Новая книга "На одном дыхании" - Татьяна Устинова - Книжное казино - 2010-01-10
С. БУНТМАН: Добрый день, теперь уже с полным основанием можно сказать добрый день, потому что 13 часов 12 минут, Сергей Бунтман у микрофона. Сегодня я заменяю всё утро Ксению Ларину, по субботам Ксению Ларину изображает Алексей Венедиктов, мы так поделили. «Книжное казино» у нас сегодня, мы с Майей Пешковой ведём, Майя, добрый день.
М. ПЕШКОВА: Добрый день.
С. БУНТМАН: Мы приготовили вам вопросы и книги в подарок, книги Татьяны Устиновой. Здравствуйте Татьяна, добрый день.
Т. УСТИНОВА: Здравствуйте, с новым годом всех, с настоящим, прошедшим и будущим.
С. БУНТМАН: Всех с новыми годами, с Рождествами, со всеми святками, плюс ещё перепутаны, со всеми, тигр когда у нас настаёт, в феврале?
Т. УСТИНОВА: Да, я точно не разбираюсь, но я точно знаю, что там их несколько.
С. БУНТМАН: У китайцев один, у японцев другой, у вьетнамцев третий.
Т. УСТИНОВА: Правда, это дивно Серёжа, вот вы сейчас говорили про то, что слушайте истории про дачи, саночки.
С. БУНТМАН: Это я за эфиром рассказывал, это я жаловался на жизнь, говорил, что все рассказывают про природу.
Т. УСТИНОВА: Погоду, снегопады и сугробы.
С. БУНТМАН: Писатели все такие, помните, как Илья Эринбург, когда мы не знали, приезжал к нам и рассказывал про заграницу всем советским людям.
Т. УСТИНОВА: Вот я Эринбурга не помню, я помню Боэна, и помню очень хорошо естественно Сенкевича, который рассказывал не про то, как хорошо за границей, а как хорошо с Туром Хиердалом. Вот это я помню.
С. БУНТМАН: Да, они на плоту или на папирусной лодке.
Т. УСТИНОВА: Да, в плавках, а в это время как раз ёлочки везде, в том числе и в нашем Кратове, так что это всё я помню очень хорошо.
С. БУНТМАН: Ну что, давайте мы расскажем, как мы сейчас будем существовать. Ближе к новостям мы вам зададим много вопросов.
Т. УСТИНОВА: Разных. Считайте, что я готовилась все новогодние праздники, сочиняла эти вопросы.
С. БУНТМАН: Да, вопросы очень основательные, все вопросы будут по «Евгению Онегину».
Т. УСТИНОВА: Практически да, не совсем все, ещё там немного про Москву.
С. БУНТМАН: Про Москву тоже, но тоже связаны примерно с той эпохой, чуть-чуть раньше, чуть-чуть позже, ничего страшного не будет.
М. ПЕШКОВА: И не случайно наверно с «Евгением Онегиным», потому что этот год, когда вы весьма активно выступали за то, чтобы школьная программа была школьной программой, и много говорили про ЕГЭ. И в частности здесь наверно нужно вспомнить, что вы были в день рождения у Путина в гостях, именно там вы ему и поставили эти вопросы.
Т. УСТИНОВА: Да.
С. БУНТМАН: Вы испортили день рождения председателю правительства.
Т. УСТИНОВА: Да ладно вам Сергей, что вы говорите.
С. БУНТМАН: Он говорит: «Давайте дорогие друзья, позовём писателей, будет весело».
Т. УСТИНОВА: «Они попляшут, стишата почитают».
С. БУНТМАН: Ну да.
Т. УСТИНОВА: А вместо этого бах, давай о ЕГЭ.
С. БУНТМАН: «Поговорят о высоком», а они говорят: «Владимир Владимирович, ЕГЭ». Он говорит: «Я же не Фурсенко, я же не знаю».
Т. УСТИНОВА: Да.
С. БУНТМАН: Это я так фантазирую.
Т. УСТИНОВА: Нет, всё правильно вы говорите, и что меня как раз на всё это сподвигло. Во-первых, трудно, как вам сказать, взять за грудки премьер-министра и сказать: «Давай меняй школьную программу». Я не чувствую в себе таких сил, я решительно не государственный деятель, но я как-то сказала себе, что в трудностях рождается характер, и это как раз для того, чтобы что-то сказать Серёжа. И это как раз с моей точки зрения такой вопрос, который должно решать именно на государственном уровне, по-другому он не решится.
С. БУНТМАН: А причём тут премьер-министр?
Т. УСТИНОВА: Как причём, глава правительства, а министр образования член правительства, правильно. И у меня нет никакого влияния на министра образования. Возможно, что у премьера есть влияние на министра образования, потому что то, что творится со школьной программой…
С. БУНТМАН: А что творится, давайте тогда по сути, что вы в общем-то хотели? Ой, я обещал, всем говорил, что включу трансляцию, и конечно забыл. Это как помните, как зовут того чудесного немца, который не позволяет мне помнить, что я должен сделать, со сложной такой фамилией, на «А» начинается. Извините, пожалуйста, я включил трансляцию, всё у нас идёт, есть, может быть не с самого начала. Так вот что вы хотите от этой программы?
Т. УСТИНОВА: Вы знаете, во-первых, я хочу, чтобы была осмысленность какая-то в чтении, и чтобы она была придумана людьми, которые разбираются в методике чтения. Родители, ну мы все родители, у нас у всех дети.
С. БУНТМАН: У нас продолжение, у нас час назад было «Родительское собрание», мы с Еленой Хангой сидели и об этом говорили.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Так, идём дальше тогда.
