Издательство "Corpus" представляет книгу "Подстрочник" о переводчике Лилиане Лунгиной - Сергей Пархоменко, Олег Дорман, Наталья Басина - Книжное казино - 2009-12-13

К. ЛАРИНА: Ну что, поехали, 13:16, мы начинаем программу «Книжное казино», здесь, в студии «Эхо Москвы» ведущие этой передачи Ксения Ларина и Майя Пешкова, Майечка, приветствую тебя.

М. ПЕШКОВА: Добрый день.

К. ЛАРИНА: И у нас на столе книга года, уж точно будет, дай бог, поскольку головокружение от успеха продолжается. Книга, которая называется «Подстрочник. Жизнь Лилианы Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дормана». Здесь в нашей студии издатель книжки Сергей Пархоменко, издательство «Корпус», да, Серёж?

С. ПАРХОМЕНКО: Да.

К. ЛАРИНА: Здесь автор фильма Олег Дорман.

О. ДОРМАН: Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: И здесь кинокритик Наталья Басина, добрый день, Наташа, здравствуйте!

Н. БАСИНА: Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: Нашим слушателям напомню, что это «Книжное казино», а это значит, что это не только представление книги, но и её торжественный розыгрыш. Поэтому во второй части программы мы вам зададим вопросы и вы на них ответите по телефону прямого эфира 363-36-59. Эту книгу, безусловно, ждали, и мы знали, что она скоро появится. Когда вышел фильм, мы уже знали, что книга появится, да, Сергей?

С. ПАРХОМЕНКО: Ну да, хотя мы книгой стали заниматься сильно до фильма, фильм существовал много лет к этому моменту, не было никаких шансов ни у кого его увидеть. И нам казалось, что мы делаем книгу вместо фильма, поскольку фильм показать не удаётся, пусть будет хотя бы книга. Книга делалась из расчёта, что она должна быть больше фильма, чтобы в неё попало то, что в фильм не попало. А потом случились довольно неожиданные события и фильм прошёл этим летом.

К. ЛАРИНА: Да как! Кстати, вчера, по-моему, получили «Лавр», да? На фестивале «Артдокфест». Получили что-то, Олег?

О. ДОРМАН: Я лично не получил, но дать её дали.

К. ЛАРИНА: Как это?

О. ДОРМАН: Дело в том, что мы сняли фильм с этого соревнования вместе с моими сопродюсерами, потому что узнали однажды внезапно, что фильм вышел во второй тур этой премии, хотя мы его туда не выставляли. Представьте, если бы на улице к вам подошёл человек и сказал: «Поздравляю, Ксения! Вы вышли во второй тур нашего конкурса красоты. Теперь Вы будете соревноваться с Майей Пешковой и Ириной Петровской». Что бы Вы сказали этому человеку?

К. ЛАРИНА: Я бы, конечно, удивилась бы. И спросила, а что мы делали на первом, с кем мы соревновались?

О. ДОРМАН: Я написал письмо в дирекцию премии «Лавр», что это, наверное, недоразумение, мы не участвовали в соревновании. «Нет, - сказали нам, - мы вас поздравляем! Вы участвовали!» А кто же нас выставил без нашего ведома? Российский канал. Ну, это здорово звучит всегда, это как Российское государство. Российский канал – это уж точно не Сергей Шумаков и точно не Олег Добродеев. Потому что за короткое время нашего взаимодействия по поводу фильма, они были так изумительно корректны и деликатны, как я не ожидал от сотрудников Российского канала.

По любому вопросу они спрашивали нашего мнения, они никак не могли этого сделать. Поэтому мы написали письмо, абсолютно искренне, что от души благодарим жюри и я сейчас благодарю с ещё большим жаром. Я при мысли, что в это жюри входит Владислав Виноградов, потрясающий документалист, которого все знают по фильму «Я возвращаю ваш портрет» или Шадхан, который сделал грандиозную «Контрольную для взрослых», много лет снимал детей. Или Марина Голдовская.

Конечно, при этой мысли я смущаюсь и краснею и очень радуюсь. Но к жюри наше отношение очень хорошее, а премия – это в первую очередь учредители. И нам не хотелось участвовать в этом соревновании, коль скоро мы не подали туда свой фильм. Поэтому я написал письмо, что, пожалуйста, снимите как можно скорее, ещё первый тур, не надо из этого делать никакую рекламу и скандалы, мы просто не хотим участвовать.

