Представляем новую книгу "Точка возврата" - Игорь Кваша - Книжное казино - 2008-01-06
К. ЛАРИНА - 12 часов 17 минут, мы начинаем наше традиционное воскресное «Книжное казино». Мы - это Ксения Ларина и Майя Пешкова. Майя, приветствую тебя.
М. ПЕШКОВА - Добрый день.
К. ЛАРИНА - И у нас сегодня в гостях народный артист России и актер «Современника», актер кино, телеведущий и теперь еще и писатель Игорь Владимирович Кваша. Здравствуйте, господин писатель.
И. КВАША - Здравствуйте. Это громкое, громкое слово «писатель»…
К. ЛАРИНА - Ну что делать, книжка есть - все, теперь уже поздно. Поздняк метаться…
И. КВАША - Раз книжка есть - значит, писатель.
К. ЛАРИНА - Да, а как же!
И. КВАША - Ну, хорошо.
К. ЛАРИНА - Конечно. Так что книга, которую сегодня вы получите, на полном серьезе книжка Игоря Кваши, называется «Точка возврата», издательства «Новое литературное обозрение». Сегодня эта книга у нас есть для вас. И книга Владимира Мирзоева, тоже человека, представляющего совсем даже не писательский цех, а тоже театральный. Владимир Мирзоев, вы знаете, известный театральный режиссер. Это его книга прозы, и называется «Спящий режим». Тоже издательство «Новое литературное обозрение». Мы сегодня поговорим и про книгу Игоря Кваши, и, конечно же, у вас будет возможность, уважаемые слушатели, задать вопрос нашему гостю. Мы решили сегодня отказаться от традиции задавать вам вопросы, а давайте сделаем наоборот. Это будет правильно, поскольку Игоря Владимировича очень любят и всегда рады его встретить в прямом эфире и что-нибудь у него спросить. Готовьте вопросы, присылайте на смс +7-985-970-45-45. И телефон прямого эфира - 363-36-59. Про книгу мы, конечно, будем говорить, но, поскольку вчера мы с Игорем Владимировичем встретились на очень печальном событии в Москве - вчера Москва прощалась с Александром Абдуловым - мне бы хотелось, чтобы мы начали сегодняшнюю передачу с именно с Саши. Вы с ним работали вместе, и вот, кстати, вот сейчас тут показывали отрывки из «Мюнхгаузена», где вы с Сашей замечательно существовали вот в партнерстве. Ну, еще наверняка где-то встречались, может быть, я не помню…
И. КВАША - Вы знаете, я его знал и до «Мюнхгаузена», поскольку вообще как-то получилось так, что я через Андрюшу Миронова ну, очень хорошо знал Марка Захарова, ну, можно сказать…
К. ЛАРИНА - Компания.
И. КВАША - … что мы дружили, да. И поэтому театр Ленинского комсомола для меня был как бы, ну, близким для меня, и я очень многих оттуда актеров знаю и в очень таких близких отношениях и с Сашей в том числе. Тем более, что у нас были какие-то еще точки соприкосновения, потому что он и любил, и дружил с родным братом моей жены, Петей Штейном, и мы там часто встречались, и на даче. И у него я на даче бывал, у Саши, когда он только ее начал строить, потом построил. Вот. Так что мы как-то довольно много общались. Последние годы - меньше. Он был очень, по-моему, занят последнее время. Меня всегда в нем поражало, вы знаете… и когда мы с ним познакомились, он был совсем молоденький актер и только-только начинал. Такой красивый, такой полный энергии, и все он хотел делать сам. Там, на «Мюнхгаузене», предположим, все трюки он не мог допустить, чтобы кто-то делал. И все время хотел, что: я сам, я сам, я сам. И он там сломал же ногу из-за этого, потому что ему надо было прыгать откуда-то там с крепостной стены, но самому, чтобы не трюкач это делал. Но вот удивительная вещь - вот кажется, что у молодого всегда как бы больше энергии, чем потом уже, когда ну, все-таки, он… для него это чудовищно, что в 54 года он умер, так рано. Но это все-таки уже возраст, а у него энергии, по-моему, добавлялось все время, у него, по-моему, она прибавлялась, а не убавлялась. Наоборот, она становилось какой-то такой всеобъемлющей, такой мощной. Ему хотелось так все ухватить: и режиссуру, и театр, и кино, и антрепризу, и какое-то собственное дело. Невероятное что-то он вытворял. Я думаю, что, может быть, даже, это ему в чем-то, в чем-то помешало, может быть, он не сделал каких-то очень крупных других вещей, других, потому что он достаточно сделал. Он сделал, наверное, так много, как мало кто сделал, потому что ему надо было и туда успеть, и туда успеть, и на этот самолет, а потом полететь…
К. ЛАРИНА - Разрывался просто на части.
