Что должен знать современный писатель? - Анна Берсенева, Владимир Сотников - Книжное казино - 2015-05-31
31.05.2015
Что должен знать современный писатель? - Анна Берсенева, Владимир Сотников - Книжное казино - 2015-05-31
Скачать
К.Ларина
―
Ты хочешь сказать, что пора начинать передачу? Начинаем, хорошо. 15 часов 12 минут. Начинаем программу «Книжное казино». Здесь в студии ведущие Ксения Ларина и Майя Пешкова.
М.Пешкова
―
Добрый день, здравствуйте.
К.Ларина
―
А в гостях у нас сегодня семейный дуэт. Или отец и сын, мать и сын, брат и сестра. Здесь в студии Анна Берсенева. Она же Татьяна Сотникова. Здрасьте, Таня.
А.Берсенева
―
Здравствуйте.
К.Ларина
―
И Владимир Сотников.
В.Сотников
―
Здравствуйте.
К.Ларина
―
Он же Владимир Сотников. Настоящий. А почему вы без псевдонима?
А.Берсенева
―
Проще спросить, почему я с псевдонимом.
В.Сотников
―
Это Анина ошибка, я считаю это ошибкой.
А.Берсенева
―
Я испугалась в свое время просто. У меня книжка вышла в тот же день первая, когда была защита кандидатской в МГУ. И я думаю, вот сейчас идет весь ученый совет от метро, а там книжка на лотке, это был 95год. И думаю, скажут, что это вот у нас защищается, зачем все это нужно?
К.Ларина
―
Ну ладно, все-таки не детективы пишете.
А.Берсенева
―
Ну,дело не в этом. Я к детективам хорошо отношусь. Просто это глупость была ужасная. Но уже теперь все, ничего не сделать.
К.Ларина
―
Но вы знаете, мы с вами товарищи по несчастью, потому что я также пришла вот на «Эхо Москвы» с псевдонимом, который только-только себе взяла на другой радиостанции. Потому что это было еще советское время, и я начинала вместе с папой. Нам сказали, что нельзя одну и ту же фамилию. Поэтому пусть ваша дочка с псевдонимом выступает. Вот я выступала. Пришла сюда, хотела от него освободиться. Но он уже успел приклеиться. И все. Так жалко, конечно, но что делать. Зато таких людей не существует. Ни Ксении Лариной, ни Анны Берсеневой.
А.Берсенева
―
Ну, наверное, существует. Если пошарить в интернете. Но …
К.Ларина
―
Ну что, дорогие друзья, у нас сегодня книжки, Май, ты скажешь какие книжки?
М.Пешкова
―
Да. Начнем, пожалуй, с Владимира Сотникова. «Собака по щучьему велению». Повести для детей, так называется книга, которая вышла в издательстве вашем, я так понимаю, фамильном.
А.Берсенева
―
Ну, оно не наше, а то люди подумают, что мы его владельцы. Просто мы с ними работаем с момента их основания, когда это еще были 3 человека, снимавшие комнатку в текстильном техникуме. Да. Это так.
М.Пешкова
―
Теперь книги Анны Берсеневой. «Женщины да Винчи», «Вокзал Виктория», которым я сейчас зачитываюсь, и «Героиня второго плана». Это трилогия.
А.Берсенева
―
Да, это трилогия, которая называется «Женщины да Винчи» по названию первой книги.
М.Пешкова
―
Если вы ответите правильно на вопросы, которые придумала Анна, тогда вы их получите.
К.Ларина
―
Вопросы обалденные. Давайте я первый вопрос задам сразу нашим слушателям. И вы отвечайте сразу на смс. Вопрос такой. Какой литературный герой был и поэтом, и художником, и доктором, и космонавтом? Вот, пожалуйста, отвечайте на этот вопрос. И за правильныйответ у нас будет 7, наверное, победителей, которые получат первую порцию книг. И еще у нас будут отдельно вопросы по телефону. Ну что, давайте начнем наш разговор. Тань, ну все-таки, давайте, расскажите, мне интересно, поскольку вы вдвоем. Наэтих книгах, которые вы сегодня разыгрываете, вы по отдельности существуете. А есть совместные вообще, или вы только в кино работаете?
А.Берсенева
―
Только в кино совместно. Да. Совместных книг не было до сих пор, а вот сейчас, между прочим, будет. Мы очень рады, что Людмила Евгеньевна Улицкая пригласила нас участвовать в ее проекте «Другой, другие,о других». И мыбудем писать там, то есть пишем уже книгу о богатстве. Ну, тут дело просто в том, что берутся какие-то темы, которые в современном мире, в частности, у нас очень остро болезненные. Вот богатство – это одна из таких тем.
К.Ларина
―
Ну, кстати, судьба этого проекта, она все время висит на волоске, поскольку Людмилу Улицкую во всех смертных грехах обвиняют за этот проект. Мы его представляли когда-то в нашей передаче. Мая, ты помнишь, «Другой, другие, о других». Прошло, казалось бы, всего ничего, какие-то 2-3 года.И уже как сильно изменилась страна. Это уже опасно, вот пропагандировать толерантность сегодня не безопасно.
