Евгений Гришковец: "Следы на мне" (издательство "Махаон") - Евгений Гришковец - Книжное казино - 2007-09-09
К.ЛАРИНА – 12 часов 17 минут. Мы начинаем наше «Книжное казино». Здесь в студии Ксения Ларина и Майя Пешкова. Майечка, добрый день еще раз.
М.ПЕШКОВА – Добрый день, здравствуйте.
К.ЛАРИНА – Мы начинаем «Казино». У нас сегодня в гостях Евгений Гришковец – кумир! Здравствуйте, кумир.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Здравствуйте, добрый день.
К.ЛАРИНА – Да? Девочки сейчас все уже сделали погромче приемники свои. Конечно, любят, любят Евгения Гришковца.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я тогда буду говорить медленно, бархатистым голосом.
К.ЛАРИНА – Бархатистым, да, да, да, да, чтоб попадало в самое сердце. А как же? Чтоб было потом, кому подписывать книжки. И название книги такое эротичное: «Следы на мне». Это что-то эротическое, Евгений?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет. Я перейду на нормальный голос. Я не писал эротической прозы и эротических спектаклей не играл. Не умею я. Ой…
К.ЛАРИНА – Но название действительно, оно отсылает, правда.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Отсылает.
К.ЛАРИНА – Правда, скажи, ну, не знаю, кто это придумал?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я придумал название.
К.ЛАРИНА – Это автобиографические рассказы.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да, да, это автобиографические.
К.ЛАРИНА – Я прочитала, Вы опубликовали фрагменты в своем «Живом журнале». И я поняла, что это все, что имеет отношение к Вашей частной жизни, поэтому такое название - «Следы на мне», уже без всякой иронии объясняю нашим слушателям. Сборник рассказов, издательство «Махаон». Книга совсем свежая, она только что была представлена на книжной ярмарке.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Вчера буквально.
К.ЛАРИНА – Вчера вот Женя встречался там, наверное, с читателями, с будущими, подписывал книжки.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Угу.
М.ПЕШКОВА – И я хочу спросить. Была ли большая очередь, и сколько часов Вам пришлось быть на сцене?
К.ЛАРИНА – Сколько часов простоять на ногах?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Мне вчера пришлось, но это первый раз у меня такое.
К.ЛАРИНА – Угу.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я подписывал книги буквально 5 часов 15 минут.
К.ЛАРИНА – Не дотянул до 6-тичасового рабочего дня, да? Так.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет. Да. Ну, причем не успел на книжной ярмарке. Была потом в магазине «Республика», туда переехали люди из книжной ярмарки, туда поехали. И такая радостная женщина: «3 часа стояла, 3 часа. Я с 82-го года в очереди не стояла». Счастливая.
К.ЛАРИНА – А вот редко потому что Вы радуете своих поклонников новыми книгами.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я не много, мало пишу.
К.ЛАРИНА – Надо писать быстрей и больше. Брать ответственность. Сказали – всё.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я медленно пишу. Я не пишу больше книжки в год.
К.ЛАРИНА – А книжка в год получается?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да, книжка в год получается.
К.ЛАРИНА – Или все-таки реже?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, книжка в год получается.
К.ЛАРИНА – Всего сколько выпущено уже книжек?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Выпущено… вот это пятая книжка, но как писатель я стал писать только с 2004 года.
К.ЛАРИНА – Когда первая книжка прозы вышла, да?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да. Потому что пьесы, это, конечно, я писал не для читателей, а для режиссеров и не предполагал, что это выйдет книжкой. Так что вот как раз получается книжка в год.
К.ЛАРИНА – Ну, наверное, нормально. Я… вопросов много к Евгению Гришковцу. Кстати, вы тоже можете воспользоваться моментом, пока мы вам еще вопросы не задавали, пожалуйста. Если у вас есть вопросы к Евгению, он будет рад, я надеюсь…
Е.ГРИШКОВЕЦ – Рад.
К.ЛАРИНА – …ответить на них в прямом эфире.
М.ПЕШКОВА – (Представляет книги, которые разыгрываются в лотах).
К.ЛАРИНА – Теперь давайте к книге. Уже сказали, да, что это автобиографические рассказы, хотя все, что делает Евгений, по-моему, все достается… вот какая-то бездонность какая-то там ощущается. Вы же все достаете из себя.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, я не умею все-таки сочинять, я не сочинитель в этом смысле и не умею подглядывать. Мне кажется, это дело постыдным.
