Известный и неизвестный Юлиан Семенов - Евгений Додолев - Книжное казино - 2011-10-16

К. ЛАРИНА: Доброе утро. Начинаем программу «Книжное казино». Сегодня мы будем вспоминать выдающегося советского писателя Юлиана Семенова. Говорю без всякой иронии, поскольку в этом месяце отмечался его юбилей. Майя, приветствую тебя. Майя Пешкова здесь.

М. ПЕШКОВА: Здравствуйте.

Мы в прошлый раз говорили о Микаэле Таривердиеве, в гостях у нас была Вера Таривердиева. Как раз всё это сошлось, потому что «17 мгновений весны», музыка Таривердиева и, естественно, сценарий Юлиана Семенова. Сегодняшнюю программу мы посвящаем Юлиану Семенову. В гостях я нас Евгений Додолев, журналист, литератор. Женя, добрый день.

Е. ДОДОЛЕВ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Напомню, что Евгений Додолев начинал вместе с Юлианом Семеновым делать «Совершенно секретно» еще в качестве газеты, а потом всё это разрослось до состояния огромного холдинга.

Е. ДОДОЛЕВ: Это разрослось уже без Юлиана.

К. ЛАРИНА: И без вас.

Е. ДОДОЛЕВ: И без меня, да.

К. ЛАРИНА: Уже это Артем Боровик подхватил.

Е. ДОДОЛЕВ: Да.

К. ЛАРИНА: У нас сегодня много книг в розыгрыше, можем сразу с этого начать. Майя, давай скажем, что у нас есть.

М. ПЕШКОВА: У нас книга «Юлиан Семенов», книга его дочери, она написала книгу об отце в серии «Жизнь замечательных людей». А также книги Юлиана Семенова. Именно в «Молодой гвардии» увидела свет книга «Последние дни Маяковского». «Допустимо ли игнорировать предсмертное письмо поэта» - именно таков подзаголовок этой книги. И эта книга увидела свет в серии «Дело №». В этой же серии «Дело №» книга Юлиана Семенова «Смерть Петра». Кому была выгодна смерть императора. А также книга, которую нам предоставило издательство «АСТ», спасибо персонально госпоже Поляковой, «Бомба для председателя», книга об Исаеве.

К. ЛАРИНА: Все эти книжки вы сможете выиграть, если ответите на наши нехитрые вопросы. Я прямо первый вопрос задаю сейчас, на смс можете присылать ответы. Какую зарплату получал Юлиан Семенов в основанной им газете? Присылайте ваши ответы на смс +7-985-970-4545. Женя, я так поняла, что вы ударены этим человеком. Потому что когда набрала Додолев-Семенов, на меня выскочило такое количество текстов, которые вы писали и посвящали Юлиану Семенову, что я поняла, что здесь какая-то связь, невероятно прочная внутренняя связь.

Е. ДОДОЛЕВ: Я думаю, что Юлиан Семенович отпечатал вообще всех носителей русскоязычного менталитета, просто мы не все это понимаем, насколько образы, прежде всего, конечно, Штирлиц, уже не важно, за счет ли экранизации или за счет чего-то другого, что он создал то, что называется role model, т.е. образец для подражания. Потому что на самом деле все мы русские (русские – это те, кто говорят по-русски), мы Иванушки, я имею в виду сказочного персонажа, а хотим быть персонажами из другой сказки, хотим быть Штирлицами. Не получается.

К. ЛАРИНА: У кого-то получается.

Е. ДОДОЛЕВ: К сожалению, в целом у этноса не получается. Потому что в целом нам на печке бы полежать, а работать чужим среди чужих не получается, но хочется. Я, кстати, считаю, что совершенно необъяснимый с каких-то политологических или рациональных точек зрения высокий рейтинг Путина объясняется только тем, что он попадает на самом деле в эту модель. Т.е. он воспринимается при традиционном нашем желании верить в доброго царя, который среди злых бояр, что он за счет того, что он чекист, вот он такой Штирлиц, наш среди них. И поэтому, несмотря на то, что происходит, и все это видят, все понимают, а рейтинг у Владимира Владимировича всё равно остается очень высоким. Я думаю, что благодаря Семенову на самом деле.

