Издательство "Время" - Юлий Ким, Юрий Норштейн, Борис Пастернак - Книжное казино - 2008-04-13
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо огромное. Вы не думайте, это не диск здесь заработал у нас, это сам Юлий Ким. Спасибо, большое, Вам, Юлий Черсанович! Мы так начинаем «Книжное казино» необычно сегодня. Я представляю ещё гостей нашей передачи. Это Борис Натанович Пастернак, генеральный директор издательства «Время», а также Юрия Норштейна, художника-мультипликатора и Юлия Кима, поэта, драматурга. Сегодня мы представляем книгу, посвященную другу, учителю, одногруппнику по педагогическому институту Юлия Черсановича, художнику, писателю Юрию Ковалю. Добрый день, здравствуйте! И что это был за сюжет, который Вы нам пропели?
Ю. КИМ: Я спел знаменитую песню Юры Коваля «Ой, когда мне было лет 17», она хорошо известна нашему поколению, настолько, что другой однокашник и выпускник нашего института, известный поэт Юрий Ряшенцев назвал этой строчкой даже свою книгу воспоминаний. Это любимая песня Юры Коваля и с его легкой руки, любимая песня всего нашего педагогического братства 60-х годов. Юра не мой одногруппник, он мой однокашник. Он на два курса младше меня, хотя это ни о чем не говорит. В этом году ему стукнуло бы 70 лет, он ушёл от нас безвременно в 1995 году, но память о нём до сих пор очень яркая, живая.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Юрий Норштейн, когда мы до эфира вспомнили эту песню, я тоже увидела в глазах какое-то воспоминание о ней.
Ю. НОРШТЕЙН: Тут не только воспоминание. Я услышал и возникает образ человека. Я должен внести некоторую ясность, потому, что я не мог быть другом Юры Коваля. Не потому, что не хотел, а потому, что мы с ним познакомились и в общей сложности я был с ним знаком, если собрать наши встречи, часа четыре. Но сюда, прежде всего, надо отнести любовь к его литературе. Здесь другое дело. Она постоянно со мной, она постоянно читалась у нас дома. И когда дети были маленькие, попалась книга «Чистый Дор» и она читалась практически всё лето.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы о Юрии Ковале обязательно будем сегодня говорить ещё во второй части нашей программы, потому, что поводом для встречи стала «Ковалиная книга», как раз по имени того, кого вспоминают друзья, вспоминают очень тепло, здесь много фотографий, издательство «Время» постаралось. Много фотографий самого Юрия Коваля. Что меня поразило – это лицо этого человека, лицо такого человека, которому хочется верить. И такими были и книги.
Ю. НОРШТЕЙН: Постаралось не только издательство «Время», а постаралась составитель книги Ирина Скуридина и фотохудожник Виктор Усков, его, в основном, фотографии, хотя там есть и «Ковалиные монохроники», частично мы опубликовали, очень интересные записные книжки. И главное – постарались друзья. Мы страшно признательны, благодарны всем тем, кто откликнулся на призыв вспомнить к 70-летию Юрия Иосифовича. Там почти 50 авторов.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Быстро удалось собрать такую книгу?
Ю. НОРШТЕЙН: По-моему, очень быстро, потому, что мы в темпе ее выпустили.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Отзывчивость была большая.
Ю. НОРШТЕЙН: Да. Просто у Юрия Иосифовича, он умел и любил дружить и друзей у него было, действительно, очень много.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Давайте сейчас мы выполним наши обязательства, поскольку мы сегодня находимся в «Книжном казино», и как всегда, у нас представлен лот от того издательства, которое приходит к нам в гости, сегодня это издательство «Время», его представляет его директор Борис Пастернак. У нас есть вопросы, есть и лоты. Сейчас я быстро буду задавать вопросы, будут представлены лоты, а ответы мы получим уже во второй части нашего эфира. Итак, вопросы. Какому поэту принадлежат сроки, которые в переводе Эрнста Левина на русский язык звучат так: «Блаженна смерть, но как я в рай войду? Любовь мою покинув здесь, в аду». Это вопрос. Отвечайте.
