эта тема их не касается.
К.Ларина
―
Нет, я не видела.
Б.Пастернак
―
А вообще говоря, никто ничегоне скрывал. Мне ужасно нравится вся эта история, четно, потому что вот насколько подогрет интерес к поэзии.
К.Ларина
―
А кто кому писал, Евтушенко писал «В кругу сходясь, оплевывать друг друга». По-моему, это Евтушенко.
Ю.Ким
―
Нет, здесь нет ни малейшей ревности, состязательности. Никакой табели о рангах. Нет, здесь просто принципиальная позиция.
Б.Пастернак
―
А еще в следующем году по условиям премии Юрий Черсанович у нас будет председателем жюри премии «Поэт». И тут оноттянется, я думаю, на ком-нибудь следующем.
Ю.Ким
―
Я даже не знаю. Чего мне оттягиваться? Им отомстить уже не смогу, потому что они уже лауреаты этой премии, никто их выкинуть обратно не сможет, потому что эта премия единственный раз выдается.
К.Ларина
―
Ну хорошо, значит, будем считать, что это такой конфликт стилистический, не политический самое главное. Не связано никак с вашими убеждениями.
Ю.Ким
―
Нет, такое принципиальноеотношение к проблеме, и вот они выделили свой принцип.
К.Ларина
―
А по политическим убеждениями были у вас разрывы вообще с людьми на такой почве идеологической?
Ю.Ким
―
Да, что вы, как только началась новейшая эпоха, вот после 91 года, япотерял трех очень близких. Один ушел в православие, другой ушел к коммунистам неожиданно совершенно.
К.Ларина
―
Уже после падения коммунистического режима.
Ю.Ким
―
После 91 года, особенно после 93. Один из них защищал белый дом и в 91 и в 93, представляете? Воевали вот. Так что было.
К.Ларина
―
А третий?
Ю.Ким
―
А третий как-то колебался и остался при себе, не ушел ни к православным ни, к коммунистам, остался ярым антилибералом. К сожалению, с некоторым признаком антисемитизма.
К.Ларина
―
А сейчас вот в эпоху новейшую совсем, есть у вас какие-то потери?
Ю.Ким
―
Потери – нет. Есть разногласия, безусловно. Я пытаюсь спорить, доказывать свою точку зрения, если дело доходит до этого. Чаще всего подучается, что я спорю с людьми, чей единственный источник новостей и комментариев к ним – телевидение. И по ним я вижу последствия этой тотальной пропаганды.
К.Ларина
―
Наверняка, среди ваших друзей есть люди, которые уехали из страны, живут в разных других странах мира, в Америке, в Израиле.Вас не удивляет, чтобольшое, как мне кажется, количество людей, эмигрантов, которые сегодня абсолютно на стороне власти российской? В связи с чем это связано?
Ю.Ким
―
Это не большинство.
К.Ларина
―
Ну просто их слышно.
Ю.Ким
―
Могу вам для примера привести свою небольшую статистику. Псенку, с которой началось наше прекрасное заседание,я спел не однократно и в Америке, и в Израиле, и в Германии. Только представьте, ко мне подошел человек очень вежливый, и сказал: «Мы с вами стоим на разных позициях, я уважаю вашу принципиальность. Но совершенно с вами согласен. Вас действительно очень мало».
К.Ларина
―
Нам на радость.
Ю.Ким
―
Он без всякого злорадства, он даже с каким-то сожалением ко мне подошел. Но что касается остальной аудитории, она охотно аплодировала.
К.Ларина
―
Ну, наверное, на ваши концерты приходят люди, которые знают прекрасно вашу позицию, убеждения, это своя аудитория, что называется. А я говорю в принципе, потому что голоса этих людейочень слышны. Людей, которые вот даже обыватели, простые люди. Людей, которые по разным причинам оказались за пределами родины, вдруг они стали невероятные патриоты сегодняшней власти. И с негодованием обращаются в сторону людей, которые на вашей стороне, в сторону этого меньшинства. И чем это объяснить, я не понимаю. Неужели тоже телевизионной пропагандой?