К. ЛАРИНА: Романтизировал эту профессию.

Е. ДОДОЛЕВ: Абсолютно. Человек может быть фашистом в эсесовской форме вроде как, но при этом наш. У него работа такая, он до поры до времени делает свое дело. А на самом деле ходит в костюмах от Hugo Boss с нацистской символикой, но при этом вроде как засланный казачок, наш человек. Кстати, Путин не скрывал, что он выбрал профессию благодаря тому, что зачитывался…

К. ЛАРИНА: Там есть какие-то апокрифы. Потому что я слышала версию, что он называл фильм «Щит и меч» в качестве точки отсчета, что это его любимый фильм. Я думаю, что это некий набор.

Е. ДОДОЛЕВ: Я думаю, что Штирлиц тоже его отпечатал. Он, во всяком случае, этого не скрывает.

К. ЛАРИНА: Он Штирлица уже увидел во взрослом состоянии. Когда вышел Штирлиц, оно уже работал в этой системе.

Е. ДОДОЛЕВ: Он мог прочитать, прежде чем увидеть.

К. ЛАРИНА: Может быть. Все-таки про личные ваши ощущения от этого человека. Он же всё равно не народный писатель. На улицу сегодня выйдите, спросите, кто такой Семенов. Никто не скажет.

Е. ДОДОЛЕВ: Персонаж, который он создал, народный абсолютно, а он писатель не народный. И что для меня существенно – он был еще и не системным писателем, он был не системным человеком. Он, вопреки многочисленным слухам и мифам о его принадлежности к административно-командной системе в качестве негласного сотрудника госбезопасности, был абсолютно несистемным человеком, ненавидевшим эту систему и сделавшим очень много для ее разрушения на самом деле. И его общественная деятельность, она как-то незаслуженно умалчивается. Притом что он сделал очень многое, в России нет ни одной гимназии, названной его именем, нет даже памятной доски, где он родился. Только буквально на днях в «Московском комсомольце» Павел Гусев открыл доску рядом с Шолоховым и Ароновым в редакции.

К. ЛАРИНА: А на «Совершенно секретно» тоже нет ничего?

Е. ДОДОЛЕВ: Нет.

К. ЛАРИНА: Странно.

Е. ДОДОЛЕВ: Действительно, вы правы, он не народный писатель, его подзабыли. Про него как про литератора должны говорить такие люди, которые в этом разбираются, типа Лев Анненский, который о нем отзывается не только как о друге, но как о коллеге, как о литераторе и писателе. Он был потрясающий персонаж. Человеческий масштаб его был невероятный. Я со многими людьми был знаком и сейчас знаком. Но Юлика я забыть не могу, потому что харизма у него была потрясающая. Некоторым казалось - я вот помню взглядовцев, - что это отрицательная харизма. Почему такая оценка была? Он был понтарь, он любил понты: вот эти сигары гавайские, эта безумная цепочка на ноге, какие-то мятые клетчатые шелковые пиджаки, его борода неаккуратная. Вот эти понты некоторых раздражали: что ж ты такой не советский, не земной вообще.

М. ПЕШКОВА: Словно из иного времени.

Е. ДОДОЛЕВ: Даже из параллельного пространства.

К. ЛАРИНА: В этом тоже есть элемент противостояния.

Е. ДОДОЛЕВ: Конечно, это всё носило протестный характер. И он был альтруистом, что, вообще говоря, редкость в писательской среде, мне кажется. Это вообще редкость. А он был настоящим альтруистом, он был полным романтиком и идеалистом. Он был бесконечно добрым человеком.

К. ЛАРИНА: Он был богатым человеком?

