Искусство рассуждать о книгах, которые мы не читали - Ольгерт Липкин, Элен Мела - Книжное казино - 2012-08-05

С. БУНТМАН: 10-08. Сергей Бунтман у микрофона. Я сегодня буду крутить сразу две чужие швейные машинки, как в известной книжке было сказано, – и Ксении Лариной машинку, и Майи Пешковой машинку буду крутить. Я правил не знаю, всё буду нарушать.

О. ЛИПКИН: Вот и хорошо.

С. БУНТМАН: Зато книжки чрезвычайно интересные. Издательство «Текст» у нас сегодня, уже заговоривший Ольгерт Липкин. Здравствуйте.

О. ЛИПКИН: Доброе утро.

С. БУНТМАН: И у нас Элен Мела - руководитель отдела книги посольства Франции.

Э. МЕЛА: Здравствуйте, Сергей.

С. БУНТМАН: У нас есть и Марсель Эме, которого стали подзабывать.

О. ЛИПКИН: А мы всё время издаем «Сказки кота Мурлыки».

С. БУНТМАН: А вот это я одобряю. Как в «Бесславных ублюдках» – вот это я одобряю. Жан Жене «Чудо о розе». Пьер Байяр у нас здесь, поэтому «Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали» вышло в заголовок нашего сегодняшнего «Книжного казино». Леклезио «Смотреть кино». Предисловие Жиля Жакоба, а не кого-нибудь, не тети Дуси и не дяди Жана, а Жиля Жакоба. «Женское дело» Франсуазы Фронтизи-Дюкру. Вот это я не знаю, я не буду рассуждать о книжке, которую я не читал.

О. ЛИПКИН: Потом скажем пару слов.

С. БУНТМАН: Жан Кокто, что особенно приятно. Жан Кокто, один из величайших поэтов 20 века, стихотворения, которые вышли в переводе Михаила Яснова. Я думаю, что коллективными усилиями мы добьемся того, что весь Жан Кокто будет на русском языке, на хорошем русском языке, и это будет составлять часть нашей жизни. Здесь у нас есть Оноре де Бальзак «Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам ». И Маркиз де Сад, роман «Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская». Маркиз де Сад, которым как-то странно увлеклись, когда стало можно, а потом забыли всё серьезное, что в нем есть, выплеснули. Прошло как подростковое увлечение, у всей страны, мне кажется.

О. ЛИПКИН: Та же история была с Захер-Мазохом.

С. БУНТМАН: Да. Это тот самый Мазох, от которого произошел мазохизм. А потом всё забыли. Давайте не забывать. Я задам вопрос, потому что мы будем задавать вопросы, а вы будете выбирать книжки. Сколько у нас есть книжек?

О. ЛИПКИН: Что-то по десять, что-то по пять.

С. БУНТМАН: Много. Дорогие друзья, будем поступать как в детской передаче, а там всегда ребята делают так: они отвечают на вопрос и говорят, что хотят из этих книг. Как Лисистрата, небезызвестная героиня комедии Аристофана, требуя допуска женщин в политику, сравнивает политику с чем-то, очень технологично, хорошо сравнивает. Вот с чем Лисистрата сравнивает политику? Пожалуйста, на смс +7-985-970-4545.

О. ЛИПКИН: Все книги, обратите внимание, французские. Не случайно Элен Мела у нас главный герой сегодня.

С. БУНТМАН: Есть ли какая-то политика у вас, в том смысле, что бы вы хотели, чтобы переводили и издавали в той или иной стране?

Э. МЕЛА: У нас есть программа поддержки публикаций французский переводов, называется программа «Пушкин», она существует уже 20 лет, это программа французского посольства. И мы стараемся поддерживать современное, то, что важно, чтобы понять французскую современную мысль, литературу. Не только современную литературу, но и классиков тоже. Мы поддерживаем авторов хорошего качества, которые у нас очень известные, как Леклезио, например, который получил Нобелевскую премию и которые в России еще не совсем известны были и которые благодаря нам стали известны здесь. Конечно, русским издателям, которые сотрудничают с нами, как издательство «Текст» Липкина.

С. БУНТМАН: Мы достаточно долго вертелись в узком кругу авторов, сначала по идеологическим причинам. У меня тоже иногда создается впечатление, что мы сейчас крутимся в кругу бестселлеров.

О. ЛИПКИН: Те книги, о которых вы сейчас говорили, не относятся к бестселлерам.

