Новая книга Дины Рубиной - Дина Рубина - Книжное казино - 2008-05-25

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, что, мы начинаем наше «Книжное казино». У микрофона Ксения Ларина, у другого микрофона Майя Пешкова – ещё раз приветствую, Майя, тебя!

МАЙЯ ПЕШКОВА: Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: И в нашей студии, наконец-то, Дина Рубина! Диночка, здравствуйте!

ДИНА РУБИНА: Доброе утро, доброе утро!

К. ЛАРИНА: Действительно долгожданный наш гость, очень желанный, и наши слушатели не дадут соврать, поскольку они очень просили, очень скучали без Вас – книги выходят, они всё читают и требуют автора.

Д. РУБИНА: Ну, да, физиономия…

К. ЛАРИНА: Автора к ответу! Да… Автор здесь, перед вами, дорогие друзья. Дина Рубина сегодня ответит на ваши вопросы, мы это делаем всегда, когда к нам приходят звёзды такого масштаба. Мы не мучаем вас вопросами, наоборот, предоставляем ВАМ возможность задать вопрос нашей гостье.

Итак, наш телефон 363-36-59, смс +7 985 970 4545. Книга – Дина Рубина, «Почерк Леонардо» - перед нашими глазами здесь. Это новая книжка, которая вышла в издательстве «Эксмо», и эту книгу вы сегодня обязательно получите с автографом автора. Ну, если, конечно, вам повезёт, и вы дозвонитесь, и мы зачитаем ваш вопрос.

Ну, вот, перед тем, как начать наш разговор, хотя, собственно говоря, мы его уже начинаем, я хочу прочитать, вот, пару телеграмм, которые пришли на наш интернет-сайт до начала программы – Дина, Вам будет приятно.

ГЕОРГИЙ ИЗ ЯРОСЛАВЛЯ, ПРЕПОДАВАТЕЛЬ: «Дорогая Дина, с наслаждением читаю Ваш роман «На солнечной стороне улицы», мне и самому посчастливилось побывать в этом чудном городе, вдыхать его ароматы, а даже короткое время жить в нём и работать. Правда, это было уже давно – в 1970-е года.

А сейчас смотрю на карту современного города и, практически, мало что узнаю – изменились названия, появились новые развязки и улицы. Должно быть, подобное случается с каждым городом, и человеческая память невольно переживает камни.

Не могли бы Вы набросать карту СВОЕГО Ташкента? Или на какой-нибудь современной карте отметить старые места, названия и выложить на своём сайте? Ведь город этот, пожалуй, главный таинственно прекрасный герой Вашего многослойного романа. С глубоким уважением, Георгий, Ярославль».

Д. РУБИНА: Георгий, мне очень приятно! Спасибо огромное! Я думаю, что каждый из нас может начертить карту своего города. Спасибо, это неплохая идея. Я подумаю об этом.

К. ЛАРИНА: И ещё одно письмо из Великобритании от студентки АЛИ: «Дорогая Дина Ильинична, насколько отразились в Вашей новой книге Ваши личные отношения с «Зеркалами», творческие и повседневные отношения из прошлого? «Российская газета» назвала Вашу новую книгу «мистическим романом». Это роман с европейском мистикой и, в основном, европейской географией. Есть ли у Вас планы написать ещё мистический роман уже на израильской основе? Думаю, что многовековая еврейская история, во многом мистическая, даёт массу сюжетов. Огромное спасибо за Ваше творчество, с признательностью и уважением, Аля».

Д. РУБИНА: О! Спасибо огромное! А я должна отвечать на этот вопрос? [неразборчиво, перебиваема]

К. ЛАРИНА: Ну, смотрите, как красиво! Что же, я зря читаю? Отвечайте!

Д. РУБИНА: Конечно. Безусловно. Вы знаете, я, на самом деле, суеверный человек – ЕСТЕСТВЕННО - скажем там, не мистический, но суеверный человек. Поэтому, как раз вот то, что эта милая девушка угадала и угодила как раз что ни на есть вот в эту точку, это действительно очень интересно, это меня даже потрясло.