Е. ДОДОЛЕВ: Он был достаточно богатым по советским меркам человеком, потому что он был самым издаваемым советским писателем за рубежом. Никого не издавали так много из его писателей-современников за границей, и он поставлял фактически валюту в страну. Все доходы от его изданий поступали в казну. Он, конечно, был человеком достаточно обеспеченным, но при этом до денег не жадным, на самом деле имеющим очень слабое представление… Вот не про деньги он был.

Я помню такой эпизод. Мы с ним поехали в Питер. Сережа Шолохов делал спецвыпуск «Пятого колеса». «Пятое колесо» - это была в те годы культовая передача. Один выпуск он сделал целиком посвященный Семенову. Это был творческий вечер в Ленинграде, и была отснята двухчасовая программа. Там он познакомился с Курехиным потом. И Курехин предложил Семенову чёс, т.е. поехать с ним выступать, рассказывать все эти истории, которые мы рассказывали. Я гнал невероятную пургу про то, что Гагарин якобы жив, что он где-то там в психушке, потому что он диссидентствовал. Это было востребовано.

К. ЛАРИНА: Мифология, которую сами придумывали. И всё кончилось Лениным-грибом.

Е. ДОДОЛЕВ: Да, Интернета же не было, проверить это было невозможно. Мы гнали какую-то невероятную пургу. И он сказал: давайте с нами на чёс. Семенов отказался, конечно же. А потом я озвучил ему сумму, которая подразумевалась. И он был совершенно подавлен: как же так, я должен целую книгу написать, чтобы заработать эти деньги.

К. ЛАРИНА: А здесь за один выход.

Е. ДОДОЛЕВ: Да, здесь я выхожу на сцену, обмениваюсь энергетикой с залом… Он использовал ненормативную лексику, типа поболтал, но он сказал другой глагол, и заработал денег. Т.е. он был расстроен несправедливостью. Он был очень повернут на справедливости. Он считал, что это очень несправедливо. Не потому что он завидовал, что кто-то зарабатывает такие деньги так легко. Я сказал, что, может быть, тогда вернемся к этому. Он сказал, что нет, это не мое, и вообще, получать деньги за общение с читателями…

К. ЛАРИНА: Он, конечно, не прочитанный писатель. Мы говорили, что он не народный. Да, не народный. Но он еще и не прочитанный. Я, кстати, пользуюсь моментом. Вы говорили про Льва Анненского как литературного критика и друга, который может оценить по достоинству его талант писателя. А я бы сейчас назвала Сережу Урсуляка, который, по сути, просто заново прочитал Юлиана Семенова, когда сделал по его романам фильм «Исаев». Тоже, кстати, не оцененный пока, потому что начали люди нудеть, что типа это скучно, а где тут экшен, тоска зеленая. Ни фига, это замечательная работа. Мне кажется, что Семенов этот фильм принял бы абсолютно, то, что делал Сергей Урсуляк.

Я думаю, что пришла пора ответить правильно на вопрос, который мы задавали, тем более что у нас уже есть победители. Мы спрашивали вас, какую зарплату получал Семенов в основанной им газете «Совершенно секретно». Один рубль. Это действительно так? Это что, шутка была такая, он бесплатно это делал?

Е. ДОДОЛЕВ: Опять же возвращаясь к разговору об альтруизме и о доброте. Когда он собрал коллектив, изначально очень небольшой, несколько человек, он подарил нам это издание, сказал, что вы все будете акционерами. Я не понимал, что такое акции, что такое акционеры.

К. ЛАРИНА: Это какой год?

Е. ДОДОЛЕВ: 1989-й, Советский Союз, никаких акций тогда не было. Какой-то был устав. Я думал: ну, дайте сто рублей и заберите себе. Он очень темпераментно объяснял: вы не понимаете, что вы собственники, а я кладу себе оклад один рубль в год, совсем без зарплаты нельзя, но мне ничего не надо.

К. ЛАРИНА: Так оно и было?

Е. ДОДОЛЕВ: Да, так оно и было. Т.е. это была чисто символическая зарплата. Он это делал в большей степени за идею. Он не был человеком колбасы, как я называю. Потому что есть дети колбасы, люди, для которых главное материальное. Для него это не было главным. Он очень ценил комфорт, он очень ценил хорошие вещи, он себе ни в чем не отказывал.