С. БУНТМАН: Я говорю, что в общем и целом создается такое впечатление, что мы должны из того или иного порочного круга просто вырываться, для того чтобы что-то узнать. Теперь скажите, Ольгерт, как вы вырываетесь.

О. ЛИПКИН: Во-первых, с помощью программы «Пушкин» (как говорят в посольстве – ПушкИн). Но не все книги, представленные здесь, сделаны с поддержкой этой программы. Скажем, Леклезио, нобелевского лауреата, мы способны издавать и без поддержки, хотя поддержка никогда не мешает. «Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали», как названа вся передача, как раз издана с поддержкой программы «Пушкин». Может быть, мы не издали бы ее, если бы не эта поддержка. Но мы сделали бы глупость, если бы мы ее не издали. Потому что Пьер Байяр – это замечательный автор, провокативный человек, замечательный филолог и психолог. Не надо обольщаться названием этой книги. Она внешне сделана как некое наставление людям, которые хотели бы казаться более умными, нежели они есть на самом деле. Но это всё не то, это всё обман и это поверхностно.

С. БУНТМАН: Это просто крючок, на который мы попадаемся.

О. ЛИПКИН: На самом деле это разговор о чтении и о том, что нечитанных книг в мире гораздо больше, чем читанных каждым человеком. Как он говорит, когда вы берете в библиотеке книгу, вы тем самым отметаете сто тысяч других. И как понять, правильный ли выбор вы сделали или вы ошиблись. Более того, он утверждает, что совершенно не обязательно читать книгу, надо ее пролистать или что-нибудь о ней прослышать, составить о ней правильное впечатление. Чтение как феномен культуры – вот что его волнует на самом деле.

С. БУНТМАН: Это очень интересно. Когда попадаешь в книжный магазин, начинается, с одной стороны трепет, а с другой стороны, вот это рассуждение, что ты одну книжку выбираешь и изменяешь ста тысячам других, это, извините меня, монолог Дон-Жуана из первого акта Мольера – выбирая одну, ты изменяешь всем остальным.

О. ЛИПКИН: Именно так. К тому же есть вторая часть проблемы. Тут есть замечательный эпиграф из Оскара Уайльда: «Я не читаю книг, на которые должен писать рецензии, ведь так просто попасть под влияние».

С. БУНТМАН: Это замечательно. И вот на такой крючок можно попасться, в том смысле, что ты прочтешь эту книгу. Я знаю, это чрезвычайно остроумная книжка.

О. ЛИПКИН: У него есть еще одна книжка, на которую мы уже тоже нацелились. Я думаю, мы ее тоже издадим несколько позже, она называется «Искусство рассуждать о странах, в которых вы не были». Это примерно то же самое, что-то есть общее.

С. БУНТМАН: Я не знаю, что популярнее на свете – рассуждать о странах, где вы не были, о людях, которых вы не знаете, или о книгах, которые вы не читали. Еще в 20 веке появилось – о фильмах, которые вы никогда не видели.

О. ЛИПКИН: Скоро появится что-нибудь еще – о сайтах, на которые вы не заглядывали.

С. БУНТМАН: Но принцип останется тот же. О блогах, которые вы не читали, твитт, который вы пропустили.

Э. МЕЛА: У него есть тоже интересная книга, он пишет об очень известном романе Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда», он анализирует текст, показывает все логические ошибки автора и приходит к заключению, что убил не тот, кого выбрала Агата Кристи, а другой человек. Вообще, он ставит проблему сакральности текста и автора.

О. ЛИПКИН: И то же самое у него есть про «Гамлета», что отца Гамлета убил совсем не Клавдий.

С. БУНТМАН: Перерасследовать расследование – это чудесное занятие.

Э. МЕЛА: И это написано с юмором. Очень интересный подход к тексту, к сакрализации. Но в то же время всё очень серьезно.

С. БУНТМАН: У нас есть первые победители.

О. ЛИПКИН: Это был трудный вопрос. Я бы на него в жизни не ответил, если бы не держал в руках книжку, которая здесь на столе лежит.

С. БУНТМАН: Сравнение с рукоделием. Здесь у нас даже более точно сказали – с овечьей шерстью, потому что здесь рукоделие как клубок, который ты распутываешь. Ребята, молодцы. Задам тогда простой вопрос. В Париже вина не делают, это слишком северное дело.

Э. МЕЛА: Хотя на Монмартре делают все-таки.