Ю.Ким
―
Я думаю, что, во-первых, этим, но не только. Но я думаю, что мы сильно отвлечемся от нашей сегодняшней темы и от книг.
К.Ларина
―
Подождите, у меня еще есть парочка вопросов по этому поводу. Я называю наших победителей: Марина, телефон 326 первые три цифры,Екатерина 504, Галина 537, Екатерина 322. Они правильно отгадали цитаты. Это фильм «Собачье сердце». Действительно, это текст Юлия Кима и музыка Владимира Дашкевича.
Б.Пастернак
―
Кстати, там Михайлов, по-моему.
К.Ларина
―
Нет. Там уже Ким.
Ю.Ким
―
Мой псевдоним появился в 85 году. Я вернулся к девичьему варианту.
К.Ларина
―
Давайте новости слушаем, потом продолжим.НОВОСТИ
К.Ларина
―
Тут подсказывают цитату, которую я пыталась вспомнить. «У поэтовесть такой обычай, в круг сходясь, оплевывать друг друга». Дмитрий Кедрин написал это. Наталья, спасибо. И второе, здесь привет из-за границы: «Большой привет и поздравления от нас из Амстердама» Ирина Гривнева.
Ю.Ким
―
Спасибо большое и большой привет Ире.
К.Ларина
―
Вот так вот, товарищи. Есть у нас и в Амстердаме наши люди.
Ю.Ким
―
Ну как же, это имя известное. Она входила в знаменитую группу правозащитников.
К.Ларина
―
Ну что ж, я напомню, что сегодня в нашей студии в программе «Книжное казино» Юлий Ким и генеральный директор издательства «Время» Борис Пастернак. Еще один вопрос для вас мы подготовили. Чуть позже его зададим. Он сваязан с названием сборника, который мы сегодня изучаем, сборника стихов Юлия Кима. Ну вот, я просила его нам прочесть именно стихи, давайте прочтем.
Ю.Ким
―
Да, с удовольствием. Просто стихотворение, которым этот сборник открывается.Мой дорогой Булат! Неправда ли, прекрасно:
Клубятся облака, и гром ворчит вдали.
А в льющемся ручье безудержно и страстно
Бормочут голоса очнувшейся земли.
И медлит мудрый взор оглядывать порядок,
По коему весна опять творит свое.
А этот вкусный дым от греющихся грядок
Мне возвращает все счастливое мое.
Неправда ли, Булат?
Все то же ожиданье,
Все то же нетерпение в груди:
Мы говорим: «Прощай!» —
а мыслим: «До свиданья».
Нам говорят: «Прощай!» —
мы слышим: «Подожди!..»
К.Ларина
―
Это, как вы понимаете, обращение и посвящение Булату Окуджаве.
Ю.Ким
―
Конечно.
К.Ларина
―
Скажите. А вот у него когда первые разочарования произошли, связанные с новой историей, с новейшим временем? Был момент?
Ю.Ким
―
Однажды Булата спросили, чувствует ли он себя как поэт, чувствует ли разницу в условиях творчества. И он сказал: « Никакой, что до перестройки, что до. Я всегда был свободен в том что я выбирал и в том, что я сочинял». Сначала я подумал,что он кокетничает, потом подумал - нет. Все-таки всегда он был равен самому себе и отвечал в первую очередь перед самим собой. Но разумеется он впитывал все перемены, которые происходят вокруг, оставаясь по-прежнему независимым от этого, как литератор и художник. Но он очень, конечно, переживал все, что происходило вокруг. И вглядывался в эту даль.
К.Ларина
―
Просто я вспоминаю, что был какой-то момент, может быть, я ошибаюсь, когда вновь замаячил этот знакомый такой термин «внутренняя эмиграция». Помните, про это говорили? А при советской власти уж особенно, если говорить о творческих людях. Они как-то вот…
Ю.Ким
―
Я не очень понимаю. что это такое, внутренняя эмиграция. Ну был ли Мандельштам внутренним эмигрантом? Он всегда был равен самому себе, всегда независим, другое дело, что у него были абсолютно неудачные попытки пошагать немножко в ногу. И он быстро от них отказался. И известно, чем заплатил.