И. КВАША - Да, да, да, да. И потом, вы знаете, вот по моим впечатлениям, он все время хотел помочь. Вот когда там Петя Штейн болел, он все время хотел что-то сделать, он все время хотел помочь, все время был в курсе всего: как Петя, что Петя, что нужно сделать…
К. ЛАРИНА - Пети тоже нет, не стало в этом году, да?
И. КВАША - Что?
К. ЛАРИНА - Пети тоже ведь не стало.
И. КВАША - Да, тоже не стало, к сожалению, да. Последний раз как раз мы виделись с Сашей у Пети дома, когда какую-то мы годовщину отмечали, его вдова там собирала нас, и Саша был, и я был, близкие какие-то люди были.
К. ЛАРИНА - Вчера Збруев Александр говорил про то, что вот уж про кого надо книгу написать, это про Абдулова. Такая вообще жизнь, она такая плотная, там столько событий, можно проследить вообще историю, какую-то огромную часть истории, в том числе и станы. Это я перехожу уже к вашей книжке, которая - я еще раз напомню - называется «Точка возврата». Что мы всегда ищем в мемуарах театральных? Конечно, вот, какие-то интересные истории из закулисной жизни. Ну, во всяком случае, многие обыватели. А мне кажется, что вот в вашей книге это совершенно какая-то невероятная подробная картина времени, такая сага получилась - я не знаю, сознательно, или нет - история семьи, история людей на фоне исторических каких-то катаклизмов. Почти художественная литература. Я так понимаю, что вы эту книжку писали вместе… вам помогал ваш партнер-журналист, да, соавтор?
И. КВАША - Да, я вообще человек не пишущий, я все наговаривал. Было какое-то неимоверное количество этих маленьких кассеток, на диктофоне я наговаривал. Ну, потому что одному говорить - это невозможно совершенно, нужен какой-то собеседник. И даже сначала я с молодым одним… ну, уже даже не очень молодым, а довольно известным критиком связался, и мы начали вроде бы работать с ним, но я понял, что, ну, невозможно, у нас нету точек каких-то соприкосновения. А потом вот Саша Авдеенко взялся мне помогать. Его я знаю невероятное количество лет, во-первых, во-вторых, он знает театр «Современник», он всегда помогал театру «Современник» как журналист. Нас многие выручали, и в том числе он. Когда были какие-то острые моменты, и журналисты вдруг помещали какую-то там заметку, которая нейтрализовала какой-то момент, там... Вот. И поэтому он хорошо знает и всех знает, и с многими дружил: и Олега Ефремова, и Галю Волчек - всех знает. Поэтому было легко. Он понимал, о чем я говорил и мог задать какой-то вопрос, который, может быть, ушел из какого-то моего внимания, он мог направить куда-то.
К. ЛАРИНА - То есть такая литературная обработка ваших воспоминаний, да?
И. КВАША - Да. Он сам говорил, что он очень хотел - мне кажется, что это получилось - оставить разговорность.
К. ЛАРИНА - Интонация, она, конечно, она слышна, слышна, да.
И. КВАША - Он очень вот к этому бережно относился совершенно. Ну, мы очень много вместе работали.
К. ЛАРИНА - А вы писали вообще когда-нибудь что-нибудь?
И. КВАША - Нет, я не пишущий человек совершенно.
К. ЛАРИНА - Как это? У вас там все пишут!
И. КВАША - Нет…
К. ЛАРИНА - Ни стихов, ни текстов, ни эпиграмм, извините за выражение…
И. КВАША - Нет, нет, нет.
К. ЛАРИНА - Нет, никогда? Безобразие. Частушки?
И. КВАША - Нет.
К. ЛАРИНА - Нет?
И. КВАША - Нет, только устные рассказы.
К. ЛАРИНА - Боже, боже мой.
И. КВАША - Устные рассказы. Это и получилась из-за этого книжка, потому что я очень часто в кампаниях, ну, что-то спрашивают, или там какие-то смешные истории вспоминаешь, и ты начинаешь рассказывать байки про театр «Современник», там, или про еще что-то. И мне все, ко мне приставали много лет - правду я говорю…
К. ЛАРИНА - Написать надо.