Я бы хотела написать следующую вещь, думаю о ней и как-то ворочаю – на материале, ну, скажем там, если не мистическом, то историческо-загадочном, скажем так, но родном. Потому что этот роман, «Почерк Леонардо», он меня очень истощил. Это был сплошь чужой материал. Это был чужой город, Киев, в котором я была проездом, по-моему, один или два раза. Это был цирк, в котором я, опять-таки, в детстве бывала пару раз, и была совершенно к нему равнодушна – каскадёрство, зеркала, оптика, физика и, в общем-то, чужие земли. Я должна была «перелопатить» огромное количество материала и сражалась с этим романом как «Иаков в ночи», и не знаю, победила ли, но, судя по тиражам, которые расходятся, во всяком случае, не провалилась и не погибла под его обломками.

Так вот, на этот раз мне бы хотелось вернуться в родной материал. Это будет художник, выдающийся бездарный художник, то есть, имитатор. Человек, который подделывает картины старых мастеров. Это будет мир аукционов, это будет мир истории, возможно, каббалы, и так далее. Но, конечно, очень на добротном материале.

К. ЛАРИНА: А криминал?

Д. РУБИНА: Да! Криминал! Поскольку это картины – конечно криминал. И высокое искусство художника, который не стал художником – трагедия личности.

К. ЛАРИНА: Что сегодня Россия в Вашем видении? С той стороны, где вы сейчас живёте?

Д. РУБИНА: Вы знаете…

К. ЛАРИНА: Вы же наверняка это обсуждаете всё время?

Д. РУБИНА: Я это обсуждаю с семьёй, я это обсуждаю с мужем, поскольку это главные мои… вторая пара глаз и ушей, и второе моё сердце, душа. Мы очень-очень осторожно об этом говорим, потому что, вы знаете – я вам приведу такую притчу – эта притча из, я бы сказала даже, вы знаете, исторической еврейской этики:

Муж разводится с женой, пришёл к раввину, и раввин говорит, «Вы прожили столько лет! Почему ты расходишься со своей женой?». Мужчина сказал, «Моя жена… Я не могу говорить о ней плохо».

И тогда раввин развёл их. И после уже этой процедуры он сказал, «Ну хорошо, я уже развёл вас, это уже не твоя жена, это чужая женщина. Ты можешь объяснить, наконец, почему ты развёлся с ней?»

Он сказал, «Ну, а теперь это чужая женщина. Я не имею права говорить плохо и облыжно о чужой женщине». Понимаете, я рассталась физически с Россией, для меня это – «чужая жена», хотя и, конечно же, у нас общий ребёнок.

К. ЛАРИНА: Какая «чужая жена», если на русском языке пишите?

Д. РУБИНА: Нет, нет, я поясняю. Хотя у нас общий ребёнок – это мои книги, это мо русский язык, которым я живу, и другого, в общем, мне не надо. Увы, я не освоила по-настоящему ни иврита, ни английского. Я живу и я, совершенно как, знаете, единорог такой, русский единорог. Вот. Но, тем не менее, я покинула эти пределы. Я не имею права, я считаю, о политике – на российскую тему. Просто не имею морального права, хотя, надо сказать, что очень многие вещи меня настораживают. И мне кажется, мне кажется, что ещё каких-нибудь лет семь-восемь-десять назад легче дышалось. Ну, и многие детали, о которых я предпочитаю, я повторяю, говорить только с самыми близкими, не на такую широкую аудиторию. Из этических, я повторяю, соображений, потому что, как вы сами понимаете, мне абсолютно нечего опасаться.

К. ЛАРИНА: Да конечно, я понимаю… Я прекрасно понимаю, о чём Вы сейчас говорите. Но мне, всё-таки, Ваше мнение интересно именно как человека, который занимается душой человеческой, да? – Вы же этим занимаетесь? Я хочу понять вопрос, который мы задаём сами себе – вот кто в этом виноват? Почему человек так легко эти заборы вокруг себя выстраивает? Почему он их не стремится сокрушить, а наоборот, их строит, и строит, и строит? Что происходит с человеком?...

Д. РУБИНА: Я не знаю… Возможно….

К. ЛАРИНА: Почему выбирает между Свободой и Несвободой, он почему-то выбирает, интуитивно, Несвободу.

Д. РУБИНА: Мало того, он всегда хочет верить, что он выбрал эту Несвободу абсолютно свободно.

К. ЛАРИНА: Вот! Вот, да!

Д. РУБИНА: Я, вы знаете, всегда разговариваю с таксистами. Для меня это… причём, вы знаете, я разговариваю с таксистами во всём мире. Я разговариваю даже на колченогом своём английском, на своём, ну, достаточно свободном, разговорном, иврите – может быть, потому что мой изрядный артистизм этот придаёт, и акцент, жестикуляция и так далее – мне верят, со мной разговаривают.