К.Ларина
―
А у вас как это происходило? В вашей творческой жизни.
Ю.Ким
―
Яни о какой эмиграции не думал.
К.Ларина
―
Вы всегда работали открыто.
Ю.Ким
―
Я всегда трудился действительно. Но дело в том. Что главная моя работа связана с кино и с театром. И тут о какойэмиграции может быть речь?
К.Ларина
―
Не, нут понятно. С чем вы связываете сегодняшние попытки вернуть цензуру в литературу, в искусство, в широком смысле слова? Чего боятся опять сейчас-то?
Ю.Ким
―
Понятия не имею. Мне кажется, что здесь, как говорится, бегут люди поперек батьки выслужиться перед ним,а батька на это взирает достаточно миролюбиво. И если побежать вперед удается, он особенно этому не препятствует, что жаль. Дело в том, что действительно воздух или площадь свободы для творчества, к сожалению, сокращается. Особенно, когда речь идет о текущих злободневных темах, внутриполитических. И попытки возвратить имракобесие, и ксенофобию, эти попытки все налицо. И наша, я не могу подобрать эпитет к слову дума, вот нашабезэпитетная дума как-то очень старается в этом направлении. И я просто с нетерпением жду, когда же ее переизберут.
К.Ларина
―
Переизберут на такую же.
Б.Пастернак
―
Будет лучше, думаете?
Ю.Ким
―
Ну может быть.
К.Ларина
―
Вы же понимаете, что это было бы не возможно, если бы это не принималось в обществе. А это принимается, поддерживается. А даже иногда инициируется снизу.
Ю.Ким
―
Я вам отвечу на этот вопрос одним общим своим соображением. Дело в том, что, начиная с крутых времен 90 годов, все наше общество находится в некоторой рассеянности, в некотором тумане. И это вызвано тем, что Россия переживает неслыханный в совей истории поворот от того, что называется культура тюрьмы в сторону культуры свободы. И сейчас, как сказал мой приятель, мы находимся в промежутке, который называется «свобода бескультурья». И в этом смысле реакция на эту неопределенность охватывает и поиск и жажду чего-то определенного, а культура тюрьма – первое, что бросается, приходит в голову, поражает вот такого рода всеобщий, мне кажется, энтузиазм.
Б.Пастернак
―
А поворот происходит. Вы его ощущаете?
Ю.Ким
―
Еще как, конечно. Дело в том,что… ой, я тут сажусь на любимого конька. В двух словах только скажу. Считаю, что в августе 91 года произошла великая российская буржуазная революция, которая совершила главное. Она возродила институт частной собственности, окотором Россия совсем уже забыла. Да и при советах особенно не знала, что это такое. И вот это внезапное осознание, что вдруг стало можно иметь частную собственность, породило страшную растерянность перед общим натиском.
К.Ларина
―
Ну так частнаясобственность так и не стала ценностью за эти 20 лет, потому что мы понимаем, что ее нету.
Б.Пастернак
―
У кого есть.
К.Ларина
―
Есть у того, кто, мы знаем, как себя ведет.
Ю.Ким
―
А вы знаете, частников стало очень много, конечно. И то, что мы называем среднийкласс, там очень много препятствий перед всяким бизнесом. Ну это уже другая история. Самое главное, что это вдруг стало можно. И этим народ пользуется сознательно бессознательно. И возникает вот это очень неопределенное ощущение жизни. И желание определенности.К.ЛАРИНА А чем вы объясняете попытку неоднократной лжи? И это мы наблюдаем чуть ли не каждую неделю. Переосмыслить исторические события, вернуть им советский контекст? Я имею в виду оправдание пакта Молотова Риббентропа, 68 года для вас знаковая вещь, Чехословакия сегодня, вот мы чуть ли не до международного скандала дошли, когда даже президент Чехии, такой наш настоящий партнер, даже он возмутился. Чем вы это объясняете?
