"Алексей Толстой" серии ЖЗЛ - Алексей Варламов - Книжное казино - 2007-12-02

К. ЛАРИНА: 12 часов 16 минут. Мы начинаем программу «Книжное казино», здесь, в студии, кроме меня, Ксении Лариной, есть Майя Пешкова. Добрый день, Майя.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Мы продолжаем представлять обладателей премии «Большая книга», Людмилу Улицкую мы представляли на прошлой недели, сегодня у нас Алексей Варламов. Здравствуйте, Алексей.

А. ВАРЛАМОВ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Который получил третью премию..

А. ВАРЛАМОВ: Вторую.

К. ЛАРИНА: Извините, пожалуйста. За книгу «Алексей Толстой», вышла она в серии ЖЗЛ в издательстве «Молодая гвардия», мы ее сегодня вам подарим, уважаемые слушатели, с автографом автора. Есть и вторая книжка «Григорий Распутин», того же автора, серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия».

М. ПЕШКОВА: Вчера на ярмарке, которая проходит последний день в Центральном Доме художника состоялся, условно назовем, вечер. Большая встреча с представителями, с лауреатами, с членами жюри «Большой премии». Вечер был очень интересным. О чем вас спрашивали, Алексей Николаевич?

А. ВАРЛАМОВ: Мне интересный задали вопрос – какие чувства я испытываю к своему герою. И в качестве вариантов ответов предложили: восхищение, удивление, жалость. И этот такой хороший вопрос, когда сразу готов ответ, но надо выразить свое отношение к ответу, потому, что самое интересное – это жалость. Какую можно испытывать жалость к Алексею Толстому. Я не нашелся, что сказать.

К. ЛАРИНА: Я понимаю, какую жалость может испытывать к Алексею Толстому, к «красному графу», почему не жалость? Жалость…

А. ВАРЛАМОВ: Вы знаете, по сравнению с другими русскими писателями, все-таки, он прожил очень удачную жизнь, очень счастливую жизнь, он добился того, чего хотел. Конечно, вызывает жалость обстоятельства его появления на свет, с получением графского титула, фамилии, эта рана, травма, которая была нанесена ребенку. Но без этого он вряд ли стал бы писателем. Здесь каждому, кто решил стать писателем, надо такой удар судьбы перенесли. Он был человек безрелигиозный и жалость здесь в том, что он не был психологически готов к смерти. Почему он так рано умер? Бунин писал в дневнике: «Узнал о Толстом. Ему бы еще жить и жить». Потому, что он столкнулся в Великую Отечественную с горем и смертью, его душа этого не перенесла. Мне очень жаль, что он так рано умер. Меня спрашивали, а что бы было, если бы не было революции? Он все равно нашел бы, о чем писать и состоялся бы, как крупный писатель. Мне жалко другое. Он рано ушел, если бы он дожил до 50-60-х оттепели, то я думаю, что самые глубокие произведения о сталинизме мы бы увидели из-под пера этого человека.

К. ЛАРИНА: А у вас есть любимое произведение Толстого?

А. ВАРЛАМОВ: Это «Детство Никиты»

К. ЛАРИНА: Майя, а у тебя?

М. ПЕШКОВА: «Хождение по мукам».

К. ЛАРИНА: Я тоже почему-то люблю «Хождение по мукам». Это полноценный роман. Сага.

А. ВАРЛАМОВ: Эта книга дивная тем, что там много положительных героев. Ведь в русской литературе ХХ века все негодяев описывали, а тут просто вереница этих замечательных лиц, наверное, только Булгакову в «Белой гвардии» удавалось показать столько хороших людей.

К. ЛАРИНА: Там есть, конечно, прилепленные эпизоды, без которых обойтись невозможно, чтобы этот роман был напечатан при советской власти.

А. ВАРЛАМОВ: Я вообще меньше люблю 2 и 3 часть этого романа, я считаю, что там он много испортил, но первая часть очень хороша.

К. ЛАРИНА: Хорошо. Смотрите, во-первых, мы не поздравили Алексея. Мы начали сразу вопросы человеку задавать. А поздравить? Поздравляем!

А. ВАРЛАМОВ: Спасибо большое.

К. ЛАРИНА: Приятно все-таки.

А. ВАРЛАМОВ: Конечно!

М. ПЕШКОВА: Можно я тут одно маленькое слово? Мы стали говорить по теме «Толстой и Бунин» во время церемонии вручения вам премии, перед церемонией. Михаил Всеславянский огласил текст письма Толстого к Сталину, которое было датировано 17 июня 1941 года, где Толстой хлопочет о том, чтобы ему помочь в том бедственном положении, в котором оказался Бунин тогда, без средств к существованию. Нобелевский лауреат профукал свои деньги, вы были знакомы с этим текстом раньше?