И. КВАША - Ну запиши, запиши, ну как, это же никто не знает, это останется вне вообще времени, так канет куда-то, и все. Напиши, напиши! И я не решался, а потом все-таки вот меня так несколько человек, там, добили просто.
К. ЛАРИНА - А вы чужие мемуары читаете?
И. КВАША - Читаю, да. Это одно из самых любимых моих чтений.
К. ЛАРИНА - Но вот, особенно, наверно, интересно узнать ваше мнение о тех мемуарах, в которых вы являетесь одним из героев-участников. Ведь тот, кто пишет про искусство, про советскую эпоху, культуру 60-70-80-х годов, там же все равно Кваша должен присутствовать, да?
И. КВАША - Ну да…
К. ЛАРИНА - Ну и как?
И. КВАША - Ну, по-разному, потому что какие-то мемуары…
К. ЛАРИНА - То есть бывает, что об одном и том же пишете, вот вы по-одному помните, а человек по-другому помнит.
И. КВАША - Это вообще закон, это закон, потому что иногда мы… я со страхом жду вообще отзывов о книжке, потому что, даже когда мы в театре начинаем что-то вспоминать, то каждый помнит по-своему, и начинаются жуткие споры, иногда доходящие вообще до каких-то острых вообще выражений, потому что иногда: нет, ты не помнишь, не так это было, ты что, о чем ты говоришь! Это начинается вот такое, потому что не знаю я, точно я помню или неточно. Я поэтому очень много перепроверял, очень много.
К. ЛАРИНА - А каким образом?
И. КВАША - Во-первых…
К. ЛАРИНА - Спрашивали у очевидцев?
И. КВАША - Во-первых, спрашивал у очевидцев. Ну, например, там, есть рассказ Кавтарадзе Сергея Ивановича, такого человека, который о Сталине рассказывал. Я позвонил его дочке, которую я очень хорошо знаю тоже, Майе. Она, к сожалению, вот только-только, недавно, умерла. Но, когда я это делал, она еще была жива. Я позвонил ей в Тбилиси и рассказал то, что я помню и спросил: Майя, я точно помню, или я ошибаюсь? И она сказала: точно, ты абсолютно точно помнишь. Это меня успокоило. Поэтому я мог поместить этот рассказ, который немного разнится, там, с другими мемуарами, но я понимаю, что если Майя это сказала, а Авдеенко был свидетелем, что я звонил и перепроверял…
К. ЛАРИНА - Совесть чиста, да?
И. КВАША - Да. Так что, во-первых, я у очень многих спрашивал. Во-вторых, я поехал в архив российский литературы и искусства, да, он, кажется, называется так. Я поехал туда, и у них очень много папок. И я перепроверял, потому что я никогда не помню чисел, там, с годами у меня всегда…
К. ЛАРИНА - А в дневники никогда ничего не записывали?
И. КВАША - Нет, я не записывал.
К. ЛАРИНА - Это вы все помните?
И. КВАША - Странно, да, да. Не все, я поэтому назвал «Точкой возврата» книжку, потому что я понял, что что-то уходит, и, пока не поздно, надо написать. Например, я собирал очень много рассказов о Сталине с самых молодых лет, там, с двадцати, там, трех, наверное. Причем я старался спрашивать только у тех, кто с ним общался, то есть у очевидцев. И я считал, что я их все помню, потому что эти меня безумно интересовало, и я их собирал, эти рассказы. Но теперь я понял, что я помню только три, четыре, там, пять рассказов, а остальные как-то ушли…
К. ЛАРИНА - Надо было записать…
И. КВАША - Да. Я не записывал. И поэтому я написал «Точку возврата», то есть это термин… я там немножко объясняю в начале, что это термин, который в авиации, там, в подводном флоте существует, когда… это последняя точка, когда еще хватит, предположим, горючего, для того, чтобы вернуться на базу. А дальше уже, если полетишь дальше, то его не будет, ты уже не вернешься. И точно так же и память: ты уже… ты не вспомнишь. Поэтому я вот все-таки решил написать.
К. ЛАРИНА - Это Игорь Кваша. Сейчас мы будем слушать новости, потом вернемся в программу «Книжное казино» и уже будем слушать вас по телефону прямого эфира и смотреть на те вопросы, которые вы прислали нам на нашу смс-ленту.