Т. УСТИНОВА: Потому что я знаю на примере своих сыновей, одному из которых 18 лет, будет 19, а второму вот только что стукнуло 9 лет, что у нас в школьной программе наблюдается чудовищный перекос, во-первых, в сторону текстов, я даже не хочу сказать литературы, а текстов, которые современному ребёнку читать мучительно трудно.
С. БУНТМАН: Например?
Т. УСТИНОВА: Например, пресловутый «Му-Му».
С. БУНТМАН: «Му-Му» вообще нельзя читать.
Т. УСТИНОВА: Серёжа, я согласна с вами, но вы представляете себе, что это всё до сих пор проходит. Юрия Германа в школе не проходят, а в 10-м классе вместо внеклассного чтения, которое заключается в «Анне Карениной», и в чтении романа «Обломов» про кризис среднего возраста, нужно читать Германа про выбор профессии, про то, что врач это первый после бога, про мужскую ответственность за жизнь, за войну, за женщину, за детей. Герман прекрасный писатель, но его никто не читает, потому что читают почему-то, как опять же внеклассное чтение, «Анну Каренину». Помилуйте, я вас умоляю. Потом существует совершенно сумасшедший провал, когда дети, например который переживает сейчас моя племянница, ей 12 лет, вот сейчас будет 13, которая читала, как нормальная хорошая девочка, «Конька-горбунка», до этого Эдуарда Успенского, «Руслан и Людмила», сказки Бажова, девочка из хорошей семьи. И ребята, сейчас знаете, что выясняется, что сейчас, когда ей 12, кроме «Гарри Поттера», которого нет в русской литературе, и не будет никогда, ей читать нечего.
С. БУНТМАН: «Гарри Поттер» хорошая книга.
Т. УСТИНОВА: Безусловно, это вообще не вопрос.
С. БУНТМАН: Но вот это зияние.
Т. УСТИНОВА: Это просто пропасть.
С. БУНТМАН: Опять же повторяем, «Гарри Поттер» это хорошая книга, во-первых, про учёбу.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Что ты там палкой маши сколько угодно и повторяй всякие глупости, чтобы у тебя случилось чудо. Если ты не будешь это знать.
Т. УСТИНОВА: Знать зельеварение.
С. БУНТМАН: Если ты не будешь, как Гермиона, по два урока одновременно, потому что у неё приборчик такой вот есть, мечта всех зубрил, то ничего из тебя не выйдет. Но зияние есть.
Т. УСТИНОВА: Есть. Эта книжка тоже, если говорить в продолжение о «Гарри Потере», эта книжка про дружбу, про такую детскую подростковую, это хорошая.
С. БУНТМАН: И не только. Можно ли во имя чего-то там предать.
Т. УСТИНОВА: Да, или пожертвовать чем-то.
С. БУНТМАН: Или вся история последних книжек: «мой любимый директор, а он в юности, у него были заворотные идеи, абсолютно такие, полуфашистские идеи, если называть вещи своими именами». Как я могу с этим жить. Серьёзно? Серьёзно, но и увлекательно. Вот вы правы, что у нас и в программе есть какое-то зияние.
Т. УСТИНОВА: Есть абсолютно точно. И дальше начинает человек читать, то есть, подхватывается, когда ему становится уже лет 16, когда уже можно читать дальше, там тот же «Обрыв», если говорить о русской литературе, и ту же «Обыкновенную историю». Не надо читать «Обломова», «Обломов» не годится для школьной программы, вот с моей точки зрения. Надо читать «Обыкновенную историю».
С. БУНТМАН: А как же проблемы, как же мы поймём проблемы?
Т. УСТИНОВА: Серёжа, но проблема о том, как провинциальный мальчик приезжает покорять Москву, бросив маму Софью, друга, как у него ничего не ладится, как он поминутно влюбляется и всё в неподходящих барышень, и как его дядюшка, которому мамаша пишет в письме, что рот нужно Сашеньке прикрывать платочком, чтобы не налезли мухи. А дядюшка статский советник и владелец фабрики, он вообще не понимает, о чём идёт речь. Вот приезд этого провинциала в столицу Петербург, покорение столицы, абсолютно вы верно сейчас сказали про Гермиону. Образование, там Сашенька этот думал, что он уже все науки постиг, и когда ему дяденька устроил работу, место, про чернозём переводить, Сашенька решительно не мог переводить про чернозём, потому что он любил переводить из французских поэтов. Понимаете, и я сейчас сталкиваюсь с этой проблемой у своего старшего сына, который в свои 18 потихоньку начинает работать, и вы не поверите, он такая глубоко творческая личность Серёжа. Опять же вспомним Диму Быкова и поколение нулевых, когда все были богаты и счастливы. Что он по заказу, когда ему говорят: «Напиши, пожалуйста, статью в хорошее издание хорошему журналисту, напиши, пожалуйста статью, допустим, не про чернозём, а про аудиокниги. Он садится и говорит: «Нет, я сейчас не изволю писать про аудиокниги, я сейчас хочу писать про компьютерные технологии». И у нас начинаются разборки: «Сынок, послушай дорогой, мы все приходим на работу, замещаем Ксению Ларину, несмотря на то, что мы утром не можем встать, и, несмотря на то, что это не наше направление. Но мы всё равно приходим вне зависимости от того, что мы сейчас хотим делать». Они этого не умеют, потому что они в своё время не прочитали «Обыкновенную историю».
С. БУНТМАН: Я бы не сказал они, всё-таки здесь…
Т. УСТИНОВА: Некоторые из них.