А.Берсенева
―
Но, тем не менее, он выходит. И люди, которые его издают, они как… вот я не хочу сказать, делают вид, а просто ведут себя так. Как если бы этот проект существует в нормальном мире. Ну, иллюстрации оченькрасивые, замечательные такие, очень детские.
К.Ларина
―
А про богатство, это про что? Про то, что богатые тоже плачут?
А.Берсенева
―
И это тоже. И как вообще вести себя детям, которые существуют в мире неравенства. Как им воспринимать одноклассника, которого привозят в школу на дорогом автомобиле, когда сами они даже на велосипеде не могут приехать. И наоборот. Как вот этомувот богатому ребенку относиться к людям, у которых всего этого нет. Тут ведь очень много таких нестыковок происходит, шероховатостей, проблем. Болезненных очень вопросов много возникает. Вот об этом книга будет. И потом, история богатства – это история человечества.
К.Ларина
―
Ну вот это социальное неравенство, классовое неравенство, оно же было в бесклассовом обществе еще в советское время, да? Там дети. Мажорами мы их называли, у которых высокопоставленные родители или торговые работники.
А.Берсенева
―
Оно всегда было. Это то, что сопровождает человечество на протяжении всей истории и будет сопровождать. Поэтому вот такая книжка. Это будет совместная работа. Ну а так, нет, книги мы пишем отдельно. Это совершенно разные миры, мы очень по-разному пишем.
К.Ларина
―
А у вас путь все равно такойлитературоцентричный получается, потому что вы закончили и жур. фак, и литературный институт имени Горького. То есть я так понимаю, что страсть к писательству, она была с подросткового возраста.
А.Берсенева
―
С детского. С очень раннего возраста. Вспоминают те, скем я в песочнице сидела, как я бесконечно рассказывала какие-то истории. Я заканчивала журфак в Белоруссии, а потом аспирантуру белорусского университета в Москве по специальности теория литературы. Язанималась литературоведением только и не думала, что буду писать. И потом вдруг это получилось. Вот Володя, он училсянрзбр и…
К.Ларина
―
Тоже литературный институт заканчивали?
В.Сотников
―
Да, после жур. фака минского.
К.Ларина
―
То есть вы просто вместе так и шли по жизни.
А.Берсенева
―
Ну, мы познакомились, мне было 17 лет на картошке. Столько не живут.
В.Сотников
―
В 80 году.
К.Ларина
―
Боже мой.
А.Берсенева
―
На первой картошке. Я поступила в университет, поехала на картошку, а Володя был на втором курсе.
В.Сотников
―
Это было не в Москве, в Минске. А потом я сюда переехал, и Таня тоже переехала. И мы вот здесь с 83 года.
К.Ларина
―
То есть у вас какой срок жизни-то уже совместной? То есть уже серебряная свадьба прошла давным-давно, обалдеть.
А.Берсенева
―
Ну, она не сразу свадьба вот прямо в день знакомства. Через три года, но тем не менее…
К.Ларина
―
То есть вы такая благополучная пара, которая в свободное от вечной любви время пишет про измены, предательство, про всякую гадость, которая вас миновала.
А.Берсенева
―
Ну, мы про гадость-то не пишем.
К.Ларина
―
Нет, ну все вот эти человеческие страдания.
А.Берсенева
―
Много всего видели. Потом, знаете, как-то много собственных событий в жизни. Я не имею в виду измены-предательства, всякие тяжелые ситуации. Потом появление человека в Москве – это всегда сложно. И мы эту сложность тоже прошли. И перемены жизни, и перемена всего. Это отдельный разговор. Так что всякое было.
К.Ларина
―
Ну, а белорусская жизнь вообще обрезана?
А.Берсенева
―
Нет. Ну вся родня там. Конечно. И мама, и папа, племянники, Володи папа еще жив. И тоже родственники. Конечно, все это есть, мыочень хорошо себе представляем белорусскую жизнь.
К.Ларина
―
Бываете там?
А.Берсенева
―
Да, конечно. Обязательно бываем.
К.Ларина
―
Говорят, там очень хорошо.
А.Берсенева
―
Ой, вы знаете, вот когда мне говорят, Минск такой чистый, город. Там так прекрасно. И дальше добавляют, благодаря чему там так прекрасно. Я вот сколько себя помню, а я приехала в Минск, мои родители туда приехали, когда мне было 6 лет, потому что они после окончания Одесского института связи много скитались по Союзу. Сначала распределение в город Грозный, который стоит у меня теперь местом рождения.
К.Ларина
―
А почему?
А.Берсенева
―
Ну, распределили их туда. Они там отработали два года, родили ребенка и с младенцем этим поехали дальше. И я сколько себя помню, Минск всегда был чистый. Он вот просто был вылизанный, как просто вот простынка. Но он такой был очень приятный, такой город близ Европы с очень спокойными, очень доброжелательными людьмиЭто его суть, и она, в общем, осталась.
К.Ларина
―
А скажите мне, пожалуйста, а писать вы начали еще в советское время? Или вот скажите, почему это было не возможно писать, вот такой жанр не возможен был в советское время?