К. ЛАРИНА: Он легко тратил деньги?

Е. ДОДОЛЕВ: Тратил деньги он очень легко. Он их достаточно много зарабатывал, но расставался с ними легко.

К. ЛАРИНА: Не был человеком колбасы – мне нравится это.

Е. ДОДОЛЕВ: Я думаю, что сейчас он был бы расстроен, потому что на самом деле он, как и очень многие люди, которых принято называть прорабами перестройки, хотя к нему этот термин не относится, они ведь привели к власти детей колбасы. Я думаю, что сейчас очень бы фрустрировал Юлиан Семенович, если бы видел это.

К. ЛАРИНА: Был бы разочарован.

Е. ДОДОЛЕВ: Думаю, что очень глубоко был бы разочарован, почувствовал бы себя обманутым.

К. ЛАРИНА: Я называю наших победителей, которые выиграли «Бомбу для председателя».

М. ПЕШКОВА: Да, «Бомба для председателя», издательство «АСТ». На обложке напечатан Исаев, его портрет.

К. ЛАРИНА: Там, кстати, два Исаевых – Штирлиц, а внизу Страхов как раз, про которого я вспоминала.

ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

К. ЛАРИНА: Внимание, задаю следующий вопрос, тоже на смс +7-985-970-4545. Когда и где Юлиан Семенов впервые побывал за границей. Назовите, пожалуйста, год и место. И за это мы что отдадим?

М. ПЕШКОВА: За это мы отдаем книгу «Смерть Петра» Юлиана Семенова. Она вышла в «Молодой гвардии» в серии «Дело №».

К. ЛАРИНА: Ждем ваших правильных ответов. А сейчас уходим на новости. Напомню, что сегодня в программе «Книжное казино» мы вспоминает Юлиана Семенова с помощью нашего гостя, журналиста и писателя Евгения Додолева.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Продолжаем программу. Напомню, что сегодня мы говорим о Юлиане Семенова. В гостях у нас сегодня журналист Евгений Додолев. Я задала вам вопрос, когда и где впервые за границей побывал Юлиан Семенов. Товарищи, хочу вас всех срочно забрать из Афганистана и из 59 года, это всё не там. Потому что откуда-то наши люди взяли, что именно в Афганистане, да еще и в 59 году всё это случилось. Нет. Давайте всё это зачеркнем, это неправильное направление. И это было гораздо раньше, подсказываю я вам. Понятно, что большой писатель, легендарная личность, овеянная массой слухов, сплетен, легенд. Он сам был как Штирлиц.

Е. ДОДОЛЕВ: Да, он мифотворчеством занимался. Он на самом деле очень много гнал. Миф о том, что он связан с Лубянкой, он не то что не опровергал, он всячески эту идею педалировал.

К. ЛАРИНА: А понятно, откуда он взялся. Давайте все-таки вспомним. А то мы так сидим в 2011 году, рассуждаем на эту тему. А тогда-то где брать такую информацию? Только там, в подвалах КГБ. А кто туда мог быть допущен? Только тот, кто либо дружен, либо сам там работает.

Е. ДОДОЛЕВ: Информацию ему давали. Мне тоже давали информацию, я работал в следственной бригаде Гдляна и Иванова в 1983 году в качестве журналиста. У меня хранился оригинал паспорта Чурбанова, который был благополучно потерян. Это не значит, что я прокурорский и работал на генпрокуратуру.

К. ЛАРИНА: Но ему позволяли гораздо больше, чем другим.