Абсолютно этим пренебрегли, потом мне позвонил один из членов жюри и сказал: «Вы знаете, мне дали два диска с вашим фильмом, две серии. И мне так понравилось, не могли бы вы мне записать всё остальное?» Я говорю: «То есть, жюри будет принимать решение, посмотрев две серии из пятнадцати?» Он сказал: «Ну, вот так это устроено». И я хотел было ещё раз написать письмо, а потом подумал, ну что же я, Акакий Акакиевич, всё время писать! И вчера мне сообщили, что эту премию дали, и кто-то за нас её получил.

Я искренне, от души, благодарю жюри, но мне очень неприятно, что организаторы премии устанавливают между нами, киношниками, такие неестественные отношения. Это всё равно, что позвать человека на выборы, если там не участвует его кандидат или нет кандидата «против всех». Никто меня не заставит пойти на эти выборы, никто меня не заставит участвовать в соревновании, в котором я не хочу участвовать. Вот и всё.

С. ПАРХОМЕНКО: Надо сказать, что мы наблюдали на этом фильме и на этой книге очень интересные и поучительные перемены, как менялось отношение людей, тех самых людей, которые 10 лет этого фильма не хотели, а вдруг оказалось, что они страшные его поклонники, что они всю жизнь мечтали, чтобы он был показан. Та же история была и с книжкой, когда там были люди, которые считали, что это абсолютно никому не нужно и никому не интересно, никто никогда не прочтёт.

Сейчас происходит вокруг этого целое народное движение, чему лично я очень рад. На книжной ярмарке было огромное стечение народа, не хватило книжек, мы продали за два дня 900 экз., что абсолютно беспрецедентная цифра, это была самая популярная книжка книжной ярмарки, не фигурально выражаясь, а на самом деле. Кстати, я хочу сказать, если мне разрешат про это сказать, что сегодня, начиная с четырёх часов в Политехническом музее, в той самой большой аудитории Политехнического музея, будет происходить встреча разных людей, которые имели отношение к этой книжке и, прежде всего, имели отношение к Лилиане Лунгиной и имеют, что сказать по этому поводу, со всеми, кто захочет это послушать и поучаствовать.

Я даже затрудняюсь определить жанр этого события. Это не презентация книжки, а такая встреча людей, которым хочется поговорить по этому поводу. Вот так бы я сказал. И будет множество замечательных людей, будет Ясин, Войнович, Рыжов, Золотухин Борис Андреевич, огромное количество очень любимых нами и очень уважаемых людей, которые собираются по этому поводу. Сам факт, что эта книга собирает этих людей вместе, по-моему, очень знаменателен.

К. ЛАРИНА: Про книгу. Это расшифровка фильма или там есть вещи, которые в кино не вошли?

О. ДОРМАН: Да, она больше фильма почти на треть. С самого начала я придумал себе, что когда-нибудь мы сделаем книгу, и это меня при монтаже очень освободило, потому что я иначе бы мучился, как это – что-то не войдёт! А так я знал, что будет книжка и фильм по своим законам как-то строился и говорил, как себя делать. Она больше на треть, это всё, что рассказала Лилиана Зиновьевна по ходу съёмок.

С. ПАРХОМЕНКО: Там есть ещё одна важная деталь. У Лунгиной, если я правильно понимаю, было довольно точное представление. Она себе построила схему, что нужно и что не нужно говорить в Советском Союзе, поскольку речь шла о Советском Союзе. Это был не вопрос смелости или отваги, но просто у неё были представления о каких-то вещах, которые остаются здесь скорее интимными. Она здесь об этом никогда не говорила, о некоторых деталях своей биографии, о встречах с некоторыми людьми, о своих мыслях, идеях.

Но зато у неё вышла во Франции книжка воспоминаний и мемуаров, очень интересная, имеющая там большой успех, получившая там престижную премию. Она никогда на русский язык не переводилась. Вот теперь мы объединили эти два потока вместе.

О. ДОРМАН: Объединили мы их потому, что я попросил её до начала съёмок рассказать кое-что из этой французской книжки. И записал это на диктофон. И она мне рассказала практически всё, что есть в «Московских сезонах».

С. ПАРХОМЕНКО: У нас сейчас часто спрашивают, действительно, по поводу этой книжки. Беспрецедентная почта, мы получаем такой ответ от читателей. Часто спрашивают, собираемся ли мы перевести и издать эту французскую книжку. Ответ заключается в том, что мы это уже сделали. Она органическим образом в большей своей части вошла в этот том под названием «Подстрочник».