А.Берсенева
―
Ну, в советское время вообще…
К.Ларина
―
Это такая городская проза. Да? Я не люблю вот это определение «женские романы», там любовные, нет.
А.Берсенева
―
Ну, он не любовный, потому что любовный набор – это такой набор клише. Я когда, кстати, первую книгу писала, то издатели хотели, чтобы это был любовный роман, И я пошла, купила издание такое, что такое любовный роман,исследование такое. Я купила. Почитала, поняла, что никогда в жизни не буду это писать. Да, действительно. Городской роман такой. Жители города большого, маленького. Разного. Понимаете, тут даже дело не в жанре, хотя при советской власти просто не возможно было написать что-то, что не укладывалось в ряд каких-то…
К.Ларина
―
Простите, если говорить о патриархах этого жанра, он тоже кстати, это такой дефицитный, это Аксенов, Трифонов, ну, для меня во всяком случае, в те вот годы, 70-ые годы, это, конечно вот классики жанра. Я все время мечтала, чтобыбыло как можно больше таких книг на свете. Маканин.
В.Сотников
―
В более короткой форме, может быть. Потому что у него в основном повести были.
А.Берсенева
―
Да. Ну, я все-таки не буду себя сравнивать ни с Трифоновым, ни с Аксеновым, как-то я более адекватно к себе отношусь.
К.Ларина
―
А Виктория Токарева.
А.Берсенева
―
Вот, да. Вот это. Да. То есть такие произведения были, но они имели очень ограниченный круг авторов, которые туда допускались. Но для меня, вы знаете, дело даже не в этом. Вот меня спрашивают: а как вы думаете, как развивалась бы ваша творческая биография при советской власти? Никак бы не развивалась. Я совершенно точно это знаю. Может бытьэто не совсем правильно. Но я, вот что касается творчества, не допускаю компромиссов. Понимаете, вот я даже думаю сейчас, вот мне бы сказали: знаешь, все замечательно, мы публикуем. Но только у тебя там главный герой Вася, не надо Вася, пусть он будет Петя. Я не могла бы писать про Петю, если я знаю, что он Вася, разве что потом в компьютере может быть как-то поставить автозамену и все. Вот все то, что было присуще изданию книг при советской власти, вот это вот все. Давайте вы напишите так, да эдак, цензура, я не могу, я просто не занималась бы этим. Я не говорю, что я стала бы писателем диссидентом, может быть, не хватило бы мужества. Но я не занималась бы этим просто. Мне кажется, творчество с этим не совместимо. И все эти груды замечательных произведений в стол, которые вышли потом, это вот страшная вещь совершенно. А писать, думая при этом, как бы кому-то угодить и как бы проскочить, я бы не смогла.
К.Ларина
―
А почему вы не пишете такие романы? У вас только детские книжки, Владимир?
В.Сотников
―
Нет, не только. Наоборот. Я к детским пришел после того, как я написал взрослые, по совету Тани. Да. Мне так тяжело это давалось. Так тяжело писалось и закончилась бы, наверное, моя творческая биография.
К.Ларина
―
Ну, так говорите,закончилась творческая. А, бы, если бы.
В.Сотников
―
Если бы не Танин совет - обратиться к детской литературе.
К.Ларина
―
А почему трудно давалась взрослая?
В.Сотников
―
Слишком глубоко копал. Я брал человека, себя и весь мир. У меня два романа и третий том повести и рассказы. Я думал, что… Ну я все к какой-то простоте шел, которая тяжело дается пишущему человеку. И я вот не сравниваю себя с Львом Толстым, но я писал его биографию и заметил, может быть н очень такая параллель, не зеркальность, но после «Войны и мира» он испытал этот самый арзамасский ужас. И я такое сомнение небольшое допускаю с собой. Но после этого он же к азбуке перешел, и через что мы все прошли. И я тоже начал это писать. И все, я уже из этого мира не хочу выходить. Я параллельно работаю и там и там, это, как два кабинета в моей квартире творческий таких. Потом Таня мне подарила еще и третью комнату. И я вот хитро устроился. Я перехожу из одной в другую по этимкомнатам, и я существую творчески.
К.Ларина
―
Тань, ну правда, действительно такие творческие муки испытывал человек?
А.Берсенева
―
Ну, понимаете... Я понимаю, что звучит глупо, когда жена начинает рассказывать, какой гений ее муж. Но знаете, вообще.будущая картина современной литературы выглядит так, что эта проза в ней будет. Это действительно. Вот то, такое вещество художественной прозы. Вот оно там. Когда соединение слов и между ними возникает какой-то невероятный смысл. Вот это то, что Володя пишет во взрослой прозе. Это дается чрезвычайно тяжело. Это каждая фраза выслушивается откуда-то. А детская. Ну как «Таня посоветовала»?.. Трудно было не посоветовать, потому что не надо было ни в кого преображаться. Как он ребенок есть, так он это и пишет. Но только обладая опытом пишущего взрослого человека, конечно.