НОВОСТИ
РЕКЛАМА
К. ЛАРИНА - А у нас здесь в студии Игорь Кваша, автор книги «Точка возврата», которую вы получите с автографом, как я понимаю, нашего гостя. Кроме этого у нас еще есть книга Владимира Мирзоева «Спящий режим», издательство «Новое литературное обозрение». И сейчас по телефону прямого эфира 363-36-59 и по смс, напомню номер +7-985-970-45-45, можно задавать свои вопросы Игорю Владимировичу. Мы будем записывать ваши телефоны, и вы получите в подарок книгу. Вопрос первый я задам, который пришел на смс. Вопрос, который многих интересует. Хороший вопрос. Андрей спрашивает вас: «Игорь Владимирович, как вам удалось остаться преданным одному театру больше 40-ка лет?»
И. КВАША - Ой, уже больше 50-ти.
К. ЛАРИНА - Ужас!
И. КВАША - Да, это как-то пугает меня самого. Но, понимаете, в чем дело, у меня были какие-то соблазны, и приглашений было много в другие театры, но я, почему-то, всегда считал, что наш театр – самый лучший в мире.
К. ЛАРИНА - В течение всех 50-ти лет вы так считаете?
И. КВАША - Нет. Не совсем так. (Смеется). Но большую часть времени я так считал. Поэтому никуда не уходил, а сейчас уж куда уходить, теперь уже это было бы совсем глупо.
К. ЛАРИНА - Ну, почему, вот, были же случаи в жизни «Современника», когда уходили же из театра, и до сих пор есть люди, которые оттуда уходят. Люди, которые, вот, намертво, казалось бы, связаны с «Современником», я не знаю, вот, тот же, взять Авангарда Леонтьева, актер, абсолютно, вот, отсюда, с Чистопрудного бульвара, но, тем не менее, сейчас он – актер Московского Художественного театра, да? Можно еще несколько имен назвать.
И. КВАША - Ну, он иногда заходит…
К. ЛАРИНА - И в глазах у него слезы, жалеет страшно, да?
И. КВАША - Я не знаю, тут трудно сказать, жалеет или нет, но глаз такой какой-то тоскливый становится. И он так ходит, и, вроде, все родное, а он где-то уже в стороне и…
К. ЛАРИНА - Ну, вообще, конечно, Кваше задавать такой вопрос, просто, что называется «заподло», поскольку он в числе основоположников, которых и осталось-то всего… кто?
И. КВАША - Трое. Нет, ну, Табаков еще, но он в другом театре. А у нас в театре – 3 человека.
К. ЛАРИНА - Толмачева, Кваша, Волчек…
И. КВАША - …Волчек и я.
К. ЛАРИНА - Да, каково это, ходить в основоположниках? Приятно?
И. КВАША - Не знаю. Я правда не знаю. Потому что иногда – это, вроде, ты понимаешь, что если тебе что-то не нравится у нас в театре, то ты понимаешь, что ты виноват. А почему же ты так пассивен? А почему ты ничего не делаешь, ты же, вроде, можешь что-то сказать…
К. ЛАРИНА - А что? Стукнуть кулаком по столу, сказать: доколе? Почему у нас это появилось? Почему этот человек в нашем театре? Снимите этот спектакль немедленно, это позор «Современника»!
И. КВАША - Да.
К. ЛАРИНА - Это я как бы текст чей-то условный произношу. Были такие случаи?
И. КВАША - Иногда даже говоришь, да.
К. ЛАРИНА - И что. Слушаются?
И. КВАША - Нет.
Смех
И. КВАША - Дай бог, чтоб прислушивались, а вы говорите, «слушаются».
К. ЛАРИНА - Я включаю телефон, давайте вопросы Игорю Кваше по телефону прямого эфира, мы готовы вас выслушать. Алло, здравствуйте. Алло.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Здравствуйте, меня Анна зовут. У меня вот такой неожиданный вопрос. Вот, очень широкий круг знакомств у вас, а вот есть друзья, которые, ну, не люди театра, не люди искусства, а, ну, допустим, ученые, или сантехники, или вот что-нибудь такое?
К. ЛАРИНА - Хороший диапазон. Как вас зовут, простите, еще раз?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Анна.
К. ЛАРИНА - Анна, спасибо вам за вопрос. Да, спасибо. Ну, что же, от сантехника до ученого.
И. КВАША - Я вам так скажу, если вы прочтете мою книжку, вы поймете, что у меня, действительно, очень широкий круг знакомых, и друзья были, вы знаете, даже больше у меня друзей было, предположим, художников и писателей, чем актеров. С актерами, вроде, это, ну, такое уже родство, даже не дружба, а уже так, я когда-то Галине Борисовне Волчек сказал: Гал, слушай, черт возьми, я тебя вижу больше, чем свою жену, как ты мне надоела! Вот, потому что, ну, мы, особенно в молодости, ну, там, сутками пропадали в театре. Ну, вообще, я дружил, у меня было очень много друзей и художников, и писателей, и даже ученых, как это ни странно. Это правда, это было все. К сожалению, знаете, это к старости наступает страшная такая пора, когда уходят друзья, и это очень страшно.