Ю.Ким
―
Это объясняется тем, что условно называется «имперские амбиции сегодняшнего режима». Вот этим я это объясняю. Сюда уже подверстывается пересмотр истории, подверстывание точнее истории.
К.Ларина
―
Перестройка объявляется уже всенародным злом.
Б.Пастернак
―
Ну а чего вы так принимаете сразу вот любой чих…
К.Ларина
―
Ничего себе чих. Борь. Ты где живешь вообще? Это не чих.
Б.Пастернак
―
Вот меня ужасно раздражает,я поддерживаю Нарышкина, председателя думы, который говорит: «Ну что же вы на всякую глупость, которая происходит в недрах думы…
К.Ларина
―
Почему, это не в думе.
Б.Пастернак
―
Депутат такой-то выдвигает инициативу. И ее сразу все подхватывают. Она не прошла даже первого чтения.
К.Ларина
―
А иногда проходит.
Б.Пастернак
―
Иногда проходит. Так давайте вот те случаи, когда она прошла, тогда и рассматривать как инициативу.
К.Ларина
―
Нет, я сейчас говорю не про государственную думу, она меня меньше всего волнует. Это не ее инициативы. Давайте не будем лукавить. И господин Нарышкин тут лукавит. Не надо, это каждый раз проверяется на вшивость. Прогибается общество. Берут? Пожалуйста, все, быстренько в три чтения принимается. А остальное пока не надо. Пока подождем, мы все это знаем. Я говорю про другое. Это же определяется политика страна, она определяется телевизором, вот о чем уже говорил Юлий Ким. И когда мы говорим об оценке исторических фактов, это нам не в думе предлагают, это нам предлагают рупоры кремлевские, которые нам вещают из телевизора. И народ это принимает. Он же сегодня говорит, и вообще, падение Берлинской стены – это катастрофа, Горбачев – преступник. Он занимался тем, что уничтожал великую державу. Мы же все это видим Да. Простите.
Ю.Ким
―
Я просто к тому, что мы все время разговариваем, а наша собеседница вполне уважаемая…
К.Ларина
―
Майя? У нее такая привычка, она любит слушать. Она вас приводит сюда, чтобы слушать, конечно.
Ю.Ким
―
Итак, наши дальнейшие пункты.
К.Ларина
―
Вы не хотите на эту тему говорить, да?
Ю.Ким
―
Нет, я просто думал, что мы будем говорить еще о книжках. Да?
Б.Пастернак
―
Эта стопочка, которая перед вами лежит, она мне очень интересна.Это не наши книги.
Ю.Ким
―
Эту стопочку я привез специально для того, чтобы сказать, что люди не только любят меня как автора, а главное, я хотел поделаться своим воспоминанием о моей первой книжке. Моя самая первая книжка вышла в 89 году. И только в страшном сне я мог бы догадаться, где выйдет моя первая книжка. В 89 году мне было уже 56 лет. И она вышла, представьте себе, в Дании. Все с помощью Булата.
К.Ларина
―
На датском языке?
Ю.Ким
―
В том числе и на датском. Булат, когда там поехала небольшая делегация советских писателей и поэтов, старый-новый авангард и один великий бард. Такая была формула. Великий бард был Булат. Но он захворал. И рекомендовал меня. И таким образом я приехал туда. И там благодарные датчане издали книжки каждого, кто к ним приехал. И таким образом первая книжка моя вышла в Дании на русском и на датском языке. Повторяю, о чем угодно я мог подумать, только не об этом. Зато в следующем году, в 90, уже отечество расщедрилось, и вышел такой залп из трех книжек сразу. Одна за другой вышли весной и летом. И я всей душой благодарен отечеству за этот прекрасный тройной салют. И дальше меня издавали разные издательства. Но больше всего, конечно, я благодарен издательству «Время», там вышло 4 тома моих сочинений.