Е. ДОДОЛЕВ: Ему позволяли, потому что ему доверяли. Но мне совершенно не нравится сейчас тенденция всех этих лубянских говорить, что да, он к нам ходил, ходил через первый подъезд, а не через четвертый. Потому что они хотят прислониться, типа сказать, что он был наш, в наших рядах были и такие люди. А он не был лубянским, он не был ни на сколечко чекистом. Мне очень не нравится эта тенденция и тональность, в которой эти люди сейчас рассказывают о своем сотрудничестве с Семеновым. Они должны гордиться, что рядом постояли. А вот эти снисходительные интонации, что да, мы ему позволяли, мы ему давали. Да, он не сам брал, ему давали. Но не на ровном месте. Естественно, он выполнял определенный сформированный заказ, чекистский заказ, воспевая профессию. Но заслуженно воспевая. Наши разведчики очень много сделали. На самом деле у Штирлица было два или три конкретных прообраза. Но давайте не будем забывать о судье Исаева (его персонаж Штирлиц), что он был репрессирован.

К. ЛАРИНА: И вообще, откуда он взялся, его родословная, что именно такой герой был взят – это такая смелость по тем временам…

Е. ДОДОЛЕВ: Да. Это палка о двух концах, как говорится. Про него было масса мифов. Я помню, когда я перешел работать в «Совершенно секретно», мой бывший сокурсник и товарищ Петя Спектор, который сейчас шеф-редактор «Московского комсомольца», просто по пьяни требовал, чтобы я признался, что я один из «негров» Семенова и строчу, помогаю ему. Он был невероятно работоспособен, как Дима Быков. Т.е. он писал быстрее, чем скорость речи, быстрее, чем говорил. Один из писателей, его коллег, вспоминал, что однажды он в командировку отправился с Семеновым и посетовал, что не взял ничего почитать. «Ничего, – сказал Семенов, – я тебе буду писать». И он стучал на машинке в купе, и его оппонент не успевал прочитать то, что он писал. Он начисто писал, никакой правки.

К. ЛАРИНА: Никаких Интернетов не было, никаких подручных средств.

Е. ДОДОЛЕВ: Это всё выдавалось на печатную машинку. Я помню, что когда в «Московском комсомольце» опять же мы публиковали – я имею в виду редколлегия, Павел Гусев – отрывки из его повести, с третьего или с четвертого куска перестали отдавать даже в корректуру, потому что, мало того, что он писал быстро, он еще писал начисто, даже не требовалась корректура. Помимо грамотности речи, это ведь еще умение попадать пальцами по клавишам очень точно. Потому что любой грамотный человек может ошибиться и не на ту клавишу нажать и опечататься. Поэтому был чудовищно работоспособным, писал очень быстро, был очень дисциплинированным в этом смысле. У него была норма – несколько страниц в день, что бы ни случилось, какое бы ни было состояние, он выдавал на гора.

К. ЛАРИНА: Давайте про «Совершенно секретно» поговорим. Мы хотели задать этот вопрос нашим слушателям, но мне кажется, лучше бы вы это сами рассказали, почему появилось это странное определение - бюллетень «Совершенно секретно». Не газета, не журнал.

Е. ДОДОЛЕВ: У него была идея, что за медийкой будущее, вот эти газеты, пароходы, заводы, что газеты должны обязательно быть в этом списке, что надо делать независимые частные издания.

К. ЛАРИНА: Это же была первая частная газета.

Е. ДОДОЛЕВ: Это была первая частная газета, она возникла в советское время. Когда он пытался ее зарегистрировать, получить разрешение, Лигачев Егор Кузьмич, который курировал в Политбюро всё, что было связано с агитпропом, категорически поставил «вето»: как же так, у нас будет частная газета, это не пойдет. И тогда он придумал вот это слово «бюллетень», что это будет называться словом «бюллетень». Т.е. по существу это будет ежемесячная газета, а называться будет бюллетень. И бюллетень как-то проскочил. Более того, даже была получена на халяву бумага из Кондопоги, отгружена для первого тиража. Вот вы говорите - помощь оказывали чекисты. Здесь вот Политбюро оказало помощь. Но это не значит, что это издание было органом ЦК КПСС. В первый же номер этой газеты он заказал у Эдуарда Лимонова отрывочек. Притом что Лимонов жил в Париже тогда, у него было клеймо диссидента. Андропов тот же в свое время назвал его просто антисоветским писателем.