С. БУНТМАН: Нет, но эта проблема: «Но как же я, я мог бы быть Шопенгауэром, а я буду ерундой заниматься», это про это же.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Но дело в том, что какая разница про что, другое дело как. Если ты напишешь ерунду по своей компьютерной технологии, про своё заветное, то это будет гораздо более позорно, чем ты напишешь толковую статью об аудиокнигах.
Т. УСТИНОВА: Да, или о чернозёме, как писал Сашенька в «Обыкновенной истории».
С. БУНТМАН: Или о чернозёме. Но если ты там юный поэт, ты всё равно через это прорвёшься. Если тебе дано быть 18-ти летним Рембо, то ты им станешь.
Т. УСТИНОВА: Абсолютно точно, или Пушкиным в лицейские времена.
С. БУНТМАН: Блок жестоко в своё время говорил о том, «что если не получается то значит не очень хотелось».
Т. УСТИНОВА: Совершенно точно, вот с этим я согласна.
С. БУНТМАН: Но с программой, вот вы сейчас несколько наметили таких вещей, такое зияние, несоответствие устремлениям, не найдём мы. Вот эту страшную книжку «Му-Му» читать заставлять.
Т. УСТИНОВА: Ой, это страшная книжка.
С. БУНТМАН: Которая, пусть меня простит Иван Сергеевич, написана плохо.
Т. УСТИНОВА: Абсолютно, я согласна с каждым словом.
С. БУНТМАН: Это жестокая, ничему не учащая…
Т. УСТИНОВА: Ничему не учащая совершенно книга. Потом вы знаете, об этом я тоже говорила, и потом это очень смешно переврали в ведущей российской газете, что я говорила про рассказ Чехова «Студент», а в ведущей российской газете написали, что я говорила про повесть Чехова «Студенты». Повесть «Студенты», кто не знает, написал Юрий Трифонов, и это не какой ни рассказ.
С. БУНТМАН: Кстати говоря, Трифонов, почему не читать Аксёнова?
Т. УСТИНОВА: Аксёнов, совершенно верно.
С. БУНТМАН: Почему Василия Палыча не читают в школе?
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно, причём я хочу сказать, что мы были в этом году на Байкале, и мы, всегда, когда в далёкие путешествия едем, мы берём с собой много книг, и я взяла с собой большой, вышедший как раз после смерти Василия Палыча сборник его ранних рассказов. И это чтение, давным-давно мной не читанное, потому что потом естественно было уже более взрослое чтение, а именно ранних рассказов, оно изумительное для школы. Там всё прекрасно понятно. То же самое про врачей, про предательство, про то, что она любила его, а он любил родину, про то, что пароход отходит, и ты или на него садишься и уезжаешь, оставляя за плечами весь этот мир огромный и прекрасный, но впереди ты видишь светлую цель в виде аспирантуры, про то, что чего стоит, а вот в этом возрасте это важно.
С. БУНТМАН: Вы делаете страшную вещь сейчас. Вы предлагаете вместо того, чтобы традиционно, как в курсе литературы, между прочим, ещё с дореволюционных времён, отечественной литературы, вместо того, чтобы изучать проблемы, общество, человечество, великие религиозные проблемы, вы предлагаете заниматься прагматическим обучением молодого человека, как ему жить на свете.
Т. УСТИНОВА: Да, предлагаю.
С. БУНТМАН: А это такое, мы выходим из вот этого образа нашего великого изучения нашей великой литературы.
Т. УСТИНОВА: В том-то и дело, что это лишь образ Серёжа, потому что вот этим образом, попыткой, мы отбиваем, взрослые люди у детей, охоту к чтению. Потом начинаются стенания, что они не читают, им ничего это неинтересно, им не хватает мозгов, хотя им всего хватает для того, чтобы освоит элементарный текст. Это мы виноваты, мы неправы, только очень, как вы сейчас цитировали Блока, только человек, который очень хочет прорваться, он прорвётся через вот эти все дебри и обретёт эту великую русскую литературу.
С. БУНТМАН: Я прочту сейчас вопросы, дам пищу для размышлений, ещё таких прагматических размышлений нашим слушателям. Я хочу задать такой вопрос. Как вы считаете, может мы все вот взрослые, боимся вместе с методистами, педагогами и прочими разработчиками программ, что если мы не заставим прочитать в школе, то человек никогда не прочтёт это.
Т. УСТИНОВА: Не знаю, может быть, вы и правы.
С. БУНТМАН: Не заставим «Войну и мир» читать, хотя это увлекательное подростковое чтение.
Т. УСТИНОВА: Повествование, увлекательное. «Война и мир» как раз прекрасно, «Анна Каренина» там не к месту в школьной программе, будь она и внеклассным чтением проходящая. Может быть вы и правы, мне как-то действительно в голову не приходило, но, тем не менее, я считаю, что школьную программу…
С. БУНТМАН: Я не говорю что это хорошо, мне кажется, что есть такое соображение.
Т. УСТИНОВА: Наверно вы правы.
С. БУНТМАН: Я даже не говорю что это правда.
Т. УСТИНОВА: «Оды Ломоносова», которые учат наизусть в 6-м классе, мы с сыном просто, вы не представляете себе, мы жизнь положили на то, чтобы заучить «Оду Ломоносова», но я абсолютно здесь согласна, что если бы это не было обязательным курсом, конечно, никакую «Оду Ломоносова» он никогда бы не прочёл.