К. ЛАРИНА - Да.
И. КВАША - Это, правда, очень страшно. Это у Пушкина, как он молодой так мог написать, я даже не могу понять: когда под старость… я не помню сейчас, не могу просто вспомнить, …день лицея торжествовать придется одному, несчастный друг – он пишет – средь новых поколений, докучный гость… так что, вот это вот очень страшно, потому что очень многие умерли.
К. ЛАРИНА - Да там и не под старость, получается не под старость, а… когда Миронов умер 20 лет назад…
И. КВАША - Да.
К. ЛАРИНА - Что это? Вообще молодые люди. Ведь, если говорить об этой компании уникальной, ведь это же, мы начали с этого разговор, да?
И. КВАША - Гриша Горин, который ушел тоже…
К. ЛАРИНА - Да, да.
И. КВАША - …он же был моложе меня намного, тоже умер. А мы с ним очень близко дружили. Аркаша Хайт. Вот, если говорить о друзьях, не актерах, но я уже не говорю, там, Андрюша Миронов, который уж совсем рано и так неожиданно, и так было… таким каким-то чудовищным ударом. Потому что, ну, совсем неожиданно. Так что, тут много ушло людей, к сожалению.
К. ЛАРИНА - Давайте следующий звонок, Алло, здравствуйте. Алло, алло.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Добрый день.
К. ЛАРИНА - Добрый день, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Меня зовут Наталья Ильинична, я поклонница «Современника» еще со времен Маяковской площади и ночных спектаклей. А вопрос у меня не по театру «Современник», а по потрясающей передаче «Жди меня». Я хотела бы спросить, скажите, пожалуйста, какой случай вам больше всего запомнился? Все случаи со слезами, но, все-таки, больше всего какой запомнился?
К. ЛАРИНА - Спасибо.
И. КВАША - Ой, вы знаете, я не могу сказать, какой один случай запомнился, потому что так много каких-то потрясающих историй. Вообще, она на меня производит большое впечатление, на меня просто, эта передача. Я очень рад, что я в нее попал, и что мы, вот уже 8 лет делаем эту передачу, потому что, мне кажется, что она даже меня как-то изменила несколько человечески. Это… я вот часто говорю, что по нашей передаче можно изучать историю нашей страны, которая не придумана. Ее всегда, эту историю, изменяют в угоду того режима, который сейчас, в угоду тех людей, которые сейчас делают политику и государственную политику. И все время это меняется, все время что-то подменяется. А у нас нельзя врать, бессмысленно, если человек пришел и начал врать там. Но это просто бессмысленно приходить, не нужно. И поэтому, вот, точную, подлинную историю страны можно изучать по нашей передаче. Потому что она же идет… эти случаи идут из дореволюционного времени, и эмиграция, и коллективизация, и репрессии, и современность, это все иногда мешается в одной передаче, иногда растягивается на какие-то разные передачи. Мы сейчас задумали очень интересную вещь: мы… давно это была какая-то такая мысль, что, ну, сюжеты, есть какие-то потрясающие сюжеты, но они могут быть, там, в передаче растянуты на 5, на 7 минут, не более того. А, вот, сделать… я сначала говорил о том, что надо бы, ну, хотя бы 20 минут в передаче уделить, чтобы растянуть какой-то случай, представить более широко. Но сейчас Сергей Анатольевич Кушнерев, он придумал другую вещь, сделать фильмы, документальные фильмы, по некоторым…
К. ЛАРИНА - …на основе человеческих историй конкретных, да?
И. КВАША - Документальный, чисто документальный. Так же, без подмен, так, как у нас в передаче, у нас ни одной подставки нету, у нас только реальность в передаче.
К. ЛАРИНА - А фильм даст возможность подробнее рассказать.
И. КВАША - Ну, конечно, он 52 минуты, фильм. А будет один, там, предположим, сюжет, который будет рассказан на 52 минуты вместо, там, 5-7-ми минут. Ну, конечно, это… это надо подснимать. Уже часть фильмов сделана, часть фильмов сделана. Причем, как вы понимаете, там будут не только, там будет, например, история про Освенцим и про близнецов, которых, там… над которыми ставил опыт доктор Менгеле, которые сейчас встретились через 62 года после того, как они расстались, когда освободили американцы лагерь. Будут не только такие тяжелые истории, а мы хотим разнообразные сделать. Там, может быть, кто-то видел, там про итальянца такого Луиджи, и Мокрину. Но она смешная, она веселая, они замечательная и лиричная в то же время история. Ну, вот это будет тоже на 52 минуты, это так интересно, безумно! Но мы подснимаем.