Я смотрю на лица. Смотрю на сценки, смотрю на уличные какие-то, знаете, вот эти, миражи – «промельк» людей – очень много «гладких молодых чиновников» я вижу, хорошо подстриженных – совершенно не на чем остановить глаз. Все они по ИМЕНИ-ОТЧЕСТВУ, все они какие-нибудь «Сергеи Владимировичи», «Владимиры Семёновичи», и так далее, и так далее.

И даже как-то странно, когда я прошу обращаться ко мне по имени, и это встречает какое-то такое недоверие и нежелание сблизиться - этот странный барьер, который отделяет… Это такой, знаете, «планктон чиновничий» в обществе, который разлит – такая «плёнка». Очень любопытно. Я ещё, возможно, не сформулировала словесно вот эти вот свои ощущения. Это очень любопытно. Есть кое-какие наблюдения, возможно, я напишу.

К. ЛАРИНА: Ну что же… Смотрю… - что у нас тут есть. У нас тут есть многое чего.

МАЙЯ ПЕШКОВА: Я хотела спросить, если Вы позволите, Дина – как обстоят… обстоит Ваш роман с кинематографом?

Д. РУБИНА: С кинематографом у меня бурные отношения, с осторожным, я бы сказала, с таким… - ну, с некоторой осторожностью с моей стороны. Вот сейчас уже роман «На солнечной стороне улицы» закуплен кинокомпанией «Кобура», и даже уже драматург, сценарист, писатель Александр Червинский пишет сценарий по этому роману. Собираются делать сериал, сейчас решают, будет ли это восемь или двенадцать серий. И я всегда с ужасом думаю о том, что это будет расчленяться на такой поезд….

К. ЛАРИНА: Был уже прецедент – случаи с Вами, такие?

Д. РУБИНА: Кинематограф? – Да. Кинематограф покушался уже на меня, и у нас уже есть даже «общие дети», что называется, вот, от этой связи. Есть фильм Константина Худякова «На верхней Масловке» по повести «На верхней Масловке». Есть фильм Станислава Митина «Двойная фамилия».

Я не говорю о ранних моих отношениях, по которым написано [произведениях, по одному из которых снят фильм] «Камера наезжает» - это трагические ощущения до сих пор… Вот…

Ну, и вот сейчас предложения… Во-первых, сейчас будет сниматься фильм по рассказу «Любка» - тоже Станислав Митин – снимает четырёхсерийный фильм телевизионный. И вот этот вот сериал, вот о котором я задумываюсь. Не знаю, что будет…

Ну, и постоянные приглашения от театров написать какую-нибудь пьеску. Я пытаюсь объяснить, что я не умею этого делать, и как то тоже держусь на расстоянии.

К. ЛАРИНА: Вы очень много пишете. Это так кажется иди на самом деле?

Д. РУБИНА: Сейчас я попробую сформулировать это. Я долго и мучительно и бесконечно пишу. Считать ли… смотреть ли на этот продукт, так сказать, с достаточно скептическим, как бы, пониманием того, что это «много» или «мало», я не знаю, но, в общем-то, где-то раз в году я пишу… - то есть, у меня, как бы, получается книга. Книга в год. Пока так, за последние годы.

Но это страшно много. Это мучительно, потому что я работаю по 12-14 часов в день.

К. ЛАРИНА: Мне кажется, что даже больше, чем книга в год. Мне кажется, что больше.

Д. РУБИНА: Нет, в прошлом году вышел сборник «Цыганка», а сейчас вышел роман «Почерк Леонардо».

К. ЛАРИНА: А «На солнечной стороне улицы» это в прошлом году?

Д. РУБИНА: Это было в 2006-м году.

К. ЛАРИНА: Вот ощущение, что это всё вот в один…

Д. РУБИНА: Ну, тот роман… тот роман я писала где-то…двадцать шесть лет.

К. ЛАРИНА: А сколько вообще всего книг уже вышло?

Д. РУБИНА: Боюсь, собьюсь со счёта. Много. Ну, есть книги ведь – переиздания, и так далее… Много. Очень много. Пора помирать [смеётся]

К. ЛАРИНА: Автор пишет много. Хорошо. Пока пишется. У нас сейчас Новости. Потом продолжим. Я уже обращусь к вопросам наших слушателей и по телефону, и по эс-эм-эс. Напомню, что в гостях у нас сегодня Дина Рубина, и книжка, которую вы получите, называется «Почерк Леонардо».