К.Ларина
―
А там еще у вас какие-то…
Ю.Ким
―
Вот один из, особенно мне дорогой том, который называется «Однажды Михайлов», в нем есть единственный недостаток. Когда издательство его издавало, забыло вынести заголовок.
Б.Пастернак
―
Книга без названия.
Ю.Ким
―
В титульном листе есть, а здесь во нет. Но, тем не менее, зато имя автора было, и этого хватило.
Б.Пастернак
―
И то, воспринимается как портрет.
Ю.Ким
―
И еще одну книжку, которая вышла в Израиле, она тоже дорога. Называется «Путешествие к маяку». Всего за границей я издавался трижды. Два уже известных. А третье здание, не трудно догадаться, в какой стране я издался еще. Это была Южная Корея.
К.Ларина
―
Ну давайте, пришло время вопрос уже задавать наш главный. Кто задаст? Давайте, задавайте.
Ю.Ким
―
Я задам? Поскольку касается моего сборника. Мой последний сборник, вышедший в издательстве «Время», называется «Светло, сине, разнообразно». Откуда взята эта фраза?
К.Ларина
―
Да, действительно, это цитата, откуда. Пожалуйста. Нужно взять наушники.
Ю.Ким
―
Обычно автор берет из своего стихотворения.
К.Ларина
―
Не путайте, мы и так запутаны.Итак, пробуем. Але. Здравствуйте.
Слушатель
―
Здравствуйте. Это Чацкий,«Горе от ума».
К.Ларина
―
Обалдеть. Вы успели погуглить или знаете?
Слушатель
―
Конечно, успел
К.Ларина
―
Черт возьми. Как вас зовут?
Слушатель
―
Юрий.
К.Ларина
―
Спасибо вам большое, но вы победитель. И получаете у нас все книжки, которые мы сегодня принесли в студию. Спасибо большое. Ну да. Конечно же хочется спросить, почему вы решили именно эту цитату взять?
Ю.Ким
―
Очень просто. Дело в том, что эти три эпитета вполне подходят к собранию. Во-первых, собрание этого сборника светло, в третьих, но разнообразно. Сине - расшифровывайте это, как угодно. Во всяком случае, этот цвет надежды.
К.Ларина
―
Ну, Борь, теперь тебе слово, чтобы ты рассказал о книжных новинках, которые мы не разыгрываем. Мыпросто про них должны сказать, чтои они уже есть.
Б.Пастернак
―
Да, замечательно. Во-первых, вот книжка Александра Кушнера уже, упоминавшегося сегодня, под названием «Земное притяжение». Мы выпустили эту книжку только что, она свеженькая, буквально мы ее представили на «Книжном салоне» в Санкт-Петербурге. И поздравляю Александра Семеновича. Это к вопросу о том, что унас к нему уж совсем никаких претензий по поводу премии «Поэт». Дальше я хочу рассказать о трех детских книжках, поскольку сегодня каникулы начались, да? Кто экзамены не сдает. Вот мы уже на каникулах. И поэтому детям будет чего почитать. Во-первых, это книжка Дарьи Вильке «Мусорщик». Ее предыдущая книжка «Шутовской колпак», она с некоторым шумом прошла. Интересная, хорошая, интересная книжка. Мы издали следующую. Это притча на сей раз. Мне очень нравится, как работает Вильке. «Мусорщик», как она говорит, сказка в декорациях современного города, философская притча о себе и о других. Книжка удалась, очень ее всем рекомендую. Еще одна книжка младшешкольного возраста, Екатерина Томашпольская, ее первая книга «Митя Тимкин, второклассник». Ну, ближайший родственник этой книжки, вероятно, «Денискины рассказы». Вот такое это направление и такая книжка. Я думаю, что родителям это должно точно понравиться. А с детьми разберемся. Я думаю, что родители им все правильно скажут. Новая книжка Андрея Жвалевского и Евгения Пастернака «Бежим отсюда». На этот раз это для детей помладше, для выпускников четвертого класса примерно. Поскольку их собственные младшие дети как раз в этом возрасте. Ну, я рекомендовать не буду, они хорошо известны, и за ними следят внимательно читатели. Вот теперь перехожу на взрослые книжки. Об одной хочу сказать особо подробно. Дмитрий Бак «Сто поэтов начала столетия». Юлия Кима в этой книжке нет. Тут впереди длинный список. Несколько страниц перечисления поэтов, которых нет в этой книге.