К. ЛАРИНА: Он был запрещен к публикациям, вообще не издавался.

Е. ДОДОЛЕВ: Кстати, когда мы говорим, что не все заслуги Семенова озвучены… Лимонов вернулся в страну как писатель – мы сейчас говорим исключительно о литературном аспекте – благодаря Семенову. Потому что Семенов просто за свои деньги его здесь опубликован, такой сборник «Детектив и политика» в «Совершенно секретно», в первом же номере. И восторга это не вызывало, я вас уверяю, у партийцев, которые курировали. Но он говорил: «Я знаю, что я дела», достаточно жестко позиционировал себя.

К. ЛАРИНА: «Совершенно секретно» изначально задумывался как бюллетень журналистских расследований?

Е. ДОДОЛЕВ: Конечно. Это постулировано в названии «Совершенно секретно» - говорить о тайнах, говорить о том, о чем не было известно. И достаточно быстро к газете подключилась масса энтузиастов, людей, которые не писали до этого вообще ничего. Допустим, Михаил Петрович Любимов, который тоже сотрудник первого управления КГБ СССР.

К. ЛАРИНА: Штирлиц.

Е. ДОДОЛЕВ: Разведчик. Я просто тогда сотрудничал с программой «Взгляд», на соведении работал Саша Любимов, он сказал: «У меня папа может написать». Ну ладно, ну пусть напишет. Тут же человек принес. И это было поставлено в номер тут же.

К. ЛАРИНА: С этого начался, по сути, писатель Михаил Петрович Любимов.

Е. ДОДОЛЕВ: Абсолютно с подачи Семенова. Он просто сделал очень многих писателей. Не говоря о том, что он вернул многих писателей из-за границы, он просто очень многих сделал. И опять же так удачно сложилась судьба бюллетеня, этого проекта, как принято сейчас говорить. Ведь не было совершенно никакого представления и понятия, что такое реклама на советском телевидении. Я просто воспользовался служебным положением, и, как только вышел первый номер, я просто этой газетой тряс в эфире программы «Взгляд», которая была самой рейтинговой… Это не потому что я там работал, она реально была самой рейтинговой. Я совершенно злоупотреблял служебным положением, рассказывал об этой газете. Пошли заказы со всей страны на, условно говоря, франшизу, допечатывать эту газету. Газета фактически издавалась, помимо Москвы, вообще в том, что сейчас называется ближним зарубежьем, т.е. во всех республиках, тираж был совершенно невероятный. Просто потому что никому в голову не пришло сказать – почему на первом канале какой-то частный проект рекламируется.

К. ЛАРИНА: Понятно, что неминуемо должны были возникнуть проблемы с публикациями. Потому что так или иначе мы это время застали, уже без Семенова, при Артеме Боровике, когда без конца какие-то возникали ситуации, связанные с цензурными соображениями, с прочим. Когда первые столкновения появились?

Е. ДОДОЛЕВ: Первый же номер вызвал неудовольствие у некоторых людей в ЦК КПСС и у некоторых людей на той же Лубянке. Потому что когда мы говорим Лубянка, мы имеем в виду целиком это ведомство. А там же были люди очень разные. Ведь надо отдавать себе отчет, что перестройку сделали комсомольцы и чекисты, которым не нравилось то, что вся власть в Политбюро и что они не могут себе позволить такой же уровень жизни, как мидл-класс на Западе. Поэтому в том же КГБ были люди, которые помогали Семенову, но были люди, которые пытались его гасить. Он был в хороших отношениях с Андроповым. Я помню, что он ездил на встречи с Крючковым несколько раз, просто непосредственно с Крючковым на Лубянку. Но при этом были люди, которые писали на него доносы, были люди, которые называли его антисоветчиком, и были люди, которые всячески вставляли палки в колеса. И с первого же номера «Совершенно секретно» было очень много наездов, если пользоваться нынешней терминологией.