С. БУНТМАН: Когда появилось в Советском Союзе вино «Арбатское», у нас было предположение, где находятся те склоны. Знаете, где эти склоны? Вино-то «Арбатское» - склоны Гоголевского бульвара.

О. ЛИПКИН: Склон должен быть обращен к югу.

С. БУНТМАН: Он вполне солнечный, там Шолохов стоит в лодке своей. Я задам такой вопрос. Я думаю, здесь многие ответят, в отличие от Лисистраты. Есть знаменитейший винодельческий район, который находится несколько севернее Парижа. Ответьте, что это за район. Пожалуйста, отвечайте на смс +7-985-970-4545 и заказывайте книжки из тех, которые мы перечислили, о которых мы говорим. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ.

Леклезио. Сразу начинается – нобелевский лауреат. Мы далеко не всех нобелевских лауреатов читали и когда-нибудь в жизни прочтем. Бывали писатели, которые получали Нобелевскую премию, потом говорили «о-го-го» и начинали писать свои лучшие книги после этого, тот же Томас Манн. Что вас привлекло в этой книге?

О. ЛИПКИН: Я вам честно скажу – имя Леклезио. Два раза в жизни наше издательство угадывало нобелевского лауреата до того, как он получал Нобелевскую премию. Один из них был Леклезио, а второй был Имре Кертес. Два раза мы издавали авторов, которые потом уже получали Нобелевскую премию. Когда уже такая история вышла, мы стали издавать Леклезио и посмотрели, что у него очень много книг, связанных с non fiction. Он вообще человек киношный, он связан с кино, он сценарист, и он в этом мире живет. Показалось очень любопытным посмотреть взгляд уже нобелевского лауреата из тех лет, когда он не был нобелевским лауреатом, что он в современном французском кинематографе видит. Вот, собственно, ради этого – чтобы люди могли понять, о чем думают великие до того, как они стали великими.

С. БУНТМАН: И что они смотрят, как они смотрят.

О. ЛИПКИН: Это о том, как кино делается, что надлежит в нем видеть, потому что у каждого свой взгляд на этот предмет. Некоторые считают его гениальным, некоторые считают его тривиальным. Я не считаю не так и не так – просто книга.

С. БУНТМАН: Я бы советовал ее тем, кто кино любит. Во Франции ведь довольно давняя история – рефлексии по поводу кино, литературной рефлексии по поводу кино, очень серьезной кинокритической. Не забудем, что совершенно исключительные времена французского кинематографа выросли из кинокритики, если можно так сказать.

Э. МЕЛА: Конечно.

С. БУНТМАН: Все эти ребята бодрые, которые любили смотреть и писать о кино, такие киноманы, из них получились все Трюффо, Ромеры и прочие. Вот эта рефлексия на кино, она, к сожалению, у нас немножечко отходит. Мы очень это любили 2-3 десятка лет назад. Сейчас это немножко отходит.

О. ЛИПКИН: Если не будем только при этом говорить о давлении американского кинематографа на европейское.

С. БУНТМАН: Это чушь собачья – давление американского кинематографа на европейский. Оно есть, но оно не всегда так страшно. Это всё немножко не о том. Кстати говоря, те же самые ребята из Cahiers du Cinema, которые стали новой волной, они смотрели фильмы класса В и того же самого Трюффо, который написал гениальные 40 часов диалогов с Хичкоком, самое интересное было – именно как делается это замечательное кино. Жан Жене.

О. ЛИПКИН: Это у нас некая особая программа, это современная классика.

С. БУНТМАН: Классика 20 века, так скажем.

Э. МЕЛА: Это у нас другая программа, программа переиздания произведений, которые были изданы в 90-е, в начале 2000-х и которые уже невозможно найти. Это переиздание произведений, которые вышли уже в нашей программе. И здесь, действительно, Жан Жене, Марсель Эме. Как раз мы говорили про кино – очень скоро выйдет, но уже в другом издательстве, книга Делеза про кино.

С. БУНТМАН: Это уже философская рефлексия.

Э. МЕЛА: Это уже немножко другое. Вот идет такой процесс переиздания, особенно тех авторов, которых называют французская школа, т.е. Делез, Деррида, Бодрийар, которые очень много издали в начале 90-х.

С. БУНТМАН: Это к тому же увлечению, о котором мы говорим.

Э. МЕЛА: Сейчас идет процесс их переиздания благодаря нашей поддержке, и не только их.