Ю. КИМ: Я должен отвечать?
К. БАСИЛАШВИЛИ: Нет, отвечать пока не надо.
Ю. НОРШТЕЙН: Я просто должен показать книжку в таком случае, да? Вот книга «Декамерон переводчика», Эрнста Левина. Книга уникальная, автору уже за 70, а это дебют. Эрнст Левин перевел многие вещи, которые нам известны в канонических переводах Маршака, Самойлова. А он не смущаясь, берется за такую работу и многие вещи делает, на мой взгляд, не хуже, по крайней мере. А вот этот перевод, который Вы процитировали, мне нравится больше известных нам. Итак, книга Эрнста Левина «Декамерон переводчика»,
К. БАСИЛАШВИЛИ: Вопрос номер два. Назовите поэта, которому принадлежат эти строки: «Мне каждое слово будет уликой минимум на десять лет. Высшая верность поэта – верность себе самому. В наши подлые времена человеку совесть нужна».
Б. ПАСТЕРНАК: Он имел в виду не сегодняшние времена, когда писал. Но совесть нужна и сегодня. Разумеется. Вот эта книга. Мы не называем автора. Его назовут читатели, надеюсь. Блестящий поэт. Личность легендарная, интерес к нему огромный, недавно вышел двухтомник его мемуаров, а теперь вот вышел том его стихов, которые он сам отобрал. Это, действительно, избранное.
К. БАСИЛАШВИЛИ: И, к счастью, бывают случаи, когда можно услышать его живьём, вечера случаются поэтические в Москве.
Б. ПАСТЕРНАК: Ну, заинтриговали мы.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Третий вопрос. Свои невымышленные миниатюры этот автор именует «Виньетками». Книга мемуарных виньеток названа им «Звезды и немного нервно» и надо сказать, звездам есть отчего нервничать, читая о себе. Назовите имя писателя.
Б. ПАСТЕРНАК: Книжка перед вами. Автор не без вредности. Его читают с опаской, действительно, очень многие. Книжка превосходная. Писатель отличный, филолог блестящий.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Литературовед. Преподает в одном из западных университетов, добавлю вам, чтобы помочь. Четвертый вопрос. Этот автор ворвался на наш литературный небосклон буквально кометой, всего за три года – премия имени Ю. Казакова за лучший рассказ года, Бунинская премия, дипломы финалиста сезонов «Большой книги», двух сезонов, премия «Русский Буккер» за лучший роман года на русском языке. Назовите имя этого писателя, достаточно молодого.
Б. ПАСТЕРНАК: Он просто молод. Мы как-то привыкли, что у нас молодой до 60 лет, а этот действительно молодой и книжка новая. Вот только что вышла, ей всего две недели, новая книжка, пользуется очень большим успехом, прекрасно продается, как и предыдущие, те самые, премированные книги.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Книгу называть не будем. Вопрос номер пять, соответственно, лот номер пять. Этого автора пока почти никто не знает. Только что вышла новая книга, первая книга Юлии Сысоевой «Записки попадьи». Вопрос из книги. Сколько раз может жениться священник? Впрочем, ответ можно, наверное, не только из этой книги почерпнуть.
Б. ПАСТЕРНАК: В книге этому посвящен целый раздел. Книжка замечательная, на мой взгляд. Юлия Сысоева, она сама попадья, как называется книжка.
К. БАСИЛАШВИЛИ: То есть, действительно?
Б. ПАСТЕРНАК: Да. У нее, пока писалась эта книга, родилась третья дочь, у них замечательная семья, а инициатива этой книги принадлежит ей самой, она сама пришла, принесла рукопись в издательство и сказала, что ей очень интересно рассказать, чтобы людям было понятно, как же живёт жена священника, некоторые особенности жизни русского духовенства.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А супруг это одобрил?