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Дина Рубина, а Ваши книги какому знаку зодиака предназначены?

Д. РУБИНА: Только девам. Я сама дева. И я считаю, что это лучший знак гороскопа. Самый точный, самый обязательный, самый ответственный и я всегда своих узнаю по жестам, по глазам. Я всегда предпочитаю с ними иметь дело. Я знаю, что они не опоздают, сделают работу в срок и вообще, молодцы!

К. ЛАРИНА: Здорово! Я думаю, что всем делам это понравилось.

К. ЛАРИНА: Майя, ты хотела задать вопрос.

М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить по поводу оформления Ваших книг. На Ваших книгах не увидишь глянец, не увидишь никакую открытку. Но на Ваших книгах всегда чья-то работа. Кто оформляет Ваши книги?

Д. РУБИНА: Этот неизвестный – мой личный единоутробный, как говорили, муж. Борис Карафёлов. Да, он такой несчастный, подневольный. И когда я, виляя хвостом, очередной раз прошу что-то изобразить и моя редактор, Надежда Кузьминична Холодова, звонит мне и спрашивает: «Диночка, Вы уже Борю тыркаете насчет картинки на такую-то книжку?» Я говорю: «Да, тыркаю». И Боря угрюмо выслушивает и выдает картинку. А иногда мы просто используем его картины. Например, на обложке «Почерка Леонардо», а она вышла в двух обложках, та, которая поярче, изображена картина восьмилетней давности. И даже не картина, а этюд, нам показалось, что это подходит. И мы забрали у Бори.

К. ЛАРИНА: Очень удобно. Это как актриса и режиссер.

Д. РУБИНА: На самом деле, муж-художник – это очень неудобно. Но в этом отношении это, конечно, прямо скажем…

К. ЛАРИНА: Но почему неудобно? Удобно, потому, что я, то что Вас спрашивала во время рекламной паузы, мешают ли Вам работать? И Вы честно признались, что мешают. И как Вы поступаете, объяснили. Но ведь он же художник, он же тоже понимает, что когда ему мешают, что это такое.

Д. РУБИНА: Нет, мне мешает совсем не муж, тем более, что он большую часть жизни молчит, размышляя над тем, как совместить желтое с зеленым в какой-то картине. Иногда он не отвечает, когда ему задают вопрос. И я знаю, что это не из-за плохого характера, а просто человек находится не здесь, а в других художественных мирах. Нет, у меня достаточно для этого поводов. У меня есть огромное количество знакомых, друзей, дети, опять же всё те же…

К. ЛАРИНА: Наверняка, многие просят помощи, совета, Вы же публичный человек, яркий.

Д. РУБИНА: Дело не в этом. Страшная вещь – это пишущие люди. Это вещь страшная и я могла бы рассказать, у нас просто передача ограничивает во времени, массу анекдотических диалогов. Это все очень забавно, артистично, я это красиво пересказываю обычно, со всеми акцентами, которые попадаются мне на пути. Да, пишущие люди. И, конечно же, дети. И, конечно, моя любимая собака, которой надо, вынь да положь, посвятить 4 прогулки в день.

К. ЛАРИНА: Вы это делаете?

Д. РУБИНА: Безусловно! Я могу не приготовить обеда, но вывести Кондрата – это святое.

К. ЛАРИНА: Молодец. Наш телефон 363-36-59. Итак, ваши вопросы. Дина Рубина отвечает на них и мы записываем ваш телефон и книжку вы получаете в подарок от автора. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Сергей, я из Коломны. Я почитатель творчества Дины Рубинной. Просто запоем читаю. Спасибо большое. Вопрос такой. Бывают ли у вас в Москве какие-то мастер-классы для молодых, начинающих литераторов? И когда будут ближайшие?

К. ЛАРИНА: А Вы литератор, Сергей?

СЛУШАТЕЛЬ: А я в прошлое воскресенье стихи вам читал.

К. ЛАРИНА: Так Вы и прозу пишете тоже?

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Я как-то послал пьесу, но не знаю, дошла она к вам или нет.

К. ЛАРИНА: Семинары проводите?