К.ЛАРИНА – Т.е. у Вас нет записной книжки писателя?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нету, нету. Что запоминается, то и ценно. Забылось, значит, не очень. Но понятное дело, что это ценно для меня, как воспоминания. Удастся ли это сделать литературой, вот это другой вопрос. Вот лежит книжка, мне кажется, что литература получилась. И как сказал, замечательно сказал Аксенов… Он просто тогда сказал, что я даже и попытаюсь написать мемуары, а все литература получается. Т.е. это верно. Здесь, в этой книжке для меня было очень важно написать не об эпохе. Я нигде не указываю точных дат, хотя географические названия, имена и фамилии все точно звучат.
К.ЛАРИНА – И настоящие имена?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да, имена все настоящие. Не все имена я смог вспомнить. Там я пишу, что я не смог вспомнить имени, вот будем называть его вот так. Вот. По все имена точные, названия, адреса – все точно. Годы не указаны, потому что адрес этой книжки все-таки моя молодость и юность. Здесь я от 13 лет и до 25 в этой книжке, и это Кемерово. Я помню, как появился замысел этой книги. Я участвовал год назад, чуть больше года назад в юбилейных вечерах, посвященных Довлатову. Нет, год назад, Довлатову. И тогда возникло сильнейшее желание так вот прямо ответа такого, ну, потому что я прочитал то, чего не читал у Довлатова. А там воспоминания такие: вот мы пошли, встретились с Аксеновым, потом выпили, заехали в мастерскую, условно говоря, к Эрнсту Неизвестному. Невероятная плотность людей была, и всех известных, любимых и которые составляли соль того поколения. А я жил в Кемерово и я не ощущал свою жизнь хоть сколько-нибудь второстепенной. И у меня была другая человеческая плотность. Я ощущал тех людей, которые вокруг меня невероятно ценными, интересными и очень значимыми в моей жизни. Вот я про них и написал.
К.ЛАРИНА – А там есть люди, с которыми Вы до сих пор поддерживаете какие-то отношения?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Есть, есть.
К.ЛАРИНА – Да? Друзья или старшие там кто-то?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Есть, но все равно это люди, с которыми встречаюсь фрагментарно. Это наше общение так превратилось в такую тоненькую струйку воспоминаний. А тогда это было прямо такое вот невероятное живое общение.
К.ЛАРИНА – А почему именно этот период? Он для Вас чем-то вот важен?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Юность.
К.ЛАРИНА – То, что закладывалось, да?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да, и когда меня спрашивали журналисты, почему это книга про прошлое? Я говорю, это абсолютно сегодняшняя книга, потому что это пишет 40-летний человек, который… Эту книгу в 20 лет я не мог написать, я не ощущал ценности юности. Это можно… Это книга сегодняшняя и из сегодняшнего времени опять же. Ускользнула эпоха. Там только в одном персонаже чувствуется ускользающая эпоха конца 80-х – начала 90-х. Там есть такой персонаж, который все время фантазирует, что-то придумывает, шалит. Это такой, вот тот самый погибший Бананан из «Ассы». И вот такие люди, они появились и исчезли. И они жили все какое-то очень короткое время. И они были чудесными и ощущали время это как прекрасное, хотя в то же самое время чуть ли не вся страна собиралась уехать в эмиграцию. Нет, это посвящение юности и никаким образом не той эпохе. Я далек от ностальгии и никогда не ностальгировал.
К.ЛАРИНА – А что вот происходит с этими воспоминаниями, когда Вы их выговариваете? Вот Вы их выговорили в книжку, в сборник рассказов. Вы от чего-то освобождаетесь? Вот как я поняла, почему задается вопрос, Жень, потому что, опять же возвращаясь к тому, что все, что Вы пишете – это очень личностное, всё из Вас абсолютно сделанное, всё в хорошем смысле на продажу, как любое творчество, оно, собственно, на этом построено. И когда… Вот я почему об этом спросила, вот Ваши какие-то армейские воспоминания, я поняла, почему вот Вы это сделали, почему Вы это произнесли, почему Вы об этом рассказали, почему Вы это продолжаете играть, говорить. Я не знаю, играете ли Вы сейчас этот спектакль.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Редко.
К.ЛАРИНА – Но тем не менее он существует отдельно от Вас уже. Вот здесь такая же ситуация? Нужно от чего-то освободиться?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет.