В.Сотников
―
Я на секундочку, может, вернусь как бы объяснить, подумаете, что вот такой воображала. К примеру, я сейчас пишу книжку. Уже которыйгод никак не допишу, о своем отце. Я просто ставлю чрезмерно большую задачу, как Бродский говорил,«величие замысла». Яначал эту книжку, роман, фразой «Бог видит не все». И я вот вообще считаю, что в ней заключена вся литература, искусство, все-все-все, что человек хочет вернуть, объяснить вселенную. И я вот это стараюсь вот этим своим романом в какой-то мере, в какой-то степени хотя бы восполнить. Я ему должен показать этот мир, что он не видит. А может, видит. Но мы тоже по-своему хотим показать, как мы видим. И вот об этом я думаю, мучаюсь. И не могу уменьшить вот эту вот степень накала, замысла. Иногда от фраз убегаю в соседнюю комнату. Ну вот у меня такая манера письма. Но в детских я, конечно, там летаю. Удовольствие получаю. Как будто… внучка приходит и первым делом говорит: «Дедушка, прыгай». Ия вот с ней прыгаю, отдыхаю. Я вот жду не дождусь, когда на вырастет, чтобы ей это показать. Я своих научил читать на своих книжках. Им былоне удобно, конечно, что папа написал, аони не читают. И они подсели. И сейчас самое большое для меня счастье, что подсаживаются дети читать.
К.Ларина
―
Давайте. Мне принесли рейтинг продаж, с которого я должна была начать. И давайте мы сейчас как раз завершим первую часть этим еженедельным рейтингом, который составляется по результатам продаж в трех крупнейших магазинах Москвы: «Москва», «Дом книги» и «Библио Глобус». Итак, что у нас тут есть, давайте так, начнем. Допустим, со строчки, ну, вот 13-ая. Алексей Иванов, «Ненастье», это новый роман известного современного писателя. Чуть выше ДэниелКиз «Цветы для Элджернона». Проза, которая стала известна и популярна благодаря спектаклю в Российском молодежном театре, который поставил Юрий Грымов. Чуть выше Татьяна Устинова «Чудны дела твои, Господи». Чуть выше ЭллендеяПрофферТисли «Бродский среди нас». Книга, которую мы представляли здесь. Чуть выше Виктория Токарева «Муля, кого ты привез?». Чуть выше Грегори Дэвид Роберст «Шантарам». Опять Донна Тартт и «Щегол» остается в этом рейтинге на 7 месте. И дальше пошли уже первые торжественные строчки. Екатерина Рождественская «Жили-были, ели-пили», семейные истории. Она, как вы знаете, дочь Роберта Рождественского. И здесь как раз книга посвященапамяти ее родителей. Мама тоже вот недавно ушла из жизни. Фредерик Бекбедер «Уна энд Селинджер». Новая книга известного французского автора. Чуть выше Татьяна Толстая, сборник ее повестей и рассказов «Девушка в цвету». На четвертом месте Михаил Веллер «Конец подкрался незаметно». На третьем Харуки Мураками «Бесцветный ЦкуруТадзаки и годы его странствий». На втором Александра Маринина «Казнь без злого умысла». И на первом Борис Акунин «Планета Вода. Приключения Эраста Фандорина в 20 веке». А у нас в студии Анна Берсенева и Владимир Сотников. Я надеюсь, что на следующей неделе появится в рейтинге и …. Хотя,я произведения Тани встречала в рейтинге очень часто, когда появляются новые книжки, они какое-то время находятся среди популярных произведений в рейтинге. У нас сейчас новости, потом вернемся в программу.НОВОСТИ.
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу «Книжное казино». Напомню, что сегодня в нашей студии Татьяна и Владимир Сотниковы. И Татьяну вы, дорогие читатели, знаете как Анну Берсеневу. Не удалось нам обмануть наших слушателей. Они догадались, что мы про Незнайку спросили. Я сейчас назову наших победителей. Оля, первые три цифры телефона594, Наталя 338, Андрей 055, Михаил 996, Ольга 753, Елизавета 229, Марина 471. Чуть позже у нас еще будут по телефону, еще будете отвечать. Может быть, 2-3 вопроса еще зададим. Ну вот, я хотела сейчас все-таки успеть сказать о человеке, о котором мы сейчас слышали в новостях. Про Игоря Виноградова, поскольку все-таки у нас передача книжная. И мы не можем такие вещи попускать. А человек не слишком популярный. Он незанимался массовой литературой, его не так хорошо знала публика. Но люди пишущие, люди, которые близки к литературе, они, конечно, понимают, кто такой Игорь Виноградов. Может быть, мы что-нибудь скажем об этом человеке?
В.Сотников
―
Он мне близок, я завтра пойду, конечно, прощаться с ним. Это мой учитель. Я с полным правом говорю это слово. Потому что я работал несколько лет и в «Континенте», и он был оппонентом моего диплома в литературном институте. И вообще, прекрасный человек, который меня многому научил. И учил. Он не жалел времени и души, на вот эту учебу. За это ему оченьблагодарен.
А.Берсенева
―
Я печаталась у него в «Континенте». В общем, конечно, мыочень были близки. Это большая утрата, это очень горько.