О. ЛИПКИН: Я хотел бы добавить, что Марсель Эме и Жан Жене – здесь у нас лежат перед вами две книжки, которые вышли в этом цикле, и у нас еще выходит несколько книг обожаемого мной – я очень мало читал, потому что по-русски почти не издавали, а по-французски я не читаю – Жюля Сюпервьеля. По-русски называется «Дитя волн», по-французски называется немножко не так – L'enfant de la mer, «Дитя моря», но по-русски это не звучит. Эта книга с прекрасными иллюстрациями Вадима Меджибовского, очень изящная книга. Мы выпускаем любимого мною также, к счастью здравствующего автора Паскаля Киньяра, книжка называется «Записки на табличках Апронении Авиции», это короткая книга, это фальшивый дневник патрицианки, когда варвары стоят на пороге Рима, а она этого не видит, не слышит и не хочет этого знать, она живет своей привычной, патрицианской жизнью. И наконец, Филипп Делерм, тоже, к счастью, ныне здравствующий.

С. БУНТМАН: Это в этой серии.

О. ЛИПКИН: Да. Они, может быть, немножко разного внешнего вида, но вот эта серия переизданий лучшего из того, что мы издавали за 20 лет.

С. БУНТМАН: Я бы хотел вас поймать еще на одной фразе, которая очень интересная как издательская фраза – «то, что я хотел бы прочесть, потому что этого мало на русском языке». Хорошо издать книжку, которую хотел бы прочесть. Это хороший принцип.

О. ЛИПКИН: Моя мечта, как мы сейчас издали Кокто двуязычного, также издать поэзию Сюпервьеля двуязычно. Он, конечно, поэт в первую очередь. По прозе видно, что он поэт.

С. БУНТМАН: Всегда большое испытание для переводчика, потому что он, конечно, заново конструирует всё, двуязычное издание – это всегда большое испытание, соревнование.

О. ЛИПКИН: Мы в последнее время двуязычные издаем.

С. БУНТМАН: Это правильно.

О. ЛИПКИН: Если язык не китайский, конечно.

С. БУНТМАН: Хотя почему? Скоро задумаетесь по распространенности. Мы прерываемся сейчас на новости. Я потом назову победителей и задам следующий вопрос.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Мы продолжаем. Я должен сказать даже до того, как я снова представлю наших гостей, снова представлю книжки, что этот винный, виноградарский, винодельческий регион – это Шампань. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. Сразу задам следующий вопрос. Назовите знаменитого писателя, который писал по-французски и по-английски, который согласился принять Нобелевскую премию, но с условием, что сам не приедет на церемонию вручения. +7-985-970-4545, не забывайте заказывать книги. А в гостях у нас Элен Мела - руководитель отдела книги Посольства Франции, Ольгерт Липкин - директор издательства «Текст». Мы говорим о книгах издательства «Текст». У нас есть Жан Жене, Марсель Эме, Маркиз де Сад, Бальзак, Кокто, у нас есть «Женское дело» Франсуазы Фронтизи-Дюкру, у нас есть Пьер Байяр, Леклезио у нас есть. Едем дальше. Что еще представляем?

О. ЛИПКИН: Давайте про классику чуть-чуть.

С. БУНТМАН: Давайте представим вот эти две книжки.

О. ЛИПКИН: Тут большая печаль, потому что тут французское посольство поддерживает классику не часто, считает, что классику и так можно издавать. Но они правы по-своему.

С. БУНТМАН: И так можно. Знаете, за каким исключением я бы сказал? Первое – что мы считаем классикой. Это 19 век, 18 век?.. 19-й и раньше, да?

Э. МЕЛА: Да.

С. БУНТМАН: Хорошо. Но здесь у нас тоже был джентльменский и не джентльменский набор. И не только в писателях, но и среди их произведений далеко не всё.

Э. МЕЛА: Да, можно найти и другие, менее известные произведения.

С. БУНТМАН: А потом есть авторы, которые у нас как-то не так были или известны, или переведены, или не полностью.

О. ЛИПКИН: Которые не на слуху, скажем так. В поэзии французской очень много таких. Моя хрустальная мечта – издать двуязычного Виктора Гюго – Юго, прошу прощения за букву «г» в начале.

С. БУНТМАН: У нас так полагается, по-другому мы не можем.

О. ЛИПКИН: Так же, как Гейне, а не Гайне.

