Ковалиная книга - Марина Москвина, Виктор Чижиков, Ирина Скуридина - Книжное казино - 2013-02-24
К.ЛАРИНА: Мы начинаем наше «Книжное казино». В студии ведущие передачи Ксения Ларина, Майя Пешкова. Майя, приветствую тебя.
М.ПЕШКОВА: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: И сегодня главный герой нашей передачи Юрий Коваль. Мы сегодня представляем второю уже «Ковалиную книгу». Сейчас напомню, что это за издание такое. Представляю сразу наших гостей Ирина Скуридина, литературный секретарь Юрия Коваля, составитель "Ковалиной книги". Ир, здравствуйте.
И.СКУРИДИНА: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Виктор Чижиков, народный художник России, которого все, думаю, знают. Здравствуйте.
В.ЧИЖИКОВ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Марина Москвина, писатель.
М.МОСКВИНА: Привет.
К.ЛАРИНА: Здорово. Я сразу хочу задать нашим слушателям вопрос на СМС: +7-985-970-45-45. Вопрос простой: «Что такое музыкальный ящик вроде проигрывателя, который заводят как грузовик специальной рукояткой»? Это цитата из «Приключений Васи Куралесова». Ответьте, пожалуйста, на этот вопрос.
М.ПЕШКОВА: Сегодня у нас много призов, призы разные. «Недопесок», это «Детская литература» выпустила в 11-м году, «Ковалиная книга», о которой мы будем говорить, и 1-ое, и 2-ое издание, «Опасайтесь лысых и усатых» - это «Книжная баллад» выпустила еще в 92 году, это раритетное издание. И книги, которые иллюстрировал наш гость В. Чижиков «Куралесов и Матрос подключаются», это Самоваровская книга, «Приключений Васи Куралесова», «Эксмо» выпустило, «Приключений Васи Куралесова», «Самовар» выпустил, «Картофельная собака», «Самокат», 12 год.
К.ЛАРИНА: И главная книга вспоминая Юрий Коваля «Ковалиная книга». Я хочу представить вам рейтинг продаж, чтобы вы понимали, как меняется расстановка сил. Этот рейтинг мы делаем по трем магазинам. Сводный московский «Дом книги», «Библиоглобус» и «Москва». В прошлый раз выиграл Борис Акунин с «Черным городом», Шкурович тут сидел и сказал, что готов поспорить и поставить ящик коньяка, если на 1-ой строчке будет Роулинг «Случайная вакансия», и он-таки победил. Действительно Роулинг «Случайная вакансия» на 1-м месте, опустила она Б. Акунина на 2-ое, затем ее же книга, но такая ёфицированная версия, с буквой «ё», маркетинговый ход устроило издательство. На 4 месте книга Метлицкой «Дневник свекрови», на 5 А. Маринина «Оборванные нити». 7-ку лидеров замыкают 2 книги – Джеймс «Пятьдесят оттенков серого» и «Пятьдесят оттенков свободы» - роман. Я не знаю, войдет ли в этот рейтинг «Ковалиная книга», как вы думаете? Или Коваль не из этой истории? Марина?
М.МОСКВИНА: Коваль не из этой истории, он вне соревнований, он на века, он навсегда.
К.ЛАРИНА: А если бы у нас был рейтинг детской литературы, я допускаю, что Коваль был бы в рейтинге продаж. Сегодняшние дети его также любят, как те, которые раньше были детьми.
М.МОСКВИНА: Насколько я знаю, издательство довольно продажами Коваля, может быть, он не входит в 1-ую 5-ку, но, может, это хорошо для него. Стремился ли бы он?
К.ЛАРИНА: Ир, давайте про эту книжку поговорим.
И.СКУРИДИНА: Может быть, Коваль и не попал бы в 1-ые списки, т.к. дети-то его любят и родители тоже, но издательство ему меньше внимания уделяет. Т.к. много было основано на личном обаянии Коваля, когда он лично общался со своими редакторами, его очень любили. А сейчас немного не хватает государственного внимания к этому автору, общественного внимания. Т.к. его юбилей отметили только канал «Культура» 3 передачами и 3 газеты центральные.
К.ЛАРИНА: Майя была на вечера, расскажи, пожалуйста.