С. БУНТМАН: Бывает и не так. Вот мне сейчас слушатель прислал в 11 часов, когда мы с Хангой говорили, в какой-то из программ в 4-м классе: «Определите по четырём строчкам одного из трёх авторов», и дальше идут авторы, наши великие поэты 17-го века, Семён Полоцкий, Карион Истомин, и Сильвестр Медведев. Я считаю, что это упоительное чтение, но это я так считаю.
Т. УСТИНОВА: Да.
С. БУНТМАН: А вот здесь, когда Оду Ломоносова, очень интересно Ломоносова преподавать, замучив людей силобической поэзией, которая красива невероятно, так однажды было у нас с Венедиктовым в школе, когда мы спектакль сделали, полчаса мучали Третьяковского, а потом вышел мальчик и прочитал Ломоносова, и зал, школьники, вздохнул с облегчением, лёгкий чудесный стих. Опять же мы не только в программу Татьяна, мы упираемся в программу, как преподавать.
Т. УСТИНОВА: Да, и кому преподавать. Об этом, между прочим, тоже на встрече говорилось.
С. БУНТМАН: У меня несколько секунд, я начну сейчас. Первый вопрос: из Страсбурга пирог нетленный. Что это и почему он у нас такой нетленный. Второй вопрос. Перечисляю товарищей, Пустяков, Гвоздин, Петушков, Буянов, Флянов, это кто это такие. Это детектив какой-то да?
Т. УСТИНОВА: Абсолютно.
С. БУНТМАН: Третий вопрос мы не успеем, думайте над двумя вопросами, остальное после новостей.
ИДУТ НОВОСТИ.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем наш разговор в «Книжном казино». Татьяна Устинова у нас в гостях, говорим мы о литературе вообще, и о литературе в частности в школе. Сразу на нас тут же накинулись. «Анна Каренина» им не нравится, мне очень нравится, замечательная книга, которая написана даже по сравнению с очень многими книгами, с той же «Война и мир», она написана компактнее, сильнее, мощнее и страшнее».
Т. УСТИНОВА: Абсолютно, «Анна Каренина» гениальное произведение, в 9-м классе нельзя читать, это противопоказано.
С. БУНТМАН: Мы пробегаем мимо. Всё-таки давайте я долг свой исполню, повторю вопросы. Вот у нас пирог нетленный, что это и почему он нетленный, банда эта страшная, Пустяков, Гвоздин, Петушков, Буянов, Флянов, кто это у нас. Достоевский легко доказывал, что «Евгений Онегин» произведение словинофильское, в котором потченица Татьяна противостоит западнику Евгению. Талантливая спекуляция не вошла в читательский образ романа, как слишком серьёзная и основательная, и так далее. Выпадающий стиль «Онегина». Другая выдумка Достоевского вошла навсегда, и даже повлияла на очень многие вещи, ещё на Петра Ильича.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Хотя все текстовые есть доказательства неправоты, но необходима была антитеза. Что же выдумал Достоевский такое, что выдумал впервые. Есть на это источники, что это действительно сделал Достоевский. Дальше переходим от Пушкина к Андерсену. Вы на любой вопрос можете ответить, только по телефону, не буду я СМС-ки принимать, это у нас не принято здесь. В какой сказке Андерсена собаки заслужили право быть за свадебным столом, в какой сказке говорится о книжке, за которую было отдано королевство. Это очень хорошая сказка, она из моих самых любимых. И вопросы о Москве, вы себе помечайте. Так, его основными аргументами было местонахождение Москвы в центре страны относительно дешевизны тамошней жизни, а также то, что почти каждый дворянин или разночинец имеет в Москве родственников. А ещё, по его мнению, совершенно зря россияне позволяют огромным, не оправдывающим себя деньгам оседать за границей. Назовите число и месяц, когда эти аргументы нашли своё воплощение, это очень знаменательная дата, которую вы знаете. Что-то было в эту дату, и мы её до сих пор помним.
Т. УСТИНОВА: Она кстати ко мне имеет отношение непосредственное.
С. БУНТМАН: Практически всё сказали, замечательно. Так, вопрос следующий, про Москву. В зарисовке панорама Москвы Лермонтов написал: «Кто никогда не был на вершине этого» - только он не этого говорил – «Кому не случалось окинуть одним взглядом всю нашу древнюю столицу из конца в конец, кто ни разу не любовался этой величественной, почти необозримой панорамой, тот не имеет понятия о Москве». На вершине чего надо было постоять, чтобы обозреть эту панораму. И третий вопрос о Москве. Одно из самых красивых зданий Москвы расположено на холме прямо напротив Кремля, но парадный вход развёрнут прямо в противоположную от Кремля сторону. Все называют этот дом по имени. Что это такое и в честь кого. Когда мы начнём собирать Майя по нравам этого заведения?
М. ПЕШКОВА: По нравам именно нашего заведения без 10-ти.
С. БУНТМАН: Поздновато.
М. ПЕШКОВА: Хорошо, без четверти.
С. БУНТМАН: Давайте облегчим задачу, у нас так много ответов наверняка. Хорошо, то, что касается программы. Вопрос у меня такой. У нас здесь спрашивают: «А почему не почитать Фраермана, почему здесь бы не прочитать Алексина, и так далее, то, что читали в таком отрочестве». У меня вопрос противоположный. Очень мало книг, я уж не говорю о кино, о чём мы здесь беседовали на той неделе, мало книг, которые просто про нашу жизнь пишут, вот действительно, про подростка и его становление, про серьёзные проблемы, которые у него есть. Школа у нас в каком-то основном, как фон для каких-то шалостей и хулиганств или для чего-то совершенно другого.
Т. УСТИНОВА: Или для любовных историй.