А. ВАРЛАМОВ: Да. Но он не профукал, там инфляция съела.

М. ПЕШКОВА: Он их раздавал.

А. ВАРЛАМОВ: Он проявил себя благородно, он десятую часть премии отдал своим товарищам, Куприну, в том числе, что для Куприна было весьма болезненно. А вообще, этот сюжет, как Толстой вступался за Бунина был для меня очень интересен, потому, что бунинские мемуары о Толстом – это одно из лучшего, что вышло из-под пера Бунина. Поразительно, что об Алексее Толстом, которого он, казалось бы, должен был возненавидеть за его метания от белых к красным, он написал о нем очень тепло. Здесь сказалось бунинское благородство, он ничего не пишет о том, что в конце 30-х он писал Толстому с просьбой о помощи. Это право мемуариста это не писать, но он имел это ввиду. Вот это не позволило Бунину облить Толстого черной краской, что он обратился к нему за помощью. Другое дело, что Толстым могли руководить не только чувства товарищества, ведь Толстой в 30-е годы выполнял аккуратные задания по линии уж не знаю кого, когда он ездил во Францию, ездил на все эти Конгрессы сторонников мира, в Англии он бывал и встречался с русскими эмигрантами, многих он настраивал на возвращение домой. Собственно, возвращение Куприна – во многом дело рук Алексея Толстого.

Вот поэтому тут такой сюжет, очень неоднозначный, трудно сказать, чего хотел Алексей Толстой, ведь Бунин в своем письме не просил Толстого о возвращении на родину, он просто просил, чтобы если выйдут книги, чтобы он получил какие-то гонорары. А Алексей Толстой пошел еще дальше, он хотел его сюда завлечь. Здесь вела какая-то игра, но товарищество желание помочь, у него это было не только по отношению к Бунину, он помогал Ахматовой, реально и много. Она, правда, немножко шарахалась от этого, потому, что боялась за свою репутацию в Ташкенте, но факт есть факт. Он помогал сыну Марины Цветаевой Муру и дневники Мура об этом свидетельствуют. Поэтому моя задача была, понятно, что Алексей Толстой – не самая любимая фигура у нашей интеллигенции, к нему можно предъявить много претензий. Но когда есть возможность сказать доброе об этом человеке, как и о всяком героя моих книг, я это делаю.

К. ЛАРИНА: По любви, получается, все ваши герои или по заказу?

А. ВАРЛАМОВ: Хороший вопрос. Я думаю, что здесь нет противоречия. Мы, когда создаем и обговариваем, мы всегда выбираем фигуру, которая устраивала бы обе стороны.

К. ЛАРИНА: А вот еще такой вопрос. Когда вы получаете признание, ваша книга, будь то «Распутин» или «Толстой», какую долю успеха вы отдаете своему герою?

А. ВАРЛАМОВ: Я думаю, львиную долю я отдаю своему герою. Я прекрасно понимаю, что эти книги пишутся в общем соавторстве. Это закон жанра, тут ничего предосудительного нет. Моя задача быть честным, максимально читателю показать своего героя, максимально представить со всеми его темными, слабыми и сильными сторонами. Если есть возможность сказать доброе – я это обязательно сделаю.

К. ЛАРИНА: И теперь еще вопрос, касающийся аудитории читательской, учитывая, что «Большая книга» - это премия, которая выдается именно читателями, прежде всего, как я понимаю, поскольку сама тоже являюсь участником этого голосования, не являясь при этом литературным критиком. Второй год премию получает биографическая книга. Можно ли в связи с этим сделать какой-то вывод о том, что сегодня интересно публике? Я хочу напомнить, что в прошлом году «Большую книгу» взял «Борис Пастернак» Дмитрия Быкова. В этом году вторая премия у «Алексея Толстого» Алексея Варламова. Можно это обобщить?

А. ВАРЛАМОВ: Само соединение имен Алексея Толстого и Бориса Пастернака наводит на размышление. Это слишком полярные фигуры, которые никаких точек пересечения не имеют. Толстой много кого знал, но с Пастернаком не был знаком.

К. ЛАРИНА: Но не роман выбирают. Выбирают фигуру.