К. ЛАРИНА - Но все равно, человеческих трагедий, конечно, больше, чем веселых и лирических.
И. КВАША - Конечно.
К. ЛАРИНА - Расставание – это всегда, все равно это трагедия.
И. КВАША - Конечно.
К. ЛАРИНА - И вы, как актер, который, конечно же, знает цену человеческим эмоциям, вот, каково, вот, все время находиться внутри в такой воронке страстей настоящих, а не актерских? Это как-то на вас повлияло?
И. КВАША - Это очень тяжело, Ксюш, это очень тяжело. Потому что я не умею отстраняться, ну, не умею, не получается у меня. 8 лет этому учусь – не получается. И поэтому нервно, душевно тяжело вести эту передачу. И я иногда там тоже не выдерживаю и плачу. У нас договор, чтобы не показывать этого, что это надо вырезать.
К. ЛАРИНА - В смысле, оператору, или при монтаже?
И. КВАША - Нет, при монтаже. Потому что, ну, снимают и снимают, а при монтаже чтобы это выкидывать, потому что, я-то считаю, что, вообще-то, ведущий не должен плакать в кадре вместе с героями сюжета. Но иногда не выдерживаешь просто. И, конечно, она на меня подействовала, наверное, я надеюсь, что я стал и как-то больше понимать людей, и добрей, наверное, стал.
К. ЛАРИНА - Еще звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте, алло.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Добрый день.
К. ЛАРИНА - Здрасьте, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Меня зовут Ирина, вы знаете, у меня вопрос, просто я хочу выразить Игорю Владимировичу свою любовь и восхищение. Я его очень люблю и желаю ему долгих-долгих лет жизни.
И. КВАША - Спасибо большое, и вам того же.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Спасибо.
И. КВАША - И вам долгих-долгих лет жизни.
К. ЛАРИНА - Спасибо. Успели записать? Успели. Еще звонок, пожалуйста. Алло. Здравствуйте. Алло. Алло.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Алло. Здравствуйте. Уважаемый Игорь Владимирович, я хотела вам бы задать вопрос. Как вам работалось с Анджеем Вайдой в постановке «Бесов», где вы играете старшего Верховенского? Большое спасибо.
К. ЛАРИНА - А вам нравится спектакль?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Да.
К. ЛАРИНА - Да? Спасибо.
И. КВАША - Вы знаете, я второй раз работал с Вайдой. Первый раз – это было лет 20, наверное, назад, когда он приехал и ставил такую пьесу «Как брат брату», и он тогда меня совершенно поразил. И мы как-то с ним тогда очень близко сошлись, и гуляли с ним вместе и по каким-то художникам ездили. У него же художественное образование, так что его живопись всегда волнует и интересует. И он даже тогда делал декорации сам, эскизы декораций. По его эскизам делали в том, в первом спектакле, вот, и было… он замечательный совершенно человек. Просто замечательный, который на меня произвел очень большое впечатление такое и оставил след в жизни. Вот об этом я тоже пишу в книжке. Если вы прочтете, то поймете, что я к нему, действительно, очень душевно как-то прикипел. И здесь, здесь просто много народу было, и конечно мы не могли так близко общаться, как там – там я играл главную роль, и там было немного вообще действующих лиц, но все равно он остался таким же прекрасным, просто прекрасным. Ну, не говоря о его таланте, о гении, там, обо всем этом. Хотя первые репетиции тогда, 20 лет назад, он начал интересно. Это вообще, вот, очень характерно для него. Он сказал: вы думаете, я режиссер? Нет, я не режиссер, я очень хорошее зеркало, сказал. И все вот так, он все отдает актерам. Там у нас было, когда, там, кровь, надо было резать вены, и никак не могли придумать. Я говорю: ну ладно, Анджей, это ты придумаешь. Я помню вот эту сцену в «Пепле и алмазе», когда убивают Цибульского и когда сквозь эту простынь вдруг проступает кровь, это так придумано, это так действует. Он говорит: «То не я, то Збышек». Збышек – это Цибульский. И вот, он все так… он все готов отдать. Для него совершенно неважно, вот, кто придумал. Я уверен, что это он придумал, что не Збышек. Но, «то не я, то Збышек». Вот это вот для него очень характерно. Вообще, он замечательный, замечательный просто. И как гражданин, и как художник, и как мыслитель, вообще, он потрясающий человек.