С. БУНТМАН: Они тоже могут быть?
Т. УСТИНОВА: Безусловно, но я совершенно согласна.
С. БУНТМАН: Почему как-то отодвигаются от какой-то прекрасной обыденной жизни.
Т. УСТИНОВА: Серёжа, мне кажется, что это напрямую связано с тем, о чём вы сказали в первой части нашей программы, то есть о том, что в школьную программу включаются «Оды Ломоносова», и какое-то другое, тяжёлое, очень трудное чтение и познание, в котором включено религиозное, и познание литературное, и познание каких-то духовных опытов.
С. БУНТМАН: Раньше социальное было, могучее.
Т. УСТИНОВА: Что для школы решительно не годится, но все как бы опасаются, что если это сейчас не прочитать, то это не прочитать никогда, то мне кажется, что с авторами происходит та же самая петрушка, вот клянусь вам. Вот любой автор понимает, что если он сейчас не напишет «Гамлета», то значит, он никуда не годится. Позволять себе так, как позволял себе Алексин всю жизнь писать: «Мой брат играет на кларнете» и позавчера, и послезавтра.
С. БУНТМАН: А почему бы и нет, кто ему мешает.
Т. УСТИНОВА: Да, то есть истории абсолютно простые, понятные, и близкие любому подростку или родителю. Я прекрасно помню все эти рассказы и повести, несмотря на то, что сейчас их конечно уже трудновато немножко читать, там много таких вещей, как Гайдара.
С. БУНТМАН: Такие вещи надо комментировать.
Т. УСТИНОВА: Да, то есть Гайдар ведь прекрасный писатель именно как писатель. Но объяснить ребёнку, почему белогвардейцы постоянно наступают на летний лагерь, в котором отдыхают дети большевиков, невозможно, он не понимает, какие белогвардейцы, какие шпионы, какой летний лагерь, дети большевиков отдыхают. Про Альку про маленького как называется эта книга, это не «Судьба барабанщика», я забыла.
С. БУНТМАН: Я забыл, как называется. Зато я помню гениальную вещь «Голубая чашка». Это такая щемящая, там всё понятно, и про родителей.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. Моя мама всем детям абсолютно, вот мама, если ты меня сейчас слышишь, ты должна оценить, что я тебе говорю спасибо за то, что ты научила всех.
С. БУНТМАН: Можно видеотрансляцию записать, чтобы потом посмотреть вместе.
Т. УСТИНОВА: Всех наших детей читать мама приучила, и нас приучила, и детей. И во-вторых, «Голубая чашка» это обязательная программа чтения в мамином исполнении. У нас были всегда «Руслан и Людмила», всегда «Евгений Онегин», мама декламировала, и всегда «Голубая чашка». И дети устраиваются, уже племянница взрослая, ей 13 лет, когда мама собирается читать «Голубую чашку». Это абсолютно прекрасный писатель Гайдар, точно также как и Алексин, писатель очень хороший, но почему не пишут, не занимаются, кК вы выразились, такой обыденностью.
С. БУНТМАН: Это же не значит, что ты не должен писать о важном, что ты не должен гамлетовские вопросы.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно, но это трудно. Я очень хорошо помню очень смешной рассказ Романа Карцева, он как-то был в хорошем настроении и рассказал мне историю о том, как он мечтал в Одессе поставить «Гамлета», и поставил, и про то, как это было ужасно. Это было ужасно, потому, что он сказал себе, что он больше не будет вот этой клоунадой дурацкой заниматься, а будет заниматься серьёзной драматургией. Он же серьёзный прекрасный актёр, что правда. И этот «Гамлет» был настолько ужастен, что не только все окружающие это поняли, но и он сам потом уже с юмором оценивая произошедшее, сказал себе: «Нет, ребята, хватит, я больше не буду никогда «Гамлета» ставить». Понимаете, а нас всех тянет, то есть любимый вопрос, я просто расскажу, это смешно, который мне задают, например, если я лечу в Иркутск, и там бывают встречи с читателями или встречи с журналистами. Вот любимый вопрос после вопроса, где вы берёте сюжеты, я обожаю этот вопрос, второй любимый вопрос, это не хотите ли вы написать что-нибудь в серьёзном жанре. Нет, я не умею.
М. ПЕШКОВА: А слово низкий жанр просто как клеймо мне кажется.
Т. УСТИНОВА: Зачем, понимаете, эпохальные полотна это не для меня совсем, и я не чувствую в себе ни сил, ни потенциала, ни потребности их создавать, а всё-таки в традиции русской литературы, какой бы она ни была, даже самой что ни на есть детективной, стремиться к высотам человеческого духа и к глубинам человеческих падений. Это ни хорошо, и ни плохо, это данность такая. Но она мешает написать какую-то простую бытописательскую историю, где не было бы нравоучений, где не было бы ненужных каких-то экзерсисов, но было бы описание жизни с возможностью что-то из него извлечь.
С. БУНТМАН: Совершенно верно. У меня такое ощущение, что чтобы ни писал человек, он пишет то, что он хочет и как он умеет.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. Я никогда этого не понимала того, что написал Окуджава, что каждый пишет, как он дышит.
С. БУНТМАН: Совершенно правильно.
Т. УСТИНОВА: А потом поняла.