А. ВАРЛАМОВ: Я думаю, во многом, конечно, интерес к документальной прозе вызван тем, что мы хотим знать правду о том, что с нами было. Нас слишком долго обманывали. Нас слишком долго кормили сказками, нам впаривали какую-то неправду. Теперь появилась возможность узнать, как было на самом деле. Второе, почему для меня так важны книжки в серии ЖЗЛ, потому, что меня интересует русская история. Русская история в лицах, меня интересует она через конкретные человеческие судьбы. Я понимаю схему. Было великое и прекрасное царствование до 1917 года, со всеми сложностями, потом была ужасная революция, ужасная советская власть и сталинизм, а сейчас еще что-то. Эту схему надо наполнить содержанием, как люди жили, о чем они думали, о чем писали, как они мучались, как они любили, как они женились, рожали детей – вот это интересно. И писательская судьба, она еще любопытна тем, что писатель занимается при этом рефлексией, все это его опыт, он отражается в письмах, в художественной прозе, в дневниках и следовать за этим, как Пушкин писал, что следовать за мыслями умного человека – это одно из самых прекрасных занятий. Здесь, в принципе, действительно, судьба любого писателя крайне показательна. Я очень благодарен своим героям за то, что они помогают мне глубже понять, что произошло с моей страной. Почему тот же А. Толстой, или Пришвин, Толстой был человек конъюнктурный, но Пришвин! Почему он принял большевиков, почему он принял советскую власть? Его дневники 1917 года похожи на дневники Бунина, они даже в одном месте живут, описывают одно и то же очень похожими словами, потом другой остается здесь, другой уходит в эмиграцию. Почему так складывается? Что двигало людьми? Это главное в моих книгах.

К. ЛАРИНА: Существует такое понятие «советский писатель», «советская литература»?

А. ВАРЛАМОВ: Я думаю да.

К. ЛАРИНА: Что, кроме периода мы вкладываем в это понятие?

А. ВАРЛАМОВ: Вы знаете, я думаю, что для меня безусловно интереснее поработать с термином «социалистический реализм», как более принятый термин. С одной стороны, можно подразумевать под социалистическим реализмом, кондовую советскую прозу или даже не кондовую, а просто хорошую советскую прозу, которую писал Фадеев, Гладков. Была чья-то мысль, что может быть единственным писателем, который действительно работал в стиле социалистического реализма, был Андрей Платонов. Он действительно пытался понять, что такое социализм. Без дураков, без штампов, без клише, глубоко в это дело вникнуть. Конечно, советский период, а все мы вышли из советского периода и для меня тоже очень важно, как соотносится в моей душе, в моем опыте советское, русское начало. Все это наложило на нас печать. И на литературу тоже. И, скажем, это соотношение оно мне очень интересно на судьбе Юрия Казакова. Совсем недавно мы отметили юбилей Юрия Павловича Казакова. Сегодня у нас день выборов. Сегодня нельзя говорить о выборах.

К. ЛАРИНА: О выборах можно. Агитировать нельзя.

А. ВАРЛАМОВ: У Казакова есть гениальный рассказ. «Старики» называется. История о двух стариках, один из которых не принимает советскую власть, а другой старик приходит к приятию советской власти и она признает его. И авторские симпатии на стороне этого старика. Почему я заговорил про выборы? Там есть очень интересный момент, когда этот старик идет на участок избирательный, мы помним, в советское время никаких кабинок, все было открыто. Он берет бюллетень, там одна фамилия, он внимательно его читает, задает вопросы, а потом всем окружающим властно говорит: «Отвернитесь!» И идет опускать бюллетень в кабинку. И здесь, как мне кажется, была попытка не то, чтобы соединить русское с советским, но извлечь из этой советской схемы, мехов советских какой-то смысл, какое-то содержание, более национальное, более государственное. Думаю, что их этого в результате ничего не получилось. Наш исторический опыт и наша литература показали, что это фикция.

Но попытка такая была и может быть советская литература именно эту попытку… Что такое «советский человек»? Тот же Борис Полевой, как некий культурный феномен – это было.

К. ЛАРИНА: А Островский?

А. ВАРЛАМОВ: Островский, безусловно!

К. ЛАРИНА: Это литература? Я хочу понять просто ваш взгляд, потому, что понятно, что отказавшись от советского периода в принципе, мы отказались от всего советского, вернее, вот такой период радикализма мы переживали, согласитесь, в начале 90-х годов. Как наши бывшие друзья по Советскому Союзу бежали, как от чумы, от русского языка, так мы бежали от всего, что нам напоминает советскую жизнь, в том числе и от советской литературы. Я хочу понять, кого бы нам оставить, от кого мы зря отказались, кто здесь является творцом истории, а кто прилипалы? Сейчас у нас Новости, я много наговорила, но мы поговорим на эту тему во второй части программы.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Мы продолжаем нашу творческую встречу с Алексеем Варламовым - лауреат второго приза национальной литературной премии "Большая книга", писатель, профессор МГУ, автором книги «Алексей Второй, которая получила вторую премию. Здесь в студии Ксения Ларина и Майя Пешкова. Я хотела бы вопросы задать слушателям.