К. ЛАРИНА - Между прочим, у Игоря Кваши, если мне не изменяет память, юбилей в этом году, чуть ли не в феврале месяце. Или я?…
И. КВАША - Правда.
К. ЛАРИНА - Правда?
И. КВАША - К сожалению, да.
К. ЛАРИНА - И что будет?
И. КВАША - Я не знаю…
К. ЛАРИНА - А какой-нибудь подарок зрителям?
И. КВАША - Подарок зрителям?
К. ЛАРИНА - Новая работа театральная, подарок зрителям будет такой…
К. ЛАРИНА - Ну, книжка есть уже, хорошо.
И. КВАША - Да. Но сейчас у нас молодые ребята, наши молодые актеры – а у нас, по-моему, очень талантливая молодежь сейчас – они сделали поэтический вечер, но он не очень получился. Ну, потому что как-то так рыхлый был и без особой поэтической композиции. Не было… они сами понимали, вроде бы как-то… а так они знали, что я когда-то делал поэтические вечера, ну, читал стихи, довольно много. И, кстати, и на радио, и на телевидении, то они ко мне обратились, чтобы помочь.
К. ЛАРИНА - Так.
И. КВАША - Я вроде…
К. ЛАРИНА - Как режиссер.
И. КВАША - Ну, да. Я, вроде, как помочь… Но сейчас я как-то закопался в этом, вот, я хочу это выпустить. Может быть. Как раз к юбилею.
К. ЛАРИНА - А вы сами будете принимать участие там?
И. КВАША - Может быть, я буду начинать, начинать. Но, нет…
К. ЛАРИНА - А что, можно поподробнее, там какая-то… есть сюжетная какая-то канва?
И. КВАША - Вот, я стараюсь, но это так трудно, построить композицию поэтическую.
К. ЛАРИНА - А из кого она?
И. КВАША - Я этим не… я для себя это делал, но я делал из тех стихов, которые я хорошо знаю, потому что я вообще очень люблю поэзию, и для себя, близких, и все… А построить для них, и для каждого из них выбрать и построить композицию, оказалось так трудно. У меня лежат какие-то горы, они приносят. Я их просил то, что они любят, принести. Они приносят очень много, и у меня лежат… вот, стол завален, диван завален этими стихами, которые я перебираю, перетасовываю, и это очень трудно.
К. ЛАРИНА - А что там за… кто там собран, какие поэты?
И. КВАША - Ой, совсем разные!
К. ЛАРИНА - Какая-нибудь идея объединяющая есть?
И. КВАША - Есть. Любовь. Любовь. Но это для молодости так свойственно! И они такие молодые, и такие прекрасные все, все просто, что, вот, ну, вот, у них и был намек на это, но, вот, сейчас такая композиция о любви. Но там совсем разные поэты, начиная, там, от Риммы Казаковой, предположим, Исаевой, и Пастернака и Маяковского, и Ахматовой, и Цветаевой. Так что это совсем разные поэты.
К. ЛАРИНА - Ну, хорошо, неожиданно сам себе подарок, получается, вы делаете?
И. КВАША - Ну, может быть. Да, если это получится.
К. ЛАРИНА - Должно.
И. КВАША - Это так волнительно, и я не очень в этом, все-таки, силен. Я никогда этого не делал.
М. ПЕШКОВА - Это такая антология, наподобие «Песнь любви», которая выходила многожды в разных вариантах, но это было печатное гутенберговское издание, а у вас устное издание песнь любви.
И. КВАША - Да. Еще нужно, понимаете, чтобы им были близки стихи, чтобы не просто я отобрал, вот это, это, это, это… Вот, почитайте. Ты – читай это, а ты – читай это… а то, что им хочется прочесть. Потому что стихи – это, все-таки, такое, такое интимное дело, когда читать надо то, что любишь, потому что… ну почему написано стихами, а не прозой?
К. ЛАРИНА - Игорь Владимирович, мы так много про это говорим, не знаю, мне кажется, надо что-то прочесть уже. Вы сможете прям так сразу?
И. КВАША - Нет.
К. ЛАРИНА - Нет? Прям как-то хочется услышать хоть что-нибудь.
И. КВАША - Я не знаю, это неожиданно, почему вы не предупредили?
