Еще раз о Довлатове. 70 лет со дня рождения - Игорь Сухих - Книжное казино - 2011-09-04

К.ЛАРИНА: 13 часов 17 минут, начинаем «Книжное казино», здесь в студии «Эха Москвы» ведущие программы Ксения Ларина и Майя Пешкова. Майя, приветствую тебя.

М.ПЕШКОВА: Добрый день, здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Сегодня мы отмечаем 70-летие Сергея Довлатова. Буквально когда это, вчера произошло?

И.СУХИХ: Да. Довлатову 70 лет и 1 день.

К.ЛАРИНА: Да, 70 лет. Вы слышите голос нашего гостя – представлю его – это Игорь Николаевич Сухих, доктор филологических наук, профессор кафедры Истории русской литературы Санкт-Петербургского университета, комментатор произведений Довлатова.

И.СУХИХ: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Добрый день. Конечно же, Довлатов как автор у нас сегодня присутствует на нашем игровом столе. Майя, скажи нам, что у нас сегодня из Довлатова?

М.ПЕШКОВА: Он не просто присутствует – у нас сегодня 3 книги Довлатова и книга нашего гостя Игоря Николаевича Сухих. У нас сборник под названием «Голос». Последняя книга Довлатова, вот такое новое издание. «Иная жизнь» - Сергей Довлатов впервые с комментариями, и именно наш гость Игорь Николаевич Сухих комментирует это издание. А также книга «Время, место, судьба». Эта книга уже выдержала 3 издания, автор – Игорь Сухих.

И.СУХИХ: Да, это 3-е издание книги о Сергее Довлатове.

М.ПЕШКОВА: Это первая книга о Довлатове?

И.СУХИХ: Когда-то она была первой. Сейчас уже о Довлатове защищено примерно 20 диссертаций.

К.ЛАРИНА: Сколько под вашим руководством?

И.СУХИХ: Под моим руководством – 2 аспирантами в разных городах.

К.ЛАРИНА: Такой простой писатель, казалось бы, да? А столько уже диссертаций, а?

И.СУХИХ: Да, да. Это, действительно, так.

К.ЛАРИНА: А? Удивительно. Вот, феномен абсолютнейший этот человек. Вот, мы сегодня об этом поговорим.

И.СУХИХ: Это, действительно, так.

К.ЛАРИНА: Давайте так. Я сейчас сразу задаю вопрос нашим слушателям, первый вопрос. И вы на SMS, номер +7 985 970-45-45 присылаете нам правильные ответы. И мы берем 5 человек, которые первыми ответят правильно, и вы получите по книжке.

М.ПЕШКОВА: Именно книгу «Голос» - я хочу с нее начать.

К.ЛАРИНА: Давай. Итак, вопрос, внимание. Где жил Довлатов в Ленинграде? Пожалуйста, нам назовите точный адрес, улицу и дом. Еще раз напомню, +7 985 970-45-45. Света – обращаюсь я к нашему звукорежиссеру- попроси, пожалуйста, референтов зайти ко мне сюда, я им дам правильный ответ.

Хорошо, все. Отвечайте. Значит, теперь вопрос, действительно... Давайте с этого и начнем, с этого феноменального невероятного посмертного успеха. Да? Вот, когда его не стало. Ведь, первое издание книги его...

И.СУХИХ: Может, вероятно даже сказать уже через 20 лет не успеха, а славы.

К.ЛАРИНА: Славы. Ведь, я помню, первая книжка-то вышла в 1991 году, по-моему? В 1990-м?

И.СУХИХ: Первая книжка вышла в 1990 году, это был «Заповедник».

К.ЛАРИНА: Он у меня есть!

И.СУХИХ: Он у меня есть тоже, да. Это была маленькая брошюра, которая появилась в издательстве «Васильевский остров» через несколько едва ли не дней после ухода Сергея Довлатова. Вот, с нее все начиналось, с 1990 года. До этого были журнальные публикации, но с 1990 года начиналось то, что сегодня мы называем «славой Сергея Довлатова».

К.ЛАРИНА: Но это уже было после его смерти?

И.СУХИХ: Эта книга вышла уже после его смерти.

К.ЛАРИНА: То есть он при жизни не увидел ни одного издания на родине, так?

И.СУХИХ: Нет, ни одного книжного издания на родине Довлатов не увидел. 1990-й, потом 1991-й год, издательство «Пик» был такой сборник, ну и потом все это пошло лавиной.

М.ПЕШКОВА: Скажите, пожалуйста, а как получилось так, что именно журнал «Звезда», тот журнал, который его открыл, публиковал, публикует, шествует? То есть Довлатов и «Звезда» неразделимы.

К.ЛАРИНА: Ну как? Известный ленинградский журнал.

И.СУХИХ: Да, у «Звезды» есть 2 главных автора, оба – бывшие ленинградцы, оба – находящиеся на разных ступенях, но, пожалуй, ключевые фигуры поздней советской литературы – это Иосиф Бродский и Сергей Довлатов. Вот так получилось, что в редакции «Звезды» и вокруг «Звезды» сформировался круг авторов, из которых эти писатели вышли. И, собственно, это такой главный журнал, который вообще стал каналом пропаганды, и конференция, о которой мы, наверное, еще вспомним, проходила в журнале «Звезда», посвященная Сергею Довлатову, только что. И какие-то отдельные публикации сборников тоже осуществляет журнал. То есть вокруг него сложилась вот такая довлатовская атмосфера.