К.Ларина
―
А там хотя бы в этом списке есть Ким?
Б.Пастернак
―
А, вот написано: Юлий Ким и Михаил Щербаков, прямо уткнулся в них. Оба выходили во «Времени», кстати говоря. Ну вот длинный список. И он объясняет, почему. «Это замечательные поэты, но я их не включил в эту сотню, потому что у меня свой выбор, и я хочу рассказать вот об этих ста. Список совершенно замечательный, на мой взгляд. Мне он тоже очень нравится. Будь я автором такой книги, я бы предложил третий список опять, свой, отличающийся от двух этих. Ну, это здорово, что у нас есть такая возможность такие списки составлять. Юлий Черсанович сразу эту книжку схватил, мыему ее можем подарить. Ну и две книжки, которые продолжают собрание сочинения Жореса Медведева. Я просто информирую, что вышли два очередных тома. «Нобелевские лауреаты России». Здесь Сахаров, Солженицын, Шолохов.
К.Ларина
―
А здесь, что биографии? Эссе?
Б.Пастернак
―
Да, назовем это эссе.
М.Пешкова
―
Их нобелевские речи?
Б.Пастернак
―
Нет.Ну, речи здесь ест. И еще книжка Роя Медведева «Советский союз». Как говорится, прощание сродиной.
К.Ларина
―
Не надолго мы простились.
Б.Пастернак
―
Это два очередных тома. Вот все новинки, о которых я хотел два слова сказать
К.Ларина
―
А я листаю книгу Юлия Кима. Еще раз повторю название «Светло, сине, разнообразно». Издательство «Время». Вижу, что действительно разнообразно по жанрам, естьи посвящения, и выступления на зрителях,и такие шуточные песенки и стихи. Но есть и такие маленькие мемуары, воспоминания.
Б.Пастернак
―
А Коваль здесь есть, по-моему, как он мне нравится. Вот это мемуар про Коваля.
К.Ларина
―
Ваши мемуары, вот по какому принципу вы их собирали? Это какие-то разрозненные записи или у вас…
Ю.Ким
―
Нет, просто что-то захотел сказать о человеке, которого хорошо знал. Что касается Коваля, то я его особенно хорошо знал. Поэтому тут даже два мемуара. Один фантастический, один реальный, скажем так. Весь очерк о нем как о моем друге, знакомом. А есть описание фантастического нашего с ним путешествия в загробном мире. И там я воспользовался моим знакомством с Юрой, чтобы повидаться с дорогими мне людьми, которых уже нет на земле.
Б.Пастернак
―
А как, кстати, получилось так, что за время такое, почему такая бригада собралась в МГМИ?
К.Ларина
―
Это последний вопрос, на который будет очень короткий вопрос Юлия Кима.
Ю.Ким
―
Как вам сказать… вот так сложилось по судьбе, ничего к этому ни убавить, ни прибавить не могу. Единственное, что может быть, есликто-то всерьез еще стал рассматривать команду или компанию, которая тогда же собралась параллельно в МГУ, а еще бы посмотрел, что там было в физ. техе, вдруг бы обнаружилось, чтои там есть какая-то известная команда, которая славна своими именами. А если медицинские вспомнить:Арканова, Горина, еще других, то получится, что везде.
Б.Пастернак
―
То есть время такое.
Ю.Ким
―
Да. Конечно, это время первой оттепели и первых надежд.
К.Ларина
―
Ну что же, мы должны заканчивать. Конечно, я тоже песню приготовила Юлия Кима. И вот по методу Дмитрий Бака это тоже песня о том, кого сегодня не было за этим столом. Зато был Ким, спасибо вам, Юлия Черсанович.