С. БУНТМАН: Гюго – привыкли.

О. ЛИПКИН: В России все же знают его как романиста, как поэта никто не знает.

С. БУНТМАН: У нас издавался и переводился, но хотелось бы хорошего, настоящего Гюго.

О. ЛИПКИН: Это не в обиходе все-таки.

С. БУНТМАН: Вы грустно смотрите на это, но хотелось бы.

О. ЛИПКИН: Сейчас мы издаем, вот-вот у нас выходит двуязычный Малларме, это уже что-то.

Э. МЕЛА: Это как раз вызов переводчику и читателю.

С. БУНТМАН: У нас были замечательные переводчики Малларме, у нас великие поэты переводили Малларме. А двуязычную поэзию у вас раскупают?

О. ЛИПКИН: Как ни странно, двуязычную да. Потому что тут повышенный интерес студента и преподавателей тоже, в основном университетская публика. Еще зависит от языка, но французскую и немецкую раскупают лучше, чем английскую. Видимо, перенасыщенность английского рынка литературы имеется.

С. БУНТМАН: Может быть. Потому что когда двуязычная, есть еще набор, и у нас гораздо меньше набор французских книг в оригинале, чем английских книг.

О. ЛИПКИН: Мы издавали много кого. Мы издавали Превера, мы издавали – извините, он бельгиец, но все-таки – Мориса Карема.

Э. МЕЛА: Писал на французском.

О. ЛИПКИН: Мы издавали Аполлинера и Рембо. Мы много кого издавали. Не могу сказать, что это супербестселлеры, но за год тираж расходится.

С. БУНТМАН: Кстати, в том же Аполлинере еще пастись и пастись с переводами, там еще такая целина.

Э. МЕЛА: Есть еще много работы впереди.

С. БУНТМАН: У нас здесь и Маркиз де Сад есть, и Бальзак, и Жан Кокто, двуязычное издание, здесь надо не то чтобы сравнить, а прочитать одно стихотворение, другое и сравнить, если есть такая возможность. Стремимся дальше. Что же мы еще не представили? Неужели всё?

О. ЛИПКИН: Все книжки мы представили.

С. БУНТМАН: Теперь давайте дальше.

О. ЛИПКИН: Я бы добавил про двуязычные издания. Я при своем практическом незнании французского и слабом знании немецкого языка, когда я беру двуязычные издания, даже собственные, я, тем не менее, лезу в левую сторону, где иностранное. Вы знаете, даже при слабом знании языка ты чувствуешь дыхание этого языка и пытаешься всё время подкузьмить переводчика – а здесь не так, здесь ритм не тот, здесь аллитерация, а у тебя здесь гладенько всё.

С. БУНТМАН: Все так любят.

О. ЛИПКИН: Но при этом испытываешь удовольствие от того, что ты начинаешь понимать, что было сказано в оригинале. Это замечательно.

С. БУНТМАН: Между прочим, так учить язык – надо учить его в великолепии своем и в его поэзии, разной, сложной поэзии, вот тогда у тебя и будут запросы в языке, те, которые нужны. Учить в хорошей поэзии язык – это правильно. Так что эта левая часть многим сослужила службу. Я знаю, что во Франции и Италии так до сих пор делают, я знаю замечательные издания, хотя несколько иные системы перевода. Есть двуязычный совершенно чудесный Данте франко-итальянский, который в жизни мне очень сильно помог. Там было соревнование двух подходов. В какой-то момент бросили издавать двуязычные книги. «Прогресс» и «Радуга» этим занимались.

О. ЛИПКИН: Да. «Радуга» одно время занималась, пока она существовала. А потом это исчезло. Хорошо бы больше на 20-м веке. Если уж говорить о том, чтобы проникнуть в язык, хорошо бы Элюара или Арагона.

С. БУНТМАН: А почему бы не сделать сюрреалистов многих?

О. ЛИПКИН: Сандрара, хоть он и швейцарец.

Э. МЕЛА: Но он опять же писал по-французски.

С. БУНТМАН: Почему не сделать замечательных, могучих поэтов 20 века, того же Сен-Жон Перса двуязычно?

Э. МЕЛА: Перса уже издали в рамках программы «Пушкин» давно, но он не двуязычный. Сложный поэт, красивый, там есть эпический дух. Поэзию так трудно переводить, передавать сентенцию автора, что двуязычная формула – это хорошо.