К.ЛАРИНА – Нет?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет. Наоборот. И при этом я пишу там в коротенькой аннотации к книжке, что не понимаю, почему именно вот эти люди, хотя кажется, вот так вспоминаешь там из 40 лет, людей было какое-то бесконечное количество. Есть также ощущение, что их еще бесконечное количество будет. Но почему-то совсем немного, всего десять каких-то людей сильно запомнились, хотя они не были самыми главными людьми в жизни. И почему-то именно они смогли стать литературными персонажами, и их жизнь и их история в моей жизни стала фактом и предметом искусства. Ну, если называть мою книжку искусством, да? Мне так хочется ее все-таки считать, я так к ней отношусь. Простите. Это тоже странный факт. И здесь я не освобождаюсь. История как я…, это была даже не расставание с прошлым, а такое очень осознанное желание избавиться от обиды и перевести воспоминание о службе из разряда тяжелых в разряд прекрасных. Вот. Получилось. Здесь мне хотелось сказать вот про этих людей какие-то слова… Не знаю, прочтут они? Многие из них не прочтут. Те соседи, которые были у меня в Кемерово, вряд ли вообще эти книжки читают. Ну, мне показалось, если бы они прочли…
М.ПЕШКОВА – А что, соседи были такие не читающие?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну да, был, например, милиционер. Он не читал ничего точно, даже газет.
К.ЛАРИНА – Вдруг он перековался за эти годы.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, я надеюсь, нет. Это ж как же, что же должно с ним произойти, чтоб он так перековался? Я не желаю ему такого несчастья. Вот.
К.ЛАРИНА – У нас в студии Евгений Гришковец, напомню я нашим слушателям. Сейчас у нас новости. Возвращаемся из прошлого в настоящее и потом продолжаем нашу встречу в рамках передачи «Книжное казино».
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА – Продолжаем наше «Книжное казино». Сегодня у нас в гостях Евгений Гришковец, который представляет вам свою новую книгу. Называется она «Следы на мне», издательство «Махаон». (Читает вопросы для слушателей).
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я знаю ответы только на первый и на последний вопросы.
М.ПЕШКОВА – И вот тут я хочу задать вопрос касательно Вашего университета. Герои Вашей книги – это, видимо, кто-то, кто преподавал в Вашем вузе или как?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, есть, да, два рассказа в этой книге, героями которых являются совершенно реальные преподаватели университета и филфака Кемеровского государственного университета того времени, когда я там учился. Это декан Василий Николаевич Донков и разгорелись бурные споры на филфаке, потому что этот рассказ там давно читают, еще с лета. И кто-то считает, что я очень жестко прошелся, кто-то считает, полагает, что я недостаточно жестко написал, но я написал, как написал. И все-таки написал, что я очень рад, что этот человек был в моей жизни. И там также есть человек, благодаря которому я получил филологическое образование – Михаил Николаевич Дарвин, мой научный руководитель. И он… Я пришел тогда на День открытых дверей на филфак и увидел человека, который что-то говорил. Но мне… Я точно помню, что тогда я поступил на филфак не из-за того, что он говорил, а из-за того, что он выглядел хорошо, что он хорошо выглядел, что я видел, что вот есть такой человек, что он, наверное, ученый, но он не похож на какого-то Паганеля, на какого-то там, на какого-то… Он хорошо одет, симпатичный, веселый, остроумный, у него есть машина. Подумал: «Вот. Значит, наверное, можно быть филологом, жить интересно, читать книги и еще при этом как-то выглядеть по-человечески». Вот это меня больше всего удивило, обрадовало, и я поступил на филфак.
К.ЛАРИНА – У нас есть вопросы, которые прислали наши слушатели на наш Интернет-сайт до начала программы. Давайте воспользуемся моментом, я прочту несколько вопросов. Оксана пишет: «Здравствуйте, Евгений, уже пошли рецензии на новую книгу, и опять критики Вас учат: «Плохой стиль, это язык театрального выступления, а не литературы и т.п.». Короче, литература должна быть литературной. А где, в каком учебнике написано, что писать можно только так, как советуют критики? Что Вы думаете о праве автора на свой стиль?» А что ругают уже что ли? Просто я не знаю.