С. БУНТМАН: А вылезет, простите за это, то, что есть у человека, никогда не будет выглядеть ни более умным, ни более глупым, он будет выглядеть собой. И он: «А сейчас будет вам нравоучение великое». Ну не так же, это же в каждом поступке, и откуда мы знаем. Тот же Шекспир читал: «А не напишешь ли ты нам, кто бы ты ни был Шекспир, визит норвежского короля, нам надо что-нибудь из нашей истории». Вот как, в общем, династия Стюартов пришла, чего-нибудь такое, сначала мрачное, а потом чтобы было что-нибудь со светлым выходом в современность». Он написал «Макбет» к визиту, датская пьеса, это к дате. Давайте, мы попробуем сейчас, мы разыгрываем книги Татьяны Устиновой, много мы разыгрываем, одна из них новая совсем «На одном дыхании».
Т. УСТИНОВА: Вот «На одном дыхании» только вышла в конце декабря.
М. ПЕШКОВА: Среди книг «Закон обратного волшебства», «Мой генерал», «Там, где нас нет», и «Жизнь по слухам одна». Так что видите выбор большой.
С. БУНТМАН: Очень хорошо, так что выбирать будете потом, договариваться. Если вы Майю Пешкову не обидите, то получите книжку.
Т. УСТИНОВА: Вы хотели про передачу телевизионную сказать.
М. ПЕШКОВА: Да, судьба вашей передачи?
Т. УСТИНОВА: Пока не ясна судьба передачи, потому что пятый канал санкт-петербургский подвергся реструктуризации или изменениям каким-то.
М. ПЕШКОВА: Или секвестированию?
Т. УСТИНОВА: Или секвестированию, как всё на свете, и часть проектов будет делаться в Москве, часть остаётся на санкт-петербургской почве. Для меня это очень серьёзный момент, потому что я в отличии от многих людей, которые штурмом берут Москву, я штурмом брала Санкт-Петербург, это любимый город, один из самых, как вам сказать, таких самых дорогих для сердца городов, и я уже в это во всё втянулась, вот в эту работу на два города, и в жизнь на два города, мне это страшно нравится. Если сейчас этой передачи не станет, придётся что-то другое придумывать, и потом передача хороша. Мне нравится в ней возможность исторического детектива, некоего исторического расследования, может быть она останется, мне бы этого хотелось.
С. БУНТМАН: Хорошо. Давайте мы сейчас одну, «Военная тайна».
Т. УСТИНОВА: «Военная тайна», совершенно верно, спасибо.
С. БУНТМАН: Спасибо большое, только не надо кричать и говорить, что мы такие серые, и ничего не знаем. Мы ещё чего знаем то, например, чего вы не знаете.
Т. УСТИНОВА: Но это мы просто забыли.
С. БУНТМАН: В следующий раз мы пощеголяем чем-нибудь, чего вы не знаете…
Т. УСТИНОВА: Это мы можем.
С. БУНТМАН: И будем говорить. А пока, на любой вопрос из перечисленных, пожалуйста, попробуйте ответить. 363-36-59. Алло, добрый день.
Слушатель: Здравствуйте.
С. БУНТМАН: Здравствуйте, как вас зовут, откуда звоните?
Слушатель: Меня зовут Ирина, я звоню из Мытищ. Я бы хотела ответить вот про Лермонтова.
С. БУНТМАН: Про Лермонтова, так.
Слушатель: Кто никогда не был на вершине Ивана Великого?
Т. УСТИНОВА: Правильно.
Слушатель: Колокольня Ивана Великого.
С. БУНТМАН: Да. Сейчас бы конечно гораздо меньше обозлили бы, приходилось бы подпрыгивать, сейчас другие есть ориентиры, с которых надо панораму смотреть. Но вы абсолютно правы, и вот вы получите одну из книг Татьяны Устиновой, мы записали ваш телефон. Спасибо вам большое.
Слушатель: Спасибо, до свидания.
С. БУНТМАН: Всего вам хорошего, до свидания. Значит, этот вопрос у нас уже есть.
Т. УСТИНОВА: Есть, да.
С. БУНТМАН: Значит, на него не отвечайте.
Т. УСТИНОВА: Ещё у нас там «Пирог нетленный».
С. БУНТМАН: Алло, добрый день. Алло, мы попали на Марс.
Т. УСТИНОВА: Такое часто на радио бывает.
С. БУНТМАН: Алло, добрый день.
Слушатель2: Алло, добрый день. А я хотела сказать про собак за свадебным столом. Это сказка «Огниво».
С. БУНТМАН: «Огниво».
Т. УСТИНОВА: Правильно, а как вас зовут?
Слушатель2: Меня звать Елена.
С. БУНТМАН: Елена, откуда вы нам звоните?
Слушатель2: Я звоню из Подмосковья.
С. БУНТМАН: Отлично Елена из Подмосковья. Вы тоже получите книгу Татьяны Устиновой.
Т. УСТИНОВА: С автографом.
С. БУНТМАН: Да, естественно. Все книжки у нас с автографом, мы у нас с автографами мы проследим.
Слушатель2: Спасибо огромное.
С. БУНТМАН: Вопрос про «Огниво», собаки, которые заслужили право быть за свадьбой, чего бы их не посадили туда.
Т. УСТИНОВА: Да, с глазами как блюдце, с глазами как (неразборчиво).
С. БУНТМАН: А мельничные колёса.
Гсть1: Да, а мельничные колёса не хотите? Тоже блестящий совершенно писатель Андерсен. Но опять же, «Девочка со спичками», упомянутая вами в начале наших разговоров, тяжелейшая совершено история, страшная. Есть ещё более тяжёлая, вот сейчас новое издание выходит, и новые переводы. Хотя это очень большой вопрос, стоит ли переводить…
Т. УСТИНОВА: Заново, да.
С. БУНТМАН: Гораздо точнее Андерсена. Но не так, как мы помним.