К.Ларина
―
Вообще,конечно, этот культурный слой, который так и не стал, как мне кажется, частью, вот, скажем так, нашего общества читающего. Я имею в виду тот самый сам.издат, который потом стал уже легальным издатом. Но он так и не вошел в нашу жизнь, так и остался параллельным культурным слоем, это и журнал «Континент», вот издательство «Ардис», про которое мы говорили, когда у нас была Эллендея. А что такое сам.издат для вас? Вы вообще помните это время? Где брали литературу?
А.Берсенева
―
Конечно. Ну как-то давали в лит.институте, это понятно, где брали. А до этого, помнишь, в Минске, кто-то привез из Москвы Набокова, фотографировали.
В.Сотников
―
Всю ночь переснимали на какие-то… Это было, конечно, тем дороже были эти слова. И я думаю, обучение шло стремительнее. Потому что вот так дорого они доставались, чтоя видел между этими словами все то мастерство, которому хотелось подражать. Это были золотые слова, которые высекались, как скрижали просто. Набоков вот, который сейчас лежит и доступен, но не так дорого, конечно. Ну, я, конечно, полушучу, вот это говоря. Но вот этот…
К.Ларина
―
Запретный плод
В.Сотников
―
Не то, что лаже запретный, он дорогой просто.
К.Ларина
―
Ну вот для меня это тоже какой-то парадокс времени, когда все границы стерты, и вопрос цензуры пока так всерьез не поднимается, хотя там какие-то примеры есть. Но я сейчас не об этом. Сегодня любуюинформацию,любого автора, любойтекст можно добыть вот одним щелчком компьютера. А ощущение, что сегодня это не слушком нужно. Вот та самая настоящая богатая большая литература, литературоведение, публицистика, которую мы с таким трудом добывали перефотографировали. Сегодня это не является предметом первой необходимости. Почему?
В.Сотников
―
Люди ленивы и нелюбопытны. И вот даже я вспоминаю, я говорил об этих золотых словах, о золотой литературе, которую мытам под одеялом читали. Дело даже не в этом. Был тогда Эстерн, которого прочитав, я понял, что такое свобода, свежесть и та сила, которую я хотел достичь, которой я завидовал. Так дело даже не в этом, а в том, что люди не хотят узнавать что-то новое и что-то такое неприятное для них. Страшный пример, может быть, я приведу. Мы были в Смоленске, когда в программе культурных развлечений нам предложили на выбор, куда бы мы хотели поехать. Мы, конечно, попросили Катынь. Мы туда поехали, мы увидели этот музей, который они вынуждены были сделать, написать всю правду на этих стендах. Но по местным людям, экскурсиям, которые там были, я видел, что люди этого не хотят знать. Они не хотят верить, хотят не верить. Может быть так переставив эти слова я точнее скажу. Вот это меня поразило страшно, потому что вот с этим придется людям, как ни страшно мне это произносить... Это необходимо будет пройти в ближайшее время. И по последнему году нашей жизни я убеждаюсь в том, что необходимо будет с этим им смириться. Это все узнать, пережить и признать. Только в этом есть смысл. Возможности и пути другого нет. Если они это не пройдут, они не станут людьми.
А.Берсенева
―
Ну а потом, вы знаете, это в дополнение к тому, что сказал Володя. Конечно же, дело здесь не в том, что стало доступно и вот поэтому этоне нужно, совсем нет. Дело в том, что страна прекратила развитие. И поэтому людям не нужно читать. Ну как, читающих людей, которые просто читают, потому что они без этого не могут, их в любом обществе процентов 10 максимум. Остальные читают, потому что они подспудно,иногда неосознанно, но чувствуют, что без этого они в жизни никто. Они не найдут хорошую работу, их дети не попадут в хорошую школу, они не будут востребованы. Ситуация –то совсем другая. Абсолютно. Когда дети говорят: я что, лох, читать? Я своим умом, что, не проживу? Вон смотри. Этот поступил, куда надо, и все у него хорошо.
К.Ларина
―
Обесценивание знаний, да? Интеллекта как такового.
А.Берсенева
―
В такой ситуации вся структура читающей страны, она не выстраивается. Нет изданий, которые были бы авторитетом, и, прочитав в которых рецензию на ту или иную книгу, люди побежали бы ее покупать. Ведь у нас это так практически не работает за редчайшим исключением. И нет вот этой вот потребности постоянного поиска новых книг. Если бы она была, ну, Боже мой, литературоведение и публицистика, все это было бы востребовано. Человек стремился бы получить эти знания отовсюду. Вот только поэтому.