М. ПЕШКОВА: Алексей Толстой был секундантом на дуэли. На чьей же дуэли он был секундантом? Алексей Толстой был свидетелем на свадьбе. На чьей свадьбе? Назовите жену А.Н. Толстого, известную поэтессу. Как звали Алексея Толстого в театральном романе? В месте с кем А. Толстой переводил «Пиноккио»? И последний вопрос. Какой подложный текст сочинил Алексей Толстой вместе со Щеголевым. Это было в 1927 году.

К. ЛАРИНА: Думайте, ищите подсказки себе и через несколько минут, минут 10-12, мы будем принимать ваши ответы по телефону прямого эфира 363-36-59. Я же задала вопрос про советскую литературу.

А. ВАРЛАМОВ: Я думал об этом. Мне кажется, что советскими писателями, ни А. Толстого, ни М. Горького, ни Серафимовича назвать нельзя. Это русские писатели, которые попали в советский период, они по разному себя вели, но закваски советской у них не было. Поэтому в моем понимании советские писатели – это Симонов. Это может быть Твардовский, в котором билось очень сильное советское, русское начало. И Солженицын очень хорошо это показал в своей книге, все отношения. Солженицын – это человек не тронутый советской заразой, как мне кажется. Б. Полевой – наверняка советский писатель, думаю, что наша деревенская проза, она была очень несоветская. Я думаю, что и Белов, и Астафьев, и Распутин, и Носов, может быть с Шукшиным более сложная ситуация, не потому, что он был советский, а потому, что Шукшин был из них наиболее острый, может быть. Он лучше всего почувствовал этот тип. Он не столько цеплялся или не столько пытался сохранить эту уходящую русскую деревню и разглядеть русское начало, которое пробивается сквозь советские формы, он именно пытался этот гибрид русского и советского, деревня – город, эти все переходные моменты исследовать.

Конечно, это очень интересная проблема и задача не в том, чтобы мы говорили. Что одно плохо, а другое хорошо, а именно попытаться, к чему это взаимодействие привело. И самое главное, что несмотря на весь этот советский период, все равно национальное начало в нас, в нашей литературе, в нашем сознании осталось.

К. ЛАРИНА: Да, Майя.

М. ПЕШКОВА: Это Пятикнижие, я имею ввиду ваши книжки, которые увидели свет в издательстве «Молодая гвардия». И «Григорий Распутин» и «Алексей Толстой», до этого был «Пришвин» и «Грин», ожидается «Булгаков». Как вы подошли к Булгакову?

А. ВАРЛАМОВ: Я должен сказать, что «Булгаков» - это результат полюбовного договора с «Молодой гвардией». Мне это было интересно.

К. ЛАРИНА: А Мариэтта Омаровна не разорвет вас? [Мариэ́тта Омаровна Чудако́ва (род. 2 января 1937, Москва) — российский литературовед, критик, писательница, мемуарист, общественный деятель. Автор более 200 научных работ и статей в области истории литературы ХХ века, истории филологической науки и литературной критики.]

А. ВАРЛАМОВ: Я имел беседу на эту тему, она цивилизованный человек, серьезный ученый, поэтому я не думаю, что она меня…. Я с большим пиететом отношусь к ее книге, у меня вызывает некоторое возражение, я об этом пишу, может быть мне не очень понятно ее отношение к Елене Сергеевне Булгаковой и об этом я в своей книге стараюсь писать, но в целом я вполне признаю ее заслугу. В равной степени мне хотелось бы отозваться о книге Анатолия Смелянского «Михаил Булгаков в Художественном театре».

К. ЛАРИНА: А Яновская?

А. ВАРЛАМОВ: С Яновской сложнее. Я понимаю, что она многое сделала, я понимаю, что там можно написать целый литературоведческий роман про отношения, которые существуют в среде булгаковедов. Я этой темы стараюсь не касаться. Но научная ценность первых книг Лидии Яновской, они скорее в том, что они были первыми.

К. ЛАРИНА: Очень интересно. Булгаков, конечно, фигура, которая так любима в нашей стране, причем любима многими поколениями, это будет очень интересно увидеть. Когда книжка появится?

А. ВАРЛАМОВ: Я надеюсь, что я в январе сдам ее в издательство, полгода пройдет, наверное, пока издательский цикл, может быть в следующем году.

К. ЛАРИНА: К следующей «Большой книге».

М. ПЕШКОВА: На этой неделе вы были в Эстонии. По какому поводу вы там оказались и что там было?