Т. УСТИНОВА: Да, совершенно верно.
С. БУНТМАН: Это уже факт нашего детства, и нашей литературы.
Т. УСТИНОВА: Кстати сказать, с переводами просто беда. Серёж, вот к вопросу школьной программы, да? Так, как перевёл Корней Чуковский «Тома Сойера», так не переведёт никто и никогда. Я искала «Убить пересмешника» в том переводе, в котором он когда-то вышел в «Роман газете», потому, что ну это не возможно. И вы знаете, как в новом переводе у Роберта Льюиса Стивенсона звучит песня «15 человек на сундук мертвеца»? «15 человек на коробку мертвеца». И когда это читает мой сын…
С. БУНТМАН: Понимаете, новый перевод Стивенсона моего любимого был сделан для того, чтобы было не как в старом.
Т. УСТИНОВА: Не как в старом.
С. БУНТМАН: Давайте оставим это (неразборчиво).
Т. УСТИНОВА: Это ужасно, ну согласитесь.
С. БУНТМАН: Потому, что там перевод Чуковских, которые были ещё несколько переводчиков, которые делали нам делали все замечательные…
Т. УСТИНОВА: А Михаил Солье, «Трое в лодке»? Как это можно перевести?
С. БУНТМАН: А с другой стороны, есть вещи, например, у нас, что требуют, у нас Диккенс перестал быть и смешным, и проникновенным. Он перестал быть таким в русском языке, вот Диккенс требует нового перевода.
Т. УСТИНОВА: Да.
С. БУНТМАН: Давайте мы дальше пойдём, только вот не надо о страшном. Алло, добрый день, здравствуйте.
Слушатель3: Здравствуйте, это Виктор из Подмосковья.
С. БУНТМАН: Да, Виктор.
Слушатель3: Я хочу вам ответить про Пустяков, Гвоздин, Петушков, Буянов, Флянов, это образы провинциальных помещиков из Евгения Онегина.
Т. УСТИНОВА: Ой, спасибо вам большое Виктор, прям прекрасно.
С. БУНТМАН: Да, спасибо вам Виктор большое, отлично.
Т. УСТИНОВА: Я думала, на это вопрос точно никто не ответит. Потому, что он сложный. А Виктор у нас молодец.
С. БУНТМАН: Был бы я не верящий в людей циник, я бы сказал: Набрали ведь в Google небось Пушкин набрали, и всех остальных набрали. И всё нашли. Но я считаю, что люди просто знают. Дальше у нас ещё вопрос есть, сморю, кто меньше у нас звонил, алло, добрый вечер. Добрый день вернее. Здравствуйте алло.
Слушатель4: Здравствуйте, Александр, Кронштадт. Из Страсбурга пирог нетленный – это гусиная печень консервированная
С. БУНТМАН: Да, запечённая в герметичной посуде, всё правильно. Как вас зовут ещё раз?
Слушатель4: Александр.
С. БУНТМАН: А откуда вы?
Слушатель4: Кронштадт.
С. БУНТМАН: Передайте привет Кронштадт.
Слушатель4: Хорошо, спасибо вам.
Т. УСТИНОВА: Да. Сколько бы я сейчас дорого отдала для того, чтобы там сейчас оказаться.
С. БУНТМАН: В такую погоду даже?
Слушатель4: Отличная погода.
Т. УСТИНОВА: Ой, в любую совершенно.
С. БУНТМАН: А у вас сколько? У вас как? Прохладно, или как?
Слушатель4: Хорошо, снежно, красиво-красиво. Всё в снегу.
Т. УСТИНОВА: Очень люблю я Питер, окрестности его.
С. БУНТМАН: Хорошо, да. Не травите душу, я скажу одну ужасную вещь. Я не был ни разу в Кронштадте. Всё, убейте меня.
Т. УСТИНОВА: Я вас приглашаю. Нет, я не буду вас убивать.
С. БУНТМАН: Нет, в Кронштадт надо.
Т. УСТИНОВА: Надо, да.
С. БУНТМАН: Как-то он был закрыт в моём детстве.
Т. УСТИНОВА: Да, потом туда было не проехать, там дамбу строили.
С. БУНТМАН: Я хочу, всё, хочу в Кронштадт. Так, не отвлекаться. Всё, мы определили про «Страсбургский пирог нетленный», дальше у нас ещё несколько вопросов.
Т. УСТИНОВА: Там есть ещё хороший очень вопрос про дату.
Слушатель5: Добрый день, меня зовут Андрей.
С. БУНТМАН: Андрей, а вы откуда?
Слушатель5: Я из Москвы.
С. БУНТМАН: Андрей, на какой вопрос?
Слушатель5: Как раз, у меня вопрос о дате. Это 25 января 1955 года, основание Московского университета.
Т. УСТИНОВА: Правильно.
С. БУНТМАН: Иван Иванович Шувалов, который не граф. Спасибо большое.
Слушатель5: Спасибо.
С. БУНТМАН: Спасибо вам. Отлично, очень хорошо. Ещё, но я так думаю, мы такими темпами всё успеем. У Майи книжек не напасёмся. Алло, добрый день.
Слушатель6: Алло.
С. БУНТМАН: Да, здравствуйте.
Слушатель6: Здравствуйте, я бы хотела про сказку ответить.
С. БУНТМАН: Про которую из сказок, во-первых, как вас зовут?
Слушатель6: Алефтина, Москва.
С. БУНТМАН: Алефтина из Москвы. Про сказку, про Андерсена, да?
Слушатель6: Да.