Б. ПАСТЕРНАК: Сейчас Вы спросите, одобрила ли церковь. Не знаю. Супруг одобрил точно. Книга отличная.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Прекрасно. Вопрос номер шесть. Это первый его собственный поэтический сборник, хотя Алексей Дедуров воспитал, вырастил, дал приют многим поэтам. А так же он создал лучший в Москве поэтический клуб. Вопрос. Как называется поэтический клуб, созданный Алексеем Дедуровым?
Б. ПАСТЕРНАК: На мой взгляд, очень простой вопрос, поскольку этот клуб все, кто имеет отношение к поэзии, должны знать, те, кто любит и знает поэзию. А книжка, действительно, уникальная, первая поэтическая книжка Дедурова, «Райские песни» она называется. И к ней прилагается CD диск его собственных песен.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Как интересно! Меня очень заинтересовали «Записки попадьи», я впервые встречаюсь с подобным.
Б. ПАСТЕРНАК: А давайте позовем Юлию Сысоеву.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А было что-то подобное?
Б. ПАСТЕРНАК: Нет, я не читал.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Расскажите подробнее об этом человеке, какой стиль, как написано?
Б. ПАСТЕРНАК: Стиль предельно простой. Никакого выпендрёжа.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Действительно, есть литературный дар какой-то?
Б. ПАСТЕРНАК: Если Вы откроете сейчас её содержание, Вы просто прочтите название главок и Вы увидите, как она написана. Например, «Как женится семинаристы», с жизненными историями, житейскими, случаями из собственной практики, с описаниями порядков, которые существуют, сложились вокруг священников. Страшно любопытно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Меня очень заинтересовала глава «Материальный вопрос» и я для себя нашла нужный ответ. «Стоял ли попы в метро с ящиками?»
Б. ПАСТЕРНАК: Вот. Она категорически отвечает, что все, кто ходит с этими ящиками – самозванцы. И объясняет почему.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Все, кто в рясах в метро и на улицах – стопроцентные самозванцы.
Б. ПАСТЕРНАК: Она описывает интересный эпизод. Они с мужем стояли на улице и вдруг к ним подбежал какой-то мужичок и стал бегать вокруг них, всматриваясь под ноги. Они спросили: «Вы что-то ищите?» «А где ящик? Куда «десятку» кинуть?»
К. БАСИЛАШВИЛИ: А Юрия Норштейна и Юлия Кима издательство не собирается издавать?
Б. ПАСТЕРНАК: Вы знаете, вот насчет Юлия Черсановича у нас всё отлично, мы уже четыре книги выпустили его или три?
Ю. КИМ: Три.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это сборники поэтические?
Б. ПАСТЕРНАК: Вот в этой серии, в такой же, как передо мной лежит сборник Ильи Эренбурга, мы тоже его хотим представить.
Ю. КИМ: Издательство выпустило для меня особенно дорогие книги. Это сборник моей прозы и сборник моей поэзии. Отдельно. И один из сборников, куда вошло всего понемножку, как я это люблю делать. Но вот отдельно сборник моей прозы вышел здесь, я этим особенно дорожу.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А сейчас Вы не пишете ничего?
Ю. КИМ: У меня готовы уже две. Осталось только придти в издательство.
Б. ПАСТЕРНАК: Юлий Черсанович нас рассматривает, как своё издательство, как мне кажется. И мы его с удовольствием всегда принимаем. Что касается Юрия Борисовича, то я думаю, что мы по окончании передачи с ним серьезно поговорим.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Я знаю, что Юрий Борисович сейчас делает большую работу, помимо основной работы, которой он занят, издательскую.
Ю. НОРШТЕЙН: К сожалению, в связи с книгой, я не делаю ту большую работу, о которой Вы говорите. Потому, что книга поглотила все силы. И она большой тяжестью на мне, эта книга.
Б. ПАСТЕРНАК: Тяжестью в буквальном смысле?
Ю. НОРШТЕЙН: И в буквальном, и в физическом.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Надо слушателям пояснить.