К. ЛАРИНА: Давайте мы дадим слово Наташе, должен человек включиться в разговор. Воспитанный человек, не перебивает никого.

Н. БАСИНА: Да, зачем вам кинокритик!

К. ЛАРИНА: Давайте я Вам задам вопрос. На Ваш взгляд, в чём секрет такого небывалого интереса к этому монологу не слишком публичной женщины, которая не является медийным лицом, она не артистка, не певица. В чём секрет, Вы можете объяснить?

Н. БАСИНА: Я объяснить этого не могу, потому что это сочетание очень тонких вещей и речь идёт о тонких материях. И они удивительным образом сошлись. Я бы начала не с феномена, с восхождения феноменов, феноменальный результат. Я бы начала не с феномена личности, а с феномена рассказа. Дело в том ,что режиссёр Дорман…

О. ДОРМАН: Это я.

Н. БАСИНА: Да, это Алик. Уважаемый и близкий друг своей героини. И она говорит с ним так, как говорят с уважаемым, близким другом.

К. ЛАРИНА: На полном доверии.

Н. БАСИНА: Мало того, что на полном доверии, но и ещё и при полной уверенности, что он понимает, о чём идёт речь. При желании доверить какие-то вещи ему, обсудить это. А режиссёр Дорман просто практически умер в актрисе сознательно. Я думаю, что…

О. ДОРМАН: С удовольствием.

Н. БАСИНА: Счастливо умер в актрисе. И получилось, что Лиля говорит со всеми нами, как с уважаемыми друзьями. И это удивительная совершенно даже не интонация, а способ, жанр разговора, совершенно неизвестный доселе жанр разговора, когда через друга она говорит с огромным кругом друзей. Он произвёл, по-моему, самое оглушительное впечатление, потому что мы как бы вновь собрались в некий круг, распавшийся, когда-то существовавший или почудившийся нам. Но уже не существующий.

И это было такое воспоминание о несбывшемся, потому что… я позволю себе называть её Лиля, хотя она Лилиана Зиновьевна, со всем почтением, но раз она представляется, как Лиля, то и я себе это позволю. Она человек того прекрасного, когда-то существовавшего общества, в котором люди влюбляются друг в друга, влюбляются по-дружески, в котором они радостно несут труд дружбы, в котором они встречаются не для того, чтобы получить какие-то общие удовольствия, а для того, чтобы вместе волноваться, вместе спорить, ссориться, вместе как-то относиться к тому, что происходит вокруг.

То есть, для того, чтобы быть в полном смысле слова, жить, им нужно быть вместе. И люди обтачиваются друг о друга. Происходит строительство душ. И это то самое, что прекратилось. Причём, если общество, это можно называть компания, если в компании Лили людей разводила смерть, кровь, гонения, разнообразные ужасы, которые происходили, но всё равно этот круг существовал и собирался для того, чтобы читать запрещённые книжки, по кухням, для того, чтобы выносить какие-то суждения о поступках, для того, чтобы кому-то помогать. Это круг, в котором существовала некая поведенческая норма, её нельзя было нарушать.

То нас… причём, я говорю «нас» в очень серьёзном смысле, объединяя Серёжу, Алика, себя, в некое единое поколение, единый, разомкнутый круг. Нас развела нынешняя жизнь. И мы удержаться не смогли. И поэтому это воспоминание о несбывшемся ужасно всех воодушевило. Какие-то забытые люди, давно исчезнувшие из эфира, звонили друг другу, назначали встречи, встречи не состоялись. Но, тем не менее, память о том, что так может быть, так можно жить, прекрасно, в ужасе любом, очень…

К. ЛАРИНА: Спасибо большое, Наташа. Очень точно всё объяснили. У нас выпуск Новостей. Потом продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Поехали дальше! Напомню, что сегодня мы в нашем эфире представляем книгу издательства «Корпус» «Подстрочник». Книга, которая вышла по одноимённому фильму, который, наверняка, наши слушатели точно все посмотрели. Сейчас мы зададим вопросы. Серёжа, может ты прочтёшь вопросы? Вы думайте, минут через 10 по телефону прямого эфира мы будем принимать ответы.