С. БУНТМАН: Хорошо. Хотя, конечно, переводят не отдельные слова, фразы и даже не отдельные стихи, а переводят поэта целиком.

О. ЛИПКИН: Сергей Александрович, когда вы опять вернетесь к переводу поэзии, мы с вами на эту тему поговорим отдельно.

С. БУНТМАН: Давайте поговорим. Давайте Жака Рубо издадим, поэзию.

Э. МЕЛА: Давайте.

С. БУНТМАН: Делали когда-то его романы, а поэзию…

Э. МЕЛА: Всё, уже планы.

С. БУНТМАН: Можно сказать застолбили. На третий вопрос нам замечательной ответили, что это Сэмюэль Беккет, конечно.

О. ЛИПКИН: Они говорят БеккЕт.

С. БУНТМАН: А мы имеем разрешение, как только мы попадаем на английскую или ирландскую сторону личности, говорить БЕккет. Как у нас ПикАссо и ПикассО. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ.

О. ЛИПКИН: Надо было еще спросить, где Беккет в это время был. Он в это время жил в Тунисе, очень далеко было ехать до Стокгольма.

С. БУНТМАН: Далеко и не хочется. У нас осталось четыре минуты. Принципиально мы определились, что вы будете издавать дальше, если мы говорим о французских книгах.

О. ЛИПКИН: Малларме я уже назвал. Что еще? У меня список есть, я посмотрел, пометил красным, что французское. Так много французского, оказывается. Это не потому что мы особые, а потому что литература могучая. Мы сейчас издаем нобелевского лауреата не по литературе, а нобелевского лауреата мира Эли Визеля «Завещание убитого еврейского поэта». Это судьба еврейского поэта, погибшего в сталинских лагерях. Второе – мы издаем книгу автора, имя которого мало что говорит читателям, но книга очень любопытная, – Рауль-Дюваль, называется она «Кафка – вечный жених». Это беллетризованная биография Кафки, причем в придуманных письмах, его придуманной переписки с тремя главными героинями его жизни.

Мы издаем книгу великого Леви Стросса, которая называется «Обратная сторона Луны», это его эссе о Японии. Он преподавал последние годы жизни. Эта книга вышла уже после его смерти. Мы издаем Беккета, еще один сборник, переводы с французского, сборник называется «Мерсье и Камье», по названию одного из его произведений. Насколько я понимаю, раньше это не переводилось, мы поставили себе целью всего Беккета постепенно на русский язык перевести, к чему мы и движемся с двух сторон – ирландской, английской (у него даже несколько стихотворений по-немецки) и с французской. И с той, и с другой стороны мы движемся к этой цели.

Мы издаем замечательного, моего любимого Филиппа Делерма, книгу «Побудем на солнце», Наталья Мавлевич прекрасно, как всегда, перевела. Наконец, мы издаем в переводе Михаила Яснова детскую книжку Грипари, которая называется «Сказки улицы Брока». Это то, что у нас в ближайшем плане, то, что уже готово к сдаче в типографию. Много французских книг, правда?

С. БУНТМАН: Их никогда не бывает много. Мне очень хочется, чтобы это было постоянно и целенаправленно, в том, что касается литературы, когда подходим к этому регулярно, чтобы у нас не было, что в перекрестный год всё у нас проходит, а потом мы забываем, что такое Франция, Франция забывает, что такое Россия, и так же с другими странами.

Э. МЕЛА: Все-таки уже 20 лет издаем, практикуем.

С. БУНТМАН: И это должно идти дальше. Потому что есть еще одна ужасная вещь, которую я рискую вам сказать. Пока существует программа «Пушкин» и пока существует издательство, за эти 20 лет кое-кто еще кое-чего написал. И могучие авторы, которые существуют давно, пишут дальше, и появляются новые. Что с этим делать, как вы считаете? Препятствовать этому нельзя, надо возглавить, мне кажется.

О. ЛИПКИН: Согласен возглавить. В свое время это приписывали одному из наших великих академиков, не буду называть его имени. Когда к нему приходил какой-нибудь аспирант и приносил ему хорошую идею, он задумчиво говорил: «Согласен возглавить».

С. БУНТМАН: Я думаю, этот процесс написания новых французских книг, прозы и стихов, надо возглавить переводами, изданиями. Спасибо и программе «Пушкин», и французскому посольству. Спасибо, Элен. Спасибо, Ольгерт. Мы сегодня представляли издательство «Текст». Всего доброго.