Е.ГРИШКОВЕЦ – А я не знаю, я не читал…
К.ЛАРИНА – Но вот Оксана пишет.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Я читал пока только хорошую пока… Да нет, не знаю, театрального… Я не думаю. Это, наверное, какие-то прежние…
К.ЛАРИНА – Старые недруги.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, критики – ни друзья, ни враги, ну что Вы?
К.ЛАРИНА – Т.е. Вы с ними дружите? У Вас есть друзья среди критиков?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Среди театральных критиков есть.
К.ЛАРИНА – А среди литературных?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Среди литературных критиков не припомню. Я просто не стал совершать ошибки. Когда вошел в литературное сообщество, я не стал знакомиться ни с писателями-коллегами, ни с критиками. И поэтому меня это не так беспокоит.
К.ЛАРИНА – И Вам все равно, в какую нишу они Вас помещают? Они же там как-то куда-то… Да?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, помещают куда-то, ну, что? Ну, я читаю критиков, и я понимаю, что мне как минимум… Они привыкли все-таки к диким очень, очень диким писателям, критики. Ну, таким, которые вот так вот что-то, занимались чем-то, физикой или химией или еще чем… ботаникой, а потом раз – написали какие-то литературные произведения. И они вот так вот с ними разговаривают: сю-сю, му-сю. Нет, со мной бессмысленно на эту тему говорить, потому что я же читаю вот эти критические статьи и понимаю, что, ну, я просто чуть-чуть получше образован, чуть-чуть хотя бы. И самое забавное и самое печальное, в то же самое время, это, ну, я понимаю, что критикам приходится очень, очень много читать книг, каждый день по нескольку и постоянно писать. Это нечеловеческая работа…
К.ЛАРИНА – Поэтому они их иногда не читают.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да. Или читают как-то по диагонали, а потом пересказывают краткое содержание книги. Перескажи любой, даже объективный шедевр, краткое содержание – получается какой-то… ну, какая-то чепуха и потом писатель-то выглядит каким-то идиотом. Зачем было писать 2 тома в связи с таким вот, в общем, банальным… с банальной фабулой такой.
К.ЛАРИНА – Хорошо, тогда вдогонку вопрос, поскольку человек читающий, а не только пишущий. Вот Вы как ориентируетесь в современной литературе, если имена незнакомые? Чей вкус Вас может стимулировать на прочтение какого-то конкретного произведения, на знакомство с каким-то новым автором?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Чаще всего, как в фильме «Бриллиантовая рука»: по совету друзей.
К.ЛАРИНА – Т.е. если кто-то скажет из людей, кому Вы доверяете. Угу.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Кому я доверяю. Иногда обращаюсь к вызывающим доверие продавцам. Иногда покупаю из-за обложки, чаще всего ошибочно. Вот никогда не попадаю. И все-таки есть издательства, которые, ну, прямо так вот. Думаешь, ну вот это вот точно, вот они плохого не посоветуют.
К.ЛАРИНА – А вот эти вот литературные обозрения не читаете, не ориентируетесь на них?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет.
К.ЛАРИНА – В различных журналах, в газетах?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, вот в журналах и газетах читаю, читаю вот эти вот заметки, которые рекомендуют книжечки, еще фотографии книжечки. Но чаще всего из этого ничего не почерпнуть. Это же все в основном ироничные такие высказывания, короткие и ироничные. Ну, понятно, почему. А ирония, она ничего не дает, ничего не объясняет, в иронии нет позиции. Это же очень просто. Позиция там, где есть бесстрашие, а критики давно уже не имеют собственного такого ярко выраженного мнения. И все их мнения и любови сосредоточены где-то в прошлом.
К.ЛАРИНА – А разве у Вас нет иронии, в ваших произведениях? И самоиронии?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, у меня другая ирония. Но самоиронии-то сколько угодно, но ирония другая. Ироний же много разных. Вот.
К.ЛАРИНА – «Евгений, здравствуйте, - пишет Игорь. - Видел «Город» – спектакль в «Табакерке» и в «Школе современной пьесы». Понравилось, но не могу определиться, где больше понравилось. А Вам как автору?»
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ой, ни за что не скажу. Это сильно разные спектакли. И там, и там чудесная сценография, и совсем разные актеры. И очень по-разному сыграно. Единственно, что, вот самая любимая постановка «Города» сделана в Париже. По той простой причине, что французы очень быстро играют эту пьесу. Эта пьеса рассчитана на час 40 сценического времени. И в «Табакерке», и в «Школе современной пьесы» она идет дольше. Чуть-чуть медленно говорят.