С. ПАРХОМЕНКО: Да. Вопросы такие, окололунгинские, окололитературные, потому что больше всего она известна, как переводчица, главная переводчица на русский язык мировой литературы. А так же то, что отчасти связано с фильмом. В фильме упоминается много раз аббревиатура одного учебного заведения – ИФЛИ. Вот вопрос – что это означает, это ИФЛИ и куда это ИФЛИ делось, во что оно потом превратилось, влилось. Что такое ИФЛИ? Ну и второй вопрос, примыкающий к этому. Назовите спектакль, посвящённый студентом этого ИФЛИ, участникам Великой Отечественной войны.

К. ЛАРИНА: Это второй вопрос.

С. ПАРХОМЕНКО: Да. Два вопроса. Дальше цитата. Нужно угадать, точнее, сообразить, кто эти слова сказал. «Кровожадный Сталин наградил меня орденом, а миролюбивый Хрущёв выгнал из партии. Добродушный Брежнев чуть не посадил в тюрьму». Это сказал один из друзей Лунгиной, очень известный человек. Попробуйте догадаться, кто это сказал. Детскую литературу переводила Лунгина. Назовите хотя бы трёх главных героев, книги о которых написаны Астрид Линдгрен, переводила Лунгина. Их было много, назовите хотя бы трёх.

Был такой герой один по фамилии Карлсон. Он задал однажды вопрос одной другой героини этой же сказки. Знаменитый очень вопрос, его часто теперь повторяют. Это вопрос, на который нельзя ответить однозначно да или нет. Что это был за вопрос. Очень знаменитый вопрос. Ещё один герой книжки, которую переводила Лунгина, его звали Эмиль. «Эмиль из Леннеберги», потом он сделался большим человеком, очень важным. Кем он стал? Куда завела его судьба, когда он вырос.

Лунгина переводила ещё знаменитого французского замечательная автора Бориса Виана, в частности, его роман «Пена дней». И там есть персонаж, который представляет собой пародию на одного знаменитого философа и писателя, лауреата Нобелевской премии. Кто этот человек, как он называется в романе и в реальности. Лунгина переводила одного писателя знаменитого французского, который умудрился два раза получить самую главную литературную премию, Гонкуровскую.

Она вручается один раз в жизни, но вот он получил её два раза. Один раз под собственным именем, а другой раз под псевдонимом. Когда второй раз вручили, не знали, что вручают тому же самому человеку. Что это за писатель, что это за псевдоним, кто все эти люди? И последний вопрос. Лунгина переводила со многих языков, в том числе со скандинавских. Назовите, как минимум, трёх скандинавских писателей, знаменитых, больших, классиков мировой литературы, которых она переводила. Кроме Астрид Линдгрен, там ещё есть много. Вот.

К. ЛАРИНА: Всё. Напомню телефон – 363-36-59, через некоторое время будем принимать ваши ответы.

С. ПАРХОМЕНКО: Бегло повторим?

К. ЛАРИНА: Напомним потом, когда будем звонки принимать. Ещё один технический вопрос, который очень популярен, я вижу, у нас на мониторе нашего смс. По поводу DVD. Есть ли какая-то возможность получить нашим слушателям, тем, кто не видел этот фильм, посмотреть его на DVD.

О. ДОРМАН: Перспективы всегда есть. Их организуют пираты главным образом. Они, пираты, я когда мы сделали фильм, разослал по всем крупным производящим DVD компаниям комплект дисков и письмо с просьбой посмотреть. К сожалению, некрупных компаний у нас нет. У нас нет ничего некрупного. Поэтому ответ был такой же, как от всех телекомпаний, если вообще мне ответили. Что «жена посмотрела, плакала, дети смеялись, нам очень понравилось, публике это не нужно». Это я получил от всех DVD-компаний.

К. ЛАРИНА: Это уже после показа на телевидении?

О. ДОРМАН: Нет, до показа.

С. ПАРХОМЕНКО: А после показа ничего не изменилось?

О. ДОРМАН: нет.

К. ЛАРИНА: Что-то изменилось в судьбе картины после показа по телевидению?

Н. БАСИНА: И режиссёра.

О. ДОРМАН: Я не знаю про режиссёра, сложно сказать, потому что у режиссёра совсем другие источники среды, жена любимая, например, ребёнок 10-месячный. Но в жизни фильма изменилось конечно. Он, наконец, дошёл до адресата, к счастью. Особенно мне важно было, как отреагируют люди, родившиеся после 90-го года, потому что реакцию старших я, простите, хорошо себе представлял. Я знал, что она будет либо замечательной, либо отвергающей.