М.ПЕШКОВА: Эпитет замечательный, сидели во всех проходах. Когда мне сказали, уходите, мест нет. Я настояла и упорно сидела за сценой с Ирой. Каждый выступающий – будь то музыка, слова, стихи, уста тех, кто говорил о Ковале, были преисполнены любви к этому человеку, писателю, художнику. И на этом вечере тех, кто выступал, порыв, очень хотелось и очень хочу, чтобы сейчас прозвучал Юрий Ряшенцев.
Ю.РЯШЕНЦЕВ: Я не вру, когда говорю, что это один из самых обаятельных людей, которых я когда-либо знал, в нем было такое бронебойное жизнелюбие и очень мужской взгляд на все, что его окружает. Митя Сухарев правильно говорил, он был выше многих вещей, на которых мы зациклившемся. Талантлив бешено, все, что делал, делал замечательно: тарелки делал замечательно, стихи писал – легко и просто, проза была уникальная, у него были свои секреты, которые, казалось, очень просты, но они уникальны. Правильно Митя говорил, что у Толстого и у Достоевского этого не можем найти, т.к. личные открытия Коваля. Я думаю, что он оставил школу, не знаю, насколько она продуктивна, но огромное количество людей живет с его именем. Это его ученики и даже те, кто не знают его, знают просто его книжки. Рано ушел, невыносимо рано, как многие из его поколений. Я очень боялся всегда ухода Фоменко, и вот это состоялось. Жаль, но будем учиться тому, что он оставил. Очень хорошие ребята его ученики, на них печать стоит. Я иногда разговариваю с человеком, и спрашиваю, извините. А вы у Коваля не учились? Я не знаю, что он пишет, но сама манера говорить. Оставил, молодец.
М.ПЕШКОВА: И очень хотелось услышать Юрий Борисовича Бернштейна, слова, преисполненные трепетной нежности к Ю. Ковалю.
Ю.БЕРНШТЕЙН: Последние лет 30 я жил под облучением слова Коваля. Я это слово настолько емкое, полное, светозарное, грустное, иногда трагическое, что это все наполняло меня чувством жизни как всякая большая литература, а Коваль это гигантская литература. И то, что сегодня прозвучало, что он гениальный писатель, я думаю, это будет звучать все чаще и чаще. И время его выведет на высочайший уровень мы-то знаем, какой у него уровень, но еще нужно, чтобы время постаралось в нужную сторону расти и в нужную сторону его открывать для читающей публики. К сожалению, сегодня все меньше и меньше людей, которые слышат. Как Герцен сказал: нужна свобода слуха. Но сегодня она нужна не для того, чтобы в сонмище голосов расслышать что-нибудь нужное для себя, а чтобы расслышать то самое важное, ту самую музыку, без которой человек просто не может. Мы потеряем весь тайный смысл искусства, который никто никогда не разгадает. Но тайную музыку, взрыв в душе, когда в душе что-то срабатывает, что-то вспыхивает ярко. Это не утерять бы, не утерять чувство слова.
К.ЛАРИНА: На этом вечере и была представлена «Ковалиная книга». Хочу обратиться к Виктору Александровичу, как продлить жизнь человеку, которого уже нет на свете. Не как автора, а как уникальной личности, т.к. про это забывают. Он принадлежит тому поколению, с которым он вырос.
В.ЧИЖИКОВ: Сам Коваль внес в меня большую уверенность в том, что он вечный человек. В Германии на 1 место по издаваемости российских авторов вышел Коваль, на 2 месте был Л.Толстой. Юра приехал и рассказал мне про этот факт. Я говорю, ну и что, образ Платона Каратаева в конце концов надоел всем? Юра, помяни мое слово, в школе будут изучать образ дошкольника Серпокрылова.
К.ЛАРИНА: А изучаю в школе Коваля? Он есть в программе?
М.МОСКВИНА: Да, изучают. Но пока еще экспериментальным образом, скажем, Татьяна Троицкая, которая в Подмосковье в пединституте с преподавателями разрабатывают программу преподавания Коваля в школе. И скоро в Интернете появятся ссылки на их видео-трансляции.