К.ЛАРИНА – В Париже коротенечко.
Е.ГРИШКОВЕЦ – А там быстро. Вот как надо, как я задумывал. Т.е. мы же в жизни говорим быстро, в театре говорят медленно. Меня это не устраивает.
К.ЛАРИНА – Ну как? А поиграть? Артисты, чего же Вы их лишаете права наиграться вволю.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну да, действительно.
К.ЛАРИНА – Ну? Молчать.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Что же им тогда, просто текст выучить и говорить…
К.ЛАРИНА – Ну, конечно.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Все, я беру свои слова обратно.
К.ЛАРИНА – «Евгений Валерьевич, - пишет Вам Марина, - какие книги Вы читаете своим детям? Чем объясните, что книг, рассчитанных на детскую аудиторию, очень мало? В основном это произведения, написанные лет 50 назад, а то и больше. Не возникало ли у Вас желание написать что-то для современных малышей?»
Е.ГРИШКОВЕЦ – Желание не возникало, потому что нет замысла. Я совершенно не знаю, что им писать. С дочерью мы читали Джека Лондона, «Дубровского» читали вот совсем недавно. Ей скоро 12, но она не очень хорошо читает, очень медленно, и пока еще не получает удовольствия от чтения. Но вот пока еще она не втянулась, не почувствовала. Но я сам помню, что я начал чего-то читать так запоем в 12 лет. Эдгара По мы читали и что-то еще. Маленькому, которому 3 года, Лена – жена читает «Азбуку». Это я запоминаю, стихи: «Дуня дыню проглотила и другую смолотила…». Ну, что-то такое там. Чудесные стихи, по-моему, совсем недавно написанные, свежие. Вот… Да: «…и сидит на лавке, требует добавки». Вот так, хорошие.
К.ЛАРИНА – Хорошо.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да.
К.ЛАРИНА – Очень иронично так.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да, да, на букву «Д». Это из «Букваря», «Букварь» хороший. Очень иронично опять же, жизнеутверждающе.
К.ЛАРИНА – Женя, и вопрос вопросов, конечно же, мы Вас, собственно говоря, ради этого позвали.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Угу.
К.ЛАРИНА – Какую рекламу Вам сделал Луговой.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Луговой?
К.ЛАРИНА – Да. Как Вы об этом узнали? Кто Вам первым рассказал? Или Вы слышали это сами, своими ушами?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Значит, сначала был звонок, не берусь точно утверждать, из какого-то Информагентства, не из РИА «Новости», а откуда-то еще. Звонок: «Здравствуйте, а у Вас были контакты с английской разведкой?» Говорю: «Конечно, были». А я прилетел из Тюмени рано утром. Говорю: «Конечно, были». Она так… Вот чувствуется, барышня поймала сенсацию. Говорит: «Да, а с кем?» Говорю: «С Джеймсом Бондом». «А что Вы так вот тогда…» Я говорю: «А что Вы меня спрашиваете?» «А Вы что, не знаете?». Я говорю: «Конечно, не знаю. А что я должен знать?» Тут она поняла, говорит: «Извините, мы Вам перезвоним».
К.ЛАРИНА – А Вы что? Вот чего-нибудь в Вас там заиграло? Не ёкнуло?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, я думал, шутка, хотя, чувствую, ну, точно, не 1 апреля.
К.ЛАРИНА – А когда говорят: «А Вы что, не знаете?» И: «Мы Вам перезвоним». Вот тут не стало не по себе немножко?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Не. Ну, там, английская разведка, ну, это же ну бред. Ну, как? Ну что это такое? Ну, кто-то шутит или совершенно там… нелепица. А потом мне уже сообщили. Я… Сначала я не понял. Я ехал в такси тогда из аэропорта, я не понял, до меня не дошло. А вот когда мы разговаривали с Михаилом Михайловичем Жванецким на эту тему, и он сказал: «Знаешь, а я тебе завидую. Ты знаешь, не сомневайся: все писатели тебе завидуют».
К.ЛАРИНА – (Смеется).