Но это уже не имеет никакого значения. Значение имеют те, кто начинает новую жизнь. И я понял, что до них дошло, когда я ехал в автобусе однажды мимо МГИМО, сзади сели два студента, один другому… я опускаю особенности языка, сказал примерно следующее. Что вчера ночью сел, какая-то бабка по телевизору… спать хотел, не могу! И не мог оторваться! Я думаю: «Что они смотрят по телевизору! Муть какую-то!» И вдруг до меня дошло. Потом я услышал, как они назвали, как этот фильм назывался. Вчера я был у студентов Университета МГУ. У меня какие-то надежды появились там. Люди с человеческими лицами и главное, с человеческими сердцами.

У Лили был замечательный друг, великий антрополог Жан Пьер Вернан, о котором она рассказывает в фильме. И я в 2000 году здесь, в Москве, снял его рассказ, интервью с ним сделал. Воспоминание об их с Лилей жизни, они были знакомы с детства. И Жан Пьер сказал, что когда он ездил сюда в 60- и 70-е годы и беседовал с Лилей, а он был одним из видных деятелей французской партии, он постепенно понимал, что с коммунизмом в СССР покончено, и что 500 лет здесь не будет никакой жизни. А потом добавляет: «Я ошибся. Я не принял в расчёт потенциал нового поколения».

И они были замечательно мудрые, оба ребята, и Лилиана Зиновьевна, и Жан Пьер, я очень прислушался к этим словам. Действительно, новое поколение, при всём том, что с ними делают, воспитывая и образовывая, тем не менее, несёт с собой новые, свежие силы. Я вчера как-то очень обнадёжился.

К. ЛАРИНА: А Вы вообще как в эту семью вошли, как Вы познакомились? Я понимаю, что много рассказывали об этом, но тем не менее.

О. ДОРМАН: Я с удовольствием расскажу. Я во ВГИКе занимался у Семёна Львовича Лунгина драматургии. А занятия проходили дома. И там была неприветливая женщина на кухне, очень недовольная, что мы отрываем её мужа от сочинения сценариев, пьес и книг. И однажды я ему рассказал, уже ребята ушли, мы с ним остались вдвоём, я рассказал, какое на меня впечатление произвёл в шесть лет «Малыш и Карлсон». Это для моих ровесников, для моего круга ровесников это была книга книг, из которой мы узнали, что такое семья, что такое свобода, как надо жить, как надо шалить, как надо по крышам бегать. И вообще, какие ценности настоящие.

Всё это я ему рассказывал с удовольствием. И он меня перебил: «Подожди! Постой! Это Лиля должна слышать! Лиля, иди сюда!» Пришла эта женщина неприветливая, руки в муке, фартук. «Ну-ка, расскажи ей, что ты говорил». Я, конечно, очень смутился и уже не смог так хорошо рассказать, но, по-моему, она немножко оттаяла. Потом она ещё немножко оттаяла, и ещё. И мы очень подружились. Это счастье.

К. ЛАРИНА: А когда начали съёмки этих монологов, записывать их на плёнку, наверняка же поняли в какой-то момент, что рождается что-то необыкновенное.

О. ДОРМАН: Знаете, во-первых, я на это рассчитывал, потому что в начале она рассказала мне просто свою жизнь, просто так, без всяких намерений.

М. ПЕШКОВА: В присутствии мужа.

О. ДОРМАН: Да, конечно. Он её поправлял, они прожили вместе полвека, он знал все подробности её детства точнее, чем она сама. Он говорил: «Нет, Лилечка, на пять лет в день рождения тебе подарили не шубку с помпончиками, а вязанные варежки с оленями. А шубку тебе подарили на шесть лет». И я уходил от них и думал, что это надо записать, необходимо. Ни для кого, ни для чего, ни из каких-то специальных целей. Просто я уверен, что это же самое испытывал человек, которому Гомер первый раз исполнил «Илиаду».

Это не может остаться только моим и только в памяти. Я приходил домой и записывал от руки и прятал в стол. А потом я предложил ей сделать фильм. Она отказалась. Мне это очень понравилось, потому что нормальный человек не должен хотеть выступать перед публикой и фильмы о себе делать. Но, тем не менее, стал ещё ни раз повторять. Ну давайте, всё-таки, давайте. И когда не стало Семёна Львовича, она, по-моему, сама вернулась к этому разговору и сказала: «Давай попробуем».