К.ЛАРИНА: У меня вопрос, который я хотела очень вам задать, еще когда готовилась к программе, потому что для меня это невероятная загадка. Ну, то, что там Довлатов пришелся по душе, его интонации (прежде всего, наверное, интонации), он вот так вот попал в свое поколение, во время.

И.СУХИХ: В нерв какой-то, да.

К.ЛАРИНА: А вот сегодня я наблюдаю какой-то невероятный взлет любви какой-то фанатичной со стороны поколения совсем другого, которое не знает, что такое советская власть, ничего не знает про ту жизнь, в которой он жил здесь, и уж тем более которой он жил там, в эмиграции в Америке. Но тем не менее, Довлатов – их просто кумир, я имею в виду поколение где-то 20-25 лет, от 20-ти до 30-ти. В чем здесь секрет этой невероятной любви?

И.СУХИХ: Совершенно согласен, что, вот, во-первых, это было неожиданно даже для довлатовских друзей, современников, потому что казалось, что это будет исчерпано все. Написано не много, все это будет прочитано, уйдет поколение или станет менее активным поколение, которое помнит самого Сергея, которое пишет мемуары, которое, в общем, и создало его культ поначалу, и все как-то изменится. Но на самом деле, вы совершенно правы, вот, самое поразительное, что Довлатов ушел в интернет, он стал этому поколению, для которого уже главным источником информации и чтения становится экран компьютера, для них он тоже стал своим. В этом есть какая-то загадка, в этом есть какое-то чудо. У меня есть только предварительное объяснение этому. То есть в этом писателе, вроде бы, без претензий, который называл себя рассказчиком, сконцентрировалось несколько очень важных и очень привлекательных свойств современной литературы. То есть, с одной стороны, это, если можно так сказать, тотальный юмор. Вот, редкий дар не сатирика, который издевается, там, хохочет, иронизирует...

К.ЛАРИНА: И эта природа юмора абсолютно сегодняшняя, да?

И.СУХИХ: Абсолютно, да. А юмор, ведь, всегда не разъединяет как сатира, юмор всегда объединяет, юмор всегда, как бы, к нему причащаются, хочется войти в этот круг. Во-вторых, по всей видимости, какую-то очень важную роль сыграл центральный автопсихологический персонаж как я обычно называю, если проще, автобиографический персонаж прозы Довлатова. Вот этот вот писатель-неудачник, который мучительно проживает свою жизнь с его несчастной любовью, с его запоями, с какими-то очень сложными отношениями, вообще с реальностью – вот этот человек оказывается очень близок по мировосприятию. Вот, по-современному, наверное, так надо было сказать: вот, он – лузер (довлатовский психологический персонаж). Но, вот, он чрезвычайно привлекателен.

Я помню очень давний уже разговор с одним голландским студентом, который учил русский язык, читал Довлатова по-русски и сказал: «Ну вот, как он мне нравится. Потому что он такой же...» и дальше там... Я заменю это слово: «Разгильдяй» он сказал несколько по-иному.

К.ЛАРИНА: Раздолбай.

И.СУХИХ: «Как я», сказал он. Там было сказано еще более жестко.

К.ЛАРИНА: Да понятно. Ну, это ближе к оригиналу.

И.СУХИХ: Да, это ближе к оригиналу, совершенно верно. Вот, он сказал: «Он такой же как я». Так что вот, голландские тоже. У меня были воспоминания об аспирантах, одна моя аспирантка, кореянка написала диссертацию о Довлатове, перевела наших на корейский язык. Хотя, пришла она ко мне с трехтомником известным Довлатова, не прочитав из него ни одной строчки, когда приехала в Петербург заниматься русской литературой. В Японии, говорят, очень любят и что-то переводят.

К.ЛАРИНА: А вот если говорить о цехе литературном, насколько всерьез его воспринимали тогда, когда он еще был Довлатовым живым?

И.СУХИХ: Вот это сложный, это самый сложный больной интересный вопрос.

К.ЛАРИНА: То есть как поэты не считали Высоцкого поэтом, да? Так писатели не считали писателем Довлатова.

И.СУХИХ: Совершенно верно, аналогия, действительно... Ну, не то, что не считали, но, по крайней мере, понятно, что что-то он писал. Но все это воспринималось как-то немножко отстраненно, не всерьез. И про это и в Таллине вспоминает, когда какой-нибудь там советский гранд говорил «Сергей Донатович, если вы еще в таком духе будете работать 5 лет, вы будете с нами на равных, вы войдете в наш круг». И, ведь, про это есть в связи с Пушкиным, но еще есть и про себя в «Заповеднике», да? Ведь там сказано примерно так: «Все знают, что у гения должны быть друзья. Но как поверить и, главное, смириться с тем, что твой друг – гений? Вот, сидим все выпиваем за соседними столами, и вдруг выясняется по литературной иерархии все изменяется». Ну, здесь, наверное, определение «гений» нужно заменить каким-то другим. Но вот это ощущение, которое еще один из питерских друзей Довлатова (не буду называть фамилию, но Майя Лазаревна легко вспомнит), сформулировал так, что «это Серега только после смерти так сильно вырос. А раньше вообще я его посылал за пивом. А вдруг оказалось, что вот».