Ю. НОРШТЕЙН: Это книга о мультипликации, некоторый ее парафраз выходил во ВГИКовском издании «Снег на траве». Но эта книга большая, она в двух томах, там 624 страницы. Там должно быть где-то около 1700 изображений, картинок всяких. То есть, это книга, которая вынимает все силы.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это книга, которая посвящена истории анимации?
Ю. НОРШТЕЙН: Нет, я сам не знаю, что это. Она погружает в мультипликацию, но она не совсем пособие для начинающих юношей, обдумывающих житиё. Это книга, скорее, наверное, о мультипликации в контексте культуры. Хотя там, собственно, и вопрос мультипликации тоже рассматривается.
Б. ПАСТЕРНАК: Юрий Борисович, но что-нибудь более демократичное можно сделать, весом не в 5 кило, так?
Ю. НОРШТЕЙН: Ну, об этом надо подумать.
Б. ПАСТЕРНАК: Договорились!
Ю. НОРШТЕЙН: Вы знаете, я так наелся на этой книге, что я надолго лишил себя… У меня уже к слову, к писанию, возникло не просто отвращение, это по-другому называется.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А Вы сами пишите?
Ю. НОРШТЕЙН: Да. Я сам. Но это всё на основе лекций, поэтому я их сидел, правил, переписывал, добавлял, это малоинтересное занятие.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Ещё не могу Вам не задать вопрос, поскольку недавно проходила выставка в Музее Востока и там демонстрировались Ваши работы последние. В том числе и «Шинель». Наши радиослушатели спрашивают, когда, в каком состоянии, когда можно будет увидеть?
Ю. НОРШТЕЙН: Это была небольшая выставочка. Там были наброски мои и эскизы Франчески, она художник, моя жена. И там показывался коротенький фильм, около полутора минут. И там показывалась вся серия японских фильмов, сделанных по стихам Басю.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А, все-таки, с Акакием Акакиевичем?
Ю. НОРШТЕЙН: Он мирно покоится в ящиках. Мои актеры не стареют, старею я. Так что в этом смысле там все нормально. Но я так думаю, что, наверное, он тоже думает, когда же я возьмусь за него.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Он вполне живой. Те зрители, которые следили за жизнью Акакия Акакиевича, я думаю, что у него возникло абсолютное впечатление, что это абсолютно живой персонаж, с душой, с сердцем, с мыслями.
Б. ПАСТЕРНАК: Марина Неёлова в «Современнике», по Вашей пластике?
Ю. НОРШТЕЙН: Этот вопрос задайте Фокину.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжим наш эфир и в конце часа будем отвечать на те вопросы, которые были заданы вам недавно. А эту половину посвятим полностью «Ковалиной книге».
НОВОСТИ
К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжаем «Книжное казино» и мне так кажется, что сегодня оно посвящается умению дружить или умению помнить тех людей, которых когда-то вы встречали на своём жизненном пути, потому, что вот Вы, Юрий Борисович несколько минут говорили с Юрием Ковалем и какое воспоминание осталось!
Ю. НОРШТЕЙН: К этим минутам нужно добавить, что в 1974 году, все лето мы читали и друг другу, и нашим детям в деревне. Где мы снимали дачу, мы читали «Чистый Дор». Просто мы жили под облучением этих строчек. И строчки замечательные, изумительные. Это проза, которая абсолютно не была похожа ни на какую другую прозу. Пожалуй, единственный, с кем я мог сравнивать, когда я читал всё это – это с прозой Юрия Козакова. Удивительный писатель, который сегодня, к сожалению, мало известен. Он один из крупнейших писателей России ХХ века.
К. БАСИЛАШВИЛИ: «Охотничьи рассказы», да?