И в первый съёмочный день стала рассказывать нам две большие новеллы, которые подготовила для зрителей, одна о друзьях своей жизни, а вторая о любви. И конечно, рассказать в такой форме оказалось невозможно. Потому что, например, она доходила до Ильи Нусинова, Эльки, как звали его в семье соавтора Семёна Львовича и приходилось объяснять. «Элька – это человек, с которым мы в 1935 году познакомились в Коктебеле. А в Коктебель я ездила с мамой, мы только что вернулись из Франции. Да! А во Франции я оказалась потому что…» В этот момент я сказал, что так нельзя. Давайте рассказывать всю свою жизнь. И она наотрез отказалась. Это всё снято на камеру. Я недавно пересматривал, переслушивал и краснел, потому что, конечно, хам я невиданный на съёмочной площадке.

Она говорит: «Ничего не получится! У меня была почва под ногами, а ты её у меня выбил. Я больше всего не хотела рассказывать о собственной жизни. Я хотела рассказать о друзьях и о Симе, о муже». И мы прервали съёмку, пошли на кухню пить чай, и я думал, что продолжения не будет. И вот за чаем был Вадим Иванович Юсов и помощники наши. Я говорю: «Расскажите! Помните, Вы говорили, у Вас был дедушка в Полтаве, в аптеке он продавал игрушки. Что это за дедушка? Какие он игрушки продавал?»

Она нехотя вспоминала этого дедушку и как он командовал дружиной еврейской самообороны во время погромов, и как ему это дело надоело однажды, он уехал в Палестину. Вот давайте, это всё мы сейчас расскажем на камеру. «Нет! Не расскажем!» Она начала понемногу, потом ещё, потом продолжила. И я совсем недавно посмотрел эту первую кассету, и в конце, когда кассета кончается, надо её менять, я воплю: «Стойте! Стойте! Вы видите! Стойте в этой комнате своей бабушки в Иерусалиме! Вот так и надо!»

И потом, через 5-6 дней мы подошли к концу рассказа, то вернулись к началу и эти первые сцены она пересказала хорошо, набело, зная, какой получилась эта история в целом. Так что это всё по-честному, это по-настоящему. Она посветила нас в невероятный душевный труд, который мало кому достаётся увидеть. И мы к концу первого дня совершенно потеряли голову. До такой степени, что профессионалы, люди, съевшие ни одну собаку на съёмках, они перебивали её, и говорили: «Да! Вы знаете, у меня в квартире тоже висела чёрная тарелка в коммуналке! Но она висела у нас не в коридоре, а на кухне. И поэтому мы не расслышали. Там тётя Тамара жарила лук, он очень шкворчал, мы не расслышали объявления».

Мы делали перерыв, потому что тогда придётся переснять всё то, что она рассказывала до этого, пока не перебили. Но я понял, что нельзя этому противостоять, обаянию личности. Всё ясно было.

К. ЛАРИНА: Давайте мы уже послушаем звонки, поскольку я вижу, что телефон разрывается, нам нужно эти книжки отдать в хорошие руки, тем более, насколько я понимаю, что это уже большой дефицит, эти книжки.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, но в магазинах она есть, более-менее, везде. Кончится этот тираж, будет следующий.

К. ЛАРИНА: Серёж, давай, пока не напоминай вопросы, по ходу. Телефон звонит, люди выбрали для себя, что они знают. Мы готовы принимать ваши звонки. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да, да.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста, слушаем! Говорите!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Вы уже в эфире? Это Ксения Ларина?

К. ЛАРИНА: И Ксения Ларина, и все остальные.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я хочу ответить на вопрос о вождях.

К. ЛАРИНА: Так.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Это писатель Виктор Платонович Некрасов.

К. ЛАРИНА: Совершенно правильно. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Сергей. Я из Костромы.

К. ЛАРИНА: Спасибо Вам большое, Сергей, записали Ваш телефон. Вы у нас первый победитель. Совершенно верный ответ. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте! Меня Игорь зовут. Я бы хотел ответить на вопрос, который Карлсон задавал домохозяйке. «Вы перестали пить коньяк по утрам?»

К. ЛАРИНА: Совершенно верно!

С. ПАРХОМЕНКО: Да, невозможно ответить ни да, ни нет.

К. ЛАРИНА: Вы откуда звоните?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Сергиев Посад.