Биографию приходится писать и вспоминать, и делать сборники, прежде всего, о нем. В этом есть какой-то парадокс, и я знаю среди своих друзей людей, которые, зная, что я пишу и что я недавно комментировал Довлатова, к этому писателю относятся в высшей степени скептически. Я эту позицию тоже совершенно понимаю, людей, которым нужно что-то другое. Но даже они вот этого феномена какой-то невероятной популярности, действительно, неизвестности, славы Довлатова-писателя, даже они с этим не могут не согласиться.

К.ЛАРИНА: Ну и тем более как ленинское бревно на субботнике, сегодня бревно под названием Довлатов несет такое количество близких людей.

И.СУХИХ: (смеется) Абсолютно верно.

К.ЛАРИНА: Людей, друзей, родственников, да?

И.СУХИХ: Вдова Довлатова недавно как раз в связи с юбилеем дала свое интервью, в котором примерно такой заголовок, что «У Сергея появляется все больше и больше друзей». И уж если вы вспомнили бревно, это тоже одна из шуток – вы помните, знакомая нам с советской эпохи, что сначала писали мемуары те, кто видел Владимира Ильича, а потом начали писать мемуары те, кто видел тех, кто видел Ленина.

К.ЛАРИНА: А вы видели Довлатова?

И.СУХИХ: Нет, я не видел Довлатова.

К.ЛАРИНА: А вы видели Довлатова?

М.ПЕШКОВА: Нет.

К.ЛАРИНА: А, вот, почему? Вот я сегодня, опять же, когда так близко, да?

И.СУХИХ: Но вот опять я могу сказать, что видел и знаком, и, вот, не раз встречался в одном пространстве и на конференциях, и на презентациях, и на банкетах с теми, кто многократно видел Довлатова, вот с тем кругом, который не только пишет о нем, но который, вот, под переплетом этих книг, под реальными именами с персонажами его прозы.

К.ЛАРИНА: Нет, но это те, с которыми, как бы, его судьба сталкивалась, он пересекался, с кем работал, там не знаю, пил, гулял и прочее-прочее.

И.СУХИХ: Совершенно верно, да.

К.ЛАРИНА: Но я просто еще раз понимаю, что когда Довлатов был жив (а это была середина-конец 80-х годов), мы же все уже существовали. И Майя Пешкова как литературный критик, как литературовед уже существовала. Но Довлатова, получается, тогда не было.

И.СУХИХ: Нет, нет.

К.ЛАРИНА: Он был тогда как Довлатов?

И.СУХИХ: Нет, здесь все хронологически немножко иное. Ведь, вы помните, что эмиграция воспринималась в 70-е как некий разрыв, падение «железного занавеса».

К.ЛАРИНА: Как исчезновение человека навсегда, да.

И.СУХИХ: И, вот, один из авторов высказал гипотезу, что, может, именно потому Довлатов очень много использовал реальных имен своих знакомых, потому что он был уже там, по другую сторону и как-то он писал о другом мире, который не надеялся увидеть. А вот этот разрыв произошел не в середине 80-х – он произошел в конце 70-х, в 1976 году.

К.ЛАРИНА: Когда он уехал?

И.СУХИХ: В 1976 году, да. И, вот, с этого времени фактически уже этот занавес опустился и он воспринимался как фигура уже эмигрантской литературы. А поскольку здесь очень мало было опубликовано, поскольку, действительно, даже ближний круг всерьез его не воспринимал... То есть, вот, легко можно сказать как есть такое крылатое выражение «Шекспир, которого мы читаем, далеко не тот Шекспир, который жил в елизаветинскую эпоху».

Так вот уезжал далеко не тот Довлатов, книги которого сейчас лежат у нас на столе и которые мы разыгрываем. Это был совсем другой человек, это был другой писатель.

К.ЛАРИНА: А у него к этому времени уже было что-то написано?

И.СУХИХ: Это тоже очень любопытный вопрос. Вот, парадокс как раз в том, что как писатель Довлатов состоялся там, в эмигрантской литературе и потом триумфально вернулся сюда. Но большую часть своих книг он написал или, по крайней мере, начерно написал здесь. Зона книг здешняя. «Компромисс» в значительной степени таллинский (НЕРАЗБОРЧИВО) – книга здешняя. Даже, казалось бы, «Филиал» – это последняя книга, вышла она, как я упоминал уже, после ухода Сергея Довлатова – в значительной своей части, вот, вся любовная известная вам история «Филиала» – это фрагменты романа «Пять углов», который долго и мучительно Сергей Довлатов писал здесь, писал в СССР.

К.ЛАРИНА: Майя, а ты знала Довлатова до его отъезда?

М.ПЕШКОВА: Я только слышала о нем. И это питерский автор. В то время в Петербург я ездила не так часто как в последующие годы.

К.ЛАРИНА: Ну, то есть как знаковая фигура тогда он не притягивал такого внимания со стороны профессионалов, литераторов?

М.ПЕШКОВА: Не притягивал. Скорее, мое внимание притягивал Бродский – я на нем то, что называется, была зациклена. И, приезжая в Петербург, я, естественно, ловила каждое слово, старалась беседовать с каждым человеком, кто знал Бродского, и так далее.