Д. РУБИНА: Сергей, Вы знаете, мне было достаточно семинаров, которые я проводила в далекой-далекой молодости в городе Ташкенте. И я тогда еще полагала, что я могу учить людей, как писать. И научить их, в конце-концов. Сейчас я уже гораздо более умудренный человек и я знаю, что этому научить невозможно. Возможно как-то передать свои приемы, и это тоже плохо, потому, что у каждого писателя свой аппарат и свои наработанные приемы. Только жизнь учит нас, как можно больше количество написанных страниц, отвергнутых хорошими редакторами страниц и, наконец, то малое количество страниц, которое, наконец-то, которым удастся пробиться в печать. Я Вам желаю огромной-огромной удачи.

К. ЛАРИНА: Следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Я хочу поблагодарить вас за прекрасные романы, за Ваш великолепный труд. У меня такой вопрос. Вы сейчас писательница. А какая профессия у Вас была до того, как начать писать? Что Вы окончили? И если можно, еще один вопрос. Я читала, что Марина Москвина Ваша подруга? Вы где с ней познакомились? Меня зовут Татьяна.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Замечательные вопросы. Вот ещё одна пара, кстати, писательница и художник. Это Москвина и Тишков. Тоже самое делают.

Д. РУБИНА: И тоже чрезвычайно удачный дуэт, потому, что Лёня Тишков оформляет и рисует. Причем, Лёня книжный график, в отличие от моего мужа. По поводу того, кем я была, я обычно кокетливо отвечаю на это – я человек без образования, я закончила Консерваторию. В известной степени это правда, потому, что я всегда очень завидовала врачам, инженерам. Я имею в виду писателям, за плечами которых какие-то серьёзные материальные знания о природе Земли, нашей Вселенной и т.д. Что-то такое из разряда «берешь в руки – маешь вещь». И знаете, в последние годы я стала понимать, что и мои скромные музыкальные знания тоже могут сыграть свою роль и сейчас уже с благодарностью вспоминаю Консерваторию, своих педагогов. И даже свою клавиатуру, которую давно забросила. Я закончила Консерваторию. Я по образованию музыкант, исполнитель. Что же делать… И такое бывает тоже.

К. ЛАРИНА: Здорово!

Д. РУБИНА: Про Марину Москвину. Наша дружба началась в Москве, много лет назад. Нас познакомила моя приятельница, замечательный переводчик и поэт Марина Бородицкая, о которой тоже стоит много говорить. Она недавно была в Иерусалиме, выступала. Великолепные стихи, очень скромный и застенчивый человек, мне кажется, еще не оцененная поэзия. Она нас познакомила и Марина Москвина в то время сказала ей: «Ты знаешь, мне кажется, что она слишком активная». А Марина буддистка, она погружается в медитацию, она человек несуетных движений. А я наоборот, я человек очень интенсивный и очень резкий в своих жестикуляциях. И мы не сразу подружились, но когда уже подружились, то уже на всю жизнь. Она человек очень талантливый, очень яркий писатель. Я надеюсь, уже многие это знают, покупают книги Марины Москвиной. Вот так дружим.

М. ПЕШКОВА: Человек очень светлый, мы тоже очень любим Марину. Я даже почти уверена, что она нас слышит. Марина! Мы тебе привет передаем! Слышишь?

М. ПЕШКОВА: Марина! Мы придем к тебе на презентацию твоей книжки на этой неделе.

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Дина, скажите¸ пожалуйста, а Ваши дети являлись когда-нибудь прообразами Ваших произведений? Ваш старший сын очень огромный, большого роста. У меня младший брат такой. А как Вы с одеждой решаете проблему. Меня зовут Маша.

К. ЛАРИНА: Спасибо за вопрос.

Д. РУБИНА: Я не совсем поняла, как рост моего сына влияет…

К. ЛАРИНА: Как Вы с одеждой решаете проблему?

Д. РУБИНА: А! С одеждой? Это очень просто.

К. ЛАРИНА: А он что, такой огромный? Три метра?

Д. РУБИНА: Не три метра, но практически два. И 47 размер ноги. Он такой дядя внушительный.

К. ЛАРИНА: Настоящий мужчина.

Д. РУБИНА: Ну, раньше я покупала, меряя на себя, когда он был подростком. Теперь я уже просто беру, знаете, как аршин меряют, оттягивая руку, в общем, я просто покупаю всегда… Я захожу и спрашиваю, какой есть самый большой размер. И на глаз смотрю. Если это сгодится на парус корабля, то я покупаю. У нас есть одежда для больших людей.