В.ЧИЖИКОВ: Потом сам образ этого дошкольника, он же очарователен. Когда с утра он выходит на прогулку, и за подвиг, который он сам совершает, он сам награждает себя каким-нибудь званием. Он был солдатом, а к концу учебного дня он уже генерал, это для наших чиновников пример замечательный.
М.МОСКВИНА: Это он генералом был при советской редактуре, а вообще-то он да генералиссимуса дослужился.
В.ЧИЖИКОВ: Помню, это уже в следующее главе.
К.ЛАРИНА: А вот если бы жил бы Коваль в другое время, когда многим талантливым писателям приходилось прятаться в детской литературе как за ширмой и именно этим языком говорить о важном. Детская литература это иммиграция для него была?
В.ЧИЖИКОВ: Это была неполная эмиграция, т.к. он же путешественник, он же разговаривал с мышью таежной как с человеком, ему не нужно никакая эмиграция. Это настолько всеобъемлющая душа. Он же разговаривает с любым животным, с бабками.
М.МОСКВИНА: И вообще он провозгласил, что человек человеку племянник. И это «Чистый Дор» - это род человеческий, Коваль показывает, что действительно чистый. Коваль не детский писатель, не взрослый, а он для всех, он навсегда. Когда мы с ним разговаривали, он говорил, что очень любит многодонные произведения, маленький читатель поймет что-то свое, взрослый другое. Маленькому на вырост это будет. Пишите так, говорил он, будто вы пишете для маленького Пушкина, вы не знаете, кто будет читать вас. Может, это будет личность не меньше вашей, а, может, более крупная личность. Я ужасно жалею, что в моем детстве и подростковом возрасте не было Коваля, как бы меня поддержал нос этого Недопеска, точно устремленный на север. Взрослым, студентам, подросткам, нам не хватало уже такого Коваля, который говорил свободно! Как он говорил, что в руках творца должно быть ощущение уверенности и счастья. Он говорил, что проза должна быть такая, чтобы тебе захотелось поцеловать каждую написанную строчку. Ну, как нас сейчас этого не хватает, проза остается без Коваля как бы осиротевшей. Это был такой фактурный человек, каждый жест его, каждый взгляд, трубка, поворот головы, ну, это было море обаяния, не влюбится в него было нельзя. Я ему иногда говорила, что была у психотерапевта и мне поставили 2 диагноза: синдром перелетных птиц и синдром Отелло, нет ли у вас подобного диагноза? Он отвечал ,что синдром перелетных птиц – пожалуй, а вместо второго – у меня синдром Дездемоны. Естественно, все обожали его.
И.СКУРИДИНА: Ему, конечно, в разные годы жилось по-разному. И как Виктор Ерофеев пишет в «Ковалиной книге», что в 90-е годы, может быть, ему жилось тяжелее, чем в Советские времена как ни странно. В любое время ему помогли бы разные его таланты, он был очень широко одарен по жизни природой, но самое главное – умение сменить жанр. Ему мысль, что надо время от времени сменить жанр, уходя из изобразительного искусства в скульптуру, их скульптуры в музыку, но и его ученики тоже в связи с ним меняют жанры. Даже его наследие живет и процветает, находят новые тексты, новые картины, это тоже такая смена жанра своеобразная.
К.ЛАРИНА: Мы продолжим нашу встречу после Новостей через несколько минут.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Возвращаемся в программу. Я задам этот вопрос. Для непосвященных людей непонятен этот феномен. Да, человек праздник, хороший, талантливый во всех отношениях, умеет и 5-ое и 10-е, но всего этого мало, чтобы понять, почему вокруг него формируется среда как с Чуковским, т.к. это какой-то мир, который человек выстраивает. И в этом мире живут люди, которые получают ковалиное гражданство. Как это получается?
М.МОСКВИНА: Все, кто его знал, согласятся, что когда мы шли рядом, где бы мы не шли – в городе или на природе, глаз его видел то, чего не видели все мы. Т.к. проза его уникальна и замечательна.