В.Сотников
―
Мы ездим по библиотекам, встречаемся там с читателями. Вы знаете, такое впечатление, как будто они становятся теми самыми нежелательными организациями в нашей стране. Такое впечатление подспудно. Мы сидели там на этих круглых столах, ячувствовал себя подпольщиком. Как будто мы занимаемся подпольной деятельностью, сопротивляемся нашему государству. Вот сохранять вотэтот вот золотой фонд наших читателей. Они жалуются на эти законыбесконечные, на каких-то неизвестных людей, которые приходят с проверяющими санкциями. Там ли стоит эта книга, поставили ли 6+ на ней? И они боятся. Они трепещут, милые, золотые люди – библиотекари, они не знают, кто к ним пришел. Они боятся попросить документы. Но вот недавно мы были на замечательной лекции нашего великого соотечественника Вячеслава Всеволодовича Иванова. И он как –то все это объяснил одной фразой. Это было в Гоголевском центре. Замечательно, блестящая лекция, самое большое впечатление, которое за последнее время я испытал. Онговорил, что вот каждое время по-разному. Ну, я, как он, не смогу сказать. Время, относительно простыми словами говоря... И каждый человек находится во времени в разных местах. Мне кажется, что вот наши правители, наши руководители, они все-таки отстают. Они находятся в 19 веке как-то. А страна должна быть наравне со всем миром в 21 веке. И вот эта разница во времени, ощущении. Пропускание через себя и есть….
К.Ларина
―
Какое-товот есть внутреннее противоречие. Они, может, и находятся в 18 и 19 веке, а хапают, как в 22, понимаете? Вот как-то так у них враскоряку получается, проповедовать мракобесие,а брать по-новому.
А.Берсенева
―
Ну, это ценность, брать, онатоже из прежнего. Уже сейчас берется совершенно другое теми, кто понимает. А брать то, что можно рукой потрогать, это тоже ценность 18 века.
К.Ларина
―
Может быть. Так, мы, конечно, обязаны прокино поговорить. Иначе мне не простят наши слушатели. Про кино напомню, дорогие друзья, что вот пара эта замечательная, она не толок литературой занимается, но и пишет сценарии. Я просто назову вам несколько фильмов, которые вы точно знаете. Это фильмы телевизионные художественные. Это фильм, сериал Куприн « Впотьмах», насколько я понимаю, новелла. «Вангелия», сериал про Вангу, который вы тоже, наверняка, знаете. Там где играла Елена Яковлева. «Личные обстоятельства», это, по-моему, там, где Андрей Соколов, да? Владимир Меньшов играет, недавно пересматривала, по телевизору показывали, я смотрела с удовольствием. «Сердце не камень», ну и конечно же,я не буду все перечислять, там большая фильмография.«Ермоловы», да?
А.Берсенева
―
Да, это по книге.
К.Ларина
―
Ну вот «Орлова и Александров» из последнего, что вызывало бурные споры. И здесь у нас мы тоже много по этому поводу спорили. Вот какие самые главные претензии вам показались вот самыми главными для вас? Ну что бы хотелось ответить. Если мы говорим про «Орлову и Александрова»? Для вас получилось кино? Что бы вы в кино подправили?
В.Сотников
―
Ну, претензии, они как цитата из фильма. В «Литературной газете» был фельетон из тех времен, который был назван «Ушлые ребята». Это, мне показалось, - просто цитата из нашего фильма. Помните, там художественный совет снимает фильм. И там они говорят: «Какую проблему вы хотели решить своим фильмом?»Ну это вот тупость советская, которую мы хотели высмеять и изобразить, она вернулась к нам. Вот эти претензии. А я шел в деревне по улице, там сиделипьянчужки местные. Они сказали:ой мы вас узнали. Вы фильм написали. Почему вы исказили образ Орловой? Я чуть не упал. Вот знаток Орловой сидит. Это такой, это все так символично.
А.Берсенева
―
Ну, вообще-то, знаете к фильму, если мы начнем высказывать претензии, мы будем выглядеть страшными дураками, потому что, ну, это всегда так. Ну мы написали гениальный сценарий,а все не так сделали, нетак сыграли, а там ну, перемены какие-то есть в сценарии существенные. И вот мы могли бы эти претензии предъявить. Но вы знаете, мы даже между собой договорились их не предъявлять, потому что мы очень благодарны просто всем, кто над этим фильмом работал. И режиссеру, и актерам замечательным. Анатолий Белый сыгралАлександрватак, что просто мы остолбенели. Олеся Судзиловская так попала в образ Орловой. Эти разговоры про то, что Раневскую не возможно сыграть. Ну,знаем мы, что не возможно сыграть. И, тем не менее, Рутберг на это пошла. И мы ей чрезвычайно благодарны. Потому что она сделала все, что было возможно. То есть это блестяще.И, конечно, мы очень благодарны Князеву за образ Сталина. Это просто…
В.Сотников
―
Особенное спасибо, это впервые показано чудовище чудовищем, монстром.
А.Берсенева
―
Мы не ожидали. Да, мы знаем Князева. Когда узнали об этом кастинге, мы просто остолбенели. Я была в ужасе. Я вам честно скажу, даже написала режиссеру письмо, в котором сказала, что если будет Сталин с одной стороны, с другой стороны, вообще-то он не такой уж и плохой, то мыпросто снимем… вот все остальное, мы все понимаем. Там решил переделать что-то, снял. Но вот это если… он был ужасно возмущен: Таня, вы за кого меня принимаете, я что вам, сталинист что ли? Ну, и в итоге Князев – этосамо обаяние, его улыбка, это все равно, что улыбка Гагарина. И вот получился этот дьявол. Эта сцена, когда поют в Кремле,одесскийкичман, вотэта банда вся и всеэти герои труда начинают…
В.Сотников
―
А потом они выходят на мост. И это страшно было, у меня волосы начали шевелиться от ужаса от этого.