А. ВАРЛАМОВ: Это совершенно замечательная программа, которую проводит библиотека «Фонд русского зарубежья», при поддержке Министерства печати, насколько я понимаю, когда библиотека посылает книги, причем книги, которые издаются издательством «Русский путь» при этой библиотеке существующим и другими современными издательствами, просто хорошие, русские книги. Они посылаются либо в ближнее зарубежье, либо в дальнее зарубежье, либо просто по городам России, по провинции. Вот такой дар. И в связи с этим проходит какая-то презентация, встреча с писателями, активное участие Н.А. Струве принимает в этих поездках. Для меня была большая честь, что и меня приглашали побывать в нескольких городах. Недавно я из Бишкека вернулся и сейчас мы были в Эстонии, в северо-восточной ее части, в Нарве, там, в основном, русское население живет. И это было совершенно замечательное мероприятие, которое, вопреки всяким политическим, дипломатическим, каким угодно войнам, которые ведутся, позволяет нам установить связь от человека к человеку.

К. ЛАРИНА: Здесь наши слушатели задают вам вопросы и, когда вы говорили о встрече с читателями, когда они спрашивали вас о том, как вы относитесь к Алексею Толстому и предложили вам три чувства, здесь самый популярный вопрос, я удивилась, почему вы его не вспомнили. Читала ли эту книгу Татьяна Никитична Толстая?

А. ВАРЛАМОВ: Да. Было очень интересно. Мы беседовали на тему о моей книге с Игорем Свинаренко, журнал «Медведь». Игорь мне задавал этот вопрос. Я сказал, что не знаю, читала она или нет. Достал мобильный телефон, звонит Татьяне Никитичне, оказывается, она не читала эту книгу. Может быть, теперь прочтет. Мне было бы крайне любопытно ее суждение.

К. ЛАРИНА: Вот интересная вещь. Когда снимается какой-нибудь фильм, не обязательно художественный, посвященный историческому персонажу, то очень часто, мы были тому свидетелями и являемся свидетелями, когда родственники, правонаследники пытаются заявить о своих правах и кое-что подправить в той версии биографии, которая предлагается автором. А здесь такого нет, я смотрю? В литературе в этом смысле все возможно? Вы не обязаны ставить в известность родственников о том, что вы собираетесь писать книгу об этом человеке?

А. ВАРЛАМОВ: Нет, никогда не возникало никаких проблем ни с родственниками, ни с наследниками.

К. ЛАРИНА: А вдруг? Вот найдется кто-то, кто в газете пишет статью: «То, что написал Варламов в своей книге – это ложь. И я подам на него в суд, потому, что он оскорбил память моего дедушки, прабабушки». Вы допускаете такую ситуацию?

А. ВАРЛАМОВ: Пиар и лишнее информационное слово, чтобы обсудить книгу – это одна ситуация, а если говорить по существу, я бы так сказал. Я стараюсь писать свои книги очень четко для меня вопрос чести, чтобы там все было выверено, основано на фактах. Если кто-то найдет, что я оболгал, я признаю свою вину, потому, что я никогда не ставлю своей целью совершить какую-то ошибку, намеренно исказить факт, в какую-то схему включить своего героя. Я думаю, что никакой родственник здесь ничего не найдет.

К. ЛАРИНА: Но вы же даете ему какую-то характеристику?

А. ВАРЛАМОВ: Даю характеристику.

К. ЛАРИНА: Это же не набор документов, это книга!

А. ВАРЛАМОВ: Безусловно, но к оценке придраться ни с какой точки зрения нельзя. Я не искажаю факты. Все-таки, мои книги не очень оценочные. Я даю характеристику, но я стараюсь это делать очень аккуратно, тактично, как можно больше оставлять простора для читателя, чтобы они делали выводы.

К. ЛАРИНА: То есть, есть свои какие-то этические критерии, свои границы, которые вы сами для себя устанавливаете?

А. ВАРЛАМОВ: Безусловно! Хотя я должен сказать, что родственники - не родственники, у любого писателя есть горячие поклонники. Того же, скажем, Александра Грина, моя книга о Грине получилась не такая светлая, каковым был романтик Грин в представлении многих его поклонников. Я встречался с раздраженными отзывами и опубликованными рецензиями на свою работу. С чем-то я, может быть, и согласился бы, но в целом я считаю, что моя правота заключается в том, что я опираюсь на факты.

М. ПЕШКОВА: Среди книг, которые написали потомки Толстого, я имею ввиду внучку Елену Дмитриевну, профессора еврейского Иерусалимского университета, книга «Деготь и мед», которая увидела свет год назад в издательстве РГГУ. Как вы оцениваете эту книгу?