Ю. НОРШТЕЙН: Да, конечно. Вот и «Чистый Дор». Поэтому к этим минутам знакомства с Юрой, надо прибавить, что мы читали, по мере выхода книг, это «Недопесок» и его повести маленькие, и «Самая легкая лодка в мире». Что перечислять! Это все хрестоматийно сегодня стало. Удивительно, что в сущности, когда читаешь прозу Коваля, то ее можно раскладывать на отдельные строчки и делать из них японские стихи. Он очень в этом смысле схож с японской поэзией, поскольку там поэт может написать о муравье, который шагает по горе…
К. БАСИЛАШВИЛИ: И образ возникает.
Ю. НОРШТЕЙН: Да. Целый день шагает муравей по горе. Вот это поэзия Юрия Коваля. Его проза – это и есть поэзия. И мы дома разговаривали, просто перекидываясь фразами из «Чистого Дора». «Он мне топор нашел», если о кому-то говорили, то «Он племянник мой, он топор нашел». Вот такое было сильнейшее впечатление от его литературы.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это Юрий Норштейн вспоминает Юрия Коваля. У нас сегодня в гостях издательство «Время», Борис Пастернак, Юрий Норштейн, Юлий Ким. Юлий Ким может вспомнить не просто так Юрия Коваля, а с помощью своей гитары.
Ю. КИМ: Безусловно! Потому, что Юра был человеком чрезвычайно разнообразно талантливым. И кроме прозы, он ещё писал и стихи, и песни на свои неприхотливые мотивы, владел он семистрункой, как все мы, барды первого призыва. И кроме всего прочего, он еще был замечательным живописцем, станковистом, очень хорошим. У него была роскошная школа, он учился у своих друзей не только живописи, а у друзей скульпторов, учился и скульптуре, и эмалям, и живописи в том числе. И вообще, он был замечательно разнообразно талантливо успешен! Он, когда за что-то брался, сразу достигал каких-то вершин. Например, взялся за настольный теннис и тут же, я не знаю, как это по разрядам и категориям, но точно он играл на уровне КМС, в резко атакующем стиле. Уж не говоря о том, что он был заядлым рыболовом и охотником. Все эти таланты вместе как-то создали этот неповторимый образ человека, который при этом не разбрасывался, а всем был одинаково азартно увлечен. Или писанием стихов, или песен, или всем, о чем я только что рассказал.
Что касается песен, то он их написал немного, но как говорили про Беню Крика, «немного, но смачно». И эти все песни «без мыла» влезали в память и оставались там навсегда, вроде той, которую я уже процитировал выше. А вот ещё одна песенка, которая тоже запомнилась с тех пор, как мы с ним познакомились. Она уже, по-моему, была им сочинена. Вдохновила его на эту песню операция по удалению аппендикса, которую он перенёс.
К. БАСИЛАШВИЛИ: И такое бывает!
Ю. КИМ: Представляете! Как может начинаться песенка об этой операции.
(Звучит песня «Ох, из тюремного окошка вылезает атаман»)
К. БАСИЛАШВИЛИ: Прекрасно! А где эти песни исполнялись?
Ю. КИМ: Только за нашими дружескими застольями, чаще всего, в его же мастерской. Он был заводилой, но тут иногда я выхватывал у него гитару, весь впадая в азарт его же собственных песнопений и тогда мы это делали вдвоем.
Б. ПАСТЕРНАК: А что за «Товарищ Ерофеев его голову держал»?
Ю. КИМ: Конечно, Виктор. Потому, что с Веней Ерофеевым, по-моему, они не были знакомы.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Борис Натанович, а чьи воспоминания еще собирает эта книга «Ковалиная»?
Б. ПАСТЕРНАК: Ой, тут…
К. БАСИЛАШВИЛИ: Список огромный, я смотрю.
Б. ПАСТЕРНАК: Действительно, большой. Тут есть Андрей Битов, Татьяна Визбор, Татьяна Бек, это давняя ее статья, интервью. Несколько очень интересных записанных Ириной Скридиной интервью. Тут есть родственники Коваля. Тут есть Эдуард Успенский, тут есть Николай Устинов, великолепный художник. Тут есть Марина Москвина, Марина Бородицкая, это его ученицы. Они себя точно считают ученицами Коваля. Ладно, не буду я всех перечислять, но много.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Сейчас не собираются ли переиздавать Коваля, вместе с его рисунками, потому что он прекрасно рисовал и работал с книгой, как иллюстратор?