К. ЛАРИНА - А вы заговорили, мы же и не знали, заговорили про стихи. Ну, как же так-то! Нет, я не буду тут вас, конечно, мучить, но вдруг что-нибудь возникнет.
И. КВАША - Я могу забыть.
К. ЛАРИНА - Ну и что?
И. КВАША - Ну и что?
К. ЛАРИНА - Ну.
И. КВАША - Да?
К. ЛАРИНА - Мы же в прямом эфире.
И. КВАША -
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,—
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош.
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь,
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмакнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему,
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
К. ЛАРИНА - Не забыли ни строчки! Это стихотворение будет звучать в спектакле?
И. КВАША - Да, да, но не я буду читать, не я, не я. Будет, будет, будет. Но и не я принес его, ребята сами принесли там. Но я им все время говорю, что вот когда меня просят вот так неожиданно почитать стихи, я никогда не могу, потому что для стихов надо как бы особое состояние.
К. ЛАРИНА - Но сейчас возникло?
И. КВАША - Ну так, наполовину.
К. ЛАРИНА - Не забыли ничего. Спасибо. Ну что, мы должны заканчивать уже. Я не спросила, тут вот про Сталина все спрашивают. Если хотите сказать что-нибудь про Сталина, вы же столько ему посвятили в своей жизни…
И. КВАША - А что спрашивают?
К. ЛАРИНА - А вот ваше отношение, как вы сыграли, а почему вы так любите его играть? Очень много вариантов вопроса. Напомню, что спектакль «Полет черной ласточки» идет в театре «Современник», где Игорь Кваша играет Сталина. И, по-моему, «В круге первом» вы сыграли в фильме Глеба Панфилова по Солженицыну, вы сыграли Сталина. Неравнодушны вы к этой личности, и знаю, что много-много десятков лет она вас манит, да?
И. КВАША - Да. Но я считаю, что это не странно, потому мы… она интересует, потому что, ну, как жить в этой стране и не интересоваться, а как это все произошло, и как это он вылез вот на эти первые роли, и как это он подмял под себя страну. Ну, это, по-моему…
К. ЛАРИНА - Есть ответ на этот вопрос у вас? Вы как-то залезли внутрь?
И. КВАША - Ну, в общем, есть, есть.
К. ЛАРИНА - Да? Ну, расскажите…
И. КВАША - Но это очень длинный разговор, но просто я скажу коротко, что я к нему очень плохо отношусь… есть от бога, есть от дьявола. Он - от дьявола, он - от дьявола, это точно. По-моему, он самый страшный и самая черная личность в истории. И когда сейчас многие говорят об этом… о нем хорошо, то мне хочется его играть, мне хочется доказать обратное, потому что сейчас какой-то возврат идет к его личности, к его делам. А все плохо, это все неправда, это все… и войну выиграли мы вопреки ему, а не благодаря ему. Когда говорят: а вот он выиграл войну! Чем он выиграл войну? Двадцатью, там, семью или сколько…
К. ЛАРИНА - Тридцать, там больше тридцати, по-моему…
И. КВАША - … просто заложил трупами пространство от России до Берлина. Немцы при той же самой… при тех же самых стадиях войны при наступлении, отступлении, в котлах, в концлагерях потеряли в десятки раз меньше. Я не помню, три с половиной они что ли потеряли на фронте… А мы потеряли двадцать семь, там, или двадцать пять миллионов на фронте. Ну, как это может быть, ну что это такое? А то, что он перед самой войной арестовал и посадил, и расстрелял почти всех крупных военачальников. И не только крупных, там уже доходило до командиров батальонов, уж не говоря о командирах полков. И оголил этим армию, и оголил страну тем самым. Ну, как… ну здесь много можно говорить…
К. ЛАРИНА - Много, много. Это отдельный разговор получился, уже в последние секунды этой темы коснулись. Но я думаю, что не в последний раз встречаемся. Во-первых, вы поняли, что у нас уже есть повод, мы его зафиксировали на февраль, обязаны встретиться, поговорить о времени и о себе. Игорь Кваша - наш сегодняшний гость, который прочитал, если кто не понял, стихотворение Бориса Леонидовича Пастернака, дорогие товарищи. Спрашивают, кто написал стихи. Пастернак написал, Пастернак. Спасибо вам большое, с праздниками вас.
И. КВАША - Спасибо, и вас тоже.
К. ЛАРИНА - Здоровья, удачи.
И. КВАША - Я рад, что я у вас. Спасибо, что позвали.
К. ЛАРИНА – Спасибо.