А. ВАРЛАМОВ: Я считаю, что это прекрасная книга и я благодарен Елене Дмитриевне за то, что она написала об Алексее Толстом, потому, что во многом ее работы послужили для меня очень большим подспорьем. У нее очень правильно выбранный взгляд на своего деда. Она очень хороший филолог, очень такой внятный, вдумчивый, она очень интересные факты достала, очень интересно их интерпретирует. Я не могу сказать, что моя книга дополняет ее, просто она берет очень конкретный период, очень мало исследованный, что делал Алексей Толстой в 1918, 1919 году, эта ее публицистика одесского и парижского периода. Моя книга более широкие затрагивает временные рамки. Вся его судьба. Но именно здесь я воспринимаю ее, как единомышленника.

К. ЛАРИНА: Майя, давай мы вопросы повторим и будем принимать ответы.

М. ПЕШКОВА: Алексей Толстой был секундантом на дуэли двух поэтов. На чьей? Кто такая Черубина де Габриак ? Толстой был свидетелем на свадьбе, на чьей? На свадьбе двух поэтов. Назовите жену Толстого, известную поэтессу. Как звали Толстого в «Театральном романе?» Вместе с кем Алексей Толстой переводил «Пиноккио»? И последний вопрос. Какой подложный текст сочинил Алексей Толстой вместе со Щеголевым в 1927 году?

К. ЛАРИНА: Берите наушники и слушаем. 363-36-59. Телефон прямого эфира, можно выбирать вопрос, ответ на который вы точно знаете и звонить нам в эфир. Пожалуйста. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Меня зовут Ольга из Петербурга. Дуэль была между Блоком и Волошиным.

А. ВАРЛАМОВ: Нет, к сожалению, это неправильный ответ.

К. ЛАРИНА: Есть еще попытки. Пожалуйста. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Я бы хотел ответить на вопрос о дуэли. Между Блоком и Германом.

А. ВАРЛАМОВ: Нет, не верно. Самое главное, что дуэлей таких не было. Там были попытки, но до самой дуэли не доходило.

К. ЛАРИНА: Алло!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Наталья из Петербурга. Дуэль была между Гумилевым и Волошиным.

А. ВАРЛАМОВ: Вот это правильно!

К. ЛАРИНА: Отлично!

А. ВАРЛАМОВ: А Алексей Толстой был чьим секундантом?

СЛУШАТЕЛЬ: Волошина.

А. ВАРЛАМОВ: Правильно. Поздравляю.

К. ЛАРИНА: Спасибо вам большое. Книга ваша и телефон мы ваш сейчас запишем, он у нас есть. Отлично! Начало положено. Из Петербурга сразу нам ответили. Три звонка и все из Петербурга.

А. ВАРЛАМОВ: Там все дуэли происходят. Дуэль была на Черной речке в Петербурге.

К. ЛАРИНА: Следующий звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Женой была Наталья Васильевна Крандиевская. [Третья жена (1914-1945) Крандиевская Наталья Васильевна (1888-1963).]

К. ЛАРИНА: Совершенно верно. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Галина. Я из Москвы.

К. ЛАРИНА: Вы совершенно правы, спасибо. Следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Светлана. Я думаю, что это Максудов в «Театральном романе».

А. ВАРЛАМОВ: Нет, Максудов – это прообраз самого Булгакова.

СЛУШАТЕЛЬ: Ой! Извините пожалуйста.

К. ЛАРИНА: В любом случае огромное вам спасибо за попытку ответить на вопрос. Следующий звонок. Пожалуйста. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Это Людмила. Измаил Александрович Бондаревский в «Театральном романе».

А. ВАРЛАМОВ: Вот это правильно!

К. ЛАРИНА: Вы откуда звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Из Москвы.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Вы победитель и это правильный ответ. Следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Черубин де Габриак – это Елизавета Дмитриева, поэтесса.

А. ВАРЛАМОВ: Правильный ответ.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Елена, я звоню из Самары.

К. ЛАРИНА: Вы абсолютно правы и ждите посылочку из Москвы. Не все еще? А то у меня перед глазами нет вопросов.

А. ВАРЛАМОВ: Еще два вопроса.

К. ЛАРИНА: Давайте, пожалуйста. Может быть, напомнить их?

А. ВАРЛАМОВ: С кем А.Толстой переводил «Пиноккио» и второй вопрос – какой подложный текст сочинили Толстой и Щеголев в 1927 году.

К. ЛАРИНА: 363-36-59. Пожалуйста. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! У меня ответ на вопрос о свадьбе. Это Ахматова и Гумилев.