И.СУХИХ: Да, Бродский уезжал... Действительно, вот если сравнивать их судьбы, и дальше это все расходилось. Бродский уезжал, действительно, поэтом не просто с репутацией, а поэтом с легендой. И поэтому это сразу было воспринято.

К.ЛАРИНА: С биографией, да?

И.СУХИХ: Совершенно верно. Вот с такой вот. Какую биографию делают рыжему.

К.ЛАРИНА: Да-да-да.

И.СУХИХ: А Довлатов уезжал фактически никем. И парадокс-то его литературной судьбы как раз в том, что это, пожалуй, единственный такой писатель, который по-настоящему состоялся, вроде бы, написал многое здесь, но состоялся там.

К.ЛАРИНА: Давайте мы сейчас прервемся на выпуск новостей, а потом вернемся в студию. И я, наверное, назову уже победителей, да? Свет, попроси, чтобы девочки мне принесли, чтобы я назвала победителей и задам сейчас следующий вопрос. Внимание, перед новостями задаю следующий вопрос тоже на SMS. Итак, внимание. Прототипом какого довлатовского героя является известный писатель? И как называется рассказ о нем? Пожалуйста, назовите рассказ и кто зашифрован, какой известный, великий, скажем так, писатель русскоязычный заинтересован в этом герое.

И.СУХИХ: Это то, что в литературе называют «новеллы с ключом».

К.ЛАРИНА: Да, давайте. Пожалуйста, на SMS присылайте правильный ответ.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Продолжаем «Книжное казино», сегодня мы отмечаем юбилей Сергея Довлатова. Вчера, 3 сентября был его день рождения, ему исполнилось бы всего-то 70 лет. У нас в студии сегодня Игорь Сухих, довлатовед, да? Можно так сказать?

И.СУХИХ: Я бы предпочел себя называть филологом, потому что занимаюсь и издаю очень много разных писателей.

К.ЛАРИНА: Но в том числе очень подробно...

И.СУХИХ: Могу сказать также, что и чеховед, и зощенковед, и много разных «ведов» еще можно запросто назвать.

К.ЛАРИНА: Ну, в контексте сегодняшнего разговора вы – довлатовед у нас.

И.СУХИХ: Будем считать так.

К.ЛАРИНА: Напомню, вопрос мы вам задавали «Где жил Довлатов в Ленинграде?» Правильный ответ: улица Рубинштейна, дом 23. Огромное количество правильных ответов пришло, я называю наших победителей – вас 5 человек: Александр – телефон 277, Аня – телефон 352, Маша – телефон 705, Татьяна – телефон 035 и Ян – 372. Это все мобильные телефоны. Ну а мы ждем ответов на следующий вопрос, который я вам задала: прототипом какого довлатовского героя является известный писатель и как называется рассказ о нем? +7 985 970-45-45 – присылайте ваши ответы. Чуть позже, минут через 10 у нас будут розыгрыши суперлотов. И что входит в суперлот, может быть, Майя нам скажет.

М.ПЕШКОВА: Да, это входит книга Игоря Николаевича Сухих. Игорь Николаевич, ваша книга «Сергей Довлатов: время, место, судьба».

К.ЛАРИНА: А вот в этом супере – что такое красивое в супере вот там?

М.ПЕШКОВА: Последняя книга.

К.ЛАРИНА: Дай посмотреть скорее мне.

М.ПЕШКОВА: Да. Расскажите, пожалуйста, нам об этой книге.

К.ЛАРИНА: Последнюю тоже вы делали, да?

И.СУХИХ: Нет. Эту книгу делал не я.

К.ЛАРИНА: А что это, скажите.

И.СУХИХ: Да, я могу, действительно, рассказать.

М.ПЕШКОВА: Андрей Юрьевич ее делал, да?

И.СУХИХ: Да. Это книга, которая, во-первых, состоит из 3-х частей, такой мемориальный сборник. Первая часть – это тот самый сборник рассказов, который Довлатов готовил к своему первому юбилею. Кстати, книга «Голос» совпадает с началом последней книги. Но так он этой книги не увидел. Он из самых разных книг вытащил, как он считал, лучшие рассказы, и вот эти 15 рассказов составили первую треть последней книги.

К.ЛАРИНА: Так здесь же вон сколько людей понаписало.

И.СУХИХ: Да. Дальше сколько людей понаписало – есть мемуарный блок, вот это как раз те самые друзья, о которых мы уже упоминали. Есть аналитический еще, есть и филологическая составляющая этой книги. Среди прочего там есть и моя статья.

К.ЛАРИНА: «Довлатов и Ерофеев. Соседи по алфавиту».

И.СУХИХ: Вы понимаете, что это Венедикт, конечно.

К.ЛАРИНА: Венечка Ерофеев, да-да-да.

И.СУХИХ: Венечка, да. Соседи по алфавиту, потому что вы помните формулу Довлатова: «Какое счастье! Я знаю русский алфавит».

М.ПЕШКОВА: А теперь скажем, кто составлял эту книгу.