Б. ПАСТЕРНАК: Мы собираемся. У нас есть такой план – выпустить хорошую книжку Коваля, поскольку нам кажется, что детская литература… мне, почему-то, хочется, чтобы эту книжку читали дети, хотя она не только детская. С детской литературой у нас не очень хорошо.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А что это будет? «Куролесов»?
Б. ПАСТЕРНАК: Не знаю. Я бы «Недопеска» издал обязательно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Есть иллюстрации самого Коваля к этой книге, да?
Б. ПАСТЕРНАК: Есть. Коваля, не знаю, не помните?
Ю. НОРШТЕЙН: У Коваля специальных рисунков я не видел.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Он тщательно работал с иллюстраторами.
Б. ПАСТЕРНАК: Там Клиновского иллюстрации совершенно блестящие.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Совпадения есть, да?
Б. ПАСТЕРНАК: Я одну историю, связанную с «Недопеском», рассказывал, у нас на вечере, посвященному выходу этой книжки. Она была связана не только с Ковалем, но и с Роланом Быковым. Мы готовили к изданию книгу «Сказки века», такая была серия «Итоги века». И в этих сказках надо было для них отобрать лучшие произведения ХХ века. И Ролан Антонович, который был составителем книги, настаивал на том, чтобы туда вошел «Недопесок» Коваля. И на моё возражение слабое, что, вообще-то, это не сказка, он сказал, что всё это ерунда, формальности. Животные там думают, разговаривают, значит, сказка! И так «Недопесок» попал, во-первых, в сказки, а во-вторых, в лучшие сказки ХХ века. Вот так считали очень многие талантливые, гениальные люди.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А в мультипликации не были переведены его вещи?
Ю. НОРШТЕЙН: По его сценарию или совместному сценарию с Алексеем Носовым, вот Алексей Носов делал фильмы. Но там это были не по Ковалю им сделаны фильмы, а это в связи с именем Шергина, Писахова, авторов этих Коваль невероятно любил и я так понимаю, что очень много взял у них от этой прозрачности, от этой легкости. А потом уже, в ХХI веке были сделаны очень хорошие фильмы, например «Евстифейка волк», «Режиссер ужинов», они вместе с женой сделали. Это изумительный, замечательный фильм и он тоже стилево очень легкий, так как легка проза Коваля. Вот так, как у него живут животные, по своим законам. У него не только животные, там и березы, и цветы, они все живут по своим законам.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это созвучно Вашему творчеству, Вашему пониманию мира.
Ю. НОРШТЕЙН: Вы знаете, это не может не быть созвучным любому человеку, который внимательно смотрит на то, как собака бежит по улице, как вороны друг с другом выясняют отношения, как шумит листва, как наклоняется дерево под ветром, поскольку под рукой Коваля всё это одушевлено. Я пока сейчас шёл разговор, я листал книгу и наткнулся на фразу замечательную, «Листобой» называется рассказ. Он коротенький совсем. Но здесь удивительно. «Листобой завывал в печной трубе, шевелил на крыше осиновую щепу, бил, трепал деревья и слышно было, как покорно шелестели они, сбрасывая листья». И дальше – «Раскрытая форточка билась о раму, скрипела ржавыми петлями. С порывами ветра в комнату летели листья березы, растущей под окном». И дальше идет замечательная фраза: «К утру береза уде была раскрыта настежь». Это абсолютно Ковалевская фраза. Это не может не рифмоваться с мультипликацией.