Е.ГРИШКОВЕЦ – Вот. А потом, когда я еще увидел это по телевизору. А потом еще понял, на каком уровне этот вопрос обсуждается. Ну да, я, конечно, совсем обалдел. Я понял, какое забавное приключение. Ну, совершенно приключение. Я потом когда еще увидел интервью Лугового, когда он на скамеечке сидит, держа мою книгу, вертит ее в руке и говорит: «Когда мне ее передали, я ее от корки до корки перелистал, но не читал, конечно». Вот это меня совсем обрадовало. А какие были чудесные комментарии! Потом какие были предложения печатать эту книгу со стикером: «Рекомендовано МИ-6» или, там: «Полковник Исаев тоже читал». И еще потом появилось… Буквально на третий день появился анекдот хороший. Я в Интернете прочел. Могу рассказать. Патрушев и Путин сидят в аэропорту. И они читают книжки. И Патрушев спрашивает: «Владимир Владимирович, а что Вы читаете?» - «Я читаю Бёля на немецком» - «Да?» - «А Вы?» - «А я вот Гришковца «Рубашку»» – «Ну как, интересно?» – «Да нет, по работе».
К.ЛАРИНА – (Смеется).
Е.ГРИШКОВЕЦ – Вот. Ну, это же было приключение прямо.
К.ЛАРИНА – Да, это здорово.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну да.
К.ЛАРИНА – Да, попал в историю в буквальном смысле.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, очень забавно. Конечно, думаешь: «Ну, елки-палки, ну как же?» Но я понимаю, почему, все-таки я понимаю. Во-первых, книга небольшого формата.
К.ЛАРИНА – Очень удобная.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да, она удобная.
К.ЛАРИНА – В качестве шифровки использовать.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да. Потом она белая, на ней хорошо остаются отпечатки пальцев. Нет, это я пошутил. Но потом если бы человек ходил, ну, там, не знаю, с Карамзиным…
К.ЛАРИНА – Вызвал бы подозрение.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Это вызывало бы подозрения. А так, ну, книжка, вот она продается везде, это такая там…
К.ЛАРИНА – Модный автор. Да?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Потом, ну, вот все нормально, понятно. Разумно, понятно.
К.ЛАРИНА – Жень, ну, Вы же понимаете, что это сюжет?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Абсолютно. Но только я…
К.ЛАРИНА – Надо как-то же его…
Е.ГРИШКОВЕЦ – Но я не владею этим. Если… Я понял, что…
К.ЛАРИНА – Вам не захотелось познакомиться с Луговым лично?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, нет.
К.ЛАРИНА – Пожать ему руку?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, Вы знаете, ну, что? Начать… Тем более он… А вдруг ему книжка не понравилась? Тем более он ее не читал. Не надо знакомиться с читателями, не надо. Вот. Познакомиться не захотел. Потом шпионскую книгу я точно не начну писать, поскольку шпионскую книгу точно не будут читать шпионы, а я не хочу лишаться никаких своих читателей.
К.ЛАРИНА – Ну, на самом деле, правильно сказал Михаил Жванецкий, безусловно, то, что завидуют все писатели, это точно, что каждый, когда это все произошло, любого возраста, писатель любого поколения рвал на себе волосы и кричал: «Ну, почему не я! Ну, почему такое!»
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, почему, это дурной вкус, ну, шпионы, да, да, да, да.
РОЗЫГРЫШ ПРИЗОВ
К.ЛАРИНА – Евгений Гришковец, что нам ждать от Вас в будущем? Я имею в виду, прежде всего, меня интересует театр, поскольку что-то давно Вы не делали ничего нового на театре.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну да, новых спектаклей не делал. В следующем сезоне буду выпускать новый спектакль, моноспектакль. И над ним я сейчас тружусь. Это… из-за того, что три года я занимался совершенно другим делом, я просто практически забыл, как это делается.
К.ЛАРИНА – А что Вы делали три года?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Писал книги. В год по одной.
К.ЛАРИНА – Т.е. вообще театра не касались, да?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, я много играл и сделал спектакль как по По…
К.ЛАРИНА – Но не писали. Угу.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Но это, во-первых, был коллективный труд, а во-вторых… да, я все-таки писал… это очень разные занятия, очень.
К.ЛАРИНА – Но тянет?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да. Даже сейчас вот просто ощущаю физическую необходимость создания нового спектакля, моноспектакля и по тем самым правилам, по которым делались прежние мои работы. Но сначала я завершу роман, который я сейчас пишу. Я пишу самую, наверное, объемную свою книгу, потому что у меня все спектакли час 40 и все книжки 300 страниц, в таком вот формате. Что-то я прямо не понимаю. Но эта книжка будет объемнее. Рабочее и, наверное, постоянное название этого романа будет «Асфальт». Написано около половины. Вот думаю, что книга выйдет в апреле, в издательстве «Махаон».