К. ЛАРИНА: Спасибо, записали Ваш телефон. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Здравствуйте! Меря Максим зовут. Я хотел бы ответить на вопрос по поводу писателя, получившего дважды премию. Это был Роман Гари, который второй раз её получил, как Эмиль Ажар.

К. ЛАРИНА: Совершенно верно. Максим, Вы из Москвы, да?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да, из Москвы.

К. ЛАРИНА: Спасибо, Максим. Следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Добрый день. Я хотел бы по поводу института ответить. Это Институт Философии, Литературы и Истории.

С. ПАРХОМЕНКО: Ага!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Он был создан в 1931 году и до войны реорганизован, студенты были возвращены на кафедры Московского Университета и Ленинградского Университета.

К. ЛАРИНА: Ну, почти, почти правильно.

С. ПАРХОМЕНКО: На самом деле их было два. Был МИФЛИ и ЛИФЛИ. А всё это вместе было ИФЛИ. Половина в Ленинграде. Половина в Москве.

К. ЛАРИНА: Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Сергей.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Записали Ваш телефон. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте! Можно говорить?

К. ЛАРИНА: Да, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я хотел ответить на вопрос насчёт «Пены дней». Там Жан Поль Стартер фигурирует как Жан Соль Партер.

К. ЛАРИНА: И это правильно. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Андрей из Екатеринбурга.

К. ЛАРИНА: Вам посылка будет из Москвы. Телефон записали. Следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Я хотела бы про Эмиля ответить. Он стал главой муниципалитета.

К. ЛАРИНА: Браво. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Юля.

К. ЛАРИНА: Спасибо, записали. И ещё звонок, пожалуйста. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Я хочу ответить на вопрос. Карлсон, Малыш и Пеппи Длинный Чулок.

С. ПАРХОМЕНКО: Нет…

К. ЛАРИНА: Ну, Малыш и Карлсон – это одна книга.

О. ДОРМАН: Какую-нибудь книжку другую.

К. ЛАРИНА: «Пеппи Длинный Чулок» Вы назвали, «Малыш и Карлсон» назвали. А ещё какие?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Острова… рыбак там…

С. ПАРХОМЕНКО: Нет, извините, не получилось. Спасибо.

К. ЛАРИНА: Какой строгий Пархоменко!

С. ПАРХОМЕНКО: Самый простой вопрос. На него надо получить точный ответ.

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте! Я хочу ответить на вопрос, авторов классиков. Это Александр Дюма.

С. ПАРХОМЕНКО: Нет, нет. Нам нужны скандинавские писатели.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Хорошо. Генрих Ибсен, Кнут Гамсун, Генрих Бёлль.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну… несколько… он немец. Ещё одного шведа вспомните. Знаменитого! Звали его названием месяца в году.

К. ЛАРИНА: Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Инна.

К. ЛАРИНА: Вы откуда звоните?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Из Таганрога.

С. ПАРХОМЕНКО: Годится!

К. ЛАРИНА: Обязаны! Забыла Инна Августа Стриндберга, но ничего страшного.

С. ПАРХОМЕНКО: Ничего. Годится. Посылаем в Таганрог.

К. ЛАРИНА: Материал знает. Ну что, ещё давайте.

С. ПАРХОМЕНКО: Два самых простых вопроса. Один про знаменитый спектакль, а другой про разных героев детских книг, которые переводила Лунгина.

К. ЛАРИНА: Говорите, пожалуйста, добрый день!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Я бы хотела ответить на вопрос, какой спектакль был посвящён студентам. Это в театре на Таганке в 1965 году «Павшие и живые» на стихи Самойлова, Кульчицкого и Павлика Когана.

К. ЛАРИНА: Браво! Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Меня зовут Наталья.

К. ЛАРИНА: Вы из Москвы?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да.

К. ЛАРИНА: Записали. Спасибо Вам. Теперь давайте героев Астрид Линдгрен.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте! Карлсон, Пеппи и Эмиль.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну, отлично! Ещё была «Рони – дочь разбойника».

К. ЛАРИНА: А Вас как зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Лена из Москвы.

С. ПАРХОМЕНКО: Всё расщёлкали.

К. ЛАРИНА: На все вопросы получили ответы и эти замечательные книжки уходят к нашим дорогим слушателям. Не могу не спросить у Сергея, про «Корпус» сказать, поскольку издательство начинающее, молодое.