К. ЛАРИНА: А что касается участия Ваших детей внутри Ваших сюжетов?

Д. РУБИНА: Вы знаете, по-разному это бывает. Надо сказать, что это довольно ошибочное мнение, что я там кого-то копирую или списываю как-то с жизни.

К. ЛАРИНА: Есть же узнаваемые люди у Вас?

Д. РУБИНА: Есть. Но творчество всегда корректирует.

К. ЛАРИНА: В сатирическом романе «Синдикат»…

Д. РУБИНА: Ну, там тоже очень много придуманного. Берешь какую-то деталь и потом она довлеет над образом. Но есть у меня роман «Вот идет мессия», где и дочь фигурирует, и сын фигурирует в какой-то степени. Или просто, если я пишу о дочери, у меня есть такое эссе «Ружье для Евы», как она в армии была. Вот там уже просто она, какая она есть.

К. ЛАРИНА: Она пишет?

Д. РУБИНА: Она пишет. На чуждом для меня языке. На английском, на иврите. На двух этих языках. Увы, я не могу оценить. Но главное – она копает. Она археолог, учится на археолога. А это очень интересно у нас. И иногда она мне рассказывает поразительные, потрясающие вещи. Иногда вдруг я вижу на какой-нибудь остановке раскопана дыра и тут же палатка департамента древностей. А у нас ведь никто не может посадить огурец в собственном огороде, немедленно выскакивает департамент древностей, очень строгий. Разбивает палатку и тебя не допустят к собственному огороду, пока они не вынут очередной осколочек очередной вазы, какого-то шестого века до нашей эры. И вот она очень страстно к этому относится.

К. ЛАРИНА: А что ей дал армейский опыт? Уже время прошло, уже можно как-то это понять.

Д. РУБИНА: Она стала просто другим человеком. Эта изнеженная барышня стала просто настоящим солдатом. Я теперь понимаю, что когда она что-то говорит, то за этим стоит не только другая внутренняя уже структура личностная, но и знания, которые она там получила. Она очень в серьезных частях служила и вышла оттуда более серьезным, более основательным человеком по отношению к жизни вообще.

К. ЛАРИНА: А Вы с ума не сходили?

Д. РУБИНА: Конечно, сходила. Это моя, мамашина, должность. Да, валерьяночка на ночь.

К. ЛАРИНА: Следующий звонок, пожалуйста. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Добрый день. Меня зовут Дмитрий Алексеевич. Я археолог и прежде, чем задать вопрос, хотел сказать несколько слов. Чудесная Дина, Вы мой любимый писатель.

Д. РУБИНА: Спасибо, Дмитрий Алексеевич.

СЛУШАТЕЛЬ: Из всех существующих ныне. Ваш роман лучше называть не мистическим, а в высшем смысле слова реалистическим. Роман последний, «Почерк Леонардо». Я всю жизнь имел другом человека, являющегося ослабленным вариантом Вашей Нюты.

Д. РУБИНА: Ой, спасибо!

СЛУШАТЕЛЬ: И Вы всё угадали верно. Даже то, что она происходит от знаменитого человека, одаренного особыми дарами. Мой друг происходил, был внебрачным сыном М.М. Герасимова, помните, антрополог?

Д. РУБИНА: Конечно, конечно!

СЛУШАТЕЛЬ: О нем академик Раушенбах, его друг, вдруг записал, что Герасимов ему сказал: «Каждый раз, когда я совершаю крупное археологическое или антропологическое открытие (а такие у него были), я готов к этому, потому, что перед этим я вижу это во сне».

Д. РУБИНА: Потрясающе!

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что он назвал сын, для Раушенбаха, который был агностиком, особое состояние. Все это было передано ему внебрачному сыну, который был моим другом с 6 лет, со времен эвакуации на Урал.

Д. РУБИНА: Поразительно!

СЛУШАТЕЛЬ: У меня вопрос такой. Создавая Нюту, насколько Вы угадали поразительно многое, а насколько был ли в Вашей жизни человек, хотя бы в ослабленном варианте, аналогичный Вашей поразительной трагической героини?