А. ВАРЛАМОВ: Совершенно справедливо! А мы об этом забыли.

К. ЛАРИНА: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Елена из Москвы.

К. ЛАРИНА: Спасибо, что напомнили, приезжайте за книжкой, вам позвонят после программы. Следующий звонок. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Скажите пожалуйста, меня собака отвлекла. Можно про Черубину де Габриак ответить?

А. ВАРЛАМОВ: К сожалению уже ответили.

СЛУШАТЕЛЬ: На первый и второй я знала ответы.

К. ЛАРИНА: Не повезло, что же делать! Давайте в следующий раз. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Можно ответить на вопрос, кто переводил вместе с Толстым? Переводила Петровская, а Толстой литературно обработал текст.

А. ВАРЛАМОВ: Правильно!

К. ЛАРИНА: Прекрасно! Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Евгений из Курской области.

К. ЛАРИНА: Спасибо вам большое. Что у нас еще? Подложное письмо.

А. ВАРЛАМОВ: Нет, там не письмо, а текст, произведение какое сочинили Толстой и Щеголев.

К. ЛАРИНА: 363-36-59. и это будет, наверное, завершающий звонок. Алло! Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Виктор. Я думаю, что это «Заговор императрицы».

А. ВАРЛАМОВ: нет. Это пьеса, которую они вместе сочинили, она не подложная, они ее опубликовали под своим именем. А здесь имеется ввиду подложный текст.

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Меня зовут Татьяна. Это «Записки Вырубовой».

А. ВАРЛАМОВ: Совершенно справедливо.

К. ЛАРИНА: Спасибо большое, Татьяна, вы из Москвы, телефон ваш есть. Ждите звонка после программы. Всё! На все вопросы наши слушатели ответили, не подвели. Спасибо большое. Ну что же, возвращаясь уже вновь к серии ЖЗЛ. Вопрос, который часто задают главному редактору издательства «Молодая гвардия» Андрею Петрову. С тех пор, как появились ваши серии, - спрашивают его, - люди, которых трудно назвать замечательными, не стыдно вам, главный редактор, таких людей заводить под такую шапку? Как бы вы на такой вопрос ответили?

А. ВАРЛАМОВ: Нет, Петров всегда правильно говорит, что серия ЖЗЛ – это не доска почета и слово «замечательные» мы понимаем в буквальном смысле этого слова, это люди, которые замечены в истории и тут никакого противоречия я не вижу, это совершенно нормальная практика, другое дело, что серия ЖЗЛ чем хороша, что она не опускается до желтизны, что она все равно держит марку и, даже если берется фигура Григория Распутина, которая в большей степени окрашена в нашем восприятии в желтый цвет, я в своей книге попытался написать о нем совершенно иначе. Я попытался увидеть здесь серьезную историческую проблему, историческую трагедию, которая произошла в России. И, кроме того, Распутин – это очень интересная проблема культурологическая, литературная даже проблема, потому, что уже при его жизни, им интересовался Блок, Розанов, Андрей Белый говорил, что он сфантазировал своего столяра Кудеярова из серебряного голубя до того, как появился Распутин. Клюев очень интересно писал о Распутине, до революции – одно, после революции – другое. Алексей Толстой. Михаил Булгаков собирался написать пьесу о Распутине, но Толстой его опередил. Ахматова интересовалась этим человеком. Гумилев написал великое стихотворение «Мужик».

В гордую нашу столицу

Входит он — Боже, спаси! —

Обворожает царицу

Необозримой Руси.

Действительно, современники очень интересно среагировали на личность этого человека, они увидели явление. А философы» Бердяев, Булгаков. Поэтому книжка получилась с интеллектуальным уклоном.

К. ЛАРИНА: То есть, вам важно, когда вы беретесь за такие неоднозначные фигуры, которым трудно поставить оценку, плюс или минус, которые желтого и дьявольского цвета, а не только в понимании желтой прессы. Тот же Распутин в этом смысле желтым цветом окрашен. Что вы для себя там достаете? Что вам интересно?