К. ЛАРИНА: Давайте я опять отвечу на вопросы. Первая поездка за границу – 1945 год, Берлин.

ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

К. ЛАРИНА: Наши победители получают книгу Юлиана Семенова «Последние дни Маяковского». Правильно, Майя?

М. ПЕШКОВА: Нет, «Смерть Петра» разыгрывали. А сейчас будем разыгрывать Маяковского, а впереди еще книга дочери Юлиана Семенова.

К. ЛАРИНА: Тогда я еще вопросы задам. В каком фильме дочь Юлиана Семенова Оля сыграла журналистку Киру? Про Берлин и про 45 год тоже надо сказать. Что это была за поездка?

Е. ДОДОЛЕВ: Это была поездка с отцом. Отец, который был журналистом, взял своего сына.

К. ЛАРИНА: Сколько ему было лет?

Е. ДОДОЛЕВ: В 1945 году ему было 14 лет, он был подростком. Но дело в том, что Юлик несколько раз бежал на фронт. Его один раз сняли с поезда просто. Он был очень романтический. Он мальчиком и остался. Несмотря на разницу в возрасте, я иногда смотрел на него… снисходительно неправильно будет, но с умилением. Потому что я видел такого мальчика, настолько он был не готов к тому жесткому времени рыночному, которое пришло. Потому что он был бесконечным романтиком. Он трижды сбегал на фронт. Один раз это было зафиксировано, т.е. был оформлен привод в комнату милиции, когда его сняли с поезда. Ему очень хотелось этого экшена, ему очень хотелось в этом участвовать. Поэтому была тяга к униформе, он ходил в пятнистых штанах спецназовских. Это сейчас можно эти хаки где угодно купить, а тогда он это привез откуда-то из Латинской Америки. Носил медальон, который во Вьетнаме ему дали, именной, с какого-то американского морского пехотинца. Т.е. вся эта милитаристская тематика была ему очень близка, и он игрался в это.

К. ЛАРИНА: А он верил в социализм с человеческим лицом? Наверное, да.

Е. ДОДОЛЕВ: Он верил в социализм с человеческим лицом. Он был совершенно очарован Горбачевым, он писал Горбачеву, получал ответы из секретариата. Кстати, последнее, что написал Семенов в своей жизни, вообще последнее, что он написал, это письмо Горбачеву. Этот первый инсульт с ним случился за 52 минуты до того, как должен был на речном пароходике встречался с представителем Руперта Мердока, приехавшего в Москву. И он написал письмо Горбачеву, который должен был с Мердоком встречаться в Америке буквально через неделю после этого, что поддержите нашу инициативу слияния «Совершенно секретно» с крупнейшей западной медиа-империей, с тем, чтобы это вышло на международную арену.

К. ЛАРИНА: Это какой год?

Е. ДОДОЛЕВ: 1989-й. Там последняя строчка в этом письме – за этим делом миллиарды. И подпись – Семенов. Это последнее, что он написал.

К. ЛАРИНА: А после инсульта он уже не был в рабочем состоянии?

Е. ДОДОЛЕВ: Там была очень странная история. Дело в том, что в этот период, как раз когда происходили эти встречи, телекомпания ВВС One снимала фильм о Семенове. Был такой сериал «Комрадес» («Товарищи»), Оливия Лихтенстайн делала несколько фильмов о Святославе Федорове, о Сереже Курехине, о Тельмане Гдляне – о героях того времени. И они как раз непосредственно снимали фильм о Юлиане Семенове, когда это случилось. Съемочная группа снимала, как его на этой каталке везли в больницу. Там Дима Лиханов, мой товарищ, коллега, он сказал: «Ты что, офигел, что ты делаешь?» И я прекратил эту съемку. А потом уже, много лет спустя с Анатолием Малкиным говорил, как должен был поступить журналист. Он сказал, что, конечно, журналист должен был бы снимать. Т.е. я поступил непрофессионально. В этот момент какие-то личностные аспекты, то, что меня устыдил коллега, и я прекратил это дело.