В.ЧИЖИКОВ: Мне это никогда не было понятно, почему я подружился с тем или иным человеком. С Юрой это вообще непонятно – сыграли в пинг-понг и почувствовали, что это на всю жизнь. А в то же время мне как художнику понятно. Я вам сейчас прочитаю живописную фразу Коваля: «Обожжённый бабьим летом, лист горел, как неведомая раковина. Огненный в центре, он угасал к краям, оканчивался траурной каймой». Это об осеннем листе клиновом. Но как точно сказано. Хочется хвататься за кисть и тут же все это воспроизвести, но это не воспроизводимо. Он зажигал всех. А вот пример графики: «Кукла, белоснежная лайка, нашла в чернолесье лося». Вы представляете сразу рисунки Чарушина, Кордова, Лапшина, всей ленинградской школы от 2-х скупых фраз. Вот почему я его друг.
И.СКУРИДИНА: Коваль был человеком солнца, в этом он сродни Чайковскому, т.к. он тоже был солнцем.
М.МОСКВИНА: В него был невозможно не влюблялся, Ира правильно сказала, сам он не влюблялся, он любил. И когда ты сидел с ним за одним столом или шел рядом, ты чувствовал, что ты для него уникальный человек. Конечно, он видел, что все в него влюблены. Нет такого, что мы рядом с нами был такой замечательный человек, и мы не записывали каждое его слово, я записывала.
К.ЛАРИНА: Как вы познакомились?
М.МОСКВИНА: Сейчас расскажу. Я читаю о нем лекции своим студентам. Я написала предисловия. Одно предисловие я огласила ему вслух. Коваль встал, обнял меня, кое-что вычеркнул, кое-что дописал, сказал, это мы берем в мою книгу «Золотая библиотека». Ирка Скуридина взялась это предисловие править, она меня достала, она мне говоряит, надо перевести из ля-мажора в ля-минор. Я в ярости звоню Ковалю, говорю, что это такое? Он всегда пытался уладить конфликт, он говорил, пойми, Ирка экстремистка. Это невозможно, когда секретарь интеллектуальнее мэтра, ты понимаешь, как мне тяжело живется. Я прощала, я переделывала все. Конечно, за него приходилось бороться в эти времена, он был свободолюбив, это чувствовалось в каждом пробеле. Сейчас у меня вышла книжка «Танец мотыльков над сухой землей», где есть и разговоры с Чижиковым изумительные, и каждый разговор с Ковалем, и каждая встреча с ним. И момент, когда я влюбленная смотрю на Коваля, и он, почувствовав это, предупредил меня: ты, Маринка, не стой у меня на железнодорожном полотне, я ведь тот еще поезд. А вы какой поезд, дальнего следования или пригородная электричка? Он помолчал, вздохнул и ответил, что скорее пригородная.
И.СКУРИДИНА: После такой речи тяжело говорить, т.к. Маринка всегда с такой любовью говорит. В Память о Юре осталось много переда. И радиопередача, где он поет, это было сделано незадолго до ухода его, он делает так искрометно, т.к. его вдохновляли все, талантливые люди, которые встречались на его пути. И эта энергия удваивалась. И еще он давал большие авансы всем творческим людям, которые встречались на его пути, особенно ученикам.
К.ЛАРИНА: Кто его ученики?
И.СКУРИДИНА: Это понятие относительное. Т.к. в «Мурзилке» в свое время ему поручили вести литературный семинар. И к нему пришли молодые начинающие писатели. Он сначала вел его за зарплату «Мурзилки», и он настолько сросся, потом все это перетекло в мастерскую, это были посиделки в мастерской, и до кона жизни это происходило. Его семинаристы собирались, читали свои произведения, поминали Юрия Иосифича.
К.ЛАРИНА: Т.е. ученики реальные? Издаются?
И.СКУРИДИНА: Семинаристы, да. Издаются.
К.ЛАРИНА: А дети Коваля что делают?
И.СКУРИДИНА: Леша Коваль в субботу был на 1 канале в фильме с его участием, закончил ГИТИС, после которого сыграл в сериале «Физика и химия». Актер. Прекрасно выступал у нас на вечере. Надеюсь, будет и на вечере «Поющий Коваль».
К.ЛАРИНА: В Государственной детской библиотеке 27 февраля будет концерт в 7 часов вечера будет концерт «Поющий Коваль». Тут много знакомых имен, вижу и Марата Кима, который товарищ мой, знаю, как он блестяще исполняет на стихи Юрия Коваля, «Сундучок», который мы все обожаем, я думаю, это счастье большое. Там много будет интересных людей.