А.Берсенева
―
Да, получилось, получилось. Мы очень рады.
К.Ларина
―
Ну, кстати, надо отметить, Николай Добрынин замечательно был в роли Леонида Утесова.
А.Берсенева
―
Ой, чудно, а Вертков какой прекрасный.
К.Ларина
―
Вот, казалось бы, тут не может идти речи ни о каком портретном сходстве. Тем более,мало кто из обычных зрителей вообще видел в глаза хоть одну фотографию Эрдмана. Но блестяще сыграл Вертков, молодец.
А.Берсенева
―
Я ему благодарна просто. Ему и режиссеру, там много всяких изменений внесено таких, что не всегда радовали. Но вотЭрдману,что мы написали, то есть. Я гору перевернула всего, что было сказано об Эрдмане, им самим, буквально пословно выбирала из его писем какие-то фразы, которые вставляли потом…
К.Ларина
―
Ну, вот главный вопрос, это вот сочетание правды и вымысла. Вот насколько вы шли по этому краю пропасти? Вот как важно, как вы определяете, где можно что-то придумать, имеете право на художественный вымысел, безусловно, как литераторы. Это же не документальное кино. Вот как выбирать, скажите?
А.Берсенева
―
Только интуитивно. Вы знаете, мыпрочитали все, мы прочитали все, что написано, пересмотрели все, что снято об Орлове и Александрове. И у нас сложилось очень ясное впечатление, что три четверти примерно того, что о них известно – это мифы, которые пересказываются людьми, бывшими вроде бы свидетелям того или иного события. Ну куда уж дальше. На съемочной площадке они сидели все. И одно и то же событие вот пятью людьми пересказывалось абсолютно по-разному. Одно только знакомство их, 4 версии мне встретилось. Причем каждый из этих версификаторов говорит: что за ерунда, ну я же знаю, как это было. И это по всем событиям так. Они были очень закрытыми людьми. Во-первых, время, в которое они жили. Они понимали, что вот в компании что-то сказали из четырех человек, трое побежали тут же стучать. Они были очень закрыты. Это люли, которые не сделали подлости в своей жизни, когда это было чрезвычайно трудно. Просто не сделать подлость. Ивот мы как-то во начали понимать их изнутри. Начали понимать, что они собой представляли. И уже исходя из вот этого камертона дальше думали.
К.Ларина
―
А почему остановились на том времени, на «Весне», почему рассказ не пошел дальше?
А.Берсенева
―
Это, я должна сказать, идея продюсера Анатолия Чижикова. Когда мы разговаривали с ним в начале, просто с пеной у рта я доказывала: давай покажем «Скворец и лира», давай покажем это вот старение звезды и его верность ей. Ведь ему предлагали, снимай другую, все, она уже в тираж. Он ни за что. «Скворец и лира» не буду, ну зачем говорить о провале? Зачем говорить о том, что вот показывает уже спад. Нет, давайте остановимся на моменте…
К.Ларина
―
У нас тоже был разговор же и о возрасте, и о тех жестоких словах, которые про нее говорили вот на этих вот заседаниях
А.Берсенева
―
Да. Конечно. Вот поэтому вот «Весну» мы отбили, «Весна» пусть будет. Но и в «Весне» это уже чувствовалось, уже вот этот вот последний такой взлет, который Александров ей обеспечил, когда он понял, как надо снять, учитывая уже еевозраст. И тем не менее оставив ее звездой. Но дальше «Весны», нет, ни за что. Ну и правильно.
К.Ларина
―
Я, конечно, мы про это уже говорили много про этот фильм. И действительно, поскольку кино большое и охватывает большой период времени, то у меня к этому фильму менялось отношение в процессе просмотра. Я думаю, что многие это пережили,знаю по нашим слушателям, что они во многом со мной были согласны. То, что в начале был шок, первые серии просто были шокирующие. Казалось, что все ненастоящее, искусственное, не натуральное. И играют тоже, изображают. И вообще, как играть гениальную актрису, как играть гениального режиссера, как это играть? Вот нет таких рецептов. Вот вы говорите, нельзя сыграть Раневскую. Ну, наверное, нельзя. Нельзя, действительно, но можно сыграть характер. Но не может же Юлия Рутберг сыграть также гениально, как Раневская.
А.Берсенева
―
Ну,конечно, нет. Что касается вот того, как это сыграно, человек, который знал Орлову и Александрова, Николай Долгополов, он, просмотрев этот фильм, Москаленко нам сказал потом. Он говорит: «Ну а что вообще, Орлова не такая, Александров не такой». А вы что думали, реинкарнация что ли произойдет? Они встанут из могил и сыграют сами себя? Ну не такие, да. Но вот он это как раз и подтвердил. Он говорит: «Настолько закрытые были. Мы близко дружили, они бывали у нас дома, праздновали вместе новый год. Я всегда чувствовал эту дистанцию. Я всегда чувствовал, что стоит какая-то стена». Так что... Ну, а что касается наших претензий к нрзбр. Они есть, мы знаем.