И.СУХИХ: Вот эту последнюю книгу составлял Андрей Юрьевич Арьев, который как раз очень много публиковал Довлатова в журнале «Звезда» и отношения которого с Довлатовым уходят еще в университетские года, один из друзей Довлатова.

К.ЛАРИНА: А, вот, впервые с комментариями «Иная жизнь. Сергей Довлатов» - это тоже ваша книжка, да?

И.СУХИХ: Вот это и есть главная моя. Если вы назвали меня, Ксения, довлатоведом, то, вот, в данном случае я могу выступать в такой функции в двух ипостасях. Как автор вот этой книжки (но она уже довольно старая, была одной из первых), и вот это для меня сейчас чрезвычайно важная работа – я ожидаю какой-то реакции уже не просто ведов, но любителей Довлатова. Потому что как раз вот так получилось к юбилею (хотя, придумал это раньше), я сделал первое 4-томное комментированное издание Довлатова. Это будет 4 тома нумерованных.

К.ЛАРИНА: Это когда будет?

И.СУХИХ: Вот, 1-й том вы держите в руках.

К.ЛАРИНА: А, это вот так вот будет выглядеть, да?

И.СУХИХ: Это будет выглядеть так, совершенно верно. Еще раньше вышел том под названием «Уроки чтения» - его, наверное, уже кто-то читал. Это тоже комментированный.

М.ПЕШКОВА: Он продается в Москве.

И.СУХИХ: Он продается. Но мы еще не думали об этом собрании, и он такой, беспризорный том, он в другом оформлении. Но для меня это 4-й том вот этого издания. 2 тома еще в типографии, они появятся вот-вот. Первый называется «Лишний», второй называется «Рассказы из чемодана». Так что вот это такой четырехтомник, я его называю концептуальным – его нужно читать подряд. И поставить на полку подряд.

К.ЛАРИНА: Да. Подождите. Вот, как бы, комментарии в чем заключаются? Это же не просто объяснение каких-то расхожих забытых выражений или слов, или ссылки на названия каких-то газет или других СМИ. Но это некие еще и сопровождающие истории, да? То или иное событие, тот или иной сюжет.

И.СУХИХ: Совершенно верно, это то, что филологи называют «реальным комментарием». Поэтому там должны быть, действительно, и какие-то пояснения каких-то конкретных реалий. И, вот, на презентации этого тома в Доме книги позавчера возник такой любопытный вопрос – он связан с петербургским адресом Довлатова: «Вот, стоит или не стоит комментировать упоминание у Довлатова Аничкова места?» Для петербуржца или ленинградца, вроде бы, не стоит. Но я знаю даже серьезные филологические работы, где Мойку и Фонтанку путают, и оказывается, что Аничков мост – это мост через Мойку.

Поэтому вот это такие мелочи. Конечно, это нижний слой комментария. Но среди прочего, действительно, для меня было самым любопытным, что этот комментарий набухает какими-то своими сюжетами, продолжающимися уже довлатовскими. И вот один из последних вопросов, который, я надеюсь, зададите, связан с таким сюжетом – я его потом расскажу.

Но там, действительно, оказывается много вот такой дополнительной информации. Вот, скажем, рассказ, который был (история эта известная) опубликован в «Крокодиле» «Когда-то мы жили в горах», на который обиделась вся армянская община, появилось множество писем, Довлатова едва ли не пытались побить или убить. И ему пришлось писать специальное объяснение для «Крокодила», что ничего не имел в виду, что он очень любит армян, что в нем есть армянская кровь. И вот эту публикацию из «Огонька» всеми забытую можно найти там в примечании.

То есть какие-то параллельные места, которые возникают в разных довлатовских текстах. Вот, мне хотелось показать. Вот, скажем, одна из любимых его фраз к вопросу о гении – «Шапки долой, господа, перед вами гений». Четырежды разные люди в разных довлатовских текстах это произносят – это и фотограф-пьяница в «Заповеднике», это он сам в «Филиале», это американская актриса еще в одном рассказе. Но мало того что вот эти параллели я быстро обнаруживаю, я теперь знаю, откуда это. Вот те, кто пока не читал комментарии...

К.ЛАРИНА: Ну, скажите.

И.СУХИХ: (смеется)

К.ЛАРИНА: Мы же не задаем вопрос про это. Скажите.

И.СУХИХ: Если не задаете, пожалуйста, скажу. Вот это как раз вот такого рода комментарий еще что показал? Что Довлатов сам строил образ в отличие от Бродского, такого углубленного в культуру, в античность и всякое прочее. Он строил образ такого чудака, который пьет, пишет между своими дружескими какими-то встречами, и, в общем, любил говорить, что умные мысли – это не ипостась, это не самая сильная сторона Сережи.

Выяснилось, что это не совсем так, потому что внутри этой прозы обнаруживаются самые неожиданные вещи. Вот, возвращаясь к «шапки долой, господа, перед вами – гений», это Шуберт о Шопене. Это статья Шуберта после парижских гастролей Шопена (афоризм). Я не думаю, что эту статью там 30-х годов XIX века Довлатов читал, но, вот, каким-то путем в его прозу вот этот афоризм попал «Шапки долой, господа, перед вами – гений».

К.ЛАРИНА: Майя, давай мы еще скажем тогда про еще 2 книги довлатовские, представим их подробнее. «Голос» и вторая книжка, да?