К. БАСИЛАШВИЛИ: «Ковалиная книга» сегодня у нас в центре внимания. Но нам нужно еще отдать наш долг радиослушателям. Потому, что мы задавали вопросы, а времени остается не так много, для того, чтобы успеть на них ответить. Я хочу вас заинтриговать и пообещать, что Юлий Ким обязательно ещё исполнит что-то из репертуара Юрия Коваля, но это будет уже совсем в конце нашего эфира. Обязательно будет. А сейчас давайте примем ваши телефонные звонки. Телефон прямого эфира работает. 363-36-59. Пожалуйста, отвечайте на те вопросы, которые были названы. Давайте, попробуем. 363-36-59. Вы в прямом эфире, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Я попробую ответить на третий вопрос. Меня зовут Артём. Это книга Александра Жалковского «Звезды и немного нервно».
К. БАСИЛАШВИЛИ: Да. Это правильный ответ. Спасибо, Артём. Ваш телефон сейчас запишут. Вы получите книгу Александра Жалковского, издательства «Время». Что? Нет телефона? Алло! Артем, Ваш телефон у нас сейчас вдруг не проявился. Вы, пожалуйста, перешлите, позвоните к нам к референтам 202-92-29 и оставьте Ваш телефон.
СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Принимаем следующий ответ. 363-36-59. Алло! Вы в прямом эфире. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Марина. Я хочу ответить на вопрос, сколько раз может жениться священник. Один раз.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Абсолютно правильно. Спасибо.
Б. ПАСТЕРНАК: В книге этому вопросу уделена целая главка, там много подробностей.
К. БАСИЛАШВИЛИ: «Особенности жизни русского духовенства». Так называется эта книга. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Меня зовут Оксана. Второй вопрос. Самойлов.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Второй вопрос…
Б. ПАСТЕРНАК: Нет, нет. Тоже замечательный поэт.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Нет. Я повторю вопрос. Мы просим вас назвать поэта, которому принадлежать эти сроки: «Высшая верность поэта – верность себе самому. В наши подлые времена человеку совесть нужна». Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Галина. Второй вопрос. Это Коржавин.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это правильный ответ. 363-36-59. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Иван. Первый вопрос. Шекспир.
Б. ПАСТЕРНАК: Совершенно верно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Как Вы все знаете и запоминаете?
СЛУШАТЕЛЬ: Это просто классическое произведение. Оно многократно печаталось, впечаталось в память. В другом переводе только.
Б. ПАСТЕРНАК: Вы правы совершенно. Это книга Эрнста Левина «Декамерон переводчика». Она уходит Вам.
К. БАСИЛАШВИЛИ: У нас осталось не так много неотвеченных вопросов. Четвертый и шестой. 363-36-59. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Это Евгений. Александр Ильичевский.
Б. ПАСТЕРНАК: Совершенно верно. Мы только что выпустили сборник.
К. БАСИЛАШВИЛИ: А Вы читали что-нибудь Александра Ильичевского?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, но хочу прочесть.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Хороший автор, со своим стилем, с литературным языком, что редко встречается сегодня. 363-36-59. Остался последний вопрос. Давайте на него ответим.
СЛУШАТЕЛЬ: Клуб «Кабара».
Б. ПАСТЕРНАК: Совершенно верно.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Виктор.
Б. ПАСТЕРНАК: «Кабаре поэтов».
К. БАСИЛАШВИЛИ: А Вы не могли бы подробнее рассказать об этом клубе? Он действует, не действует? Кто может рассказать про клуб?
Б. ПАСТЕРНАК: А Юлий Черсанович там бывал.
Ю. КИМ: Нет. Я все время намеревался.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это был клуб, который собирает друзей, единомышленников, да?
Ю. НОРШТЕЙН: Вы знаете, такие клубы редко создаются. Это уникальное исключение, потому, что во главе был человек, сам Алексей Дидуров, замечательная личность, поэт, но он, кроме того, что был поэтом, он был, так же, как Юрий Коваль, о котором мы сегодня много говорим, очень широко распахнут навстречу людям. У него сотни людей прошли через это «Кабаре поэтов». Мне даже трудно назвать современного поэта, который у него там не читал своих стихов, не выступал или хотя бы не сидел в качестве гостя.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Если вспоминать вас, студентов, выпускников одного гнезда, то какими вы были? Примерные?