Д. РУБИНА: Я, действительно, встречалась несколько раз, не так глубоко и не так близко, с подобными людьми. И, будучи, я повторяю, по гороскопу девой, человеком, чрезвычайно критически мыслящим, и всегда как-то… я не могу сказать иронически настроенной к такому роду явлениям, но осторожно, скажем так, относящейся ко всему этому. Я была совершенно потрясена несколько раз. И я поняла, что это данность, к которой надо относиться серьезно. Что такие люди есть. Конечно, в этом романе многое не то, чтобы придумано… Вы знаете, добыто. Вам, как археологу, я могу сказать, добыто из-под коры воображения, путем вживания и даже какого-то бурения этой почвы. Я очень много работала воображением, и я пыталась понять, что человек ощущает в эти моменты. Это было очень страшно, даже критично. У меня поднималось давление, я себя очень дурно начинала чувствовать. В общем, этот роман стоил мне огромного здоровья. И я даже сейчас потихонечку начинаю выпрастываться из-под него.

К. ЛАРИНА: Здесь много вопросов, связанных с творчеством Вашей коллеги по цеху, почему-то считают, что Вы конкуренты на этом поле. Людмилы Улицкой. Спрашивают, как Вы относитесь к ее творчеству? Конкретно спрашивают про «Даниэля Штайна», читали ли Вы этот роман и что можете сказать по этому поводу?

Д. РУБИНА: Во-первых, Людмила Евгеньевна моя приятельница, моя старая-старая подруга. Очень хороший писатель, талантливый человек. И я не понимаю, почему мы должны быть конкурентами?

К. ЛАРИНА: Так оценивают вас.

Д. РУБИНА: Я постоянно слышу этот вопрос. И я помню, по-моему, в одной из песен Новеллы Матвеевой, замечательной, блистательной, есть, я не помню дословно, но есть образ такой, что слава – это степь без края, где каждый может взять себе пригоршню снега. Это правильно. Мне нравятся очень многие Люсины рассказы. Я считаю, что она мастер короткой формы. Какие-то романы мне нравятся больше, какие-то меньше, это же глубоко нормально. К последнему роману, к этому огромному её труду, действительно огромному, я отношусь с осторожностью, как житель Израиля. Я не согласна с очень многими утверждениями и положениями. Но это уже совершенно частное мое мнение, мнение израильтянки, которая знает страну изнутри и исповедует другую веру. Вот и всё.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста, следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Алла Павловна. Я бы хотела поблагодарить вашу гостью, Дину, за ее чудесные произведения, потому, что я почти все их читала. Я хотела сказать, что теперь я понимаю, почему меня ее творчество цепляет. Потому, что я тоже по гороскопу Дева.

Д. РУБИНА: Своя!

СЛУШАТЕЛЬ: И еще я хотела спросить. Поскольку мне ужасно хочется побывать в Израиле, я хотела у Вас спросить, как у жительницы этого края. Меня ужасно поразило описание Хамсина в романе «Последний кабан в лесах Пантеведра». Я хотела спросить, когда не надо ехать в Израиль?

К. ЛАРИНА: Спасибо, Алла Павловна. Ваш телефон записываем. Я присоединяюсь к Вашему вопросу. Я, к сожалению, пока еще ни разу не была в Израиле. И могу тоже спросить – когда не надо?

Д. РУБИНА: Это очень индивидуально. Например, одна моя подруга, москвичка, когда я ее предупреждала, что лучше в июле-августе не приезжать совсем уже неподготовленному человеку, потому, что жарко. В Иерусалиме кисловодский климат, например. И в самых жаркий день там может быть утром и вечером холодновато. Есть дни, когда надо надевать пиджак с длинным рукавом. Но в основном это жарко. А она мне ответила: «Я не понимаю, что такое жарко. Где жарко? Может быть, в Африке?» И она приехала в августе. Отлично шастала по Иерусалиму, когда я пытаюсь отлеживаться у себя в кондиционере. Отлично себя чувствовала. Мне кажется, что это просто безумие. Вы знаете, тем не менее, самый опасный месяц – это апрель. Это, действительно, месяц Хамсинов. Но, с другой стороны, приезжий человек не ощущает этого. Ощущает Хамсин человек, уже живущий года три-четыре в Израиле, потому, что наступает усталость от климата. Хамсин – это не только тяжелое ощущение жары или чего-то, это ведь ветер с Аравийских пустынь и это насыщенный смогом воздух. И человек может быть очень раздраженным. Это даже не то, что жарко, может быть и вполне прохладный день, но при этом Хамсин. Это некая тяжесть, которая разливается в теле, это ощущение безнадежности, раздражения. Это такое состояние, довольно тяжелое, которое люди предпочитают переживать в своих кондиционерах, под своими кондиционерами.