И.СУХИХ: Ну, «Голос» очень легко представлять, потому что я уже говорил: фактически это отдельное издание последней же книги. То есть это те же самые 15 рассказов, только уже без всякого аппарат, без всякого комментария и без дополнения. То есть фактически, вот, нужно разыгрывать их вместе, потому что состав «Голоса» и последней книги художественной практически совпадает.

М.ПЕШКОВА: Да, третье издание. Первое в серой обложке я помню.

К.ЛАРИНА: «Время, место, судьба». Игорь Сухих, как раз наш гость.

И.СУХИХ: Да. «Сергей Довлатов: время, место, судьба». Это монография, причем, это книга – вот ее считают третьим изданием. Но, вот, отличие ее. Мы уже говорили о том, что Сергея Довлатова я тоже не видел. В отличие от книг мемуарных, которых много, это была первая книга не о Довлатове-человеке, а о прозе Сергея Довлатова. Я пытался показать и рассказать, что такое проза Довлатова, объяснить самому себе, ответить на тот вопрос, с которого мы начинали, вот, что такое писатель Сергей Довлатов, почему он феномен. Вот, для того, чтобы это объяснить, мне пришлось написать книгу. И, судя по тому, что она вышла 3-м изданием, это интересно не только мне.

К.ЛАРИНА: Значит, у нас уже есть победители, которые правильно ответили на вопрос про писателя. Набоков – герой рассказа Довлатова «Жизнь коротка». Наши слушатели Люба – телефон 401, Павел – 778 и Татьяна – 402, они у нас тоже выиграли книжки. Можно как-то прокомментировать вообще этот сюжет про Набокова, да?

И.СУХИХ: Да, сейчас. Но только я хочу сказать, что, видите, наш разговор показывает, подтверждает тоже тезис, мысль, о которой мы уже вспоминали, насколько легко отвечают на вопросы ваши радиослушатели, насколько хорошо они знают прозу Сергея Довлатова.

К.ЛАРИНА: «Довлатов, - пишет наша слушательница из Петербурга, - явление социальное, а не литературное».

И.СУХИХ: Наверное, и так.

К.ЛАРИНА: Ну и в какой-то степени да.

И.СУХИХ: Вот, сам феномен популярности. То есть хотя вот это суждение –его можно прочесть, интерпретировать в двух разных контекстах. Это, может быть, и некий упрек, а может быть, наоборот, и похвала, потому что, действительно, это уже... То, что я называю, Довлатов – ведь, не просто человек, который сочинил книги, которые под обложкой. То, что я называю, культурный герой, как, кстати, Венедикт Ерофеев. То есть вокруг него возникает своя какая-то среда и, вот, образ уже порождает какие-то свои контексты.

К.ЛАРИНА: Ну, это редкие люди.

И.СУХИХ: Да.

К.ЛАРИНА: Вот таких очень мало, да?

И.СУХИХ: Да. То есть иногда можно обнаружить совершенно неожиданные вещи. Вот, скажем, в интернете – каждый может посмотреть – кто-то из любителей придумал и несколько лет вел такой сайт «Виртуал текстов Сергея Довлатова». Он расшивал довлатовскую какую-то и публицистику, и книги, и комментировал с помощью довлатовских цитат современные события. Года 3 этот дневник, он до сих пор висит, но уже завершился проект. Но года 3 кто-то из любителей Довлатова вот таким образом игрался его творчеством. Это тоже разновидность комментария, который я делал.

А вот возвращаясь к вашему вопросу о «Жизнь коротка», 2 слова. Действительно, это замечательный текст, потому что, с моей точки зрения, хоть это рассказ 1988 года, это новый Довлатов, поскольку традиционный Довлатов – рассказчик. А это замечательно построенная новелла, вся соль которой в последней фразе – не буду ее говорить для тех, кто не читал.

Во-вторых, это новелла с тройным подтекстом. На поверхности там, действительно, узнаваемый Набоков, поэтому мы задаем такой вопрос. Но в подтексте ключевая реплика этой новеллы, которая стала заглавием. Это реплика, вообще говоря, Бродского и она есть, записанная в книжках. А еще глубже в подтексте это размышление о проблемах своей творческой биографии, это еще и такой текст, очень биографический. Так что для меня эта новелла существует на трех уровнях – там есть Набоков, там есть Бродский и там есть автор, который испытывает такое мучительное состояние кризиса.

К.ЛАРИНА: Игорь, тут у нас 2 темы появилось на SMS. Поправка одна – не знаю, насколько она правильная – в 1975 году семья переехала из дома 23 в дом 22, а в начале 1978-го уехали Катя и Лена, а в конце 1978-го сам Довлатов, - пишет нам Неля, - а не в 1976 году, как мы сказали.

И.СУХИХ: Ну, дело в том, что, возможно, я оговорился, да. Они менялись, но, вот, последняя квартира, на которой висит доска, это Рубинштейна, 23.

К.ЛАРИНА: Да. Ну и теперь еще по поводу писателя. Утверждают наши слушатели, что и Бродский тоже был одним из прототипов главного героя «Заповедника». Так ли это?