И.СКУРИДИНА: Я только сразу всех предупреждаю, приходите пораньше, вход бесплатный, и я боюсь, что будет очень много народу.
К.ЛАРИНА: Давайте я еще один вопрос задам, чтобы отдали целый комплект книг. Каким рыбным именем звали дядюшку создателя самой легкой лодки в мире? Телефон напомню: +7-985-363-36-59. И за ответ на этот вопрос наш слушатель получит полный комплект сегодняшних книг. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Моет, это Тур Хейердал?
К.ЛАРИНА: Нет. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Наверное, Карп.
К.ЛАРИНА: А отчество?
СЛУШАТЕЛЬ: К сожалению, не могу сказать.
К.ЛАРИНА: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Сергей.
К.ЛАРИНА: Возьмем, конечно, Сергея. Вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Из Казани.
К.ЛАРИНА: Все, посылку должны отправить. Вам имя-то знакомо Юрий Коваль?
СЛУШАТЕЛЬ: Не читал.
К.ЛАРИНА: Плохо. Сколько вам лет?
СЛУШАТЕЛЬ: 43.
К.ЛАРИНА: А вот должен был читать. Вот что делать?
И.СКУРИДИНА: Может, мы озвучим, как его звали?
К.ЛАРИНА: Карп Поликарпыч.
М.МОСКВИНА: Мы рассказываем о том, какой он прекрасный. Мы читаем отрывки из его вещей. Обязательно люди сейчас все вскочат и побегут сметать с полок Ю.Коваля. И их ждет счастье.
И.СКУРИДИНА: И как сказал Ким в «Ковалиной книге», мы завидуем тем, кто это счастье будет иметь.
К.ЛАРИНА: Виктор Александрович, что вы молчите, вам не грустно, что человеку 43 года, он не читал.
В.ЧИЖИКОВ: Я в таком благостном состоянии души, что мне не хочется нарушать ту гармонию, которая возникла. Но что сказать, я все время, когда вижу книгу Коваля, бросаюсь ее покупать.
М.МОСКВИНА: Даже бросаетесь ее иллюстрировать.
К.ЛАРИНА: Можно назвать его прозу прозой вчерашнего дня?
В.ЧИЖИКОВ: Нет, листаешь, и открытие на каждой строчке.
К.ЛАРИНА: Это для вас, а для тех, кто впервые берет книжку?
В.ЧИЖИКОВ: Меня встревожило на этом вечере в ЦДЛ, где были заполнены все проходы, впереди меня сели 2 молодые дамочки, т.к. высота каблуков не дает мне их назвать девчонками, боевая раскраска тоже. Когда показывали отрывки из мультфильмов, эти мультфильмы им понравились, и они завыли: «У-у-у-у-у-у». И в этой среде, они как 2 кукушки прозвучали.
К.ЛАРИНА: Они ж завыли, а не закуковали.
В.ЧИЖИКОВ: Да, а кто воет-то? Как 2 волчицы.
К.ЛАРИНА: А что вам не понравилось в этой оценке? Это же классно.
В.ЧИЖИКОВ: А среда не та. И потом они почувствовали, что на них все смотрят как на сумасшедших, т.к. Коваль это не для воя, это для сладкого восторга души.
К.ЛАРИНА: И что вы этим добились? Вот звонит человек ему 43 года, он не знает, кто такой Коваль. Пришли дамочки им понравилось, они завыли, и от того, что ковалиная среда посмотрела на них строго, они оттуда бежали, потеряв свои каблуки. И вы сказали, какое счастье.
В.ЧИЖИКОВ: Может быть, строго смотрел я один.
М.МОСКВИНА: У нас круг людей, которые узнают и обожают Коваля, давайте же назовем его книжки «Пограничный пес Алый», «Картофельная собака», «Недопесок», «Наполеон Третий».
К.ЛАРИНА: Так что, дорогие друзья, покупайте и войте.
М.МОСКВИНА: Топайте ногами, что хотите. То и делайте, это здорово, это классно.
К.ЛАРИНА: Мы на этом завершаем программу. Огромное спасибо нашим сегодняшним гостям.