К. ЛАРИНА: Наверное, последний звонок успеваем принять. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Очень рада Вас слышать в эфире. Скажите, пожалуйста, какую роль в Вашем творчестве занимает Иерусалим? И можно ли найти слова, чтобы описать магию этого города? Я, когда там была, я очаровалась этим городом и теперь каждый год приезжаю к вам.

К. ЛАРИНА: Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Наташа.

Д. РУБИНА: Наташа, спасибо Вам огромное. Я очень ревниво отношусь к Иерусалиму. Надо сказать, что он не всех привечает. Как и любой город с историей. История многотысячелетняя. И когда человек, а есть такие, заявляет, что собственно, он ничего не находит в этом и непонятно почему, по-моему, Дмитрий Быков сказал, что он здесь пробыл три дня, на книжной ярмарке, и ему уже хочется на подмосковную дачу. Всё! Как бы я ни уважала талант человека, он для меня кончился совершенно, потому, что человек, который позиционирует себя, как христианина, не увидеть в Иерусалиме и не понять, что означает этот город для всех трех великих религий, это надо. Вот когда человек говорит, что он очарован Иерусалимом, это тоже меня как бы очень поражает, потому, что Иерусалим не оглушает, он затягивает, очень постепенно. Иногда он действует, как спрут, он просто тебя сжимает и не отпускает.

Есть такое понятие, как иерусалимский синдром. Ежегодно клиника психиатрическая в Иерусалиме оставляет свободными коек 60 приблизительно для мессий, для богородиц беременных на последнем месяце, псевдобеременных. Для пророков Мухаммедов, для Иисусов. Для тех, кто не может отвязаться от чар Иерусалима. С другой стороны эта сильная энергетика, например, она меня очень держит. Я иногда просто выезжаю в центр Иерусалима, чтобы подпитаться этим. Просто сажусь за столик какого-то кафе, за столик на улице, беру сок, кофе, бокал пива. Сижу и смотрю за этой массовкой, которую гоняет и гоняет этот небесный режиссёр. И всё прогоняет и прогоняет какие-то лица. Иногда я вижу по многу раз за один вечер одну и ту же группу людей, которые шляются… Это очень мистическое какое-то ощущение. Тут явно мистическое ощущение, и очень волнующее.

Описать это… Я пыталась описывать. Я не знаю, но, может быть, недостаточно точно. Во всяком случае, это, пожалуй, единственный город, который стал моей судьбой. Я родилась и много жила в Ташкенте, я любила Ташкент, я долгие годы прожила в Москве. Но Иерусалим, он, конечно, меня связал по рукам и ногам.

К. ЛАРИНА: Вам там чего-нибудь не хватает? Или всего хватает?

Д. РУБИНА: Там даже слишком много всего… Там так много лиц! Там так много сценок! Там так много публики! Там так много разных, разных, разных людей! Иногда это действует, как наваждение. Иногда, если долго гуляешь по Иерусалиму, то потом не можешь заснуть. Эти люди кружатся в твоей голове. Какой-то священник, какой-то великолепный армянский красавец в этой тиаре, огромной, высокой, в этом длинном облачении, какой-то грузинский священник, какой-то раввин в белом одеянии, в этом кафтане кабалиста из сирийского белого шелка… Это потрясающие сцены.

К. ЛАРИНА: То есть, никаких культурных впечатлений не нужно, получается? Театр, кино, концерты…

Д. РУБИНА: Это не про Иерусалим. Там, конечно, есть и театры, и кино, и концерты. Но это уже так вторично после жизни, это уже не стоит… Мало чего стоит.

К. ЛАРИНА: Можно обойтись.

Д. РУБИНА: Да, конечно.

К. ЛАРИНА: Дина, мы, к сожалению, должны заканчивать. Спасибо Вам огромное. Почему-то мне тут говорили, что Вы не любите журналистов, как нам удалось затащить Дину Рубина на эфир? Я никогда этого не замечала…

Д. РУБИНА: По-моему, я только и делаю, что шляюсь по эфирам.

К. ЛАРИНА: По-моему, Вы человек очень открытый…

Д. РУБИНА: Не знаю, кого я обидела, по-моему, я всех привечаю.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Всегда рады Вас видеть. И в виде книг, и в виде Дины Рубиной, которая здесь сидит.

Д. РУБИНА: Спасибо, что пригласили.

К. ЛАРИНА: Спасибо!