И.СУХИХ: Нет, это не совсем так – вот тут я могу чуть уточнить ситуацию. Дело в том, что есть такое замечательное суждение, показывающее как раз, что Довлатов хотел бы сделать Бродского своим персонажем в «Заповеднике», но как раз там любопытная есть формула, тоже очень самокритичная. Я понимаю, на что ссылается и что имеет в виду наш слушатель, в полном виде это размышление звучит так, он говорит, что «хотел написать в «Заповеднике» о писателе, у которого те же проблемы, что у Пушкина – проблемы с семьей, проблемы с публикациями, творческий кризис. И я хотел бы изобразить Бродского. Но до его внутреннего мира мне не дотянуться, - говорит Довлатов, - и поэтому я просто напишу обычного среднего литератора». Там дальше точка, но имеется в виду «вроде меня» хочет он сказать. Так что нет, центральный персонаж «Филиала» - это как раз персонаж автопсихологический.

К.ЛАРИНА: Есть еще один вариант. «Виктор Некрасов – прототип Панаева в рассказе «Филиал».

И.СУХИХ: А. Ну, дело в том, что, во-первых, если уточнять нашего слушателя... Замечательно, что начинаем такую игру. Во-первых, «Филиал» - не рассказ, а повесть, прошу прощения. А во-вторых, все-таки, ведь, я задавал вопрос о конкретном прототипе. Потому что если говорить о «Филиале», то там вот мы говорили еще о центральном персонаже. Там не только Панаев, там есть, скажем, Беляков, который Синявский вместе со своей женой Дарьей-Марьей. Там есть Юс Алешковский, Шерман, который Серман. «Филиал» - это вообще повесть с ключом. Но, вот, я имел одного персонажа, который организует структуру новеллы.

К.ЛАРИНА: Вот, последняя поправка и я от вас отстану.

И.СУХИХ: Да нет, пожалуйста.

К.ЛАРИНА: «Нишу – это Шуман о Шопене, а не Шуберт», - утверждают наши слушатели.

И.СУХИХ: Шуман о Шопене, я оговорился. Да.

К.ЛАРИНА: Да. Видите, как полезно приходить на радиостанцию «Эхо Москвы»?

И.СУХИХ: Желающие могут посмотреть. Может, уже прошли мой комментарий. Желающие могут заглянуть в комментарий – Шуман о Шопене, совершенно верно. Эту поправку принимаю, спасибо.

К.ЛАРИНА: Ребята, барабанная дробь, разыгрываем главные лоты, которые включают в себя несколько названий, да, Майя?

М.ПЕШКОВА: Да. Это книги, которые издает издательство «Азбука» так же, как и всего Довлатова. Именно у издательства «Азбука» эксклюзивные права на Сергея Донатовича.

И.СУХИХ: Да, исключительные права на книги Довлатова.

М.ПЕШКОВА: Говард Джейкобсон «Вопрос Финклера» - эта книга войдет в суперлот. Игорь Мальцев «Синаа».

К.ЛАРИНА: Ух ты! Дай мне Мальцева посмотреть.

М.ПЕШКОВА: Держи.

К.ЛАРИНА: Это мой друган! (смеется)

И.СУХИХ: Значит, может быть, вы исключаете ее из лота?

К.ЛАРИНА: Да! У нас одна книга эта?

М.ПЕШКОВА: У нас их 2.

И.СУХИХ: Значит, одна исключается из розыгрыша.

К.ЛАРИНА: (смеется) Да.

М.ПЕШКОВА: Наталья Соколовская «Литературная рабыня» - именно эта книга была представлена в лонг-листе премии «Большая книга». Наташ, мы тебя приветствуем. Редактор издательства «Азбука» и замечательный автор.

И.СУХИХ: Хочу подтвердить, что это очень хорошая книга Натальи Евгеньевны Соколовской.

М.ПЕШКОВА: Да. Замечательная книга. Еще следующая книга «Ждать ли добрых вестей?» Именно книга Кейт Аткинсон. Это замечательный детектив. И Маргарет Мадзантини «Рожденный дважды» - это тоже остросюжетная книга от автора мирового бестселлера «Не уходи». Вот такие книги войдут в суперлоты.

К.ЛАРИНА: Но я еще назову тогда, пользуясь служебным положением, Игорь Мальцев «Синаа». Так читается название, да? Книжка замечательная, я ее читала в компьютерном варианте.

М.ПЕШКОВА: Скажи, как здорово написано.

К.ЛАРИНА: Чудесно! У него стиль потрясающий. Он вообще очень хороший журналист, такой, вот. Кстати, не случайно, что именно в довлатовской передаче – мне кажется, что там есть даже какая-то внутренняя связь, потому что такая стилистика, такая природа юмора очень похожая. Так что Игоря Мальцева обязательно купите, найдите, прочитайте. Книжка небольшая, но чудесная.

Наш телефон прямого эфира 363-36-59. Вопрос. Ну, давайте первый вопрос для суперлота будет такой. На кого хочет быть похожим – давайте этот вопрос зададим?

И.СУХИХ: Давайте спросим. Я думаю, что это будет легко.

К.ЛАРИНА: Хорошо. А под какими именами фигурирует главный герой в разных книгах?

И.СУХИХ: Тоже, мне кажется.

К.ЛАРИНА: Посложнее?

И.СУХИХ: Ну, думаю, что это должно быть немножко посложнее.