Ю. КИМ: Нет. В нашем педагогическом институте была какая-то значительная свобода и мы ею вовсю пользовались и у нас были замечательные капустники, прекрасный был литературный кружок и сочинялись песни направо и налево, но это тогда была всеобщая эпидемия, которой болело студенчество всего Советского Союза. И больше всего болел наш институт. Мы до сих пор состязаемся, кто же больше наплодил бардов – МГУ или мы. Сухарев считает, что МГУ.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Тут еще авиационный может к вам присоединиться.
Ю. КИМ: Безусловно. Но он на каком-то десятом месте.
Б. ПАСТЕРНАК: Нет. Юрий Визбор, Якушева.
Ю. КИМ: Вадим Егоров, Вероника Долина – это всё наши кадры.
К. БАСИЛАШВИЛИ: Тогда вот такой вопрос, был перед вами веселый парень, который сочинял песни, рисовал, прогуливал лекции, ухаживал за девушками. В какой момент проявился в нём тот писатель, тонко чувствующий слово, о котором говорил Юрий Норштейн?
Ю. КИМ: Он проявился достаточно рано и это тоже начиналось с каких-то первых робких упражнений, причем у него были упражнения и веселые и очень серьезные. Он себя попробовал в прозе. Я до сих пор помню небольшой его рассказ, кажется он назывался «Дождь». Лирическая миниатюра, которую он потом несколько стыдился, потому, что очень было все серьезно и немножко излишне сентиментально, что ему было вовсе не свойственно. С другой стороны, прямо на лекциях, вместе со своим другом, впоследствии детским писателем Леонидом Мезиным, они затеяли смешную повесть о капитане. Уже тогда, на лекциях. Уже тогда это соответствовало 50-ым годам. Полвека тому назад это был очень смешной опыт, который они публиковали в нашей стенной печати. До сих пор помню фразу оттуда. Таких фраз было много. И одна запомнилась ему и он ею начал свою фантастическую книгу о капитане. Она вышла после его кончине.
К. БАСИЛАШВИЛИ: И в театре шла.
Ю. КИМ: В театре поставлена, в театре «Эрмитаж» режиссером Левитиным. Это очень интересное явление. Аналога я не знаю.
Б. ПАСТЕРНАК: А фраза-то какая?
Ю. КИМ: Фраза… Я сейчас дословно не помню, но речь идет о том, что «тёмный крепдешин ночи опустился на океан, тишина нарушалась только скрипом ватерлинии фрегата»
К. БАСИЛАШВИЛИ: Это была лекция по лексикологии или по преподаванию русского языка?
Б. ПАСТЕРНАК: Скрип ватерлинии надолго остался в литературе.
К. БАСИЛАШВИЛИ: У нас время прямого эфира улетает мгновенно. Мы не можем не выполнить того обещания, которое давали.
Ю. КИМ: Я спою не песню Коваля, спою свою, но Коваль имеет к ней прямейшее отношение, потому, что он меня вдохновил. Это была первая песня, которую я написал по заказу кино. Кино называется «Улицы Ньютона, дом 1». Именно там мы вместе с Ковалем дебютировали, как актеры первый и последний раз. Там же звучит его песня, которую я цитировал, а вдвоем мы пели мою песенку, которая прощальная и которая замечательно завершит наши сегодняшние посиделки.
Негаданно, нечаянно пришла пора дороги дальней.
Давай, дружок, отчаливай, канат отвязывай причальный.
Гудит норд-Ост, не видно звезд, угрюмы небеса,
И все ж, друзья, не поминайте лихом, подымаю паруса!
К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо гостям «Книжного казино». Сегодня мы с вами говорили о Юрии Ковале, о «Ковалиной книге», которая вышла в издательстве «Время». Благодарю вас! Всем бы таких друзей!