С. ПАРХОМЕНКО: Уже началось, год назад.

К. ЛАРИНА: Но уже такое агрессивное.

С. ПАРХОМЕНКО: Год назад объявили о его создании. И в этом году на ярмарке «Нон-фикшн» был стенд, который мы гордо всем демонстрировали. Всё в порядке, книжки выходят регулярно и помногу. Я упомянул бы готовившиеся или только вышедшие, что обязательно нужно прочесть. Есть такой писатель Михаил Идов. Книжка «Кофемолка». Это молодой парень, который написал роман по-английски, он живёт в Нью-Йорке. Такая совершенно набоковская получилась традиция, когда человек сначала написал роман по-английски, а потом ещё раз написал по-русски.

Мы попросили его перевести самого, но он практически написал её заново. Книжка чудесная, какая-то очень трогательная, поучительная, жизненная, сегодняшняя. «Кофемолка», Михаил Идов. Посмотрите. Ещё одна книжка, довольно неожиданная. Она подписана псевдонимом Екатерина Матвеева, я, к сожалению, не могу сказать настоящее имя автора.

К. ЛАРИНА: Все эти ваши издательские штучки!

С. ПАРХОМЕНКО: Нет, нет. Просто человеку очень много лет.

К. ЛАРИНА: И что?

С. ПАРХОМЕНКО: Она просит сохранить её инкогнито, вот и всё. Это такой Шаламов в юбке. Называется «История одной зэчки». Это поразительный документальный роман. На самом деле непонятно, это роман или мемуары….

М. ПЕШКОВА: О нём уже очень много говорят.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, похоже, что будет сериал. Его даже уже сняли. Причём, поразительным образом на Первом канале нашли эту книжку, изданную кустарным образом её мужем в 80-е годы, тиражом 3 тыс. экземпляров, и решили, что никто никогда не узнает. Автора нет в живых. Сняли потрясающий, как говорят, сериал. Вдруг, откуда ни возьмись выясняется, что автор жив, отлично себя чувствует, живёт. Правда, в Бельгии. Она нашлась, обратилась на Первый канал.

Говорит: «Минуточку! Это моя книжка». И книжку мы переиздали. Огромный том!

К. ЛАРИНА: А как называется?

С. ПАРХОМЕНКО: Называется «История одной зэчки». Поразительным образом анекдот из телевизионно-книжной жизни. Та книжка, которая была издана в 80-х годах, была издана с опечаткой. Там на обложке написано «История одной зечки». Так и называется сериал сегодня. Все наши увещевания, что нужно эту «зечку» переделать в «зэчку», ничем не кончились. Но мы книжку назвали правильно. Вот такие…

К. ЛАРИНА: Она уже вышла, да?

С. ПАРХОМЕНКО: Она вышла только что. Она сейчас разъезжается по магазинам, очень порекомендую на это посмотреть. Но это чтение довольно грустное, но невероятно увлекательное, драматичное.

К. ЛАРИНА: А кино-то хорошее?

С. ПАРХОМЕНКО: Кино я не видел. Говорят, что хорошее.

К. ЛАРИНА: Оно вышло, прошло уже?

С. ПАРХОМЕНКО: Нет, не прошло ещё. Говорят, что снято в полную силу, как кино. Что это не картонный сериал.

К. ЛАРИНА: Можно у Олега спросить, воспользоваться возможностью задать вопрос режиссёру Дорману, а что сейчас Вы делаете?

О. ДОРМАН: Я очень растерянность переживаю, знаете, как водолаза быстро поднимают и у него кессонная болезнь начинается. Я ничего сейчас не делаю, потому что не понимаю, что делать, с ужасом думаю, что мне придётся опять иметь дело с продюсерами, с редакторами, с разными людьми, которые точно знают, как снимать кино. И может быть, в этом их профессия. А моя ровно в другом, в том, чтобы не знать, как это делать и пройти как можно дальше, сколько мне позволят способности. Я не знаю. Я очень растерян, всё что могу – честно в этом признаться.

К. ЛАРИНА: Ну ладно! Будем ждать, когда Вы выйдете из состояния растерянности и Вам захочется что-нибудь ещё совершить. Спасибо Вам большое, очень приятно было познакомиться с Вами, Олег. Просто очень большое удовольствие общаться. Сергей Пархоменко, Олег Дорман, Наталья Басина. На этом мы завершаем наше «Книжное казино», до встречи!