К.ЛАРИНА – Тоже автобиографическое произведение?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет.
К.ЛАРИНА – Нет?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Нет, это будет рифмоваться с романом «Рубашка», но только на основе… уже после романа «Рубашка», кстати, писал и повести, и рассказы, и теперь… И вот в этой книге «Следы на мне» я впервые занялся портретом и ощущаю уже достаточное оснащение писательское, потому что я просматриваю «Рубашку» сейчас и мне нравится, забавно, но вижу, насколько это было беспомощно написано. И вот этот вот роман… прямо вот вообще я оторвался от него, писал все лето его, и я не знаю, вот оторвался от этой работы, прямо не знаю, ну вот, что называется, с мясом. А сейчас придется до ноября не писать, много гастролей. И в ноябре опять продолжу и буду заниматься только этим. Вот это вот такая вот работа. Но прямо счастье какое-то, я не знаю…
К.ЛАРИНА – Тьфу-тьфу.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Счастье.
К.ЛАРИНА – Ждем «Асфальт» с большим интересом.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Не знаю, какой он получится, но то, что писать его счастье, это точно. Вообще, писательская работа – это самая, наверное, элегантная, самая комфортная, самая независимая, самое счастливое дело.
К.ЛАРИНА – Зачем Вам «Живой журнал»? Смотрю, Вы там регулярно как-то отмечаетесь.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да.
К.ЛАРИНА – Оставляете следы, не халтурите.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Раз в неделю обязательно. Ну, как? Это… Хоть я и не владею компьютером, но сказать, что я не знаю, что такое Интернет и не пользуюсь им, закрываю на это глаза, это… Знаете, сейчас, чтобы не знать, что такое Интернет, нужно гораздо больше усилий, чем на то, чтобы его знать.
К.ЛАРИНА – Да, потому что он вламывается в дом.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да.
К.ЛАРИНА – Конечно.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Да. И я хотел предложить вот такой способ общения, какой предложил, он оказался эффективным, мне интересно то, что там происходит.
К.ЛАРИНА – Как Вам публика? Это другая публика? Вот сетевая?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Публика сетевая… может быть, она и совпадает с читающей, но там она ведет себя иначе, она себя иначе ведет. Сначала меня это сильно заинтересовало, потом я понял, что там происходит такое расслабление. Я понял, что это мой «Живой журнал». Интерент-то общий, а журнал-то мой. Я предложил свои правила игры и на них стал настаивать. И там образовалась атмосфера, отличающаяся от других, и эта атмосфера мне нравится. И по каким-то людям я скучаю, в чьи-то «ЖЖ» я заглядываю и как минимум… Процент хороших «ЖЖ» так же невелик, как и процент хорошей литературы, хороших спектаклей и всего хорошего. Но тем не менее, как минимум несколько я нашел, которые на меня прямо произвели впечатление не литературное, а человеческое, потому что литературы в Интернете я не нахожу.
К.ЛАРИНА – Угу. Ну что же, мы должны уже заканчивать. Действительно, когда Женя вошел в студию, он говорит: «Давненько я у вас тут не был». Наши встречи должны быть чаще, конечно, безусловно.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Ну, вот в апреле…
К.ЛАРИНА – Просто обязаны, давайте, да, обязательно. Желаем всяческих успехов. И вот такое ложное ощущение, что очень просто быть Гришковцом, оно действительно очень обманчиво. И на это покупаются очень многие люди. Тут сам факт даже того, что за все эти годы пока Евгений Гришковец существует, как драматург, как писатель или как единица творческая, другого Гришковца не появилось, никаких клонов нет, обратите внимание. Даже никто под Вас, никто даже не пробует писать. Казалось бы, так просто…
Е.ГРИШКОВЕЦ – Пробовали.
К.ЛАРИНА – А вот не просто. Пробовали, да?
Е.ГРИШКОВЕЦ – Пробовали, но я им сочувствую, потому что как только ты попадаешь в сравнительную систему с кем-то, это очень тяжело, это никому не хочется. Но простите, я был чуть-чуть раньше.
К.ЛАРИНА – Вот на этом мы закончим нашу встречу. Спасибо большое, Женя, удачи.
Е.ГРИШКОВЕЦ – Спасибо.