К.ЛАРИНА: Хорошо. Давайте так. Под какими именами фигурирует главный герой довлатовской прозы в разных книгах? Нам нужно 2 имени, ну, в смысле 2 фамилии, в которых он зашифровал себя как лирического героя, да?

И.СУХИХ: На самом деле, может быть, кто-то продлит этот ряд до 4-х.

К.ЛАРИНА: Хорошо. Ну, хотя бы 2 назовете, уже хорошо. Итак, под какими фамилиями фигурирует главный герой довлатовской прозы в разных книгах? Пожалуйста, 363-36-59 – телефон прямого эфира. Алло, здравствуйте, алло? А зря. Давайте еще пробуем. Алло, здравствуйте. Алло? Долго ждем. И еще последний. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Да, здрасьте.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Алеханов и Долматов.

К.ЛАРИНА: Браво! Йес! Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Елена.

К.ЛАРИНА: Елена, ну, вы из Петербурга звоните, я вижу.

СЛУШАТЕЛЬ: Да-да-да.

К.ЛАРИНА: Да. Довлатов – ваш герой.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, не говорите: мы очень любим, я и муж.

К.ЛАРИНА: Ну что ж, ждите посылку из Москвы с книгами в том числе и вашего замечательного земляка.

СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо вам огромное.

К.ЛАРИНА: Спасибо, Лена, записали ваш телефон. И следующий вопрос сразу же задаем еще один для суперлота. Ну, тот посложнее, который вы хотели задать, пожалуйста, задавайте его, Игорь.

И.СУХИХ: Самый последний, да?

К.ЛАРИНА: Да, да, да.

И.СУХИХ: В записных книжках Довлатова есть такой, сверхкраткий анекдот, он состоит всего из 4-х слов. Я начну этот анекдот, а кто-то из слушателей, наверное, его продолжит.

К.ЛАРИНА: Игорь проверил это на мне – у меня получилось.

И.СУХИХ: Да, да, да. Как вас постричь?

К.ЛАРИНА: Вопрос.

И.СУХИХ: Вопрос.

К.ЛАРИНА: Вам нужно ответ.

И.СУХИХ: Из одного слова.

К.ЛАРИНА: Да. Как вас постричь? Ответ. Это, как бы, довлатовский анекдот. А потом, как бы, если мы правильно дадим ответ, Игорь нам расскажет историю этого диалога.

И.СУХИХ: Да. Которая отражена теперь в комментарии, который каждый может прочесть.

К.ЛАРИНА: Итак, одно слово, ответ на вопрос «Как вас постричь?» 363-36-59 – телефон прямого эфира. Алло, здравствуйте. Алло? Говорите, нет? Нет, не говорите. Еще пробуем. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Есть у нас звонок. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

К.ЛАРИНА: Да?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Ответ: «Молча».

К.ЛАРИНА: Браво! Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Яна.

И.СУХИХ: Спасибо, Яна.

К.ЛАРИНА: Яна, вы из Москвы.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

К.ЛАРИНА: Но Довлатова любите.

СЛУШАТЕЛЬ: Очень люблю.

К.ЛАРИНА: За что?

СЛУШАТЕЛЬ: За язык. Потрясающий язык.

К.ЛАРИНА: Это правда. Яна, спасибо вам большое, ответ верный. Телефон ваш записали, ну а теперь, собственно, комментарий от комментатора.

И.СУХИХ: Да. Комментируя, я нашел для меня тоже совершенно неожиданный парадоксальный источник этого анекдота. Ближайший контекст известен достаточно многим. В парикмахерской Союза писателей (тогда существует специальные парикмахерские в ту эпоху) был такой феноменально словоохотливый как раз цирюльник по фамилии Маргуля (даже фамилия известна). Это, будто бы, диалог между ним и Пастернаком. Когда Пастернак пришел стричься...

К.ЛАРИНА: Такой апокриф?

И.СУХИХ: Да. Но он повторяется у разных людей. Это присутствует в одном из рассказов Ираклия Андроникова. Но, вот, когда я начал комментировать записные книжки, я обнаружил, что точно такой же диалог состоялся между одним македонским, по-моему, царем (прошу прощения сразу – может быть, микенским – сейчас для нас это не важно), каким-то древним царем и его же собственным парикмахером. И этот анекдот есть в одном из текстов Плутарха и есть в одном древнем сборнике анекдотов, который датируется V веком нашей эры. То есть, вообще говоря, этому анекдоту, выясняется, около 2-х тысяч лет. Это такой, выясняется, бродячий сюжет.

К.ЛАРИНА: Бродячий, из уст в уста передается, приписывается разным историческим персонажам.

И.СУХИХ: Да. Но, вот, траекторию от Плутарха к Довлатову я не мог и никто не может проследить. Но вот такая дуга сама по себе очень любопытна.

К.ЛАРИНА: Мы завершаем нашу сегодняшнюю программу, спасибо большое нашему гостю. Напомним, это Игорь Николаевич Сухих, доктор филологических наук, комментатор произведений Довлатова. Сегодня мы говорили об этом замечательном уникальном писателе, и дай бог ему еще долгой-долгой-долгой посмертной славы.

И.СУХИХ: Читательской любви.

К.ЛАРИНА: И читательской любви. Спасибо вам большое.