К.Ларина
―
Ну, там есть эпизод, закоторый можно отдать многое, дорогого стоит. Эпизоды, да, и по смыслу и по исполнению. Так, я обещала вопросы задать по телефону, парочку. Успеем, Свет, быстренько? Берите наушники, ребята. У кого какие. Вопрос уж больно хороший, давайте попробуем. Колыбель какого писателя стояла в здании литературного института на Тверском бульваре? Прямо колыбель, буквально, серьезно?
А.Берсенева
―
Конечно.
К.Ларина
―
Давайте попробуем на этот вопрос ответить. Кто готов ответить на этот вопрос? Але. Здравствуйте.
Слушатель
―
Добрый день. Может быть Горького?
А.Берсенева
―
Нет.
К.Ларина
―
Но тепло. Во всяком случае первая буква та же. Давайте еще попробуем.Але.здравствуйте.
Слушатель
―
Добрый день. Герцен.
К.Ларина
―
Абсолютно верное.
В.Сотников
―
Тем более, что он родился там. Мы специально закамуфлировали вопрос.
К.Ларина
―
Он родился вэтом доме. Так что это вот не в порядке бреда, ачистая правда. Как вас зовут?
Слушатель
―
Валерий.
К.Ларина
―
Спасибо, дорогой Валерий, ответ совершенно верный. Еще один вопрос. Больно хороший. Не знаю, каких ответов мы дождемся… какой афоризм состоит из трех букв? Но в конце восклицательный знак, по-моему, стоит. Да? Это как бы такое… призыв такой. Народ обалдел, скажут, неужели ЭТО? Нет, не ЭТО, совсем не ЭТО. Нет, это, о чем вы подумали, - не афоризм. Пожалуйста, кто догадался? Але,здравствуйте.
Слушатель
―
Але, здравствуйте. Бди.
К.Ларина
―
Правильно. Как вас зовут?
Слушатель
―
Станислав.
К.Ларина
―
Спасибо, ответ совершенно верный. Спасибо.Ну еще один давайте, какой выбрать, какой понравился Володе?
В.Сотников
―
Мне понравился этот смешной вопрос.
К.Ларина
―
Да?Ну давайте. У какого писателя птичья фамилия? Ну, сейчас много, кстати, найдут. Сейчас попробуем. Але, здравствуйте.
Слушатель
―
Здравствуйте. Гоголь.
К.Ларина
―
Опа, правда, Гоголь И вас зовут?
Слушатлеь
―
Татьяна.
К.Ларина
―
Спасибо, Татьяна. Все.хватит, вопросы замечательные. Вам благодарность отдельная за вопросы. Буквально один вопрос остаетсяот меня, связанный с творческими планами. Кино-то будете еще делать с реальными персонажами? Это первый опыт у вас был?
А.Берсенева
―
Ну. «Вангелия» первая. А второй «Орлова и Александров». Хотелось бы, и персонажи есть,и мысли есть. Но проблема большая сейчас в том, что нет денег у киношников. То есть у каналов, которые заказывают. Сейчас установка, к сожалению, печальная, только современность. Я думаю, в голове держать - пусть актриса придет в своем костюме, чтобы было подешевле. И чтобы это было недорого.
К.Ларина
―
Ну, тогда может быть как раз ваши книжки, которые вы пишете просегодня, они, может быть, сегодня прозвучат в качестве основы для кино?
А.Берсенева
―
Ну в той трилогии «Женщины да Винчи», которая сейчас последняя по времени, там как раз действие происходит и в прошлом и в настоящем. И это прошлое военное, предвоенное время, 60-ые годы. А есть трилогия, в который действие происходит в настоящем, «Подруги с малой Бронной». Сейчас я по ним делаю какое-то предложение. Посмотрим, как все это будет. Очень сложно что-либо загадывать. Потому что действительность меняется очень быстро, а кино требует длинного дыхания. И многосерийное и немногосерийное. И как это будет выглядеть к тому моменту, когда могут начаться съемки, никто не знает.
К.Ларина
―
Ну что ж, дорогие друзья. Я очень рада, что мы всеразвиртуализировались, поскольку мы теперь в Фейсбуках знакомимся и дружим там домами, семьями. И вот иногда встречаемся в студии.
В.Сотников
―
Я хотел бы поздравить моего любимого Вячеслава Всеволодовича Иванова с Гоголевской премией. Ну и пожелать ему бесконечно много здоровья и неиссякаемой бодрости.Он мне очень помогает:все его книги, наши встречи и все лекции,помогают в написании моего последнего романа.
К.Ларина
―
Спасибо большое, у меня прямо сегодня какие-то человеческое открытия. Я очень рада, что мы познакомились и с Татьяной, и с Владимиром. Анна Берсенева, все-таки еще раз напомню, литературная гостья. И Владимир Сотников. Программу провели Майя Пешкова и Ксения Ларина. Огромное вам спасибои до встречи.
А.Берсенева
―
Спасибо вам.