Но у Оливии осталась съемка с медицинскими работниками больницы на Беговой. Я не знаю, что это за больница, помню, что это была Беговая. Его разбил удар, но он мог еще что-то говорить, мычать, улыбаться, как-то даже пытался писать. А ночью к нему пришли двое неизвестных визитеров в больницу, в палату. И всё, это был второй инсульт, повторный, после этого он перестал разговаривать. Не знаю, было ли это следствием разговора. Но я знаю, что у съемочной группы ВВС One пытались на таможне изъять эту съемку, и у них рейс был отложен. И я помню, что посольство британское, которое сейчас находится на набережной, оно было на другой набережной – на Софийской, мы туда ездили, и Оливия оформляла бумаги, вот так на дипломатическом уровне решалась эта ерунда.

Хотя, в общем, там не было ничего особенного. Там были съемки каких-то творческих вечеров. Единственное, что мне пришло в голову, что была запись, медбрат, еще какие-то люди, которые растерянно рассказывали, что пришли двое, вошли в палату. Я спрашиваю, предъявили ли они какие-то документы. Они говорят, что по людям было видно, что не надо ничего предъявлять, у них это удостоверение просто на лбу. Никому не пришло в голову попросить у них какую-нибудь ксиву, потому что они выглядели как люди, которые имеют на это право. Буквально за две недели до этого инсульта в Париже был отравлен Саша Плешков, первый зам. Юлиана Семенова.

К. ЛАРИНА: Уже не помнит никто.

Е. ДОДОЛЕВ: Саша Плешков, который фактически делал всё, что связано с «Совершенно секретно». Когда Юлиан предложил мне этим заниматься и сказал, что «у тебя будет мое имя, звони куда хочешь и говори, что ты от Юлиана Семенова», я не понял мощь этого ресурса. А Саша Плешков – это был журналист АПНовский, очень энергичный, и они занимались достаточно серьезными делами, связанными с этим пресловутым золотом партии. Потому что тогда выводились все эти активы за границу, чтобы потом вернуться и скупать здесь нефть и всё прочее. И деньги это были серьезные. Об этом не очень дают писать, потому что существует табу на упоминание слова из трех букв – РПЦ. На самом деле как-то это было связано, т.е. эти люди работали… За границей же были отделения РПЦ.

К. ЛАРИНА: Сейчас дошло до того, что это золото партии, оно стало таким же, как библиотека Ивана Грозного, т.е. то, чего нет.

Е. ДОДОЛЕВ: Или как Янтарная комната.

К. ЛАРИНА: Мы должны уже заканчивать. Я сейчас назову наших победителей. Про кино – это фильм «Противостояние», где Оля Семенова сыграла журналистку Киру.

ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

К. ЛАРИНА: У меня последний вопрос к Жене Додолеву, он совершенно замечательный рассказчик. Вы книжку про него не написали?

Е. ДОДОЛЕВ: Я пишу книжку.

К. ЛАРИНА: Нам сейчас принесли и подарили с Майей книжку про «Взгляд».

Е. ДОДОЛЕВ: Про «Взгляд» отдельная история. Эту книжку в Англии издает упомянутая Оливия Лихтенстайн. Она в Англии выйдет в декабре в Random House, к 20-летию развала СССР. Потому что они воспринимают «Взгляд» как инструмент развала страны.

К. ЛАРИНА: А про Семенова?

Е. ДОДОЛЕВ: А про Семенова я надеюсь успеть к ярмарке Non/fiction, чтобы она в декабре была представлена. Надеюсь к этому времени успеть.

К. ЛАРИНА: Прекрасно. Может, тогда еще и встретимся.

М. ПЕШКОВА: Непременно.

К. ЛАРИНА: Огромное спасибо.

Е. ДОДОЛЕВ: Вам спасибо.

К. ЛАРИНА: Евгений Додолев – наш сегодняшний герой. И еще главный герой, конечно же, Юлиан Семенов. Спасибо всем.