С. БУНТМАН: Но про другую сказку, да?
Слушатель6: «Дикие лебеди».
С. БУНТМАН: Да, правильно, книжку, за которую было отдано королевства. Изумительная сказка, я её страшно люблю.
Т. УСТИНОВА: Спасибо, Алефтин.
С. БУНТМАН: Спасибо большое.
Т. УСТИНОВА: Ой, прямо как у нас прямо в нашем казино.
С. БУНТМАН: Я очень помню детское ощущение, сладостный ужас такой, от «Диких лебедей». Замирало всё, мама читала. А ещё у нас осталось что-то? Осталось, по-моему да, Майя?
М. ПЕШКОВА: Да, ещё там должно быть.
С. БУНТМАН: Да, ну давайте попробуем ещё у нас. Алло, добрый день.
Слушатель7: Алло, здравствуйте, я хотела бы ответить про башню Ивана Великого.
С. БУНТМАН: А уже отвечали.
Т. УСТИНОВА: О Достоевском, что вы думаете, мы лично не поняли.
С. БУНТМАН: У нас остались Достоевский, одно из самых красивых зданий Москвы, вход которого в противоположной стороне от Кремля парадный вот в это здание. По-моему всё, да?
Т. УСТИНОВА: Я хочу спросить, кто такой этот человек, построивший это здание, вход которого с другой стороны.
С. БУНТМАН: Нет, ну построил-то не он, а кто заказчик?
Т. УСТИНОВА: Да. И меня всегда потрясает, когда я узнаю, ну вот кто он?
С. БУНТМАН: Ну, давайте, может быть, сейчас узнаем. Алло, добрый день.
М. ПЕШКОВА: Ответят, я убеждена, наши слушатели знают всё.
Слушатель7: Алло?
С. БУНТМАН: Здравствуйте, добрый день. Как вас зовут, откуда вы звоните?
Слушатель7: Меня зовут Ольга. Я звоню из Москвы.
С. БУНТМАН: Да, Ольга.
Слушатель7: Я хотела бы ответить относительно здания, которое стоит напротив кремля.
С. БУНТМАН: Да.
Слушатель7: Это дом Пашкова, а вообще-то, это одно из подразделений Российской библиотеки…
С. БУНТМАН: Ну, это понятно, а кто такой Пашков?
Слушатель7: Какой-то видимо дворянин.
Т. УСТИНОВА: Дворянин, да, правильно, спасибо, это правильный ответ.
С. БУНТМАН: Да отдадим, отдадим вам, а сами расскажем, кто таков этот Пашков.
Слушатель7: Хорошо.
С. БУНТМАН: Спасибо. Записали, да, телефон? Это семёновец, Фёдор Пашков, да.
Госто1: То есть, никто по большому счёту?
С. БУНТМАН: Сын денщика.
Т. УСТИНОВА: Да, он сын денщика.
С. БУНТМАН: Он купил землю на Ваганьковском холме.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. И это вот вся Москва состоит из каких-то ну просто гениальных противоречий. Про это кто только не писал, и Бунин писал с одной стороны про Богородицу, троеручицу, с другой стороны про Иверскую часовню. Это какое-то переплетение всего на свете.
М. ПЕШКОВА: Странный приимный дом. Как писал Цветаев. «Москва такой огромный странно приимный дом».
С. БУНТМАН: Странно приимный дом тоже сам по себе хороший.
Т. УСТИНОВА: Ну что Достоевский-то, что про Евгения Онегина?
С. БУНТМАН: Давайте, алло, добрый день.
Слушатель8: Добрый день. Я хотела бы о Достоевском сказать.
С. БУНТМАН: А как вас зовут, и откуда вы нам звоните?
Слушатель8: Я звоню из Барнаула, и меня зовут Татьяна.
С. БУНТМАН: Барнаул, Татьяна, отлично.
Слушатель8: Это статья «Речь о Пушкине», которая заканчивается призывом «Смирись, (неразборчиво) человек».
С. БУНТМАН: Нет, а что он собственно? Он породил такое убеждение в народе. Нет, не пойдёт. Некая неточность.
Т. УСТИНОВА: Он ввёл всех в заблуждение.
С. БУНТМАН: Но ему так казалось. Я думаю, что искренне.
Т. УСТИНОВА: Да. И между прочим, всем кажется, что то же самое.
Слушатель9: Алло, здравствуйте. Извините, не опоздала ли я ответить на вопрос о красивом доме около Кремля?
С. БУНТМАН: Опоздали к величайшему нашему сожалению. Только Достоевский. Я прошу прощения, я сейчас выключил, уже как-то прервав на полуслове, но ничего, что же делать. Алло, добрый день. Может быть, получим сейчас ответ за одну минуту.
Слушатель10: Простите, пожалуйста, добрый день, я Светлана из Подмосковья. Я хотела добавить кое-что по Пашкову. Он не просто был семёновцем, он ещё был и денщиком Петра.
С. БУНТМАН: Да, это мы говорили.
Слушатель10: Да, извините, это я значит не услышала.
С. БУНТМАН: А про Достоевского вы ничего не знаете?
Слушатель10: Нет, про Достоевского, к сожалению, я даже вопроса не слышала, извините.
С. БУНТМАН: Достоевский выдумал нечто. Вот ему показалось, что это так. С Татьяной связно скажем.
Т. УСТИНОВА: Совершенно верно. Причём я хочу сказать, что в последствии этот стереотип, я не знаю, кто его выдумал, он распространился и на Алексея Александровича Каренина. А Алексею Александровичу Каренину…
С. БУНТМАН: Да, всё сказали.