А. ВАРЛАМОВ: Мне интересно, что Распутин для меня – это не столько личность, сколько явление. Это явление, вокруг которого возникло определенное силовое поле, куда попадали самые разные люди. Мне было интересно смотреть, как они себя ведут, как сталкиваются их интересы, какую стратегию жизненного поведения, политического поведения они выбирают. Какую роль сыграл Распутин в русской истории. Потому, что можно спорить о его личности. Не секрет, что есть люди, которые говорят, что он был чуть ли не святой, я достаточно подробно разбирал этот вопрос и стараюсь отнестись к этому персонажу максимально доброжелательно и войти во все обстоятельства его жизни. Но, безусловно, как к нему не относись, сколько ни говори, что вокруг него очень много лжи и это правда, все равно, он сыграл ужасную роль в нашей истории. Именно Распутин стал причиной того, что царская семья оказалась в 1917 году в одиночестве, она была отрезана от Думы, от церкви, от армии, от остальных Романовых. Мы говорим, что были канонизированы Александра Федоровна и Елизавета Федоровна. Они кардинально расходились в вопросе о Распутине. Елизавета Федоровна посылала приветственную телеграмму убийцам Распутина, а вторая не могла пережить этого. Это очень сложный узел русской истории. Распутин во многом, на мой взгляд, уже после своей смерти, причастен к тому, что русская церковь фактически поддержала февральскую революцию 1917 года, или не выступила против нее и во многом восприняла это время, как время какого-то освобождения. Потом стало понятно, что все гораздо иначе. Но поначалу это было. Или то, что никто не пытался спасти царскую семью. Отрицательную роль здесь сыграла распутинская легенда и тот факт, что Императрица очень передоверилась мужу распутинской дочери, Матрене Распутиной. Она вышла замуж за Бориса Соловьева, это была очень странная личность. Именно этот человек пытался освободить царскую семью, но очевидно, что эти попытки были дилетантскими.

К. ЛАРИНА: Обратите внимание, я думаю, что вы, как никто, об этом знаете, что исторические персонажи неслучайно возникают в то или иное время в истории нашей страны, как и в истории любой другой страны. Мы сейчас говорим о Толстом, появился «Петр I», это был не только государственный, общественный заказ на эту фигуру. В то же время можно говорить о популярности Ивана Грозного.

А. ВАРЛАМОВ: Толстой писал про обоих.

К. ЛАРИНА: Сегодня кого бы вы назвали из персонажей прошлого, которые востребованы сегодня обществом интерес к которым именно сегодня возникает вновь.

А. ВАРЛАМОВ: Мне трудно говорить про общество целиком. Я могу говорить о своих приоритетах. Если говорить о людях, которые сыграли очень важную роль в нашей истории, я бы даже сказал бы точнее, которые могли бы сыграть большую роль и жалко, что они ее не сыграли. Это Петр Столыпин и Иоанн Кронштадский. [Иоа́нн Кроншта́дтский (собственно Ива́н Ильи́ч Се́ргиев, 19 (31) октября 1829, Сура, Архангельская область — 20 декабря 1908 (2 января 1909), Кронштадт) — русский святой, священник Русской православной церкви, проповедник, духовный писатель, член Синода.] Это был человек, который реально пытался остановить революцию. Он реально видел ту угрозу, которую несло новое время, он понимал, что надо делать, что надо находить общий язык с рабочими. Он работал именно в такой приходе. Он понимал, что Россию надо удерживать, что она катится в пропасть. И тот факт, что попытки удержать Россию в начале века не удались. Это для меня очень горькое обстоятельство русской истории и именно этот сюжет исследовать для меня важно. Ведь, возвращаясь к тому же Распутину, почему он сыграл такую ужасную роль в истории? Потому, что общество было не готово к этим новым механизмам, появилась Дума, свободная печать, которой никто не мог заткнуть рот. И нельзя в этом обвинить, это инстинкт журналистский – броситься на сенсацию. А общество не было к этому готово. И психологически не была готова царская семья. В этом смысле, при всем моем уважении к императору, он был человек не современный. У него было много достоинств – его благочестие, хороший семьянин, но времени своему он не отвечал. А Петр Столыпин и Иоанн Кронштадский – отвечали. И вот то, что не удалось им остановить Россию на пути ее сползания к катастрофе – это и ужасно и, в то же время, исторически злободневно.

К. ЛАРИНА: То есть, каждая судьба – это историческое предостережение.

А. ВАРЛАМОВ: Безусловно. По-крайней мере, судьбы этих людей, это нам урок.

К. ЛАРИНА: Ну что, мы должны уже заканчивать. Напомним, что это Алексей Варламов. А вы сколько, кстати, денег получили за премию?

А. ВАРЛАМОВ: По-крайней мере, вторая премия объявлена в 1,5 млн рублей.

К. ЛАРИНА: И куда потратите? Этот вопрос вам не задавали еще читатели?

А. ВАРЛАМОВ: Надо подумать, с женой посоветоваться, это дело семейное.

К. ЛАРИНА: Хорошо. Еще раз поздравляем вас. Спасибо большое. Сейчас Алексей пойдет подписывать книги для наших победителей. Это была программа «Книжное казино». Спасибо вам большое.

А. ВАРЛАМОВ: Спасибо.